Бывали у нас иногда внезапные проверки различных подразделений милиции. Как правило, но не всегда, проводились они после различных ситуаций, когда знакомых, друзей или родственников больших начальников "принимали" сотрудники милиции в различных ситуациях. Иногда по делу, иногда нет - тут уже как повезет...
Уж не знаю, почему была организована та проверка, но весь наш отдел - 6 человек, вызвал прокурор и приказал немедленно выехать в аэропорт Внуково и провести проверку местного ЛОВД. По его словам, сотрудники милиции проводили незаконные задержания, личные обыски и вели себя очень по-хамски с отлетающими и прилетающими пассажирами. Правда в ходе обсуждения было принято решение, что выедут четыре человека, а два человека из отдела останутся в прокуратуре, чтобы не "оголять" прокуратуру, если вдруг из Генеральной потребуют что-либо от нашего отдела, а нас "никто нет" ...
Соответственно, мы в полном составе на двух машинах немедленно выехали в аэропорт, чтобы провести внезапную проверку.
Да уж, проверка оказалась достаточно веселой и забавной для некоторых...
Всего два с половиной часа, и мы прибыли в аэропорт. Пока ехали, то разработали определенный сценарий нашей работе в ЛОВД и аэропорту. Наши две коллеги - дамы, должны были сразу пройти в дежурную часть и начать проверку различных документов: книгу учета преступления, книгу учета жалоб и книгу доставленных лиц в дежурную часть.
Наша часть: я и заместитель начальника нашего отдела - Эдуард, решили пройти в здание вокзала и негласно посмотреть, как работают сотрудники милиции, которые патрулировали здание аэропорта.
Наши дамы удалились в дежурную часть, а мы быстренько проследовали в здание аэровокзала. С учетом того, что мы очень редко выезжали из нашего здания: к нам все приезжал, и в основном начальники подразделений милиции и прокуратур, то опознание нас как работников прокуратуры сотрудники милиции стремилось к нулю.
В лицо нас мало кто знал, ну из рядовых сотрудников милиции уж точно. Поэтому шансов, что нас опознают почти не было. Да и я сам в этом аэропорту был первый раз в жизни. Хотя уже достаточно давно жил в Москве.
В дежурной части наши коллеги быстренько представились, забрали все журналы и стали их изучать на предмет правильности составления, а также некоторых других моментов. Хочу сказать, что эти журналы являются документами строгой отчетности. Ну тогда так было, сейчас уже и не знаю. Каждая большая тетрадь прошивалась нитками, каждая страница нумеровалась. Вырывать листы или черкаться было строжайше запрещено. Это были обычные толстые тетради по 48 листов. Почем такие? А черт его знает...
В ходе проверки было обнаружено, что несколько страниц в одном из журналов - журнал учета преступлений - не хватает, цифры нумерации переправлены. Несколько дней заполнены одним почерком. Чего не может быть в принципе.
Каждый день меняется начальник дежурной части, который и заполняет этот журнал. Соответственно, каждый новый день меняется почерк заполняющего журнал, что очень хорошо видно, даже не криминалисту, а обычному человеку, не владеющему криминалистическими знаниями.
Начальник ЛОВД, что-то "блеял" по этому поводу, но толком ничего не мог сказать. Но наши дамы быстро взяли его в оборот и начали дожимать его на предмет "нарушаемых безобразий" и "хулиганств". Были вызваны все дежурные, которые работали в дни, когда были переписаны листы, опрошены на предмет заполнения журнала и т.д.
Установили того, кто заполнил журнал за несколько дней. Его потом передали УСБ, которое и работало с ним.
Насколько я помню, по итогам проверки начальник ЛОВД был уволен со службы, тем более, что наш поход с Эдуардом в здание аэропорта послужил последним гвоздём в крышку гроба карьера нерадивого начальника.
Мы с Эдуардом где-то с полчаса бродили по зданию аэровокзала, делая вид, что мы с ним незнакомы. Наблюдали за сотрудниками милиции, которые ходили по зданию и периодически проверяли документы у пассажиров.
Вели они себя некорректно, да и фактически нарушали закон. Но нам надо было увидеть, как можно больше, чтобы взять их с поличным. Больше всего нас обоих взбесило то, что два наряда по два сотрудника милиции, часто обыскивали людей и их багах без составления протоколов. Да и вели себя хамски: обращались к пассажирам на ты и на повышенных тонах.
