От автора:

Я знаю, что начало затянутое и местами чересчур подробное, но всё-таки прошу вас дать моему произведению шанс, и уверяю, что оно вас не разочарует.

Однако, должен вас предупредить, что произведение хоть и полностью готово и написано, выложено здесь не полностью, и на то имеются веские причины. Однако каждая глава является законченной сюжетной аркой, поэтому в конце текста вы не столкнётесь с клиффхэнгером, который не позволит вам нормально спать по ночам. Надеюсь, что до конца этого года я закончу заниматься вычиткой и опубликую его полностью.

Обновление от 18.06.2022: сделал вычитку 100 страниц 3 главы. Обычно я не выкладываю свежий текст главы, пока не отредактирую её до конца, но, так уж вышло, что примерно 50 первых страниц изобиловали нелогичностями и косноязычиями в необъятных количествах, которые я постарался поправить, и поэтому не удержался.

Приятного чтения!

Пролог. Сделка

На одном из сидений расположился человек, одетый в темные походные одежду и плащ. На голове его сидела весьма старая, потрёпанная широкополая шляпа, шнурок которой свободно болтался у него под подбородком. На щеках, ближе к подбородку, его густая, но не слишком длинная борода была заплетена в две аккуратные косички. Выражение его лица по мрачности могло потягаться, пожалуй, разве что только с самой хмурой тучей. Но наиболее примечательной чертой внешности этого человека оказались его глаза. Ведь радужка его правого глаза была тёмной настолько, что чуть ли не сливалась со зрачком, а левого, напротив, посветлела до такой степени, что на фоне остального глазного яблока её можно было различить только по едва заметному светло-карему контуру.

Около камина, важно положив левую руку на свободный уголок книжной полки, а правую заведя за спину, стоял старик. Высокий и стройный, словно кипарис. Его подбородок был приподнят чуть выше обычного, придавая своему владельцу горделивый вид. В его львиной, седой гриве даже самый опытный следопыт не обнаружил бы и единого цветного волоса. А его шикарную, пышную, доходившую до самого пояса, аккуратную бороду украшали длинные и извивающиеся, словно молочная река, косы. Нос старца по размерам и форме напоминал собой миниатюрную гору, а уши походили на крылья бабочки махаона. Так или иначе, больше ничто, кроме тройки этих атрибутов внешности не выдавало в этом человеке его немалый возраст - морщины ещё даже не посмели коснуться его лица, а кожа его не то, что не покрылась пятнами, но и вовсе не побледнела ни на йоту, как у всех прочих, обычных старцев. В общем и целом, этот человек выглядел лет на сорок, тот возраст, когда ты уже успеваешь приобрести эдакую естественную, природную харизму, да и седина уже начинает заявлять права на твои виски, но ты ещё совершенно не походишь на старика. Одет он был в серую мантию, которая совсем не выглядела как те, что обычно носили в гильдии магов, но её владелец как раз таки и старался добиться такого эффекта, намеренно подчеркивая факт своей независимости от указанного сообщества.

Старик и Разноглазый, оба сведя брови, смотрели друг на друга молча, тяжело и неотрывно. Время для них сейчас тянулось точно густой мёд, которого чересчур жадный медведь попытался зачерпнуть из улья побольше, чтобы успеть как следует попировать и сбежать прежде, чем на него обрушится ярость целого роя взбешённых пчёл. Впрочем, ситуация образовалась схожая, но пока что оставалось неясным, кто же примет на себя роль зверя.

Наконец, Разноглазый не выдержал и, отведя взгляд, бросил довольно твёрдым тоном:

- Как она? - Он попытался сделать так, чтобы вопрос прозвучал максимально отрешённо, но не сумел скрыть некоторой виноватости в голосе. Так или иначе, понурым он не выглядел, как минимум потому, что его брови всё ещё оставались грозно сдвинутыми.

Старец посмотрел на него с надменностью и лёгким презрением, и ответил снисходительно, почти насмешливо:

- О, выходит, твоё сердце зачерствело не настолько, насколько я полагал?

Молодой участник разговора стрельнул в сторону собеседника разноцветным взглядом:

- И что, по-твоему, не так с моим сердцем, интересно узнать? - Вкрадчиво уточнил тот.

- Что ж, раньше я полагал, что по твёрдости и цвету оно могло бы посоревноваться с углём, что добывают в шахтах. Теперь же, скорее, с краюхой чёрного хлеба, по нелепости потерянной за печью полтора года назад. - С напускной угодливостью пояснил старец.

Разноглазый ничего не ответил, только слегка кисло скривился, что в сумраке комнаты было почти невозможно заметить.

Тем не менее, седобородый сумел углядеть этот момент, и, высокомерно хмыкнув, добавил:

- Если тебе и вправду интересно положение её дел, то чего же сам тогда не наведался, чтобы осведомиться лично? Тебе пришлось бы выделить на это совсем немного времени.

Разноглазый резко поднял голову, на секунду в его взгляде вспыхнул вызов и готовность ввязаться в перепалку, но в следующий же миг внутри него что-то слегка надломилось, и, протяжно выпустив воздух через ноздри, он говорил смиренно, но всё же с некоторым напором:

- Не было возможности. Сейчас я стараюсь не терять ни минуты, сам понимаешь. - Разноглазый скрестил руки на груди, всем своим видом демонстрируя уверенность в собственной правоте.

Старик хмыкнул, и сжал в кулак руку, до сего момента мирно покоившуюся на каминной полке:

- Когда-то мы потратили на тебя уйму времени и сил, и вот как ты решил нас отблагодарить? - Уголок его рта еле заметно приподнялся, однако, это сильно отразилось на его внешнем виде, и теперь он выглядел торжествующе. - Но теперь пришёл твой черёд. Пора возвращать долги. - Он разжал пальцы, и миролюбиво продемонстрировал внешнюю сторону ладони, добавив снисходительно, почти издевательски. - Конечно же, если ты хочешь получить свои ответы. - Но, сделав короткую паузу, он все-таки решил позволить себе мимолётную слабость, и сказал, слегка наклонив голову и опустив веки. - Она в порядке. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы её жизнь была вне опасности.

- Спасибо. - Кивнув, чуть приглушённым голосом пробормотал собеседник старика, отчего сразу стало понятно, что благодарность была искренней.

Но седобородый всё-таки не смог обойтись без едкого замечания:

- И всё же, ты мог бы приехать и навестить её хоть раз. - Он вновь обернулся человеком, который хорошо осведомлён о своём превосходстве, и не стесняется им пользоваться. - Я бы не причинил тебе никакого вреда. Особенно после того, что тебе удалось выяснить о... Ты знаешь, о чём. - Осёкшись, старик медленно переложил руку с книжной полки себе за спину. - Не ради меня. Только ради неё. - Он повернул голову в сторону окна. - Сколько лет прошло? Шесть? Восемь? Десять?

Разноглазый чуть заметно скривился:

- Будь так добр, не сыпь соль на раны. - Хмуро вставил он, рефлекторно отряхнув рукав своей куртки. - Я и сам прекрасно понимаю, что поступил эгоистично.

- И неблагодарно. - Жёстко закончил старец.

Оба умолкли.

Костерок робко, почти неслышно потрескивал в камине. Он как будто пытался напомнить о себе, используя все оставшиеся силы.

Пауза затягивалась.

В этот раз её прервал старик. Слегка наморщив нос, он придирчиво осмотрел гостя с головы до ног, и спросил с подозрением в голосе:

- Скажи, Доран, ты заплёл эти косички, чтобы подразнить меня? - Он едва заметно качнул головой в сторону бороды собеседника. - Или, может быть, чтобы заставить понервничать?

- Нет. - Разноглазый непроизвольно дотронулся до предмета обсуждения. - Попробовал однажды, просто чтобы подурачиться, и... кхм... посмотреть, есть ли сходство. Неожиданно, но мне понравилось... и ей тоже. - Добавил он после короткой паузы с опаской глядя на старика исподлобья. - Решил оставить.

- Понятно. - Старец за пару шагов переместился к противоположной стороне камина, к стойке с принадлежностями, взял кочергу и пошерудил угли. - Тебе не холодно? - Уточнил он, не оборачиваясь.

- Начинаю замерзать. Будь добр, подбрось ещё дров. - Оглянувшись и зябко потерев руками плечи, попросил Доран, поплотнее укутавшись в свой плащ.

Старик наполовину опустошил дровницу, равномерно разложив дрова внутри камина. Огонёк, уже потерявший всякую надежду на спасение, радостно затрещал, когда заметил, что вокруг него начали появляться новые партнёры для танцев. Старец закрыл стеклянную дверцу, открыл поддувало, и вновь взглянул на своего гостя.

Пока Разноглазый согревался, наблюдая за телодвижениями хозяина дома, он снял с пояса флягу с водой, и, задумчиво глядя куда-то в пустоту, сделал единственный, зато солидный глоток, которым, сам того не заметив, начал полоскать полость рта, чтобы освежиться.

Старик, распрямившись, бросил взгляд на фляжку. Её корпус обтягивала зелёная ткань, на которой, в свою очередь, в самом центре был вышит белыми нитками слишком хорошо знакомый хозяину дома знак - условно изображённое солнце - ровный круг, с исходящими от него в стороны симметрично расположенными лучами. Приняв действия гостя за намёк, он спросил следующее:

- Хочешь чего-нибудь выпить? Или, может быть, поесть? Если я правильно понимаю, ты явился прямиком из порта? - Следующее предложение он произнёс с ехидцей. - Никуда не заглядывал по пути. Как насчёт чая, чтобы согреться? Или, может быть, чего покрепче? Ты ведь любил пиво, если я не ошибаюсь? Сожалею, но ты отсутствовал настолько долго, что я даже успел запамятовать, какой именно сорт ты предпочитал?

- Раньше "Горного Короля". Теперь "Чумазого Землекопа". - Проигнорировав шпильку в свой адрес, спокойно ответил Разноглазый. - Я почти не голоден, да и сейчас уже слишком поздно для еды. Есть на ночь - вредно. - В тот момент он ещё собирался в скором времени отправиться в постель. Но даже не представлял, насколько ошибался.

Хозяин дома коротко хохотнул, на мгновение задрав голову:

- Ха! Но не таким, как мы с тобой. - Он широко улыбнулся, но ненадолго. Однако, ни заострять внимание, ни развивать эту тему он дальше не стал, приняв к сведению пожелание Дорана, и тут же вернулся к теме пива. - На крепкое перешёл, да? - Ухмыльнулся старик. - Хорошо, подожди здесь, я скоро вернусь. - Развернувшись, он язвительно кинул через плечо. - А ты пока располагайся, чувствуй себя как дома.

- Очень смешно. - Совсем коротко усмехнувшись через ноздри, ответил гость.

Старик крепкими, широкими шагами покинул комнату.

Оставшись в одиночестве, Доран посидел ещё немного, глядя стеклянными глазами в огонь, тихонько побарабанивая пальцами по подлокотникам. Вернув флягу на место, он, крякнув, неторопливо поднялся, помогая обеими руками, и подошёл к книгам, занимавшим тёплое местечко над камином, и неторопливо провёл указательным пальцем левой руки по корешкам:

- Старые знакомые. - С ностальгической нежностью в голосе прошептал Разноглазый.

Он взял один трактат и полистал его:

- Мда. - Выдохнул он несколько разочарованно. - Теперь это кажется таким незначительным. Простым. Наверное, даже, очевидным. Вам больше нечего мне предложить. - Задумчиво пробормотал Доран себе под нос, подытожив.

Не обнаружив в книге ничего нового, он захлопнул её, вернул на место, и направился к комоду настолько стремительно, что плащ заколыхался у него за спиной.

Разноглазый явно знал, что ему нужно, и где он может это отыскать. Уверенным движением он открыл один из выдвижных ящиков. Вытащив оттуда стопку каких-то бумаг, он, не проявив к ним и малейшего интереса, бухнул всю кипу на комод. Освободив ящик, гость принялся постукивать костяшками по его днищу. Услышав металлический звяк, Доран ухмыльнулся и с усилием надавил кончиками пальцев на правый край фанерки. Фальшивое дно, служившее прикрытием, сдвинулось. Разноглазый достал его и аккуратно положил рядом с бумагами. Нетерпеливо запустив руку внутрь, он осторожно вытащил из ящика его содержимое.

Предметом поисков не в меру любопытного "гостя" оказалась золотая шестиконечная звезда. Все её лучи держались на круглой золотой сердцевине, и каждый был выполнен из определённого драгоценного камня: алмаза, агата, сапфира, чёрного кварца, изумруда, и рубина. Алмазный и кварцевый лучи оказались длиннее всех остальных. Золотую цепочку, благодаря которой украшение держалось на шее, просунули так, чтобы звезда указывала им на голову владельца.

Доран завороженно вертел украшение пальцами, стараясь поймать отблеск от огня камина каждым лучиком. Он настолько увлёкся изучением звезды, что совершенно не обратил внимания на то, что старик уже вернулся в комнату.

Он держал в руках поднос, на котором стояли две кружки, уже наполненные пивом, и пара пустых фужеров. Рядом с посудой примостились пузатый кувшин с хмельным напитком на случай, если беседа затянется, и гость не откажется от добавки, и распечатанная, но не открытая бутылка вина на случай, если гость, вдруг, изъявил бы желание повысить градус беседы. Стоя в дверном проёме, Хозяин дома, молча наблюдал за хамским поведением гостя:

- Как некультурно, Доран. - Наставническим, и даже несколько разочарованным тоном произнёс хозяин дома, покачав головой, притворившись, что сей акт вандализма его глубоко опечалил.

Разноглазый медленно обернулся, горделиво приподняв подбородок. Всем своим спокойным, и в то же время вызывающим видом он показывал, что не чувствует на себе никакой вины за то, что только что совершил:

- Знаешь, а ведь меня так уже давно никто не называл. - Услышал старик вместо извинений, или хотя бы разъяснений. Он произнёс это так, будто тема со звездой и вовсе никак не касалась хозяина дома.

Седобородый, не проявив никаких признаков беспокойства, прошёл в центр комнаты и поставил поднос на стол:

- Конечно. Ты уже, наверняка, привык к тому, что тебя зовут ... - Он выпрямился, и спрятал одну руку за спину, а другую оставил чуть в сторону, согнув мизинец, а остальные пальца расставив веером. - Кстати, как тебя теперь называют? "Командир"? "Капитан"? "Командующий"?

- Разве это важно? - Опустив руку с украшением, спросил Разноглазый.

- Действительно. - Старик посмотрел на звезду так, будто увидел её впервые. - Неужели, только она меня выдала? - Уточнил он безучастно, спрятав вторую руку за спину.

- Нет. Ещё борода. - Пожал плечами Доран. Всем своим видом он намекал, что не собирается расставаться с украшением, по крайней мере до тех пор, пока не получит свои ответы.

- Борода?! - Старик неспешно захохотал, слегка закинув голову назад. У него почти получилось изобразить веселье. Он даже положил руку на живот, но выглядело это крайне неправдоподобно. - Прошло столько лет, а этот старый пройдоха всё ещё помнил, как выглядела моя борода в молодости? - Он снова хохотнул. - Воистину, человеческая память удивительна. Иногда не помнишь, что съел сегодня на завтрак, зато спустя годы можешь помнить глупый детский стишок, или, что более вероятно, припоминать своему приятелю тот случай, когда у него на носу вскочил прыщ, размером с вишнёвую косточку.

Доран нахмурился:

- Думаю, любой, кто знал тебя в молодости, легко вспомнил бы, какую бороду ты носил. Уж слишком она у тебя приметная. - Машинально погладив собственную растительность на лице, он обернулся, чтобы посмотреть на кипу бумаг, которую оставил на комоде. В его тоне зазвучала некая обеспокоенность. - Кстати, о книгах. - Разноглазый бросил на собеседника многозначительный, чуть тревожный взгляд. - Ты больше не писал ничего... особенного?

Дежурная надменная улыбка медленно сползла с лица старца:

- Нет. Только медицинские трактаты, и ещё кое-что в области смежных наук. Та книга была в единственном экземпляре.

- Хорошо. - Доран кивнул. - Это поможет избежать многих проблем.

Проигнорировав последнюю фразу гостя, старик сделал пригласительный жест:

- Присаживайся.

Поигрывая звездой, Разноглазый занял ближайшее к себе кресло, собственно, в нём он и сидел до этого.

Старец, учтиво дождавшись, пока гость примет сидячее положение, занял место напротив него, и, подняв ближайшую к себе полную кружку, произнёс торжественно:

- Что ж, предлагаю выпить за воссоединение после долгой разлуки! Ученика и учителя. - Проговорил он громче обычного, с толикой торжественности в голосе.

Доран молча поднял кружку. Его одолевали смешанные эмоции по поводу сказанного тоста.

Они чокнулись, и каждый сделал по несколько глотков.

Разноглазый вернул кружку на место, и одним движением смахнул пену с усов. После чего обратился к хозяину дома:

- Так как тебя лучше называть? Теперь, когда я знаю правду?

Старик, удобно разложив локти на подлокотниках, совместил кончики пальцев обеих рук, и примирительно-предостережительным тоном призвал собеседника тщательнее следить за тем, о чём он говорит:

- Тише, Доран, - он кивнул головой, - тише. Даже у стен есть уши. -Хозяин дома обвёл помещение многозначительным взглядом, ненадолго задержав взор на окне. - Обращайся ко мне так, как делал это и раньше.

- Понятно. - Ответил гость, сделал небольшой глоток пива, и вернул кружку на место.

Они снова умолкли, пристально глядя друг другу в глаза.

Каждый сверлили другого взглядом. Но они не ненавидели друг друга, о нет! Просто за прошедшие годы их общие воспоминания и представления друг о друге омрачились не самыми приятными, новыми сведениями, а большая часть накопившихся за это время тем для разговоров, которые им ещё только предстояло поднять, отнюдь не улучшала настроения.

Старец глубже уселся в кресло и начал:

- Обсудим личные вопросы позже. Сейчас давай перейдём к делу.

Доран, взглянув на звезду, поводил по одному из её кончиков подушечкой пальца, и положил украшение на стол, рядом со своей кружкой:

- Согласен.

Хозяин дома удовлетворительно кивнул:

- Итак, если бы ты пришёл ко мне вылечить сломанную руку, больной зуб, или любую другую хворь - то получил бы помощь совершенно безвозмездно, как и все остальные. - Он важно приподнял подбородок. - Тем не менее, теперь ты, очевидно, совершенно не нуждаешься в моих услугах. - Он бросил короткий взгляд на руку собеседника. - Тем не менее, ты явился за знаниями. И я более чем уверен, что тебе прекрасно известно, что я ничто не ценю настолько же высоко, насколько свои знания. А знания я обмениваю только на знания. Причём обмен всенепременно должен быть равным. - Он ненадолго поднял в воздух указательный палец. - Однако то, что мне предлагают, я оцениваю самостоятельно, исходя из собственных критериев. И никак иначе.

Разноглазый посмотрел на свои кисти:

- Ты ведь не просто так обратил внимание на мои руки, и упомянул больной зуб, правда? Слишком тонкий намёк, но я его уловил. - Не дожидаясь реакции, он продолжил. - Хорошо. Это справедливо. Обладаю ли я какими-то знаниями, которые мог бы предложить тебе взамен?

- Всё. - Тоном, не приемлющим отказов, заявил старик.

- Что? - Разноглазый приподнял одну бровь. Такой ответ застал его врасплох.

- Всё. - Так же уверенно повторил старец. - Всё о войне и о том, что случилось с мальчишкой Келем. - Последнюю пару слов он произнёс медленно, смакуя каждую буковку.

Доран скривился:

- А Кель для тебя, значит, всё ещё мальчишка? - Его брови придвинулись ещё ближе друг к другу, хотя, казалось, что это было уже невозможно.

- Именно. - В голосе старца зазвучал нажим, подпираемый нотками сдерживаемой ярости, он даже слегка приподнялся, опершись на подлокотники. - Сопливый юнец, который посмел сбежать! Несмотря на всё, что я для него сделал и тот дар, что я ему передал.

Разноглазый взял в левую руку своё правое запястье и продемонстрировал свободную ладонь собеседнику:

- Правда? Теперь ты считаешь это своей заслугой? - Проговорил он спокойным, обличающим тоном. После чего вежливости в его голосе поубавилось, зато появились обвинение, и даже доля презрения. - Как по мне, ты, - он ткнул в сторону бывшего учителя указательным пальцем, - предпочёл бы, чтобы Келя и вовсе не было на свете. И вообще, ты, - он немного согнул локоть, и вновь выбросил вперёд указующий перст, - только и делал, что пытался отнять у него этот... дар. - Последнее слово он произнёс очень выразительно, на выдохе, глядя на старика исподлобья сверкающим взглядом. После чего расслабился, тем самым показав, что не хочет развивать намечающийся конфликт, и готов оборвать на этом текущую тему обсуждения.

Хозяин дома принял подачу, но отразил её немного по-своему:

- О, но ведь сейчас мы говорим не о тебе, Доран, и не о каких-то... особенностях. - Он дважды согнул указательный и средний пальцы на правой руке, показывая, что говорит в переносном значении. - Я имею ввиду знания, который я передал Келю, - он небрежно махнул рукой куда-то в сторону, - о времени, что я на него потратил.

- Так ли много для тебя значит время? - Насмешливо парировал гость.

Старик таинственно улыбнулся:

- Что ж, не могу не отметить, что в этом ты прав. Оно для меня не значит ничего. - И добавил заговорщически. - Почти.

Доран наклонился вперёд:

- Даже то время, что ты провёл с ней? - Произнёс он обвиняющим тоном. На самом деле, он не собирался ловить собеседника в словесную ловушку, но, сам того не заметив, расставил силки, и, когда добыча в них попала, не смог удержаться. К сожалению для самого себя.

Но ни один мускул на лице старика не дрогнул, напротив, он весь обратился в монолит спокойствия, плавающий в океане безмятежности:

- Я считаю её подарком, дарованным мне судьбой, которого я, ко всему прочему, совершенно не достоин. Особенно, после всего того, что успел совершить за свою не самую короткую жизнь. Давай не будем вовлекать её во всё это. Всё-таки она подарила любовь нам обоим, и принижать её достоинства - абсолютное кощунство.

Разноглазый ничего не ответил, так как посчитал замечание хозяина дома вполне справедливым, и всё же где-то в самом тёмном и потаённом уголке его души затаился хоть и маленький, но неприятный осадок от того, что ему удалось выяснить в прошлом. И всё же он предпочёл отмести его и вернуться к делу:

- Ты прекрасно знаешь, что идёт война, и всё равно хочешь, чтобы я тратил кучу времени на то, чтобы рассказать тебе историю, которую ты и так прекрасно знаешь? - Сказал он с неодобрением.

Как бы то ни было, мнение гостя на этот счёт совершенно не волновало хозяина, и он не собирался делать каких-либо поблажек:

- Но, Доран, у меня имеются в достаточном количестве общие сведения обо всех боевых действиях и их последствиях, а также примерный состав армии людей. Мне известно то же, что и всем, по поводу того, что случилось после исчезновения Келя, что к этому привело, и что за собой повлекло. Но мне хочется узнать, что именно произошло. Выслушать твою версию, - он указал пальцами в сторону собеседника, - скажем так, из первых рук. Ведь за каждым сухим официальным отчётом кроется не только правда, но тысяча подробностей и мелочей, которые и делают любое событие по-настоящему интересным. - В глазах седобородого сверкнула искорка мудрости. Он явно знал об этой жизни гораздо больше многих.

- Но у нас нет на это времени. - Посетовал гость.

Старик только развёл руками:

- А ты приехал сюда, в надежде за час обучиться всему тому, над чем я трудился и совершенствовал всю жизнь? Если ты действительно так считаешь, то у меня для тебя плохие новости: ты - глупец. - Он пренебрежительно взмахнул рукой. - И я советую тебе немедленно возвращаться на материк.

Доран хмыкнул, скрестив руки на груди. Так легко отступать он, разумеется, не собирался:

- Моя история отнимет у нас гораздо больше времени, чем твои уроки. - Заявил он с претензией, стараясь набить себе цену, выиграв тем самым хоть немного времени. Хотя и понимал, что вся история его жизни, от самого начала и до сего момента, не идёт ни в какое сравнение даже с крупицей тех сведений, за которыми он сюда явился.

Но старец воспринял эту фразу по-своему, можно сказать, что он сам вывел себя из себя:

- Как ты смеешь противопоставлять свои знания моим?! - Стукнув кулаком по бедному, ни в чём неповинному подлокотнику, хозяин дома выпрямил спину, слегка приподнявшись над сиденьем, и ткнул пальцем в сторону Разноглазого. - Ты просишь меня поведать тебе секреты невероятного могущества! Немыслимой мощи! Приоткрыть завесу над тайной мироздания! Взамен же я лишь прошу рассказать глупую историю, которая медяка ломанного не стоит! И ты, - он впился глазами в собеседника, и проговорил медленно, выбивая каждое слово, - ты ещё смеешь говорить мне, что я слишком много прошу?!

Доран примирительно поднял руки в воздух, и покачал ладонями:

- Ладно-ладно, я признаю - был неправ. Прошу, успокойся. - Несмотря на внешнее хладнокровие, его немного раздосадовало то, что финт не удался. Он опустил руки, и уточнил. - Тебя интересуют конкретные моменты или вся история целиком? - Он выжидательно посмотрел на своего учителя.

Победоносно хмыкнув, старец немедленно привёл себя в порядок, удобно расположился в кресле, положил локти на причитавшееся им место, и совместил кончики пальцев:

- Как я и говорил - всё. Абсолютно всё. С самого начала. - Он говорил неторопливо, явно наслаждаясь недовольством своего ученика. - Особенно хочется услышать, как вы разрешили вопрос, связанный с матерью той девчонки... кажется, Джил?

Доран сдвинул брови - настолько глубокая осведомлённость собеседника о его жизненном пути, не могла не настораживать, и даже вызывала некоторую тревогу и опасения. Разноглазый помрачнел, и произнёс с угрозой в голосе, которую сложно было не заметить:

- Можешь вспоминать о Келе, как о сопливом, неблагодарном мальчишке, - он яростно рассёк ребром ладони воздух, - но не смей так отзываться об Анне.

- Буду отзываться как мне угодно. - Издевательски, буднично ответил старик. - Это ты пришёл ко мне за помощью, а не наоборот.

- Как пожелаешь. - Доран напряжённо выдохнул. Ему крайне не понравилось, куда свернул этот разговор в конечном итоге, но он решил не делать поспешных выводов, да ещё и раньше времени. - Ты уверен, что хочешь услышать всё с самого начала? Завязка этой истории весьма скучна и затянута. Или ты хочешь, чтобы я сразу перешёл к интересной части?

- Будь так добр, в мельчайших подробностях. - Ехидно улыбнулся старик.

Разноглазый очень тихо скрежетнул зубами, но душевного равновесия не потерял. Вместо этого он глубже уселся в кресло, принял удобную для себя позу, и начал свой рассказ:

- Ну что ж, - он вздохнул, - всё началось в порту небезызвестного города Раута...

Глава первая. Знакомство.

Морские волны, набирая всё больше скорости ближе к берегу, с шумом разбивались о столбы причалов и каменный берег, моментально рассыпаясь в пузырящуюся пену.

Мирно покачиваясь на воде, стены торгового города Раут охраняла целая армада далеко немирных, больших военных двухпалубных и трёхпалубных кораблей, из центров которых росло соответствующее количество мачт. Одним своим грозным видом они отбивали всякое желание напасть на город, даже с закрытыми амбразурами. Знаки, изображённые на их бортах, показывали принадлежность этих морских исполинов к войскам людей.

Неподалёку, в воздухе, вереща, кружила огромная стая чаек, выискивавших себе пищу в толще солёной воды. Они радостным криком поприветствовали, и проводили почти до самого порта торговый грузовой корабль, который, рассекая водную гладь, стремительно вошёл в порт города-крепости и неспешно причалил к пристани. Как только судно оказалось достаточно близко к суше, молодой матрос, приготовившись заранее, спешно спрыгнул с борта, и быстро и умело завязал морской узел вокруг кнехта, пришвартовав судно. Другой моряк, дождавшись, пока матрос закончит, бросил трап.

Как только доски упали, не дожидаясь ничьего разрешения, распираемый от нетерпения, первым на берег сошёл юноша, на вид лет восемнадцати-двадцати. Роста он имел немногим выше среднего, а телосложение имел худощавое. Лицо его было овальным и слегка вытянутым, а карие глаза широко посажены относительно прямого носа. Брови его росли немного выше, чем у большинства людей, поэтому его взгляд постоянно казался невинно-удивлённым. Уголки рта были всегда самую малость приподняты, отчего создавалось ощущение, что он постоянно улыбается, или, по крайней мере, никогда не грустит. Тёмно-каштановые, слегка вьющиеся волосы доходили до середины шеи, но он старался носить их так, чтобы локоны не прикрывали ушей. Одежда цвета коры дуба различных оттенков отлично сидела на юноше, настолько, что можно было сразу догадаться, что шили её именно для него, с тем лишь небольшим замечанием, что, скорее всего, немного на вырост. Отчего складывалось ощущение, что либо предполагалось, что он отправиться путешествовать немного позже, либо что он собрался бродить по миру один-два года, не меняя верхней одёжки. Штаны молодой человек заправлял в чёрные как смоль, высокие сапоги, зашнурованные на всю длину голеней, что выделяло их на общем фоне. Рубаха с длинным рукавом доходила ему до середины бедра. На поясе его висел тяжёлый кожаный ремень. Светлый походный плащ крепился на единственную пуговицу, расположенную на шее. На руках он носил кожаные перчатки в тон остальному своему туалету, а через плечо висела традиционная тканевая сумка лекарей, нижняя часть которой была прошита дополнительной заплаткой для надёжности.

Очутившись на берегу, он рукой прикрыл глаза от солнца, и обернулся на море, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда только что приплыл. Неудивительно, но ничего нового он там не увидел, лишь то же самое, что наблюдал последние несколько часов - плещущуюся водную гладь. Молодой человек перевёл взгляд на высокую, прочную стену, кольцом окружившую целый город. После этого юноша бросил взгляд на порт, и с удивлением отметил, что военных кораблей здесь находилось едва ли не больше, чем грузовых.

Но не успел он вернуться к визуальному изучению крепости, как его откуда-то со стороны пирса окликнул грубый, охрипший голос:

- Эй, парень, посторонись!

Молодой человек обернулся и увидал перед собой пяток крепких, хмурых, небритых мужиков. Из одежды они носили одни лишь потрёпанные штаны, подпоясанные верёвкой. "Ого, закалённые здесь грузчики, однако - чуть ли в одном исподнем в такое время года. Или это просто потому, что такой тёплый день выдался сегодня?" - задумавшись над этим, молодой человек задрал голову, взглянул на небо, и сделал пару шагов в сторону. Мужики, не теряя времени, всем скопом поднялись по трапу на борт корабля. Там они сразу же встретились с капитаном, который пару мгновений назад покинул свою каюту, как только ему доложили о прибытии в место назначения. Не размениваясь на комплименты, он поприветствовал их, и тут же принялся раздавать указания:

- Всё как обычно, груз в трюме. - Он указал распрямлённой ладонью на палубу. - Ящики с зелёной стрелкой предназначаются аптекарю. - Он махнул рукой куда-то в сторону, видимо в том направлении, где располагалась городская аптека. - Бочки с красной тащите в трактир. Посылки для аптеки держать так, чтобы стрелка смотрела строго вверх, а не как в тот раз! - Согнув руку в локте, он направил распрямлённый указательный палец в небо. - Если что-то прольёте или уроните - семь шкур сдеру! Да так, что в следующий раз работать будете уже без штанов, с фиговым листом, вместо трусов. - Для большей убедительности он потряс кулаком в воздухе, затем хлопнул в ладоши, и дал отмашку на старт. - Ну, за дело! Что встали, крысы сухопутные?! - Произнёс он в традиционной манере бывалого моряка.

Грузчики, пожав могучими плечами, скрылись из виду, а капитан по привычке стал осматривать берег. Он сразу же обратил внимание на стоящего возле трапа парнишку, который глядел на него с причала снизу вверх. Морской волк сощурил один глаз, и улыбнувшись, крикнул:

- Эй, Кель! Ты что, задумал поскорее смыться в город, о котором знаешь только понаслышке? Дорогу до трактира-то так и не спросил!

Кель объяснил таким же весёлым тоном:

- Что вы, капитан! Просто я ведь впервые покинул родной остров, и вот не терпелось поскорее поглядеть, как выглядят города на континенте, хотя бы и издалека. - Он пару раз топнул ногой по доскам. - Но теперь-то известно, на каком причале мы пришвартовались, и вы можете мне рассказать, как пройти, куда надо, как обещали!

Морской волк скрестил руки на груди, и произнёс слегка отстранённо, глядя на стену, защищавшую Раут:

- Не хотелось бы тебя разочаровывать, но именно этот город мало чем отличается от твоей деревни. - Он недовольно цокнул краешком рта, но тут же снова повеселел. - Но ты прав, теперь мне всё ясно! Я человек слова, раз обещал - исполню! Погодь, сейчас сориентируюсь. - Ответил капитан, задумчиво наморщив лоб. Он опёрся одной рукой о борт, а другой прикрыл глаза от света. Сообразив, у какого именно выхода они находятся, он принялся объяснять пареньку дорогу. - Значит так, иди прямо, пока не увидишь конюшни. Затем, как пройдешь их, сверни направо, на главную улицу, и иди до тех пор, пока по правую руку не увидишь трактир "Солёная русалка". Ты его не пропустишь - это одно из самых крупных зданий в Рауте. - Он положил локоть на борт, а другую руку уткнул себе в поясницу. - Самим заведением владеет человек по имени Сол, думаю, он поможет тебе найти спутников, которые сопроводят тебя куда бы ты там ни собрался.

- Ага. - Инструкции были не сложные, но молодой человек всё равно решил потратить полсекунды, чтобы прогнать их в голове ещё разок и запомнить, как следует. Затем, он мотнул подбородком в сторону судна, с которого совсем недавно сошёл, как бы указав на грузчиков, которые сейчас копошились в нутре у корабля. - Строго это вы с ними!

Поначалу, капитан даже не понял, что его, теперь уже бывший, пассажир имел ввиду. Он озадаченно огляделся, подозревая, что речь шла о матросах, но потом сообразил, кого юноша имел ввиду. Морской волк усмехнулся:

- А с ними по-другому нельзя! - Выкрикнул он с задором. - А то в городе будут не под ноги смотреть, а на местных мадмуазелей! А дамочки здесь, скажу я тебе, - он сложил большой и указательный пальцы в кольцо, - то, что надо! - Кашлянув, он осмотрел береговую линию, и вновь обратился к своему юному знакомцу. - Ладно, Кель, мне нужно идти, проконтролировать, чтобы судовое имущество осталось там, где ему положено находиться, а не в чужих карманах осело. - Развернувшись, он махнул рукой, и добавил. - Удачи тебе в твоём, эхм, ну, в чём бы ты там не задумал!

Молодой человек помахал капитану рукой на прощание:

- Спасибо вам! Надеюсь, скоро увидимся! До встречи!

И каждый направился в свою сторону.

Прежде чем покинуть порт, Кель, прикрыв глаза и широко раздув ноздри, медленно, глубоко вдохнул полную грудь солёного морского воздуха. Такой привычный, здесь он казался совершенно другим, отличным от того, которым юноша всю жизнь дышал у себя дома, на родном острове. Резко выдохнув, он вздрогнул, чтобы приободриться, и зашагал по деревянному настилу.

Ему на удивление легко удалось попасть в сам город, без лишних проблем преодолев охраняемые ворота, несмотря на все слухи о строгих правилах и тщательных досмотрах. Кель успел только представиться, и стражники его тут же пропустили, едва заглянув в сумку новоприбывшего: "Ха! Наверняка узнали меня! - Самовлюблённо подумал он, но затем ему в голову пришла немного более правдоподобная мысль. - Либо, они просто хорошо знают капитана этого судна, и то, что он никогда бы не взял на борт непойми кого, и решили не тратить время зазря. А в случае чего, будет с кого спросить".

По пути в таверну юноша с интересом осматривал город. Как и предсказал капитан, жилища на Джане и в Рауте действительно выглядели почти одинаково - сложенные из качественного камня, покрытые белой штукатуркой дома, с большими окнами и острыми крышами, из которых росли печные трубы.

Но в действительности похожими они казались только на первый взгляд. В Рауте практически все здания строили в высоту, жертвуя шириной, из-за сумасшедших цен на землю. Кроме того, почти у каждого строения имелся балкон или лоджия, каждую из которых хозяева украшали по-разному: цветами, статуями, или чем-то ещё. Видимо, на свой вкус, либо по последнему писку моды: "Или просто хотят, чтобы им было радостно, от того, что у них всё выглядит красивее, чем у соседа, как обычно это бывает" - додумал на ходу юноша. Так или иначе, каждый балкон чем-то отличался от другого. Везде присутствовало что-нибудь, чтобы зацепиться глазу, а иными из лоджий и вовсе можно было любоваться и по десять минут, постоянно обращая внимание на всё новые детали.

Кроме того, дома здесь строили настолько близко друг к другу, почти вплотную, что они образовывали улицу, больше похожую на длинный, высокий коридор, на первый взгляд напоминавший сегмент какого-то безвылазного лабиринта. То пространство, которое оставалось тут между зданиями, сложно было назвать даже переулком, скорее, щелью, в которую с трудом протиснулась бы даже кошка. Дороги вымостили камнем, чтобы повозкам с ценным товаром, который привозили с других континентов, островов, а также со всех уголков человеческого материка, было проще проехать.

А в то же время в Джане дома, хоть и имели примерно такой же внешний вид, в основном, состояли из одного этажа, реже двух. Только гостиным дворам, что логично, изначально строили несколько дополнительных ярусов, чтобы разместить больше гостей. При этом если жители Раута мерились тем, у кого длиннее и изящнее изогнуты балконные перила, то у островитян в почете состояли те люди, которые сумели занять как можно более обширные территории под свои жилища. А вместо балконов они пристраивали к своим домам широкие веранды, где любили сидеть, осматривая принадлежащие им земли, попивая любимые напитки или покуривая трубку.

Но основное отличие, которое в первую очередь бросилось Келю в глаза - это совершенное отсутствие в Рауте деревянных построек.

В Джане всё ещё стояло множество обветшавших, хлипких рыбацких хибар, построенных более сотни лет назад. Они переходили по наследству уже множество поколений, и оставались пристанищем менее удачливых мореплавателей, которые не успели нажиться на путешественниках или торговле.

Пытаясь разобраться в истинных причинах столь же сильных архитектурных сходств, как и различий двух городов, можно сказать, соседей, Кель невольно начал вылавливать из памяти кусочки их историй.

Раут был построен всего двадцать семь лет назад, на самом краю континента, в то время как рыбацкая деревня Джан, где Кель, собственно, и родился, существовала уже почти полтора века. С самого начала своего основания Джан существовал как небольшое поселение, расположенное на одноимённых островах, где в небольших деревянных домиках жили рыбаки со своими семьями.

Первые большие перемены произошли с Джаном, примерно девяносто лет назад, когда там поселился учитель Келя, великий маг-целитель ДонАллан. Он оказывал помощь всем нуждающимся, что удивительно, абсолютно безвозмездно. Самым ценным на свете целитель считал знания, в любом их проявлении и форме, но, в частности, больше всего уважал книги, поэтому благодарные рыбаки старались, при каждом посещении материка найти что-нибудь достойное занять место в библиотеке мага, заодно распространяя слухи о целителе-филантропе. Весть о ДонАллане разлеталась по всему материку с невероятной скоростью, поэтому, вскоре, вместе с рыбаками с континента начали приплывать люди, нуждающиеся в качественной медицинской помощи, которую мог предоставить только опытный маг-целитель. Поначалу, на остров направлялись только те, кто не мог позволить себе услуги профессиональных лекарей или гильдейских магов-целителей, и для кого добраться едва ли не до самого края территории людей казалось более доступным вариантом. Но знания и умения мага оказались настолько потрясающими, что вскоре знать и другие богачи обратили на него внимание. И они, в свою очередь, не скупились на благодарности за чудесное исцеление, и отправляли магу целые сундуки, набитые свитками, трактатами, учебниками, и другими письменными трудами под самую крышку. Таким образом они пытались добиться благосклонности ДонаАллана, но, несмотря на все их, иногда даже чересчур щедрые, попытки, все люди всегда оставались равными в глазах мудрого мага. Благодаря подобным подаркам целитель вскоре собрал библиотеку, по количеству книг сравнимую с теми, что находились в гильдии магов и столице страны. Хранилище для этих книг много лет назад построил, ныне покойный, король ДжумАран, в благодарность за исцеление от порока сердца тогда ещё принцессы, а нынче королевы материка ЭллаНушши.

Библиотека и обширные медицинские знания ДонаАлана привлекали на острова огромное количество людей, благодаря чему некоторые наиболее предприимчивые рыбаки, жившие на Джане, начали зарабатывать на путешественниках. Они стали предлагать переправу с материка до острова за вознаграждение, предоставлять жилище приезжим и продавать им пищу. Совсем немногим позже, как следствие, на Джане появились первые гостиницы и таверны. Простая рыбацкая деревушка превратилась в настоящий городок на острове. Но по какой-то причине Джану до сих пор не присвоили этого статуса, и по сей день он считается самой обычной деревней. Тем не менее, жители острова совсем не расстраивались по этому поводу, ведь к владельцам собственных дел в городах предъявлялось гораздо больше различных требований, помимо того, что они облагались гораздо большими налогами, нежели жители провинции.

Что касается работы ДонАллана - в ней он придерживался всего двух правил - никогда и не под каким предлогом он не покидал остров, и не брал себе учеников.

Против первого принципа маг не пошёл даже когда король ДжумАран просил, а потом и потребовал немедленно явиться во дворец. Даже когда король начал угрожать целителю казнью за измену, маг-филантроп не покинул своего дома. Поэтому королю не осталось ничего иного, как отвезти принцессу на острова. После этого начали расползаться слухи, что чудо-целитель не может покинуть остров из-за проклятья. Впрочем, довольно безосновательные.

А вот второй принцип он всё же нарушил, хоть и лишь однажды - когда согласился обучать действительно способного и мозговитого сына рыбака, мальчишку по имени Кель, который и без того сам-по-себе не мог жить, не узнавая постоянно что-то новое.

Помимо необычных правил, имелась у ДонаАллана и одна странность - каждый раз, когда остров посещали другие маги, чаще всего в поисках знаний или совета, но иногда и ради лечения, известный целитель под корень сбривал свою молочную бороду, которую просто обожал, да ещё и носил парадную белую одежду. Другие жители острова не придавали этому особого значения, думая, что тот просто хотел хорошо выглядеть перед коллегами, но Кель знал, что учитель совсем не жалует гостей, владеющих магией, поэтому абсолютно не понимал смысла этого ритуала. Тем не менее, только ученику великого целителя было известно об этой, и ещё одной странностях своего учителя.

Резко ударивший в нос запах конского навоза мгновенно вывел из задумчивости нашего героя.

Кель перестал вертеть головой, витая в облаках, и посмотрел вперёд. Конюшни находились буквально в тридцати шагах от него. Там совсем молодая девчушка ухаживала за лошадьми. Юноша остановился на пару мгновений, чтобы полюбоваться на эту картину - пригожесть девушки, её усердный труд и любовь к скакунам, с которой она выполняла свои обязанности, вместе создавали очень притягательный и умилительный образ. Сама работница, полностью погрузившаяся в своё дело, не обратила на молодого человека никакого внимания, но он его и не добивался.

Не то, чтобы юноша не был не привычен к неприятным запахам. Напротив, его работа лекарем подразумевала взаимодействие с весьма мерзкими на вид человеческими болезнями, травмами, а также дурно пахнущими лекарствами. И это помимо того, что он всю жизнь прожил на острове, где люди постоянно держали домашний скот поблизости, так как Джан, как ни крути, в первую очередь являлся деревней, и никому и в голову не могло прийти стоить сараи и хлева как можно дальше, только чтобы избавиться от характерной вони. И всё же, за время плавания юный лекарь успел подотвыкнуть от таких запахов.

Вдоволь налюбовавшись трудом девушки-конюха, Кель почувствовал некий дискомфорт, и оттянул ворот своей рубахи пальцем - солнце припекало всё сильнее и теперь ему стало душно, впервые с того момента, как он покинул прохладный трюм корабля. Поэтому он решил побыстрее добраться до крыши над головой, для чего немедля продолжил своё движение.

Когда юноша добрался до угла улицы, на которой располагались конюшни, он едва не столкнулся с тройкой военных, которые шагали ему наперерез. Кель слегка удивился, увидав солдат там, где ожидал встретить обычных стражников. От неожиданности он встал на месте как вкопанный, и принялся разглядывать их облачение. Военные носили шлемы, пурпурные накидки, покрывавшие тело от шеи и почти до колен, а на их поясах в ножнах грозно позвякивали мечи. Кель не успел разглядеть каких-то интересных подробностей - уж слишком быстро солдаты промаршировали мимо. Конечно, юноша до этого никогда не видел самих стражников, и только лишь примерно представлял, как должна выглядеть их форма. Но, так или иначе, он всегда думал, что военные, из рядовых, находясь в черте этого города в мирное время, имели право носить при себе клинки только в казармах и на кораблях, но не в самом городе, где такая привилегия полагалась только городской страже.

Островитяне Джана привыкли к самоуправлению. Почти все вопросы и разногласия решал старейшина деревни. А сборщики налогов начали приплывать на остров только тогда, когда построили Раут. Но их всегда охраняли люди в чёрной форме, которую носят личные охранники чиновников, а не военные. Кель знал, что Раут изначально задумывался, как военно-портовый город стратегического назначения, но он никак не ожидал, что военные не только стерегут город от неприятелей извне, но также охраняют горожан друг от друга, и от самих себя.

Проводив солдат взглядом, Кель продолжил путь.

Главная улица города выглядела намного оживлённее, чем та, по которой пришёл юноша. Она представляла собой нечто, вроде рынка. Только вместо привычных палаток и развалов, которые Кель привык видеть у себя дома, здесь подобные заведения, зачастую, занимали первые, а иногда даже и вторые этажи жилых домов. Люди здесь глазели на новые, диковинные товары, болтали с торговцами, закупались продуктами у них же, или же просто неспешно прогуливались, общаясь друг с другом, в полной мере наслаждаясь, пожалуй, одним из последних теплых дней. Не сказать, чтобы народу здесь собралось прямо уж много, но периодически молодому человеку приходилось менять траекторию движения, чтобы избежать столкновения с зазевавшимися, разомлевшими на солнце горожанами.

По пути Кель увидел двухэтажный дом, первый ярус которого переделали под пекарню. Вместо нижней части фасада здания здесь поставили прилавок, за которым сидела женщина и продавала разнообразную свежую выпечку. В глубине магазина виднелась печка для изготовления хлеба, и сам пекарь, который занимался уборкой. В животе у Келя резко забурчало, а железы, расположенные под языком, начали интенсивно выделять слюну. Только сейчас молодой человек понял, что с того момента, как вчера вечером он сел на корабль, у него во рту не побывало ни крошки: "Эх, надо было всё-таки согласиться на предложение капитана отобедать с ним. И чего я, дурак, постеснялся принимать бесплатную еду? Сейчас был бы не такой гордый, зато не голодный!". Несмотря на терзания души и плоти, Кель решил потерпеть до таверны, потому как есть сухой хлеб, да ещё и в такую погоду, ему совершенно не хотелось. А уж тем более без воды, потому как из источников влаги ему встретилась только винная лавка, и на всём пути он не видел ни одного колодца. Даже в пекарне он не приметил ничего, чтобы утолить жажду. Вдобавок ко всему, пока он щёлкал клювом, возле прилавка успела образоваться очередь, поэтому юноше показалось, что теперь, в любом случае, добраться до трактира было бы быстрее, потому он немедля зашагал прочь.

Насмотревшись на архитектурные особенности Раута, которые оказались не настолько занимательными, как Келю хотелось бы, впрочем, как и предсказывал капитан, юноша решил поглазеть на жителей города, чтобы хотя бы примерно понять, с каким типом людей ему предстоит иметь дело.

Первыми, на кого он обратил внимание, оказалась парочка весьма контрастирующих друг на фоне друга женщин. Одна из них, очевидно, госпожа, была высокой стройной девушкой лет двадцати пяти. На ней было белоснежное кружевное обтягивающее платье, пышный подол которого едва не касался земли. Этот наряд отлично подчёркивал её осиную талию. На голове девушка носила широкополую шляпку, такого же цвета, как и платье, с искусственной тёмно-синей розочкой. Из-за тени от головного убора Кель не смог разглядеть лица, но решил, что владелица столь притягательного гардероба, всенепременно обязана быть исключительной красавицей. Приблизившись, Келю всё-таки удалось увидеть чёрные как ночь, вьющиеся, падающие на плечи волосы и маленький, острый носик госпожи.

Только теперь Кель смог оторвать взгляд от прекрасной незнакомки и лучше рассмотреть служанку, которая шла следом за хозяйкой. Это была немолодая женщина, в простолюдинском платье, с повязанным передником. И одежду, и фартук "украшали" заплатки. Служанка была чуть полновата, ростом ниже хозяйки. Хотя, так могло показаться, потому что она шла чуть сгорбившись, как будто внимательно следила за сохранностью подола своей госпожи. Волосы служанка прятала под чепчиком, а близко посаженные глаза, нос картошкой и пухлые губы не делали её привлекательной. Отталкивающей, впрочем, тоже. В общем, она выглядела как сама обычная женщина, похожая на любую из жён рыбаков, живущих на Джане. Пальцы она держала сцепленными в замок, прижимая их к животу, пониже груди. На сгибе левого локтя её висела корзинка с продуктами. Зоркий глаз Келя приметил лежавшие сверху окорок и прикрытый кувшин, похоже, наполненный молоком.

Прежде чем женщины поравнялись с юношей, он заметил, что красавица едва заметно повернула голову, скользнув по нему взглядом, и слегка замедлила шаг.

Не понимая, чем, но Кель всё же порадовался тому, что сумел привлечь её внимание: "Может, она давно не встречала незнакомых лиц? Хотя, здесь, в портовом городе? Вряд ли. Значит, всему виной мои неотразимые внешние данные! Ха-ха! - Возликовал он. - Точно!".

Служанка обратила внимание на необычное поведение хозяйки, остановилась и начала вертеть головой по сторонам, в поисках того, что привлекло внимание госпожи. Увидев Келя, она слегка приподняла брови, и приоткрыла рот.

Вновь взглянув на красавицу, в надежде на то, что ему удастся завести приятное знакомство со столь замечательной девушкой, юноша улыбнулся настолько дружелюбно, насколько мог, и уже было собрался помахать им рукой и поздороваться, как вдруг госпожа дёрнула головой, пренебрежительно хмыкнула, отвернулась, задрав острый носик, и продолжила свой путь.

Кель так и застыл с приподнятой рукой, только теперь выражение его лица сменилось на растерянное. Пару мгновений он смотрел вслед удаляющейся прекрасной незнакомке. Затем, сообразив, что выглядит довольно нелепо, медленно перевёл взгляд на служанку, понадеявшись заполучить хоть какие-нибудь объяснения. Когда их глаза встретились, та быстро захлопнула рот, отвернулась и, засеменив, поспешила догнать хозяйку.

"Мда. Ну ладно, ничего, если... - тут он запнулся на собственной мысли и одёрнулся, - когда! Когда я претворю свой план в жизнь - люди на улице сами начнут подходить ко мне, в надежде, что я захочу с ними познакомиться! Это уж точно!"

Кель попытался щёлкнуть пальцами, чтобы окончательно убедиться в собственно превосходстве, хоть и пока не наставшем, но ему помешали перчатки. Растерянно осмотрев руку, юноша пожал плечами, и продолжил свой путь. Солнце напекало голову всё сильней. Теперь он жалел о том, что не прихватил с собой из дома хоть какую-нибудь шляпу, или, на крайний случай, зонтик.

Так как никого, достойного внимания, пока что не встретилось на пути, молодой человек начал анализировать всяческие незначительные мелочи. По корзинке с едой юноша сделал вывод, что госпоже надоело сидеть дома, и она решила прогуляться вместе со служанкой на рынок, при этом лично выбрав, что сегодня будет на ужин: "Да и настолько тёплых дней уже может и не быть" - подумал он. При мысли о еде, Кель сглотнул слюну, и посетовал о том, что всё-таки не купил в пекарне хотя бы какой-нибудь пирожок.

По дороге он встретил ещё множество девушек и женщин разных возрастов. Практически все они, завидев его, останавливали на нём взгляд, что немало тешило честолюбие молодого человека. Однако ни одна из них не выделялась из толпы настолько, чтобы он сам начал её разглядывать в подробностях. Видимо, большинство горожанок Раута старались следовать какой-то единой моде при выборе своего гардероба: "Или у них есть какой-то негласный код" - сделал маловероятное заключение юный лекарь.

Где-то половина из них носили такие же нарядные платья, очень похожие на то, что было надето на невежливой госпоже, только других цветов. В то время как другая половина носила традиционную одежду служанок цвета лесного ореха. Наиболее яркие и громкие из них таки сумели обратить на себя внимание Келя.

В этот список попали три девчушки, лет двенадцати-тринадцати, одетые в пышные, разноцветные платья, которые прятались от солнца под одним большим зонтом, что держала в руках та, что находилась посередине. Девочки о чём-то задорно щебетали, перебивая друг дружку, перекрикивая прохожих, и, зачем-то, по очереди хватаясь за каркас зонтика: "Наверняка сёстры, либо подружки. Дочери каких-нибудь богачей, к медиуму не ходи. Наверняка сплетничают. Такие беспечные" -сделал вывод юноша с лёгкой ностальгией по собственному детству. Так или иначе, девочки не обратили на Келя никакого внимания - они просто прошли мимо него, как и большинства прохожих, глядя только-лишь друг на дружку. Что немного уязвило самолюбие молодого человека, но самую чуточку.

Следующим объектом внимания лекаря стала парочка служанок, которые несли корзины с бельём, но, в отличие от смиренной прислужницы остроносой госпожи, не молчали, смиренно глядя в пол, а громко обсуждали своих мужей и их работу. Одна из них сетовала, что ближайшие пару дней не прибывает никаких новых кораблей, другая сочувствовала первой, при этом, совсем не скрывая радости от того, что сегодня её мужу повезло, ведь подошла его очередь, и он отправился разгружать судно из Джана. Кель с удивлением отметил, что корзины у обеих были доверху наполнены такими же неброскими штанами, что носили грузчики, встреченные им в порту: "И как только они потом различают, где чьи?" - озадачился молодой человек, имея ввиду и простую одёжку, и похожих как две капли воды мужей прачек-болтушек.

Среди жителей города юный лекарь сумел приметить некоторых из своих бывших пациентов и пациенток, однако, ни один из них не признал его в ответ. Но и сам молодой человек не смог припомнить чьего-либо диагноза, кроме одно, так как тот случай стал чрезвычайно интересным и познавательным. Все остальные имели хоть и тяжёлую, но неопасную для жизни хворь, и представляли собой весьма блеклые случаи с точки зрения развития навыков юноши.

Другая женщина, на которую обратил внимание Кель, носила одежду садовника, а не служанки - выцветший комбинезон цвета морской волны, с подвёрнутыми до колен штанинами, белая рубаха с коротким рукавом, перчатки, сделанные из мешковины, на голове её удобно расположилась широкополая соломенная шляпа непомерных размеров. В руках она несла пустой мешок, сделанный из того же материала, что и перчатки. Из-за налипшей грязи, Келю не удалось разглядеть, что за обувь носила садовница, но он предположил, что каучуковые калоши. Светлые волосы девушка заплетала в косу, губы её были поджаты, нос наморщен, брови сдвинуты, а серые глаза смотрели строго в направлении движения. Кель проводил её взглядом, и заметил, что садовница движется в сторону конюшен. Почему она шла за конским навозом со столь серьёзным видом, Келю оставалось только гадать. Тем не менее, садовница запала юноше в душу, поэтому он решил непременно познакомиться с ней, если ему, вдруг, пришлось бы задержаться в городе.

Но самого пристального и непристойного разглядывания удостоилась женщина с распущенными огненно-рыжими волосами, чьи вьющиеся пряди, ниспадавшие с висков, походили на пару маленьких драконьих язычков.

Если госпожа казалась Келю весьма привлекательной, то рыжеволосая леди просто поражала воображение своей красотой. Особенно, на фоне всего остального, как самая яркая звезда на ночном небе, выделялись её прекрасные, огромные, изумрудные, сверкающие глаза, глядящие сквозь толпу и суету куда-то в пустоту. Её шёлковое платье своим оттенком идеально подчёркивало её завораживающие очи. Талию украшал пояс с золотой вышивкой. Благодаря не слишком длинному платью, Кель успел разглядеть шикарные, весьма изящные бархатные туфельки барышни. Особенно ему понравилась пара миловидных, крохотных бантиков, что венчали каждую из них.

Увидав эту лисицу, как он тут же про себя её нарёк, юноша, едва удержавшись от свиста, встал как вкопанный. Когда она прошла мимо него, он развернулся на месте и продолжил провожать её взглядом. Её глаза, выражавшие бездонную печаль, невыносимо влекли его, потому в его душу тут же закралась тоска от того, что он сумел увидеть их только лишь на столь краткий миг: "Ого! Вот это да! Ну если это не первая красавица города, то я просто обязан взглянуть на ту, что сумела её превзойти! - Он мечтательно уставился на ближайший особняк. - Вот бы попасть на какой-нибудь приём высшего общества, да поглядеть. - И тут же в его голове родился план, как осуществить задуманное. - Я могу попытаться пройти от имени своего учителя - наверняка меня кто-нибудь да узнает! Если хоть не познакомиться, так пообщаться с такими красавицами - оно уже будет того стоить! - Тут его посетила ещё одна захватывающая мысль, от которой он уже едва не пустил слюни. - А вдруг они все там выглядят ещё лучше?! Ай! Да хотя бы так же!" - размышляя об этом, молодой человек полностью погрузился в свои мысли, теша себя призрачным предвкушением предстоящего пира для собственных глаз, совершенно забыв о реальных нуждах в пире для своего желудка, и прохлады для своего тела.

Не то, чтобы Кель раньше не видел красивых, нарядно одетых женщин, нет, совсем даже наоборот. Но на Джане все представительницы прекрасного пола почти всё время ходили в повседневной одежде, так как каждый день от них требовалось выполнять отнюдь не бумажную работу - в саду, в гостинице, в таверне. Кроме того, женщины помогали разгружать рыбу и товары в порту и не только. Они, не покладая рук, стирали бельё, готовили, мыли посуду, меняли простыни или занимались другими делами, поэтому едва ли не постоянно носили такие же платья и передники, как и местная прислуга. Только рыбаки, из тех, что побогаче, да владельцы какого-либо дела могли позволить каждые пару месяцев покупать и привозить с континента жёнам новые платья, или хотя бы материалы для собственноручного изготовления и починки, поэтому заплатки на одежде островитянок являлись обычным делом.

Конечно, носили они и праздничную одежду, подобную той, что юноша видел на богачах из Раута. Например, на различных торжествах, праздниках, или в особенные дни, вроде именин. И за девятнадцать лет, которые Кель провёл на острове, он настолько привык видеть изо дня в день одни и те же лица, что только красивая одежда и могла победить его апатию и порадовать замыленные глаза. Не стоит забывать, что к ДонуАллану за помощью обращались и знатные дамы, чьи наряды ничуть не уступали, а иногда даже превосходили те, что Кель сегодня увидел. Правда, позже, во время лечения, они представали далеко не в самом притягательном виде, и это несколько отталкивало Келя, и портило всё впечатление несмотря на то, что он изучал медицину с самого раннего детства.

Мимо промчалось стадо мальчишек разных возрастов. Они что-то восторженно кричали наперебой, и никто из их не слушал, что хотел донести кто-то другой. Краем глаза Келю удалось заметить предмет восхищения сорванцов - один из них нёс в руках ёжика, который постоянно принюхивался, испуганно озираясь по сторонам, но не предпринимал никаких попыток сбежать. Все ребята были одеты в чистую, новую, хотя и простую одежду. Из чего юный лекарь сделал вывод, что всё они принадлежали к высшему сословию. Скорее всего, именно поэтому самый обыкновенный ёж вызвал у них столь бурную реакцию - никого из них старались не выпускать за городские ворота, следовательно, и лесную живность они встречали крайне редко. "Ха! Хоть люди и при деньгах, а всё равно беспокоятся, что дети попортят дорогую одежду во время своих гулянок!" - Кель самодовольно усмехнулся, хотя его самого трудно было назвать бедняком. Однако и к состоятельным людям он имел весьма посредственное отношение.

Сейчас же юноша осознал, что на пути из порта ему, встречались военные, служанки, их госпожи, девочки, девушки, мальчишки, простые работники, вроде грузчиков и дворников, но зато он не увидел ни одного хорошо одетого, зрелого мужчину, похожего на купца, или любого другого представителя знати, или хотя бы члена городского управления. И это в Рауте! В одном из богатейших городов материка. Подобный факт немало удивил Келя, но он не смог связать такой катаклизм ни с одним известным ему событием из истории города. Рауту, за его двадцатисемилетнее существование, не было посвящено ещё ни одной книги и всё, что юный лекарь знал, он почерпнул из рассказов моряков. Разумеется, не обошлось без авторов, которые хотели войти в число первых, кто написал какую-либо научную работу о столь примечательном городе, но их исследования были настолько неглубокими, поверхностными, неточными и столь необоснованными, что в научной среде их никто не воспринимал всерьёз. В том числе и Кель. Поэтому юноша принялся копаться в воспоминаниях и рассказах проезжих и путешественников, чтобы постараться хоть как-то объяснить столь необычное явление.

Строительство Раута началось с того, что король ДжумАран, рассматривая новую, только что составленную, карту западного побережья отметил, что форма лежавшего там полуострова поразительно напоминала профиль человеческой головы. При этом крайняя точка континента, расположенная на самом кончике "носа", была равноудалена от главных торговых городов эльфов и гномов таким образом, что, если бы между этими городами и кончиком носа провели линии - получился бы почти идеальный равнобедренный треугольник. Прямо на середине линии, соединяющей торговые города двух рас нелюдей, находился остров Кадирес. Этот остров всегда использовался ими для встреч, переговоров и обмена товарами, так как он находился на одинаковом расстоянии от каждого из их городов. Но самое главное, что кончик носа лежал на таком же расстоянии от острова Кадирес, как и любой из этих городов. Это означало, что при благоприятных погодных условиях, у каждой из рас путь до острова занял бы примерно одинаковое количество времени. Тогда ДжумАран задумался о том, чтобы сделать из Кадиреса не только как торгово-переговорную точку гномов и эльфов, а настоящую нейтральную торговую зону, где ремесленники и торговцы всех рас могли бы свободно торговать, будучи уверенными в своей безопасности, благодаря находящимся на равном расстоянии от Кадиреса войскам родных государств. Заодно король отметил, что остров Джан, где жил маг, исцеливший его дочь, находился по пути к Кадиресу, что означало, что из него можно было сделать перевалочный пункт, на случай чрезвычайных обстоятельств, вроде поломки мачты у корабля, или чего-то подобного.

Ещё в эру рабства эльфы и гномы наладили взаимовыгодный обмен рудой. Гномы, которые могли всю жизнь проработать в шахте без вреда для глаз или лёгких, да и вообще какого-либо ущерба для здоровья, совершенно не умели очищать добытые материалы. А эльфы, которые, в свою очередь, от природы абсолютно устойчивы к любым видам яда, научились работать с химикатами, смертельными для любых других живых существ. Они назвали эту науку алхимией, а её методы и тайны хранились в глубочайшем секрете. Гномы круглый год добывали руду и горную породу, чтобы затем отправить эльфам для обработки. По завершению очистки эльфы возвращали гномам лишь половину полученных материало. После этого мастера кузнечного дела обеих рас использовали добытые ресурсы для изготовления товаров и оружия.

Но в то время, как гномы использовали оружие и доспехи для охоты, защиты от орков, с которыми у них шла борьба с самого начала времён, или разрешения государственных конфликтов внутри страны, а также для облегчения процесса добычи полезных ископаемых, эльфы применяли полученное превосходство для захвата континента людей и превращения коренных жителей в рабов. Достаточно миролюбивых гномов отнюдь не радовали подобные амбиции, но они смотрели на это сквозь пальцы, так как сильно зависели от алхимии эльфов, и им хватало собственных военных конфликтов.

В общем, таким образом, "кончик носа" западного побережья стал идеальным местом для основания города, как с экономической, так и с военной точки зрения.

Король принял решение. Но тогда перед ним встала задача совершенно иного толка - как поскорее заселить вновь построенный город, да не землепашцами и гончарами, а самыми настоящими купцами и торговцами, что поспособствовало бы его скорейшему развитию? Помимо того, что местность Раута всегда была болотистая, из-за чего никто и не желал там жить и до этого, так ещё в море рядом с носом практически не водилось рыбы, отчего даже рыбаки не строили там свои хижины. Хотя, даже если бы там уже поселился хоть кто-нибудь - возведение города на болоте обошлось бы казне в круглую сумму, а что можно взять с рыбаков? При этом город находился на слишком большом расстоянии от столицы, поэтому его следовало сделать самодостаточным, даже несмотря на то, что связь могли обеспечивать маги-медиумы. При всём при этом, пришлось бы собирать с налогов астрономические суммы, чтобы они могли покрывать расходы на содержание целой флотилии кораблей и военного гарнизона.

Немного поразмыслив, король пришёл к гениальному в своей простоте решению - договорившись при помощи послов с главами других государств, ДжумАран объявил на весь континент о создании независимой торговой зоны на Кадиресе. Сразу же после этого началась продажа земли на территории ещё не построенного города-на-кончике-носа. А тем, кто приобретал ещё неосвоенные земли, в качестве дополнительного вознаграждения за помощь государству, король гарантировал пожизненное снижение налогов самим покупателям, их детям, детям их детей, и правнукам, всем, аж до самого скончания рода - на любые виды торговой деятельности. Самые богатые и ушлые купцы и торговцы, рассмотрев перспективы столь многообещающего вложения, сразу же раскупили всю землю на несколько вёрст от береговой линии, даже несмотря на баснословные цены. Таким образом, король убил даже не двух, а трёх кролей одним камнем - строительство города ничего не стоило казне, заселил местность, да не простаками и крестьянами, а самыми настоящими богачами, налогов которых, даже с учётом всех поблажек, хватало не только для содержания местной армии, но и для пополнения государственной казны.

Лисица уже давно скрылась из виду, но Кель этого не заметил, так как глубоко погрузился в пучину воспоминаний, продолжая столбом стоять на дороге.

Несмотря на то, что до этого момента рассказы всех путешественников, остановившихся на Джане, совпадали, лично Кель сильно сомневался, что король был настолько мудр и внимателен, чтобы разглядеть подобные возможности и перспективы после первого же взгляда на карту, и тут же с хирургической точностью грамотно и гармонично сложить в голове настолько хитроумные решения. Лично Кель предполагал, что, скорее всего, при дворе обитала целая ватага советников, учёных, архитекторов и картографов, которые перебрали десятки, если не сотни всевозможных мест для основания города, а после столько же решений всех предстоящих проблем, и они же высчитали все расстояния. И только после этого в руки королю попали уже готовые планы по сбору средств, строительству, и дальнейшему развитию города. И только затем произошла вся эта история "с гениальным в своей простоте" решениями ДжумАрана. Но, так или иначе, ни один исследователь пока что не собрал по-настоящему надёжной доказательной базы, на основе которой можно было бы заняться изучением основания Раута. Да и кроме процесса строительства изучать пока что было особо нечего - в городе не успело произойти хотя бы одно хоть сколько-нибудь громкое событие, и он всё ещё считался слишком молодым, чтобы иметь реально интересную историю. Так что Кель только и мог, что строить догадки.

Итак, ДжумАран подписал указ о создании города, и торжественно окрестил его Раутом. Первым делом возникла необходимость осушить болота и вырубить леса.

С этого момента в рассказах путешественников начинались расхождения. Одни рассказывали, что контракт заключали с гильдией магов, другие, что работа была выполнена с применением технологических решений гномов.

Так или иначе в момент, когда сваи стало можно забить в землю, а не утопить, перед архитекторами встала задача выбора материалов для домов. Землевладельцы поголовно отказывались жить в деревянных жилищах, даже многоэтажных. Их главным аргументом являлась та куча золота, что они вложили в создание Раута. И их пожелание выглядело справедливым, ибо за ту же цену в любом другом городе можно было построить целый дворец, поэтому каждый желал получить дом из высококачественного камня. Тогда строителям не осталось ничего, кроме как заключить с гномами контракт на поставку материалов, удовлетворяющих столь высоким запросам.

Охочие до денег гномы всё продолжали безостановочно заготавливать материалы на продажу в Раут, пока однажды не обнаружили, что город людей уже практически достроен, и они больше не собираются тратиться на такой дорогостоящий продукт. Торговцы гномов схватились за головы, ведь работы по добыче и обработке этого камня и им самим выливались в кругленькую сумму. И вот тогда им на выручку пришли те жители Джана, кто успел набить карманы золотом.

Разбогатевшие за счёт славы ДонАлла, его пациентов и рабочих Раута рыбаки, узнав о беде гномов, предложили выкупить остатки камня практически по себестоимости. Оказавшиеся в безвыходном положении гномы только обрадовались возможности хотя бы выйти в ноль с минимальной прибылью, ведь на их родине в этом камне не было никакой необходимости, поэтому они, не задумываясь, заключили сделку с островитянами.

После заключения мирного договора с эльфами остров Джан отошёл людям, но там никогда не был создан какой-либо управляющий участок или назначен губернатор, который следил бы за распределением территории. Джан, формально, считался частью Раута, но чиновники портового города занимались только решением судебных дел, когда старейшина не мог разрешить конфликт мирно, да следили за исполнением законов. Дистанционно. По отношению к острову даже сборщики налогов исполняли свои обязанности спустя рукава - проводили описание имущества жителей всего раз в год, и даже если сумма собранных средств оказывались прилично меньше, чем следовало из их расчётов, не устраивали никаких разбирательств. Разумеется, на время проверок ушлые жители острова становились намного беднее - их имущество и поголовье домашнего скота, в лучшем случае, ополовинивалось. Поэтому, проблем с землёй населения Джана, в отличие от Раута, не испытывало. Хитрые рыбаки решили строить дома вширь, а не в высоту, и огораживать забором гораздо большую территорию, нежели могли использовать. Ведь, в случае чего, пару этажей всегда можно было достроить, а за расширение владений в любой момент могли начать взимать плату. Таким образом, на Джане появились таверны и гостиницы, а многие, теперь уже бывшие, рыбаки переквалифицировались в садовников, поваров, торговцев и прочие более прибыльные и благородные профессии. Но далеко не все.

Во время постройки Раута, все отходы жизнедеятельности, магии и строительства сливались в море, что вкупе с осушением болот возымело слишком большое воздействие на окружающую среду этого региона. Из-за выброса колдовских отходов в воду, на свет появился монстр, существо, созданное хаотичным смешением магии. Моряки назвали его Кракен. Монстр, не зная никакой меры, начал пожирать и без того скудные запасы рыбы возле берегов Раута, отчего те окончательно истощились. Затем, оголодав, он начал нападать на любые суда, отплывавшие от Раута, топить их, и питаться всем, что находилось в трюмах и на палубах - не брезгуя, в том числе, и человечиной. Совсем немногим чудом удавалось спастись из лап Кракена, они-то и рассказывали горожанам о произошедшем. Не страшась ничего и никого, монстр терроризировал город, атакуя корабли денно и нощно. Поначалу свой промысел прекратили наиболее мелкие торговцы, но, когда оказалось, что монстру нипочем даже самые мощные орудия наилучших военных кораблей, люди сообразили, что жизнь дороже любых денег, и перестали выходить в море совсем. Кракен патрулировал воды неподалёку от берега города ещё несколько дней, надеясь наткнуться на лёгкую добычу, но, когда, наконец, осознал, что больше ему в этой местности ничего не светило - перебрался в открытое море, в поисках пищи, к невероятному облегчению всех жителей Раута и соседних поселений.

Помимо отсутствия рыбы, существовала ещё одна причина, по которой рыбаков было не найти в Рауте - ни один из них не мог позволить себе приобрести землю хотя бы близ этого портового города. А если бы и смог - плавать приходилось бы слишком далеко, и ещё платить неподъёмно высокие налоги за проживание в "городе на кончике носа" - как его иногда называли в народе. И всё это при сомнительном размере прибыли. Благодаря вышеперечисленным обстоятельствам, профессия рыбака до сих пор оставалась актуальной на Джане.

Воспоминания о Кракене заставили юношу поежиться - по его спине пробежались омерзительные мурашки. Он печально опустил голову и глубоко вздохнул. Когда-то давным-давно, ещё в детстве, монстр перевернул жизнь юного лекаря с ног на голову.

Внезапно у Келя за спиной раздалось чьё-то оглушительное гарканье:

- А ну, с дороги! Затопчу! Ну-у-у!

От неожиданности юноша отпрыгнул в сторону, и вытаращился на владельца столь зычного голоса. Им оказался старик-кучер в иссиня чёрном цилиндре и плаще, закрывавшем всё тело, и только руки в белых перчатках, удерживающие вожжи, выглядывали наружу. Кель даже представить себе не мог, насколько же жарко было старику в подобном плаще: "Наверное, он там себя ощущает как печёная картошка. Лицом, по крайней, мере, смахивает" - испытывая некоторую обиду из-за испуга, заметил про себя лекарь. Внутри чёрной как ночь кареты, которую вёл кучер, висели занавески в тон цвету повозки. Когда она проехала мимо, Кель успел заметить двух женщин в траурных платьях с соответствующими вуалями на головах. Одна была молода, в то время как лицо второй украшали глубокие морщины.

Когда мрачная повозка исчезла из виду, в голове юноши пронеслось лишь: "Ну и ну! Хорошо, что сейчас день. Если бы я ночью повстречал невидимый экипаж, которым управляет летающая голова с мертвенно бледными руками, у меня бы от страха сердце остановилось".

Придя в себя после этого небольшого инцидента, Кель огляделся, и обнаружил, что по удачному стечению обстоятельств из задумчивости его выбили прямо напротив точки назначения.

Здание трактира больше смахивало на те, что строили в Джане - в отличие от жилых домов, его построили не столько высоким, сколько длинным и широким, а весь фасад украшали довольно большие, защищённые решётками окна. Таверну сделали всего трёхэтажной, что показалось Келю странным: "Ведь в большой город должно приезжать больше путешественников? Тем более, в такой". Помимо этого, что показалось юноше крайне примечательным, трактир стоял особняком от остальных домов Раута, таким образом, что по обе стороны от него образовывались сравнительно широкие улочки: "Должно быть, они служат какой-то цели. Может быть, там дальше стойла для лошадей? Или чёрный вход, для самых таинственных и скрытных клиентов?" - вообразил себе лекарь.

На деревянной вывеске, висевшей над входом на цепях, из-за чего она шумно колыхалась от ветра, красной краской намалевали "Солёная русалка". Под надписью нанесли рисунок, на котором изобразили ту, в честь кого, судя по всему, и назвали заведение. Хвост русалки исполнили зелёным цветом, а торс - ничем не прикрытым. Лишь грудь морского создания художник кокетливо закрасил длинными, доходящими до самого хвоста, светло-рыжими волосами. Её как будто срисовали с "Бестиария животных и чудовищ, обитающих на землях и в морях, принадлежащих роду человеческому", книжке учёного-исследователя ЧинТабала, которую Кель зачитал до дыр благодаря красочным описаниям самых необычайных существ, их жизни, повадок, и мест обитания. Так или иначе, юноша не смог найти на этой картинке ничего, за что русалку можно было бы назвать солёной - разве что за морские волны, которые окружали камень, на котором отдыхала полуголая красавица.

Перед тем, как что-либо предпринять, юный лекарь решил для начала проанализировать публику, что повстречалась ему на пути, чтоб, как он и задумал ранее, составить хоть какое-то мнение о тех людях, с которыми ему предстояло иметь дело. Однако его намерения потерпели крах, потому как он не смог прийти к какому-либо однозначному выводу: "Что ж, публика здесь слишком разношёрстная. Нужно оставаться готовым ко всему" - единственное верное решение, которое Кель смог вывести их всего, что с ним произошло с того момента, как его нога ступила на причал.

Сделав глубокий вдох, юноша сделал несколько шагов в сторону трактира, распахнул дверь и вошёл.

***

Зазвенел колокольчик, оповестивший хозяев заведения о новых посетителях. Воздух в трактире поприветствовал Келя приятной прохладой, отчего он сразу почувствовал себя гораздо комфортней, чем на улице.

Первое, что бросилось ему в глаза это то, что хозяева трактира хорошо потрудились над освещение, гораздо лучше любого подобного заведения на Джане. Больших окон, что юноша видел снаружи, всё же не хватало, чтобы помочь осветить весь зал целиком, хоть они и пропускали приличное количество света: "Но не оставляют же они вторую половину заведения в кромешной темноте по вечерам" - подумал юноша. С этой мыслью Кель задрал голову и тут же раскусил трюк. Под высоким потолком висела огромная люстра, явно изготовленная с применением магии. Впрочем, за единственным исключением, она выглядела, как и любая другая люстра - круглая, деревянная, из-за перекладин смахивала на колесо кареты. От обычных люстр её отличало только то, что вместо привычных подсвечников по её периметру располагались небольшие стеклянные колбочки, внутри каждой из которых находилась толстая проволока, сделанная из специального сплава, имеющего свойств излучать яркий свет, но только если неподалёку находился маг, который мог бы заряжать её энергией своей души. "Если бы её питали энергетическими амулетами - они бы висели по всему залу, но что-то их нигде не видно. Значит, остаётся только вариант с магом. Должно быть, хозяин таверны имеет высокий доход, раз может позволить себе обслуживание такого устройства", - подумал юноша. Тем не менее, юный лекарь слышал, что недавно в гильдии магов сумели доработать материал таким образом, чтобы он мог впитывать крупицы энергии, постоянно выделяемой душами обычных людей не-магов, при этом не уступая в яркости своей ранней версии. Однако, ему он до сих пор не встречался, хотя на Джане постоянно останавливались корабли, вёзшие на Кадирес на продажу последние новинки магических достижений человечества. "Наверняка ещё не успели распространить по материку, не то, что вывезти за его пределы. Но ведь всё-таки это Раут! Где ещё можно найти всё самое новое, если не здесь?" - подвёл итог юноша.

Такие же люстры висели по всей резиденции, где Кель жил и работал с ДонАлланом. Ещё будучи совсем ребёнком, он выяснил у учителя их происхождение. Оказалось, что во время Войны-За-Освобождение, хитроумные эльфы сумели изготовить сплав, который светился тем ярче, чем ближе находился человек с могущественной душой. И тогда их лазутчики стали проникать в военные лагеря людей под покровом ночи, и убивали всех магов, лишая таким образом своих противников единственного преимущества. Вследствие чего люди стали проигрывать битву за битвой, не имея ни малейшего представления о том, как эльфы научились настолько точно и безошибочно определять магов среди сотен и тысяч обычных людей. Но продолжалось это лишь до тех пор, пока однажды людям не удалось захватить одного из вражеских шпионов. Благодаря немыслимой силе и физической выносливости эльфов, лазутчик сопротивлялся пыткам, сохраняя здравый рассудок дольше, чем смог бы любой из людей, и сумел сохранить свои секреты. Но, в конечном итоге, его же сила обернулась уязвимостью. Палач людей придумывал всё более жестокие и изощрённые пытки, но жизнь всё никак не покидала тело эльфа. В конечном итоге, мучитель сумел подобрать ключ к ларцу с тайнами шпиона - и тот выдал всё, что знал, не в силах более терпеть истязаний. Заполучив необходимые сведения, маги быстро придумали и овладели способом скрывать истинную силу своих душ даже во сне, а также научились точно определять, когда поблизости находилось хоть несколько грамм злополучного металла, что позволило предотвратить карательные вылазки остроухих. После этого люди продолжили победоносную войну против гнёта эльфов. Использовать же сам сплав в мирных целях люди начали гораздо, гораздо позже, спустя много лет после заключения мирного договора.

Сообразив, что, наверняка, он выглядел довольно нелепо из-за того, что, войдя в заведение первым делом начал столь пристально пялиться на люстру, Кель, тряханув головой, чтобы прийти в себя, оторвал от неё взгляд и принялся осматривать трактир и его посетителей.

Оказалось, что вся мебель здесь была изготовлена из древесины. Стены, пол и потолок - всё в данном заведении хозяева отделали одинаковым материалом. Справа от входа находилась квадратная винтовая протяжённая лестница с перилами и перекладинами, ведущая на другие этажи, и её поставили так, что в одном из углов заведения создавалась густая, непроницаемая тень, с которой, пожалуй, не справилась бы даже магическая люстра. Слева установили длинную, украшенную узорами стойку, вдоль которой расставили высокие стулья на одной ножке, а позади неё, на полках и подставках, расположились бочонки и всевозможные бутыли. Между стеллажом с напитками и прилавком стоял сам хозяин сего замечательного заведения, усердно натиравший кружку фартуком - трактирщик. На противоположной от входа стене, ближе к стойке, виднелся, прикрытый небольшими, высотой в половину человеческого роста, маятниковыми дверьми, проём в стене, который, наверняка, вёл на кухню. Всего в зале стояло около десятка круглых столиков, но только три из них занимали посетители.

За тем, что располагался ближе к выходу, сидела парочка небритых хмурых мужиков, молча распивавших пиво. Судя по штанам, подвязанным верёвкой, они оба были грузчиками. Каждый глядел мимо другого, на свою стену, расположенную напротив. На первый взгляд, судя по их отрешённому виду, складывалось ощущение, что эти двое вообще не знали друг друга, пришли не вместе, да и, в общем-то, не очень-то и стремились подружиться, а за одним столом оказались по загадочному стечению обстоятельств. По какому именно, Кель не имел ни малейшего представления, так как привык, что люди на Джане вместе ходили в питейные заведения, чтобы пообщаться и весело провести время, но никак не просто посидеть друг напротив друга.

Следующие посетители показались юноше гораздо более занимательными. Потому как за соседним столиком сидели те самые три солдата, которых Кель видел по пути в трактир: "Интересно. Обычно военнослужащие, телохранители сборщиков податей, как и сами чиновники, посещая таверны Джана, брезгуют садиться рядом с простолюдинами. А эти совершенно спокойно относятся к компании обыкновенных грузчиков. Должно быть, эти солдаты сами выходцы из семей невысокого сословия" - метко подметил юноша. Теперь у него появилась возможность как следует разглядеть их форму. Остроконечные шлемы, которые напоминали Келю скорлупу лесного ореха, стояли на столе, каждый солдат носил серые штаны и тонкую, белую стёганку, поверх которой надевал кольчугу, прикрывавшую туловище и голову. Торс и колени прикрывало длинное, прямоугольное, пурпурное полотно, прошитое по периметру золотой лентой, с вырезом для головы в центре. В районе нижней части живота её подкреплял пояс, чтобы накидка не мешалась при ходьбе или беге. У всех вояк на вооружении имелись мечи, которые они сейчас дружно сложили на стол, видимо, чтобы не мешали сидеть. Солдаты обсуждали заказ, который собирались сделать после выполнения сегодняшнего задания, а именно - после осмотра груза, доставленного трактирщику с Джана.

В дальнем правом углу, за столиком, который почти полностью спрятался в непроницаемом мраке под лестницей, сидела девушка. Стоя у входа Кель сумел разглядеть только то, что она носила распущенные волосы, зачёсанные так, чтобы прикрыть половину лица. В данный момент незнакомка внимательно изучала собственную руку. Это всё, что юноше удалось узнать о девушке с такого расстояния. Её лица, одежду, или хотя бы длину волос оценить не получилось.

С тех пор, как Кель вошёл в трактир - никто не удостоил его даже мимолётным взглядом, что слегка удивило лекаря. Пожав плечами, наш герой протиснулся между солдатами и грузчиками, и направился прямиком к стойке.

Хозяином заведения оказался высокий, тёмно-смуглый, полноватый мужчина. Сильно вытянутое лицо украшал выпяченный, мужественный подбородок, тускловатые губы широкого рта он держал слегка поджатыми, густые брови нахмурены, под длинным, орлиным носом прятались усы цвета воронова крыла, обрамлённые жёсткой щетиной не щеках. Взгляд карих глаз сейчас устремился в сторону лестничных перил, а на плечи падали густые, кудрявые волосы. Гардероб его мало чем отличался от привычной формы трактирщиков: белая рубашка с коротким рукавом, тёмные брюки и жилетка, на поясе висел фартук, которым трактирщик орудовал, точно тряпкой.

Буквально вгрызаясь взглядом в лестницу, он столь яростно натирал пивную кружку, что Кель невольно оглянулся, ожидая увидеть там как минимум портал в иное измерение, о которых немало читал как в научных, так и в художественных трудах. Но, так или иначе, не обнаружив ничего необычного, он повернул голову обратно к стойке, поднял руку и робко поприветствовал хозяина:

- Эм... Здравствуйте?

Трактирщик не обратил на юношу никакого внимания, продолжая натирать кружку так, словно пытался высечь из стекла искру, и, судя по телосложению, скоро у него это должно было получиться.

Кель решил действовать напористее:

- Привет! - Крикнул юноша и помахал рукой прямо перед носом хозяина заведения. - Здравствуйте! Доброго вам дня!

Трактирщик дёрнулся, словно его шарахнуло молнией, перевёл взгляд на Келя, нахмурил брови ещё пуще прежнего, отчего юный лекарь инстинктивно вжал голову в плечи, предчувствуя что-то нехорошее. Затем хозяин развёл руки в стороны с такой скоростью, что Кель подумал, что кружка сейчас отделится от ручки и полетит в ближайшую стену. Юноша уже приготовился получить в нос за свою дерзость, как, неожиданно, лицо хозяина заведения посветлело. Он широченно улыбнулся и расхохотался:

- О-хо-хо! Ну, наконец-то! Наконец-то! Новое лицо в городе! Наконец-то нашёлся кто-то, с кем можно почесать языком! И в кои-то веки - это не баба! Здоромво! Здоромво, дружище! - После предпоследней фразы с кухни сразу же послышался звон, будто кто-то стукнул черпаком по кастрюле. Трактирщик повернул голову налево, в сторону маятниковых дверей, и задорно прокричал. - Прости, любимая! Я хотел сказать, что наконец-то в городе появился новый человек, с которым я ещё не имел чести завязать знакомство!

Келю показалось, что до его ушей донеслось едва слышимое, одобрительное хмыканье.

Хозяин заведения улыбнулся, и посмотрел на юношу выпученными глазами. Всем своим естеством он показывал, что ему до колик в кишечнике хотелось что-то сказать, и всё-таки его прорвало:

- Да это ещё и мужик, с которым я ни разу до этого не трепался! - Завопил трактирщик.

С кухни послышался усталый вздох.

После этих слов жизнерадостный крикун наконец-то опустил руки на прилавок, бухнув с такой силой, что заставил Келя вновь обеспокоиться судьбой несчастной кружки, но всё обошлось.

Только теперь он вытянул шею из плеч и внимательней пригляделся к трактирщику. Тот улыбнулся настолько широко, что юноша предположил, что в настолько огромный рот поместились бы оба его кулака, проверять эту гипотезу он, конечно, не собирался. Хозяин сделал пригласительный жест, указав на высокие стулья, что находились подле стойки, и позвал:

- Присаживайся, присаживайся же скорее! Меня звать Сол. Полностью - СолБероуд! Но все зовут меня "Большой Сол"!

Бровь юноши удивлённо приподнялась:

- Правда?

Хозяин заведения махнул рукой, и протянул:

- Да не-е-е. Вообще-то, нет. Боятся, что я обижусь. - Он похлопал себя свободной рукой по выпуклому животу, намекая, и лучезарно улыбнулся. - Но, если бы звали - звучало бы очень здорово! Не находишь? - Прикрыв один глаз, Сол с прищуром, выжидательно уставился на посетителя, чуть наклонив голову вперёд.

Юный лекарь даже слегка опешил от такой напористости и говорливости собеседника:

- Да... да, наверное, так. Очень здорово. - Он смущённо улыбнулся, и закивал в ответ.

А трактирщик всплеснул руками:

- Вот и я говорю! Но, на самом деле все зовут меня просто "Сол". - Спокойно добавил хозяин заведения, и тут же, внезапно, сменил тему. - Вывеску-то видал? - Он указал своим крупным, словно сарделька, пальцем в сторону выхода. - Там написано "Солёная русалка", дошло?! - Едва сдерживая смех добавил трактирщик. - Солёная! А?! - Он снова громогласно расхохотался, пару раз хлопнув себя по животу. Юноша не поспевал мыслью за владельцем заведения, но каламбур показался ему немного забавным, поэтому он пару раз хихикнул из вежливости. А затем, резко прервав смех, трактирщик, в характерной ему манере, в очередной раз заговорил о чём-то совершенно другом. - Тебя-то самого как звать?

"Солёная, значит, да? Что ж, это всё объясняет", - отметил про себя Кель. И, прежде чем представиться, он решил воспользоваться приглашением, и забрался на один из высоких стульев, стоявших перед стойкой. Разместившись, он быстро снял перчатки, спрятал их в сумку и заговорил:

- А я - Кель, приятно познакомиться, - и протянул хозяину руку.

Сол, издавая какие-то нечленораздельные звуки одобрения и радости, незамедлительно схватился одной своей могучей пятерней, и принялся трясти тщедушную ладонь юноши, а другой хлопать своего нового знакомца по плечу с такой силой, что у того начало двоиться в глазах настолько, что в какой-то момент перед ним предстал не один, а сразу пара жизнерадостных, никогда не унывающих трактирщиков: "Ну уж нет, столько я не вытерплю" - с шутливым отчаянием подумал молодой лекарь. При этом голову юноши неконтролируемо потряхивало, как у тряпичной куколки. Наконец, хозяин заведения отпустил Келя и шлёпнул своими исполинскими ладонями о стол:

- Вот и познакомились! Ну, Кель, будешь заказывать чего, выпить или поесть? Аль просто зашёл потрещать, узнать, где найти ближайший бордель? - С озорцой уточнил Сол и снова безудержно расхохотался. Его явно несказанно радовало собственное чувство юмора. Однако, взрыв веселья прервал вновь раздавшийся с кухни удар половником о кастрюлю. Не переставая улыбаться, хозяин заведения бросил в сторону дверей. - Да шучу же я, шучу! - Он принял серьёзный вид, сдвинув брови, но, при этом, не перестал улыбаться, что выглядело одновременно нелепо, пугающе и забавно. - Нету у нас в городе борделей. - Проговорил он с напускной серьёзностью, и хитро подмигнул. - Ну так что? - Спросил трактирщик и принялся рассматривать Келя.

- Да, - ответил юноша, после некоторого замешательства, - вы подаёте здесь двойную яичницу? - Уточнил Кель, положив локти на стойку.

- Подаём ли мы двойную яичницу?! - Воскликнул Сол так, будто этот вопрос ранил его до глубины души. - Да если ты не пробовал её такой, как готовит моя женушка, считай, что ты никогда в жизни яиц-то даже не видывал! - После чего он обернул силу своих могучих лёгких против двери, как теперь выяснилось наверняка, уже точно ведущей на кухню. - Бекка! Приготовь для нашего уважаемого гостя двойную яичницу со свиной грудинкой! Да такую, чтобы у него потом ещё неделю слюнки текли от одних только воспоминаний!

Впервые со стороны кухни вместо металлического звяканья донёсся приятный немолодой женский голос:

- Хорошо, любимый!

Озвучив заказ, Сол кивнул, положил один локоть на прилавок, другим упёрся в бок, и принялся бегать по Келю взглядом, не умолкая:

- Моя жена готовит так! - Он освободил одну руку, чтобы сложить пальцы кисточкой и, смачно чмокнув, поцеловал их, а затем широко расправил. - Муа! Пальчики оближешь! - Он лукаво прищурился, многозначительно пошевелил усами, забегал глазами по залу трактира, и сообщил юноше заговорщическим тоном. - А если не успеешь облизать сам - за тебя это сделает сосед! - Он угрожающе-издевательски захохотал, и всё же, несмотря на это, всё же было очевидно, что хозяин заведения просто подтрунивал над своим юным клиентом.

Однако воображение молодого человека не дремало. Вздрогнув от внезапно накативших неприятных ощущений, Кель настороженно оглянулся. По его коже пробежали мурашки, как только он представил, как кто-нибудь из нынешних посетителей заведения облизывает его пальцы.

Когда Сол обратил внимание на реакцию лекаря, его плутовская улыбка слегка ослабла, обратившись в доброжелательную. Он понял, что последняя подколка получилась излишне правдоподобной, и решил немного попридержать коней. Выпрямившись, трактирщик вновь принялся протирать кружку, и заговорил уже более спокойным, но оттого не менее располагающим тоном:

- Не дрейфь, дружище! Я же просто шучу! - Юноша повернулся к хозяину заведения, в его глазах прямо-таки читалось облегчение, он даже усмехнулся в ответ. А Сол, улыбнувшись шире, уточнил. - Закажешь чего-нибудь выпить? Или собираешься яичницу всухомятку уплетать? Между прочим, - трактирщик сделал шаг назад, и хлопнул свободной ладонью по бочонку, - как ты, наверняка, знаешь, Раут находится недалеко от Кадиреса, - Сол махнул рукой куда-то в сторону моря, - поэтому у меня в наличии имеются все сорта пива, какие только варят гномы! Всё, что пожелаешь! Угодим любому, даже самому придирчивому клиенту! - Скорчив свирепую мину, он воскликнул шутливо-грозно. - Ты ведь знаешь, что лучшее пиво варят гномы, да?! - Однако, долго удерживать такое выражение лица у него не получилось, и он тут же снова стал радушным хозяином трактира.

- Конечно знаю. - Уверенно ответил Кель, и улыбнулся - необузданный нрав трактирщика максимально ему импонировал. - Налейте мне "Горного Короля".

- Одну порцию "Горного Короля" сию минуту! - Несерьёзно-услужливо выпалил Сол, и, перехватив удобнее кружку, которую так усердно протирал, грациозно, насколько позволяла его комплекция, развернулся на месте, и принялся наполнять стеклянную ёмкость, открутив своими сарделечными пальцами маленький краник, торчавший из бочонка.

Закончив, он крутанулся обратно к Келю, поставил перед ним кружку, и сразу же принялся протирать фартуком следующую, которую извлёк из-под прилавка.

Кель оценивающе осмотрел пену, затем схватил кружку, и одним умелым движением поднял и опрокинул её на себя, сделав несколько жадных глотков. Холодное, с лёгкой горчинкой пиво хлынуло в рот лекаря, отдавшись лёгкой болью в осушенных жаждой зубах, освежая и отдавая в нос приятным, хлебным ароматом. Именно за отсутствие ярко выраженной горечи и приятное послевкусие Кель так ценил "Горного Короля". Юноша прикрыл глаза, довольно промычал, и медленно выдохнул через ноздри, наслаждаясь хмельным духом.

Дождавшись, когда лекарь опустит кружку на стол, Сол, отведя взгляд, не мешкая, как бы невзначай, спросил:

- Ну что Кель, я гляжу, ты у нас лекарь?

От неожиданности данного заключения у юноши даже приподнялись брови:

- Да, а как вы догадались? - Удивился он. Но потом, улыбнувшись, уточнил. - Наверное, по сумке, да?

- Не только, - начал объяснять Сол придав себе настолько невозмутимый вид, будто каждый день щёлкал подобные загадки как семечки, - у тебя плащ держится на одной-единственной пуговице, которая ещё и с левой стороны. - Он многозначительно приподнял бровь, и взглянул на своего посетителя. - Я видал такие у других медиков, и знаю, что их специально шьют так, чтобы в экстренной ситуации быстро левой рукой отстегнуть плащ, а правой снять с плеча сумку.

- А вы весьма наблюдательны, - подметил юноша, сделав очередной глоток, - но это первый такой плащ в моей жизни, поэтому я особо об этом не задумывался. Хотя, думаю, тот, кто его пошил, специально позаботился, чтобы он вышел именно таким. - Последнюю фразу юный лекарь произнёс, отрешённо глядя куда-то в пустоту.

- Кель, давай на "ты", - трактирщик дружелюбно улыбнулся, - я мужик простой и говорить привык по-простому, лады?

- Лады, - согласившись, Кель кивнул, и сделал ещё пару глотков. - Послушай, Сол, хочу задать тебе один вопрос. Пока я шёл от порта мне встречались, в основном, женщины, и ни одного взрослого богатого мужчины. Это просто так совпало, или они здесь действительно почти не живут? Я пытался припомнить историю Раута, но ничего связанного с этим явлением не вспомнил.

- А-а-а, заметил, да? - Горьковато усмехнулся Сол. - Вообще-то, денёк выдался жарковатым, поэтому гости и господа особо по городу не гуляют, так что тебе просто не свезло. А вообще, сейчас полдень, поэтому они, наверняка, работают. Сидят за своими гроссбухами, прибыли и убыли подсчитывают, или планируют следующий торговый маршрут. А может, дремлют после обеда. Но так-то здесь действительно живут в основном женщины. - Трактирщик поджал свои большие губы. - Я, бес побери, чуть было не прогорел из-за этого, поначалу.

От досады он тряханул фартуком так, что тот щелкнул, почти как кнут, видимо, благодаря немалой физической силе своего владельца. Затем Сол, оценив чистоту кружки и удовлетворившись результатом, спрятал её под стол, и достал новую.

Поведение хозяина заведения немало заинтриговало Келя:

- А что случилось? - Спросил он с неподдельным интересом.

Трактирщик взглянул на лекаря, затем уставился куда-то вдаль, ностальгически улыбнувшись, и начал:

- Папаня мой, значица, открыл трактир в столице, когда я ещё пешком под стол ходил, во-о-о-т. Дела-то, вроде как, неплохо шли, да, только вот столица росла, и количество трактиров и таверн, вроде нашей, тоже. Помер батька мой лет тридцать назад, вскоре после того, как мне двадцать девять стукнуло, ага, а я, значит, владельцем стал трактира того. Вот. Единственным ребёнком я был у бати с матушкой, ага. Ну, поработали мы с женушкой да матерью моей годик, а дочку-то тогда мы ещё и не завели, - он стрельнул взглядом на Келя, и сделал небольшое отступление, - кстати, да, у меня есть дочь. - Он как-то странно дёрнул бровями, не то пытаясь намекнуть на то, что не против обзавестись зятем, не то показать, что лучше бы юноше даже не думать о том, чтобы приближаться к его кровиночке, после чего сразу же вернулся к рассказу. - Так вот, дела-то у нас всё хуже и хуже шли из-за конкурентов, мда. А король-то как раз тогда и объявил о постройке Раута: "Ну, - подумал я, - это точно судьба сама мне под нос шанс пихает! Портовый город, да ещё и полный купцов, которые не против во время своих переговоров деловых пропустить стаканчик-другой - это ж золотая жила!". Сели мы с женой, всё посчитали, ну, как умели, по-простому, да даже так всё сошлось! Недолго думая, продал я тогда свой трактир и на все деньги купил землю да стройку с материалами оплатил. Свезло, что кота за хвост не тянули, и в первых рядах желающих оказались! Уйму денег сэкономили! Там ведь, чем больше желающих становилось, тем скорее цены росли. - На этом отрезке повествования он самодовольно улыбнулся. - Ну так вот, пару лет, пока строили Раут-то, жили мы, можно сказать, в нищете. Считай, всё копили, чтобы первую партию алкоголя да еды заказать, как переедем-то. Я подрабатывал везде, куда только брали - на стройках, деревья рубил, навоз лопатой перекидывал, письма разносил, ох, чем я тогда только не успел позаниматься! А Бекка, вот, в харчевнях кашеварила, а по вечерам матери моей помогала шить на заказ. Тяжко тогда было, да уж.

Сол замолчал, вновь уставившись на перила, и даже перестал протирать кружку. Кель не стал его отвлекать, дав окунутся в пучину воспоминаний давно минувших дней.

Пауза затягивалась, поэтому лекарь решил сделать ещё парочку глотков освежающе холодного пива. Когда он вернул кружку на место, стук донышка стеклянного сосуда о стол вернул Сола на землю, и тот, цокнув языком, продолжил свой рассказ:

- Зато так крепко, как в те времена, в жизни больше никогда не спали! - Сказал он бодро, но как-то без энтузиазма. - Ну вот приехали мы, значит, в Раут, привезли с собой горстку бочонков пива, пару ящиков вина, да еды, на первое время, а последние деньги потратили, чтобы заказать новую партию, уже с Кадиреса. Поначалу-то всё шло очень даже неплохо! Но как пришли первые корабли с острова, тут-то я и осознал, какую глупость совершил. Товары-то приплыли не только для меня, а, считай, для всех торгашей города. Ну, одновременно. Понимаешь, к чему я клоню, да? - Сол потыкал локтем в сторону Келя, но тот только вопросительно приподнял бровь. Трактирщик хохотнул. - Пока они ждали первую поставку - ко мне-то и захаживали, от нечего делать. Слышишь?! Да, вот, я говорю, как только, так разу, они все и разъехались по всему материку, барахло своё сбывать! Да. И ведь, что самое обидное - сыновей своих тоже прихватили, поганцы! - Хозяин заведения, возмутившись не на шутку, широко замахнувшись, шмякнул бедным фартуком об стойку. После чего тут же его подобрал и запихал обратно в кружку. - Опыт, мол, передавать! Торговый! Тьфу! Много ли ума надо железки остроухих продавать, да поделки гномьи, а? - Он выжидательно глянул на Келя, но юноша сообразил, что вопрос носил риторический характер, и, поэтому, предусмотрительно промолчал. - Остались одни ба... - тут Сол осёкся, стрельнул взглядом в сторону кухни, кашлянул и продолжил, - женщины. Жёны, да дочери. А они-то пиво не жалуют особо, знаешь ли. - Трактирщик сделал полшага назад, и пару раз стукнул локтем по бочке. - Но на вино, они, конечно, падки, как это часто бывает. Вот только здесь винные лавочники меня переиграли и уничтожили. Дальновидные больно оказались, гады. Знали, с каким контингентом предстоит иметь дело, поэтому стены у них все белые, кругом картины развешаны, мозаики цветные всякие, полочки резные, даже на бутылки разноцветные не поскупились. Ну прям магнит для б... - Тут он в очередной раз запнулся, и выпалил, яростно мотнув головой. - Всего рода женского! - Вслед за последним изречением, он комично заломил руки, и скривил лицо, очевидно, попытавшись изобразить стереотипную в его представлении девушку, у которой в голове лишь ветер да побрякушки. Юмористический эффект усиливался ещё и за счёт того, что пародистом выступал здоровенный усатый не самый молодой мужчина, которому подобный образ совершенно не подходил, отчего Кель невольно прыснул. Довольный произведённым эффектом, трактирщик незамедлительно вернулся к своему привычному образу. - Тьфу! После такого, естественно, в моё заведение они ни ногой. Не, ну слышишь, что говорю?! Не эстетично, говорят! Красоту им подавай! - Хозяин заведения беспомощно развёл руками. - Не, ну, время от времени залётные-то заходили к нам купить пару бутылок вина. Но это из тех, кто просто проходил мимо или кому неохота до лавки было топать. На такие доходы не проживёшь. Я пытался подработать, конечно, но город совсем молодой был, что уж тут поделать, ничего люди не могли мне предложить. Но дело-то в не в том. Военные тогда в город ещё никого не пускали, кроме землевладельцев. Им, мол, нужно было определить, куда лучше ставить стражников, продумать маршруты патрулей, линию обороны, проверить, нет ли брешей в их мерах безопасности. И на всё про всё, нет, ну ты представляешь?! На всё про всё, говорят, им нужно полгода!

Кель смутился:

- Неужели они не могли продумать всё это заранее?

Трактирщик стукнул кулаком по столу:

- А вот представляешь, нельзя, оказывается! Говорят, такие вопросы, мол, на месте решать надо! А я им говорю: "Да вы чего?! У меня всё пиво в бочках скиснет, а у меня ни медяка за душой, на новое не хватит! А мне ещё семью кормить надо!" - Выпучив глаза, Сол впился взглядом в юного лекаря. Он выглядел настолько уморительно, что Кель не сумел сдержать улыбки. Но именно такой реакции и хотел добиться трактирщик. Одобрительно хохотнув, хозяин заведения вновь нацепил сердитый вид. Хотя секунду назад он выглядел так, словно его до сих пор приводили в бешенство одни лишь воспоминания о том времени, на самом деле чувствовалось, что он не держал на кого-либо обиду за свои прошлые злоключения. Скорее, в трактирщике Раута спал сладким сном талантливый артист, которого тот иногда отпускал на волю. - Ну так, что я говорю, из-за этого ещё и гостиница дохода не приносила совсем. - Подытожил Сол. - И начали мы тут тухнуть. Имелся вариант, конечно, продать всё, да укатить, куда глаза глядят. Да вот только виноватым бы я себя чувствовал. - Он стыдливо отвёл взгляд, и на этот раз искренне, без лицедейства. - Это, считай, что я по глупости труды всей жизни папки своего коту под хвост пустил бы. Зазорно, в общем... Ну вот, так и закончили бы в сточной канаве, если бы не моя женушка. - Сол расплылся в улыбке, и с нежностью посмотрел в сторону кухни. - Веришь, нет?! Её стряпня настолько понравилась местным мадамам, что они начали постоянно у нас заказывать завтраки, обеды и ужины. А иногда даже не брезговали и собственнолично явиться сюда, чтоб поесть! - Он широко расставил руки в стороны. - Прямо в зале! Представляешь?! А потом и вовсе стали платить немалые деньги, чтобы мы накрывали им столы к празднику. Желающих набиралось столько, что мы двое суток на кухне проводили за готовкой! Спали по очереди. И всё равно с ног потом валились от усталости! Зато теперь могли ни в чём себе не отказывать. Между прочим, хватило на то, чтобы Оссе моей дать приличное образование. - Он важно поднял указательный палец вверх. - О как! - Немного подумав, трактирщик уточнил. - Это дочь мою так зовут - Осса. - Ухмыльнувшись, он вернулся к основной теме своего монолога. - Право слово, хоть таверну в харчевню переделывай, а?! - Хохотнул Сол, пихнув Келя локтем, перевалившись через прилавок, благо рост ему это позволял. - Ну, в общем, дела-то в гору пошли, ага. - Продолжил он в более спокойной манере. - А после власти наконец-то разобрались с вопросом охраны города, и разрешили пускать путешественников, тут-то и пиво с гостиницей начали свой медяк приносить. Правда, "медяк" - это не так уж далеко от истинны. - Тут он недовольно хмыкнул. - У меня проживают те, кто может себе это позволить. - Сделал замечание трактирщик. - Хоть я уже и цены снижал, лишь бы "медяк" в "серебряный" превратился. Так ведь нет! Всё равно снимают койку у крестьян за городом! У них, мол, не так дорого-богато, и не так вкусно, как у меня, зато, говорят, почти бесплатно, в сравнении с моими запросами! И это несмотря на то, что у меня тут, - он мотнул подбородком в сторону лестницы, - великолепные условия! Поэтому, основной доход всё-таки приносит стряпня Бекки. - Каждый раз Сол, когда произносил имя жены, делал он это с невероятной лаской. - А трактир он, знаешь, так, мне для души. Потом, когда твёрдо на ноги встали - уже и дочку завели, Оссой назвали, ну, это я тебе уже говорил. Город стеной огорожен и расширять его пока не собираются, да и накладно это, получается, и конкурентов у нас нету, ну, кроме виноделов. И вот, собственно, поэтому богачей-то тут и не встретишь почти, торгуют они, значит, угу, деньгу зашибают. - Хозяин заведения посмотрел на стену, окружавшую город, через окно. - А гости почти все за чертой города сидят, ага, дорого им тут всё, говорят, ага. У них тут основной маршрут - от ворот до порта и обратно. Поэтому у меня проживают только толстосумы, да приключенцы, да всякие другие интересные личности, у которых кошелёк потяжелее.

Наконец, Сол закончил свой рассказ и выжидательно посмотрел на Келя.

Переварив полученную информацию, лекарь отметил про себя, что приключенцы это как раз тот контингент, за которым он сюда и явился, но пока что решил уточнить другое:

- А прислуга? Все знатные дамы, которые мне встретились, шли со служанками. Ни одну не сопровождал мужчина, только дети да отроки. Из всех, с кем я столкнулся, только пара ехали на карете со стариком-кучером.

Сол высоко поднял густые брови, уставившись на юношу, затем скрестил руки на груди, и произнёс:

- Ну ты даешь, Кель! Торгаши же вечно в разъездах. По полгода, а то и дольше. Естественно, они не хотят, вернувшись, обнаружить, что теперь их место в постели греет какой-нибудь садовник-простолюдин! И самый простой способ это обеспечить - нанимать в прислугу только женщин. - Трактирщик загадочно улыбнулся. - Но некоторых и это не останавливает, если ты понимаешь, о чём я.

Бурное воображение Келя нарисовало ему сразу несколько вариантов, отчего он засмущался:

- Ох, об этом я даже как-то не подумал. - Он на секунду опустил глаза на кружку, и задумчиво уточнил у Сола. - Но, если в городе живут только люди из высоких сословий, откуда здесь берётся прислуга? Неужели, их специально привозят откуда-то из другого места?

- Это жены грузчиков и солдат. - Ответил трактирщик, взявшись протирать следующую кружку, предварительно спрятав под стол предыдущую. - После строительства города, за стеной остались бараки, в которых до этого жили рабочие со своими семьями. Многие не собирались уезжать, потому как изначально прибыли в поисках лучшей жизни. Кроме того, они понимали, что в порту скоро снова появится работа. Да и жить под стенами такого важного города, который охраняют военные, гораздо безопасней, чем в какой-нибудь деревне. - Сол положил один локоть на стойку. - Сюда даже разбойники за двадцать семь лет ни разу сунуться не посмели. Понимают, что, тут шутки плохи - спустят всех собак и полгарнизона, и тут же отыщут. А как поймают, так, в лучшем случае, посадят, а в худшем - отправят на виселицу. Из-за этого торгаши уже настолько осмелели, что по пути из Раута в Коридель перестали даже защитные амулеты использовать, теперь так, - он махнул рукой, - нанимают минимум охраны, чтобы, в случае чего, от дикого зверья отбиться, и вперёд - торговать. Короче говоря, - подвёл черту трактирщик, - те, кто этот город построил, деньгами или руками, теперь тут же и зарабатывают себе на жизнь. Вот так-то.

- Ого! Это многое объясняет! - Восхищённо воскликнул лекарь, получать информацию из первых рук ему нравилось гораздо больше, чем выслушивать заметно различающиеся пересказы путешественников. Юноша перешёл к следующему вопросу. - Но где же тут стражники? Порядок ведь должна поддерживать городская стража?

- А зачем? - Удивлённо хохотнул Сол. - Военные же живут в городе. - Он махнул в сторону окна. - А чтобы они не сдохли со скуки, высшие чины постановили добавить им немного к жалованью и поручить выполнять работу стражников. Хотя это далеко и не всем пришлось по душе, особенно лентяям, но приказы начальства не обсуждаются. Вот эти трое, например, - трактирщик мотнул подбородком в сторону солдат, - которые прямо перед тобой пришли, - он нарочито повысил громкость своего голоса до такой степени, что у Келя едва не заложило уши, - будут проверять, что это там на самом деле приехало из Джана в моих рыбных бочках! Не прячутся ли там контрабандные враждебно настроенные гномьи-ассасины!

Довольный своим остроумием, Сол захохотал так, что одной рукой схватился за живот, а другой, в которой держал кружку, с размаху хлопнул по столу.

Келю этот момент показался не настолько забавным, как трактирщику, но он всё же улыбнулся из вежливости и, наконец, финальным глотком прикончил своё пиво. Пока Сол смеялся, лекарь оглянулся, и заметил, что на них никто не смотрел. Из чего он сделал вывод, что: "Видимо, все уже привыкли к шуму, исходящему от хозяина-весельчака".

Неожиданно, Сол перестал смеяться и, уставившись на кружку Келя, принялся теребить ус, размышляя вслух:

- Хм, а кстати, ведь действительно, недавно прибыл корабль с Джана, и других сегодня не ожидается, - дальше он забормотал, - Джан, молодой, лекарь, впервые в Рауте, пришёл из порта, хм... - Он шлёпнул себя по лбу, вытаращился на Келя и прокричал громче обычного. - Так ты тот самый мальчишка-лекарь! Ну, тот, который единственный ученик мага-лекаря ДонАллана! Да?! Я прав?! Я ведь прав?!

Кель широко улыбнулся, продемонстрировав ровные зубы. Ему сильно польстило, что его узнали, даже несмотря на то, что Сол назвал его мальчишкой. Он, конечно, мог бы и соврать, что являлся самым обычным лекарем, который плавал на Джан за знаниями из другого города, а в Рауте оказался по стечению обстоятельств, но юноша не видел в этом никакого смысла, да и тщеславие ему бы не позволило поступить подобным образом:

- Да, это действительно я. - Проговорил он с гордостью, чуть выпятив грудь.

- Вот это да-а-а! - Выдохнул Сол, схватившись одной рукой за голову, а другую опустив на стойку. Куда последовал и взгляд трактирщика, который тут же обнаружил непорядок. - О, опустошил первую-то, а?! - Задорно выкрикнул хозяин заведения. - Знаменитостям у нас наливают бесплатно! - Воскликнул Сол, схватил кружку Келя, и тут же принялся её наполнять. - А вот за жрачку всё-таки придётся заплатить. - Хохотнул трактирщик. - Я, знаешь, бывает, захожу на кухню, и начинаю командовать, ну натура у меня такая, чего поделать. А жёнушка-то мне и говорит: "У тебя здесь нет власти!". - Последнюю фразу Сол произнёс голосом немощного старика, явно передразнивая кого угодно, но только не свою спутницу жизни. - Так что над едой я не начальник, уж извини. Кстати, о Бекке. - Стремительно переключился на другой разговор трактирщик. - Она однажды к вам на остров ездила спину лечить. - Сол бухнул полную кружку пива перед Келем. - Так она мне рассказала, что магу помогал парнишка, лет тринадцати, а описала, ну вот точь-в-точь вот тебя! Видать, поэтому я тебя раскусил. - Не дожидаясь ответа, полностью уверенный в своей правоте, Сол снова повернул голову в сторону кухни. - Бекка! Эй, Бекка! Тащи скорее яичницу! Один из клиентов, оказывается, парень, который помогал спину лечить твою!

С кухни послышалось дребезжание посуды, и вскоре оттуда вышла пожилая женщина, в одной руке она несла столовые приборы, а другой держала тарелку с яичницей-глазуньей, с одним зелёным желтком, а другим жёлтым. Из-под белка кокетливо выглядывали толсто нарезанные, прожаренные до хруста, сочные ломти свинины. На краешке тарелки лежала пара кусочков чёрного хлеба.

Бекка носила голубое платье и фартук, который защищал её одежду во время готовки. Судя по тому, как он выцвел - жена трактирщика стирала его слишком часто, но глядя на многочисленные брызги от продуктов, капли жира и масляные разводы, Кель догадался, что готовила она и того чаще. Лицо женщины украшали морщины и круглый нос, а узкие губы расплылись в миловидной улыбке. Волосы она прятала под чепчиком, а тёмно-голубые глаза с интересом изучали Келя:

- Ну ничего себе, это действительно вы, молодой человек. Спасибо вам. - Женщина благодарственно кивнула. - С тех пор, как я у вас побывала, спина совсем перестала болеть. Хоть я всё так же целый день торчу у плиты.

Кель развернулся на стуле, и, положив локоть на прилавок, взялся за объяснения, жестикулируя свободной рукой:

- Не стоит благодарности, это наш долг. - Он доброжелательно улыбнулся. - Учитель повторяет это каждый раз. И всё же, видите ли, в этом нет ничего особенного. - Он осёкся, и на секунду отвёл взгляд, но тут же продолжил. - По крайней мере, для моего учителя. Понимаете, так как вы не являетесь магом, и совсем не пользовались душой, она не успела истощиться в течении жизни, и мы... он, он просто направил потоки энергии так, чтобы...

Но тут Бекка мягко его остановила, неторопливо подняв свободную руку в воздух. Юноша умолк, недоумённо уставившись на женщину, а она, в свою очередь, направила разговор в совершенно другое русло:

- Молодой человек, боюсь, из всего того, что вы сейчас скажете, я едва ли пойму пару слов. - Она обернулась, и указала кистью на двери у себя за спиной. - Кухня - вот моя вотчина. В дискуссиях о пище и способах её приготовления я кого угодно за пояс заткну. - Она поставила тарелку перед Келем, положив приборы справа от тарелки, а сама принялась вытирать руки о фартук. - А вы лучше не утруждайте себя пустыми разговорами, а поскорее примите мою благодарность, набив желудок этой замечательной яичницей.

Сол тепло взглянул на жену, а потом принялся говорить. Громко, в свойственной ему манере:

- Зови же скорее Оссу! Пусть посмотрит на живую легенду! Авось он ей приглянется, охмурит, замуж выйдет! Представь, какая это хорошо скажется на репутации нашего заведения! Люди толпами валить начнут! - Сол широко улыбнулся и подмигнул лекарю.

Кель сконфуженно потупился. Слова хозяина заведения сильно ему польстили, однако он считал живой легендой своего учителя, а себя к настолько высокой категории пока что не относил. Ему казалось, что на данный момент он заслужил только хотя бы того, чтобы его время от времени узнавали на улице.

- Не смущай посетителей, их у нас и так немного. - Доброжелательно поворчала Бекка в сторону мужа. - Осса ушла относить заказ. А ты бы прекращал трепаться, уже совсем скоро рыбу принесут - поможешь мне её разделать. - Повелительным тоном закончила она, а потом повернулась к Келю. - А вам приятного аппетита, молодой человек.

- Спасибо. - Только и смог вымолвить юный лекарь.

После этих слов жена хозяина кивнула, и направилась обратно на кухню. Сол крикнул ей в спину:

- Конечно же помогу, любимая! - И добавил шёпотом, оскалившись чуть ли не до ушей. - Куда я денусь. - И вновь повысил голос. - Но не могу же я отпустить парня, не ответив на вопросы о нашем городе! Уж кто владеет такой информацией, если не трактирщик!

С кухни донёсся отдаляющийся, затихающий, утомлённый голос:

- Тоже мне, осведомитель нашёлся! Ну, поболтай уж, поболтай. Язык-то без костей. Может, хоть на сегодня наговоришься вдоволь, да хоть один вечер помолчишь, меня не будешь утомлять.

Пошевелив усами, Сол принялся теребить их своими немалыми пальцами, приговаривая куда-то в пустоту:

- Ну люблю поговорить, а что? - И закончил, довольный собой. - Потому что много чего знаю! - Хозяин заведения продолжил, уже обращаясь к лекарю. - Ну так что, дружище Кель, хочешь спросить ещё что-нибудь?

У юноши ещё оставались вопросы, но голод взял своё, а то, что говорить с набитым ртом невежливо, ему втолковали ещё в детстве. Для начала Кель решил умять один из желтков, макая в него кусочек хлеба.

Сол понимающе кивнул, и, чтобы не мешать посетителю, уставился на очередную кружку, и начал терпеливо протирать её фартуком.

Наконец, управившись с первым желтком, юноша запил его глотком свежей порции пива, довольно крякнул, и заговорил:

- Вообще-то есть, - наконец-то ответил лекарь, оглянувшись на грузчиков, - почему все они носят только штаны? Да ещё и перевязывают верёвкой?

- О, ну, понимаешь, я ж говорил, что население-то, в основном, женское в Рауте, а мадамы резкие запахи не любят. - Он помахал фартуком перед носом, передразнивая избалованных жительниц города. - Вот грузчики в одних штанах и работают, чтобы потом в море искупаться да домой пойти, не доставляя неудобств своей вонью благородным девицам. Одни штаны-то потом от соли быстрее отстирывать, чем ещё и рубаху, и обувку понимаешь. - Почему-то после этих слов Сол смутился и отвёл взгляд от Келя.

- М-м-м, мгм. - Промычал лекарь в ответ, кивнув, потому как его рот был набит хлебом, который обволакивало содержимое второго желтка. Прожевав, юноша перешёл к следующему вопросу. - Но зимой-то они ведь работают в тёплой одежде?

- Ну разумеется! Зимой с тебя хоть семь потов сойдёт - вонять не будешь, пока в помещение не зайдёшь, да не разденешься.

- Ага. О, - юноша наклонил голову, - кстати, о населении. Я, как вошёл, приметил у вас люстру магическую. - Он вытянул руку вертикально вверх с оттопыренным указательным пальцем. - Она у вас из новых? Тех, которые питаются от энергии души обычных людей? Или у вас тут круглый год живёт маг на содержании? Или вы запитываете её как-то ещё?

Сол уставился на юношу, высоко подняв брови:

- Ты ж, вроде, учёный муж, Кель, у вас на острове там целая библиотека книжек вумных, я слыхал, а ты такие вопросы задаешь. - Поцокав языком, поддразнил трактирщик. - Неужели ты не знаешь о том, что в каждом стратегически важном городе, в мирное время, должен находиться как минимум один боевой маг?

Теперь пришла очередь юного лекаря смущаться, он забормотал, виновато глядя в тарелку:

- Ну, вообще-то я по большей части интересовался обыкновенным знахарством, а в свободное время читал про другие страны, животных, и устройство всяких городов. Но вот военной тематикой почти не интересовался. Конечно, и магию я тоже обожаю, но уделял ей меньше времени, чем остальному, потому что мои врата...

Теперь брови Сола поднялись ещё выше, настолько, что едва не скрылись под его волосами, но он тут же улыбнулся, и по-отечески похлопал Келя по плечу:

- Да не вешай нос, дружище, я ж не пристыдить тебя хотел! Сейчас я тебе всё объясню. - Кель немедленно приободрился, а Сол, скрыв руку под стойку, собрался взять на протирку новую кружку, но обнаружил, что там не осталось ничего, для чего могла бы понадобиться вся мощь его фартука. Поэтому он опёрся локтем на бочку, а рукой принялся поглаживать усы. - Смотри, в каждом городе, который стоит на окраине континента или имеет важное стратегическое значение, по указу короля, в мирное время должны находиться один боевой маг, ещё один, владеющий любой школой, и два мага-медиума. А в военное время в каждый такой город должны отослать минимум семь магов - четыре боевых, и при этом каждый должен владеть разной стихией, ну и тройка медиумов, для экстренной связи, на все случаи жизни. Я в военном деле не мастак, но, вроде как, считается, что это необходимый минимум, которого должно хватать для надёжной защиты города.

Кель очень внимательно вслушивался в объяснения Сола, не прекращая поедания яичницы, и мотал их на ус. Фигурально выражаясь, так как растительности на лице юноши, можно сказать, практически отсутствовала. Сам же трактирщик занимался этим в самом что ни на есть буквальном смысле. Прикончив с помощью хлеба оба желтка, юный лекарь принялся за всё остальное, пользуясь одной лишь вилкой, периодически запивая пивом, которое держал в другой руке.

Сол тем временем говорил, не оставляя своих усов в покое, с одобрением наблюдая за здоровым аппетитом юноши:

- В Рауте живут маг огня по имени Нок и маги-медиумы Мандей и Ракли. Ноку совсем не нравиться жить в казармах, вместе с солдатами, хотя ему там выделена личная комната, немыслимая роскошь по меркам военных. Уж слишком они шумные для него со своими громогласными командирскими голосами, постоянными разговорами и построениями с маршами под барабаны. Мандей и Ракли тоже не в восторге, конечно, но, так как они медиумы, одному из них всегда нужно находиться в связной башне на случай, если придётся принимать или передавать важные сообщения, поэтому они работают посменно - пока один сидит на связи - другой отдыхает и занимается своими делами, но всегда должен находиться неподалёку, на случай чрезвычайной ситуации. Правда, сейчас стражники запросили Ракли в поисковый отряд - у нас тут на днях один торговец прям со всей своей охраной пропал без вести. - Услыхав это, лекарь забеспокоился, что сразу же отразилось на его лице - брови недобро сдвинулись, а одна из них вопросительно приподнялась наверх. Сол же, заметив это, одёрнулся, беспечно замахал фартуком, и поспешил успокоить своего посетителя. - Но ты не переживай - я уверен, всё обойдётся, слышишь меня?! Это жена его переполох подняла, из-за того, что он ей весточку не прислал своевременно из первого пункта назначения. Как по мне - так он просто забыл! Понял, да?! А они все на ушах стоят! - Он заложил свои ладони за собственные уши, внешней стороной к юноше, постаравшись визуально их увеличить. Видимо, в его представлении именно таким образом выглядело "стояние на ушах" - Солдаты с егерями уже весь лес прочесали, и ничего не нашли. А, как по мне, так это хороший знак! - Трактирщик бравадно выпятил грудь, и тут же ответил на немой вопрос лекаря. - Потому что егеря наши местные леса знают, как свои пять пальцев, и раз они ничего не нашли, то их там и нет. А медиума они привлекли так, чтобы лишний раз удостовериться, для надёжности. Забыл, что ли?! Я тебе только что рассказывал, что разбойники сюда все двадцать семь лет даже не совались! - Он крайне обнадёживающе улыбнулся. - Говорю, наверняка, просто маршрут поменяли, или память торгаша подвела, потерялся в циферках своих, небось! А то ж и свернули куда-то не туда. К нам сюда, знаешь, ещё на строительство народ со всех уголков материка съезжался, тудым-сюдым! - Хозяин заведения размахивал фартуком, точно указателем. - Дорог натоптали - море! - Трактирщик широко раздвинул свои крепкие руки и растопырил пальцы, чтобы наглядно продемонстрировать, насколько же много дорог расходилось от Раута. Кель изобразил гримасу спокойствия, чтобы не огорчать хозяина заведения, но в его душу всё же закрались некоторое сомнения. Трактирщик, удовлетворившись такой реакцией, продолжил. - Так о чём это я? А, да! Нок же, - Сол перевёл взгляд на люстру, и потыкал указательным пальцем в сторону потолка, - маг огня который, предпочитает жить здесь. В случае опасности Мандей может мгновенно с ним связаться с помощью медиумной магии, и тот сразу же выдвинется куда потребуют. А так - остальное время он проводит здесь, скрашивает свой досуг нашими замечательными блюдами и напитками, - Сол не упустил возможности лишний раз похвалиться меню своего заведения, - а как только становится темно освещает наш трактир, кухню, а также лучше номера при помощи магии своей души. Утверждает, что это ещё и неплохая практика. Так, мол, навыки не заржавеют.

Сол умолк, оставил в покое растительность на своём лице, и многозначительно уставился на входную дверь.

Кель проследил за взглядом трактирщика, и догадался, что, по его оценке, рыбу должны были вот-вот доставить: "Нужно поскорее переходить к главному" - тревожно заметил лекарь, но не удержался, чтобы не задать ещё один необязательный вопрос:

- А можно уточнить, как дорого вам обходится подобные магические услуги? Если, это, конечно, не секрет. - В такте юноша кое-что смыслил.

Сол посмотрел на лекаря, нахмурив брови, как будто не понял вопроса. Затем, сообразив, улыбнулся, и ответил:

- О, нет-нет, он не берёт за это платы. В обмен на его услуги, мы постоянно кормим его, и позволяем занимать один из лучших номеров. - Вздохнув, он пробормотал себе под нос. - Всё равно больше некому. - Трактирщик снова обратился к юноше. - Тем более, в казармах нужно самому следить за порядком в своей комнате, а у нас в номерах прибирается Осса.

Лекарь отправил в рот очередной ломоть жареной свинины, обмотанный белком яичницы, поэтому смог лишь одобрительно промычать в ответ. Еда здесь действительно оказалось изумительной, поэтому юноша тщательно её пережевывал, в полной мере наслаждаясь вкусом каждого кусочка. К этому моменту он уже практически доел свой завтрак, и ополовинил кружку с пивом. Кель уже собирался задать вопрос, ради которого, собственно, и направился первым делом в трактир, а не куда-нибудь ещё, как вдруг слева послышался глухой удар. Юноша обернулся и увидел, что это пожаловали те самые грузчики, с которыми он повстречался ещё на причале.

Один из рабочих открыл дверь ногой, так как его руки были заняты ящиком. Двое других, что просиживали штаны в зале, а больше им просиживать было и нечего, уставились на вновь прибывших, явно в ожидании чего-то. Тот, что открыл дверь, утвердительно кивнул, затем мотнул головой в сторону выхода. Те двое мгновенно осушили свои кружки, и стремительными шагами направились к выходу.

Сол распрямился, и раскинул руки в стороны, в приветствии:

- О-о-о! Вот и рыбка моя приплыла! - Прикрыв один глаз, вторым он подозрительно уставился всё на того же первого грузчика. - Капитан ведь с вами рассчитался, как полагается?

Рабочие, однако, не торопились отвечать, только по пути на кухню один из них кивнул Солу, и угрюмо угукнул.

Теперь хозяин заведения, удовлетворительно хмыкнув, опершись ладонями на прилавок, обратился к солдатам, которые похоже, давно определились с заказом, и теперь просто ждали окончания проверки:

- Эй вы, бездельники! А ну, марш на кухню! А то кто же защитит мою обожаемую женушку от кровожадных гномов-убийц? - Последние три слова он произнёс с надрывом, театрально схватившись за сердце обеими руками, и наклонив голову набок. Но долго так не выдержал, и громогласно расхохотался, смачно шлёпнув себя по коленке. - Ой-ой! - Утерев слезу, он успокоился, и добавил. - А я сейчас подойду, только рассчитаю клиента.

Солдаты неохотно поднялись, надели шлемы и мечи, и направились на кухню. Проходя мимо стойки, один из них устало сказал:

- Каждый раз одна и та же шутка, Сол. Ну правда, тебе самому-то не надоело, за столько лет?

- Думаю, как только ты перестанешь корчить настолько кислую рожу, едва её услыхав - начнёт приедаться. - Задорно поддразнил Сол, усмехнулся, и взглядом проводил вояк на кухню.

Кель, сообразив, что дальше тянуть некуда, в срочном порядке заговорил:

- Слушай, Сол...

- Итак, Кель, за яичницу с тебя треть вятого, то бишь три серебряных, либо пятнадцать медяков. - Внезапно заявил трактирщик, словно пропустил обращение юноши мимо ушей, задумавшись о чём-то своём.

От такого поворота лекарь даже немного расстроился:

- О, у меня с собой только вятые. - Растеряно произнёс он. - У тебя найдётся сдача?

Теперь пришла очередь удивляться хозяину заведения:

- А? Ну конечно! Как же иначе?

Кивнув, Кель залез в сумку, достал правой рукой матерчатый кошель, и, опустив в него пальцы левой, извлёк золотую монету, которую сразу же положил на прилавок перед Солом.

Тот взял вятый, поднял его на свет и начал рассматривать одним глазом. Он заговорил, не отрываясь от обследования:

- Слушай, Кель, сколько живу, а всё никак в толк не возьму, почему остальные монеты зовутся по металлу, из которого изготовлены, а только золотые вятыми кличут, а? И кого не спрошу, никто не знает. Может, хоть ты в курсе?

Сол перестал рассматривать монетку, положил её обратно, скрестил руки на груди, положил опёрся локтями о стойку, и взглянул на Келя. Сдачу отчитывать он не торопился.

