Аннотация: Он не знает ни чего, кроме родных и привычных с детства подземелий. Что бы обрести свободу и вырваться на поверхность, он способен пойти на любые жертвы...
Изгои подземелий.
Сквозь темноту, пульсируя, струился слабый свет. Если хорошенько прислушаться, то можно услышать отдалённый, монотонный шум работы моторов, или других механизмов.
Свет исходил из щели в стене туннеля достаточный для того, чтобы сквозь неё мог пройти в полный рост человек. Лёгкие движения через расщелину в удобных кроссовках, и я за чертой более загадочной и опасной чем нижние туннели, где цена за проникновение - смерть.
Широкая шпага, преодалевая тиснения кольчуги, с металлическим свистом рассекла воздух. За этой отточенной до бритвенной остроты сталью кончается мой страх. Левая ладонь легла на рукоять даги за спиной.
Свет струился из ниши за металлической сеткой. Гиганские пропеллеры своими лопастями равномерно перегоняли воздух в трубопроводы, они гоняли не только воздух, но и размытые блики теней на полу и стенах. Вход был завален контейнерами в ржавых оболочках. Сваренная из арматуры лестница вела к двери у потолка, открывая вход к вентиляционным шахтам. Эта дверь и есть цель моей миссии - надежда на лучшую жизнь.
Старожилы большого ангара, крысы - единственные обитатели этого помещения, не выказывая ни какого внимания на меня, бегали по своим невидимым дорожкам.
Растворяюсь в темноте верхнего туннеля. Дорогу сюда я всегда найду; главное быстрее дойти до своих пока меня не перехватили.
Я скорее почувствовал слежку. Кто - то, необнаруживаясь, следовал за мной в темноте. Здесь, на спуске из верхних туннелей, среди множества разветвлений, всегда горел тусклый свет. В полосе на границе темноты и света я скроюсь от чужих глаз.
Слившись с тенью в нише стены и замерев, я наблюдал за появлением своей "второй тени".
Он внезапно возник из сумерка. Рыжеволосый, с такой же рыжей бородой, на голову выше меня, в офицерском мундире, опоясанный поясом с саблей - иранкой, в наплечной кобуре - револьвер. Думаю, что из своего арбалета я сделаю в нём дыру и со ста шагов, не то что с этих двадцати. Но надобность сверлить дыры отпала сама собой. Мой таинственный гость исчез также внезапно, как и появился. Выждав несколько минут, на свет устремился и я. Слабо освещённые туннели приветствовали меня своей пустотой и это не удивительно в такую-то рань.
До скользких тоннелей я дошёл, когда уже рассвело, и верхнее освещение начинало набирать свою обычную силу.
Я не знаю кто и с какой целью создал равномерное и абсолютно гладкое покрытие в средних тоннелях, но по их скользким покрытиям очень удобно передвигаться на коньках.
Прочные, стальные лезвия быстро закрепляются на моих кроссовках, и вот я уже несусь, с каждым разом всё быстрее набирая скорость.
Два отморозка кадета преградили мне путь. Они стояли по среди туннеля, широко крутя руками короткие мечи. И кто только выпустил этих идиотов в просторные средние туннели, они ведь только и годны для боя на узких городских улочках?
- Стоять!
- Твои документы!
- Кто тебе разрешил выезд при оружие, -
Наперебой галдели они.
- Да пошли бы вы куда подальше, помойное отребье, - сказал я одновременно оголяя шпагу. Если хотят подраться, то я не против попортить эти манекены на коньках. - Ещё не было случая чтобы разведрота спрашивала разрешения у таких засранцев как вы.
И это подействовало. Они атаковали одновременно с двух сторон. Клинки схлестнулись, звеня и разбрасывая во все стороны искры.
Самый проворный из кадетов лежал на катке в луже собственной крови и пытался заткнуть дырку в бедре - след от моей даги. Второй отморозок, не обращая внимания на кровоточащие порезы, кружил вокруг меня, оставляя за собой кровавые следы. Было видно, что он боится приблизится к радиусу действия моей шпаги.
