В одном старинном царстве - а было оно маленьким, опрятным и уютным - счастливо правили Король и Королева, и росла у них чудесная дочка, Принцесса, умница и красавица. Целые дни проводила она в огромном замке, на высоких стрельчатых окнах которого щебетали в золоченых клетках щеглы и канарейки, а на бархатных подушках возле изразцовых печей дремали вконец обленившиеся кошки. Дважды в неделю Принцессу посещали Учитель музыки и Учитель танцев; еще реже беспокоил ее Профессор Странных Языков и Забытых Наречий. Но, должно быть, именно от него переняла она душевное влечение ко всему недосягаемому и таинственному.
Однажды, забравшись по стремянке на самые верхние ряды королевской библиотеки, Принцесса обнаружила там ветхую книгу в невзрачном буром переплете, на корешке которого не значилось никакого названия. Обрез был неровным, как если бы под обложкой были собраны разрозненные листки всевозможных оттенков, сортов и размеров. Книга раскрылась сама собой, словно бы обрадовавшись нечаянному читателю - и перед Принцессой ожил мир, о котором она могла раньше лишь смутно мечтать. Вы, конечно, подумаете, что книга была о любви, и не ошибетесь. Но только любовь бывает разная, особенно в сказках, где порою наяву случаются самые невероятные вещи.
Ту книгу написал в далеком будущем не кто иной, как Забывчивый Капитан - безумец, влюбленный в море и музыку, и благодаря сродству обеих стихий овладевший умением свободно перемещаться во Времени и Пространстве. Когда его восторг перед виденным и испытанным достигал вершин вдохновения, он пытался запечатлеть неизъяснимое на любом клочке бренной материи, будь то лист бумаги или лоскут от рваного паруса - и с помощью карандаша или перышка чайки, наполненного чернилами из желез каракатицы, воспевал красоту вечносущей и вечнопоющей воды, переливы пассатов и бризов, заставляющие корабельные снасти звучать как гигантские струны эоловой арфы, гневный рокот прибоя на рифах, плеск дельфиньих хвостов, гул приливов и крик альбатросов... Позабыв все людские слова, он писал на неведомом языке и заботился лишь о том, чтобы это выглядело красиво. Потому очертания знаков и слов в его рукописи подражали то крутым изгибам волны, то профилям проплывающих вдалеке кораблей, то причудливым завиткам кораллов и раковин. Он запечатывал свои обрывочные творения в пузатые бутылки из темного толстого стекла и бросал за борт - ибо писал он только для моря, не надеясь на понимание человеками. Море охотно принимало его приношения, но, коль скоро вода подобна времени, а время - воде, и обе стихии имеют точку пересечения в музыке, то однажды, притянутая чьей-то песней, вода вынесла излияния Забывчивого Капитана к берегам давно прошедшего времени, и древние жители маленького королевства, найдя на песке непонятную рукопись, отнесли ее своему главному мудрецу, а тот, будучи не в силах в ней разобраться, счел самым мудрым подарить ее тогдашнему Королю, охочему до всяких диковинок. Вволю полюбовавшись загадочными письменами и похваставшись ими перед всеми своими гостями, тот Король, так и не найдя способа прочесть и понять хоть одно слово, приказал заключить рукопись в прочный переплет и поместил ее в самый дальний угол библиотеки, среди книг на самых непостижимых языках, вроде русского и этрусского, которыми не владел даже Профессор Странных Наречий.
И вот этой самой книге было суждено наполнить великой любовью маленькое сердце Принцессы.
2.
Нужно сказать, что королевство находилось в глубине плодородной суши и было со всех сторон окружено высокими лесистыми горами. Земля давала щедрые урожаи, а зимние бури привыкли вымещать свою злобу на горных хребтах и приносили в долины лишь благодатные ливни - залог весенних цветений и летнего изобилия. В горах стыли, вбирая в себя голубую надменность неба, небольшие озера с прозрачной льдистой водой; из них выбегали речки - достаточно резвые и звонкие, чтобы оживить задремавшие рощи, и достаточно трудолюбивые, чтобы неустанно поить свежей водой города и селения маленького королевства, вращая попутно мельничные жернова и пестуя жирных форелей.
Но моря в том королевстве не было. И даже в учебниках и словарях о нем предпочитали не упоминать. На то имелись веские причины.
Когда-то очень давно королевство входило в большую Империю, берега которой омывали моря и океаны, а над владениями которой никогда не заходило солнце. Однако после череды долгих и кровопролитных войн Империя с тяжким грохотом рухнула, расколовшись на множество мелких государствиц, которые тотчас объявили себя где княжествами, где королевствами, а где-то даже республиками. Маленькое горное королевство сумело отстоять свою суверенность, но утратило выход к морю - видимо, навсегда, потому что между ним и морским побережьем находились несколько не менее суверенных стран, населенных куда более воинственными народами и управляемых недружелюбными властителями. Соседи так опасались возможных притязаний маленького королевства на их земли, что даже выход в свет какой-нибудь поэмы, посвященной морю и мореплавателям, был чреват международным скандалом. А уж о поездке к морю членов кого-либо из членов королевской фамилии нельзя было и мечтать.