Келя такое поведение трактирщика ввело в лёгкое замешательство, но он всё равно незамедлительно поспешил рассеять тьму в голове своего собеседника:

- Да, сейчас расскажу. Так получилось, что гномы первыми из всех разумных рас придумали вместо системы бартера использовать золото в качестве универсальной валюты, и начали обменивать его на товары. Всего существовало ровно девяносто девять золотодобывающих шахт. Знаю, звучит будто именно так специально и задумывалось, но на самом деле это просто совпадение, так уж сложилось исторически. - Юноша пожали плечами. Шахты эти были пронумерованы не по порядку их открытия, как может показать на первый взгляд, а по качеству добываемого там золота. - Он пару раз стукнул пальцем по вятому. - И до того, как эльфы договорились с гномами о взаимовыгодной очистке металлов, в том числе и золота, монеты назывались по десятичной части номера шахты, в которой их добывали. Всегда с округлением в меньшую сторону. - Кель всё ещё держал кошель в руках, ожидая сдачи. - Например, если золото, добывали в шахтах с первой по десятую, то монеты назывались нулевыми, с десятой по двадцатую первыми, с двадцатой по тридцатую вторыми и так далее. Золото высшей пробы добывалось в шахтах с девяностой по девяносто девятую, и отчеканенные из того чистейшего металла монеты назывались девятыми. Не стоит даже упоминать, насколько неудобной являлась подобная система, но деваться гномам было некуда - никто не хотел получать за свой труд столько же монет низшей пробы, в то время как за ту же работу другим выплачивали бы награду более чистыми монетами в том же количестве. У них существовали целые таблицы, специальные приспособления и даже хитроумные системы весов со множеством чаш, чтобы конвертировать одну и ту же валюту между собой, в зависимости от её пробы. А уж если кто-то собирался расплатиться грудой монет разного качества, - юноша присвистнул, - там уже начиналась настоящая кутерьма с выведением сложных формул длиной в пару бумажных листов. Думаю, понятно, что даже тривиальный поход за продуктами превращался в целое приключение. - Сол понимающе кивнул, и прикусил свой ус, а Кель продолжил. - Когда же эльфы предложили начать очищать золото гномов, чтобы весь металл стал одинаковой пробы - как из девяносто девятой шахты, те, недолго думая, согласились даже на не самые выгодные для себя условия - отдавать аж половину всего полученного своим компаньонам. Как только отчеканенные из такого золота монеты пошли в ход, их сразу нарекли "девяносто девятыми". Но это звучало слишком длинно, поэтому довольно скоро именование сменилось на "девятые". Но и это вызывало некоторое неудобство и недопонимание, так как ещё далеко не все старые монеты успели выйти из оборота. Тогда гномы покумекали, и решили дать своей валюте официальное название "вятые". А так как поначалу чеканкой и распространением занимались только они, скоро и люди, и эльфы, переняли у них это название. Сейчас, конечно, и у нас есть свои золотые шахты и мастера, хоть мы всё так же зависим от алхимии эльфов в вопросах очистки металлов, но название прижилось и закрепилось в нашем языке.

С кухни раздались звуки откупориваемых бочек. Сол, поведя ухом, внимательно дослушал разъяснения лекаря, и, довольно улыбнувшись, покачал головой:

- Здомрово, здомрово! Очень интересно, Кель! Очень! Слышишь, что говорю?! Как по мне - так ты просто отличный парень! - Трактирщик наклонился к лекарю, и заговорил таким шёпотом, будто затевал что-то нехорошее. - Считай, что сегодняшний обед за счёт заведения. - Он по-заговорщически заозирался вокруг, чтобы убедиться, что жена его не услышит. - Только Бекке не говори, а то она в таких случаях постоянно припоминает, что мои решения нас едва не разорили. Хотя, думаю, даже если она и узнает, то будет не слишком против такого поворота, вы с твоим учителем ведь когда-то её безвозмездно подлатали. Уверен, она даже посмотрит на меня почти без осуждения. - Хозяин заведения подмигнул юноше, и добавил совсем тихо, едва шевеля губами, наклонившись чуть ли не к уху лекаря, будто окружающие только и стремились, что подслушать их разговор. - Но лучше ты ей всё-таки не говори.

Сол захохотал, пододвинул указательным пальцем, который один закрывал чуть ли не всю монету целиком, вятый обратно к Келю и засобирался уходить:

- Ладно, дружище, мне пора. Было очень приятно с тобой поболтать. Забыл, правда, спросить зачем ты в городе. Но если ты здесь надолго, то вечерком обязательно ещё заходи - продолжим. Да и народ в себя придёт после жары, и в зале соберётся. С новыми людьми познакомишься, пообщаешься! Уверен, ты всем понравишься. У меня ещё музыканты будут - атмосферка, - он на мгновение зажмурился от предвкушения, - непередаваемая! Это я тебе гарантирую! Ну. Лады, если что срочное - зови. Я тут, рядом, на кухне. Но ближайшее время мне будет не до разглагольствований, учти это, пожалуйста. Только по делу. - Всё это Сол сказал, пока шёл от своего места до выхода из-за стойки.

Кель встрепенулся:

- Постой, Сол! У меня остался ещё один вопрос! Последний! Но очень важный! Как раз по делу! - Воскликнул юноша, вытянув руку в сторону трактирщика, будто пытался ухватить его за рукав.

- Что такое? - Хозяин заведения развернулся, вопросительно глядя на клиента.

Юноша немного помялся, размышляя, что можно рассказывать Солу, а что - нет. Однако Келю редко встречались настолько харизматичные люди, которые, к тому же, с первых минут внушали такое сильное доверие, поэтому, он решил излить всё начистоту:

- На самом деле, я приехал сюда, чтобы собрать экспедицию. Правда, вряд ли её можно назвать полноценной, так как место моего назначение располагается не слишком далеко от Раута, но, всё-таки, мне хотелось бы отыскать здесь спутников, заинтересованных в открытиях. И, скорее всего, в золоте. Или хотя бы нанять охранников, - приподняв губы, добавил лекарь, - а может, даже, найти партнёров. Откровенно говоря, я рассчитывал, что здесь будет намного больше посетителей, и я смогу поговорить с разными людьми, даже рассмотреть варианты, но оказалось, что это не так. В общем-то, здесь почти никого и не оказалось. Теперь мне кажется, что тут мои поиски успехом не увенчаются. - Юноша оглянулся на единственного посетителя, который оставался в главном помещении трактира, помимо него самого - на девушку, половина лица которой была прикрыта волосами. - Ты можешь мне подсказать, где стоит продолжить поиски?

Сол взял себя за подбородок и задумался, уставившись в пол. Постояв так десяток секунд, он ответил:

- Сейчас в номерах прячутся от жары несколько опытных воинов, но пока что их лучше не беспокоить. Вечером они спустятся к ужину, тогда у тебя и появится возможность с ними пообщаться. Ещё, скорее всего, подтянуться новые постояльцы, не исключено, что среди них ты отыщешь того, кто тебе нужен. А ещё можешь отправиться в здание ратуши и узнать, не отправляется ли в скором времени какой торговый караван до Кориделя - это ближайший от Раута город. Туда обозы сопровождают солдаты. Может, возьмут тебя попутчиком - лекарь пригодится всем и всегда. - Сол подумал ещё немного, и уточнил. - Правда, потом солдаты возвращаются в Раут, а торговцы для дальнейшей дороги нанимают себе охрану уже на месте. Но тебе ведь главное безопасно добраться до города, уж там-то авантюристов обитает поболее, чем здесь, проще будет кого-нибудь заинтересовать. Правда, я слыхал, что в Кориделе нынче какая-то беда приключилась, но ты-то парень башковитый! В обиду себя не дашь! Можешь конечно, ещё попытать счастья и поспрашивать за городом, но я почти уверен, что там тебе ничего не светит. Вот, вроде и всё. Больше не припомню мест в Рауте, где ещё стоило бы искать спутников для экспедиции. - Хозяин заведения пожал плечами. - Всё-таки этот город привлекает в основном торговцев да путешественников, и его охраняют военные и все сложности решают они же. Услуги искателей приключений здесь не пользуются особым спросом. А вообще, - Сол мотнул подбородком в сторону девушки, - не сбрасывай Джил со счетов раньше времени. Перетри с ней это дельце - авось и сойдётесь на чём-нибуль. Она вроде как бродячая артистка, много где побывала, немало дорог поистоптала, кое-что знает о путешествиях, это уж точно! А как она ножики метает, - трактирщик сложил большой и указательный пальцы в кольцо, - будь здоров! Девушка опытная и сообразительная, защитить сумеет, если договоритесь. А если нет - то, может, и советов даст, даже получше моих.

- Ясно. Спасибо, Сол. - Улыбнулся лекарь, и, подумав, решил задержать трактирщика ещё ненадолго. - Слушай, а зачем вообще проверять рыбу, которую поймали возле Джана? Это же владения людей, в конце концов. Зачем кому-то делать гадости своим же сородичам?

Хозяин заведения, глубоко о чём-то задумавшись, дёрнул головой, услышав в свой адрес очередной вопрос:

- А? Что? А, да, не за что! Обращайся, если что. Но давай чуть позже, мне сейчас нужно разделаться с целой горой рыбы. А то Бекка меня стукнет! Рука у неё лёгкая, конечно, но я не люблю, когда она на меня сердится. - Трактирщик улыбнулся, и только теперь, с очень большой задержкой, он сообразил, что спросили его о другом. Немного потормозив, Сол пожал плечами, и ответил с опостылевшей обыденностью. - Такие порядки. Всё, что привозят в Раут, подлежит обязательному осмотру, хоть с Кадиреса, хоть с Джана, хоть из самой преисподней. Мол, мало ли чего, враг не дремлет, а город стратегического назначения.

Улыбнувшись, Кель кивнул, и поднял свою кружку, как бы показывая, что следующий глоток делает за здоровье хозяина заведения:

- Ну, что ж, спасибо за ответы, Сол. Мне тоже было очень приятно с тобой познакомиться, и ещё приятнее общаться, особенно, под изумительную стряпню твоей жены. - Юноша сложил пальцы кисточкой, и поцеловал их, широко растопырив впоследствии, в точности повторив недавний жест хозяина заведения. - Передай мои комплименты повару! - Он вздохнул. - Не смею больше тебя задерживать, кажется, ты и так из-за меня уже вот-вот влипнешь в неприятности.

Но Сол, в свою очередь, не торопился уходить. Он стоял, задумчиво постукивая пальцами по стойке:

- Слушай, Кель, - проговорил он как будто в никуда, - с твоего позволения, хотел бы дать тебе один совет. Если вы с Джил ни о чём не договоритесь, и тебе будет нужно как-то скоротать время до вечера, - трактирщик наклонился к юноше и произнёс доверительным шёпотом, - это правда, что в нашем городе нет борделей, однако ближайший находится прямиком за городской стеной. Поспрашивай у местных - тебе любой укажет направление.

Кель выпрямился на стуле. Поначалу, его лицо начало вытягиваться, но затем он медленно опустил взгляд и, взглянув на трактирщика исподлобья, многозначительно улыбнулся краешком рта, приподняв одну бровь.

Сол, довольный очередной своей проделкой, удалился на кухню под громогласный аккомпанемент собственного смеха.

Лекарь ещё некоторое время смотрел на дверной проём, в котором скрылся трактирщик, когда, опомнившись, понял, что всё это время так и продолжал сидеть, не выпуская кошелька из рук. Он оглянулся на вятый, сиротливо оставленный на прилавке, взял его средним и указательным пальцами, немного поглядел на монетку, затем посмотрел в сторону кухни, потом снова взглянул на вятый, потом снова на двери, ведущие на кухню, затем пожал плечами, и кинул золотой обратно в кошель, который, в свою очередь, вернул в сумку.

Оглянувшись на девушку, указанную Солом, Кель подумал, что бродячая артистка - это не совсем тот, кто ему нужен для научной экспедиции. Вообще, ещё сидя в трюме корабля, он представлял какого-нибудь здорового, молчаливого, почему-то лысого, вооружённого до зубов, и изукрашенного шрамами мужика, который стал бы его надёжным телохранителем, способным защитить и от бандитов, и от диких зверей. Ну или хотя бы какой-нибудь ловкач, который разбирается в магии и ловушках, а также в магических ловушках, т.к. всё вышеперечисленное юноша ожидал встретить на пути. Но, так как заняться ему всё равно больше было нечем лекарь решил всё-таки с ней поговорить: "В конце концов, попытка не пытка, что я теряю? А так, глядишь, чего и выгорит" - так размышлял юноша, заодно подмечая, что, как ни крути, путешествовать в компании девушки куда как приятнее, чем с мужиком, даже самым суровым и закалённым в боях.

Прикончив остатки завтрака, Кель наконец-то решился, взял свою кружку, в которой ещё оставалось пиво, и, сам того не подозревая, сделал первый шаг навстречу судьбе.

***

Первое, на что обратил внимание юноша, когда подошёл поближе, так это то, что перед его будущей знакомой стояла точно такая же кружка, очевидно, наполненная пивом. А сама она, как оказалась, не просто разглядывала свои ладони, а, опёршись на спинку стула, приводила в порядок ногти ножичком. Использовавшийся не по назначению инструмент имел странные размер и форму, отчего Кель пришёл к выводу, что он относился к метательным. Одежду артистка носила такую же, как и лекарь - походную, только более светлых тонов, юноша про себя обозначил их как "кремовые". Но, пожалуй, самым большим различием в одежде этих двоих оказался плащ девушки, который надёжно зашнуровывался на шее, а не застёгивался на пуговицу, как у лекарей.

Приблизившись, юноша обнаружил, что голова девушки была опущена, поэтому, не имея возможности разглядеть лица, он решил больше внимания уделить её рукам и ножику, потому как хоть какой-то свет падал только на них. Как медик он знал, что порой только лишь руки могут сказать о человеке больше, чем лицо и поведение.

На среднем, указательном и большом пальцах левой руки девушки виднелось множество небольших шрамов. Кель решил, что она поранилась, когда училась своему мастерству: "Издержки профессии" - пожав плечами, подытожил про себя юноша. Он не успел разглядеть, имеются ли такие же шрамы на другой руке девушки, зато увидал, что на безымянном пальце каждой руки артистка носила по деревянному кольцу. Единственное, что смог придумать Кель о предназначении настолько неброских украшений, это то, что они как-то помогали в метании ножей.

Казалось, что девушка не обращала на него никакого внимания, увлечённая наведением личной гигиены. Простояв возле стола примерно полминуты и не получив никакой реакции, Кель, наконец, решил обозначиться, поздоровавшись. Но стоило ему только раскрыть рот, артистка его перебила:

- Ну, чего пялишься? Если так понравилась - закажи мой портрет у художника, и любуйся, сколько влезет. - Проворчала она, не отрываясь от своего занятия.

Приветствие, застрявшее в горле у юноши, кажется, каким-то образом создало давление на глаза, так как последние вылезли у него из орбит в ответ на настолько прохладный приём. Ошарашенный, он захлопнул рот, потом снова открыл, но не успел сообразить, что ему на ум пока не пришёл достойный ответ, поэтому снова сомкнул челюсти, и снова открыл, но тут же невольно задумался над тем, что только что услышал, поэтому снова закрыл. Со стороны Кель походил на аквариумную рыбку, поедавшую корм. Он предположил, что было бы лучше дождаться какого-то продолжения от артистки, но та просто продолжала игнорировать юношу. Наконец юный лекарь собрался с мыслями, пришёл в себя, и наконец-то поздоровался:

- Эм-хм. Привет! - Он помахал свободной рукой. - Позволишь присоединиться к тебе за столом?

Изящно встряхнув волосами, девушка подняла голову, и оценивающе взглянула на лекаря полуприкрытыми глазами, взглядом, полным пренебрежения.

Теперь Кель, кажется, догадался, почему она пряталась в самой тёмной части трактира.

Правильной, овальной формы, её лицо выглядело вполне миловидно. Небольшой, кругленький подбородок дополнял прямой, чуть вздёрнутый носик. Губы, однако, были поджаты от недовольства. Брови нахмурены. Взгляд её светло-малахитового глаза выражал лёгкую неприязнь, в то время как местоположение второго закрывала чёрная повязка. Круглый кусочек ткани прикрывал место, где находился правый глаз и небольшую область вокруг него. Держался же он на ленте, шириной в палец, обвивающей голову девушки. Свои волосы она укладывала так, чтобы скрыть повязку, но чёлка плохо справлялась с этой задачей, так как чтобы полностью спрятать сей недостаток, артистке пришлось бы зачесать все свои волосы вперёд, что, несомненно, выглядело бы крайне нелепо. Келю показалось забавным то, что так же, как и одежда, волосы девушки оказались чуть светлее его собственных.

Когда девушка закончила осматривать лекаря, выражение её лица сменилось на нейтральное, юноша посчитал это хорошим знаком. Выдержав небольшую паузу, она, наконец, заговорила, на этот раз намного дружелюбнее:

- Почему бы и нет? Присаживайся.

Она перестала чистить ногти, положила локти на стол и уставилась на Келя единственным здоровым глазом, поигрывая ножиком - прокручивала его промеж пальцев.

Кель отодвинул стул и уселся напротив. Внешность девушки его ни капли не смутила. В своей врачебной практике он встречал случаи и похуже, а здесь он не увидел ничего такого, чего не получилось бы исправить магией. Хотя, конечно, для это понадобилась бы круглая сумма, если бы она обратилась к кому-то помимо ДонАллана. Зато её звонкий, мелодичный, приятный до головокружения голос его прямо-таки очаровал. Ему захотелось как можно скорее начать разговор, неважно, на какую тему, лишь бы его собеседница поскорее снова начала отвечать. А ещё он решил, что возможно, раз Сол назвал её бродячей артисткой, то зарабатывала она не только метанием ножей, но ещё и пением. Келю немедленно захотелось попросить девушку что-нибудь ему спеть, но от этих мыслей он рассердился на самого себя: "Если я сейчас выкину что-то подобное, она решит, что я сумасшедший. Это крайне неуместно". Переборов свой странный порыв, юноша представился:

- Меня зовут Кель, а ты, я так понимаю, Джил, верно?

Он протянул девушке руку, но вместо того, чтобы пожать её, она оперлась на спинку стула, скрестив руки на груди, зажав то, что служило ножику рукояткой, между средним и указательным пальцами:

- Кель, да? Какое-то простачковое имя. - Надменно произнесла Джил, ехидно ухмыльнувшись.

Кель медленно отвёл руку в сторону. Его брови приподнялись, в удивлении, а потом почти сразу же нахмурились. Во-первых, он не ожидал столь откровенного хамства, вместо приветствия. Во-вторых, несмотря на то, что он родился в семье простых людей - рыбака и швеи, ему нравилось подаренное родителями имя, и казалось достаточно оригинальным. Полное имя юноши перевоыдилась с одного из древне-человеческих диалектов как "Носитель Знания", и молодой лекарь считал, что полностью его оправдывал. От досады Кель надул губы, наморщил нос, и даже, рефлекторно, легонько стукнул донышком кружки по столу. Потом скрестил руки на груди, как Джил, обиженно выпятил подбородок, и ответил:

- Да? Зато у тебя имя как у принцессы, но что-то я не вижу вокруг королевской прислуги. Сама-то ты сидишь не во дворце, а в обычном трактире, вместе с "простачками". - Сделал он особый акцент на последнем слове, передразнивающе понизив голос и скривив губы.

Задумавшись над своим ответом, Кель понял, что, похоже, сам себя укусил за задницу подобным высказыванием, согласившись с тем, что он являлся простачком, но отступать было уж поздно - ему следовало подумать над тем, как выкрутиться из ситуации за счёт следующей колкости.

Джил же наоборот, оценив самокритичную остроту по достоинству, ухмыльнулась и, усмехнувшись, ответила уже гораздо добрее:

- Эй-эй, я не собиралась тебя обижать. Ты слишком остро воспринял мои слова. Я просто не выношу преждевременного фамильярного отношения, и всего лишь хотела, чтобы ты представился полностью, как полагается по этикету.

Кель бросил на Джил удивлённый взгляд. Она продолжала миловидно улыбаться, и, казалось, без какого-либо подвоха. Теперь, растерявшись от такого резкого поворота событий, он занервничал, и вскочил, чуть не опрокинув стул:

- Ох, да, прости, об этом я как-то совсем не подумал. - Кель замялся, вспоминая, как правильно представляться по этикету. ДонАллан настаивал, чтобы его ученик занимался изучением и этой науки, но живя среди простых людей, юноша пользовался ею крайне редко, отчего практически забыл, как это делается, потому как подобные церемонии знакомства было принято проводить среди людей самых высших сословий, чтобы понять, кто же сейчас перед тобой стоит, и насколько почтенно стоит к нему относится. Наконец, паззл в его голове сложился, и он затараторил. - Меня зовут КельДоран, я являюсь сыном рыбака УнокДона и швеи ДорраМоны, большую часть жизни занимался изучением знахарского искусства, и, говоря без ложной скромности, достиг на этом поприще немалых успехов, ученик небезызвестного мага-целителя ДонАллана. Прошу, для краткости зови меня Келем.

Только теперь, представившись, он выдохнул и успокоился. После чего уставился на Джил, в ожидании ответного жеста.

Она встала, спрятав руки под плащом, перестала улыбаться, на мгновение прикрыла глаза, тихонько вздохнула, и представилась:

- Меня зовут ДжиллиАнна. Дочь охотника РозаХивана и прачки МисаМорры. Последние несколько лет являюсь бродячей артисткой, чем и зарабатываю себе на жизнь. Ученица своего отца РозаХивана. - Тут она замялась, всего на полмгновения, что, тем не менее, не ускользнуло от пронырливого взгляда лекаря. - Каких-либо особых статусов или званий не имею. Прошу, для краткости звать меня Джил.

На этот раз артистка первая протянула руку, в которой уже не оказалось оружия, когда и куда девушка успела его упрятать, ускользнуло от взгляда юного лекаря.

Кель, проникнувшись официальностью момента, но всё ещё находясь в состоянии замешательства, немедленно схватил руку Джил, и принялся неистово её трясти.

Артистка не пыталась вырвать ладонь из цепкой хватки озадаченного лекаря. Напротив, саркастично оскалившись, она подождала, пока юноша сам понял, насколько нелепо выглядел со стороны.

Но это произошло гораздо скорее, чем девушка успела в полной мере насладиться ситуацией.

Кель, испугавшись, что его примут за какого-нибудь умалишённого, стремительно выпустил руку Джил из плена, и уставился на неё, после чего медленно перевёл взгляд на саму девушку, ожидая её реакции: "Наверное, она подумает, что я самый последний болван, который даже здороваться толком-то не умеет" - с тревогой заметил про себя лекарь.

Так или иначе, его ожидания не оправдались. Артистка, напротив, даже слегка усмехнулась и отпустила в его сторону маленькую колкость:

- Странный ты какой-то. Но забавный. - Легкомысленно добавила она. - После чего, оглянувшись, уселась на место. Выражение её лица вновь приняло равнодушно-серьёзный вид, прямо как и её голос:

- Итак, судя по тому, что говорил обо мне Сол, ты не на свидание меня пригласить собрался, верно? - Перешла она прямо к делу.

Присмотревшись к артистке повнимательнее, Кель понял, что, в других обстоятельствах, был бы и не против устроить подобное мероприятие, но в данный момент его интересовали дела совсем иного толка. Однако, рассказывать о них в лоб всем подряд он не торопился:

- Верно. Скажи, Джил, а как давно ты путешествуешь? - Начал он издалека.

- Нечасто в календарь заглядываю, но примерно три года. - Не задумавшись и на секунду, ответила она, будто предугадав этот вопрос заранее.

- А на жизнь зарабатываешь выступлениями, правильно? - Сразу перешёл к следующему вопросу лекарь.

- Да, прямо как и сказала минуту назад. - Артистка на мгновение недовольно поморщилась. - Точнее - метаю ножи на потеху публике. Если приходится задержаться на одном и том же месте на какое-то время, и внимание аудитории ослабевает, то ещё пою и музицирую. Если, конечно, удаётся достать инструмент.

"Ура! Она всё-таки поёт! Если не сойдёмся, нужно не забыть уточнить, когда и где планируется следующий концерт" - с ликованием заметил про себя лекарь, но сохранил деловое выражение лица:

- Понятно, - юноша кивнул головой, - а насколько хорошо?

- Достаточно, чтобы хватало на вкусную еду и тёплую постель. - Джил нахмурилась.

- Прости за подобные вопросы, но я не видел ни одного твоего выступления, и даже слышать о тебе мне не доводилось. - Кель хорошо знал устройство человеческого зрения, и опасался, что люди, на самом деле, платили вовсе не за мастерство и артистизм девушки, а просто чтобы посмотреть, как кто-то неполноценный пытается профессионально заниматься метанием ножей. - Мне необходимо лучше узнать о твоих навыках, так как дело, которое я собираюсь провернуть, имеет весьма деликатный характер, однако... - он уже собрался сказать "если мои сведения верны, её участники не будут ни в чём нуждаться всю оставшуюся жизнь", но вовремя запнулся, сообразив, что знаком с собеседником без малого пять минут, и что не стоит кричать о таких вещах на каждом углу, поэтому решил проявить осторожность, - ... может принести... неплохой доход. Но в то же время, я не уверен, насколько опасной в итоге она окажется, поэтому ищу людей, готовых абсолютно ко всему.

- Что ж, понятно. - Джил отпустила брови на привычное место, после чего взялась за кружку, в пару глотков прикончила её содержимое, вытерла рукавом влагу с губ, оценивающе осмотрела донышко, и вернула ёмкость на место. После чего перевела взгляд на кружку собеседника, и уточнила, мотнув в её сторону подбородком. - Что там у тебя за пойло?

Юноша посмотрел на свою кружку, словно сам успел забыть, что там находилось:

- "Горный Король".

- Мхм. - Кивнула она. - Ты случайно не запомнил, из какой бочки Сол тебе наливал?

- Запомнил. Вон та, чуть выше и правее центра. - Ответил лекарь без задней мысли.

Кель повернул голову в сторону стойки, и указал пальцем в направлении запрошенной ёмкости. Тут же он самым краешком глаза приметил, как девушка завела одним плавным движением завела праву руку за голову, а следом молниеносно её распрямила. На мгновение что-то сверкнуло в освящаемой части трактира, и раздался еле слышный звук, похожий на глухой свист. В следующую секунду раздался стук, точно кто-то ударил совсем маленьким топором по дереву, проследив взглядом за источником звука, юноша обнаружил, что из того самого бочонка теперь торчал небольшой метательный нож. Очевидно, такой же, каким Джил чистила ногти.

У лекаря отвисла челюсть. Их стол находился от стойки на расстоянии около пятнадцати шагов, а полки с напитками и того дальше. Причём, Джил метнула нож, мало того, что сидя и практически не целясь, так ещё и не поворачивая головы. Пока Кель ошарашено пялился на место ранения сражённого с одного удара бочонка, Джил, поднялась из-за стола:

- Что-то меня в последнее время память начинает подводить, как выпью, поэтому я решила на всякий случай пометить бочонок. Это ведь тот, я же не ошиблась? - По высокомерному тону артистки юноша сразу догадался, что никаких проблем с запоминанием вещей она не испытывала, а просто решила покрасоваться.

Прихватив свою кружку, девушка направилась за прилавок. Оказавшись рядом с бочонком, ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вытащит из последнего свой ножик, раскачав его в разные стороны, чтобы расширить отверстие, так как засел тот действительно глубоко. Наконец, когда оружие поддалось, и выскочило из древесины, из отверстия внезапно побежала тонкая струйка пива. Моментально сориентировавшись в ситуации, Джил успела поймать её кончик в свою кружку, не пролив ни капли:

- Ух ты, на такое я не рассчитывала.

Приподняв одну бровь, артистка вытянула шею в направлении струйки и попробовала её, высунув язык. После чего довольно усмехнулась, и кинула лекарю через плечо:

- А Сол-то тебе самый свежак налил, оказывается! Видать, сильно ты ему понравился!

Пока кружка наполнялась, артистка спрятала нож куда-то под плащ. Поток хмельной жидкости успел заполнить половину ёмкости, но даже не думал останавливаться, видимо, нож девушки угодил намного ниже ватерлинии бочонка. Удивлённо хмыкнув, Джил, не отрывая взгляда от бегущей струйки, и не двигая кружку, с ловкостью жонглёра, который подбирает с земли ещё один шарик, не прерывая процесса, желая продемонстрировать свои навыки публике, взяла из-под стойки другую кружку, приготовившись, в случае чего, подставить её следующей. Однако поток начала ослабевать, так и не добравшись до краешка стеклянного сосуда. На последнем издыхании он выпустил несколько капель, которые стекли, оставив за собой влажную линию на крышке бочонка. Артистка вернула ставшую ненужной кружку на место, придирчиво оценила получившееся соотношение жидкости и пены в собственной ёмкости. Окончательный Результат её не устроил. Джил же сдула горку пены, отставив сосуд в сторону. Затем отвернула краник, чтобы долить то, что ей причиталось.

"Мда, с ножами она обращается гораздо лучше, чем разливает пиво", - улыбнувшись краешком рта, подметил про себя Кель. Но он считал, что самообслуживание в трактире являлось несколько неуместным: "Может, лучше позвать Сола?" - но в конечном итоге сразу предпринимать ничего не стал, тем более что девушка расплатилась, как почитается.

Артистка достала откуда-то из-под плаща монетку, кинула её на стойку, с характерным звоном и, направившись обратно, крикнула в сторону кухни:

- Эй, Сол! Я себе кружку "Горного" взяла! И ещё проткнула одну бочку! Компенсация на прилавке!

В ответ ей раздался голос человека, которого явно оторвали от глубокой увлечённости каким-то делом:

- А? Чего? Джил, это ты, что ли? Я тут занят вообще-то! - Вознегодовал трактирщик. - Ты, давай, прекращай это своё самоуправство! И имущество моё не порть! Деньги деньгами, а у меня приличное заведение, а не притон какой! Мы тут стулья друг другу об головы не разбиваем! Ну, разве что в виде исключения. - Виновато добавил Сол, и умолк. Но, внезапно, воскликнул, повеселевшим голосом. - А-а! Я понял! Это ты своими трюками перед Келем хвастаешься? Ну, тогда на этот раз я тебя прощаю! Но только на этот! - Тут с кухни послышалось неразличимое бормотание Бекки. - Что? - Негромко уточнил трактирщик. - А, ага. - И воскликнул строго. - Если ещё хоть какая-нибудь мебель пострадает - я тебя больше в зал не пущу! - Сол явно не хотел отвлекаться от дела, и даже не стал выходить за монеткой.

Пока Джил слушала трактирщика и шла обратно к столу, хулигански хэкая в ответ на каждую его фразу, Кель провожал её взглядом. Даже когда она уже поставила кружку, и взялась за спинку своего стула, юноша всё ещё неотрывно наблюдал за ней. Джил обратила на это внимание. Она оказалась довольна произведённым эффектом:

- Ну, как представление, понравилось? Достаточная демонстрация моих способностей?

- А-а. Га-а-а. Да-а-а-а. - Протянул Кель. Усмехнувшись, артистка подперла указательным и средним пальцами подбородок лекаря, и медленно приподняла его, прикрыв рот. Рефлекторно отпрянув, юноша непроизвольно ухватился за свою нижнюю челюсть, и недоумённо погладил её. Затем, когда он пришёл в себя, в его взгляд и голос снова вернулось недоверие. Вытянув голову параллельно столу, он начал вкрадчиво изливать гложившие его сомнения. - Значит, ты путешествуешь уже три года? - Артистка кивнула с усталым лицом. - Но если метательные ножи могут помочь эффективно защититься от человека, то что ты будешь делать при встрече, ну, скажем, с рыжеволком? Или медведем? Тебе приходилось отбиваться от диких животных?

Скрестив руки на груди, Джил медленно выдохнула, и очень медленно и твёрдо проговорила:

- На такие случаи у меня есть кое-что покрупнее.

С этими словами она откинула полу своего плаща.

Пред взглядом Келя предстала пара висевших на поясе девушки кинжалов. Каждый из них имел позолоченную, на вид крайне удобную ручку, а также лезвие в форме когтя, длиной, пожалуй, с человеческое предплечье. По крайней мере, так показалось юноше на первый взгляд. Кроме того, лекарь ещё успел заметить приделанные к внутренней стороне плаща кармашки, в обычное время скрытые от посторонних невнимательных глаз, из которых торчали какие-то металлические прямоугольники, видимо, служившие рукоятками метательным ножам артистки. Но это всё, что Кель успел разглядеть, потому как Джил поспешила запахнуть плащ спустя всего пару мгновений.

Тем не менее, даже столь краткая демонстрация вооружения и умений девушки уже изрядно впечатлила лекаря. Теперь вместо безобидной артистки перед ним сидел самый что ни на есть настоящий телохранитель, способный постоять не только за себя, но и за других. Тут Кель кое-что вспомнил, что у него имелись ещё вопросы, и незамедлительно продолжил интервью:

- А как насчёт знаний в области магии?

Скрестив руки на груди, Джил наклонила голову в сторону и ответила безразлично:

- Почти ни беса ни смыслю в колдовстве, да и вообще, стараюсь держаться от волшебников подальше. Не нравятся они мне.

Мысленно сделав пометку о том, что девушка, похоже, совсем не разбирается в ранговой системе гильдии магов, лекарь задумчиво пробормотал как будто самому себе:

- Ага, в таком случае, придётся подыскать ещё и опытного мага. Ну, наверное, оно и к лучшему, пусть каждый будет полноценным специалистом в своей области. - Теперь Кель поднял голову и объявил торжественно. - Что ж, я вижу, что ты владеешь некоторыми навыками, необходимыми для успешного завершения экспедиции. И не просто владеешь, а на владеешь на высшем уровне! - Но тут же юноша наклонился над столом, и спросил, очень тихо, заговорщицки, словно опасаясь, что в пустом зале их кто-то может подслушать. - Но приходилось ли тебе их когда-нибудь использовать, чтобы убивать людей? - Артистка вопросительно приподняла бровь. Постучав пальцами по столу, юноша понял, что вопрос прозвучал несколько провокационно, поэтому он тут же его подкорректировал. - Разбойников, например? Ну, или ещё каких плохих парней?

Теперь Джил взглянула на Келя с нескрываемой неприязнью, поджав губы, сморщив нос и нахмурив брови. Допрос явно начал ей надоедать:

- Ты задаёшь слишком много вопросов, Кель. - Имя лекаря она произнесла с напором. - И вопросов такого толка, на которые первым встречным обычно не отвечают. Я могу защитить свою жизнь. - Тут она оценивающе осмотрела юношу. - Да и твою, при случае, тоже. - Ехидно ухмыльнувшись, она добавила язвительно. - Если не будешь слишком сильно путаться под ногами. - Но прежде, чем лекарь успел сообразить, что его только что оскорбили, артистка уже перешла к сути. - Я слышала, как ты обсуждал с Солом какую-то экспедицию, и я понимаю, какие у тебя имеются основания сомневаться в моих способностях, - её рука непроизвольно дёрнулась к закрытому повязкой глазу, - и поэтому, и только поэтому я терпеливо отвечала на твои дурацкие вопросы. - Наклонившись к столу, она положила на него кулак и локоть правой руки. - Так что переходи-ка ты поскорее к своему "делу", и, либо мы бьём по рукам, и становимся компаньонами, либо расходимся, как в море корабли - каждый в свою сторону. - Она откинулась на спинку стула, вновь скрестила руки на груди, и, горделиво приподняла подбородок, взглянув на собеседника сверху-вниз. Всем своим видом она стремилась показать, что более не намеревалась отвечать на вопросы, не получив причитающихся ответов. - А если вам, многоуважаемый господин, всё ещё недостаточно все сказанного и показанного - я бы попросила немедленно оставить меня в покое. - Она небрежно махнула рукой куда-то в сторону, как бы отсылая юношу подальше. - Видите ли, у меня тут ещё имеется незаконченное дельце. - С этими словами артистка продемонстрировала лекарю недочищённые ногти, которые, к слову, и без того выглядели вполне ухоженно.

Только сейчас Кель понял, насколько некрасиво себя вёл с самого начала знакомства, отчего почувствовал себя крайне неловко. А особенно за то, что несмотря ни на что, подсознательно судил о человеке по его внешности и первому впечатлению. Рассудив, что Джил - это именно тот, кто ему нужен, Кель решил выложить ей всё как есть, без утайки - чтобы загладить вину и укрепить взаимное доверие:

- Да, прости меня, пожалуйста. Давай я сейчас тебе всё покажу.

Кель поставил сумку на колени, открыл и очень осторожно, словно грудного ребёнка, достал нечто прямоугольное, завёрнутое в тряпицу. Он медленно и аккуратно освободил предмет от обволакивавшей его ткани.

Этот предмет оказался небольшой книжкой, высотой и шириной примерно с полторы ладони. А вот толщиной она вряд ли могла потягаться даже с большим пальцем. Обложку выполнили из кожи, а уголки обили железом. Кель держал эту книгу так, будто она являлась самым драгоценным, что он когда-либо имел в жизни. Он даже старался лишний раз на неё не дышать.

Джил завороженно рассматривала верхний торец книги, когда Кель медленно провёл ладонью над лицевой стороной обложки, едва касаясь её самыми кончиками пальцев. Только теперь он положил томик по средине стола, чтобы Джил смогла разглядеть, что по середине были выдавлены семь значков, расположенных по кругу, и все они изображали что-то в символичном виде. Начиная сверху, по часовой стрелке шесть из них расположились следующим образом: солнце, ломаная линия, похожая на повёрнутую на бок букву "и", капля, ромб, замкнутая ломанная линия, и язычок пламени. Так, что некоторые оказались друг напротив друга: солнце и ромб, замкнутая ломанная и повёрнутая набок буква "и", капля и язычок пламени. В центре находился седьмой значок, такого же размера, как и все остальные - квадрат со вписанным в него кругом. Все внешние значки соединяли дуговые линии так, что образовался пунктирный круг. И от каждого из них шла прямая линия к центральному квадрату со вписанным в него кругом.

Девушка смутно припомнила, что встречала эти символы раньше, однако она никогда не интересовалась ими, и не обращала особого внимания, и поэтому не знала, кто и для чего ими пользуется. И тем не менее, она сразу сообразила, что капля означала воду, язычок пламени - огонь, а солнце - явно символизировало свет. О предназначении остальных ей оставалось только догадываться. Больше всего вопросов вызывал ромб.

Пока лекарь ждал, когда артистка как следует рассмотрит обложку, он отложил тряпицу в сторону. Наконец, не выдержав молчания девушки, он заговорил сам:

- Джил, ты знаешь, что это за символы? - Поинтересовался Кель таким тоном, будто вот-вот собирался рассказать что-то умопомрачительное.

- Вот этот, - она небрежно указала на каплю, - означает воду. Другой, - она перевела палец на язычок пламени, - конечно, огонь. Или пламя. Не уверена, есть ли разница в данном случае. Солнце, - указующий перст завис над соответствующим значком, - очевидно, символизирует свет. - Тут паззл в её голове начал складываться. - О, кажется, поняла. Это символы магии воды, огня, и, э-э-м... целительства? - Она подняла взгляд на собеседника. - Я почти уверена, что остальные означают оставшиеся школы магии. Правда, не знаю, где какие.

Кель хлопал глазами, не в силах что-либо сказать. У него просто не находилось слов, кроме:

- Как это "не знаю, где какие"? - Уточнил он потухшим голосом.

Артистка пожала плечами, и выпалила, как ни в чём ни бывало:

- Я же говорила, что в магии ни бельмеса не понимаю. Не интересно мне, и всё тут. Да и вообще, что-то многовато тут этих твоих значков. - Она неопределённо помахала кистью руки над книгой. - Это правда, что ли, существует так много разных школ магии? Я думала, их всего штук пять.

Слова Джил мгновенно смыли торжественное выражение с лица Келя.

Магия являлась главным инструментом и оружием людей, и когда-то с её помощью они смогли даровать свободу себе и своим потомкам. И только наличие магии поддерживало хрупкий мир между расами людей и эльфов. Лекарь даже представить себе не мог, что кто-то не знал, как выглядят знаки семи основных магических школ.

Не растерявшись, он решил провести кратенький урок по устранению вопиющего, разумеется, по его мнению, невеждества артистки. Кель приподнял книгу со своей стороны, чтобы Джил могла лучше её видеть, но из-за того, что её половина стола находилась в тени, под лестницей, стало только хуже. Поэтому он подтянул томик поближе к себе, на свет, и начал разъяснения:

- Да, действительно, существует несколько больше школ магии, чем ты думала. И даже немного больше, чем кажется на первый взгляд. - И он начал свой рассказ, попутно указывая пальцем на соответствующие символы. - Как ты верно подметила, язычок пламени означает магию огня, а капля - магию воды. Маги огня считается самой опасной, необузданной, и - следующее слово он произнёс даже с некоторым трепетом в голосе, - непокорной. Многие воспринимают её как самую разрушительную, и верят, что она намного опаснее магии тьмы. Про магию воды особо нечего говорить. В неё входят управление водой, паром и льдом. Пожалуй, самым интересным её аспектом является магия кро-О-ови! - Кель произнёс последние два слова таким тоном, будто рассказывал страшилку ночью у лагерного костра, и пытался нагнать ужас на слушателей. Но заметив, что Джил в этот момент посмотрела на него, как на идиота, вернулся к обычному тону повествования, неловко кашлянув. - Кхм. Да, звучит жутковато, но на самом деле она является невероятно тяжёлой в освоении. Я бы даже сказал, одной из самых сложный техник во всех школах магии. И, к тому же, требует обладать по-настоящему мощной душой. Поэтому за всю историю существовало совсем немного людей, которые овладели ей на мастерском уровне. - Он выдержал короткую паузу. - Итак, солнце символизирует магию света. Ты оказалась довольна близка к истине, обозвав её школой целительства, так как эта дисциплина является, можно сказать, её основной специализацией. Однако, адепты магии света практикуют так же защиту себя и окружающих от вредоносных заклинаний других школ магии, нейтрализацию порчи и проклятий, и другие, не менее полезные навыки. Вот эта ломаная линия символизирует магию воздуха. Насколько я знаю, она должна была быть похожа одновременно и на молнию, и на ветер, так как и то и другое являются основными составляющими элементами данной школы. Однако, лично мне кажется, что этот знак похож только на молнию, а ветром тут и не пахнет. - Юноша пожал плечами. - Ну, да не мне судить, главное, что Освободителям когда-то это понравилось, и они решили так и оставить. А вот этот странный кривой многоугольник, по задумке авторов, означает камень. Хотя маги земли, разумеется, занимаются не только швырянием камней. Ещё они умеют по-разному влиять на растения, и управлять различными породами и самой землей, перемещая их и изменяя форму, обращать энергию души в различные минералы, хоть и ненадолго. Но, насколько мне известно, основатель школы магии земли, ДжарШасс, хотел, чтобы его знак походил на обточенный со всех сторон камень, который символизировал бы, что хоть он и изменился под воздействием остальных стихий, но остался столь крепок, что им не удалось его ни сломить, ни расколоть. - Кажется, из солидарности, Кель ненадолго сжал кисть в кулак, видимо, чтобы изобразить тот самый неуязвимый булыжник, с которого срисовали символ. - Впрочем, не исключено, что это всего лишь байка, которую выдумали последователи магии земли, чтобы придать себе лишнего пафоса. - Лекарь улыбнулся и перешёл к следующему значку. - А вот этот ромб означает школу магии тьмы. - Здесь юноша задумался. - Откровенно говоря, сейчас я понял, что и сам не знаю, что он символизирует. - От этого ему стало немного стыдно. - Как-то так вышло, что этот вопрос попросту никогда не возникал у меня в голове, и существование и смысл этого символа казались мне чем-то самим собой разумеющимся. Хм, нужно будет обязательно изучить этот вопрос. - Пробормотал Кель себе под нос, глядя куда-то в пустоту.

Девушка терпеливо ждала продолжения, но оно всё не наступало. Немного наклонив голову на бок, она с интересом взглянула на юношу - взгляд его упирался в стол, однако смотрел он мимо предмета мебели. Нахмурившись, артистка громко кашлянула, чтобы привлечь внимание лекаря.

Встрепенувшись, Кель взглянул на Джил, потом на свою книгу, потом, зачем-то, на стойку, и похлопав глазами, понял, что замечтался. После он принял серьёзный вид, и продолжил:

- Так вот. Магия тьмы, в некотором смысле, является антиподом магии света. Потому как её используют, чтобы насылать порчу и проклятия, - здесь юноша посчитал важным вставить ремарку, - хотя, конечно, проклятие может наложить маг высокого уровня и любой другой школы, однако там это считается побочной дисциплиной, и ей не уделяют особого внимания. - Пока юноша произносил последнее предложение, девушка на мгновение как-то странно поморщилась, и с натугой выпустила воздух через ноздри. Лекарь не смог понять, являлось ли это движение чем-то рефлекторным, или все-таки действительно что-то означало. - Напротив, юных волшебников учат, как контролировать свои действия так, чтобы случайно не наложить на кого-то проклятье, потому как оно является крайне могущественным типом колдовства, и снятие проклятия является нетривиальной задачей, посильной даже для далеко не всех лучших магов. Адептам магии тьмы проклятья, же, напротив приходятся одной из основных специализаций. Так же они изучают управление человеческим сознанием, и, как следствие, телом, как напрямую, так и посредством изменения воспоминаний. Вредоносные манипуляции с чужими душами. А ещё, пожалуй, самую ужасающую дисциплину из всех существующих - некромантию. - Юноша выделил последнее слово, чуть понизив голос, но еле сдержался, чтобы не произнести его тем же образом, что и "магия кро-О-ови". - Потому как поднятие мёртвых вселят страх не только во врагов, но, зачастую, и в союзников. Хотя, насколько мне известно, некромантия, всё же, относится к подразделу изначальной магии. Однако, данный факт часто опускают, и причисляют её к школе магии тьмы, уверен, из-за того, настолько омерзительной и неестественной она является во своей сути. И пусть даже магия огня по праву и считается самой разрушительной, зато титул самой жуткой и коварной заслуженно принадлежит магии тьмы. Будь ты самым опытным и умелым магом огня, ты не сможешь незаметно сжечь кого-то изнутри. Зато маг тьмы такого же уровня сможет наложить проклятие так, что полностью здоровый человек зачахнет и умрёт через полгода, и ни один лекарь или маг-целитель не сумеют хоть как-то помочь, или хотя бы обнаружить причину, даже на вскрытии.

Юноша сделал паузу в ожидании, что настолько леденящие душу откровения о тёмной стороне магии сумеют вызвать у девушки неподдельный интерес. Заметив это, Джил кивнула. Её апатичный взгляд говорил о том, что она слушала лекцию не потому, что ей хотелось, а скорее из вежливости, или, что более вероятно, потому что рассчитывала, что наличие всех этих знаний необходимо для дела. Лекаря немного разочаровал сей факт, но он не подал виду, решив, что аппетит приходит во время еды, и в конечном итоге ему удастся полностью завладеть вниманием артистки. Поэтому, он продолжил, стараясь подавать материал как можно интереснее:

- В центре располагается знак нейтральной магии. Круг, вписанный в квадрат. По задумке художника, круг и квадрат - это полные противоположности друг друга. Ибо квадрат состоит из четырёх линий, у него есть чёткие грани, и углы. Круг же, напротив, состоит всего из одной линии, которая замыкается саму в себя, отчего невозможно сказать, где находятся её начало и конец. Квадрат символизирует строгость, а круг доброту и уют. И всё же, несмотря на свои различия, они идеально подходят друг другу, потому как круг вписывается в квадрат, становясь его частью. И получается, что уют и доброта круга защищают крепкие углы и грани строгого квадрата, в сумме образуя нечто нейтральное. К тому же, такой подход присущ так же и людям - мы часто прячем свои самый добрые эмоции, чувства и намерения глубоко в душу, оставляя снаружи только колючесть и холодный прагматизм, чтобы защититься. - Кель многозначительно посмотрел на Джил. Но та лишь саркастично усмехнулась, и покачала головой, давая понять, что она орешек покрепче многих, и ему не удастся настолько легко её раскусить. - К нейтральной магии относятся создание амулетов, зачарование, общение между людьми на больших расстояниях, предсказание будущего и ясновидение прошлого, а также усиление и изменение собственного тела, вплоть до неузнаваемости. Настоящие мастера данной школы магии могут превратиться в волка, медведя, кошку или даже крысу. Но здесь имеются нюансы, которые в данный момент не имеют значения, поэтому мы их опустим. - Опустив глаза, артистка часто закивала, выражая своё полное согласие. - А вот эти линии, которые соединяют между собой знаки разных школ, призваны символизировать изначальную магию, или, как её ещё иногда называют, первоначальная магия. Ибо хоть некоторые направления в магии по природе своей являются антагонистичными, всё же в основе каждой из них лежит изначальная магия, которая их объединяет, несмотря ни на что, и является как бы общим прародителем. Правда, мне мало что известно о первоначальной магии, из-за того, что по ней существует невероятно мало научных работ. Когда я спрашивал своего учителя, почему так получилось, он ответил, что это всё равно что написать трактат о том, как дышать. Потому что изначальная магия, как я уже говорил, лежит в основе любой другой магии, а это означает, что ею владеют абсолютно все, и при этом никто не владеет в совершенстве. Минимальные знания о ней требуются в самом начале обучения, но чем дальше ты прогрессируешь, тем менее нужной она становится. Как-то так.

Закончив лекцию, Кель, как полагается хорошему преподавателю, замолчал, давая своему ученику время на осмысление новой информации, а также на то, чтобы задать возникшие по пути вопросы. Однако Джил продолжала смотреть на него, в ожидании какого-нибудь продолжения, и не собиралась ни о чём спрашивать.

На этот раз юноша расстроился не на шутку из-за того, что ему не удалось увлечь своего собеседника. Келю стало казаться, что все его слова пролетели мимо ушей девушки, и, таким образом, весь труд ушёл в песок. Тихонько грустно вздохнув, он перешёл к заключительному слову своих разъяснений:

- Единственное, чего я не смог понять, так это почему на обложке эти знаки расположены именно так? В наше время книги, свитки, и всё, что так или иначе связано с гильдией магов маркируют тем же знаками, но в совершенно другом порядке. Их располагают в следующем порядке, строго вертикально: свет, воздух, вода, нейтралитет, пламя, земля, тьма. И все соседние знаки так же соединены прямыми линиями. Таким образом, они выстроены в том же порядке, что и соответствующие им гильдии в башне магов. Вообще-то в официальной версии знаки антагонистичных школ магии соединены ещё и дуговыми линиями, как небольшая дань памяти Освободителям, но часто ими пренебрегают, так как для многих это выглядит слишком громоздко и непонятно. Однако, судя по состоянию, эту книгу написали намного позже эры Освободителей. Так почему же её промаркировали настолько устаревшим образом? На этот вопрос нам ещё только предстоит найти ответ. Мне кажется, отчасти в этом лежит ключ к разгадке её тайны.

Джил всё с тем же каменным лицом осматривала обложку книги, и ждала, скажет ли Кель что-нибудь ещё. Однако лекарь молча пристально смотрел на артистку, явно давая понять, что эта часть объяснений закончилась, и он требует хоть какой-то ответной реакции. Даже простого "понятно", ему было бы достаточно, чтобы хоть как-то отметить его усилия.

Уловив этот момент, девушка расцепила руки, чтобы указать пальцем на один из символов, изображённых на книге. Предвкушая вопрос, лекарь уже успел обрадоваться, однако у артистки на уме было что-то совсем иное:

- Знак школы магии огня, как ты там его описал? Язычок пламени? Чем-то смахивает на локоны в причёске мадам Падур. Тебе так не показалось? - Глумливо подметила она.

Столь резкая смена темы привела Келя в полное замешательство:

- Что? Кто это?

- Та, на кого ты пялился, когда тебя чуть карета не переехала. - С лёгкой издёвкой пояснила девушка, мотнув подбородком в сторону окон.

Кель посмотрел на Джил с недоумением:

- Что? Ты видела? Отсюда? - Лекарь оглянулся на окна трактира, а затем зачем-то заглянул под стол, и за плечо своей собеседницы. - А ты что, её знаешь? Можешь нас познакомить? Я бы с удовольствием узнал её поближе!

Всплывавшая из воспоминаний красавица-лисица заставила юношу взбодриться и вмиг позабыть обо всём. Но, поймав на себе взгляд девушки, полный ехидства, он понял, что только что добровольно запрыгнул в расставленную специально для него ловушку.

В этот момент Кель осознал, что, несмотря на напускное безразличие, Джил обладала острым слухом и зрением, и обращала внимание и запоминала всё, что происходило вокруг неё, даже то, что, казалось бы, на первый взгляд, совершенно её не касалось. С одной стороны, он обрадовался, потому как это означало, что она действительно выслушала и запомнила всё, что он рассказал ей по ходу лекции. С другой, он начал самую малость её побаиваться, даже, скорее немного беспокоиться, потому как с подобными людьми нужно постоянно держать ухо востро, и тщательно следить за языком и своими действиями.

Чтобы выпутаться из положения, лекарь развернулся к артистке, сел прямо, положив локти на стол, выпятил грудь, расправил плечи, и сказал, нацепив максимально серьёзное выражение лица:

- Подожди, а при чём тут вообще она? - Он зажмурился, и рубанул воздух ребром ладони, как бы отгоняя от себя лишние мысли. - Это случай не имеет к нашему разговору никакого отношения. - Однако, по не сходящей с лица ухмылке Джил он понял, что так просто сорваться с крючка у него бы не вышло. Надув щёки от досады, лекарь выпустил воздух через ноздри. - Знаешь что? - Артистка вопросительно приподняла бровь. - Лучше скажи, много ли ты знаешь о древнейшей истории магии, и Войны-За-Освобождение, в частности?

- Знаю примерно то же, что и все. Около пятисот лет назад эльфы приплыли в земли людей и начали захватывать всех в рабство. Но потом пришли Освободители, первые маги, и дали эльфам такого пинка, что они вылетели с нашего континента, как гордая птица ёж. - Расслабив ладонь, Джил изобразила в воздухе примерную траекторию, по которой, по её мнению, остроухие захватчики покинули материк.

Кель недоумённо взглянул на артистку, и осторожно уточнил:

- Речь ведь идёт про того самого ежа? Ну, который с иголками, круглым носом, и четырьмя лапками?

Джил свела брови:

- Да.

- Но ведь ёж млекопитающее. Не птица?..

Теперь пришла очередь Джил награждать лекаря обескураженным взглядом:

- Ты что, никогда этой шутки не слышал?

- Нет. Что за шутка? - С искренним интересом спросил юноша.

Артистка с прищуром посмотрела на лекаря, и не торопилась отвечать, пытаясь сообразить, не пытался ли новый знакомый сам её подловить в отместку за последний подкол. Но, не обнаружив никаких подводных камней, скрестила руки на груди, и сказала:

- Ёж - птица гордая. Пока не пнёшь - не полетит. - Произнесла она таким тоном, будто её оскорблял сам факт незнания настолько простой и распространённой юморески.

- О!.. - Кель взглянул на Джил, как будто ожидал какого-то продолжения, чтобы шутка превратилась в анекдот, или, хотя бы, каламбур. Но, сообразив, что эта пара предложений являлась законченным произведением юмористического искусства, неловко хохотнул, и произнёс. - Ха. Забавно. - Для пущей убедительности он кивнул, и добавил. - Смешно.

В ответ девушка одарила его кислым взглядом. Оба немного помолчали, просто глядя друг на друга. После чего артистка вздохнула, положила локти на стол, и продолжила с того места, на котором остановилась:

- Короче говоря, после этого Освободители раскрыли людям истинный потенциал души, и научили им пользоваться. - Она скучающим взглядом осмотрела свои недочищенные ногти, а кистью другой руки начала чертить круги в воздухе, как бы показывая, что эта тема ей надоела, и ей хотелось поскорее закончить. - А потом построили башню магов, из которой правили континентом, пока не исчезли. Вот и всё, что мне известно. - Она пожала плечами. - Дочери охотников не особо-то интересуются историей. У нас есть дела поважнее, знаешь ли.

Сцепив пальцы, и широко расставив локти на столе, Джил уставилась на Келя в ожидании, что же последует за её ответом.

Лекарь же, в свою очередь, даже порадовался про себя наличию хотя бы поверхностных знаний у артистки. Он заговорил с энтузиазмом:

- Верно, верно, - покачал юноша головой, - но давай я расскажу тебе поподробнее. - Кель отложил книгу в сторону, а свои руки сложил так, чтобы свободно жестикулировать левой. - Пятьсот лет назад люди жили разрозненно, делясь на племена и кланы, каждый из которых имел свой язык и обычаи. - Начал он так, как обычно преподаватели начинают свой курс лекций для студентов в самый первый день занятий. - Несмотря на то, что они уже успели достичь определённых успехов в строительстве, земледелии, приручили некоторых животных, а кто-то даже изобрел примитивную письменность, люди всё ещё предпочитали жить огромными, обособленными семьями, и ни под каким предлогом не желали объединяться в единый народ. Даже самые банальные аспекты общения, вроде обмена едой, рукодельными товарами, или просьбы о помощи случались в самых исключительных случаях. Чем успешно и воспользовались эльфы. Они пошли на наш род войной. Если то, что произошло, можно так назвать. Это, скорее, больше походило на одностороннее мероприятие по порабощению другой расы военного типа, потому как на протяжении всей кампании они ни разу не встретили достойного сопротивления, и не несли никаких потерь. Они продолжали неспешно захватывать территорию нашего материка, уводя всё больше людей в неволю, пока некоторые особо отчаянные храбрецы пытались объединить людей под общим знаменем, чтобы дать значимый отпор захватчикам. Но, к сожалению, не нашлось ни одного достойного лидера, который смог бы сплотить людей, подарив им хотя бы иллюзию победы. История не запомнила имени даже одного из них, хотя, несомненно, те люди заслужили эту честь. - С горечью в голосе подменит юноша. - Всё упиралось в силу. Люди не желали объединяться под началом даже самых волевых личностей просто потому, что не верили, что даже если бы они и сплотились, то смогли бы противопоставить хоть что-то армии эльфов. Существ, которые от природы обладают более развитыми органами чувств, выше, сильнее, выносливее, и быстрее любого, даже самого лучшего человека. И это, не говоря уже о том, что каменные топоры и копья не добавляли и капли уверенности против кованных мечей, секир и щитов, а ещё стрел с металлическим наконечником. - В голосе лекаря звучала горькая насмешка. - И не стоит забывать, что тела людей защищали лишь варёная и дублёная кожа, а эльфов полные латные доспехи. Поэтому каждое племя заботилось исключительно о спасении шкуры собственных сородичей. Все они кочевали и прятались, в надежде, что именно их не отыщут, и, таким образом, им удастся сохранить свободу, и всё-таки, несмотря ни на что, рано или поздно в рабство попадала очередная семья, считавшая себя самой умной и хитрой. И, когда уже казалось, что всё потеряно и выхода нет, пришли они, - Кель выдержал театральную паузу, во время которой выпятил грудь так, будто самолично принимал участие в указанном историческом событии, - Освободители! Первые маги, когда-либо известные истории. Всего четверо: властелин огня - ВалРажин, братья, повелители воздуха и воды, соответственно - НагурМон и ОнанДэлл, а также заклинатель земли - ДжарШасс. - Эти имена Кель называл со священным трепетом в голосе, глядя прямо в глаза собеседнице, а вот на лице Джил не дрогнул ни один мускул, но юноша, войдя во вкус, теперь уже вещал, не обращая никакого внимания на степень вовлечённости девушки. - Если говорить точнее, то самым первым магом является ВалРажин. Когда эльфы захватили в рабство его клан, он оказался единственным, кому удалось скрыться. Он сбежал в горы, и начал размышлять над планом по вызволению своей семьи из плена. Но у него не получилось придумать ничего достойного. И тогда горе, отчаяние и ярость охватили его с такой силой, что ему показалось, что он начал сгорать изнутри. Но, приглядевшись, он понял, что жар, который он испытывал, оказался не метафорическим - всё вокруг него объяло яркое алое пламя! Тогда-то на него и снизошло озарение - ВалРажин открыл истинные способности человеческой души - он долго практиковался, все глубже и глубже познавая вновь открывшиеся способности, и, наконец, покорил огонь, полностью подчинив его своей воле. Овладев этими знаниями, он понял, что может не только помочь своему клану, но и целиком и полностью очистить континент от эльфийской заразы. Но, он был не настолько глуп и самонадеян, и осознавал, что даже с магией в одиночку ни за что не справился бы со всей армией целой расы. Поэтому ВалРажин начал поиски, в надежде, что не только ему одному на всём белом свете оказались подвластны силы стихий. И не ошибся. В результате, он нашёл себе учеников, которые позже стали его верными соратниками - людей с действительно могучими душами. - В порыве восхищения героизмом Освободителей, лекарь сам того не заметил, как, воодушевившись, в порыве гордости, сжал кулак, и приложил его к груди на несколько секунд. - Каждый раз, обнаружив новый талант, ВалРажин демонстрировал тому свои способности, и обещал обучить подобному, только если тот давал клятву присоединится к его кампании по освобождению материка. Конечно же, восхищённые подобным могуществом, все согласились, не раздумывая. К тому же, братья тоже лишились семьи, чудом избежав рабства, а ДжарШасс понимал, что, захватив запад и север, эльфы продолжат свою экспансию на юг, и в скором времени доберутся и до его клана. ВалРажин прекрасно понимал, что, если он научит всех своих последователей повелевать огнём - эльфы рано или поздно найдут способ защититься от этой стихии. Поэтому он принял решение, по которому обучал их основам магии, но требовал, чтобы каждый стремился покорить новую, нетронутую вершину, и попробовал овладеть какой-то иной стихией. Первый маг огня показал им, как раскрыть врата души и управлять полученной энергией, которую он назвал маной. И желание отомстить и защитить каждого из них, ровно как и сила воли, оказались столь велики, что каждый сумел покорить одну из основных сил природы, чтобы достичь максимальной эффективности в борьбе с эльфами.

Дойдя до конца этого момента, Кель откинулся на спинку стула, чтобы перевести дыхание. Он наконец-то спустился с облаков обратно в трактир Сола, что подтвердилось тем, что он удостоил свою собеседницу осмысленным взглядом, ожидая увидеть на её лице если не восхищение, то хотя бы пресловутое любопытство. И всё же, Джил так же продолжала выслушивать краткий экскурс в историю от юноши с выражением полного безразличия на лице. Хотя исходя из предыдущих выводов, лекарь знал, что, артистка, скорее всего, вникала в его рассказ, ловя каждое слово, но её отсутствие реакции немного его задело, потому как он никак не мог взять в толк, как можно было настолько прохладно относиться к собственному прошлому. Во всяком случае, к столь интересной его части. Тем не менее, это выразилось лишь в том, что уголок губ Келя слегка скривился. Больше ничем юноша не выдал своего недовольства, после чего продолжил своё путешествие по анналам былых времён:

- Вот таким нехитрым образом и началась Война-За-Освобождение. Первые маги, воспользовавшись тем, что противник оказался не готов сражаться против самой природы, уповая на эффект неожиданности, всего лишь вчетвером убили несчётное количество эльфийских солдат, и отвоевали множество поселений, и их становилось всё больше и больше. Они раз за разом успешно уничтожали войска эльфов, попутно возвращая территории людей. Сразу же после освобождения очередного клана они требовали от его членов присоединиться к борьбе против общего врага, под объединённым флагом человечества. Впечатлённые силой магии, люди видели в ней ту самую надежду и мощь, а в ВалРажине того самого лидера, который действительно мог что-то изменить, которых им так не хватало, чтобы сплотиться. И, разумеется, ни один клан не сумел им отказать.

Неожиданно, впервые по собственной инициативе, Джил вставила собственную ремарку, перебив Келя:

- Ха! Так я и поверила, что вот прям все, без раздумий, соглашались вступить в их шайку, и топали стройными рядами, вытягивая ножку! - Каждое её слово прямо-таки разило скепсисом.

Лекарь не сумел скрыть радости на лице от того, что ему наконец-то удалось заставить артистку признать, что её увлёк его рассказ, хоть и несколько иным образом, чем ему хотелось бы, но всё же. Сев на стул боком, он закинул ногу на ногу, и опёрся локтем на стол. Долго думать над ответом ему не пришлось:

- Если верить версии из официальных источников, то да. Но если мы обратимся к более достоверной летописи современников Освободителей, - он важно поднял свободный указательный палец вверх, - то обнаружим более правдоподобную версию событий, согласно которой, не все, но многие кланы, конечно, выражали благодарность за спасение из рабства, однако, хотел сохранить свою независимость, и пытались убраться подальше, восвояси. В таких случаях, Освободители заставляли их присоединиться силой. Причём, используя довольно жестокие и кровопролитные методы.

- Хм! - Задрав нос, Джил самодовольно хмыкнула оттого, что ей удалось моментально раскусить подвох.

Кель только улыбнулся в ответ:

- Так или иначе, заполучив в свою армию очередное племя, они немедленно начинали искать людей с наибольшей предрасположенностью к волшебству, и сразу же приступали к их обучению, постоянно увеличивая таким образом численность магов, а значит, всё сильнее укреплять шансы человечества на окончательную и безоговорочную победу. - Вдохновившись собственными речами, Кель самозабвенно продолжал свой рассказ, глядя куда-то поверх головы Джил, словно там открылся портал в прошлое, и он собственными глазами следил за теми событиями, и просто их пересказывал. - Вообще-то, на самом деле, каждый человек может овладеть магией в той или иной степени, просто тогда у Освободителей банально не хватало времени на обучение людей со слабой душевной энергетикой, но сейчас мы не об этом. - Сделал небольшое отступление Кель. - Разумеется, эльфы с большой неохотой отдавали только что завоёванные территории, и не торопились отступать, надеясь придумать какой-то способ противостоять первобытной мощи стихий, но Освободители всегда оказывались на несколько шагов впереди, создавая всё новые разновидности и подвиды магии и заклятий, объединяя и комбинируя свои умения, а также постигая ранее неизведанные глубины собственных возможностей. Так, например, благодаря всё тем же братьям НагурМону и ОнанДэллу, появились магии льда и молнии - ответвления школы воды и воздуха, соответственно. А когда НагурМон и ВалДжин объединили свои знания - первый научился создавать горячий пар и управлять им по своему усмотрению. Между прочим, неплохое оружие против закованных в железо противников, даже лучше льда и воды. И это лишь пара примеров из множества. - Важно подняв подбородок, заметил лекарь. - Что же касается тактической стороны вопроса в этой войне - то Освободители решили, для начала, отвоевать западный берег и закрепиться на нём, отрезав, таким образом, войскам эльфов путь к кораблям, а, значит, свести на нет возможность отступления и значительно усложнить связь эльфов со своей столицей и командованием. И вот уже там, в одном из вновь освобождённых племён, на свою удачу, Освободители обнаружили мага, который сумел подчинить своей воле свет и тьму - НарамЗарра. Он стал первым, кто научился не только на полную использовать возможности, которые давала душа, но также он узнал, как можно ей манипулировать, и управлять. Мало того, что он первым открыл возможность лечить физические ранения с помощью магии, в то же время он научился исцелять психические заболевания и психологические травмы людей и солдат, в головах которых ужасы войны оставили неизгладимый отпечаток. Таким образом, ему удавалось вернуть в строй воинов, которые стремились на поле битвы, чтобы защищать свои семьи, дома, и свой народ, но просто не могли сделать этого самостоятельно. Но помимо таких сложных операций, он так же научился манипулировать воспоминаниями, добавляя новые, а также подменяя и удаляя старые. Казалось бы, уже немалый список достижений для одного человека. Гораздо больше, чем многие добиваются за всю свою жизни, и всё-таки, НарамЗарр не думал останавливаться. В дополнение ко всему, он открыл ещё и проклятья. Как я упоминал ранее, благодаря лучшей конституции тела, физические пытки малоэффективны против эльфов, зато всего одним не самым эффективным проклятием, НарамЗарр умудрялся причинять остроухим настолько немыслимые страдания, что они тут же раскалывались, и выкладывали всё, что от них требовалось, лишь бы мучение прекратилось. И вот, в итоге, за все совершённые им открытия, НарамЗарр удостоили великой чести, и причислили к лику Освободителей, назвав Пятым Освободителем. В конечном итоге он основал сразу две школы магии - тьмы и свет, и одновременно учил своих последователей, как исцелять тела и души других, так и бесследно их уничтожать. Однако, история обошлась с ним не очень-то справедливо, и до сих, несмотря на то, что все его открытия в конечном итоге принесли просто неизмеримую пользу всему человечеству, его называют самым ужасающим магом в истории, и следующие лет двести после исчезновения Освободителей, если кто-то и вспоминал что-то о НарамЗарре, то произносил это шёпотом, ровно как и его имя. А сложилось всё так по одной простой причине. Помимо других своих открытий, НарамЗарр научился удерживать и управлять ещё не успевшими отойти в мир иной душами павших воинов в их безжизненных, изувеченных телах, и вести их обратно в бой. Нетрудно представить, какой ужас испытывали солдаты по обе стороны баррикад, увидав как искромсанные, израненные, всё ещё способные кровоточить, начавшие разлагаться трупы, некоторые из которых лишись головы или конечностей, восставали, чтобы продолжить сражаться. Отсюда и возникли его титул и дурная слава.

Артистка солидарно хмыкнула:

- Прямо как в истории с Барри-мостостроителем, которого никто так не называл.

Не сдержав улыбки, лекарь согласно закивал - эту шутку он знал:

- В итоге, это его учение назвали некромантией, а тех, кто желал его постигнуть - некромантами. Действия НарамЗарра вызывали у большинства людей диссонанс - они просто не знали, как к нему относится, и недоумевали, как нечто столь скверное и прекрасное могло сочетаться в одном человеке - утром он использовал магию, чтобы вернуть в строй трупы на время сражения, а вечером исцелять тех, кому в очередной бойне повезло немного больше. В общем, окружающие относились к Пятому Освободителю неоднозначно, однако, насколько мне известно, сам он относился к этому индифферентно, и считал, что всё, что он сделал, пошло человечеству во благо, и не разделял что-либо только на тёмное и светлое. - Кель сделал небольшую паузу, припоминая, на чём же он остановился, прежде чем свернул в эти дебри. Вспомнив, он кивнул самому себе. - Итак, война шла с запада на восток. В конце концов, эльфы оказались заперты в резервации в восточной части континента. Люди начали строить высокую стену вдоль границы тех территорий, чтобы запереть остроухих в одном месте. Таким образом, они не могли сбежать, чтобы вернуться домой или начать вести партизанскую войну. Так же, войска людей отогнали их подальше от восточного побережья, построили там форты, и пустили патрули, чтобы эльфы не смогли эвакуироваться на кораблях по воде. Кроме того, вдоль всей стены Освободители решили построить бастионы, куда поставили отряды, чтобы следить за тем, чтобы остроухие не попытался разрушить стену или сделать подкоп. Со временем строительство центрального бастиона, который задумывался так же, как и командный центр, переросло в нечто большее. Люди уже строили не просто главный пост охраны, они строили самую настоящую башню, ту, которую теперь мы привыкли называть башней магов. Освободители настолько впечатлились грандиозностью сего проекта, и тем, сколько труда и усердия вкладывали в него строители, что, в итоге, решили сделать её своей основной резиденцией. А, заодно, главным военным штабом, где первые маги жили, командовали кампанией по освобождению и облагораживанию материка, а также откуда, впоследствии, правили континентом до своего самого последнего дня. Спустя продолжительное время эльфы всё-таки сжалились над своими собратьями, запертыми на материке - уставшими, оголодавшими, сломленными, потерявшими всякую надежду, боевой дух и связь со своими семьями. Правители остроухих проглотили свою гордость, смирились с нежданным поражением, и признали победу людей. Им пришлось подписать акт о полной капитуляции, и согласиться на все условия, выставленные людьми в мирном договоре, который, в том числе, позволял вывезти пленников, изолированных на восточном побережье, на родной континент. Хоть сейчас эльфы общаются с нами и ведут себя так, словно всё в порядке, поговаривают, что на самом деле поражение в войне и последовавший за ним мирный договор оскорбил их настолько, что до сих пор для остроухих он ощущается как плевок в лицо, который невозможно смыть. И что несбывшееся желание по-быстрому заполучить рабов в итоге стало ненавистью, что крепнет с каждым днём, и отчего многие люди считают, что остроухие что-то замышляют. - Поняв, что слишком разошёлся, и начал нагнетать, лекарь сделал глубокий вдох, и продолжил уже спокойнее. - Но в то же время, другие люди считают первых параноиками, и рассчитывают на взаимовыгодное сотрудничество, пусть даже и не испытывают к эльфам приязни. - Лекарь неопределённо пожал плечами. - С тех пор наш материк начал развиваться и процветать. - Оптимистично подытожил Кель. - А башня так до сих пор стоит в восточной части нашего королевства, являясь одновременно и памятником Освободителям, и действующей гильдией магов. А также служит внушительным напоминанием всем тем, кто хотя бы посмеет задуматься о том, чтобы покуситься на наши территории и свободу, что люди могут за себя постоять. - Грозно сдвинув брови закончил, наконец, юноша.

Лекарь взглянул на артистку, ожидая, что хотя бы напоминание о великой победе человечества над эльфами заставит её почувствовать гордость за своих предков, которая хоть как-то отразиться на её лице. Вместо этого его встретило уже успевшее стать привычным равнодушие. Она наклонилась над столом, и ответила ему с напором в голосе, постукивая пальцем по деревянной поверхности:

- История, это, конечно, здомрово, Кель, - девушка чуть приподнялась со стула, - но ты до сих пор и слова не сказал о цели своей экспедиции. - Чувствовалось, что её терпение начало подходить к концу, что подтвердили брови, угрожающе сблизившиеся друг с другом.

- Ох, верно. - Спохватился лекарь, хлопнув себя ладонью по лбу. С его лица слетело всякое спокойствие. Он снова сел прямо и торопливо приступил к объяснению. - В общем, однажды, перебирая книги в библиотеке учителя, в поисках чего-нибудь новенького и интересного, я наткнулся на это. - Он взял томик, который ранее достал из сумки, и поставил его перед собой перпендикулярно столу, обложкой к артистке. - Истории известен случай, что когда-то, когда Освободители состарились, ВалРажин попросил НарамЗарра разработать некий ритуал, благодаря которому, по их словам, "они смогли бы вечно служить человечеству, защищая его даже после смерти...".

Рука Джил, лежавшая на виду, сжалась в кулак. Она процедила сквозь зубы:

- Кель, ты начинаешь выводить меня из себя. - Прищурившись, девушка глубоко вздохнула, чтобы сохранить самообладание.

Втянув голову в плечи, лекарь попытался спрятать половину лица за книжкой, использовав её в качестве щита, как будто тонкий томик мог защитить его от гнева метательницы ножей:

- Да-да, я уже вплотную подобрался к сути. - Оправдываясь, мотал головой юноша, на всякий случай опустив голову ещё ниже так, что из-за книжки осталось видно только глаза. Но, услыхав это, девушка тут же расслабилась. А Кель выпрямился и продолжил. - В общем после того, как Освободители покинули башню для исполнения того самого ритуала - их никто больше не видел. - Он добавил загадочно. - Никогда. На протяжении долгих лет тысячи людей пытались отыскать хоть какие-то следы своих благодетелей. Маги-медиумы прочесали весь эфир в надежде обнаружить пусть и крохотные, но отголоски их душ. Лучшие следопыты обошли весь континент вдоль, - он указал рукой в одну сторону, - и поперёк, - и в противоположную. - Но так ничего и не нашли... - Последнюю фразу лекарь произнёс так, точно сей факт являлся для него личной трагедией. - В башне же всех, кто умел читать, и хоть сколько-нибудь понимал в магии, задействовали в штудировании сотен книг и записей, которые Освободители оставили за свою продолжительную жизнь. Они перечитали по тысяче раз всё, что когда-либо вышло из-под пера первых магов, но не нашли ни единой записи, и даже ни одного упоминания о загадочном ритуале, или хотя бы о месте, где он должен был проводиться. - Юноша глубоко вздохнул. - И это неудивительно, ведь, похоже, все научные изыскания, связанные с экспериментами, изучением и созданием ритуала проводились в состоянии строжайшей секретности, и передавались из уст в уста. А все записи, если они, конечно, существовали, очевидно, предусмотрительно уничтожили. - Тут лекарь лукаво прищурился, стрельнул на артистку выразительным взглядом, и прошептал. - По крайней мере, все до сих пор именно так и думают. И, судя по всему, ошибаются.

Наконец-то, Келю удалось задуманное - айсберг ледяного безразличия Джил дал трещину. На этом моменте её взгляд начал выражать глубокую заинтересованность, и артистка даже не пыталась этого скрыть.

Довольный собой, лекарь отложил томик, откинулся на спинку стула, и запрокинул на неё правую руку. Желая подогреть интерес Джил ещё больше, им в полной мере насладиться своей маленькой победой, он неторопливо взял свою кружку, и сказал, как ни в чём ни бывало:

- Ой, что-то я столько говорю, аж в горле пересохло. - После чего сделал пару смачных глотков.

Девушка впилась в лекаря взглядом:

- Продолжай. - Проговорила она медленно, стараясь скрыть нетерпение.

Чтобы ещё немного потянуть время, Кель поставил кружку обратно на стол, скорчил недовольную рожу, притворившись, что ему не понравилось её положение. Передвинул сосуд поближе к краю стола, и покрутил его, якобы стараясь определить нужный угол, после чего, придирчиво осмотрев новое место, удовлетворённо кивнул.

Тихонько хмыкнув, артистка улыбнулась краешком рта, и положила ладонь одной руки на бедро, а указательным пальцем другой начала постукивать по столу. Её позабавила маленькая игра, которую затеял лекарь. И даже то, что юноша намеренно впустую тратил на неё драгоценное время девушки, перестало её беспокоить, так как, судя по всему, дельце намечалось действительно достойное. Как минимум, в теории. Однако, столь незатейливого представления явно не хватило бы, чтобы по-настоящему пронять Джил, и вывести её из себя. И тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы она начала думать, что Кель был не настолько прост, как выглядел поначалу.

Заметив лишь иронию во взгляде и улыбке артистки, лекарь сообразил, что добиться желаемого ему не удалось. Поэтому наконец перестал дурачиться, и продолжил свой рассказ, поудобнее усевшись на стуле, и положив руку на книжку:

- Так вот. На полки учитель выставляет только наиболее значимые и интересные, по его мнению, труды. А так как за всю его долгую практику из подаренного у него скопилось немало дубликатов - их и намного менее достойные экземпляры книг, свитков и трактатов он предпочитает прятать в сундуки. И вот однажды в поисках чего-нибудь новенького и интересного, я перебирал книги в этих сундуках, и совершенно случайно в одном из них, едва ли не самом пыльном и задвинутом как можно дальше, я наткнулся на занимательнейший экземпляр. Тот самый, который в данный момент лежит перед тобой. - Кель мотнул подбородком в сторону томика. - Он сразу бросился мне в глаза из-за своей необычной маркировки, ведь, как я уже рассказывал, в наше время всё, что связано с гильдией...

- Будь добр, придерживайся сути. - Перебив лекаря, резко вставила артистка.

- Да, точно, прости, я легко увлекаюсь. - Кель виновато погладил себя по волосам.

- Заметно. - Сухо ответила Джил.

- Итак, я решил пролистать эту книгу, и обнаружил, что она была написана на каком-то древнем диалекте людей. Откровенно говоря, поначалу я подумал, что это описание очередного генеалогического древа какого-то из старинных кланов, и уже собирался вернуть её на место, но её хорошее внешнее состояние и устаревшая маркировка гильдии магов на обложке не давали мне покоя. Тогда я взялся за более подробное изучение этой книги, и обнаружил, что на самом деле для её написания автор не просто использовал мёртвый диалект, на самом деле, он смешал несколько древнейших человеческих языков, видимо, таким образом он намеренно зашифровал содержимое, чтобы скрыть его от посторонних глаз. Что поначалу натолкнуло меня на мысль, что автор являлся учёным-историком. Но это всего лишь мои догадки. - Кель махнул рукой, как бы давая не самую лучшую оценку своим предположениям. В этот раз ему удалось самостоятельно себя прервать, чтобы не сбиться с текущей линии повествования. - Хоть это и не имеет значения, но, всё же, данный факт разжёг во мне нешуточный интерес. И только поэтому я провёл лингвистический анализ содержимого. К своему удивлению, при подробном осмотре я обнаружил, что в тексте встречаются так же и слова из общего языка. Не сказать, чтобы великое открытие, но оно означает, что книгу написали, как минимум после того, как Освободители ввели его повсеместно. А также то, что, возможно, хоть и крайне маловероятно, до их исчезновения. И это стало ещё одной причиной, по которой я решил всё же попробовать выудить из текста хоть какие-нибудь намёки на истинное содержание. - В голосе Келя послышалось возбуждение. - У меня ушло больше трех месяцев, чтобы расшифровать всего несколько фрагментов. - Он едва не подпрыгнул на стуле. - Но оно того стоило! Знаешь, что мне удалось узнать?!

- Кажется, начинаю догадываться. - Джил довольно хмыкнула. Урок истории от Келя доказал свою необходимость.

Лекарь схватил томик за верхушку одной рукой, и ткнул в него пальцем:

- Здесь говориться, что, оказывается, Освободители построили специальное место, для проведения своего ритуала! - Выкрикнув это громче, чем следовало, юноша осёкся и испуганно огляделся в поисках лишних ушей. Не обнаружив таковых, к своему облегчению, он сделал попытку взять себя в руки, и заговорил намного тише. - Если быть точнее - что-то вроде храма. И что немаловажно, - не сумев сдержать восхищения собственным открытием, Кель поднялся со стула и указал пальцем куда-то в сторону, - он находятся всего в трёх днях пути отсюда! Из Раута!

Казалось, лекарь был готов прямо сейчас сорваться с места и помчаться в указанном направлении со всех ног. Тем не менее, он охладил свой пыл, когда заметил, что, по непонятной ему причине, интерес в глазах артистки начал угасать. Но в итоге юноша, напротив, плотоядно улыбнулся, будучи уверенным, что следующая его фраза уж точно не оставит девушку равнодушной. Кель перегнулся через стол, чтобы оказаться как можно ближе к уху Джил, и прошептал едва слышно, прямо-таки дрожа от восторга:

- А самое главное, он сделан из чистого золота!

Вопреки ожиданиям, лицо девушки приобрело смешанное выражение - жажда наживы одновременно с явными сомнениями.

Лекарю не оставалось ничего, кроме как продолжить, но уже сидя, и в привычном темпе:

- Поначалу я подумал, что Освободители всё-таки вели какие-то записи относительно своего ритуала, и мне в руки попал единственный экземпляр, чудом сохранившийся, и дошедший до наших времён в удивительно хорошем состоянии. Но! - Тут он поднял вверх указательный палец. - Именно состояние книги и вызывало у меня самые большие сомнения. Если её написали во времена освободителей, она просто не могла настолько хорошо сохраниться. У меня имелось два варианта: первый - тут не обошлось без магии, второй - она появилась на свет намного позже. Я провёл несколько химических экспериментов с образцами бумаги, и выяснил, что её точно никто не зачаровывал на замедленное старение. Видишь ли, если бы на бумагу воздействовали маной, при контакте с определёнными реагентами, она бы... - Заметив наклон головы и недобро сдвинутые брови девушки, юноша поспешил перескочить обратно к основной сути. - Неважно, что там с ней происходит, главное, мне удалось выяснить, что возраст бумаги не превышает пятидесяти, максимум, шестидесяти лет! - Глаза Келя вновь загорелись. - Ты понимаешь, что это значит?

Откинувшись на спинку стула, Джил скрестила руки на груди, и спросила с толикой подозрения:

- Что же?

Кель слегка замялся:

- На самом деле, тут у меня тоже имеется две версии. Первая - на самом деле, о ритуале и его последствиях знал кто-то ещё, но по какой-то причине он или она не мог рассказывать об этом другим. Возможно, этого человека связывала клятва, или что-то пострашнее. И, чтобы не забирать тайну вместе с собой в могилу, этот человек передал её кому-то, кому доверяет, например, своему ребёнку, или надёжному другу, тот передал её дальше, и так далее, то тех пор, пока кто-то из этой цепочки не решил перенести свои знания на бумагу, на случай, если с ним, например, что-то случиться, и он не сможет самостоятельно передать её дальше. Потом с этой книгой произошла череда каких-то случайных событий, и в результате она оказалась на дне сундука моего учителя.

Джил оценивающе посмотрела в потолок, уголки её губ опустились:

- Да, звучит правдоподобно. А вторая?

- Откровенно говоря, вторая версия подозревает немного мистики. Мне кажется, что обстоятельства схожи, но на самом деле существует целая группа людей, которая знает, что случилось с Освободителями, и до сих пор поддерживает с ними контакт, но хранит всё это в тайне, чтобы защитить их. Но, опять же, на всякий случай у каждого из них имеется такая вот книжка, чтобы, в случае чего, этот секрет не исчез вместе с ними. И вот, каким-то странным образом, один экземпляр попал к моему учителю. Я даже не исключал бы, что специально.

Чуть скорчившись, артистка покачала головой вправо-влево, и покрутила в воздухе кистью, выражая сомнение.

В принципе, лекарь был солидарен. Он положил книгу в центр стола:

- В общем-то, у меня всё. Что скажешь?

Артистка задумчиво погладила подбородок. Затем взяла книгу в руки, чем заставила лекаря слегка обеспокоиться - до этого он не позволял никому другому трогать столько ценную для него находку - повертела в руках, оценивающе осмотрев со всех сторон. После она отвернула внешнюю обложку, и, зажав всё остальное между большим и указательным пальцами, шумно прошуршала страницами. Следующим шагом она взяла её обеими руками так, будто собиралась проверить на прочность, попытавшись разорвать. Лекарь болезненно прищурился. Но девушка лишь слегка помяла обложку. Наконец, она вернула томик на место, положила локти на стол, подпёрла щёку ладонью, и скептично заметила:

- То есть ты правда веришь, что какому-то пареньку, хоть и не самому заурядному, который всю жизнь прожил на своём уютненьком острове, копаясь в болячках и переломах, тому самому пареньку, который только сегодня первые очутился на большой земле, - Кель заметил, что не говорил Джил, когда он приплыл в Раут, однако тут же сообразил, что об этом Сол кричал так, что разве что мёртвые его не услышали, - крупно, можно сказать, невероятно повезло, находясь на этом самом острове, на краю человеческой цивилизации, всего за три месяца вычислить точное местоположение некоего храма, сделанного целиком из золота, который является гробницей или резиденцией легендарных Освободителей, и который до него сотни лет не могли обнаружить ни лучшие следопыты, ни самые опытные маги со всего материка? - Приподняв одну бровь, Джил одарила Келя настолько скептичным взглядом, насколько могла.

Лекарь стушевался:

- Вообще-то, я не говорил, что мне удалось выяснить точное место. - Понизив голос, Юноша стыдливо отвёл взгляд. - В тех фрагментах, что мне удалось расшифровать, содержались только намёки на местоположение храма. Вроде того, исходя из каких соображений для постройки выбрали именно это место, какой там ландшафт, что находится вокруг, и примерно на каком расстоянии располагаются ближайшие населённые пункты. - Увидев сомнение на лице девушки, юноше не сдержался, чтобы не повысить голос от отчаяния. - Я абсолютно уверен, что он там! - Он едва не ударил кулаком по столу, но сумел вовремя успокоиться. - Просто точные координаты и инструкции для поиска зашифрованы намного лучше, далеко за пределами моего понимания. Я надеялся воспользоваться услугами профессионального антиквара, здесь, в Рауте, чтобы он помог мне взломать код. У меня даже есть некоторые соображения на этот счёт. Например, слова из общего вставлены то тут, то там совершенно ни к месту, и не придают никакого дополнительного значения предложениям, и вообще, выглядит так, будто они попали туда чисто случайно. Мне кажется, они являются ключом к дешифровке. И опять же, эта странная маркировка на обложке, несоответствующая времени, может помочь найти ответ.

Как ни странно, такой ответ в гораздо большей степени устроил артистку:

- Даже так звучит слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Да и даже если мы там что-то найдём, в чём я, не буду скрывать, очень сильно сомневаюсь, ты ведь понимаешь, что только мои услуги, зашифровка, и сами поиски встанут тебе в кругленькую сумму? - Она испытующе взглянула на лекаря. - И это я ещё молчу о раскопках, если они вдруг понадобятся.

С одной стороны, юношу немного задело то, насколько наивным его считала девушка. С другой стороны, он обрадовался, что она начала говорить "мы", что означало, что ему удалось склонить чашу весов в свою сторону:

- Ну разумеется, я это предусмотрел, и приехал не с пустыми руками. У меня есть деньги, целых четыреста пятьдесят три вятых. - Он хлопнул себя по сумке.

Джил присвистнула:

- Ого, с такими деньгами можно полгода не работать. Снять комнату в каком-нибудь не слишком зажиточном городе, и почти ни в чём себе не отказывать. - Стоило артистке убедиться, что лекарь вовсе не беспечно подошёл к делу, как тон её голоса стал намного более доверительным.

Юноша кивнул:

- Я год усердно работал, чтобы их скопить. В общем-то, я и рассчитывал потратить часть на услуги антиквара, часть на оплату услуг телохранителя, это ты, - он качнул рукой в сторону девушки, и как бы невзначай отвёл взгляд, и протараторил, - но только лишь в том случае, если бы мне не удалось уговорить какого-нибудь искателя приключений отправиться со мной бесплатно, в надежде сорвать куш. - Он многозначительно посмотрел на Джил, но та в ответ лишь ехидно хмыкнула и оскалилась. Как ни странно, Келя такая реакция обнадёжила. - Что ж, часть я планировал потратить, чтобы нанять эксперта в магии, естественно, на припасы и проживание, и ещё часть на оборудование, если понадобится провести какие-то первоначальные раскопки. Если верить моим расчётам, при разумном расходовании, даже при самом неблагоприятном исходе, должно хватить с лихвой. А что касается полноценных раскопок, в случае успеха, я думаю, ими займётся гильдия, а мы получим своё вознаграждение. И все довольны. - Оптимистично подытожил Кель.

Однако у Джил всё ещё оставались некоторые сомнения:

- Зачем нам маг?

Лекарь не понял, вызвала ли этот вопрос нелюбовь артистки к колдунам, или он носил чисто практичный характер:

- Это место построили самые могущественные маги в истории, помнишь? Боюсь, что чтобы обнаружить сам храм, нам придётся развеять какую-нибудь иллюзию, или сильное заклятье. Кроме того, возможно, его начинили магическими ловушками по самую крышу, и, боюсь, без эксперта мы не сможем осмотреть его как следует. И это, не говоря уже о том, что вход может быть запечатан, и мы попросту не сможем туда попасть.

Глядя в сторону, артистка покивала:

- Резонно. Что ж, ладно, тогда так. - Она принялась чертить пальцем по столу в такт своей речи. - Предположим, мы каким-то чудом отыскали этот храм, и что дальше? Наверняка, в гильдию магов каждый день толпами ходят такие же доморощенные искатели древностей, и каждый второй утверждает, что уж он-то точно знает, куда подевались Освободители. Поэтому гильдия и пальцем не пошевелит, пока мы не предоставим хоть сколько-нибудь весомые доказательства. Что ты на это скажешь? - Безапелляционно вопросила она, сцепив пальцы в замок.

Кель слегка опешил:

- Честно говоря, так далеко я не загадывал. Но мне кажется, что мы сможем взять с собой что-то из храма, что докажет нашу правоту. Наверняка уж что-то подходящее внутри мы отыщем. - Ответил лекарь, но как-то неуверенно.

Но Артистка оказалась непреклонна:

- А если мы всё-таки не сумеем попасть внутрь?

Юноша задумался. И на этот раз ответил смелее:

- Ну, я думаю, что мы сможем показать им книгу, которую я нашёл, вместе с расшифровкой, предоставленной антикваром, и этого хватит хотя бы на то, чтобы гильдия магов отправила с нами кого-нибудь, кто сможет потом подтвердить наши слова. Получится довольно долго мотаться туда-обратно, но уверен, оно того стоит, и отобьётся нам стократно.

Задумчиво постучав пальцем по столу, девушка утвердительно угукнула и перешла к следующему вопросу:

- Хорошо, допустим, я согласилась на твою аферу. Каков твой следующий шаг? И что собираешься делать потом?

- Хм. Для начала я бы сходил к местному антиквару, и узнал у него, сколько будет стоит, и сколько дней займёт расшифровка. Опираясь на эти данные, я бы подыскал жильё по доступной цене. Возможно, остановился бы прямо тут, - он обвёл трактир взглядом, - но, боюсь, смогу позволить себе такое удовольствие, только если Сол даст мне порядочную скидку. Разумеется, я не стану сидеть, сложа руки, и пока суть да дело, постараюсь отыскать в Рауте мага, владеющего нужным нам набором знаний, и уговорить его согласиться отправиться с нами. А даже если шифр окажется не по зубам местному антиквару, или мы не найдём подходящего мага - мы можем ещё раз попытать счастья в Кориделе.

Скрестив руки, Джил развалилась на стуле. Задумчиво глядя в стену, она стучала пальцем по плечу, шевелила губами, точно что-то подсчитывала в уме, и хмыкала. И, наконец, выдала свой вердикт:

- Что ж, я считаю, что нужно отдать должное там, где его нужно отдать. Ты неплохо всё продумал, с этими ловушками, расшифровкой, антикварами, магом, и гильдией. - Она одобрительно усмехнулась. - И даже не стал надеяться на голое сочувствие - деньжат подкопил. - Она стрельнула взглядом на сумку Келя. - И всё-таки, есть в твоём плане парочка крохотных изъянов.

Лекарь навострил уши:

- Каких же?

- Во-первых, в Рауте нет антиквара. - Лаконично констатировала артистка.

- Как это? - Юноша продолжительно моргнул.

Девушка пожала плечами:

- А вот так. Ну сам подумай, что они тут забыли? Они все живут и работают на Кадиресе, чтобы иметь возможность оценивать артефакты и реликвии на месте, ну и делать то, чем они там ещё занимаются. Никто не станет отваливать целую гору золота, непонятно за что, поверив на слово. Что касается самого города - отсюда в сторону Кадиреса уплывают побрякушки людей, в сторону материка уезжают поделки эльфов и гномов. Всё уже осмотрено и оценено. Зачем тут нужны антиквары?

Кель растерянно покачал головой:

- Звучит логично. А что насчёт второго изъяна?

- Ты не найдёшь в Рауте нужного нам мага. - Прежде, чем лекарь успел задать уточняющий вопрос, артистка продолжила. - Помимо тех, что работают на военных, и по этой причине точно к нам не присоединятся, здесь живут только целители, и те, кто только и делают, что пускают из рук искры с мыльными пузырями, да прячут в рукавах кучу платков с голубями. Развлекают детишек по праздникам. Ни один из них не является специалистом по ловушкам и заклятьям, в этом я абсолютно уверена. И никто из постояльцев Сола, - она мотнула головой в сторону второго этажа, - нам тоже не подходит.

Доводы артистки заставили лекаря вносить изменения прямо на ходу:

- В таком случае мы можем переночевать здесь и завтра отправиться в Коридель. И уже там начать поиски достойного антиквара и опытного мага.

- Вообще-то, есть ещё кое-что. - Юноша поднял на девушку вопросительный взгляд. - Ты не продумал один крайне важный аспект в своём плане. - Кель огляделся, как будто деревянное убранство трактира могло дать ему подсказку. Но, в итоге лишь посмотрел на Джил потерянным взглядом и пожал плечами. Опустив голову, артистка вздохнула и с укоризной покачала головой. - Ты не продумал отступление.

- Отступление? - Непонятливо скривился лекарь.

- Именно, отступление. Что, если твоя книженция всё-таки окажется подделкой? Не скрою, скорее всего, мастерской, но всё же подделкой? Что если мы проделаем весь этот путь, заплатим антиквару, наймём мага, а когда доберёмся до места, найдём там только камни, сырую землю, песок, деревья и траву? Что ты будешь делать тогда? Ты об этом думал?

- Нет. - Только и смог ответить юноша после короткой паузы.

Тон девушки сменился на такой, каким учитель обычно объясняет что-то нерадивому ученику, когда тот не послушался и уже успел набить шишек:

- Вот именно. Не спорю, план у тебя есть, и даже весьма продуманный, есть деньги, и уверенность в себе. - Она активно жестикулировала. - Но ты приехал в незнакомый город, чтобы охотиться за призраками прошлого, и даже ни на мгновение не задумался о том, что будешь делать, если потерпишь неудачу! - Джил всплеснула руками.

Кель мог только смиренно молчать, не в силах что-либо ответить, настолько внезапно его спустили с небес на землю. Артистка сразу заметила, в какое глубокое смятение вогнала лекаря. Неловко кашлянув, она выпрямилась, и положила обе руки на стол. Поняв, что ей стоило бы сбавить обороты, она заговорила намного мягче, хоть и не без сарказма:

- Так что, золотой ты наш мальчик, теперь-то, когда ты это понял, в твоей ясной голове появились какие-то мысли?

Чуть взбодрившись, юноша задумался, но ненадолго:

- Я всегда могу вернуться домой. Наверное, стоит отложить немного денег из моего бюджета на обратную дорогу, и билет на корабль до Джана. В крайнем случае, если мы всё-таки истратим больше, чем следует, я всегда могу на время устроиться на подработку лекарем, чтобы заработать на путь домой.

- Отлично. - Скрестив руки на груди, девушка дерзко ухмыльнулась. - Теперь, когда мы закрыли все дыры, слушай, что предлагаю я, и мои условия.

- Я весь внимание.

- На данный момент я заработала в Рауте всё, что могла. Больше мне тут ловить нечего, а уж тебе тем более. Поэтому в Коридель мы выдвигаемся сегодня днём. К тому же, я слышала, что сейчас там какие-то проблемы, из-за которых в городе ввели комендантский час. Если мы выйдем из Раута утром, то доберёмся до ворот Кориделя к ночи, и нас банально не пустят внутрь. А ночевать под воротами из-за сложной ситуации могут не разрешить, потому что знать нас не знают, и на что мы затеваем, тоже. Как пить дать, прогонят в лес. А даже если и не прогонят, ночевать на открытой местности со всеми своими пожитками я не собираюсь, потому что сторожить нас от зверья и любителей поживиться чужим добром никто не будет, уж лучше укрыться среди деревьев. И ещё, думаю, ты уже знаешь, но недавно в лесах по пути из Раута пропал торговец вместе с охраной. Солдаты и местные уверены, что это всё одно большое недоразумение, но лично я не собираюсь исключать более печальные исходы, и рисковать своей шкурой. И если всё-таки это дел рук какой-нибудь банды, то, если мы выйдем сутра, шанс наткнуться на их засаду будет выше, потому что, во-первых, все караваны стараются выехать как можно раньше, чтобы не ехать по темноте, а торговцы с товарами обычно являются основной целью грабителей, поэтому они под них и подстраиваются. А во-вторых, всё светлое время суток мы будем идти через лес по тропе, на виду. Зато если мы выдвинемся днём, то достаточно глубоко в лес зайдём только к ночи, во тьме будет проще оставаться незамеченными. К тому же, вероятность, что и грабители сами уберутся на ночёвку к этому моменту, намного выше. Как только стемнеет, сразу же подыщем местечко, где нас не отыщет ни зверь, ни человек, и разобьём там лагерь. Раз уж нам и так и так ночевать в лесу, я бы предпочла сделать это в густой чаще, а не на окраине, где лес становится реже, и нас легче засечь. Встанем как можно раньше, засветло, перехватим чего-нибудь из еды по-быстрому и тут же двинемся в путь. Днём выйдем к воротам Кориделя, и без проблем попадём в город. Там я узнаю у знакомых, где можно снять недорогое и приличное жилье. После того, как обоснуемся, попробуем выяснить, есть ли в городе умелый антиквар, который специализируется по нашей тематике. Передадим ему книгу для расшифровки, если ничего не выйдет - найдём другого. Если в Кориделе никто не сумеет нам помочь - попробуем узнать, есть ли достойные кандидаты в соседних городах, и двинем туда. И так до победного конца. И тогда, и только тогда, когда получим удовлетворительный результат, гарантирующий нам хотя бы призрачные шансы на успех - мы приступим к поискам мага.

- А-э-э. - Лекарь успел только открыть рот, и издать несколько невнятных звуков, как артистка уже предугадала его вопрос.

- А потому. Это я, как последняя идиотка, повелась в твои сказки, и согласилась работать за доброе слово. А кто другой, услыхав, что ты предлагаешь, поребует предоплату, а в случае мага-специалиста по ловушкам и всяким колдовским секретам - немалую. И правильно сделает. Поэтому, вначале нам нужно убедиться, что игра стоит свеч. Да, так ты солидней потратишься на жилье и пропитание. Зато в случае неудачи, если шифр так никто и не взломает, ты сэкономишь в разы больше. - Юноше не оставалось ничего, кроме как согласно покивать головой. - Затем, заполучив стоящего мага в команду и точные координаты нужного нам места, мы закупаем минимум инструментов, необходимых для раскопок, и направляемся туда. И если мы находим хотя бы один кро-о-охотный, - она прищурилась, и показала большим и указательным пальцами нужный размер, - намёк на то, что в твоей книжке написана правда, мы собираем манатки и кабанчиком мчимся в гильдию магов. Там мы доказываем свою правоту, неважно, каким способом, и пытаемся выторговать как можно больше золота за совершение открытия, забираем своё, а гильдия получает вожделенные ответы на вопросы, которые мучали их столько лет. Награду делим по-честному на троих, и... - Тут девушка как-то по странному посмотрела на юношу. Тот ответил ей недоумённым взглядом. - И кто знает, что произойдёт дальше, посмотрим. Мечтать и строить планы на безбедную старость пока рановато. Однако, - тут она по недоброму взглянула на бедный томик, - если всё-таки окажется, что кто-то потратил уйму времени, чтобы так замысловато пошутить, и в итоге мы не найдём грёбанное ничего, мы возвращаемся в ближайший город, ты расплачиваешься с магом и продаёшь оборудование для раскопок, и я провожаю тебя обратно в Раут, в целости и сохранности. Здесь ты отдаёшь мне всё золото, что у тебя останется к тому моменту, а я, так уж и быть, по доброте душевной, посажу тебя на корабль до дома за свой счёт. Абсолютно все расходы на еду, проживание, услуги антиквара, мага, и оборудование для раскопок, и всё остальное полностью ложатся на твои плечи. Ну как, согласен?

Юноша посмотрел на девушку с недоверием. С одной стороны, ситуация не выглядела так, будто она пыталась его надуть. С другой, перспектива остаться и без открытия, и совсем без денег, в случае провала, совсем не радовала.

Джил всё поняла по взгляду Келя. Опустив плечи и закатив глаза, она тяжело вздохнула от того, что ей приходилось объяснять очевидные вещи:

- Да, я требую именно столько, но не просто так, а потому что рискую больше всех. - Она махнула рукой. - Сам посуди, ты всегда сможешь вернуться на свой остров и дальше будешь единственным учеником величайшего целителя современности. У тебя будут крыша над головой, еда и какая-никакая известность. Маг, считай, придёт на всё готовенькое, может, его услуги нам и вовсе не понадобятся. А я? - Она ткнула всему десятью пальцами себя в грудь. - Вместо того, чтобы путешествовать от города к городу и выступать, имея стабильный доход, буду слоняться, непонятно, где, непонятно, зачем, без какой-либо гарантии на успех, и, в итоге, могу остаться без медяка в кармане. А так ты хотя бы гарантируешь, что я в любом случае получу внушительную компенсацию за потраченное время. Итак?

Поглаживая подбородок, лекарь немного поразмыслил, и пришёл к выводу, что артистка слегка лукавила - учитывая, что от него требовалось покрывать все расходы на питание и жильё, она, в любом случае, оказалась бы в плюсе. Но в то же время он осознал, что девушка действительно согласилась безвозмездно сопровождать его в путешествии, чем, по мнению юноши, все же заслуживала дополнительного поощрения. И, при таком раскладе, даже при неудачном исходе, никто не останется в накладе - Кель безопасно вернётся домой, а Джил получит деньги.

Наконец, лекарь поднялся со стула и протянул ладонь:

- По рукам!

Артистка улыбнулась, сняла ногу с ноги, неторопливо встала, и схватила кисть лекаря:

- По рукам! - Крепко пожав друг другу ладони и дважды ими тряханув, она добавила. - Партнёр.

Выполнив сей небольшой обряд, они постояли надолго, глядя друг на друга, постепенно привыкая к новому статусу, после чего расселись по своим местам.

Джил принялась рассуждать, глядя в потолок:

- Так, на лошадей мы себе точно не можем позволить тратиться, тем более в Рауте, поэтому пойдём пешком. Путь до Кориделя займёт у нас что-то около четырнадцати часов, плюс, минимум шесть часов на сон, чтобы восстановить силы. Значит, чтобы добраться до городских ворот днём, и при этом максимально безопасно, нам нужно очень скоро выходить. Хм. - Почесав нос, она обратилась к собеседнику. - Эй, Кель, ты не слишком устал с дороги?

Лекарь выпятил подбородок, прислушиваясь к своим ощущениям:

- Самую малость. Думаю, если посижу здесь, в прохладе, ещё часик-полтора, то наберусь сил для похода.

Они одновременно взялись за кружки, и задумчиво отхлебнули пива.

Посмаковав напиток, артистка посчитала что-то в уме, и сказала:

- Хорошо. Тогда так - знаешь, что такое часы?

Девушка указала большим пальцем себе за спину, под угол лестницы. Только теперь Кель увидел, что всё это время там висел хронометр, и присвистнул, потому как он оказался явно гномьей работы, а такие стоили совсем недёшево, и могли прослужить не одному поколению владельцев. Всего существовало два варианта часов: первый, только с часовой стрелкой, стоил дешевле, чем тот, что имел ещё и минутную. Сол раскошелился на более дорогие.

- А почему он повесил их здесь, а не на виду? - Искренне недоумевал Кель.

Джил в ответ растянула краешек губы и пожала плечами:

- Понятия не имею. Наверное, ему до жути хотелось иметь часы, но при этом не хотелось, чтобы посетители следили за временем, и, таким образом, засиживались на подольше.

Прямо под хронометром на стене висел традиционный для всех тех, кто зарабатывал на жизнь покупкой или продажей чего-либо, амулет заслона души, выполненный в виде ромба с прямоугольным отверстием в центре. Он служил для того, чтобы обнаруживать поддельные монеты. Всего существовало два вида амулетов: когда маг зачаровывал какой-либо предмет на выполнение определённых функций или приобретение каких-либо свойств - послабее, и такие, которые колдун изготавливал прямиком из маны, придавая ей физическую форму - намного сильнее. Сол пользовался вторым: "Не дешёвый, но, судя по неаккуратной форме, изготовлен не самым умелым магом" - определил про себя лекарь и перевёл взгляд выше, на стрелки.

Они показывали час дня.

- Так что, ты ответишь на мой вопрос? - Нетерпеливо проговорила Джил.

Торговцы, останавливавшиеся на Джане по пути с Кадиреса, иногда развлекали островитян тем, что показывали им различные новинки гномьей мысли, а иногда даже и продавали. Поэтому Кель за свою жизнь успел повидать и намного более хитрые и интересные изобретения, чем какие-то там часы. Ему стало обидно, что даже несмотря на то, что он успел продемонстрировать ей свой далеко не самый низкий интеллект, Джил всё ещё относилась к нему как к деревенщине с отдалённого острова, который не видал благ цивилизованного мира. Поэтому он проговорил медленно, с напором:

- Да. Я в курсе, что такое часы.

Однако артистка пропустила недовольство лекаря мимо ушей. Не моргнув глазом, она одним махом осушила кружку, влив в себя остатки пива, довольно крякнула, и сказала:

- Значит так, давай сюда два вятых, я сейчас я схожу на рынок, куплю нам припасов в дорогу. Затем зайду в ратушу и узнаю, не появились ли какие-то новости по поводу пропавшего торговца. Может, уже всё выяснилось, и нам не придётся шарахаться в лесу от каждого шороха. Заодно попробую узнать, что же конкретно случилось в Кориделе. После этого я ненадолго загляну в эльфийский банк, по своим делам. - Она многозначительно посмотрела на сумку юноши. - Кстати, а ты сам не хочешь свои сбережения туда закинуть? Гораздо надёжней, чем таскать кошель, полный золота, с собой.

На самом деле, Кель уже размышлял об этом, и испытывал смешанные чувства:

- С одной стороны, конечно, хотелось бы, ведь так их точно не украдут. Но я слышал, что положить деньги на счёт легко, а вот чтобы снять приходится порой ждать день, а то и два. А я хотел бы всегда иметь под рукой нужную сумму, если нам что-то срочно понадобится.

Артистка пожала плечами:

- Как знаешь. Тогда отдыхай, а через два часа встречаемся у восточных ворот, договорились?

- Договорились. - Кивнул Кель.

Джил поднялась, достала из тёмного угла рюкзак, который, как оказалось, прятался там всё это время, подошла к лекарю и требовательно протянула расправленную ладонь. Юноша открыл сумку, достал кошелёк, и передал артистке запрошенную сумму в две золотых монеты.

Девушка кивнула:

- Отлично, тогда до встречи. Запомни, в три часа дня, у восточных ворот. Не опаздывай!

- Постараюсь. - Чуть улыбнулся Кель.

Джил закинула рюкзак за спину, надела перчатки, развернулась и направилась к выходу.

Лекарь проводил её взглядом, затем завернул томик в тряпицу, и вернул его туда, откуда достал. Затем он взял свою кружку, пересел на место артистки для лучшего обзора, и принялся разглядывать убранство трактира, размышляя над тем, что только что с ним случилась пара самых нелепых, и даже несколько неловких, но, при этом, крайне интересных знакомств в жизни.

Примерно через полчаса в трактир вернулась Осса, дочь Сола и Бекки. Кель узнал её, потому что лицом девушка пошла в мать, зато смуглая кожа и длинные кудрявые волосы точно досталась ей от отца. Поприветствовав лекаря, дочь трактирщика спросила, кто он такой. Выслушав короткий рассказ, она поблагодарила его за лечение спины матушки, и пошла наверх, аргументировав это тем, что ей хотелось бы ещё поболтать, но у неё оставалось ещё много работы по уборке в комнатах. Прохладный воздух успокаивал голову, а тёплая одежда согревала тело Келя, и после двух больших кружек хмеля, он почувствовал, как его начало клонить в сон. Он не видел ничего плохого в том, чтобы немного подремать, в конце концов, сегодня ему ещё предстояло протопать немалое расстояние. Поэтому, прежде чем Осса ушла, Кель попросил разбудить его через полтора часа, ближе к трём на случай, если он не проснётся самостоятельно. Дочь трактирщика ответила утвердительно, а затем поспешила и по своим делам. Лекарь же допил пиво, поудобней развалился на стуле, и обхватил покрепче свою сумку, после чего погрузился полуденный сон, предвкушая начало экспедиции.

Пока что всё складывалось как нельзя лучше.

***

Огоньки, что ещё совсем недавно отплясывали по одиночке, теперь слились в дружный хоровод и постепенно превращали свой танцевальный пол в угли.

Собеседники успели осушить по кружке, и теперь хозяин дома, привстав с кресла, доливал пиво себе и своему гостю. Едва хмельной напиток успел добраться до краёв, как старик сразу же заговорил:

- Что ж, выходит, что мальчишка Кель сбежал, толком ничего не вытянув из книги? - Поставив кувшин обратно на поднос, хозяин дома уселся в кресло поудобнее и с иронией во взгляде посмотрел на своего гостя. - Как опрометчиво.

Разноглазый, сообразив, что над ним собрались потешаться, решил оттянуть удовольствие ДонаАллана как можно дальше. Взяв свою кружку, он принялся нарочито медленно и долго поглощать её содержимое малюсенькими глотками. Когда он закончил, прошло около тридцати секунд, а уровень жидкости упал всего на пару сантиметров. Старец, однако, глубоко постиг науку терпения за свою долгую жизнь и, напротив, смаковал этот момент. Поняв, что дальнейшее промедление перестало иметь какой-либо смысла, Доран сдался:

- Согласен.

Неторопливо прикрыв глаза, ДонАллан рассмеялся надменно-снисходительно, но сдержанно, не раскрывая рта, выпуская воздух через ноздри, едва заметно подёргивая плечами.

Разноглазый заметил, что если бы его учитель выкинул что-то подобное несколько лет назад, то его это непременно бы задело до глубины души, и заставило переживать. Но только не теперь, когда ему удалось выяснить о старце не самые притягательные подробности. Вернув кружку на место, он спокойно поинтересовался:

- Что именно тебя так веселит? Самонадеянность Келя? Или несвойственное ему желание пойти на риск?

- Скорее, его инфантильность. - С лёгкой издёвкой отметил хозяин дома. - Мне казалось, что Кель намного серьёзнее подошёл к расшифровке знаний, заложенных в книге, и узнал то, чего ему знать не следовало. И тогда спланировал всё до мельчайших деталей, а также продумал все альтернативы на случай, если бы хоть что-то пошло не так. И только после этого, подгадав самый удачный момент, скрылся из моего поля зрения, опасаясь за свою жизнь, чтобы добраться до материка и открыть людям правду. - Старик бросил на собеседника колкий взгляд. - А оказалось, что он просто решил поиграть в кладоискателя. Честно говоря, моё представление о его умственных способностях и мотивации находилось несколько выше.

Доран несогласно хмыкнул:

- Но ведь, в итоге, он действительно выяснил всё. Почти всё. И добился определённых успехов. - Не без гордости в голосе подметил Разноглазый.

ДонАллан медлительно помахал рукой:

- О, прошу тебя, обо всём по порядку. Не раскрывай самых интересных подробностей раньше времени. Так ведь можно и всю историю попортить.

- Действительно. - Разноглазый взял кружку, поболтал её, понаблюдав за результатом, и, взглянув на хозяина дома поверх керамического края, заговорил. - Кель решил вздремнуть перед началом своего путешествия, выпив некоторое количество пива.

Глава вторая. Кель и Джил

Немного придя в себя, Кель сообразил, что, скорее всего, похмелье наступило из-за дегидратации, и сделал про себя пометку, что в следующий раз, потеряв много жидкости через пот из-за жары, следует для начала выпить водички, а не бросаться первым делом хлебать мочегонный алкоголь. "Кстати, об этом", - осмотрев мутным, неясным взглядом Оссу, заботливо поглаживая лоб, он уточнил у неё местонахождение уборной.

Та одарила его таким взглядом, которого обычно удостаиваются городские чудаки. Ничего не говоря, она вытянула руку, указав юноше за спину, прямо под лестницу с ним по соседству. Только сейчас, повернув голову назад, он обнаружил, что на соседней с часами стене находилась ещё одна дверь, которая вела туда, куда лекарю в данный момент хотелось попасть больше всего. Он даже представить себе не мог, каким образом умудрился за всё это время её не заметить. Придерживая левой ладонью голову, чтобы она не отвалилась, юноша осторожно поднялся, скрипнув стулом, и аккуратными шажками направился в уборную. К своему удивлению, Кель обнаружил, что придерживание головы каким-то образом помогло прочистить её и облегчить процесс мышления.

Закончив свои дела, лекарь привёл себя в порядок, и умылся, чтобы немного освежиться. Вышел он намного более бодрым шагом, чем заходил. Посмотрев на часы, юноша с ужасом обнаружил, что у него оставалось около пяти минут, чтобы успеть добраться до восточных ворот вовремя. Теперь он вспомнил, что дочь трактирщика орала ему в том числе и извинения за то, что заработалась и слегка припозднилась с пробуждением. В этот момент Кель пожалел, что заранее не спросил у кого-нибудь дорогу, а заодно и немного поругал себя за недальновидность. Он огляделся, в надежде найти хозяина трактира, его дочь, или хоть кого-нибудь, похожего на местного, того, кто хорошо знал бы город.

Но Осса успела куда-то испариться, в зале не было ни души, место за стойкой до сих пор пустовало, видимо, Сол с женой всё ещё возились на кухне. Однако в следующую миг лекарь понял, что не сразу заметил, что один из столиков всё же занимали два человека.

Он направился прямиком к ним, но, приблизившись, присмотрелся получше, и обнаружил нечто удивительное, что-то, что даже заставило его на пару мгновений забыть о том, что он может опоздать, пожалуй, на едва ли не самую важную встречу в его жизни. Как оказалось, за столом сидели вовсе не люди. На самом деле, удобно устроившись на деревянных стульях, друг с другом тихо-мирно беседовали эльф в свободных тёмных изумрудно-зелёных одеждах, и рыжий бородатый гном, одетый в кожаные штаны, ботинки и жилетку, поверх несвежей белой рубахи. Опешив, юноша остановился и потёр глаза, чтобы убедится, что это не сон: "Весь в коже в такую-то жару. - Про себя подметил юноша, покачав головой. - Интересно, о чём они говорят? Друзья, наверное? Хм, маловероятно. Скорее, обсуждают свои торговые дела. Или, не исключено, что просто два нелюдя оказались в одной лодке и решили поболтать друг с другом, находясь в окружении людей? Так сказать, на вражеской территории? - Кель задумчиво почесал нос. - А чего гадать? Подойду и познакомлюсь. Вначале извинюсь, за то, что прервал их беседу, потом спрошу, можно ли присоединиться, объясню необычность ситуации и осведомлюсь, чем они тут занимаются. Ну не прогонят же они меня, в самом деле? - Он кивнул сам себе. - Да, так и сделаю. Это будет интересно. - Но, сделав первый шаг, лекарь, зажмурившись, ткнул себя двумя пальцами в висок. - Балбес! Ты о чём думаешь?! У тебя нет на это времени! Тебе же нужно к восточным воротам! К Джил! Бесы-бесы-бесы".

Отчаявшись, лекарь решил всё же попытать счастья, и спросить дорогу у нелюдей, которые, скорее всего не знали город, как в этот момент за его спиной скрипнули петли и захлопали двери. Юноша обернулся, и увидел, как с кухни вышла Осса - одной рукой она держала поднос с двумя бокалами и несколькими тарелками с какой-то снедью, а в другой бутылку вина. Мило улыбнувшись, она кивнула Келю, быстрым ровным шагом подошла к столику гнома с эльфом, ловко расставила посуду и поинтересовалась, не желали ли гости ещё чего-нибудь, после чего, услышав, что её позовут, в случае чего, принялась резво протирать незанятые столики.

Кель несказанно обрадовался внезапному появлению дочери трактирщика, и немедленно поспешил к ней. Выслушав вопрос лекаря, Осса вкратце объяснила тому дорогу. Принимая указания, юноша не смог не обратить внимание, что Осса носила голубое платье из той же ткани, что и её мать, только гораздо более элегантное, подчёркивавшее фигуру, с воротником, украшенным замысловатой вышивкой. Сложив в голове инструкции, он сообразил, что ему нужно будет вернуться к конюшням, где он свернул, чтобы добраться до трактира, и там, повернув направо, пробежать до следующей развилки, там снова повернуть направо, а на следующем перекрёстке налево, и идти до упора. У себя в голове Кель запомнил это как "направо-направо-налево". Ещё дочь трактирщика упомянула, что лекарь мог бы существенно сократить путь, если бы пошёл по переулкам, но предупредила, что так он скорее потеряется и, в итоге, потратит больше времени.

Спешно поблагодарив Оссу, Кель, убедившись, что все его пожитки остались при нём, стрелой вылетел из трактира, на ходу натянув перчатки, сбив по пути стул и толкнув входную дверь плечом так, что петли едва удержали её на месте.

***

Оказавшись снаружи, лекрь ощутил, что солнце всё ещё припекало, хотя и уже постепенно клонилось к горизонту. Пухнущей от нехватки влаги в организме голове юноше этот факт, тем не менее, не добавлял никакого комфорта.

Мельком оглядев улицу на наличие опасностей, вроде чёрных карет, Кель повернул налево, и побежал. Теперь он не обращал никакого внимания на прохожих, потому как ему совсем не хотелось опаздывать на встречу с Джил, поэтому он полностью сосредоточился на дыхании, чтобы, передвигаясь в ровном темпе, не выдохнутся до самых ворот. Как медик юноша знал, что во время бега первым делом следовало обеспечить мышцы как можно большим количеством кислорода, а потому следовало глубоко вдыхать носом, а выдыхать ртом, стараясь выпустить весь воздух за как можно более короткий срок, чем он и занялся, пока в его голове ритмично, словно маятник, мелькало: "Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох".

В нос ударил знакомый запах навоза. Добежав до развилки, Кель не тратя даже лишней секунды, проговорил про себя "направо-направо-налево", и свернул в нужном направлении, не сбивая темпа. Пробежав мимо ещё скольки-то домов, он добрался до следующего перекрёстка, но тут ему пришлось чутка притормозить. Лекарь в очередной раз забыл, где находилось право, а где лево - эта беда преследовала его всю жизнь, начиная с самого рождения, потому как он мог управлять обеими руками одинаково хорошо. Пока юноша вспоминал направления, самым краем глаза он заметил, что ближе к центру архитектура города немного отличалась от той, что он наблюдал по пути в трактир. Ему захотелось осмотреться повнимательнее, но правильно расставив приоритеты, Кель сосредоточился и вспомнил: "Когда учитель пишет, в правой руке он держит перо, а левой придерживает бумагу", - нехитрую шпаргалку, которую для него придумал ДонАллан. Помотав головой по сторонам, он продолжил свой забег в нужном направлении.

Кель продолжал быстро перебирать ногами, сосредоточившись на контроле дыхания. С каждым шагом делать это становилось всё сложнее, так как начала намокать его одежда, которую он подбирал в соответствии с сезоном, и которая предназначалась для сохранения тепла в прохладную и ветренную погоду во время длительного нахождение снаружи, а не для бега, и потому почти не проветривалась. Каждый преодолённый метр ощущался жарче, чем предыдущий. Капли пота, пробежавшись по шее, юрко затекали за воротник, и там скатывались вниз по спине, аж до самой поясницы, а те, что попадали в глаза, щипались. Из-за обильной потери и без того дефицитной телесной жидкости во рту у юноши стало настолько сухо, что каждый вдох ощущался как порыв песчаного ветра в самой безжизненной пустыне, а язык намертво прилип к нёбу. Келю хотелось остановиться, отдышаться, смахнуть пот, и попытаться отыскать источник воды, но он не мог позволить себе этого сделать - очень уж боялся не успеть к началу своего собственного большого захватывающего приключения, ещё даже не представляя, к каким ужасным открытиям оно приведёт. Но что вот в чём он не сомневался, зная Джил, хоть и пока весьма поверхностно, лекарь вполне мог предположить, что даже за малейшее опоздание, она могла бы послать его куда подальше вместе с экспедицией, и ему пришлось бы остаться в Рауте, и искать нового компаньона, в, как оказалось, не самом удачном месте, и, что самое тревожное, подобный вариант развития событий не казался Келю таким уж маловероятным.

На следующей развилке он без каких-либо проблем повернул налево.

Наконец, в зоне видимости показались восточные городские ворота - они выглядели как две огромные, высотой в три человеческих роста, деревянные створки. Сейчас они стояли закрытыми, но в левой части ворот виднелась специальная дверка, которую, очевидно, отворяли, когда требовалось впустить или выпустить одного или несколько человек, чтобы не ворочать сотни килограмм древесины по всяким пустякам.

По бокам от ворот стояли двое солдат, которые, очевидно, занимались их охраной и досмотром желающих покинуть или войти в город.

Но из-за капель пота, застлавших глаза, Кель не смог распознать, кто находился у него прямо по курсу, и вместо этого увидел только пару размазанных пурпурных пятен. Чем ближе лекарь становился к пятнам, тем активнее они начинали шевелиться. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что причиной их настороженности стал человек, бегущий к выходу из города со всех ног. Однако в этот раз камушек благоразумия затерялся в тени валуна, который представлял собой мысль об опоздании где-то в высушенном жаждой мозге юноши, и он не сообразил, что именно он заставил стражников обеспокоиться. Постепенно замедляя ход, стараясь не сбить дыхание, Кель остановился, тряханул головой, упёрся ладонями в собственные коленки, чтобы отдышаться, смахнул рукавом пот со лба, и утёр глаза. Он боялся поднять голову, опасаясь увидеть у ворот справедливо недовольную Джил, но ещё больше его пугала мысль о том, что вот-вот прозвучит раздражённый, хоть и приятный голос, который скажет ему: "О, явился, наконец?! Отлично! А теперь убирайся!".

Пересилив себя, лекарь всё же поднял взгляд, и, на свою удачу, не обнаружил поблизости присутствия артистки, что навело его на мысль, что он либо успел вовремя, либо девушка опаздывала, что, в данной ситуации, для него являлось одним и тем же. Кровь яростными барабанами пульсировала в висках юноши, отчего с каждым ударом сердца голова юноши болела немного сильнее, что мешало думать. Кель попытался отлепить присохший к нёбу язык, по ощущениям получилось примерно, как если бы кто-то провёл куском наждака по шершавой деревяшке.

Слипшиеся и нависшие перед глазами волосы заслоняли обзор. Пригладив их пятернёй в направлении затылка, лекарь только теперь понял, что затормозил всего в десятке метров перед стражниками, которые встали в боевую позу, с оружием на изготовку. Не до конца осознавая сложившуюся ситуацию, юноша обернулся, в надежде увидеть за спиной какого-нибудь нарушителя спокойствия. К сожалению, улица за ним оказалась пуста. У него ушло несколько секунд, чтобы сообразить, как его марафон выглядел со стороны, и что за нарушителя спокойствия приняли именно его. Юноша медленно повернул лицо обратно к воротам. Пот, покрывавший его тело с головы до ног, каким-то магическим образом в один момент стал каким-то предательски холодным. А от живота к горлу начало подкатывать беспокойство.

Эти двое, охранявшие ворота, носили точно такую же обмундирование, как и те военные, которых Кель видел в трактире, с тем лишь отличием, что вместо мечей вооружились алебардами. Острые металлические наконечники которых прямо сейчас крайне недружелюбно нацелились прямо на живот лекаря.

Опешив, юноша молча разглядывал привратников. Один казался ровесником Келя. Другой же выглядел намного старше их обоих вместе взятых, благодаря морщинам, покрывшим всё его лицо от подбородка до лба, седым усам, и выглядывавшим из-под шлема таким же вискам.

Воцарилась неловкая тишина. Кель смотрел на солдат, а солдаты очень внимательно следили за Келем. Наконец, старший заговорил:

- Куда это ты так спешишь, дружище?

Лекарь не придумал ничего лучше, чем сказать правду:

- Сюда. - И мотнул подбородком в сторону ворот.

Стража порядка такой ответ явно не устроил. Приподняв верхнюю губу, он грозно пошевелил усами, пощекотав ноздри. Крайне придирчиво осмотрев юношу с головы до ног, он перешёл к следующему вопросу:

- Что-то я тебя тут раньше не видел, паренёк. - Он легонько, но весьма устрашающе качнул алебардой в сторону Келя. - Спёр чего-то, небось?

Растерявшись, юноша не сразу нашёлся, что ответить на подобное обвинение. В конце концов, ему казалось, что он вовсе не походил на преступника. Он заговорил неторопливо, чтобы никого не спровоцировать:

- Что? Да нет же! Как вы могли такое подумать! - Кель не сдержал нервного смешка. - Я обыкновенный лекарь! Смотрите сами! У меня и сумка такая же, которую мы обычно носим! - Кель подтянул предмет обсуждения за ремешок поближе к себе, и, взяв его двумя руками, медленно поднял повыше, чтобы солдаты моги лучше её рассмотреть.

Однако неловкие оправдания юноши только укрепили подозрения военных. Подал голос молодой солдат:

- Ага, как же, лекарь он! А из сбежать из города, сломя голову, ты хотел, чтобы поскорее начать крестьян от поноса лечить, да?! - Он ехидно усмехнулся, и добавил, обернувшись к старшему. - Досмотр ему устроить надо!

- Сам знаю! Получше некоторых! - Проворчал тот в ответ, и обратился к Келю. - Давай-ка, медленно подходи ко мне, - он призывно помахал оружием, - да открывай сумку! Руки держать так, чтобы я их видел! И без глупостей. - Твёрдо скомандовал стражник. - Одно резкое движение и мы в тебе дырок понаделаем, понятно?

Молодой пристально наблюдал за лекарем, готовый в любой момент приступить к претворению угрозы в реальность или кинуться в погоню.

Юноша приблизился к стражникам, и встал, как вкопанный. Ему хотелось продемонстрировать содержимое сумки, но собственные руки перестали его слушаться.

Старший, нахмурившись, рявкнул:

- Чего застыл?! А ну, открывай!

Рык солдата быстро привёл лекаря в чувство, и он послушно исполнил указание.

Старший принялся внимательно изучать внутренности сумки. В то же время младший, не сдержав любопытства, вытянул шею чтобы тоже посмотреть, и дать свою оценку:

- У него тут травы какие-то, да коренья с банками-склянками, аптеку обнёс, не иначе! - Ход его мыслей совсем не понравился Келю. - Конфискуем товары, да отведём его в управу и сразу узнаем, не грабанул ли кто недавно старика Кина. А тут и преступник на месте, если так!

Старший показал молодому ладонь, призывав того замолчать. Затем, он поставил алебарду на землю, прислонив к стене, взял из сумки юноши случайную баночку, и, задумчиво повертев в руках, продемонстрировал молодому:

- Это точно не Киновские. Он всё в красивых фигурных баночках хранит, и лекарства, и духи, и прочую дрянь. У него ж бабы основная клиентура, говорит, что так больше берут. Да и этикетки у него все аккуратные, с нормальным почерком, а тут будто курица лапой калякала. - Лекарю стало немного обидно, так как в самом деле его почерк выглядел весьма хорошо, просто чернила со временем размазались. - Ещё и грязные, к тому же. - Подумав, что неприятности обошли его стороной, лекарь выдохнул с облегчением. Но, как оказалось, что он рано обрадовался, так как старший, резко недоверчиво зыркнув на Келя, выпалил. - Запрещённое что-нибудь есть?

Глаза юноши быстро расширились, и он бесконтрольно судорожно сглотнул. Только после этого вопроса он вспомнил, что существовали ингредиенты, которые применяли для изготовления не только лекарств, но и смертельно опасных ядов. И поэтому их держали только в лабораториях, под строгим учётом и контролем. Однако ДонАллану, благодаря исключительно положительной репутации, удавалось получить их в личное свободное пользование. И Кель, собираясь в путь, положил себе несколько банок с такими ингредиентами, совершенно забыв об их особом статусе на большой земле. Ему пришлось собрать всю имевшуюся волю в кулак, чтобы унять дрожь в голосе, и спокойно ответить:

- Нет, что вы! Самые простые препараты: травы от насморка, мази от болей в спине, сироп от кашля и простуды, припарки от ушибов, немного спирта для дезинфекции, хирургический набор для шитья, и так, по мелочи.

Неопределённо хмыкнув, старый солдат вернул баночку на место, и обратился к напарнику:

- Вот видишь, похоже, что всё в порядке. А тебе лишь бы арестовать кого-то. Власть свою показать. - Но тут его взгляд зацепился за что-то ещё. - А что это у тебя в боковом кармане? - Он указал пальцем на книжку, которая спокойно лежала на своём месте, завёрнутая в ткань. - Тряпьё какое-то, похоже. Ну-ка, доставай, показывай.

Тут у Келя сдали нервы. Если расставание с запрещёнными ингредиентами он как-то бы пережил, что потеря томика для него приравнивалась к прощанию с мечтой, а равно, к смерти. Пытаясь хоть как-то избежать такого исхода, он старался выдумать какое-нибудь весомое оправдание, почему так торопился, и столь резко остановился, завидев привратников. Получилось у него не очень, потому как до этого ему не приходилось иметь проблемы со стражами правопорядка:

- Послушайте, я и правда лекарь! Просто у меня здесь назначена встреча, на которую нельзя опаздывать! А бежать я прекратил не из-за вас, а потому что просто так получилось!

Отчаяние в голосе юноши заставило солдат нахмуриться. Из-за чего Кель начал корить себя: "Бесы! Что я только что ляпнул? Это же прозвучало, как самое очевидное и банальное оправдание! Теперь они думают, что не просто преступник, а крайне тупой преступник! Я всё испортил!". Но тут сознание юноши озарил лучик надежды. Не придумав ничего лучше, он решил прикрыться авторитетом своего нового знакомого:

- Сол! Трактирщик Сол! Он может за меня поручиться! Вы же наверняка его знаете! Он единственный держит трактир в Рауте!