- Что здесь происходит?
На катке показался круглолицый и толстобрюхий офицер кадетов. Грозно махая офицерской саблей, он однако, не спешил ко мне приближаться.
- Он отказался предъявлять документы и оказал сопратевление, - оправдывался лежащий на катке отморозок.
- Документы! - ревел голос офицера обращающего ко мне свой жаждущий расправы взор, - Кто тебе разрешил здесь разъезжать с оружием.
Мой ответ последовал незамедлительно. Офицер, конечно, не кадеты, но и я кое-чему обучен.
- Да пошёл бы и ты куда подальше. Мне указ только мой командир.
- По уставу комендантского часа ты обязан отсчитываться, - ни как не унимался офицер.
- Плевать я хотел и на тебя, и на твой устав. У разведроты свой устав и прописан он моим непосредственным командиром. Усёк.
Собор, мой командир, услышав сейчас мою речь, наверное, гордился бы мной. Чего не скажешь про стоящего напротив офицера.
Устремив на меня свой злобный, полный плохих намерений взгляд, он, широко замахнувшись саблей, хотел было кинуться на меня, но после громового раската его сабля раскалилась и сделав пируэт в воздухе упала на каток.
На нашей "арене" появился мой не давний друг - рыжебородая тень, скользившая за мной в темноте по лабиринтам верхних туннелей.
В его руке был револьвер и не у кого не возникло сомнений, что он им воспользуется. Из чёрного дула ещё валил дым. Интересно кто он на самом деле? Обычный офицер не станет за зря тратить патроны, их выдают скудно и за каждую стреляную гильзу нужно нести ответственность.
- Я здесь что-то расслышал про устав, не так ли? - обрушался он своим командным голосом к офицеру кадетов, - а не знаете ли вы мой дружок, что на разведку это не распространяется?
- Ну, я, - только и смог вымолвить офицер.
- А знаете, что может быть вам за подобные фокусы?
Было приятно понимать, что решающая сила на твоей стороне. Но всё же нужно было спешить, самовольство в верхних туннелях мне не простят.
Вернув шпагу и дагу на их законные места я уверенно спросил своего неизвестного покровителя:
- Если именно я вам больше не нужен, то с вашего разрешения прошу позволить мне покинуть вашу компанию. У меня есть безотлагательные дела.
Он сморщил бровь и ответил в том же духе:
- Спешите, молодой человек, а я тут пока проведу разъяснительную работу с некоторыми индивидуумами.
На мой взгляд провинившийся офицер готов был уже чисто сердечно раскаяться, лишь бы его отпустили.
Когда я появился в своём гарнизонном городке снова наступили сумерки. Караульные Синий и Бонзай, мои старые кореша, пропустили меня без пароля. В окнах казарм и всевозможных строений ярко горел свет, давая дополнительное освещение взамен потухших ламп.
В просторной комнате было светло. За большим письменным столом сидел с обнажённым, мускулистым торсом человек. Его бритая голова была опушена вниз. Тугая косичка, толщиной в хороший кулак, спадала на плечо покрытое всевозможными татуировками. Если бы этот человек поднялся мне пришлось бы смотреть на него снизу вверх - роста в нём под два метра. На столе помимо бумаг и карт лежала обнажённая казацкая шашка и наган. Мощные, и для незнающих тяжеленные кулаки, лежали, подмяв под себя неизвестный мне план на столе.
Когда моя тень скользнула по нему, он оторвал взгляд от стола и устремил свои заспанные голубые глаза на меня.
- Ты это сделал Аза? - хрипло спросил он.
- Так точно, - отчеканил я.
- Молодец! Я верил в тебя, а теперь отдыхать. Ты уже сделал для меня всё невозможное.