Узнав об этом, Принцесса огорчилась, но не стала капризничать, и лишь совсем замкнулась в себе, продолжая грезить о пеннозеленом море, о горьких шипящих брызгах прибоя, о криках чаек и трепете парусов - но более всего о Морском Ветре, который в ее воображении вмещал в себя и небо, и воду, и множество звуков и запахов, связующих обе великие стихии. О Морском Ветре писал и Забывчивый Капитан, но Принцесса, ухватившись за случайно оброненное им слово, создала себе собственный мир, говорящий на особенном языке, который стал для нее с тех пор единственном родным, и она слилась с ним душой до полного самозабвения.
3.
Принцесса не заметила, как закончилось ее мечтательное детство и настала пленительная юность. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, в маленькое королевство вдруг зачастили иностранные князья и принцы. Некоторые из них добирались туда через тридевять земель, понаслышке узнав о добронравии и красоте юной Принцессы.
Радовался Король, улыбалась Королева, лукаво подмигивали друг другу слуги и фрейлины, довольно потирали руки мигом разбогатевшие лавочники и владельцы гостиниц, недоверчивые ювелиры, смешливые цветочницы и беспечные уличные музыканты. И только одна Принцесса оставалась погруженной в свои мечтания, и на ее алебастровом личике нельзя было прочесть даже ничтожных признаков того, что вся эта радостная суете имеет к ней хоть какое-нибудь отношение.
Весной, когда вся страна праздновала День Цветения Одуванчиков, в столицу приехало девяносто восемь чужеземных принцев. И пришли во дворец на поклон к молчаливой красавице принц шведский и принц турецкий, принц малийский и принц сирийский, принц испанский и принц иранский... Изволил прибыть даже сумрачный и необщительный принц датский. Но Принцесса, покорно протанцевав с каждым гостем по туру вальса, отказала им всем. Оскорбленные принцы тотчас обратились к Королю, потребовав, чтобы он сам решил судьбу своей дочери. И Король, испугавшись возможных дипломатических осложнений, позвал к себе поздно вечером дочь и сказал: "Дитя мое, завтра ты должна сделать выбор - согласись, что среди почти сотни прибывших сюда женихов можно найти хотя бы одного, кто не внушал бы тебе отвращения и неприязни".
И наутро Принцесса, облачившись в тяжелое парадное платье, вышла к принцам, которые в ожидании ее появления вежливо переругивались на девяноста восьми языках. Дождавшись тишины, она заговорила. И тотчас по рядам женихов промчался недоуменный ропот. Потому что язык, на котором она изъяснялась, был дивно плавен, напевен и очень красив, но... никому не понятен! От удивления даже упали очки с носа Профессора Забытых Наречий - о таком языке никогда не слышал и он!...
"Бедняжка безумна... Безумна... Безумна", - понесся шепот по рядам претендентов, и все девяносто восемь, торопливо откланявшись, ринулись к выходу, едва не сбив с ног только что вошедшего девяносто девятого Принца.
4.
Этот юноша был наследником сопредельного королевства, еще более маленького, чем принцессино - собственно, оно состояло из одной-единственной, правда, древней и очень красивой, столицы, окруженной несколькими старательно ухоженными деревеньками. Принц опоздал на встречу с Принцессой потому, что только что сдал последний экзамен в университете, где учился сразу на всех факультетах, и в итоге получил семь золотых медалей - за отличные знания, восьмую, бриллиантовую - за хорошие манеры, а девятую, шоколадную - за добрый и ласковый нрав.
Подойдя к равнодушно взиравшей на бегство женихов Принцессе и ее обескураженным родителям, Принц преклонил перед королевской семьей колено и сказал, обращаясь к девушке:
- Милая Принцесса, я не понимаю твоего языка, но готов исполнить любое твое желание, если ты согласишься принять мое предложение. Я буду любить тебя такой, какая ты есть.
И Принцесса молча подала ему руку.
5.
Но и обвенчавшись с Принцем и став Принцессой соседнего королевства, она продолжала изъясняться на непонятном языке и грезить наяву, мечтая о никогда не виданном море и поющем дивные песни Морском Ветре. У всех на глазах Принцесса бледнела и чахла, хотя ни на что не жаловалась, и все медики, созванные на консилиум, не могли найти у нее никакой болезни, кроме разве что душевной меланхолии, от которой возможно лишь одно лекарство - счастье, а оно, как известно, у каждого свое, и потому рецептов, годных для всех, не бывает.
Принц всё пытался выпытать у Принцессы, чего бы она желала, и однажды она нарисовала ему высокую башню, вокруг которой плавали облака и летал ветер, изображенный легкими извилистыми линиями.