Привратники озадаченно переглянулись. Старший сказал:

- Ну, что ж, если придётся, спросим Сола. - Похоже, слово трактирщика действительно имело какой-то вес в стенах города. Но не успел Кель обрадоваться, как его в очередной раз обломали. - Но если ты думаешь, что отвертишься так легко, паренёк, то глубоко ошибаешься. Доставай тряпьё, немедленно. - В очередной раз гаркнул он командирским голосом, и с намёком потянулся к древку алебарды.

Келю ничего не оставалось, как покорно повиноваться. Понуро опустив голову, он достал томик, и передал его солдату.

Развернув тряпицу, старший немало изумился:

- Это чего, книга, что ли? - Видимо, он ожидал увидеть что угодно другое.

Молодой не выдержал:

- Ага! Наверняка, спёр из библиотеки что-то дорогое и хотел сбагрить поскорее по сходной цене! - Он повнимательнее взглянул на обложку. - Ого! Я знаю, что это за символы! Такими книги из гильдии магов помечают! Каждая целое состояние стоит! - Предвидя повышение по службе, молодой уже возликовал настолько, что едва не выпрыгивал из штанов, и стучал древком о землю от нетерпения. - Спёр! Как пить дать, спёр! И ещё сумку с медикаментами где-то прихватил! Лекарь он, ага, как же! Вяжем его, и дело с концом!

Кель поджал предательски задрожавшие губы. Из-за излишней инициативности молодого стража порядка, все его планы, да что уж там планы, его жизнь могла полететь под откос. Единственное, на что ему теперь приходилось рассчитывать, так это на то, что как-то удастся отбрехаться за запрещённые препараты, или, в крайнем случае, кого-то подкупить, чтобы они бесследно исчезли. И даже при таком условно-положительном исходе, лекарь потерял бы кучу времени и денег. Но особенно юношу задевало то, что молодой привратник был отчасти прав - потому как он действительно взял и книгу, и ингредиенты без спросу, но при этом ведь собирался вернуть всё учителю сторицей!

Однако старший солдат не торопился соглашаться с выводами своего юного коллеги. Вместо этого он внимательней осмотрел обложку, зачем-то потерев значки ногтем, и пролистал несколько страниц. И чем больше его напарник говорил, тем большее раздражение начинало выражать лицо старшего. Наконец, он не выдержал, и рявкнул:

- Да заткнись ты уже, полудурок! Сколько раз я тебе говорил, что думать тебе ещё рано?! Ты исполняй пока. Думать будешь, когда научишься! - Молодой умолк и ошарашенно уставился на товарища. - Я не первый день служу, уж как-нибудь без твоих советов разберусь, что к чему! А теперь слушай, и мотай на ус! - Молодой послушно кивнул головой. - Библиотека охраняется, и туда пускают только горожан, или заслуживающих доверия людей, а не всяких оборванцев! Или ты забыл? Или ты не знал? - Молодой виновато пожал плечами. - А книга вообще похожа на дешёвку. Обложка, вроде как, сделана в кустарных условиях. - Старший постучал по ней четырьмя ногтями пальцев. - А книги гильдии магов делают дорогими не только обрамление с самоцветами и золотом, но ещё и тексты! А тут какая-то белиберда на древнем языке! К тому же, библиотечные книги помечают особой печатью на внутренней стороне обложки, а тут ничего нет! - Он открыл книгу на случайной странице и сунул под нос молодому, чтобы тот убедился самолично. - Знаки гильдии магов, конечно, тут не к месту. - Он зыркнул на юношу. - Эй, парень, не потрудишься объяснить, как они сюда попали?

Лекарь включил дурачка:

- Да мне просто нравится, как они выглядят, вот и решил добавить. - Соврал он, не моргнув глазом.

Старший хмыкнул:

- Ну вот как-то так я и думал. Да и расположены они не так, как полагается. Да он, скорее всего и не знает, почему их изображают именно вертикально и в определённом порядке. - И тут он окончательно добил помощника. - Да и даже если бы ему удалось как-то попасть в библиотеку, право слово, парень не выглядит настолько тупым, чтобы из всех книг с самоцветами и золотом схватить первую подвернувшуюся под руку самую простецкую и дать дёру. - Он повернулся к Келю. - Скорее всего, тут просто записано генеалогическое древо клана этого пацана, и книженция досталось ему по наследству от предков. - Старший даже не представлял, насколько оказался близок к истине, однако, тогда и сам Кель об этом даже не догадывался. Он впился взглядом в юношу. - Я думаю, про лекарство он тоже говорит правду. - Не веря своей удаче, Кель, который почувствовал, будто сотни иголок пронзают всё его тело, вытаращил глаза, и часто-часто утвердительно закивал головой.

Стражник, удовлетворившись такой реакцией, протянул книгу обратно владельцу. Кель до предела напряг руку, чтобы скрыть дрожь в пальцах, и, вцепившись хваткой мертвеца в томик, забрал его, завернул в тряпицу, и вернул на место.

Молодой, пораженчески шмыгнув носом, отвернулся, встал смирно, и сразу же потерял к лекарю всякий интерес.

Старший кивнул:

- Хорошо. С этим разобрались. - Он пошевелил усами. - Так что у тебя тут за встреча, говоришь, паренёк?

Ещё не до конца приведя нервы в порядок, Кель вдруг бесконтрольно ответил тоненьким голоском:

- С девушкой. - Молодой вдруг стрельнул на лекаря взглядом, приподняв одну бровь. Старший удивлённо скривился. От неожиданности схватив себя за горло, лекарь гыркнул и продолжил своим обычным голосом. - Да, кстати, вы не видели, она тут не проходила? У неё кремовый плащ и повязка на глазу - невозможно не заметить. Я как раз и бежал потому, что боялся, что, если опоздаю - она может и уйти.

Под усами старшего внезапно появилась улыбка, и лицо начало выражать какую-никакую доброжелательность, что придало юноше немало уверенности. Солдат уточнил:

- Ты это про Джил, что ли? На свидание её пригласил, что ли? - Он по-плутовски прищурился, и продолжил. - Понятно теперь, чего ты такой нервный. Девка-то с характером, с такой не забалуешь. Но и красивая, шельма, хоть и с повязкой на пол-лица. Если когда-нибудь глаз себе восстановит, небось, равных не найдётся. - Старший понимающе закивал головой. - В лес её позвал погулять, что ли? Послушай моего совета, паренёк, я знаю о чём говорю - Джил много путешествует, у неё этот лес уже в печёнках сидит. Лучше своди её куда-нибудь в городе, вкусно поесть, например.

Лекарю показалась тревожной столь резкая смена отношения. И принимать амурные советы от человека, который полминуты назад собирался тебя обыскать и заковать выглядело, как минимум, странно. Поэтому говорил юноша с лёгкой опаской в голосе:

- Выходит, вы её знаете?

Солдат горделиво уткнул кулак себе в бок:

- Ха! Да кто ж её не знает? Она нам тут, считай, целую неделю скучать не давала своими выступлениями.

- Ого, получается, она здесь уже давненько?

- Ну да. - Стражник пожал плечами. - Правда, поначалу её в город-то даже не пустили, уж больно она из-за повязки на преступницу смахивала. Так она молодец, не растерялась, руки скрестила и говорит: "Это что, я, получается, зря сюда пёрлась? Да вот хрен вам!". И устроила представление местным. - Он мотнул головой себе за спину, очевидно, имея ввиду тех, кто жил за городом. - Достала где-то доску, мишень на ней намалевала, и как давай ножики метать, и так, и сяк, и спиной стоя, и на одной ноге, и с закрытыми глазами, ну, - охранник растерялся, - глазом, в смысле. Поставила свой котелок рядом, так крестьяне ей его моментом монетами доверху наполнили, уж больно им понравилось. Наши, что на стене в тот день дежурили, - он поднял указательный палец вверх, - увидали, чего она вытворяет, да пустили слух по городу, что мол, такую талантливую артистку, да не пустили. Ну, и тогда знатные дамы, что здеся со скуки подыхают, услыхали, заинтересовались, подсуетились, да пропуск для Джил справили. Так она, представляешь, дерзкая оказалась, и заместо "спасибо" первым делом и говорит: "Ну, сейчас я вам покажу, чего вы чуть не лишились". И сразу как давай нервы толпе щекотать - взяла мальчишку крестьянского, к доске поставила, широ-о-о-кой такой, - он развёл ладони чуть шире собственных плеч, - и как давай в доску ножи свои швырять! Прям ко контуру всего тела того пацанёнка натыкала! Люди ахали с каждым броском, а мать ребёнка аж в обморок шлёпнулась. Но Джил молодец, профи оказалась, все ножи рядом втыкались, но не один не поранил. Минут пять ей аплодировали! Вот как! Тут уж ей столько золота накидали, что еле до банка дотащила. Заслужила, как по мне. А потом каждый день на площади выступала, да по приглашениям ходила, частные, так сказать, выступления давала. А самое главное, каждый день чем-нибудь новеньким удивляла! Варит голова у девки, талантливая, точно тебе говорю. - Опёршись на алебарду обеими руками, старший с толикой разочарования произнёс. - Да, жаль, что я не всё успел посмотреть. -Он вздохнул. - Работа. Куда деваться.

Всё, кроме последних нескольких предложений, старший произнёс, стоя по стойке смирно, не сдвинувшись с места, попутно осматривая местность на наличие чего-нибудь подозрительного, почти не меняя положения головы. Видимо, сказывалась многолетняя солдатская выправка. Тем не менее, очевидно, несение дозора являлось занятием невероятно скучным, поэтому старый солдат, в отличие от молодого, был не прочь развлечься, почесав языком, неважно с кем.

Тем временем Кель нетерпеливо переминался с ноги на ногу, периодически оттягивая прилипшую из-за пота одежду. Духота и жажда никуда не делись:

- Ничего себе. Я знал, что она хороша, но не ожидал, что прям настолько. Так она недавно тут не проходила?

- М? - Старший посмотрел на лекаря так, точно тот задал ему вопрос на непонятном языке. - А, ну, мы тут уже несколько часов стоим, за это время она нам на глаза не попадалась.

Только теперь, удостоверившись, что успел, Кель успокоился, а дружелюбный тон и длинный язык привратника добавили ему смелости, отчего он решил дать волю своему непомерному любопытству, пока ждал артистку, чтобы как-то скоротать время:

- А почему ворота закрыты? Раут же торговый город, мне казалось, караваны должны иметь возможность свободно приезжать и уезжать? И почему вас всего двое? Как-то мало для охраны такого важного места.

Старший горделиво хэкнул:

- Парень, у нас тут тебе не захолустная деревенька, а самый настоящий город стратегически важного назначения! Всё строго по расписанию и в соответствии с расписанием. Хочешь выехать - сделай одолжение, предупреди минимум за два дня. Хочешь въехать - будь добр, заранее отправь весточку через медиума, и подожди на входе, пока все твои товары досмотрят. У нас не забалуешь! - Он погрозил указательным пальцем. - Что до количества. - Он на мгновение наклонил голову назад. - Снаружи стоит ещё парочка таких же, как мы. - Он поднял глаза к нему. - А вдоль стены расставлены арбалетчики. - Здесь энтузиазм стража закона начал сходить на нет. - Правда, сейчас их там в два раза больше, чем обычно, потому как объявлено особое положение. И нам наказано глядеть во все глаза, обращать внимание на всё странное.

Кель насторожился:

- Что? Почему? И что это значит? Вы никого не впускаете и не выпускаете?

Покашляв, старший безразлично махнул рукой:

- Не, не в этом дело. Ты про пропавшего торговца слышал? - Лекарь кивнул. - Ну, значит, главные детали знаешь. До сегодняшнего дня все думали, что он просто забыл отправить жене весточку из следующего города. Но лес всё-таки прочесали на всякий случай, и, что закономерно, ничего не нашли. И всё же, даже если случились бы какие-то проволочки, солдаты, что его сопровождали, уже должны были вернуться, потому наконец-то решили связаться с Кориделем через медиума и выяснили, что ни торговец, ни наши в город не входили, поэтому тревогу и забили. Сейчас основная версия - это нападение диких зверей. Но если это и так, то от каравана должны были остаться телега, товары, одежда и кости. Не исключено, конечно, что всё это нашёл кто-то раньше нас, и успел прикарманить всё добро. Поэтому недавно снова отправили группу следопытов, на этот раз с медиумом, чтобы, если что, обнаружить отголоски душ всех, кто успел пройти по этому маршруту в последнее время. Собственно, поэтому сейчас на стене больше арбалетчиков, чем обычно. Если в округе объявился медведь-каннибал, и он с голодухи выйдет к городским воротам, то пары пехотинцев, хватит, чтобы его одолеть, а вот если это окажется стаей волков во главе с рыжеволчицей, то пары человек явно маловато для такого сражения, и намного надёжнее будет расстрелять их издалека с арбалетов.

Юноша кивнул:

- Звучит логично.

Старший продолжил:

- Есть ещё одна версия - что в округе завелась банда грабителей, и в город проник их лазутчик, который каким-то непонятным образом передаёт им сведения о маршрутах торговцев. Возможно, среди стражников появился крот, который сливает информацию. Как по мне, так это чушь несусветная, у нас тут отродясь бандитов не заводилось - понимают последствия.

Кель ещё раз кивнул:

- Да, я об этом слышал.

Привратник пожал плечами:

- Но пока не доказано обратное, нам приказано держать ухо востро, замечать всё необычное, и задерживать, досматривать и не выпускать из города всех подозрительных личностей.

Стражник рассказывал всё это настолько монотонно и безэмоционально, что лекарь догадался, что, похоже, горожане по несколько раз на дню задавали ему одни и те же вопросы, и ему приходилось постоянно повторять одни и те же новости. А ещё исходя из этих слов, юноша понял, почему поначалу к нему отнеслись с такой строгостью, и забеспокоился:

- Выходит, мы с Джил не сможем покинуть город?

Старший оценивающе осмотрел Келя с ног до головы:

- Что ж, у Джил есть железное алиби - всю неделю она находилась у людей на виду, и никто не видел, чтобы она где-то шлялась по ночам, с другими подозреваемыми не пересекалась, и не встречалась с кем-то за городом. Она даже к воротам не подходила. Тем более, она постоянно пыталась привлечь к себе внимание выступлениями, а лазутчик, напротив, старался бы оставаться незамеченным. Что касается тебя - твои вещи мы осмотрели, и не нашли ничего эдакого. Однако, раньше я тебя не видел. Ты в городе-то давно?

- Всего несколько часов. - Честно ответил лекарь.

- О. - Привратник приподнял шлем пальцем. - Ну, значит, ты тут точно ни при чём. Если есть кто-то, кто сможет это подтвердить - сможешь свободно покинуть город.

- Джил! - Тут же поспешно выкрикнул юноша. - Она может это подтвердить! И Сол тоже, и его семья! - Но тут он стушевался. - А больше я ни с кем и не успел познакомиться, честно говоря. Возможно, капитан корабля, на котором я сюда приплыл.

Старший погладил подбородок:

- Да, с Джил я тебя раньше не видел. Её слова, пожалуй, будет достаточно. - Он понимающе посмотрел на лекаря, затем настолько задорно усмехнулся, что аж закашлялся. - Не боись, сходите на свою свиданку. - И подмигнул юноше, но в следующий момент посерьёзнел. - Хотя, конечно, это может для вас плохо кончиться. Я уже предупредил тебя об опасности нападения диких зверей. Джил, конечно, девчонка удалая, с медведем, пожалуй, справится, но если это стая рыжеволков - быть вам закуской. - Привратник покачал головой. - Лишний повод сходить куда-нибудь в городе, и подождать, пока всё не уляжется. - Внезапно, старшего осенило. - Так, говоришь, приплыл несколько часов назад? С Джана, что ли, получается?

- Ага.

- Да ещё и лекарь? - С прищуром уточнил стражник.

Кель начал понимать, к чему всё шло, и оттого напыщенно надулся, и ответил, самодовольно протянув:

- Да-а.

- Ого! - Привратник положил ладонь на затылок, и даже его молодой напарник посмотрел на юношу с интересом. - Так ты это, что ли, тот самый единственный ученик ДонАлла, получается?

Кель не сумел сдержать улыбки:

- Ага, это я!

- Вот это да! - Ахнул старший. - И чего это птица такого высокого полёта забыла в наших краях? - Лукаво уточнил он.

Тут с лекаря мигом слетела вся спесь. С одной стороны, хотелось похвастаться, оправдав свой статус, с другой он понимал, что если скажет правду, то, возможно, существенно осложнит себе жизнь, но и врать тоже не хотелось, поэтому он решил отвечать уклончиво:

- Да, знаете, возникла тут одна... теория. Вот меня... я и отправился её проверить.

Привратник пригладил усы:

- Интересно, что это за теория такая, что ДонАллан не утерпел, и отправил своего личного ученика её проверять?

Юноша смущённо хохотнул:

- Да, знаете, там, по правде сказать, и рассказать-то даже и нечего. Одни намёки. Не хочется никого обнадёживать и распускать слухи. Мы и сами-то пока ни в чём не уверены.

- Ба! - Растерянно выпалил старший. - Ну, что правда, то правда, работа у нас скучная, только повод дай потрепаться, и скоро весь город будет в курсе. Поэтому, если считаешь, что так будет лучше, то не рассказывай.

Кель незаметно вздохнул с облегчением, оттого что ему так легко удалось съехать с этой темы. И, чтобы случайно к ней не вернуться ему срочно требовалось подыскать новую, а ещё лучше, скрыться где-то от взора стражников до прихода Джил. Оглянувшись, чтобы убедиться, что объект его ожиданий не появился в поле зрения, он, провёл шершавым языком по сухим зубам, и вспомнил о жажде. И недолго думая, совместил приятное с полезным:

- Подскажите, пожалуйста, а где-то поблизости есть доступный источник воды? И можно ли где-то поблизости купить что-то, чтобы её набрать? Флягу, или, хотя бы, бурдюк? - Лекарь понял, что без подобного сосуда в дальнейшем путешествии ему не обойтись.

Стражник задумался на секунду:

- Прямо за воротами полно колодцев, откуда крестьяне воду черпают, можешь сходить туда, как только Джил подтвердит, что ты тот, за кого себя выдаешь. В черте города их почти нет - у каждого гражданина дома собственный водопровод, а колодцы они ставят для эстетики во дворах, туда тебе не попасть. - Он указал рукой куда-то в сторону. - Что до фляги - можешь зайти в лавку к Шуле. Вон она, за стеклянной дверью. - Он как-то неоднозначно усмехнулся. - Только смотри, оттуда и без штанов можно выйти.

Кель воспринял слова привратника несколько двусмысленно, что только подогрело его интерес к указанной персоне. Он посмотрел туда, куда указывал старший, и увидел в зоне досягаемости только один дом с такой дверью. Поблагодарив стражника, он направился в указанном направлении, но почти сразу же его заставила остановиться одна мысль, витавшая на задворках разума, и он решил перестраховаться. Он обернулся к привратнику и сказал:

- Прошу прощения. А можно попросить вас об одном одолжении?

Старший прищурился:

- Смотря о каком.

- Если Джил придёт, пока я отойду, передадите ей, что я совсем неподалёку и скоро вернусь?

Молодой вдруг вспылил:

- Ещё чего! Мы тебе что, посыльные, что ли?! Мы тут важным делом заняты, если ты не заметил!

Старший осадил его с укоризной:

- Э-э, окстись! Дело-то важное, но мы ж целыми днями стоим, на месте топчемся, да по сторонам глядим. Тебе что, сложно? - Молодой в ответ только отрешённо хмыкнул. - Ну, тоже мне, защитник нашёлся. Ладно, паренёк, - он посмотрел на Келя, - я передам, если она вдруг объявится.

Лекарь слегка поклонился:

- Спасибо вам большое! Я постараюсь вернуться побыстрее, чтобы не утруждать вас.

- Да ладно тебе, паренёк, тоже мне, работа. Пустяки. - Он отмахнулся от благодарностей. - Кстати, а как тебя звать-то хоть? Друзьям похвастаюсь, что допрашивал и обыскивал единственного ученика ДонАллана.

Кель немного расстроился из-за того, что все знали имя его учителя, ДонАллана, а сам он до сих пор оставался каким-то безликим учеником, вся уникальность которого заключалась в его единоличности. Однако, в то же время признавал, что пока что его достижения не шли ни в какое сравнение, поэтому, ситуация, скорее, выглядела справедливой и закономерной. Немного поразмышляв, лекарь пришёл к выводу, что если привратник узнает его имя, то никакой опасности за собой это не понесёт:

- Кель.

Старший протянул руку:

- Очень приятно, Кель, я Мал, а это... - Он повернулся в сторону напарника, но тот даже ухом не повёл, и тогда привратник обречённо махнул рукой. - А. Не важно. Ему на всё плевать, только если нет перспективы продвижения по службе.

- Взаимно, Мал. - Лекарь уже и сам успел в этом удостовериться. Вернув руку из захвата, он указал в направлении лавки. - Ну, я пойду, мне нужно управиться поскорее, не хочу заставлять Джил ждать.

Старший только кивнул в ответ.

Юноша зашагал к стеклянной двери. И хотя он торопился, но не сумел удержаться, чтобы не замедлить ход и не оглядеться, чтобы понять, чем же дома в центре Раута всё-таки отличались от тех, что стояли ближе к порту. К небольшому разочарованию, оказалось, что только крышами - здесь они были плоские, а там - покатые. Келю захотелось удовлетворить своё любопытство, и расспросить солдат, почему так получилось. Но он не мог так транжирить своё время, ибо рисковал остаться без сосуда для влаги, если бы Джил успела прийти. А это казалось непозволительной ошибкой. Поэтому он перестал глазеть по сторонам, и ускорил шаг.

***

Подойдя ближе, Кель остановился, чтобы поглазеть на диковинку, ведь ничего подобного он раньше не видел. Но, как выяснилось, кроме материала, который использовали для изготовления, и стеклянной, изящно изогнутой, крепкой ручки, ничем необычным эта дверь не выделялась. Лекарь немножко расстроился, потому как сам успел накрутить собственные ожидания, и надеялся увидеть хотя бы изящные узоры на стеклянной поверхности, или ещё какую красоту. Сквозь дверь, даже столь толстую, юноша смог немного разглядеть убранство лавки, увешанное различными принадлежностями для путешествий. Чтобы рассмотреть их получше, он прильнул к стеклу, закрыв ладонями глаза от света по бокам. Тут же хлопнув себя по лбу, Кель сообразил, что изнутри лавки сможет увидеть всё то же самое, только намного ближе и лучше, взялся за ручку и потянул дверь на себя.

Звякнул колокольчик.

Внутри всё оказалось обито деревом, прямо как в таверне у Сола, только более светлым. Тем не менее, люстры здесь висели вполне обычные, но сейчас свечи на них не горели, так как естественного света пока ещё вполне хватало. Что странно, несмотря на это, температура отличалась от уличной в нижнюю сторону не несколько градусов, отчего Кель почувствовал некоторый прилив свежести, и, благодаря чему, дискомфорт в его голове стал почти неощутим.

Юноша бегло осмотрелся. На стенах лавки висели традиционные защитные амулеты торговцев, создающие заслон души. В паре метров от него стоял прилавок, который разделял помещение на две половины, причём половине владельца уделили намного больше места, чем покупательской. Правую стену от входа завесили котелками разных из разных материалов и размеров. Под ними, на табуретке, сидел высокий, здоровенный мужик в тёмной одежде, с деревянной дубинкой на поясе, и дремал, облокотив голову о стенку. Услыхав звон колокольчика он только и сделал, что открыл один глаз на несколько секунд, чтобы убедиться, что явился приличный покупатель, а не какой-нибудь оборванец. На левой стене расположились разнообразные походные шляпы. Там же находилась откидная дверца прилавка, сквозь которую попадали на вторую половину. По центру стойки сидела, очевидно, владелица этого места. Она носила тёмное платье с глубоким декольте, из тех, что держаться только лишь за счёт объёма груди, но, видимо, чтобы не демонстрировать всем подряд то, чем её одарила природа, на плечи она накинула подходящий по стилю длинный платок. До того, как Кель вошёл, она со скучающим видом читала какую-то книжку, сидя на стуле, но теперь, оторвав взгляд от страницы, заинтересованно разглядывала лицо нового клиента, пока лекарь внимательно изучал ассортимент лавки. За спиной хозяйки стояли вешалки с плащами и другой походной одеждой, а на стене висели топоры, ножи, луки, колчаны, стрелы, палатки, принадлежности для разведения костра, верёвки, ледорубы, удочки, спальные мешки и всё остальное, что только могло пригодиться путешественнику. В общем, огромный, но вполне стандартный выбор. Почему-то лекарь надеялся, что в Рауте сможет поглазеть на какие-нибудь интересные магические приспособления, или на последние изобретения гномов, предназначенные для походов. К сожалению, таковые здесь отсутствовали.

Как только Кель перестал осматриваться, и начал взглядом искать ёмкости для хранения и переноски воды, хозяйка поняла, что пришло время вмешаться и что-то подсказать. Она закинула закладу промеж текущих страниц, захлопнула книжку, отложила её под прилавок, подпёрло личико ладошками, положив локти на столешницу, и уточнила заискивающим голоском:

- Добрый День! Я могу вам чем-то помочь? - Как только юноша обратил на неё внимание, она тут же обворожительно захлопала ресницами.

Теперь Кель смог рассмотреть лицо хозяйки. Она оказалась женщиной средних лет, с тонкими чертами лица. Средней длины, пышные, кудрявые волосы цвета охры в районе шеи украшал элегантный бант одного стиля с платьем.

Лекарь не торопился с ответом, однако, пауза затягивалась, поэтому пришлось всё-таки воспользоваться предложением:

- Да, здравствуйте! Мне хотелось бы приобрести флягу. Они у вас есть?

Как только женщина услышала запрос, уголки её рта начали медленно растягиваться в разные стороны, отчего в какой-то момент превратились в широченную улыбку. Но не такую, которую используют, когда действительно рады встрече с тобой, а, скорее, в дежурную, такую, как когда кому-то что-то от тебя нужно, и он пытается таким образом втереться в доверие. В её глазах засверкали искорки:

- О-о-о, конечно же есть! Вот они, прямо перед вами. - Она изящным жестом очертила ладонью их местоположение.

Удивлённо похлопав веками, Кель опустил взгляд и обнаружил, что и в самом деле, искомый объект в избыточном количестве действительно всё это время располагался у него под носом. До сего момента он даже не мог предположить, что на свете существовало столько видов фляг. Здесь располагались и подарочные фляги, выполненные в виде рогов разных животных, и украшенные драгоценностями, железные фляги для алкоголя, обычные и с различными узорами, серебряные, золотые, кожаные, изогнутые в общем, похоже, все виды, какие только существовали. Правда, судя по ценам, большинство их них предназначались вовсе не для похода, а для украшения интерьера.

Пока лекарь увлечённо оглядывал представшее перед ним многообразие переносных сосудов для жидкостей, терпение хозяйки потихоньку начинало иссякать. Она стояла боком, положил руку на талию, а пальцами другой барабанила по столешнице:

- Может, вам что-то подсказать? - Произнесла она нараспев, но при том с ощутимой настойчивостью в голосе. - Для чего вам нужна фляга и сколько вы готовы на неё потратить?

Но юноша слишком увлёкся, и не сразу её услышал - у него разбегались глаза. Однако мозг всё-таки обработал поступивший вопрос, и отправил владельцу сигнал о том, что с ним кто-то разговаривает и ждёт ответа. Кель резко поднял голову, и выпалил:

- А? О, понимаете, мне нужна самая простая походная фляга. - Немного подумав, он добавил. - Желательно подешевле. Видите ли, я отправляюсь в путешествие, и ещё не совсем уверен, во сколько оно мне обойдётся. Поэтому стараюсь экономить.

Глаза хозяйки хищно сузились, но на лице не дрогнул ни один мускул. Как только она поняла, что кто-то собрался уйти от неё, не оставив на прощание приличную сумму золота, женщина перешла в наступление:

- О, так вы путешественник? Что же вы сразу не сказали? - Легко поднявшись со стула, она одним движением разгладила платье, и порхнула к вешалкам. - А не желаете ли приобрести ещё и ремень, м? - Схватив один из указанных предметов гардероба, на которым висел двузначный ценник, и отнюдь не в серебре и не в медяках, хозяйка лавки, взявшись пальчиками одной руки за пряжку, пропустила остальную его часть между большим и указательным пальцами другой, как бы демонстрируя длину и непроизведённое качество товара. - О-очень подойдёт к вашей одежде. - Добавила она томным голосом, и, коротенько указав на юношу ухоженным ноготком, выпятила бедро, и положила ремень на талию, как демонстрируя на своём примере. - С ним вам будет гораздо удобнее носить флягу, вы так не считаете? - И, не дожидаясь ответа, провела ноготками от груди до самых бёдер.

Лекарь непроизвольно сглотнул слюну. Женщина плотоядно оскалилась, решив, что рыбка попалась на крючок:

- Вижу, что ремень вам приглянулся! Но, если вам кажется, что он всё же не подходит к вашей одежде - я с удовольствием подберу вам новую!

Не выпуская ремня из рук, лавочница за пару лёгких шагов переместилась к соседней стенке, на которой располагались вешалки с комплектами походной одежды. Схватив один из них, она тут же повесила на него ремень, после чего оценивающим взглядом осмотрела получившийся дуэт, и продемонстрировала его Келю:

- Вы только поглядите, как замечательно получилось! На вас будет смотреться просто чудесно! - И пригласительно протянула всё это добро лекарю. - Примерьте! Скорее же примерьте! - И в дополнение хозяйка лавки прощебетала с восторгом, даже почти похожим на искренний. - Всё совершенно новое! Я получила их только вчера от своей швеи!

Юноша обескураженно оглядел то, что ему предлагали. А затем и самого себя, с ног до головы. И ответил с некоторой робостью:

- Спасибо вам, конечно, за заботу, но моя собственная одежда тоже ещё совсем неношеная. Поэтому, пожалуй, я откажусь от вашего предложения. Да и мой ремень меня вполне устраивает, - он с гордостью заложил палец левой руки за предмет обсуждения, - тем более, какая разница, куда вешать флягу? Главное ведь, чтобы она хорошо сидела, не болталась, не мешалась. - Закончил он прагматичным тоном.

- Конечно, конечно, вы совершенно правы. - Услужливо согласилась хозяйка лавки, но тут же скорчила физиономию, изображавшую сопереживание и жалость по отношению к человеку, который просто не понимает, что неправ, естественно, фальшивые. - Но я думаю, вы согласитесь, что не очень хорошо разбираетесь в подобных вопросах, а я - профессионал. И можете мне поверить, когда я скажу, что вы упускаете одну крайне важную деталь - ваш ремень гораздо толще того, что предлагаю я, и стандартное крепление фляги быстро расхлябается. Она начнёт стучать вам по ноге при ходьбе, но, что ещё хуже, будет постоянно сваливаться при резких движениях, вызывая мно-ожество неудобств! - Женщина подняла на юношу взгляд, полный желания опекать и заботиться.

В неискренности которого Кель даже не сомневался, и твёрдо настоял на своём:

- Благодарю за совет, но мой ответ остался прежним. - Кель отрицательно помахал рукой вправо-влево.

Недовольно поморщив носик и поджав губки от осознания того, что она ошиблась, и так просто вертеть лекарем не получится, хозяйка начала заламывать руки, и спешно выпустила воздух через ноздри. Но негодование исказило её лицо всего одно мгновение. В следующий миг её черты разгладились, а уголки рта растянулись в той самой фальшивой дружелюбной улыбке. Не успел Кель моргнуть глазом, как женщина парочкой ловких движений вернула одежду и ремень на свои места, и просеменила к полке с ножами. Не теряя времени на получение согласия покупателя, она взяла один с ценой сопоставимой с таковой у ремня, элегантно достала его из ножен и продемонстрировала юноше на вытянутых ладонях:

- А не хотите ли прихватить с собой нож? Поговаривают, что сейчас наши леса терроризируют дикие животные, нужно же вам как-то защищаться? - Она подошла ближе к прилавку. - Великолепная работа, рука мастера! Знающие люди крайне положительно оценят ваш вкус! Возьмите же скорей, и убедитесь сами, насколько удобная у него рукоять и острое лезвие!

Ножу удалось зачаровать Келя, поэтому он, сам особо того не желая, всё же взял его, чтобы получше рассмотреть. Резная ручка легла в руку, как влитая, лезвие выглядело действительно грозно, с зазубринами наверху и плавным срезом от начала к кончику клинка. Некоторое время лекарь продолжал вертеть его в руках, завороженно рассматривая каждую детальку. В какой-то момент, он даже замечтался, и представил, как вонзает его в глотку взявшемуся неоткуда медведю-каннибалу, и тот тут же падает замертво. Но, тем не менее, юноша вовремя очухался и вспомнил, что он вовсе не воин, и с того самого момента, как он переступил порог этой лавки, её хозяйка только и старалась, что развести его на покупку неоправданно дорогих и ненужных ему вещей. К тому же, он рассудил, что у Джил имелось при себе более чем достаточно колюще-режущих предметов, которыми она в случае чего могла бы и поделиться. Поэтому он вернул нож владелице со словами:

- Острый нож. И вправду достаточно хорош. Им можно даже снять шкуру. Но подобные траты я себе позволить не могу. По крайней мере, не сейчас.

Хозяйке ответ юноши пришёлся не по душе, но заметить это мог разве что очень внимательный человек, так как выразилось это лишь чуть опустившимся уголком губ. Опустив голову, видимо, чтобы спрятать выражение недовольства на своём лице, она вернула нож на место.

Но лавочница всё ещё не оставляла надежды выудить из кошелька Келья хоть сколько-нибудь значимую сумму, и потому, предприняла очередную попытку это исполнить. Когда она повернулась к лекарю - её лицо вновь сияло:

- А как насчёт топора? - Плавным движением кисти она указала на стену, увешанную оружием. - Ну как можно отправляться в путешествие, не имея при себе хотя-бы одного? - Произнесла она на выдохе, с упрёком, едва не срывающимся голосом. - А лучше, парочки, про запас? - Она кокетливо хмыкнула. - Конечно, это не так элегантно, как нож, особенно, как тот, который я вам только что предложила, зато кра-а-айне практично. - Произнося это слово, она от усердия даже вытянула вперёд шею и понизила голос. - Ну вы же не станете с этим спорить, правда? Можно нарубить дров. Или мяса. Или расчистить путь. А тупой стороной можно воспользоваться как молотком. И, разумеется, его можно использовать для самозащиты! - Она стрельнула на лекаря глазками, что понять, удалось ли ей зацепить его хотя бы на этот раз.

Но на самом деле исключительная напористость лавочницы уже порядком утомила юношу, но он всё ещё старался держаться исключительно вежливо:

- Нет-нет. Спасибо за предложение, но, я уверен, что у моей спутницы найдется всё необходимое для любого похода. А мне нужна только собственная фляга. - На всякий случай он тут же уточнил. - Большая, и самая простая. - И поднял вверх указательный палец. - Одна.

Лавочница недовольно поморщилась, но её неумолимость не знала границ. Желая выжать как можно больше даже из такого, по её представлениям, жлоба, как Кель, она решила пустить в ход своё последнее и самое грозное оружие. Она обнажила глубокое декольте, стянув платок с плеч:

- Ах, сегодня такой жаркий день, ну просто невозможно! - И принялась им обмахиваться, хотя температура в помещении совершенно не располагала к духоте.

Наконец, она кинула платок на стул, и наклонилась над прилавком с флягами, прижав плечи к телу, и максимально сведя локти так, что её грудь едва ли не выскакивала из платья. С такого ракурса и расстояния Кель мог по достоинству оценить внушительные молочные железы лавочницы. Чем он, собственно, незамедлительно и воспользовался. Женщина заметила это и, обольстительно хихикнув, начала соблазнять лекаря на покупку:

- Так, какую флягу вы хотите? - Заискивающе уточнила она, и, как всегда, не дожидаясь ответа, без ложной скромности первым делом ухватила ту, на ценнике которой красовалась парочка нолей. - Как вы смотрите на эту? Чистейшее серебро, с золотым тиснением? И, ах, - прикрыв глаза, она вздохнула так, будто только что испытала внеземное блаженство. - Шикарным, огромным рубином в центре? - Она взглянула на Келя так, будто купив в итоге хотя бы лишь одну эту флягу, он стал бы самым желанным для неё мужчиной. - Да, она не слишком практична, и не подходит для долгих переходов и постоянного использования, да и, к тому же, может привлечь нежелательное внимание. Но зато, как только вы появитесь в любом городе материка, люди сразу поймут, что своим визитом их город почтил уважаемый человек, - отвернув голову, он брезгливо тряхнула пальцами свободой руки, и высказала непритязательно, - а не какой-то простолюдин из глухой деревушки в Освободителями забытом месте.

Теперь Кель окончательно убедился, что всё это время его пытались надуть. Но лавочница не представляла, с насколько крепким орешком столкнула её судьба. Ибо первое правило хирурга, которое вдолбил ему в голову учитель - что бы ни случилось, какой бы скверной не оказалась ситуация, никогда и ни при каких обстоятельствах не терять головы, не паниковать, и мыслить трезво. Хотя, конечно, мысль о том, чтобы вызывать восхищение прохожих, расхаживая с чем-то дорогим и красивым, его прельщала. Собственно, как все сладкие речи лавочницы. Она явно знала, за какие ниточки стоило дёргать. И всё же, в итоге, хоть и не без труда, не без большого труда оторвав взгляд от декольте хозяйки, лекарь принялся осматривать ассортимент, чтобы самостоятельно выбрать то, что ему приглянется, пропуская мимо ушей соблазнительные речи и предложения лавочницы, которые всё продолжали безостановочно из неё сочиться.

Наконец, юноша нашёл то, что искал - большая металлическая фляга, в чехле цвета папоротника, с вышитым белыми нитками знаком школы магии света, крест-накрест обмотанная двумя чёрными лентами, и с надёжным креплением, подходящим под его "излишне толстый пояс". Чтобы не перебивать хозяйку лавки, лекарю пришлось подождать, прежде чем в её речи образовалась хоть какая-то пауза. И как только она умолкла, чтобы набрать в лёгкие воздуха, он сразу же указал пальцем на предмет своего вожделения, и уточнил, сколько он стоит.

Поперхнувшись собственными лживыми речами, лавочница растерянно уставилась на флягу. И, хотя задним умом уже осознала, что тут ей ничего не светило, предприняла самую последнюю, отчаянную попытку. Теперь она говорила с обворожительным придыханием:

- О, это ваш окончательный выбор? - Она наигранно-опечалено посмотрела на Келя исподлобья. - Но вы только посмотрите на себя. Такой представительный и умный молодой человек. И, судя по всему, ещё с образованием в области медицины. - Она медленно перевела свой вызывающий взгляд на его лекарскую сумку и обратно. - Ну неужели вам не кажется, что вы достойны большего, чем ходить в каких-то... - Вместо того, чтобы закончить предложение, она презрительно осмотрела его одежду, и с отвращением фыркнула куда-то в сторону. В следующую фразу она вложила всё своё очарование, на какое только была способна. - Ну ведь можно, хоть иногда, себя побаловать? - Она издала короткий стон и прикусила губу, закрыв глаза.

То, что она обратила внимание, что он хоть, по сути, и простолюдин, но не совсем, немного подняло самооценку юноши. Но происходящее уже начало походить на какой-то фарс, поэтому он не смог отказать себе в удовольствии, и немного не поиздеваться над недобросовестной лавочницей:

- А знаете, пожалуй, вы правы! Иногда ведь и действительно можно себя побаловать! - Он браво махнул кулаком в воздухе. Но, как только в глазах хозяйки вспыхнул огонёк алчной надежды, Кель тут же его погасил. - Пожалуй, съем сегодня на ужин не одну, а сразу две двойных яичницы! - И улыбнувшись, словно идиот, юноша показал ей на пальцах указанное количество. - А флягу я возьму вот эту. - И схватил сосуд с прилавка.

Наконец, до лавочницы дошло, что, несмотря на юный возраст и наивную внешность, она столкнулась с непробиваемой стеной, подкреплённой недюжим умом. И что лекарь, похоже, имел высокий уровень эмпатии, и неплохо разбирался в людях, хоть и не исключено, что чисто инстинктивно. Ну, по крайней мере, умел отличать лесть и ложь от искренности и правды.

Хотя хозяйка и попыталась скрыть своё истинное отношение к юноше, нацепив нейтральное выражение лица, в её глазах чётко читалось ненависть. Она немедленно натянула платок обратно, скрестила руки на груди, и, отвернув голову в сторону, проговорила безэмоционально:

- Что ж, моё дело - предложить, а ваше - отказаться. - Ей явно хотелось, чтобы Кель поскорее убрался.

- Так сколько с меня? - Насколько мог дружелюбно уточнил лекарь.

- Четыре вятых. - Всё так же безразлично ответила лавочница.

Юноше показалось, что цена явно завышена, но уж больно она ему приглянулась, раньше он никогда не задумывался об этом, но теперь, когда увидел эту флягу, сразу понял, что всегда хотел именно такую. Да и на ценнике красовалась соответствующее число:

- Ладно, я беру.

Кель засунул руку в сумку, пошарил, нашёл кошелёк, открыл его и передал четыре монеты хозяйке.

Лавочница вообще без какого-либо энтузиазма приняла эти незначительные, по её меркам, деньги, и небрежно кинула их куда-то под прилавок. Затем она села обратно на стул, открыла книжку по закладке, и, прежде чем бесцеремонно вернуться к чтению, перестав обращать хоть какое-то внимание на клиента, монотонно уточнила:

- Что-нибудь ещё интересует? - Вообще без какой-либо надежды на положительный ответ.

- Нет, больше ничего, спасибо. - Ответил он, с довольным видом вешая флягу на ремень. Но тут он вспомнил слова привратника про возможность выйти из лавки "без штанов", что подстегнуло юношу к дополнительному общению. - Кстати, меня зовут Кель. - Он оглянулся на выход, и указал в ту сторону большим пальцем. - Позвольте заметить, что у вас очень интересная дверь.

Лавочница ответила тусклым голосом, не прерывая процесса чтения:

- Ага, спасибо. Меня зовут Шула, приятно познакомится. - И перелистнула страницу.

Кель, радуясь тому, что его самообладание не удалось сломить сластивыми речами, решил ещё немножечко понаслаждаться триумфом:

- Как у вас идут дела? Много покупателей? - Спросил он глумливо, не сдержавшись.

- Нормально. На жизнь хватает. - Буркнула она в ответ. Похоже, насмешки лекаря её ничуть не задевали.

- Понятно. - Обескураженно сказал юноша.

Поняв, что разговора здесь не получиться, Кель подумал про себя: "Видимо, "без штанов" отсюда уходят только самые богатые и щедрые клиенты. Что бы это ни значило". И попрощался, так как, скорее всего, Джил уже ждала его у выхода из города:

- Ну что ж, спасибо за флягу, а я, пожалуй, пойду. Удачи вам, и клиентов побольше! Всего хорошего! - С некоторой досадой лекарь сообразил, что его всё-таки задело столь резкое угасание интереса к его неординарной и интересной личности. Но, несмотря ни на что, он старался никогда не забывать о вежливости.

- Ага, и вам того же, заходите ещё. - Равнодушно проговорила Шула. Она даже не удостоила клиента хоть каким-то прощальным жестом, не то, что взглядом.

Кель поспешил покинуть лавку, перед выходом оглянувшись на верзилу - тот продолжал равномерно дышать, иногда срываясь на храп. Кажется, его совершенно не касалось, как хозяйка вела дела. Он находился тут исключительно для разрешения конфликтных ситуаций в пользу лавочницы и выпроваживания нежелательных посетителей.

Хоть отношение меркантильной торговки слегка подпортило Келю настроение, всё же, несмотря на это, он остался безумно доволен своей покупкой, и это затмило всё остальное. Полюбовавшись ещё самую малость диковинной дверью, он отворил её и вышел на улицу.

Звякнул колокольчик.

***

Приближаясь обратно к воротам, он почувствовал, что выход на свежий, но всё же жаркий воздух, вновь усугубил головную боль. Также он заметил, что Джил до сих пор не осчастливила это место своим присутствием. Осмотревшись, в четной надежде обнаружить артистку, лекарь подошёл к Малу. Но не успел он сформировать свой вопрос, как услышал за спиной:

- Кель, вот ты где! Ты чего из "Солёной русалки" так резко смылся? - Девушка приветственно положила ему руку на плечо.

Вздрогнув от неожиданности, лекарь развернулся на месте, и немного растерялся:

- Что? Я? А как ты узнала?

Как-то странно усмехнувшись, Джил ответила:

- Да я просто с делами управилась намного быстрее, чем рассчитывала, и подумала, что ты не знаешь ни города, ни дороги, и получится быстрее, если мы пойдём вместе, и я тебе всё покажу. Вот и вернулась. Но ты так сладко спал, что я решила тебя не будить, тем более до оговорённого времени ещё прилично оставалось. Вот я и заглянула на кухню, поболтать с Солом на прощание, сам знаешь, он это дело любит. Ну и увлеклась чуток, вышла буквально на полминуты позже, чем следовало, и гляжу, стул падает на пол, качается входная дверь, и ты стоишь на улице, башкой вертишь. Я тебя окликнула, а ты, видимо, так распереживался, что не услышал и притопил будь здоров.

Юноша только обескураженно потёр голову левой рукой. Странно, но от этого мысли стали намного яснее:

- Почему же Осса меня не предупредила, что ты вернулась?

Артистка саркастично усмехнулась:

- А она знала, что мы с тобой вообще знакомы? Я, например, ей ничего не говорила.

Вернувшись мыслями в тот момент, Кель осознал, что тоже не упоминал ничего такого, и, в итоге, случилось непредотвратимое досадное недоразумение. Впрочем, не смертельное:

- Я, выходит, тоже. - Признал лекарь.

Девушка кивнула:

- Ну вот, и я вышла сразу за тобой. Я, конечно, могла бы кинуться следом, но уж больно погодка сегодня знойная. Совсем не располагает к физическим упражнениям. Да и я бы предпочла сохранить силы - нас сегодня ещё ожидает немаленький переход, поэтому пошла спокойным шагом.

Переварив эту информацию, Кель понял, что только зазря вспотел, чуть не угодил за решётку, и мучился от жажды и головной боли, когда вместо всего этого мог бы спокойно попросить у Сола воды, и неторопливо пройтись по Рауту до самых ворот, любуясь видами города, под приятную беседу с Джил, которая, наверняка, знала ответы на многие загадки о его странностях. Эти мысли его раздосадовали, что выразилось обидой в голосе:

- Ты могла бы и сама меня растолкать и предупредить!

Нахмурившись, Джил ответила с вызовом:

- Да откуда ж я могла знать, что ты попросишь Оссу тебя разбудить?! Да и, к тому же, ты не предупредил, что собираешься спать, я подумала, что ты и сам не заметил, как задремал! Я собиралась разбудить тебя после беседы с Солом и проводить до ворот!

Задумавшись, лекарь пришёл к выводу, что хоть из-за этого недоразумения его самочувствие оставляло желать лучшего, и он едва не нарвался на большие неприятности, ничьей вины тут не прослеживалось, и оно не стоило того, чтобы ссориться с артисткой, едва познакомившись. Тем более, им предстояло провести немало времени бок о бок:

- Да уж, ну, вышло как вышло, чего уж тут. - Пошёл он на попятную.

- Мхм. - Утвердительно промычала в ответ девушка, кивнув головой.

Внезапно, дегидратация вновь дала о себе знать, перекатившимся в затылок валуном, ударившимся о заднюю стенку черепа. Болезненно поморщившись, Кель потёр правой ладонью область дискомфорта и мучительно вздохнул, повнимательнее взглянув на Джил.

На её правом плече висела лямка довольно увесистого на вид рюкзака, основной карман которого закрывался на ремешок с железной пряжкой. А ещё артистка навела походный марафет - собрала волосы в хвост на затылке, и перетянула их толстой чёрной резинкой. Такая аккуратная причёска выглядела намного симпатичнее, практичнее, и с ней девушка выглядела бодрее. Потому этот вариант понравился Келю гораздо больше, чем та нелепая угрюмая чёлка, всё равно почти не прикрывавшая повязку.

Джил повернула голову в ту сторону, откуда только что пришёл лекарь

- Ты к Шуле ходил, что ли? - Уточнила она неодобрительно-подозрительным тоном.

Юноша насторожиться:

- Да, а что такого?

- Ты купил у неё что-нибудь?! - Выпалила она настолько требовательно, что это больше походило на утверждение, чем на вопрос.

Келю пришлась не по душе столь грубая и настойчивая опека со стороны артистки, в конце концов, он считал себя достаточно умным и зрелым, чтобы самостоятельно распоряжаться своими деньгами. Однако, припомнив, сколько недочётов в его плане девушка обнаружила в трактире, он сообразил, что таким образом она выражала скорее заботу, чем упрёк:

- Да, вот эту флягу. - Он откинул плащ с левой стороны, и продемонстрировал своё приобретение.

Джил протянула руку, призывно согнув и разогнув пальцы несколько раз. Лекарь сразу понял, что от него требовалось, отстегнул флягу с ремня и передал артистке.

Та внимательно её осмотрела:

- Ну, слава Освободителям, только это. Я как-то разок заглянула в лавку к Шуле, но увидела цены и вылетела оттуда, как ужаленная, оставив нелестный словесный отзыв напоследок. Но от местных часто слышала, что наивные дурачки часто выходят от неё "без штанов". Но ты, похоже, не из их числа.

В кои-то веки она подарила юноше искренне одобрительный взгляд.

Он, в то же время, не упустил возможности поделиться своим поводом для гордости, задрав подбородок, и уткнув руки в боки:

- Ага! Она долго пыталась уговорить меня на покупку различных дорогих и ненужных вещей, используя свои... эээ... женские... чары. Но я не поддался, и купил только то, в чём действительно нуждался.

Артистка язвительно усмехнулась:

- Мог бы просто сказать, что у тебя нет денег. На таких, как Шула, почти всегда действует безотказно. Сэкономил бы уйму времени.

Кель только пожал плечами:

- Вот об этом я не догадался. Мы на Джане почти не торгуемся, все знают цены друг друга, и, если кому-то что-то нужно, он об этом говорит, и ему дают столько, сколько просит. Поэтому я не слишком опытен в таких делах.

- Что ж, ясно. - Девушка ткнула свободную руку в бок. - Так и сколько ты за неё заплатил?

Лекарь ответил настолько счастливым голосом, будто только что заключил самую выгодную сделку в своей жизни:

- Всего четыре вятых! - Он аж надулся от того, насколько был доволен собой.

Джил презрительно фыркнула:

- "Всего"? До Кориделя мог бы и потерпеть. Я бы дала тебе своей попользоваться. А там уж такие можно найти на каждом углу, за полцены. Ну, у этой хоть качество неплохое. - Она бросила сосуд обратно юноше.

Не ожидая подобной подставы, Кель едва не упустил флягу промеж рук, но всё-таки сумел хватить её и вернуть на место:

- Нуэм, - лекарь замялся, но быстро нашёлся, что ответить, - она мне сильно приглянулась, я всегда мечтал именно о такой. Да и пить из одной ёмкости совсем негигиенично.

Девушка издевательски хихикнула:

- Брезгуешь, что ли? - Она ехидно оскалилась, и отпустила очередную шпильку в адрес наивного юноши. - Я ничем не болею, не беспокойся. Да и сама подцепить ничего не боюсь, здоровье у меня крепкое. - В качестве доказательства, Джил пару раз стукнула себя кулаком в грудь. - Разве что твою недалёкость. Но она, вроде, не заразная.

- Аэбм. - Юноша подавился собственными словами из-за проявленного в его сторону нахальства, но быстро сообразил, что на этот раз правда оказалась на его стороне. - Вообще-то, лучше перебдеть, чем недобдеть. - Осёкшись, Кель понял, что в очередной раз вместо остроумного ответного выпада на колкость сморозил какую-то глупость, поставив себя в невыгодное положение.

- Да не нервничай ты так, - артистка примирительно покачала рукой, - я же просто пошутила. Но, признаю, получилось грубовато. Прошу прощения.

Нежданные извинения девушки только вогнали лекаря в ещё больший ступор. Он так и стоял, то поднимая, то опуская брови, не зная, как реагировать.

Поднявшись на цыпочки, Джил выглянула из-за плеча лекаря, и обратилась к старшему привратнику, который все это время с интересом наблюдал за их беседой, пока молодой, в свою очередь, наблюдал за улицей скучающим взглядом:

- Здарова, Мал! Выпустишь нас из города-то?

- Привет, Джил! - Кивнул стражник. - Это правда, чтоль, что вы с этим пареньком первый день знакомы? Общаетесь уже как старые приятели. - Он шутливо-недоверчиво прищурил один глаз.

- Правда. - Спокойно ответила артистка. - Подцепила его пару часов назад в "Солёной русалке". Договорились вместе до Кориделя дойти.

Старший тяжело вздохнул:

- Ну, коль так, не смею вас задерживать. - Он пригласительно указал на дверцу, вырезанную в воротах, но не удержался, чтобы неодобрительно поцокать языком и посетовать. - А всё-таки, подождали бы, пока всё выясниться, или, хотя бы, со следующим караваном отправились. Под защитой наших-то всяко надёжней, чем вдвоём.

Шагнув в сторону, чтобы привратник мог её видеть, Джил самоуверенно заявила:

- Не переживай за нас, Мал, у нас всё схвачено! - Она пару раз стукнула себя кончиком указательного пальца по лбу - И продумано до мелочей, на сколько шагов вперёд.

Тому оставалось только обессилено развести руками:

- Ну, что же, вы уже взрослые. Сами можете такие решения принимать. Главное, я вас предупредил. - Развернувшись на месте, он промаршировал несколько шагов, выдвинул из паза широкую деревянную щеколду, и отворил дверь. - Удачи в дороге. Она вам пригодится.

Артистка немедленно направилась к выходу. Кель, не поверив, что им так легко позволили уйти, без дополнительных расспросов, замешкался, но затем сразу же поспешил вдогонку за девушкой. Когда они поравнялись с Малом, он вдруг улыбнулся и сказал:

- Думаю, не возьму на себя слишком много, если от лица всех горожан объявлю тебе благодарность за то, что целую неделю не давала нам скучать, Джил! Как выучишь пару новых трюков - скорей возвращайся, с удовольствием поглядим.

Молодой солдат же не удостоил их даже мимолётным взглядом.

Артистка помахала привратнику на прощание:

- Спасибо, Мал, надеюсь, скоро с вами снова увидимся! И с вашими кошельками!

Стражник коротко хохотнул, и обратился к лекарю:

- Думаю, Кель, с тобой мы тоже ненадолго прощаемся. Берегите друг друга. - Он подмигнул и затворил дверцу

Лекарь недоумённо скривился и успел поднять руку, пока стражник ещё находился в зоне видимости.

Так они оказались за пределами Раута.

***

Очутившись за воротами, Кель оглянулся. Оказалось, что снаружи, в дополнение к остальным мерам безопасности, покой граждан охраняла ещё и тяжёлая железная решётка, в данный момент поднятая. Пара стражников, что стояли по эту сторону стены, коротко осмотрели выходцев из Раута и не произнесли ни слова. Осмотрев окрестности, он понял, что то, что в городе называли "бараками" на поверку, оказалось целым посёлком-за-стеной. Пригород находился в низине по отношению к городу, поэтому отсюда он просматривался очень хорошо, и на первый взгляд казался даже больше самого Раута, не исключено, что реальность и начальное впечатление совпадали. То тут то там стояли небольшие деревянные домишки с собственными огородами, колодцами и двориками. Сами "бараки" выглядели скорее, как длинные, широкие многокомнатные дома общего проживания в несколько этажей с пышными, куполообразными соломенными крышами. Зоркий глаз лекаря сразу приметил, что все последующие этажи, после первого, достроили намного позже, так как древесина на стыках отличалась по цвету и возрасту. Повсюду бегали ребятишки, зачастую босые, одетые в одни лишь длинные хлопковые рубашки, настолько безразмерные, что полностью скрывали руки, и закрывали даже коленки. Мужчины и молодые парни работали в огородах, перестилали крыши, или что-то починяли по дому. Почти все они носили такие же штаны с верёвкой, которые Кель видел ранее у грузчиков. Некоторым помогали женщины, которые одевались как служанки из города, только без передников, а кое-где представительницы прекрасной половины человечества и вовсе трудились в одиночестве. Юные девушки, в аккуратных длинных светлых платьях, носили воду в вёдрах на коромысле или что-то вышивали, а старики сидели на лавках, грелись на солнышке, наблюдая абсолютно за всем, что происходило вокруг них, и немедленно принимались обсуждать любое событие. Можно сказать, жизнь здесь била ключом, а в сравнение с Раутом и, вовсе походила на необузданную бурлящую реку. В этот момент юноша испытал странное чувство - город, его люди и атмосфера казались ему тем местом, к которому он поистине принадлежал и куда стремился попасть. Зато очутившись здесь, он ощутил себя как дома.

Наконец, в поле зрения Келя попал колодец, доступный для всеобщего пользования, который находился совсем рядом, и, о чудо, без какой-либо очереди, несмотря на знойный, душный день и резвящихся вокруг детей, которые, судя по всему, пришли сюда пораньше, и уже утолили свою жажду.

В этот самый миг весь остальной мир для лекаря буквально испарился. Он видел перед собой лишь окружённый непроглядным мраком колодец, наверняка наполненный чистой, освежающей, столь желанной прохладной водицей. Из замутнённой головы в один миг выветрились все остальные мысли, кроме той, которая помогала телу юноши проложить наиболее оптимальный маршрут к заветному каменному другу. Он невольно попытался сглотнуть слюну, но его обезвоженный организм не собирался растрачивать дефицитную влагу на подобные пустяковые и ненужные вещи, и от создавшейся натуги в горле, кадык Келя едва не стукнулся о подбородок. Вместо этого ему пришлось облизнуть шершавим языком ссохшиеся губы. Он широко раскрыл глаза, опасаясь того, что колодец окажется миражом и, если упустить его из виду лишь на одно мгновение, моргнув, тот тут же раствориться в небытии. Забыв обо всём на свете, не говоря ни слова, словно завороженный, лекарь поплёлся к этому колодцу, глядя на него с открытым ртом, бормоча какие-то нечленораздельные звуки, вытянув вперёд одну руку, и не обращая внимания на окружающих, и даже не смотря под ноги.

Джил, которая в это время тоже наслаждалась открывшимся перед ними пейзажем, уткнув кулак в бок, заметив неестественную, развалистую, расхлябанную походку юноши, наклонила голову, приподняв одну бровь, и посмотрела ему вслед с недоумением. А Кель, из памяти которого сейчас стёрлись все мысли в том числе и о его компаньоне, продолжал шагать в сторону колодца, будто его туда влекла неведомая сила. Пожав плечами, она усмехнулась, и, подумав: "Да уж, с этим парнем точно скучать не придётся", - медленно пошла за лекарем, с интересом ожидая, что же случится дальше.

Таким образом они вдвоём и дошаркали до точки назначения. Колодец оказался старым, обшарпанным, покосившимся и поросшим мхом. Видимо, его вырыли и поставили здесь, когда Раут только-только закладывался. Традиционно, его выложили из камня, а на обод установили стандартную деревянную конструкцию их пары деревянных опор, и цилиндрической перекладины с железными ручками по обе стороны и намотанной верёвкой, к концу которой привязали старое, помятое металлическое ведро, больше смахивавшее на лохань. Кель не помнил, ни как он бросил ведро в колодец, ни как оно плюхнуло, ударившись о водную гладь, ни как крутил ручку, точно одержимый, наматывая верёвку на перекладину, чтобы его поднять. Самосознание вернулось к нему только тогда, когда он увидел своё мутное отражение в поверхности чистой, прозрачной живительной влаге. Ему безудержно захотелось немедленно окунуть туда всю голову целиком. Собственно, так он и поступил. И как только его лицо обволокла приятная, освежающая прохлада, мыслительные процессы сразу же начали проясняться. Лекарь невольно закатил глаза, испытав внеземное блаженство, и выпустил воздух через ноздри. Пузырьки, игриво обволокли его щёки и лоб, но довольно быстро оказались на поверхности, где моментально полопались. Раскрыв рот настолько широко, насколько ему позволяли объёмы ведра, юноша начал жадно заглатывать воду, яростно щёлкая зубами, точно пытался откусить от неё кусок побольше.

Джил стояла рядом, заведя носок одной ноги за пятку другой, и наблюдала за происходящим, не скрывая ехидной ухмылки. Заметив пузыри на поверхности воды, она даже слегка обеспокоилась, не решился ли Кель утопиться прямо здесь и сейчас, выразив таким образом непонятный протест против чего-то неочевидного. Однако она поняла, что даже столь нелепая смерть не наступит настолько быстро, и решила посмотреть, чем всё это закончится. Почему-то в этот момент артистке захотелось схватить его за волосы, резко вытянуть на воздух, и спросить: "Где деньги, Доран?". Но когда жидкость в ведре начала убывать с рекордной скоростью, она окончательно успокоилась.

Наконец выдернув голову из ведра так, будто его держали там насильно, Кель произвёл на свет настолько глубокий спазматический вдох, точно до сего момент не дышал тысячу лет. Его намокшие волосы, описав дугу в воздухе, забрызгали каплями всё вокруг. Отойдя от колодца на шаг, он вытер влагу с лица рукавом, и выжал воду из волос. После чего вылил из ведра то немногое, что в нём оставалось и наполнил ещё разок. А затем снял перчатку, чтобы не намочить её, взял флягу с пояса, и окунул её в воду. Весело забулькав, сосуд скоро наполнился до краёв. Лекарь почувствовал, как приятный, леденящий холодок окутывает его запястье, и разливается всё выше и выше по руке, постепенно передаваясь на всё тело.

Юноша развернулся на месте, и присел на край колодца. Тут, неожиданно он вспомнил, что молодой привратник упоминал "понос", скорее всего, имя ввиду "дизентерию". Осёкшись, Кель оглянулся и посмотрел через плечо на тёмные глубины колодца, вспомнив при этом о самом типичном методе распространения сей пренеприятнейшей хвори. С опаской взглянув на флягу, он задумался. Но, шмыгнув носом, лекарь пожал плечами, и подумал: "Всё равно уже поздно. Так я в любом случае мне грозит смерть от обезвоживания". Всего секунду назад ему казалось, что он уже утолил свою жажду, но как только его взгляд упал на отверстие фляги, сухость в горле накатила с новой силой, и, закинув голову назад, он с новой силой припал к вожделенному источнику влаги. Каждый жадный глоток доставлял лекарю непередаваемое наслаждение, и даже когда ему казалось, что он уже напился, он отпивал ещё немного, и ещё, и ещё, и так продолжалось до тех пор, пока юноша не осушил флягу наполовину. В конечном итоге, теперь уже точно напившись, Кель наклонился вперёд и вылил на затылок, который остался сухим, так как не влез в ведро, всё, что оставалось в сосуде. Он резко распрямился, потянулся, и, вдохнув полную грудь свежего воздуха, почувствовал ясность и невероятный прилив сил. Сию же минуту из его головы ушла вся мучительная тяжесть: "Пусть меня бесы раздерут, если я ещё хоть раз в жизни забуду первым делом попросить воды в трактире в жаркий день", - зарёкся про себя лекарь.

Только теперь юноша смог думать о чём-то другом, и он вспомнил, что артистка как раз собиралась зайти в ратушу, чтобы узнать последние новости: "Ну, раз мы без лишних разговоров отправились в путь, значит, скорее всего, ей там сказали что-то хорошее" - сделал вполне логичный вывод Кель, но всё равно решил уточнить, так, на всякий случай:

- Так что, Джил, удалось тебе выяснить в ратуше что-нибудь новенькое по ситуации на нашей дороге? - С этими словами он вновь наполнил флягу до краёв, вернул её на пояс, и натянул перчатку обратно на руку.

Выражение лица артистки, до этого беззаботное, резко сменилось на предельно серьёзное:

- Да, кое-что, что известно далеко не всем. Например то, что пропавший караванщик торговал пивом.

Лекарь совсем не понял, какое отношение имел к делу предпочитаемый исчезнувшим торговцем вид товара для реализации, и она сказала это, чтобы просто подтвердить свои слова фактом, поэтому он перешёл к следующему волновавшему его вопросу:

- Слушай, ещё там, в таверне, ты не хотела отметать версию о том, что в округе орудует банда грабителей. Но и Сол и Мал в один голос заверяли меня, что это просто не могли совершить люди. И они оба выглядели абсолютно уверенными в своей правоте, и настаивали на версии с дикими животными. Они живут тут намного дольше нас, и, как мне кажется, знают о чём говорят. Ты так не считаешь?

Хмуро сдвинув брови, девушка сердито затопала ногой:

- Нет, и на то есть веская причина - вообще-то, в ратуше мне удалось выудить кое-что, о чём эти двое не знают. Как и почти все жители Раута. И теперь я точно уверена, что тут постаралась существа с руками и ногами.

Кель напрягся:

- Что же это?

- Как оказалось, следы, которые должны были остаться от колёс телеги, замели едва ли не до самого города. - Она с прищуром взглянула на лекаря. - Что скажешь теперь? Может, тут постарался медведь с метлой? Расчистил дорогу, чтобы скрыть своё присутствие? Лично мне кажется - нет. - Следующее предложение она произнесла с таким сарказмом, что в его несерьёзности даже не стоило сомневаться. - Разве что жители Раута столкнулись с первой в истории Раута бандой дрессировщиков диких зверей. - Кель, в свою очередь, предположил про себя, что это также могла оказаться криминальная группа магов-перевёртышей, но решил на всякий случай не озвучивать свои мысли. Артистка, тем временем, продолжала. - Но и это ещё не всё. Недавно разведчикам всё же удалось обнаружить в лесу следы от колёс, которые уже почти успели исчезнуть. Но, что самое странное, они обрываются посреди леса, и в округе нет даже намёка на присутствие телеги или бочонков с пивом - ни поцарапанной коры, ни притоптанной травы, ни поломанной ветки, ничего! Даже если бы грабители разгрузили телегу, им не удалось бы протащить её сквозь весь лес бесследно. Но по всему периметру на опушках так же не удалось ничего найти. О чём нам это говорит?

- О чём же? - Кель только похлопал глазами.

- Во-первых, - девушка начала загибать пальцы, - исключает версию о том, что телегу угнали какие-то счастливчики, которые лишь поживились плодами нападения на караван диких зверей. Тут поработал кто-то опытный, кто хорошо знает эти леса и как в них укрыться. Во-вторых, я почти уверена, что этот кто-то всё ещё находится в лесу. В-третьих, тут не обошлось без магии. А уж если у них есть маг, не исключено, что на самом деле грабители уже давно сбыли награбленное в какой-нибудь деревне или пригороде, скрыв следы при помощи каких-то колдовских трюков. Но! Как ни крути, а не так-то просто незаметно протащить мимо стражи бочки с пивом, но я не слышала новостей о взявшемся из неоткуда контрафактном алкоголе. Не исключено, конечно, что охрана с ними в доле, что лишний раз говорит в пользу того, что грабители орудуют опытные. А, может, они просто сидят в лесу, укрывшись какими-нибудь там вашими шарами невидимости. Понятия не имею, как там это правильно называется в вашей магии. В общем, история мутная, слишком много тёмных пятен. Но одно могу сказать наверняка - это дело человеческих рук.

Кель инстинктивно отступил на шаг назад:

- Да. Теперь это очевидно. - Он обернулся, чтобы взглянуть на городские стены. - Но почему в Рауте это скрывают? Какой смысл пугать местных жителей байками о диких зверях, если на самом деле ситуация в разы страшнее?

Джил с видом знатока пожала плечами:

- Лично у меня две версии. Первая - за много лет в безопасности они настолько изнежились и уверились в своей неприкосновенности, что даже просто представить себе не могут, что настоящая угроза исходит от других людей, которые прекрасно осведомлены о мощи Раута. Вторая - подумай, какой это будет удар по репутации военных, если кто-то узнает, что их элитных, лучших из лучших солдат перерезала горстка каких-то оборванцев? Им намного выгоднее закончить это дело по-тихому, и оставить версию с нападением животных как официальную, чтобы скрыть свой провал.

Лекарь не на шутку встревожился. Он глядел то на город, то на артистку, и, наконец, выдал:

- Может, в таком случае, нам и вправду стоит послушаться совета Мала, вернуться, и обождать, пока всё разрешится? Как говориться - бережёного сама судьба бережёт.

На что девушка ответила моментально:

- Нет, я уже над этим думала, и вот до чего додумалась. Прошло слишком мало времени с момента предыдущего нападения, наверняка банда сейчас залегла на дно - отсиживаются где-то, пока по всему лесу рыщут разыскные отряды. Кроме того, торговец катился на телеге, которая, небось, под весом бочек скрипела на всю округу. А мы с тобой вдвоём прошмыгнём, как мышки. - Она распрямила ладонь, и разрезала ею воздух параллельно земле. - Ну и время для выхода мы подобрали самое удачное, но это я тебе уже объясняла. - Она отмахнулась. - Зато если мы отсидимся в городе, и следопыты ничего не найдут, но соврут, что проблема решена, чтобы не ударить в грязь лицом, и только тогда двинем в дорогу - следующую пару надгробных камней могут украсить уже наши имена. - Юноша поёжился от картины, которую нарисовало ему его воображение. - И не забывай о том, что даже если Сол даст тебе скидку, жизнь в Рауте влетит тебе в медячок. А у тебя каждый вятый на счету. Конечно, можно снять комнату в бараке в пригороде, но пока головорезов не поймали, по-настоящему безопасно только за городскими стенами. Не говоря уж о том, что, следуя нашему уговору, тебе придётся раскошеливаться ещё и за меня. Может, конечно, ты сумеешь найти какую-то подработку, но я совсем не уверена, что она покроет твои расходы. А я в это время буду сидеть без дела и плевать в потолок, потому что интерес к моим представлениям иссяк. Следовательно, выходить нужно сейчас. Ни у тебя, ни у меня нет никакого резона оставаться.

Но Джил всё-таки не удалось до конца убедить Келя. Чтобы потянуть время, лекарь отхлебнул из ведра, и гонял воду из щеки в щёку. Понурившись, он полоскал рот, глядя неуверенным взглядом на артистку.

Та сражу же всё поняла. Она закатила глаза, вздохнула, доброжелательно улыбнулась, и положила руку на плечо юноше, чтобы его приободрить:

- Слушай, Кель, я знаю, что права. Так уж вышло, что мне во время странствий пришлось пообщаться с разного рода сбродом и мерзавцами, я понимаю, как они мыслят, и поэтому уверена в том, что говорю. Я истоптала немало опасных дорог, где орудовали негодяи всех сортов и мастей, и, как видишь, ничего! И разу не попалась! Цела и здорова! - На этих словах артистки лекарь невольно недвусмысленно взглянул на повязку, закрывавшую одну из её глазниц. Девушка сразу же это заметила, и подарила юноше такой взгляд, которым можно было плавить камни, давая понять, что это никак не связано с её утверждениями. Тот в ответ лишь виновато улыбнулся от уха до уха и нервно хихикнул. Усмирив свой гнев, Джил опустила голову, выпустила воздух через ноздри, и продолжила. - Не переживай. Ты в надёжных руках. Всё будет в порядке. А если почему-то не будет, мы возьмём, и всё исправим.

Она говорила всё это с настолько непререкаемым авторитетом и спокойствием, что все сомнения юноши тут же куда-то подевались. Кель снова облокотился на обод колодца, и, скрестив руки, отрешённо уставился в землю. Затем, всё обдумав, поднялся, и объявил торжественно:

- Я верю тебе, Джил, дочь охотника РозХивана! - Он всплеснул руками. - Давай же скорее отправляться в путь!

Артистка довольно хэкнула - таким лекарь ей нравился гораздо больше. Однако, девушка проявила себя намного сдержанней:

- Пошли, нас же никто не держит. - Сказала она миролюбиво, и указала в нужном направлении рукой. И уже успела сделать целый шаг, но вдруг осеклась, вспомнив о чём-то, остановилась, и снова обратилась к юноше. - Кстати, я тут подумала, раз нам придётся ночевать в лесу, то неплохо было бы приобрести для тебя спальный мешок. - Она взглянула на сумку Келя. - Своего-то у тебя, судя по всему, нет. Ну и вот я зашла в нормальную лавку, где продают снаряжение для путешествий, и прикупила тебе один. - Она тряхнула своим рюкзаком, видимо, чтобы продемонстрировать лекарю, насколько тяжелее он стал благодаря её заботе о нём, и тут же требовательно протянула руку. - Не благодари. С тебя десять вятых.

Сделав брови домиком, Кель стоял столбом, пока приходил в себя от напористости Джил. Когда он сообразил, что деваться некуда, и его просто поставили перед фактом, он опустил одну руку в сумку, нашарил там кошелёк, и, не доставая его наружу, не глядя отсчитал ровно десять монет, вытащил их наружу и передал артистке, но уточнил с недоверием:

- Как-то десять вятых многовато за спальный мешок, не находишь?

Та обезоруживающе пожала плечами:

- Не май месяц на дворе. Ночью похолодает. А уж в лесу тем более. Пришлось взять утеплённый. - И добавила чуть надменно. - Хм, а знаешь, что? Я передумала, пока не скажешь "спасибо", ты его не получишь! Околеешь, заснув на земле! И не забудь поблагодарить за то, что я тащу его вместо тебя.

Поразмышляв самую малость, лекарь пришёл к выводу, что он только что заплатил за этот спальный мешок, и теперь он полностью принадлежал ему, поэтому, по сути, его только что ограбили. Но всё же ради веселья решил подыграть артистке:

- Да, всё верно. Ты позаботилась обо мне, я в ответ поступил как свинья. Поэтому приношу тебе свои искренние извинения и выражаю мою безграничную благодарность. - На добивку он даже изобразил кривоногий книксен.

Девушка оценила жест одобрительным смешком:

- То-то же! Ладно, хватит терять время, идём! - Она махнула рукой и, не дожидаясь реакции, зашагала в направлении леса.

Кель поспешил за ней, и поравнявшись, понаблюдал за её лицом и сказал:

- Кстати, Джил?

- Да? - Артистка повернула к нему голову.

- Хвост идёт тебе гораздо больше чёлки. - В непринуждённой манере сделал комплимент лекарь. - С ним ты выглядишь такой уверенной!

Впервые Келю довелось увидеть, как Джил смутилась. На мгновение её глаза расширились, а на щеках проступил едва заметный румянец, она отвела взгляд, и тихонько проговорила в сторону:

- Спасибо.

Кель улыбнулся, довольный получившейся проделкой, хотя и говорил действительно искренне. Он взглянул в направлении их движения. Лекарь знал, что в народе его прозвали "Тихий Лес", но не потому, что там не пели птицы, не шуршала трава, не хрустели ветки, или не шумели животные, а как раз потому, что с тех пор, как Раут построили и заселили в него целый гарнизон солдат - здесь не произошло ни одного разбойного нападения.

По пути Кель с интересом разглядывал посёлок. Он представлял, что Джан выглядел точно так же в те времена, когда там ещё не поселился ДонАллан. Лекарь взглянул на артистку - та чему-то блаженно ухмылялась, похоже, комплимент неплохо поднял ей настроение, поэтому юноша решил спросить её просто так, дурачась:

- Джил, а какое именно из этих зданий бордель?

Чуть наклонив голову, артистка взглянула на лекаря с некоторым недовольством, но тут же самодовольно коротко хохотнула и стукнула юношу кулаком по плечу - ему не удалось бы пронять её настолько просто:

- Мне-то почём знать? - Ответила она с наигранной наивностью. - Для меня подобные заведения не представляют никакого интереса. - Она немного помолчала, но потом, оглянувшись, согнула свободную руку в локте, и указала большим пальцем себе за спину, куда-то вправо. - Но, вообще-то мы его уже прошли. Во-о-он тот барак. Ты его вряд ли заметишь на фоне остальных, потому что внешне он ничем не выделяется. - Она высокомерно усмехнулась. - Ну, разве что только тем, что по вечерам там ошивается необычайное количество приезжих, неженатых, а зачастую и женатых мужиков.

Кель нянчил место удара, так как удар девушки хоть и покрывал небольшую площадь, от этого оказался только ещё более больнючим. Вытянув шею, лекарь оглянулся, надеясь хоть по каким-то особым приметам вычислить указанное здание, пока они не слишком от него отдалились, но потерпел неудачу - действительно, все строения выглядели одинаково. Безразлично скривившись и пожав плечами, он уставился себе под ноги. Но на всякий случай постарался запомнить расстояние от ворот и особую примету.

До самого леса Кель и Джил шли с хорошим настроением - Кель радовался, что, наконец, отправился в экспедицию, с помощью которой мог воплотить свою мечту в реальность, а Джил предвкушала награду, которую получит несмотря на результаты их путешествия, ну, и, разумеется, комплимент до сих пор согревал ей душу.

Тогда артистке казалось, что ей перепала довольно лёгкая, но прибыльная работёнка.

***

Пригород Раута уже давным-давно скрылся из виду, а Кель и Джил до сих пор не обмолвились даже словом. Артистка задумалась о чём-то своём, а лекарь разглядывал растущие здесь деревья и птиц с белками, которые сидели на ветках, и со страхом и интересом наблюдали за путниками с безопасного расстояния. Кель очень хорошо разбирался в деревьях. Ещё в детстве он выучил названия и свойства листвы, коры, кореньев, древесины, а также её сока, которые могли потребоваться ему для работы. Лес оказался смешанным. Деревья здесь были тонкие и толстые, с шарообразными и конусовидными кронами, густые и почти "лысые", с бурой, белой и серой корой. Кроме того, вдоль всей дороги, образовывая естественный зелёный коридор - на всём её протяжении росли кусты будто специально посаженые здесь, чтобы никто случайно не свернул с дороги в темноте, и не заблудился. С названиями кустов у Келя ситуация была такая же, как и с деревьями - он знал о них всё необходимое. Кроме того, он вспомнил породы почти всех птиц, которых увидел по пути. Он разглядывал их молча, наслаждаясь мелодичными песнями, пока не увидел берчика, свою любимую птичку. Лекарь и сам не знал, почему ему так нравился именно этот вид. Берчик представлял из себя что-то среднее между дятлом и снегирём - продолговатое тельце на длинных ножках, выпирающее красное брюшко и большое, овальное, коричневое пятно от макушки головы до хвоста. Он понимал, что артистка, скорее всего, видела их уже тысячу раз, но сам он до этого момента разглядывал их только в книжках, и, увидев своего любимца впервые в жизни, разволновался не по-детски, чем захотел немедленно поделиться с девушкой. Для привлечения внимания артистки, он подёргал её за рукав:

- Смотри, Джил, берчик! - Кель потыкал пальцем в сторону ветки, где сидела птичка.

- Ага, и что? - Артистка с непониманием уставилась на предмет обсуждения. - Ты чего, уже проголодался?

Но юноша находился в состоянии такого лютого восторга, что пропустил вопросы девушки мимо ушей:

- Понимаешь, это моя самая любимая птица. Правда, они предпочитают густой лес, и поэтому на материке их полно, и по той же причине они не обитают у нас на Джане, и потому до этого я мог рассматривать их только на картинках! И вот, впервые увидал вживую! Как всегда мечтал!

Джил согласно кивнула:

- Да, хорошая птица. Поют приятно. - Здесь Кель едва не сорвался, ляпнув: "Но я уверен, что ты намного лучше!". Но вовремя стушевался. - И на вкус... ммм... - она подняла в воздух руку со всеми совмещёнными кончиками пальцев, и добавила, запрокинув голову, - просто великолепны.

Лекарь невольно отшатнулся:

- Ты что, ешь берчиков?! - Он не мог поверить, что хоть кто-то решился бы употребить в пищу подобное великолепие и красоту.

Зато артистка отвечала вполне обыденно:

- Иногда так случается, что припасы на исходе, а есть-то что-то надо, - она совершила в направлении птички такое движение, будто метнула в неё нож, - настреляешь десяток, и можно сварганить вполне неплохой суп.

Манёвр девушки оказался настолько молниеносным, что юноша нехотя проверил, не полетел ли в действительности клинок в бедного берчика. С одной стороны Кель в очередной раз порадовался мастерству Джил в метании ножей, с другой, его немного опечалил тот факт, что она ценила его обожаемых птичек в больше степени за вкусовые свойства, нежели за эстетическое удовольствие от их внешней красоты и за прекрасного голоса:

- Ясно. - Только и смог вымолвить он в ответ.

Джил почувствовала себя немного неловко, но не стала этого показывать, а наоборот, нацепила на лицо привычное отрешённое выражение.

Они всё продолжали идти по лесу, а Кель всё никак не мог отделаться от ощущения, что вот-вот ещё буквально пара шагов, и деревья останутся позади, а они вдвоём выйдут прямиком к морю. Но они всё шли и шли, а этого всё не происходило и не происходило. И только теперь лекарь сумел ощутить настоящую свободу. Конечно, и на острове он не испытывал какой-то особой скованности в действиях, но осознание того, что ты постоянно окружён непроглядной толщей воды, и не можешь в любой момент взять, и уйти туда, куда тебе хочется, в определённой степени угнетало юношу. И только понимание того, что он может всё идти и идти по прямой, часами, днями, неделям, да бес ещё знает сколько! И так и не выйти, в конечном итоге, к солёной пенной воде до самого горизонта, подарило ему ощущение истинной вседозволенности. Это чувство оказалось для него настолько новым, что он просто не мог отвлечься от него, и просто продолжал шагать, и наслаждаться им.

И всё же, в определённый момент Келя начало беспокоить то, что они с Джил всё время молчали вместо того, чтобы общаться и узнавать друг друга получше. В конце концов, им простояло пройти вдвоём не такой уж и короткий путь. Задумавшись, лекарь спрятал руки за спину, и, глядя куда-то вдаль, начал выдумывать хоть какой-нибудь повод, чтобы завязать разговор, когда обнаружил, что он всё это время валялся у него под ногами. Он повернул голову к артистке:

- Джил?

- Хм? - Промычала она, не поворачивая головы.

Кель, приподнял руку, и указал пальцем на землю:

- А у этой дороги, по которой мы сейчас идём, есть какое-нибудь название?

Прежде чем ответить, она на мгновение опустила голову:

- А как же? Конечно есть - "ноздря".

Кель невольно хрюкнул:

- Ноздря? - Ему даже как-то не верилось. - А почему именно так?

Девушка продолжала смотреть на дорогу, в то время как юноша уставился на неё во все глаза:

- Ну, в общем-то, Раут называют "Городом На Кончике Носа", если ты не знал. - Она стрельнула на Келя насмешливым взглядом. - Хотя, ты-то как раз выглядишь так, будто знаешь вообще всё. - Лекарь самодовольно улыбнулся, ибо Джил оказалась весьма близка к правде, и неофициальное название Раута действительно было ему известно, однако, он никогда не изучал название ведущих к нему дорог, и поэтому предпочёл промолчать, и с интересом слушал артистку. - Когда его только заложили, строители приезжали и приходили со всех уголков материка, и, таким образом, натоптали целую кучу дорог. А так как побережье в этом месте имеет форму человеческого профиля, дороги начали называть в соответствии с их расположением. Начиная с той, что на карте находится выше всех - "волосня" - ведёт на север, потом "лобешник", "висок", "глазница", "ноздря", "скула", и "глотка" - по ней ходят на юг. Конечно, дорог намного больше, но это самые крупные и основные.

Кель впитал новые знания, словно губка, и запомнил всё до последнего слова, чтобы когда-нибудь, в случае чего, блеснуть ими:

- Слушай, Джил, я всего этого не знал, это очень здорово. Спасибо за разъяснение.

Артистке же этот момент не показался каким-то особенным:

- Да, в принципе, не за что. Обращайся.

И тут нить их разговора оборвалась, так как Кель вместо того, чтобы как-нибудь продолжить общение, погрузился в размышления о том, как же так людям постоянно удаётся давать названия разным местам, которые чаще всего одним-двумя словами в полном объёме передают всю их суть.

И всё-таки, когда прошло некоторое время, и тишина начала становиться какой-то гнетущей, они снова заговорили.

На этот раз вопрос задала Джил:

- Слушай, Кель, а как ты попал в ученики к ДонАллану? Даже я знаю, что за все девяносто лет он не завёл ни одного. - Джил внимательно посмотрела на Келя. - А тут вдруг ты нарисовался. Чем ты так сильно привлёк его внимание?

Внезапно, лекарь погрустнел, посмотрел на артистку меланхоличным взглядом, и задумчиво перевёл его на дорогу, немного помолчал, припоминая детали своей истории, после чего, наконец, дал ответ:

- Понимаешь ли, на Джане почти все умеют читать. - Начал он словно бард, который собирался поведать былину о древних временах.

Девушка закатила глаза и устало вздохнула:

- Что? Это-то тут вообще причём? - Джил провела ладонью по лицу. - Ты все свои истории начинаешь пересказывать за столетия до нужных событий, да?

- Я всего одно предложение успел сказать, а ты уже меня перебила и нахамила. Может, послушаешь хоть немного, прежде чем делать выводы? - Кель нахмурился и выжидательно посмотрел на Джил. Артистка, которая прежде не видела его настолько жёстким, поняла, что в данный момент лекарь рассказывал ей что-то глубоко личное, и, сконфуженно замолчав, послушно кивнула. Юноша тоже кивнул, и продолжил. - Когда пациенты ещё не успели перетащить на себя всё внимание ДонАллана, он предложил островитянам свои услуги в качестве учителя чтения. С тем лишь условием, что все, кто соглашался, взамен обещали, что они научат читать своих детей, и накажут им научить этому своих детей, и так далее, а также, по возможности, всех, кто в это нуждается. И вот, одной из первых его учениц стала моя бабушка. Потом она научила читать своего мужа, моего деда, и свою дочь, мою маму, а та, в свою очередь - и меня. Поэтому с самого раннего детства я проводил уйму времени в библиотеке. - Краем глаза Кель уловил некое изменение в мимике Джил. Когда он взглянул на артистку, та уже ехидно ухмылялась, хитро прищурившись, и явно намеревалась дать какой-то язвительный комментарий по этому поводу. Но на этот раз лекарь ловко обошёл артистку, не дав ей вставить и слова. - Я, конечно, тот ещё книжный червь, но, всё же, старался уделять достаточно времени и социальному развитию - постоянно гулял с другими детьми, и теперь, когда вырос, у меня много друзей, и я хорошо общаюсь почти со всеми людьми на острове. - Джил поражённо выдохнула, но не расстроилась упущенной возможности подколоть Келя. В конце концов, он имел такой типаж, чтобы постоянно создавать множество подобных ситуаций. А лекарь, тем временем, продолжал говорить. - Собственно, в итоге, моя любовь к книгам не прошла мимо внимания ДонАллана. Уж не знаю почему, но он заметил именно меня среди всех детей, что посещали его библиотеку, возможно, потому что я появлялся там гораздо чаще остальных. Наверное, он нашёл во мне что-то вроде родственной души, когда понял, что мы с ним вдвоём одержимы одним и тем же - невероятной жаждой знаний.

Кель отвлёкся, чтобы перевести дыхание, сорвал на ходу травинку и принялся пожёвывать её передними зубами:

- Так вот, в какой-то момент он начал иногда подходить ко мне, чтобы поинтересоваться, что я изучаю. После чего он начинал обсуждать со мной прочитанное, и рассказывал о своих любимых книгах. А ещё давал советы, что почитать по тому или иному увлекшему меня вопросу. Я, честно признаться, пребывал в полном восторге от того, что кто-то настолько знаменитый, человек, у которого в день имелось совсем мало свободного времени, тратил его на кого-то, вроде меня! - Он положил ладонь на грудь, и мечтательно взглянул на небо. - Я тогда ощущал себя самым счастливым ребёнком на всём Джане. - Юноша откашлялся. - В общем, в каком-то смысле мы с ним сдружились. Хотя, я бы скорее сказал, что уже тогда он стал моим учителем. Вот. - Окунувшись в воспоминания о далёком детстве, юноша отвлёкся и неожиданно умолк.

Артистка же восприняла поведение лекаря по-своему. Она подумала, что Кель решил, что таким образом дал ясный и исчерпывающий ответ:

- Это замечательно, что ты рассказал мне о моменте вашего знакомства, но на мой вопрос ты всё-таки не ответил. - Флегматично заявила Джил, и щёлкнула у юноши пальцами прямо перед носом, чтобы вывести того из транса.

Внезапно вырванный из омута памяти, Кель настолько резко встряхнул головой, что травинка едва не вылетела у него изо рта:

- Что? Вопрос? Какой вопрос?

Девушка цокнула языком, закатив глаза:

- Как ты официально стал его учеником-то? - Произнося это она потрясала в воздухе свободной рукой от нетерпения.

- Ах да! - Лекарь легонько шлёпнул себя ладонью по лбу. - Точно, этот вопрос. В общем, тут такое дело, видишь ли, мои родители не могли иметь детей...

Джил рыкнула на Келя:

- Ох, не хочешь рассказывать - так и скажи! Я пойму! Только не трать моё время попусту на свои глупые увиливания! - Артистка бросила на лекаря гневный взгляд.

- Ну а что я сделаю, если это важная деталь, которую обязательно нужно упомянуть! - Вспылил юноша в ответ. - Гарантирую, что в конце ты получишь ответ на свой вопрос! Тем более, - он начертил в воздухе дугу, - мы сейчас находимся посреди леса, ты что, куда-то торопишься?

Поджав губы, она напряжённо выпустила воздух через ноздри, после чего сделала глубокий вдох, и тут же успокоилась:

- Твоя правда. - Артистка отсутствующим взглядом уставилась на дорогу. - Прости, пожалуйста, я снова поторопилась с выводами, продолжай.

Осёкшись, лекарь задумался над тем, что, возможно, высказался резковато, но потом, поразмыслив, пришёл к выводу, что отреагировал вполне закономерно, поэтому продолжил свой рассказ, как ни в чём не бывало:

- Хорошо. Итак, у моих родителей долгое время не получалось самостоятельно завести ребёнка, пока, наконец, они не решили обратиться к ДонАллану за помощью. И тот быстро выяснил, что проблема заключалась в моём отце. - Следующее предложение он произнёс таким тоном, будто по-иному произойти и не могло. - И разумеется, он им помог. Правда, я не уверен, с помощью магии или какого-то снадобья, но, в результате, спустя некоторое время на свет появился ваш покорный слуга. - Кель улыбнулся, и, слегка наклонившись, провёл перед собой правой рукой. - Мои родители чуть с ума не сошли от счастья. - Тут, неожиданно, лекарь резко помрачнел. - И прибывали в таком состоянии, пока не наступил тот самый роковой день, когда наша маленькая, но дружная и крепкая семья развалилась в одно мгновение. - Юноша высказался настолько грустным и угрюмым тоном, что девушке стало самую малость не по себе, отчего она даже слегка поёжилась. - Когда мне было где-то около семи лет, мой отец уплыл на промысел вместе с другими рыболовами Джана - несколько лодок, от двух до десяти человек на каждой. - Кель тяжело вздохнул. - И не вернулся. Это был последний раз, когда я видел его своими собственными глазами. - Лекарь прервал рассказ. Печально помолчав некоторое время, он продолжил. - Спустя несколько часов после того, как они вышли в море, внезапно набежали огромные, чёрные тучи. - При этих словах юноша расставил руки широко в стороны, очевидно, изображая их размеры. - Никто не ожидал ничего подобного! Погода за последние несколько дней не предвещала никаких природных катаклизмов. По всему острову тут и там засверкали молнии, - лекарь, сам того не замечая, начал жестикулировать руками, изображая всё описываемое, - многие из них попали в деревья! Только вот загореться они не успели, потому что следом полил настолько сильный ледяной дождь, и на улице вдруг стало настолько холодно, что постепенно он перешёл в самый настоящий град, что заставило всех жителей острова бросить все свои дела и попрятаться по домам. Ветер свистел так, что иногда мне мерещиться, что я до сих пор его слышу! - По ходу рассказа юноша невольно приложил ладони к ушным раковинам. - Если бы ДонАллан не выставил вовремя магический заслон вокруг жилой части острова - страшно представить, сколько людей остались бы без жилища, и сколько из них при этом погибло! А на горизонте, словно всего остального матери природе показалось мало, возник огромный, серый смерч! - Кель выпучил глаза так, что Джил даже прыснула, глядя на его потешную физиономию. - Я тогда настолько испугался, что запомнил его так хорошо, словно это случилось вчера. Он непрерывно крутился, вертелся, извивался, вздыбливал и пенил воду вокруг себя, и гулял туда и обратно, словно нарочно выискивая себе жертву! - Тут лекарь немного подуспокоился. - Когда живешь рядом с большой водой, время от времени случается понаблюдать за подобными явлениями, и я к ним, в общем-то, привык. Но такой бури, как та, мне не доводилось видеть больше ни разу ни до, ни после. Можно сказать, нам тогда повезло, потому что до острова смерч так и не дошёл, но он вызвал настолько сильный шторм, что, если бы не учитель, наверняка, высоченными волнами смыло бы все прибрежные дома! К счастью, все постройки на Джане стоят поодаль от леса, поэтому выдранные ветром деревья не уничтожили ничьего имущества, однако, они придавили насмерть и покалечили нескольких детей и взрослых, которые, на свою неудачу, зашли слишком далеко, и просто не успели добраться вовремя до деревни. А что творилось в море в этот момент - страшно даже представить. - Тут лекарь, закономерно, поник, и его речь стала намного менее бойкой и яркой. - Скорее всего, так и затонула лодка моего отца. - Юноша взялся обоими руками за лямку своей сумки, и опустил голову. - Хотя, некоторые предполагают, что причиной всему стало нападение Кракена, мол, его появления всегда сопровождает подобная погода, а кто-то даже утверждает, что собственными глазами видел, как нечто огромное выпрыгивало из глубин где-то вдалеке. Но, как по мне - всё это выдумки. В конце-то концов, когда он обитал у берегов Раута, никто не зафиксировал ничего подобного. - Юноша нахмурился. - В любом случае, что теперь ни говори - оно навсегда останется всего лишь предположением, истины мы никогда не установим, но какое дело? Теперь это уже дела давно минувших дней. Но факт остаётся фактом - в тот день многие потеряли мужей, сыновей, и друзей в том числе и моя мама. - И вот теперь лекарь умолк совсем.

Девушка положила свободную руку ему на плечо:

- Соболезную твоей утрате, Кель.

Её жест вывел юношу из транса. Он улыбнулся:

- Спасибо за добрые слова, Джил, но, как не стыдно бы мне это было признавать - я изображаю скорбь только потому, что должен. На самом деле, прошло столько времени, что не то, что его лицо, весь его образ успел стереться у меня из памяти, и почти две трети жизни я прожил без него. Я уже как-то привык, что его давно нет рядом. - Здесь юноша слегка смутился. - Смирился. Не уверен, делает ли этот факт меня плохим человеком.

Артистка крепко призадумалась, погладив подбородок:

- Ну, вообще, мне кажется, это нормально. Время и не такие раны лечит. В конце концов, нельзя же плакать всю жизнь над пролитым много лет назад молоком.

Лекарь печально усмехнулся:

- Пожалуй, ты права, Джил. - И заметил, намного более бодрым голосом. - А ты гораздо мудрее, чем кажешься на первый взгляд.

Один глаз девушки сощурился, а бровь другого поползла вверх:

- Это ещё что должно значить? - Уточнила она вкрадчиво, с вызовом.

Юноша примирительно поднял ладони:

- Ну, знаешь, по первому впечатлению я бы сказал, что тебя больше волнуют материальные ценности, и решение практических вопросов, а не долбаные философские размышления.

Джил как-то неопределённо помотала головой:

- Да, тут не поспоришь. Всё так и есть. - Она отмахнулась. - Ты опять сбился с темы. Продолжай давай свой рассказ.

Кель вернулся к основной теме повествования:

- Верно. Ну вот, на самом деле, мне так тяжко даются эти воспоминания, потому что в моей памяти слишком ярко запечатлелось, насколько тяжело переживала смерть отца мама. На ней так глубоко отразилась эта потеря, что едва ли не год она ходила мрачнее тучи, постоянно выглядела такой отрешённой, и пропускала мимо ушей половину всего того, что ей говорили, а когда отвечала, только неразборчиво бормотала. Мне приходилось говорить ей чуть ли не в самое ухо, чтобы привлечь внимание. А когда я так делал, она до смерти пугалась, и смотрела на меня, но узнавала далеко не сразу, точно я вор, который забрался в дом. - Юноша вздрогнул. - До сих пор мурашки по телу бегают, когда я вспоминаю, как она несколько лет подряд плакала по ночам. - Джил сочувственно приподняла брови. Кель снова замолчал, с мрачным видом окунувшись в не самые приятные воспоминания, но на этот раз совсем ненадолго. Он ощутил, насколько гнетущую атмосферу создала его история, но он не стремился к чему-то подобному, поэтому постарался побыстрее перевести тему, чтобы разрядить обстановку, направив разговор в более радужное русло. - Ну, благо, всё это давно пережито и оставлено позади. - Торопливо выпалил он, и улыбнулся, почти искренне, но всё же слегка натянуто. - Кстати, Джил, а ты знаешь, как Кракен получил своё имя?

Артистка мигом уловила намерение лекаря, и бросила на него одобрительный взгляд, затем она закрыла глаза и повертела головой в разные стороны:

- Не имею ни-и ма-алей-йшего понятия. - По её виду сразу стало понятно, что на этот раз юноша действительно её заинтересовал.

Такая реакция его изрядно приободрила:

- Так вот. - Тут Кель понял, что от продолжительных разговоров у него начало пересыхать в горле. Он снял с пояса флягу и сделал несколько глотков, прежде чем продолжил. - Однажды на море поднялся сильнейший шторм, но немного послабее, чем тогда на Джане. И на одной из попавших в него рыбацких лодок моряк как раз рубил мачту, чтобы спасти судно от переворачивания, когда вдруг заметил, как из воды, рассекая волны, показалась гигантская уродливая морда, как у краба, только многоглазая, и с щупальцами там, где следовало находиться рту. - Юноша приложил кисть под нос и, пошевелив пальцами, изобразил физиономию монстра. - Рыболов, разумеется, испугался. Он потерял равновесие, плюхнулся на палубу, начал тыкать в сторону чудища пальцем и, заикаясь, повторял, словно заведённый: "К-к-к-к-к" - первым делом от подумал, что ему довелось встретиться с гигантской каракатицей, но не мог вымолвить и слова, ибо душа его буквально ушла в пятки. Затем, из-под толщи воды показались гигантские клешни, а за ними и странный подвижный панцирь, что-то среднее между речным раком и скорпионом. Собственно, из-за столь необычного смешения и внешней схожести, моряк растерялся, вылупил глаза, и только и сумел, что натужно выдавить из себя: "Ра-а-а-к?". И вот, пока ещё ка-рак-атица выпрыгнуло из воды, словно какая-то огромная, мерзкая касатка, видимо, собираясь атаковать лодку сверху, чтобы одним движением потопить её и увести на самое дно. Туша монстра оказалась настолько необъятной, что на палубу и в море на какое-то время даже перестал капать дождь. Моряк рассказывал, что хоть в тот момент у него зубы стучали от ужаса, но он не смог не восхититься представшей перед ним картиной - невероятно мощное, многотонное морское чудовище, что выпрыгнуло из воды, точно дельфин, и несколько секунд грациозно парило по воздуху, под аккомпанемент бури, грома и молний. - Артистка посмотрела на небо, пытаясь представить сказанное. И то, что у неё вышло, немало её впечатлило. - Но, судя по всему, тот рыболов родился под счастливой звездой, ибо монстр промахнулся, а образовавшаяся волна смыла лодку с моряком настолько далеко, что он оказался на безопасном расстоянии от неминуемой катастрофы, а возможно, чудище увидало где-то ещё добычу покрупнее, и банально потеряло к нему интерес. Моряк говорил, что его посудина не перевернулась, а он сам удержался на палубе лишь чудом. Ну, так вот, основываясь на очерёдности предположений этого моряка и появилось название К-рак-... - Лекарь резко умолк и потупился.

Девушка, недовольная обрывом повествования, потормошила его, подёргав за рукав:

- Ты чего? Оборвался на самом интересном - откуда взялись последние две буквы-то, если тот мужик спасся?

Кель чувствовал себя немного неловко:

- Ну, в общем, понимаешь, - лекарь погладил затылок и ещё чуть-чуть помялся, - последние два произнесённые моряком слова, когда Кракен вылетел из воды - в общем, то была парочка грязнейших ругательств.

- Ха-ха! Ожидаемо! Странно, как он до этого-то сдерживался.

Лекарь разделил веселье с артисткой, и чуть больше раскрепостился:

- Хех, ну, в общем, так чудище и назвали, по аббревиатуре моряка: "К-Рак-Е-Н".

Девушка коротко хохотнула, и приподняла глаза к небу, видимо, перебирая в голове варианты неприличных слов и выражений, которые в тот момент сорвались с уст везучего моряка:

- Вот такие истории мне по нраву. - Мечтательно-задумчиво произнесла она.

- Кто бы сомневался. - Мягко улыбнулся в ответ юноша.

- Надеюсь, у тебя в запасе найдётся ещё хотя бы парочка таких историй, потому что нам ещё топать и топать. - Джил задорно ткнула Келя в бок локтем.

Лекарь дружелюбно усмехнулся в ответ:

- Ну, интересные факты и анекдоты я люблю не меньше, чем научные и исторические книги. Так что, если постараться повспоминать, то, думаю, до самого конца экспедиции сумею не умолкать.

Удовлетворительно кивнув, артистка сказала:

- Это здорово. Только, ты мне так до сих пор и не ответил на мой изначальный вопрос.

И вот тут уголки губ Келя опустились:

- Я предлагаю развлекать тебя забавными историйками до самого города, а ты, в итоге, просишь поведать тебе об одном из самых трагичных моментов в моей жизни. - Лекарь грустно вздохнул. Артистка собиралась что-то ответить на это его высказывание, но не успела она собраться с мыслями, как юноша сам продолжил свою историю. - Что ж, когда с моим отцом произошёл несчастный случай - ДонАллан лично пришёл выразить соболезнования моей матери, чего до этого с ним никогда не случалось. Можно сказать, этот случай стал уникаль...

- Очень подозрительно. - Перебив Келя, заключила Джил.

- Что именно? - Смутившись, лекарь приподнял одну бровь, повернувшись лицом к артистке.

- То есть ты хочешь сказать, что в те времена, когда он уже успел прославиться на весь материк, и, следовательно, почти всё своё внимание уделял пациентам, он нашёл время прийти именно к твоей матери? А к другим семьям он ходил и предлагал помощь?

Юноша никогда прежде не задумывался над этим аспектом своей истории, и даже не находил его странным, поэтому помялся перед ответом:

- Нет, но насколько мне известно, другие островитяне никогда не испытывали проблем с тем, чтобы завести ребёнка. По крайней мере, на моей памяти ничего такого точно не происходило. Наверное, ДонАллан чувствовал ответственность за нашу семью, ведь только благодаря ему я появился на свет, и, в итоге, моя мама осталась с бабушкой и маленьким ребёнком на руках. А если бы учитель не вмешался, и я так никогда и не родился, мама стала бы обыкновенной вдовой, снова вышла замуж, и завела новую семью. А так кто согласиться кормить лишний, да ещё и неродной рот? Видимо, как-то так. - Кель махнул рукой. - Как мне кажется, это неважно, как вышло, так и вышло. В общем, тогда ДонАллан сказал, что, если моей маме только что-нибудь понадобиться - он всегда будет рядом, готовый помочь чем угодно. - Лекарь гордо задрал подбородок. - Ну, и теперь, спустя года, я самолично могу подтвердить, что он не бросал слов на ветер. ДонАллан и вправду постоянно заботился о нас. Часто мы ходили к нему ужинать, он угощал нас разными вкусностями и деликатесами, делился нужными в хозяйстве вещами, дарил маме качественные ткани, чтобы она могла шить нам отличную одежду, одеяла, штаны и всё остальное. Если кто-то из нашей семьи заболевал, учитель принимал нас без очереди. Когда мы с ним познакомились поближе, он начал пускать меня в операционную, в морг, и в лаборатории, чтобы я мог наблюдать за различными операциями, изготовлением лекарств, мазей, снадобий, смешением химикатов и, конечно же, за препарированием трупов. - Лекарь ностальгически улыбнулся. - Конечно, поначалу меня нещадно мутило и рвало от увиденного, но я испытывал интерес, граничащий с одержимостью, и потому возвращался снова и снова. - Джил озадаченно погладила лоб, ей оказалось невдомёк, чему тут можно было радоваться, однако, никаких комментариев она давать не стала. - Наверное, в тот момент учитель и разглядел во мне любовь к медицине, несмотря ни на что. Однако, тогда он ещё не принял меня в ученики официально, он считал это чем-то вроде факультативов, и подозревал, что с возрастом это моё увлечение испариться. К счастью, он оказался неправ. Но ты не подумай, что мы вели себя как наглые нахлебники. Совсем даже наоборот. Со временем я начал помогать учителю с несложными рутинными задачами, что освободило ему немало времени. А моя мама, как я уже упоминал когда-то швея. Она шила для ДонАллана самую красивую одежду, скатерти для столов, удобные халаты для операций и экспериментов, простыни для морга и операционной, в общем всё, что он только просил. Плюс, то, что настолько известный человек одевался именно у неё - привлекало множество клиентов, особенно среди приезжих, так что она никогда не сидела без заказов, поэтому жили мы безбедно.

Кель задумался, затем посмотрел на Джил. На внезапную тишину артистка отреагировала тем, что повела ухом, но поторапливать не стала, и вообще не подала никакого виду, что обратила внимания на этот факт. Из чего лекарь сделал вывод, что она слушала его очень внимательно, но старалась всеми силами это скрыть: "Но зачем? Пытается найти подвох, или анализирует каждое моё слово?" - недоумевал юноша:

- Прости, что-то опять вывалил на тебя слишком много сторонних подробностей. - Кель вновь уставился на дорогу. - Значит, когда мне исполнилось девять, я начал изучать различные сложные медицинские трактаты, чтобы глубже понимать, что и зачем учитель делал на операциях, хотя, наверное, мне ещё казалось, что той моей небольшой помощи никогда бы не хватило, чтобы отблагодарить его за всё по-настоящему, и я хотел заняться для него чем-то действительно важным. Тем не менее, на моё удивление, он отвергал мою помощь раз за разом, мотивируя это тем, что я был ещё слишком мал. Так продолжалось до одного несчастного случая. - Лекарь сделал театральную паузу, и взглянул на артистку сверху вниз, не двигая головой, надеясь, что в этот раз ему удалось её увлечь настолько, что она снова проявит хоть какую-то реакцию. Но девушка продолжала внимательно смотреть на дорогу, и только что-то неразборчиво раздражённо пробормотала, чтобы показать, что она слушала лекаря, и что он мог рассказывать дальше.

Юноша в отместку решил затянуть эту передышку настолько, насколько возможно. С этой целью он выплюнул старую травинку, и поискал взглядом новую чересчур тщательно, точно от этого зависела судьба человечества, стараясь специально потратить на это побольше времени. Наконец, когда он нашёл подходящий экземпляр, и оглянулся на Джил, та смотрела на него с нетерпением, недобро поджав губы. Он выглядела так, будто вот-вот собиралась дать юноше хорошую затрещину:

- Колись уже, интриган хренов.

"Ну, наконец, лёд тронулся" - Кель по-хулигански улыбнулся краешком рта, и продолжил:

- Однажды мы с другими детьми играли в "слепую белку".

- Это что? - Встряла Джил.

- Ты что, никогда о ней не слышала? - Лекарь немало удивился.

- Нет, сегодня в первый раз. - Артистка отрицательно повертела головой.

- Ну ты даешь! - Юноша всплеснул руками. - Дети играют в неё по всему континенту, уж это всем известно. - Пожав плечами, Кель хитро улыбнулся, и решил поддразнить Джил. - А точно ли ты дочь охотника, а?

Однако, артистка отреагировала несколько бурнее, чем того ожидал лекарь. Вспылив, она тряханула кулаком, и рыкнула:

- Точнее не бывает! Не каждому везёт настолько, насколько тебе - иметь беззаботное детство - жить под крылом знаменитости, читать книжки в библиотеке, гулять с другими детьми, и изучать благородную и прибыльную профессию. Мне вот, лично, совсем не хватало времени на игры - я целыми днями торчала непойми, где, чтобы научиться выживать, защищать себя, и зарабатывать, чтобы не сдохнуть от голода. - Буркнула Джил, и отвернулась.

Келю стало совестно:

- Я должен извиниться. Я хотел просто тебя подзадорить. Я и представить не мог, что тебе было настолько тяжело. - Джил повернулась обратно. Её сдвинутые брови постепенно вернулись на свои места, после чего, вздохнув, она прикрыла глаза и кивнула. Лекарь принял это как одобрение к продолжению. - В общем, правила игры следующие - один из детей выбирается вомдой, по считалочке - он или она становится слепой белкой, после чего закрывает глаза и считает до десяти. Остальные дети берут на себя роль орешков и шишек, кому что больше по душе, разбегаются, но не далее означенного радиуса от белки, и залезают на самые нижние ветки деревьев. Как только вомда заканчивает отсчёт - нужно замереть там, где ты оказался в данный момент. Затем, шишки и орешки начинают издавать разные звуки - кто-то стучит по стволу дерева, кто-то цокает языком, кто-то топает ногой - подходит что угодно, главное, делать это непрерывно. Их задача - шуметь как можно громче и чаще, чтобы запутать белку, в то время как она должна разобраться и сориентироваться по звукам, кто находится к ней ближе всего, и кого проще всего поймать. После этого она идёт, не открывая глаз, размахивая перед собой руками, к ближайшему дереву, пользуясь только своими ушами, и начинает его ощупывать и лазить по нему в поисках добычи. Орешкам можно пытаться уворачиваться и увиливать от белки, но не отрывая ног, или рук, если они ими воспользовались, от ствола и веток дерева. Перепрыгивать на соседние деревья и ветки запрещено, спрыгивать со своего тоже. Если орешку всё-таки не удаётся удержать конечность на коре, ему засчитывается проигрыш, и он выбывает из текущего раунда. Тогда очко переходит белке. А ещё, тому орешку, на который охотится белка, и дерево которого она обследует, позволяется перестать издавать звуки. Другие орешки могут отвлекать белку ещё более сильным шумом, чтобы помочь товарищу. Если им это удаётся, и белка уходит от дерева, так и не обнаружив орешек, очко засчитывается в их пользу, и несорванный орешек получает иммунитет до конца раунда. В конце, когда все деревья обследованы белкой, проводится подсчёт очков - если их больше у белки, то в следующий раунд она переходит уже как орешек, а считалочкой выбирается новый вомда. А если у орешков - то белка считается проигравшей, и водит по новой. - Он усмехнулся. - Но такое случалось чрезвычайно редко. Всё-таки, правила игры задуманы с перевесом в сторону белки. Вот такое вот развлечение, на слух кажется сложновато, но на деле всё предельно просто и увлекательно.

Промычав в ответ, Джил задумчиво уточнила:

- Понятно. А в чём смысл помогать другому? Ведь тогда ты выдашь собственное местоположение и следующей целью можешь стать уже ты сам. Не лучше ли продолжать шуметь на минимально разрешённом уровне, чтобы скрываться как можно дольше?

Кель пожал плечами:

- Если все шумят громко и одновременно, то там получается такой гвалт, что поди разбери, кто и с какой стороны издаёт звуки. Создавалось ощущение, что мы все друг за друга горой. Один за всех, и все за одного, или вроде того. Ну и, кроме того, как обычно, парни помогали девчонками, которые им нравились, друзья помогали друг другу, сёстры братьям, и наоборот, да и дурачить белку - это самое весёлое в этой игре. - Объяснил лекарь, и добавил с восхищением. - А уж какой азарт, страх и экстаз ты испытываешь, когда пытаешься не попасться ей, от отрывая рук и ног от дерева - это просто непередаваемо! - Он мечтательно вздохнул с тоской по ушедшим временам. - Кстати, у нас там есть один парень, у него талант от природы - он умеет издавать звуки на расстоянии от себя самого. Благодаря этому, на моей памяти, вообще за все наши игры он попадался только раз или два. - Юноша по-доброму хохотнул - И за это мы нарекли его "королём орехов".

- Так вы там ещё и клички друг другу раздавали? - Язвительно поинтересовалась артистка. - А тебе какая досталась? "Король червей"?

Один глаз Келя сам собой прищурился:

- Каких ещё червей? - В его голове в первую очередь витала мысль об игральных картах.

- Книжных! - Выпалила девушка, после чего ехидно, самодовольно и довольно мерзко захихикала.

Лекарю подколка понравилась, потому как показалась довольно остроумной. И, хотя он ни капельки не обиделся, для виду всё же скорчил кислую мину.

Факт притворства не ускользнул от зоркого взгляда Джил:

- Ладно-ладно, я поняла, у тебя на острове полно друзей, можешь больше этим не хвастаться. Ты не затворник-одиночка, лучшие приятели которого учебники, а любимые подружки - прописные буквы. - Не удержалась артистка от ещё одной шпильки. В шутку высокомерно задрав нос, лекарь многозначительно кивнул, после чего не удержался, и улыбнулся. - А что до вашей "белки" - звучит действительно весело. - Как-то безучастно согласилась артистка. - А если на одно дерево заберётся два человека, один на правую ветку, а другой на левую, и они будут отвлекать белку по очереди? Так можно и час провозиться, без результата, пока другие сдохнут со скуки.

Юноша спохватился, но не слишком-то переживая из-за этого:

- О, да, точно, я как раз забыл упомянуть важное правило: одно дерево - один орешек. Но вода считал всего до десяти, а это, на самом деле, слишком мало, чтобы каждый успел занять хорошую позицию. Поэтому пока орешки определялись с подходящим деревом, пока бежали, пока спорили, кому оно достанется, часто так получалось, что многие оставались стоять на земле. С одной стороны, такая позиция даёт значительное преимущество - ты можешь приседать, извиваться, уворачиваться, и даже ложиться, не рискуя при этом свалиться с ветки, главное, не отрывать при этом ступни от земли. С другой - не тебя могут наткнуться чисто случайно, по пути к кому-то ещё, или даже банально запнуться, если ты решил схитрить и присесть, да и в целом так тебя намного проще схватить. О, кстати, у нас там имелся ещё один уникальный игрок - мальчик с феноменальной памятью...

- Хорошо-хорошо, ясно. Знать все тонкости вашей замечательной игры мне ни к чему. Не размусоливай эту тему понапрасну. - Она сердито махнула рукой. - Что было дальше? Каким образом связаны эта "слепая белка" и твоё ученичество?

- Это же самое интересное! - Подняв указательный палец в воздух, торжественно заявил лекарь. - Однажды, мы с ребятами играли в "слепую белку", и одна девчонка случайно сорвалась с ветки - белка как раз пыталась её поймать, а она страсть как не любила попадаться, поэтому немного переусердствовала с манёврами, и потеряла равновесие. И представляешь, передней частью голени приземлилась прямиком на одну из граней здоровенного камня, который там валялся. - Кель упёрся пяткой в землю, распрямил ногу, и потыкал пальцем в упомянутую область, продемонстрировав Джил место ранения девочки. - Разумеется, она сразу же разревелась. Хотя все там присутствовавшие тогда ещё были малышней, мне вот только недавно исполнилось десять на тот момент, думаю, оказавшись на её месте, любой бы взвыл на всю округу. Ну все ребята сразу ко мне, мол, Кель, ты же постоянно с ДонАлланом общаешься, наверняка, что-то про знахарское дело да знаешь, помоги ей скорее! Девчонку, кстати, Онай зовут. - Сделал Кель небольшой отступление, Джил бросила на него короткий вопросительный взгляд. - Ну, я её и осмотрел - а там кровищи ого-го! Да ещё и гематома на полголени вокруг раны постепенно расплывалась. Синяк получилась размером с перезревший огурец! Я тогда пришёл к выводу: "Перелом, не иначе". Но решил не нагнетать раньше времени - там и без того все до смерти перепугались, а я вообще точно на иголках сидел - я испытывал одновременно гордость и ужас из-за того, что именно мне доверили столь ответственную задачу. Я невероятно боялся облажаться, но нужные сведения сами начали выплывать у меня из памяти: так вот, я вспомнил, что, если траву-метун, это такая фиолетовая коротенькая травка, - Кель изобразил большим и указательным пальцем предполагаемую высоту лекарства, - если её положить на подорожник, смочить слюной, и приложить к ранке - она подействует, как обеззараживающее средство и заодно остановит кровотечение. Я приказал другим детям принести мне всё необходимое. Они сделали это почти сразу, после чего я сложил всё правильным образом, как следует оплевал получившуюся смесь и приложил её к ране Онай. - Здесь Кель сменил тон на недовольный, и уткнул кулак в бок. - Она начала кривиться и фукать от отвращения. Я тогда ещё подумал: "Ну некоторые девчонки дают, из них кровища хлещет и боль невыносимая, а они находят время, чтобы привередничать, что противно, а что нет". - И тут он добавил злорадно. - Но ничего, вытерпела, куда ей деваться-то было? - Теперь он продолжил обычным тоном. - Я хотел привязать припарку, чтобы не держать её руками, но, конечно же, стерильных перевязочных материалов под рукой тогда не оказалось, а свою одежду рвать никому не хотелось, чтобы родители не заругали. Поэтому мне пришлось сидеть над её раненой ногой в одном положении, пока кровь полностью не остановилась. Наконец, когда Онай перестала хныкать, и сказала, что боль немного прошла, мы помогли ей подняться, но она не могла опираться на раненую ногу - и едва снова не шлёпнулась на землю, из-за чего опять зашмыгала носом. Кто-то из парней подхватил её в последний момент. И вот тут я перепугался не на шутку, так как подумал, что оказался прав, по поводу треснувшей, если и вовсе не переломанной кости - рухнула-то она знатно. - Важно подметил лекарь. - Мы с другими детьми усадили её на спину самого сильного парня, и понесли сдавать учителю. На протяжении всего пути мне пришлось придерживать припарку на ранке, а так как носильщик был выше и старше меня и шагал намного шире - приходилось мне ой как непросто. В какой-то момент рука онемела, и я попросил кого-нибудь подменить меня, но все другие дети отказались из-за страха или брезгливости. Говорили: "Слюни твои, вот ты и держи", или "там столько крови, я боюсь!". - С обидой в голосе добавил юноша. - Так вот, когда мы добрались до дома учителя, Онай сказала, что боль практически прекратилась, но всё равно, ДонАллан решил её осмотреть без очереди, когда мы рассказали, что произошло. Ради нас он даже прервал свой текущий приём, и попросил пациента подождать. - Кель мечтательно уставился в никуда. - Он вообще относится к островитянам, как к своей собственной семье, любит и уважает каждого, и ради здоровья и благополучия любого из нас готов бросить кого и что угодно.

- А некоторых особенных индивидуумов любит и обожает даже больше, чем остальных. - Пробурчала артистка так, что лекарь не понял ни единого слова.

- Ну вот, когда учитель осмотрел ногу Онай, он сильно удивился, что при настолько неудачном падении с такой высоты девочка получила столь незначительные повреждения - рана оказалась совсем неглубокой, а костная ткань не то, что не разрушилась, но получила совсем крохотную трещинку. - Юноша вновь использовал большой и указательный пальцы для визуального изображения размеров трещины.

- С какой высоты? - Неожиданно вставила Джил.

- Что? - От неожиданности Кель так и продолжил идти, с зависшей в воздухе рукой.

- С какой высоты упала Онай? Ты не упомянул.

Лекарь погладил лоб, пытаясь вытащить этот факт из чертогов своего разума:

- Хм, да я и не помню уже, мы не измеряли специально. Мне кажется, метра два, может, три, вряд ли больше.

- Она с такой приличной высоты шлёпнулас ь, и все видели, как кровь хлестала, она не могла даже легонько опереться на ногу, а через полчаса оказалось, что результат - какая-то ранка, да треснувшая кость? - По какой-то непонятной причине девушка отнеслась к деталям рассказа крайне скептически, и задавала вопросы, бросая на юношу косые взгляды. - Что-то здесь не сходится, самому-то так не кажется?

- У страха глаза велики. - Скорчив недоумевающее лицо, Кель наклонил голову набок, и прижал плечо к уху. - В общем-то, мы часто падали во время активных игр, но, чтобы прямиком на камень и с такой высоты - никогда. В общем-то, кроме меня никто достаточно близко к ней не подходил, все держались поодаль и наблюдали с расстояния, а я уже упоминал, в каком состоянии пребывал. Наверное, все просто испугались, и потом рассказывали друг другу различные страсти, кто что сумел разглядеть, и приукрашивали, вот и всё. - Лекарь развёл руками.

- Понятно. - Сухо согласилась артистка.

- В общем, - продолжил юноша, - увидев припарку ДонАллан поинтересовался, кто её изготовил, и другие дети тут уж указали ему на меня. - Кель горделиво прижал пятерню кончиков пальцев одной руки к своей груди. - Учитель очень долго, пристально и как-то странно меня разглядывал. Он изучал меня так, будто у меня на лбу выросло третье ухо. - Лекарь пару раз ткнул себя пальцем промеж бровей. - Я даже начал чувствовать себя как не в своей тарелке. И вот когда, наконец, мне стало уже совсем некомфортно, тогда учитель первые попросил меня помочь ему с настоящим пациентом - перевязать ногу Онай! У меня едва сердце из груди не выскочило от радости! - Кель взмахнул руками. - Когда мы закончили, он сказал ребятам проводить раненую домой, а сам прекратил приём до конца дня, и лично отвёл меня к матери. Тогда дело уже шло к вечеру. Они что-то обсуждали за закрытой дверью несколько часов, спорили, иногда вскрикивали, но тут же успокаивались. В итоге, когда они договорились, на следующий день, ДонАллан прилюдно объявил, что назначает меня, КельДорана, своим учеником. И вот так я уже официально приобрёл свой текущий статус. - Лекарь выглядел крайне воодушевлённым этим моментом из своего прошлого. Но, спустя мгновение, его бравый настрой прошёл, и он даже отчего-то замялся. - В общем, с тех пор ДонАллан заменил мне отца, в какой-то мере, наверное. - На самом деле, с того самого момента юноша начал стыдиться того, что всего за три года полностью выкинул из памяти своего погибшего родителя, и немедля примерил эту роль на своего учителя. - По крайней мере, я чувствую, что он за то время, что мы учились, работал и жили вместе - он стал мне намного ближе, чем когда-либо был Унок. Вот такая история.

Кель улыбался, глядя на Джил, довольный тем, что ему удалось рассказать свою историю настолько интересно, что она даже не возымела претензий к её длине. Или, по крайней мере, не стала их высказывать.

Она посмотрела на него, и, заметив улыбку, ответила тем же:

- Мог бы ограничиться самой последней частью. - Сказала она дразнящим тоном, желая подзадорить лекаря.

Выпрямившись, юноша ответил с шутливо-важным видом, тоном зазнавшегося учёного:

- Но ведь тогда ты не поняла бы, откуда я знал про траву-метун. И почему ДонАллан не просто похвалил меня, а восхитился моими навыками и знаниями настолько, что прямо-таки немедленно взял в ученики. - По-дурацки выпятив нижнюю губу, Кель сверху-вниз выскокмерно посмотрел на Джил.

- Возможно-возможно. А может, ты просто редкостное трепло? - Хихикнула Джил, и снова стукнула его по плечу.

Лекаря самую малость задело замечание артистки, но не настолько, чтобы придавать ему хоть какое-то значение. Наоборот, он порадовался, что ему удалось развеселить Джил. Он наслаждался её звонким и мелодичным смехом, прямо под стать голосу. Именно поэтому, и ещё потому, что они совсем недавно затрагивали тему морей, он решил рассказать ей одну из своих любимых шуток:

- Кстати, Джил, а ты знаешь, какая самая любимая ягода у пиратов?

Артистка даже слегка опешила от такого вопроса. Потерев подбородок, она немного подумала, и ответила, пожав плечами:

- Не знаю. Клюква, наверное?

Теперь пришла очередь лекаря удивляться:

- Почему именно клюква? - Такого ответа ему слышать ещё не доводилось.

- Ну, у них же в долгих плаваньях зубы выпадать начинают от цинги, а если есть клюкву - то остаются на своих местах. До следующей драки, по крайней мере. А ещё она бывает горькая и кислая, а если добавить немного сахарку - станет сладкая. Три вкуса в одном блюде. Незаменима в плане экономии места на корабле.

- Хм. - С технической стороны вопроса, ответ девушки оказался правильным, что ввело юношу в некоторое замешательство, потому что спрашивал он не для этого. - Вообще-то, это верно, но в данном случае ответ немного другой.

- И какой же? - Джил с предвкушением посмотрела на Келя.

Лекарь вскинул руки вверх так, чтобы скрестить находившиеся в них воображаемые сабли и воскликнул:

- Йар-р-р-бузы!

Артистка хохотнула пару раз, не раскрывая рта, выпустив воздух через ноздри:

- Забавно. Но арбуз разве ягода?

Приняв свой повседневный вид, юноша начал рассказывать серьёзным тоном:

- Вообще-то, если смотреть с точки зрения обывателей, то арбуз считается фруктом в основном из-за своих размеров, так как мы привыкли, что ягоды - это что-то маленькое, размером с одну-две фаланги пальцев, и при этом кислое, сладкое или, в редких, случаях, горькое, и растёт на кустах. Но в среде ботаников уже достаточно давно доказали, что арбуз по всем параметрам является ягодой. По этому поводу написали даже несколько научных работ.

- Ну вот, опять взялся за своё. - Коротко брякнула девушка, таким тоном, что Келю показалось, что этим она хотела сказать, что лучше бы не спрашивала.

После небольшого перерыва, во время которого девушка переварила полученную информацию, она решила выяснить ещё кое-что:

- Слушай, Кель, а если не секрет, где ты взял деньги на нашу экспедицию? ДонАллан же ни медяка не берёт со своих пациентов за лечение? Или на тебя это правило не распространяется?

Кель отвёл взгляд, нахмурился, и немного помолчал с угрюмым видом:

- С того момента, как я нашёл книгу, и понял, что за сокровище попало ко мне в руки - начал подрабатывать в перерывах между учёбой. Брался за всё, где только требовались лишние руки - на фермах, в трактирах, на стройках, везде. Почти два года потратил на заработки, если бы не учёба, то, кончено, получилось бы гораздо быстрее, но, главное, что я теперь здесь, а не там.

- И что, никто не спрашивал, мол, чего это наш учёный вдруг решил руки испачкать не кровью, а грязью?

- Спрашивали, разумеется. Я честно всем отвечал, что хочу отправиться в путешествие, а то просидел на острове все восемнадцать лет, пора бы и мир повидать не только на картинках. Почти каждый житель Джана уже посещал материк и повидал больше меня.

- И все четыреста пятьдесят три вятых ты заработал на подработках всего за два года? - Подозрительно прищурилась Джил.

- Жители Джана богаче, чем кажется издалека. - Пожал плечами Кель, однако его немного обеспокоило, что артистка запомнила когда-то названную им сумму с точностью до последнего вятого.

Девушка жадно потёрла ладони:

- Что ж, понятно. Пожалуй, если вернёмся в Раут ни с чем - сплаваю с тобой на этот твой остров, дам парочку выступлений, похоже, с развлечениями у вас там туговато. Соберу аншлаг, и сорву куш. Заодно с мамой твоей познакомлюсь. - Забавы ради, она многозначительно поиграла бровями.

Кель вопросительно приподнял бровь, но ничего не ответил, так как не понял, говорила ли она всерьёз.

Они продолжали идти молча, пока лекарь не задумался о том, что неплохо было бы всё-таки узнать про детство артистки. Он откашлялся для привлечения внимания:

- Кхм, Джил?

- Да? - Она больше не улыбалась, но по какой-то причине выглядела гораздо более расслабленной, чем обычно.

Это придало Келю уверенности, но всё равно он спросил очень осторожно:

- А... А как прошло твоё детство?

От расслабленности вмиг не осталось и следа, её сразу сменили лёгкая озлобленность и смущение, вперемешку с досадой:

- О, ну, знаешь, нечего особо рассказывать, - Она схватилась второй рукой за лямку рюкзака, и принялась её мять. Юноше показалось это странным, но, походило на то, что девушка занервничала. - У меня детство было не настолько насыщенное событиями, как у тебя. Моя мать, - Джил сделала паузу, чтобы глубоко вдохнуть, и медленно выдохнуть, после чего отпустила лямку, и заговорила гораздо ровнее - у неё начались осложнения со здоровьем после родов, точнее, ещё раньше, во время беременности, ну, в общем, на самом деле, беременность обнаружилась уже после того, как возникли проблемы, и отступать было поздно, и, ну, в итоге, теперь мама, - артистка снова прервалась, чтобы отдышаться - она... Она совсем не... Она больше не может... ходить. - Мрачно подытожила девушка.

Воцарилось неловкое молчание.

Кель чувствовал, насколько Джил тяжело давались вспоминать о родителях и решил, что лучше больше ничего не выпытывать, как, неожиданно, артистка заговорила сама:

- Мой отец, он... Охотник, это правда. Но, в некотором роде... Ну, гораздо более умелый, чем многие. А ещё он невероятно силён духом. Когда он осознал сложившуюся ситуацию - что ему предстояло отвечать за больную жену, и новорожденную дочь - он не дрогнул, и даже на мгновение не задумался о том, чтобы сбежать и бросить нас. Наоборот, он... Он поставил себе цель, и пошёл к ней, несмотря ни на что. С тех пор он постоянно добивался своего, и даже сколотил неплохое состояние. А в промежутках успевал искать способы исцелить маму, хорошо заботиться о своей семье, и воспитывать меня. Но время шло, состояние мамы становилось всё хуже, да и отец не молодел. Ему начало казаться, что он так и не успеет довершить начатое, и он стал одержим поисками лекарства, из-за чего почти перестал обращать на меня внимание. Да и для меня самой жизнь превратилась в невыносимую пытку - внешне отец, можно сказать, выглядел прежним, но я чувствовала, как он непрерывно увядал изнутри, и мне стало просто... невероятно тяжело... смотреть на маму. - Она снова принялась сжимать лямку рюкзака. - Из-за сложившейся атмосферы я постоянно чувствовала себя подавленной. Мне казалось, что я стала мёртвым грузом для собственной семьи, поэтому я решила уйти. К тому моменту отец очень хорошо обучил меня, как защитить себя, и кое-чему ещё, и я решила, что, в случае чего, сумею этими умениями заработать самой себе на жизнь. - Тут артистка внезапно прервала свой рассказ.

Юноша терпеливо ждал, но девушка продолжала мрачно молчать.

Тем не менее, теперь лекарю стало по-настоящему интересно, что же случилось дальше, поэтому он решил рискнуть и слегка развязать ей язык, только переведя разговор в более благоприятное русло:

- Это отец научил тебя метать ножи?

Джил медленно перевела взгляд на него, ещё немного помолчала, но потом всё же продолжила:

- Да. Да это был он. Поначалу он учил меня стрелять из лука, и у меня даже неплохо получалось, но так и не вышло добиться каких-то выдающихся результатов. Поэтому он решил попробовать переключиться на ножи. Честно сказать, метание мне понравилось гораздо больше, чем лук, и мне захотелось в полной мере раскрыть свой потенциал на данном поприще, поэтому я отточила свои навыки до совершенства. - Здесь девушка заметно расслабилась, и её речь потекла плавно и ясно. От печали на её лице внезапно не осталось и следа. Отчего лекарь даже насторожился. - Казалось бы, всё шло хорошо, я помогала отцу зарабатывать отстрелом мелких и средних птиц, кролей, и даже лисиц. Но таким промыслом много не заработаешь, и в то же время мы оба понимали, что крупную дичь своими ножичками я бы ни за что не завалила. Чтобы убедиться в этом, однажды мы пошли на лося. Поначалу я попыталась подстрелить его из лука, но промахнулась из-за значительного расстояния, в итоге тот разозлился и побежал на меня. Я хотела отбиться от него своими ножами, но успела кинуть слишком мало - лось только разозлился и загнал меня на дерево, тогда отец прикончил его, пустив стрелу прямиком в сердце. После этого случая всем всё стало ясно. - Джил горько усмехнулась. - Чтобы не позорить отца, и не быть для него обузой, отвлекающей от поисков лекарства для матери, я ушла из дома, чтобы стать бродячей артисткой. Тем и зарабатываю уже почти три года.

