Кириллина Лариса Валентиновна : другие произведения.

Киммерийский альбом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
   Киммерийская осень (Одиссею)
  
  
   На морском берегу собирать плавник,
   чтоб сварганить себе в котелке завтрак -
   или, может, обед: день течет плавно,
   никакой суеты, никаких планов...
   Всё, что нужно для жизни, в рюкзак бросить
   и пойти не спеша по пескам пляжей,
   совершенно пустых: началась осень,
   и не всякий привержен такой блажи -
   наплевать на дела и продлить счастье
   до октябрьских морозов в Москве сонной,
   ибо здесь даже камни - любой масти,
   и палитрой Ван Гога пестрят склоны.
  
   Строфы волн небрежны и монотонны,
   и размер хромает - то амфибрахий,
   то гекзаметр, а то и спондей томный,
   или ныне забытый совсем бакхий.
   Точно так же гудел Океан песней,
   помогая Титанам творить сушу,
   а чтоб жизнь на земле не была пресной,
   он вдохнул в земнородных свою душу -
   и с тех пор кто-то рвется уйти в море,
   кто-то нижет, как жемчуг на нить, рифмы,
   а иной сам с собою всегда в ссоре,
   как прибой, что вгрызается в твердь рифа.
  
   Слушать, видеть, молчать - вот завет древний,
   заповеданный тем, кто проник в Тайну.
   Но неписан закон для детей Евы
   (и Европы, прыткой необычайно).
   Всякий жаждет оставить в миру след свой,
   прокричать о себе в черный зрак бездны,
   полагая пригодными все средства:
   битве с небытием не бывать честной.
   Вот и строим придуманные царства
   из песка и цветастой морской гальки,
   а за нами смотрит не без злорадства
   желтый глаз обнаглевшей вконец чайки.
  
  
   **
  
   Яшма, трасс, базальт -
   жетлый, зеленый, черный -
   мой сад без корней...
  
  
   **
  
  
   Вечерний ветер свеж и прям,
   лучи бегут по дну.
   Как розу, поднесу к губам
   морскую тишину.
  
   Здесь бирюзовая вода
   застыла в чашах бухт,
   а вверх - такая высота,
   что замирает дух,
  
   и резкий клекот хищных птиц,
   стремительных как луч,
   летит уже не вверх и вниз,
   а вглубь отвесных круч,
  
   где девы каменные спят,
   и каменный дракон,
   где сердце рухнувших громад
   струит глубинный звон,
  
   а под парчою ржавых скал
   невидимый родник
   сочась по капельке, создал
   непрошенный цветник.
  
   И память хочет этот миг
   причудливым цветком
   вложить, любовно распрямив,
   в растрепанный альбом,
  
   как будто счастье - навсегда,
   забыл - открой и тронь,
   и одиночество как дар
   ложится на ладонь,
  
   а ветер, теплый и живой,
   чуть горек, как миндаль,
   и первобытной чистотой
   полна его печаль.
  
  
   **
  
   В моей каюте нет уюта.
   Стеклянный глаз - взамен окна,
   и синим пламенем оттуда
   горит морская глубина.
   А за бортом, взамен соседей,
   плывут рыбешки - кто скорей -
   сквозь переливчатые сети
   янтарных солнечных лучей.
  
   И пусть несет меня теченье,
   пусть гонит утренний пассат
   навстречу шторму и крушенью,
   напропалую, наугад.
   А тем, кого любить непросто,
   пусть скажет бешеная муть,
   что мне открылся новый остров,
   и плыть осталось лишь чуть-чуть.
  
  
   **
  
   Крымский маленький дубок
   узловат и мелколист.
   Смотрит, словно старичок,
   на долину сверху вниз.
  
   Тень дырявая под ним -
   жалкий нищенский клочок.
   Но присядь и отдохни,
   ошалевший от дорог.
  
   Нож цикады режет тишь.
   Знойный день на тени скуп.
   Далеко не убежищь
   по горячему песку.
  
  
  
   **
  
  
   Я вернусь к тебе, мой край далекий,
   край вершин, сиреневых как сон,
   где над бездной путник одинокий
   четырьмя ветрами окрылен.
  
   Здесь весной безумствует цветенье,
   и душа невольно верит в рай -
   тот, который был до искушенья,
   а не тот, где каждый отвечай
  
   на расспросы бдительного стража:
   кто, откуда, что творил в миру...
   По какому праву он откажет
   мне побыть над бездной на ветру?
  
   Я не трону дерева познанья:
   тут оно вовеки не росло.
   Этот край с начала мирозданья
   равно отторгал добро и зло.
  
   Здесь, где застывают в камень крики,
   этот мир и праведен и юн,
   словно крестик огненной гвоздики
   с запахом тревожным и безликим
   смерти, заблудившейся в раю.
  
   **
  
   В Киммерии резвятся ветры,
   развевая хмарь без следа.
   Отдала бы я всё на свете,
   чтоб остаться там навсегда.
  
   Только край тот - уже чужбина,
   и приют мой - уже не мой,
   да и я не своя - а сына,
   у которого дом - другой.
  
   Суждено мне вдвойне изгнанницей
   песни петь у чужих очагов:
   как минувших времен посланнице,
   как беглянке - за пищу и кров.
  
   Утешаюсь немым упованием:
   когда станет невмоготу,
   мне убавят срок наказания
   и отпустят туда, в мечту,
  
   где в степи озоруют ветры,
   где зарыты в песке города...
   Попирая людские запреты,
   я останусь там навсегда.
  
   Над моей потерянной родиной
   будет плакать моя душа,
   а она устами бескровными
   будет тихо меня утешать.
  
   И полынь, как вдова морехода,
   с сединой у бездонных глаз,
   будет ждать моего прихода,
   чтоб увидеть в последний раз.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"