Утром, едва задребезжал рассвет возле проходной возникли люди в серых рясах с накинутыми на голову капюшонами и заткнутыми за пояс катанами - то были наставники, особая каста тайной полиции.
После долгих препираний и обменов паролей караул был вынужден пропустить их на территорию части. Бесшумно скользя между казармами два десятка наставников проверили все выходы и, рассредоточившись на ключевых местах, замерли в ожидании своего настоятеля. Местные вояки не обращали бы на них никакого внимания, кабы не острые сюрекены в их метких руках.
После тщательно проведённой процедуры по "зачистки местности", на территории части появился человек скрытый под белой рясой в окружении дюжины телохранителей - то был всеми известный настоятель Оттон, всесильный шеф тайной полиции.
-Здравствуй, Собор! Давно тебя не видел.
В комнату вошёл человек в белой рясе. Его гладкий череп был смазан машинным маслом и слегка поблёскивал на свету, вполне дружелюбная улыбка была перечёркнута шрамом тянущимся от левого виска до самого подбородка, чёрные глаза горели огнём, отражаемым светом лампы. Он считался бы гигантом, если бы не человек напротив, возвышавшийся над ним на целую голову.
- И я рад встречи с тобой Оттон, - процедил Собор, одновременно натягивая штаны, торс, однако, решил не прикрывать, - не ожидал от вас такой прыти учитель.
- Приходиться спешить. Калигула что-то подозревает. Я советую тебе переходить к открытым действиям. Пройдёт ещё пара дней и будет уже поздно, на меня рассчитывать не стоит. Как только ты уйдёшь, мне придётся скрыться.
Оттон без приглашения опустился в удобное кожаное кресло и, впервые со вчерашнего дня позволил себе расслабиться. Собор заварил покрепче кофе, достал кружки и сел напротив.
- Учитель, не стоило рисковать и появляться здесь. Можно было обойтись посыльными.
- Эх, Собор, знал бы ты в каком мы погрязли дерьме и потом у меня для тебя гостинцы и хорошие новости. Но для начала скажи. Ты доверяешь вестям с верха?
Собор улыбнулся. Ещё бы он не доверял, Аза - человек проверенный, его гордость, лучший из учеников. Вслух сказал другое:
- Информатору даже собственную жизнь доверю.
- Твой ученик?
- Из лучших, учитель. Аза далеко пойдёт, если выберется из этой заварухи живым.
- Ты, Собор, у меня тоже лучшим был, даже меня превзошел, но не об этом я сейчас говорить буду. Вот держи гостинцы, - сказав Оттон, достал из-под рясы толстую пачку с патронами к нагану и четыре ручные гранаты. - Это всё чем могу помочь.
Хотел добавить свою берету,но решил, что и самому вскоре она сгодится.
- Спасибо учитель. F-1 очень даже пригодится, туннели этим не попортишь, а Эффект покруче чем от взвода курсантов. Да, удружил.
- Новости тоже приятные. К тебе по дороге присоединится наш лучший проводник - Леший. Твой старый знакомый.
- И на этом спасибо, в долгу не останусь, вы меня знаете.
Оттон провёл пальцами по мягкой обивки кресла. Теперь ему было неизвестно, когда ещё он сумеет вот так наслаждаться отдыхом.
- Завершай свои дела и уходи, Собор, чем раньше тем лучше. Возьми с собой свою бригаду, и вместе с Лешим вы сумеете проложить путь к спасению, огибая все посты. Калигула хитёр, боюсь как бы он уже обо всём не догадался.
- Ни чего, учитель, обломится ему на этот раз. Как только доберёмся до пульта и отключим защиту, даже первый пост его не спасёт от расправы.
Позже, когда настоятель вместе со своим окружением удалился, Собор, направился в казарму передовиков. В этот раз подчиненные старались ему на пути не попадаться, видок у него был ещё тот.
Аза лежал на койке, отдыхал. После утомительных скитаний по верхним туннелям его тело наконец-то было расслаблено.