Закончив свою историю, девушка отвернула голову в противоположную сторону от юноши, и смотрела на дорогу наискосок, таким образом как бы намекая, что не собиралась отвечать на какие-либо дополнительные вопросы.

Кель же, напротив, пристально смотрел на Джил. Ему грело душу одно осознание того, что артистка смогла довериться ему настолько, чтобы так разоткровенничаться. Но ситуация, в которой оказалась её семья, наоборот, вгоняла его в смятение, отчего лекарь испытывал крайне смешанные чувства. Тем не менее, он старался этого не показывать из опасения, что она перепутает сочувствие с жалостью, рассердиться и заругается. Ему стало просто по-человечески обидно за то, как жестоко с некоторыми людьми распоряжается судьба - из-за болезни, до ужаса неотвратимого обстоятельства, развалилась целая семья, которая, в иных обстоятельствах, могла бы жить в мире, согласии и счастье. Но в то же время благодаря рассказу девушки юноша начал немного больше ценить всё то, что имел сам - учителя, маму, бабушку, свой родной остров и всех его обитателей.

Однако, до сих пор существовал ещё один вопрос, который Кель до щекотки за ушами хотел задать, но всё никак не решался. Но нежданная искренность артистки позволила ему достаточно отважиться, и всё же спросить:

- Слушай, Джил?

- М? - Она повернулась к лекарю.

Вид повязки девушки заставил юношу немного стушеваться:

- А как ты, ну, потеряла свой глаз?

Лицо артистки приняло такой же вид, как тогда, в трактире, когда он спросил её, не доводилось ли ей убивать людей. Девушка наморщила нос, растянула губы в кривой, раздражённой ухмылке, нахмурила брови, и так сильно сжала лямку рюкзака, что лекарь показалось, что ещё немного, и та бы непременно лопнула:

- Кель, не хочется грубить, но это, совершенно точно, я бы даже сказала, абсолютно тебя не касается.

Юноша понял, что попытался прыгнуть выше того уровня доверия, который на данный момент установился между ними:

- Хорошо, извини, я просто спросил. Ты не обязана отвечать.

- И не собиралась. - Грубо ответила Джил, оборвав всякие попытки к дальнейшему разговору.

Выплюнув травинку, Кель отвернулся, притворившись, что ищет новую, и, чтобы хоть как-то остудить ситуацию, попытался увести разговор в совершенно другую сторону:

- Кстати, носить рюкзак на одной лямке - вредно для позвоночника. Лучше использовать сразу обе.

Джил процедила сквозь зубы:

- Без тебя знаю. У меня крепкие мышцы спины. Ничего со мной не случиться.

С сожалением, лекарь констатировал про себя, что финт ушами не удался.

Дальше они шли молча. До самого привала.

***

Когда начало темнеть, артистка практически перестала смотреть на дорогу и начала что-то тщательно выискивать среди деревьев.

Келю стало любопытно:

- Джил?

- Чего? - Буркнула она таким тоном, будто её отвлекали от очень срочного и важного дела.

"Даже головы не повернула", - подумал Кель, и спросил:

- А что ты ищешь?

- По пути в Раут я где-то здесь устраивалась на привал в удобном местечке. По моим ощущениям, мы уже должны были оказаться где-то рядом с ним.

Лекарь оглянулся. Участок леса, в котором они находились сейчас, по крайне мере, для него, особо ничем не отличался от остальных:

- А чем оно настолько лучше остальных, что ты так тщательно высматриваешь именно его? - Продолжил допрос юноша.

- Там в центре стоит здоровенный пень, а вокруг него ещё три штуки поменьше, ну натурально - стол и табуретки. Кроме того, там есть специальное место для костра. Перекусим, передохнём немного и пойдём дальше.

- Хм, а не будет ли логичнее идти до тех пор, пока не выбьемся из сил, а потом поесть, и завалиться спать? - Наивно уточнил юноша.

- Конечно логичней, но не умней. - Артистка подарила лекарю взгляд полный чувства собственного превосходства. - Во-первых, перед сном есть вредно, ты не знал?

Кель недовольно поморщился: "Зато, чтобы поставить меня на место, голову она повернуть не поленилась".

Джил тем временем отвернулась к кустам, и продолжила:

- А, во-вторых, если мы начнём жечь костёр, готовить еду и ещё как-то шуметь возле места нашей ночёвки - то выдадим своё местоположение как людям, так и зверям светом, запахами и звуками, поэтому, как только стемнеет - мы сразу же заползём в какую-нибудь закрытую со всех сторон дыру, разложим спальные мешки, и завалимся дрыхнуть без задних ног, оставив позади все улики. Не знаю, как ты, а я бы всё-таки не отказалась перед этим поесть, и, если ты продолжишь меня отвлекать своими глупыми предложениями, мы вот-вот пропустим последнее удобное и пригодное для всего этого дела место. О, я чуть не забыла рассказать тебе что-то ужасно важное!.. - Она скорчила страшную морду, и взглянула на лекаря так, будто действительно собиралась открыть ему какую-то жуткую тайну, он прямо-таки весь проникся атмосферой этого момента, и полностью обратился в слух, а артистка, оглянувшись, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, приложив ребро ладони к щеке, волнительно прошептала. - ... Если есть руками в полной темноте - можно ненароком оттяпать собственный палец! - Несколько секунд после сказанного девушке ещё удалось сохранить серьёзный вид лица. Но вид скисшей вмиг физиономии юноши заставил её щёки надуться, а веки сузиться. В конечном итоге, не выдержав, она прыснула, и расхохоталась, хлопнув себя по коленке. После чего, по мнению Келя, совсем невежливо показала на него указательным пальцем, и выпалила, запинаясь от смеха. - Ха-ха! Видел... ха! Бы ты своё... Ой! Лицо сейчас! Вот умора!

Им даже пришлось остановиться, чтобы артистка могла навеселиться вдоволь. А лекарь, тем временем, поражался, как легко ей удалось его надуть. Но юноша не мог ни злиться, ни обижаться на девушку, когда слышал её чудесный, мелодичный смех. Поэтому он тоже улыбался, хотя и весьма сдержанно.

Наконец, успокоившись, Джил утёрла слезу, и оглянулась:

- Кстати, а вот и оно!

Обнаружив то, что искала, артистка без объяснений нырнула в близлежащие кусты.

Кель последовал за ней.

Когда он прошёл через густые заросли, перед ним предстала полянка, похожая на маленький песчаный остров, лежащий в бесконечном, зелёном океане травы и деревьев. Как и упоминала Джил, здесь действительно находились четыре пенька, правда, расставлены они были немного по-иному. Тех, которые походили на стол со стульями, оказалось всего три, и они стояли ближе к лесу, а последний расположился возле центра лагеря - рядом с местом для костра, выложенным из камней.

Пока Кель осматривал поляну, Джил успела усесться на один из "стульев", поставила рядом рюкзак, сняла перчатки, и накрывала на стол нехитрый ужин. Когда лекарь подошёл, снял свою сумку, поставил её рядом, и занял второй пенёк, она уже начала нарезать копчёную ветчину:

- Ты чего там так долго копошишься? - Уточнила она скорее из интереса, чем из недовольства.

- Любовался видом. - Простодушно ответил юноша. - Я уже упоминал, что лес на Джане не слишком-то густой. Там не получиться углубиться в чащу, чтобы романтично пообедать в гордом одиночестве. - Он подпёр щёку кулаком. - Чего уж, там и заблудиться-то почти нереально - почти отовсюду видно, где дома, а где берег моря.

- Ах да, ты же у нас дикарь с равнины. - Джил отрезала кусок хлеба и сделала себе бутерброд с ветчиной. Откусила, и продолжила, уже с набитым ртом. - Я взяла нам сыра, копчёную свинину, хлеба, немного овощей и несколько яиц. Я бы предложила тебе заварить чаю, но, во-первых, чаепитие отнимет слишком много времени, а я предпочла бы не задерживаться на одном месте, а во-вторых, я бы предпочла не разводить костёр без крайней надобности, даже далеко от места ночлега. - Пережевав, она проглотила очередной кусок, и добавила более разборчиво. - Угощайся, и ни в чём себе не отказывай, - и добавила саркастично, - в конце концов, наш ужин оплачен из твоего кармана. - Лекарь ответил ей ироничным взглядом исподлобья. - Можешь хоть всё подчистую смести, если хочется - на утро у меня ещё небольшой перекус припасён в рюкзаке. Если что, то специи в этих баночках из бересты - соль в светлой, перец в тёмной. - Пальцем свободной от еды руки, она указала на местоположение, пожалуй, самой распространённой приправы для еды.

Держа в одной руке бутерброд, другой она сделала пригласительный жест. Кель с тоской вспомнил обед у Сола, придвинулся поближе к импровизированному столу, тоже снял перчатки, и принялся осматривать находившуюся на нём снедь. "Немного овощей" включали в себя: две морковки, пару огурцов, три помидора и одну большую луковицу. Заметив яйца, лекарь с радостью обнаружил, что артистка вязала оба вида - три из них имели традиционную, терракотовую окраску, а скорлупа трёх других была полупрозрачной, благодаря чему имелась возможность рассмотреть его внутренности. Юноша взял одно такое яйцо и, по привычке, попытался разглядеть его на том тусклом свету, что проникал на эту полянку, в надежде увидеть аппетитный зеленоватый желток. Вместо этого он обнаружил сплошной, непроницаемый, как следует проваренный белок и почувствовал себя глупо: "Верно, сырые яйца в поход не берут" - рассудил он, и принялся за очистку скорлупы. Джил внимательно наблюдала за этим действом, затем не переставая жевать, спросила:

- Тогда, у Сола, ты заказал двойную яичницу - блюдо, которое далеко не всем приходится по вкусу. Я правильно поняла, что тебе и те и те яйца нравятся одинаково?

- Ты и это запомнила? - Удивился Кель, посолил верхушку яйца, и надкусил белок так, что наружу показалась зеленоватая сердцевина. - Да, большинство предпочитают что-то одно, и их воротит от другого, но мне нравиться, как вкусы контрастируют, особенно когда ешь одно за другим. Но вот если их смешать, то и вправду получается какая-то гадость. - Лекарь недовольно поморщился, вспомнив тот свой неудачный гастрономический эксперимент, добавил ещё немного соли и откусил яйцо до половины, прожевал, наслаждаясь солоноватым привкусом зелёного желтка и добавил. - Кстати, а ты знаешь, что куриные яйца начали употреблять в пищу гораздо раньше всех остальных, и именно поэтому сердцевины всех других яиц продолжают называть "желтком" несмотря на то, что они могут иметь совершенно иную окраску? Просто название прижилось. - Закончив разъяснения, юноша опустил взгляд, и тут же погрузился в мысли о том, сколько же людей до него ели за эти пеньком. Он начал завороженно поглаживать его деревянную поверхность свободной рукой.

- Мхм. Теперь знаю. - Без особого энтузиазма ответила артистка, продолжая монотонно пережёвывать свой паёк.

Кель слушал ответ вполуха, продолжая водить ладонью по шершавой поверхности стола. Тем не менее, в какой-то момент ему на руку прилетели крошки, которые вылетели изо рта Джил. Лекарь тут же вспомнил ситуацию в трактире, когда артистка вспылила после того, как он представился по-простецки, нарушив тем самым нормы этикета. Юноша тут же решил в отместку подколоть её, напомнив о правилах достойного поведения:

- Между прочим, в приличном обществе считается, что говорить с набитым ртом неприемлемо и некрасиво. - Сказал он шутливо-надменно, комично задрав подбородок и прикрыв глаза.

Джил язвительно скривилась. И на этот раз тщательно прожевала и проглотила всё, прежде чем ответить:

- Ох, и правда. Даже не представляют, что на меня нашло. Кстати, раз уж мы заговорили об этикете - как невежливо с моей стороны не предложить тебе нож!

Кель успел только поднять голову, как Джил уже схватила острый столовый прибор, молниеносно занесла его над плечом, и метнула так, что он воткнулся прямо между средним и безымянным пальцами лекаря. Юноша, едва не подавившись, перестал жевать, и теперь только удивлённо таращился по очереди то на нож, то на артистку, не успев понять, что же произошло. А девушка, тем временем, выпрямила спину, положила руку на талию, кокетливо приподняла одну бровь, и произнесла заносчиво:

- Порядочный мужчина, считающий себя настоящим рыцарем, не должен прямо указывать леди на незнание этикета, ему полагается тонко намекнуть или незаметно передать ей записочку. - Издевательски-доброжелательная улыбка едва не касалась её ушей.

Когда глаза Келя вернулись в глазницы в достаточной мере для того, чтобы он снова мог полностью закрыть их веками, он проглотил то, что оставалось от первого яйца, и принялся очищать другое, куриное, обиженно пробурчав себе под нос:

- И где ж я, по-твоему, отыщу в лесу бумагу, и перо с чернилами?

- Ради соблюдения правил хорошего тона мог бы что-нибудь придумать. Ведь приличия - это так важно! - Поддразнила Джил, показав язык.

Артистка закончила со своим бутербродом и взяла себе пару оставшихся куриных яиц.

Прикончив следующее яйцо, Кель не без усилий вытащил нож из пенька, и, перехватив его левой рукой, сварганил себе трёхслойную закуску из хлеба, ветчины и сыра. Лекарь подумал, что есть всухомятку - удовольствие весьма сомнительного характера, но сразу же вспомнил, что на поясе у него висела замечательная большая фляга, доверху наполненная водой. Он немедленно откинул плащ, снял ёмкость с пояса, и положил её на стол. Артистка продолжала жевать яйцо, когда бросила скучающий взгляд на сосуд и флегматично спросила, теперь уже проглотив пищу, как полагается:

- Ты же не просто так купил флягу именно со знаком школы света, верно?

Юноша непонимающе взглянул на девушку, она продолжила:

- Тогда, в трактире, когда ты рассказывал про магию, у тебя глаза горели так, что я думала, ты ненароком стол подожжешь. - Она спросила гораздо более серьёзно. - Зачем ты отправился в эту экспедицию? Это как-то связано с магией, да?

- Мы отправились на поиски храма, который, возможно, является гробницей первых в мире магов, - Кель усмехнулся, и положил локти на столик, - разумеется, экспедиция связана с магией.

Артистка добавила намного более настойчиво:

- Не вешай мне лапшу на уши. Ты понял, о чём я. Я ещё могу поверить, что кто-то вроде тебя готов ввязаться в нечто подобное, чтобы принести пользу всему человечеству. Но тебе ни за что не удастся меня убедить в том, что вообще кто угодно подпишется на что-то такое, не имея эгоистичных мотивов. А в твоём случае сразу становится понятно, что в данной ситуации деньги для тебя не главное, тогда что же?

Лекарь усмехнулся через нос:

- Что ж, ты меня раскусила. На самом деле, я рассчитываю, что данная экспедиция сможет обеспечить магией меня.

Бровь девушки непроизвольно приподнялась:

- Не поняла?

- Видишь ли, поначалу, я изучал медицину, чтобы отблагодарить ДонАллана, но со временем...

- Если у меня случится несварение от очередной неоправданно долгой истории - я тебя стукну. - Пригрозила Джил кулком.

- Нет-нет, здесь всё гораздо проще. - Вообще-то Кель и вправду собирался рассказать более длинную версию этой истории, но, памятуя о прошлом больнючем ударе в плечо небольшим, но крепким кулачком артистки, не быть стукнутым он хотел гораздо больше. - Так вот, со временем я понял, что мне нравиться помогать людям, но не так, как помогает пекарь или садовник, а именно так, как может помочь только лекарь. Чем старше я становился, тем лучше понимал, что здоровье - это почти самое важное для любого человека, ведь каждый готов отдать почти всё, лишь бы оставаться в норме. - Кель откусил бутерброд, прожевал, запил и продолжил. - Если фермер не может работать из-за больной спины - это для него равносильно смерти, если швея теряет зрение - она начинает медленнее работать, а значит, рано или поздно, ей придётся голодать. Если у художника начала отсыхать рука - ему приходится делать выбор между любимым делом и работоспособностью конечности. Таких примеров сотни и тысячи. Конечно, лекарь-травник и, по совместительству, хирург, вроде меня, может помочь в большинстве случаев, но ты знаешь, кто помогает людям всегда, но при этом гораздо эффективнее и быстрее?

- Полагаю, это маг-целитель? - Озвучила довольно очевидный ответ артистка.

Кель воспользовался ответом Джил, чтобы дожевать ещё один кусочек:

- Совершенно верно! - Он приложился к фляге. - ДонАллан понимает работу человеческого тела намного лучше меня не только потому, что он может прочувствовать её с помощью магии, но ещё и потому, что он во много раз старше почти любого другого человека на всём материке, и у него, можно сказать, было несколько жизней, чтобы в подробностях изучить столько всего, на что остальным банально не хватило бы времени. Всем известно, что маги-целители умеют продлевать собственную жизнь на огромный срок, по сравнению с другими магами и, тем более, обычными людьми. Маги-целители умеют не только орудовать скальпелем и готовить лекарства, но ещё и управлять и манипулировать собственной и чужими душами, чтобы помогать другим. Предположим, у старика заболели коленные суставы. Что в таком случае могу сделать я, простой лекарь? Назначу ему мазь и посоветую побольше отдыхать. Конечно же, это поможет, но лишь на время. Позже, боль вернётся и начнутся осложнения, с этого момента лекарства смогут лишь облегчить состояние пациента, но никак его не улучшить. Со временем, в лучшем случае, он сможет передвигаться лишь с помощью трости, а, в худшем, перейдёт на сидяче-лежачий образ жизни. Конечно, я всё равно принесу пользу, и сделаю всё, что в моих силах, зато маг-целитель может направить потоки души пациента так, что они будут постоянно поддерживать суставы в приемлемом состоянии, исцеляя и обновляя их, используя при этом ту небольшую магическую энергию, которую пациент иначе в жизни больше вообще никак бы не использовал!

- Ой, что-то в животе забурчало, смахивает на несварение. - Наигранно грубо, прерывисто, и с явным намёком прорычала Джил.

Второй раз повторять не пришлось:

- В общем, наблюдая, насколько лучше учитель справляется с теми же задачами при помощи магии, чем когда-либо буду справляться я с помощью трав, микстур, и скальпеля, я захотел стать магом-целителем. - Кель хлебнул водички. - Так как мы с ДонАлланом работаем на альтруистических началах, и принимаем золото в качестве оплаты лишь в самых исключительных случаях, а моя мама, хоть и достаточно обеспеченная, но всё же простая швея - для меня не существовало никакой явной возможности попасть в гильдию магов. Да даже если бы учитель мне и платил - мне пришлось бы копить совсем долго, ибо обучение в гильдии стоит столько, сколько обыкновенный лекарь, вроде меня, разве что, к глубокой старости заработает. А так как сами по себе никакие способности к магии у меня не проявились, я понял, что не имею к ней предрасположенности, и мне предстояло пройти по сложному пути, если я хотел чего-то добиться на данном поприще. Поэтому я попросил ДонАллана помочь мне самостоятельно провести ритуал открытия врат души. Я помнил, что когда-то он мне рассказывал, что обнаружил и развил свои способности самостоятельно, а следовательно, он мог бы помочь с этим и мне. Но когда я его об этом попросил, он долго и пристально смотрел на меня, и, в конце концов, ответил, что, - тут Кель специально сделал паузу, чтобы доесть бутерброд, и, таким способом потянуть время, украдкой подглядывая, как реагирует Джил на его рассказ. Та выглядела достаточно заинтригованной, что немало его порадовало, - что он ничего не чувствует.

- И что это означало? Что ему нравятся только девочки? - Съязвила Джил, иронично оскалившись. Она уже закончила с одним яйцом и принялась очищать второе.

Кель в ответ лишь устало вздохнул, сделал себе ещё один бутерброд, и продолжил:

- А то и значит, что совершенно ничего - оказалось, что врата моей души заперты настолько глухо, что поди найди второго такого же "везунчика". ДонАллан сказал, что бесполезно пытаться открыть их самому, если ты настолько неспособен к магии, как я, и что, в любом случае, помочь мне способен только ритуал, но у него никак не вышло бы провести его в одиночку. Честно сказать, тогда я разозлился, как никогда прежде, и не сразу ему поверил. Я подумал, что он просто не хотел учить меня магии, потому что испугался, что я с лёгкостью его превзойду. Тогда я ещё и не подозревал, как по-идиотски себя повёл. Я начал изучать любые материалы, посвященные самостоятельному раскрытию потенциала собственной души. - Кель настолько увлёкся рассказом, что даже не притронулся к бутерброду. - Кажется, я прочитал около пяти книг на эту тему, я выполнял все упражнения, следовал всем советами и методикам, которые там описали, я тратил всё своё свободное время на это, и знаешь, что? - На мгновение артистка перестала жевать, и подняла на лекаря заинтересованный взгляд. А тот отчеканил. - Ни-че-го. Просто абсолютное ничего. Как бы я ни пытался - я не смог почувствовать, как струиться и течёт мана за моими вратами, - он глотнул из фляги, - я не смог ощутить даже то небольшое количество энергии, которое просачивается сквозь завесу врат, проходит через тело, и рассеивается в никуда, как у всех нормальных людей. - Кель сделал ещё глоток из фляги. - И тогда я решил, во что бы то ни стало, любыми возможными способами попасть в гильдию, чтобы там пройти обряд, и стать, наконец, полноценным целителем. Ведь за деньги магом может стать кто угодно. Любой остолоп, будь он хоть столь же твердолобым, как этот пень. - Кель постучал костяшками пальцев по столу.

Джил глумливо усмехнулась, однако в её вопросе не чувствовалось и капли издёвки, скорее некое весьма своеобразное сочувствие:

- Что ж, нужно отдать должное там, где его следует отдать, решительности тебе не занимать. Однако, мне интересно, учитывая, что вы там пашете за "спасибо", и у тебя не было и медяка за пазухой, как выглядел твой изначальный план? Прийти в гильдию и очень-очень хорошо попросить? - Уточнила артистка, макнув помидорку в соль.

Лекарь отложил бутерброд, затем развалился на пеньке, насколько получилось и продолжил:

- Откровенно говоря, тогда, сходу, я не сумел придумать ни одного даже вполовину вменяемого плана, как притворить свои стремления в жизнь. Я просто избрал себе цель, и решил, что отныне буду искать и хвататься за любую возможность, выкладываться на полную и делать всё, что от меня зависит, а дальше - будь что будет. - Здесь юноша замялся. Он размышлял, стоит ли вообще делиться с кем-то столь меркантильными и низменными мыслями. Но он довольно скоро сообразил, что его понурый внешний вид и недосказанность не ускользнут от орлиного взора артистки, и всё равно придётся либо выкручиваться, либо выкладывать всё, как есть. А враньё девушка, скорее всего, учует за километр, и это может подорвать и без того хрупкое доверие между ними. Поэтому Кель пришёл к выводу, что нужно вести себя открыто до самого конца. - Хотя, вообще-то у меня имелся один-н-э-э-эм... вариант. Я бы, пожалуй, назвал его именно так. Единственное разумное, что я смог тогда придумать - это ждать. Как ни крути, но маги-целители не бессмертны, и их жизненные ресурсы тоже имеют свойство заканчиваться. Я подумал, что однажды ДонАллан, так или иначе, покинул бы наш бренный мир, и я занял бы его место. - Лекарь, испытав чувство неловкости, неуклюже почесал затылок. - Разумеется, я не в половину, и даже не на четверть настолько выдающийся целитель, как он, и ни за что не смог бы его заменить, поэтому, думаю, поток из больных и страждущих, желающих попасть на приём на нашем острове, моментально бы иссяк, как и бесконечная череда подарков от благодарных исцелённых. Я бы стал обыкновенным местечковым лекарем, и мне пришлось бы начать взимать плату за свои услуги, чтобы прокормить себя, купить реагенты для лекарств, ну и на всякие подобные вещи. Конечно, без гостей и кошельки жителей Джана существенно потеряли бы в весе, но, думаю, при даже при таком раскладе, если бы я жил достаточно скромно и экономно, я бы сумел накопить на проведение ритуала в гильдии к тому моменту, как мои волосы покрыла бы седина, а сам я перестал слышать что-либо дальше двух метров. - Юноша смущённо улыбнулся, и украдкой взглянул на артистку, ожидая безоговорочного порицания, или, хотя бы, неодобрительного взгляда. Однако, та продолжала поглощать помидорину, как ни в чём ни бывало, периодически погружая её в соль. К своему немалому смятению, Кель обнаружил, что его признания об ожидании смерти близкого человека ради собственной выгоды не вызвало у девушки не то, что отвращения, или хотя бы какой-то неприязни. Потрясённый полным отсутствием какой-либо реакции, он невольно начал сам себя оправдывать, хотя его никто об этом не просил. - Конечно, этот план изначально выглядел довольно тухлым. Потому что, во-первых, что толку открывать врата и заниматься магией в таком возрасте, когда способности к обучению практически полностью сходят на нет? Кроме того, мне кажется, что, как ни крути, я не смог бы надолго продлить жизнь в своём дряхлом стариковском теле, мне не хватило бы ни знаний, ни умений. И ещё, я читал, что чем раньше ты начинаешь этим заниматься, тем больше у тебя шансов прожить как можно дольше. А во-вторых, что ни говори, учитель - невероятно могущественный маг. Хоть он и приехал на остров, не имея ни единого не-седого волоса, за все эти годы он внешне не постарел ни на день. Кто знает, сколько он в самом деле прожил на данный момент, и сколько ещё сможет? А вдруг я проживу остаток своих дней как единственный ученик величайшего целителя современности, в его тени, а потом умру, а на моих похоронах ДонАллан будет выглядеть так, точно ему только вчера стукнуло пятьдесят? А вдруг он найдёт способ выглядеть ещё моложе, чем сейчас, и прожить дольше, чем кто-либо вообще? Именно поэтому подобный сценарий у меня даже язык не поворачивается назвать планом - так, вариант, на случай самого плохого исхода событий, и то, если звезды сойдутся. - Юноша виновато потупился и замолчал.

Нежданно наступившая тишина заставила Джил прекратить трапезу и непонимающе повертеть головой, чтобы понять, почему звуковой поток внезапно прекратился. Увидев приунывшего Келя, она сразу же всё поняла:

- А-а-а! Мне всё ясно. Тебя снова мучают угрызения совести, и мне нужно взять тебя за ручку, нежно погладить по головке, и сказать, что ты вовсе не плохой человек, чтобы ты успокоился. - Лекаря слегка возмутила подобная издевательская подача, но, в целом, он не мог не признать, что артистка оказалась права. Но, тем не менее, исполнять сказанное она собиралась в привычной для себя манере. - Слушай, в твоём желании обрести самостоятельность действительно нет ничего такого. Ну серьёзно, вот если бы ты каждую ночь перед сном мечтал о том, что завтра он не проснётся, или замышлял подсыпать ему мышьяка в утренний чай, или в тайне надеялся, что он смертельно заболеет, то это совсем другое дело. А так - всё довольно обыденно. Некоторые люди вообще всю жизнь живут, холя и лелея подобные мыслишки.

- Правда? - Юноша явно не поверил своим ушам.

- Ну, конечно. - Девушка пожала плечами. - Например, может, это у вас на острове можно построить дом где угодно, заселиться туда, и тебе никто и слова не скажет, только другим не мешай, да чужой лес не руби. А здесь, на материке, земля стоит денег, не говоря уже про стройматериалы. И многие даже мечтать не смеют о собственном доме, особенно, если живут в городе. Но ведь им хочется завести мужа или жену и детей, и заботиться о собственной семье. И, в итоге, они вынуждены кучковаться вместе со своими родителями, и с вожделением ждать, когда те сыграют в ящик. Многим только тогда удаётся по-настоящему вздохнуть полной грудью и почувствовать себя свободным. И это нормально. Вряд ли кто-то скажет тебе хоть одно дурное слово по этому поводу, скорее, молча отнесутся с пониманием.

Кель испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему стало самую малость легче от слов Джил, и осознания, что он не один такой, а с другой, где-то в глубине души он понимал, что им овладели неправильные мотивы, и ему хотелось, чтобы кто-то с грозным лицом строго отчитал его о том, что даже мыслить о подобном - ужасно, и что ему следует испытывать огромный стыд. В общем, эмоциональный кризис лекаря остался неразрешённым. И тем не менее, в следующий миг он улыбнулся и с невероятно довольным видом нагнулся и похлопал свою сумку по боку:

- Ну, что не говори, а теперь у меня есть одна заветная книжка, и всё это осталось позади. Если всё пойдёт как надо, можно считать, что моя мечта уже у меня в кармане!

Джил как-то неопределённо взглянула на Келя, и, скрестив руки на груди, уточнила:

- По сказанному тобой выходит, что я всё-таки ошиблась, и твоя цель до боли банальная - и это всего лишь деньги?

Вопрос артистки заставил лекаря крепко задуматься. Настолько, что он, сгорбился, расставил ноги, положил локоть на коленку, а кулаком той же руки подпёр подбородок: "Неужели и вправду?..". Наконец, как следует всё обмозговав, он ответил:

- Ну, на самом деле - нет. Я подумал и понял, что если бы я затеял всё это изначально ради денег - то, раз уж храм состоит целиком из золота - то выгоднее получилось бы, если бы мы постепенно таскали от него по кирпичику, пилили их, продавали, и держали источник своего дохода в строжайшей тайне. Я бы тогда смог удовлетворить свою детскую прихоть - стать магом, просто потому что мне так хочется, жить в собственном шикарном доме на широкую ногу, ничего больше не делать, и ни в чём себе не отказывать. Но теперь я понял, что мне даже не нужна сумма больше той, что потребуется проведение обряда и на оплату обучения в гильдии. Я действительно делаю всё это, потому что хочу помогать людям. В том числе и открыв для них тайну исчезновения Освободителей. Ты только представь! - Он мечтательно задрал взгляд к нему, и начал активно размахивать руками по ходу каждого предложения. - Возможно, мне даже не понадобятся деньги, чтобы достигнуть своих целей! Если мы просто найдём храм, и сумеем отыскать доказательства того, что он напрямую связан с Освободителями - в гильдии сразу же поймут, что мой талант нельзя зарывать в землю, и немедленно дадут стипендию на обучение! А уж если мы обнаружим там и самих первых магов в... э-э-э... каком-либо виде, так вообще, совершим самое значимое археологическое открытие в истории человечества, и прославимся на весь материк! - Лекарь сам не заметил, как тон его голоса начал повышаться, и он едва не задыхался от восхищения. - Тогда меня сразу признают величайшим умом современности, и не просто примут в гильдию, а немедленно выделят мне лучших учителей, чтобы я как можно скорее получил отличное образование, чтобы мои способности не простаивали в пустую ни единой лишней минуты! - Он шлёпнул обеими руками по столу. - А ещё мне выдадут отдельную просторную комнату, чтобы я жил в наиболее комфортных условиях, а не в общежитии, со всеми остальными учениками! - Юноша наклонился над столом, и добавил заговорщицки. - В общем, подводя итог всему вышесказанному, я пришёл в выводу, что, пожалуй, можно сказать, что я отправился в эту экспедицию, чтобы найти свой... путь.

Бровь девушки приподнялась сама собой:

- Путь, значиться?

Кель решил воспользоваться короткой передышкой, чтобы сделать ещё один глоток из фляги, но, услыхав слова Джил, тут же забыл об этом, и оторвал горлышко ёмкости от губ, не отхлебнув и капли:

- Вот именно, путь! - Он вскочил с места. - Свой собственный путь! Видишь ли, я опасаюсь того, что всю жизнь проживу в тени своего учителя, и так и останусь до самой смерти всего лишь "учеником великого ДонАллана". И мне кажется, что, если я совершу какое-то открытие у него под боком, все будут думать "это сделал тот самый единственный ученик? Ну, тут точно не обошлось без ДонАллана, наверняка, он просто из жалости позволил своему ученику вписать сюда своё имя". - Лекарь начал невольно размахивать незакрытой флягой из стороны в сторону, его глаза буквально вспыхнули. - Разумеется, я безмерно благодарен учителю за всё, что он для меня сделал, и никогда этого не забуду, но я хочу сам сделать себе имя! Я хочу, чтобы если я что-то изобрёл или придумал, все говорили: "Ого, это новая находка КельДорана? Как остроумно!". И слышали в ответ: "Ну разумеется, ведь он ученик самого ДонАллана!". Понимаешь? Я хочу прославиться за счёт своего собственного ума, чтобы люди знали, как меня зовут, и совсем не хочу всю жизнь оставаться: "О, ты тот самый ученик ДонАллана! Как там тебя, говоришь, зовут?".

Юноша настолько активно вертел флягой из стороны в сторону, что в какой-то момент несколько крупных капель вылетели из её горлышка, и устремились прямиком на лицо и рукав артистки.

Не моргнув глазом, Джил стряхнула влагу с одежды, и утёрла лицо ладонью. Меланхолично взглянув на Келя, она немедленно осадила его, язвительно брякнув:

- Размахался тут своими ручищами. Того и гляди, ещё немного, взлетишь, и полетишь прямиком к своему возлюбленному храму. - Она издала какой-то злобный утробный рык горлом. - Мы ещё даже до Кориделя не добрались, а ты уже в своих мечтах получил образование в гильдии, и стал величайшим светилом всех времён. - Она добавила, уже гораздо более сурово. - Лучше бы перестал горлопанить, и вёл себя поскромнее и осторожнее - мы, как ни крути, находимся в довольно рисковой ситуации.

Лекарь бросил короткий обиженный взгляд на артистку, сел обратно на своё место, ссутулился, положил один из локтей на стол, закинул ногу на ногу, отхлебнул из фляги, и пробубнил в сторону:

- Уж и помечтать нельзя.

Самодовольно хмыкнув, девушка добавила с чувством собственного превосходства:

- Мечтать можешь начать сразу после того, как мы впервые увидим этот твой хвалённый "храм, сделанный целиком из золота". Если он вообще существует.

Юноша не мог не согласиться с доводами девушки, но всё равно чувствовал, что его лучшие чувства уязвили, поэтому решил больше не раскрывать рта, и рассказывать что-то личное, пока его прямо об этом не попросят.,

Артистка принялась нарезать вторую помидору, а лекарь умял бутерброд, который отложил в сторону в начале своего монолога, и решил завершить их небольшую трапезу морковкой. Он взял одну штучку и несмотря на сумерки, сразу же обнаружил что на ней присутствовало немалое количество грязи:

- Джил, а ты хорошо помыла эти овощи? - Вкрадчиво поинтересовался юноша.

- Ты о чём? - Девушка застыла с долькой помидора на полпути ко рту.

- На этой моркови много грязи. - Лекарь продемонстрировал артистке тот экземпляр, что держал в руках.

- Оп-пля. - Та насторожилась, и с подозрением уставилась на свою помидорную дольку.

- Что случилось? - Реакция девушки немало встревожила юношу.

- Кажется, я совсем забыла о том, что эти овощи следовало для начала помыть. - Она непроизвольно положила ладонь на живот.

Такую возможность подшутить над артисткой лекарь просто не мог упустить:

- Ха-ха! Теперь у тебя точно случиться несварение, и пока ты будешь сидеть в кустах, я буду стоять поодаль, на безопасном расстоянии, и рассказывать тебе свои длинные истории настолько подробно, насколько считаю нужным, а ты не сможешь до меня дотянуться, чтобы ударить!

- Почему это? - Джил хитро улыбнулась. - Теперь, из-за твоих слов я буду нервничать и постоянно прислушиваться к своим ощущениям, что только усугубит ситуацию, и увеличит риск появления у меня проблем с животом. И виноват в этом ты и только ты. Поэтому я имею полное право врезать тебе заранее. - Она угрожающе потрясла в воздухе кулаком.

- Железная логика. - Несерьёзно, но всё же безотрадно заключил лекарь, понадеявшись, что артистка не сделает сказанного. Но он не смог не улыбнуться, потому как каждый раз, когда радовалась она, он испытывал схожие эмоции.

После этого юноша попытался сполоснуть морковину из фляги, но сразу же осознал, насколько затратным в плане воды выйдет это мероприятие. Поэтому он решил, что получится проще и быстрее просто счистить её верхний, покрытый комьями земли, слой ножом, к чему немедленно и приступил. Лезвие настолько легко вонзалось в морковную мякоть, и без особых усилий проходило насквозь от начала до кончика, что Кель подметил про себя, что Джил, судя по всему, настолько любила все свои колюще-режущие предметы, даже бытовые, что ухаживала за ними с особой тщательностью, и всегда держала идеально наточенными.

Закончив, он положил нож обратно на их импровизированный стол, и принялся грызть чистый, хоть и изрядно потерявший в массе корнеплод, мечтательно уставившись на кроны деревьев.

Джил, тем временем, достала из рюкзака свою собственную флягу, положила её на стол, а затем вытащила небольшой, но высокий и пузатый котелок, поставила его на землю, вылила в него немного воды, и начала по очереди полоскать овощи. На вопросительный взгляд лекаря, артистка ответила:

- Воду надо экономить. Вдруг завтра снова выдастся жаркий денёк? А так я хоть как-то их очищу от грязи.

Юноша скривился и уточнил, но как-то неуверенно:

- Ну, первые несколько штук действительно станут чище, а по остальным ты только размажешь грязь, и она из видимой превратиться в невидимую, и создаст ложное чувство безопасности.

Девушка лишь проворчала:

- Уж лучше так, чем никак.

Наблюдая за процессом, Кель решился осторожно спросить:

- Слушай, Джил, а у тебя самой-то есть какая-нибудь... мечта? - Он сделал особый, возвышенный акцент на последнем слове.

Не отвлекаясь от возни с продуктами, артистка усмехнулась:

- Ты это спросил настолько странным тоном, точно одно плохо подобранное словечко - и я бы тебя за руку тяпнула. - Лекарь виновато-примирительно улыбнулся, а девушка даже не представляла, несколько верно предугадала его мысли. - Конечно же, есть. У кого её нет? А ты это вообще к чему?

- Ну, - Юноша самую малость замялся, стараясь придумать, как выразить свою мысль так, чтобы её не приняли за укор или обвинение в мелочности и меркантильности, и снова не отослали куда подальше, - просто, как только ты услыхала, что для строительства храма использовали золото, ты тут же согласилась отправиться со мной в путешествие. Мне кажется, любой другой на твоём месте сказал, что ему требуется время, чтобы всё обдумать.

Кель в очередной раз запнулся, чтобы продумать свою дальнейшую речь. Однако, Джил восприняла молчание лекаря по-своему, и, решив, что мысль окончена, хмыкнула, и озвучила свой ответ:

- Да уж, а учитывая, что в качестве предоплаты за работу без какой-либо гарантии на успех ты предложил... ничего, со стороны, я, наверное, выглядела как последняя идиотка! - Артистка искренне хохотнула, но юноша не уловил, в чём заключался юмор данной ситуации. - Но другого в городе могло держать что-то ещё, - семья, дела, - при объявлении каждого следующего аспекта она наклоняла голову то в одну, то в другую сторону, - друзья, работа, более выгодное предложение, а мне, как я уже тебе объясняла, уже и так ничего не оставалось делать в городе, кроме как свинтить сегодня-завтра. И тут вдруг заявился ты со своими сказками, и согласился на мою помощь на выгодных со всех сторон для меня условиях. Если всё так, как ты говоришь - я разбогатею. А если нет - стрясу с тебя приличную сумму, не потеряв особо много времени.

Кель едва не поперхнулся морковкой от подобной откровенности. Однако, он уже понял, что Джил представляла собой довольно прямолинейную особу, и за открытость платила той же монетой. Он уже даже начал привыкать, и всё меньше удивлялся подобным изворотам в поведении артистки. И тем не менее, его брови грозно сдвинулись, а щёки надулись:

- Выходит, ты просто используешь меня, чтобы набить собственные карманы?! - Его голос позвучал непривычно твёрдо для девушки.

Джил пристально посмотрела на него, а потом устало вздохнула:

- Не драматизируй. Я уверена, ты достаточно умён, чтобы понять, что я задаю тебе личные вопросы, и внимательно слушаю неоправданно рассусоленные ответы на них не просто, чтобы втереться к тебе в доверие, а потом воткнуть нож в спину в самый ключевой момент, а потому, что мне правда интересно, и я хочу узнать тебя получше, и может даже... подружиться? - Последнее слово она произнесла, сощурив один глаз, прижав ключицу к шее, и отставив ладонь в сторону, словно не понимала его значения, или сама не знала, что конкретно имела ввиду, или зачем вообще ляпнула нечто подобное. - Кроме того, мы уже с тобой это обсуждали - при любом исходе каждый из нас останется в выигрыше. Кто-то в большем, кто-то в меньшем.

Лекарь печально выдохнул:

- Это верно. - И в очередной раз он не мог не признать её правоту. И в то же время, от приятных, хоть и поданных несколько грубовато, слов артистки у него стало намного теплее на душе.

Решив, что тема исчерпана, девушка вернулась к своему занятию - она положила обратно теперь уже "чистые" овощи, достала из рюкзака другие, те, что приберегла на завтрак, и принялась полоскать их в той же самой воде. Тут же она перехватила боковым зрением неодобрительный, брезгливый взгляд юноши, и ответила на его немую претензию:

- Уж лучше так, чем никак. - Она непонимающе пожала плечами.

Кель неловко улыбнулся:

- Где-то я уже это слышал. И вообще, я же ничего не говорил.

Надув щеки, Джил выпустила воздух сквозь сжатые губы:

- Ой, прошу, да у тебя же на лице всё написано!

Лекарь обессилено развел руками:

- Ну, что ж, тебе видней, ты же у нас здесь опытная путешественница.

Джил самодовольно хмыкнула:

- То-то же! Так бы сразу! - И продолжила размазывать грязь по овощам.

Похрустывая морковкой, юноша наблюдал за этим действом, словно загипнотизированный. Где-то в самом укромном уголке сознания его воображение рисовало ему мутные и несвязные образы желанного вероятного будущего. Однако, на этот раз Кель не собирался отступать, и твёрдо намеревался добиться ответа на свой вопрос, хоть и весьма аккуратно:

- Так, а всё-таки, что у тебя за мечта? На что ты намереваешься потратить деньги? - Спросил он с робкой надеждой услышать если не об альтруистических, то хотя бы о не слишком эгоистичных намерениях. - И как ты относишься к славе, которую мы заработаем? - Здесь он снова засмущался и принялся осторожно подбирать слова. - И... ну... мне хотелось бы... удостовериться... что ты понимаешь... э-эм... какую услугу мы собираемся оказать человечеству?

Артистка взглянула на лекаря понимающим взглядом, и слегка надменно улыбнулась:

- Что ж, мне всё ясно. Ты хочешь узнать, отправилась ли я с тобой исключительно из-за денег, и наплевать ли мне на то, что мы собираемся открыть одну из величайших тайн в истории. - Он скрестила руки на груди, и высокомерно задрала подбородок, а юноша в очередной раз поразился её удивительной проницательности. - Так вот, отвечая на твои дурацкие вопросы - во-первых, нет, мне не наплевать, куда и зачем мы плетёмся, но только в том контексте, что это странное и старинное место, построенное могущественными людьми, и оно может оказаться крайне опасным. Поэтому расслабляться нельзя ни на одно мгновение. - Её лицо начало выражать безразличие. - Но в целом, мне ни горячо ни холодного от того, что мы выясним, куда подевались трое стариков и старуха, которые жили пятьсот лет назад. По поводу известности - я совершенно за ней не гонюсь, на самом деле, скорее даже наоборот, предпочла бы лишний раз не светиться, у меня есть на то свои причины. - Она украдкой взглянула на лекаря, чтобы дать понять, что не собиралась их разъяснять. - А что касается денег - они для меня, как и для тебя, не самоцель. На самом деле, я рассчитывала на то, что, если отправлюсь с тобой, у меня наконец-то появится выбор.

- Выбор? О чём это ты? - Юноша заинтригованно наклонился над "столом".

Девушка некоторое время помялась, ни то раздумывая, что стоит выкладывать, а что - нет, ни то набираясь храбрости:

- Что ж, сейчас я неплохо зарабатываю, и у меня на счету в эльфийском банке уже лежит кругленькая сумма. Но ведь я не смогу заниматься этим всю жизнь, рано или поздно годы возьмут своё. Допустим, к концу карьеры я сумею скопить достаточно средств, чтобы приобрести собственный дом. Не в Рауте, конечно, - она указала удачно оказавшимся в её руках огурцом в том направлении, откуда они пришли, - но, например, в том же Кориделе, - теперь овощ указывал туда, куда они направлялись, - или в другом похожем месте. Может, даже, с парочкой этажей, большими окнами, и симпатичным пейзажем снаружи. И, уверена, что ещё даже останется на скромную, но безбедную жизнь. - Тут её тон сменился на возмущённый. - Но что делать дальше? Сидеть без дела, греться у камина, вязать носки или плести корзины? - Она поморщилась от омерзения. - Это всё не по мне. - Категорично заявила Джил. - Логичнее всего будет выйти замуж, чтобы не остаться в одиночестве на старости лет, хотя оно меня не особо-то и пугает, и завести детей. - Здесь она привела Келя в некое замешательство, потому как на словах о замужестве огурец почему-то начал указывать на него, он предположил, что лишь потому, что по понятным причинам оказался единственным представителем своего пола в округе. В голос артистки вернулось негодование. - Но дело-то в том, что я просто ну никак не могу представить себя домохозяйкой! Не в этой жизни! - Её лицо приняло отрешённый вид, она говорила, глядя в пол, как будто сама с собой. - В сарафанчике, - она провела овощем вдоль тела от шеи до коленок, - с платочком? - Она начертила в воздухе круг огурцом вокруг головы. - Девушка посмотрела на юношу, в её взгляде читалась странная смесь отчаяние и злости. - Заботиться о детях? Ха! Да я даже готовить-то особо не умею. Могу сварганить по-быстрому что-то сносное для похода, но ведь там придётся целый день торчать у плиты, чтобы готовить завтрак, обед и ужин для целой оравы! - Она всплеснула руками, нажим в её голосе достиг предела. - Нет уж, спасибо! Обойдусь как-нибудь! - Наконец, она метнула бедный, ни в чём неповинный огурец обратно в рюкзак, и раздражённо воскликнула. - Да и на кой мне вообще сдался собственный дом? - Следующую фразу она произнесла с нескрываемой неприязнью. - Я всегда могу вернуться обратно, к отцу. И рано или поздно его собственность перейдёт ко мне. Так я ещё и сэкономлю. А жизнь везде одинаковая. - Закончила он несколько обречённо.

- Кхм. - Кель виновато откашлялся. Он понял, что случайно затронул весь щепетильную для артистки тему, не только по тому, с какими интонациями она всё это рассказывала, но ещё и по тому, насколько остервенело она натирала, сжимала и мяла следующий овощ, словно намеревалась его утопить, или выведать, куда тот спрятал что-то ценное.

Лекарь решил помолчать, чтобы дать ей время успокоиться.

Когда девушка наконец уравновесила свои эмоции, юноша начал потихоньку, опасливо возвращаться к теме:

- Честно говоря, я так и не понял, о каком выборе шла речь. Ты просто пытаешься найти рецепт семейного счастья, и надеешься, что, если разбогатеешь, что сможешь выбрать себе любого мужа, какого захочется, и, таким образом, улучшишь свою жизнь?

Джил одарила Келя таким жгучим взглядом, что им можно было плавить железо, но в следующий миг черты её лица разгладились:

- Да нет же. Мне нравиться работать бродячей артисткой, но, как я и сказала, это не что-то, чем можно заниматься всю жизнь, а мне хотелось бы до конца своих дней делать что-то интересное. И, если я накоплю достаточно монет, то смогу вложиться во что-то, например, в собственное дело, а там уж точно не побездельничаешь, а кашеварить и воспитывать моих детей будут кухарка и нянька. - Она улыбнулась краешком рта. - Понимаешь? Тогда у меня появится выбор. - Артистка выдохнула. - Знаешь, я уже даже не хочу и дальше жить в роскоши, теперь я просто стремлюсь к тому, чтобы моя жизнь не стала скучной, рутинной и обыденной.

Лекарь озадаченно поморщился:

- Дальше?..

Осёкшись, девушка испуганно посмотрела на юношу, но довольно быстро нашла, что ответить:

- За несколько лет путешествий какие только ситуации со мной не приключались.

Вызов в её глазах и безапелляционный тон явно говорили о том, что эта тема не получит ни развития, ни объяснений, ни ответов на вопросы.

Они ещё некоторое время молча смотрели друг на друга, пока Кель не сообразил, что наконец-то получил удовлетворительный ответ на свой вопрос, после чего отвернулся, расслабился, и сказал, хрустнув морковкой:

- Теперь мне всё понятно.

Девушка заёрзала, ей явно стало некомфортно от этого "всё понятно":

- Чего это там тебе понятно? - Уточнила она требовательно.

- Какие мотивы сподвигли тебя пойти со мной.

Джил вздохнула с облегчением про себя, и улыбнулась:

- А. Ну и отлично.

- Эм...

- Что-нибудь ещё?

Келю захотелось выяснить, почему Джил, раз она уже успела скопить какой-то весомый капитал в эльфийском банке, до сих пор не сделала магическую операцию по восстановлению глаза, раз она всё равно не собиралась тратить свои накопления, по крайней мере, в ближайшее время. Но, припомнив её предыдущие реакции на подобные вопросы, лекарь понял, что артистка очень трепетно относилась к этой теме, и решил не тормошить зверя, почём зря:

- Да так, ничего.

Безразлично хмыкнув, артистка вернулась к своим овощам. А лекарь, хрустнув морковкой, задумался о том, что каждый раз, когда он пытается выяснить у девушки что-то личное - это всё равно, что нырять на дно моря, заполонённое акулами, угрями, ядовитыми медузами, и другими опасными водоплавающими, в надежде достать одну-единственную крохотную жемчужину. Чтобы не сидеть в тишине, он решил задать ей, пожалуй, самый безобидный, по своему мнению, вопрос:

- А ты и вправду планируешь когда-нибудь вернуться домой?

Джил криво ухмыльнулась, поджав щеку, отчего один из её глаз сощурился:

- Не-а. - Кисло растянула она. - Мне там делать нечего. Несколько раз в году я даю отцу знать, что до сих пор жива и здорова, и интересуюсь, как дела у него и у мамы. А даже если и вернусь? Чем буду заниматься? Отцу вполне хватает денег на его изыскания, моя помощь ему ни к чему. Наблюдать за тем, как он мечется, как одержимая белка в колесе, а самой при этом сидеть на попе ровно? Или выйти замуж и нарожать внуков на радость родителям? - Она махнула рукой. - Я тебе уже объяснила своё отношение к таким вещам. Про своё отношение к замужеству я тебе только что рассказала. - Девушка даже как-то поникла. - Давать представления местным? Им надоест уже через месяц. Кредо артиста - всегда находится в дороге. В общем, я там просто сгнию заживо, вот и всё.

Келю захотелось как-то подбодрить собеседницу:

- Ну, не знаю, ты уже вон, мастерски научилась метать ножи. Теперь можешь усложнить себе задачу - прикупить у какого-нибудь кузнеца кувалду, и практиковаться с ней. Вернёшься домой, и начнёшь заряжать молотом лосям промеж глаз. - Скосив зенки, лекарь ткнул указательным пальцем себе в переносицу. - Будешь их штабелями укладывать. - Он обворожительно улыбнулся. - Тогда отец не сможет не загордиться тобой!

Шутка сработала. Джил улыбнулась, но как-то печально, не говоря уже о том, чтобы полноценно засмеяться. Вместо этого она понуро опустила голову, и наконец-то закончила с омовением продуктов, и вернула их всех в рюкзак.

Молчание продолжалось ещё некоторое время, только хруст пережевываемой Келем морковки иногда прорезал тишину. Наконец, закинув в рот последний кусочек, лекарь прикончил её окончательно, выбросил хвостик, отряхнул руки друг о друга, и спросил:

- Джил, а ты позволишь мне повнимательнее рассмотреть один из твоих метательных ножей?

Артистка настороженно взглянула на Келя, затем прожевала, теперь уже мытую, дольку помидора, и только тогда ответила:

- Вообще-то, я никому не позволяю прикасаться к моему оружию. - Она взглянула на юношу снисходительно, и добродушно хмыкнула. - Но тебе, так и быть, разрешу. - Рука девушки скрылась под плащом, немного там поёрзала, и явилась обратно на свет уже с ножиком. Она протянула его лекарю, добавив наставительно. - Но только один раз. В виде исключения. В качестве жеста доброй воли.

Поведение Джил заставило Келя ощутить некий трепет, когда он принимал нож из её рук. И с этим же чувством он начал очень внимательно его осматривать, осторожно вертя в руках.

Ножик изготовили из цельного кусочка чёрной металлической пластины, чуть длиннее кисти лекаря. Ручка представляла собой прямоугольник со закруглёнными углами у основания, и слегка заужавшийся ближе к лезвию. По всей её длине проделали четыре одинаковых, ровных отверстия, видимо, для уменьшения веса. Обоюдоострое лезвие было шире и немого длиннее рукояти, по форме оно напоминало вытянутую в высоту каплю. На его неострых боковых поверхностях, по центру сделали тонкие, протяжённые, неглубокие желобки, которые тоже служил для облегчения оружия. Юноша знал, что по профессиональному их называли долами. От кончика лезвия к желобкам тянулись грани, которые придавали верхней части клинка угловатую форму.

Пока Кель разглядывал нож, его никак не покидало странное ощущение, что он его уже где-то видел прежде. В конечном итоге, ему в глаза бросились какие-то отметины у основания рукояти, которые, поначалу, из-за полумрака, он принял за обыкновенные царапины. При ближайшем рассмотрении, он сообразил, что на самом деле там находился узор в форме цветка:

- Хм, где же я его видел до этого? - Задумчиво произнёс Кель

- Да таких...

Начала говорить артистка, но тут лекаря осенило, и он, сам того не желая, перебил её:

- Точно! Когда-то на Джан приезжал учёный. Он проводил исследование о жизни первого в истории континента Короля Воров по имени ЗичГиран. Учёный искал в библиотеке учителя какие-нибудь упоминания о нём, но не нашёл ничего нового. Зато, в качестве извинения за беспокойство, оставил незавершённую копию своего труда. Я почитал её на досуге, и она оказалась очень интересной! И теперь я вспомнил, что там одна из картинок изображала метательные ножи, которыми пользовался ЗичГиран, и они выглядели ну точь-в-точь как твои!

Артистка как-то недобро взглянула на лекаря, но в следующий миг изобразила на лице лёгкое изумление, и сказала удивлённо:

- Хм, а ведь это кое-что объясняет.

Юноша вытянул шею:

- Что например?

Девушка ответила с горькой усмешкой:

- Торгаш, у которого я их приобрела, заломил конскую цену, и когда я попыталась её сбить, принялся долго и упорно распинаться о том, что это, мол, самая точная реплика каких-то знаменитых ножей. Наверное, полчаса мне втирал, что именно поэтому они стоят именно столько, и он никак не согласен отдать их дешевле.

Высказывание Джил как-то сбило Келя с мысли, и даже несколько обескуражило, так как оно никак не вязалось с её экономной натурой:

- Почему же ты тогда их всё-таки купила? - Уточнил он с растерянным видом.

Она самодовольно хмыкнула:

- Мне понравилось, как они выглядели, да и в руке лежали как влитые, я метнула один, на пробу, и получила массу удовольствия. В общем, меня привлекло их отличное качество, а вот происхождение или схожесть с чем-либо как раз совершенно не волновали, что я и втолковала тому лавочнику, и тогда он, наконец, сдался и мы сторговались. - Артистка приподнялась со своего пенька, нависла над столом, опершись на него одной рукой, а другой быстрым и изящным движением выхватила метательное оружие у лекаря из рук. - А ну-ка, отдавай обратно. - Она вернулась на место и спрятала ножик в его родной кармашек в плаще. - А то гляжу, у тебя воображение разыгралось. - Лекарь неопределённо-согласно закивал в разные стороны. - Сейчас напридумываешь себе всякого. - С этим юноша не мог не согласиться. А девушка добавила беспечным тоном. - Но что бы ты там себе ни удумал - я видела такие же метательные ножи и у других людей. Кстати, совсем недавно, у коллеги, в Кориделе. - Она мотнула головой в нужном направлении. - Если он ещё не отправился в путь, и мы с ним пересечёмся - я тебе докажу. - Она скрестила руки на груди.

Артистка настолько проворно и плавно вытянула ножик из рук лекаря, что он даже не успел ничего сообразить, или как-то на это отреагировать. И поэтому он так и продолжал сидеть, глядя пустым взглядом на скрещенные большой, указательный и средние пальцы, промеж которых совсем недавно покоился обоюдоострый клинок. В конечном итоге, юноша тряханул головой, чтобы собраться с мыслями, сложил руки на столе, и не упустил очередной возможности поддеть девушку:

- Как-то у тебя всё подозрительно хорошо сходится, прям впритирочку. - Он многозначительно прищурился. - А ты сама-то случайно, не являешься действующей Королевой Воров? Ну, или, скажем, хотя бы принцессой? - С каждым словом уголки его губ становились всё ближе и ближе к ушам.

Келю показалось, что Джил аж поперхнулась от его слов, но оказалось, что это она так фыркнула:

- Ха! Мечтай! - Развязно бросила в ответ артистка, хохотнув. - Сидела бы я здесь с тобой, впотьмах, посреди леса, будь я принцессой? - Она обвела пространство полянки рукой. После чего ещё и поддразнила лекаря. - Ну, может и сидела бы, но уж точно не с тобой. - Артистка дерзко оскалилась.

Высокомерно хмыкнув, юноша отвернул голову, задрав подборок, и скрестил руки на груди - он знал себе цену, и подобными выходками пронять его ни за что бы не вышло.

Затем, Джил уточнила, уже совсем обыденным тоном:

- Ты ещё что-нибудь хочешь съесть?

Лекарь отрицательно помахал ладонью:

- Нет. Спасибо за трапезу.

- Пожалуйста. - Ответила артистка, не поднимая глаз, и начала складывать в рюкзак всю оставшуюся снедь.

Юноша молча наблюдал за плававшими туда-сюда по воздуху пальцами девушки, и не мог оторвать взгляд от её деревянных колец, снедаемый любопытством до самого основания. Но он не мог понять, достаточно ли времени прошло с предыдущей откровенности, и всё же стоит попытаться вновь влезть артистке в душу, или ему снова скажут, что он суёт нос не в своё дело.

Когда девушка покончила со сборами, и натягивала перчатки, Кель заметил, что она выглядела довольно безмятежно, что придало ему уверенности, и он выпалил:

- Джи-ил?

- Да?

- Я ещё в трактире заметил, что ты носишь деревянные кольца на безымянных пальцах, и я хотел узнать - для чего? На украшение не слишком похоже, на эту роль лучше подходят благородные металлы. На какую-то хитрую приблуду тоже. Может, это чей-то подарок, который дорог тебе, как память?

Артистка поглядела на свои руки так, словно увидела их впервые в жизни. На этот раз в её голосе не чувствовалось недовольства, злобы, или напряжения, как в другие разы, когда лекарь задавал неудобные вопросы. Напротив, теперь в нём звучало скупое одобрение:

- А мне казалось, что это я глазастая. - И всё-таки не обошлось без толики язвительности. - А тебе самому внимательности не занимать. Любую необычную деталь вокруг себя замечаешь. - После чего хмыкнула краешком рта. - Давай скажем так - это профессиональная тайна, и, если тебе повезёт, ты её никогда не узнаешь. - Девушка закинула рюкзак на плечо, направилась к выходу с полянки, и бросила через плечо, намного менее расплывчато. - Но кое в чём ты оказался прав - эти кольца очень важны, и немало для меня значат. - Она остановилась у кустов, и развернулась лицом к юноше.

"Ну хоть что-то", - подумал Кель, пожав плечами, и решил подовольствоваться малым. Затем он поднялся с пенька, тоже натянул обратно свои перчатки, спрятал руки за спину, после чего зашагал в противоположную от артистки сторону.

К немалому удивлению последней. Подняв свободную руку в воздух, она крикнула:

- Куда это ты собрался?! Что, стоило мне ответить на один из твоих дурацких вопросов недостаточно прямо, и ты тут же решил разорвать наше соглашение?! - У неё аж дыхание перехватило от подобной наглости и глупости. Но ещё неприятнее ей стало, когда лекарь никак не отреагировал на её слова, и они, внезапно, могли оказаться правдой. - Надо же, какой ты, оказывается, обидчивый идиот! - В голосе девушки прозвучал испуг, который она попыталась прикрыть грубостью. Не получилось. Что немало потешило самолюбие юноши. От отчаяния Джил схватилась за голову и выпалила. - Ладно, слушай, прости, что такая скрытная, ладно?! Но я же не виновата в том, что я такая, какая есть!

Не поворачиваясь, чтобы не демонстрировать артистке свой звериный оскал от уха до уха, и не сбавляя шага, Кель поднял одну руку, призывая девушку поутихнуть:

- Чего ты так разволновалась? Я всего лишь захотел сходить до ветру. - Громко ответил лекарь, и скрылся за деревом. После чего высунул из-за него голову, неодобрительно покачал головой, и высказался назидательно. - И у кого из нас двоих тут "воображение-то разыгралось", а?

Как только Джил поняла, что её только что поймали на крючок, как самого настоящего безмозглого карася, она тут же непроизвольно замерла, не в силах вымолвить и слова. Чтобы не терять лица, она тут же нацепила равнодушное выражение, и проблеяла безучастно:

- А, ну и ладно. Я тебя на дороге подожду. - Проходя сквозь кусты, она подумала, что неплохо было бы восстановить свой статус главного острослова в данном дуэте, поэтому, гнусно хохотнув, ехидно крикнула в направлении лекаря. - Если что случиться - визжи, как девчонка, и я немедленно примчусь на выручку. - Лекарь, однако, никак не отреагировал, чем изрядно подпортил триумфальное возвращение артистки на пьедестал почёта. Тем не менее, они испытала немалое облегчение от того, что тот не собирался её покидать.

Опустошая мочевой пузырь, юноша перебирал в голове разные мысли и подводил итоги относительно их только что состоявшегося за ужином диалога: "Прям не девушка, а вулкан. Снаружи твёрдая, и непрошибаемая, а сунешься в жерло - там застывшая магма, невыносимый жар и непроглядная тьма. А попытаешься копнуть чуть глубже - непременно обожжёшься, если сразу целиком не сгоришь".

Закончив, Кель привёл себя в порядок, накинул сумку на плечо, и поторопился вернуться к дороге. Он прошёл через песчаную полянку, и, прежде чем окончательно скрыться за кустами, напоследок мысленно сентиментально попрощался с пеньками, поблагодарив их за предоставленный отдых.

Заслышав шелест листвы, Джил обернулась. Она явно собиралась что-то сказать, но, увидев добродушное выражение лица Келя, передумала в последний момент.

Они продолжили путь. Пока что молча. Каждый размышлял над тем, что ему только что рассказал другой. И там уж точно имелось то, над чем стоило подумать.

***

На пути к привалу, где вечером остановились Кель и Джил, высоко на одном из деревьев, укрывшись в густой листве, сидела фигура в угольно-чёрном плаще, с капюшоном, отделанным соболиным мехом.

Человек в плаще полулежал на одной из самых толстых веток тихо, неподвижно, прислушиваясь к звукам, доносящимся со стороны дороги. У него за спиной висели колчан со стрелами, и красивый, резной длинный лук, который он периодически поглаживал.

Из-под капюшона, полностью закрывавшего его голову, виднелась только аккуратная, стриженая борода, тёмная, как безлунная ночь.

Когда он услышал голоса, то задержал дыхание, чтобы исключить любую возможность обнаружения.

Аккуратно наклонив голову так, чтобы его не заметили, он увидел парочку путников. "Парень и девушка. Совсем юные", - определил он.

Таинственная фигура двигалась настолько осторожно, что те двое даже не догадывались, что за ними кто-то следил, укрывшись в кронах деревьев. Судя по всему, они обсуждали место для привала. Парень задавал вполне обыденные вопросы, а вот в тоне девушки слышались нотки раздражения, не исключено, что спутник успел её порядком достать своими разговорами:

- По пути в Раут я где-то здесь устраивалась на привал в удобном местечке. По моим ощущениям, мы уже должны были оказаться где-то рядом с ним.

Парень не собирался отступать и продолжал допрос:

- А чем оно настолько лучше остальных, что ты так тщательно высматриваешь именно его?

- Там в центре стоит здоровенный пень, а вокруг него ещё три штуки поменьше, ну натурально - стол и табуретки...

Дальше ответ девушки человек из листвы не расслышал - они отдалились на приличное расстояние.

Но этого оказалось достаточно. Быстро сообразив, о каком месте рассказывала девчонка, он бесшумно спустился с дерева, как делал уже тысячи раз, пригнулся, и рысью помчался к той самой полянке, не издавая ни одного лишнего звука.

Бегом он добрался до места назначения намного быстрее чем те, за кем он собирался наблюдать.

Осмотревшись, человек в плаще мигом определил идеальную для себя позицию - высокое дерево, с крепкими, толстыми ветками и густой листвой, откуда, в случае крайней нужны, можно было бесшумно и быстро скрыться, оставшись незамеченным, но при этом оно располагалось достаточно близко к пням, что позволяло без лишних проблем подслушать разговор парня и девушки. Он незамедлительно туда забрался.

Долго ждать не пришлось.

Всё время, что путники беседовали по ходу трапезы - человек в плаще слушал, внимал, и анализировал каждое слово, настолько тихо и неподвижно, что сумел сохранить своё присутствие в полном секрете.

Разузнав, что парень с девушкой направляются прямиком в Коридель, и убедившись, что они не собирались никуда сворачивать с главной дороги, человек в плаще незаметно спустился с дерева, и бесшумно ретировался. Он выяснил всё необходимое.

***

Кель и Джил всё продолжали идти, даже когда уже совсем стемнело, а на небосводе зажглись звёзды. Лекарь беспечно любовался ими, а артистка, напротив, внимательно смотрела себе под ноги.

Юноша не слишком хорошо разбирался в расположении звёзд и созвездиях, но, тем не менее, умел находить все основные знаки явления. Он перевёл взгляд на Джил, но она этого не заметила, и продолжала вглядываться на дорогу. "Интересно, когда мы остановимся на ночёвку? Хоть я и вздремнул немного у Сола, и восстановил силы, но и то уже слегка притомился, а она всё топает без устали", - подумал он, но не стал озвучивать эти мысли, чтобы его не приняли за жалующегося, ноющего тюфяка, а вместо этого задал совсем отстранённый вопрос:

- Джил, а под каким знаком явления ты родилась?

Артистка бросила на него короткий, опостылевший взгляд, и буркнула, вновь опустив голову:

- Так ты у нас что, ещё и звездочёт? Небось, карту небесных светил наизусть знаешь?

Кель миролюбиво хохотнул:

- Не, не знаю. Ну, не всю, так, основные штуки. Самые занимательные. - Он замолчал, в ожидании ответа девушки, но та вовсе не намеревалась продолжать этот разговор. Тогда лекарь мягко настоял на своём. - Ну, так, а всё-таки?

Джил посмотрела на него, вздохнула, и лениво промямлила:

- Снежной мыши. - Наконец расколовшись, артистка задала закономерный встречный вопрос, скорее всего, из вежливости. - А ты?

- Медведь затмения.

Прошло совсем немного времени, прежде чем юноша перешёл к следующему пункту:

- А ты веришь, что судьба людей, родившихся под определёнными знаками, предопределена, как и некоторые черты характера?

Девушка отрицательно завертела головой, промычав:

- М-м.

- Ха-х. Я тоже.

Казалось бы, на этом тема исчерпала себя, но тут Кель задумался о том, что только что сказала Джил - знак снежной мыши в последний раз появлялся не так уж и давно, и располагался как раз после медведя, и это шло вразрез с предположением лекаря о том, что артистка была старше его всего на несколько лет, по всему выходило, что либо девушка прожила на этом свете аж целых тридцать годков, на которые ну никак не выглядела, либо ей только в этом году стукнуло восемнадцать:

- Джил, прости за нескромный вопрос, а сколько тебе лет? - Уточнил он нерешительно. Но на этот раз он сомневался не в словах артистки, а в своих познаниях в области последовательности знаков явления.

Девушка сердито цокнула языком:

- Какая тебе разница? По-моему, ты и сам всё прекрасно посчитал.

Лекарь виновато погладил затылок:

- Просто хотелось бы удостовериться. Как-то мне не вериться, что ты на год младше меня. А по-иному выходит, что ты...

Джил резко вклинилась в речь Келя:

- Да-да, мне всего восемнадцать. - С негодованием подтвердила она.

- Восемнадцать?! - Воскликнул юноша, и, не до конца осознавая, что он только что услышал, зачем-то начал отсчитывать озвученное число на пальцах. - Получается, раз ты путешествуешь три года, значит, ты ушла из дома когда тебе исполнилось всего пятнадцать?!

Артистка опасливо огляделась, и высказалась суровым полушёпотом:

- Орать ночью в лесу, особенно в котором завелись грабители, не лучшая идея, гений. - Вылупив глаза, Кель понял, что только что сотворил немалую глупость, и тоже осмотрелся в поисках опасности. После чего сделал такое движение, как будто бы запер губы на невидимый замок, а ключ выбросил. Этим жестом ему удалось немного смягчить недовольство девушки. Она заговорила чуть мягче, но всё так же - очень тихо. - Ну да, всё верно. А что такого?

Лекарь невольно присвистнул. Сообразив, что он опять прокололся, юноша, тут же зажал рот обеими руками. Сдвинув брови и прикрыв глаза наполовину, Джил посмотрела на него, как на последнего идиота. Стоит признать, заслуженно. Кивнув в знак согласия с позицией артистки, Кель всё-таки поделился собственным мнением:

- Пятнадцать лет - это, можно сказать, ещё ребёнок! Должно быть, тебе пришлось совсем несладко?

Артистка особенно не любила три вещи: тех, кто слишком много болтает, тех, кто пытается лезть к ней в душу без приглашения, а ещё разъяснять что-то очевидное. Данный вопрос включал в себя все три этих пункта, и поэтому немедленно возвёлся в ранг риторических. Вместо этого девушка предостерегла своего спутника:

- Ты лучше не открывай рот без крайней надобности, и, я самими Освободителями клянусь, если ты ещё, хоть один-единственный раз свистнешь, - она сунула кулак ему под нос, - я сниму свои вонючие портянки, и запихаю так глубоко в твою неумолкающую глотку, что ближайшую неделю ты сможешь только дышать. Усёк?! - Лекарь часто-часто закивал. - Если ты не знал, по ночам звуки разносятся гораздо дальше, чем днём. Дубина. - Закончив свою тираду, она немедленно развернулась, и зашагала дальше.

Судорожно сглотнув, юноша со всей серьёзностью отнёсся к указаниям Джил, и, поэтому решил отложить все разговоры до утра. И, на всякий случай, перестал любоваться красотами природы, и тоже начал поглядывать по сторонам, в поисках чего-нибудь подозрительного.

Когда они прошли ещё некоторое расстояние, с артисткой начало твориться что-то неладное. Дыхание стало тяжелее и громче, а глаза бегали из стороны в сторону - она то нерешительно смотрела на Келя, то виновато глядела себе под ноги, то отворачивалась в сторону леса, точно старалась высмотреть там что-то важное. Но, что самое главное, девушка совсем перестала следить за дорогой.

Лекарь забеспокоился. Он очень внимательно посмотрел на артистку, и искренне участливо поинтересовался:

- Джил, с тобой всё в порядке? Ты не заболела? Нормально себя чувствуешь? Видок у тебя какой-то нездоровый. - По профессиональной привычке он потянулся рукой к её лбу, чтобы оценить температуру, но вовремя осёкся, сжав ладонь в кулак, опасаясь, что артистка могла чересчур резко отреагировать на подобный жест. Вместо этого он настороженно огляделся, и спросил опасливо, почти неслышно. - За нами что, кто-то следит?

Своими вопросами он словно бы вывел её из какого-то транса. Одёрнувшись, девушка заговорила сбивчиво:

- А, что? Нет-нет. Вроде, нет. - Понуро опустив голову, она глубоко вздохнула, и заговорила, похоже, попытавшись прикрыть раскаяние злобой. - Слушай, Кель, я, то есть, ты. Ты такой открытый и искренний, тебя можно читать, как открытую книгу. - Лекарь не мог полностью согласиться с данным утверждением, в конце концов, они ещё недостаточно хорошо узнали друг друга, но не собирался перебивать артистку. - И ты как на дух выкладываешь мне всё, о чём бы я не спросила. Иногда даже излишне сдабривая подробностями. А стоит тебе задать мне хоть один маленький, хоть сколько-то личный вопрос, в ответ я только огрызаюсь и хамлю. - Она самую малость замялась. Похоже, она действительно злилась, но только не на лекаря, а на саму себя. - В общем, в качестве извинений, я хотела бы хоть раз ответить тебе взаимностью, и поделиться одной из самых сокровенных моих тайн. - Джил смущённо посмотрела на Келя исподлобья. В этот момент она выглядела настолько уязвимой, что лекарь сразу догадался, насколько нелегко ей давалось это признание, и, прежде чем продолжить, ей захотелось увидеть, как он на него отреагирует. Юноша постарался максимально облегчить ей эту задачу, и поэтому изобразил на лице понимание и сочувствие. - Видишь ли, тогда, в трактире у Сола, я соврала, что зарабатываю на жизнь одними лишь выступлениями.

Так как Кель считал Джил крайне неординарной личностью, его ментальный чердак проломился, и в голову самым настоящим градом посыпались мысли и предположения относительно того, чем же ещё, помимо метания ножей, могла заниматься бродячая артистка. Из всего, что пришло на ум, самым невинным, оказалось, пожалуй, рисование, а самым порочным, наверное, азартные игры. Сгорая от нетерпения, лекарь только и смог выдавить из себя:

- А чем же тогда ещё?

Артистке понадобилось ещё около минуты, чтобы собраться с духом. Наконец, подняв на юношу тяжёлый, но полный решимости взгляд, она выпалила:

- Время от времени я охочусь за головами.

Такого поворота лекарь совсем не ожидал, как и того, что случилось с ними в следующий момент:

- Чего-о-о-о-ох?! - У Келя из лёгких вышел весь воздух от удивления.

Но вовсе не из-за признания девушки, хотя, на самом деле, и из-за этого тоже. Основной причиной, по которой он повысил голос, являлось то необычное обстоятельство, что и он, и его спутница внезапно подлетели в воздух, и так там и зависли, промеж небом и землей, плотно прижавшись друг к другу, и не понимая, что же произошло.

- Бесы! - Поддержала лекаря сдавленным возгласом новоиспечённая охотница за головами.

Немного придя в себя, юноша сообразил, что они оказались подвешены в полутора метрах над землей, в сети, на дереве. Верёвка, которая удерживала их в заточении, обвивалась вокруг толстой ветки, и уходила куда-то за ствол. Сеть оказалась весьма крепка и надёжна - полотно, из которого её сплели, имело толщину в два пальца. Кель очутился в полулежащем положении, с задранными кверху ногами, что ощущалось весьма неудобно, так как пятки оказались значительно выше головы. Джил, в свою очередь, поначалу тоже приняла крайне неудачную позу, но ей удалось довольно ловко извернуться, скинуть походя с плеча рюкзак, и усесться на колени. Она настолько умело провернула этот трюк, что лекарю даже показалось, что артистка специально тренировалась для подобной ситуации, и поэтому всегда была к ней готова. Однако его голову тут же заняли более насущные проблемы. Юноша хотел задать свой вопрос тихонько, но, к собственному удивлению, сорвался, и завопил во всю мощь своих лёгких:

- Джил, что происходит?! - В его голове, словно мухи вокруг мёда, хаотично роились различные пугающие предположения, и их жужжание заглушало голос разума. Кель попытался взять себя в руки, и отчасти ему это даже удалось. Понизив голос, он, тем не менее, вместо чего-то внятного, сам того не желая, выдал одну из самых абсурдных своих догадок. - Мы ведь всего-то угодили в западню солдат Раута, правда? - Он нервно хохотнул. - Сейчас они придут, спустят нас на землю, мы им всё объясним, и они нас отпустят, так ведь?! - Уточнил он дрожащим едва ли не писком.

Вместо того, чтобы тратить вдруг ставшее настолько дорогим время на то, чтобы отвечать на неуместные вопросы лекаря, артистка сосредоточилась, и быстро мотнула головой туда и обратно. Никого не обнаружив, девушка попыталась достать один из своих метательных ножей, но, к сожалению, её плащ настолько неудачно закрутился и смялся, что они оказались недоступны. Как на зло, похожая история случилась и с кинжалами - достаточно быстро вооружиться ими не получилось бы, а возня в данный момент выглядела как непозволительная роскошь. Цыкнув от досады сквозь зубы, она совершила едва заметное, едва ли не молниеносное движение - резко согнула и тут же распрямила пальцы правой руки. Через мгновение в ладони девушки оказался нож, совсем непохожий на тот, что она давала посмотреть юноше на привале. Без лишних слов, Джил принялась резать верёвки, не обращая никакого внимания на эмоциональное состояние своего попутчика.

Нож возник настолько быстро, что, если бы Кель в тот момент моргнул, то не успел бы заметить, что оружие вылетело из рукава артистки. В свете луны лекарь сумел разглядеть, что обоюдоострый клинок ножа, по форме напоминавший лопату для земляных работ, разделялся надвое прямоугольным вырезом, идущим от кончика к середине клинка. Рукоять заменял металлический прямоугольник, немного толще и шире, но в разы короче лезвия. Эфес и клинок соединяла узкая, но крепка перемычка, благодаря которой девушка удерживала нож за рукоять, зажав её промеж двух пар пальцев.

- Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Угораздило же! Всего на минуту расслабилась, и на тебе! Дерьмо, дерьмо, дерьмо! - Яростно и непрерывно шипела Джил сквозь зубы.

Кель же, не обнаружив поблизости какой-либо явной угрозы, усилием воли подавил свой первоначальный приступ паники. Он попытался принять более удобную позу - для этого лекарь вытянул руки вверх, схватился за сеть, и подтянулся. Юноша больше не испытывал дискомфорта, и теперь тоже мог сделать что-нибудь полезное, однако, расплатился за это тем, что значительно раскачал западню.

Что несказанно взбесило артистку:

- Кель! Идиот! Не ёрзай, ты же мешаешь! - Гневно выругалась она, не разжимая челюстей, не прекращая при этом остервенело пилить верёвки.

Лекарь заметил на её пальцах что-то тёмное и жидкое. Он тут же определил сочащуюся кровь. Похоже, из-за спешки и неудобного положения, девушка не слишком удачно поймала выстреливший из её рукава нож. Тут же в разум юноши пришло осознание того, откуда у артистки появились множественные шрамы на пальцах.

Кель ещё раз огляделся в поисках чего-то или кого-то, что могло бы доставить им неприятности, но, вновь не приметив рядом ничего необычного, он спросил, теперь тоже шёпотом:

- Джил, так что всё-таки происходит?

- Заткнись! Помогай, давай! - Злобно прошипела артистка, и мотнула головой назад. Лекарь мгновенно разобрался, чего от него хотели, залез обеими руками в комок, который в данный момент представлял собой плащ артистки, немного порылся в нём, и извлёк наружу первый попавшийся метательный нож. Девушка тут же провела краткий инструктаж. - Режем по общей линии, - одним стремительным движением, она обозначила пальцем фронт работ, - я - сверху, ты - снизу. Поторапливайся.

Пока юноша мешкался, пытаясь сообразить, откуда ему следовало начать резать, артистка уже успела выполнить добрую половину работы.

Как вдруг из кустов послышался мерзкий, хриплый голос:

- Смотри-ка, Пёс, каких замечательных пташек занесло в наше уютное гнёздышко. Ну прям голубок и горлица. - После небольшой паузы, он добавил. - Только вот горлица, похоже, с изъяном. Отсюда не разглядеть.

Ему вторил густой, лающий бас:

- Ага, а я-то уж думал, они о нас как-то пронюхали. Слышь, Сухой, я говорю, уже забеспокоился, что они нас заметили, и какой-нибудь лесной тропой пошли обходить.

- Да я с первого раза понял! - Раздражённо прикрикнул мерзкий голос.

Джил прервала свою попытку освободиться, затем вырвала метательный нож из рук лекаря и спрятала оба клинка в голенище сапога. А потом прошептала так тихо, что услышать её удалось только лекарю:

- Мы в глубочайшей заднице. Сохраняй спокойствие, и, в случае чего, беги, и не путайся под ногами.

Громко шелестя листвой, из кустов вышли двое немолодых мужиков. Первое, что бросилось Келю в глаза, от чего у него пробежал холодок по спине - пурпурные накидки, что носили эти двое, такие же, которые он видел на солдатах в Рауте. Но своими противными, немытыми рожами на военных они не походили. Совсем. Лекарю не хотелось этого признавать, но чутьё подсказывало ему, что они попались в лапы самых настоящих разбойников.

Один из них, которого прозвали Сухим, хищно улыбался, и ничего хорошего это, отнюдь, не сулило. Помимо прочего, у него не хватало нескольких зубов, что вовсе не красило его физиономию, а напротив, заставляло выглядеть ещё более устрашающе. Кроме этого, юноша обратил внимание на его кривой, очевидно, множество раз переломанный нос. Бандит зачёсывал назад давно немытые, прилично отросшие волосы, которые крепко сдерживал на месте толстый слой кожного жира. Нижнюю часть лица обрамляла густая, жёсткая щетина.

Его напарник выглядел ненамного лучше. Маленькие, широко посаженные глаза вкупе со сплющенным носом, висящими, небритыми щеками и отёкшим лицом придавали ему сходство с бульдогом. Лающий голос идеально гармонировал с его внешностью и кличкой, которую, ему, скорее всего, присвоили соратники - Пёс.

Включая солдатские накидки, эти двое одевались почти одинаково. Оба носили котарди тёмно-кирпичного цвета. Кель знал правильное название этого вида одежды, потому как всю жизнь прожил со швеёй. Но в данном случае одежда приходилась владельцам не по размеру, отчего больше походила на хлопковые, бесформенные, плохо сшитые куртки, доходившие бандитам до середины бедра. Только если на Сухом верхняя одежда висела мешком, точно на вешалке, то пуговицы Пса боролись не на жизнь, а на смерть за каждый миллиметр ткани, который могли удержать на его внушительном дряхлом пузе. Оба носили мешковатые от пояса до колен, но сильно зауженные на голенях брюки - тощий светлые, а толстяк тёмные. На поясе Сухого болтался меч. Лекаря заставляла крайне неуютно себя чувствовать схожесть этого оружия с тем, что он видел у солдат в трактире у Сола, потому как воображение тут же обрисовало ему незавидную судьбу служителей порядка, которая, похоже, теперь поджидала и их двоих. Пёс же пользовался массивной деревянной дубинкой.

Худощавый пристально осмотрел улов, и произнёс, слегка наклонившись к товарищу:

- Смотри-ка, Пёс, - он мотнул головой в сторону ловушки, - сеть разрезали. Значит, у них есть какое-то оружие - это надо исправить. Давай. - И хлопнул подельника по лопатке, подталкивая вперёд.

Собакообразный разбойник возмутился, и пролаял:

- А чё я-то сразу?

- Лады, давай так - начнём вместе, потом я обыщу пацана, а тебе позволяю облапать девку, но за это в лагерь ты потащишь их один, идёт?

Долго уговаривать не пришлось. Заплывшие глазки Пса сразу же засверкали нехорошими огоньками:

- Идёт! - От предвкушения он так резко тряханул головой, что по его висячим щекам пробежались волны.

Сухой кивнул. После чего вытащил свой меч, и закричал, направив его в сторону пленников:

- Даже не думайте рыпаться! Если кто дёрнется - сразу в обоих лишних дырок понаделаю, понятно?!

Лекарь и артистка, переглянувшись, нехотя кивнули.

Бандиты начали медленно приближаться к сети, сосредоточенно наблюдая за своими жертвами, как вдруг, неожиданно даже для самого себя, не выдержав напряжения, юноша выпалил:

- Откуда у вас эти накидки?! - От его голоса прямо-таки разило нескрываемым волнением. Келю немедленно стало стыдно за свою несдержанность, и, в очередной раз собрав волю в кулак, он взял себя в руки, и успокоился, насколько возможно.

Разбойники озадаченно переглянулись, поняли друг друга без слов, и, оскалившись, крикнули одновременно, едва сдерживая смех:

- Подарили! - И зловеще захохотали.

Смех Сухого напоминал скрип несмазанных дверных петель, в то время как бульканье Пса создавало ощущение, что тот задыхается, и ему требуется немедленная медицинская помощь.

Отсмеявшись, бандиты подошли ближе к сети. Тощий молча протянул руку. Кель украдкой взглянул на Джил, та, не колеблясь ни секунды, вытащила из голенища сапога ту самую пару ножиков, что спрятала ранее, и передала Сухому, тот, не отрывая взгляда от ловушки, отдал их своему напарнику. Пёс начал внимательно осматривать приобретение, после чего присвистнул:

- Слышь, Сухой, чё говорю, да это не обычные ножички, смотри, у них рукояток даже нормальных нету, и лезвие какое-то необычное.

Он поднёс предметы обсуждения ближе к лицу напарника, чтобы тот мог их осмотреть, не отвлекаясь от пленников, и не опуская меча:

- Мх-м. Такие, обычно, пользуют для скрытого ношения. Значит, они не так просты, как кажутся. Надо их обобрать, прежде чем спускать. - Сухой отвёл руку Пса, и скомандовал. - А ну-ка, вы двое, показывайте, что под плащами!

Кель и Джил обречённо переглянулись, но выполнили приказ, настолько споро, насколько позволяло их положение. Получилось совсем неловко - вначале лекарь попытался помочь артистке раскрутить плащ, но они мешались друг другу, толкались, и теряли равновесие, из-за того, что сеть раскачивалась от их движений. Тем не менее, в конечном итоге, у них все получилось.

Сухому же явно доставляло непомерное удовольствие командовать, а то, что ему настолько беспрекословно подчинялись, приводило его во внутренний восторг. Он с пристрастием осмотрел имущество пленников:

- Так-так-так, что тут у нас? О-о-о, - он одобрительно качнул головой, - эй, пацан, давай-ка сюда сумку! - Кажется, он знал, что носят в подобных матерчатых ёмкостях. Он посмотрел на Пса и призывно махнул рукой в сторону ловушки. - А я смотрю, вы, пока нас ждали, удобную дырочку проделали для передачек, да? - И добавил издевательски. - Как великодушно!

К несчастью, Джил действительно успела перерезать несколько верёвок: всё ещё недостаточно, чтобы вовремя сбежать, зато вполне хватило, чтобы расстаться со своим добром так, чтобы грабители чувствовали себя вне опасности. Кель расстегнул единственную пуговицу на своём плаще, едва не заехав артистке локтем по лицу - всё же пространства не хватало даже для столь элементарных манёвров, снял сумку, и протолкнул её в брешь в сети.

Пёс поймал её, и тут Сухой засуетился:

- Дай-ка я посмотрю. - По его недоверию в его голосе стало понятно, что ответственные поручения его пузатому напарнику старались не доверять.

Тот выполнил просьбу без задней мысли. Тощий отдал собакообразному свой меч и наказал:

- Не спускай с них глаз, Пёс! - После чего бесцеремонно зарылся в сумку лекаря.

Толстяк с восхищением взглянул на доставшееся ему колюще-режущее оружие. Похоже, напарник ещё и не хотел давать ему острые предметы без крайней необходимости, что многое говорило об умственных способностях Пса. Затем, гордо выпятив грудь, и самодовольно улыбнувшись, толстяк направил остриё меча на пленников. Кель заметил, что лезвие слегка подрагивало, исходя из чего сделал вывод, что у бандита дрожали руки, либо из-за возраста, либо, что вероятнее, из-за излишнего употребления алкоголя.

Изучив содержимое сумки, Сухой радостно воскликнул:

- Ого, Пёс, да нам свезло! Пацан-то, оказывается, лекарь! Налёт на аптеку можно отложить! Пополним запасы нашего старикана, и не придётся светиться лишний раз!

Собакообразный никак не отреагировал на слова тощего, потому что боялся оторвать взгляд от рук Джил, потому как теперь она держала частично развёрнутый плащ в руках, отчего её метательные ножи оказались на виду, а лезвия кинжалов начали ярко поблёскивать в свете луны. Наконец Пёс, не отрывая взгляда от пальцев артистки, медленно повернул голову, и пробулькал настороженно:

- Слышь, Сухой, чё говорю, а у девки-то полно ножей, да ещё и кинжалы на поясе какие-то, чего доброго, прирежет нас обоих, глазом не моргнёшь, а?

Худощавый посерьёзнел:

- И то верно. Надо её сразу разоружить.

Он очень осторожно поставил сумку Келя на землю, видимо, боясь разбить или повредить хоть что-то из свалившегося на голову счастья, в виде лекарств, и рыкнул на Джил:

- Значит, так, девка, сейчас ты медленно сворачиваешь свой плащ, и передаешь его моему другу без резких движений. - Он с сомнением посмотрел на Пса, забрал у него меч, а в ответ на непонимающий взгляд соратника, мотнул подбородком в направлении ловушки. - Затем, ещё медленнее, расстёгиваешь свой пояс, и его тоже просовываешь через дыру в сетке. После этого ты, держа руки на виду, неторопливо вытаскиваешь все свои ножички, припрятанные в укромных местах, и тоже отдаёшь ему. Рюкзак вытолкнешь наружу последним, а если попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус, - тут тощий легонько ткнул остриём меча в ногу юноши, - в первую очередь из-за тебя пострадает твой дружок, а не ты, понятно?

Джил кивнула и неспешно, со скоростью черепахи, чтобы не спровоцировать разбойника, развязала верёвочки на шее. Свернув плащ, настолько аккуратно, насколько позволяла ситуация, артистка медленно передала его Псу. Тот, недолго думая, расстелил его на земле и кинул на ткань те два ножа, что девушка отдала в самом начале.

Когда пришла очередь пояса, Джил положила пальцы на пряжку, и собралась её расстегнуть, как вдруг на секунду заколебалась, с горечью взглянув на свои кинжалы. Моргнув, чтобы бандиты не заметили изменения положения её глаз, артистка украдкой посмотрела на меч Сухого, который в данный момент упирался прямиком в бок Келя. Девушке явно больше всего не хотелось расставаться именно с кинжалами, из-за чего она начала быстро перебирать в голове варианты, как скоро и безопасно переменить ситуацию в свою сторону. К сожалению, безуспешно.

Замешательство Джил не ускользнуло от цепкого взгляда Сухого. Недовольный этим бандит её поторопил:

- Давай быстрей! А то я сейчас новую дырочку ему в груди просверлю, - остриё лезвия на полсантиметра вошло в одежду лекаря, отчего тот, дёрнувшись, отстранился, болезненно поморщился и засопел, - чтобы лёгкие проветривать! - Бандит злорадостно хохотнул.

Артистка сокрушённо выдохнула через ноздри. Ей ничего не оставалось, как отстегнуть свой пояс, и отдать его Псу. Как оказалось, на задней части ремня так же висела парочка метательных ножей. Но собакообразный не обратил на них особого внимания, вместо этого он уставился на кинжалы и ахнул:

- Ого! Сухой! Да это же не заточки какие-нибудь! Тут работой мастера попахивает, не меньше! - Не поднимая головы, толстяк развернулся к напарнику. - Слышь, чё говорю-то? Стоят целое состояние, небось!

В ответ тощий свирепо гаркнул, сжав свободную руку в кулак:

- Не поворачивайся к ним спиной, идиот! - Собакообразный подпрыгнул, развернувшись в полёте, испуганно вылупил глаза и отшатнулся на пару шагов. Хотя и зря. Артистка еле слышно скрипнула зубами от досады. Если бы она успела разрезать ещё несколько верёвок, чтобы иметь возможность свободно выбраться наружу, сейчас всё могло бы пойти совсем по-иному. Худощавый разбойник с немым укором посмотрел на грузного товарища, тот только хлопал очами. Потом всё же положительно высказался насчёт добычи. - Это хорошо, что кинжалы качественные - покажем их главному. Если они действительно так хороши, как ты говоришь - наверняка он останется доволен, и добавит их себе в коллекцию. - Сухой жадно ухмыльнулся. - Авось тогда и нам чего перепадёт. Как за такой улов не наградить-то?

Пёс, тоже обрадованный такой перспективой, улыбнулся так, что уголки рта утонули в обвисших щеках, и по-кретински блаженно гэкнул. Он небрежно кинул пояс Джил на расстеленный на земле плащ так, что кинжалы брякнули о ножи. Глаза артистки налились кровью от подобного безалаберного обращения с её любимым имуществом. Пёс, не обратив на это внимания, выжидающе уставился на путников. Не отрывая от толстяка гневного взгляда, артистка нащупала рукой рюкзак, схватила его за верхнюю петельку, и пропихнула сквозь дыру в сети. Собакообразный, не ожидая того, что тот тяжелее, чем кажется на первый взгляд, поймав рюкзак, просел, ухнув, пошатнулся, едва не завалившись на бок, и почти уронил добычу на землю. После чего восстановил равновесие, и с грохотом скинул её в общую кучу на плащ.

Девушка презрительно хмыкнула.

Сухой нахмурился:

- Слышь, девка, думаешь, я только вчера родился? Я прекрасно знаю, что такие как ты всегда держат туз в рукаве. Давай-ка, вытаскивай всё, что осталось, а то твоему дружку не поздоровиться. - Он грозно ощерился.

Джил, закатив глаза, медленно неслышно сердито вздохнула. Одной рукой она ухватилась за верёвки, чтобы удержать равновесие, а другой потянулась к голенищам сапог, достала из каждого по два метательных ножа, и раздражённо кинула их толстяку под ноги. Тот простодушно нагнулся, поднял их все, и швырнул к остальному добру артистки.

Худощавый одобрительно, даже с некоторым уважением, усмехнулся:

- Ишь ты, какая. С гонором. - И пробубнил. - Ну ничего, это мы поправим.

Сухой испытывал несказанную радость от того, что всё шло, как по маслу, и пленники не стремились доставить им проблем. Он с подозрением осмотрел весь арсенал, конфискованный у девушки, и сваленный в одну гору. А затем уточнил, прищурившись:

- Это точно всё?

Джил молча кивнула.

Немота, внезапно одолевшая артистку, вывела тощего бандита из себя, о чём он незамедлительно поведал:

- Что, говорить разучилась?! - Оскалившись своей просвечивающей устрашающей улыбкой, он злобно добавил. - Отвечай нормально, когда я к тебе обращаюсь! Пользуйся своим прелестным язычком, пока позволяют. - Он провёл большим пальцем по острию своего меча, в его глазах сверкнул кровожадный огонёк. - И зубками тоже, пока они у тебя ещё есть.

Впрочем, ему ни на секунду не удалось напугать Джил - на её лице не промелькнуло и тени страха. Тихонько высокомерно усмехнувшись, она ответила совершенно спокойно и чётко:

- Да, это всё. - Артистка с обжигающей ненавистью посмотрела на своего пленителя, благо, он не мог разглядеть этого в темноте.

Враждебно гладя на девушку, худощавый грабитель пошевелил нижней челюстью, и надменно хмыкнул, дёрнув плечами:

- То-то же. - Сухой начал опускать меч, будто расслабившись, но в следующий миг совершил стремительный выпад в сторону шеи Келя, остановившись в десятке сантиметров от сонной артерии лекаря. Юноша в страхе одёрнулся, икнув. - Но если ты нам соврала - то за каждый неучтённый нож, или любое другое оружие, которое найдёт у тебя сейчас Пёс, - он медленно перевёл кончик лезвия в направлении кисти Келя, - твой дружок лишится по одному пальцу, усекла?

- Усекла. - Покорно, но с толикой вызова ответила девушка.

- Отлично. - Тощий мотнул головой в сторону ловушки. - Пёс, проверь-ка её обувь ещё разок, на всякий случай.

Напарник послушно приблизился к пленникам, просунул руки в ячейки сети, запихал пальцы по очереди в каждое голенище сапог Джил, и обшарил их по всей окружности. Из-за толщины фаланг, у собакообразного не получилось запихать их во всю длину, но ему всё равно этого хватило, чтобы понять, что больше там ничего не прятали. Кроме того, в процессе он попытался ущипнуть артистку за более мягкую часть ноги, но не дотянулся, к своему большому разочарованию. А та с трудом сдержала гневный порыв, чтобы не врезать толстяку каблуком сапога по бесстыжей морде. Не обнаружив ничего нового, Пёс повернулся к своему дружку и отрицательно повертел головой.

Сухой кивнул:

- Проверь-ка ещё сапоги пацана, на всякий, а то, кто их знает?

Собакообразный вознегодовал:

- Эй! Мы так не договаривались! Я должен осматривать девку, а пацан достался тебе! - Возмущенно пробулькал он.

Чем разозлил напарника:

- Идиот! Если мы сейчас поменяемся - девка схватит меня за волосы и перережет глотку, а пока ты будешь глазами хлопать, и соображать, что делать - она уже выберется, и тебя следом за мной отправит к праотцам! Думаю, они уже догадались, что ты у нас проворен, как мешок с камнями! - И добавил с напором. - И умен, кстати, так же.

- Ладно, но только на этот раз! - Скрестив руки на груди, совсем без удовольствия согласился толстяк, надув щёки. В этот момент они стали настолько похожи на мыльные пузыри, что юноша невольно подумал, что если бы их проткнули чем-то острым, то они бы лопнули и сдулись со смешным звуком.

Собакообразный провёл ту же процедуру с обувью Келя, с абсолютно аналогичным результатом.

Удостоверившись, что пленники не припрятали оружие в легкодоступных местах, тощий обратился к товарищу:

- Слушай, Пёс, что-то я не вижу на них кошельков. Проверь-ка девкин рюкзак.

Судя по тому, насколько резво толстяк приступил к исполнению, подобные поручения по поиску денег ему очень даже нравились. Порывшись некоторое время в вещах девушки, Пёс погрустнел, и озвучил подельнику список находок:

- Здесь спальные мешки, жрачка, котелок, всякое для костра, и какие-то бумажки. Ничего ценного.

- Кошелька нет? - Сухой стрельнул взглядом на товарища всего на секунду.

- Я не нашёл. - Пожал плечами толстяк.

- Чёрт, - чертыхнувшись, худощавый бандит сразу же выдал в себе северянина, по крайней мере, для Келя, - я тоже у пацана в сумке не нашёл. Но уж больно дохрена у него там карманов. - Разбойник задумчиво посмотрел на землю. - Не могли же они отправиться в дорогу без единого вятого? А значит, деньги где-то есть, просто их так хорошо запрятали, что сходу не найдёшь. - В этот момент артистка совершила какое-то неопределённое движение, словно вот-вот собиралась что-то предпринять, но Сухой, приметив это краем глаза, резко вернулся в боевую позу. Девушка посмотрела на него невинным взглядом, притворившись, что не понимает, что его так взволновало. Грабитель успокоился. - Ладно, днём ещё раз перепроверим, там получше видеть будет. - Он снова обратился к приятелю. - Теперь опускай их на землю и прощупай, как следует.

Собакообразный взбунтовался:

- Бабу я осмотрю, а пацана ты должен сам! Мы не так договаривались! - Топнув ногой, обиженно пробасил Пёс.

- Ладно-ладно, только поторопись уже! - Раздражённо сдался худощавый.

Толстяк замер на месте, и, нерешительно сжав кулаки, пробулькал с надеждой в голосе:

- А может, ты просто перерубишь верёвку? Это вдвоём мы их так резво наверх затащили, а мне одному тяжело будет их спускать!

Сухой устало выдохнул:

- Во-первых, мы прячемся посреди леса, если ты забыл, и нам нужно экономить ресурсы, вроде верёвки, у нас её не так уж и много. А во-вторых, - он проникновенно посмотрел товарищу в глаза, - никто не просил тебя опустить их деликатно.

Пёс, радостно гэкнув, наспех запахнул рюкзак девушки, и побежал за дерево, на ветке которого висели Кель и Джил, повозился немного с узлом, и пленники в одно мгновение рухнули на твёрдую поверхность, точно вязанка дров. Сеть раскинулась по земле, освободив незадачливых путников. В момент соприкосновения, лекарь охнул. Артистка же только сдавленно ухнула, не раскрывая рта.

Келю и раньше приходилось падать с деревьев, не раз, и даже не два, но сейчас всё обстояло совсем по-другому. Вовсе не так, как тогда. В детстве, когда, когда срываешься с ветки, в тебя вселяется страх от осознания того, что ты допустил опасную оплошность, оступился, или поскользнулся, и это может тебе дорого обойтись. Когда ты находишься в полёте, ты боишься того, что ты сейчас ударишься, травмируешься, и тебе будет больно, может даже невыносимо. Но в детстве, когда ты приземлялся и осознавал, что остался жив и относительно цел, страх тут же испарялся совсем, а его место занимала жалость к самому себе, и обида за боль от ободранной коленки или ладошки, а на глазах, зачастую, выступали слёзы. Сейчас же, хоть лекарь и оказался на земле, испуг никуда не ушёл. И это стало для юноши чем-то невероятно непривычным. Напротив, его тревога превратилась в самый настоящий ужас, который затмил собой боль от падения. И чем больше он думал о том, что произойдёт дальше, тем хуже ему становилось. Ему стало страшно, как никогда раньше, от одного лишь осознания ситуации, в которой они оказались. Хотя, почему-то, меньше всего он боялся именно за себя. Ведь судя по разговорам бандитов, то, что он являлся лекарем, могло продлить ему жизнь, по крайней мере, хоть на какое-то время. Но вот о том, что в ближайшем будущем ожидало Джил, ему даже думать не хотелось. Поначалу он понадеялся, что разбойники заберут только их имущество, а их самих отпустят на все четыре стороны, но, когда те заговорили про перемещение в лагерь, даже самая последняя надежда в душе юноши угасла окончательно.

Разбойники приблизились вплотную, и Сухой пригрозил, наставив меч на Келя:

- Правила те же, один рыпается - другой получает увечья, возможно, даже несовместимые с жизнью. - Тощий расхохотался мерзким, рокочущим смехом, толстяк его поддержал. Неожиданно резко прервав смех, худощавый бандит посерьёзнел, и скомандовал. - Медленно поднимаетесь с земли, без резких движений, потом так же кладёте ладони на затылок, пальцы сцепляете в замок, и опускаетесь на колени. Всё ясно?

Кивнув, пленники расползлись из кучи-малы, и послушно выполнили требования разбойника.

Сухой ощерился, и сказал подельнику, мотнув подбородком в сторону артистки:

- Дождался. Вперёд.

Оскалившись настолько широко и криво, что юноша даже подумал, что по подбородку бандита сейчас потечёт слюна, Пёс с горящими глазёнками принялся ощупывать Джил. Встав на колени, он, для начала, схватился за голени артистки, тщательно прощупав каждую, но как только дело дошло до бёдер, похоть взяла своё над осторожностью толстяка, и его ладони сами собой соскользнули на филейную часть девушки, где его пальцы начали судорожно сжиматься и разжиматься. Его заплывшие зенки заблестели от блаженства. В это же время желваки на щеках артистки яростно ходили ходуном, но она успешно сдерживала свой гнев, даже ни разу не пошевелившись. Довольный началом осмотра, Пёс, утерев увлажнившиеся губы, взглянул на приятеля, чтобы спешно поделиться своим восторгом:

- Сухой, а девчонка-то хороша! Знатно сложена, хоть и одноглаза!

Высказывание толстяка вызвало внутри лекаря целую бурю негативных эмоций.

Худощавый бандит же отреагировал спокойно, на удивление, без зависти, или схожих эмоций. Вместо этого он, с некоторым беспокойством, оглядываясь по сторонам поторопил напарника:

- Продолжай давай, и побыстрее. И повнимательнее.

Тяжело и жарко задышав, толстяк энергично закивал головой, и повернулся обратно к Джил. Он спешно прощупал её талию, торопясь поскорее добраться до грудей. Наконец, дойдя до желаемого, собакообразный без малейшего зазрения совести обхватил их обеими руками, и наглейшим образом принялся мять, раскручивать и тянуть в разные стороны. Артистка, не желая этого ни одной частичкой своего тела, невольно издала сдавленный стон, чем только раззадорила Пса. После этого в то время, как его правая рука осталась на месте, и продолжала массировать грудь, его левая начала плавно опускаться всё ниже, постепенно перемещаясь к спине девушки, пока не проскользнула в заднюю часть её штанов. В дополнение к остальному, толстяк, забыв обо всем на свете, потянулся к шее Джил, своими жирными губами, высунув гадкий язык.

Ненависть забурлила в Келе с таким неистовством, что ему захотелось, наплевав на всё, сорваться с места и начать душить ублюдка, обхватив окаменевшими пальцами его мерзкую, обвисшую шею. И не отпускать до тех самых пор, пока его чёрная душа не покинет обрюзгшее тело вместе с последней предсмертной конвульсией.

Джил же переносила ситуацию настолько стойко, насколько вообще возможно - она просто старалась абстрагироваться от происходящего. Но, несмотря на все её попытки, ей всё же не удалось скрыть того непомерного отвращения, которое накатило на неё, когда тошнотворная рожа собакообразного оказалась рядом с её лицом. Брезгливо скривившись, она попыталась хоть немного отдалить этот ужасный момент, вытянув шею, и отвернув голову в другую сторону. В остальном больше никак не двигаясь, она даже не пыталась оказать бандиту никакого сопротивления, и, помимо прочего, к её чести, стоит заметить, что из неё больше не вырвалось не единого звука до конца "обыска". В этот же миг она невольно взглянула на лекаря. Поняв по дрожащим рукам и лицу, что тот взвинтился до предела, и уже готовился рвануться в бой, она начала корчить страшные рожи, используя доступную ей мимику на полную, стараясь без слов объяснить юноше, чтобы тот даже не думал отваживаться на опрометчивые, глупые, необдуманные, и смертельно опасные поступки.

Кель сумел прочитать выражение лица артистки, и кристально ясно уловил её послание. Сделав глубокий вдох, он досчитал до десяти, и натужно и протяжно выпустил воздух через ноздри, не отрывая испепеляющего взгляда от собакообразного, ему в очередной раз потребовалась вся его сила воли, чтобы обуздать обуявшее его негодование.

Но когда рука Пса, не покидая штанов девушки, начала медленно ползти в сторону её живота, волна злости вновь накатила на лекаря, словно необузданный цунами, и обратилась в бешенство. В тот момент юноше уже стало всё равно, что с ним случиться, если он в приступе ярости сорвётся с места, и попытается любыми доступными ему нехитрыми методами умертвить уродливого толстяка. Джил, увидев, как глаза Келя неистово вращались во все стороны, а зубы скрипели друг о друга так, что едва ли не крошились, сообразила, что тот снова оказался на грани приступа безмозглого героизма. Широко раскрыв веки, и тихо, но пронзительно шипя, чтобы не привлекать внимание худосочного разбойника, она опять попыталась вразумить обезумевшего лекаря. На этот раз безуспешно. Но буквально за мгновение до того, как юноша окончательно потерял голову, и совершил непоправимое, неожиданно, на выручку пришёл сам напарник любителя полапать беззащитных женщин.

Тощий шлёпнул толстяка неострой стороной меча по плечу распутной ручонки. Тот, одёрнувшись от испуга, видимо, забыв, где вообще находился, забегал по сторонам сальными глазёнками. Сухой наставительно пожурил приятеля, с недовольством:

- Ну-ка, ну-ка! По-моему, Пёс, ты слегка увлёкся, завязывай, давай, хватит с тебя. Не забывай, что мы на вражеской территории, и тут в любой момент могут вылупиться Раутовские следопыты. Пора ретироваться, мы и так уже задержались. Вернёмся в безопасное место - продолжишь.

Толстяк расстроился, и, натурально заскулив по-собачьи, нехотя прервался. Напоследок он безалаберно ощупал рукава артистки, почти их не касаясь, и возмутился:

- Да уж конечно! Мне вечно либо достаются самые страшные бабы, либо вы меня ставите в очередь самым последним! Слышишь, что говорю?! Знаю я вас! - Закончил он обиженно.

Пленники незаметно переглянулись, и оба вздохнули с облегчением. Про себя.

Худощавый пропустил замечание соратника мимо ушей. И вместо этого перевёл разговор в деловое русло:

- Ладно, теперь мой черёд обыскивать пацана.

Собакообразный кивнул, поднялся на ноги, отошёл назад на один шаг, снял с пояса свою дубинку, пару раз хлопнул ей по ладони, и занёс орудие над головой, приготовившись, в случае чего, нанести девушке сокрушительный удар.

Сухой с сомнением посмотрел вначале на Пса, потом на меч. В итоге, он повесил своё оружие на пояс. Видимо, он не решился ещё раз доверить что-то острое товарищу, потому как опасался, что тот из-за своей неуклюжести, ещё, чего доброго, ненароком прирежет девчонку. После этого он вновь оценочно оглядел собакообразного, и, здраво оценив его способности, решил, что не помешает дополнительно перестраховаться. Он свирепо прорычал, глядя на Джил:

- Эй, девка! - Артистка подарила тощему взгляд, полный презрения. - Замечу хоть одно неверное движение с твоей стороны - и сверну твоему дружку шею, поняла?!

- Поняла. - Мрачно пробормотала девушка.

Худощавый принялся довольно тщательно, со знанием дела обыскивать Келя, даже несмотря на то, что уже, похоже, догадался, кто в данной связке являлся мозгами, по большей части, а кто мышцами, и не рассчитывал что-либо найти.

По ходу дела, лекарь невольно взглянул на толстяка, и, к своему немалому удивлению, обнаружил, что тот дрожал от страха, боясь оторвать взгляд от Джил хоть на мгновение. Похоже, теперь, когда хоть немного крови снова прилило к мозгу, он осознал, что натворил, и вспомнил, с кем имел дело - с девушкой, которая ещё совсем недавно была вооружена до зубов, и которая, по словам напарника, могла в мгновение ока перерезать им обоим глотки, если они допустили бы хоть одну, самую крошечную оплошность.

Закончив осмотр, Сухой сказал:

- У этого тоже ничего. Вроде, оба чистые. - Осклабившись, он обратился к лекарю. - Повезло тебе, пацан, что твоя подружка умненькая, и не стала рыпаться, и ничего не припрятала. Поэтому пока что твои пальцы останутся при тебе. Пока что. - Он по-звериному оскалился. Ощутив себя крайне неуютно, Кель вздрогнул, и отметил, что тощий разбойник слишком любил демонстрировать оставшиеся у него зубы, несмотря на их малое количество. Худощавый крикнул напарнику, мотнув головой в сторону пленников. - Ладно, пакуй и тащи их в лагерь.

- А чё я-то?! - Взбунтовался Пёс не на шутку.

Тощий хлопнул себя по лбу, и провёл ладонью по лицу:

- Потому что мы с самого начала так с тобой договорились, придурок. Забыл?! Ты лапаешь девку, но взамен тащишь их в лагерь в одиночку.

- А... точно. - Собакообразный понуро опустил голову. Кажется, в тот момент он осознал, что краткий миг удовольствия, который он изведал, не стоил той тяжёлой неблагодарной работы, что ему предстояло проделать.

Сухой же, довольный своей проделкой, жадно потёр ладони:

- Я пойду позади - понесу добычу, и заодно буду приглядывать за нашими голубками. - Тощий с недоверием поглядел на пленников.

- Лады. - Пробурчал Пёс, и, уныло опустив плечи, приблизился к незадачливым путникам. - Ну-ка, сели! И чтобы без глупостей! - С этими словами он предупредительно потряс своей дубинкой в воздухе.

Келю с Джил ничего не оставалось делать, как слепо повиноваться указам обрюзгшего грабителя. Сухой снял меч с пояса и наставил его на более лёгкую добычу - на лекаря - чтобы пленникам в последний момент не взбрело в голову совершить что-то дерзкое. Пёс, в свою очередь, повесил дубинку на место, и, кряхтя, неловко затянул и завязал сеть над головами пленников. Юноша с девушкой опять оказались в весьма стеснённых и неудобных условиях, близко друг к другу.

Представив, что их будут тащит в таком положении одному бесу известно, сколько времени, Кель не выдержал, и закричал настолько громко, насколько мог, в том числе понадеявшись, что недавно упомянутые тощим бандитом следопыты из Раута действительно находятся поблизости, и они его услышат, и тут же примчаться на выручку:

- Да мы же так кожу в кровь сотрём! Позвольте нам идти самим!

Пёс закончил подготовку заложников к транспортировке, а Сухой в это время упаковал всё имущество артистки, использовав её же плащ в качестве импровизированного мешка. Сумку Келя он бережно повесил на левое плечо, а плащ с добычей закинул за спину так, чтобы правой рукой свободно держать меч наготове. Только после этого он повернулся к лекарю, и ответил:

- Э-э-э, не, брат, слишком уж подружка у тебя опасная. Есть у неё чего-то такое во взгляде, отчего мне кажется, что стоит разок зевнуть, и она зубами сеть прогрызёт, и голыми руками над глотки повырывает. Да ещё и таскает на себе больше ножей, чем у повара на кухне. - Но самодовольно хохотнул, и крикнул напарнику. - Слышь, Пёс, а ты, случаем, в трусах у неё ножей не нашёл?

Собакообразный расплылся в дебильноватой улыбке, придавшись недавним приятным воспоминаниям. Но быстро опомнился, и, отрицательно мотая головой, виновато забулькал:

- Не, Сухой, ты чего! Если бы там чего, слышишь, чё говорю? Если бы она там нож припрятала, я бы об него поранился, и обязательно тебе об этом рассказал! - Очевидно, толстяк не сумел уловить суть шутки ни одной из своих двух извилин.

Скривившись, худощавый повертел головой от безнадёжности данного случая, и плотоядно оскалившись, изложил свою мысль Келю до конца:

- Но ты, пацан, не ссы! Это здесь земля голая, а дальше травка, - он провёл ладонью по воздуху параллельно дороге, - мягкая, нежная, прямо как мама родная! Ничего с вами на случиться!

Издав злорадный гортанный рык, тощий подал напарнику знак, махнув мечем в направлении леса, тот перекинул верёвку через плечо, покрепче за неё ухватился, и потащил пленников в лагерь, потея, натужно пыхтя и грязно ругаясь. Худосочный двинул за ним следом.

Кель успел напоследок кинуть взгляд на прекрасное звёздное небо, что раскинулось у них над головами, прежде чем оно скрылось за кронами деревьев. Путешествие явно пошло совсем не по плану.

***

Хозяин дома разлил по кружкам всё, что оставалось в кувшине. Вышло всего по полёмкости на человека. Задумчиво повертев сосуд в руках, ДонАллан пробежался пальцами свободной руки по одной из своих косичек и взглянул на гостя:

- И Келя ничего не смутило в словах его спутницы? - Уточнил он, заглянув в кувшин.

- Многое. Но, как я и сказал, я старался не задавать слишком много неудобных вопросов подряд, чтобы она не испугалась, и не закрылась от меня полностью и навсегда. Хотя, конечно, стоит признать, что её скрытность доставляла мне некое беспокойство. В чём, однако, я не могу винить её с чистой совестью, потому, как и сам хранил кое-что в секрете. Но я рассчитывал, что если мы начнём узнавать друг друга постепенно, то, в конечном итоге, станем настоящими друзьями, и придём к полному взаимному доверию.

Старик поставил пустую ёмкость из-под пива на стол и выпрямился, сложив домиком кончики пальцев обеих рук:

- Что же это за форма доверия такая, когда один знает про другого всё, а второй про первого - практически ничего?

Разноглазый пожал плечами:

- Не знаю. Но, вроде бы, такая же, как когда-то была у нас?

ДонАллан взглянул на гостя исподлобья, и почти незаметно улыбнулся самым краешком рта:

- Ответ удовлетворительный. Но, не могу от себя не заметить, что Кель всегда обладал крайне пытливым умом. И являлся действительно вдумчивым слушателем. Особенно, во время моих лекций. А вот особой болтливости я за ним никогда прежде не замечал.

Доран наклонил голову набок:

- Когда вы с ним только познакомились, скромность и трепет перед личностью подобного масштаба не позволяли распускать язык больше положенного. Позже, во время совместной работы было некогда особо разглагольствовать, только по делу, а на лекциях я старался повнимательнее слушать, чтобы задавать поменьше вопросов, чтобы экономить столь драгоценное время моего многоуважаемого учителя. А по вечерам, когда наступала свобода, я, зачастую, валился с ног от усталости, и меня совсем не тянуло на разговоры, самое большее, на что меня тогда хватало - полистать интересную книжку перед сном. А свои выходные мальчишке Келю хотелось потратить на те редкие радостные моменты, когда ему удавалось пообщаться с друзьями, или изучить что-то новое и интересное для себя, помимо медицины. В такие дни мне не хотелось отвлекать тебя, чтобы обсудить художественную литературу, а по работе мы и так общались без конца.

Хозяин дома кивнул:

- Справедливо. Но я говорил совсем не об этом. Мне захотелось узнать, для чего ты рассказываешь всё в настолько мельчайших подробностях, и, зачастую, заостряешь внимание на, казалось бы, малозначительных деталях? Зачем, например, ты рассказал мне, как получил эту флягу? - Старик одними глазами указал на пояс гостя. - Или она имеет некое сакральное значение для твоей истории?

Разноглазый, поначалу, не сообразил, что его собеседник имел ввиду, и, приподняв одну бровь, взглянул на собственный ремень. Разобравшись, что подразумевал ДонАллан, он усмехнулся, и снял предмет обсуждения с пояса:

- В некотором смысле - да, но, на самом деле - нет. Но, всё же, стоит признать, что хоть сколько-то значительную роль для меня та фляга сыграла в своё время. О, кстати, эта, - он потряс ею в воздухе, - вовсе не та, которую я когда-то приобрёл в Рауте.

С этими словами он развернул ёмкость так, чтобы старик мог увидеть её оборотную часть. Оказалось, что с одной стороны флягу обтянули зелёной тканью, на которой белыми нитками вышили знак школы магии света - круг с шестью лучами, но по серёдке она скраивалась с серым полотном, по центру которого оказался вышитый чёрными нитками ромб - знак школы магии тьмы.

ДонАллан погладил бороду:

- Достаточно... символично. - Лёгким движением руки, он махнул в направлении разноцветных зрачков собеседника. - Ярко подчёркивает твои, - и сделал паузу, чтобы подобрать правильное слово, - особенности.

- Сложно с таким не согласиться. - Мрачновато вторил Доран, и вернул флягу на пояс. После чего добавил с неким задором в голосе. - Кстати, как ты смотришь на то, чтобы, в память о нашем совместном прошлом, за просто так раскрыть мне одну тайну, которая мучала целый континент вот уже бесы знают сколько лет? - Хозяин дома вопросительно приподнял бровь, выразив тем самым, как минимум, готовность выслушать своего гостя. - Почему ромб когда-то избрали символом школы магии тьмы?

Старик надменно хмыкнул:

- Луна, в качестве антипода солнцу, тогда показалась мне слишком банальным выбором. Но вот в чёрном ромбе есть что-то такое, неуловимое, необъяснимое, зловещее. - Он элегантно качнул пальцами. - Форма и цвет идеально сочетаются друг с другом, и в то же время контрастируют с округлостями белого солнца. В одиноком ромбе нет ничего лишнего, прямо как в самое магии тьмы. Он не распыляется на других. Кроме того, мы зачастую не замечаем, когда кто-то желает нам добра, как, большую часть времени, не обращаем внимания на солнце. А ещё, солнце греет всех без разбору, прямо как некоторые люди, которые помогают всем подряд, несмотря ни на что, из добрых побуждений. Зато у зла всегда есть чёткие границы, прямо как у ромба, и они известна всем - пересекаешь определённую невидимую черту, и для окружающих ты уже злодей. Мы не всегда можем сами понять, почему совершаем благородные поступки. Для них может иметься масса причин, прямо как множество лучей у солнца. К примеру, ты видишь, как человек подал нищему монетку, и в голове сразу возникает столько вариантов! Может, он действительно хотел помочь несчастному? А может, в прошлом он совершил что-то плохое, жестокое, и отвратительную, и теперь ему необходимо таким образом глушить глас совести, чтобы почувствовать себя лучше? Может, он боится, что когда-нибудь сам окажется в подобном положении, и надеется, что кто-то тоже поможет ему? А может, на самом деле, он достаточно богат, и одна монетка не делает для него разницы? - ДонАллан высокомерно усмехнулся. - В общем, не угадаешь. Но что же касается зла? С ним, чаще всего, всё очевидно при первом же взгляде. Если ты заметил, как кто-то пнул того же нищего на улице, ты сразу понимаешь, что он хочет повеселиться, наблюдая за чьими-то страданиями, и поднять свою самооценку и настроение за чужой счёт. Но! - Тут его глаза загадочно сверкнули, а голос понизился, чтобы добавить таинственности. - Ты вряд ли когда-нибудь узнаешь, что на самом деле сподвигло его на подобный поступок. Ответы на какие мрачные секреты таит его душа? Может быть, родители плохо обращались с ним в детстве, и даже творили что-то омерзительно, и теперь он вымещает злобу на тех, кто не может дать сдачи? Или, возможно, он узнал, что его жена изменяет ему, и теперь, от бессилия, пытается наказать за своё горе хоть кого-то? А вдруг, близкий ему человек неожиданно покинул наш мир, и он делает что-то подобное от печали и отчаяния? - Закинув ногу на ногу, хозяин дома вновь совместил кончики пальцев, и, наконец, закончил свой монолог. - В заключении, я уверен, что чёрный ромб намного лучше подходит, и описывает сущность магии тьмы, нежели какая-то посредственная луна. Круги и квадраты мы видим в повседневной жизни каждый день, а ромб выглядит как нечто искажённое, неправильное, и непонятно, что же на него настолько повлияло, что он стал таким? В этом есть что-то мистическое.

Не сдержав эмоций, гость аж присвистнул от услышанного, и озвучил свой комментарий, развалившись в кресле:

- С одной стороны звучит жутко интересно, и даже настолько логично, что придраться не к чему. А с другой - как-то чересчур затянуто, пафосно, и притянуто за уши. Ты так не считаешь? - Разноглазый по-плутовски ухмыльнулся. - Но не вижу смысла спорить с чужим восприятием, и, уж тем более, вкусом. Да и вообще, за несколько столетий эти знаки настолько укрепились в сознании людей, что менять что-либо уже поздно.

ДонАллан усмехнулся, выпустив воздух через ноздри:

- Уверен, если бы ты оказался современником создателей данной символики, они просто не смогли бы жить без твоего, несомненно, неоспоримо важного, одобрения. - Разноглазый невинно развел руки в стороны, и, прикрыв веки, коротко улыбнулся. Хозяин дома на жест никак не отреагировал. - Так или иначе, в таком случае, с какой целью ты мне всё это поведал?

Доран ехидно оскалился:

- Но ведь ты сам сказал, что хочешь знать всё. До мельчайших подробностей. - Сведя большой и указательный пальцы, гость оставил между ними пару миллиметров, чтобы изобразить, насколько мелкие детали он упоминал в своём рассказе, а в следующее предложение он добавил капельку мстительного торжества. - Вот я и делаю так, как ты попросил.

Однако ему не удалось пошатнуть невозмутимость хозяина дома. Взяв пустой кувшин в руки, тот осмотрел гостя оценивающим взглядом:

- Похоже, я стал заложником собственного любопытства. - И добавил многозначительно. - Что же, к этой роли мне не привыкать. Но, так или иначе, времени у нас с тобой ещё предостаточно. - Разноглазый нахмурился, и скрестил руки на груди, а старик высокомерно усмехнулся. - Похоже, наша беседа затянется. Я, пожалуй, схожу, наполню этот кувшин ещё разок.

Без труда поднявшись с кресла, хозяин дома развернулся на месте, и зашагал в сторону выхода. Но, остановившись перед дверью, оглянулся, чтобы поглумиться:

- Знаешь, девчонка оказалась права - ты слишком много болтаешь. Я лучше захвачу... два кувшина. - Когда он вышел из комнаты, кинул через плечо. - А то и три. - Доран поморщил нос.

Когда Разноглазый остался в комнате один, он немного посидел в кресле и от безделья потопал ковёр. Оглядев комнату, он поднялся, взял со стола драгоценную звезду, и подошёл к камину. Присев на корточки, гость покрутил украшение в свете пламени, по отдельности оценив блеск каждого из лучей. Не обнаружив ничего нового, он не испытал никаких необычных ощущений, поднялся, открыл за металлическую ручку стеклянную дверцу камина, и подбросил туда несколько поленьев.

Огоньки, чьи танцы к тому моменту уже перешли в настоящую феерию, немного успокоились и разошлись в стороны. Но, в то же время, самые неугомонные тут же вскочили на новую танцевальную площадку, и, не зная отдыха, вновь принялись энергично отплясывать, приближая свою собственную жизнь к завершению.

Но не успел Доран закрыть дверцу, как в комнату вернулся хозяин дома, и застал гостя в компрометирующей позе. В руках он нёс действительно аж целых три кувшина, оценив болтливость собеседника по достоинству. Пару он держал в одной руке за ручки, а в другой третий за горлышко:

- Ты что, решил её сжечь? - Уточнил старик с ледяным спокойствием в голосе, и, не дожидаясь ответа, дошёл до стола и поставил сосуды с пивом на стол. Он не собирался никоим образом мешать намерениям Дорана. Напротив, он размеренно долил в кружки недостающее пиво, и только после этого заговорил. - Неужели из-за наших небольших склок? Как мелочно с твоей стороны. - Он завёл одну руку за спину, а другую согнул в локте, посмотрел на собственные ногти, и высокомерно добавил. - Должен признать, что ты меня разочаровал. Правда, не сказал бы, что я буду по ней сильно скучать, но, всё-таки, это уникальная вещь. В некотором роде, своеобразный артефакт давно минувших дней. Будет немного жаль уничтожать её из-за такой мелочи. - Старик присел на своё место, и сразу взялся за кружку.

Разноглазый, ответил, не меняя выражения лица - выпад оппонента его совершенно не задел:

- Ты ведь сам меня учил не делать преждевременных и поспешных выводов. - Сказал он нравоучительно, с лёгкой издёвкой. - И что в итоге? Обвинил меня в преступных замыслах на пустом месте. - Он потряс звездой в воздухе. - А у меня в мыслях даже и близко чего-то подобного нету. - Он закрыл дверцу, вернулся к столу, положил звезду обратно, и уселся в своё кресло.

- Тогда в чём же дело? - Хозяин дома не выглядел так, как будто поведение гостя действительно его заинтриговало, скорее, он спросил это так, из вежливости.

- Просто захотелось рассмотреть её повнимательнее. Поискать какие-то неочевидные детали. А потом подумал, что раз уж всё равно поднялся, то почему бы заодно и не подбросить дровишек - скоро ночь наступит, холодает. - Зябко потерев плечи, он оглянулся на узкое вертикальное окно.

- Ты мёрзнешь в помещении в такой тёплой одежде? - Спросил ДонАллан с лёгкой ноткой недоумения, и приложился к кружке, не дожидаясь ответа. В общем-то, он его и не услышал, потому что, во-первых, на самом деле не стремился его получить, а во-вторых, Доран это прекрасно понимал. - Ладно, мне кажется, тебе следует вернуться к своему рассказу. - Старик утёр пену с усов и губ. - Я прямо-таки сгораю от нетерпения, настолько мне хочется узнать, что же там случилось дальше? - Однако, он проговорил это настолько монотонно и безучастно, что гостю показалось, что его собеседник иронизировал, хотя, казалось, с чего бы? Ведь он сам всё это затеял.

Так и не разобравшись, искренне ли говорил хозяин дома, Доран взялся за свою кружку, отпил из неё, и с удовольствием выпустил на волю хмельное дыхание:

- Итак. Келю и Джил не повезло попасться в сети самых настоящих разбойников.

Глава третья. Разбойники

На протяжении всего пути Пёс хрипел, сипел, ругался, и периодически останавливался перевести дыхание и утереть лоб от крупных, солёных капель. Лекарь заметил, что чем дальше они углублялись в лес, тем тише собакообразный начинал пыхтеть и чаще вставать на передышку. Кель не переставал надеяться на то, что толстяка хватит удар, чтобы Джил без проблем сумела разобраться со его тощим напарником. Или, хотя бы на то, что где-то поблизости разведчики из Раута как раз прочёсывали территорию. Но тщетно.

Сухой же ни на секунду не спускал глаз с пленников, и благодаря тому, что Пёс двигался совсем медленно, ни разу даже не запыхался, несмотря на нелёгкий груз на плече в виде имущества обезволенной парочки.

Джил обратилась камнем - непроницательность её помрачневшего лица побила все предыдущие рекорды. Лишь один раз она удостоила юношу укоризненным взглядом, в самом начале, когда Пёс только протащил их сквозь придорожные кусты, судя по всему, за то, что Кель едва не покалечился, или, что более вероятно, не расстался с жизнью, намереваясь броситься на толстяка, потеряв рассудок из-за того, что тот самозабвенно наслаждался юным телом артистки. Когда они стукались об очередную кочку, девушка лишь скрежетала зубами от злобы, не меняя выражения физиономии. И только периодически менявшие высоту брови и бегавшие из стороны в сторону глаза Джил выдавали активную работу её мозга. Юноша предположил, что девушка старательно выдумывала хоть какой-нибудь план побега.

Чем дальше они заходили в чащу, тем гуще становился лес, и тем тяжелее Псу давалось маневрирование между упавших деревьев, кореньев, бугров, ям, холмов и прочих неровностей местности, и тем больше синяков и ушибов зарабатывали натыкавшиеся на них пленники.

С каждым следующим выступом, пересчитавшим путникам все позвонки, внутри лекаря всё больше нарастало беспокойство, что лагерь бандитов находился настолько глубоко, и был так хорошо замаскирован, что скорое обнаружение его солдатами портового города казалось практически нереальным, что сильно уменьшало шансы на благоприятный исход сложившейся ситуации. Но, благодаря услышанному ранее, он понимал, что разбойники чего-то от них хотели, и, если и собирались убить, то далеко не сразу, что давало время спокойно и трезво всё обдумать, оценить происходящее, придумать надёжный план, и даже успешно его осуществить.

Наконец, когда счёт Келя перевалил за четыре тысячи, он обратил внимание на слабое мерцание в той стороне, куда их тащили бандиты.

В момент, как до места назначения оставалось всего около двадцати шагов, лекарь заметил узкую полосу света на высоте, сильно превышавшей человеческий рост. Лучи словно пробивались сквозь какую-то дымку, но юноша всё равно не мог понять, почему не приметил их раньше, особенно при таком мраке.

Только когда вся группа почти в упор приблизилась к необычному явлению, Кель наконец-то как следует смог рассмотреть, откуда исходил свет.

Оказалась, что всё это время точкой их назначения являлась самая настоящая лесная крепость. Судя по тому, что юноше удалось рассмотреть в темноте, она имела форму правильного многоугольника, хотя из-за ограниченности в возможности изменить положение своего тела в пространстве, ему не удалось бы сказать точно, сколько именно углов украшало это чудо природы, но он мог уверенно заявить, что больше пяти. Но самое удивительное, что стенами этому невероятному сооружению служили трёхметровые, ровные, прямоугольные, плотные кусты, почти без единой прорехи, в то время как на стыках углов их соединяли стволы деревьев, чьи пышные кроны служили крепости не самой надёжной, но все же крышей. Эдакий растительный дом походил на пристанище какого-нибудь лешего, который обустроил себе жилище из подручных материалов, и при том, без какого-либо вреда для природы. Кель сразу догадался, что столь необычное место не могло появиться само по себе, и тут, как пить дать, не обошлось без друидов - магов, специализирующихся на манипуляциях, связанных с природой в целом, и с флорой в частности. Тем не менее, кое-где на стенах и крыше, видимо, под влиянием времени года, начали образовываться небольшие бреши, через одну из которых лекарь и смог увидеть тот самый свет. Лекарь резонно предположил, что его источником мог служить разве что лагерный костёр.