"О, и всего лишь?" - обрадовался Принц и тотчас приступил к работе, поскольку в университете его научили и математике, и механике, архитектуре, и всяким прочим наукам и художествам. Он изготовил по рисунку Принцессы чертёж, произвел расчеты, придумал внутреннее устройство покоев, купил лучшие, какие смог найти, материалы - гранит для фундамента, белый мрамор для облицовки стен нижнего яруса, горный хрусталь - для верхнего, и нанял мастеров, которые, не покладая рук, быстро осуществили его замысел и построили превосходную башню, возвышавшуюся не только над всеми зданиями крохотной столицы королевства, но даже и над близлежащими горами и холмами. Моря, правда, с ее все-таки не было видно, но ветер действительно свободно вился вокруг верхнего, хрустального, яруса, а установленные в оконных проемах эоловы арфы постоянно издавали нерукотворную музыку - то нежно звенящую, то грозно гремящую, то вкрадчиво шелестящую...
Принцесса до земли поклонилась Принцу в знак благодарности, вошла в башню и... тотчас крепко заперла за собой обитую медью дверь.
Больше она вниз уже не спускалась. Воду и пищу ей подавал наверх специально придуманный Принцем механизм, а ничего другого она от людей и не требовала. О том, что она жива и здорова, можно было догадаться лишь по ее белому платью, часто мелькавшему на смотровой площадке самого верхнего яруса.
6.
Однажды вечером, когда всё крохотное королевство было погружено в глубокую дрёму, но городские ворота еще не были закрыты, в столицу пришел очень странный человек. Черты его лица скрывали никогда не стриженные длинные темные волосы и густая борода, так что его можно было принять за опасного разбойника, если бы не светившиеся, словно два самоцвета, тихие голубые глаза. За спиной его болталась котомка, в которой лежала фляга, свернутый плащ и старинный свиток, испещренный непонятными каракулями. По крайней мере, так рассказывал хозяин таверны, в которой остановился пришелец, занявший лучшую комнату и заказавший отнюдь не нищенский ужин. Хозяин пытался разговорить необычного гостя, однако тот так и не открыл ему своего имени, велев называть себя просто Странником. Зато из беседы с хозяином таверны Странник узнал и про девяносто девять женихов, и про безумие прекрасной Принцессы, и про самоотверженную доброту беззаветно любящего ее Принца. "Спасибо", - сказал Странник, выслушав его длинный рассказ, и вдруг надел повешенный было на стену плащ: "Пойду-ка я перед сном прогуляюсь".
Хозяина это несколько удивило, но, поскольку за комнату было заплачено вперёд, возражать он не стал, а предостерегать было не от чего - жизнь в столице текла тихо и мирно, и никаких ночных грабежей и разбоев в ней уже лет сто не случалось. К тому же время стояло летнее, ночи бежали быстро, и за окном уже начинал заниматься рассвет.
7.
Когда Странник подошел к башне, сделалось настолько светло, что можно было различить на вершине белое пятнышко: платье всегда очень рано встававшей Принцессы. Как и всякому опытному путешественнику, ему ничего не стоило определить направление ветра, и он понял, что тут ему повезло: ветер дул оттуда, где далеко-далеко, за горами и лесами, колыхалось зеленое море, и на пенных волнах качался нагоняющий ужас на смертных черный крылатый парусник.
Странник почувствовал, как его душу наполняют певучие голоса Морского Ветра. И он раскрыл настежь свое сердце - потому что взывать к неприступной душе надлежит не устами и горлом, а сердцем - и послал Принцессе свою первую песню, умело встроив манящую мелодию в безликие переливы эоловых арф.
Он продолжал петь на никому неведомом языке, пока сверху не донесся нежный и слабый голос Принцессы:
- О, кто ты?...
- Я - Морской Ветер! - ответил Странник.
- Возьми меня к морю! - взмолилась Принцесса.
- Иди!...
- Мне страшно!..
- Не бойся!..
И властно добавил трубным тоном:
- Я жду!..
Она еще постояла немного на верхней площадке, и было видно, как утренний ветер развевал ее белое покрывало и длинные светлые волосы.
Наконец, она решилась и, раскинув руки как птица, звонко и ликующе возгласила:
- Иду!!...
Странник, мгновением раньше готовый отпраздновать победу и встретить затворницу возле окованной медью двери, чтобы, пока не проснулась стража, накрыть ее своим плащом и увести через тридевять земель туда, где колыхался среди зеленых волн черный парусник, вдруг оцепенел от ужаса. Он увидел, как белое пятнышко отделилось от башни и, кружась, словно перышко на ветру, полетело вниз. Из груди Странника вырвался нечеловеческий вопль, и крохотное королевство проснулось, вздрогнув от страха - но в этот миг взошло солнце, и хрустальная облицовка башни загорелась в его лучах, и небывалое радужное сияние навсегда поглотило почти бесплотное тело Принцессы и скрыло его от досужих глаз.