Надоедливый гомон нескольких дюжин глоток вдруг резко оборвался. По казарме шепотом пронеслась команда"подъём". Аза уже рефлекторно собирался подняться, как от неажидонности растянулся на койке в стойке "смирно". Над ним возвышалась фигура Собора с обсалютно плохим настроением и намерениями.
- Аза, ты немедленно должен отправиться в город. Предупредишь старейшину об начале операции и скажешь чтоб не мешкая сваливал. У тебя одна нога здесь - другая там. Приказ понял?
- Так точно!
- Вот и молодец. Выполнять!
Возле центральных шлюзов толпились зеваки, приезжие и сторожа с скучающим видом вооружённые заряженными аркебузами на пьезо элементах. По закону никому не разрешается входить в город при оружии, но военным и лицам при исполнении дозволяется иметь личное холодное оружие.
Сняв лезвия с кроссовок и поправив бандану на виду у сонных сторожей, я беспрепятственно прошёл на территорию города.
Город Сно представлял из себя множество переплетений всевозможных переходов между основными двумя туннелями, где высота перехода не превышала и трёх метров.
Ближе к полудню я таки отыскал требуемый мне туннель. Староста был человеком со странностями, и хоть я виделся с ним всего пару раз, могу в этом заверить всех. Разве может человек такого высокого ранга вести образ жизни отшельника и быть скрытным и осторожным во всех своих действиях. Туннель, где была его квартирка, считался обителью для людей с заработком ниже среднего уровня. Здесь даже днём всегда стоял сумрак, лишь местами гоняемый единичными уцелевшими фонарями. Поговаривали, что до Большого Бунта этот туннель ничем не отличался от множества других, но после применения особого разрывного оружия бастующих вместе с освещением разметало словно пыль метлой по туннелям.
Шлюзовая дверь старосты была открыта настежь. Сомневаюсь, что старик случайно позабыл её запереть. Не знай я его - может и прокатило бы. В темноте я видел и ориентировался неплохо, но всё же далеко до кошачьего зрения. Свист вылетающего клинка из ножен, этот до боли знакомый звук, побудил меня к действию. Столь же стремительно покинув свои гнёзда, шпага и дага заняли свои боевые места в моих ладонях.
Их было трое, когда ловушка раскрылась, они покинули свои насиженные места. Беспечные люди, понадеялись на численный перевес - не был бы я лучшим учеником, если бы Собор не доверял мне проворачивать операции в одиночку.
У двоих шпаги, третьего выдавал кривой отблеск сабли. Окружив меня полумесяцем они атаковали.
Звеня клинки приветствовали друг друга.
Воин ночи, размахивая саблей, решил зайти ко мне со спины, его партнёр выставив перед собой остриё шпаги сделал выпад, вероятно последний в своей жизни.
Дага встретила его клинок с протяжным, металлическим скрежетом сопровождающийся выбросам множества искрящихся осколков стали, особенно заметные на фоне ночи. Шпага, поднырнув под чужую полоску металла вошла в тело её владельца и оставила после себя ощутимое отверстие.
Провернув клинок шпаги я выдернул её из тела неприятеля. Быстрый скачёк и моя дага скользнула по горлу уже поверженного противника.
Откуда-то с права возникла тень и стремительно размахивая слегка изогнутым мечом - катаной столкнулась с другой преднозначеной для меня убийцей-тенью. Клинки сошлись. Ох, как оба они хороши, но против наставника, а это был несомненно он, трудно устоять и обладатель шпаги словно тряпка шмякнулся на пол.