Из-за того, что они слишком близко подошли к крепости, до того, как Кель её заметил и успел рассмотреть подробнее, он не смог оценить её истинных размеров. Зато успел приметить нечто, отчего у него по спине пробежал мерзкий, замогильный холодок.

Справа от их местоположения, в упор к одной из стен чуда природы стояла большая, деревянная телега, груженная бочонками. Лекарь сопоставил в голове пару известных ему фактов, сложил воедино несколько простых заключений, и пришел к вполне очевидному выводу, что в бочонках хранилось пиво, отчего ему сделалось не по себе ещё больше, чем до этого. Правда, судя по пустым местам, несколько бочонков уже употребили по назначению. Упряжь телеги пустовала, но Келю не удалось обнаружить поблизости каких-либо лошадей. И даже когда он напряг слух, ему не удалось уловить никаких признаков их нахождения поблизости - никто не ржал, не фыркал, и не цокал копытами: "Неужели, они их съели? - обескураженно предположил юноша. - Но зачем? Возможно, у них всё настолько плохо с продовольствием? - И тут ему в голову пришла мысль, от которой он остолбенел и невольно судорожно сглотнул. - А вдруг, нас с Джил ждёт такая же участь, и убивать нас не стали именно по этой причине?". От одной только подобной догадки Кель застыл от ужаса, ибо умирать, чтобы стать чьим-то обедом - это, пожалуй, самый последний из вариантов, как ему хотелось бы расстаться со своей жизнью. Но тут ему удалось уловить едва слышный шёпот, который доносился откуда-то изнутри крепости, который и отвлёк его от подобных страшных мыслей.

И лекарь сам не заметил, как в глубине его души начала нарастать паника.

Кое-как добравшись до лиственной стены, с трудом переставляя грузные ноги, Пёс с облегчением сбросил с плеча свою ношу, и вздохнул так тихо, как только мог:

- У-у-у-уф. Наконец-то доползли. - С этими словами обрюзгший бандит всем своим весом навалился на ствол ближайшего дерева, и принялся восстанавливать дыхание, пальцем одной руки оттягивая ворот рубахи, а ладонью другой то обмахивая увлажнившееся лицо, то утирая со лба пот, который всё никак не хотел перестать выступать. Его грудь тяжело вздымалась, а из лёгких несколько раз вырывался натужный кашель. При этом он постоянно вытирал промокшие кисти о штанины.

Кивнув головой, Сухой утвердительно промычал в ответ.

Внезапно, из-за стены послышалось громкий, хриплый смех, из-за которого все четверо задрали головы кверху. Он смахивал на звук, который возникает, когда пилят сухую древесину, но явно принадлежал человеку. За хохотом последовал неодобрительный возглас, который принадлежал кому-то с невероятно грубым голосом, и затем немедленно вновь воцарилась тишина.

Только сейчас лекарь осознал, что с того момента, как впереди замаячил свет, он ни разу не услышал внятной человеческой речи, которая доносилась бы со стороны крепости. Не говоря уже о шуме, которые обычно должна производить группа взрослых, пьяных мужиков.

"Они чересчур хорошо замаскировались для обыкновенных грабителей: укрылись в самом укромном месте во всём лесу, которое и днём с огнём-то не сыщешь, не то, что ночью. Простые опустившиеся до разбоя крестьяне уж точно не сумели бы так спрятаться. Во время алкогольной посиделки ведут себя слишком тихо - не горланят песни, не ругаются, не дерутся, почти не орут. Видимо, общаются шёпотом, и из пьяных удовольствий позволяют себе только шутки, вероятно, скабрёзные, над которыми и ржут в голос, и то, похоже, это под запретом, и наказуемо, хоть и не слишком строго, простым замечанием. То есть достаточно строго придерживаются некоего свода правил, чего неорганизованная толпа простаков добиться вряд ли бы сумела. Но бес его раздери, они ведь промышляют рядом с Раутом! Если их найдут - немедленно порубят на куски, но они, похоже, совершенно этого не опасаются. Значит, они либо безумцы, либо дураки, либо знают что-то, что придаёт им непоколебимую уверенность в своей безнаказанности. Возможно, они бывшие военные, и потому владеют соответствующей выучкой и умеют так распорядиться имеющимися в распоряжении силами, чтобы получить неоспоримое преимущество над противником, насколько бы тот не превосходил их в количестве и силе? А, может, как и предполагала Джил, на их стороне магия? В таком случае, наше положение намного хуже, чем казалось изначально", - и все эти невесёлые размышления пронеслись в голове юноши за доли мгновений. Тогда Кель даже не подозревал, насколько близок оказался к истине, но он никак не мог предположить того, что в самом деле козырей у душегубов окажется целая гора.

Более-менее придя в себя, Пёс спросил у Сухого, опять же шёпотом:

- Что главному скажем? - И потыкал пальцем в сторону Келя с Джил.

Сухой посмотрел на товарища, как на недоумка:

- А мы ему что-то особое должны говорить, по-твоему? Доложим, как есть. Мы же ничего не натворили, наоборот, отличились - притащили лекарства, второго лекаря и бабу, в придачу! - Худосочный разбойник окинул артистку хищным взглядом.

Пёс поспешил поправиться:

- Да не, - он отмахнулся рукой, - я про порченную сеть. Запасных-то у нас не шибко. Ультону не понравится, что из-за того, что мы зазевались, они успели несколько верёвок перерезать, совсем не понравится.

Сухой крепко задумался, почесав щетинистый подбородок указательным пальцем:

- Ничё не поделаешь, надо сознаваться. Если промолчим, а они сбегут через эту дырень, пока мы будем спать - Ультон, в лучшем случае, нам бошки открутит, и руки пообломает, а в худшем - сам нас продырявит. И это если эти двое не решат нас всех перерезать перед уходом. - Для подкрепления своих аргументов, Сухой покачал в воздухе мечом. - А так, думаю, отбрехаемся выговором. Ну, или пить запретит на время, но это вряд ли - всё-таки, больно сочный улов у нас сегодня. - Для пущей убедительности он тряханул плечом, на котором всё ещё висел плащ-мешок Джил, в котором находилась почти всё имущество пленных. Ножи и кинжалы звякнули друг о друга, а в глазах артистки в очередной раз вспыхнуло пламя ненависти.

Пёс пожал плечами, состроив крайне тупую харю. Очевидно, он не привык сам принимать какие-либо решения, или же был просто не в состоянии этого делать, в силу своего скудоумия. Поэтому, он всегда покорно и беспрекословно следовал указаниям и приказам более рассудительных товарищей, выполняя всё, что ему скажут.

Сухой мотнул подбородком в сторону дерева, на котором отдыхал Пёс. Тот не сразу понял, чего от него хотели, затем кивнул, развернулся, и, закатив глаза, разинул пасть, после чего принялся что-то вспоминать, прикрыв рот пальцами. Его худощавый напарник сердито выпустил воздух через ноздри, опустив плечи, и начал как-то странно кашлять, то длинными, то короткими прерывистыми очередями разной длины. Пёс обернулся, прислушался, придурковато улыбнулся, и принялся радостно выстукивать по стволу дерева условный сигнал в последовательности, подсказанной напарником. После первого же удара обрюзгшего бандита, из-за лиственных стен крепости перестали доноситься какие-либо звуки. У лекаря сложилось ощущение, что все, кто находился внутри, уловив первые признаки обнаружения своего логова, немедленно испарились, чтобы избежать любой, даже самой мало мальской опасности. Способность становится невидимыми объяснила бы, по какой причине бандиты совсем не боялись обнаружения, но подобный мистицизм казался лекарю настолько невероятным, что он сразу же отмёл этот вариант. И, тем не менее, сюрреалистичность этих картин заставила его чувствовать себя неуютно, настолько, что он даже вздрогнул: "Вот ещё не хватало попасться в лапы банде каких-нибудь магов-ренегатов, которые умеют принимать бестелесную форму".

Когда Пёс закончил выбивать кодовую последовательность, со стороны крепости вновь послышался шёпот, на этот раз с нотками радости. Кто-то облегчённо вздохнул. Тут юноша поругал себя за излишнюю бурность своего воображения: "Да они же наверняка просто по привычке умолкли! Вот я дуралей, напридумывал себе!". Спустя пару мгновений грубый голос, тот же самый, который приструнил недавнего хохотуна, приказал:

- Заходите.

Человек, разрешивший войти, не повышал голоса, но на фоне остальных приглушённых звуков и разговоров, единственное его слово, сказанное с самой обыкновенной повседневной громкостью, прозвучало как гром среди ясного неба.

Сухой кивнул и прошёл вперёд, в упор к стене крепости, у которой они всё это время стояли, ожидая позволения войти. После чего свободной рукой он ощупал кусты, похоже, в поисках какого-то определённого их участка, и затем раздвинул так, чтобы у Пса появилась возможность беспрепятственно затащить пленников внутрь. Тяжело вздохнув, толстопуз вновь взвалил верёвку на плечо, и, перевалившись за другую сторону ограды, затянул сеть с Келем и Джил внутрь, что далось ему нелегко, так как сучки, ветки и листья постоянно норовили помешать ему в этом деле. Лекарь с артисткой невольно навалились друг на друга, но, кряхтя и недовольно сопя, кое-как сумели расползтись в разные стороны. Сухой, дождавшись, пока напарник закончит, зашёл следом.

***

Попав внутрь, Кель сразу же принялся рассматривать лагерь, пытаясь запомнить как можно больше самых важных подробностей об окружении, опасаясь, что им могут надеть мешки на головы.

Как выяснилось, изнутри крепости имелось гораздо больше места, чем казалось снаружи - костром, что развели в центре, не получалось осветить всё, что находилось внутри.

Лекарь учуял тонкий манящий аромат аппетитного, сочного, жареного мяса.

В самой дальней части крепости, в противоположной стороне от того места, откуда вошли Сухой и Пёс, обособленно росли ещё несколько деревьев, не входивших непосредственно в конструкцию самого чуда природы. Юноша приметил, что на ветке одного из них висел какой-то мешок, но содержимого разглядеть не сумел. Под ним, опёршись на ствол этого же дерева, стоял человек. Кель пришёл к выводу, что тот охранял этот самый мешок: "Должно быть, там они хранят награбленное, или ещё какие ценности. Но с какой целью они подвесили его над землей? Может, там спрятан провиант, и так они оберегают его от грызунов? Но зачем тогда туда поставили сторожа?" - молча недоумевал лекарь.

По правую руку, относительно того места, откуда они вошли, стояли тканевые палатки, которые, судя по всему, служили разбойникам местом для ночлега. Для защиты от дождя бандиты накрыли их, похоже, какой-то кожей. "Надеюсь, каких-нибудь животных. Лошадей, например. Лишь бы не человеческой", - нервно хихикнув про себя, подумал Кель.

По бокам от каждой палатки стояли какие-то бочонки, маленькие стулья, табуреты, столики и другая нехитрая переносная мебель и утварь, а ещё лежали мешки разных размеров. Рядом со входом в самое большое из этих походных жилищ, которое больше походило на шатёр, красовалась пара маленьких сундучков, хотя, судя по внешнему виду, их скорее стоило отнести к большим резным шкатулкам.

А вокруг костра в центре, свет от которого Кель заприметил подозрительно поздно, жители крепости раскидали четыре массивных, толстых бревна, достаточно длинных, чтобы служить им скамьями.

Видимо, в целях безопасности, чтобы не спровоцировать пожар, разбойники перекопали каждый сантиметр земли от костра и до самых брёвен так, чтобы там осталась только невоспламеняющаяся почва. Зато дальше, до самых стен, здесь всё поросло густой, но невысокой травой, которая местами уже успела пожелтеть и пожухнуть, в соответствии со временем года. Однако кое-где виднелись и проплешины. Кажется, никто из бандитов не стремился взять на себя роль садовода, и они вообще никак не следили за окружавшей их растительностью. Вообще, эта поляна напомнила Келю ту, на которой они с Джил недавно делали привал, но в отличие от сыпучего серого песка там, земля здесь была жирной и маслянистой.

На каждом из брёвен, кроме того, что находилось слева от "входа", кто-нибудь да примостился.

Все бандиты носили примерно такую же одежду, как Пёс и Сухой, отличавшуюся только цветом, размером и покроем. И, что характерно, пурпурные накидки солдат из Раута имелись в распоряжении только у тех двоих, кто поймал в ловушку лекаря и артистку: "Чтоб их бесы разодрали, да они же маскируются под городскую стражу, чтобы обманывать, и грабить наивных граждан! Может, поэтому их до сих пор и не поймали?" - ужаснулся юноша.

Первым делом лекарю в глаза бросился разбойник, сидевший к ним спиной, у которого на поясе висела сабля, потому как он находился ближе остальных, из тех, кто собрался вокруг костра.

Рядом с ним сидел самый высокий и наиболее крупный из бандитов, положив руку товарищу на плечо: "Наверняка, он тут у них главный костолом, но зато самый глупый из шайки, - тут юноша невольно бросил короткий взгляд в сторону Пса, засомневавшись в своих выводах, но почти сразу вернулся к здоровяку, - настоящий великан", - так обозначил его Кель, затрепетав. Владелец сабли, который сидел в обнимку со здоровяком, на фоне того казался хлипким и тщедушным, хотя, на самом-то деле, по комплекции и росту не уступал любому другому нормальному человеку.

Со спины лекарь смог рассмотреть только то, что на поясе великана висела дубинка, а точнее, самая настоящая дубинищща, по сравнению с которой оружие Пса выглядело смехотворно, точно зубочистка. Из-за того, что здоровяк заслонял своей могучей спиной Келю весь обзор, в тот момент ему не удалось сразу как следует рассмотреть остальных членов шайки.

Но, что потрясло юношу, пожалуй, больше всего остального, так это то, что присутствующие не выглядели как разбойники, какими Кель себе их представлял: подлыми, уродливыми, кривозубыми душегубами, в грязнющей, рваной одежде, с кровожадными ухмылками на половину мерзкой рожи, поголовно вооруженными щербатыми кинжалами и арбалетами. В общем, такими, что при первом же взгляде сразу становилось понятно, что они уж точно не являются добропорядочными гражданами, и общество давно поставило на них размашистый крест. Но, как оказалось, реальные разбойники с виду смахивали на самых обыкновенных солдат, которые вышли из крестьян или из других небогатых сословий. Конечно, гораздо менее опрятных и дисциплинированных, но, тем не менее, именно это и внушило лекарю первобытный страх - то, что душегуба, как оказалось, не получилось бы сходу отличить от обычного человека по внешнему виду: "Получается, здесь, на континенте, какой-нибудь прохожий путник на лесной дороге может вонзить тебе клинок под ребро из-за пары монет, а потом спокойно пойдёт дальше по своими делами, беспечно насвистывая?" - от подобных домыслов лекарю даже немного поплохело.

От осознания обыденности настолько ужасающих происшествий у юноши, в дополнение ко всему, затряслись поджилки, что не помешало ему по привычке, или даже, скорее, на уровне инстинктов самосохранения, продолжить осматривать своё окружение.

Вдруг низкий, грубый голос, тот же, что разрешил их с Джил конвоирам войти, спросил:

- Ну что, как прошла рыбалка?

Кель не мог видеть, кто это сказал, так как никто из разбойников не удосужился даже выглянуть из-за широкой спины громилы, чтобы взглянуть на вновь прибывших, но предположил, исходя из всех имеющихся начальных данных, что голос принадлежал именно великану, что шло вразрез с его первоначальным выводом об умственных способностях здоровяка. И лекарь не ошибся.

Сухой покашлял, чтобы прочистить горло, и, повернув голову в сторону гиганта, что лишний раз подтвердило домыслы юноши относительно того, кто являлся главарём, произнёс полушёпотом, уставившись тому в спину, не смея двинуться с места без позволения, при этом он вытянулся в струнку, словно зелёный солдат, которого впервые вынудили что-то докладывать большому полковнику, или даже самому генералу, и тон его голоса сменился на соответствующий, уничижающейся-докладной:

- Отлично, просто отлично! - Восторженно шептал сухопарый негодяй. - Рыбка снова двинулась на нерест! Поклёв пошёл! Видимо, люди в Рауте уже устали сидеть за глухими стенами. Наконец-то уняли дрожь в коленках и набрались храбрости высунуть нос за ворота. - Сухой гадко усмехнулся. - На свою голову.

- Показывай. - Короткий приказ прозвучал тоном, судя по которому, отказ немедленно карался бы непоправимыми тяжкими телесными повреждениями. Кажется, главарь пока что не торопился разделять радость подчинённого. Видимо, прежде чем делать выводы, тот хотел, для начала, сам осмотреть награбленное.

Сухой дал отмашку Псу. Тот тихо возмутился:

- Мы ж договорились только до лагеря! - Его прерывистое бульканье напоминало Келю закипевшую в кастрюльке воду.

Тупое упрямство напарника слегка вывело худощавого бандита из себя. Он зашипел, точно змея. Змея без многих зубов:

- Придурок, что мне теперь, бросить их шмотки и тащить сеть? Кончай тратить наше время и берись за работу! Главный ждёт! - С этими словами он шлёпнул Пса неострой стороной лезвия своего меча по ноге. - Давай! Тут всего пара метров, не окоченеешь!

Бросив на напарника взгляд самой обиженной в мире собаки, толстяк в очередной раз схватился за верёвку и, недовольно бурча под нос что-то похожее на ругательства, потянул пленников в сторону костра.

Пёс протащил пленников между брёвен, и оставил их так, что в итоге они оказались у ног главаря, но, при этом все остальные преступники тоже могли их как следует рассмотреть.

Кель не стал сразу в подробностях рассматривать каждого разбойника, но вместо того он, воспользовавшись тем, что ему открылся гораздо более свободный обзор на окружающую действительность, решил в срочном порядке пересчитать общее количество находившихся внутри душегубов, потому как в тот момент это показалось ему наиболее жизненно важной задачей. Именно поэтому он начал интенсивно вертеть головой во все стороны.

И всё же, первым, за что зацепился взгляд не в меру любопытного лекаря стал источник аппетитного, будоражащего слюнные железы, запаха жаренного мяса, который он учуял сразу после того, как они попали в крепость. То оказалась свежеосвежёванная тушка кабана, имевшего весьма внушительные размеры, которую бандиты жарили на вертеле над костром. Кель понял, насколько правильно поступила Джил, когда решила пообедать заранее - ему совсем не хотелось истекать слюной перед целой ватагой негодяев.

На бревне, что лежало справа от великана, сидела ещё парочка разбойников. Эти, в отличие от первых двоих, рук друг другу на плечи не клали, напротив, они старались держаться друг от друга на почтенном расстоянии. На земле, промеж ступней каждого из них, стояло по бочонку пива. Они о чём-то оживлённо спорили. Из-за того, что обстоятельства вынуждали их общаться шёпотом, им приходилось наклоняться друг к другу поближе. Каждый держал в руке по пивной кружке. Они прерывали свой разговор только что того, чтобы наклониться к бочонку и окунуть в него свой питьевой сосуд, чтобы вновь наполнить его до краёв. Судя по тому, насколько глубоко руки бандитов уходили в ёмкость с алкоголем, лекарь сделал вывод, что посиделка продолжалась уже какое-то время. Когда Пёс вытянул Келя с Джил на всеобщее обозрение, оба бандита резко прервали свой бурный диспут, уставившись на пленников.

Оторвав взгляд от жаренного кабанчика, юноша краем глаза углядел на бревне напротив гиганта ещё одного разбойника. Келю не хватило поворота головы, чтобы как следует его разглядеть, поэтому пришлось задействовать ещё и торс. И как только лекарь совершил это движение, тот самый бандит, что сидел на противоположном седалище, нахмурившись, резко вскочил со своего места, прихватив лежавший подле него наготове лук. Заученным движением он выхватил из колчана на спине стрелу, и, прикрыв левый глаз, умело натянул тетиву и нацелил наконечник на юношу. Кадык Келя нервно дёрнулся, и он замер, боясь пошевелиться, так как разбойник всем своим видом показывал, что стоит лекарю совершить одно-единственное неверное движение, и у него в организме сразу возникнет передозировка железа, скорее всего, не совместимая с жизнью.

По-издевательски протяжно усмехнувшись, грубый голос отдал приказ:

- Расслабь булки, Кривой, они же всё равно, что связаны. - Великан медленно, снисходительно повёл рукой. - Садись.

Лучник, не прекращая хмуриться, перевёл открытый глаз на вожака и послушно вернул стрелу, лук и самого себя в исходное положение. Помимо того, что этот человек, в отличие от своих соратников, пользовался дальнобойным оружием в качестве основного, Кель приметил, что у его ног не стояло бочонка, как у остальных. Лекарь предположил, что, скорее всего, лучник, по крайней мере в эту ночь, исполнял роль часового, который, по-видимому, оставался настороже и держал голову в трезвости, прикрывая спины тех, кто сегодня развлекался на всю катушку.

То, что бандиты относились к своей безопасности отнюдь не безалаберно, и расставляли караулы, рассеяло последние сомнения лекаря: "Это точно не простые разбойники. У них имеется какая-то особая подготовка. Наверняка бывшие солдаты. И, уверен, что присутствие их и их лесной крепости скрывает либо сильный маг, либо амулеты. Поэтому-то их до сих пор и не сумели обнаружить медиумы и следопыты Раута". До этого момента Кель не переставал надеяться, что его отчаянный крик у дороги мог услышать хоть кто-нибудь. Теперь и эта надежда бесследно рассеялась: "Такие парни случайные места для ловушек не выбирают" - подвёл он печальный для себя итог.

Из задумчивости лекаря вырвала фраза великана, брошенная в его адрес:

- Эй, пацан, можешь перестать сверлить Кривого глазами. Не ссы, он тебя не прошьёт, по крайней мере, пока я ему не велю.

Наконец переборов страх, лекарь сумел найти в себе силы развернуться, чтобы посмотреть в глаза громиле, который, похоже, намеревался определить его дальнейшую судьбу. Как и ожидалось, юноша не обнаружил в облике великана ничего приятного.

Его внешность внушала первобытный страх. Здоровый, горбатый, множество раз переломанный нос, широкие, сухие, потрескавшиеся губы и двойной подбородок дополняла густая, пепельная, многодневная щетина. Жирные длинные волосы слипались, падая на лицо, уши и затылок толстыми сальными локонами. Но самое главное - глаза. Его взгляд полыхал холодной, животной яростью, заставляя любого, кого здоровяк удостаивал взглядом, дрожать от ужаса. И в то же время, выражением лица и расслабленной позой великан представлял собой человека, постоянно сохранявшего ледяное спокойствие. Однако, несмотря на обвислый подбородок, здоровяк совсем не выглядел толстым, хотя у него и имелся довольно обширный живот. Скорее, по заключению Келя, как медика, вожак бандитов постоянно то стремительно набирал вес, то так же быстро его сбрасывал, отчего кожа на лице растянулась, но из-за высокой скорости смены массы тела никак не успевала прийти в нормальное состояние. Видимо, он попеременно то объедался жирной вредной пищей, почти не совершая каких-либо движений, то занимался интенсивной физической нагрузкой, чтобы сбросить набранный лишний вес и нарастить мышцы. Это говорило о невероятно быстрых метаболизме и обмене веществ в организме. Что ещё очень явно бросилось юноше в глаза, так это руки великана - они были настолько широкими, крепкими и мощными, что, казалось бы, один кулак он мог использовать, как наковальню, а другой как молот, чтобы ковать раскалённый металл. Лекарь пришёл к выводу, что разбойники избрали крайне неординарного человека себе в качестве вожака. Или, что более вероятно, он сам себя выбрал, не шибко переживая о чьём-либо праве голоса.

Здоровяк, в это же время, сам внимательно изучал Келя.

Человек, который сидел с вожаком на одном бревне, и которого последний приобнимал за плечо, наоборот, не обращал на пленников абсолютно никакого внимания. Судя по его покачивающейся из стороны в сторону голове, плавающему, невидящему взгляду, добродушно приподнятым бровям, и искривлённому рту, тот уже успел надраться до такой степени, что окружающая действительность вовсе перестала его волновать. Он лишь раз скользнул глазами по Келю с Джил, очевидно, даже не поняв, кто или что перед ним в тот момент находилось, но почему-то одобрительно хмыкнул, похоже, своим собственным мыслям, и сразу же продолжил с упоением и запрокидыванием головы лакать своё пойло.

Как только до ушей Джил долетела кличка стрелка-часового, к её горлу тут же подступила смешинка. Напрягшись, артистка попыталась сдержать сдавленный смешок, но, в конечном итоге, не выдержала, и прыснула.

Кель посмотрел на неё с недоумением и опасением за её жизнь и здоровье.

А великан переключил своё внимание с парня на девушку, сменив тон на более грозный:

- Я сказал что-нибудь смешное? Или это тебя забавляет ситуация, в которой вы оказались? - Однако выражение лица главаря разбойников ни капли не изменилось.

Усилием воли Джил подавила приступ веселя, и, нацепив своё любимое выражение лица, полное отрешённости, ответила:

- Вообще-то да, сказал. - Она мотнула головой в сторону лучника, настолько, насколько ей позволяла это сделать сеть, и съязвила. - По-твоему, разумно давать в руки лук человеку, которого вы сами же кличете "Кривым"?

Девушка замолчала и впилась в великана насмешливым взглядом, при этом не изменив серьёзного выражения своего лица. Громила поступил точно так же.

У Келя мелькнула мысль, что если бы эти двое участвовали в конкурсе пантомимы, где участникам требовалось бы изображать статуи - то они оба непременно бы прошли в финал.

Лекарь мотнул головой, отогнав неуместные мысли.

Хмыкнув, великан оглядел Кривого, после чего едко подметил:

- Вообще-то как раз глаз у него, как у орла. Может со ста шагов белке череп прострелить, шкуры не попортив. - Здоровяк щербато ухмыльнулся, прищурив один глаз, и недвусмысленно стрельнул взглядом в район гульфика лучника. - "Кривым" его совсем за другое нарекли.

Тут все бандиты, и те, что сидели возле костра, и тот, что стоял подле деревьев, точно заговорённые, бросили на лучника косые взгляд, и гаденько, но тихо заржали, стараясь сохранить низкий уровень шума.

Оглядев их всех полным злобы взглядом, Кривой натужно выпустил воздух через ноздри, и недобро посмотрел на артистку.

Пару раз протяжно хохотнув за компанию со всеми, вожак призывно поднял руку. Этого хватило, чтобы через секунду все разбойники в лагере утихомирились. Довольный собой и исполнительностью подчинённых, великан хмыкнул. Затем он потянулся своей огромной ладонью к лицу девушки, и, слегка надавив, ухватил её через подбородок за щёки большим и указательным пальцами, после чего принялся легонько крутить её голову из стороны в сторону, явно оценивая внешность:

- А голосок-то у девки ничего такой. Повезло, что у нас как раз имеется клетка подходящего размера для такой большой певчей птички. Жаль только, что не железная. - Резко дёрнув шеей, Джил вырвалась из захвата главаря разбойников. Её взгляд выражал презрение и вызов, однако на лице всё так же не появилось ни страха, ни отвращения, ни даже трепета. Неторопливо отпрянув, громила кровожадно улыбнулся. - А ты у нас, как я погляжу, дерзкая. - Он одобрительно приподнял бровь. - Это хорошо. Чем отважнее и наглее девка, тем приятней сломить её волю к жизни. - Главарь бандитов настолько крепко вцепился пальцами свободной руки в бревно, на котором сидел, что на том с сухим хрустом появились вмятины. Кель невольно, хоть и едва заметно дёрнулся. Громила хищно оскалился, довольный произведённым эффектом. Остальные разбойники, переглянувшись, тоже оскалились, предвкушая предстоявшее развлечение.

Набычившись, Джил собралась что-то ответить вожаку, но Кель опередил её, решив срочно сменить тему, чтобы переключить внимание на себя, прежде чем артистка успела бы ещё сильнее усугубить ситуацию своим пламенным темпераментом и острым язычком:

- Что вы сделали с торговцем и его охраной?! - Закричал лекарь. Он очень опасался того, что ему не хватит духу, или что его голос задрожит, но, к счастью, у него в запасах оказалось достаточно смелости, чтобы ни того ни другого не произошло.

Медленно повернув голову, великан одарил юношу таким ужасающим взором, что у последнего даже похолодело внутри. Высокомерно приподняв подбородок, из-за того, что какие-то насекомые смеют дерзить ему и чего-то требовать на его территории, он ответил слегка надменно, с толикой презрения:

- А я смотрю, у вас у обоих большие яйца, да? - По рядам бандитов прокатился едва слышный смешок. - А вот тут маленько недостаёт. - Скорчив издевательскую физиономию, насколько такой человек с подобным лицом мог это сделать, он пару раз легонько стукнул себя по виску. - Видимо поэтому вы решили ночью погулять по лесу, где недавно без вести пропали люди, да? - Он осклабился. Кель заметил, что у здоровяка не хватало некоторых зубов, прямо как у Сухого. - Если ты ещё не догадался, малыш, ты совсем не в той ситуации, чтобы задавать мне хоть какие-то вопросы.

Внезапно робкие наивные надежды лекаря на хоть сколько-нибудь относительно благоприятный исход относительно судьбы пивовара и его сопровождающих улетучились, и он принял реальность такой, какая он есть. Почему-то после этого, наверное, из-за того, что он уже просто устал бояться, на него накатило абсолютное спокойствие, и из-за этого он решил сам ответить на свой вопрос:

- Вы убили их. - Хладнокровно произнёс лекарь, сам удивившись собственной храбрости.

Улыбка вожака стала ещё более свирепой:

- Не-е-е-е-т, - он вытянул голову вправо, - что ты! - А теперь влево, после чего посмотрел на юношу, приспустив одну бровь. - Как ты мог такое о нас подумать? - Его глумления звучали так натурально, словно предположение Келя действительно задело его за живое. После чего главарь указал рукой себе куда-то за спину. - С ними всё в порядке - они почивают в нашей комнате отдыха для гостей, здесь недалеко - всего пара-тройка метров под землёй, как раз под своей телегой, чтобы не потерялись. - В голосе главаря звучали юморные нотки - ему явно доставляло неплохое удовольствие издеваться над мальчишкой.

- Вы животные! Человеческая жизнь неприкосновенна, как вы посмели её отнять! - Выпалив это, Кель понял, что, попытавшись избежать конфликта, он, напротив, не сдержался и вспылил, чем только увёл его немного в другую сторону, и уже там наступил в кучу. Возможно много большую, чем та, в которую вот-вот вляпалась бы артистка.

Кроме того, лекарь подметил, что на конкурсе пантомимы здоровяк всё же занял бы второе место, так как последняя фраза юноши явно вывела того из себя.

Лицо вожака исказила гримаса гнева, в то время как в его глазах холодным синем пламенем продолжала гореть первобытная ярость.

Оказалось, что с правой стороны пояса главаря висели ножны, которых Кель до этого не замечал. Резким взмахом руки, совсем нехарактерным для массы его тела, великан выхватил кортик, и, подбросив его в воздух так, чтобы он перевернулся лезвием вперёд, ловко перехватил, и нацелил на нос лекаря:

- Уверяю тебя, они там великолепно проводят время. Никаких забот или беспокойств. - Плавным движением руки вожак провёл лезвием кортика на небольшом расстоянии от собственного горла. - Похоже, ты нестерпимо хочешь к ним присоединиться? - Великан освободил правую руку, чтобы провести большим и указательным пальцами по лезвию своего оружия от основания до кончика. Следом бандит, которого он всё это время придерживал за плечо, моментально обмяк, выронил кружку, со смачным хрустом треснулся лицом о бревно, и начал медленно стекать в сторону. Здоровяк, однко, не обратил на это никакого внимания. - Я уверен, они обрадуются столь болтливому собеседнику, а то что-то они там больно неразговорчивые в последнее время. По крайней мере, были, когда мы в последний раз проверяли. - Главарь провёл лезвием кортика по своему языку, оросив клинок капельками собственной крови. - Как думаешь, это заразно? - Разбойник коротко хохотнул, но тут же осёкся.

Браваду Келя как рукой сняло. По собственным ощущениям, в тот момент он уменьшился раза в три.

Заметив это, великан ощерился. Он уже собирался подняться, явно с недвусмысленным намерением лично вручить юноше промеж рёбер приглашение в "комнату отдыха", или, в лучшем случае, как минимум, покалечить. Но в этот момент в разговор вмешался Сухой. Буквально за несколько мгновений до этого в душе сухопарого разбойника велась борьба - он не мог решить, стоило ли останавливать вожака от убийства мальчишки. С одной стороны, возможно, главарь хотел только припугнуть мальца, с другой, он опасался навлечь на себя немилость великана за то, что вклинился в его с пацаном беседу. С третьей, если бы позже главарь как-то узнал, что он по незнанию прирезал лекаря только потому, что его не предупредили, это могло вылиться для Сухого и Пса в гораздо большие неприятности. Порешив, что последний вариант казался гораздо хуже, тощий бандит повысил голос:

- Ультон, не кипятись! - Он протянул руку в направлении вожака, но тут же замер, и не решился коснуться громилы. - Этот пацан лекарь. Живым он может принести нам гораздо больше пользы.

Главарь одарил Сухого недобрым взглядом, чем заставил того попятиться назад. Но всего через секунду сменил гнев на милость. Усмехнувшись, он уселся на место:

- Хм, лекарь, говоришь? - Великан почесал щетину лезвием. - Ладно, пускай тогда ещё поживёт. Немного. - Только теперь вожак удостоил вниманием встретившегося лицом с бревном товарища. Здоровяк похлопал его по спине, и сказал как-то несерьёзно-назидательно. - Эх, как же ты до подобного докатился, Бейтон? Что бы сказала наша матушка, если бы увидела тебя таким? - Следующее он пробормотал себе под нос. - А отец бы непременно выпорол розгами до крови. - Однако, как оказалось, брат вожака довёл своё сознание алкоголем до такой кондиции, что не смог даже хотя бы промычать в ответ что-нибудь невразумительное. Похоже, совершив скоростной поцелуй с древесиной, Бейтон просто-напросто моментально вырубился. Неодобрительно выпустив воздух через ноздри, Ультон вновь обратился к Сухому. - А девка на что-нибудь сгодиться, кроме пения?

Худощавый бандит пожал плечами:

- Непохоже. Но её стоит остерегаться - кажется, она отлично владеет клинками. Метательными и обычными, или вроде того.

Вожак нахмурился, но ненадолго:

- Тут, ты, Сухой, пожалуй, прав. От подобных её умений нам никакой пользы, одни беды. - Тут его взгляд подобрел, но в какой-то уж больно нехорошей манере. - Но не стоит беспокоиться. Уверен, что мы всегда найдём применение для столь складной девки. - Между бандитами пошли гнусные одобрительные шёпотки. - Что ж. Хорошо поработал - получишь свою награду сполна.

Сухой кивнул:

- Благодарю.

Двое на правом бревне оскалились ещё более мерзко, чем все остальные, и принялись что-то оживлённо обсуждать вполголоса. Ультон хохотнул и, подбросив кортик так, чтобы он перевернулся в воздухе лезвием к нему, схватил оружие за рукоять и спрятал в ножны, после чего рявкнул резко, с подозрением, как-то со злобой, в этот раз, обращаясь к Псу и Сухому одновременно:

- Почему не сработало распознавание?

Растерянно переглянувшись, Сухой с Псом пожали плечами:

- Не могу знать. Всё делали, как обычно, как положено. - Непонимающие-опасливо ответил худощавый.

Недовольно нахмурившись, Ультон явно остался не удовлетворён таким ответом, но копаться глубже в этой теме не стал, лишь задумчиво заключив себе под нос:

- Ладно, похоже, уже пора перезарядить. А то и заменить, уж больно быстро вся магия кончилась. Нужно будет заняться этим как можно быстрее. - После чего его тон вернулся к более привычному. - Рыбка пошла на нерест в указанном месте?

Пёс, почувствовавший себя не при делах, и решивший, что ещё немного, и про него и вовсе забудут и оставят без награды, спешно, радостно выпалил:

- Да-да! Прямо там, где Ворон сказал! Шаг в шаг!

Сухой внезапно нахмурился, затем стремительно сместился в сторону Пса и, сделав длинный выпад, смачно, от души, треснул того кулаком в скулу.

Пёс отшатнулся, ошалело посмотрев на напарника выпученными глазами, схватился за ушибленное место, и явно собрался заорать от возмущения, но вовремя одумался, оглянувшись на Ультона. Вместо этого он яростно зашипел, подвывая от боли:

- Ты чё, у-у-у-ый! Совсем охренел?! - Толстяк продолжал усиленно натирать свою больную скулу.

Не разжимая кулака, Сухой опустил голову, и посмотрел на напарника исподлобья, после чего бросил злобно, ткнув указательным пальцем в сторону Пса:

- Это ты охренел, дегенерат! Всем же ясно было сказано - ни при каких обстоятельствах, ни в коем случае, не упоминать Ворона!

Толстопузый бандит обиженно забулькал:

- Да ведь ты же сам только что его упомянул!

Худощавый немедленно выпалил в ответ:

- Да потому что ты уже о нём сказал, придурок! Теперь смысла держать его в секрете нет!

Следует заметить, что вся эта дискуссия проходила на пониженных тонах, едва ли не шёпотом, что лично для Келя придавало ситуации некоторую комичность, хотя в тот момент его в самом деле смеяться совсем не тянуло.

- Ну, да, - понуро признал Пёс, но тут же взъерепенился - ну, а чё такого-то?! - Тугоумный разбойник сжал кулак, видимо, собираясь ответить на, по его мнению, несправедливо нанесённую обиду, устроив потасовку, но его остановил Ультон, подняв руку:

- Ты бы радовался, Пёс, что тебе Сухой мозги на место вбил до того, как этим занялся я. Иначе ты бы сейчас зубы с земли собирал. - К великану вернулось ледяное спокойствие. - Но, если ты ещё хоть раз упомянешь Ворона при чужаках - одними зубами уже не отделаешься. - Главарь многозначительно пробежался пальцами по ножнам. - Я понятно объясняю?

Пёс потускнел. Сейчас он выглядел, как провинившийся мальчишка, которого только что отчитала строгая нянечка. Он пробубнил в свойственной ему манере:

- Понял я, понял.

- Молодец. - Без энтузиазма похвалил подчинённого Ультон. Теперь он вновь обратился к Сухому. - Что-нибудь ценное у них при себе имелось?

Кивнув, Сухой отошёл от напарника, обошёл пленных, снял сумку Келя с плеча, и поставил свою поклажу на землю перед главарём. Развернув плащ Джил, он продемонстрировал тому добычу:

- Пацан нёс с собой лекарскую сумку - в темноте да в спешке особо не получилось разглядеть, чего там, но уверен, что немало полезного. Пополним свои запасы.

Ультону такой ответ явно пришёлся по душе:

- Отлично. Наконец-то у старика снова появиться возможность нас подлатать, в случае чего. Что-нибудь ещё?

Кель рефлекторно оглянулся - ни у одного из бандитов голову не покрывали благородные седины, и, соответственно, никто не подходил под подобное прозвище: "Что ещё за "старик"? Может этот тот, что стоит вдалеке, у деревьев? Нелогично. Может, из-за возраста он быстро устаёт, и уже отправился спать? Вполне возможно".

- Да. - Худосочный бандит указал пальцем на рюкзак и пояс Джил. - У девки мы забрали больше дюжины метательных ножей и один какой-то странный, с лезвием необычной формы и вообще без рукояти. Ещё на поясе она таскала пару здоровенных кинжалов, с виду очень дорогих, явно работа мастера. Думаю, они станут отличным дополнением для твоей коллекции, Ультон. - Сухой молча уставился на главаря, в ожидании реакции.

Тот в ответ одобрительно качнул головой:

- Звучит интересно. Но отложим смотрины до завтра - при свете дня разглядывать добычу всяко сподручнее.

Сухой кивнул и добавил, обвернувшись на пленников:

- Кстати, по поводу девчонки - я решил, что раз она носит при себе столько оружия, значит, явно не пальцем деланная, поэтому решил, что будет лучше, если мы не позволим им идти самим до лагеря, а дотащим в сети.

- Правильно. Молодец, Сухой, далеко пойдёшь. - Великан поднял указательный палец вверх, не меняя выражения лица, видимо, таким образом он выражал похвалу. - Много золота у них было с собой?

Сухой замялся:

- Не могу знать. Как я уже говорил, мы не стали тщательно осматривать их барахло - темень, да и Раутовский патруль уже маячил на горизонте, боялись, как бы они нас не сцапали из-за проволочки.

- Верное решение, Сухой. Хорошо, хорошо. Ладно, тащите их вместе с добычей к деревьям, - вожак махнул рукой в указанном направлении, - утром поглядим, что они там прячут в своих сумках. А потом возвращайтесь, возьмите себе бочонок на двоих и присоединяйтесь к пирушке - хоть и не положено вам сегодня, но заслужили.

Сухой как будто только этого и ждал. С довольным видом, он уже собрался дать сигнал Псу, но осёкся, и, виновато понурившись, поведал вожаку:

- Ультон, тут такое дело. Мы замешкались, пока фиксировали сеть на высоте, поэтому они успели порезать несколько верёвок.

Великан нахмурился:

- Показывайте. - Властно изрёк он.

Сухой повернул голову к Келю:

- Пацан, а ну, предъяви-ка главному, чего вы там наворотили.

Кель послушно взялся за сетку по краям от разреза, и продемонстрировал размер отверстия Ультону.

Тот взмахнул рукой, и гневно выпалил:

- Такую полезную вещь испоганили, бесовские малолетки! Ну ничего, мы с вас спросим за неё сторицей. - Великан повернулся к подчинённым, насупившись. - А вы, остолопы, могли бы и поживей шевелиться! - Сухой и Пёс опасливо переглянулись, приготовившись отвечать за свою нерасторопность, но, внезапно, ко всеобщему удивлению и явному облегчению медлительных разбойников, главарь успокоился, но его губы исказила кривая недовольная ухмылка. - Ладно, что сделано, то сделано. Просто запихайте их в ещё одну сеть, поверх этой, и оставьте на дереве до утра. Но оплошность ваша - вам её и исправлять, а как - это уже меня не волнует. Но чтобы сесть починили и отчитались, я понятно изъясняюсь?

Сухой, обрадованный реакцией вожака, вытянулся по стойке "смирно", кивнул, и дал рукой отмашку Псу. В этот раз напарник, наверное, испытав эйфорию от того, что всё обошлось, даже не стал возмущаться, а наоборот, молча и расторопно схватился за верёвку, после чего потянул пленников на противоположную сторону лагеря. Худощавый бандит, упаковав добычу обратно, последовал за ним.

Пока пленников тащили к дереву, каждый разбойник посчитал своим долгом одарить Джил полным похоти взглядом, а некоторые ещё и показать Келю неприличный жест. Отчего лекарю было обидно и неприятно, и он начал испытывать к бандитам ещё большую неприязнь, чем прежде: "Мало того, что лишили свободы, так ещё и издеваются" - мстительно подумал юноша.

Охранник, что стоял поодаль от веселья, опёршись на ствол дерева, скрестив руки на груди, оказался таким же, как и остальные - ничем не примечательным разбойником, за исключением того, что ему тоже по какой-то причине досталась пурпурная накидка и меч солдат Раута в качестве оружия. Рядом с ним, под деревом, Кель приметил лекарскую сумку, очень похожую на его собственную: "Видимо, здесь неведомый "старик" хранит их медицинские припасы", - метко подметил лекарь.

Не здороваясь, охранник кивнул на пленников:

- Кого это вы припёрли?

Сухой, на удивление, оказался немного более воспитанным:

- Здорово, Кинтон. Да вот, по наводке Ворона поймали. И улов, должен тебе сказать, сочнее некуда. Если дальше дела пойдут так же хорошо - у нас тут прорастёт целый урожай из таких вот наливных яблочек. - Сухой обвёл рукой кроны деревьев.

Охранник, однако, не разделял энтузиазма соратника:

- И на кой нам здесь столько народу?

Худощавый бандит постучал себе пальцем по виску:

- Э-э-э, соображать же надо! Ну как "на кой"? За знатных людей можно требовать выкуп!

- А за обычных?

- А с обычными у нас разговор короткий. - Сухой провёл ногтем большого пальца поперёк горла.

Кинтон повёл бровью и самодовольно усмехнулся:

- Чё мы тогда пивовару кровь пустили?

- Сам же знаешь, что его случайно порешили. Сгоряча. - Тощий бандит раздражённо отмахнулся от назойливых вопросов охранника.

Кинтон выглянул из-за плеча худощавого товарища, и критически оглядел пленников:

- А эти чем такие особенные? На купцов не похожи. На детей знати тоже не смахивают. - Всё не унимался охранник.

- Чёт ты вдруг такой разговорчивый стал, а, Кинтон? В дозоре скучно стоять, что ли? - Мстительно огрызнулся Сухой. - Ты же всё сам прекрасно слышал, чай, не в километре от лагеря стоишь.

Охранник явно намеревался ещё немного подействовать на нервы тощему, как, внезапно, в разговор вмешался Пёс:

- Так куда нам их повесить? - Толстопузому бандиту явно нетерпелось вернуться к костру, чтобы как можно скорее залить зенки хмелем, заслуженным столь тяжким трудом.

Сухой и Кинтон переглянулись. Из-за вмешательства Пса всё их настроение вести дискуссию куда-то улетучилось.

Охранник мотнул подбородком в сторону мешка, который уже находился над землей:

- Рядом с этим и вешайте, я всю ночь бегать туда-сюда не собираюсь.

Пёс подтащил пленников под ветку, указанную Кинтоном, взял другую сеть, что лежала тут же, и принялся упаковывать в неё узников, как приказал Ультон. Сухой же аккуратно опустил добычу по соседству с другой лекарской сумкой.

Кинтон не оставил этот момент без внимания:

- Это что?

- Добыча.

- На кой она мне здесь? Кинь её в общак.

Сухой в ответ только досадливо цокнул языком:

- Кончай выпендриваться, Кинтон, тут есть медикометы, а ты сам знаешь, что от них нужно отгонять наших любителей "полетать", иначе они всё раздербанят и наглотаются, в надежде словить приход. Не переломишься. Кроме того, это приказ Ультона, хочешь оспорить - милости прошу. - Худощавый слегка наклонился на бок и издевательски-пригласительно указал обеими руками на костёр, точно услужливый дворецкий. Перспективы дискутировать с громилой заставили охранника прикусить язык.

Кель никак не мог понять, действительно ли между грабителями затесалась настоящая вражда, или же на самом деле они дружили, и таким образом всего лишь друг друга подначивали ради развлечения.

Довольный собой, Сухой уже собрался возвращаться к костру, и успел развернулся, но Кинтон его остановил:

- А если ночью дождь пойдёт? Откуда мне знать, что там внутри нет ничего, что вода легко уничтожит? Вдруг ты хочешь меня подставить? Если мне придётся покинуть пост, чтобы укрыть твой хабар под брезентом - Ультону это не понравится. А если я останусь на месте, но из-за этого мы потеряем часть добра, все стрелки переведут на меня. В любом случае, Ультон из меня всё говно вытряхнет из-за тебя.

Очевидно, эти двое всё-таки испытывали друг к другу немалую неприязнь, если не самую настоящую ненависть. Скорее всего, из-за каких-то инцидентов в прошлом, Кинтон совсем не хотел нести хоть какой-либо ответственности за добычу Сухого.

Скорчив недовольную мину, тощий обернулся:

- Вообще всё не получится - для этого придётся потратить неделю, а то и две. - Съязвил худосочный разбойник. - Не веди себя как последняя мразь, Кинтон. Никому не нравится работать, пока остальные отдыхают. Но сегодня твоя очередь стоять в охране, а завтра наступит чья-то ещё. Вот тогда и нажрёшься до поросячьего визга с остальным. По-другому никак - такой порядок. И не нужно выдумывать детские отмазки, чтобы создать проблемы остальным только потому, что тебя что-то не устраивает.

Кинтон оттолкнулся лопатками от дерева, и, угрожающе наклонив голову, процедил:

- Ты это меня сейчас мразью назвал? Чё, зубы лишние отрастил? Прошлого раза маловато оказалось, да?

Сухому явно не хотелось ввязываться в потасовку, да и, как показалось Келю, он слегка побаивался Кинтона, несмотря на свою браваду, но, видимо, горделивая натура худощавого бандита не позволила ему ретироваться, или, возможно, он просто опасался потерять лицо перед товарищами, или ещё по какой-то причине, но, судя по его набычившемуся виду, он совершенно точно уже собирался что-то ответить охраннику, когда внезапно Пёс выручил своего товарища, впервые за всё это время, вновь перебив их диспут:

- Чего это вы там языками чешете, пока я тут один спину надрываю, а? Помогайте давайте! - Как всегда, обиженно, и как-то жалостливо пропыхтел толстопузый разбойник.

Оба оглянулись на товарища. Пёс успел успешно натянуть вторую сеть поверх первой, и даже закинуть верёвку на ветку, а вот добиться успеха в том, чтобы в одиночку поднять пленников над землей, ему не удалось. Спорщики молча переглянулись друг на друг исподлобья, мысленно обозначив, что конфликт не исчерпан, и поспешили на помощь грузному соратнику.

Схватившись за верёвку втроём, они легко подняли Келя с Джил на высоту человеческого роста над землёй. Из-за скачкообразных движений лекарь и артистка болтались в сети, словно парочка варёных яиц в кульке, и даже пару раз случайно стукнулись друг об друга.

Как только бандиты надёжно закрепили верёвку, обвязав её вокруг ствола, Пёс тут же собрался подорваться обратно к костру, но его остановило то, что Сухой и Кинтон ещё стояли на месте, задрав головы кверху, оценивающе глядя на получившуюся конструкцию. Худощавый бандит уточнил с сомнением в голосе:

- А ветка выдержит?

Охранник почесал затылок и погладил подбородок, прежде чем коротко резюмировал:

- Выдержит. - Судя по голосу, он самую малость в этом сомневался.

- Не смею сомневаться. - Съехидничал Сухой. - В конце концов, если что не так - решение это твоё, и отвечать за него тебе. - Он хлопнул толстяка по плечу. - Ладно, Пёс, пошли, промочим горло. Мы заслужили.

Лицо собакообразного растянулось в блаженной улыбке, и он спешно кивнул. Кинтон же одарил парочку презрительным взглядом - учитывая их далеко не самые тёплые отношения, он и надеяться не мог, что эти двое помогли бы ему перевесить пленников на соседнюю ветку, чтобы скинуть вес с этой. Однако это подстегнуло его возвратиться к выяснению отношений насчёт местоположения добычи, но прежде, чем страж успел это сделать, напарники быстрым длинным шагом направились в сторону телеги с пивом.

Мрачно выдохнув через ноздри, Кинтон безразлично осмотрел пленников. На удивление взгляд, которым он одарил Джил, оказался намного менее распутным, чем у остальных разбойников. Затем он подошёл к плащу артистки, в котором находилась вся добыча, и, сердито крякнув, от души лягнул его. По звукам звякающего стекла Кель определил, что охранник попал по его сумке: "Уф, хорошо, что я все свои препараты и реагенты расфасовал по походным баночкам и склянкам, с толстым, прочным стеклом" - утерев испарину со лба, подумал лекарь. Выместив гнев на ни в чём неповинном хабаре, и удовлетворившись результатом, Кинтон вернулся на своё прежнее место, приняв ту же самую позу, в которой его застали пленники.

Кель смотрел в спину удалявшимся всё дальше похитителям: "По крайней мере, нас не убили сразу". Он старался сохранять оптимизм, подбадривая себя так, как только мог. Получалось не очень.

***

Дождавшись, пока Пёс и Сухой скрылись из виду, Кель решил выяснить мысли Джил о сложившейся ситуации.

Но та его опередила:

- Ты идиот! - Воскликнула артистка злобно.

- Чего? - Опешил лекарь, и от неожиданности втянул голову в плечи.

- Ты думаешь...

Начала было девушка, но её перебил Кинтон:

- А ну, заткнулись там, сопляки! Продолжите трепаться - языки вырежу. - Он угрожающе хлопнул по эфесу меча.

Повернув голову, Джил недобро посмотрела на охранника, но не стала ничего отвечать. Вместо этого она продолжила отчитывать Келя, теперь совсем едва слышным шёпотом, чтобы никто за пределами этой сети не уловил их разговора, однако, из-за напора, теперь её голос звучал ещё более зловеще:

- Думаешь, я не заметила, что ты собирался вытворить там, на дороге?

Лекарь виновато потупился, а артистка всё не унималась:

- Ну накинулся бы ты на Пса, и что дальше? Попытался бы избить его? Да у него масса тела раза в два, если не в три больше, чем у тебя. А ты сам-то, когда последний раз поднимал что-то тяжелее своего... любимого томика? Толстяк бы тебя с лёгкостью переборол, разве что тебе не удалось бы по-быстрому выдавить ему глаза, но что-то мне подсказывает, что тебе бы духу не хватило на подобное. - Окатив лекаря осуждающим взглядом, артистка продолжила нагнетать. - Ну ладно, допустим, тебе удалось обезвредить Пса на несколько секунд. А что дальше? Даже если бы мне и повезло, и я успела бы сориентироваться, и проткнуть Сухому горло, а если бы не успела?.. - Её возмущение было настолько велико, что воздух в её легких закончился раньше, чем она успела выразить свою спутавшуюся мысль. - А что, если бы Сухой оказался немного проворнее, чем я? Он-то там стоял наготове! Что, если бы он тебе одним взмахом полголовы снёс? Ну, прикончила бы я их двоих, а трупов в итоге оказалось бы три. - Келю показалось, что, если бы в этот момент откуда-нибудь взялась бы даже крошечная искра, Джил рванула бы с такой силой, что в радиусе двух километров от эпицентра не осталась бы ничего, кроме выжженной земли. - Короче, в следующий раз десять раз трезво оцени ситуацию, прежде чем предпринимать хоть что-то. Даже я понимала, что шансы для нас двоих найти выход невредимыми из того положения были настолько малы, что не стоило и пытаться. А, вроде как, я здесь всего лишь телохранитель, а умник - ты, но ты чуть не совершил невероятно тупую ошибку, которая могла стоить твоей глупой жизни.

Хоть артистка и завелась не на шутку, лекарь всё же подметил, что её мелодичный, пусть и серьёзно-взбешённый, шёпот звучал крайне успокаивающе, почти убаюкивающе:

- Душить. - Потупившись пролепетал юноша.

- Чего? - Неожиданное и неуместное слово выбило девушку из колеи настолько, что она потеряла мысль, и даже перестала отчитывать собеседника.

- Я не собирался его избивать, я хотел его придушить. - Хлопая ресницами, уточнил лекарь.

Артистка закатила глаза:

- Ох, во имя Освободителей, зачем?

- Ну, Пёс грязно приставал к тебе. Кто знает, как далеко он зашёл бы? А я просто не мог позволить этому произойти.

Почему-то такой ответ заставил Джил несколько умерить свой пыл. Устало вздохнув, девушка поудобнее развалилась в сетке, настолько, насколько получилось, и попыталась расслабиться:

- Что ж, ты же у нас лекарь, в том числе и хирург, а, значит, пальцы должен иметь крепкие, чтобы скальпель не дрожал, да? - Она невесело усмехнулась. - А значит, могло бы и сработать. - Хоть сказанное девушкой, похоже, подразумевалось, как шутка, прозвучала она скорее, как упрёк. Джил с отрешённым видом ощупала свою талию в том месте, где совсем недавно располагался целый арсенал её любимых метательных ножей. - И всё-таки, какой же ты наивный дурачок.

- Почему это? - От удивления лекарь вытянул шею.

- А ты до сих пор не понял? - Девушка взглянула на юношу как на неразумного ребёнка. - Ничего бы он мне не сделал. Даже если Пёс настолько туп, чтобы попробовать заняться подобным на дороге, где в любой момент могут появиться как случайные путники, так и розыскной отряд из Раута, то Сухой гораздо более разумен, и ни за что не допустил бы, чтобы их захватили только потому, что его дружку-болвану захотелось развлечься.

От осознания того, что он чуть зазря не положил свою жизнью на весы, где на противоположной чаше лежала смерть, и едва не подставил их обоих, Келю стало совсем паршиво. Джил же продолжала экзекуцию:

- А с главарём ты зачем начал пререкаться? Не будь ты лекарем - висела бы я тут одна сейчас, а ты бы составил компанию пивовару и его охране в уютном убежище под телегой. - Тут она выдала ещё одну мрачную остроту. - Пировал бы с новыми знакомыми, ели бы червей, запивая грунтовыми водами.

Кель не выдержал и яростно зашептал в ответ:

- Да затем, что, если бы ты свой рот не закрыла - ты бы их так взбесила, что они тебя на месте бы оприходовали, не дожидаясь утра!

- Ничего подобного. - С чувством собственного превосходства, Джил усмехнулась.

- И почему же это ты в этом так уверена? - Прищурившись уточнил Кель.

- А ты не заметил? - Беспечно ответила артистка. - Они ж надрались вусмерть. Даже если кому-то из них предложили бы мешок золота за то, чтобы меня поиметь - ничего бы не вышло. Бьюсь об заклад, что любой из них отключился бы, пока пытался вылезти из портков.

- О-о-о, что, правда? - Максимально скептично протянул юноша.

- Мхм. - Девушка самодовольно улыбнулась, и объяснила. - Как только я приметила, что они все лыка не вяжут, я сразу же решила порезвиться - побесить их, чтобы хоть как-то отомстить. А почему бы и нет? Раз безопасность девичьей чести гарантирована. В конце концов, они лишили нас свободы и честно заработанной собственности, разве можно оставлять подобное без ответа?

- Прекрасно, просто прекрасно, - сгримасничал юноша, - только вот ты не учла па-а-арочку маленьких моментиков.

- Каких же? - Джил улыбнулась ещё шире, ожидая, что Кель ляпнет очередную глупость.

- Ну, например, самого Ультона.

Выпустив воздух через неплотно стиснутые губы, артистка безразлично махнула рукой:

- Пф-ф. И что же с ним?

- А то, что он ни в одном глазу, если ты не заметила! Абсолютно трезв! Похоже, он не берёт в рот и капли. Уверен, у него получилось бы не только "стянуть портки", оставаясь в сознании и удерживая равновесие, но ещё и сделать много чего после этого!

- Не, это маловероятно. - С железной уверенность заявила девушка.

- И почему же? - Сдвинув брови уточнил Кель.

- Ха. - Джил наклонила голову, и принялась объяснять с таким видом, точно ей приходилось разъяснять что-то очевидное. - По-моему, это ясно, как день - Ультон невероятно гордый, и слишком высокого о себе мнения, чтобы насиловать кого-то на глазах у подчинённых, только чтобы их потешить. Он бы ни за что этого не сделал.

Задумчиво подняв голову, лекарь ненадолго поставил себя на место главаря разбойников, и с досадой, но в то же время и с облегчением признал, что артистка оказалась права относительно громилы. Тем не менее, она упускала один очень важный факт:

- А часовые? - Вкрадчиво уточнил юноша.

Девушка приподняла одну бровь:

- Что "часовые"?

Кель важно надулся:

- Уверен, что, когда мы оказались внутри, ты тоже заметила, что поодаль кто-то стоит, и довольно быстро сообразила, что это охранник. Судя по всему, у них тут строгая дисциплина, и часовым приходится держать голову ясной, стоя в стороне, пока остальные развлекаются. И, кажется, они этим совсем не довольны. Как ты считаешь, если бы здоровяк подозвал Кинтона, и предложил тому поразвлечься с новенькой хорошенькой пленницей, то он упустил бы возможность присоединиться к веселью только потому, что ему пришлось бы делать это на глазах у пьяной улюлюкающей толпы?

Бровь Джил приподнялась ещё выше, и она парировала, пожав плечами:

- Ты сам ответил на свой вопрос - у них тут строгая дисциплина. И ты слышал Кинтона - главный строго карает тех, кто покидает пост без разрешения. Ультон, конечно, вспыльчив, но непохоже, что он настолько мстителен, чтобы создать даже крошечную брешь в безопасности только для того, чтобы наказать маленькую, беззащитную девочку. - Приподняв ближние к носу уголки бровей, и надув губки, артистка иронично посмотрела на лекаря самым обезоруживающим взглядом, на какой только была способна.

Однако, это никак не подействовало на юношу - он остался максимально серьёзен:

- Что ж, положим, тут ты права. - Мрачно согласился Кель, но тут же нетерпеливо выпалил. - А о Псе и Сухом ты подумала?

- А что с ними? - Артистка насторожилась.

Лекарь продолжал распаляться:

- Они ещё не успели надраться, это раз. А два - Ультон настолько доволен тем, как они поработали, что непременно хотел бы их наградить. Как считаешь, если бы ты вывела его из себя настолько, что он позволил им закончить начатое на дорогое, в качестве поощрения, они бы отказались из-за наличия зрителей? Уж Пса подобные мелочи явно не заботят, тебе ли не знать.

Девушка стушевалась, но буквально через мгновение нашлась, что ответить, голос её, тем не менее, звучал уже совсем не настолько твёрдо, как прежде:

- Уж как бы они не нализались тут, и не изголодались по подобным зрелищам, я уверена, что никому бы не хватило аппетита наслаждаться видом голого Пса - полтора центнера волосатого, обрюзгшего, трясущегося сала. Что же касается Сухого - во-первых, он уже не молод, а во-вторых, он без малейшей мысли передал право обыскать меня этому жирдяю, а сам при этом стоял в стороне и выглядел максимально беспристрастным. Похоже, как мужчина он уже ни на что не способен.

Теперь наконец-то настала очередь юноши по полной насладиться всей мощью сарказма. Угрюмо насупившись, он обвёл рукой владения бандитов:

- Что-то я не вижу у них тут гарема. - Начал он парировать издалека. - Да и по пути сюда нам не встретилось ни одного борделя. Что-то думается мне, что они уж больно изголодались по женской ласке, чтобы упускать такой случай, и уж точно не поленились бы связать тебя и оттащить подальше от любопытных глаз, чтобы получить своё вознаграждение. Это что касается того, что никто не захочет глядеть на обнажённого толстяка. А что касается Сухого - здесь ты тоже упустила одну важную деталь.

- И какую же? - Нахмурившись, с вызовом уточнила артистка.

- А такую, что у меня в сумке есть препараты, которые мёртвого поднимут, не то, что определённые части мужского организма! А ещё они упоминали, что у них есть тут какой-то свой лекарь. Уверен, Сухой бы не побрезговал привлечь его, чтобы тот смешал ему нужную микстурку, чтобы провести ночь с молодой девушкой! - Тут лекарь резко подвёл черту. - Итого, что мы имеем? За то, чтобы пять минут поиграть на нервах у толпы пьяных, опасных, кровожадных мужиков, ты расплатилась бы сломанной до конца жизни психикой. - Тут Келя понесло. - Но ты же у нас такая известная и богатая артистка! Наверняка тебе хватило бы денег удалить эти воспоминания с помощью магии, и всё исправить, не так ли?!

Укоризненно взглянув на артистку, лекарь обиженно надулся, и, скрестив руки на груди, отвернулся, насколько получилось в пределах сети. При этом он довольно сильно раскачал ветку. Из-за чего он не увидел, что впервые за всё время их знакомства лицо Джил выражало искреннее изумление, от осознания того, что Кель действительно спас её от ужасной участи. Приподнявшись, она собралась что-то сказать, но осеклась, вздохнула, опустила плечи и глаза, и тихонько прошептала:

- Кель, послушай, ты прав. Я упустила из виду очевидный, но крайне важный момент, и из-за этого не задумалась о страшных последствиях своих действий. Прости.

Лекарь, недолго думая, повернулся обратно, потому как понимал, что в тот момент обиды следовало оставить на самом последнем месте. Разворачиваясь, он вновь раскачал ветку:

- Ладно, забыли. - Он перешёл на еле слышный шёпот, чтобы охранник, что стоял снизу, абсолютно точно не мог его расслышать. Между прочим, на удивление, Кинтон не замечал страстей, что разворачивались у него над головой. Похоже, он сосредоточился на том, чтобы подслушать, о чем трепались его товарищи возле костра, и поэтому не обращал внимания ни на что другое. - Надо как-то выбираться отсюда. У тебя есть план?

Неожиданно, Джил ехидно оскалилась:

- Слушай, Кель, а зачем ты с собой таскаешь средства, - она косо глянула на сумку юноши, после чего пару раз согнула и разогнула указательный и средний пальцы на одной из рук, - "для мужского здоровья", а?

Настолько широкой улыбки на лице девушке юноше ещё не доводилось видеть, что в текущей ситуации выглядело максимально неуместно. Он ответил, смущенно нахмурившись:

- Ничего такого я специально с собой не таскаю. У меня просто имеются нужные компоненты и реагенты, чтобы смешать подобную микстуру.

- Понятно. - Выдохнув, Джил приняла серьёзный вид, и тоже перешла на еле слышный шёпот. От улыбки на её лице не осталось и следа. - Я уже продумала план побега. - Она посмотрела на свою левую руку. - Ты уже, небось, догадался, зачем мне нужны деревянные кольца?

Кель кивнул:

- Кажется, когда ты дёргаешь безымянным пальцем, у тебя из рукава выскакивает нож?

- Почти. - Артистка подняла левую руку. - Не выскакивает, выстреливает.

- Выстреливает? - Лекарь не понял, что именно он сказал не так. - А в чём разница?

Девушка скорчила кислую мину:

- В скорости, балда. Его основное назначение не оказаться у меня в ладони, а прошить какому-нибудь ублюдку глотку на расстоянии так, чтобы он ничего не успел понять.

- А, ну да, звучит логично. - Юноша пожурил себя за недогадливость, тем более в настолько очевидном случае.

- Ага, ну так вот - это полумагическая полумеханическая штучка, результат совместной работы магов и гномов с Кадиреса. Кучу денег за неё отвалила. - Джил покрутила левым запястьем перед лицом Келя, хотя через рукав лекарь не разглядел даже очертаний занятного устройства, но полностью поверил артистке на слово. - Как только я резко дёргаю пальцами - из моего рукава на высокой скорости вылетает нож. Ни лесок, ни верёвочек, ничего такого. Как мне объяснили - кольца напрямую связаны с механизмом через мою душу с помощью магии. Поэтому я могу хоть вечность играть на лютне самые сложные партии - ножи не выстрелят до тех пор, пока это не будет мне действительно нужно. Короче говоря, кольца каким-то образом понимают мои команды. И эта штука зачарована так, что вывести из строя её почти невозможно, не боится ни влаги, ни жары, ни песка, ни прямых ударов. Разве что целый день намеренно колошматить её кувалдой со всей дури.

- Из-за этого механизма у тебя шрамы на пальцах? - Внезапно переведя тему, уточнил юноша, взглянув на пальцы девушки.

Внимательность Келя вновь удивила Джил:

- Тха, и это от тебя не ускользнуло? Так и есть. - В голосе артистки появилась досада. - Я чуть ли не каждый день практикуюсь, чтобы научиться ловить ножи в полёте за неострую часть, и до сих пор никак даже сносно не получается. Скорость чересчур высокая, и безопасный момент для ловли длиться не то, что доли секунды, а доли доли секунды. Все пальцы уже искромсала. Но я хотя бы научилась стабильно останавливать их, это уже немалый прогресс. - Она мотнула головой, чтобы выбросить эти мысли из головы. - Ладно, это сейчас не имеет никакого значения, главное, что в моём рукаве остался ещё один козырь. - Многозначительно взглянув на собеседника, девушка растопырила пальцы на левой ладони, выгнув кисть.

Кель взвился:

- Что? Ты так крупно рисковала, лишь бы не отдавать им нож?! - Лекарь чуть не сорвался на крик, но всё же удержался, и продолжил шептать. - А если бы Пёс нашёл его? Я остался бы без пальцев!

- Успокойся. - Лицо Джил вновь приняло нейтрально-раздражённое выражение. - Во-первых, не "без пальцев", а "без пальца". Помнишь уговор? По одному пальцу за каждый острый предмет. - Юноша хотел что-то на это возразить, но девушка не дала ему этого сделать. - А во-вторых, - тут она передразнила лекаря, проговорив следующее с такой же интонацией, как когда он укорял её за то, что ей хватило бы денег излечить психологическую травму за золото, только намного более глумливо, - ну ты же всё равно собрался в поход за кучей золота, тебе бы уж точно хватило на то, чтобы восстановить один-единственный палец, да? - Кель хотел что-то ответить, но тут он понял, что крыть было нечем, отчего воздух встал у него поперёк горла и он поперхнулся. Вместо слов он нахохлился, и посмотрел на собеседницу исподлобья. - А, в-третьих, по-моему, только слепой бы не заметил, что мои руки эту похотливую мразь в тот момент интересовали меньше всего, и там он ничего искать бы не стал. - Лекарь нехотя кивнул, ибо просто не мог не согласиться, однако, продолжал сверлить артистку уязвлённым взглядом. Она устало закатила глаза - эта игра в оправдайку уже начала ей надоедать, поэтому она перешла на более твёрдый и напористый тон, пустив в ход последний аргумент. - Этот нож - наш золотой билет на волю, в конце-то концов, что тебе дороже, жизнь или один палец?

Немного упрямо помолчав, Кель наконец капитулировал:

- Жизнь. - Буркнул он, но решил огрызнуться напоследок. - Если бы тебя потом в дороге вдруг ранили, и мне пришлось бы латать твои увечья, то ты была бы вынуждена доверить свою жизнь хирургу с неполноценной рукой! - Ещё немного помолчав, лекарь пришёл к выводу, что не стоило тратить драгоценное время на обсуждение неслучившихся вариантов настоящего, и оставил эту тему для себя позади. - Выходит, нам невероятно повезло, что Пёс оказался похотливой развратной свиньёй?

Джил недовольно скривилась:

- Нам? А может, это тебе повезло, что ты родился парнем, и чисто случайно взял в напарники девушку? С которой, между прочим, изначально не хотел даже разговаривать.

Лекарь задумался над тем, что только что сказала артистка. Он попытался представить себя на месте юной девушки в ситуации, когда её своими отвратными сальными лапами хватает и сжимает кто-то вроде Пса. Юноше хватило всего мгновения, чтобы вздрогнуть от отвращения. Поэтому он молча согласился и не стал развивать эту тему:

- Ладно, хорошо. - Юноша погладил лоб. - Слушай, а что бы мы делали, если бы они всё-таки отобрали у тебя этот нож? Ты придумала какой-нибудь запасной план? - Голова Джил начала медленно опускаться, и не останавливалась до тех пор, пока не начала смотреть на Келя исподлобья. Поняв, как это прозвучало, лекарь поспешил оправдаться, начав активно размахивать руками. - Нет-нет, ты не подумай. Я понимаю, что сам-то ничего и не предложил даже, и в тебе я ни капельки не сомневаюсь. Просто интересно, правда.

Такой ответ пришёлся артистке по душе:

- Придумала. - Она кивнула. - У меня припрятан ещё один нож, на самый крайний случай, но, чтобы его достать, мне бы пришлось раздеться. - Джил ехидно прищурилась. - А в такой тесноте, да ещё и на людях это совсем, знаешь ли, несподручно. - Джил вновь посерьёзнела. - Да и излишняя возня привлекла бы слишком много ненужного внимания. Поэтому, я и решила немного рискнуть, - она издевательски хмыкнула, - тем более, на кону стояла всего парочка твоих пальцев. - Кель скривился. - В общем, какая теперь разница? Всё ведь вышло настолько хорошо, насколько возможно. - Джил нахмурилась. - Ладно, мне нужно, чтобы ты выслушал меня максимально внимательно.

Однако бурное воображение лекаря тут же унесло его куда-то далеко за пределы лесной крепости. Он начал представлять всевозможные места, в которые артистка могла бы спрятать свой самый последний и важный нож. Но голос разума подсказывал, что с точек зрения физиологии и анатомии это казалось, как минимум, совсем некомфортным, а как максимум - невозможным. Кроме того, обида за наплевательское отношение к его фаланге ушла ещё не полностью: "Возиться ей, значит, неудобно, а оставлять меня без пальца - нормально", - посетовал про себя юноша, хотя всё ещё чётко осознавал, что девушка поступила правильно.

Закатив глаза и тихонько выпустив воздух через ноздри, артистка щёлкнула пальцами перед самым носом лекаря.

И это вернуло его на землю. Тряханув головой, юноша отогнал абсолютно все неуместные мысли, так как прекрасно понимал, что в тот момент его жизнь зависела от того, насколько внимательно он выслушает, поймёт и запомнит план побега.

Дождавшись, пока Кель обратит на неё свой взор, и кивнёт, Джил начала:

- Значит так, мы немного подождём, пока остальные члены банды нажрутся до беспамятства. - Она пожала плечами. - Всё равно торопиться нам некуда. Затем, под каким-нибудь надуманным предлогом попросим охранника подойти к нам как можно ближе. Когда он окажется на расстоянии вытянутой руки - я выстрелю ему в глаз ножом. - Лекарь скривился, но перебивать не решился. Сдвинув брови, артистка ненадолго задумалась. - Нет, в глаз нельзя. Скорее всего, он не умрёт сразу, успеет заорать, и тогда поднимется тревога. Придётся бить в горло. - Она посмотрела на юношу. - Ну-ка, ты же у нас тут знаменитый лекарь, в какую часть мне нужно попасть, чтобы получилось эффективнее всего?

Сведя брови, Кель немного помедлил, прежде чем нехотя очертил двумя пальцами область между кадыком и основанием подбородка:

- Вот сюда. Это самая мягкая часть горла. Если твой механизм стреляет достаточно мощно, то нож сразу же перережет голосовые связки и вызовет обильное кровотечение. Тогда Кинтон не сможет издавать звуков и довольно быстро захлебнётся.

Джил досадливо поморщилась:

- Бесы, на весу, да ещё и в темноте будет сложно прицелиться в такой маленький участок. А если я попаду ниже?

Лекарь слегка задумался:

- Ну, это зависит от того, насколько крепкий кадык у Кинтона, и насколько высока скорость полёта твоего ножа. Но, раз ты так уверена, что выстрел в глаз, - он рефлекторно указал на свою скулу, - прикончит его мгновенно, то клинок должен без проблем пробивать кость. Поэтому, в любом случае, даже если ты попадёшь в верхнюю часть грудной кости - этого должно хватить, чтобы Кинтон потерял возможность дышать, кричать, и довольно стремительно скончался. Самое главное - это перерезать трахею, а, значит, тебе нужно попасть по центру шеи, отклонение влево или вправо повредит сонную артерию, отчего он тоже скоропостижно умрёт, но всё ещё сможет заорать. А если ударишь слишком низко - то пробьёшь лёгкое, и умирать он будет чересчур громко, и намного дольше, чем мы можем себе позволить.

Джил коротко кивнула:

- Поняла, высота не слишком важна, главное попасть по центру, тогда ублюдок захлебнётся собственной кровью, даже пискнуть не успеет. - Она очень въедливо посмотрела на юношу. - И вот тут в дело вступаешь ты. - Кель навострил уши. - Ты будешь меня подстраховывать, поэтому тебе нужно быть предельно сосредоточенным. Как только я его прикончу, ты должен успеть схватить его любой ценой, если этого не успею сделать я. Не важно, за волосы, за одежду, да хоть пальцы ему в рот запихай и держи за челюсть. Главное- не дать телу упасть. Хотя нет, даже не так. Когда ты поймёшь, что он оказался на расстоянии твоей вытянутой руки - сразу же попытайся его сцапать - так будет надёжней, а я в это же мгновение перережу ему глотку, понял?

- Понял. А зачем нам его хватать? - Лекарь посмотрел вниз. - Под нами же мягкая трава, да и он не каменный - даже если упадёт - никто не услышит ни звука.

Артистка повертела головой:

- Дело не в этом. С помощью этого ножа мы выберемся из ловушки, поэтому нам любой ценой нужно успеть достать его из горла Кинтона.

- Ага. - Юноша погладил подбородок. - А зачем нам так рисковать? Если вдруг кто-то выйдет из палатки справить нужду и увидит, как мы держим обмякшее тело своего охранника возле сети - нам несдобровать. А если мы его сразу уроним - то если кто-то и заметит его отсутствие, то могут подумать, что он сам просто отошёл до ветру, например. В конце концов, у тебя же останется запасной нож?

Прикрыв глаза, девушка отрицательно помотала головой:

- Так не пойдёт. Во-первых, как я уже упомянула - он очень надёжно спрятан, а лишняя возня может привлечь внимание, а оно нам ни к чему, поэтому я его достану только в самом крайнем случае. - Джил явно не нравилось повторяться по нескольку раз. - А, во-вторых, он метательный. - Она начала говорить так, будто в сотый раз объясняла что-то непонятливому ребёнку. - А метательные ножи предназначены для того, чтобы наносить колющий урон, а не режущий. Конечно, у моих по бокам есть заточка, но она не шибко острая, и нужна только для того, чтобы использовать их в ближнем бою только в крайнем случае, потому у них рукоять банально не приспособлена, чтобы что-то кромсать. Метательным ножом, конечно, тоже можно разрезать сеть, но это отнимет у нас в десять, а то и в двадцать раз больше времени, что увеличит наши шансы попасться. - Она подёргала одну из верёвочек, словно струну. - Поэтому, если мы не успеем поймать тело Кинтона - ставки резко возрастут, и уж поверь мне, не в нашу пользу. - Кель понимающе кивнул, Джил ответила ему тем же, и продолжила разъяснение. - Когда я вырву нож из его глотки, ты отпустишь тело и начнёшь придерживать верёвки, чтобы я могла разрезать их как можно скорее, чтобы минимизировать вероятность того, что кто-то заметит, что Кинтон отсутствует. Как только окажемся на земле -первым делом убеждаемся, что нас не засекли, и потом сразу засунем его тело в сеть, чтобы она не казалось пустой. Уверена, в темноте никто ничего не разглядит и не заподозрит.

Как бы лекарю не хотелось этого избежать, но тут ему пришлось перебить артистку:

- Это плохая идея.

Резко умолкнув, девушка вопросительно посмотрела на юношу:

- Что не так?

Кель косо глянул на часового. Идея с убийством ему совсем не нравилась, но и предложить чего-то получше он не мог. Потому как ему едва-едва удавалось смириться с тем, что ему предстояло обменять свою жизнь на чью-то ещё, так как всё его нутро протестовало против этого:

- Если мы запихаем его тело в сеть, то они, - он мотнул головой в сторону костра, вокруг которого собрались разбойники, - очень скоро обнаружат пропажу часового, и, наверняка, бросятся в погоню. А я не уверен, что нам удастся убраться отсюда достаточно быстро и далеко настолько, чтобы они нас не догнали. Они могли расставить ловушки вокруг крепости, кроме того, кто знает, может, у них припасены какие-нибудь магические штучки, и опять же, этот непонятный "Ворон". Поэтому, я считаю, что мы должны как-нибудь приладить труп к дереву, чтобы со стороны выглядело так, что он стоит и продолжает нас сторожить. А в сеть мы можем положить сумку того другого лекаря, и до утра никто не заметит подмены, а к тому моменту нас уже и след простынет.

Отрешённо глядя куда-то мимо лекаря, артистка согласилась:

- Действительно. Так будет лучше. Так и поступим. - Задумчиво пробормотала она. - Тогда так: выберемся из ловушки и пригвоздим труп Кинтона к дереву его же мечом таким образом, чтобы, глядя от костра и палаток невозможно было увидеть клинок. После этого хватаем свои шмотки, и драпаем отсюда, что есть дури, но как можно тише. - Девушка самодовольно посмотрела на свёрток, который соорудили из её плаща. - Нам крупно повезло, что они поленились сразу рассортировать наши вещи, это многое упрощает. - Она глубоко вдохнула через нос, резко выдохнула через рот, и строго взглянула на юношу. - Всё ясно? Вопросы есть?

У Келя ушло совсем немного времени, чтобы как следует перебрать в голове немногочисленные пункты плана Джил:

- Да, кристально. В общем-то, моя роль сводиться к тому, чтобы поймать Кинтона, и не шуметь.

- В целом, так и есть. Но ты ещё поможешь мне закрепить труп на дереве. Ты будешь его придерживать, а я вонжу меч в ствол сквозь тело, тебе может силёнок на это не хватить.

- Мхм. - Лекарь кивнул. Тем не менее, последняя искорка его человеколюбивой натуры ещё угасла не совсем, и он попытался разжечь из неё хотя бы небольшой костерок. Юноша оглянулся на стражника, виновато потупился, и, запинаясь, робко зашептал. - Слушай, Джил... а может мы... ну... сможем обойтись как-нибудь... это, ну... без кровопролития?

Злобно скорчившись, артистка натужно выпустила воздух через ноздри и выпалила сквозь зубы:

- Твою же мать, Кель! Мы уже обо всём договорились! Какого беса ты решил передумать в самый последний момент? И вообще, как ты себе это представляешь?! Попробуем его уговорить, что ли? Мол, дяинька, отпустите погулять на полчасика, а то ножки затекли, а мы вернёмся, правда-правда? - Несложно догадаться, какую интонацию она использовала для этого предложения. - Или что?

Пропесоченный по самые уши, Кель не нашёлся, что ответить, и потому затушил ту самую последнюю искорку, чтобы покорно согласиться:

- Да. - Он тяжело вздохнул. - Ты права. В таком случае, всё решено, больше вопросов не имею.

Девушка сразу успокоилась:

- Хорошо. Тогда ждём удобной возможности, чтобы начать. Я скажу тебе, когда улучу наилучший момент.

Юноша кивнул и обмяк, смирившись с судьбой. Он провел в таком положении некоторое время, морально готовясь к тому, что им предстояло исполнить. И, в конечном итоге, его размышления над тем, насколько кровожадный план составила Джил, и насколько хладнокровно и быстро ей это удалось, невольно подтолкнули его к воспоминанию о том, в чём артистка призналась ему на дороге, аккурат перед тем, как их захватили. Чуть взбудоражившись, он приподнялся, вперился в артситку внимательным взглядом, откашлялся для того, чтобы прочистить горло и заодно привлечь внимание, и постарался коснуться этой темы настолько вкрадчиво и осторожно, насколько позволяло всё его красноречие:

- Слушай, Джил раз уж нам всё равно больше нечем заняться, может, расскажешь поподробнее, что ты имела ввиду, когда рассказала, что тебе приходилось "охотиться за головами"? - Он смущённо отвёл взгляд и нервно хихикнул. - Ну, знаешь, чтобы как-то время там скоротать?

Артистка стремительно метнула на лекаря вопросительно-гневный взгляд, но в следующий же миг стушевалась, и поведала как-то сбивчиво:

- Ну, я...

Но дать какого-либо внятного ответа она не успела, потому как её речь перебил приятный, с едва заметной скрипотцой, старческий голос, который донёсся со стороны того странного, непонятного серого мешка, что всё это время висел по соседству, и на который путники не обращали и малейшего внимания:

- Добрый вечер, молодые люди.

И испугал обоих: от неожиданности девушка широко распахнула глаза и поперхнулась собственными словами, а лекарь икнул и подпрыгнул на месте.

***

Кель рассматривал человека, который, как оказалось, всё это время делил с ними одну ветку. То, что поначалу выглядело как серый мешок - оказалось такой же сетью, в которой Келя и Джил притащили в лагерь. Дополнительный эффект иллюзии придавала одежда старика - он носил огромную, бесформенную светло-серую мантию, с подкладкой цвета фисташкового ореха, которая являлась традиционной одеждой магов-целителей.

Кель начал догадываться, что этот старик как раз и являлся тем самым "лекарем", которого упомянули разбойники. Но на самом деле он являлся "целителем", но, похоже, головорезы не видели разницы: "Но почему его держат в сети? Я думал, он один из них" - никак не мог взять в толк юноша.

Лекарь попытался разглядеть лицо старика в тусклом свете, что доходил до них от лагерного костра, но юноша с трудом-то собственную руку мог рассмотреть, не то, что загадочного соседа.

Живя на острове с ДонАлланом, Кель повидал магов всех специализаций и возрастов. Обычно он смотрел на них издалека, так как в моменты, когда учитель принимал у себя очередного необычного гостя, вся посильная работа ложилась на плечи юного ученика легендарного целителя, и из-за этого ему зачастую не удавалось не то, что как следует поговорить с гостями, но даже хотя бы перекинуться с ними парой слов. Кроме того, юноше казалось, что учитель намеренно постоянно нагружал его работой в такие моменты, что бы он не имел даже малейшей возможности пообщаться с другими магами, и не начал вновь тешить себя ложными надеждами обрести магические способности.

Так вот, этот старик, висевший напротив, смахивал на любого другого мага-целителя преклонного возраста. Всё его лицо покрывали глубокие морщины. Он носил не особо длинную, всклоченную седую бороду. Его посеребрённые временем, зачёсанные на затылок волосы открывали всеобщему обозрению широкий лоб с густыми бровями, зато полностью закрывали уши на висках. Этот человек отрастил себе настолько длинную шевелюру, что большая её часть пряталась в капюшоне мантии. Небесно-голубая, с зеленоватым отливом радужка глаз довольно ярко светилась в темноте, что выдавало в старце весьма и весьма опытного и умелого мага с большим стажем.

Кель знал, что чем дольше и усерднее человек практиковался в том или ином виде магии, тем сильнее изменялись его глаза. Например, у магов земли, в преклонном возрасте цвет глаз менялся на тёмно-зелёный или матовый коричневый, в зависимости от специализации, а у магов воды радужка становилась сапфировой или цвета морской волны. Исключением являлись только маги света и тьмы - чем умелее становился маг одной из этих школ, тем светлее, или, соответственно, темнее, становился его собственный цвет глаз. Кроме того, маги-целители, по сравнению с остальными, обычно жили настолько долго, что их глаза зачастую начинали источать лёгкий свет, правда, едва заметный даже в ночи, а если в своё учение слишком глубоко погружался маг тьмы, то его радужная оболочка выглядела как один гигантский зрачок, что навевало жути на многих людей. Человек напротив стал исключением - его глаза светились достаточно ярко, чтобы в темноте его можно было спутать с кошкой.

Следующим, что привлекло внимание Келя, стали чересчур большие уши и нос старца. Изучая медицину, лекарь узнал, что эти органы росли у человека всю жизнь. Юноша мог поклясться, что перечисленные органы подобного размера он раньше видел только у ДонАллана, что означало, что человек, который сейчас находился перед ним, возрастом не уступал его учителю.

С того момента, как старик поприветствовал невезучих путешественников, они продолжали молча пялиться на него, а тот, напротив, не терял времени зазря, и внимательно изучал своих будущих собеседников.

Наконец, откашлявшись, чтобы прервать неловкую паузу, целитель зашептал:

- Я искренне прошу меня простить, молодые люди, но, так уж вышло, что я невольно стал соучастником вашего разговора, совершенно случайно его подслушав. Но, в своё оправдание, должен заметить, что инициаторами данной цепочки событий являетесь вы, потому как именно вы потревожили мой сон, раскачав ветку, которая, так сказать, в данный момент является нашим общим пристанищем, что и привело к указанным последствиям. Поэтому, я выражаю искреннюю надежду, что вы сможете войти в моё положение, тем более, - он провёл рукой перед собой, - что, к сожалению, деться куда-нибудь ещё для меня банально не представляется возможным. Тем не менее, должен признать, что я искренне рад вашему появлению здесь, потому как считаю, что мы способны помочь друг другу найти выход из сложившейся непростой ситуации.

"Ого, как витиевато он выражается. Что ж, по крайней мере, по манере речи он больше похож на учёного, чем на разбойника. Это не может не радовать", - с облегчением подумал Кель.

А Джил, подозрительно прищурившись, нагрубила:

- Больно запутанно стелите. Вы кто, собственно, бесы вас раздери, такой?

Старик приложил руку к груди, и ответил с театральной грустью, повысив голос:

- Ох! Всё просто, дорогие мои - я точно такой же пленник, как и вы, по воле злодейки-судьбы попавшийся в жадные до наживы лапы этих неотёсанных и жестоких нарушителей закона. - Он кинул неодобрительный взгляд в сторону лагерного костра.

Кинтон, услыхав это, самодовольно-презрительно усмехнулся, и рявкнул:

- Разговорчики! Не помню, чтобы вам пасть разрешали разевать!

Артистка нахмурилась ещё сильнее:

- Ага. А кроме очевидного? В нашем положении немного конкретики, знаете ли, вовсе не повредит.

Старец ненадолго умолк. Ему потребовалась всего секунда, чтобы вычленить из своей обширной биографии наиболее важные в тот момент факты, после чего он продолжил, снова так, чтобы его слышали только собеседники:

- О! Действительно, - он растерянно приложил ладонь ко лбу, - я же даже не представился! Позвольте мне исправить сие крошечное недоразумение - меня зовут Монарх. Разрешите поинтересоваться, а как звучат ваши имена? - Он дружелюбно улыбнулся.

Кель собрался ответить взаимностью, но Джил не дала ему этого сделать, рассержено зашептав:

- Ничего себе! Тот самый Монарх! Рубаха-парень! Надёжный, как гномские часы! Ну, теперь-то мне всё понятно! - Лекарю показалось, что сарказм артистки оказался настолько плотный в тот момент, что можно было даже потрогать руками. - Как же я Монарха-то сразу не признала! Может, вам отдать мою банковскую книжку, где деньги лежат, да ещё и с кодовой фразой? Вы ведь Монарх, а не какой-нибудь там! Уж Монарху-то можно доверять, и глазом не моргнув. А вы какой Монарх, если не секрет? Король? Может, даже, король ДжумАран собственной персоной? Ба! Вот куда вы, оказывается, запропастились-то! А мы-то все думали, что вы давно почили от старости! Так нам нужно поскорее убираться отсюда и бежать во дворец! Вот ваша дочурка-королева-то обрадуется, что ненаглядный папуля вернулся, да ещё и из мёртвых!

Юноша не смог понять, почему именно девушка настолько люто взъелась на безобидного, как ему тогда показалось, старика, и обрушила на него всю мощь своей желчи. Он смог предположить, что, разве что, она перенервничала из-за положения, в которое они попали, предстоящего побега, и что, как оказалось, кто-то посторонний и непонятный подслушал весь их план и отказывался отвечать на вопросы напрямую.

В этот раз Монарх гораздо дольше смотрел на Джил, не понимая причин столь грубого обращения. Наконец, разобравшись, что от него требовалось, целитель озадаченно покачал головой, а далее ответил, не растеряв и капли своего добродушия:

- Ох-о-хо! Прошу прощения, где же мои манеры. - Старик покашлял, прочистив горло, и представился, как следует, официальным тоном. - Меня зовут МонархАркан. К сожалению, я живу настолько долго, что, боюсь, даже под пытками не сумею припомнить ни имён моих родителей, ни чем они занимались, чтобы раздобыть пропитание и крышу над головой. Сам я являюсь странствующим магом-целителем, чем и зарабатываю себе на хлеб. Состою в гильдии. Пожалуйста, зовите меня Монархом, для краткости.

Лекарь ткнул артистку в бок локтем:

- Вот видишь? Достаточно только спросить. Зачем же так грубить?

Джил с недовольством посмотрела на Келя, затем перевела взгляд на Монарха, судя по её лицу, артистка не испытывала ни малейших угрызений совести по поводу своего поведения:

- Прошу прощения за резкость. Просто не переношу, когда люди представляются не полностью - меня начинает преследовать ощущение, что от меня пытаются что-то скрыть. И это давит на мозги до такой степени, что меня аж корёжит. - Она обвела взглядом стены крепости. - Да и, как вы сами видите, здешнее окружение и контингент к вежливости особо-то не располагает.

И странствующий целитель, на удивление, даже поддержал девушку:

- Не беспокойтесь об этом, юная леди, моё чувство собственного достоинство не задето и на каплю. Напротив, для меня весьма и весьма отрадно видеть, что даже в такой глуши кто-то стремиться сохранять цивилизованность, и требует проявлять хорошие манеры. Особенно после того, как я провёл довольно продолжительное время в вынужденном общении с подобным, как вы изволили выразиться, контингентом. Однако, довольно об этом. Теперь, когда я назвался так, как полагается, мне хотелось бы, чтобы вы оказали мне встречную любезность.

Переглянувшись, Кель и Джил по очереди представились Монарху точно так же, как сделали это ранее друг перед другом в "Солёной Русалке".

- Во имя Освободителей! Не могу не признать, что это весьма и весьма необычная встреча. Я бы даже сказал, феноменальная! Так вы, мой новый юный друг, утверждаете, что являетесь учеником самого ДонаАллана? - Старец прищурился, стараясь как можно тщательнее разглядеть в сумраке лицо юноши. Похоже, свет его собственных глаз вовсе не помогал ему видеть в темноте, и выполнял, скорее, декоративную функцию, нежели приносил какую-то явную пользу. - То-то мне сразу показалось, что если ранее мы с вами и не общались лично, то, по крайней мере, где-то виделись.

Неспешная манера целителя выражаться длинными, извилистыми предложениями несколько выводила артистку из себя. А ещё больше её раздражало то, что они тратили слишком много времени на обсуждение отвлечённых от побега тем:

- Да-да, - невежливо встряла девушка, - на всём побережье люди хоть раз да слыхали об ученике легендарного ДонаАлана, а некоторые его даже собственными глазами видели. Давайте сейчас обсудим более насущные проблемы.

Слегка наклонив голову набок, Монарх пожал плечами:

- Как пожелаете, юная леди. Позвольте только заметить, напоследок, что, к сожалению, из-за обстоятельств, совершенно от меня не зависящих, в данный момент я не могу протянуть вам руку для пожатия, и тем самым завершить наш приветственный ритуал, и я искренне надеюсь, что вы не слишком осерчаете, если мы опустим данный момент. - Посетовал бродячий целитель. Артистка закатила глаза, вздохнула, и медленно утвердительно закивала. Удовлетворившись этим знаком согласия, старец продолжил. - Итак, возвращаясь к нашей первоначальной теме - я более, чем уверен, что в моих силах предложить вам весьма и весьма взаимовыгодное сотрудничество.

Скорчив подозрительную физиономию, девушка вкрадчиво уточнила:

- Послушайте, без обид, но чем нам может помочь кто-то настолько... - Джил оглядела Монарха с ног до головы, стараясь выразить как можно мягче, - преклонного возраста?

- О, дорогая моя юная леди, - старец улыбнулся с лёгкой ехидцей, - я уверен, что люди моего, как вы позволили выразиться, столь преклонного возраста, почти в любой ситуации могут помочь, как минимум, советом. Кроме того, смею вас заверить, что я владею весьма и весьма ценной информацией, которая, без малейшего сомнения, окажется для вас крайне полезной. Но также не премину заметить, - целитель горделиво поднял указательный палец в воздух, и неторопливо покачал им, - что я могу гораздо, гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.

Артистка недоверчиво хмыкнула:

- Ладно, давайте начнём с малого. Что за совет вы можете нам дать? - Она всё ещё сильно сомневалась в способностях старика.

Бросив косой взгляд на часового, целитель перешёл на еле слышный шёпот:

- Как я упомянул ранее, я стал невольным участником вашей беседы, и случайно подслушал ваш план. - Монарх деловито погладил бороду, чтобы немного её распрямить, и тем самым привести хоть в какой-то в порядок. - С тяжёлым сердцем вынужден сообщить, что даже если вам удастся осуществить задуманное - то за выигранное время вы никак не сумеете убраться от лагеря на достаточно далекое расстояние, чтобы очутиться в безопасности.

- Это ещё почему? - С вызовом бросила Джил. Тогда она ещё не удостоверилась, что новый знакомый заслуживал их полного доверия, и потому опасалась, что тот мог задумать каким-либо образом выменять у бандитов их с лекарем свободу на свою собственную. Что, честно признаться, выглядело не совсем обоснованно, потому как, очевидно, старец оказался в этой сети вовсе не потому, что приходился кому-то из банды другом или родственником, и, судя по растрёпанному внешнему виду, провёл здесь довольно продолжительное время.

- Исходя из выводов, которые я сделал ранее, подслушав разговоры членов нашей преступной шайки, прежде чем добраться до места, где вас захватили, вы провели в пути около половины дня, и большую часть вечера? - Кель кивнул. - Уверен, что столь значительный переход вас, как минимум, утомил, следовательно, вы не сможете двигаться в направлении от лагеря с максимально доступной вам скоростью достаточно долго, достаточно скоро вы выдохнетесь. - Целитель излагал всё это таким тоном, словно читал лекцию, отчего лекарь на мгновение почувствовал себя как дома, потому как привык к такой же манере изъяснения своего учителя с самого детства. - Так же, я полагаю, что вы осведомлены, что тремя днями ранее вышеуказанные недобросовестные элементы совершили варварский набег, по результатам которого им удалось захватить обоз одного крайне неудачливого торговца, лишив, при этом, жизни его самого и его сопровождающих?

Монарху ответил Кель:

- Знаем. - Кивнул он, и добавил угрюмо. - Весь Раут об этом знает. - Лекарь встрепенулся. - Кстати, а вы, случайно, не в курсе, почему разведотряды и медиумы до сих пор не сумели обнаружить это место?

- Отчего же, мой юный друг, в курсе. - Кивнул целитель. - Мне доподлинно известно, что Ультон со своей бандой прибегает к использованию различных амулетов, не только чтобы скрывать своё местоположение и создавать заслон душ, но и для достижения других своих бесчеловечных замыслов.

- Так и знал. - Крепче сжав верёвки, за которые юноша в тот момент держался, он с силой их дёрнул. Совсем нечасто, оказавшись правым, он испытывал досаду. Хотя эти чувства возникли скорее от того, что в тот момент в прах рассыпалась последняя надежда Келя на то, что кто-то придёт и спасёт их, и от осознания того, что их троица могла надеется только на себя.

От нетерпения артистка сжала пальцы в кулак:

- Хватит отвлекаться. Давайте-ка ближе к делу. - С нажимом в голосе настояла она.

- Верно, верно. - Кивнул целитель. - Так вот, я практически на сто процентов уверен, что вы даже не задумывались, что несчастный пивовар использовал в качестве тягловой силы для своей повозки тройку лошадей, которую бандиты, очевидно, присвоили вместе с остальным его имуществом. Таким образом, в случае если разбойники обнаружат вашу пропажу раньше, чем вы окажетесь неподалёку от городских стен, - он сделал мимолётную паузу, - кстати, прошу прощения, что снова меняю тему, да ещё и так скоро, но правильно ли я понимаю, что вы направлялись именно в Коридель?

Кель кивнул:

- Верно. - Артистка метнула на него грозный взгляд, отчего лекарь рефлекторно вжал голову в плечи, посмотрел на неё с недоумением и растерянно пожал плечами - место их назначения не казалось ему какой-то сокровенной тайной.

Целитель кивнул:

- Отлично. Так вот, если вдруг они обнаружат вашу пропажу раньше, чем вы окажетесь на подходе к Кориделю, то непременно пустятся в погоню, и не побрезгуют использовать лошадей для этой самой цели. Как думаете, - Монарх многозначительно посмотрел на одну из стен крепости, - кто окажется быстрее по итогу: парочка людей, пусть и молодых, но валящихся с ног от усталости, или тройка сытых, отоспавшихся разбойников, что скачет верхом?

Наклонив голову, девушка безразлично махнула рукой:

- Тоже мне, большое дело. По-моему, это только облегчает нам задачу, потому что мы можем просто-напросто украсть этих самых лошадей и доскакать на них до города, и тогда то, насколько мы устали, перестанет иметь хоть какое-то значение. - Она выжидательно взглянула на старца, предвкушая, что же он ей на это ответит.

Но Монарх оказался не столь недальновиден, как показалось заносчивой артистке, потому что у него быстро нашёлся контраргумент, а вернее, сразу несколько:

- К сожалению, это гораздо трудноосуществимее, чем может показаться на первый взгляд. - Девушка вопросительно приподняла бровь. Целитель не стал медлить с ответом. - Лошадей и внешние стены крепости стережёт ещё один часовой из людей Ультона. Кроме того, ему даны строгие инструкции поднимать шум в том случае, если кто-то попытается покинуть крепость в неположенном месте, или предварительно не простукав по дереву заданный код, который меняется каждый день. И уж можете мне поверить, дорогие друзья, инструкции эти соблюдаются по всей строгости, не смыкая глаз, ибо Ультон карает своих подчинённых за малейшую провинность, а в гневе он не просто страшен, он ужасен. И желающих попасть под его горячую руку вы банально не найдёте - ибо, если не свезёт, то по исходу наказания провинившийся может даже расстаться с жизнью.

Лекарь понимающе покивал головой, потому как уже успел сам в этом неоднократно убедиться. Но в следующий миг он посветлел и поспешил немедленно поделиться своей радостью:

- А ведь я запомнил, как и сколько ударов сделал Пёс, когда нас сюда приволокли! Это значит, что мы сможем без проблем выйти за пределы лагеря!

Монарх посмотрел на Келя, как дедушка смотрит на маленького внука, когда тот рассказывает наивную историю:

- Ох, мой юный друг, если бы всё было настолько просто. Коды на вход и на выход различаются, и меняются каждый день.

Джил цыкнула:

- И что такого? Мы просто можем подождать, пока кто-нибудь не захочет выйти наружу, и тогда подслушаем эту вашу комбинацию стуков. Всё равно рано или поздно кому-то из них приспичит опорожнить кишечник, желудок или мочевой пузырь.

Целитель прикрыл глаза и отрицательно повертел головой:

- Не хочется вас огорчать, юная леди, но, простите за излишние подробности, для отправления естественных нужд они выкопали выгребную яму в самой дальней точке крепости, потому как ночью всем членам банды строжайше запрещено выходить за стены лагеря, под страхом жесточайшего наказания, кроме самых крайних случаев. Я провёл здесь уже множество дней, и ни разу не застал ситуацию, чтобы у кого-то нашлась действительно веская причина выйти наружу, поэтому даже примерно не представляю себе, как мог бы звучать этот самый пресловутый злополучный код.

Артистка коротко гортанно рыкнула:

- Мать их! Кажется, что эти ублюдки продумали всё до мелочей, хотя по ним и не скажешь, что они способны на подобное.

Старец тихонько солидарно вздохнул:

- Конечно же, вы можете избрать чуть более длинный, но немного менее опасный пусть, хотя, на самом деле, я, пожалуй, поторопился с оценкой. - Девушка посмотрела на него выжидательно. - Для этого вам понадобиться выйти с противоположной стороны от того места, где находится часовой, соблюдая предельную осторожность, тогда появится вероятность, что он вас не услышит, или хотя бы подумает, что ему только показалось. Правда, тогда вам ещё придётся предварительно устранить Кривого. - Он кинул взгляд на разбойника, который в тот момент сидел к ним спиной. - Вы, разумеется, можете плюнуть на него, и попытаться прорваться с боем. Но готовы ли с полной уверенностью заявить, что вам хватит прыти проскользнуть сквозь листву, сориентироваться, разобраться с часовым снаружи, отвязать лошадей, оседлать их, и ускакать достаточно глубоко в лес прежде, чем Кривой вскочит со своего места, вылетит за вами следом через стену, и пронзит ваши сердца своими стрелами? - Джил уязвлённо опустила глаза, хотя Монрах и не злорадствовал, а всего лишь спокойно излагал, как в реальности обстояла ситуация. - Как бы не насмехались над недугом Кривого его товарищи, он, пожалуй, самый опасный бандит в этой шайке, разумеется, после Ультона. Как только остальные разойдутся спать - он начнёт прислушиваться и реагировать на каждый шорох. И не только потому, что, как и остальные, не хочет злить главного, но и потому, что стремиться стать идеальным солдатом - умелым, сильным, внимательным, и исполнительным, и, вынужден признать, Кривой достиг на этом поприще немалых успехов. Поэтому подкрасться к нему незамеченным в ночной тишине представляется почти нереальным. Одно неверное движение - и вы уже лежите со стрелой в глазу на траве, орошая её своими кровью и серым веществом. - Джил фыркнула. - Но даже если вам каким-то чудом удастся притворить этот пункт в жизнь, далее вам нужно будет придумать, как бесшумно пройти через кусты. Вы, конечно же, можете понадеяться на удачу, но в таком случае вам поможет только чудо. А если вы собираетесь уповать на чудо - то с равным успехом можете попытаться прямиком разобраться с охранником, стерегущим лошадей. Вдруг вам повезёт оказаться намного быстрее, и шуршания и криков никто не заметит? - Целитель пожал плечами. - Тем не менее, даже если вам удастся оказаться снаружи, не привлекая лишнего внимания - вы в любом случае не сможете позволить себе оставить свои недоброжелателям настолько весомый козырь, как тройку лошадей. Эта ситуация вынудить вас красться. Полагаю, мне не нужно вам объяснять, насколько хорошо распространяются звуки в ночном лесу. Единственная сломанная веточка, или слишком громкий вздох, или любой другой звук пустить всю вашу затею коту под хвост. Итого, для успешного побега вам совершенно необходимо идеально выполнить целых четыре пункта. - Он сжал ладонь в кулак, и начал отгибать пальцы. - Первое. Бесшумно прикончить Кинтона. Насколько мне известно, уже здесь вас терзают сомнения по поводу того, насколько успешно вы можете осуществить данную задумку. Второе. Подкрасться незамеченными к человеку, который сосредоточен на восприятии окружающего мира через все доступные ему органы чувств серьёзнее, чем летучая мышь. Третье. Изобрести способ беззвучно проходить сквозь густую растительность. Четвёртое. Не привлекая внимания обогнуть крепость по периметру, чтобы после этого быстро и тихо избавиться от финальной преграды - последнего часового. - Старец доброжелательно улыбнулся. - Пожалуйста, мои юные друзья, только не подумайте, что я затаил какой-то высокомерный умысел с целью унизить и оскорбить уровень вашего интеллекта, лишь затем, чтобы поставить на место дерзких юнцов. Смею вас заверить, что мои намерения, буквально, противоположны. Напротив, я лишь хотел указать, что ваш план несостоятелен, и вы не в состоянии осознать этого. Но лишь в силу того, что вы не обладаете всеми жизненно важными данными. И потому мне ясно видится, что вероятность того, что вы без проблем завершите задуманное, с невообразимой скоростью стремиться к нулю. Не говоря уже о том, что если вас поймают, уж здесь вы можете мне поверить, то заставят глубоко пожалеть о том, что вы посмели даже только задуматься о побеге. И поэтому я делюсь с вами своими знаниями об этом месте, чтобы мы вместе могли придумать что-то получше, друзья мои.

Отведя взгляд и скрестив руки на груди, Джил раздосадовано цокнула языком. Монарх оказался прав со всех сторон.

Целитель продолжил без тени надменности:

- Кроме того, если я правильно вас понял, вы собрались дождаться, когда все члены банды достигнут состояний алкогольного делирия, или, выражаясь простым языком, упьются до умопомрачения? - Артистка взглянула на целителя исподлобья, потому как искренне не понимала, уж здесь-то что могло пойти не так. - Так вот, вновь вынужден вас огорчить, но вероятность того, что это случится, крайне, я бы даже сказал, ничтожно мала.

- Н-да? - Подозрительно протянула девушка, и недвусмысленно посмотрела на того бандита, который ранее шлёпнулся лицом о бревно, и теперь дрых без задних ног, сладко посапывая в обнимку со стволом. - А по тому гаврику и не скажешь.

Кель проследил за взглядом Джил, и поддержал её:

- Это верно. - Он повернулся к Монарху. - Что заставляет вас думать по-другому?

Устало вздохнув, целитель попытался принять более удобную позу, но это ему не удалось, потому как его голова оказалась бы намного дальше, и потому ему пришлось бы говорить гораздо громче, чтобы собеседники его слышали, но в таком случае Кинтон бы их раскрыл. А старец не мог этого допустить, поэтому, недовольно крякнув, он объяснил:

- Видите ли, друзья мои, этот человек - единственное исключение из всех возможных местных правил, что нам весьма и весьма на руку, ведь на их стороне будет на одного бойца меньше. Но, право слово, сейчас это не имеет ни малейшего значения, а что действительно важно, так это то, что, возможно, с первого взгляда и не скажешь, но Ультон, скажем так, весьма и весьма трепетно, хотя, в его случае, скорее, будет уместно использовать слово "строго", следит за соблюдением дисциплины. Несведущему человеку может показаться, что он всего лишь праздно проводит время, просиживая штаны вместе со своими подчинёнными у костра, болтая ни о чём, выпивая, и вкушая вредную пищу. Но, в самом деле, он не так-то прост. На самом деле, он знает меру алкоголя для каждого из своих людей, и тщательно запоминает, кто сколько выпил, чтобы по достижении определённого лимита отправить человека в койку. Таким образом он постоянно поддерживает определённый уровень боеготовности, чтобы его солдаты уже были готовы к сражению спустя пару часов сна на случай, если придётся бежать или обороняться. Поэтому, вынужден сообщить, что ваша ставка на алкоголь оказалась заведомо проигрышной, опять же, по причине недостатка информации.

Джил нахмурилась. Похоже, ей было невероятно тяжело признать правоту Монарха, ведь тогда это означало бы полное поражение и провальность её плана. И это даже несмотря на то, что старец привёл неоспоримые аргументы в свою пользу, хоть притом совсем этим не кичился. Артистка задумчиво погладила подбородок, а затем задала уточняющий вопрос:

- Что ж, пожалуй, в ваших словах есть крупица истины. - Она посмотрела Монарху прямо в глаза. - Но что же такого вы можете предложить, чтобы наше сотрудничество стало действительно взаимовыгодным?

Радужки целителя сверкнули:

- Как когда-то весьма и весьма верно подметили ещё наши предки, моя дорогая Джил, рука моет руку. - Старец улыбнулся. - Видите ли я уже и сам потратил немало времени, чтобы взрастить и выносить свой собственный план, как быстро и без лишнего шума избавить свою персону от общества этих мерзких преступников. - Тут же улыбку Монарха как ветром сдуло, и он с нескрываемой неприязнью взглянул в сторону костра. - С того самого момента, как Ультону и его головорезам удалось лишить меня свободы, я каждую минуту пытался придумать наиболее обречённый на успех вариант побега. К сожалению, они все разбивались либо о численный перевес на стороне противника, либо о то, что мне никак не удалось бы развить хоть сколько-нибудь достойную скорость, чтобы оказаться на достаточном расстоянии от этого злополучного места в приемлемый срок. - Следующую фразу он произнёс с крошечной толикой застенчивости, не растеряв и грамма достоинства. - Видите ли, дорогие мои друзья, даже в том случае, если бы мне удалось оставить всех часовых без сознания, благополучно выбраться из сети, без травм спуститься на землю, и бесшумно преодолеть стену, то, откровенно говоря, так уж вышло, что мои многое повидавшие ноги не доставляют мне каких-либо проблем во время ходьбы, но в то же время, вынужден признать, что бег на данном этапе жизни является для меня чем-то поистине недостижимым. - Целитесь виновато пожал плечами.

- Вы пытаетесь сказать, что насколько бы изощрённый план не придумали, вам всё равно не выбраться отсюда в одиночку? - Догадалась Джил.

- Верно, верно. - Монарх не переставал улыбаться. - Но, я искренне рассчитываю изменить ситуацию таким образом, чтобы решение захватить вас и доставить сюда, обернулось для наших недоброжелателей фатальной ошибкой.

Артистка ухмыльнулась так, словно задумала что-то нехорошее. Похоже, теперь ей начало нравится направление, в котором вёл речь целитель. Довольно покачав головой, она поинтересовалась намного более доброжелательно:

- Итак, что же вы задумали?

В глазах целителя сверкнули огоньки:

- Прежде всего, сразу хотелось бы заметить, что моя идея изначально не предполагает кровопролития, прямо как хотелось бы моему юному коллеге Келю. - Указав рукой на лекаря, старец посмотрел на него с хитринкой во взгляде. - И на то у меня имеются весьма и весьма веские причины.

Юноша слабо улыбнулся в ответ. План Монарха уже навился ему гораздо больше, хотя целитель ещё не успел сказать и слова.

А вот Джил отнеслась к подобному заявлению диаметрально противоположно. Она хлопнула себя по лбу, потёрла его, и вздохнула:

- Ох. Ладно, не томите. Выкладывайте уже, что за причины такие. - Артистка сильно нахмурилась, в том числе и потому, что она явно не приветствовала подобных альтруистических стремлений, по крайней мере, не в такой ситуации.

- Ни капли не сомневаюсь, что вы, мои юные друзья, уже и сами догадались, что меня держат здесь против моей воли, причём, довольно продолжительное время, и пользуются моими знаниями и умениями для того, чтобы избавлять от недугов, ран и болезней, разумеется, не с той целью, чтобы поскорее вернуться к свершению благих поступков. - Целитель с отвращением осмотрел своё плетённое прибежище. - При этом какого-либо вознаграждения за свои труды я, естественно, не возымел, кроме жалких объедков. Потому, мне хотелось бы воспользоваться случаем, чтобы взыскать хоть какую-нибудь компенсацию за оказанные этим, скажем так, господам услуги. В то же время, я испытываю непреодолимое желание избавить всех добрых людей, что живут неподалёку, и являются потенциальными жертвами этой ужасной банды, от этой язвы, что выскочила на лице всего человечества. - Взгляд старца сделался зловещим. - Кроме того, когда мне в последний раз довелось находится в городе, - Монарх посмотрел куда-то в сторону и ввысь, - до меня дошли весьма и весьма любопытные сведения о том, что за головы преступников, в компании которых нам не повезло оказаться, назначили по-настоящему щедрую награду. Потому наши намерения нельзя назвать совсем бескорыстными. И, как мне видится, нам открылась прекрасная возможность прикончить двух кролей одним камнем.

Целителю удалось не на шутку заинтриговать артистку. Задумавшись, она несколько раз то разглядывала окружавших её спутников, то смотрела на восседавших на брёвнах вкруг костра разбойников, видимо, оценивая шансы на успех. На лице девушки было написано, что внутри у неё шла борьба инстинкта самосохранения с жаждой наживы. Наконец она пришла к каким-то заключениям, и не переставая хмуриться, спросила у старца деловым тоном:

- Сколько предлагают за их головы?

Монарху не сразу удалось вспомнить точную сумму. Он задрал подбородок и погладил бороду:

- Если я ничего не путаю, то доставив лишь их бренные тела, мы сможем выручить три тысячи золотых в сумме. По три сотни за каждого, плюс, за искоренение всей банды целиком обещали добавить ещё триста вятых сверху. Но если мы умудримся привести их всех живыми - то получим с носа в два раза больше - по шестьсот золотых монет. И награда за полный набор тоже существенно выше - дополнительные одна тысяча и сто вятых. Таким образом, выходит, что за всю шайку живых, но не невредимых разбойников мы сумеем выручить целых шесть с половиной тысяч золотых.

Джил невольно присвистнула, чем привлекла внимание Кинтона. Охранник молча погрозил ей кулаком. Артистка сатирично изобразила испуг и полное повиновение, после чего театрально прикрыла рот ладошкой. Самодовольно скривившись, Кинтон презрительно сплюнул и вернулся к своему обыденному занятию - продолжил с завистью пялиться, как отдыхали его сообщники.

Всё ещё сомневаясь в разумности предлагаемых целителем методов, артистка некоторое время раскидывала мозгами. Но, видимо, отсутствие иного выхода и страсть к золоту сделали своё грязное дело. Она тяжело вздохнула, и спросила с нотками обречённости в голосе:

- Уговорили. Что вы предлагаете? - Похоже, она уже жалела о своём выборе, и корила себя за неутолимую жажду наживы.

Старец неторопливо оглядел всех присутствовавших в стенах лагеря бандитов. Он постепенно складывал в уме кусочки своих лучших касавшихся побега наработок в единую, цельную картину дальнейших действий их небольшой группы. Наконец, продумав план до определённого этапа, он перешёл к изложению:

- Надеюсь, вы не примите меня за излишне меркантильного, мелочного человека, который торопиться поделить шкуру ещё неубитого медведя, друзья мои, но для начала я хотел бы обсудить, как мы поделим наше вознаграждение, чтобы избежать возникновения каких-либо разногласий позднее. Судя по моим наблюдениям, вы, Джил, барышня весьма и весьма боевая. Но и ваш спутник далеко не промах. - Монарх указал на Келя, чей дух слова целителя немало приподняли. - И я уверен, что каждый из нас сумеет внести весомый вклад в общее дело, поэтому, как вы смотрите на то, чтобы поделить золото поровну на троих?

Артистка насупилась:

- Я, в общем-то, и не против. Даже если каждому достанется треть от общей суммы, то на эти деньги всё равно можно будет жить целый год припеваючи, не ударяя пальцем о палец. Только я за то, чтобы делёжка прошла по справедливости, а чтобы то, что предлагает вы, стало "по справедливости", вы двое, - она скептично посмотрела на лекаря и целителя, - должны взять на себя задачи по сложности сопоставимые с моей. Но пока что с моей стороны ситуация выглядит так, будто вы рассчитываете, что я в одиночку перебью девять вооружённых мужиков, пускай и принявших на грудь, пока вы парой будете уютно сидеть в ближайших кустах в полной безопасности, выкрикивать слова поддержки и задорно хлопать в ладоши. - Следующее предложение девушка озвучила без ложной скромности. Судя по выражению лица, она начала сильно сомневаться в здравомыслии старика. - Мне, конечно, льстит ваша уверенность в моих способностях, но как бы мне не хотелось урвать как можно больше от общего куша - даже я не справлюсь здесь в одиночку.

Монарх загадочно ухмыльнулся:

- О, но с чего вы взяли, что вам придётся справляться собственноручно, моя дорогая Джил? Мы свершим задуманное все вместе, втроём. И каждый исполнит свою роль.

Однако артистка продолжала колебаться. Мотнув головой в сторону лекаря, она завела спор:

- Ну, допустим, что Кель как-нибудь худо-бедно удержит в руках меч, и, скажем, сумеет заколоть одного наиболее пьяного и неуклюжего ублюдка. Ну, может, двоих. И, предположим, что даже сумеет отбиться от такого же нападающего, и вспороть ему брюхо. - Брезгливо поморщившись, она с вызовом взглянула на Монарха. - Но, может, вы наконец-то соизволите мне ответить, что вы-то сможете им противопоставить, и перестанете увиливать от ответа, как сделали это в предыдущие два раза?

Целитель мягко улыбнулся:

- Позвольте продемонстрировать. - Снисходительно, но не уничижительно, голосом полностью уверенного в себе человека предложил старец. Затем он скорчил физиономию человека, крайне озабоченного чем-то чрезвычайно важным, развернулся, и обратился к часовому обычной громкостью своего голоса. - Кинтон, Кинтон!

Охранник не стал утруждаться, и прошипел, не поворачивая головы:

- Захлопни пасть, старик. Я тебе не разрешал её разевать.

Монарх послушно перешёл на шёпот:

- Прости, Кинтон, но послушай меня, это очень важно!

Бандит утомлённо выдохнул и бросил через плечо:

- Чего тебе?

Маг притворился, что несказанно обрадовался, что у нег получилось удостоиться внимания грабителя:

- Слушай, Кинтон, эти двое что-то затевают. - Целитель указал пальцем на своих соседей. Он выглядел крайне взбудораженным.

Кель и Джил встрепенулись. Внутри лекаря всё упало и заныло от внезапно нахлынувшего отчаяния. Глаза же артистки вспыхнули праведным гневом. Но они оба предпочли промолчать, ведь никто из них не поверил до конца, что маг мог так подло их предать, особенно после того, как сам же и предложил им бежать, предварительно поделившись крайне ценной информацией. Поэтому и юноша и девушка смиренно продолжили следить за развитием событий.

Кинтона же слова старика не особо заинтриговали. Он лениво промолвил:

- Ты и стукач? Знаешь, дед, чего-то тут не сходиться. Уж больно на тебя не похоже. - Характеристика мага, данная бандитом, заставила лекаря заметно взбодриться. - Какая тебе с этого выгода?

Монарх стыдливо отвёл взгляд:

- Видишь ли, Кинтон, я уже слишком стар, чтобы постоянно питаться полусгнившими объедками, и запивать их протухшей водой. Я больше так не могу. Ещё чуть-чуть, и мой организм не выдержит. Поэтому я помогу тебе выслужиться перед Ультоном, а ты тогда замолвишь за меня перед ним словечко, а? Как тебе?

Часовой взглянул на целителя с чувством собственного превосходства, будто тот раскрыл свои истинную, низменную натуру и наконец-то опустился до морального уровня остальных разбойников:

- А-а, - довольный собой протянул он, - сломался, выходит, в конце-то концов? Решил всё-таки добровольно посотрудничать за ради шкурного интереса? - Тут Кинтон неожиданно безалаберно махнул рукой и собрался отвернуться. - Да ты не ссы, пока я на страже, они никуда не денутся. Так что можешь оставить свои доносы при себе.

Опасливо оглянувшись на своих соседей, для пущей убедительности, Монарх продолжил нагнетать:

- О, Кинтон, друг мой, уверен, что мне удастся тебя заинтересовать, когда я скажу, что они вознамерились сбежать отсюда ценой твоей жизни!

Охранник насторожился, но продолжил бравировать, чтобы скрыть это, чтобы никто не подумал, что он струсил перед парочкой юнцов:

- И как же это? - Беспечно уточнил Кинтон, ибо действительно искренне не представлял себе как подобное вообще могло произойти.

Лицо целителя засияло так, словно он искренне обрадовался тому, что к нему в конце концов прислушались. Он ликующе прошептал:

- Подходи же скорее, я всё тебе объясню!

Кинтон приподнял бровь:

- На кой? Так говори.

Старец оглянулся на свежезахваченную парочку так, как смотрит затравленная крыса на кота, что загнал её в угол - с презрением и ужасом и забубнил:

- О-о, Кинтон, они невероятно хитры и коварны, уж можешь мне поверить! - Он поднял указательный палец к небу, и продолжил с надрывом. - Я собираюсь поведать тебе, что они замышляют, и какие меры необходимо предпринять, чтобы обезвредить их раз и навсегда! Но если они услышат, что я тебе расскажу - они непременно придумают, как всё это обойти, поменяют детали плана на ходу и всё равно сбегут!

Натужно попыхтев, видимо, этим жестом сопровождалась у часового работы мысли, он нехотя оттолкнулся лопатками от дерева, недвусмысленно сжал руки в кулаки, похрустел костяшками пальцев и добавил угрожающе:

- Хорошо, старик. Но если это один из твоих тупых розыгрышей - пеняй на себя. - И не торопясь подошёл ближе к целителю. - Ну?

Монарх глубоко вдохнул и выпучил глаза, точно взаправду собирался поведать охраннику некую сокровенную тайну. Он даже успел открыть для этого рот, но тут его зрачки пробежались вверх и вниз, чтобы оценить получившееся между ними расстояние, и когда целитель понял, что часовой стоял от него намного дальше, чем требовалось, то вместо слов до ушей Кинтона долетели звуки приступа безудержного, сухого, судорожного кашля. Старец заходился на разные голоса и лады, хрипел, сипел, и конвульсивно глотал воздух. Последний раз Кель слышал подобный кашель, когда один пациент уже вот-вот собирался оставить этот мир позади, и выглядел соответствующе, но, к счастью, и в тот раз они с учителем сумели справиться даже с настолько запущенным случаем. Старец всё продолжал заливаться, а охранник в это время скрестил руки на груди, и начал нетерпеливо топать ногой. В конце концов, он не выдержал:

- Сука, ну ты будешь говорить или нет?! Прекращай уже! - Яростно выкрикнул он несколько громче положенного.

Монарх напрягся так, словно приложил все имевшиеся у него силы на то, чтобы подавить приступ. Приложив кулак ко рту, он заговорил, надрываясь:

- Кхе-кха, прости, Кинтон, кха-укхы. Вода не касалась моих уст уже, кхе-кхе-кхе, уже много часов. В глотке пересохло так, а-а-а-кхы-а-кха-а-кха. - Целитель принялся жалобно подвывать. - У-у-у-й. Кинтон, прошу тебя, сжалься над стариком, кха-хкха. Принеси попить.

Поиграв желваками, охранник, не говоря ни слова, развернулся на пятках, и зашагал прочь, ненавистно бормоча себе под нос что-то неразборчивое:

- Грёбанный старик... бесово отродье... я солдат, а не мальчик на побегушках!.. Пошло бы оно всё...

Неуставные телодвижения подчинённого не прошли мимо зоркого глаза вожака разбойников. Приметив удаляющуюся от поста фигуру часового, Ультон задрал подбородок, и позволил себе даже повысить голос:

- Кинтон, куда это ты намылился?!

Охранник ответил, с трудом подавив раздражение, ибо грубить великану было себе дороже:

- Да у старика в глотке пересохло! Вон как заходится! Того и гляди, сдохнет! Пришлось покинуть пост, чтобы ему воды принести!

Великан удовлетворённо кивнул:

- Добро. - После чего немедленно вернулся к обсуждению чего-то со своими соратниками. Наверняка нехорошего.

Как только часовой скрылся из виду, Джил тут же свирепо зашипела на Монарха:

- Представление, конечно, получилось отличное, браво. Но как ваше, без сомнения, непревзойдённое актёрское мастерство хоть как-то поможет нам выбраться отсюда? - Её тон совсем не располагал отсутствия вербального ответа.

Обернувшись, целитель лукаво прищурился, ухмыльнулся, и вертикально приложил указательный палец к губам и носу:

- Не переживайте, дорогая моя, скоро всё прояснится. Просто глядите. - С видом затейника, замыслившего очередную шалость, прошептал старец, затем вновь нацепил на себя отрешённо-напуганный вид и отвернулся.

Кель же не стал никак комментировать представление. Сообразив, что ему вот-вот доведётся увидеть что-то действительно потрясающее, он широко раскрыл глаза в предвкушении.

Когда Кинтон вернулся, он нёс в руках кружку с отломленной ручкой и обколотым ободком, доверху наполненную водой. Он приблизился к месту заключения Монарха, но отдавать питьё пока что не собирался. Приподняв руку так, чтобы целитель мог видеть воду, но не мог до неё дотянуться, он спросил требовательно:

- Теперь-то ты заговоришь?

- Разумеется, кха-кха. Я же человек слова - Ответил старец, наклонившись, и изобразил, что потянулся к кружке ослабшей, дрожащей рукой, в глазах его читалась мольба.

Часовой кивнул и сделал шаг вперёд, так, чтобы сосуд с живительной влагой оказался в зоне досягаемости целителя. Тогда Монарху пришлось притвориться, что у него не осталось сил даже для того, чтобы полностью распрямить локоть. Охранник натужно выпустил воздух через ноздри от злости, и гортанно рыкнул. После чего сделал ещё один шаг вперёд, вследствие чего очутился от "клетки" целителя на расстоянии вытянутой руки последнего.

Внезапно у старца открылось второе дыхание. Он распрямил руку настолько стремительно, что со стороны выглядело так, точно она выпрыгнула из рукава мантии. Не успел Кинтон и глазом моргнуть, как Монарх резко стукнул его нижней частью ладони по лбу. Послышался глухой удар, а голова охранника естественный образом собралась запрокинуться назад. Но Монарх успел надёжно обхватить её за макушку своими сухими, костлявыми пальцами, не позволив бандиту одёрнуться. Их глаза засветились. Только у целителя они оставались недвижными, и источали ровный, мягкий свет, в то время как зрачки разбойника хаотично меняли размер, а радужки мерцали с непредсказуемой частотой - то реже, то чаще, а пару раз и вовсе то начинали светиться ярче, чем у старца, то совсем затухали. Шея бандита расслабилась, отчего голова начала заваливаться на бок, но Монарх не позволил ей выскользнуть, и продолжил удерживать на месте, впившись мёртвой хваткой. Руки Кинтона безвольно повисли, отчего большая часть воды шумно выплеснулась из кружки на землю, а остатки, журча тихим ручейком, полились следом. Плечи головореза плавно опустились, но притом ноги и мышцы спины продолжали твёрдо удерживать его тело в строго вертикальном положении. Монарх глубок вдохнул и прикрыл веки. А когда он их распахнул, руки, голова и плечи Кинтона затряслись мелкой дрожью. Изо рта, ушей, глаз и носа разбойника вырвались яркие лучи света. Кель представил, какие ещё отверстия на теле бандита начали светиться, отчего сдавленно хрюкнул, в почти успешной попытке подавить подкравшийся к горлу смешок. Взгляд старца устремился в пустоту - он выглядел так, словно ему пришлось сосредоточить всё своё внимание на чём-то действительно важном. Пока охранник бился в конвульсиях, Монарх не произнёс ни слова. Наконец Кинтон перестал трястись, и безжизненно обмяк на пару мгновений, при том не разжав пальцев. Похоже, он не упал только благодаря тому, что целитель держал его за голову. Кель немало удивился силе, что осталась в мышцах старца, и одобрительно покачал головой. Охранник воспрял, покорно опустил взгляд, и протянул кружку с остатками воды целителю.

Тот принял подношение свободной рукой и покружил сосуд в воздухе, чтобы в темноте по звуку определить, осталось ли внутри хоть что-нибудь. Раздосадованный результатом, Монарх поцокал языком и прошептал:

- Какая жалось, почти ничего не осталось, едва хватит промочить горло. - После чего в три маленьких глотка осушил кружку окончательно. Довольно крякнув, целитель вернул сосуд в руку охранника, которую тот всё так же держал вытянутой, и произнёс. - Итак, Кинтон, для начала я хотел бы попросить тебя вернуть эту кружку туда, откуда ты её принёс. Ведь это было бы весьма и весьма невежливо, взять что-то, и потом не вернуть на место. Конечно же, это помимо того, что, если ты вдруг решишь не относить посуду обратно, Ультон может что-то заподозрить. - Глядя в пустоту немигающим взглядом, охранник едва заметно кивнул. - Замечательно, благодарю тебя, Кинтон. И ещё, не будешь ли ты так добр, чтобы сделать мне ещё одно небольшое одолжение? Как выполнишь моё первое поручение, тебе нужно прислониться к тому месту, где ты стоял и нёс дозор ранее, и потом принять свою любимую позу, ту самую, с подогнутой ногой, и постоять так, пока я не отдам тебе иного приказа. Шевелиться, передвигаться, говорить, или как-либо реагировать на происходящее вокруг я, к большому сожалению, но только лишь твоему, вынужден запретить. Это понятно? - Охранник ещё раз кивнул. - Прекрасно! - С лёгким сарказмом промолвил Монарх. - О! Чуть не забыл, позволяю тебе дышать и периодически моргать, по мере надобности. Можно выполнять!

Кинтон в очередной раз молча утвердительно кивнул. Только после этого целитель разжал пальцы. Головорез в два шага отпрянул от руки старца. Его глаза всё ещё продолжали светиться, но постепенно вернулись к своему первоначальному виду. То же произошло и с радужками Монарха.

Охранник постоял так ещё пару мгновений, до того, как его взгляд остекленел, потом развернулся, и пошёл в указанном целителем направлении совсем странными, строевыми шагами, после каждого из которых он делал небольшую паузу. А когда вернулся с пустыми руками, то встал туда, куда и как ему велели, и равномерно засопел с открытыми глазами.

Джил стало как-то не по себе от увиденной картины, ведь, как известно, магию она недолюбливала с самого детства, особенно в подобных паранормальных её проявлениях.

Кель же, напротив, пришёл в неописуемый восторг. Его брови взмыли вверх, а глаза распахнулись ещё шире, чем обычно. Он даже не сдержался и поаплодировал старцу, но сделал это совсем тихонько, чтобы не привлекать лишнего внимания, просто легонько пошлёпав пальцами левой руки по ладони правой.

Монарх убедился в том, что всё сделал правильно, развернулся обратно к пленникам, заметил выражение на их лицах, улыбнулся, довольный произведённым эффектом, и глубоко наклонил голову, как бы поклонившись.

Лекарь припал к сети, уставился на целителя, и уточнил голосом, полным восхищения:

- Вы ведь только что применили гипноз?!

Монарх кивнул.