После пятого или шестого подхода этих "красавцев" к обычным гражданам мы решили заканчивать эту вакханалию неслыханной наглости и полного офигевания.
- Слушай, ты давай дальних бери, а я этих "гавриков" сейчас за хобот пощекочу, - сказал мне Эдуард, когда мы с ним пересеклись в зале при очередной встрече.
- Давай, ну я пошел. - ответил я ему, я как раз и "пас" дальний от нас наряд, смотря за всеми их действиям, пока мы негласно наблюдали за ними. Эдуард "присматривал" за другим нарядом, пристальной фиксируя их действия.
- Уважаемые, вы не знаете, как пройти в прокуратуру? - спросил я у двух патрульных, которые в это время пристали к очередному пассажиру: один изучал паспорт, а второй уже почти залез в сумку пассажира.
- В смысле? - удивленно спросил один из сотрудников милиции, держа в руках паспорт пассажира. - Зачем?
- Ну вы так "заботливо", - выделил я голосом, - без составления протокола пытаетесь обыскать пассажира, что мне в прокуратуру очень сильно захотелось зайти.
- Это кто у нас тут такой наглый? - мерзко улыбаясь, спросил второй милиционер, который в этот момент уже залез в сумку пассажира. -Ты чего, лопух, в камеру хочешь?
- Да, вечер перестает быть томным. Хотя еще и обед не наступил... - проговорил я, доставая из нагрудного кармана своё удостоверение. - Паспорт отдал, лишенец. А ты руки от сумки убрал! Московская транспортная прокуратура, - представился я.
Оба вытаращились на моё удостоверение: один резко побледнел, а у любителя заглядывания в сумки сразу затряслись руки.
- Гражданин, пройдемте с нами, - сказал я ошеломленному пассажиру. - Будете потерпевшим, страна желает видеть вас в качестве стойкого обвинителя и поборника справедливости. А вы быстренько за мной, - приказал я двух "лупающих" глазами милиционеров. - Как раз, посетите изнутри камеру, про которую мне говорили... А, совсем забыл. Удостоверения быстро предъявили.
Оба с трясущимися руками достали удостоверения и показал мне, я тут же отобрал у обоих милиционеров удостоверения и под своим одиночным конвоем повел их к Эдуарду, который в это время "обрабатывал" второй наряд, который на свою беду тоже подошел к одному из пассажиров.
- Ну что ж вы так, уважаемые? Так себя плохо и нехорошо вести. Значит хулиганства нарушаем и безобразиям потакаем? Ай-яй-яй, как плохо вы сегодня себя вели. Будем наказывать...
- Придется пройти с нами, - пенял Эдуард двум переминающимся перед ним двум милиционерам. Рядом стоял плохо понимающий ситуацию гражданин, которого эти два утырка пытались досмотреть.
- Чего ты с ними возишься? Не хотят? Сейчас наручники наденем, да и всё! - сказал я ему, когда моя "веселая" группа подошли к нему. Правда наручников у нас не было, как и оружия. Ну мы же не собирались об этом сотрудникам милиции говорить. Не к чему это...
Окружающие нас пассажиры ничего не могли понять. Они видели перед собой сотрудников милиции, которые уже многих достали в зале, а они стояли перед двумя людьми в гражданской одежде, явно испытывая перед ними страх. Это было хорошо видно по их обреченным лицам.
- Ладно, граждане разбойники и лихоимцы, пройдемте в дежурную часть, - резюмировал Эдуард: - Ты парочку пассажиров, которых обидели эти лишенцы прихвати, - сказал он мне и повел "похоронную" процессию в дежурную часть.
Я быстро забрал еще двух пассажиров, которых "обидели" "наши" балбесы-милиционеры и пришел с ними в дежурную часть. Пришлось отобрать паспорта, т.к. они не шибко хотели со мной идти. Благо у них рейсы улетали не скоро.
В дежурной части мы опросили "обиженных" пассажиров, затем опросили "разбойников", вызвали дежурного следователя нашей прокуратуры и передали ему все материалы для возбуждения уголовных дел.
Все пойманные нами на "горячем" сотрудники милиции были уволены, а мы получили очередную благодарность, хорошо без занесения в грудную клетку.
Надзирающему прокурору за этим ЛОВД и аэропорт были сделаны серьезные внушения на предмет отсутствия надзора и пофигизм с его стороны. Получил строгий выговор за это, заимел сильную нелюбовь к нашему отделу. Но это были его личные проблемы.