На этом эпизоде последний из убийц пришёл в себя и прыгнул с явным намерением на лету снести мне голову. Его тёмный силуэт ещё парил в воздухе, тогда как моя шпага уже готовилась пронзить его органы пищеварения. Но, хитёр подлец! Вовремя подставленная сталь его клинка отвела в сторону ожидаемую прокола мою шпагу. Однако, спасовал перед дагой, внезапно прорезавшей темноту и за одно рёбра вместе с лёгким. Дикий крик оборвал последнего на сегодня вестника смерти. Осталось только переубедить хладнокровного наставника словно скользившего в моём направлении с явным намерением изрубить меня в капусту.
Лёгкий клинок шпаги принял на себя не менее лёгкий клинок его катаны. Дзынь, и его меч, соскальзнув, снова взлетел и устремился ко мне, огибая шпагу. Дзынь, сноп искр, и разящие лезвие катаны снова отбито, на этот раз его приняла дага.
Он не дурно работает мечём, но и я кое-чему обучен. Некоторые приёмчики из личной коллекции Собора, который бесспорно является одним из лучших мастеров клинкового, и не только, оружия.
- Может хватит рубится? - попытался я начать диалог, - Или у вас наставников принято вначале голову снести, а потом уже выяснять с её владельцем отношения?
Меч опустился, но не настолько, чтобы снять напряжение. Возникла искра и темноту прорезал голубой огонёк газового фонаря. Свет не яркий, но достаточный чтобы разглядеть неприятеля.
На меня смотрел голубоглазый парень лет двадцати, некрупный, примерно моей комплекции, насколько можно судить по габаритам его рясы.
- Хм, не догадывался, что против меня был разведчик, - заголосил ещё мальчишечий бас.
- А ты наверное хотел здесь увидеть голых баб?
- Да нет, просто проходил мимо услышал резню, подумал опять здесь щёголи режутся, вот и хотел проучить, - констатировал он и неуловимым движением отправил свой меч в ножны.
Следуя его примеру мой клинок отправился туда же.
- Ладно, проехали. Ты всё таки мне жизнь спас. Меня зовут Аза, вторая разведрота, - сказал я и протянул для пожатия руку.
Он немного помялся, но руку пожал.
- Дикса. Младший наставник.
- Вот и по рукам.
Я хлопнул его по плечу. Чувствую и достанется же мне от Собора, если продолжу в том же духе наше братание. Какое-то чутьё подсказывало, что и Дикса был бы рад побыстрей упидалиться отсюда, вероятно и он неспроста здесь ошивался. Сейчас небось мечется, не знает, как бы побыстрей отрапортоваться. У наставников не то что у нас - дисциплина.
- Ладно, Дикса, ты меня уж прости, но похоже нам с тобой пора сваливать. Очень не хочется сейчас мне общаться со стражами.
- Ты прав Аза, - глаза Диксы, как будто загорелись от возможности улизнуть побыстрому, - кто-нибудь да стуканул, знаю я этот народец.
- Тогда прощай Дикса и спасибо тебе за помощь. При встрече в долгу не останусь.
- Не парься, мне это ничего не стоило. Удачи, вояка!
На этом моё знакомство с младшим наставником закончилось. Но чувствует моё сердце, я с ним ещё повидаюсь.
В командирской комнате большой человек с бритым черепом и тугой косичкой на затылке, выслушав вошедшего молодого человека в бандане, пришёл в ярость.
Молодой разведчик хоть и был прекрасно сложен, однако, ни шёл ни в какое сравние с его апонентом. Аза, а это был именно он, попытался ретироваться и в конечном итоге втиснулся в угол между шкафом и столом. Громадные кулаки командира, для знающих, были ой как тяжелы, а остановить его в гневе ещё никому не было под силу.
Малость покрушив мебель, Собор остановился. Сорвав на не виновном дереве свою спесь, стал приходить в себя.
- Аза, мы немедленно выступаем. Ты сейчас пулей летишь в казарму, берёшь взвод охраны и дуешь в оружейную. Выметишь её подчистую, на раздатчиков забиваешь, можешь даже особо буйным в рог засадить я разрешаю. Я в караул и на пост - мы через два часа выступаем. Исполнять!
- Так точно!