Девушка же не разделяла экстаза юноши, и уточнила без энтузиазма:

- Но ведь вы волшебник? И применили колдовство. Чему здесь удивляться?

Кель бросил на Джил возбуждённый взгляд, и поспешил её поправить:

- Он не волшебник. Он - маг! Волшебник - это самая первая ступень на пути развития колдуна! А Монарх, судя по мантии, маг света - целитель! Но гипнозом, чаще всего, на настолько высоком уровне овладевают только приверженцы школы магии тьмы!

Старец снисходительно улыбнулся:

- Кель прав, моя дорогая Джил, статус волшебника я получил, как только приступил к обучению. Теперь же я с гордостью могу заявить, что я самый настоящий маг. И весьма и весьма, не побоюсь добавить это слово, искусный. - Монарх с грустью во взгляде погладил свою белоснежно седую голову. - К сожалению, мой знак отличия, моя любимая шляпа, потерялась на пути в эту злосчастную крепость. - Целитель с негодованием осмотрел лиственные стены лагеря. - Поэтому так уж вышло, мне нечем подтвердить свои слова, и тем не менее, это никак не мешает мне продемонстрировать вам свои умения на деле.

Артистка, однако, не поняла, что до неё пытались донести:

- Вы о чём вообще?

Лекарь поторопился похвастаться знаниями:

- Когда маги только-только открывают свои врата души - им присваивают звание "волшебника". Чаще всего это дети или отроки, но случается и так, что колдовство начинают изучать и гораздо более взрослые люди. Освоив несколько заклинаний на достойном уровне, волшебник получает следующий ранг, и становится адептом. Изучив искусство управления собственной душой и преобразования маны в значительной степени, адепт переходит в разряд мага. А вот титул мага имеет уже гораздо большее количество градаций, и для того, чтобы быстро на глаз определять уровень того или иного колдуна - в гильдии решили ввести в обращение остроконечные шляпы, украшенные вышивкой, соответствующей рангу мага. Но все эти звания имеются значение только между колдунами и в самой башне, а простые люди предпочитают не забивать себе голову всей этой ненужной ерундой, и называют магом любого, кто хоть в какой-то степени владеет колдовством.

- Понятно. - Сдержанно буркнула Джил. В этот раз Кель говорил нормальным, а не поучительным тоном, поэтому у неё хватило терпения спокойно дослушать его речь до конца. - Очевидно, я отношусь к этим самым "простым людям".

Густые брови Монарха сами собой приподнялись от удивления:

- Вы увлекаетесь магией, юноша? Возможно даже, с момента нашей последней встречи, успели вступить в гильдию? - Он обхватил свой подбородок большим и указательным пальцами, запустив всю пятерню в свою густую, взъерошенную бороду. - Однако я не чувствую в вас каких-либо активных потоков маны. - Целитель озадаченно хмыкнул. - Тогда это ещё более странно, ведь совсем немногие за пределами гильдии настолько хорошо осведомлены о нашей системе рангов. Это может означать либо что вы, мой дорогой друг, ещё не успели пройти обряд открытия врат, либо собираетесь самостоятельно открыть свои врата, чтобы получить возможность сдать экзамен и заслужить стипендию. Иначе я не представляю, зачем ещё кому-то извне интересоваться подобным, если он не собирается иметь каких-либо дел с гильдией.

Юноша обрадовался, что ему удалось произвести впечатление на старца, причём, он не собирался делать этого намеренно, и не особо-то и старался:

- Вы невероятно проницательны! Хоть в гильдии я и не состою, но мне безумно интересна магия и всё с ней связанное, и словами не выразить, как бы я хотел сделать её смыслом своей жизни, но... - Вспомнив о дефекте собственной души, Кель опечаленно опустил глаза. - Но, к сожалению, так уж вышло, что даже картофельные очистки больше предрасположены к магии, чем я.

Монарх почему-то с недоверием посмотрел на юношу, и собрался что-то ответить, но тут в их разговор вмешалась Джил:

- Тысяча извинений, право слово, неловки прерывать вашу высокоинтеллектуальную беседу, - артистка театрально положила руку на грудь, и, виновато-невинно захлопав ресницами, выпалила язвительно, - но ваш пустой трёп не по теме как-то поможет нам сбежать?! - Лекарь с целителем оба посмотрели на девушку. Старец молча смущённо покачал головой, а юноша пару раз открыл рот, намереваясь что-то сказать, но каждый раз беззвучно его захлопывал, так и не найдясь, что ответить. Горделиво подняв подбородок, Джил добавила строго. - Вот именно. Я так понимаю, нам с вами теперь в любом случае по пути. По дороге у вас будет время, чтобы расчесать языки аж до крови, но перед этим нам нужно выбраться отсюда, так что давайте ближе к делу.

Целитель опустил голову и извинился:

- Вы совершенно правы, моя дорогая Джил. Это моя вина. Видите ли, я имею весьма и весьма дурную привычку постоянно отвлекаться во время разговора на смежные темы, а иногда и вовсе, излагая свои размышления, уходить в невероятно спутанные и дальние дебри, припорашивая изложение излишними словесными оборотами и подробностями.

Артистка многозначительно посмотрела на лекаря:

- Встретились два одиночества.

Тут юноша, преисполненный нетерпением, не сдержался, и высказал своё предположение, не дав старцу вымолвить и слова:

- Вы загипнотизируете нас так, чтобы мы могли драться за троих, верно?

Артистка с укоризной и скепсисом взглянула на наивного юношу. Уж насколько бы плохо она сама не разбиралась в магии, нечто подобное звучало как слишком простой выход из сложившейся ситуации, и, выходит, наверняка, достичь таких высоких результатов с помощью колдовства было элементарно невозможно, или, по крайней мере, не так-то просто и быстро.

Монарх успел поднять указательный палец вверх, явно намереваясь приступить к изложению своего плана, но, вместо этого он, услыхав слова юноши, погрузился в раздумья, почесал тем пальцем бороду, и хмыкнул:

- Вообще-то, Кель, мальчик мой, это отличная идея!

Джил приподняла одну бровь:

- Правда, что ли? - Челюсть артистки невольно отвисла. Она просто не могла поверить своим ушам.

- Ну конечно! - Взволнованно, немного громче, чем обычно, прошептал целитель. - Вообще-то, поначалу я рассчитывал, что мы обойдемся только магией и грубой силой, а гипноз хотел применить на вас, когда всё закончится, чтобы вы сумели добраться до города не смыкая глаз, и чтобы могли внимательно следить, не планируют ли пленные доставить нам проблем. Но то, что предлагает Кель действительно может нас сильно выручить!

Не веря своим ушам, лекарь воодушевлённо выпалил:

- Так что, мы взаправду будем драться за троих?

Девушка хлопала глазами:

- Да, что, так правда можно?

Монарх осёкся и посмотрел на своих знакомых слегка смутившись, потому как ему стало немного неловко от того, что ему пришлось их расстроить:

- О, нет-нет. То, что предложил Кель называется заклинанием берсерка, и его используют только в таком случае, когда воину уже не остаётся, что терять, ибо его оставляет рассудок, и он начинает испытывать исключительно разрывающую его изнутри, всеобъемлющую, непреодолимую ярость, перестаёт воспринимать боль, атакует всех и вся, что видит перед собой, и при этом его мышцы напрягаются и работают на полный износ. И, в конце концов, он непременно умирает, либо от истощения тела, что включает в себя, например, разрыв сердца или других внутренних органов, либо от перегрузки разума, либо от полученных ранений. Конечно же, столь ужасных последствий непременно можно избежать, если вовремя обратить эффект заклинания вспять, но для этого нужно сначала обездвижить берсерка, что и в обычное-то время весьма и весьма затруднительная нетривиальная задача, а в моём текущем состоянии и вовсе невозможная - мне банально не хватит маны. А без этого, вынужден признаться, я не испытываю ни малейшего желания приближаться к берсерку ближе, чем на полкилометра. Поэтому, к сожалению, моя совесть не позволит мне этого сделать, ведь я никогда себе не прощу, если кто-то из вас погибнет, только потому что я решил пойти по наиболее простому для себя пути. К тому же, эффективность этого заклинания зависит от того, насколько здоров и тренирован организм получателя. Наша дорогая Джил, к примеру, даже утомлённая столь длительным переходом смогла бы в одиночку, без особых проблем справиться со всей бандой, затем прикончить нас, без передышки добежать до ближайшего города, и, не исключено, что даже успеть ликвидировать пару-тройку человек там, прежде чем упасть замертво от перегрузки. А от вашего худощавого, среднестатистического тела, уж простите за прямоту, мой юный друг, мы поимели бы совсем немного пользы. Думаю, оно сломалось бы уже на третьем противнике, если бы вообще сумело одолеть предыдущих двух.

Артистка с укоризной посмотрела на лекаря. Тот лишь растеряно пожал плечами:

- Я не изучал гипноз настолько глубоко. Это очень сложная тема, а без практики так вообще, можно сказать, непонятная.

Но целитель поспешил поднять боевой дух товарищей:

- И, тем не менее, я всё ещё могу применить на вас гипноз, чтобы получить значительное преимущество в бою. Ваше внимание заостриться настолько, что вы станете замечать любое, даже самое мелкое движение, в поле вашего зрения, ваши рефлексы станут молниеносными, а по скорости реакции вы уподобитесь мангусту.

Лицо Джил вытянулось, она пару раз одобрительно кивнула - такой расклад её вполне устраивал:

- Что ж, звучит как неплохой козырь. Но мы действительно довольно долги шли, и сейчас, когда ситуация более-менее утряслась, и мандраж прошёл, я осознала, что и вправду устала. - Она с надеждой взглянула на целителя. - Может, у вас в рукаве завалялся какой-нибудь фокус, чтобы меня взбодрить? Хотя бы на время?

Монарх ответил на задумываясь:

- Да-да, конечно, разумеется. Как я уже упоминал, невозможно с помощью гипноза сделать так, чтобы человек поднимал стопудовые камни или бегал быстрее ветра. Для достижения подобных результатов нужно долго, аккуратно и кропотливо воздействовать на организм с помощью маны. Но зато я могу приказать вашим телам высвободить скрытые ресурсы, заставив его работать на износ. - Целитель нахмурился. - Но, так же, я просто обязан вас предупредить, что как только действие гипноза закончится, вы, скорее всего, буквально рухнете на месте от усталости, а сознание покинет ваш разум до тех пор, пока тело не восстановиться посредством глубоко сна. - Старец принялся гладить бороду, глядя куда-то вверх. - Вообще-то, я мог бы перенаправить энергию ваших душ так, чтобы они придавали мышцам дополнительную мощь и залечивали небольшие повреждения. Но ведь, в сочетании с гипнозом, вы можете слишком переоценить свои возможности, и прямо во время боя ваша мышечная ткань получит тяжкие повреждения. Нет, слишком рискованно для столь малого преимущества.

Джил хмыкнула:

- А я, честно говоря, до этого момента считала, что гипноз - это чистой воды шарлатанство.

Целитель поспешил опровергнуть сомнения артистки:

- Вообще-то, разные люди по-разному реагируют на гипноз. Например, магический гипноз действует на всех более или менее одинаково, с минимальными различиями, но в то же время, последствия от его применения могут разительно различаться, каждый случай уникален, помимо того, что он гораздо более труден в исполнении. А вот если мы возьмём и рассмотрим более традиционную его версию, я имею ввиду, те случаи, когда перед глазами человека раскачивают каким-то занятным предметом, и монотонно произносят различные фразы, с целью ввести в транс...

Девушка тут же его перебила, резко помахав рукой из стороны сторону, и протараторив:

- Ап-ап-ап-ап-ап. Да-да, послушайте, сейчас не лучшее время, чтобы читать лекции. Давайте лучше сосредоточимся на побеге.

Старец осёкся:

- Верно, верно. - Он оконфуженно погладил лоб. - Как бы я их не любил, сейчас не самое подходящее для научных разговоров время. - Вздохнув, чтобы собраться с мыслями, Монарх всё-таки добрался до того, чтобы поведать им свой замысел. - Итак, для начала, мы должны спуститься с дерева. - Джил посмотрела на Монарха с немым укором за озвучивание того, что и так уже стало очевидным для всех. Но старец не обратил на это никакого внимания. - Я полагаю, вы заранее припасли подходящий инструмент для подобной операции?

Джил кивнула:

- Припасли. Но давайте перед эти обсудим наши дальнейшие шаги. - Она мотнула подбородком в сторону лагерного костра. - Нам придётся действовать быстро и решительно, чтобы застать их врасплох. Времени точить лясы не останется.

- Резонное замечание. - Согласился Монарх. - Значит так, как только мы спустимся на землю, мы должны будем быстро чем-нибудь вооружиться. - Он наклонил голову в сторону Кинтона. - За одним из деревьев стоит мой посох, я могу использовать его в том числе и для сражения. А есть ли у вас что-то, что может оказаться полезным в драке?

Кель отрицательно помотал головой:

- У меня с собой ничего такого нет. Разве что, в сумке найдутся ядовитые и не очень вещества, да слабый раствор кислоты, но, боюсь, значимых повреждений ими нанести не получится. Да и то, нужны ещё другие реагенты, чтобы смешать из них что-нибудь эдакое, а их у меня нет.

Джил кивнула:

- Я мастерски метаю ножи, а для ближнего боя у меня имеется пара кинжалов, и я ловко с ними обращаюсь. - Она взглянула на лекаря. - Келю я могу дать один из своих метательных ножей, чтобы он мог хоть чем-то обороняться, если придётся. Кроме того, мы можем забрать меч Кинтона. - Артистка указала пальцем в сторону часового.

Целитель перевёл взгляд на оружие охранника, затем снова на девушку, и отрицательно покачал головой:

- Конечно, я могу похвастаться тем, что в молодости брал уроки фехтования, вследствие чего весьма и весьма неплохо управлялся с холодным оружием. Но теперь, боюсь, вынужден признать, что в силу преклонного возраста мои мышцы слишком иссохли, и мне просто-напросто не хватит резвости, чтобы махать мечом хотя бы с мало-мальски удобоваримой скоростью, чтобы суметь противопоставить хоть что-то кому-то намного моложе меня. Поэтому, моя дорогая Джил, я считаю, вы принесёте гораздо больше пользы, если сами воспользуетесь этим клинком.

Сдвинув брови, артистка отрицательно помотала головой:

- Я обучалась сражаться с коротким легковесным оружием в каждой руке, поэтому меч только снизит мою боеспособность. Кроме того, мой стиль боя подразумевает сохранение баланса, а меч его серьёзно нарушит.

- Ага. Понятно. - Целитель кивнул. - Что ж, в таком случае, я полагаю, меч должен достаться Келю. - Он повернул голову в сторону лекаря. - Мальчик мой, сможешь ли ты управиться с клинком Кинтона?

Юноша пожал плечами:

- Вряд ли. Думаю, в открытом столкновении я не протяну дольше минуты. Возможно, сумею отбить пару-тройку ударов, если соперник достанется не слишком умелый, но вот надеяться на благоприятный результат в бою против опытного головореза - это точно не про меня.

Девушка выдала указания, которые гораздо лучше соотносились с реальностью:

- Возьмешь у меня один нож и прихватишь меч, на всякий случай, а потом спрячешься. В случае чего, мечом сможешь отразить несколько атак, чтобы затем извернуться и воткнуть нож в бочину врагу, маленьким ножом такой финт намного проще провернуть, чем громоздким мечом, уж на это прыти тебе должно хватить. Так у тебя появится хоть какой-то шанс защитить себя.

- Да, такой вариант мне больше подходит. - Согласился Кель, но он всё ещё сомневался, что из этой затеи могло выйти что-то хорошее. Он посмотрел на Монарха. - Кстати, а почему вы, владея магией на стол высоком уровне, не сбежали раньше? Вы же могли просто всех загипнотизировать, чтобы они вас не замечали? Я так понял, они ведь все по очереди дежурят?

Услыхав это, Джил с подозрением уставилась на целителя, в ожидании ответа.

Старец тяжело вздохнул:

- Должен признаться, я думал об этом. Даже больше - это была одна из моих лучших задумок. Но, всё дело в брате Ультона - Бейтоне. Сейчас он неспособен нам помешать, но вообще-то...

Не успел он закончить свою мысль, как его с раздражением прервала артистка:

- Так, раз сейчас он ничего не может нам сделать, тогда давайте не станем на него отвлекаться и вернёмся к делу?

Юноша закивал, глядя на девушку:

- Мхм-мхм. Только ещё один маленький вопросик. - Он повернулся к Монарху. - Я правильно понял, что часовые, и те, кому нужно далеко уйти от лагеря, надевают накидки убитых солдат Раута для маскировки?

- Правильно. - С готовностью подтвердил целитель. - Они носят их с одной-единственной целью - притвориться городскими стражниками, чтобы обмануть солдат и других людей, которых могут встретить по пути, или тех, кто случайно набредёт на их лагерь, или хотя бы выиграть время на замешательстве.

Закатив глаза, Джил тихо, с натугой выпустила воздух через ноздри, чтобы не взорваться, и не заорать:

- Давайте вернёмся к более важным вопросам, лады? - Произнесла она с нажимом, сквозь зубы, широко раскрыв глаза, наклонив голову, и выставив вперёд распрямлённую ладонь, которую медленно сжала в крепкий кулак.

Монарх перевёл взгляд на неё:

- Хорошо, верно. Благодарю вас, моя дорогая Джил, что держите нас в узде, и не даёте увлечься дискуссией на отвлечённые темы. - Артистка только кисло усмехнулась. - Сразу после того, как мы вооружимся, мы спрячемся за деревьями, где я по очереди загипнотизирую каждого из вас. После этого мы сможем достаточно безопасно наблюдать за окружающей обстановкой, выжидая наилучший момент для начала атаки. Как только он наступит, нам будет буквально жизненно необходимо в первую очередь как можно быстрее вывести из строя Кривого, причины данного решения я уже озвучивал вам раннее.

- Точно. - Согласилась артистка.

- Джил, эта задача ложится на ваши отнюдь не хрупкие плечи. Сможете ли вы, моя дорогая, добраться до лучника прежде, чем он среагирует, и, так сказать, как следует треснуть его по башке? - На всякий случай уточнил Целитель.

- Да. - Коротко подтвердила девушка.

- Отлично. Таким образом, к началу драки их останется всего шестеро. А это звучит уж не настолько страшно, неправда ли?

- Пятеро. - Поправила старца Джил. - Тот, что сидел в обнимку со здоровяком, уже мертвецки пьян, и имени своего вспомнить-то не способен, не то, что драться.

Однако Монарх тут же парировал замечание артистки:

- Да, я принял во внимание данный фактор, именно поэтому мой маленький трюк с гипнозом сошёл нам с рук, - он с озорцой взглянул на Кинтона, но тут же вернул свой настрой в серьёзное русло, - и всё же, их останется шестеро.

Девушка немного растерялась:

- О чём это вы?

- Немногим ранее я упоминал, что снаружи стены лагеря стережёт ещё один часовой. И, боюсь, заслышав необычный шум - он немедленно придёт на помощь своим товарищам, так что списать его со счетов мы никак не можем.

- А, бесы. - Джил хлопнула себя кулаком по ладони. - Я уже и забыла про него за всеми вашими бесконечными разговорами. Ну да ладно, в нашей плачевной ситуации одним противником больше или меньше - не особо что-то меняет. - Она сделала целителю знак рукой. - Продолжайте.

- В общем, их останется шестеро. Троих я могу взять на себя. Я зайду со спины к тем нашим оппонентам, что покрепче и могут доставить больше проблем - постараюсь застать их врасплох, чтобы вырубить поскорее, а после примусь следить за тем местом, откуда в крепость обычно заходит часовой. Тогда обезвреживание Пса, Сухого и Ультона предстоит вам, моя дорогая Джил. Разумеется, если у меня останется ещё хоть крупица маны, я постараюсь помочь всем, чем сумею, но, в общем и целом, боюсь, что сейчас в моём рукаве не найдется такого фокуса, который сумел бы свалить с ног кого-то, вроде Ультона. - Он добавил как-то мрачно и загадочно. - Разве что кроме самого крайнего случая. Поэтому в битве с ним вам придётся рассчитывать только на себя.

Юноша косо взглянул на кисть девушки: "Зато в её рукавах, похоже, ещё полно всяких сюрпризов" - но вслух говорить ничего не стал.

Джил кивнула с вдумчивым лицом, похоже, в тот момент она уже настроилась на предстоявшую битву:

- Поняла. Что-нибудь придумаю. Но вы-то как собираетесь одолеть аж троих? Надеюсь, не вы планируете хватать каждого по очереди за голову, и при этом громко умолять не трогать вас, чтобы вы успели закончить?

Монарх хитро улыбнулся:

- За свою долгую жизнь я успел разучить парочку весьма и весьма полезных магических трюков, за меня можете не беспокоиться. Главное смотрите, чтобы вас самих не ранили, иначе вся наша затея стремительно обернётся полной катастрофой.

- Ясно. - Лаконично отрапортовала артистка.

Не услышав о себе ни единого слова, Кель принялся мотать головой из стороны в сторону, глядя то на артистку, то на старца. В его глазах недоумение смешалось с надеждой и непониманием:

- Подождите-ка, а я? Что буду делать я?

Целитель внимательно посмотрел на лекаря:

- Видишь ли, мальчик мой, мой многолетний опыт подсказывает мне, что планы всегда стоит строить исходя из самого неблагоприятного варианта развития событий. И, по моим расчётам, даже если все обстоятельства обернутся против нас, моих с Джил совместных усилий вполне должно хватить, чтобы достичь удовлетворительного результата. Но в то же время этот же самый опыт напоминает мне, что всё всегда может пойти ещё хуже, чем ты предполагал, ведь, как бы ты ни был умён и прозорлив, вероятность, что ты что-то упустил или не знал, никуда не девается. Поэтому всегда необходимо иметь запасной план. - Следующее предложение старец проговорил настолько воодушевлённым голосом, что у юноши аж мурашки пробежали по коже от проникновенности момента. - И нашим запасным планом являешься ты, мальчик мой. - Кажется, если бы Монарх мог, то сейчас он непременно положил бы ладонь Келю на плечо. - Ведь тебе достаётся роль страхующего. Ты станешь нашим скрытым преимуществом, счастливым билетом из критической или, казалось бы, безвыходной ситуации. - Монарх сменил тон на наставительный. - Поэтому, как только сражение начнётся, ты должен будешь, оставаясь незамеченным, обойти поле боя так, чтобы оказаться с тыла у нашего противника и занять какое-нибудь укромное местечко, чтобы тебя не обнаружили раньше времени. Сей манёвр не должен составить особого труда, ибо к тому моменту банда уже сосредоточит всё своё внимание на нас с Джил. Твоя основная задача - это внимательно следить за ходом сражения, и скрупулёзно оценивать ситуацию. В наилучшем сценарии твоё вмешательство не понадобится вовсе. Но если ты заметишь хоть малейший намёк на то, что жизнь кого-то из нас оказалась в опасности - незамедлительно выскакивай из засады и атакуй. Ведь истории известно немало случаев, когда полководцам, имеющим в распоряжении слабый и малочисленный отряд, удавалось одолеть сильно превосходящего по количеству солдат противника, напав с нужной стороны в правильное время. Если вдруг окажешься далеко от места действия, ведь, кто знает, как оно всё пойдёт - попытайся криком предупредить нас о нападающем, или отвлечь внимание на себя, если хорошо умеешь метать предметы - можешь кинуть камень. У нас тут назревает небольшая война, потому, все средства хороши. У тебя есть вопросы, мальчик мой?

Кель, ощутив свою важность, расправил плечи и выпятил грудь:

- Нет, всё ясно.

- Замечательно. - Целитель повернулся к артистке. - А у вас, моя дорогая Джил, имеются какие-нибудь замечания?

- Нет. - Мотнула головой девушка.

- Отлично. - Старец ещё раз посмотрел на сообщников. - Раз все готовы, давайте начинать.

Джил кивнула, опустила левую кисть, и сделала знакомое Келю резкое движение пальцами - резко согнула, и так же стремительно распрямила их. В этот раз лекарь направил всё своё внимание на запястье артистки, поэтому ему удалось услышал тихий щелчок, донёсшийся из её рукава. В следующее мгновение оттуда вылетело лезвие, точно такое же, каким она воспользовалась в прошлый раз для разрезания верёвок. И, прямо как тогда, поймать лезвие за неострую часть ей не удалось: "Дерьмо", - коротко ругнулась артистка и принялась кромсать сеть. И опять пальцы её перчатки начали наливаться кровью.

Лекарь перевёл взгляд на целителя, тот внимательно следил за бандитами. Его глаза светились немного ярче обычного. Юноше стало интересно узнать, чем занимались разбойники в этот момент, и он тоже повернул голову в том направлении.

Пёс, Сухой, и два головореза, которые сидели напротив них, равномерно покачивались из стороны в сторону и, судя по меняющемуся каждыйе несколько секунд тембру их голосов, они не просто разговаривали, а напевали шёпотом какую-то песню. Кривой с осторожностью посматривал из стороны в сторону, прилежно выполняя свою работу, не отвлекаясь на всякие посторонние вещи.

Ультон сидел, выгнув спину. Он упёрся ладонью в правое колено, а на левое положил локоть. Здоровяк что-то говорил куда-то в сторону, повернув голову на своё лево. Человек, который приходился главарю родным братом куда-то подевался, Кель предположил, что тот успел прийти в себя, и отошёл к выгребной яме, опорожнить желудок или мочевой пузырь, а великан решил воспользоваться ситуацией, чтобы создать воспитательный момент и продолжил выговаривать родственнику за безудержное пьянство.

На всякий случай юноша поведал о своём открытии старцу:

- Монарх, брат Ультона куда-то пропал.

Целитель, задумчиво погладив бороду, пробормотал себе под нос, не поворачивая головы:

- Мхм, это плохо.

Лекарь удивился:

- Почему?

Старец широко распахнул глаза, словно его резко пробудили ото сна, и уточнил, на этот раз взглянув на юношу:

- Что "почему", мальчик мой?

- Почему плохо, что Бейтон исчез?

Монарху понадобилась всего секунда, чтобы сообразить, откуда взялся этот вопрос. Он отрицательно помахал рукой и покачал головой:

- О, нет-нет, мой юный друг, с этим как раз-таки всё весьма и весьма хорошо, данное обстоятельство пойдёт нам лишь на пользу. Я выразился подобным образом только потому, что в тот момент размышлял немного о другом. Насколько я могу судить, исходя из своих наблюдений, Ультон души не чает в брате, и потому потакает ему во всех запретных для остальных желаниях, хотя при этом делает вид, что осуждает слабость к разгульному образу жизни и недисциплинированность Бейтона, чтобы не компрометировать себя перед подчинёнными. Именно поэтому он позволяет брату пить сколько угодно, а потому, как доза алкоголя для оставшихся членов банды строго ограничена, Бейтон слишком скоро остаётся без собутыльников, отчего начинает обижаться. И, чтобы не расстраивать брата, Ультон сам присоединяется к пиршеству, до тех пор, пока Бейтон не отключается от количества выпитого. - Прежде чем Кель успел высказать свои недоумения, целитель продолжил. - И, казалось бы, такой расклад нам только на руку. Но, судя по тому, мой мальчик, как ты высказался ранее, Ультон выглядит абсолютно трезвым, и это, к сожалению, непогрешимая истина. Несмотря на кровное родство, природа совсем по-разному распределила свои дары в каждом из братьев. Как в плане физиологии, так и во всём остальном. Поэтому, когда Бейтон находится в одной кружке от алкогольной комы, Ультон до сих пор ни в одном глазу. И мало того, что высокая толерантность организма главаря к алкоголю значительно перевешивает чашу весов нашего успеха на сторону противника, так ведь ещё и наличие хмеля в крови почти никак не сказывается на боевых навыках Ультона.

Лекарь не смог не усомниться:

- Ну, как ни крути, насколько бы крупным ни был человек, если он выпил столько, сколько вы говорите - это не могло пройти бесследно. Может, хоть и совсем немножко, но он станет медленнее двигаться и соображать, а координация движений нарушится. Это же хорошо для нас, разве нет?

В отличие от юноши, голос старца не выражал оптимизма:

- Разумеется, это так. Но, если судить по рассказам о давно минувших днях, что мне довелось здесь услышать - все они участники гражданской войны. И, даже несмотря на то, что они служили в батальоне разведчиков, и им весьма и весьма нечасто приходилось участвовать в прямых столкновениях, когда боя всё же не удавалось избежать, то только благодаря Ультону они все оставались целы и сохраняли свои жизни. Потому как он не только сражался за пятерых, он ещё успевал следить за ситуацией на поле боя, выручать соратников, и отдавать им правильные приказы, благодаря чему его отряду удавалось выходить победителями из каждой стычки. Со стороны может показаться, что я выдумываю, но в реальности скорость и ловкость Ультона лежат далеко за пределами нормальных человеческих возможностей. И, как мне кажется, даже если взять в расчёт тот факт, что он сегодня довольно крепко выпил - это настолько незначительно на него повлияет, что наши шансы на успех почти не возрастут. Ведь, что сражаться с пятью людьми одновременно, что с четырьмя с половиной - разница невелика. - С легкими нотками уныния заключил Монарх.

- А вот об этом-то как раз стоило упомянуть. - Недовольно буркнула Джил, не отвлекаясь от дела. - По Ультону-то, конечно, сразу видно, что он далеко не самая лёгкая мишень. Но и не скажешь, что он прирождённый боец.

- Прощу прощения, моя дорогая. - Целитель виновато опустил голову, но тут же одёрнулся, повернулся к лекарю, ободряюще улыбнулся, и заявил самоиронично. - Но, в самом деле, к чему это я тут нагнетаю? Не стоит настраиваться на негативный лад. - Он легонько похлопал себя по лбу подушечками сухих пальцев. - В нашем положении нужно радоваться любому преимуществу, даже самому малому, не так ли? В конце-то концов, ведь остальные к началу боя уже не смогут абсолютно твёрдо стоять на ногах и достаточно ясно и резво соображать. Выходит, нам не составит особого труда с ними разделаться. А уж с Ультоном мы как-нибудь втроём-то да разберёмся.

Улыбнувшись в ответ, Кель медленно кивнул. Джил всё ещё предстояло разрезать немало верёвок, поэтому от нечего делать, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, и немного снять напряжение перед грядущими событиями, лекарь решил задать вопрос на отвлечённую тему:

- Монарх, скажите, а, совершенно случайно, из этих двоих, Ультон не приходится Бейтону младшим братом?

Одна из бровей целителя приподнялась:

- Насколько мне известно, нет. А что подтолкнуло тебя к подобному заключению, мальчик мой?

Лекарь тихонько вздохнул:

- Да, знаете, мне тут просто вспомнилась одна легенда, и если бы в данном случае всё оказалось так, как я предположил, то это бы выглядело невероятно иронично. Но, как выяснилось, жизнь гораздо прозаичнее, чем выдуманные истории. Возможно, вы её слышали? Она называется "сказание о Давиде и Гекторе". В ней рассказывается про двух братьев, собственно, Давиде и Гекторе. Так вышло, что Давид приходился Гектору младшим братом, но при этом ему повезло оказаться гораздо выше ростом и сильнее физически. И хотя взамен природа наградила Гектора ловкостью, пронырливостью, и живым умом, он имел довольно небольшие размеры для мужчины своего возраста, а только это и волновало Давида, а остальные качества брата он не считал хоть сколько-нибудь значимыми, и потому не воспринимал того всерьёз. Давид постоянно поучал Гектора, и указывал, что делать, так как считал себя более толковым и сообразительным из-за внушительных габаритов. А Гектор, будучи на самом деле гораздо более мудрым и опытным из них двоих, относился к покровительству брата снисходительно, и старался делать вид, что внемлет его наставлениям, чтобы тот не обижался. Так продолжалось до тех пор, пока однажды Давид не перешёл черту, и влез со своими советами куда не следовало, чем настолько надоел Гектору, что тот исхитрился, и проучил его, обманом заставив ...

Не успел Кель закончить свой пересказ, как Джил начала что-то настойчиво и раздражённо нашёптывать, ни к кому конкретно не обращаясь. Кроме парочки ругательств, лекарю удалось уловить лишь общий смысл сказанного, который заключался примерно в следующем: "... вместо того, чтобы молчать в тряпочку, и сидеть, как серые мышки, не привлекая внимания, да вертеть головой по сторонам, высматривая опасность, это двое опять какую-то чушь мусолят, пока я, маленькая слабая девочка тут работаю для них двоих, так их растак и туды через растуды ....". Юноша быстро понял, что ему недвусмысленно намекали, что он выбрал наименее подходящий момент, чтобы вспоминать сказки.

Тем не менее, упрёки Джил являлись корректными лишь наполовину, потому как Монарх, выслушивая Келя, продолжал неотрывно наблюдать за разбойниками:

- Звучит весьма и весьма любопытно, мальчик мой. И теперь я тебя понимаю, если бы завязка этой легенды совпала с нашей ситуацией, это действительно было бы уморительно. Но что действительно делает эту историю для меня невероятно интересной, так это то, что мне никогда прежде не доводилось слышать её ранее. И это при том, что я всю свою продолжительную жизнь занимался собирательством мифов, сказок и легенд различных племён и народов.

Не ожидая, что его небольшая историйка настолько увлечёт целителя, лекарь обрадовался и немного растерялся:

- О, ну, она ходила, в основном, по югу континента, а записали и сделали её достоянием общественности совсем недавно, поэтому неудивительно, что до этого вам её не приходилось слышать.

- Мхм, мхм. - Промычал в ответ старец, поглаживая бороду, не поворачивая головы. - Тогда это тем более странно, ведь я и сам южанин. Видимо, эта история принадлежит какой-то закрытой общине, которая не слишком часто и охотно контактирует с внешним миром. А ты, мальчик мой, тоже коллекционируешь различные рассказы?

Юноша самую малость смутился:

- Ну, не то, чтобы "коллекционирую". Но когда не остаётся уже никакого желания и дальше сидеть за учебниками да научными трактатами, я люблю развлекать себя книжками со сказками и легендами. Те, что кажутся мне наиболее интересными, я запоминаю и пересказываю своим друзьям и знакомым - им они тоже очень нравятся, а мне доставляет удовольствие пересказывать всякое.

Тут Джил подняла кулак в воздух, призывая всех замолчать, и отчеканила:

- Почти закончила. - Она обратилась к Монарху. - Всё чисто?

- Чисто. - Кивком и словом подтвердил целитель.

- Отлично. Кель, готовься. - Бросила она лекарю, не утруждая себя разъяснениями.

- К чему?

Не успел юноша ничего сообразить, как артистка, перерезав последнюю верёвку, которая стояла на их пути к свободе, поудобнее перехватила нож, схватилась за сеть по краям разреза, раскрыла его пошире, и спрыгнула на землю. Ещё в полёте она разжала пальцы и выпустила верёвку из рук, после чего приземлилась на землю тихо, словно кошка и, двигаясь столь же грациозно, сразу же скрылась за ближайшим деревом. Кель же оказался не готов к столь стремительному развитию событий и неожиданному изменению баланса внутри сети, поэтому он неуклюже схватился за верхние верёвки, чтобы хоть как-то удержаться внутри, а не вывалиться следом за Джил точно мешок с камнями. Лишь нереальным усилием воли ему удалось подавить вскрик, который вот-вот собирался вырваться наружу. Вместо этого он, натужно пыхтя, восстановил равновесие и сгруппировался, после чего очень осторожно взялся за края разреза, прямо как до этого сделала артистка, и попытался тихо спрыгнуть следом. Но вместо того, чтобы устремиться ногами к твёрдой земле, он явно уловил, как его левая ступня, точно назло, соскользнула и провалилась в одну из ячеек сети. Лекарь попытался вновь ухватиться за верёвки, чтобы не грохнуться плашмя, но те, отнюдь, уже оказались далеко за пределами зоны досягаемости его рук, и юноша булыжником полетел вниз. Его глаза широко распахнулись от осознания того, что он только что совершил непростительную оплошность, а ещё оттого, что, судя по всему, приземлиться ему предстояло на голову, что не сулило вообще ничего хорошего. Но, к счастью, полученного ускорения Келю хватило, чтобы описать в воздухе дугу достаточно длинную, чтобы его спина оказалась параллельно земле, а ступня, благодаря инерции, выскочила из ловушки, и лекарь рухнул на траву.

Юноше несказанно свезло, ведь именно благодаря густой растительности в этой части лагеря, грохнувшись, он почти не наделал шума, правда, при этом, он, к сожалению, непроизвольно охнул.

Джил, узревшую акробатический пируэт Келя, прошиб холодный пот. Артистка перестала дышать. Она опасалась даже пошевелиться, не говоря уже о том, что выглянуть из-за ствола, чтобы понять, засекли их или нет. Девушка очень медленно подняла голову, так, чтобы не хрустнул ни единый шейный позвонок, и посмотрела на старца с отчаянием и немым вопросом. Она уже мысленно приготовилась вступить в заведомо проигрышный бой в одиночку против шестерых.

Монарх, прикрыв веки, раздосадовано вздохнул из-за неловкости Келя, затем одними глазами посмотрел в сторону бандитов, и обомлел.

Ультон смотрел в их сторону.

Целитель замер, и попытался одной лишь мимикой лица передать лекарю и артистке, чтобы те оставались на своих местах, и не двигались.

Наконец, спустя всего две секунды, которые показались пленникам тремя вечностями, главарь бандитов насмешливо выпалил, обратившись к охраннику:

- Хорош кичиться, Кинтон! Ты уже давно не ребёнок, должен понимать, что грустными вздохами ничего не изменишь. Сегодня работаешь, завтра отдыхаешь. Таков порядок! - Великан глумливо осклабился, а остальные побросали на часового косые взгляды, и принялись о чём-то перешёптываться и издевательски посмеиваться над товарищем. Кинтон при этом, повинуясь приказам Монарха, никак не отреагировал. Здоровяк надменно хмыкнул. -Вот так всегда и нужно нести дозор - стоически молча. То-то же!

После этого головорезы незамедлительно вернулись к своему застолью. Один из разбойников периодически подавался вперёд, чтобы провернуть вертел с кабанчиком, чтобы тот прожаривался равномерно.

Лицо артистки, что уже успело мертвенно побледнеть, начало вновь постепенно наливаться красками, она процедила сквозь зубы:

- Нашёл время сальто крутить!

Старец неспешно поднял голову, чтобы оценить обстановку. Обратив внимание на нездоровый цвет кожи девушки и выпученные глаза юноши, который всё это время лежал недвижно, боясь лишний раз вдохнуть, Монарх принялся приводить их в чувство:

- Кель, Джил, друзья мои, сохраняйте спокойствие и только спокойствие. В нашу сторону никто не смотрит. Ультон что-то весьма увлечённо обсуждает с Кривым. Остальные, как обычно, переговариваются друг с другом, и им совершенно наплевать на всё остальное. Всё хорошо, можно действовать.

Артистка наконец-то выдохнула. Лекарь хоть и не нарочно, но всё-таки её взбесил:

- Бесы бы тебя разодрали, Кель! Грация как у коровы! Грёбаный растяпа!

- Это вышло случайно! Я даже понять ничего не успел! - Начал оправдываться Кель.

- Меньше трепался бы о всякой ерунде - успел бы подготовиться! - Рыкнула девушка.

- Ну, прости меня, прости! Ты права. - Лекарь понимал, что едва не совершил непростительную глупость, которая привела бы к крайне плачевным результатам, и тем самым он едва всех не подвёл. - Я всё осознал, правда. Я обещаю с этого момента не отвлекаться ни на что другое, и полностью сосредоточиться на нашем плане, пока мы не окажемся в безопасности. А ещё уделять намного больше внимания тому, что ты говоришь.

Джил тяжело вздохнула, ей не оставалось ничего, кроме как простить незадачливого юношу, и поверить ему на слово:

- Ты абсолютно уверен, что способен прикрыть нас, в случае чего? Может, будет лучше, если ты отсидишься здесь, подальше от заварушки? Так ты хоть точно не поранишься.

Кель замотал головой, и активно зажестикулировал кистями рук:

- Нет, Джил, поверь мне! Это была всего лишь случайность! Мне просто не повезло! Я могу помочь! Я всё сделаю правильно! Я вас не подведу, обещаю!

- Ладно. - Артистка медленно выпустила воздух через ноздри. - Прячься за соседнее дерево. - Она мотнула головой себе за спину, и указала туда же большим пальцем правой руки.

Кивнув, лекарь неторопливо перевернулся на живот, поднялся на четвереньки, припал как можно ближе к земле, и, задирая конечности так, чтобы одежда не тёрлась о траву, и таким образом не издавала шума, пополз в указанном направлении.

Артистка горько усмехнулась. В другой ситуации она бы вдоволь посмеялась над несуразными телодвижениями напарника, но в тот миг веселиться её совсем не тянуло.

Оказавшись в нужном месте, юноша распрямился, и повернул голову в сторону товарищей. Его локти и коленки позеленели, изгваздавшись об траву.

Убедившись, что Кель добрался до укрытия без глупых происшествий, Джил обратилась к старцу:

- Монарх, вы с ножом управитесь? Сами сеть сможете разрезать? Или мне вам помочь?

Целитель кивнул:

- Сумею, моя дорогая Джил. Я всегда держу руки, ровно как разум, в высоком тонусе. В конце концов, и то и другое является для меня основным рабочим инструментом, которым я зарабатываю себе на жизнь. - Он с некоторой печалью оглядел свои ноги. - А вот с приземлением мне понадобится помощь.

Джил присела, осторожно выглянула из-за дерева, и, убедившись, что в их сторону никто не смотрел, на полусогнутых ногах подобралась ближе к сети, вытянулась, и протянула старцу клинок. Монарх спешно его принял, после чего артистка так же быстро и незаметно вернулась назад.

Целителю не сразу удалось понять, как достаточно крепко обхватить неудобную рукоять ножа артистки. Но как только у него это вышло, он принялся довольно споро резать удерживавшие его верёвки.

Лекарь слегка наклонил голову из-за ствола.

Пёс и Сухой всё так же раскачивались, шёпотом напевая какую-то песню. Ультон, похоже, закончил беседовать с Кривым, и теперь что-то обсуждал с бандитами, сидевшими от него по правую руку. Но лучника, похоже, интересовала тема, которую главарь обсуждал с соратниками, так как он в кои-то веки расслабился, и, похоже, перестал прислушиваться к каждому шороху и смотреть по сторонам. Юноше стало ужасно обидно, так как, судя по всему, идеальный момент для атаки как раз наступил, а они ещё не успели к нему подготовиться. Не в силах что-либо с этим поделать, Кель перекатился затылком по стволу, чтобы проверить, не творилось ли чего подозрительного или нежелательного на другой половине лагеря. Он надеялся обнаружить там пропавшего брата главаря, лучше всего в виде парочки ног, торчащих из одной из палаток, чтобы окончательно убедиться, что тот вышел из строя, и уже никак не сможет повлиять на грядущую битву. Но к своему большому удивлению Кель приметил, что к соседнему дереву прислонили какую-то палку, длинной около метра девяносто, которая, при более детальном рассмотрении, оказалась самым настоящим посохом, изготовленным из тёмных пород древесины. Нижняя его часть волнообразно изгибалась, средняя ничем не выделялась, сохраняя одинаковую толщину на всём протяжении, зато ближе к верхушке посох становился значительно массивнее оттого, что разделялся на три завитых промеж друг другом части. Поверхность его была слегка фактурной. Собственно, Кель не отличил бы сей артефакт от обыкновенной палки, если бы его вершину не венчал тёмно-зелёный, хрустальный шар, размером с два человеческих кулака, не самых маленьких, между прочим, который удерживали на месте три деревянных "драконьих когтя". Внутри, в центре шара как будто бы сидел светлячок, вокруг которого клубился густой изумрудный туман. В тех местах, где дымка хоть немного рассеивалась, свет становился немного ярче, но его почти сразу же снова заволакивало почти непроницаемой пеленой, отчего создавалось ощущение чего-то загадочного и потустороннего. Лекарь довольно резво сообразил, кому принадлежал этот посох, и незамедлительно поспешил поделиться своим открытием с артисткой:

- Джил! - Девушка лишь вопросительно промычала в ответ, но Кель этого не услышал, поэтому протянул гораздо более настойчиво. - Джи-и-и-ы-ы-л!

- Да чего тебе?! - Гневно рявкнула артистка.

- Джил, я, кажется, нашёл посох Монарха! - Юношу настолько переполнил восторг, что ему захотелось замахать руками, но он сдержался.

Девушке же эта новость показалась не настолько захватывающей, но всё же вызвала одобрение:

- Отлично, одной проблемой меньше. Он далеко?

Кель зачем-то оглянулся на предмет обсуждения, словно за эти несколько секунд успел забыть, где видел его в последний раз. Затем отрапортовал:

- Нет, совсем рядом, стоит у соседнего дерева.

- Хорошая работа. - Артистка спешно похвалила лекаря, чтобы тот поскорее отвязался, и перестал отвлекать её от наблюдения за прогрессом целителя. - Мы почти закончили. Следи за лагерем, пока я буду помогать Монарху спуститься, и при первых признаках того, что кто-то обратил на нас внимание - сразу подавай сигнал.

Довольный тем, что ему уже удалось принести хоть какую-то пользу, юноша вернулся к слежке.

Двое бандитов, с которыми Ультон до сих пор разговаривал, внимательно слушали главаря.

Бейтон так нигде и не появился.

Лекарь начал осматривать палатки, надеясь, выявить хоть какие-то следы присутствия внутри них брата здоровяка. Но, освещаемые тусклым светом лагерного костра, они выглядели всё такими же нетронутыми, прямо как когда пленников только-только приволокли в лагерь. Юноша вперился в них взглядом, со всем доступным ему усердием: "А вдруг Бейтон успел целиком забраться внутрь прежде, чем вырубился? Тогда рано или поздно он начнёт ворочаться, а может, даже храпеть! Вот так-то я его и вычислю!" - возгордившись собственными дедуктивными способностями, торжественно подумал Кель. Но палатки, словно нарочно насмехаясь над лекарем, продолжали стоять неподвижно, ни разу не колыхнувшись. Ведь, благодаря лиственным стенам крепости, ветер или хотя бы даже крошечный сквознячок банально не мог на них подуть. Ну и, кроме того, за всё это время с той стороны не донеслось ни одного звука возни, не говоря уже о чём-то похожем на пьяный храп.

Кель почему-то решил, что это важно, и Джил обязательно следовало об этом узнать, чтобы распланировать дальнейшие действия:

- Джил, Бейтон пропал! Его нигде не видно - нет ни у костра, ни, похоже, в палатке. Он просто испарился. - Лекарь пожал плечами, хотя артистка этого не видела. - И непонятно, куда.

Девушка бросила с досадой, не поворачивая головы:

- А какая, к бесу, разница, куда? Главное, что мы знаем, что он ужратый в стельку, и уверенны, что ближайшие часов восемь точно в сознание не вернётся, а значит, не сможет доставить нам никаких серьёзных неприятностей. - Кель успел немного расстроиться, решив, что вместо того, чтобы делать что-то полезное, опять начал заниматься какой-то ерундой. Но не успел он по-настоящему загрустить, как Джил вновь его похвалила. - Но ты молодец - продолжай подмечать детали, только не зацикливайся на Бейтоне - нам нужно собрать как можно больше информации и об остальных членах шайки.

Лекарь воспрял духом, и продолжил наблюдать за обстановкой с утроенным рвением, но в итоге, как бы юноша не пытался усмотреть ещё что-нибудь примечательное, больше в лагере ничего особенного и не происходило.

Разбойники то и дело либо что-то тихонько напевали себе под нос, либо отвлекались на болтовню друг с другом, либо начинали вразнобой о чём-то спорить, стремясь что-то друг другу доказать, то смиренно умолкали, когда в разговор вступал главарь.

В какой-то момент Ультон поднялся с места, подошёл к костру, вытащил кортик из ножен, и статно, неспешно, надрезал им кабанчика, чтобы проверить его на степень поражённости. Из разреза в костёр немедленно закапал сочный мясной сок. Он шипел и тут же испарялся, что свидетельствовало о том, что тушке ещё требовалось время, чтобы дойти до нужной кондиции. Несмотря на это, великан отрезал себе небольшой кусочек и сразу его умял. Зрители с таким вожделением и надеждой смотрели на главаря, что казалось, ещё немного, и они набросятся на бедную кабанью тушку и начнут рвать её когтями и зубами, и глотать огромными кусками, не пережёвывая, лишь бы отхватить больше, чем остальные. Но без одобрения Ультона никто не решался даже подумать о том, чтобы притронуться к ужину. Главарь что-то сказал, видимо, касательно того, сколько ещё осталось ждать, пока еда приготовится, сел на своё прежнее место, повернулся в профиль, и снова начал что-то говорить.

Внезапно, настолько, что лекарь, увлёкшись подглядыванием, даже вздрогнул от неожиданности, Джил спросила:

- Кель, у нас всё готово, как обстановка?

- А? - Юноша, вырванный из погружения в увлекательную шпионскую деятельность, не сразу сообразил, чего от него ожидали услышать. - А, да, всё чисто, на нас никто не смотрит.

- Отлично. - Кивнула артистка. - Монарх, вы сможете повиснуть на сети, чтобы я вас подхватила?

- Смогу. Так совпало, что я весьма и весьма худощав, потому мои руки, хоть и не столь сильны, как прежде, до сих пор способны выдержать вес моего собственного тела. - Подтвердил целитель.

- Тогда приступаем. - Скомандовала девушка.

Монарх спрятал нож Джил куда-то в рукав, чтобы тот не мешался, ухватился за неповреждённый сегмент сети и начал неспешно, с кряхтением по очереди просовывать ноги в образовавшуюся дыру. С учётом того, что старец не мог спуститься самостоятельно, ему пришлось разрезать больше верёвок, чем его двум юным друзьям, поэтому у него и ушло на это намного больше времени.

По окончанию сих нехитрых манипуляций, целитель слегка покачивался в воздухе, держась руками за сеть и оголив кожаные сандалии, надетые поверх серых носков. Джил выглянула из-за дерева, чтобы на всякий случай ещё раз убедиться, что их не засекли, затем рысью метнулась к Монарху, быстро обошла его со спины, просунула голову промеж костлявых цыплячьих ног целителя и обхватила его голени руками. Но артистка настолько стремительно врезалась в мантию старца, что та опутала ей всё лицо и полностью перекрыла обзор. Девушка несколько раз тряханула головой, чтобы смахнуть с ткань с головы, сердито отплевалась, и приказала:

- Отпускайте.

Целитель послушно разжал пальцы, и перенёс весь свой вес на плечи девушки, плюхнувшись на них худосочными бёдрами. Но Джил не то, что не отшатнулась, или хотя бы покачнулась, но она даже не шелохнулась, и не только потому, что Монарх, как и утверждал ранее, действительно оказался совсем лёгким, почти невесомым по сравнению с другими людьми, но ещё и потому, что для стальных мышц, что прятались под бежевой одёжкой артистки, вес целителя не показался чем-то даже хоть немного значимым. Девушка направилась обратно скорыми, но ровными шагами, чтобы старец ненароком не потерял равновесие, и не свалился.

Кель, при этом, не увидел ничего из вышеперечисленного, потому как продолжал неотрывно следить за тем, не обратил ли кто внимания на телодвижения его новых друзей. Лекарь позволил себе оторвать взгляд от бандитов, только когда заметил боковым зрением, что артистка с целителем зашли в укрытие.

Оказавшись вне поля зрения головорезов, девушка присела, чтобы старец мог спокойно спуститься на землю. Вновь почувствовав твёрдую почву под ногами, Монарх благодарственно поклонился, юркнул ладонью в рукав и вернул девушке нож. Джил кивнула, приняла клинок и зарядила его в механизм на правой кисти. Раздался тихий щелчок.

Как теперь выяснилось, природа не обделила целителя ростом, так как по данному параметру он превосходил лекаря почти на целую голову. Юноша даже начал недоумевать, как при таком длинном теле, свесившись из сетки, старец умудрился не достать до травы ступнями: "Видимо, суставы у него действительно совсем нездоровы, раз он побоялся спрыгивать даже со столь малой высоты. В таком случае хорошо, что он собирается использовать для сражения магию, а не кулаки", - пожав плечами, подумал лекарь.

В этот момент юноша обратил внимание, что спина девушки, как, собственно, и всё, что находится ниже, испачкалось о траву и землю до такой степени, что под слоем грязи даже при свете дня не получилось бы определить, какой цвет одежда имела первоначально, и это помимо того, что регулярные встречи с особо приставучими корнями и острыми камушками, похоже, оставили дырки на ткани, в напоминание о себе. Очевидно, случилось это пока Пёс и Сухой тащили их в лагерь. Юноша попытался деликатно, настолько, насколько умел, сообщить об этом девушке:

- Джил, кажется, твоя одежда немного... э-эм... попортилась по пути сюда. - Кель собрался указать пальцем на предмет обсуждения, но вовремя вспомнил, что это невежливо, и, памятуя о требовательности девушки в данном вопросе, осёкшись, тут же его убрал.

Артистка с недоумением взглянула на лекаря, после чего спешно провела рукой по спине. Когда в следующий момент девушка осмотрела почерневшую ладонь своей перчатки, сосредоточенность на её лице сменилась гневом. Она сжала пальцы в кулак, наморщила нос, подняла одну бровь, прищурила глаз, а её рот скривился так, что это не предвещало ничего хорошего ни для кого. На секунду Келю даже показалось, что Джил зарычала. Хоть артистка и не выглядела или вела себя как кто-то, кого слишком сильно заботит внешность, или что о нём подумают, если их вид не будет соответствовать общепринятым нормам, но, похоже, опрятность всё-таки стояла далеко не самом последнем месте в списке её жизненных приоритетов, что послужило отличным поводом добавить ещё один пункт в ментальный список обид, нанесённых головорезами. Лекарь догадался, что внешняя сторона его плаща в тот момент выглядела ненамного лучше, и на её фоне его извазюканные в зелени коленки и локти выглядели ещё вполне прилично, но в то же время неплохо с ней сочетались и дополняли общую картину. Но Джил не стала сейчас давать волю своей злости. Вместо этого она закрыла глаза и медленно выдохнула через ноздри, взяла себя в руки и успокоилась, чтобы спрятать её поглубже и сохранить на потом, чтобы позже, во время боя, в полной мере выместить её на своих недоброжелателей. Затем, артистка начала раздавать инструкции, чеканя каждое слово:

- Ладно, грязная одежда - это сейчас меньшая из наших проблем. Итак, Монарх, Кель нашёл ваш посох, он у соседнего дерева. - Мотнув головой в нужном направлении, девушка выглянула из-за ствола, чтобы убедиться, что целитель мог переместиться без риска оказаться замеченным. - Сейчас никто не смотрит, идите скорее.

- О, мхм, откровенно говоря, я всё это время знал, где он находится, но я искренне благодарен вам за заботу, мои юные друзья. - Пока старец это произносил, он слегка пригнулся, насколько позволяло здоровье, просеменил мимо лекаря, спрятался за так удобно расположенным на самом нужном месте третьим деревом, взял в руки свой посох, и принялся бережно поглаживать хрустальный шар, завороженно глядя на всполохи зеленоватого света, что время от времени пробивались сквозь изумрудный туман.

Юноша догадывался об истинном происхождении и назначении этого шара из необычного материала, и ему аж до боли в зубах хотелось немедля обсудить сей вопрос со старцем, но, припомнив обещание, данное девушке, он удержался, и промолчал: "Сейчас нельзя отвлекаться", - твёрдо приказал он сам себе.

Джил продолжала делиться инструкциями:

- Итак, Монарх, теперь ваш черёд стоять на стрёме. Задачу знаете - при малейшем признаке опасности сразу сообщайте о ней.

Целитель кивнул:

- Хорошо. - Он прижался спиной к дереву, и приступил к слежке.

- Кель. - Лекарь повернулся к артистке и навострил уши. - Сейчас мы с тобой должны по-быстрому и без лишнего шума вооружиться. Ты стащишь меч у Кинтона, а я в это время верну свои ремень и плащ, вместе со всеми ножами и кинжалами. Постарайся сделать это как можно аккуратней. Если Монарх подаст какой-нибудь сигнал - сразу же падай на землю и притворяйся дохлым. Всё понял?

- Да. - Кивнул лекарь.

- Отлично. - Девушка как-то странно посмотрела на юношу. - На всякий случай уточняю, что про "падай и притворяйся дохлым" я пошутила. На самом деле, если вдруг услышишь сигнал - ты должен сразу же спрятаться.

Лицо Келя вытянулось, и он медленно, саркастично протянул:

- Да, это я понял.

Артистка не стала как-то по-особенному не это реагировать:

- Прекрасно. - Она повернула голову в сторону, и уточнила у целителя. - Как обстановка?

- Все заняты своими делами. Можете приступать. - Сообщил тот, не отрываясь от дозора.

Джил присела, и незаметно, прямо как чёрная кошка в вечерних сумерках на мягких лапках, протянула руку, схватила свой плащ со спрятанными внутри всеми их пожитками, осторожно приподняла и подтянула его к себе, чтобы не привлекать ненужного внимания, развязала, и принялась почти беззвучно перебирать свои вещи.

Кель немного понаблюдал за артисткой, потом припал к земле, и перебирая конечностями, точно перекормленная игуана, к дереву, у которого неподвижно, точно оловянный солдатик, стоял охранник. Оказавшись на месте, лекарь оглянулся.

Артистка уже вовсю а свои вещи, цепляя их туда, где им и положено было находиться.

Лекарь же не был столь уверен в успехе своего начинания, поэтому, на всякий случай, решил ещё раз проверить, достаточно ли в глубоком трансе находился охранник. Кинтон мирно стоял на том же месте, где ему сказал оставаться Монарх. Он всё так же не менял позы, продолжая моргать через равные промежутки времени, а его грудь всё ещё равномерно вздымалась, и опускалась. Юноша осторожно высунулся из-за дерева, и поводил ладонью перед лицом Кинтона. В этот момент бандит внезапно коротко всхрапнул на вдоху, дёрнув плечом. Кель испугано отдёрнулся, и немедленно спрятался обратно за дерево: "Он что, вышел из транса?!" - с ужасом пронеслось в голове юноши. Глаза лекаря забегали из стороны в сторону, а дыхание значительно участилось. Он не знал, как сообщить товарищам о нежданном открытии, потому как, сам того не желая, остолбенел, и ему не оставалось ничего другого, кроме как смиренно ожидать продолжения в виде неминуемого краха всего плана. Однако, к большому облегчению поспешного на выводы молодого человека, никакого продолжения и не последовало. Придя в себя и отдышавшись, юноша вновь выглянул из-за дерева. Кинтон не подавал никаких признаков свободной воли: "Должно быть, мне просто не повезло, что именно в этот момент его нёба и язычок расслабились", - бесшумно выпустив весь воздух из лёгких через рот, подумал Кель, утерев со лба внезапно выступившую испарину.

Наконец, полностью удостоверившись, что охранник был не опасен, Кель осмотрел меч Кинтона. Разбойник не пользовался ножнами, вместо них он носил пояс с двумя петельками, расположенными на боках, пришитыми туда специально для ношения оружия.

Лекарь, убедившись, что на него не смотрел никто посторонний, медленно потянулся к рукояти меча, как, неожиданно, его окликнул приятный женский голос:

- Ну чего ж ты там копошишься? - Как оказалось, это негодовала Джил. Собственно, в ближайшей сотне шагов вокруг них других представительниц прекрасной половины человечества и не наблюдалось.

От неожиданности, Кель в очередной раз осёкся, и стремительно спрятался за дерево. Он смотрел на артистку большими глазами, полными негодованием:

- Тьфу ты! - С досадой прошипел он. - Я уже почти его достал! - Возмущённым тоном сообщил он девушке.

- Пока ты там копался, я успела всю свою снарягу вернуть. - Джил демонстративно подняла полу плаща. - Тебе, в отличии от меня, нужно было-то всего лишь забрать у Кинтона меч. Неужели нельзя было управиться побыстрее?

Теперь, даже несмотря на полумрак, лекарю удалось в подробностях рассмотреть пояс артистки, который до этого ему довелось лишь мельком увидать в таверне.

Как он и ожидал, по бокам девушка носила большие кинжалы, с изящными эфесами, явно специально изготовленными под Джил, чтобы они удобнее ложились в её небольшие ладони, а остальное свободное пространство на поясе занимали петельки, в каждой из которых покоилось по метательному ножу. Сами же лезвия грозных клинков артистки покоились в искусно изготовленных ножнах тонкой работы, очевидно, вышедших из-под молота настоящего мастера.

- У меня возникла небольшая проблема. - Обиженно нахмурившись, поведал юноша.

- И что же это за проблема такая, которая не позволила тебе по-быстрому выполнить одну-единственную простую задачку? - Прищурившись, с недовольством принялась выяснять девушка, потому как подозревала, что Кель вновь отвлёкся на какую-то ерунду.

Но тут вмешался Монарх:

- Мои юные друзья, сейчас не самое подходящее время для споров.

Лекарь согласился:

- Верно. - Он повернулся к девушке. - Ты же сама мне сказала не шуметь, вот я и удостоверился, что Кинтон не поднимет тревогу, пока я буду его обезоруживать. - Тут юноше захотелось топнуть ногой от досады, но он сдержал себя. - А он как раз шевельнулся, когда я к нему приблизился. Поэтому мне пришлось ещё раз всё перепроверить. И вот, когда я уже почти вытащил у него меч, ты меня отвлекла! - Негодующе прошептал Кель.

Джил явно хотела что-то ответить, скорее всего, как обычно, съязвить, и даже успела приоткрыть рот, но, вместо этого, сдвинув брови, коротко бросила:

- Ладно уж, только давай побыстрее. - После чего принялась поправлять свои пояс и плащ, попутно засовывая обратно в голенища сапог метательные ножи, которые её оттуда ранее заставили изъять Сухой и Пёс.

Юноша развернулся. Охранник, который явно всё это время мог слышать их тихие разговоры, не проявил к освободившимся пленникам ни малейшего внимания. Кель, на этот раз уверенный в успехе, медленно потянулся к рукояти меча. Крепко за неё схватившись, он на всякий случай всё же поднял глаза на Кинтона - тот находился в гипнотическом трансе, и, похоже, не собирался из него возвращаться в ближайшее время. Лекарь неспешно, без лишних движений, вытащил меч охранника из петельки и, как только оружие оказалось на свободе, юноша тут же прижал его к своей ноге, после чего стремительно юркнул за дерево, окончательно скрывшись с того места, где его могли заметить сидевшие у костра головорезы.

Джил наблюдала за всем этим, скрестив руки, и облокотившись на ствол собственного укрытия:

- Да ты прям мастер маскировки, - с иронией подметила артистка, - он же спит. - Добавила девушка с лёгкой насмешкой в голосе, едва наклонив голову в сторону Кинтона.

Лекарю оставалось только пожать плечами:

- Люди под гипнозом иногда ведут себя совершенно непредсказуемо. Он на всех воздействует по-разному. - Объяснил своё поведение Кель. - Мне частенько приходилось видеть, как учитель применял его для лечения и обезболивания. И некоторые, впадая в транс, такое вытворяли, - лекарь на мгновение закатил глаза, откинув голову назад, и всего на секунду погрузился в воспоминания, - в общем, иногда приходилось задействовать пару-тройку пациентов, чтобы буяна к кровати привязать. Поэтому я решил, что будет лучше перебдеть, чем недобдеть.

Монарх поддержал Келя, не прерывая слежки:

- Это верно. Но такое происходит, в основном, с людьми с сильными психическими отклонениями или эмоциональными проблемам. - Важным тоном подметил целитель. - А Кинтону они совсем не свойственны.

- Ну, я же не мог об этом знать. - Пожал плечами лекарь.

В знак солидарности, старец поступил точно так же, отставив свободную ладонь в сторону.

- Тогда, получается, ты всё сделал правильно, Растяпа. - Подытожила Джил, вооружаясь кинжалами. Однако её похвальба прозвучала настолько обыденно, что ничуть не порадовала Келя. - В вашей этой магии сам бес ноги попереломал бы, - артистка зачем-то парировала последний аргумент лекаря, - куда уж мне разбираться в тонкостях? - С этими словами девушка, скрестив руки, вытащила правый кинжал левой рукой, а левый, соответственно, правой, потому как, как оказалось, своё оружие Джил предпочитала держать обратным хватом.

Кель приметил, что лезвия кинжалов артистки слегка загибались ближе к острию, это показалось ему довольно интересным моментом, который мог кое-что поведать о стиле боя девушки. Тем не менее, увидев в руках Джил летальное оружие, лекарь тут же скривился, и зашептал недовольным тоном:

- Мы же договорились, что обойдёмся без кровопролития!

Закатив глаза, Джил устало вздохнула, после чего окатила лекаря взглядом, полным негодования:

- Знаешь, растяпа, с одной стороны меня приятно удивляет, и иногда даже завораживает и поражает глубина твоего человеколюбия, а с другой, огорчает и вызывает недоумение, что оно распространяется даже на таких выродоков, как эта вот шайка. - Артистка качнула головой в сторону лагерного костра. Снисходительно посмотрев на юношу, девушка подняла один из своих кинжалов на уровень головы, таким образом, прикрыв рот, и едва ли не половину лица, настолько большими оказались лезвия её оружия. - Не беспокойся, я собиралась использовать их как кастеты, чтобы отвешивать удары поувесистей. Но! - Джил распрямила указательный палец так, что он вытянулся едва ли не в идеальную прямую. - Сразу предупреждаю - если ситуация выйдет из-под контроля - начну резать. - Коротко резюмировав, мрачно усмехнулась Джил, и, явно забывшись на несколько секунд, еле слышно, угрюмо пробормотала себе под нос. - "Приставить" они меня хотели куда-нибудь. - Она провела кончиком пальца по острию одного из кинжалов, завороженно наблюдая за своими собственными действиями. - Посмотрим, как вы запоёте, когда я сама вам "приставлю"... клинок к глотке.

Кель совсем не одобрял намерения Джил, но он понимал, что она целиком и полностью была права. Поэтому, не стал перечить, и уговаривать её по возможности сохранять жизни головорезам, а вместо этого уточнил:

- Что теперь?

Артистка, вырванная из мечтаний о воздаянии, замерла на один миг, после чего стремительно взглянула на лекаря исподлобья, а затем, закрыв глаза, вздохнула, и, сосредоточившись на деле, выдала:

- Для начала, Монарх должен нас загипнотизировать, как мы и договаривались. После этого начинается основная, самая важная часть. Я приготовлюсь к рывку, и, подловив наилучший момент, быстро вырублю Кривого. Когда они отвлекутся на меня, - Джил посмотрела на старца, - вы, Монарх выйдете из укрытия и начнёте показывать им свои фокусы. - Артистка сделала небольшое отступление. - Кстати, вы возьмёте на себя этих двоих, что всё время перешёптываются, а я Сухого и Пса. - Опустив голову, она скрежетнула зубами. - У них передо мной должок. С одного я по полной спрошу за испорченную одежду, а другой мне ответит за ... - Девушка оборвала мысль на полуслове, заиграв желваками, но юноша и без того догадался, что Джил имела в виду выходку Пса возле дороги. Помолчав пару мгновений, переваривая свой гнев, артистка вернулась к изложению плана. - Да. - Коротко заключила она, а затем продолжила. - Ты, Кель, должен будешь обойти их, и укрыться где-нибудь, хм, - девушка окинула поляну взглядом, погладив подбородок костяшкой указательного пальца, так как руки её были заняты кинжалами, - за палатками. - Вскинув руку, она тем же перстом указала место назначения. - Там тебя будет труднее всего заметить, потому что ты будешь защищён с трёх сторон. - Покачав мечом, лекарь посмотрел в сторону, где ему предстояло играть в прятки с головорезами, и кивнул Джил, в знак согласия. Ответив тем же, артистка вновь обратилась к целителю. - Кстати, Монарх, а за сколько вы рассчитываете управиться со своими двумя бандитами?

Монарх, оторвавшись от дозора, поднял глаза к небу, пригладив волосы на затылке:

- Хм, что ж, откровенно говоря, следуя моим предварительным прикидкам, я рассчитываю потратить на воплощение своей части плана в жизнь не более двух-трёх минут.

- Так быстро? - Бровь артистки невольно приподнялась, после чего она недоверчиво уточнила. - Вы уверены?

- Абсолютно. - Монарх прикрыл глаза, и провёл перед собой ладонью, изобразив успокаивающий жест. - Можете обо мне не беспокоиться.

- Что ж, ладно. - По голосу артистки лекарь понял, что она всё ещё сомневалась в словах целителя, но теперь, после магического трюка с гипнозом, девушка больше опасалась за здоровье старца, так как подозревала, что тот говорил так уверено, потому что просто-напросто недооценивал силу и ловкость противника, либо же сильно переоценивал собственные возможности. Сама же она не могла позволить себе допустить такой оплошности, так как считала себя ключевой фигурой во всём предстоящем действе. - В таком случае, когда прибудет подмога от того часового, о котором вы до этого упоминали - забота о нём ляжет на ваши плечи. Потому что я совершенно себе не представляю, насколько хорошо фехтуют Пёс и Сухой, поэтому не имею ни малейшего понятия, сколько времени у меня займёт надирание их задниц. В случае, если времени вам не хватит - будем импровизировать. - Она многозначительно взглянула на Келя. Лекарь всё понял, и ему стало немного неуютно от внезапно взвалившейся на него ответственности. Но не столько из-за того, что ему могло бы прийтись сделать, сколько от того, что он боялся, что не справится, и из-за него пострадают его товарищи. И от осознания сего факта ему становилось всё больше не по себе.

Из раздумий юношу вырвал голос целителя:

- Ничего не имею против парочки спонтанных решений. - Покладисто согласился старец.

Джил кивнула:

- Хорошо, ну, и, разумеется, если я управлюсь быстрее - то наоборот - часовой станет моей заботой.

- Справедливо. - Кивнул целитель.

- Отлично. - Девушка повернулась к юноше. - Теперь ты, Кель. Для начала, ты прокрадешься к палаткам, и будешь прикрывать спину Монарху. Когда он расправиться со своими, ты должен будешь перебраться на соседнюю сторону, в тыл к Ультону и продолжишь следить оттуда. Всем всё ясно?

Целитель и лекарь кивнули.

Джил дала отмашку старцу:

- Тогда, Монарх, приступайте к гипнозу.

Целитель оглянулся, чтобы удостовериться, что их компании до сих пор удавалось оставаться незамеченной, и мелкими, но крайне быстрыми шагами приблизился к артистке:

- Прежде чем приступить к процедуре, я должен тебя предупредить, моя дорогая Джил, что, скорее всего, ощущения покажутся тебе совершенно новыми, необычными может быть, даже пугающими, но не беспокойся, обещаю тебе, что ничего страшного не произойдёт. Уверяю тебя, у меня всё будет под полным контролем.

Прикрыв глаза, артистка проговорила с лёгким утомлением в голосе:

- Послушайте, Монарх, я уже давно не маленькая девочка. Я тут, - она небрежно мотнула головой в сторону лагерного костра, - между прочим, людей калечить собираюсь. Так что можете не беспокоиться.

- Что ж, если ты настаиваешь.

Целитель отставил руку с посохом за спину, и положил левую ладонь на лоб Джил. Глаза старца и девушки начали светиться. Но свет, источаемый глазами Монарха, был гораздо сильнее, чем таковой у Джил. На мгновение Келю показалось, что из-под повязки артистки начал просачиваться тусклое сияние. От неожиданности, лекарь тряханул головой, поморгал, и потёр веки, для надёжности, а когда он их открыл, никакого свечения уже и в помине не было: "Бр-р, галлюцинации - один из первых признаков переутомления. Хорошо, что Монарх сейчас это исправит" - юноша с почтением посмотрел на вставшего в воодушевляющую позу целителя. В этот же момент старец закрыл глаза, и глубоко вдохнул, а девушка, приподняв голову, уставилась на одну из крон деревьев, образовывавших стены форта, но взгляд её был устремлён в пустоту. Рот Джил невольно приоткрылся, а руки безвольно опустились, но в то же время её пальцы продолжали крепко сжимать рукояти кинжалов, а ноги артистки всё так же надёжно удерживали её на земле. Монарх же, напротив, вёл себя несколько более неспокойно. Его голова, время от времени, почти незаметно дёргалась во все стороны. А его сухие, длинные пальцы без какой-либо закономерности, то сжимались, то разжимались, словно голова артистки в тот момент являлась миниатюрным ксилофоном, а фаланги целителя - игральными палочками, и он всё продолжал наигрывать странную, одному ему понятную, и в то же время беззвучную мелодию. Кель внимательно, и крайне заинтригованно наблюдал за ними. Хотя лекарю уже доводилось видеть подобные манипуляции в исполнении учителя, ему было не менее интересно смотреть, как ту же самую процедуру выполняет кто-то совершенно другой. Но внезапно юноше в голову пришла неожиданная мысль, под воздействием которой он повернул голову в сторону Кинтона, и задумался.

Примерно на середине процесса маг нахмурился, а когда открыл глаза, он и вовсе одарил Джил суровым взглядом. Целитель дождался, пока его собственные глаза перестали источать сияние, и только после этого он очень осторожно отнял ладонь ото лба артистки, и тут же, неторопливым движением, спрятал освободившуюся руку за спину.

Радужки глаз девушки всё продолжали светиться, и она всё так же смотрела куда-то, где находилось что-то очень завораживающее, но где, на самом же деле, не было ничего. Когда же сияние наконец-то начало угасать, и сознание вернулось к Джил, она, растерянно оглядевшись по сторонам, с удивлением посмотрела на свои руки, будто бы увидела их в первый раз, а затем весьма энергично поперепрыгивала с одной нога на другую. Можно было заметить невооружённым глазом, что в тот миг её переполняла энергия. Тем не менее, Монарх совсем не разделял её радости, продолжая пристально смотреть на артистку, хоть она этого и не замечала. Внезапно, когда девушка в очередной раз перепрыгнула с одной ноги на другую, у неё перед глазами сверкнула молния, которая на несколько секунд унесла её разум и мысли совсем в другое место. Вдруг, она увидела саму себя со стороны - но не в отражении в зеркале, не в спокойной воде чистого пруда, и даже не в надраенной до идеального блеска ложке в трактире, нет. Она увидела себя чужими глазами, но не здесь, а где-то в совершенно другом месте, и абсолютно ином времени. Артистке удалось полюбоваться на гораздо более юную себя всего несколько мгновений, да и то, как будто через мутное стекло. Но при этом, Джил была совершенно уверена, что видела она именно себя, а не какую-то другую девушку, потому что человек, глазами которого она сейчас смотрела на себя, точно знал, что это была именно ДжиллиАнна. Вернувшись в лиственный форт, девушка, всё так же стоя на одной ноге, вернула не землю и вторую, после чего замерла ненадолго, осознавая, что же с ней только что произошло. И когда Джил всё поняла, она, кисло ухмыльнувшись, посмотрела прямо в глаза Монарху:

- Вот уж никак не ожидала, что нам доводилось встречаться до сегодняшнего дня. Да ещё и при таких странных обстоятельствах.

Целитель, прикрыв глаза, тяжело вздохнул, и утвердительно покачал головой:

- Да. Как видишь, мне тоже довелось в этом поучаствовать. Хотя, тогда у тебя не было никакой возможности не то что запомнить меня, но даже обратить хоть малейшее внимание.

Скрестив руки на груди, но аккуратно, чтобы не поранить саму себя кинжалами, артистка опёрлась лопатками на ствол дерева:

- Но зачем вы мне это показали?

Старец задумчиво обхватил подбородок, подержался за него, и только потом пригладил бороду:

- Видишь ли, моя дорогая Джил, когда я копался у тебя в голове, в мою собственную случайно проскочило одно твоё маленькое воспоминание. - Он загадочно посмотрел на девушку. - Точнее даже сказать, небольшой факт, который денно и нощно не даёт тебе покоя. - Услышав это, Джил понимающе усмехнулась. - Честно признаюсь, я этого не хотел, и это никоим образом не входило в мои намерения, но, - целитель отставил руку в сторону, и добавил с невинным видом, - раз уж так случилось, я решил, что будет честно, если я позволю тебе узнать кое-что и о себе.

Артистка кивнула:

- Что ж, это, - она сделал короткую паузу, пытаясь подобрать нужное слово, - действительно, очень справедливо с вашей стороны. - Они некоторое время молча посмотрели друг на друга, после чего девушка решилась уточнить. - И что теперь?

Монарх вновь завёл свободную руку за спину:

- Учитывая обстоятельства, сложившиеся в текущий момент, я бы предложил пока что оставить этот момент без комментариев. Но только на этот раз. - Добавил целитель, чуть наклонив, и слегка опустив голову. - Хотелось бы только всенепременно подметить, что вы, ДжиллиАнна, крайне интересная личность. Гораздо более занимательная, чем пытаетесь показать окружающему миру. - Скривившись, артистка с отрешённым видом потянулась ухом к плечу. Старец же, никак не отреагировав на сей жест, повернулся к лекарю. - Кель, мальчик мой, теперь твой черёд. - Но юноша, целиком погруженный в собственные раздумья, из-за чего, собственно, и не услышал предшествовавшего разговора целителя и артистки, и потому никак на него не отреагировав, полностью проигнорировал призыв Монарха. Лекарь, точно зачарованный, продолжал изучать охранника. Целитель позвал его ещё раз, но теперь немного громче. - Кель, мой юный друг, твоя очередь подвергаться гипнозу!

Но юноша всё так же продолжал стоять столбом, увлечённо о чем-то размышляя. Именно это и спровоцировало старца на то, чтобы, обхватив посох двумя руками, и осторожно, но всё же с приложением силы тыкнуть нерадивого лекаря в район поясницы.

От неожиданности Кель выгнулся, схватившись обеими руками за спину, точно его туда пронзили стрелой. Но затем, поглядев на свои руки, и не обнаружив там ничего нового, лекарь удивлённо похлопал глазами, и, лишний раз доказав, что он совершенно не прислушивался к тому, что происходило у него за спиной, заговорил совершенно об отвлечённой теме, повернув голову в сторону товарищей:

- Слушайте, у меня появилась идея. - Он перевёл взгляд на целителя. - Монарх, если вы не можете загипнотизировать нас так, чтобы мы стали сильнее, может быть, сможете заставить Кинтона драться на нашей стороне? Вы упомянули, что все они бывшие военные - он наверняка лучше меня управляется с мечом, а, следовательно, принесёт в разы больше пользы. - Кель похлопал себя оружием по бедру, и добавил виновато, опустив голову. - Или, по крайней мере, не причинит никакого вреда.

Джил поддержала предложение:

- Вообще, лишняя пара рук нам точно не помешает. - Ей явно пришлась по душе идея союзника, хоть и вынужденного, и столь необычного.

Монарх пожал плечами:

- Идея, конечно, хорошая, мальчик мой, но магический гипноз штука тонкая. - Совместив указательный и большой пальцы свободной руки, целитель провел ею в воздухе, как бы демонстрируя всю глубину правдивости своего изречения. - В отличие от физического, когда гипнотизёр работает с материями более или менее поверхностными: влияет через сознание на подсознание, магический гипноз работает на уровень ниже. Он напрямую воздействует на подсознание через мозг, изменяя его временно, или навсегда. Я могу, например, изменить какую-либо черту характера Кинтона, или заменить одну привычку на другую, но при этом они должны быть хотя бы минимально схожи. Если не вдаваться в тонкости - я сумел заставить Кинтона спать с открытыми глазами, только потому, что у человеческих век есть всего два состояния: они либо полностью закрывают глаза, либо не полностью. Процесс крайне простой, именно поэтому им так легко управлять. Ситуация со сном совершенно идентичная. И, если же я прикажу ему, например, приготовить курицу - он сделает это, но только каким-то одному известным ему способом, так как это весьма абстрактное действие, если можно так выразиться. А чтобы заставить его приготовить мне курицу с яблоками по моему же древнейшему семейному рецепту - мне придётся передать ему список ингредиентов, объяснить, как, чем и что резать, что за чем добавлять, сколько времени что нужно будет обжаривать, и так далее. То есть, заложить в его голову подробный, пошаговый список действий, при этом упомянув все возможные условия, и поправив, если можно так выразиться, разночтения. - Приподняв бровь, Джил как-то недобро взглянула на Монарха, что заставило последнего поторопиться в своих изъяснениях. - Если я упущу хоть что-нибудь, любую мелочь, например, даже сорт яблок, всё может пойти наперекосяк. В общем, я клоню к следующему - я могу приказать Кинтону "атаковать людей возле костра", но вдруг кто-то из вас окажется к нему ближе, чем кто-либо другой? Тогда вы, в пылу битвы, получите совершенно неожиданный удар в спину, и на этом всё закончится. - Мрачно подытожил целитель. - Или, к примеру, я могу заставить его "атаковать своих друзей". Но ведь чужая душа - потёмки, как ни крути. - Целитель пожал плечами. - И я не могу точно сказать, к кому из членов своей шайки как он относится на самом деле. Возможно, на самом деле, он тайно презирает своих товарищей, и, как только он кинется на них с мечом, и поймёт, что поблизости нет его друзей - действие гипноза тут же сойдёт на нет, и тогда он обернётся против нас, прибавив сил отряду противника. И таких спорных моментов, или, лучше сказать, загвоздок, сотни, если не тысячи. Особенно в нашем случае. Как бы там ни было, - он посмотрел на Келя, - да, мальчик мой, это возможно, но это очень тонкая, сложная, и ответственная работа. Боюсь, что если мы на это решимся - то мне предстоит провозиться с подсознанием Кинтона до самого утра, если не до полудня, а такого количества времени, как вы понимаете, у нас нет. - Лекарь и артистка понимающе закивали. - Тем более, если неправильно приготовленную курицу я как-нибудь переживу, то в случае, если кто-то из вас пострадает из-за моей оплошности, я никогда не смогу себя простить.

Кель задумчиво погладил лоб:

- Знаете, учитывая то, что вы собираетесь с нами сделать, и сопоставив это с тем, что я только что услышал - похоже, что вы и не собирались нас гипнотизировать, если я правильно понимаю значение этого слова.

Монарх протяжно хмыкнул на выдохе:

- Верно. Этому процессу больше подошло бы слово "стимуляция", но "гипноз" используется настолько давно, что все уже слишком привыкли, чтобы что-то менять. Пожалуй, это создало бы больше неразберихи, чем принесло бы пользы.

- Неужели воздействовать гипнозом на мышцы настолько легче? - Уточнил лекарь.

Целитель добродушно, но очень коротко и тихо хохотнул:

- Мальчик мой, ты не поверишь, насколько. Мне всего-то нужно будет просто послать пару правильных сигналов через ваши нервные окончания, и тогда ваши надпочечники начнут крайне интенсивно выделять адреналин при малейших признаках волнения или опасности, улучшая, таким образом, вашу реакцию и рефлексы.

Келю совсем не понравилось то, что он услышал:

- Получается, вы хотите заставить адреналин выделяться до самого утра? - Неодобрительным тоном спросил он.

Целитель успел передвинуться поближе к лекарю, и даже занёс руку, чтобы прикоснуться ко лбу юноши, но, уловив нотки недовольства в голосе Келя, отпрянул:

- Совершенно верно.

Лекарь напрягся:

- Но ведь это крайне рискованная задумка. Слишком рискованная. - Схватив одной ладонью локоть соседней руки, другой он начал вдумчиво поглаживать подбородок, роясь в собственной голове, в поисках нужных знаний. - При выделении адреналина сильно подскакивает кровяное давление, и, в добавок, увеличивается нагрузка на сосуды и сердце.

Джил вмешалась в разговор:

- Да ладно тебе, я прекрасно себя чувствую. - В доказательство, артистка подбросила один из кинжалов в воздух, и очень ловко его поймала на обратном пути.

- Это пока что. - Хмуро буркнул Кель. - Если бой затянется - задумка с гипнозом выйдет нам боком.

Монарх помахал в воздухе рукой, призывая обратить на себя внимание:

- Нет-нет, Джил, Кель прав - это весьма опасно, и мне стоило сразу вас предупредить о возможных последствиях, даже несмотря на то, что я в вас уверен, и совсем не сомневаюсь в нашем успехе. Так что давайте я вам объясню всё поподробней. Я приведу ваши организмы в режим так называемой "боевой готовности", это значит, что в моменты, когда вы будете чувствовать возбуждение или опасность - адреналина станет выделяться гораздо больше и интенсивнее, но об этом я уже упоминал. Но что самое главное - в остальное время ваши надпочечники так же будут работать не переставая. Они просто не дадут вам уснуть. То есть в те моменты, когда вы будете чувствовать сонливость, он будут вбрасывать в кровь совсем небольшие дозы адреналина. По ощущениям, это будет как небольшой разряд молнии, - перечисляя, целитель показывал все указанные области на себе, - в руках, груди, ногах и голове. Ощущения, честно сказать, весьма неприятные, но абсолютно безопасные.

И всё же, Монарху всё ещё не удавалось убедить Келя:

- Если заставлять почки работать в таком режиме несколько часов - их можно, буквально, уничтожить. - Скрестив руки на груди, лекарь встал в позу, которая олицетворяла твёрдость его намерений.

- Не беспокойся об этом, Кель, мальчик мой. - Успокаивающим тоном сказал целитель. - Я не новичок, и мне уже доводилось проделывать подобное. Позволю себе заметить, что я крайне опытен в этом деле, и крайне строго научен на своих ошибках. - Целитель на мгновение смущённо опустил взгляд, но, тут же взяв себя в руки, поднял голову. - Если с твоим организмом начнут происходить какие-либо необратимые изменения, или ты почувствуешь себя нехорошо - ты немедленно ощутишь жгучую боль в правой руке. Поверьте мне, друзья, вы ни с чем другим её не спутаете. Это так называемый защитный механизм, который я встроил в свой собственный процесс стимуляции. И я обязательно обучу ему ваши организмы на время действия гипноза. В случае, если эта боль возникнет в каком-либо виде - сразу сообщайте мне об этом, и я немедленно обращу вспять действие гипноза, и, разумеется, приведу в порядок ваше здоровье.

Теперь Монарху удалось убедить Келя вложить меч своего скептицизма в ножны своего благоразумия, поэтому, он, хоть и немного поколебавшись, но всё же согласился:

- Что же, вы меня убедили. - Лекарь резко поднял голову. - Но у меня есть одно условие.

- Какое же? - С искренним интересом уточнил целитель.

- Сейчас у нас нет на это времени, но если ... - Лекарь запнулся. - Когда. Когда мы разберёмся с бандитами - я смешаю нам бодрящий напиток из своих ингредиентов, по собственному рецепту, вы сразу же отмените действие гипноза, и мы перейдём на него.

- Как пожелаешь, мальчик мой. Это более чем разумно. Более чем. - Утвердительно покачав головой, старец добавил. - Разумеется, гипноз более надёжная мера, но каждый сам выбирает, что делать со своим здоровьем, так что настаивать я не стану.

Улыбнувшись краешком рта, Кель выпрямился, и заранее опустил руки, потому что знал, что это произошло бы так или иначе:

- В таком случае, приступайте.

Монарх положил ладонь на лоб Келя, и глаза старца в очередной раз засветились. Поначалу лекарь ничего не почувствовал, но в какой-то момент время вокруг него будто замедлилось, а ещё через миг юноша почувствовал, будто начал медленно проваливаться куда-то внутрь себя. Кель увидел, как целитель начал закрывать глаза. Но на этот раз старец делал это медленно. Очень медленно. Гораздо медленнее, чем в предыдущие разы, буквально, со скоростью ползущей улитки. По крайней мере, так это выглядело со стороны лекаря. Юноша ощущал, как его сознание, точно погружаясь в воду, всё продолжало падать куда-то вниз, вытесняемое чем-то другим, чужеродным, но в то же время очень ярким, могущественным и дружелюбным. С каждым миллиметром, пройденным веками Монарха к нижайшей возможной точке, сознание Келя уходило всё глубже и глубже внутрь. Юноша чувствовал, как терял контроль над своим телом. Он словно бы сжимался в маленький шарик, внутри самого себя, который мог только беспомощно наблюдать за происходящим. Когда веки целителя наконец-то сомкнулись - разум Келя отключился окончательно. Если бы его в этот момент ткнули иголкой, он почувствовал бы боль, но не смог отреагировать на неё. И тут юноша понял, что вокруг него начало что-то меняться, но он никак не мог понять, что именно. Он как будто очутился в какой-то мастерской, в которой работа не прекращалась ни на секунду двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю, но при этом рабочие занимались своими делами в кромешной тьме, поэтому нельзя было сказать, кто что делал в любой момент времени. Вдруг, юноша почувствовал, будто всё его тело пронзили раскалённые добела прутья, но ни боли, и ничего подобного или неприятного он не испытал. Напротив, его скукожившееся "я" неожиданно начало расти с невероятной скоростью, и всего за несколько секунд вновь увеличилось до привычных размеров, которые идеально подходили под тело Келя. А спустя ещё несколько мгновений, лекарь ощутил, как по его венам побежала чистая энергия. Она равномерно распределилась от головы до ног юноши, оседая в голове и мышцах, очищая разум и вытесняя усталость. Кель буквально чувствовал, как нечто плохое и неприятное, всё, что накопилось внутри него за этот долгий день, выходило через кожу и отправлялось в никуда.

Кель очнулся. Он ощутил себя изрядно посвежевшим, словно проспал не меньше десяти часов. В какой-то момент он даже пожалел о том, что настоял на своём, потому как ему крайне не хотелось расставаться со столь приятными чувствами, но, вспомнив, какой ценой они давались его организму, тут же осёкся, и ещё больше уверился в правильности своего решения. В то же время лекарь почувствовал жгучую необходимость смочить глаза, которые оставались открытыми на протяжении всего сеанса гипноза.

Проморгавшись, и утерев тут же навернувшиеся слёзы, Кель стал прислушиваться к своим ощущениям:

- Похоже на действие какого-то наркотика.

Монарх приподнял одну бровь:

- Я вижу, ты весьма неплохо разбираешься в медицине. Ученик, воистину достойный своего учителя. - Сказал маг, впечатлившись. - Да, действительно, действие такого гипноза сильно схоже с действием некоторых веществ, неоднозначно влияющих на тело и сознание.

- Даже последствия схожи. - Подвёл невесёлый итог юноша.

Монарх задумчиво погладил бороду:

- Позволю себе не согласиться, мой юный друг. Наркотические вещества, способные вызвать схожий эффект, имеют гораздо более тяжкие последствия от своего применения, вплоть до летальных. И при этом, зачастую, взывают сильнейшее привыкание. В то же время мой метод имеет совершенно иную природу ...

Негромко, но очень твёрдо кашлянув, Джил обратила на себя внимание компаньонов, перебив таким образом только зародившуюся научную дискуссию. Артистка взглянула на Келя с некоторым недоумением, и даже вызовом:

- Растяпа, ты чего раскичился? - Девушка мотнула головой в сторону лагерного костра, и добавила с пренебрежением. - Они пьяны, и хотят спать. А подарок Монарха, - Джил постучала пальцем по виску, - залог нашей победы. Тем более это временно, вы сами только что на этом порешили.

Взгляд Келя выражал смятение - ему было немного неловко за то, что он так упорно пытался доказать правильность своей точки зрения, хотя они уже успели до этого расставить все точки на "ё":

- Вы правы. - Он виновато опустил голову. - Их больше, и поэтому нам нужно использовать любое преимущество, какое мы только можем заиметь, даже если оно может причинить вред нам самим.

Монарх улыбнулся краешком губ, но сей жест сумел очень надёжно спрятаться в седой серебряной бороде целителя.

Джил одобрительно кивнула, после чего подхватила двумя пальцами за рукоять один из своих метательных ножей с пояса, резко выкинула руку вперёд и вверх, разжав пальцы, отчего ножичек успел совершить в воздухе ровно половину полного оборота, когда артистка перехватила его в полёте теми же пальцами, но только теперь за лезвие. Это движение оказалось столько ловким, быстрым, и грациозным, что у Келя от восхищения даже сама собой отвалилась челюсть. Довольная произведённым впечатлением, девушка протянула юноше ножик рукояткой вперёд:

- Держи. Не скальпель, конечно, но, думаю, управишься. В случае чего, загонишь его супостату под ребро.

Кивнув, Кель потянул левую руку, но осёкся на полпути, задумался, и вместо этого, переложил в неё меч, и протянул Джил правую. Сей странный манёвр не ускользнул от цепких взглядов других членов команды, но они не стали ничего спрашивать. Пока что.

Артистка вздохнула, опустив голову, после чего встряхнулась, чтобы взбодриться, а затем приказала:

- По местам.

Сама Джил спряталась за дерево, которое росло ближе всех к Кривому. Монарх встал так, чтобы за пару шагов добраться парочки бандитов, которая расположилась напротив Пса и Сухого. А Кель, стараясь производить как можно меньше шума, подобрался на расстояние вытянутой руки к палаткам, на этот раз без каких-либо инцидентов. При этом лекарь старался поднимать ноги как можно выше, чтобы лишний раз не шуршать травой. Артистка это заметила, несмотря на то, что Кель смотрелся довольно комично, она осталась довольна тем, что лекарь наконец-то начал серьёзно относиться к сложившейся ситуации. Когда Кель добрался до места, девушка спросила:

- Ну что, все готовы?

- Да. - Ответил Монарх. Он крепко сжал свой посох обеими руками, сурово глядя на разбойников.

- Готов. - Подтвердил Кель, приготовившись менять позицию при первой же возможности.

Джил кровожадно улыбнулась. В её голосе зазвучал азарт:

- Ну, понеслась!

***

Кривой нервно перебирал пальцами рукоять ножа, с нетерпением наблюдая, как Ультон отделял окорок кабана от остальной тушки. С каждым следующим движением кортика жирный, сочный мясной сок капал на угли, и почти мгновенно испарялся с негромким шипением, распространяя по округе ароматнейший, вызывавший обильное слюноотделение запах жареной свинины.

Наконец, когда нога и её бывший владелец оказались по отдельности, а главарь уселся на своё место, Кривой восторжествовал: "Наконец-то моя очередь!".

Лучник поднялся, приблизился к туше, приготовил свой собственный нож, и отрезал кусок, который причитался ему как часовому, которому всю ночь предстояло стоять на страже, оставаясь при этом стёклым как трезвышко.

Кривой огляделся - остальные так увлеклись своими разговорами, что даже не обратили внимания на готовность ужина. Лучник собрался было окликнуть их, чтобы указать на зажаренного кабанчика, но, кинув косой, завистливый взгляд на один из бочонков, решил промолчать: "А хрен вам. Залили пивом животы, и сидят тут, базарят. Лучше потом ещё себе лишка отрежу, под шумок".

Заткнув нож за пояс, Кривой вернулся на место. Он с вожделением посмотрел на заветный кусок кабанины, и с упоением вдохнул аромат свежеприготовленного мяса: "Да, жаль, что по нашей дороге торговцев специями не проезжало. Я бы сейчас за горстку специй хоть бесу кровь бы пустил. И тогда за два укуса это кусок сожрал бы", - скривившись, посетовал бандит.

От таких мыслей у лучника немедленно потекли слюни, и он решил больше не тянуть времени зазря, пока товарищи не успели расхватать всего остального кабанчика. Разбойник даже успел пошире раскрыть рот, и впиться зубами в обжигающий губы, язык и нёба кусок сочной кабанины, но вместо того, чтобы почувствовать, как в нос ударяет приятный запах костёрного дымка, он почувствовал сильный удар в области затылка.

В последний миг он успел сообразить, что за секунду до этого, он прочувствовал спиной какое-то странной движение за собой, но это никоим образом ему не помогло, и Кривой провалился во тьму.

***

"Это точно сотрясение", - скривившись так, будто это его только что треснули по затылку, отметил про себя Кель, прячась между палаток и наблюдая за тем, как Джил нанесла удар Кривому.

Как раз в тот самый момент, когда лучник поднялся со своего места, артистка собралась совершить рывок, но, выставив вперёд ногу, затормозила, и вернулась на исходную позицию. К счастью, она не успела и пары шагов ступить, поэтому ничем себя и не выдала.

Когда Кривой отрезал себе кусок мяса, и вернулся назад, Джил пробормотала: "Так даже лучше. Теперь он увлечён едой, а не дозором, легче будет застать врасплох". И, не теряя времени, сорвалась.

Совершив несколько гигантских шагов, почти прыжков, Джил быстро сократила расстояние между собой и своей целью, и нанесла сильный, хорошо поставленный удар с вращением корпуса лучнику прямо в затылок, задействовав всю набранную на ходу энергию. Оплеуха получилась такой силы, что со стороны это выглядело, как будто Кривой как-то неловко подпрыгнул из сидячего положения, после чего, покачнувшись, плюхнулся носом в землю, едва не угодив рожей в костёр.

В тот же самый момент, как лучник упал, все бандиты в лагере, выпучив глаза, резко повернули головы в сторону поверженного товарища, так и застыв с кружками на полпути к месту назначения. Кель воспользовался замешательством головорезов, чтобы сменить позицию, и спрятался между палаток, при этом стараясь двигаться как можно незаметнее, потому как всё ещё опасался наткнуться на брата Ультона.

Один из тех двух бандитов, что сидели по правую руку от главаря, завопил, его голос оказался довольно мерзким и визгливым: "Пленники сбежали!" - зачем-то озвучил он очевидное для всех умозаключение.

После этого никто больше и не думал шептать.

Все бандиты тут же повыскакивали со своих мест, вооружаясь, предварительно побросав кружки на землю, отчего пиво, пенясь, разлилось, и почти мгновенно впиталось в жирную землю. И только Ультон не шелохнулся, а остался сидеть на своём месте, выдрав зубами очередной кусок мяса из внушительного кабаньего окорока, после чего начал неторопливо, планомерно его пережёвывать. Кель подметил, что Пёс и Сухой всё ещё довольно твёрдо стояли на ногах. В то время те двое, чьих имён или прозвищ лекарь не знал, покачивались, словно травинки от лёгкого летнего бриза, а оружия в их руках пританцовывали, будто пытаясь описать в воздухе идеальную восьмёрку, но выходило это у них плоховато.

Заметив вооружение Джил, головорезы покосились на главаря с надеждой в плавающем взгляде. Ультон же, однако, демонстративно игнорируя подчинённых, продолжал трапезничать, невольно мыча и почавкивая от удовольствия. Казалось, что такие мелочные передряги, вроде парочки сбежавших из заточения молокососов, на пару с немощным стариком, хоть и магом, совсем не волновали его душу. Тем не менее, не прошло и секунды, как великан взглянул на своих соратников исподлобья взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. А когда он заговорил, его голос прямо таки засквозил крайней степенью недовольства:

- Что вы на меня вылупились, как крысы на крупу? Вы что, не справитесь с одной-единственной девкой?! - Теперь, когда главарь заговорил на полную громкость, Келю удалось в полной мере оценить всю мощь его командирского голоса. После каждого произнесённого Ультоном предложения, у лекаря оставалось стойкое ощущение того, что его ударяли по спине палкой, толщиной с запястье.

Второй из безымянной парочки тоже решил подать голос, чтобы посвятить великана в более тонкие подробности сложившейся мизансцены:

- Но Ультон, у неё же оружие. - Видимо, по какой-то ведомой только ему одному причине, бандит подумал, что у главаря было не очень хорошо со зрением, по крайней мере хуже, чем у него самого. И он ошибался.

Чем тому удалось покачнуть, но лишь слегка, душевное равновесие великана. И всё же, этого хватило, чтобы толщина палки голоса Ультона увеличилась до размера кулака. На мгновение главарь оторвался от бараньей ноги, чтобы оценивающе осмотреть Джил. Затем великан вновь обратился к своей шайке, только в этот раз его слова прямо таки обросли презрением:

- И вы ещё смеете называть себя солдатами? - Главарь, хрюкнув носом, смачно харкнул на землю, чтобы наглядно продемонстрировать своё отношение к подчинённым. - Против вас вышла одна девка-недоросток, а вы уже все портки засрали? - Великан высокомерно хмыкнул. - Слишком мягко я к вам относился, слишком многое спускал на тормозах. Вы все забыли, чему я вас учил. Теперь только и можете, что нападать из засады. А в случае опасности прячетесь за мою спину, точно зайцы по норам? - Ультон осклабился. - Не в этот раз. - Он обвёл взглядом всех присутствовавших, и процедил сквозь зубы, чеканя каждое слово. - Каждый, кого уделает эта девка, - великан мотнул головой в сторону артистки, - может считать, что его исключили из банды. - Тут его голос, неожиданно, стал крайне елейным, однако, интонации сохранились прежние. - Разумеется, он должен будет унести все сведения о нашем небольшом предприятии с собой в могилу. - Глаза главаря недобро сверкнули. - И можете быть уверены, я ему в этом помогу. - Кровожадно улыбнувшись, великан, обхватив своей гигантской рукой ножны кортика, крайне многозначительно пошкрябал ногтем большого пальца по эфесу оружия.

Впервые в жизни Келю довелось увидеть, как четыре человека, как по команде, одновременно дёрнули кадыками. У него и самого мурашки пробежали по коже, хотя в этот раз главарь бандитов угрожал и вовсе не ему, но одновременно с этим, лекарь испытал и небольшое облегчение: "Кажется, теперь всё обернулось так, что если... Когда. Когда мы победим Ультона, мы спасём его разбойников от судьбы гораздо хуже, чем тюрьма. То есть, избивая их, мы, как бы, эм, помогаем им?" - пришёл юноша к весьма неоднозначному выводу.

Сама же Джил, пока головорезы разводили демагогию, не теряя времени, очень медленно, чтобы не привлекать лишнего внимания, шажочек за шажочком, занимала гораздо более выгодную позицию, постепенно смещаясь за спину Сухому.

Бандиты переглянулись. Пёс решил подбодрить товарищей, пробулькав:

- А чего это мы ссым, мужики? Атаман дело говорит, нас четверо, она одна. Навалимся разом, да порежем её на куски!

Но в сей же миг самонадеянного разбойника урезонил старческий голос, донёсшийся откуда-то со стороны:

- Не сказал бы, что мне не хочется тебя разочаровывать, Пёс, но, боюсь, что кому-то из вас придётся иметь дело со мной. - С этими словами Монарх показался из-за дерева и, не торопясь, вальяжно переставляя посох, спрятав свободную руку за спину, на свой любимый манер, направился к центру лагеря.

Головорезы, теперь уже не стесняясь, впились глазами в главаря.

Ультон только рыкнул в ответ:

- Он всего лишь старик.

В этот раз своё слово вставил Сухой:

- Старик, да, но всё же маг.

Великан, сдвинув брови, посмотрел на подчинённых как на ленивых детей, которые постоянно, под любым предлогом, стараются увильнуть от работы по дому:

- Этот "маг" за четыреста лет не удосужился даже научиться зубы лечить. И твоя рожа служит тому прекрасным доказательством. - Сухой непроизвольно прикрыл лицо свободной пятернёй, дотронувшись до носа и рта, пока главарь продолжал указывать остальным на их место. В прямом и переносном смыслах. - Разделитесь по двое, и окружайте. Старайтесь зайти за спину. Надеюсь, основы тактики вы ещё не забыли. - Раздав ценные указания, Ультон собрался было вернуться к поглощению кабаньего мяса, но перед этим бросил как-то обыденно, как будто даже невзначай. - И Сухой, ты меня разочаровал. - Искренне не понимая, о чём толковал главарь, и в чём он успел провиниться, бандит вопросительно уставился на великана. - Я-то думал, что ты поумнее остальных будешь, что у тебя есть потенциал. А пока ты тут рылом водил, девка уже успела зайти тебе за спину.

Сухой, выпучив глаза, и непроизвольно разинув рот, оглянулся с таким видом, будто у него за спиной, как минимум, одновременно ударила молния и зарычал медведь. Но, к своему большому облегчению, увидел, что артистка старалась держать некоторую дистанцию, чтобы не выдать себя раньше времени. Он всего на мгновение переглянулся с Псом, но этого хватило, чтобы они поняли друг друга без слов. Пёс закивал головой в знак согласия, но как-то странно - очень часто и мелко, будто задрожав от холода, а затем, замахнувшись дубиной и завопив что-то похожее на боевой клич раненого пониже спины быка, опрометчиво побежал прямиком на Джил. Сухой же двинулся в обход по левой стороне, следуя по широкой дуге, чтобы зайти девушке за спину.

Всё это время Джил находилась в боевой стойке, со слегка согнутыми коленями, приподнятыми локтями, держа оружие на уровне груди. Как только Ультон указал на её небольшой манёвр, артистка неслышно выругалась сквозь зубы, едва шевеля губами. Артистка не стала дожидаться, пока головорезы заняли бы удобные им позиции для атаки, а вместо этого, рванув с места, она бросилась навстречу Псу. Тот, в свою очередь, немало удивился инициативе, проявленной Джил, потому как в его голове всё вырисовалась несколько иная, отличная от текущей картина: по его мнению, девка должна была испугаться всей той храбрости, что он вложил в своё безбашенное наступление, и оттого застыть на месте от страха. И только потом, когда бы он до неё добрался - девчонка должна была начать с трудом отбиваться от могучего напора славного разбойника, а его напарник, Сухой, в это время зашёл бы к ней за спину, чтобы нанести решающий удар. Однако первоначальный план Пса итак оказался для него слишком сложным, чтобы он сумел переварить его за один присест, и уж тем более для того, чтобы он успевал вносить в него коррективы на ходу, исходя из изменений текущей ситуации, поэтому он, ничего не соображая, продолжил, не сбавляя скорости, нестись на артистку.

Когда до Пса оставалось около трёх метров, Джил резко остановилась, слегка подпрыгнув на месте, выставив ноги вперёд, врывшись пятками в землю. Разбойник же оттого, что артистка не переставая жонглировала финтами, и вовсе перестал что либо понимать, но, тем не менее, не растерялся и стремительно опустил занесённую руку, в надежде причинить девушке хоть какие-то увечья. Джил играючи ушла из-под удара, даже не отрывая ног от земли. Выглядело это так, словно она всего лишь слегка повела плечом, немного повернув корпус. Пёс же так расстарался, вложив всю свою силу и вес в это единственное движение, что, по инерции, встал на одну ногу, отчего, естественно, незамедлительно потерял равновесие, чем не преминула воспользоваться хитроумная артистка, которая, в общем-то, с самого начала предполагала, что всё так и произойдёт.

Не меняя положения тела, она молниеносно выкинула вперёд колено, резко врезав им разбойнику в пах с такой отдачей, что Кель аж тоже поёжился, поморщившись, и стиснув зубы: "У-у-ух. Попахивает перекруткой семявыводящих каналов, если не разрывом мошонки", - невольно лекарь потянулся к самому сокровенному - к своей замечательной сумке, в которой лежали обезболивающие травы, в том числе предназначавшиеся и для подобных случаев. Маленькие, сальные глазёнки Пса полезли из орбит дальше всякой нормы, из них непроизвольно хлынули слёзы, а сам разбойник гортанно замычал что-то невразумительное. Он весь настолько сильно сжался, что Кель отметил, что разбойник совсем перестал походить на бульдога, и мысленно поменял ему породу на какого-нибудь мелкого, вечнодрожащего комнатного терьера. Сам же Пёс, подобно статуе, застыл в одной позе, и стоял так, боясь даже пальцем пошевелить, видимо, опасаясь лишний раз потревожить то самое место, с которым столь неделикатно обошлась артистка.

Так или иначе, разбойник опроверг страшные диагнозы лекаря, удержавшись на ногах - что, как минимум, свидетельствовало о том, что тот испытывал просто ужасающую боль, но, тем не менее, не невыносимую. Этот момент не сумел ускользнуть от взора Джил, и она решила незамедлительно исправить ситуацию. Подняв локоть на уровень подбородка Пса, артистка стремительно крутанулась на месте. Кель обмер. На миг внутри него всё похолодело, потому, как он испугался, что девушка собралась перерезать похотливому разбойнику глотку за его предыдущие выходки там, у дороги, выкинув из головы своё же обещание.

Но уже в следующую секунду лекарь выдохнул, потому что вместо смертоубийства Джил всего-то нанесла Псу мощнейший удар в челюсть с разворота. Раздался треск, звук которого достиг аж ушей юноши. Столь грубого обращения хрупкое сознание бандита уже не выдержало, отчего Пёс, беспомощно взбрыкнув руками, безжизненно повалился на землю, выронив дубинку.

"Кажется, если она не сломала ему челюсть, то уж точно выбила несколько зубов - в любом случае, следующий месяц, а то и два Пёс будет питаться только кашей. Вероятнее всего, манной. Общий диагноз - контузия яичек и вывих челюсти. - Кель поёжился. - Ну, с другой стороны, по крайней мере, сейчас он совсем не чувствует боли от того, что Джил заехала ему коленом промеж ног", - с той небольшой долей сочувствия, которой можно было удостоить даже бандита, подметил про себя лекарь.

Сухой, который за то время, пока c его товарищем происходили всякие неприятности, успел оказаться только на полпути к спине Джил, и оттуда с немалым удивлением наблюдал за траекторией падения напарника. Он явно не ожидал подобного исхода событий, или, если и ожидал, по крайней мере, не так скоро, а если и так скоро, то не того, что к ним приведёт столь хрупкая, на первый взгляд, девчушка.

Не рассусоливая, Сухой, осознав всю серьёзность предстоящего сражения, собрался, при том сильно помрачнев лицом. Сжав рукоять своего оружия так, что побелели костяшки пальцев, он занёс лезвие меча наискосок, над соседним плечом. Шагнув вперёд, головорез рубанул наотмашь, постаравшись воспользоваться секундным замешательством оппонента. Но он и не подозревал, что на самом деле артистка ни на минуту не расслаблялась, постоянно оставаясь начеку. Джил оказалась в разы проворнее, чем рассчитывал Сухой, потому как, услышав самый первый шаг бандита, успела развернуться, и отразить взмах меча клинком кинжала.

Удостоверившись, что у артистки всё шло своим чередом, Кель повернулся в другую сторону, чтобы проверить, как складывались дела у Монарха.

Точно так же, как Сухой и Пёс, бандиты из безымянной парочки посмотрели друг на друга, безмолвно обменявшись мыслями. Однако на этом сходство заканчивалось, потому, как дальнейшие их действия в корне отличались от предпринятых поймавшими в плен Келя с Джил головорезами.

Решив, что они сумели достичь взаимопонимания, бандиты кивнули друг другу, после чего оба подняли свои мечи и, заорав, подобно Псу, одновременно ринулись на мага.

Оба бежали, неуклюже перебирая ногами и покачиваясь то в одну, то в другую стороны. Келю даже показалось, что если бы хоть один из них наклонился чуть сильнее - они бы столкнулись, и повалились на землю, получив травмы, возможно, даже несовместимые с жизнью. Количество алкоголя в крови явно не лучшим образом сказывалось на их координации.

И всё же, пробежав несколько шагов, напарник визгливого остановился, начав понимать, что что-то пошло не так. Прищурившись, он мутным, недоумённым взглядом провожал удалявшегося всё дальше товарища, используя обе свои извилины, чтобы сообразить, что на самом-то деле здесь имело место как раз таки взаимное недопонимание, которое вылилось в то, что никто не обходил мага с фланга.

Визгливый в это время, не замечая ничего вокруг, в том числе и того, что его соратник напряжённо о чём-то думал, вместо того, чтобы обходить противника, продолжил движение в сторону старика. Глаза Монарха вновь засветились. Чтобы увернуться, магу не пришлось прилагать каких-либо значимых усилий - ему всего-то понадобилось сделать пару неторопливых шагов в сторону задолго до столкновения с визгливым. Целитель был полностью уверен, что, будучи одурманенным, разбойник этого даже не заметил.

И не прогадал.

Визгливый, выдохнув во время выпада что-то вроде "нныа", разрезал воздух там, где старец к тому моменту уже не стоял. Бандит вложил в этот удар весь вес своего тела, отчего, после промаха, его голова оказалась на уровне колен. Со стороны это выглядело так, будто он ни на секунду не сомневался, что ему удастся поразить нерасторопного пожилого мага. Поняв свой просчёт, разбойник широко раскрыл глаза, удивлённо заморгав, затем, не разгибаясь, медленно повернул голову в сторону мага, явно испугавшись того, чем ему это грозило. И не зря.

Монарх, совершенно не опасаясь каких-либо контрмер со стороны своего оппонента, поудобнее перехватил посох обеими руками и направил его в торс визгливого головореза. Кель даже успел немного расстроиться, потому что понадеялся, что целитель разберётся с противником с применением магии, а не обычным ударом, но ненадолго, потому как старец, в итоге, в полной мере оправдал ожидания лекаря.

Глаза старца вспыхнули на мгновение.

"Бдом!" - из шара на конце посоха мага вырвалась энергия чудовищной силы, которую, при этом, нельзя было увидеть, но зато очень явно можно было почувствовать.

Бандит, в свою очередь, так же ожидавший получить самый простой удар посохом, попытался от него увернуться, но только подставил плечо, за место рёбер, и сразу же пожалел об этом.

Воздух в том месте задрожал с такой силой, что Кель успел приметить это краем глаза. И даже немного почувствовать, ощутив поток ветра, который потрепал волосы на его голове. Лекарю стало жутко от одной только мысли о том, что же пришлось пережить разбойнику, а представить он даже и не решился.

Если бы визгливый принял удар туда, куда его изначально планировал нанести Монарх, он бы просто отлетел в сторону, взрыв землю в месте приземления, не получив при этом каких-то действительно существенных повреждений. Вместо этого он, завертевшись вокруг собственной оси, словно юла, взмыл в воздух с чудовищной скоростью. Меч моментально выскользнул из ослабших пальцев головореза, а его руки безвольно заболтались в полёте, точно червь, угодивший в клюв к птице. Да и приземлился он настолько неудачно, насколько мог - смачно треснувшись лицом, а в особенности подбородком, о бревно, на котором совсем недавно беззаботно распивал пиво: звук от соприкосновения оказался настолько гулким, будто неподалёку кто-то от души треснул по барабану. После чего, что вполне закономерно, визгливый отключился.

"Пожалуй, это переломы ключицы и челюсти. Не исключено, что расквашен нос, и, возможно, сотрясение мозга? По последнему трудно сказать что-то определённое", - выставил очередной диагноз Кель, конечно же, не вслух.

Монарх с определённой долей заинтересованности наблюдал за неудавшимся бреющим полётом оппонента, потому, как и сам не ожидал что произойдёт нечто подобное. Собственно, товарищ визгливого занимался тем же самым, но только широко разинув рот, не понимая, что только что случилось. Используя свой дар, чтобы убедиться, что визгливый не убился, целитель кивнул сам себе, и немедля перевёл взгляд на второго разбойника. Тот посмотрел на Монарха с таким видом, будто очень желал услышать объяснения того, что здесь творилось. И тут старец, явно не собираясь отчитываться перед одним из своих бывших пленителей, не дожидаясь, пока головорез что-либо сообразит, направил в его сторону указательный палец, из которого тут же, с треском рассекая воздух, вырвалась молния. Вместе с ней сверкнули и глаза мага.

Кель чуть было не ахнул в голос от восхищения. Но вот разбойник, напротив, как-то не слишком сильно впечатлился. Точнее, даже если бы и хотел, он не успел этого сделать.

Коротко дёрнувшись от разряда, бандит гаркнул что-то вроде: "Вырвэргыы" - после чего из его груди вырвался короткий, полный боли, стон. Он сразу же рухнул навзничь, расколошматив спиной бочонок, из которого совсем недавно пил его визгливый друг. Они так и остались лежать до самого конца сражения - по разные стороны от своего любимого бревна.

"Ожог грудной клетки, и гематома на спине, размером с приличный такой арбуз", - констатировал Кель.

В этот момент Ультон, который всё это время упорно делал вид, что кроме кабаньего окорока его ничто в этом мире в тот миг больше не интересовало, но, на самом деле, очень внимательно следил за ходом битвы, процедил сквозь зубы, но так тихо, что его никто не услышал: "Дебилы".

Монарх же, по какой-то причине, не торопился переходить к следующему оппоненту. Вместо этого он стоял, опустив взгляд в землю, словно к чему-то очень внимательно прислушивался. Наконец, недовольно хмыкнув в свою белоснежную бороду, он ещё раз направил палец в сторону торса распластавшегося на земле разбойника, и снова запустил в него молнией. Только в этот раз она была гораздо более тонкой, и, судя по всему, совсем слабой.

Кель даже немного растерялся. По первому впечатлению старец не показался ему жестоким человеком, и уж тем более не кем-то, кто будет больше нужного калечить или издеваться над своим противником. Так или иначе, в следующий миг у юноши появилась вполне себе правдивая догадка.

Получив второй разряд, товарищ визгливого, не открывая глаз, и не приходя в сознание, судорожно вдохнул, да так неистово, что, выгнув спину мостиком, оторвал лопатки от земли. Тем не менее, сие телодвижение далось ему чересчур тяжело - он сипел так натужно, как будто ему в рот и ноздри напихал целую гору ваты.

Лекарь улыбнулся: "Возможно, пациент находится в состоянии... шока", - закатив глаза, и вжав голову в плечи, он даже тихонько хихикнул, но тут же посерьёзнел, вспомнив обещание, данное Джил, которая, в свою очередь, неустанно сражалась с Сухим.

Кель решил, что Монарх справился со своей задачей, и отвлёк на себя достаточно внимания, чтобы можно было беспрепятственно, не боясь быть обнаруженным, сменить позицию. И уже собрался было перебраться поближе к Джил, за спину к Ультону, когда его остановил шорох, раздавшийся со стороны их бывшего места заключения. Кусты раздвинулись, и в образовавшемся проёме появилось лицо человека, которого лекарь до этого момента не видел.

Он очень злобно, и так громко, как только мог, но всё же полупрошептал-полупрорычал: "Вы чё, обормоты, совсем страх потеряли? В край уже оборзели! Разорались на пол-леса! У кого-то опять кулаки зачесались что ли?".

Буквально через секунду он умолк, так как его взгляд упал на валявшихся то тут, то там товарищей в неестественных позах, которые явно развалились тут не на тихий час, и уж точно не по собственной воле. А ещё он заметил стоявшего к нему спиной старика, который являлся их пленником в течение долгого времени, но теперь почему-то находился не в сетке. Довольно скоро сообразив, что к чему, вновь прибывший головорез шагнул в крепость сквозь кусты, на ходу обнажив меч.

Теперь Кель сумел его разглядеть. Судя по всему, этот человек являлся тем самым патрульным, которого упоминал маг, просто потому что больше никем другим он оказаться не мог. Тот самый четвёртый носитель пурпурной накидки, оплаченной кровью простого солдата. В отличие от остальных разбойников, которые поголовно были гладко выбриты, он носил густые, чёрные, как душа убийцы, усы. Собственно, последним он и являлся. Вообще, он выглядел гораздо более серьёзным, солидным, и заматеревшим, чем остальные члены шайки. В общем-то, внешне, да и по первому впечатлению, он больше походил на Ультона, чем на кого-либо из рядовых членов банды. Лекарь предположил, что усатый приходился главарю первым помощником, или правой рукой, или кем-то вроде того.

Первым делом патрульный оглядел поле боя, и сразу же взгляд его пал на облокотившегося на ствол дерева охранника: "Кинтон, ты урод! Какого хрена ты тут развалился?!" - з авопил он. Но охранник, как и ожидалось, ничего тому не ответил, и даже не шелохнулся, продолжив спать с открытыми глазами, как ему было приказано. Усач взбесился: "Ублюдок! Ты совсем охренел?! То, что ты должен охранять пленников не значит, что ты можешь спокойно стоять, пока остальных калечат! Тем более ты не справился с задачей!"

Но Кинтон, как и полагалось, даже ухом не повёл, игнорируя все призывы соратника.

Патрульный продолжил негодовать, и разбушевался уже не на шутку:

- Сука! Ты всегда ставил свои тупые принципы выше долга, и каждый раз выводил этим меня из себя! Но в этот раз ты зашёл слишком далеко! Наконец-то у меня появился стоящий повод выпустить тебе кишки, мразь бесовская! - Тут разбойник пришёл в самую настоящую ярость. И уже даже поднял меч над головой, чтобы огреть нерадивого товарища эфесом по виску, но в тот же миг краем глаза заметил, что Монарх, заслышав крики, раздававшиеся у него за спиной, повернул голову в сторону их источника, и уже собрался сделать первый шаг, чтобы развернуться к патрульному лицом.

Усатый бешено вращающимися глазами оглядел лагерь, чтобы ещё раз, поточнее оценить ситуацию. Здраво, по своему собственному мнению, рассудив, что с Кинтоном он сможет разобраться и потом, благо, деваться тому было некуда, а Сухой сумеет самостоятельно справиться с девчонкой, патрульный, избрав своей целью мага, побежал в сторону последнего.

Хотя было очевидно, что Монарх успел вовремя заметить надвигавшуюся угрозу, он совсем не спешил поворачиваться к ней лицом, напротив, целитель, степенно распрямив спину, стоял, гордо выпятив грудь, словно решил потратить оставшееся отведённое ему время, чтобы смириться со своей судьбой.

Что немало напрягло Келя, и даже заставило взять оружие на изготовку, и приготовиться к рывку, чтобы защитить старца, если тот вдруг не предпринял бы никаких действий.

Разбойник приближался к магу, громко шурша травой, и замахиваясь мечом на ходу, но Монарх продолжал стоять, игнорируя окружающую действительность. Не двигаясь, он всё продолжал пристально наблюдать за человеком, лежавшим в луже пива, в которого только что дважды пальнул молнией, словно бы очень внимательно изучая последнего.

Лекарь никак не мог взять в толк причин такого поведения мага. У самого юноши всё никак не получалось решить, достаточно ли чрезвычайной являлась эта ситуация.

Когда от разбойника до мага ещё оставалось достаточно расстояния, чтобы, в случае чего, юноша успел кинуться старику на выручку, Кель открыл рот чтобы предупредить старика об опасности, и заодно отвлечь нападавшего.

Но крик так и застрял у него в горле.

Там, где только что стоял маг, теперь находилась зияющая пустота.

Кель не поверил своим глазам.

Разбойник тоже не смог не заметить исчезновения мага и замедлил бег, постепенно перейдя на шаг. Опустив оружие, он растеряно озирался по сторонам.

Тут лекарь почувствовал, что воздух вокруг него стал как будто более холодным, и плотным, можно даже сказать, настолько густым, что любые движения, даже взмах ресницами, давались с гораздо большим трудом, чем обычно. Тут юноше на глаза попалось кое-что необычное. Он приметил, что в воздухе поплыло какое-то мерцающее, дрожащее, и, при этом, не имевшее чётких границ, сильно размазанное пятно. Оно начало двигаться, и за ним в воздухе потянулся странный, полупрозрачный след такого цвета, как и его источник. Пятно так сильно мылило глаза, что у юноши невольно навернулись слёзы, которые он незамедлительно утёр рукавом, а заодно и помассировал веки. Все эти движения дались ему довольно таки нелегко, будто в тот миг он находился в воде, а не на суше. В ушах зашумело так, словно он прикрыл их ладонями.

И как раз тогда, когда Кель смог привести глаза в порядок, и открыть их, серое пятно, оказавшись за спиной усатого, вновь обрело ясные очертания, и внезапно материализовалось в Монарха, целого и невредимого, с занесённым над головой посохом.

Кель, и без того восхищённый до предела умениями "целителя", замер в ожидании очередного магического трюка, но в этот раз Монарх, не мудрствуя лукаво, просто от всей души треснул противника по горбу.

Но этого оказалось недостаточно.

Сил старца хватило на то, чтобы бандит упал на четвереньки, но тот всё ещё оставался в сознании.

Маг скривился, глядя на оглушённого, дезориентированного патрульного, который медленно, но верно собирался с мыслями, и поднимался на ноги. Однако лицо целителя, скорее, выражало жалость, чем недовольство:

- Я очень наделся этого избежать. - Горестно вздохнул он.

В два шага достигнув лика патрульного, старец воткнул посох покрепче в землю, после чего, опираясь на него, резко опустился на колено, и обхватил своими крепкими, сухими пальцами голову оппонента.

Усатый, находясь в полной растерянности от необычности происходящего, перестал двигаться, и сумел лишь опасливо посмотреть на целителя исподлобья. А Монарх, глубоко вдохнув через ноздри, быстро выпустил воздух через рот. Вместе с этим глаза и губы головореза широко раскрылись, и из них всего на мгновение вырвалась яркая вспышка, будто бы старец отправил в голову бандита ещё одну молнию, одновременно с которой послышалось краткое дребезжание - будто кто-то тряханул тонким листом какого-то гибкого металла. За ними раздался глухой хлопок - это из лёгких патрульного в один миг вылетел весь воздух. До последней капли. Глаза бандита закатились, и он не успел даже толком вскрикнуть.

Выпустив голову патрульного в свободное плавание, маг поднялся.

Безвольно обмякнув, усатый растянулся на земле, уткнувшись в неё носом.

Больше разбойников на половине старца не оставалось. Кель решил, что ему, наконец, можно было безопасно подкрасться поближе к Джил. Но как только он об этом подумал, из груди Монарха тут же вырвался сдавленный стон, явно выпущенный на волю против желания самого целителя. Обхватив посох двумя руками, старец воткнул его перед собой, чтобы не рухнуть совсем, и упал на колени, бессильно опустив голову.

Кель порядком испугался за здоровье мага, и собрался было бежать к нему, чтобы подхватить, и помочь подняться. Но Монарх, прочитав намерения лекаря, еле заметно повернул голову в сторону юноши, и так же, почти не двигаясь, отрицательно повертел головой.

Юноша успел уже было ступить один шаг в направлении целителя, но, заметив его явное нежелание принимать помощь, вернул ногу на место, и остался сидеть в засаде, оглядываясь по сторонам, пытаясь выяснить причину такого странного поведения старца. Коротко взглянув на метательный нож, выданный Джил, Кель, здраво оценив свои навыки дистанционного боя, и вероятность попадания в цель, переложил его в одну руку с мечом, и попытался нашарить под ногами что-нибудь, что можно было бы кинуть в противника. Таким образом он хотел, в случае чего, хоть как-то помочь целителю, не выдавая при этом своего местоположения. На удачу, пальцы юноши довольно быстро наткнулись на не очень большой, но достаточно тяжёлый камень, который придерживал полог одной из палаток, между которыми он в тот момент прятался. И только теперь лекарь обнаружил причину, по которой старец так упорно отказывался от помощи - всё это время Ультон очень внимательно следил за действиями Монарха.

Главарь изобразил подобие горькой усмешки, дернув носом и приподняв часть верхней губы, обнажив пару-тройку зубов. Не переставая жевать, он перевёл взгляд на Сухого, который продолжал нападать на Джил:

- Слышь, Сухой, а старый пердун-то нас нагрел. - Услыхав это, Монарх пролепетал, едва шевеля губами: "Как некультурно". А великан продолжал свой монолог. - Всё это время он ездил нам по ушам, а сам, видать, зубы умеет лечить, да и далеко не только это. - Ультон проглотил пережёванный кусок. - Сумеешь одолеть девку и прикончить старика - я тебя щедро вознагражу.

Сухой, проваливший очередную попытку добраться до Джил, отскочил, чтобы осмотреть поле боя, и оценить ситуацию. Судя по поту, ручьями струившемуся у него по лицу, ему было не то, что не до награды, но хотелось хотя бы сохранить собственную жизнь, не говоря уж о здоровье. Об этом дополнительно свидетельствовали задрожавший от напряжения голос бандита, и то, что он перешёл на крик:

- Ультон! Неужели ты не видишь?! Ситуация критическая! Ты должен нам помочь! У нас больше не осталось людей! - Тут худощавому разбойнику пришлось уклониться от кулака артистки, который летел ему точнёхонько в челюсть, чтобы вновь возыметь возможность говорить. - Девчонка гораздо сильнее, чем выглядит! Я не смогу драться на два фронта! - Чуть ли не взмолился Сухой.

Главарь рявкнул:

- Болван! Ты ещё смеешь от меня что-то требовать, после всего, что я для вас сделал?! - Великан набычился по-настоящему. - Это вы тут должны были беспрекословно выполнять всё, что я прикажу! - Шумно втянув воздух через ноздри, Ультон моментально взял себя в руки, и продолжил с холодком в голосе. - Кроме того, если ты не заметил - они вас не убивают. Только калечат и вырубают. Так что это была отличная возможность посмотреть, чего вы на самом деле стоили, спустя все эти годы. И что я увидел? - В этот момент Сухой подпрыгнул, чтобы увернуться от пинка по колену с разворота, столь услужливо предоставленному ему Джил, после чего головорез отбежал от артистки на несколько шагов, чтобы утереть пот с лица, и хоть немного перевести дыхание. Главарь же всё так же вёл беседу с подчинённым, как ни в чём ни бывало. - Если вы не смогли одолеть даже худосочную девку, да древнего старика - что бы вы сумели показать в настоящей драке, а? А если нас найдут стражники из города - как вы будете от них отбиваться? Прятаться за моей спиной? А условия договора вы как собирались дальше соблюдать?

Сухой искренне не понимал, почему все эти претензии великан высказывал именно ему - последнему, кто до сих пор умудрился устоять на ногах, да, к тому же, остался один против двоих. Поэтому он попытался вразумить главаря:

- Ультон, всё это мы можем обсудить и потом! Ну сам посуди - что будет, если ты останешься один?

В глазах главаря вспыхнул огонь, он даже слегка повысил голос:

- Ты сомневаешься во мне? Думаешь, что я, прямо как вы, горстка слабаков, не смогу одолеть соплячку и полуразложившегося старика? - Каждое слово, произнесённое Ультоном, прямо таки сквозило надменностью.

Глаз Сухого дёрнулся, а рот скривился, отчего сквозь губы сумел прорваться нервный смешок. Худосочный головорез понял, что помощи можно было не ждать, и ему оставалось надеяться только на себя.

Монарх, вернув контроль над своим телом, на удивление легко, но не очень резво поднялся на ноги, обеими руками опираясь на посох:

- Ультон, я настаиваю. Во-первых, ни единый сантиметр моего тела ещё не подвергся процессу разложения. - Маг всё же ещё не до конца пришёл в себя, так как ему было довольно тяжело говорить, его голос надрывался и дрожал, а ноги периодически подкашивались, поэтому ему приходилось всецело полагаться на стойкость своего посоха. - А во-вторых, это было весьма и весьма невежливо называть меня, как ты соизволил выразиться, "старым пердуном", как минимум, когда я мог это услышать.

Великан напыщенно хмыкнул:

- Посмотрите на него - уже полумёртв, а всё ещё языком чешет похлеще, чем наша Её Величество, Королева. - Главарь как-то неопределённо махнул рукой на целителя. - Мы относились к тебе с уважением, как к родному отцу, а ты ответил нам обманом. - Не то, чтобы с презрением, но с некоторой неприязнью и даже разочарованием отметил Ультон.

Тут уже даже крайне уравновешенный Монарх не смог удержаться от ехидства:

- То есть, ты хочешь сказать, чтобы если бы твой отец был лекарем, ты и его каждый день кормил объедками с общего стола, да вдобавок ещё и пользовался бы его бесценными медикаментами без спроса? - Тяжело дыша, проговорил маг.

- Заткнись, старик. - Невесело усмехнувшись, только и бросил в ответ главарь.

Монарх не стал возражать, так как ему следовало сохранять как можно больше сил, не растрачивая их даже на разговоры.

А великан продолжил поглощать кабанью ногу, наблюдая за боем своего последнего оставшегося в сознании подчинённого, и артистки, которую тот совсем недавно захватил в плен, на свою беду.

Сухой не оставлял попыток причинить Джил хоть какой-нибудь вред. Напротив, после того, как Ультон донёс до его сведения, что, скорее всего, его не то, что не убьют, а даже совсем напротив, постараются оставить его худощавое тело в как можно большей целости и сохранности, головорез только усилил напор.

В этот раз он попытался нанести рубящий удар по диагонали сверху. Но Джил молниеносно отреагировала встречным выпадом, отведя меч Сухого клинком кинжала. Оружие разбойника соскользнуло по металлу, словно шелковый платок по гладкой ножке молоденькой девушки, и оказался над соседним плечом бандита.

Разбойник тут же попытался использовать получившийся замах для ещё одной атаки, который Джил отбила играючи, просто выставив свой кинжал над головой. Раздался металлический стук. Меч разбойника отскочил, будто резиновый.

Сухой отшатнулся.

Для достижения такого эффекта артистка должна была напрячь руку, которой отбила удар, однако со стороны всё выглядело так, будто она не прилагала каких-то особых усилий. В черепушке головореза пронеслось: "Да сколько же сил в этой молокососке?" - оторопел бандит, и ещё больше его оконфуживал тот факт, что у него с девушкой имелась довольно значимая разница в росте, в пользу Сухого, разумеется, которая не давала ему совершенно никакого преимущества, в отличие от других схожих ситуаций. Собравшись и злобно ухмыльнувшись, разбойник занёс руку над головой так, словно собирался нанести ещё один рубящий удар, и, когда Джил уже приготовилась его отбить, быстро перегруппировался. Опустив руку с оружием на уровень груди, выставив кончик меча в направлении девушки, после чего Сухой, самодовольно ухмыльнувшись оттого, что ему так легко удалось обдурить артистку, незамедлительно попытался нанести ей колющее ранение, целясь прямиком в сердце. Однако ликование его длилось совсем недолго - буквально несколько мгновений.

По скорости движения, как физического, так и мысли, Джил была гораздо быстрее Сухого, да и выпитое бандитом пиво давало о себе знать, поэтому артистка, легко разгадав обманный манёвр разбойника, увернулась - заведя одну ногу за другую, она развернулась телом на девяносто градусов так, чтобы её торс стал параллелен движению меча бандита. Сухой настолько ошалел от подобных финтов Джил, в дополнение к тому, как просто они ей давались, что у него глаза полезли из орбит.

Однако разбойник не растерялся - не меняя позы, он развернул лезвие меча так, чтобы оно целилось остриём точно в шею девушки, и взмахнул оружием в направлении последней. Сухой понимал, что столь короткого расстояния, пройденного клинком, ему не хватило бы, чтобы снести голову Джил, но уж точно было бы достаточно, чтобы нанести смертельную рану. Чтобы уйти из-под атаки, артистка элементарно пригнулась, отчего меч рассёк воздух высоко над её макушкой. Воспользовавшись положением своего тела, девушка отпрыгнула от разбойника как можно дальше, во-первых, для того, чтобы увеличить расстояние между ними, во-вторых, чтобы сделать небольшую передышку, а в-третьих, чтобы прервать серию атак Сухого и сбить его с ритма. Тряханув головой, артистка приняла боевую позу, и как ни в чём ни бывало, попрыгала на месте, чтобы показать оппоненту, что совсем не устала:

- Не ожидала такой прыти от престарелого алкаша. - Поддразнила бандита Джил, издевательски улыбаясь. - Ты своим упорством начинаешь меня утомлять.

- Ты сейчас у меня ещё вспотеешь похлеще портовой шлюхи в рыбный день. - Огрызнулся в ответ бандит, обжигая артистку взглядом, полным ненависти.

Ультон одобрительно хмыкнул.

А Кель в этот момент подумал о том, что у Джил уходило подозрительно много времени на то, чтобы расправиться с Сухим. Вначале лекарь предположил, что артистке элементарно хотелось испытать новые возможности своего тела, которые дал ей Монарх, но юноша сразу же подметил, что девушка явно не относилась к любителям растрачивать время и энергию впустую. После этого он решил, что она просто развлекалась таким необычным образом, но, сославшись на предыдущий аргумент, сам же и опроверг эту теорию. И только затем он пришёл к выводу, который показался ему самым близким к истине: "Она что, хочет дать ему ложную надежду на победу, а потом с крахом обрушить её? То есть, она просто хочет заставить Сухого страдать как можно больше?" - с некоторой опаской пришёл к выводу о несколько чрезмерной жестокости Джил Кель.

С этого момента бандит, раззадоренный насмешками артистки, начал вести себя, и поступать ещё хитрее. Он немедля попытался провернуть обманный манёвр, намеренно выполнив финт, который Джил смогла бы с лёгкостью отразить.

Разбойник в два прыжка оказался рядом с девушкой, замахнулся мечом, и попытался провести вертикальную рубящую атаку. Скрестив клинки кинжалов, Джил подняла руки высоко над головой, чтобы принять удар на лезвия своих оружий. Сухой вложил немало силы в этот замах, отчего руки артистки согнулись в локтях, чтобы погасить получившуюся инерцию.

Раздался скрежет металла о металл. Полетели искры.

Бандит воспользовался сложившейся ситуацией, и, сделав шаг вперёд, сложил пальцы свободной руки в кулак, который и попытался прислать девушке в голову, пока обе руки её были заняты, и, казалось, деваться ей было особо некуда.

Но Джил, молниеносно оценив перспективы, наклонила голову, и присела на одно колено, не размыкая кинжалов, ловко нырнув под удар Сухого.

Таким образом, кисть разбойника пролетела мимо, пройдя над головой артистки прямиком в пустоту арки, образованной её руками.

Сухой потерял равновесие, ослабил хватку.

Джил моментально поняла это, ощутив, как резко ослаб напор бандита. Она решила воспользоваться ситуацией, чтобы контратаковать. Вложив немало силы в следующее движения, артистка с силой вскинула руки вверх, из-за чего меч, до сих пор покоившийся на кинжалах девушки, едва не выскользнул у Сухого из пальцев. Взбрыкнув, бандит замахал руками, и даже встал на одну ногу, чтобы удержать равновесие и при этом не выпустить оружие в свободный полёт. Девушка же стремительно распрямилась в направлении торса бандита, и врезалась головой тому в живот, заодно выбив у головореза их лёгких весь имевшийся там в данный момент воздух.

Сухой отшатнулся. Вылупив глаза, он, непроизвольно вдохнул так, будто у него приключилась конвульсия, и, зайдясь в приступе кашля, согнулся, инстинктивно схватившись свободной рукой за больное место. Рука, в которой он держал оружие, безвольно болталась в воздухе.

Но Джил совсем не собиралась останавливаться на достигнутом. Не теряя времени, она преподнесла разбойнику правый хук, целясь в висок. Но Сухой вовремя заметил приближавшуюся к его лицу угрозу, поэтому успел немного приподнять голову, и получил в скулу.

Перед глазами бандита весело заплясали разноцветные круги, однако почему-то им не удалось поднять настроения головорезу. Разбойник развернулся на сто восемьдесят вокруг своей оси, чудом удержав равновесие, он вновь оказался лицом к артистке, но сам он совершенно потерял ориентацию в пространстве, и перестал понимать, где находился он, а где его противник.

Джил воспользовалась тем, что ей удалось оглушить оппонента, быстро переместившись к нему, чтобы нанести ещё один удар. Сухой, почему-то решив, что артистка решила всенепременно врезать ему по виску, не имея лучшей возможности увернуться, дёрнул головой, чтобы опять подставить твёрдую скулу. Но Джил и не думала повторяться. В этот раз она поделилась с Сухим мощнейшим апперкотом, который пришёлся как раз на тот момент, когда головорез пошире раскрыл рот, чтобы наконец-то нормально вдохнуть полную грудь воздуха, и прийти в себя.

Разбойник клацнул челюстями, зажмурившись от боли. Звук был такой, будто кто-то сел на фарфоровую тарелку, и раздавил её. Черепушка Сухого зашаталась, словно цветущий одуванчик, по которому щёлкнули ногтем, только вместо невесомых, белоснежных зонтиков в воздух полетели корявые, желтые зубы головореза.

Сухой распрямился, и тут же выгнулся, сделав несколько неуклюжих шагов задом наперёд.

Он ошарашенно смотрел на Джил, а точнее сказать, сквозь неё, макая ладонь в кровь, сочившуюся у него изо рта.

В полной мере осознав случившееся, разбойник быстро запихал в рот свои грязные пальцы, и начал истерично там шариться пытаясь понять, каких именно зубов лишился в этот раз. Забыв обо всём на свете, он всё продолжал вести хаотичный, беспорядочный счёт, постоянно сбиваясь и начиная заново, но ни разу новый результат так и не сошёлся с предыдущим.

С сожалением ощупав все новоприобретённые ямы в дёснах, он с ненавистью посмотрел на Джил, его глаза наливались кровью, хотя для Келя осталось загадкой, откуда она там взялась, ведь весомая её часть в тот момент находилась у бандита во рту:

- Падла. После того, как я тебя продырявлю - я сразу же тебя отымею. И пока твоё дрянное тельце будет остывать - я буду вырывать у тебя зуб за зубом. Чтобы в последний миг перед смертью ты сама прочувствовала, каково это. - Сухой выплёвывал каждое слово, точно змея свой самый смертельный яд. Одновременно с этим, видимо, для большей наглядности, он отхаркивался кровью вперемешку со слюной и зубной крошкой, периодически утирая губы.

- Ха. Ну попробуй. - Кровожадно улыбнувшись краешком рта, хладнокровно ответила Джил.

- Мелкая сука. - С ненавистью, но и с примесью беспомощности и отчаяния прошептал Сухой, а затем заорал, и ринулся в атаку.

Придя в ярость, головорез начал осыпал артистку градом ударов.

Джил раз за разом уворачивалась, или отбивала их. Сухой не останавливался, преумножая натиск с каждым новым взмахом. Пот уже застилал ему глаза, а изо рта во все стороны брызгали капли крови, но он всё продолжал размахивать мечом, превозмогая любые помехи, не замечая ничего вокруг. Похоже, в тот момент в его жизни была одна-единственная цель, и он вложил все оставшиеся у него силы, чтобы воплотить её в реальность.

В какой-то момент на лбу у Джил тоже начала проступать испарина.

Кель забеспокоился: "Неужели, Сухой действительно ей ровня?". Но потом сообразил, что ситуация сложилась таким образом именно потому, что он сам же попросил её никого не убивать: "У неё уже было много возможностей пырнуть Сухого кинжалом, просто она ими не пользовалась. Наверняка, если бы Джил можно было просто прирезать его - она бы давно так и поступила, и сейчас ей не пришлось бы так изворачиваться из-за меня" - тут лекарь почувствовал довольно ощутимый укол вины, но ничего поделать с этим не мог, а поменять план уже не было никакой возможности.

Наконец Сухой, улучив подходящий момент, замахнулся так, что меч оказался аж у него за спиной, и тогда головорез нанес самый мощный удар, на какой только был способен. Джил успела подставить один из своих кинжалов, но совершенно не рассчитывала, что в запасе у запыхавшегося бандита остались силы, чтобы провести подобную атаку. Именно поэтому она успела отбить удар, но рука артистки отскочила в сторону, а её саму повело куда-то назад. Падая на спину, девушка успела сгруппироваться, и кувыркнуться через голову, но этого оказалось недостаточно, чтобы погасить движущую энергию, которую ей передал разбойник. И для того, чтобы не завалиться набок, чтобы было крайне чревато нехорошими последствиями, Джил пришлось воткнуть оба своих кинжала в землю, чтобы зафиксироваться в одной позиции, прекратив ненужное передвижение.

Оба тяжело дышали. Артистка от осознания того, что бандиту впервые за всё время едва не удалось по-настоящему её достать, а сам головорез от того, что находился в крайней степени изнурения. Тем не менее, вдруг почувствовав превосходство, Сухой возликовал:

- Ну, что, *судорожный вдох* дрянь, *тяжёлых выдох* поняла, кто тут *сиплый вдох* из нас главный? - Что больше всего заинтриговало Келя, что разбойника не смущали ни лихорадочная отдышка, ни то, что он буквально истекал кровью.

Взяв себя в руки, девушка на миг прикрыла глаза, и, сделав глубокий вдох и выдох, вернула себе контроль над дыханием. А затем, приподняв одну бровь, ехидно ухмыльнувшись, Джил подняла голову, и наградила Сухого взглядом, полным глумления:

- А ты что, на этот раз действительно пытался? А я что-то совсем не почувствовала. - Издевательски парировала артистка.

Головорез попытался оскалиться от вскипевшей в нём злобы, но лишь болезненно скривился, потому как ему помешали напомнившие о своём отсутствии зубы.

И тогда Джил прошептала с металлической ноткой в голосе:

- Пора с тобой заканчивать. - Никто, кроме Сухого, не услышал, что именно она сказала, но каждый понял, что в тот момент лучше было не попадаться артистке на пути.

Вдруг она резко подняла голову. Сухой не успел даже глазом моргнуть, как ловкие пальцы девушки, отпустив эфес кинжала, в плавном, но очень быстром движении, метнулись к поясу, на котором висели метательные ножи. Описав в воздухе некое подобие овала, кисть девушки закончила движение там же, где и начала, но намного выше над стартовой точкой.

Мелькнув в свете костра, нож, разрезая воздух, устремился к своей цели.

И воткнулся Сухому прямиком в левое предплечье.

Бандит, коротко рыкнув, невольно разжал пальцы правой руки, выронив меч, и так же бессознательно обхватил область предплечья возле ранения, чтобы замедлить кровотечение. При этом от боли, сжав зубы, а точнее то, что от них осталось, он шумно втянул воздух ртом.

Покрепче обхватив рукояти, Джил вырвала оба кинжала из земли, быстро выпрямилась, метнулась к Сухому, и пробила тому очередной хук, который, наконец, достиг височной доли бандита.

У головореза скосились глаза и подкосились ноги, но он всё ещё умудрился удержать равновесие.

Устало вздохнув, артистка ударила разбойника ещё разок в живот, отчего тот согнулся едва ли не пополам. Шагнув вперёд, девушка подняла руку высоко над головой, после чего хорошенько огрела бандита локтем по позвоночнику. Теперь, чтобы не свалиться совсем, Сухому пришлось опереться о землю обеими руками, в том числе и больной - отчего головорез заскулил. Сделав ещё один шаг, Джил встала на одну ногу, а вторую согнула в колене. После этого она развернулась на сто восемьдесят градусов, не опуская ногу, и одарила головореза смачным пендалем пониже поясницы. Плюхнувшись на четвереньки, Сухой был вынужден опереться на локти, но всё ещё умудрился до сих пор не отключиться совсем. Хотя перед глазами у него уже давно стояла красная пелена, а из головы совершенно вылетело, где он находился, и даже его собственное имя, а так же, в дополнение к этому, бандит перестал осознавать, что вообще происходило с ним и вокруг него. В тот миг он как мог старался сосредоточиться на дыхании, чтобы не задохнуться, и на том, чтобы своевременно отплёвывать кровь изо рта, чтобы не подавиться, и не захлебнуться.

Джил же тряхнула головой, чтобы взъерошившиеся волосы вернулись на место, и только потом, с чувством собственного превосходства, оценивающе взглянула на результаты своих трудов. К слову, они показались ей крайне неудовлетворительными. Нахмурившись, артистка с недовольным видом выпустила воздух через краешек рта, и пробормотала себе под нос:

- Да что ж ты такой упёртый-то?

Отойдя на пару шагов, чтобы взять разгон получше, Джил разбежалась, и, взбежав по голеням и пояснице почти поверженного Сухого, как по ступенькам, взмыла в воздух. Её плащ последовал ввысь, вслед за хозяйкой, и, когда та полетела обратно вниз, расправился и взвился, отчего, в свете ночного костра, стал похож на гигантские крылья. В этот миг Джил походила на валькирию, существо из древних мифов северян - крылатую деву, которая помогала душам павших воинов отправляться туда, откуда они когда-то пришли. Только вместо светоносного копья, которым валькирии указывали путь, артистка пользовалась парой прозаичных кинжалов, которыми, вместо того, чтобы помогать душам перейти на другую сторону, она, напротив, пыталась заставить их поскорее покинуть свою бренную оболочку, особо не заботясь о том, что случится с ними дальше, пуская их дальнейшую судьбу на самотёк. Находясь в воздухе, девушка очень плотно сгруппировалась, обретя едва ли не форму шара, но совсем ненадолго. Приблизившись к спине Сухого на достаточно близкое расстояние, артистка стремительно распрямила ноги в направлении лопаток головореза, и врезалась в них с максимально возможной отдачей, отчего бандит с глухим шлепком всем телом впечатался в землю, отчаянно захрипев.

Изрядно впечатлившись, лекарь едва сдержался чтобы не присвистнуть, и не похлопать артистке - выступление показалось ему излишне беспощадным, но оттого не менее эффектным.

Джил же не торопилась слезать с оппонента - вместо этого она немного потопталась на нём, для проформы, чуть-чуть побарабанила ступней, уткнув руки в боки, и только после этого сошла на землю. Затем артистка потыкала Сухого носком сапога в бок, поддела его тыльной стороной стопы, и перевернула на спину, чтобы удостовериться в том, что дело было выполнено, и выполнено качественно. К своему большому удивлению, девушка обнаружила, что головорез до сих пор, несмотря ни на никакие невзгоды и лишения, оставался в сознании. Он уже не мог нормально дышать, только сипеть, глаза его закатились, а упал он так неудачно, что метательный нож Джил вошёл ещё глубже в руку, но, судя по тому, что крови было немного, не задел ничего важного. Скосив глаза, артистка с досадой выпустила воздух сквозь плотно сжатые губы, и, повесив один из кинжалов на пояс, наклонилась, чтобы забрать обратно своё имущество. Вытаскивая ножик из руки Сухого, она проворчала:

- На первый взгляд тонкий, как юная берёзка, а на деле крепкий, как столетний дуб. - И, немного поразмыслив, добавила. - Зараза.

Кель, к своему удивлению, уловил в тоне Джил нотки уважения.

Не придумав ничего лучше, девушка как следует, но стараясь не переусердствовать, пнула Сухого по нижней челюсти ребром подошвы. И только теперь, вытерпев и перенеся столько всего, долговязый бандит сомкнул веки, и отправился исследовать мир грёз.

Джил хмыкнула, коротко кивнув головой.

Придирчиво оглядев ножик, артистка поискала взглядом, обо что бы его можно было вытереть, и, не обнаружив под рукой ничего подходящего, безразлично махнув рукой, очистила ножичек от крови своим и без того замаравшимся плащом. Ещё во время драки девушка краем глаза заметила, что целитель успел разобраться со своей частью работы, поэтому могла позволить себе подобные фривольности. Кроме того, ей хотелось как следует отдышаться. Вернув ножик на место, артистка вновь взяла на вооружение кинжал.

Про себя Кель подумал, что по законам жанра некоторых рассказов-страшилок, которые ему доводилось читать, Сухой теперь должен был совершенно бесшумно подняться, и напасть на Джил со спины, кровожадно впившись зубами и ногтями ей в шею. Но, к счастью, они находились в реальности, а не в книжке, поэтому ничего подобного не произошло.

Впервые с начала боя Джил позволила себе немного расслабиться, и осмотреться, чтобы оценить результаты драки и общую ситуацию. Увидав, что Монарх справился с возложенной на него миссией не просто быстрее, чем сама артистка, но ещё и сумел положить за то же время, и даже скорее, большее количество противников, девушка не сумела сдержать эмоций. Уголки её губ невольно опустились вниз, и она закивала головой с крайней степенью одобрения на лице, показав целителю поднятый вверх большой палец. Слабо улыбнувшись, Маг ответил взаимностью, но ему этот жест дался куда как труднее - у старца задрожала рука, и он поспешно схватился ею обратно за посох.

Приметив это, артистка моментально посерьёзнела. Оглядев Пса, который всё ещё находился без сознания, и не собирался возвращаться обратно в ближайшее время, Джил перевела недовольный взгляд на Сухого:

- Бесы, я собиралась надавать жиробасу целую тучу тумаков с оплеухами, а, в итоге, все шишки достались тебе. - С досадой в голосе проговорила артистка, утерев испарину со лба.

"Мда, тут столько всего, что как бы чего не забыть ненароком, - подумал Кель, и начал беззвучно перечислять, шевеля губами, - многочисленные гематомы по всему телу, разве что, кроме бёдер, множественные кровоизлияние в районе рта, вызванные выбиванием зубов. Кровотечение в области правого предплечья, вызванное проникновением инородного тела. Думаю, первоначально нож остановила кость, а потом, в результате падения, угол входа изменился, что позволило инородному телу проникнуть глубже. Не исключено, что имеются так же и внутренние кровотечения. Скорее всего, поломаны рёбра, и разумеется, не обошлось без сотрясения мозга и вывиха челюсти. Кажется, ничего не упустил". - Поставил очередной диагноз лекарь.

Только теперь Ультон перестал поглощать кабанью ногу, не одолев даже половины. Вместо этого он не особо заинтересованным взглядом осматривал поле битвы, усыпанное потерявшими сознание бандитами.

На его лице не дрогнул ни единый мускул, зато взгляд главаря выражал презрение, которое сложно было спутать с чем-то ещё.

Положив остатки окорока на бревно, Ультон произнёс одно единственное слово, вытирая засалившиеся руки о штаны:

- Мусор.

Закончив приводить себя в порядок, великан поднялся. Достав с пояса дубину и кортик, Ультон ещё раз оглядел "павших" на землю товарищей:

- Пройти всю гражданскую войну и ничему не научиться, кроме как бить исподтишка. - Разбойник харкнул в направлении одного из своих подчинённых. - Дерьмо, а не солдаты. Даром, что служили в разведотряде.

Кель поёжился, и крепче сжал камень и рукоять меча. Один вид вооруженного великана, поднявшегося в полный рост, внушал трепет. Казалось, что одним взмахом своей массивной дубины тот мог снести разом пол-лагеря, а заодно прихлопнуть и самого юношу, как назойливого комара, даже не заметив этого.

Джил восстановила дыхание и, принимая боевую позу, спросила с вызовом, обращаясь к главарю:

- Так чего ж ты с ними связался?

Ультон взглянул на неё с пренебрежением, и огрызнулся:

- Ты глухая или тупая? Я же сказал, что прошёл с ними целую войну. По мне, лучше драные, но верные крысы, чем храбрые львы, которые в любой момент могу вонзить когти тебе в спину.

Кель всё никак не мог взять в толк логику великана, а именно - он понимал, почему Ультон так ценил верность своих товарищей, но никак не мог разобраться, как можно было одновременно с этим настолько презирать их за отвратные боевые навыки? Хотя, лекарь точно так же не мог сообразить, зачем великан выбрал заниматься грабежом, если при такой силище вполне мог неплохо заработать себе на жизнь честным трудом. "Может, это единственный способ, который он знает, чтобы вдохновить их работать над собой? - Только и смог придумать лекарь. - Да, у каждого свои тараканы в голове, а в громадной голове такого здоровяка они, должно быть, размером с тапок, не меньше" - единственный вывод, который сумел сделать юноша.

Джил понимающе хмыкнула, пропустив оскорбление мимо ушей.

Ультон повернул голову налево, потом направо, взглянул на Монарха, лишь слегка приподняв одну бровь, и вновь обратился к артистке:

- Кстати, о крысах. Где пацан, которого эти двое, - он мотнул подбородком в сторону, где валялись Сухой с Псом, - притащили вместе с тобой? Ха! Неужто сбежал? - В этом коротком хохотке было столько грубой насмешки, что Кель действительно почувствовал себя неловко за то, что преспокойно сидел в засаде и думал свои мысли, пока другие сражались за его свободу. И в то же время он понимал, что ничего лучше сделать не мог.

Лицо Джил скривила противная ухмылка:

- Ага, сбежал. Как видишь, тебе достались верные крысы, а мне самая простая.

Лекарю стало немного обидно, что артистка о нём так нелестно отозвалась, но он понимал всю тонкость ситуации, поэтому без проблем проглотил её комментарий.

Взвалив дубину на плечо, и, при этом, даже нисколько не пошатнувшись, что заставило Келя немного понервничать, великан презрительно усмехнулся:

- Ха! Как языком чесать - так все герои! А как дошло до настоящего дела - сразу ноги в руки и смылся, бросил свою бабёнку помирать. - Главарь снова плюнул себе под ноги. - Уверен, ему не хватит смелости, чтобы вернуться за тобой, даже в сопровождении дюжины стражников, да и рассказать хоть кому-то, какое он ссыкло на самом деле. Значит, нам не придется уходить из крепости. Это хорошо. - Ультон подбросил свою дубину в воздух, и, когда она описала полный круг, поймал, точно она была по весу как веточка, а не мешок картошки. Затем он многозначительно посмотрел на девушку. - Но ничего, девочка, не бойся, дядя Ультон и его верные друзья будут как следует о тебе заботиться. Иногда даже по несколько человек сразу. - Обведя лагерь одними глазами, великан хищно оскалился.

Ему явно удалось задеть чувства Джил, потому что она ответила ему с большим сарказмом в голосе, чем обычно:

- Ну надо же, какой вежливый и обходительный кавалер мне попался. - Чуть опустив голову, и сдвинув брови, она добавила уже гораздо более серьёзно, с угрозой. - Посмотрим, останешься ли ты таким же галантным, когда я придавлю твою глотку сапогом.

Великан чванливо усмехнулся:

- А размерчик ноги-то не маловат? - Ничуть не испугавшись.

Ничего не ответив, Джил вывернула руку, и, покачав одними только пальцами, показала Ультону, чтобы тот нападал.

Главаря не нужно было приглашать дважды, поэтому, неторопливо размяв шею, Ультон побежал.

Или, точнее будет сказать, стремительно направился к цели.

Скорость великана оказалась гораздо выше, чем можно было себе представить по первому впечатлению, особенно учитывая его рост и вес.

Главарю хватило всего пары секунд, чтобы оказаться совсем рядом с Джил, которая так и стояла на месте, ошарашенно глядя на приближающуюся глыбу, не веря своим глазам.

Для начала Ультон попытался просто махнуть дубиной наотмашь, надеясь задеть девушку, застав её врасплох своей немыслимой проворностью, или, скорее, разобраться с ней одним ударом, учитывая размер и вес оружия великана. Однако, несмотря на удивление, Джил всё ещё оставалась начеку, поэтому своевременно пригнулась, и откатилась в сторону, подальше от главаря.

Кель подумал, что лучшего момента, чтобы узнать о самочувствии Монарха, ему не представится. Поэтому лекарь по-тихому выскочил из своего укрытия, по-быстрому подобрался к целителю, присел, положил свои металлические и каменные оружия на землю, помог магу подняться, а в процессе обеспокоенно уточнил:

- Монарх, вы как? С вами всё хорошо?

- Да, Кель, всё в порядке. Правда. - Ответил старец, опираясь на плечо юноши. - Я, ох, просто немного не рассчитал. - Слабым голосом ответил старик.

- Что именно?

- Я надеялся, что мне хватит сил вывести из строя последнего из тройки обычным ударом посоха, но, видимо, длительное недоедание и ненадлежащие условия содержания вымотали моё и без того дряхлое тело ещё больше, чем я изначально предполагал. Поэтому, мне пришлось воспользоваться магией сверх меры. - Поднявшись, Старик указал одними глазами на бревно безымянной парочки. - Помоги мне сесть, друг мой.

Прежде чем усадить мага, Кель бросил короткий взгляд в сторону дерущихся. Пыл битвы каким-то образом подвёл Ультона и Джил ближе к центру лагеря, и они оказались совсем рядом с костром. Артистка ловко увернулась от очередного взмаха великана, который, как будто бы, и не должен был попасть по цели. Зато вместо этого главарь задел оставшегося без одной ноги жаренного кабанчика. Тушка вместе с вертелом, с бряцаньем слетела с удерживавшей их конструкции, и кубарем покатилась по земле, как будто нарочно пыталась убраться подальше от заварушки, чтобы не стать отбивной.

"Какая досада", - немного расстроился Кель, ведь он уже даже начинал строить планы насчёт пира в честь их грандиозной победы, и этот кабанчик должен был стать главным блюдом сегодняшнего вечера. Но в тот же миг сию мысль вытеснила другая, гораздо более важная: "Надеюсь, Ультон сейчас достаточно сосредоточен на бое с Джил, чтобы не обратить на меня внимания. Иначе весь наш план с засадой на случай чрезвычайной ситуации пойдет прахом".

Усадив Монарха на бревно, Кель спрятался за пышной мантией старика, снова взял свои оружия на изготовку, и уж оттуда, из нового укрытия, принялся наблюдать за ходом битвы.

Джил не переставая прыгала, приседала, кувыркалась, и перекатывалась, уворачиваясь от града ударов, которым Ультона безостановочно её осыпал с помощью своей дубины. И каждый раз, когда артистка намеренно пыталась оказаться подальше от главаря, чтобы подумать, как действовать дальше, и отдышаться, тот постоянно тут же вновь оказывался рядом, и проводил очередную серию атак, не давая девушке продохнуть.

Уходя от очередного размаха, Джил случайно запнулась об один из бочонков. Опрокинув его на землю, артистка едва не потеряла равновесие. Ультон решил, что это был его шанс, и тут же немедленно попытался размозжить девушке ногу. Но Джил моментально разгадала манёвр великана, и, сообразив, где ей будет удобнее оказаться, тут же подпрыгнула из своего неудачного положения, и, кувыркнувшись через голову, мгновенно распрямилась, и развернулась лицом к надвигавшейся угрозе. Ультон снова промазал мимо цели, а бедный бочонок с треском разлетелся в дребезги от удара главаря, разметав по округе щепки и расплескав вокруг себя своё содержимое.

Келя насторожился. Он приготовился броситься на помощь девушке, в случае необходимости, которая, судя по всему, очень скоро должна была возникнуть.

Но даже несмотря на то, что Келю сейчас не следовало отвлекаться, его безостановочно грызло чувство долга, непрерывно твердя, что ему следовало немедленно осмотреть раненых, жизни которых сейчас могла угрожать опасность и, при необходимости, оказать им первую помощь. Но тут лекарь смог пойти на компромисс с совестью, и решил просто посоветоваться с более опытным коллегой, при этом, не отрывая взгляда от хода битвы:

- Монарх, как вы думаете, кто-то из шайки мог получить слишком сильное ранение в этой заварушке? - С непоказным беспокойством поинтересовался юноша. - Им всем сильно досталось.

Прежде чем ответить, маг глубоко вздохнул. Его взгляд остекленел, а глаза начали источать едва заметное свечение:

- Нет, мальчик мой, их жизням ничего не угрожает. По крайней мере, ничего такого, что не могло бы подождать полчасика, а то и целый час.

Кель не на шутку изумился:

- Ого, мало того, что вы умеете прощупывать людей с помощью магии без физического контакта, да ещё и на таком расстоянии?

Маг улыбнулся:

- Мой юный друг, я действительно очень стар. В конце-то концов, нужно же было мне чем-то занять время, которое досталось мне за все эти годы? - Целитель даже посмеялся, но почти беззвучно. - Думаю, кто-то более упорный и дотошный сумел бы достичь даже больших высот, чем я сам.

Вдруг с поля боя послышался возглас Джил - маг и лекарь, моментально прервав свою беседу, одновременно повернули головы в направлении дерущихся.

В этот раз артистка едва удалось уйти от атаки великана. Каким-то образом главарю удалось загнать девушку в угол, а вернее прижать к одному из тех деревьев, на которых совсем недавно висела вся их дружная компания, пребывая в статусе пленников. Чтобы не оказаться размазанной по стволу, словно таракан по столу, Джил пришлось подпрыгнуть, и, согнув руку в локте, зацепиться за одну из веток, повиснув на ней на предплечье. От удара Ультона дерево затрещало, задрожав так, будто по нему треснул скатившийся с высоченной горы тяжеленный валун, а с кроны осыпалась, пожалуй, едва ли не половина остававшейся там листвы. У самой артистки даже слегка задвоилось в глазах. Дождавшись, пока вибрация стихнет, девушка, упёршись обеими ногами в ствол дерева, с силой оттолкнулась, и, отпружинив, сделала обратное сальто в воздухе, после чего приземлилась на приличном расстоянии от великана, оказавшись у того за спиной.

Сам же главарь так и продолжал стоять, не шевелясь, и не отнимая дубины от коры дерева. Бросив короткий взгляд в сторону охранника, которому следовало получше стеречь пленников, Ультон опустил оружие до самой земли, и, волоча его, развернулся лицом к артистке. Только теперь он остановился, но только потому, что ему самому понадобилось несколько мгновений, чтобы перевести дыхание:

- Это старик, да? - Он мотнул головой в сторону загипнотизированного члена шайки. - Что вы сделали с Кинтоном?

Джил ответила ему на выдохе:

- А ты сам, - вдохнула, - у него и спроси.

Ультон осклабился:

- Непременно, только вот раздавлю парочку клопов. - Главарь многозначительно посмотрел на артистку и целителя. А потом добавил, даже с некоторым почтением. - А ты хорошо обучена. Явно не чета моим бойцам. Не удивлён, что ты так легко с ними разобралась. Пожалуй, не буду слишком строго их за это наказывать.

- Ой, спасибочки. - С нескрываемым сарказмом ответила артистка.

Ультон ещё разок размял шею, и свёл лопатки до хруста в позвоночнике:

- Что же до тебя. Пожалуй, ты достойна того, чтобы ради тебя немного поднапрячься.

На этот раз Джил промолчала, сдержав всю накопившуюся желчь внутри себя. Сейчас она использовала каждое мгновение, чтобы самой восстановить дыхание и продумать план, как победить великана. Ей уже стало всё равно на деньги, и обещание никого не убивать. В её жизни в тот момент была всего одна задача - покончить с Ультоном, и покончить любой ценой. Главная беда заключалась в том, что великан двигался слишком быстро, почти с той же скоростью, что и сама девушка, и потому не предоставлял ей не единой возможности нанести ответный удар, как бы артистке самой этого не хотелось. Единственное, что пришло в тот момент в голову девушке - это избавиться от плаща, который в некоторой мере стеснял её движения. Одним махом расстегнув все пуговицы, Джил сдёрнула его с себя, и широким жестом подкинула высоко в воздух, откинув далеко за спину.

Великан смотрел на всё это с полным безразличием:

- Красивый жест, девочка. - Сказал главарь, и добавил тоном, не предвещавшим ничего хорошего. - Только вот он ничем тебе не поможет.

Отдышавшись, Ультон вновь стремительно помчался в направлении Джил, не дав той не то, что придумать подходящий план, но и даже нормально отдышаться.

Теперь великан использовал в бою свой кортик, который до этого момента бесполезной железякой болтался у него в правой руке.

Ультон замахнулся дубиной, целясь в левое плечо Джил, но тут же замер, не атаковав, наблюдая, как она отреагирует. Когда артистка отскочила вправо, главарь совершил резкий выпад кортиком, попытавшись вонзить его в здоровый глаз девушки. Но девушка оказалась проворнее и успела увернуться, уклонившись в обратную сторону.

Ультон посмотрел на Джил, запомнив её движения, и недобро улыбнулся. Он попытался провести ту же комбинацию, только в этот раз, замахнувшись дубиной, он действительно попытался нанести удар. Артистка вновь ушла из-под атаки, отпрыгнув вправо. Оглобля Ультона шлёпнулась о землю. Главарь бандитов повторил выпад кортиком, не поднимая дубины. Не ожидая подвоха, Джил привычно нырнула влево - тогда она думала о том, что пытаться отдалиться от Ультона было бесполезным занятием, и решила оставаться рядом с ним, в надежде, что тот ошибётся, и откроется для атаки. Чего тот, к сожалению, и добивался. В тот же миг, когда артистка оказалась на своей начальной позиции, великан нанёс ей быстрый и сильный удар коленом в живот, выбив весь воздух из её лёгких.

Девушка отшатнулась, пронзительно охнув, но не упала. Не давая Джил опомниться, Ультон резко дёрнул свою дубину с земли, со всей дури врезав артистке по левому плечу.

Джил повело в сторону, противоположную удару. Её конечности, перестав ей подчиняться, начали двигаться в разные стороны, а пальцы раненой руки ослабли настолько, что невольно разжались, и выпустили один из кинжалов в свободный полёт, второй она отпустила преднамеренно, чтобы не пораниться при приземлении. Девушка беспомощно плюхнулась на бок, сильно стукнувшись плечом о землю. От пары дополнительных переломов её уберегло только то, что внутри почти всего лесного форта почва была достаточно мягкой.

Один из кинжалов Джил отлетел на приличное расстояние, и там воткнулся в землю. Второй же приземлился на небольшом расстоянии справа от артистки.

Девушка попыталась приподняться на локти, но как только она опёрлась на раненное плечо, тут же зашипела от боли, молнией пронзившей руку от кисти и чуть ли не до самой груди, и завалилась на спину. Стиснув зубы, Джил приподняла голову, чтобы понять, где находился Ультон. И увиденное ей совсем не понравилось.

Великан приближался к ней широкими, но нарочито медленными шагами.

Джил начала лихорадочно вертеть головой, в надежде отыскать хоть какое-нибудь оружие. Обнаружив неподалёку один из своих кинжалов, артистка краем глаза взглянула на надвигавшегося главаря, прислушалась к неприятным сигналам, которые ей подавало ноющее плечо, и поняла, что оружие ближнего боя ей ничем помочь не могло. Ловко извернувшись, опершись на здоровую руку, и резко согнув и разогнув её в локте, артистка попыталась одним движением подняться на ноги, но болтавшаяся без дела бесполезным грузом больная рука нарушила весь баланс тела девушки, поэтому та потеряла равновесие, и её занесло чуть дальше нужного. В итоге, Джил снова шлёпнулась на пятую точку. Здраво рассудив, что сидячее положение больше лежачего подходит для метания ножей, но всё же подметив, что хуже, чем стоячее, артистка решила работать с тем, что имела. Тем более, у неё не оставалось времени, так как великан находился уже совсем рядом. Девушка потянулась к поясу, на котором висели все её метательные ножи, выхватила один из них, и уже даже собиралась метнуть его вслепую, так как на прицеливание не оставалось времени. Но в тот же самый миг, видимо, спровоцированная слишком резкими движениями Джил, в месте, куда прилетел удар Ультона, снова прошлась волна невыносимой боли, будто кто-то хорошенько прошёлся рубанком по кости девушки. Скорчившись, артистка зажмурилась, и, резко выдохнув, непроизвольно сжала больную руку здоровой, отчего ножик попутно выскользнул у неё из пальцев, и тут же отлетел куда-то в сторону.

Когда она наконец-то сумела раскрыть глаза, то увидела, что Ультон стоял к ней чуть ли не в упор.

Отчаявшись, девушка отвернула голову, вскинула вверх здоровую руку, и попыталась быстро сжать и разжать пальцы. Она понимала, что шансы на успех были минимальны, но кроме этого ей уже ничего не оставалось делать. В голове её кубарем катались мысли, которые объединяло только одно - Джил не переставая ругала себя за то, как поздно она сообразила, в насколько критической ситуации оказалась.

Зато кто-то ещё понял это почти вовремя.

В любом случае, артистка двигалась слишком медленно.

Ультон не намеревался выяснять, какой на этот раз фокус собиралась провернуть девушка, поэтому, ещё как только Джил начала поднимать руку, тот незамедлительно пнул её по пальцам носком сапога.

Та мучительно вскрикнула, скрежетнув зубами, и приложила повреждённую кисть к губам.

Великан навис над ней словно гора. Свет от лагерного костра падал на главаря так, что его силуэт казался абсолютно, непроницаемо чёрным. И только глаза, наполненные холодной, всепоглощающей яростью, поблёскивали в темноте.

Джил испуганно оглянулась на лежавший рядом кинжал. В отчаянной попытке, она попыталась схватить его, но Ультон, предугадав манёвр артистки, на упреждение бахнул дубиной о землю, как раз между клинком и кистью девушки, отрезав ей, таким образом, последний шанс на спасение.

По крайней мере, так он думал...

Лицо Джил исказила гримаса ярости, потому как она почувствовала себя словно зверь, загнанный в угол. И тогда, хлопнувшись на спину, артистка предприняла вторую попытку использовать свой последний шанс, и стремительно распрямила почти здоровую руку в направлении главаря бандитов, сжав и разжав пальцы. Фаланги отозвались резкой болью, и, одеревенев, отказывались двигаться с той скоростью, с которой желала бы их хозяйка. На мгновение девушка испугалась, что произвела активирующее движение намного медленнее, чем нужно, чтобы привести механизм в действие. Но зря. К её большому облегчению, всё получилось. В направлении головы великана вылетел странный двойной клинок с маленькой, неудобной рукоятью.

Который тот, не моргнув глазом, с лёгкостью отбил кортиком.

... и оказался прав.

Звякнув о кинжал главаря разбойников, ножик с раздвоенным лезвием и коротким эфесом завертелся, и, пару раз сверкнув в свете лагерного костра, вонзился в почву, так и не принеся никакой пользы.

Глаза Джил расширилась от ужаса. Внезапно, кровь отлила от её лица, отчего кожа заметно побледнела.

Отвечая на немой вопрос артистки, Ультон, специально растягивая слова, надменно проговорил сквозь зубы, шевеля губами, но, при этом, не разжимая челюстей, будто он страдал от паралича лицевого нерва:

- Долгие годы ежедневных тяжёлых, изнурительных тренировок, девочка.

Великан победоносно взирал на Джил сверху вниз:

- Ну что, неплохо я ради тебя постарался, скажи? Не ожидала, небось, такой прыти от кого-то, вроде меня, да ещё и с дубиной? - Главарь любовно постукал толстым концом своей оглобли по земле. Приподнимая её, он не прилагал никаких особых усилий. - Но, должен сказать, что и ты продержалась намного дольше остальных. И даже заставила меня использовать около десяти процентов моих возможностей. Недурно. И это с одним-то глазом.

"Что?! Так мало?! Да не может быть! - Мелькнуло в голове Келя. - Он, наверняка, просто издевается над ней! Она же несколько раз его почти достала!".

Оробев, Джил с трепетом смотрела на бандита. Её грудь быстро вздымалась и опускалась. А глоток, который случился как-то сам собой, прозвучал предательски громко.

Но она сумела взять себя в руки, благо, великан не очень-то торопился завершать начатое. Глубоко вдохнув, артистка нацепила своё повседневное, безразлично-неприязненное выражение лица:

- Ладно, хорошо - ты победил.

Великан воздел руки к небу, и воскликнул с невероятным самодовольством:

- Ха! Тебе не кажется, что было бы странно, если бы ты думала по-другому? - И, наклонившись, очень вкрадчиво, с примесью фальшивой заботы, добавил. - А?

Джил скривилась от боли:

- Ну, и что собираешься делать теперь? - Собрав всю оставшуюся волю в кулак, благо всё то, что имелось у девушки в запасе, как раз поместилось в её небольшую ладошку, Джил начала, работая единственной здоровой рукой и ногами, постепенно отползать подальше от Ультона.

А тот, в свою очередь, смакуя победу, уже перестал не то, что бояться, но даже опасаться какой-либо угрозы со стороны поверженной артистки, поэтому даже не пытался ей помешать. Кроме того, он прекрасно понимал, что если уж не уступал в скорости здоровому оппоненту, то уж от атаки кого-то с поломанной рукой он и подавно успеет увернуться, или оказаться рядом, если того потребует ситуация:

- Хо! Не теряешь присутствия духа? Молодец! - Похвальба Ультона была искренней, но то, что скрывалось за ней, нивелировало какое-либо удовольствие, которое она могла доставить. Великан беспечно закинул дубину на плечи. - Ну, раз тебе так интересно - тогда слушай: для начала я переломаю тебе руки и ноги, а потом стяну с тебя...

А того, как события развивались дальше, не ожидал ни Ультон, ни Джил, ни Монарх, ни кто-либо другой из присутствовавших. А главное, на такой исход событий не рассчитывал даже сам зачинщик предстоящего торжества.

С того самого момента, как Ультон сумел сбить Джил с ног и Кель впервые увидел на лице девушки выражение неподдельного ужаса, он понял: "Пора".

Вскочив со своего места, лекарь, предварительно замахнувшись, и прицелившись, громко окликнул великана:

- Эй, Ультон!

Услышав за спиной знакомый голос, владелец которого, по мнению главаря, сейчас уже должен был находиться на полпути к Кориделю, Ультон, искренне заинтересовавшись, как тот вновь оказался посреди творившейся вакханалии, повернул голову в направлении крика.

И только тогда юноша кинул в великана очень заранее приготовленный булыжник. Одновременно с этим, Джил, приметив, что Ультон отвлёкся, потянулась к своей повязке, наперекор собственному желанию - но жизнь в тот момент казалась ей дороже каких-либо принципов. Тем не менее, увидев, что произошло дальше, артистка так и застыла с рукой на полпути, потому как следующие события удивили, и заворожили её настолько, что она совсем забыла о необходимости двигаться, на некоторое время. Да и, собственно, необходимость в столь крайних мерах отпала сама собой.

В то же время, если Кель вполне справедливо считал себя довольно паршивым воином, то уж метатель тяжестей из него вышел бы ну совсем никакой. Даже несмотря на то, что на его стороне был момент неожиданности, природный глазомер подвел лекаря в самый неподходящий момент, потому как камень, который юноша кинул в направлении головы великана, прошёл по касательной относительно виска Ультона. Задев чирком, булыжник не то, что не ранил главаря, и даже не поцарапал, а всего лишь немного содрал кожу в районе скулы. В этот момент юноша успел пожалеть о том, что чаще предпочитал остаться в библиотеке, чтобы почитать, вместо того, чтобы лишний раз сходить с ребятами к берегу, чтобы покидать камушки в воду. И всё же, этого хватило, чтобы Ультон инстинктивно прикрыл глаз, едва не задетый камнем, и отшатнулся от своей текущей позиции, таким образом, позволив застать себя врасплох. Сам же булыжник, выполнив возложенные на него обязанности в полной мере, плюхнулся отдыхать на землю.

Улучив момент, Кель перепрыгнул бревно, за которым прятался, и помчался в направлении главаря бандитов, на ходу переложив метательный ножик в освободившуюся руку, и покрепче сжав рукояти обоих своих оружий.

На пути к Ультону, лекарь всё не переставал корить себя: "Бесы-бесы-бесы! Нужно было выдвигаться раньше! Ещё бы чуть-чуть, и стало бы поздно! Слишком поздно!".

Пробегая мимо лагерного костра, юноша заставил свой ум переключиться на решение более насущных вопросов, и принялся обдумывать место для нанесения первого удара: "Что же пустить в бой? Меч? Нет, Ультон оказался слишком быстр даже для Джил, а я уж точно медленнее её. Пока я замахнусь, он уже успеет сообразить, что его собрались резать, уклонится от клинка, и прикончит меня одним ударом своей оглобли по голове. И она лопнет как арбуз, по которому врезали кувалдой. - На одну тысячную мгновения представив себе сию сцену, юноша невольно поежился изнутри. - Так не пойдёт. Тогда ножик! Точно! Он лёгкий, я смогу быстро им воспользоваться, чтобы ослабить Ультона, и уж тогда, наверное, мне и меч пригодится. Точно, так и сделаю! Но куда бить? Плечо? Предплечье?" - и всё это пронеслось у него в голове за доли секунды.

Когда Кель оказался буквально в паре шагов от главаря бандитов, его взгляд упал на столь беспечно открытую для атаки подмышку великана. Ведь тот, благодаря царапнувшему его булыжнику, растерявшись, так и не успел занять боевую стойку.

"Идеально!" - обрадовался лекарь.

Когда до Ультона оставался всего один шаг, Кель перенёс вес на правую ногу, пригнулся и, отпружинив, подпрыгнул, метясь ножом аккурат в подлопаточную мышцу главаря. Нервы лекаря натянулись, словно струны. Не выдержав напряжения, он издал нечто, отдалённо напоминавшее боевой клич.

"Только бы не в артерию! Только бы не в артерию!" - Непрерывно повторял про себя Кель. Его размышления падали вниз водопадом, и, оказавшись где-то около языка, все буквы, его формировавшие, перемешивались, и поэтому, сотрясая воздух, на окружающих изливались не чётко сформированные мысли юноши, но какой-то невнятный крик, больше похожий на брачный зов орангутанга. Прежде чем вонзить лезвие в любезно предоставленную для атаки Ультоном подмышку, лекарь предварительно развернул клинок ножа так, чтобы, в случае чего, не разрезать её надвое, а войти в артерию поперёк, тем самым уменьшив риск фатального кровотечения.

Когда лезвие ножа, пробив кожу, пройдя слой жира, достаточно глубоко воткнулось в мясо, в голове лекаря мелькнула мысль о том, насколько Джил была близка к истине, когда предсказала, что Келю предстояло всадить это "перо" кому-нибудь под ребро. Почти буквально. "Ошиблась всего на пару сантиметров", - констатировал Кель. Вслед за этим юноша испытал довольно странное, невиданное доселе ощущение - за всю свою жизнь он разрезал тысячи, если не с десяток тысяч людей, и всегда испытывал только гордость за свои действия, и впервые он проткнул человека не для того, чтобы помочь ему, но чтобы навредить, причём, сделал это специально. Однако, текущая ситуация складывалась так, что у лекаря совершенно не имелось времени на то, чтобы разбираться с новыми чувствами, не то, чтобы как следует их посмаковать.

Когда Кель приземлился, ему первым делом бросился в глаза фонтан алой, словно лепестки розы, крови, хлещущий из нанесённой им великану раны, свидетельствующий о том, что он попал именно туда, куда больше всего не хотел: "Дерьмо", - крайне невесело воспринял сей факт лекарь.

Ультон инстинктивно прижал плечо к боковой части груди, чтобы закрыть ранение, уменьшив тем самым кровотечение, но сделал себе только хуже и больнее, увеличив порез. Зажмурив один глаз, он скрипнул зубами, и взревел, словно раненый бык. Скоро сообразив, откуда его атаковали, великан развернулся на месте, и попытался, не целясь, резануть обидчика наудачу. Но лекарь стоял достаточно далеко, чтобы кортик главаря не достиг цели, даже если бы тот вытянул руку на полную длину. Если бы юноша просто стоял на месте, не двигаясь, или отошёл бы от взбешённого оппонента на пару шагов назад - то всё было бы нормально, и ему ничего бы не сделалось. Тем не менее, Кель рефлекторно поднял руку с мечом, попытавшись прикрыться оружием от опасности. Даже той крохи немыслимой силы великана, которую он вложил в этот замах, хватило, чтобы выбить клинок из рук незадачливого лекаря. И тогда меч, точно пёрышко, подхваченное внезапным порывом ветра, взмыл в воздух, и приземлился вне зоны досягаемости юноши - где-то в районе палаток. Проводив оружие взглядом, Кель наконец-то сообразил, что ему стоило начать делать хоть что-то, и начал медленно пятиться назад.

Ультон стоял на полусогнутых ногах, опёршись на дубину. Рукав и верхняя часть его рубахи, словно зачарованный холст художника, который разукрашивал сам себя причудливым узором, наливалась кровью. Равно как и глаза великана. И этот знак явно не предвещал лекарю ничего хорошего в ближайшем будущем.

С громким, звериным рыком главарь бандитов рванул в сторону лекаря, чтобы вновь его атаковать. Для начала он попытался пырнуть юношу кортиком в область сердца, но Кель успел отпрыгнуть назад. Едва-едва. Тогда Ультон, одним прыжком сократив расстояние между собой и своей жертвой настолько, насколько мог, взмахнул дубиной, в надежде снести лекарю голову. Кель был не настолько ловок, как Джил, чтобы надлежаще увернуться от подобного удара, однако, по скорости мысли он явно не уступал артистке, скорее даже, явно превосходил её в этом плане. И всё равно, его мозгов хватило только на то, чтобы элементарно упасть, чтобы уйти из-под атаки, здраво рассудив, что: "Лучше валяться на земле с ушибленным затылком, но живым, чем с проломленным черепом, но не совсем живым", - и то, местная рыхлая лагерная почва вновь смягчила чьё-то приземление, поэтому юноша ничего себе не повредил.

Промазав мимо цели, дубина пролетела ещё полкруга, и, по инерции, увлекла за собой своего владельца, отчего тот развернулся на сто восемьдесят градусов, и оказался повёрнут спиной к Келю. Тут-то лекарь и сообразил, что силы наконец-то начали покидать здоровяка: "Видимо, из-за того, что он активно двигался, так и не вытащив ножик из раны, он нанёс себе ещё больше повреждений, разогнав кровь по организму", - заключил юноша, заодно подметив, что по первому впечатлению Ультон казался самым умным из своей шайки, но, всего лишь на миг поддавшись своему гневу, совершил глупейшую ошибку, которая стоила ему успеха. Ну, или скоро должна была стоить. Сам великан, припав на одно колено, тяжело дышал, опёршись на свою оглоблю, не то стараясь привести дыхание в порядок, ни то пытаясь не потерять сознания. Но даже в таком состоянии главарь оставался слишком грозным противником, по крайней мере, для тщедушного лекаря.

И тогда Кель, поднявшись настолько тихо, насколько мог, незаметно подкрался к Ультону, и, что было мощи, пнул его по спине, в надежде на то, что тот завалится мордой вперёд. Но великан, вместо того, чтобы безжизненно распластаться на земле в позе звезды, напротив, откуда-то открыл в себе второе дыхание, и даже не пошатнулся от напора юноши. Распрямившись слишком стремительно для текущего состояния своего здоровья, главарь взревел на пределе своих возможностей, испугав, наверное, всех лесных обитателей в радиусе ближайших пяти километров. Запаниковав всего на секунду от такого резкого поворота событий, Кель не придумал ничего лучше, чем запрыгнуть Ультону на спину, крепко обхватил руками шею великана, в тщетной надежде свалить последнего с ног, или хотя бы перекрыть кислород. И буквально в следующую же секунду лекарь пожалел о своём решении: "Бесы! Зачем я это сделал?! Если он завалиться на спину, он же, буквально, похоронит меня под весом своей туши! И тогда ему вообще никакого труда не составит воткнуть мне кортик в глаз! Бесы! Бесы! Бесы!", - причитал юноша, но он слишком сильно боялся, что если отпустит здоровяка, то, отлетев в сторону, повторит судьбу одного из приспешников главаря бандитов, и ударится головой об одно из лежавших в округе брёвен, с весьма печальным исходом. Поэтому, слишком крепко сцепив пальцы от страха, Кель потерял над собой контроль, не мог их расслабить, даже если очень бы захотел.

Ультон же, зарычав, начала неистово вертеться из стороны в сторону, в попытках сбросить со своей спины нежелательный груз.

Джил в полной мере воспользовалась передышкой, которую для неё выиграл Кель, чтобы немного восстановить силы и встать на ноги. Для этого ей пришлось перевернуться на правый бок, и очень медленно подняться, опираясь только на здоровую руку, чтобы лишний раз не тревожить повреждённое плечо. И всё равно, даже несмотря на все её старания, рука ныла от каждого, даже самого мелкого, неверного движения.

Твёрдо встав на землю, артистка в первую очередь попыталась пошевелить поломанной рукой. Едва сдержав вскрик от выстрелившей в кости молнии, девушка пришла к выводу, что какой-либо пользы из этой конечности больше извлечь было нельзя. Поэтому она расстегнула здоровой рукой свой ремень, и, приложив немало усилий, кое-как с трудом шевеля пальцами, запихала под него повреждённую руку, и снова затянула. Таким образом Джил прижала бесполезную конечность к телу, чтобы та не болталась без дела, то и дело мешая своей хозяйке, нарушая её равновесие. После этого артистка, стараясь не сгибаться, присела на колено, чтобы поднять свой кинжал, перехватив его здоровой рукой. Поднявшись, она бросила взгляд в сторону, где продолжала кипеть "битва". Легкий Кель, смертельной хваткой вцепившийся в ворот Ультона, болтался то поднимаясь в воздух, то опускаясь, и оттого смахивал на длинную коричневую соплю, развевавшуюся на ветру. Что со стороны выглядело крайне комично. Но в тот момент Джил было далеко не до смеха - она даже не улыбнулась.

Приняв боевую стойку, артистка покачалась из стороны в сторону, и немного попрыгала на месте, насколько позволяло ей ранение, чтобы понять, в каком направлении сместился баланс её тела. Сообразив, что к чему, девушка начала неторопливо и бесшумно двигаться в направлении взбешенного великана, готовясь в любой момент совершить стремительный рывок, чтобы нанести ему решающий удар. По ходу движения, она постоянно пыталась подгадать подходящий момент, но Ультон всё никак не собирался его предоставлять.

В очередной раз развернувшись вокруг своей оси, великан слишком поздно, видимо, из-за обильного оттока крови от головы, да и от всего тела в целом, но всё же сообразил, что тратил чересчур много сил на крайне бесполезное занятие. Поэтому, остановившись, главарь попытался вонзить свой кортик в руку лекаря. Вовремя заметив изменения в тактике Ультона, Кель успел разжать пальцы. Находясь в полёте, лекарь, не обратив на это совершенно никакого внимания, случайно провёл ребром правой ладони по лопатке главаря бандитов, и тут же плюхнулся на землю, охнув.

Великан пронзительно завопил, наконец-то выронив из руки свою дубину. Кель подумал, что действие адреналина в крови Ультона наконец-то закончилось, и он в полной мере ощутил боль от полученного в подмышку ранения, и заодно ощутил слабость во всём теле. Однако Монарх, который всё это время очень внимательно, почти неотрывно наблюдал за ходом событий, придерживался совсем иного мнения относительно того, что только что произошло - ведь это неприметное движение таило в себе гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Целитель нахмурился.

Юноша молча восхитился тем, насколько упорно Ультон не хотел расставаться со своей оглоблей, даже будучи раненым в артерию руки, в которой он держал свою дубину, и тем, как прытко при всём при этом главарь умудрялся двигаться.

Ярость полностью ослепила великана. У него не оставалось сил, чтобы кричать, зато ему вполне хватило воли, чтобы, сжав зубы, утробно, озлобленно замычать. Взъерепенившись, он впал в неистовство, и принялся исступлённо топтать землю, в попытках придавить несчастного лекаря. Правая рука главаря бандитов безвольно болталась в воздухе, и Джил ему даже посочувствовала. Немного. Совсем немного. Ведь он, в отличие от неё, забывшись в своём безумии, совсем перестал чувствовать боль. Кель почти безостановочно перекатывался по земле, во вполне успешных попытках не стать отбивной, попавшись под гигантскую стопу Ультона. В тот момент он чувствовал себя собакой, которой вначале приказали умереть, а потом дали команду крутиться. Как ни странно, это его немного подбадривало.

За это время Джил успела подобраться к великану настолько близко, насколько было возможно, при этом не попав к нему в поле зрения. И, наконец, улучив удобный момент, когда Ультон в очередной раз топнул мимо Келя, и остановился всего на одно мгновение, чтобы передохнуть, артистка метнулась к нему, и, неловко наклонившись, перерезала великану сухожилие под левой коленкой. Движение было всего одно, но девушка совершила его с таким остервенением, что лезвие кинжала аж скрежетнуло по кости.

Глава разбойников рыкнул, но как-то неубедительно, а скорее, жалостливо. Его повреждённая нога подкосилась, но он успел своевременно, хоть и рефлекторно, перенести вес тела на другую ногу, и, поэтому, сумел сохранить вертикальное, но неустойчивое положение тела. Джил закатила глаза - с одной стороны, она зауважала Ультона: всё-таки, настолько стойких людей встретишь не часто, но с другой, его упёртость достала её сверх всякой меры. Разозлившись, артистка подняла ногу, и смачно, со всей силы, врезала каблуком сапога главарю по обратной стороне соседней коленки. И только тогда разбойник рухнул, но лишь на колени, а своими безразмерными кулаками он всё ещё продолжал упираться в землю. Что примечательно, кортик из левой кисти он так и не выпустил.

Келю понадобилось некоторое время, чтобы обнаружить, что его перестали преследовать. И до самого момента осознания он продолжал непрерывно кататься по земле. На всякий случай он откатился подальше, на безопасное расстояние, и только тогда поднял голову, чтобы осмотреться, и увидел, что Ультон теперь стоял на четвереньках. Лекарь никак не мог до конца осознать, что же произошло, пока не увидел выглянувшую из-за спины великана Джил. Вымученно улыбнувшись артистке, юноша поднялся.

Ультон тяжело дышал, широко раскрыв рот и глаза. Голова его была низко опущена, можно сказать, она попросту тупо болталась у него на шее. Его лоб покрывали огромные капли холодного пота, которые, пробежав по носу, вискам, и щекам великана, капали не землю. Ткань его рубахи, насытилась кровью настолько, что была уже не в силах принять в себя ни грамма, и, поэтому, кровь главаря бандитов, не желая засыхать, капала вниз, точно песок в стеклянных часах, словно бы отсчитывая последние секунды, отведённые Ультону на свободе. А земля с большим удовольствием принимала дары главаря бандитов, жадно впитывая в себя всё, что только он мог ей дать, хоть и против своей воли.

Кель принялся обдумывать план финальных действий. Он понимал, что самый лучший его удар был не способен окончательно вырубить здоровяка, кроме того, несмотря ни на что, лекарь всё ещё опасался приближаться к низвергнутому великану: "Хотя, учитывая его нынешнее состояние... но уж лучше наверняка", - и тут юношу посетила одна замечательная идея.

Лекарь ехидно улыбнулся, отставив одну ногу за спину, приготовился к бегу, и крикнул:

- Эй, Ультон!

Главарь, сам не понимая зачем, видимо, потеряв всякую связь с реальностью, с огромным трудом и дрожью в шее поднял голову. Половину его лица закрывали слипшиеся от пота длинные, толстые, сальные патлы.

Кель, дождавшись, пока Ультон полностью поднимет голову, отступил на два шага назад, как следует разбежался, подпрыгнул, резко выкинув обе ноги вперёд, и, придав телу горизонтальное положение в воздухе, со всей дури заехал обеими подошвами великану в рожу, после чего триумфально шлёпнулся на землю. Лекарю захотелось расправиться с главарём разбойников так же красиво, как это сделала артистка с Сухим, но, даже несмотря на наличие плаща, без которого ранее осталась девушка, скинув его для удобства, Келю не удалось стать похожим даже на прозаичного крылатого ангела смерти. Скорее, со стороны он больше походил на неровное, несуразное бревно, обвязанное грязной тряпкой, которое кто-то метнул в лицо предводителю головорезов.

Раздался хруст.

Веса тела юноши хватило, чтобы Ультон, зажмурившись, скривившись, разбрызгивая кровь из носу, и раскидывая зубы по окрестности, в беспамятстве завалился на спину, широко раскинув руки.

Кель, испытав приступ какого-то дурацкого счастья, лежал на земле - он понимал, что всё наконец-то закончилось, но никак не мог полностью этого осознать. Лекарь глядел на звёзды, улыбаясь, как умалишённый, и размышлял: "Обильное артериальное кровотечение, резаная рана левого подколенного сухожилия, и сильный перелом носа, скорее всего, с искривлением перегородки".

***

Кель поднялся с земли, и огляделся. Все бандиты были повержены. Он щенячьими глазами посмотрел на артистку, и восторженно воскликнул:

- Джил, мы... мы сделали это! - Радости лекаря просто не находила границ. Но он тут же добавил, несколько отстранённо. - Хотя, честно сказать, у меня душа в пятки ушла, когда пришлось вонзить нож в живого человека, не с целью ему помочь.

В ответ артистка слабо улыбнулась, покачав головой:

- Да, Кель. А ещё, ты спас мою шкуру, спасибо. - Она вернула кинжал в ножны.

Юноша истерично захохотал, и обнял девушку. Та зашипела от боли:

- Придурок! Плечо!

- Ой, точно, прости. - Осторожно освободив Джил из объятий, Кель неловко отстранился. - Мы справились! - Лекарь вновь посмотрел во все стороны, чтобы убедиться в своих словах наверняка. - Даже не верится.

- Не верится, что всё пошло настолько отвратно. - Парировала Джил.

- Но мы хотя бы живы! - Не унимался Кель.

- Это уж точно. Жаль, что не совсем целы. - Джил очень нежно потёрла ушибленное плечо. На удивление, после объятий лекаря оно начало болеть как будто бы немного меньше, совсем капельку. Задумавшись о том, чем это могло быть вызвано, артистка пришла к неоднозначному выводу, и оттого немного засмущалась своих чувств.

Вдруг со стороны послышались аплодисменты. Оба опасливо обернулись. Оказалось, что в ладоши хлопал Монарх:

- Молодцы, мои юные друзья, вы просто молодцы! Великолепная командная работа! - Маг довольно резво поднялся, неожиданно, от его вялости не осталось и следа. Кель с Джил немало удивились столь резкой перемене в состоянии целителя, но расспрашивать не стали, так как запас восторженных эмоций у обоих уже подходил к концу. А старец добавил. - Но, боюсь, жизни Ультона прямо сейчас угрожает серьёзная опасность.

Кель помрачнел, и посмотрел на главаря. Кровавое пятно просочилось уже до конца рукава рубахи великана, и расползлось на всю боковую часть его одежды. Медлить было нельзя. Лекарь выпалил приказным тоном:

- Джил! Скорее, принеси мою сумку! - Одновременно с этим он присел на колено рядом с пациентом, на ходу стянув грязные перчатки, и заткнув их за пояс, чтобы работать более-менее чистыми руками, и пережал пальцами артерию по обе стороны от места ранения.

- Что?! Ты собрался его спасать?! - Возмущению Джил не было предела. Тут она краем глаза поймала на себе взгляд Монарха. Обернувшись, артистка убедилась, что целитель смотрел на неё не то, чтобы с укором, но, скорее так, как смотрят на человека, который должен без подсказки сам понять, как ему правильно поступить. Девушка почувствовала себя так, будто в тот момент старец её проверял. Артистка всплеснула здоровой рукой, и повысила голос, не веря в серьёзность намерений её товарищей. - Серьёзно?! Вы оба хотите сохранить Ультону жизнь?! Да вы вообще слышали, что он собирался со мной сотворить?! - Девушка упёрла здоровую руку в бок, собравшись твёрдо отстаивать свою позицию.

- Джил, прошу тебя! - Чуть ли не с отчаянием возопил Кель, с мольбой в глазах взглянув на артистку.

А она, в ответ, сдвинув брови, пристально уставилась на лекаря: во взгляде девушки юноша увидел крепкую, но не нерушимую стену, которую ему предстояло проломить, чтобы Джил хотя бы задумалась о том, чтобы начать помогать. В знак протеста артистка попыталась скрестить руки на груди, но у неё, естественно, ничего не вышло. Тогда она просто обхватила кистью здоровой руки локоть повреждённой, и завела носок одной ноги за пятку другой, чуть наклонив голову набок.

Поджав губы, Кель с натугой выпустил воздух через ноздри:

- Ладно! Тогда подумай вот о чём - как долго мы будем добираться до города, если придётся на себе тащить его тушу? А если мы сохраним ему жизнь - он сможет хоть кое-как, но доковылять до Кориделя на своих двоих. - Джил приподняла одну бровь, на весах жизни главаря разбойников её ненависть к Ультону явно перевешивала её же нежелание тащить на своей спине его массивную тушу. Отвернувшись, Кель закатил глаза, его губы невольно скривились. Повернувшись обратно, он на одном дыхании выпалил свой второй, последний, но в то же время и самый весомый аргумент. - Тогда подумай о том, сколько золота мы потеряем, если он умрёт!

И в тот же миг человеколюбие восторжествовало над ненавистью. Чаша весов с надписью "жизнь", придавленная страстью Джил к золоту, триумфально грохнулась на пол. Стена, отделявшая добро от зла рухнула сей же миг:

- С этого стоило начинать. - Улыбнувшись краешком рта, ехидно хмыкнула девушка.

Джил побежала к деревьям, на одном из которых она ещё недавно болталась с Келем.

Сумка лежала там, где её оставили. Чтобы поднять её, не потревожив при этом больное плечо, артистке пришлось опуститься на колено.

Когда она вернулась, Монарх уже стоял рядом с побеждённым главарём. Маг почему-то очень внимательно следил за пальцами, которыми лекарь пережал артерию разбойника, и не очень-то торопился приступать непосредственно к лечению.

Кель с надеждой посмотрел на старца, и спросил достаточно громко, чтобы вывести того из задумчивости:

- Монарх! Вы же ему поможете? Боюсь, традиционными методами спасти Ультона уже практически нереально! - Он бросил через плечо. - Джил, пожалуйста, открой сумку и поставь её рядом.

Артистка, посмотрев на свою раненую руку, бросила на лекаря испепеляющий взгляд, которого он, разумеется, не увидел, и даже не почувствовал, так как его голова была занята совершенно другими вещами. И всё же, девушка выполнила указание, но для этого ей пришлось взять лямку сумки в зубы, и пальцами здоровой руки раскрыть её. Сноровка артистки дала о себе, знать, и всё это она проделала довольно ловко и быстро, после чего взяла сумку в здоровую руку и поставила её поближе к лекарю. Тот, приметив её краем глаза, поблагодарил Джил.

Наконец Монарх, не обращая внимания ни на какие увещевания, сам вышел из транса, и, осмотрев Ультона, ответил:

- Конечно, мальчик мой, я могу помочь залатать Ультона, но не стану делать этого...

Только услышав отказ, Кель моментально на него отреагировал, перебив целителя:

- Что?! Но почему?! - Кель обескуражено уставился на старца.

Монарх выставил вперёд ладонь левой руки, призвав юношу замолчать, и успокоиться:

- Не спеши с выводами, мальчик мой, ведь ты меня не дослушал. - Он спрятал свободную руку за спину. - Я не собираюсь исцелять Ультона полностью. Его ногу я залечу таким образом, чтобы он сильно хромал, но, при этом, мог ходить самостоятельно, без посторонней помощи. Что же касается его руки - я сращу его артерию обратно, чтобы он не истёк кровью, разумеется, но, что до мягких тканей, я хотел бы оставить всё, как есть, чтобы на случай, если нашему не достопочтенному главарю банды придёт в голову снова помахать кулаками - то у него ничего бы не вышло. По крайней мере, до тех пор, пока мы не доберёмся до города. Проще говоря, я хочу оставить Ультону серьёзные, но несмертельные раны, чтобы его жизнь оказалась вне опасности, но, в тоже время, чтобы обезопасить нас с вами. - Целитель обвёл взглядом всех присутствовавших, из тех, кто ещё оставался в сознании. - Все согласны с моей позицией?

Джил недобро усмехнулась:

- Хах. Ещё как. - С этими словами артистка попыталась как можно нежнее потереть ушибленное плечо здоровой рукой, но оно тут же отозвалось мгновенным и сильным, хоть и коротким, приступом боли. Тут же отдёрнув руку, девушка непроизвольно зажмурила один глаз, шумно втянув воздух через сжатые зубы.

Кель вздохнул с облегчением. Однако, как только он взглянул на побледневшее лицо великана, в нём тут же взыграло чувство долга, которое стремилось не позволить ему обойтись полумерами, в то время как у него имелась возможность приложить максимум усилий для оздоровления пациента. В глазах юноши проявилось сочувствие, и с таким вот выражением лица он посмотрел на Монарха:

- Но Ультон потерял очень много крови, он итак слаб, вы уверены, что это хорошая затея?

Не стремясь привлечь внимание, или быть услышанной, Джил злобно пробормотала себе под нос:

- Как по мне - так просто отличная.

Целитель посмотрел в глаза лекаря, приподняв одну бровь. После чего, одобрительно усмехнувшись, ответил:

- Об этом можешь не беспокоиться, мой юный друг, у нашего знакомого её ещё столько, что я готов едва ли не биться об заклад, что он оправиться быстрее остальных, да ещё и дошагает до Кориделя без передышек.

Джил встрепенулась. Ей как-то не верилось в слова старца, хотя тот уже успел доказать, что вполне был способен за них ответить, помимо того, что он всегда очень пристально следил за тем, что говорил:

- Вы хотите сказать, что даже после всего того, что мы тут с ним сотворили, он ещё и очухается быстрее остальных?

Целитель пожал плечами:

- Я бы не стал утверждать с полной уверенностью, но так же и не исключаю, что очнётся он одним из первых.

- Оу. - Кель вздрогнул, и, теперь уже с опаской, покосился на Ультона. - Ну, в таком случае, думаю, у нас не остаётся иного выбора.

Джил скривилась:

- Сразу бы так.

Монарх кивнул:

- Что ж, мальчик мой, раз уж ты уже взялся за руку Ультона - можешь пока начинать делать все необходимые перевязки, а я займусь его ногой. - С этими словами, целитель, что удивительно, воткнул посох в землю, и, без какой-либо помощи со стороны своего артефакта, да не использовав его в качестве опоры или костыля, сел на колени, и начал подробнее изучать ранение главаря бандитов.

Нехотя отняв пальцы от артерии Ультона, Кель порылся в сумке. Достав из недр какую-то баночку с прозрачным содержимым и небольшую чистую тряпочку, лекарь торопливо смочил её содержимым пузырька, и протёр по очереди вначале одну руку, а потом другую. После чего снова опустил руку в сумку, но тут же опомнился:

- Бесы, жгута-то у меня с собой нет. - С досадой пробормотал юноша, и, осмотревшись по сторонам, бросил через плечо. - Джил, подай мне, пожалуйста, дубинку Пса.

Скривившись от того, что из неё сделали девочку на побегушках, артистка наклонила голову набок, но всё же пошла выполнять поручение.

Когда девушка достигла своей цели, она заметила, что Пёс, лежа там, где его оставили, и обильно пускал слюни во сне. Хмыкнув, Джил от всей души саданула обрюзгшему бандиту носком сапога в район поясницы. Пёс заскулил, но в сознание так и не пришёл. Проворчав себе под нос несколько нелестных отзывов в адрес толстяка, артистка присела на корточки, чтобы забрать его оружие.

Когда она вернулась, Кель уже перевязывал подмышку Ультона полоской ткани, которую оторвал от рубахи великана. Окровавленный метательный нож, которым юноша и нанёс великану рану, лежал рядом. Джил пока решила его не забирать, чтобы не лезть лекарю под руку. Монарх лечил подколенное сухожилие бандита с применением магии. Руки целителя, и область, на которую он воздействовал, светились бледно-зелёным светом, который при свете дня, пожалуй, можно было бы и вовсе не заметить, но в сумерках он виднелся довольно отчётливо.

Лекарь очень внимательно занимался своими обязанностями, поэтому, чтобы обратить на себя внимание, артистке пришлось сунуть дубинку ему чуть ли не под нос.

Юноша даже не сразу сообразил, что это такое перед ним оказалось, но когда до него всё же дошло, он всего на мгновение отвлёкся от пациента, чтобы коротко поблагодарить девушку:

- Спасибо.

Приняв дубинку из рук Джил, Кель с треском оторвал от рубахи Ультона ещё одну полоску, повязал её вокруг плеча великана, немного подальше от места ранения, после чего соорудил из неё закрутку, а затем, просунув в неё оружие Пса, провернул её несколько раз, чтобы как следует затянуть жгут. Потом, когда кровотечение полностью прекратилось, он закрепил другой конец дубинки той повязкой, которая обвивала подмышку главаря бандитов, чтобы она не раскрутилась. Оценив свою работу, лекарь удовлетворительно кивнул, и повернул голову в сторону артистки:

- Помоги мне поднять его. - Юноша встал, обошёл великана, и просунул обе ладони ему под плечи.

Девушка, однако, не торопилась выполнять просьбу Келя:

- Это ещё зачем?

- При ранении артерии под мышкой, одного жгута недостаточно. - Спокойно объяснил лекарь.

Приняв устойчивое положение ног, Джил здоровой конечностью покрепче схватила великана за шиворот, и, накрутив ткань его рубахи на пальцы, для надёжности, одним рывком придала тому полусидячее положение, без какой-либо поддержки со стороны Келя.

От увиденной демонстрации силы у лекаря как-то сами собой слишком широко распахнулись глаза, и он так и замер, в приседе, демонстрируя артистке свои ладошки.

Приметив это, Джил ухмыльнулась, приподняв одну бровь, и осталась довольна произведённым впечатлением.

Почувствовав себя неловко, Кель отвёл взгляд, и немедленно завёл оба локтя разбойника за спину. После чего принялся связывать их вместе заранее заготовленными полосками ткани, которую всё так же позаимствовал с одежды главаря бандитов.

Задорно хохотнув, Джил поддержала подобный метод лечения, уткнув руку в бок:

- Такая медицина мне по вкусу - связывать ублюдков для их же собственного блага!

В ответ оба медика наградили её взглядами, полными немого укора, без слов дав понять, что то была вынужденная мера, но никак не попытка намеренно ограничить свободу пациента. Опять же, не разделив оптимизма артистки, каждый врач сосредоточился на своей части работы.

- Э-э-э, - примирительно протянула девушка, - ну и да ну вас, пойду, лучше, верёвку поищу, чтобы связать всех этих... - заметив, что её никто особо-то и не слушал, Джил, махнув на эскулапов рукой, не стала даже договаривать, и, демонстративно отвернувшись, пошла заниматься своими делами.

Для начала Джил направилась к своему плащу. Наклонившись, она схватила его здоровой рукой, и ловко закинула на плечи, а затем очень споро, работая одной кистью, завязала шнурок у себя на шее. Затем она занялась поисками кинжала. И ей удалось довольно быстро его обнаружить, хоть он и оказался на значительном расстоянии от места её падения. Чтобы не беспокоить повреждённую конечность наклонами, артистка, встав на одну ногу, опустила торс к земле, и, подхватив кинжал, снова приняла вертикальное положение. Спрятав его в ножны, девушка начала высматривать клинок с двойным лезвием, который Ультон столь вульгарно отбил своим кортиком. Обнаружив тот неподалёку от остывшей тушки кабанчика, Джил подошла к нему, и, опустившись на корточки, вытащила клинок из земли. Повертев его в руке, артистка оценивающим взглядом посмотрела на поломанное плечо, и поняв, что сейчас вернуть клинок на положенное место не получиться, временно повесила его на пояс. Затем девушка прошлась по местам боевой славы, чтобы отыскать потерянный метательный ножик. Найдя его, она мысленно сделала себе пометку, что один из них всё ещё оставался подле Келя.

Собрав почти всё своё имущество, Джил решила, что, пожалуй, поиски верёвки стоило начать с мешков, что стояли возле палаток.

Ей пришлось постараться, чтобы развязать их. Артистка зажимала мешок ногами, чтобы зафиксировать его в устойчивом положении, а здоровой рукой разматывала горловину. Но все усилия оказались напрасны, потому, как там оказались только сменная одежда, кое-какие личные вещи, вроде писем, старых настолько, что бумага успела пожелтеть сильнее, чем последние зубы Сухого, и некоторые предметы гигиены, типа мыла, и какой-то крайне вонючей туалетной воды. Откупорив её, Джил поморщилась от запаха настолько, что даже немного непроизвольно высунула язык, вновь заткнув горлышко пробкой, она вернула бутылёк с парфюмом на место с мыслью: "И на кой она им? Они что, умудряются где-то здесь ещё и по бабам бегать что ли?". В этот момент раздался металлический лязг - донышко бутылки стукнулось о что-то, что лежало в самом низу мешка. Крайне заинтригованная таким поворотом артистка запустила руку внутрь чуть ли не по самое плечо. Немного порывшись, она извлекла на свет небольшую пригоршню драгоценностей, в число которых входило нескольких золотых и серебряных цепочек, кулончик с крохотным драгоценным камушком, и, кажется, пары ни то странных серёжек, ни то необычной формы запонок - в темноте ей не удалось рассмотреть поточнее. Джил украдкой, будто опасаясь, что её могли застигнуть за чем-то нехорошим, оглянулась на Келя с Монархом, и затем, медленно повернув голову обратно, взглянула на свою руку - на её лице отразилось некое смущение. Которое, судя по всему, довольно быстро рассеялось, так как она, ухмыльнувшись, слегка подкинула пригоршню в ладони, чтобы оценить драгоценности на вес, после чего беззаботно пожала плечами, прикрыв глаза, и коротко улыбнувшись самой себе, и бесстыдно спрятала драгоценности за пазуху.

Не обнаружив в остальных мешках ничего стоящего внимания, девушка оставила их в покое. Следующим делом она заглянула в каждую палатку, но и там не оказалось ничего особенного, кроме спальных мешков, грязной посуды, и сушёных апельсиновых корок, разбросанных здесь, видимо, для того, чтобы хоть как-то отпугивать полчища лесных комаров. "Хм, но в это время, обычно, комаров-то уже не остается даже за городом. Возможно, они просто свиньи?", - подумала Джил, обратно завешивая полог последней палатки.

Следующим пунктом её назначения стали мешки немного больших размеров, которые лежали чуть поодаль от остальных. Внутри них артистка нашла целую гору вяленого мяса, сыра, варёных яиц, какой-то крупы, лука с чесноком, и других не очень быстро портящихся продуктов. Особняком стояла пара коробочек из бересты, наполненных солью. "Набрали столько всего, а каких-то других специй прихватить не додумались, дуралеи", - посмеялась над бандитами девушка, закрывая крышку.

Джил оставила осмотр сундучков-шкатулок около палатки Ультона на закуску, так как непременно ожидала найти там что-то ценное. Но они, к большому разочарованию артистки, оказались почти пусты. Внутри одного из них лежало тридцать вятых. Джил посмотрела на них, потом оглянулась на Келя с Монархом. В её глазах мелькнуло что-то похожее на угрызение совести. Артистка порылась за пазухой, и достала оттуда драгоценности, которые присвоила буквально несколько минут назад, свистнув их из одного из мешков. Она, часто моргая, перевела растерянный взгляд на трудившихся над здоровьем главаря бандитов медиков. Её взор не переставая бегал туда и обратно. Девушка закатила зрачки, и её голова начала наклоняться куда-то в сторону, и по мере того, как она всё глубже погружалась в пучину воспоминаний о совсем недавних событиях, её глаза потихоньку стекленели, всё глубже и глубже вглядываясь в никуда. По лицу девушки можно было безошибочно определить, что внутри у неё велась жёсткая борьба. Но, в конечном итоге, она, ехидно ухмыльнувшись, спрятала побрякушки обратно за пазуху. Схватив деньги в охапку, Джил с задором крикнула через плечо:

- Эй, эскулапы! Я у них тут вятые нашла! Правда, всего тридцать! Можем поделить поровну! Станут нашей первой наградой за труды!

Голову поднял только Монарх:

- Да, здесь нам не повезло - а могло бы достаться гораздо больше. Буквально два дня назад их шайка наполнили золотом целый сундучок, до самых краёв, и закопали где-то в лесу. Правда, прятать сокровища ходил сам Ультон, поэтому только одному ему и известно, где они теперь покоятся.

Глаза Джил немедленно вспыхнули неподдельным интересом:

- Может быть, мы заставим его говорить?

Опечаленно охнув, целитель отрицательно покачал головой:

- Боюсь, проще медведя научить колдовать, чем вытянуть из Ультона сведения, которыми он совершенно не намерен делиться. Как ни крути, а в войну он служил разведчиком, и был одним из лучших - его отлично натренировали, в том числе и на то, чтобы противостоять допросам. - После небольшой паузы старец добавил. - И, кроме того, как ни крути, а нам, скорее всего, пришлось бы вернуть все ценности владельцам. Поэтому, я предлагаю оставить все лишние, не касающиеся нас хлопоты тем, для кого они являются прямыми обязанностями - стражам правопорядка Кориделя.

Не желая так просто расставаться с потенциальной добычей, артистка попыталась поспорить с Монархом:

- Да как же они узнают, что мы забрали украденное шайкой себе?

На что целитель немедленно парировал:

- Я более чем уверен, что даже если нам удастся вытянуть из Ультона необходимые нам для поисков награбленного сведения, он при первой же возможности выдаст нас стражникам, просто из жажды мести, чтобы создать нам проблем. И это помимо того, что вся эта затея изначально неправильная, как минимум с точки зрения морали.

Последнее заявление старца не на шутку взбудоражило девушку, отчего она даже вскрикнула:

- Неправильная?! По-вашему что, на каждой монете написано, кто именно ею владел, до того, как её отняли? - Она активно жестикулировала здоровой рукой, в которой всё ещё продолжала сжимать вятые. - Да эти хмыри из Кориделя, - она указала в примерном направлении расположения города, - не станут даже пытаться определить, кому и сколько из награбленных денег принадлежало! Они просто соврут, что ничего не нашли, и оставят всё золото себе! Неплохо так обогатятся за чужой счёт, даже пальцем не пошевелив! - Возмущению её не было предела.

Нахмурившись, Монарх ответил с ледяной вежливостью, руки его всё ещё были заняты делом:

- И мы, моя дорогая, уже никак не сможем на этой повлиять, только лишь понадеяться на совесть тех, кого назначат этим заниматься. При этом, со своей стороны мы приложим максимум усилий для того, чтобы сделать всё правильно, и никак иначе.

Кель всецело был на стороне целителя, но вмешиваться в разговор не стал, в том числе потому, что всё своё внимание уделил работе.

Сдвинув брови, Джил горестно вздохнула от обиды за упущенную наживу, и несильно топнула ногой по земле от досады. Она весьма небрежно кинула монеты обратно в коробку, отчего те подпрыгнули, покатились, и зазвенели внутри шкатулки. А артистка с чувством захлопнула крышку. После чего вернулась к учёту имущества бандитов. Пройдя всю череду палаток, девушка обнаружила за ними самодельную стойку, состоявшую из двух палок, вертикально воткнутых в землю, между которыми натянули несколько бечёвок. На них разбойники сушили своё бельё: "По крайней мере, Ультон заставлял их хоть как-то следить за собой", - заметила Джил не без уважения по отношению к великану. Бесцеремонно скинув всю одежду на землю, Джил достала с пояса кинжал, посрезала бечёвки, и спрятала оружие на место. Кое-как сложив верёвочки одной рукой, артистка закинула их себе на плечо: "Ну, не полноценные верёвки, конечно, но крепкие. Для начала сгодится".

Но как только артистка подняла голову, она тут же увидала, что сушилка для белья служила лишь ширмой для оружейной стойки, которую разбойники, судя по всему, также соорудили своими руками. Бандиты выбрали место для хранения своего арсенала так, чтобы он стоял перпендикулярно к одному из деревьев-колонн крепости, для того, чтобы с трёх сторон его прикрывали лиственная стена, мокрая одежа, и палатка, образовывая, таким образом, треугольник, со стойкой в центре, спрятанной от чужих глаз.

На стойке располагались четыре копья, такие же, которыми были вооружены стражники у ворот Раута, столько же щитов с символикой города, которому они принадлежали, достаточное количество луков и дубинок разных размеров, чтобы хватило вооружить каждого из членов шайки, и колчаны со стрелами. Взгляд девушки зацепился за то, что ещё на стойке, особняком от всего остального, висело несколько разных кортиков.

Джил предположила, что все они принадлежали коллекции Ультона, поэтому никто из остальных членов шайки не смел к ним прикасаться.

Осмотрев стойку, артистка, довольно хмыкнув, наконец-то нашла то, что искала - по её краям висели огромные мотки довольно толстой верёвки. Тут артистка вспомнила, как Сухой упоминал "урожай из пленников". Зловредно хихикнув, девушка подумала про себя: "Ну что, не по зубам оказался орешек? Сегодня ты намереваешься собирать урожай, а завтра сам им становишься",- философски заметила она, почему-то представив себе грушу с лицом Сухого.

Невольно зажмурив один глаз, Джил с отвращением отогнала от себя сие видение, качнув головой, и вернулась к делу. Один моток она повесила себе на шею, а другой закинула на плечо здоровой руки, и собралась уже было возвращаться, когда её взгляд упал на Кинтона.

Артистка оглянулась, чтобы посмотреть на остальных бандитов, но, к своему удивлению, не обнаружила их на прежних местах. Как оказалось, Кель, закончив с Ультоном, начал перетаскивать поверженных разбойников ближе к центру лагеря, и складывать их в ряд, головами на брёвна.

Пожав плечами, девушка подошла к загипнотизированному разбойнику. Но, прежде чем приступать, он решила на всякий случай удостовериться:

- Монарх, Кинтон не очухается, если я попытаюсь его связать? - Крикнула артистка целителю через плечо.

- О, нет-нет, - старец помахал расслабленной ладонью в воздухе, - он будет стоять на этом самом месте, пока не умрёт, либо пока я не освобожу его от заклятья. - Немного помолчав, Монарх добавил, задумчиво приподняв подбородок, глядя в небо. - Ну, или пока кто-нибудь насильно не уведёт его куда-нибудь ещё.

- Отлично. - Кивнула самой себе Джил.

Кинув верёвки под ноги, артистка принялась, охая, шипя, рыча, и скрипя зубами, крепко связывать вместе руки Кинтона бечёвкой. Делать это одной рукой у неё выходило довольно скверно, поэтому ей пришлось, превозмогая боль, передвинуть повреждённую конечность ближе к животу, и, по мере возможностей, помогать второй кистью. Покончив с руками, девушка утёрла пот со лба - так тяжело давалось ей это занятие - и начала связывать ноги охранника, так, чтобы он всё ещё мог ходить, но совсем маленькими шажочками. В конце она отрезала остальную часть верёвки от использованной. Джил столько внимания уделила именно Кинтону потому, что, по сути, он был единственным из всех головорезов, который не получил каких-либо существенных физических повреждений, и всё ещё оставался в форме, чтобы причинить вред товарищам девушки. Поэтому артистка хотела удостовериться, что у него больше остальных будет ограничена свобода передвижений, чтобы он не смог ничего натворить, и не создавал никаких неприятностей.

Чрезмерные потуги девушки не обошли стороной слух Монарха. Хотя и заметил он их совсем не сразу, но, как только целитель понял, что являлось их причиной, тут же оживился, и призывно замахал руками:

- Ох-хо-хо! Джил, дорогая моя, пожалуйста, прости мне мою невнимательность! Твоя бедная, травмированная рука совсем вылетела у меня из головы! - Видимо, в доказательство своих слов, старец приложил собственную ладонь ко лбу. - Скорее, скорее, подойди ко мне, чтобы я мог всё исправить!

Недовольно хмыкнув, Джил подумала: "Ну наконец-то хоть кто-то про меня вспомнил. Давно пора", - а вслух сказала, с присущим ей сарказмом:

- Спасибо! А то я уже начала сомневаться, кто же вам дороже, я, - это слово она выделила голосом, произнеся его хоть и с напускной, но все же безграничной жалостью к себе, - или этот сброд. - Добавила она с отвращением, мотнув подбородком в сторону бандитов.

Кель виновато потупился.

А Монарх не стал никак комментировать их промашку, потому как уже извинился ранее.

Артистка подняла верёвки с земли, перенесла их поближе к центру лагеря, и бросила в ноги поверженным разбойникам.

Целитель пригласительным жестом указал на бревно:

- Присаживайся, моя дорогая, так будет удобнее нам обоим.

Девушка последовала указаниям старца, он сам следом опустился рядом.

Монарх воткнул посох в землю, чтобы освободить руки, после чего немедленно начал совершать круговые движения ладонями вдоль больного места, не прикасаясь к нему самому, при этом он постоянно шевелил пальцами, словно для более точного анализа ему нужно было найти правильное их положение:

- Хм, ну, из хороших новостей - с уверенностью могу сказать, моя дорогая Джил, что кость не сломалась, лишь треснула. Однако, трещина получилось продольной, и настолько протяжённой, что, буквально, ударь Ультон чуть-чуть посильнее, или ещё разок - кость разлетелась бы вдребезги. Иными словами, ещё немного, и дела для тебя обернулись бы намного хуже. Я бы даже не стал исключать, что нам пришлось бы разрезать руку, чтобы достать осколки кости, что весьма и весьма проблематично в полевых условиях. Но, позволю себе заметить, что я немало удивлён тем фактом, что здесь всё же обошлось без перелома. - Монарх задумчиво и быстро протараторил себе под нос. - Особенно, учитывая силу и скорость удара. - Спустя мгновение целитель улыбнулся, и спросил своим обычным, но немного более весёлым тоном. - Кстати, Джил, а как много молока ты пила в последнее время?

Сузив уголок глаза и рта, артистка наклонила голову набок, и возвела очи к небу, притворившись, что она действительно усердно пыталась вспомнить, пока, наконец, не выдала, чуть ли не с надрывом, хоть и ненастоящим:

- А сливочное пиво считается? - С широко открытыми, блестящими от надежды глазами.

Поджав губы, старец подпёр их пальцем:

- Нет, я так не думаю.

Прижав ухо к плечу, девушка ответила как-то развязно:

- Ме-х, тогда, думаю, чуть больше, чем некоторые, но намного меньше, чем следовало бы.

Монарх улыбнулся ещё более добродушно, и повернулся, чтобы уделить всё своё внимание плечу Джил. Он всё ещё продолжал сосредоточенно водить руками над повреждённым местом, чтобы вычислить наиболее эффективный метод исцеления. Но чем дольше он этим занимался, тем стремительнее таяла его улыбка. И когда он обнаружил, что-то такое, что заставило беззаботность улетучиться с его лица, он вмиг посерьёзнел, и вкрадчиво, даже немного сурово, спросил у артистки:

- Скажи, Джил, а ты не почувствовала чего-то, кхм, особенного, когда Кель тебя обнял?

Артистка поначалу даже не поверила своим ушам. Приподняв одну бровь, она с неподдельным недоумением посмотрела на целителя. Но, всего через секунду её лицо уже украшала ехидная ухмылка, и она глядела на старца, как ей казалось, с полным пониманием ситуации:

- О-о, не думала, Монарх, что вы такой сплетник. Тем более в вашем-то почтенном возрасте. - Высказалась она с лёгким укором, и провела здоровой рукой по воздуху, вдоль тела старца от макушки до пят, благо, тот находился в сидячем положении, поэтому расстояние оказалось небольшим. - Но не кажется ли вам, что сейчас не самое подходящее время и место, чтобы болтать о подобных вещах?

Теперь пришла очередь целителя удивляться. Опешив, он даже не сразу сообразил, о чём толковала девушка, и ещё секунд десять у него ушло на то, чтобы подобрать правильные слова:

- О-о-о, нет-нет-нет, дорогая моя. - Маг помахал в воздухе указательным пальцем. - Я имел ввиду, не почувствовала ли ты что-то по поводу своего плеча?

Теперь Джил призадумалась по-настоящему, без излишних кривляний:

- Ну, когда он кинулся ко мне - я точно почувствовала резкую боль. - Приподняв голову, артистка задумчиво похлопала себя кончиком пальца по подбородку. - Ну, и когда отпустил, вроде, стало легче, но кость всё равно ныла. А так, вроде, больше, ничего. - Девушка пристально посмотрела на целителя. - А что, думаете, до того, как он меня обнял, трещина была меньше? Хотите сказать, что он сделал только хуже? - Она похлопала себя по коленке, закатив глаза, стараясь припомнить испытанные в тот миг ощущения, и высказалась куда-то в никуда. - Не сказала бы, что объятия были такими уж крепкими.

Монарх отрицательно повертел головой:

- Нет, нет, дорогая моя, я уверен, что Кель не мог усугубить ситуацию с твоим плечом. - И тут же пробормотал. - О-о-очень навряд ли. - Целитель ещё немного посидел молча, но потом всё же не удержался от уточнения. - А ты точно уверена, что ничего? Может быть, стало болеть чуть меньше? Хоть немного?

Отрицательно мотнув головой, артистка пожала плечами:

- Кажется, нет. - Тут она уже начала подозревать, что произошло что-то необычное. - А должна была? - Спросила она, прищурившись.

Старец отрешённо взглянул куда-то в сторону, но всего на пару мгновений, после чего, добродушно улыбнувшись, бросил уклончиво:

- Возможно. Поддержка близких, и тёплые чувства, которые она дарит, всегда помогали больным чувствовать себя лучше, и выздоравливать быстрее.

От цепкого внимания Джил не ускользнуло странное поведение Монарха, она запомнила этот момент, и по-особенному отметила у себя в памяти. Но не стала пытаться добиться ответа от целителя, так как, во-первых, находилась сильно не в настроении заниматься чем-то подобным, а во-вторых, понимала, что раз уж старец сразу увильнул от темы, то и в дальнейшем ей не удалось бы вывести его на чистую воду. Криво ухмыльнувшись, девушка промычала в ответ что-то невразумительное, и оглянулась на Келя. Тот, придерживая предплечье Сухого правой рукой, старательно зашивал его левой.

Артистка слегка изумилась такому положению дел, и обратилась к целителю:

- А почему Кель зашивает Сухого, ну, как это обычно делают? Традиционным способом? Разве магией было бы не быстрее?

- Конечно, быстрее. - Со всей готовностью подтвердил Монарх, не отрываясь от процесса обследования. - Но, в то же время, у меня на это ушло бы гораздо больше сил, чем могло бы показаться со стороны. Поэтому, даже самые опытные маги-целители, когда имеется возможность провести операцию, просто разрезав, а потом зашив - предпочитают работать по старинке. Нам следовало как можно скорее залечить артерию Ультона, потому что иначе промедление грозило бы ему смертью, именно поэтому я и воспользовался магией. А ранение Сухого не требует совершенно никакой спешки. Ну, и, кроме того, я уже озвучивал свою позицию по поводу того, что предпочёл бы, чтобы наши, кхм... - целитель потянул время, чтобы подобрать самое подходящее, но при этом приличное слово для шайки головорезов, пока, наконец, не нашёлся, - пациенты, сохраняли некую дееспособность. - Внезапно, старец резко сменил тему. - А теперь, дорогая моя, я попросил бы тебя замереть на как можно больший промежуток времени, а по возможности, сохранить полную неподвижность.

Не успела Джил понять, что Монрах имел ввиду, как его глаза тут же засветились. Она вдруг почувствовала в плече холодок, который, заполнив конечность до самого локтя, через пару секунд внезапно ушёл, как будто его там вовсе и не было, однако, заодно он унёс с собой почти всю боль. Девушка почувствовала значительное облегчение. Но тут же внезапно ощутила сильный, но вполне терпимый жар в районе ключицы. И оттуда, по направлению к локтю, по всей повреждённой косточке Джил начало растекаться едва ощутимое, но очень приятное тепло. Оно создавало ощущение непонятной, лёгкой щекотки, от которой совсем не хотелось избавляться, а даже если бы и пришлось, то её невозможно было бы почесать, так как она находилась очень глубоко под кожей. При этом, чем больше тепло покрывало повреждённую кость, тем меньше становился жар в ключице. Когда же его источник совсем иссяк, а тепло начало потихоньку прогревать больное место, изнутри трещины начал образовываться замогильный мороз, совсем не похожий на тот холодок, который Джил почувствовала в начале процедуры. И чем больше он распространялся, тем сильнее становился, и, чем сильнее он становился, тем нестерпимее становилась причиняемая им боль. В какой-то момент боль стала настолько невыносимой, что артистке начало казаться, что кто-то пытался доломать её плечо ударом об колено. Она уж даже оказалась на грани того, чтобы вскрикнуть, и схватиться за руку, но, помня назидание целителя, сдержала себя. Заняв всё оставшееся свободное место, мороз как будто бы начал поглощать тепло, засасывая его в глубину трещины, заполняя образовавшееся от удара Ультона пространство.

Вместе с тем, как иссякло тепло, исчез и болезнетворный холод. И всё внезапно закончилось. Глаза Монарха перестали светиться, а боль Джил улетучилась.

Артистка ненадолго ослабила ремень, чтобы освободить теперь уже здоровую руку из-за пояса, вытянула её, и посмотрела вначале на ладонь, а потом на обратную её сторону, прислушиваясь к ощущениям. Убедившись, что всё в порядке, она подняла её повыше, и начала по-всякому крутить, вращать, вертеть, и вытягивать все составные части, чтобы размять их:

- Спасибо. - Коротко поблагодарила она старца.

Монарх примирительно покачал ладонью:

- О, ну что ты, ведь это мой долг. - Он благодушно улыбнулся. - Тем более, надо же мне было хоть как-то отплатить тебе за то, что ты помогла мне выбраться из заточения на дереве.

- Да уж. И спасибо Келю, что он вытащил из этой передряги нас всех. - Добавила девушка, сжимая и разжимая закостеневшие пальцы.

За это время лекарь успел разложить разбойников так, как ему было удобно. Получилось так, что на двух из четырёх брёвен лежало по четыре бандитских головы: "Ну, вот вроде как получилось две палаты по четыре койки", - с лёгким весельем отметил про себя лекарь. Закончив, он осмотрел результаты своего труда, и счёт их удовлетворительными. Утерев пот со лба, он выдохнул:

- Кажется, я всех залатал. Все мои диагнозы оказались верны, и, кроме тех ран, которые мы уже обработали и зашили, я больше ничего не нашёл. - Тут он немного замялся, и добавил задумчиво. - Кроме шишек. - И замешкался. - Огро-омных таких шишек. - И закончил, глубоко вздохнув. - В таких местах, где их, как мне казалось, в принципе, и быть не может. - После этого он обратился к старцу. - Монарх, вы не могли бы обследовать их с помощью магии? На случай, если я всё же что-то упустил.

Целитель кивнул, и его глаза сразу же остекленели на пару мгновений:

- Нет. Кажется, нет. Они все без сознания, а иногда, чтобы точно определить, что что-то не так, нужно, чтобы пациент осознавал, что происходит вокруг него, и внутри него тоже. Но, насколько я могу судить, всё в порядке. В пределах возможного. Ничьей жизни не угрожает никакая опасность.

Пока эскулапы обсуждали состояние здоровья головорезов, Джил их внимательно пересчитала:

- Кель, одного не хватает. - Настороженно заметила она.

Лекарь хлопнул себя по лбу:

- Бесы! Брат Ультона!

Насупившись, артистка начала перечислять:

- Мне кажется, я обошла лагерь вдоль и поперёк, и заглянула во все места, где он мог бы спрятаться. Я проверила каждую палатку по отдельности, но не смотрела, что находится за ними. - Она подняла взгляд на юношу. - Сходи, проверь, - она указала пальцем в нужном направлении, - может быть, он там проблевался и заснул, не доползая до постели?

- Хм, не исключено. - Кивнув, Кель потёр подбородок. - Ладно, уже иду. - И направился туда, куда его отправили.

Как только юноша обернулся, артистка, обратив внимание на состояние его плаща, окликнула его:

- Эй, Кель! - Лекарь обернулся. - У тебя весь плащ на заднице измазался в траве и глине, пока нас сюда тащили! Да и ты сам весь в пылище по самые уши!

Хмыкнув, Кель развернулся к Джил лицом, и, широко расставив руки, полностью продемонстрировал себя всего, от ног до головы. Его сапоги, штаны, рубаха, даже перчатки, полностью вывалялись грязи. Кроме того, на животе следы почвы хорошенько так сдобрились кровью Ультона, в которой он извазюкался, пока болтался на вороте у великана. И это не говоря и том, что и рукава у него едва ли не по локоть пропитались кровью, пока он лечил, зашивал, и приводил в порядок раны и травмы, полученные бандитами за время сражения. Однако его лекарская сумка, на контрасте со всеми остальными предметами гардероба, выглядела изумительно чистой.

Увидев всё это, Джил изрядно развеселилась, и даже немного посмеялась. Почему-то раньше она не замечала, насколько слабо можно было использовать слова "чистота" по отношению к одежде Келя, наверное, из-за того, что боль в руке, на пару с поисками верёвки, слишком сильно отвлекали артистку, и не давали сосредоточиться на окружающем мире.

А Кель был только рад лишний раз услышать звонкий, мелодичных смех девушки:

- Ну, как видишь, плащ сейчас - это меньшая из моих проблем, касательно одежды. - Не переставая хохотать, Джил махнула ему рукой, чтобы лекарь уже, наконец, убрался с её глаз, и продолжил заниматься делами, а тот, в свою очередь, отвернувшись, тут же перестал улыбаться, и озабоченно пробормотал себе под нос. - Если учитель как-нибудь, когда-нибудь узнает, в каком виде, и в каких антисанитарных условиях я отважился проводить операции - он мне голову отгрызёт.

Отсмеявшись, артистка поднялась, и бросила лекарю вдогонку:

- Если не найдешь его там - выйди наружу, и обойди лагерь по периметру, - она начертила пальцем круг у себя над головой, - может, он пошёл до ветру, да так и уснул в процессе, в собственной луже. А если его и там не будет, ну. - Девушка неопределённо пожала плечами, мол, будем соображать дальше, где его искать. - А я пока свяжу остальных.

Кивнув на ходу, Кель продолжил двигаться в направлении палаток.

Джил вернулась к своим верёвкам, когда, внезапно, её взгляд упал на метательный ножик, которым лекарь нанёс главарю головорезов решающую рану, тот весь измазался в крови последнего: "Бесы! Я чуть было про тебя не забыла!". Артистка бережно подняла ножичек пальцами, огляделась в поисках того, обо что было бы лучше всего его вытереть, и, не найдя ничего подходящего, пожав плечами, воспользовалась для этих целей штаниной Ультона. Затем вернула ножик в полагавшуюся ему петельку на поясе, после чего любовно взялась руками за ремень, и поправила его.

Оценив взглядом фронт работ, девушка коротко вздохнула, достала кинжал из ножен, и начала резать верёвки, чтобы связывать ими разбойников.

Внезапно, Джил в голову пришла одна идея, настолько необычная, что она даже прекратила делать то, что делала, и простояла, не двигаясь, несколько секунд. Хотя, на самом деле, аж до столбняка её поразило не столько то, что он вдруг придумала, а сколько то, что первой на очереди, чтобы предложить это решение, стала она, а не Кель. Возобновив свою связывательную деятельность, артистка спросила у целителя, не отрываясь от процесса:

- Кстати, Монарх, а вы не могли бы сами обнаружить Бейтона, с помощью этих своих, - она беспорядочно помахала в воздухе руками, стараясь подобрать нужные слов, - магических фокусов? Тогда бы нам не пришлось бегать по всему лагерю, искать его, и беспокоиться лишний раз.

Целитель в это время бережно ощупывал хрустальный шар на вершине своего посоха, и ответил, не отрывая взора от предмета, приковавшего его внимание:

- Не хотелось бы тебя разочаровывать, моя дорогая Джил, но, так уж вышло, что именно в этой исключительной ситуации - нет, к сожалению, я не то, что не могу посодействовать, но, можно сказать, я совершенно бессилен. В любой другой раз, пожалуй, я мог бы сделать что-то подобное без каких-либо проблем, но видишь ли, дело в том, что Бейтон...

***

Бейтон с самого детства умел предчувствовать опасность.

Любую.

Начиная с моментов, когда ему удавалось не вляпаться в кучу дерьма, даже несмотря на то, что он совершенно не глядел себе под ноги, и заканчивая засадой солдат в лесу, которую он мог предвидеть аж за несколько километров.

Это умение не раз спасало не только его собственную шкуру, но и весь отряд, который позже переквалифицировался в банду.

За что его сильно ценили вначале Ворон, а потом и Ультон.

Последнему особенно нравилось то, что, хотя в остальное время, для умеющих в магию людей, душа Бейтона светилась ярче, чем падающая звезда на ночном небосводе, но как только она обнаруживала, что кто-то пытался её отследить, тут же маскировала своего хозяина так, что его не могли найти даже самые лучшие медиумы материка.

Сам владелец дара никогда не пытался подробнее разобраться в собственных особенностях. Ему просто нравилось то, что он всегда на уровне инстинктов понимал многие вещи, на изучение которых у других уходило приличное количество времени. А ещё то, что он знал, когда и где ему следовало укрыться, чтобы его никто и никогда не смог отыскать. Ну, и ещё то, что его постоянно хвалили, поощряли, и выделяли среди остальных просто за то, что он являлся самим собой.

Некоторые, в основном, простые и приземлённые люди, называли это "шестым чувством", другие, более сведущие в подобных делах, "даром", и потому предлагали ему стать гильдейским магом-медиумом, пророча великое будущее. Бейтону же было глубоко плевать на то, кем, и где там хотели бы его видеть остальные, ведь он и так прекрасно проводил время.

Однако, иногда Бейтону настолько надоедало, что для него не существовало никаких неожиданностей, что он напивался едва ли не до потери пульса, чтобы его разум потерял связь с его душой, и тогда он на время утрачивал дар предвиденья, и становился самым наиобычнейшим человеком. Так же стоит заметить, что просто выпить пару кружек пива или вина для него было недостаточно, даже наоборот, когда сознание Бейтона затормаживалось от малой дозы алкоголя, его душа, напротив, избавившись от помех в виде собственных мыслей своего владельца, только усиливала эффект дара. Отчего едва ли не обретала контроль над телом бандита. Поэтому, чтобы вновь ощутить вкус к жизни, ему приходилось надираться в самую мохнатую и вонючую стельку на свете.

И эта ночь оказалась именно такой. Когда Бейтону захотелось "побыть наедине с собой", как он сам это называл. Именно поэтому он не уловил той угрозы, что для его души прямо таки фонтаном хлестала в разные стороны от парочки пленников, которых притащили в лагерь Сухой с Псом.

Брат главаря давно привык к дракам в лагере. В дни, когда он напивался - он и сам любил в них поучаствовать, и с огромным удовольствием получал по мордасам, ведь в обычной ситуации он без проблем вышел бы победителем практически из любой потасовки. Ультон не одобрял подобных забав брата, ведь того могли совершенно случайно покалечить во время одного из побоищ, но смотрел на них сквозь пальцы, так как понимал, что без этих развлечений Бейтон довольно скоро сошёл бы с ума. По этой причине звуки мордобоя, крики, и ругань давно перестали мешать сну младшего из братьев, а алкоголь ещё сильнее притуплял шестое чувство. Поэтому, даже когда сквозь сон он почуял, что в лагере творилось что-то неладное, он не обратил на это никакого внимания, и продолжил спокойной спать.

Но...

Тишина.

Вот к чему Бейтон не привык совершенно.

И в этот раз его разбудила именно она.

Проснувшись, брат главаря не стал открывать глаза - он понадеялся, что через пару мгновений к нему вернулся бы слух, и тогда, когда он услышал бы что-то привычное, он без зазрений совести вернулся бы к заслуженному отдыху. Но, не услыхав ни тихого пения, ни шелеста болтовни, которые обычно возобновлялись после драки, Бейтон всё же заставил себя продрать глаза. Первым делом ему пришло в голову, что он проспал больше, чем ему самому казалось, и все остальные уже разошлись по палаткам, поэтому не осталось никого, с кем часовые могли бы потрепаться. Однако он тут же насторожился, не почуяв в сознании никого из знакомых, а особенно часовых, которым приходилось бодрствовать всю ночь.

От количества выпитого голова младшего брата гудела, точно колокол на городских часах в столице ровно в полдень, а мочевой пузырь держал штаны и исподнее в заложниках, требуя немедленно найти ближайшие кусты. В случае невыполнения своих условий, злодей угрожал замочить пленников.

Бейтон повернул голову на другую сторону. Булыжники с грохотом перекатились с одной стороны черепной коробки на другую. Поморщившись, он потёр висок, чтобы хоть немного унять боль. Когда ему удалось вновь начать распознавать объекты, находившиеся прямо перед глазами, Бейтон обнаружил, что всё это время спал, вплотную прижавшись к бревну, на котором до этого сидел со своим старшим братом.

С трудом приподнявшись на локтях, Бейэтон обвёл лагерь затуманенным, расплывающимся взглядом.

От увиденного, волосы у него на голове встали дыбом - Ультон лежал на земле, весь окровавленный, с мертвецки бледным лицом. Прислушавшись к своим ощущениям, Бейтон понял, что и остальные его товарищи прибывали в ненамного лучшем состоянии. В какой-то момент его голова дёрнулась, словно от мощного щелбана: "Что, бесы раздери, они сотворили с Кинтоном?!", - с ужасом вздрогнул брат главаря.

Сообразив, что ему грозила опасность как минимум стать обнаруженным, он тут же плюхнулся обратно на землю, и принялся разбирать вновь образовавшиеся, свалившиеся в кучу мысли по полочкам. Полностью осознав масштабы бедствия, он вновь попытался прийти в себя.

Более или менее очухавшись, он вернулся к осмотру лагеря, на этот раз приподнявшись так, чтобы из-за укрытия выглядывали только его глаза, а остальное тело осталось сокрыто от противников.

Его друзья штабелем лежали на земле, и только их головы кто-то положил на брёвна. А между ними ходила какая-то девка, и связывала их по рукам и ногам, одного за другим.

Бейтон попытался вспомнить, или понять, кто она была такая, что слишком мучительно отразилось на его голове. В черепе брата главаря, помимо камней, витал настолько плотный туман что мысли и воспоминания, вынырнув из него всего на секунду, тут же ударялись о кость, и, рассыпавшись в прах, сгущали туман ещё плотнее. Единственное, что Бейтон смог выдавить, что она точно попала сюда не специально, и не охотилась за их отрядом намеренно. И тут, каким-то чудом, он вспомнил, что видел её в качестве пленника, которого вечером притащили Сухой с Псом. А сам Бейтон в тот момент уже настолько окосел, что не сумел распознать опасность. Да и на первый взгляд девка не выглядела так, будто бы могла представлять из себя какую-либо значимую угрозу: "Видимо, поэтому остальные тоже ничего не заподозрили! Бесы!". Брат главаря разозлился не на шутку, но не на себя, потому что своей вины в случившемся не улавливал, а на девку: "Наверняка, дождались, пока я не нажрался, а потом проникли в лагерь под видом беспомощных пленников, и напали из засады!". Тут постепенно возвращавшееся чутьё подсказало ему, что его версия была не совсем правдивой.

Про себя Бейтон начал называть девку "потаскухой".

Сейчас она связывала Писклю. Бейтон недолюбливал его за визгливый голос, но они вместе прошли гражданскую войну, где Пискля показал себя верным товарищем. Бейтон терпел его только поэтому. Ну, и ещё потому, что точно знал, что Пискля никогда не сделает ничего такого, что подставило бы под вопрос безопасность банды. Дар подсказал.

На соседнем бревне как ни в чём ни бывало сидел старикашка, которого они похитили на выходе из Кориделя, когда тот направлялся в Раут. Бейтон так и не удосужился запомнить его имя. Тут по спине брата главаря пробежались мурашки, так как внезапно, из неоткуда, к нему пришло осознание того, что, совсем недавно за спиной старика прятался кто-то, ещё, и, если бы Бейтону немного не повезло, и он заснул бы не там, где до этого сидел, а за каким угодно другим бревном, его уже давно бы засекли, и его дела пребывали бы в ещё более плачевном положении. Брат главаря не мог себе представить, кого стоило благодарить за предоставленный шанс - удачу, проведение, или собственный дар, который уберёг его даже несмотря на то, что этим вечером Бейтон попытался от него отдалиться.

Костёр уже почти потух, а кабанчик, которого они сегодня подстрелили к ужину, валялся на земле.

Теперь, более-менее придя в себя, Бейтон начал припоминать, что незадолго до того, как он отключился, Пёс и Сухой должны были заарканить, и притащили в лагерь не одну, а целую пару пташек, на которых дал наводку Ворон. Только вот в поле зрения бандита в данный момент попалась только одна из них, а следов второй нигде не было видно.

Но голова, отчего-то расхотев думать, наверное, от того, что владелец начал чересчур интенсивно ей пользоваться сразу после попойки, не дав толком передохнуть, загудела в три раза сильнее прежнего. Перевернувшись на спину, Бейтон болезненно зажмурился, схватился обеими руками за виски, и сжал их, чтобы хоть немного унять приступ, едва сдержав стон.

Когда его состояние вернулось к уровню, который в данной ситуации можно было считать приемлемым, брат главаря начал размышлять. Он всё никак не мог взять в толк, как бесполезный старикан, который не умел даже выращивать зубы, и худосочная потаскуха смогли одолеть восьмерых опытных, хоть и бывших, солдат.

Вдруг, со стороны палаток послышался чей-то крик:

- Тут его нет! Зато я нашёл амулеты! Они их развесили на деревьях за палатками! Аж три штуки! Один из них наверняка служит для сокрытия отголосков души! Теперь понятно, почему медиумы из Раута не смогли их отыскать. Второй, я думаю, создавал иллюзию, чтобы крепость на фоне остального леса нельзя было различить уже с небольшого расстояния. Это объясняет, почему мы и сами её не увидели, пока не приблизились вплотную! Да они всё хорошенько продумали! Сразу видно, не один день готовились! Интересно, а для чего служит третий? Прям не знаю. Может, чтобы держать подальше диких животных? Или предупреждать о приближении чужаков? Монарх, может быть, вы посмотрите?

Приподнявшись вновь, Бейтон глянул туда, откуда доносился голос, очевидно, принадлежавший молодому парню, и увидел, что кроме потаскухи и старика, в лагере находился ещё какой-то пацан. Младший брат Ультона, не особо напрягая извилины, тут же догадался, что паренёк являлся как раз тем самым вторым пленником, из вновь захваченных.

Старик что-то объяснял девке, но, как только услышал слова пацана, оборвался на полуслове, чтобы ответить:

- Кель, мальчик мой, прошу тебя, продолжай поиски! Потом у нас будет достаточно времени, чтобы вместе как следует изучить эти амулеты! Сейчас крайне важно обнаружить, куда подевался Бейтон!

Парень охотно согласился:

- Точно! Мне почему-то кажется, что он около телеги, как раз там, откуда притащили нас с Джил! Наверное, пошёл за добавкой и уснул! Прямо сейчас там и проверю!

Пацан спешно положил амулеты рядом с палатками, и двинулся прямиком по направлению к Бейтону: "Дерьмо! Они ищут меня! Твою мать, мог бы и раньше догадаться!". Тут вновь пробудившееся чутьё буквально подсказало ему что-то вроде: "Ну разумеется, а ты чего ожидал? Ведь ты последний, кто остался в строю".

Необходимо было действовать.

Чувство неминуемо надвигавшейся опасности быстро прочистило брату главаря мозги, и он принялся обдумывать план. Первым делом он прислушался к своим ощущениям, обратившись за подмогой к душе. Для начал он решил прощупать девку, так как она находилась к нему ближе остальных.

И как только Бейтон предпринял попытку, у него перед глазами как будто бы нарисовалось какое-то бельмо. Оно постоянно ёрзало туда-сюда, раздражая бандита, и мешая ему сконцентрироваться, чтобы разглядеть картину целиком: "Амулет защитный у неё там, что ли?" - недоумевал младший из братьев. Но, тем не менее, даже несмотря на помеху, с большим трудом ему удалось кое-что выудить. Бейтон выяснил, что потаскуха обладала нетривиальными умственными способностями, превосходными физическими данными и боевыми навыками. А ещё недюжинной уверенностью в себе. Даже слишком. Не целиком оправданной. Кроме того, он узнал, что он вырубила не всех его товарищей, а только двоих. А так же приняла непосредственное участие в нейтрализации Ультона, но решающий удар нанёс кто-то ещё: "Но вот кто?" - озабоченно заметалось в голове разбойника. "В любом случае, она представляет немалую опасность и сама по себе", - заключил головорез, и его душа тут же охотно согласилась.

И в тот же самый миг Бейтон почувствовал, что во время боя кто-то пользовался магией: "Нападавшие, из наших некому" - сделал верный вывод младший из братьев. Он почуял, что то тут, то там на поле боя остались отголоски чей-то души, следы использованных заклинаний. Сосредоточившись, Бейтону удалось определить, что применили несколько довольно слабых, и одно невероятно сильное заклятие. Поняв, что отголоски принадлежали старику, брат главаря немедленно переключил своё внимание на него. Но тут же обнаружил, что ресурсы седобородого мало того, что истощились практически до нуля, так ещё того, что у него имелось до этого, явно не хватило бы, чтобы сотворить столь могущественную магию. Чутьё Бейтона пришло в смятение, что означало, что он где-то оказался неправ. "Нет, это не он. Не мог быть он. Не его почерк, он же всего лишь целитель. Да ещё и крайне дерьмовый. - Воспоминания принесли брату главаря раздражение. - Старый, бесполезный, болтливый козёл, который даже зубы не умеет выращивать. Но тогда, неужели это?.. Пацан" - полувопросительно, полуутвердительно заметил про себя головорез.

Но как только Бейтон переключился на паренька, внутри него младшему из братьев не удалось почувствовать вообще ничего. Абсолютно ничего, кроме какого-то огромного, уникального потенциала: "Но к чему?" - этого Бейтон никак не сумел разобрать. Как будто внутри пацана сидело что-то очень странное, как будто отголосок чего-то гораздо большего, и крайне необычного. Немного сосредоточившись, головорез уловил, что внутри пацана как будто находились две непохожие друг на друга, почти противоположные сущности. Или личности? Но они не боролись за первенство, нет, напротив, они очень даже мирно сосуществовали, и дополняли друг друга. "Да что же, бесы раздери, в нём такого особенного?!" - то, что бандит не сумел сходу разгадать истинный источник силы своего противника, его изрядно взбесило, и потому он продолжил размышлять: "Похоже, он не владеет вообще никакой магией. По крайней мере, не такой, о которой было бы известно мне. А его душа. У него её как будто бы и нет. - Заметил он настороженно. - Может, она искорёжена? Нет. Она заперта! Причём наглухо! Но как же он тогда?.. Мать вашу! В насколько же глубокое дерьмо мы вляпались?!" - брат главаря заметно занервничал. "Наверное, этот треклятый пацан на самом деле невероятно сильный маг, раз сумел без особых проблем завалить почти всех наших ребят, и при этом крайне искусный, раз у него получается скрывать свою истинную мощь даже от МЕНЯ!". На этом моменте чутьё возмутилось, что заставила брата главаря задуматься: "Хм, но ведь отголоски явно принадлежат старику, тут я ошибиться не мог. Тогда, как такое возможно?! - И тут его осенило. - А-а-а, наверняка, они родственники, потому и так схожи. Вон, и общаются так, будто тыщу лет знакомы. Тогда, всё сходится?" - полувопросительно сказал он сам себе. На что чутьё нерешительно промолчало, поэтому головорез принял данный вариант в качестве рабочего. И тут, в дополнение к и без того неутешительными фактам, Бейтон случайно разузнал, что Ультона добил именно пацанёнок. Причём без применения какой-либо магии, а с помощью самого простого, обыкновенного удара по морде. Тут младший из братьев похолодел. К горлу подкатил комок: "Он что, при всём при этом ещё и физически развит? Да что он вообще такое?!" - разбойник едва не сорвался на крик, потому, как ему сделалось невероятно страшно, а по спине предательски забегали мелкие мурашки. Но, ради брата, и всех остальных, он взял себя в руки усилием воли. "Что же, понятно, пацан - это что-то с чем-то. - Принялся раздумывать Бейтон. - Это объясняет, почему я не смог учуять опасность. Но Ворон? У него же нет никаких особенных умений, вроде моих, от которых можно укрыться с помощью магии. Во время войны он повидал многих магов - у него глаз на них намётан. Он сразу должен был распознать, что с парнем что-то не так. Зачем он натравил на нас колдуна? Неужели, он специально подкинул нам гнилую наводку?! - На младшего из братьев тут же нахлынула волна негодования. - Но зачем?! - Но он тут же отмёл эту мысль. - Нет. Не может такого быть. Ему всё это предприятие с бандой и грабежами нужно гораздо больше, чем нам. Это невозможно". Чутьё проявляло некоторые признаки беспокойства, поэтому, невесело хмыкнув, Бейтон предположил: "Возможно, у него на наш счёт появились другие планы".

На сбор информации и внутреннюю полемику у брата главаря ушло совсем немного времени.

На основании полученных данных, Бейтон рассудил, что, скорее всего, всё, что здесь произошло, в том числе, и освобождение старика, а так же, не исключено, что и захват его шайкой около двух недель назад, являлось частью коварного, тщательно спланированного плана по обезвреживанию членов банды Ультона с целью наживы. В ходе которого предполагалось, что львиную долю работы по выводу из строя его товарищей проделает именно пацан, а девка станет мозговым центром операции, ну, и заодно поможет ему разделаться с некоторым товарищами Бейтона. "Видимо, они подкинули нам своего старпёра в качестве приманки, специально напихали ему полную сумку лекарств, чтобы мы подумали, что он ценен, и не порешили его прямо там, на месте. И, попав в наш лагерь, он собирался начать подавать им сигналы, по которым они должны были быстро нас обнаружить, потому, как неудачникам из Раута это не удалось. Но, по ходу, они не учли, что у нас имелись амулеты, поэтому на поиски у них ушло так много времени. Наконец, обнаружив наше пристанище, они не полезли на рожон, а притворились обыкновенными путешественниками, и прошли мимо Ворона, как-то обратив на себя его внимание. Потом их захватили Сухой и Пёс, а они специально не стали сопротивляться, или немного побрыкались, для виду. И тогда, проникнув в наш лагерь под видом слабаков, они, оценив обстановку, напали, воспользовавшись преимуществом в виде эффекта неожиданности. Вот хитрые сукины дети! Матёрые охотники за головами!" - разъярённо подытожил брат главаря, и, от переполнившей его злости, даже стукнул кулаком по земле. Благо, она была мягкая и податливая, поэтому звук оказался совсем тихим и глухим, и не выдал местоположения бандита. Душа разбойника находилась в смятении, что было довольно странно, но ничего яро не отрицала, как это обычно случалось, когда бандит ошибался в своих выводах, поэтому головорез решил, что, по крайней мере, большую часть выводов он сделал правильно.

Опираясь на свои догадки, Бейтон решил, что чтобы максимально выгодно использовать незнание противника о его местоположении, ему следовало дождаться, пока пацан приблизился бы на максимальное возможное расстояние, и только после этого напасть на него из засады, и вырубить первым, разоблачив, таким образом, своё прикрытие. После этого следовало заняться потаскухой. "А старика оставить на сладенькое" - уже предвкушая свою победу, с упоением подумал младший из братьев.

Но тут, забив тревогу, вмешалось чутье. Оно объяснило Бейтону, что тот радикально ошибся в большинстве своих заключений.

Одарённый разбойник привык доверять своей душе больше, чем родной матушке и братцу вместе взятым, поэтому, не сомневаясь и секунды, забыл всё, что распланировал за мгновение до этого, и спросил, как бы сам у себя, но, на самом деле, у кого-то ещё: "А кого же тогда?". Чутьё расставило приоритеты следующим образом: девка наиболее опасна из этой троицы, потом следует перейти к старику, и только потом приступить к расправе над пареньком. Чем вызвало у своего владельца некое замешательство, но не в плане достоверности этих сведений, а в том смысле, что ему стало по-настоящему интересно: "Что же на самом деле тогда здесь произошло?". И здесь душа вновь стушевалась, не дав ответа.

Это показалось Бейтону чересчур подозрительным, так как подобные случаи, когда чутье не могло дать ответа сразу несколько раз подряд, случались единично. Но в тот момент у него не имелось достаточно времени, чтобы разбираться в своих сомнениях и он, не моргнув глазом, на ходу перекроил схему действий, и решил для начала зарубить девку, воспользовавшись тем, что она стояла к нему спиной. Затем он собирался, сыграв на замешательстве парня, разделаться со стариком, и только после этого напасть на самого пацана. Но, в таком случае, ему было необходимо немедленно приступать к реализации своего плана.

Существовала только одна проблемка - как только Бейтон высунулся бы из своего укрытия, парень или старик могли заметить его слишком скоро, и криком предупредить потаскуху об опасности, прежде, чем он успел бы добраться до неё, и рубануть её своей саблей.

Но терять было уже нечего.

Собрав всю волю в кулак, Бейтон резко вскочил, выхватил оружие с пояса, и, замахнувшись на ходу, ринулся в атаку на девку так быстро, насколько позволяли одеревеневшие от похмелья ноги.

Тут же брат главаря предвидел что-то неладное - тот треклятый пацан заметил его намного, намного раньше, чем Бейтон надеялся.

Глаза парня расширились от неожиданности, и он, сам того не желая, разинул рот во всю ширину. Бандит понадеялся, что тот онемел от неожиданности, и так и останется стоять с раскрытой от удивления варежкой, но пацан, напротив, заорал на пределе своих лёгких:

- Сзади! Джи-ы-ыл! - И ещё указал в направлении брата главаря пальцем.

Девка подняла взгляд от земли, быстро сообразила, что что-то случилось, и моментально отреагировала - бросила верёвки, резко развернулась на месте, положив руку на какую-то рукоять у себя на поясе, и приняла боевую стойку. Брат главаря не сумел разглядеть, каким именно оружием пользовалась потаскуха из-за того, что большую половину её тела в момент поворота закрыл плащ. Тогда Бейтон принялся пристально следить за её движениями, чтобы понять, в какую сторону она отскочит, чтобы нанести девчонке упреждающий удар. "За её спиной целая куча тел. Ей остаётся либо право, либо лево. Иначе споткнётся", - мелькнуло в голове разбойника.

Но девка оказалась хитрее.

Она рванула вперёд, готовясь контратаковать Бейтона.

А он, в свою очередь, оказался готов к такому повороту событий, потому как шестое чувство заранее предсказало, что потаскуха поступит нестандартно.

Из-за того, что девка сократила расстояние, Бейтону не хватило места, чтобы как следует провести манёвр и рубануть её, но осталось вполне достаточно пространства, чтобы хорошенько зарядить потаскухе гардой по башке. Предчувствие забило тревогу, и потребовало от своего владельца предпринять всё что угодно, но только не это. Но брату главаря не пришло в голову никакого иного способа, как обернуть сложившуюся ситуацию в свою пользу, поэтому он поступил так, как и намеревался. На самом деле, если бы Бейтон мог сделать что-то ещё, он бы именно так и поступил. Но, так уж сложилось, что по жизни он привык обходить передряги стороной, а не сталкиваться с ними лицом к лицу, и именно поэтому у него было не очень много опыта и знаний о том, как вести себя в подобных ситуациях, если уж угораздило в них угодить. И по этой же причине он не очень хорошо умел быстро соображать, и принимать правильные решения в экстренных случаях.

Рукоять врезалась девке в правую половину лба, отделив немало кожи от мяса, и оставив приличных размеров рану. Бейтон остался доволен началом сражения, и уже успел подумать, что дело осталось за малым. Но буквально через пару мгновений пожалел о содеянном, поняв, что совершил роковую ошибку, первый и последний раз в жизни не послушавшись своего чутья. А оно бы его, как всегда, не подвело.

Время для Бейтона замедлилось.

Силы удара хватило на то, чтобы девка потеряла равновесие, и её задница начала стремительно сближаться с землёй. Ещё в полёте она инстинктивно потянулась к рассечённому лбу. Мизинец потаскухи резво проскочил под полоской ткани, на которой держалась повязка, и, вся остальная рука проследовала дальше, увлекая за собой и кружочек непроницаемого чёрного материала, который скрывал, как оказалось, никак не пустую глазницу, а самый настоящий глаз. Ладонь девки прижала рану, а пальцы взрыхлили волосы, и там же теперь покоилась повязка, застрявшая между безымянной и указательной фалангами.

Бейтон ликовал - ему почти удалось преодолеть первую ступень замысла! Оставалось только закончить начатое.

Но, как только он занёс руку, чтобы совершить очередной, на этот раз летальный взмах саблей, он вдруг ощутил, как кожа его руки ни с того ни с сего похолодела, и сквозь мышцы, стремясь пробраться до самых костей, по его телу начал распространяться леденящий душу мороз. Бейтон почувствовал, как с каждой секундой рука, которой он сжимал саблю, оцепеневала всё больше, будто покрываясь коркой льда, до тех пор, пока он совсем не перестал её чувствовать.

Бейтон подумал, что то были проделки пацана, но потом вспомнил, что его версия событий оказалась неверной, и потому приписал вину старому пердуну, доверившись подсказке своего чутья.

Его зрачки забегали в разные стороны, в надежде обнаружить дорогу к спасению, и в этот самый миг брат главаря встретился взглядами с потаскухой.

Оттуда, где Бейтон не ожидал увидеть ничего иного, помимо пустой глазницы, на него смотрел поразительной голубизны глаз. Лазурная радужка источала внеземной, такой мягкий, магический, манящий, но в то же время, такой опасный, свет. Она медлительно вращалась вокруг зрачка по часовой стрелке. Сияние как будто бы поднималось откуда-то из глубины, точно зазывая окунуться в себя, чтобы посмотреть поближе. И Бейтон не смог противиться столь заманчивому приглашению. Даже несмотря на то, что шестое чувство просто взбесилось, и бешеной белкой, которой подожгли хвост, металось из угла в угол, в тщетной попытке предупредить, и уберечь своего хозяина, тот уже безвозвратно потерял всю свою силу воли. И тогда Бейтон, забыв самого себя, беспечно погрузился в пучину самое души девушки.