Аза, вытянувшись, направился к выходу, стараясь особо не замарачиваться, чеканя шаг.
Как только Аза удалился, Собор достал из сейфа всечастотную, армейскую рацию и набрав нужную частоту, быстро произнёс избегая пеленга:
- Операцию активизирую через два часа по особым обстоятельствам. Альфа раскрыт. Следую плану. В точке встречи жду инструкции и обещанного, доверенного человека. Конец связи.
Отключив рацию и вытащив из неё батареи, Собор, открыв шкаф достал полевую форму и чёрную кирасу.
Старший раздатчик, разбуженный бойцом из взвода охраны, так как его служащие заартачившись получили по физическому замечанию и были уже не способны к пояснительной беседе, сильно орал и сопротивлялся пока его вели ко мне. Рядовой, что конвоировал столь важную особу, подталкивал его толстый зад полуторным мечом. При виде двух дюжин людей с взведенными аркебузами пламенные речи по поводу скорого появления роты патруля со всеми вытекающими для нас тяжёлыми последствиями иссякли.
- Что произошло? - сухо выдавил он. Ведь может и война началась
- Мне нужны ключи от склада, на то есть личное разрешение командира роты.
Мой вопрос его несколько встревожил и, сжав не видимый кулон под рубахой, он выдал целую тираду на неизвестном для меня языке, после чего уже понятно произнёс:
- Это невозможно. Для этого нужно получить разрешение самого генерального штаба, а не какого-то камандиришки.
За такие слова лично Собор бы с одного удара кулаком снёс бы эту никчёмную голову. У меня же кулаки поскромнее и силища в них кардинально меньше. Поэтому я ограничился сломанной челюстью и потерями чувств настойчивого бюрократа - раздатчика.
Отправив в нокаут этого дурака, я сорвал цепочку с его шеи. И точно! На ней болтался ключ. Ну не сносить же право двери и будоражить сигнализацию.
Обрадованный долгожданной находкой, я скомандовал:
- Всё мужики, за дело, берём всё по моему списку.
Как и было заранее оговорено, ровно через два часа рота разведки в полном составе с двумя электрокарами, доверху гружёными оружием, выступила в направлении затопленных туннелей. Ещё через час весть об этом инциденте облетела все туннели и на перехват саботажников устремились элитные части обьеденённых туннелей.
Познее, акуратно заметая за собой следы, разведчики изменили своё направление. Теперь они шли к намеченной цели - пусынным дюзам, где их уже ожидал лучший во всех туннелях проводник по псевдониму Леший.
Постепенно темнота заполнила пространство, верхнее освещение перешло в ночной режим. Здесь в пустынных дюзах было не как везде. Темень подкрадывалась внезапно и скрывала с головой. Это обстоятельство хорошо использовали всевозможные кочевые племена, и с наступлением тёмного периода суток следовало держать ухо воостро, а острый клинок рядом, если не хочешь нарваться на лезвенно отточенные сабли и ножи качевья. Но и с наступлением светлого периода суток не следовало расслабляться: туннели здесь обширные и шайки степных беспризорников то и дело возникали внезапно, а кочевая стрела пробьёт любую кирасу на завидном расстоянии.
Собор отправил меня и ещё двух бойцов сделать вылазку. За старшего был Угрюмый, и, хотя, кличка соответствовала его повседневной физиономии, он считался матёрым диверсантом, специалистом по тайному проникновению. Поговаривали, что Угрюмый в зад заглянет, даже не заметишь. Но на самом деле мог в чужой лагерь проникнуть, и не один часовой не засечёт, а может заодно и всех часовых снять. Правда, Собор его в этом деле обойдёт, ещё и фору даст, но то Собор, не человек - легенда. Третьим был Синий, мой хороший знакомый, его взяли не за таланты по ночам лазить, просто парень уж чрезмерно ловок. Ножиком на шорох в темноте с двадцати шагов в яблоко попадёт.
Обследовав ближайшие окрестности на пару сотен метров вперёд, мы ничего не обнаружили. Да и не крался никто. На гравии, покрывавший всю эту часть степи песчаных дюз, бесшумно пройти было невозможно, плюс местами он был сыпучим и постоянно норовил затянуть в свою глубь.
В боковом ответвлении гигантского ангара, Угрюмый, обнаружил отхожий туннель, в конце которого дребезжал слабый свет костра. Посовещавшись, решили осмотреть предполагаемую стоянку местных туземцев. Разделились. Угрюмый должен идти по правой стороне туннеля, я по левой, а Синий по серединке - страховать.
Только глухой мог не услыхать моего шуршания по гравию. Мышиный писк, сигнал Угрюмова об приблизившейся опасности, стоил бы мне жизни, не оступись я на гравии. Тяжёлый, чугунный шар, ведомый увесистой цепью, смазанный нутряным жиром для бесшумности, снёс бы мне голову с одного удара, не растянись я на камушках.
Выпустив арбалетный болт я притих.
Тишину нарушил нападающий. Второй раз шар взлетел в темноте, описал дугу и осел в мелких камушках рядом со мной. Надо было дотянуться шпагой до гада, но скорее всего он здесь был не один, да и попробуй в этой темени засадить свой клинок точно в цель. Побеждает тот, кто смышлён.
Прошуршали по гравию, потыкали немного пикой камушки и потихонечку стали рассасываться профессиональные постановщики западни в тихих просторах степи пустынных дюзов.
Сколько времени лежал не знаю, но скорее всего до рассвета ещё далеко. Помню, что в стороне Угрюмого стоял такой шум, что взбудораженная пыль нескоро осядет. Малой кровью ветеран не обойдётся, я это знаю. С Синим не ведаю что приключилось, может и пронесло его от путанных сетей. Ещё знаю, что тащили кого-то в сторону костра, знаю по звуку, где именно расположены часовые.
Понемного стал ползком пробираться к чужому лагерю. Вот наглецы! В открытую, никого не боясь, спят подле костра. Надо проучить.
Костёр догорал, медленно пережёвывая сучья и куски пластмассы. Вокруг огня расположилось чуть больше двадцати воинов в лёгких рубахах и ещё десяток в карауле. Из темноты доносилось лошадиное ржание. Пони - степные лошадки, паслись вдалеке. Короткие копья стройными рядами были собраны в стога. Я присмотрелся, кажется, луки степняки оставили в сёдлах. Это хорошо, что только ножи и сабли.
Рядом с костром виднелась фигура Угрюмого, связанного по рукам и ногам. Лицо сияет, довольное: значит большую цену заплатили кочевники за его пленение. Подле него, покрытый синими пятнами, лежал связанный Синий, мордой в гравий. Ещё одна неизвестная мне персона в зелёной кольчуге лежала связанной у костра. Его глаза, выглядывая сквозь узкие прорези век, были наполнены лютой злобой.
Кажется, меня никто не заметил. Избегая освещённых костром участков я крадучись приблизился к Угрюмому. Его пальцы играючи выстучали кусочком камня об камень морзянку.
" Я знаю, что ты пришёл спасти нас. Скорее развяжи мне руки и Синему, так же не забудь про узкоглазого. Понял?"
Как тут не понять. Нож скользнул по верёвке, освобождая затёкшие руки и ноги. Ещё какие-то мгновения и Угрюмый полностью властен над своим телом, ещё мгновения и Синий с незнакомцем присоединяться к нему.
Я не дооценил этого малого в зелёной кольчуге. Едва он освободился, как вытащил саблю из ножен, со свойственным любому клинку скрежету, у ближайшего спящего бандита. Не дожидаясь пока он придёт в себя после глубокогого сна, обзавёлся ещё одним клинком. И тут началось такое...
Степняки повскакивали, похватали, что под руку попалось и громко вопя, кинулись на нас.