А в это время капли крови, скопившиеся в брови Джил, становились слишком тяжёлыми, чтобы и дальше там оставаться, и, падая с волосинок, замерзали, оказавшись на пути взора колдовского глаза, и превращались в маленькие льдинки, похожие на крохотные рубины. А свет всё пульсировал, и пока Бейтон продолжал беззаботно в нём купаться, всё глубже проникал в душу самого брата главаря шайки.

Никогда ещё Бейтон не чувствовал ничего подобного. Он как будто нырнул в чистую, прохладную воду знойным летним днём. Ему стало так приятно, так хорошо, так свежо, что все его тревоги и настороженность тут же улетучились, а бдительность уснула глубочайшим сном. И он погружался всё глубже, и глубже.

Он знал, что глаза - зеркало души, но считал, что в буквальном смысле это относилось только к опытным чародеям. Во время войны ему довелось пообщаться с многими магами, но никогда он не видел такого, чтобы глаз являлся не просто "зеркалом", а представлял из себя... саму душу.

В этот момент брат главаря успел слегка задуматься о том, почему его шестому чувству раньше не удалось распознать необычные способности девки. Но, прежде чем он успел прийти к какому-либо выводу, свет, уловив нежелательные инсинуации в голове своего гостя, проник к нему в разум, и мягко оттолкнул суетные мысли в сторону.

И когда он погрузился в свет полностью, все тут же переменилось в худшую, если не сказать, ужасную сторону. Ловушка захлопнулась. Всё начало ломаться. Бейтон ощутил, как внутри него всё обмерло в одно мгновение ока. Его душу, сантиметр за сантиметром, сковывала какая-то неизведанная, потусторонняя сила, будто стремясь пригвоздить её к земле. Вслед за душой, невидимые цепи начали обвивать всё тело разбойника. Сердце Бейтона теперь билось в такт с пульсацией зрачка девки. И с каждым новым ударом цепи продвигались всё дальше по конечностям, и сжимались всё сильнее.

Головорез попытался оказать сопротивление, попытался вырваться, но все его попытки оказались тщетны - он не смог пошевелить даже пальцем. Его обуял дикий ужас. Зрачки расширились от неописуемого страха, а в голове заметались мысли, полные отчаяния, от осознания неминуемой кончины. Бейтон попытался завыть от безысходности, но цепи уже добрались до его горла, и теперь оно онемело настолько, что головорезу начало казаться, что его голос ему уже даже не принадлежал. А ещё он начал задыхаться. В глазах потихоньку гас свет.

Для Бейтона тогда прошла целая вечность. Со стороны же это выглядело так, будто брат главаря бандитов по какой-то непонятной причине замер на месте, как вкопанный, а через пару мгновений закинул голову назад, и захрипел.

Девка, которую, как оказалось, звали Джил, не сразу заметила странное состояние бандита, но когда сообразила, что происходило, тут же испуганно дёрнула головой, и зажмурилась. А когда снова открыла глаза, её радужка вращалась гораздо быстрее, чем до этого, но в обратную сторону, и, при этом, теперь источала тёмно-синий, непроницаемый свет, который не имел ничего общего с тем, что занимал место до него.

Бейтон ощутил, как невидимые оковы начали ослабевать и таять. Каждая мышца разбойника расслабилась, а по телу снова начало разливаться столь привычное тепло жизни. Судорожно вдохнув, он закашлялся, опершись ладонями на колени. Душа бандита, почувствовав свободу и облегчение, снова расправилась до привычных размеров.

Очухавшись, Бейтон никак не мог понять, почему его внезапно пощадили, но одно он знал наверняка: "Или сейчас или никогда". Он понял, что это вышло случайно, и второго шанса ему уже точно не дадут. Он вполне здраво рассудил, что, если не воспользоваться выпавшей ему возможностью, и не зарубить девку, его схватят, обезоружат, свяжут, и передадут под стражу. И тогда у него и его товарищей исчезнет последняя надежда на то, чтобы остаться на свободе. Поэтому-то он и занёс саблю над головой, готовясь применить её по назначению. И в этот самый миг предчувствие буквально взбунтовалось против решения, принятого своим носителем. Почувствовав неодобрение, бандит немедленно покорился, помня, чем для него только что обернулось то, что он всего единожды ослушался дара. Он уже даже было собрался опустить оружие, и придумать какой-то иной выход из ситуации, но ...

Отразив свет от остатков костра, что-то металлические мелькнуло в самом краешке глаза Бейтона.

Душа разбойника взвилась, дав понять, что он совершенно, абсолютно неправильно истолковал её предыдущий посыл.

... но Джил, придя в себя после случившегося инцидента гораздо быстрее брата главаря, немедленно потянулась к своему поясу. Поначалу она подумала, что полученной взбучки Бейтону хватило бы либо на то, чтобы полностью потерять боеспособность, либо на то, чтобы он понял, с кем связался, сложил оружие, и сдался. Но головорез совершенно не оценил её усилий по спасению его от кошмарной, мучительной смерти от магии, и вместо того, чтобы успокоиться, напротив, занёс саблю над головой, чтобы довершить начатое. И тогда Джил, уже без малейших раздумий, заметив одно-единственное неверное движение, молниеносно метнула в бандита один из своих ножей.

Разбойник почувствовал, как по его шее заструилась кровь. Горячая, липкая, она лилась непрерывным потоком, до нестерпимой боли обжигая кожу. По крайней мере, в тот момент ему показалось именно так.

Полностью уверенная в результате девка не стала даже смотреть, поразил ли её ножик цель. Вместо этого она как ни в чём ни бывало поспешно натянула повязку на место.

Рука с саблей начала медленно опускаться вниз сама собой. Свободной ладонью Бейтон зажал свежую рану на шее. Спустя пару мгновений, бандит отнял её, чтобы посмотреть на свои окровавленные пальцы, как будто бы ему понадобилось убедиться, что всё это ему не примерещилось. Поначалу только рука, а потом и всё тело Бейтона задрожало, и тогда он понял, что ему пришла крышка.

В глазах младшего брата постепенно становилось всё темнее, а сознание начало покидать разум. В последний момент Бейтон бросил жалостливый, полный отчаянной надежды взгляд на старика-целителя. Он смотрел на него, надеясь, что сейчас закроет глаза, а когда откроет, первым делом увидит морщинистое лицо старца, который латал бандитов всё это время, несмотря ни на что, хоть и под угрозой расправы.

Но вместо этого он почувствовал мощный толчок откуда-то сбоку. А за ним - падение.

Как ни странно, в этот момент душа не слала Бейтону совершенно никаких сигналов. Но он ощутил, что чем сильнее ему хотелось спать, тем больше она приходила в ярость. Пока, наконец, не взбесилась до такой степени, что даже ..: "... закричала?".

Поняв, что за него непременно отомстят, Бейтон, полный чувством какого-то странного, извращённого удовлетворения, провалился во тьму.

***

- Так вот почему "глаза". - Утвердительно, как бы для самого себя, сказал Дон'Аллан, и, поболтав кружку с пивом, будто у него в руке сейчас был бокал с вином, немедленно к ней приложился.

- Что, прости? - Не уловил сути ремарки Доран.

Хозяин дома пояснил со спокойным, обыденным видом, как будто только что совершил одно из многих своих ежедневных, маленьких открытий:

- Что касается этой твоей девчушки, относительно неё ты постоянно употребляешь слово "глаза", а не "глаз", хотя до этого момента ни разу не упоминал, что всё это время у неё их было два.

- О. - Разноглазый мечтательно уставился в потолок. - Откровенно говоря, я уже настолько привык к тому, что у Джил всегда оба глаза присутствовали на своих местах, что говорю об этом, как-то особо и не задумываясь. - Пожал плечами гость.

Учитель кивнул:

- Понятно, продолжай.

Ученик прочистил горло:

- Итак, Бейтон получил ранение, которое на первый взгляд не казалось настолько опасным, каковым оно являлось на самом деле.

***

Кель находился прямо напротив Джил, когда заметил, как из-за бревна выскочил какой-то человек.

Лекарь немедленно распознал в нём брата Ультона. Только тогда юноша сообразил, почему главарь бандитов, пока сидел на бревне, постоянно оборачивался. В дополнение, Кель понял, что во время заварушки Ультон постоянно пытался оттеснить Джил как можно дальше от своего начального положения, вплоть до того, что едва ли не прижал её к противоположной стенке: "Он прикрывал брата!" - озарило лекаря.

Разбойник обнажил свою саблю и, не теряя ни секунды, помчался прямо на Джил.

Даже в самом лучшем случае Кель не успел бы предпринять ничего такого, что помогло бы остановить бандита. Поэтому он сделал единственное, чем мог действительно помешать разбойнику - просто заорал, что было мочи:

- Сзади! Джи-ы-ыл!

Артистка успела обернуться, и даже ринуться вперёд, чтобы нанести упреждающий удар, но разбойник оказался шустрее, и успел вмазать ей по лбу эфесом, да так, что она начала заваливаться на спину. Падая, Джил случайно сдернула свою повязку.

Разбойник замер в ужасе.

Кель, поняв, что Джил нуждалась в помощи, рванул к ней со всех ног.

Лекарь находился по левую руку от Джил, поэтому он не мог видеть, что так напугало разбойника. Но ему с огромным трудом верилось, что пустая глазница могла заставить человека буквально оцепенеть от страха: "Неужели там что-то настолько отвратительное?" - мелькнуло у юноши в голове. Спустя ещё мгновение, Бейтон побледнел, и, закинув голову, пронзительно захрипел: "Освободители Всемогущие! Да что же не так с её лицом, что он аж заорать-то даже нормально не смог?!", - пронеслось в мыслях лекаря. Кель бросил мимолётный взгляд на Монарха - тот сидел, наблюдая за ситуацией с широко раскрытыми глазами, но ничего не предпринимал, видимо потому, что ещё не успел набраться сил, чтобы помочь девушке хотя бы простеньким заклятьем, хотя находился к ней в разы ближе.

Джил уже успела прийти в себя после полученного ранения, и незаметно для окружающих потянулась к своим метательным ножам, а Бейтон всё продолжал стоять, таращась куда-то в пустоту.

И как только бандит зашевелился вновь, явно не с миротворческими намерениями - его тут же полоснуло лезвием по шее.

Кель находился с другой стороны, поэтому не увидел, достиг ли ножик своей цели, или нет, поэтому не перестал бежать, всё ещё воображая себя последней надеждой Джил на спасение: "Почти добрался!".

Когда до разбойника оставалось около двух метров, шаги лекаря стали настолько широкими, что со стороны могло показаться, что он едва ли не перешёл на прыжки. В последний момент юноша выставил вперёд плечо, и, как следует оттолкнувшись от земли, боднул головореза куда-то в район рёбер.

Бейтон даже не дёрнулся, чтобы попытаться устоять на ногах. Не оказав никакого сопротивления, он, взбрыкнув руками, выпустил саблю из рук, и безжизненно завалился на бок.

Убедившись, что бандит больше не представлял никакой опасности, юноша, ведомый несдерживаемым любопытством, обернулся, чтобы самому увидеть, что же напугало бандита аж до столбняка. Но, к его большому сожалению, к этому времени артистка уже успела вернуть повязку обратно. При этом её лицо выражало некую смесь испуга, растерянности, и негодования.

Кель наклонился, и протянул Джил руку, чтобы помочь подняться:

- С тобой всё хорошо? Ты не ранена? Голова не кружится? - В голосе лекаря звучала искренняя обеспокоенность.

Но артистка далеко не сразу приняла его помощь. Более того, она неотрывно смотрела на Бейтона, пока юноша не привлёк её внимания, подав голос. Дёрнув головой, Джил одарила Келя тем же обжигающим взглядом, но уже через мгновение, когда она поняла, кто перед ней, гнев её немного сгладился, но, при этом, совсем хмуриться она не перестала. Моментально собравшись с мыслями, артистка взяла лекаря за руку, и с его помощью встала на ноги. Однако прежде чем ответить, она ещё раз потёрла рану ладонью, прикрыв глаза, и едва заметно повращав головой:

- Да... да, всё нормально. - Необычайно тихо проговорила артистка, бросив очередной рассеянный взгляд на брата Ультона. - Спасибо.

Не выпуская её руки из своей, лекарь обернулся, чтобы тоже посмотреть на Бейтона, который внезапно, но так не вовремя, неудачно, и некстати отыскался как-то сам собой, застав их врасплох. Не адресуя свой вопрос никому конкретному, юноша спросил задумчиво:

- Но что его так напугало?

Вдруг став самой собой, Джил, сдвинув брови, бросила на Келя полный неприязни взгляд, и тут же демонстративно выдернула свою ладонь из его пальцев.

Изумившись столь скорой метаморфозе, лекарь подумал, широко распахнув веки: "Я что, опять что-то не то ляпнул, что ли?".

Скрестив руки на груди, Джил злобно процедила сквозь зубы:

- Вместо того чтобы лезть не в свои дела, лучше побыстрее осмотри его, - он кивнула головой в сторону Бейтона, - пока его кровь не вылилась нам в потерю золота. - Чуть поостыв, артистка добавила. - Я ему шею зацепила, может быть что-то серьёзное. - И отвела взгляд.

Тут лекарь заметил, что рана артистки была куда как серьёзней, чем могло показаться на первый взгляд, потому, как Бейтон рассёк ей лоб достаточно глубоко. Юноша прекрасно помнил свой прошлый промах, когда, закончив латать Ультона, он занялся не плечом девушки, а, вместо этого, продолжил оперировать других бандитов. На этот раз Кель решил загладить свою вину, правильно расставив приоритеты, и в первую очередь заняться артисткой:

- Джил, тебе ведь тоже нужна помощь! - Запротестовал лекарь.

- Ему нужнее. - Коротко констатировала артистка, и указала пальцем на кровь, растекавшуюся под головой поверженного разбойника настолько стремительно, что даже земля не успевала её впитывать.

Теперь Келю стало не до споров:

- Да помогут мне Освободители, что же за день-то сегодня такой?! - Развернувшись на каблуках, лекарь метнулся к брату главаря, и, плюхнувшись на колени в лужу крови, немедленно прижал двумя пальцами ниже места ранения. - Монарх, скорее! Мне тут пригодилась бы лишняя пара рук!

Целитель всё так же продолжал витать в облаках, с того самого момента, как Бейтон напал на Джил, будто пытался осознать, что же и почему здесь всё-таки произошло, но никак не мог прийти в себя, и потому смотрел куда-то в пустоту. И только возглас лекаря вывел его из транса:

- Что? - Старец растерянно вертел головой, пока не разобрался в ситуации, обнаружив источник проблемы. - А, да-да, конечно, мальчик мой, разумеется, я уже иду. - Протараторил маг, и поднялся, использовав в качестве опоры свой посох.

Не доходя нескольких шагов до раненого, Монарх вдруг остановился и пробормотал, словно одержимый:

- Ох, дерьмо ...

Впервые услышав от целителя более или менее неприличное слово, Кель немало поразился. Тем не менее, он не стал тщательно анализировать столь разительную перемену в лексиконе старца, потому как понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее, и на это попросту не имелось времени. Хотя сам лекарь не видел никаких явных причин для паники:

- Что-то случилось? - Уточнил юноша с опаской.

Воздев руки к небу, Монарх повысил голос:

- Душа! Душа Бейтона покидает тело! Она переходит в землю! - В этот момент он сделался похож на безумного пророка, что беспрестанно вещает о неизбежном наступлении конца света.

- Что?! Н-но, как такое возможно?! - От изумления Кель даже запнулся, потому как знал, что этот процесс должен быть начаться не раньше, чем организм разбойника полностью перестал бы функционировать. - Рана не настолько серьёзная! Он что, умирает?!

- Хуже! Он превращается в земляного элементаля! - Прокричал целитель таким голосом, которым обычно предупреждают о большой опасности, с нотками угрюмости.

- Нам кранты. - Невесело и почти безэмоционально подытожила Джил.

Лекарь немало удивился тому, что даже почти совсем несведущая, и не интересующаяся магией артистка понимала, в насколько плачевном положении они оказались, и какими крупными, если не фатальными, неприятностями им грозила сложившаяся ситуация, но он закинул эту мысль в долгий ящик, так как теперь не мог отвлекаться ни на что другое:

- Но почему это вообще происходит?! - Громко уточнил юноша, с некоторым отчаянием. - Он ведь ещё жив!

- Сейчас это неважно! Бейтон обладает крайне мощной душой - из неё получится элементаль высотой с трёхэтажный дом, не меньше! - Торопливо воскликнул старец. - Если это случится - он впадёт в ярость, и разнесёт в щепки всё в радиусе нескольких километров! А от нас не оставит даже мокрого места! - Голос целителя задрожал от напряжения. - А разобравшись с нами, он, скорее всего, не сумеет утолить свою жажду мести, и тогда отправиться вымещать свою злобу на ближайшем городе: Рауте, или Кориделе! - Монарх продолжал кричать. - Он не оставит от них камня на камне! Мы не можем этого допустить! - Воткнув посох в землю, Монарх, прикрыв глаза на несколько мгновений, быстро собрался с мыслями, выглядел он крайне серьёзно. - Быстро! Кель! Каков диагноз?

Лекарь немедленно осмотрел рану, мельком:

- Кажется, рассекло несколько некрупных, кровоснабжающих сосудов мышц шеи. И, хотя кровотечение довольно интенсивное, думаю, сонную артерию задело едва-едва. Угроза жизни имеется, но средняя. Так что, думаю, что, скорее всего, он упал в обморок не из-за кровопотери, а потому, что слишком сильно испугался, и распереживался. Или, как вариант, из-за того, что я его толкнул. - Ему не хватало света, чтобы с большей точностью определить серьёзность повреждений, и он добавил вполголоса, самому себе. - Никогда бы не подумал, что бывают настолько мнительные головорезы.

Хмыкнув, старец кивнул:

- Сможешь чем-нибудь ему помочь, пока я подготавливаю ритуал сдерживания?

Кель задумался всего на мгновение:

- Думаю, да! - Он указал пальцем свободной руки в небо. - Можно прижечь рану - она совсем неглубокая, и этого должно хватить, чтобы полностью остановить кровотечение. Это поможет нам выиграть время!

Монарх стремительно зашагал к бандиту, на ходу давая указания:

- Джил, немедленно положи один из своих ножей в угли, и сразу же возвращайся ко мне. - Девушка затормозила, явно задумав что-то возразить, или поспорить, но. - Скорее! - Поторопил артистку целитель.

Крякнув от досады, она всё же послушно метнулась к костру, на ходу доставая один из ножей и, не останавливаясь, кинула его на угли едва колышущегося пламени.

Монарх встал с другой стороны от бандита, напротив Келя. Он поднял посох перед собой, обхватив его обеими руками. Хрустальный шар начал слабо сиять изнутри, источая еле заметный свет цвета папоротника, который словно пытался пробиться сквозь непроглядный чёрный дым. Но чем дальше, тем сильнее становилось сияние, а туман, уступая место свету, уходил куда-то вглубь шара.

Когда Джил вернулась, маг вручил ей свой посох, со словами:

- Скорее, начерти вокруг Бейтона круг!

Артистка, ошалев от столь неожиданно оказанной ей чести, впервые за всё время их знакомства застопорилась, и спросила у целителя, глядя на посох рыбьими глазами, и не переставая хлопать ресницами:

- Бейтона? Этот тот, которого я только что положила?

Монарх взъярился:

- Да! Тот самый! А кто же ещё?! - Проорал он, указав обеими руками на младшего брата главаря, но тут же снова сосредоточился на деле. - Торопись!

Артистка, вжав голову в плечи, поспешно воткнула посох в землю, и совершила пробежку вокруг бандита, заодно захватив внутрь лекаря, и самого целителя. Как только круг замкнулся, бороздка, вычерченная в земле девушкой, начал источать едва заметный, бледный свет. Он сиял настолько слабо, что Кель так и не смог понять, примерещилось ему, или нет.

В это время Монарх вытянул руки перед собой, широко растопырив пальцы. Его кисти начали наполняться светом, столь ярким, что Кель смог разглядеть косточки фаланг целителя сквозь кожу и сухожилия. Внезапно, всё сияние собралось в ладонях старца, и всего через мгновение из них наружу выплыли какие-то странные символы, сильно отличавшиеся друг от друга. Они зависли в воздухе, и казалось, состояли из того же самого сияния, будто кто-то нарисовал их светящимися чернилами. До сего момента лекарь в своей жизни никогда не видел подобных знаков, и понятия не имел, для каких целей они предназначались.

Джил протянула посох владельцу.

Монарх кивнул вбок, и артистка, моментально сообразив, что от неё требовалось, воткнула посох рядом с целителем, повертев его, чтобы он поглубже вошёл в землю, встав понадёжней. Лицо старца всё больше наливалось краской от напряжения, а гримаса исказилась так, будто он постоянно испытывал боль, которая с каждой секундой становилась всё сильнее, пока, наконец, не произнёс сдавленным голосом, чуть ли не сипя:

- Нож!

Джил быстро подбежала к костру, и выхватила оттуда покрасневший клинок, но, коротко вскрикнув, тут же упустила его из рук на приличной скорости. На удачу, нож приземлился как раз недалеко от Келя. Артистка поморщилась от боли, и, размахивая обожжённой рукой, подула на неё, и предупредила лекаря:

- Осторожно, горячий!

- Переживу. - Мужественно заявил юноша.

Девушка лишь хмыкнула в ответ, выражая тем самым большое сомнение в том, что юноша в полной мере осознавал, что ему предстояло испытать на собственной шкуре.

Но Кель, не уделив должного внимания её увещеваниям, взялся за нож левой рукой, и, выпучив глаза, понял, что тот был не просто горячий, а "едрить его душу за ногу" какой горячий, прямо таки раскалённый. Юноша тут же выронил клинок, зажмурившись, едва удержавшись, чтобы не зашипеть, но сообразил, что сделал это слишком поздно, как только почувствовал, что на коже пальцев начали вздуваться пузыри. Джил победоносно-горько усмехнулась - её правота не принесла ей никакого удовлетворения, скорее, напротив, её глубоко опечалил тот факт, что кто-то, кого она считала довольно умным, совершил настолько большую глупость, элементарно не послушав её предупреждений. Оценивающе посмотрев на руку, Кель разглядел, что сжёг себе всю кожу до такой степени, что местами она начала лезть, и это в дополнение к нескольким солидным волдырям.

Лекарь принялся зыркать по сторонам в поисках решения, когда его взгляд упал на пивные бочонки. Он чётко выверенным движением оторвал полоску от рубахи Бейтона, не отрывая пальцев от его шеи, отчего линия надрыва вышла кривой, и, превозмогая боль от ожога, и передал её Джил:

- Скорее! Смочи ткань в пиве!

Артистка схватила полоску, шагнула к бочонку, и, присев на корточки, макнула кусок рубашки в жидкость, подержав его там пару секунд, и сжав на мгновение, чтобы тот полностью пропитался жидкостью, а затем вернула Келю.

Лекарь, на пару мгновений отняв руку от раны Бейтона, в несколько слоёв обмотал левую кисть, и, почувствовав облегчение в обожжённой конечности, немедля схватился за нож. Ткань зашипела, и окуталась белым ароматным парком, освежая воздух приятным хмельным запахом. После чего сразу же прилипла к рукояти.

На этот раз Келю удалось без проблем приложить нож к ране не шее Бейтона. Вспузырившись, кровь начала испаряться, сворачиваться, и постепенно остановилась, образовав на месте раны бордовую корку. Перебив приятный пивной душок, в воздухе повис тяжёлый аромат железа.

Кель облегчённо вздохнул, и позволил себе на мгновение расслабиться - он выполнил свою часть операции, и выполнил успешно. Решив, что он сделал всё, что было в его силах, лекарь положил нож на землю, с трудом отлепив его от повязки, и взглянул на мага. Даже несмотря на то, что Монарх больше не держал свой посох в руках, шар продолжал светиться всё ярче и ярче.

Наконец, когда юноше показалось, что шар готовился вот-вот лопнуть в следующую секунду, от переполнившей его энергии, Монарх закричал. Глаза целителя резко вспыхнули ярким светом. Маг поднял подбородок, и вместе с ним, самостоятельно выкопавшись из земли, посох начал парить в десятке сантиметров над землёй. Всего через секунду старец уронил голову на грудь, и посох тут же с силой ударился о землю, с таким звуком, будто кто-то попытался бревном выбить толстую, деревянную дверь, а в итоге всего лишь со звоном разбил стеклянную вазу. Внезапно, всё пространство внутри круга озарилось яркой вспышкой, настолько сильной, что Кель непроизвольно зажмурил глаза, но веки не сумели обеспечить надлежащую защиту, поэтому ему пришлось дополнительно прикрыть их рукавом. На мгновение лекарь почувствовал, как по его голеням пробежался импульс мощной энергии, и, задержавшись совсем ненадолго в районе колен, стих.

Монарх закричал ещё пронзительнее.

Когда Кель смог открыть глаза, он увидел, что целитель перевернул правую руку ладонью вверх, и теперь символ, который над ней парил, сиял ярко, как никогда прежде. Тут раздался звук, как будто мимо уха юноши на высокой скорости пролетело что-то тяжёлое.

Краем глаза лекарь заметил, что и в противоположной стороне от мага тоже возникло какое-то свечение. Повернувшись лицом к Бейтону, юноша с изумлением приметил, что контур тела бандита, там, где он соприкасался с землёй, теперь источал точно такой же бледный свет, как совсем недавно круг, начерченный Джил.

Только теперь Монарх перестал кричать. Целителю очень тяжело давалось даже дыхание. Его губы, да и всё тело, мелко дрожали. Старцу с большим трудом удавалось даже всего лишь удерживать руки в воздухе. Медленными, отрывистыми движениями он перевернул правую ладонь лицом к земле, и обратный образом поступил с левой. Но вместо того, чтобы засветиться, как его сосед справа, левый символ, напротив, начал мерцать, будто кто-то безуспешно пытался потушить фитиль, пропитанный горючим маслом, просто легонько на него подув, и потрескивая, точно стекло, на которое надавили слишком сильно, и оно пошло трещинами, словно готовился исчезнуть с секунды на секунду. Старец с трудом опустил голову, чтобы посмотреть на это. Его глаза расширились от ужаса и удивления - но всё ещё светились столь ярко, что Келю не удалось разглядеть даже зрачков целителя. Монарх пошатнулся так, что едва не упал, но всё же сумел удержаться на ногах, видимо, приложив для этого огромное усилие. Потом целитель сначала очень медленно посмотрел на Келя, а затем продемонстрировал и Джил измученное, отчаявшееся выражение своего лица, и, запинаясь, тихонько произнёс, дрогнувшим, сильно ослабевшим, срывающимся голосом:

- П... П-помогите... - едва слышно взмолился он, и добавил, уже почти беззвучно, лепеча одними губами, безжизненно повесив голову. - Мне...

Кель сразу же вскочил на ноги, и заорал:

- Как?! Что мы должны сделать?! - В его тоне звучала решимость немедленно приступить к исполнению любых действий, о которых ему скажут.

Монарх собрал всю оставшуюся волю в кулак, но её всё равно хватило только на то, чтобы произнести одно-единственное слово:

- Схватите... р-ру... - но на второе не осталось уже никаких сил.

Пока лекарь соображал, что же имел в виду целитель, артистка, сориентировавшись гораздо быстрее, не теряя ни секунды, положила обе руки старцу на плечи. Символ мгновенно стабилизировался, перестал мерцать, и даже начал снова набирать свет. Глаза девушки тоже воссияли, и, удивившись этому, и новым ощущениям, она непроизвольно приподняла брови. Взглянув на свои руки с отчаянием и безнадёгой в глазах, Кель подумал, что его неспособная к магии, накрепко запертая за вратами душа вряд ли могла чем-то помочь. Но, поняв, что в тот момент некогда было предаваться сомнениям, лекарь решительно сжал кисти в кулаки, и, в два прыжка оказавшись около Монарха, вцепился в предплечье целителя так, будто от этого зависела жизнь всего материка, или, по крайней мере, немалой его части, что, в принципе, находилось где-то неподалёку от истины.

Тут юноша испытал нечто такое, что запомнилось ему ещё очень надолго. Келю показалось, что ему в спину врезался таран, и выбил врата его души с такой силой, что они мгновенно распахнулись настолько широко, что энергия сразу же заструилась по всему телу юноши. А в следующий миг магия пронеслась сквозь лекаря штормовым ветром, сметая на своём пути все остальные мысли и ощущения.

Символ вспыхнул настолько ярко, что юноша успел подумать, что что-то взорвалось, и его тут же снова ослепило. Кель в очередной раз зажмурился, но этого, опять же, не хватило, но он не решился убрать даже одну руку от предплечья Монарха, даже чтобы защитить собственные глаза, поэтому просто отвернулся в сторону.

Энергия хлестала сквозь их тела настолько бурным, нескончаемым потоком, что одежда трепыхалась так, будто они оказались в самом центре урагана.

Целитель закричал настолько громко, что у лекаря заложило уши.

А вслед за воем старца раздалось такое жужжание, что у юноши в ушах ещё и оглушающе зазвенело.

И вот, когда вспышка угасла, маг наконец-то перестал кричать.

Отстранившись, Кель совершенно потерял ориентацию в пространстве, начал как-то неопределённо мотать головой, и, запутавшись в собственных ногах, неуклюже бухнулся на седалище, но, благодаря всё той же мягкой земле, получилось совсем не больно. Ему пришлось очень тщательно протереть глаза и помассировать уши, прежде чем к нему вернулись зрение и слух. Восстановив все свои временно утерянные в результате обряда чувства восприятия мира, лекарь первым делом уставился на собственные руки. По всему телу юноши разливалось такое новое, освежающее, будоражащее чувство, что он, опасаясь его спугнуть, боялся не то, что пошевелиться, но даже дышать. Кель не переставая думал о нём, и осязал каждой частичкой своего тела, стараясь запомнить как можно лучше, потому как страшился, что в любой момент, стоило ему отвлечься хоть на полмгновения, и это чувство ускользнуло бы в никуда, и никогда оттуда не вернулось: "Так вот она какая... магия", - завороженно кружилась в голове лекаря одна-единственная мысль.

Из экстаза Келя вывели хрип и сип Монарха. Направив в сторону целителя обеспокоенный взгляд, лекарь увидел, что старец стоял на коленях, ухватившись за посох, но не потому, что ему так было удобно, или он так хотел, или стремился очень внимательно прислушаться к новым ощущениям, как сам лекарь, а попросту потому, что у него совершенно не осталось сил ни на что иное. Он непрерывно бормотал, с надрывом, постоянно заходясь в кашле:

- Повезло, кхе-хе, ноги! Как же повезло, э-э-кха-грркху, всего лишь ноги! Так мало времени, кхе-е-э, брхе-е, на подготовку и такое везение! Невероятная уд-кх-дача! А-э-экхе-кхе... ноги... ноги ... только лишь ноги.

Кель посмотрел на Джил - она единственная из всех присутствующих умудрилась устоять на ногах, и не переставая, очень усердно тёрла левый глаз, и смахивала тут же навернувшиеся слёзы, и смогла разомкнуть веки немного позже лекаря, и то после этого ей ещё пришлось проморгаться. Молниеносно оценив ситуацию, они переглянулись, поняли друг друга без слов, взаимно кивнули, и сразу же бросились на помощь целителю. Они оба присели по разные стороны от Монарха, каждый положил по одной руке целителя себе на плечо, и, вытянувшись, они подняли за собой и старца. Его посох взяла себе Джил.

Неожиданно, Бейтон застонал. "Хороший признак", - подумал Кель и спросил у мага:

- Видимо, столько колдовства сразу - это слишком даже для вас, да? - Его вопрос выражал исключительно обеспокоенность, но уж точно никакой подковырки в сторону старца.

Монарх отвечал еле слышно, едва шелестя словами:

- Вроде того. Я слишком стар для подобного ритуала, в том смысле, чтобы проводить его без должной подготовки. А если бы не ваша помощь, - он по очереди посмотрел вначале на лекаря, а потом и на артистку, - я, скорее всего, не сумел бы даже довести его до конца, не говоря уже о том, - тут он прервался, и мрачновато помолчал, - право слово, кто знает, чем бы для меня всё это закончилось. Но, готов биться об заклад, что весьма и весьма трагично. - Совершенно невесело подытожил целитель.

Келю не терпелось расспросить мага в подробностях обо всём сверхъестественном, что произошло сегодня в стенах лесной крепости, но он разумно решил отложить разговоры на потом - слишком уж вымотанным выглядел Монарх.

Усадив целителя на бревно, из-за которого недавно появился Бейтон, Кель и Джил уселись по сторонам от старца. Артистка протянула целителю его посох, тот, благодарно кивнув, взял его, и тут же воткнул в землю для дополнительной опоры.

Некоторое время они все ошеломлённо молчали, приходя в себя, собираясь с мыслями, и размышляя о последних событиях, пока, наконец, лекарь не выдал восторженно:

- Ну и ночка! Мы одним махом одолели целую шайку отпетых головорезов, провели несколько операций без передыху, а потом ещё и крайне опасную душу удержали в теле! - Восхищение в голосе юноши всё никак не заканчивалось. - Да с некоторыми и за всю жизнь столько не происходит, сколько с нами за эти несколько часов!

Джил утомлённо-недовольно пробурчала:

- Я бы не сильно расстроилась, если бы всё это случилось не со мной. - Она усмехнулась. - Больше скажу, да я бы ни секунды не раздумывала, если бы мне предложили обменять всё вот это вот, - она обвела взглядом поляну, - на тихий, одинокий вечер в самом замшелом, дрянном в мире трактире в компании пары кружечек выдохшегося пива.

А Монарх лишь многозначительно протянул из солидарности с артисткой:

- Да-а-а.

Немного поразмыслив, маг спросил:

- Кель, к сожалению, я был немного занят, поэтому упустил из виду, какой рукой ты прижигал рану Бейтона? Тебя не затруднит уточнить сей небольшой момент?

Казалось, Келя ничуть не удивил подобный, казалось бы, взявшийся из неоткуда, и пришедшийся совершенно не к месту, вопрос:

- Правой. - Ответил он как ни в чём ни бывало, будто всю жизнь готовился ответить на этот конкретный вопрос.

Джил же поспешила опровергнуть данное утверждение:

- Не-а. - Бросила она небрежно. - Левой.

Кель с недоверием уставился на собственные руки. Увидев что одна из них всё ещё была обмотана пропитанной пивом повязкой, он вспомнил про ожёг:

- Точно, левой. - Из его груди вырвался неловкий смешок. - С детства путаю стороны.

Ткань успела ссохнуться с ладонью, поэтому лекарь неторопливо, очень аккуратно, чтобы не содрать кожу с волдырей, и не полопать их, размотал тряпицу, чтобы ещё разок, уже более спокойным взглядом, оценить степень обожённости руки. Как выяснилось, на самом деле, всё оказалось не так уж и плохо, как ему сперва показалось. Он придвинул ладонь поближе к лицу: "Сильное покраснение и несколько мелких волдырей. За два-три дня должно пройти. А если мазать барсучьим или гусиным жиром - то вообще за день сойдёт. - Юноша хмыкнул. - И почему вначале мне привиделась облезшая кожа? - Он сам себе пожал плечами. - Видимо, просто показалось. У страха глаза велики", - резонно решил лекарь.

А Монарх, в это время, перешёл к закономерному продолжению своего допроса:

- Послушай, Кель, мальчик мой, я не мог не заметить, что для аналогичных действий ты постоянно используешь разные руки. Ты что, левша?

- Не-е, не совсем. - Протянул лекарь, и докончил, опёршись локтями на колени. - Я амбидекстр.

Джил показалось, что она неверно расслышала:

- Что-что?

- Амбидекстр. - Ровно повторил юноша.

- А что это такое? - Приподняв одну бровь, уточнила девушка.

Целитель ответил вместо лекаря:

- Это значит, моя дорогая Джил, что Кель во всём управляется обеими своими руками одинаково хорошо, и для него не существует никакой разницы между правой и левой, как для остальных людей. То есть, он может совершать двигательные действия и правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью.

- Понятно. - Кивнула артистка, и, подняв обе руки, сладко потянулась, выкинув ноги вперёд. После чего добавила слегка язвительно, ни к кому особо не обращаясь. - Уникальный паренёк, с какой стороны не посмотри. И угораздило же меня снюхаться именно с ним, из всех остальных людей на свете.

Монарх пристально посмотрел на Джил. Та, не поняв причину, ответила ему вопросительным взглядом, с наклоном головы. Но, вместо того, чтобы сказать что-то конкретное, целитель лишь многозначительно произнёс:

- Воистину, вы оба весьма и весьма необычные молодые люди.

Троица ещё некоторое время помолчала. Молодёжь истолковала слова старца по-своему, по-иному, в более простом русле, нежели это сделал сам Монарх. Кель подумал об отличной физической подготовке Джил. А артистка вспомнила о недюжих познаниях лекаря в медицине, а так же магии, и ещё в истории, в общем, практически во всём. Поэтому дальнейших расспросов и не последовало.

Тишину нарушил Кель довольно логичным вопросом:

- Монарх, а они ещё долго не придут в себя? - Он обвёл рукой штабеля валявшихся без сознания бандитов. - Мы успеем поесть? Мне кажется, я быка целиком готов проглотить.

Глаза старика остекленели на пару мгновений:

- Да, успеем, у нас ещё предостаточно времени. Должно хватить, чтобы поесть, отдохнуть, и подготовиться к дальнейшему путешествию до Кориделя, а так же к конвоированию туда же наших ново-пленённых, кхм, нарушителей закона. - Он повернулся к артистке. - И, кстати, об отдыхе, кажется, Джил, моя дорогая, в этой суете мы вновь совсем забыли про тебя и твой лоб.

Неодобрительно хмыкнув, девушка потёрла предмет обсуждения кончиками пальцев, прижав отслоившуюся кожу обратно к мясу, на секунду зажмурившись от боли.

В полной мере оценив глубину рассечения, Кель подскочил, как ужаленный, и схватился за голову:

- О, бесы, Джил! - Он повернулся в старцу и выпалил. - Монарх, у вас есть силы, чтобы исцелить её рану? - Он спросил это так торопливо, с такой надеждой в голосе, будто жизни артистки грозила неотвратимая смерть в случае промедления, или отрицательного ответа.

Старик немного помялся, прислушиваясь к внутренним ощущениям:

- К сожалению, мне нужно ещё немного отдохнуть, прежде чем я снова смогу колдовать, мой юный друг. - Целитель сделал пригласительный жест. - Не мог бы ты пока обработать рану нашей дорогой Джил более традиционными методами? Это бы сильно упростило мне работу.

- Конечно. - Не секунды не сомневаясь согласился лекарь.

Не мешкая, юноша направился к своей сумке. Порывшись в ней, он достал зелёный пузырёк с обеззараживающей смесью. Вспомнив, что у него не было с собой не то, что бинта или ваты, но даже ткани для жгута, лекарь оглянулся на Бейтона.

Разбойник начал слабо ворочаться со стороны на сторону, и всё так же постанывал. Кель пожал плечами, подошёл к нему поближе, и оторвал от рубашки разбойника ещё один солидный лоскуток, оголив тем самым нижнюю часть живота бандита, тот заскулил, сжавшись. От созерцания подобного зрелища взгляд лекаря сделался жалостливым, и теперь уже он не смог противиться чувству долга:

- Монарх, судя по тому, что Бейтон настолько неспокойно ведёт себя даже во сне, он испытывает сильный болевой шок. Вы можете что-нибудь сделать, чтобы облегчить его страдания?

Опередив целителя, Джил кисло отшутилась:

- Я могу. - Похлопав по своему кинжалу, под неодобрительные взгляды лекаря и старца. Заметив повышенное внимание к своей персоне, артистка тут же безразлично отмахнулась, заявив отрешённым тоном, чтобы от неё побыстрее отстали. - Да не смотрите вы на меня так, я же шучу. Я не совсем ополоумела, чтобы резать гусака, который должен вот-вот снести мне золотое яйцо. - Девушка потёрла теперь уже здоровое плечо, для пущей убедительности. - Тем более, которое досталось мне такой ценой.

- М-м-х-м-м. Та-ак во-от. - Протянул Монарх, чтобы плавно вернуть разговор в прежнее русло. - Мой мальчик, я могу ему помочь, но обо всём по порядку. Как бы там ни было, для начала, мне нужно отдохнуть. Но я буду пристально следить за состоянием Бейтона, просто на всякий случай.

Кивнув, Кель вернулся к сумке, вытащил тот же пузырёк, и обильно смочил ткань. Потом он вернул бутылёк на место, снова покопался в сумке, и в этот раз извлёк на свет пару пригоршней каких-то трав.

Вернувшись к Джил, он присел на колено и принялся протирать рану смоченной тканью, которую держал в правой руке, а травы он зажал в кулак левой, и положил его на плечо артистки. Перед началом процедуры лекарь предупредил:

- Сиди ровно. Сейчас будет немножко щипать.

Но, как и всегда, когда подобные заверения исходят от докторов - это оказалась ложью. Щипало сильно. Джил зашипела, прикрыв один глаз, и едва не отстранилась, но всё-таки сдержалась. Никаких комментариев по поводу небольшого вранья Келя она давать не стала. Вместо этого артистка спросила, обращаясь к старику:

- Монарх, вы, кажется, упоминали каких-то лошадей?

Старец кивнул:

- Да, снаружи, за стеной, привязано несколько. - Целитель указал примерное направление рукой. - Ультон и его шайка присвоили их себе вместе с обозом бедняги пивовара.

Артистка кивнула, из-за чего следующее движение лекаря получилось крайне неосторожным, и он случайно надавил на рану девушки. Джил шумно втянула воздух через сжатые зубы, но, понимая, что была виновата сама, опять же, промолчала, недовольно скривившись, и продолжила беседу с Монархом:

- Как думаете, получится у нас ими воспользоваться, чтобы побыстрее добраться до города?

Целитель задумчиво погладил бороду:

- Думаю, да. Насколько мне известно, характер у них весьма и весьма покладистый. Кроме того, это тягловые лошади, ранее принадлежавшие торговцу, поэтому, я уверен, что должны были обучить быстро привыкать к чужим людям, чтобы они не нервничал каждый раз и при виде новых охранников.

Закончив первый этап, Кель положил полоску ткани на бревно. Теперь он, орудуя обеими руками, принялся мять и растирать травы, пока они не дошли до состояния однородной разноцветной кашицы.

Подняв глаза кверху, Джил попыталась рассмотреть, что же там происходило с её лбом, но, естественно, ничего не увидела. Тогда она потянулась к месту ранения пальцами, всё ещё одетыми в грязную перчатку, чтобы потрогать его, но Кель, вовремя заметив несогласованные телодвижения артистки, пресёк их одним суровым взглядом и отрицательным мотанием головы. Остановившись на полпути, Джил послушно опустила руку, и опёрлась ей на бревно. Затем, закинув ногу на ногу, артистка водрузила сверху свободную ладонь, и поинтересовалась, мотнув подбородком в сторону рук лекаря:

- Что это?

- Вообще, это смесь из двух трав, но основной ингредиент - это трава-метун. - Подняв голову, Кель утомлённо вздохнул, и устало улыбнулся.

Джил, припомнив из рассказа юноши, что же потом нужно будет сделать с этой травой, перед непосредственным применением, немного повеселела, уголок её губ непроизвольно потянулся вверх.

Лекарь был счастлив снова увидеть улыбку артистки, особенно после всего, что с ними только что произошло:

- Ну что, сама смочишь слюной, или мне? - Кель озорно прищурился.

Джил хмыкнула с видом человека, принявшего вызов, и, не церемонясь, набрав в лёгкие побольше воздуха, смачно плюнула на кашицу. Лекарь, не ожидая такого поворота, посмотрел на горку перетёртых трав с некоторой обескураженностью, но потом, самоуверенно ухмыльнувшись, и посмотрев артистке прямо в глаза, как бы говоря "и не с таким приходилось дело иметь", не брезгуя, смял их в кулак, чтобы вся смесь как следует пропиталась, и приложил её к ране девушки.

Джил хихикнула:

- Фу-фу-фу. - И с крайне наигранным видом притворилась, что ей стало противно.

Тогда Кель нежно взял руку Джил, осторожно стянул с неё перчатку, и проникновенно посмотрел ей в глаза. Но не успела артистка удивиться, смутиться, или подумать о чём-то неуместном, как лекарь тут же положил её ладонь поверх своей, той, которая держал смесь, и, ловко вытянув её, прижал травы уже рукой девушки:

- Сама плюнула - сама и держи. - Наказал Кель, не переставая улыбаться, и выпрямился.

Картинно опустив уголки губ, Джил покачала головой, как бы с горем признав, что этот раунд остался за оппонентом.

Подняв взгляд, и немного помассировав лоб, артистка сказала:

- Да уж, никогда раньше такого не случалось, чтобы за один день противникам удавалось застать меня врасплох дважды. - Девушка горьковато-презрительно усмехнулась. - Даже один раз для них мог считаться большой удачей, но, чаще всего, я не оставляла никому и шанса, а тут. - Она с некоторой благоговейностью посмотрела на лекаря. - А тебе, Кель, ещё и пришлось дважды помогать мне с ними справиться, а потом ещё столько же раз лечить последствия. - Вздохнув, артистка улыбнулась, и добавила. - Спасибо.

Дружелюбно ухмыльнувшись, лекарь закивал:

- Да не стоит благодарностей, мы же команда, мы должны выручать друг друга. Кроме того, - юноша коротко взглянул на целителя, - Монарх, пожалуй, сделал для нашего успеха и безопасности гораздо больше, чем я. Вот уж кому действительно стоит сказать спасибо. - Старец кивнул, в знак принятия похвалы. - Тем более, я действовал, согласно плану, который придумала ты. - Теперь Кель посмотрел на Джил. - Да и, кроме того, я уверен, что на моём месте так поступил бы каждый.

Услыхав это, артистка немедленно посерьёзнела, раздражённо скривилась, и высказалась с некоторым негодованием, и даже ненавистью, но не повышая голоса:

- На твоём чудо-острове, может быть, так бы и произошло. Но здесь у нас, в реальном мире, всё работает совсем по-другому. - Тут в её глазах всего не мгновение, но сверкнуло презрение. - Либо ты, либо тебя. - Подвела девушка черту в негативной манере, опустив нахмуренный взгляд.

Кель и Монарх озадаченно переглянулись, на что целитель неуверенно пожал плечами.

Неловко кашлянув, лекарь присел на одно колено перед артисткой и заговорил:

- Ладно, как бы там ни было, Джил? - Девушка сердито взглянула на него исподлобья, и юноша, слегка струхнув, продолжил, мямля, пряча глаза и потирая руки. - Слушай, после всех этих невзгод и суеты, которые мы пережили, мне очень сильно захотелось у тебя кое-что спросить.

Кель произнёс это всё так, что у Джил комок подкатил к горлу, сердце начало стучать немного чаще, а лицо слегка налилось краской:

- Д-да?.. - Кротко произнесла она.

И тут лекарь резко выпрямился, развернулся, и, схватившись за края плаща с обеих сторон, широко развернул его перед лицом девушки, после чего бесцеремонно брякнул:

- Можешь глянуть, у меня после всего этого дыры в плаще не протёрлись?

Опешив, Джил ещё некоторое время безмолвно хлопала глазами, растерянно озираясь по сторонам. Но когда до неё всё же дошло, она тут же взъярилась, и закричала:

- Серьёзно?! Ты о своём плаще сейчас беспокоишься?! И именно об этом ты решил спросить меня таким тоном?! - Выпуская пар, артистка не переставала размахивать свободной рукой.

Наклонив голову набок, Кель опечаленно вздохнул:

- Вот так и знал, что ты разозлишься, поэтому и боялся спрашивать. - И тут девушка резко умолкла, поняв, что сама загнала себя в такую нелепую ситуацию, постоянно подначивая и пристыжая лекаря. А тот начал оправдываться. - Ну а что в этом такого? С основными проблемами мы успешно разобрались, можно и о мелочах подумать.

Поджав губы и грозно сдвинув брови, артистка демонстративно отвернулась. Но, спустя мгновение, краем глаза на секундочку всё же оценила состояние плаща юноши, и буркнула:

- Да, всё в порядке. Вроде.

- Отлично! - Радостным тоном заключил Кель, затем развернулся к магу, и продолжил разговор уже с ним. - Кстати, Монарх, по поводу Бейтона. Я впервые слышу, чтобы душа человека могла перетекать в природную среду до непосредственной смерти носителя. Что такого особенного в этом Бейтоне?

Старец бросил на брата главаря короткий взгляд - тот всё продолжал стонать - и изрёк, как-то неопределённо покачав головой:

- Вообще-то, во время войны Бейтон прослыл довольно экстравагантной личностью, и слава о его способностях распространилась по всему материку. Но, после того как он и его брат решили жить за чертой закона, все упоминания о них попытались вымарать из памяти людей. Собственно, это случилось весьма и весьма давно, поэтому, я не удивлён, что вы двое о них никогда не слышали. До сегодняшнего дня. А всё дело в том, что Бейтон с рождения был предрасположен к магии. Особенно хорошо он владеет предвиденьем, которое, кстати, является одним из самых крупных ответвлений нейтральной школы магии. - Целитель печально вздохнул. - Видимо, его связь с душой настолько крепка, чиста, и прямолинейна, что она, ещё до того, как жизнь полностью покинула тело Бейтона, поняла, что организм её владельца постепенно клонился к смерти, и оттого сильно заранее попыталась сохранить своё физическое воплощение. Хм, - старец задумчиво погладил бороду, - я бы посмел даже предположить, что его душа каким-то образом осознала, что ранение получилось не такое уж и фатальное, а также то, что рядом всё ещё находились противники её носителя, и, что его ещё можно было спасти. Собственно, потому она и попыталась покинуть тело, чтобы расправиться с нами, и, таким образом, устранить дальнейшую угрозу для своего владельца, чтобы потом благополучно вернуться обратно в тело. - Услыхав теорию Монарха, Кель даже присвистнул от изумления. - Но мне никогда прежде не доводилось встречать настолько разумные души, а, смею вас заверить, их я повидал немало, поэтому я бы пометил сей вариант, как "крайне маловероятный". - Теперь Целитель огорчённо поцокал языком. - Но, что бы там не говорили, Бейтон - настоящий магический гений! Иными словами, он мог бы стать легендой, медиумом, по уровню могущества сопоставимым разве что с самими Освободителями! Но, воистину глаголют: чужая душа - тёмный лес! - Он как-то слишком энергично для того, кто несколько минут назад находился на грани смерти, взмахнул руками с досады, но тут же понуро их опустил. - Гильдия многое потеряла в его лице. Сколько пользы он мог принести всему миру, вместо того, чтобы шариться по лесам, отнимая у законопослушных граждан нажитое непосильным трудом имущество, а чаще всего и вовсе лишая их жизни ради наживы. - Угрюмо подытожил старец. - Но, что поделать, ведь каждый сам выбирает свой путь в жизни, и не нам его судить. Пусть этим теперь занимаются власти Кориделя.

- Ого, вот как. - Поразившись, Кель совершенно по-новому взглянул на брата главаря, лежавшего на земле в беспамятстве. Ему даже как-то не верилось, что вот этот человек по уровню своего потенциала приравнивался к самым великим магам в истории. Но, что беспокоило его гораздо сильнее, так это то, что он никак не мог взять в толк, как, в то время как кто-то из кожи вон лезет, чтобы пробудить в себе хоть какие-нибудь способности к магии, другие оставляют свой дар на самотёк. Да ещё и такой уникальный. Кель мельком посмотрел на Джил, затем ещё разок осмотрел разбойников, и опустил взгляд на землю. - Свой путь, говорите? - Как-то мрачновато-отрешённо проговорил лекарь, но, так же внезапно сменил тему на совершенно иную. - Как думаете, сможем мы отмыть этого кабанчика от грязи, разжечь заново костёр и разогреть тушку? Уж больно много добротного мясца пропадает. - Спросил он, указав пальцем на беспорядок в центре лагеря, который они устроили по ходу побоища.

Джил с энтузиазмом поддержала идею:

- Почему бы и нет? - Она выкинула свободную руку в направлении палаток. - В мешках я видела инструменты для разжигания костра, и фляги, доверху наполненные водой.

- А дрова они держат снаружи. - Подсказал Монарх, указующе наклонив голову в сторону одной из стен крепости.

Крякнув, Кель вскочил с места, и вызвался принести всё вышеуказанное. Удивительно, но почему-то никто не кинулся его отговаривать. Для начал он пошёл за дровами, предварительно натянув перчатки, чтобы не пачкать руки древесиной, наверняка разложенной на земле, и не посадить занозу ненароком: "В такой темени вытащить её будет затруднительно" - дальновидно отметил лекарь. Оказавшись за пределами крепости, он поёжился, когда его взгляд в очередной раз упал на телегу с пивом, и наружу вновь выплыли воспоминания о том, что, а вернее "кого" под ней похоронили головорезы. Келю пришлось обойти по кругу чуть ли не весь лесной форт, прежде чем он обнаружил дровницу. Набрав полные руки поленьев, лекарь захотел немного срезать на обратном пути, и потому попытался пройти сквозь лиственную стену в ближайшем от залежей дров месте, но крепость немедленно воспротивилась его попытке, так как лекарь сразу же уткнулся в плотное скопление веток и зелени, через которое ему не удалось так просто проломиться, тем более с охапкой дров: "Хм, видимо, попасть внутрь можно далеко не с любой стороны. Разумно, учитывая, хм-м, область деятельности банды Ультона, и предназначение их укрытия". И поэтому юноше пришлось проделать полный путь назад к тому же самому месту, где он точно знал, что можно было пройти. Вернувшись к костровищу, Кель сбросил поленья на землю, и сразу же пошёл к палаткам, в то время как Джил начала раскладывать дрова для костра. Порывшись в мешках, на которые указала артистка, юноша принёс обратно всё необходимое для розжига, а так же несколько фляг с водой, одну из которых тут же ополовинил Монарх. Кель заодно прихватил с собой те тридцать вятых, которые Джил нашла в шкатулке Ультона, и товарищи поровну поделили их между собой.

Артистка, прислушавшись к ощущениям, поняла, что смесь уже успела подсохнуть, и оттого прилипла к коже. Тогда девушка, немного сдвинув пальцами верёвочку своей повязки, прижала ею травы ко лбу, и, стянув вторую перчатку, и заткнув обе за пояс, принялась отмывать тушку кабанчика от грязи.

Только тогда лекарь понял, насколько же ему хотелось пить. Пользоваться флягами разбойников ему почему-то претило, поэтому он сходил за своей, немедленно приложился к ней, и, глотая живительную влагу на ходу, вернулся к костру.

Монарх, заметив вышивку на чехле фляги, вперился в юношу взглядом. Кель заметил это, но процесс утоления жажды прерывать не стал. И только напившись, ахнул от удовольствия, и протянул флягу целителю:

- Хотите? - Предложил он крайне доброжелательно.

- О, благодарю, мальчик мой, но не нужно, у меня уже есть. - Старец потряс в воздухе бандитской флягой, которую всё так и держал одними кончиками пальцев, не выпуская из рук.

Кель озорно улыбнулся:

- Тогда, может, тост? - И вытянул руку с ёмкостью едва ли не вертикально вверх.

Монарх коротко хохотнул:

- Почему бы и нет? - С задором согласился целитель, и поднял свой сосуд повыше в воздух.

Лекарь произнёс торжественным тоном:

- За успех нашего предприятия!

- Полностью поддерживаю! - Согласился старец, и обратился к артистке. - Джил, моя дорогая, не желаешь ли к нам присоединиться?

- Не. Я занята. - Совершенно безэмоционально бросила та в ответ, не оборачиваясь, и продолжила заниматься едой.

Эскулапы чокнулись, и каждый отпил из своей фляги. Девушка бросила на них какой-то неопределённый взгляд, но никаких комментариев по поводу их небольшого дурашничества давать не стала. После чего целитель, утерев губы, спросил у юноши:

- Кстати, Кель, мальчик мой, у тебя на чехле вышит символ магии света, но я не чувствую, что твои врата открыты, и это помимо того, что ты сам ни разу не демонстрировал никаких сверхъестественных способностей. - Лекарь озадаченно посмотрел на своё приобретение, будто увидел его в первый раз, а Монарх продолжал. - А теперь, когда я об этом подумал - мои юные друзья, вы же не просто так двинулись в путь, зная, что в лесу между Раутом и Кориделем пропали люди? К чему такая срочность? Неужели вы оба намереваетесь стать магами? И оттого стремитесь попасть в гильдию поскорее, чтобы не опоздать к началу учебного года ещё сильнее? - Вкрадчиво уточнил целитель.

Кель уже перестал удивляться проницательности старца, и ответил ему, присев рядом на бревно:

- Ну, вообще-то, не мы оба, а только я. - Лекарь приложил ладонь к груди. - Джил сопровождает меня потому, что я пообещал ей неплохое вознаграждение за услуги телохранителя. - Услыхав это, артистка как-то странно хмыкнула, но спорить не стала. - Но, в общем и целом, магия - это, можно сказать, основная цель нашего путешествия.

Монарх сделал пару глотков:

- Мой юный друг, тебе удалось меня заинтриговать. А не расскажете ли вы мне поподробней?

- Почему бы и нет? Времени у нас полно. - Пожал плечами Кель.

Джил закатила глаза, и утомлённо вздохнула.

***

Человек в плаще начал вести наблюдение за лагерем ещё до того, как Пёс и Сухой притащили пленников к его стенам.

Как и в предыдущие разы, он прятался в кроне дерева, сидя на ветке, никем не замеченный.

...

Когда паренёк вступился за свою девчушку, и Ультон начал ему угрожать, человек в плаще насторожился, и потянулся к луку. Но всё обошлось.

....

Человек в чёрном плаще с интересом наблюдал за побегом пленников, как они впоследствии расправились с его бывшими сослуживцами, и за их битвой с Ультоном. Несколько раз он собирался уж было вмешаться в ход событий, но каждый раз детишки и их пожилой наставник успешно выпутывались из неприятностей, поэтому он отступался.

...

Человек в чёрном плаще крайне заинтересованно следил за тем, как паренёк и старик лечили, и оперировали тех, кого недавно сами же и победили. Особенно его внимание приковали к себе умения и знания Келя: "Хм... он может сильно пригодиться" - человек многозначительно погладил бороду.

...

Когда девчушка спрятала за пазуху цепочки и другие драгоценности, человек в плаще нахмурился, но плотный капюшон полностью укрывал его лицо от чужих глаз, поэтому этого никто не сумел разглядеть. Даже пробежавшая мимо белка.

...

- Боюсь, проще медведя научить колдовать, чем вытянуть из Ультона сведения, которыми он совершенно не намерен делиться. Как ни крути, а в войну он служил разведчиком, и был одним из лучших - его отлично натренировали, в том числе и на то, чтобы противостоять допросам. - Объяснял на повышенных тонах девчушке старик.

"Одним из лучших - это точно. Жаль, что этого так никто и не оценил по достоинству. - Мрачно заметил про себя человек в плаще. - Уж я-то смог бы заставить его говорить, в моих руках он бы соловьём запел, но теперь уже поздно. Да и что толку? Золото мне уже не поможет. - Подумал он. - К счастью, у меня появилась идея получше".

...

Когда Бейтон занёс саблю над головой, чтобы порубить девчушку на куски, человек в чёрном плаще уже некоторое время держал лук наготове, и, прицелившись, намеревался в случае необходимости в любой момент спустить тетиву, прислав нарушителю спокойствия стрелу прямо промеж глаз. Но, по какой-то непонятной причине, Бейтон застыл, точно статуя, а потом и захрипел, будто припадочный. Присмотревшись повнимательней, даже прищурившись, человек в плаще разглядел лазурное, необычайное, явно магического происхождения, завораживающее сияние правого глаза девчушки, и тут же сообразил, что она держала ситуацию под контролем. Удостоверившись в безопасности своих подопечных, человек в плаще повесил оружие на плечо, а стрелу опустил обратно в колчан, подумав: "Ещё и у неё какие-то способности есть? Воистину, странная компания собралась. Очень странная".

...

Подслушав историю паренька от начала и до конца, человек в плаще, сам себе удовлетворительно кивнул, после чего слез с дерева, и исчез в чаще. Так же бесшумно, как появился.

***

Пока Доран заканчивал эту часть рассказа, ДонАллан уже некоторое время стоял возле комода и рассматривал себя в зеркало, из-за чего они не успели опустошить до конца ни одного кувшина. Учитель то неспешно поглаживал себя по кончику носа, то пощупывал мочку уха, всё приговаривая:

- Хм, не сказал бы, что они выросли чересчур большими. Может, уже пора уменьшить? Нет, пожалуй, нет, не стоит. Могут возникнуть нежелательные вопросы. Пусть останется так. Или, разве что, совсем немного? - Всё никак не мог окончательно определиться хозяин дома, и тогда, взяв в кольцо указательного и большого пальца одну из своих косичек, провёл по ней сверху до низу, и произнёс уже с явным намерением привлечь внимание гостя. - И всё же, он запомнил, как выглядела моя борода? Крайне необычайно.

Разноглазый, которому эта неуместная суета уже порядком надоела, бросил через плечо недовольное:

- И это всё, что тебя действительно заинтересовало? Ни подозрения Монарха, ни элементаль, появление которого нам, к счастью, удалось предотвратить, ни даже удивительные способности Джил?

Поведя ухом, старик выпрямился, спрятал обе руки за спину, и неторопливо зашагал к своему креслу, на ходу объясняя своё отсутствие интереса:

- Во что вылились подозрения Монарха, я итак прекрасно знаю. Можно сказать, они льются на меня до сих пор, и более того, даже прямо сейчас. - Проходя мимо гостя, он многозначительно указал на него развёрнутой рукой. - А элементалей, в своё время, я и сам немало повидал и усмирил. Особенно в молодости.

Разноглазый сложил руки на груди и произнёс с ехидцей и капелькой презрения:

- О, да. В усмирении и подчинении своей воле, чтобы управлять, будто своими личными послушными марионетками, тебе нет равных, правда же?

ДонАллан резко остановился, и бросил на дерзкого гостя грозный взгляд. Но, взяв себя в руки, неторопливо выдохнул, прикрыл глаза на мгновение, и пошёл дальше:

- Ты ведь осознаешь, что я просто выполнял свой долг?

- О-о, поначалу, без сомнения, это так и было. - Гневно-язвительно выпалил Доран. - Но я говорю о том, что случилось позже, много позже. - Он выразительно посмотрел на учителя, и по ответному взгляду понял, что тот уловил суть намёка, но это не удержало его от продолжения обличения. - А что руководило тобой потом? Шкурный интерес? - Спросил он с вызовом, почти с ненавистью.

Хозяин дома же, как всегда, оказался практически невозмутим. Он занял своё кресло, и по обыкновению совместил кончики пальцев, прежде чем начать говорить:

- Я уверен, что ты и сам прекрасно знаешь, что меня вынудили так поступить. И оттого для меня ещё более неясной становится цель твоих одиозных речей. - Коротко резюмировал он, и всем своим видом показал, что больше не намеревался дискутировать на эту тему. Выдохнув, Разноглазый нахмурился, но не мог не признать, что в словах хозяина дома имелась как минимум крупица истины, потому не стал настаивать на продолжении разоблачения. - Так или иначе, возвращаясь к твоему предыдущему вопросу, о том, почему я не расспрашиваю тебя в подробностях о наиболее удивительных, по твоему собственному мнению, событиях, что произошли с вами в тот период времени. Итак, довожу до твоего сведения, мой дорогой неверный ученик, что о ваших похождениях с этой девчонкой, Джил, уже давно известно всему материку. И, в том числе, и мне. Неужели ты и вправду думал, что до этого места ни разу не доходили новости о приключениях "удивительной" парочки? - Указательным и средним пальцами он изобразил скобочки в воздухе. - Но, так уж вышло, что я осведомлён в этом вопросе практически в той же степени, что и все остальные, а я, как ты знаешь, не люблю быть одним из толпы. И именно поэтому я захотел услышать твою версию истории, ради мельчайших подробностей, доступных далеко не каждому. Потому что это, пожалуй, единственное что-то действительно интересное, что ты можешь дать мне в обмен на мою помощь и знания.

Гость немного присмирел:

- Логично. Почему-то я об этом сразу не подумал.

- Наверное, потому что давно оставил свою прежнюю жизнь позади, плюнув на всех, кто являлся её часть, и ни разу не навестил родной остров? И потому даже предположить не мог, что здесь остались люди, которым всё это время была небезразлична твоя судьба? - Язвительно подметил хозяин дома. - И даже никогда не интересовался как здесь идут дела?

Доран ничего не ответил, вместо этого он посмотрел на ДонаАллана исподлобья, сдвинув брови, как бы намекая, что он уже высказал по этому поводу всё, что у него имелось, и не собирался оправдываться и дальше.

Старик медленно втянул воздух через ноздри, и выпустил через рот:

- Что ж, в общем, тебе удалось заинтриговать меня, по крайней мере, по одному моменту - кто этот загадочный "человек в чёрном плаще"? О котором ты не проронил ни одного лишнего слова? - Он снова изобразил скобочки жестом. - Неужели, тот самый ...

Но не успел хозяин дома высказать своё предположение, как Разноглазый жестом остановил его, положил локти на подлокотники и, совместив кончики пальцев, передразнивая своего собеседника, лукаво улыбнулся, и проговорил заговорщически, поигрывая бровями:

- Обо всём по порядку, помнишь? - Старик, беззвучно усмехнувшись, одним лишь жестом предложил тому продолжать. - Итак, когда Кель, Джил и Монарх расправились с бандитами, перед ними встала нетривиальная задача - доставить их всех в ближайший город - Коридель. Но, как известно на голодный желудок такие дела не решаются, поэтому для начал они решили перекусить.

Глава пятая. Коридель

Часть первая. Комиссар

Он скучал, потому что, поступая на службу, надеялся найти на свою голову приключений или хотя бы встретить новых, интересных людей. Ведь всё это, помимо ещё стабильной выплаты жалованья, обещал ему вербовщик, когда набирал молодую кровь в городскую стражу города Кориделя.

На деле же оказалась, что служба стражника состоит из скучного патрулирования улиц и, длящихся целую вечность, дозоров на городской стене. Стражники с бомльшим опытом ещё занимались защитой сборщиков налогов, охраной мероприятий и государственных зданий. Но всё это не казалось Троту хоть мало-мальски интересным. Разве что разборки с пьяными драчунами и задержание преступников могло привнести в жизнь сколько-нибудь огоньку.

Но сейчас единственным происшествием стала пропажа целого обоза торговца пивом из Раута. По этой причине комиссар города поручил поставить на стене круглосуточный дозор, чтобы была возможность сразу же сообщить, если из лесу появится кто-то из людей, сопровождавших тот обоз. Вообще-то, круглосуточный надзор за каждыми из городских ворот должен был быть обеспечен всегда, просто в этот раз начальник городской стражи пообещал строго наказать всех, если кто-то один проморгает пропавших. Поэтому нельзя было даже вздремнуть или отойти до ветру на протяжении всей смены.

Сейчас как раз выпадала очередь Трота дежурить.

От нечего делать он, не глядя, вертел в руках арбалетный болт, нащупывая кончиком пальца самое остриё.

Юный стражник в очередной раз лениво перевёл взгляд со своего оружия на лес, когда из лесу показалась парочка людей на лошадях.

Трот нахмурился, потому что раньше он их никогда не видел, и ему это не понравилось.

На той лошади, что выглядела немолодой, ехал седовласый старик в серо-зелёной мантии, с большой сумкой через плечо. Поперёк холки кобылы он держал посох со стеклянным шаром на конце. Приглядевшись лучше, Трот узнал мага-целителя, который несколько месяцев назад побывал в Кориделе и сильно всех выручил, безвозмездно помогая в лечении эпидемии.

А вот парня, который ехал рядом с магом, он точно видел впервые. Взлохмаченные, каштановые волосы, испачканная походная одежда вкупе с плащом в тон растительности на голове и такая же сумка, как у старика: "Ученика что ль взял?", - только и смог предположить Трот. Парень качал головой и что-то говорил старику. Тот коротко бросил ему в ответ одну единственную фразу и указал пальцем в сторону стены. Только сейчас юный стражник заметил безвольно висящее тело, перевешанное через круп лошади молодого парня.

Трот уткнул арбалет в пол и, с помощью ноги, натянул тетиву, заученным движением вложив болт в желоб, не отрывая взгляда от путников. Так, на всякий случай. Хоть сами путники, казалось бы, не излучали опасности, мёртвоё тело заставляло напрячься в любом случае.

Юный стражник внимательно следил за движением целителя и его компаньона, когда из леса появилась вереница связанных по рукам и ногам мрачных мужиков в одежде более грязной, чем у подозрительного паренька.

Трот перевёл на них взгляд, и тут же обомлел: "Не может быть", - пролепетал он одними губами.

Стражник просто не верил своим глазам. Он быстро разрядил арбалет, и глазами пересчитал связанных людей. Трот уже сделал пару шагов в сторону, но остановился, схватился за подбородок и ещё раз посчитал пленников, в этот раз поочерёдно тыкая в каждого пальцем. Пока он этим занимался, из лесу показалась девушка, верхом на вороном коне, которая замыкала эту колону, но на неё Трот уже не обратил внимания. Закончив счёт, он стукнул себя по голове, отчего звякнул шлем. Стражник поморщился от создавшегося гула в голове, и, в это раз не останавливаясь, скорым шагом направился в нужную сторону.

Трот шёл по помосту в сторону стоявших на земле бело-голубых шатров, с изображенной на них символикой городской стражи Кориделя.

Поравнявшись с одним из них, юный стражник стал осматриваться, в поисках кого-нибудь старшего по званию.

Не обнаружив таковых ни в шатре, ни в видимом радиусе, он заглянул под помост. Там, за круглым деревянным столом сидела тройка командиров. Один из них дремал, сцепив руки на животе, и наклонив голову на правое плечо, двое других играли в карты. Один из них был слегка полноват, его маленькие глазки быстро перебегали с карт на оппонента и обратно. Другой же носил пышные прямоугольные усы и щетину трёхдневной давности. Он, напротив, невозмутимо смотрел на свою руку, чуть приподняв голову. В центре стола стояла стопочка серебряных и один вятый, видимо, эти монеты в данный момент стояли на кону. Трот повысил голос, но не слишком сильно:

- Лейтенант! Лейтенант!

- Старший лейтенант. - Поправил усатый стражник, не поднимая головы.

Трот поморщился, но перечить не посмел:

- Старший лейтенант Лар, разрешите доложить!

- Докладывай - всё так же спокойно разрешил Лар.

- Там, за стеной, люди!

Лар приподнял бровь, но от карт взгляда не оторвал:

- И чего? Людей впервые увидел? Спроси, кто таковые и впусти, коли подозрительными не покажутся.

Трот от досады поморщился и махнул рукой:

- Да это не простые люди! Они ведут за собой пленников.

Лар нахмурился:

- Работорговцы что ли? Совсем обнаглели! Мы их сейчас под белы рученьки-то загребём.

- Да нет! Там старик и молодой парень и с ними девушка и, у них... они... ну, похоже, что они ведут сюда Ультона со всей бандой! - Сбивчиво отрапортовал Трот.

Старший лейтенант кинул карты на стол, рубашкой вверх. Наконец, он задрал голову, удостоив подчинённого взглядом:

- Что? Ты ничего не перепутал?

- Кажется, нет. Я их пересчитал - ровно девять, как нас предупреждали. Правда, пришлось посчитать тело, которое они везут на лошади. Одного бандита они, кажется, прибили. А один из них здоровый, как гора. Ультона таким и описывали.

Лар приподнялся на стуле, схватившись за эфес меча:

- Какие-то чудики поймали опаснейшего разбойника, да ещё и расправились с одним из них? Ну и ну. - Старший лейтенант встал во весь рост и принялся отдавать приказания. - Так, Трот ...

- Я! - Молодцевато перебил юный стражник.

- Мотня. Трот, ты немедленно бежишь сейчас к комиссару домой, просишь прислугу его разбудить и, с глазу на глаз, передаешь от моего имени, что через полчаса в комиссариат на аудиенцию прибудут очень важные люди, по делу, которое не терпит отлагательств. После этого расскажешь ему о том, что видел. Даже если ты что-то напутал, им будет о чём потренькать с ИсайАбором. Вопросы есть?

- Никак нет! - Отчеканил Трот.

- Кру-у-гом! Бегом-марш!

Юный стражник развернулся на месте и понёсся в сторону комиссариата.

Лар обернулся на товарища по игре в карты, тот с подозрительным лицом бегал по нему глазками. Старший лейтенант забрал со стола вятый и одну серебряную монетку:

- Работа есть работа. Потом доиграем.

Тот в ответ только пожал плечами:

- Что поделать? Карта-то хоть зашла?

- Ну, вроде того. - Уклонился от ответа Лар. - Короче так, сержант, дуй в шатёр и поднимай пару юнцов порасторопней. Пойдём, поприветствуем наших гостей.

Полноватый встал со стула:

- Слушаюсь.

***

Кель рассматривал городскую стену. В отличие от Раутовской, эта не выглядела новой - кое-где уже вывалились кирпичи, тут и там проступали трещины.

Обитые железом ворота были наглухо закрыты, и, похоже, никто не собирался их отпирать. На стене не стояло ни одного стражника, что было очень странно. Обычно, хоть кто-нибудь должен стоят в карауле, допрашивая и осматривая приезжающих.

Прошло уже более пяти минут, с тех пор как Монарх прокричал несколько приветствий в сторону стены, но до сих пор никто не отвечал:

- Спят они там что ли? - Предположил старец.

Джил сложила руки в трубочку возле рта и присоединилась к попыткам целителя:

- Эй, вы! Там, за стеной! Открывайте! Мы вам подарочков притащили! - Прокричала она так, что у Келя чуть не заложило уши. Девушка взялась за поводья и иронично хмыкнула. - Вот же люди! Пришли к ним, понимаешь, не с пустыми руками, да ещё какими! А они нам даже чая не предложили до сих пор. Или эпидемия всех уже на тот свет отправила? - От этих слов у лекаря по спине пробежали мурашки, но девушка не выглядела обеспокоенной.

Когда и призыв артистки не получил ответа, лекарь повернулся к Монарху:

- Может, тогда постучать?

Старик пожал плечами:

- Придётся весьма и весьма долго и упорно молотить по воротам, раз уж они там столь крепко спят.

Юноша не понял, был ли это сарказм, или руководство к действию, поэтому решил ещё немного подождать, прежде чем слезать с лошади.

Неожиданно, выпрямился Пёс. Его лицо сияло так, словно единственная извилина, проживающая в голове бандита, родила первую, за его долгую жизнь, идею:

- Ну чё, тут нам всё равно не открывают, давайте в другой город пойдём!

Все, включая братьев по оружию, посмотрели на него, как на идиота. Кто-то даже прошептал: "Сказочный дебил". Пса это возмутило до глубины души, и он обиженно воскликнул в ответ:

- Я тут пытаюсь нам время выиграть, а ты обзываешься!

- Уж даже не знаю теперь, от чего я сильнее устала - от напинывания ваших задниц, или от твоей тупости. - Пресекла разговоры Джил, утомлённо прикрыв веки. - Пасти позакрывали и чтобы я вас до самого расставания больше и краем уха не слышала.

Кель смотрел на разбойников с сожалением. Разумом он понимал, что все они опасные головорезы, но что-то, в глубине души, не давало ему покоя.

Решив, что подождал достаточно, лекарь уж собрался вытащить ноги из стремян, как ворота, внезапно, отворились, разрывая утреннюю тишину громким дребезжанием и скрипом.

В проёме стояло несколько человек, в форме городской стражи. Они походили на солдат Раута, за исключением того, что накидки имели тёмно-синюю расцветку, кольчуга покрывала только тело, но не голову, на которой они носили шлемы морионы - округлые, с низким гребнем посередине верхней части и широкими полями в нижней.

Впереди всех, скрестив руки на груди, стоял статный, высокий мужчина, с прямоугольными усами. По вышивке на его накидке, Кель понял, что он состоял в звании какого-то лейтенанта, толи старшего, толи младшего.

За ним стоял полноватый человек, с бегающими глазками. Юноша даже удивился скорости, с которой он успевал пробегать взглядом по нему, его друзьям и каждому из бандитов. Закончив осмотр, он постоянно начинал его снова и снова. Складывалось впечатление, что он никак не может на всех их насмотреться. Вышивка выдавала в нём сержанта.

Позади этих двоих по стойке "смирно" стояла тройка совсем юных дозорных. Ещё двое отворяли ворота, тяжело пыхтя. Закончив, оба выпрямились.

Всё это время представители обоих сторон молча смотрели друг на друга. Наконец, когда ворота открылись полностью, Монарх поприветствовал стажу:

- Доброго вам утра, молодые люди!

Лейтенант усмехнулся:

- Здравия желаю, товарищи путешественники! Меня зовут Лар. Я - начальник этого караула. Позвольте поинтересоваться, с какой целью прибыли в наш славный город?

Услышав, как представился стражник, Джил поморщилась, но промолчала.

- О, видите ли, так вышло, что нам удалось поймать и обезвредить весьма и весьма опасных и печально известных преступников, которых в народе знают, как банду братьев УльтонаБаттона и БэйтонаБаттона.

Лейтенант заложил руки за спину и прошёлся туда и обратно, вдоль вереницы связанных разбойников, тщательно разглядывая каждого:

- Что ж, значит, мой человек не ошибся, и доложил всё верно. Это действительно Ультон. - Стражник встал напротив кобылы Монарха и пристально на него уставился. - Так и зачем конкретно вы привели этих криминальных личностей сюда, к нашим воротам?

Целитель провел рукой по воздуху:

- О, видите ли, мы слышали, что за их головы назначена весьма и весьма значительная награда - её мы и хотели бы получить. - Старик помрачнел. - Кроме того, мы располагаем некоторой информацией о пропавшем обозе пивовара и людях, его сопровождавших.

Теперь пришла очередь лейтенанта хмуриться. Он уточнил, отведя взгляд:

- Полагаю, информация далеко не самого приятного характера? - При этом, он почему-то посмотрел на сержанта.

- Верно полагаешь. - Целитель вздохнул. - Ладно, Лар, кончай цирк. Мы устали как от бесовских проделок. А мои друзья буквально с ног уже валятся, провожай нас скорей к Исаю.

Лар расслабился, немного согнувшись и перенеся на одну ногу. Руки он всё ещё держал за спиной:

- Простите, просто не каждый день удаётся посмотреть на такой... эскорт. Интересно было узнать, что же с вами стряслось, но, видимо, не судьба. - Лейтенант пригласительно указал рукой в сторону ворот. - В любом случае, я рад, что вы вернулись целым и невредимым, Монарх. В нашей ситуации мы безумно рады любому вашему визиту. - Лар зашагал ко входу, бросив через плечо. - Пойдёмте к комиссариату. Исай уже, должно быть, ждёт не дождётся вас.

***

Теперь путники шли под настоящим, вооружённым конвоем. Лар стоял во главе отряда. Справа от Келя шагал один из молодых стражников. По левую руку мага сопровождал сержант. Оставшаяся пара рядовых блюстителей порядка, из тех, что при первой встрече стояли за лейтенантом, маршировали по обе стороны от Джил, на что она поначалу угрюмо отшутилась насчёт "излишнего мужского внимания".

Лекарю эта ситуация не нравилась. Он наклонился к старику и спросил шёпотом:

- Монарх, почему нас словно арестовали? Это ведь не мы разбойники!

Лар повёл ухом - он услышал слова юноши и, повернувшись, ответил вместо целителя:

- Этот конвой не для вас, парень, не беспокойся. Скорее, чтобы люди на улицах не волновались, завидев Ультона - его банда уже давно терроризировала окрестности, вселяя страх в сердца людей. Правда, по другую сторону города. А так народ лишний раз убедится, что стража способна его защитить. - Лар отвернулся, продолжив смотреть на дорогу. - Кроме того, достопочтенному Монарху, приказом губернатора, в нашем городе полагается вооружённая охрана, для защиты от крысолюдов.

Кель удивлённо поднял брови:

- Что? Каких ещё крысолюдов?

- Ты не знаешь о крысолюдах? Новой чуме из Кориделя? - Лар коротко хохотнул. - Ну ты даешь, парень! Крысолюды это прямоходящие крысы, ростом с десятилетнего ребёнка. Обитают в здешней канализации. - Лейтенант махнул рукой в сторону ближайшего канализационного люка. - Бесы их разберут, каким образом они отрастили руки и овладели человеческой речью, но факт остается фактом - они самые настоящие мрази. Интеллектом, кстати, тоже не особо одарены, но его им хватило, чтобы научиться пользоваться холодным оружием и изготавливать арбалеты. А из-за того, что он живут чуть не по макушку в дерьме - каждое их вылазка на поверхность заканчивается либо чьей-нибудь смертью, либо очередным заражением.

Кель ошалело глядел на стражника. По ощущениям, его челюсть сейчас находилась где-то в районе груди. Не меняя выражения лица, он обернулся к Джил и закричал с надрывом:

- И это ты называешь эпидемией?!

Девушка пожала плечами:

- В трактире у Сола ты себя так уверенно повёл, что я подумала, ты в курсе происходящего здесь. - Безразлично бросила она в ответ.

- Что! Нет! Я говорил о болезнях, а не о чем-то... чем-то таком! Уж точно не о канализационных монстрах!

Лар успокаивающе помахал рукой, взявшись за эфес меча:

- Не нервничай, парень. После того, как мы пару раз порубали крысолюдов на куски - они стали боятся стражи, как огня. Поэтому сейчас они к нам точно не сунутся.

Келя такой ответ устроил, но не успокоил. Рассудив, что, по крайней мере, сейчас боятся нечего, он принялся рассматривать город.

Внешний вид Кориделя совсем не походил на таковой на Джане или в Рауте. В отличие от аккуратных, белых, украшенных цветами домиков, здесь все строения отличались по высоте и материалам, из которых их строили. В основном, это был природный камень и кирпич, но кое-где встречались плинфы, и другие материалы. Тем не менее, в общем и целом, Коридель выглядел немного цивильнее Джана за счет того, что здесь, как и в Рауте, отсутствовали полностью деревянные строения. Этот город по праву можно было назвать каменным. Но, помимо того, что дома выглядели далеко не новыми, так ещё и, в отличие от Раута, где они стояли вплотную друг к другу так, что мышь не прошмыгнёт, Кориделевские здания находились на некотором расстоянии, образовывая узкие подворотни и тёмные закоулки. "В которых как раз эти самые крысы и могут прятаться", - науськивал сам себя лекарь.

В то время как в Рауте у всех домов были одинаковые крыши, здесь, в Кориделе, кровли удивляли своим многообразием. Одни дома имели по несколько острых деревянных крыш, что выдавало в них общежития. Другие укрывались общей плоской крышей, с металлическим отводом для осадков. Третьи походили на первые, но имели гораздо более тупой угол наклона и были выложены черепицей. Разнообразие форм и материалов, на первый взгляд, создавало впечатление, что каждая крыша в этом городе являлось уникальной и неповторимой, не смотря на то, что это было не так. Кроме того, в отличие от Раута, где печные трубы росли повсюду, буквально, как грибы после дождика, в Кориделе наличием собственного дымоотвода мог похвастаться далеко не каждый. Лекаря немного развлекли поиски возможных вариантов отопления такого жилища.

Ближе к окраине города дороги походили на Джановские - широкие, глиняные тропинки с неглубокими колеями, что не мешало поместить здесь канализационные люки. Примерно в двухстах метрах от городских ворот она переходила в тротуар, покрытый гравием и обильно посыпанный песком, плотно утоптанный горожанами. Через десять минут езды, конвой вышел на каменную дорогу, которая гораздо лучше сочеталась с обликом города. Лошади громче зацокали копытами. В отличие от Раута, где строители тщательно подбирали размеры и старались класть камешек к камешку, чтобы дорога на протяжении всего пути оставалась ровной и красивой, здесь она выглядела рельефной, с выступающими тут и там кочками, о которые совершенно не составляло труда запнуться. Но, даже не смотря на это, перейдя с гравия на камень, конвой несколько ускорился.

На улице практически не было горожан. Кель скинул это на ранний час.

Тем не менее, простые люди, которых лекарь успел заметить, заметно отличались в плане одежды от прислуги из Раута. В лучшую сторону.

На лавочке, возле обветшалого одноэтажного домика, сидела старушка, в сером шерстяном платке и тёмной тканевой юбке в пол. Она проводила конвой взглядом, слеповато щурясь и что-то шамкая себе под нос беззубым ртом. "Интересно, почему старики всё время мёрзнут? Даже в такую погоду?", - Кель скользнул взглядом по бабушке и посмотрел на Монарха: "А вот его мантия не выглядит тёплой. Почему он при своём возрасте не мёрзнет, а она - да?". Но юноша не стал особо заморачиваться этим вопросом и продолжил осмотр.

Мимо прошла светловолосая симпатичная девушка с коромыслом, на котором несла пару пустых вёдер. Завидев стражников, сопровождавших бандитов, она отдёрнулась и испуганно попятилась. Кель приветственно улыбнулся ей, надеясь познакомиться, или хотя бы успокоить девчушку. Но та, заметив счастливое лицо юноши, не ответила взаимность, и, обойдя всю процессию по широкой дуге, бросила короткий взгляд на главаря бандитов.

В общем-то, так же поступали почти все немногочисленные прохожие. Обратив внимание на конвой, они либо прятались в подворотне, либо ускоряли шаг, стараясь поскорее прошмыгнуть мимо, либо, наоборот, замедляли, внимательнее рассматривая разбойников. Те, что ходили парами, начинали перешёптываться. Дворники переставали мести улицу и отходили, давая конвою свободно пройти.

Внезапно, в сторону разбойников полетел камень. Кто-то из зевак отважился на бросок, но промахнулся. Заметив это, остальные прохожие стали наклоняться, намереваясь повторить сие действие. Но их остановил Лар - он поднял согнутую руку, тряхнув в воздухе кулаком:

- Но-но! К порядку!

Ему ответил какой-то русый, бородатый мужчина, в холщовой рубашке с узором, поигрывая при этом довольно увесистым камушком:

- Они предатели! Трусы! Запятнали честь всего нашего города, и командира Долэса в частности! А ты их защищаешь!

- Закон есть закон, Крон. Гарантирую тебе, через пару дней справедливость восторжествует, и мы сполна насладимся общественной казнью этого отребья.

В это же мгновение с другой стороны прилетело яйцо, угодив Кривому прямо в нос. Зелёный желток расплескался по всему лицу разбойника, роняя вязкие капли белка на землю и одежду. Выругавшись, бандит попытался наклониться, чтобы вытереться верёвками.

Этот бросок вывел Лара из себя:

- Так! С этого момента любой, кто хоть что-нибудь бросит в сторону конвоя - угодит на сутки за решётку! Мусор, камень или гнилой помидор - считается всё! Понятно?

Напряжение спало. Никому не хотелось лишаться свободы, ради того, чтобы метнуть чем-нибудь в бандита. На землю посыпались камни и люди пошли дальше по своим делам, а дворники замели с удвоенной силой. На всякий случай.

Юноша беспокойно вертел головой, разглядывая несостоявшихся экзекуторов, как вдруг заметил, что из ближайшей подворотни на них смотрел незнакомый человек, в чёрном плаще с капюшоном, из-под которого выглядывала только борода, остальную часть лица он скрывал. Но больше всего в глаза бросался красивый резной лук незнакомца, который он носил за спиной.

Кель буквально чувствовал на себе его пристальный взгляд, но не мог понять, действительно ли смотрят именно на него: "Может, кто-то из стражников его знакомый?". Он обернулся, чтобы проверить эту гипотезу, но больше никто не заметил человека в темном плаще. Когда лекарь повернулся обратно - тот уже исчез. Кель оглядел улицу, надеясь посмотреть тому человеку в спину, но, не обнаружив его, пожал плечами, рассудив, что это был просто какой-то случайный охотник-зевака.

Странная фраза бородача заставила лекаря припомнить хоть какие-то факты из истории Кориделя. Первое же, что пришло ему в голову, показалось правильным ответом на поставленный вопрос.

Коридель стал одним из тех самых городов, куда король ДжумАрам, в благодарность, расселил всех военных, которые, участвуя в гражданской войне, помогли ему захватить власть и, собственно, стать королём. Каждый, кто потерял свой дом во время той борьбы, получил здесь новый. При том ДжумАран не стал жадничать и каждый ветеран получил большой двух-, а то и трёхэтажный дом. С другой стороны, только что взошедший на престол король не стал выплачивать солдатам никаких денежных компенсаций, так как в казне резко обнаружилась критическая недостача вятых. Война сильно осушила запас золотых монет. Конечно, не каждый солдат был доволен полученной наградой, но, по крайней мере, у них хотя бы имелась собственная крыша над головой.

Это же объясняло странную переменчивость городских дорог. До войны Коридель не был настолько большим городом, как сейчас. И вместо каменной стены его окружал самый обычный частокол. Кстати, канализация в то время тоже здесь отсутствовала. ДжумАран приказал гильдии магов построить её в этом городе, чтобы обеспечить ветеранам максимальный комфорт, который он мог в тот момент им дать.

"Наверное, поэтому же и инфраструктура лучше развита ближе к центру города", - думал, лекарь, разглядывая только-только появившиеся в поле зрения вывески торговых точек.

Чем дальше они продвигались, тем больше замечали торговых лавок, таверн, трактиров и постоялых дворов.

Первая булочная, встретившаяся на пути, ещё не открылась, но уже сейчас через стеклянное окно можно было заметить, как пекарь готовит свежий хлеб. Лекарю даже удалось уловить тонкий, едва просачивающийся из пекарни запах булки с корицей.

Проехав ещё немного, он заметил, как на крыльце одной из таверн мирно дремал пьянчужка, сжимая в руке бутылку, из которой тонким, багряным ручейком бежало вино. Но спокойно поспать ему не давала сварливая женщина, тыкавшая его палкой и выкрикивавшая противным голосом угрозы позвать стражу, если этот "алкаш", как она его называла, немедленно не уберётся с её собственности.

В открытой в столь ранний час гончарной мастерской сидел немолодой мужчина и, вдумчиво раскручивая ступней круглый станок, придавал форму очередному куску глины. За его спиной пожилая женщина, видимо, жена гончара, раскрашивала наиболее изящные горшки и кувшины глазурью.

Неожиданно, путь конвою преградила створка широко раскрывшихся ворот. Человеком, загородившим дорогу, оказался мохнатый, во всех смыслах и частях тела, кузнец. Заметив бандитов и эскортирующую их стражу, волосатый молотобоец поначалу оторопел, но быстро собрался, извинился и поторопился открыть ворота до конца, чтобы никому не мешать. В мастерской оказалось довольно светло, благодаря подмастерью, который в это время кузнечным мехом нагнетал воздух, все ярче и ярче разжигая печь. Внутри Кель успел разглядеть пару наковален и некоторые инструменты.

Рассмотрев фасад очередной закрытой продуктовой лавки, Кель заметил весьма необычное, выделявшееся на фоне остальных, здание.

Его уникальность заключалась в том, что его полностью выложили из белого кирпича, построив по периметру четыре ромбовидные башни, каждую из которых венчал позолоченный, заострённый кверху, купол. А красный, кирпичный забор выглядел как заслон от всего остального мира. Когда путники проехали немного вперёд, лекарю удалось разглядеть вход, который тоже отличался от всех увиденных ранее. С каждой стороны от кованных железных дверей, располагались по две кирпичные арки, сильно выделявшиеся из остального рельефа стены. Под каждой аркой красовалось изображение каких-то человеческих ликов, окружённых разноцветными ореолами. С правой стороны от входа лики имели голубой и бежевый ореолы, а с правой - алый и салатовый. Издалека Келю показалось, что мозаики состоят из маленьких кусочков разноцветного битого стекла, но людей, которых пытались здесь изобразить, лекарь не узнал.

Ничего подобного в своей жизни юноша никогда раньше не видывал. Даже почерпнутые из огромного числа прочитанных книжек знания не могли дать точного определения такому явлению. Поэтому Кель решил всё выяснить у более осведомлённого человека:

- Монарх, а что это за здание такое? Впервые вижу столь необычную архитектуру.

Целитель бросил короткий взгляд в сторону куполов:

- Это церковь.

- Цирк-овь? - Не понял юноша. - Она как-то связана с цирком?

- О, нет-нет, мальчик мой. Люди приходят сюда, чтобы читать молитвы.

- Мол-итвы? - Растянул Кель. - Что это вообще такое?

Старик с подозрением посмотрел на паренька, но выражение лица очень быстро стало снисходительным:

- О, проживая на острове, ты вряд ли мог слышать о так явлении, как церковь. Видишь ли, люди, живущие и работающие здесь, называют себя Свидетелями Освободителей. Они верят, что Освободители удачно завершили свой ритуал и обратились в вечно бдящих стражей, которые теперь постоянно приглядывают за нами, и оберегают от бед.

- О. И эти люди изготавливают эти самые молитвы? Хотя, вы сказали, что они их читают? А кто их пишет?

- Да нет же, балда. - Не выдержала Джил. - Эти чудики верят, что если поболтают с Освободителями, заперевшись в башне, то смогут им помочь, передав свою душевную энергию.

Лицо Келя скривила насмешка:

- Что, правда? - Лекарю не верилось, что кто-то мог верить во что-то подобное, по крайней мере, не до такой степени.

- В общем и целом - да. Но наша дорогая Джил не совсем верно изложила их точку зрения. - Монарх поправил мантию. - Это верно, они верят, что Освободители приняли на себя роль вечных стражей. Но, кроме того, Свидетели считают, что если сейчас они помогут своей молитвой Освободителям, то Освободители, в час нужды, помогут им. Каждая башня снабжена специальным куполом. Как ты знаешь, мой юный друг, Кель, золото не пропускает ментальную энергию души, поэтому и стены, и потолок изнутри каждой башни покрыты позолотой, чтобы мана могла там накапливаться. Каждая из башен посвящена определённому Освободителю. Кстати, их портреты изображены по краям от входа в церковь. - Сделал коротенькое отступление старик. - Земледельцы, например, копят энергию для ДжарШасса, чтобы он одарил их землю плодородием. Лесорубы молятся ВалРажину, прося защитить их от диких зверей, потому что знают, что животные боятся огня. В общем, каждый молится по определённым причинам.

- А как же НарамЗарр? Он ведь тоже Освободитель, да ещё какой!

Старик пожал плечами:

- НарамЗарр известен, в первую очередь, как создатель некромантии. Когда люди основывали эту церковь, они боялись, что если будут делиться энергией с пятым Освободителем, то он в равной степени либо дарует исцеление, либо, при наихудшем исходе, поднимет труп того, за кого читали молитвы, из могилы. Наверняка, именно по этой причине они решили не рисковать и не построили для НарамЗарра пятую башню.

Лекарь скривился:

- Понятно. Но какой толк от этой маны, если она копится в башне, как в зерно в ангаре?

- Видишь ли, мой юный друг, примерно раз в месяц они открывают специальную дверцу в каждом куполе, по очереди. Свидетели уверены, что благодаря тому, что во время молитвы они постоянно думают об Освободителях - столь огромный поток энергии сам по себе отыщет нужное направление, и долетит до точки назначения.

Кель молча уставился в небо, взявшись за подбородок. Немного подумав, он вскинул вверх указательный палец:

- Вспомнил! Это же религия!

- Верно. - Подтвердил Монарх.

- Тогда это весьма иронично, ведь первым делом, после объединения людей, ВалРажин приказал сжечь всех идолов, изображения и прочую символику, изображавшую богов, божков и других заступников. А каждого, кто сопротивлялся, он на время умерщвлял, с помощью тёмной магии НарамЗарра, чтобы показать, что на той стороне нет ничего, кроме... ничего. С тех самых пор люди перестали верить во всё это. В частности, в загробную жизнь, и начали гораздо больше ценить жизнь настоящую. Я вот вообще больше нигде не встречал никаких упоминаний о религии, кроме того коротенького труда, из которого почерпнул всё только что сказанное.

К разговору снова подключилась Джил:

- И правильно сделал, что сжёг! По-моему, эти все молитвы - полнейшая бредятина.

Монарх её поддержал:

- Я не меньше твоего сомневаюсь в достоверности утверждений Свидетелей, но, тем не менее, они не делают ничего плохого. Наоборот, дают людям надежду и уверенность в завтрашнем дне.

Джил цыкнула:

- Но и реальной пользы от них никакой.

- К сожалению, не могу не согласится.

Кель повернулся к лейтенанту:

- Лар, а вы что думаете по этому поводу?

Стражник немного повернул голову:

- Да мне как-то всё равно, чем они занимаются. Налоги платят исправно, ведут себя прилично - вот и ладно. Пусть и дальше молятся, главное - никому не мешают и не обманывают. Живут себе тихонько на пожертвования и всё.

- Понятно. - Кель печально опустил голову, как следует обдумав последние несколько фраз целителя, и перешёл на едва слышный шёпот, обратившись к старику. - А вы и вправду думаете, что Освободителей нет в живых? Может, и золотого храма тогда никакого нет?

Старик заговорщицки улыбнулся:

- Не спеши с выводами и не расстраивайся, мальчик мой, я более чем уверен, что очень скоро мы всё это выясним, до мельчайших подробностей. - И задорно подмигнул лекарю.

Кель приободрился, не смотря на то, что в этот же момент почувствовал первые признаки усталости. В частности, лёгкое головокружение.

Заболтавшись, юноша не заметил, как группа добралась до центральной торговой площади Кориделя. Он понял, что это именно она, по необъятному количеству больших и маленьких шатров, выстроившимся в длинные, до самого горизонта, прямые линии.

Сейчас площадь больше напоминала заброшенный палаточный городок.

Торговые ряды пустовали. Нигде не было видно лавочников, которые обычно старались разложить свой товар по прилавкам с утра пораньше и поскорее начать торговлю, чтобы продать больше своих продуктов и изделий.

Легкий ветерок трепал прохудившиеся брезентовые крыши и стенки палаток, на большинстве из которых висели таблички с разными вариантами надписи "закрыто до окончания эпидемии". Некоторые торговцы намалевали это прямо на передней части прилавка. Толстый слой песка и пыли, покрывавший стойки, говорил о том, что люди относительно давно забросили это место.

В какой-то момент Келю показалось, что между рядами пробежало перекати-поле. Но когда он моргнул, видение исчезло:

- А что случилось с рынком? - Спросил он в никуда, продолжая рассматривать пустынную площадь.

Монарх повернул проследил за его взглядом, но лекарю ответил Лар:

- Это всё крысолюды, вороватые паскуды. Моя жена покупала у фермера Дена такие замечательные овощи. Свежие, вкусные, недорогие! А теперь приходится закупаться у Мод. Мало того, что дороже, так ещё бес её разберёт, у кого она сама их берёт, но найти что-то свежее, среди груды тухлятины, довольно непросто.

- Что? - Кель не верил своим ушам. Я думал, рынки всегда охраняются. Крысолюды же боятся стражников?

- Это верно. Но эти монстры просто не могут устоять перед блестящими вещами. Будь то стекляшка, или драгоценность за пять сотен вятых. Да и свежая еда с рынка слишком сильно их привлекала. Настолько сильно, что они отваживались на то, чтобы прошмыгнуть под носом у рыночной стражи, и утянуть что-нибудь прямо из-под носа у продавца. Торговцы едой несли не слишком-то сильные убытки, всё-таки больше килограмма яблок в своих мерзких, маленьких ручонках крысолюды унести не способны. Правда, покупать другую еду там же, где совершили кражу эти помойники, никто не решался, ибо в такой грязи крысолюды живут, что следом за ними опасаешься ходить, не то, что прикасаться к продуктам, рядом которые они облапали. А вот торговцы ювелирными изделиями, украшенным оружием и тому подобные, просто волосы рвали из всех мест, докуда дотягивались, после каждого такого налёта. Крысолюды туповаты, но им хватило мозгов, чтобы спланировать самый настоящий рейд! - Лар злостно разрезал рукой воздух. - Пока одна пара расстреливала охранников из арбалетов, другая, воспользовавшись получившейся суматохой, хватали всё, что могли унести. Серёжки и брошки всех металлов распихивали по карманам, браслеты надевали на руки, цепочки на шеи и хвосты. Ещё каждый брал с собой по мешочку, специально для драгоценных камней. В общем, торговцы несли денежные потери, а охранники либо расставались с жизнью, либо, если везло, подхватывали какую-нибудь болезнь. Конечно, везение это очень сомнительно. Кто-то получал гангрену, кто-то заражение крови, а некоторые, из самых везучих, до сих пор валяются в госпитале с температурой, и бредят. Больше половины умерло от лихорадки. Только единицы полностью оправились и сейчас работают где-то ещё. Но многие сидят без дела - голодают, ищут хоть какую-то подработку. Ну и, конечно, городская казна сильно страдает от выходок этих мелких выродков.

Сзади закричала Джил:

- А почему бы больше охраны не поставить было?! Раз вам так важны налоги тутошних торгашей?!

Лар повысил голос, чтобы девушка услышала ответ:

- Ставили! Крысолюды стали приводить с собой подкрепления и, в итоге, мы теряли больше людей, а толку не прибавлялось.

- Ясно. - Крикнула Джил.

Лар продолжил:

- В общем, так, один за другим, опустели ряды наиболее элитных торговцев, затем ушли лавочники чуть помельче, а потом и фермеры прикрыли тут свои точки. Теперь, считай, фрукты-овощи только снаружи и получаем. Самое худшее, что крысолюды нападают не так часто, и каждый раз на новом месте. Предугадать, где они нанесут удар в следующий раз почти невозможно. - Подытожил лейтенант.

Монарх, доселе почти не участвовавший в разговоре, подл голос:

- Кстати, а вот мы и добрались. - Махнул он рукой.

Кель повернул голову в указанном направлении, и увидел комиссариат. Им оказалось довольно большое, прямоугольное здание, примерно пятнадцать на двадцать шагов, выложенное из бурого кирпича. По краям от входа красовались две белоснежные колонны, на которые опирался балкон с каменными перилами и массивными балюстрадами, украшенными мраморными шарами. Большую часть фасада занимали большие, решётчатые деревянные окна, с деревянными же ставнями. На угольно-серую, четырёхскатную крышу с трёх сторон установили по арочному окну, а с четвёртой, той, что находилась над вдохом, установили ещё один выход на широкую террасу. Вершину здания венчал железный флюгер с петухом.

По бокам от входной двери стояла пара караульных, в накидках черных, как смоль, что выдавало в них охранников важного должностного лица, в данном случае, комиссара. В остальном, их форма не отличалась от таковой у городских стражников Кориделя.

К самому входу вела лестница, у основания которой стоял какой-то молодой стражник, сжимавший в руках арбалет. Он переминался с ноги на ногу, явно чего-то или кого-то, ожидая, но, завидев конвой, выпрямился, встав по стойке "смирно".

Заметив его, Лар удивился:

- Трот, а ты чего тут забыл?

Трот ответил, чеканя каждое слово:

- Никаких инструкций, что делать после доклада комиссару, получено не было, товарищ старший лейтенант Лар!

Лар довольно покачал головой:

- Молодец, рядовой! Вот это дисциплина - без приказа с места не сдвинулся! А теперь - марш обратно на службу! Нечего тут бездельничать!

- Так точно, товарищ старший лейтенант!

Трот развернулся и побежал в том направлении, откуда только что пришёл конвой.

Лар развернулся к путникам:

- Заходите внутрь. Мы посторожим банду и ваших лошадей.

Друзья спешились и отдали поводья стражникам, которые их сопровождали.

Приземлившись, Кель почувствовал, что ноги держат его с трудом. Ему захотелось вернуться на лошадь и доехать до ближайшего постоялого двора. Но Джил, даже если и устала, то не подавала виду: "Раз она держится, то и я тоже", - лекарь твёрдо решил не сознаваться в усталости раньше девушки, даже не смотря на то, что ей до этого негласного соревнования не было абсолютно никакого дела.

Когда путники почти дошли до дверей, внезапно, их окликнул Лар. Все дружно обернулись. Лейтенант выглядел несколько смущённым:

- Я понимаю, что ночка у вас была не из лёгких, - он виновато пожал плечами, - но вы, всё-таки, направляетесь на приём к важному государственному лицу.

Кель и Джил непонимающе уставились друг на друга. Потом, сразу же, наклонив головы, осмотрели одежду друг дружки. Не сговариваясь, Кель скинул свой плащ, забросив его на спину лошади. Лучше не стало. Рассудив, что без одного испачканного элемента своего гардероба, он будет выглядеть чуточку лучше, решил оставить как есть. Джил наоборот, нацепила свой плащ, чтобы скрыть грязь и пыль, в достатке имевшихся на её спине.

Друзья вернулись к комиссариату.

Когда они поднялись по лестнице, охранники в тёмных накидках, которые до этого ни разу не шелохнулись, и не посмотрели на посетителей, вдруг ожили. Один из них сказал:

- Идите прямо по коридору, до лестницы. Подниметесь наверх, представитесь другим телохранителям, вас пропустят. Господин ИсайАбор уже ожидает.

Монарх легонько наклонился:

- Спасибо, я здесь уже побывал не раз, и знаю дорогу.

Подключился второй охранник:

- Только из уважения к вам, Монарх, мы позволяем вам пройти по резиденции самостоятельно, без сопровождения. И не станем конфисковать у вашей спутницы оружие.

Джил с ног до головы осмотрела телохранителя. Неприязненно.

Старик ответил с лёгкой ноткой сарказма:

- Благодарю за оказанное доверие.

Телохранители промолчали.

Путники вошли.

Внутри стоял полумрак. На стенах через одну горели свечи, висевшие в прямоугольных, заключённых в металл, стеклянных светильниках, смахивавших на уличные фонари. Молочные стены и потолок отштукатурили идеально, без единой трещинки. На полу лежал красный, но не слишком пышный, ковёр. Судя по всему, вытряхивали его довольно часто, потому что ему до сих пор удалось сохранить свой первоначальный цвет. Вдоль всего коридора висели картины в изысканных, позолоченных рамах, изображавшие каких-то людей в одежде знати. Никого из них Кель не знал. По пути к лестнице друзьям встретились несколько запертых дверей. Одну из них сторожил охранник, который не обратил на посетителей ни малейшего внимания.

Поднявшись по лестнице, вписывавшейся по цвету в общий интерьер, взору Келя открылся вид второго этажа, который не сильно отличался по отделке, зато имел совершенно другую планировку.

Узкая полоска приёмной заканчивалась двумя светильниками на боковых стенах, в то время как прямо напротив лестницы находилась двустворчатая деревянная резная дверь, изготовленная из ореха.

По сторонам от двери стояла очередная пара молчаливых телохранителей, по бокам от которых, на стенах, что удивительно, висели изогнутые канделябры, по три свечи в каждом.

Юноша стоял, тяжело дыша. Бессонная ночь и драка с бандитами давали о себе знать. Артистка выглядела чуть бодрее, но всё равно тоже стояла, опершись на перила.

Прежде чем приблизиться к телохранителям, Монарх развернулся и обратился к Келю и Джил:

- Послушайте, друзья мои, говорить буду я. Исай обладает, как изволила ранее выразиться Джил, весьма и весьма своеобразным характером.

- Я сказала, что он задница. - Вяло поправила девушка.

Целитель кашлянул:

- Давайте не будем заострять внимание на деталях. Не исключено, что Исай попытается поступить с нами не очень честно. Но поверьте, у меня всё под контролем. Я знаю его как облупленного.

- Нечестный чиновник, ну кто бы мог предположить! - Пробормотала под нос девушка, глядя на дверь исподлобья.

Монарх пропустил последнюю фразу мимо ушей и уверенным шагом направился к охранникам:

- Доброго вам утра, господа. Я целитель МонархАкан, а это, - он мотнул посохом в сторону Келя и Джил, - мои спутники. Какой бы сейчас ни был час - нам назначено именно на это время.

Правый охранник кивнул:

- Добро пожаловать. Господин ИсайАбор вас ожидает. - Проговорил он монотонно, отворяя дверь.

Джил закатила глаза, пробормотав:

- Да знаем, знаем. Можно уже и побыстрее. - Но никто не обратил на неё внимания.

Компания прошла вперёд.

Кабинет комиссара оказался самым светлы помещением, из тех, что Кель успел увидеть внутри здания.

На противоположной от входа стене находился тот самый выход на балкон. С улицы лекарь не заметил, что там стояла парочка массивных горшков с розовыми кустами. Почти всю оставшуюся часть стены занимали огромные, деревянные решетчатые окна с багровыми, в данный момент отдёрнутыми, занавесками. Неожиданно для себя, Кель обнаружил, что вместо магических ламп, на каждой сете висело по паре канделябров, вроде тех, что он видел перед входом в кабинет. Юноша поднял голову, ожидая увидеть там люстру, как в трактире у Сола, но опять же обнаружил самый обычный круглый, деревянный светильник, с отверстиями под свечи. "Не очень-то сочетается с остальной роскошью", - отметил он про себя.

На левой стене висел солидных размеров портрет какого-то человека. Приглядевшись лучше, Кель понял, что здесь был изображен король ДжумАран - обладатель волнистых каштановых волос до самых плеч, узких усиков и властного, почти жестокого взгляда. Но, конечно же, в первую очередь его выдали золотая корона, инкрустированная драгоценными камнями, и меховой воротник королевской кроваво-красной мантии.

В правой стене был установлен камин, сложенный из камня, а в центре комнаты лежал круглый, пушистый, белый ковёр. Чувство вины кольнуло лекаря в грудь. Композиция из этих двух незамысловатых предметов интерьера сильно напоминала о похожей комнате в доме ДонАллана. Юноша на мгновение опустил взгляд в пол, но больше никоим образом не выдал окружающим перемены настроения.

Как и полагалось по закону, в каждом из четырёх углов кабинета комиссара располагалось по стражнику в чёрной накидке телохранителя. Все они стояли, будто проглотили аршин, положив руку на эфес меча и устремив взгляд поверх головы воображаемого собеседника. Вообще-то, многие чиновники обходились одним, реже двумя телохранителями, но, судя по всему, комиссар Кориделя пользовался предоставленными привилегиями на полную катушку.

Недалеко от центра комнаты, ближе к окну, за широким, дубовым столом, заваленным бумагами, в деревянном кресле, с мягким сиденьем и спинкой, сидел грузный человек в чернильно-чёрной одежде. Судя по тому, что золотые пуговицы, просунутые в золотые же петельки, с трудом выполняли свою работу, форму комиссар получил гораздо раньше, чем своё текущее место.

Сам чиновник выглядел весьма нездорово - вечно красный, пористый, в прожилках нос, дополняли заплывшие, слезящиеся глаза с обвисшими щеками. Ещё не полностью поседевшие волосы уже значительно поредели. Тонкие усики, в отличие от короля, так же не предавали ему особого шарма. Неестественно опухшую нижнюю губу сейчас прикрывала папиросная бумага, которую комиссар очень тщательно облизывал. Бумагу склеивала буро-зелёная, тягучая жидкость, которая оказалось слюной чиновника.

Один её вид заставил Келя поморщиться, а Джил и вовсе скривила брезгливую физиономию. Монарх в это же время сохранял полную невозмутимость.

Подняв самокрутку на свет и осмотрев её, комиссар остался доволен результатом. Чиновник кивнул и положил её на стол, к десятку точно таких же папирос. Он настолько сильно увлёкся этим занятием, что соврешенно не заметил посетителей.

На одной из бумажных куч, по левую руку от комиссара, лежала, явно принадлежавшая ему, мягкая фуражка. По правую комиссар разложил нехитрый набор для самостоятельного изготовления папиросок, состоявший из махорки и специальной бумаги.

Не дождавшись приглашения, путники приблизились к столу, остановившись на ковре.

Наконец, лекарю удалось найти хоть какой-то магический предмет в кабинете чиновника. Спрятавшись за самой высокой горой документов, на столе стоял элегантный магический светильник, со специальным крючком, на который можно было повесить энергетический амулет, чтобы питать дающую свет проволочку. Сам амулет сейчас лежал на противоположной стороне стола, очевидно, для того чтобы не тратить хранящуюся в нём ману, так как света сейчас было предостаточно.

Монарх сделал шаг вперёд, оставив Келя и Джил стоять позади.

Маг молча подождал, пока комиссар скрутить очередную сигарету. Но когда чиновник и в этот раз проигнорировал его, целитель не выдержал. Он громко, раскатисто откашлялся и поприветствовал комиссара:

- Утро Доброе, Исай!

Чиновник поднял голову, скорчив недовольную физиономию от того, что его оторвали от любимого занятия. Но, заметив, кто его отвлёк, он сразу же посветлел лицом:

- О! Монарх! Мой дорогой друг! Как хорошо, что ты вернулся! - Комиссар привстал со стула, разведя руки в стороны. - Ты очень, очень вовремя оказался в Кориделе. - Чиновник поднялся со стула и, не меняя положения рук, пошёл к целителю. - У меня как раз появилось к тебе дело чрезвычайной важности. - Исай приобнял Монарха за плечо, даже не посмотрев на спутников мага, и продолжил заговорщическим тоном. - Видишь ли, несколько весьма уважаемых в нашем городе людей пострадали от нападения этих мерзопакостных крысолюдов, и сейчас их здоровье находится в опасности. Не мог бы ты ...

Монарх, недобро нахмурившись, остановил его жестом:

- Раз уж заговорили об этом. Исай, ты обеспечил всех и каждого бесплатной медицинской помощью и лекарствами, как обещал?

- О, хм, об этом. - Чиновник снял руку с плеча целителя и прошёлся до своего стола, сцепив руки за спиной.

Кель воспользовался паузой, чтобы взглянуть на Джил. Она очень медленно моргала, не фокусируя взгляд. Лекарь зевнул, артистка заметила это краем глаза и тоже зевнула, но гораздо шире и протяжнее.

Исай, побарабанив пальцами по столу, взялся за объяснение, жестикулируя одной рукой, другую он всё ещё держал за спиной:

- Понимаешь ли, на первые пару недель, с тех пор как ты покинул город, пожертвований богачей хватало на необходимые медикаменты. Но потом вырос спрос, а предложение осталось на том же уровне. Травок и корешков, от одного хотения, в лесу расти больше не стало, поэтому пришлось немного повысить цены на препараты. - Произнося это, Исай изобразил самое невинное лицо, на которое был способен. - Ну, пойми сам, Монарх, вечно заботиться о больных бедняках невозможно.

- Несколько месяцев назад ты утверждал обратное, когда просил меня заняться этим вопросом. - Недовольно произнёс целитель, но комиссар пропустил его слова мимо ушей.

- Всё-таки, граждане, которые работают и могут оплатить своё лечение, достойны того, чтобы оставаться здоровыми и продолжать работать. Пользу обществу приносить, так сказать!

Старик только хмыкнул в ответ, а Исай, тем временем, попытался взять инициативу в свои руки:

- Что ж, пойдём скорее! Уверен, в госпитале тебе будут очень рады. Особенно сейчас.

Келю совсем не нравился бархатный, с надрывом, голосок чиновника. А заискивающий тон, в дополнение к непритягательной внешности, и вовсе вызывали самое настоящее отвращение.

Комиссар уже успел схватиться за фуражку и прикусить зубами самокрутку, как Монарх его остановил:

- Я уверен, что знать уже оплатила своё пребывание в госпитале в достаточной мере, чтобы комфортно себя чувствовать ещё полтора-два часа без моего вмешательства. - Маг небрежно помахал рукой. - Мы пришли к тебе по делу, Исай.

Комиссар снял головной убор, смахнул с него пылинку и спросил, удивлённо:

- По какому такому делу? - Он уставился на старика.

- Мы захватили банду УльтонаБаттона.

- Что-о-о-а?

Папироса выпала изо рта комиссара. Он немедленно кинул фуражку на стул и бросился на балкон. Нетерпеливо распахнув дверь, он одним гигантским шагом преодолел всё расстояние до перил, перегнувшись через них на такой скорости, что чуть было не свалился. Увидев банду в полном составе, он радостно возопил:

- А-а-а-ха-ха-ха! Попался гад! Попался! - Его тон резко сменился на угрожающий. - У-у-у, сука! - Исай погрозил кулаком. - Сколько ночей из-за тебя бессонных провёл! Но теперь-то ты у меня попляшешь! На плахе будешь мне чечётку оттанцовывать в предсмертной конвульсии, скотина!

В это время, Джил, наблюдавшая за сим действом из комнаты, подёргала Монарха за рукав мантии:

- Может, просто заберём деньги и пойдём? Я уже на ногах еле держусь.

- Сожалею, Джил, но с Исаем так просто дела вести не получится. - Виновато ответил целитель. - Но я постараюсь закончить всё как можно быстрее.

Кель поддержал желание артистки тяжёлым вздохом, но ничего не сказал.

Исай, тем временем, приподнял голову так, будто собрался плюнуть, но тут снизу донёсся голос Лара:

- Здравия желаю, трищ комиссар!

Чиновнику не сильно понравилось, что его злорадостные речи прервали:

- Вольно, лейтенант, вольно. - Ответил он недовольно, но сразу же продолжил, наставительно. - Чтоб как за зеницей ока за ними следил, понял меня, Лар? Если кто-то сбежит или с жизнью раньше времени расстанется - под трибунал у меня пойдёшь, ясно? - Командовал он, размахивая в воздухе указательным пальцем.

- Так точно, трищ комиссар!

- Ну всё, жди. Сейчас я с господином Монархом обсужу некоторые детали и спущусь.

- Есть, трищ комиссар.

Исай выпрямился и вернулся в кабинет, аккуратно прикрыв за собой балконную дверь. Он уселся на своё место и собрался закурить, но строгий взгляд Монарха заставил его передумать:

- Когда мне доложили, что сюда всю девятку Ультона ведут - не поверил. Подумал, что оборванцев, или погорельцев каких подобрали люди сердобольные, и до города довели. - Потирая руки объяснял комиссар. - А кода тебя увидел, так и вовсе про это забыл. - Он шлёпнул ладонями по столу. - Но мне сказали, что посетителей будет трое, а тут только ты. - Начав осматриваться, Исай, наконец-то обратил внимание на двух молодых людей в своём кабинете, всё это время стоявших за спиной мага. - Ага. А это кто такие?

Кель, почувствовав усиливающуюся усталость, невольно покачнулся, оперившись на старика, но сразу же отпрянул.

- Позволь представить тебе моих новых друзей, Исай. Это Кель, - старик мотнул посохом на юношу, - а это Джил. - Он провёл рукой в перед девушкой. - Именно они помогли мне управиться с Ультоном и его приспешниками. - Монарх потеребил бороду. - Точнее, я бы даже сказал, мне невероятно повезло, что они появились в нужное время, в нужном месте и помогли мне освободиться от принудительного заключения в лагере Ультона. По факту, самую сложную часть по поимке разбойников выполнили именно они.

Комиссар стукнул кулаками по столу:

- Что? Так ты был в плену? - Чиновник незадачливо почесал затылок. - А мы-то тебя обыскались! Во всех городах всех медиумов на уши поставили - нигде тебя не было! Подумали, что опять в какой глухой деревушке целительствуешь, как ты любишь. - Исай повращал глазами. - Так, а что за лагерь такой, говоришь?

Старик уже открыл рот, чтобы ответить, но взглянул на своих сонных товарищей и решил перейти сразу к сути:

- Послушай, Исай, давай я тебе позже всё расскажу в мельчайших подробностях, и даже отмечу все необходимые места на карте. Сейчас нам хотелось бы обсудить причитающееся нам вознаграждение.

Комиссар злобно хмыкнул:

- Ну что ж, раз полагается, значит, получите. - Он взял чистый листок и выудил откуда-то из глубины стола чернильницу с пером. - Как говориться, у вас товар, у нас купец. - Исай принялся что-то черкать на листке бумаги, бормоча под нос. - Так, девять, всего восемь и один, и ещё мхм, а потом ага. - Он вернул перо в чернильницу, и обратился к посетителям, повеселевшим голосом. - Так, говорите, втроём всех молодчиков Ультона одолели? - Спросил он, подозрительно прищурившись. - А не организовал ли ты, Монарх свою собственную банду, а этих привёл, - чиновник мотнул головой в сторону балкона, - чтобы руки не испачкать и конкурентов устранить, а?

Целитель улыбнулся из вежливости, ничего не ответив. Кель не понял, что это сейчас было, поэтому просто промолчал. А Джил не только оценила шутку чиновника, но даже решила её поддержать:

- А что? Неплохая идейка. - Ответила она, устало, но, тем не менее, ехидно улыбнувшись, скрестив руки на груди. - Только ещё раз втроём на девятерых идти - увольте. Может, у вас есть на примете другие банды, поменьше? Хотя бы по четыре-пять человек? А то самим искать их по лесам как-то утомительно.

Исай нахмурился. Ответ девушки ему совсем не понравился. Он осмотрел её очень внимательным взглядом, взявшись за подбородок, на долгое время остановившись на повязке артистки. Судя по всему, он запоминал особые приметы. Наконец, он оторвал взгляд от девушки, кашлянув и тряхнув листом бумаги:

- Значит, так. За поимку опасных преступников, известных в народе как банда УльтонаБаттона, вам троим, Келю, Джил и Монарху, полагается награда в количестве восьмисот пятидесяти вятых! Поздравляю! - Комиссар рубанул воздух в направлении посетителей. - Кроме того, вам объявляется благодарность от лица Губернатора, и от меня лично. Троекратное ура!

- Ура! Ура! Ура! - Внезапно хором заголосили охранники, до этого хранившие гробовое молчание. Лекарь даже дёрнулся от неожиданности, а с трубы соседнего дома разом сорвались всё голуби.

Когда Исай озвучил сумму, лицо Джил начало вытягиваться. Она уже собралась что-то сказать, но её жестом остановил Монарх.

Целитель обратился к чиновнику:

- Но как же так, друг мой любезный, Исай? Ведь за каждого живого члена банды была назначена награда в сто вятых. Мы не только взяли их живьём, что далось нам весьма и весьма непросто, но даже привели их всех разом, а за это полагается отдельная премия в сто вятых.

Комиссар положил локти на стол, сцепив их в замок:

- Конечно, но ведь то за живых. А у вас там, на улице, на крупе лошади, ничком лежит бледный труп. Даже при всём желании и уважении к тебе, Монарх, дать за мёртвого, как за живого, я не могу. Ведь получается, что он избежал карающей длани правосудия.

Старик поморщился:

- Конечно, нам пришлось нанести некоторый вред здоровью Бейтона, но уверяю тебя, его жизнь вне опасности. Уж мне-то ты можешь доверять в подобных вопросах? - Слегка наклонившись, заверил целитель.

Пожевав губами, комиссар ответил:

- Уж кому, если не тебе. Ладно, за полуживого бандита дам полставки. Восемьсот семьдесят пять вятых, плюс двадцать пять премией. Итого девять сотен золотых монет! Целое состояние!

Вспомнив недавние события и переживания, Келю захотелось плюнуть в комиссара, но, помня слова старика о том, что у него всё под контролем, он сдержался.

Монарх же в это время, ничего не ответив Исаю, начал молча осматривать кабинет чиновника. Остановив взгляд на светильнике и портрете короля, целитель поинтересовался, своим естественным тоном:

- Я гляжу, ты отказал себе в удовольствии пользоваться услугами личного мага? - Старик кивнул головой за спину чиновника, видимо, туда, где раньше находился наёмный маг. - Если я правильно помню, раньше у тебя здесь, вместо канделябров, повсюду висели светильники, подобные тому, что сейчас на столе? - Старик указал посохом на стол чиновника. - И маной их запитывал маг, которого ты выписал из гильдии? Верно?

Комиссар нахмурился. Ему совсем не понравилось, в какую сторону клонил старик:

- Верно. Видишь ли, наступили тяжёлые времена, пришлось затянуть пояса. Маг обходился слишком дорого городской казне и я самолично, - тут он поднял в воздух указательный палец, - принял решение перейти на более доступные и дешёвые источники света.

- Мхм, мхм. - Понятливо промычал Монарх. - А это? - Теперь драконий глаз смотрел на картину с изображением ДжумАрана. - Неужели, решил почтить память нашего горячо любимого короля?

- Именно так. - Упавшим голосом подтвердил Исай.

- Ага. - Маг принялся теребить бороду. - Если я достаточно хорошо знаю нашу королеву, а я знаю её в достаточной степени, она гораздо больше любит, когда люди почитают её отца, нежели её саму. Основываясь на паре этих факторов, я бы предположил, что ЭллаНуши решила в скором времени почтить своим присутствием Коридель, так сказать, поднять дух простого люда, нахождением здесь августейшей особы. Возможно даже с целью проверки состояния больных людей. А заодно собирается провести инспекцию разного рода чиновников и их расходов. В том числе и твоих. Я всё верно понимаю, Исай?

Комиссар смотрел на целителя исподлобья. Но злобы в его взгляде не наблюдалось. Скорее, это смахивало на ситуацию, когда побеждённый уважительно смотрит на сильного соперника.

Исай резко выпрямился, разведя руки в стороны:

- Да что мы тут торгуемся! - Чиновник вновь достал чернильницу. - Знаешь ли, Монарх, мы на этом маге столько сэкономили, что я думаю, даже полуживого можно считать за полноценного бандюгана! - Оторвавшись от бумаги, он махнул пером в воздухе, забрызгав каплями чернил другие документы. - Да и это же банда самого Ультона! Не шпана какая-нибудь! - Завершив исправления, Исай поднял бумагу с расчётами и хлопнул по ней пальцами. - Ну вот! Тысяча вятых за целиком и полностью живую банду Ультона! - Он вернул листок на место. - Ну, что, теперь все довольны?

Монарх удовлетворительно кивнул. Исай ответил тем же:

- Получите и распишитесь.

Старик направился к столу чиновника.

Кель наклонился к Джил:

- А зачем надо расписываться? Это важно?

- Формальность. - С видом знатока ответила артистка. - Исай и сам мог бы расписаться и ничего бы не поменялось.

- Тогда к чему всё это?

- Так положено. К тому же, им хоть какое-то доказательство нужно, что они эти деньги не в карман себе положили. Но, в случае чего, проверять никто не будет.

- Понятно.

Лекарь оглянулся на комиссара. Тот достал откуда-то из-под стола сундучок, подозрительно похожий на те, что Кель видел в лагере Ультона. Чиновник засунул руку за пазуху и вытащил оттуда железный ключ. С довольным видом он открыл замок, но в следующую секунду, уже с выпученными глазами, смотрел на содержимое сундучка.

Кель продолжил давно начатую беседу с девушкой:

- Ты как? Не устала?

Джил медленно перевела взгляд с Исая на Келя и обратно:

- Честно говоря, прямо сейчас завалилась бы хоть на землю, хоть на соломенный матрац - лишь бы хоть какая крыша над головой была.

- Ага, я тоже. - Поддержал лекарь.

Чиновник, тем временем, пробормотал: "Ну ладно, тогда так", отодвинув один из ящиков и запустив туда руку, он выудил на свет довольно таки увесистый объёмный мешочек, на котором чёрной краской нарисовали "1000". Исай положил мешочек перед Монархом.

Старик взял награду и взвесил её рукой. Довольный результатом он подошёл к молодым людям:

- Друзья мои, вы хотели бы поделить деньги прямо сейчас или отложим это занятие до трактира?

Артистка подняла руку:

- Я за трактир. - Проголосовала она, медленно моргнув.

- Я тоже. - Вторил ей лекарь.

- Замечательно. Надеюсь, вы не против, если я пока что поношу его с собой? - Старик тряхнул мешочком.

- Не, - отмахнулась Джил, улыбнувшись, - если что, далеко не убежите.

- Ох, Джил, дорогая моя, хорошо, что ты напоминала об этом. - Беспокойно похвалил её старик, пряча мешочек в свою сумку.

- Чего? О чём? - Не поняла артистка.

Когда Монарх обернулся, Исай уже стоял, оперившись на стол, скрестив руки на груди. На его голове красовалась фуражка:

- С этим покончено. Теперь ты готов направиться в госпиталь, Монарх? - Нетерпеливо поинтересовался чиновник.

- Боюсь, Исай, у нас есть ещё одно незавершённое дельце.

Комиссар поджал губы:

- Ну что там ещё?

- Боюсь, друг мой, что мы обладаем некоторыми сведениями насчёт местонахождения пропавшего обоза с пивом.

- Так-так-так. - Исай опёрся ладонями на стол. - Это уже интересно, продолжай.

- Видишь ли, так получилось, что бандиты Ультона зверски расправились с торговцем и сопровождавшим его эскортом. Убили всех, никого не пощадив. Тела закопали совсем рядом с лагерем. Я позже объясню, как их найти. Хотелось бы, чтобы ты поскорее сообщил об этом властям Раута, а они, в свою очередь, немедленно передали семьям погибших печальные известия, чтобы те перестали тешить себя ложной надеждой.

- Ага-а-а. - Только и протянул в ответ Исай, задумчиво уставившись в пол. Погладив подбородок некоторое время, он спросил. - Получается, лошади принадлежат не вам? Придётся их конфисковать и вернуть владельцу.

Безразличие чиновника поразило Келя до глубины души. Лекарь встал на месте, с отвисшей, от удивления, челюстью:

- Что?! - Его руки взмыли вверх. - Люди погибли! А вы о лошадях заботитесь?! Хоть бы каплю сочувствия проявили! А не... а не ... - От возмущения у юноши перехватило дыхание, он не нашёлся, что сказать.

Монарх бросил на лекаря неодобрительный взгляд.

Исай посмотрел на Келя, нахмурившись, и произнёс, с нажимом:

- Слушай, парень, у меня такая работа, что подобное происходит сплошь и рядом. Я уже привык. - Он снова скрестил руки на груди. - Мёртвым ты ничем уже не поможешь, а живым ещё можно вернуть украденную собственность.

Лекарь не нашёлся, что на это ответить, но тут за него вступилась Джил:

- Небось, часто живым помогаете, раз ряху такую отъели? - Бросила она с вызовом. - Могли бы хоть что-то сказать. Даже простецкие "жаль" или "печально". Всё не таким отмороженным выглядели бы.

Комиссар скрипнул зубами:

- Каких невоспитанных детей ты подобрал, Монарх. - Он посмотрел на мага, но тот лишь невинно пожал плечами. - Лошадей я забираю, и точка. - Чиновник потыкал указательным пальцем в стол. - По закону они вам не принадлежат, и у вас нет никаких оснований оставить их себе.

В разговор снова вступил целитель:

- Но, Исай, друг мой любезный, разве за информацию нам не полагается какая-нибудь награда? Да и за возврат лошадей, я уверен, хозяин будет рад вознаградить нас хоть какой-то часть от их стоимости.

Комиссар недовольно хмыкнул:

- У него и спросите. Вам я могу дать только расписку, что доставили лошадей именно вы, а с хозяином сами разберётесь. Я за него отвечать не собираюсь.

- О, я бы ни за что не поверил, что во время сеансов связи между медиумами, ты не попытался выяснить хотя бы примерную сумму, назначенную за сведения о пропавших. - Миролюбиво улыбнулся старик.

- Так уж получилось, что я не владею этой информацией. - Невинно развёл руки комиссар. - Чем мог - тем помог. - Коротко заключил он.

- В таком случае, ничего не попишешь. - Наигранно вздохнул Монарх. - Можем направляться в госпиталь.

- Ну, наконец-то! - Исай быстро зашёл за свой стол и достал из выдвижного ящика белые перчатки.

Кель с удивлением посмотрел на старика, Джил подозрительно нахмурилась.

Монарх же спокойно наблюдал за сборами чиновника, пока не почувствовал на себе пару пристальных взглядов.

Старик посмотрел на каждого из товарищей, хитро улыбнувшись, и подмигнул:

- Итак, Исай, как я и упоминал ранее, знать находится в довольно выгодном положении, по отношению к остальным. Поэтому, в первую очередь, я бы предпочёл совершить обход палат, где лежат люди из сословий пониже.

Комиссар так и застыл, с одной перчаткой на руке. Он смотрел на целителя выпученными глазами, поджав губы и, широко раздув ноздри, медленно вдыхал и выдыхал. Неожиданно, чиновник миролюбиво улыбнулся:

- А знаете, что? Я буквально только что вспомнил, что владелец обоза действительно назначал награду и за лошадей и за сведения о тов