Предусмотрительный Угрюмый загасил костёр, и в опустившейся темноте началась потасовка. Кто кого, уже было не разобрать. Мгновенно вытащив свои клинки я так и не смог уразуметь чьи выпады я парирую и кого атакую. Пару раз моя шпага с дагой протыкали неизвестную плоть, но чаще всего мне приходилось уклоняться от неистово свистящих сабельных ударов.
Так бы мы и коротали время пока наши потёмки вдруг не осветили мощные прожектора и взвод солдат, в синих банданах, вооруженные арбалетами и ружьями не взяли нас на прицел. После чего жёсткий как сталь голос Собора, усиленный мегафоном, потребовал от всех сложить оружие. В противном случае он пообещал, что лично будет его забирать, но уже у покойников. Последний из аргументов подействовал, и к ногам солдат было сброшено не густое вооружение ночных бандитов. Нас же встречали, как "героев": хлопали по плечам, посмеивались - хорошие разведчики столько шума не производят.
Подошёл Собор, могучая ладонь легла мне на плечо.
- Ещё раз так оплошаете и я саморучно вас вздёрну за ноги.
Синий как-то сразу поник, а Угрюмый только хмыкнул. Ему ли не знать Собора. Раз живы значит всё путём, а то что раскрыли себя на задании - бывает, лучше смотреть по сторонам будут в следующий раз.
Привели того малого, кто заварил всю эту кашу. Парень шёл спокойно, без неприязни, оружие сдал даже раньше всех. В глазах больше не было того сеющего смерть блеска.
- Звать тебя как? - спросил Угрюмый, - или ты предпочитаешь отмалчиваться?
- Аланом меня зовут, я из рода Орды.
- Так ты монгол! - уже веселее уточнил Собор, его могучая ладонь легла парню на плечо, - вот и отлично, покажешь нам ближайшую тропу до туманных Альбионов. Или мне наврали про степняков Орды, которые всеведущи в песчаных туннелях?
Алан грозно посмотрел в глаза командира. Когда гнев за оскорбление рода прошёл, он вымолвил:
- Вы спасли меня от копчёных, за это я проведу вас самым коротким путём.
- Отлично. Ты молодец Алан.
Тяжёлая рука Собора отпустила плечо монгола.
- Я должен идти впереди. Иначе мои родичи посчитав вас чужаками будут биться, а биться они умеют.
- Мы тоже не пальцем деланы, - парировал Угрюмый.
Всего повязали двадцать шесть копчёных. Большая часть ночных хищников имела лёгкие и тяжёлые рубленные раны, причём большую часть ранений копчёные нарубили себе сами, двое вообще были порублены до неузнаваемости.
Копчёных обливающихся кровью и слезами, а это понятно - после ночной резни Собор приказал реквизировать всех лошадок и всё добро вместе с оружием, рассадили вдоль стены.
Когда верхнее освещение заработало на побитую шайку было горько смотреть. Алан говорил, что копченым теперь точно хана. Ведь если они всё-таки сумеют пешком и без оружия добраться до стоянки своего племени тех уже и след простынет. Ни кто не станет дожидаться этих неудачников, главное обезопасить племя сменив стоянку. Собора всё это как будто не волновало. Сумели ночную засаду справить, пускай теперь из неё вылезут.
Третья часть нашей роты образовала что-то вроде лёгкой кавалерии. Снабдив всёх саблями и отобранными у копченых луками, Собор, раздал всем так же пистолеты со скудным запасом патронов. Старшим назначили Угрюмого. Монгол Алан должен был сопровождать группу и помимо разведки и обеспечения прикрытия выполнял обязанности проводника.
Ближе к ночи пришли плохие новости: разведка засекла целую орду наездников, насчитали не меньше трёх сотен сабель. К какому именно племени они относились распознать не смогли. Толи хазары, толи копченые - поди разбери в сумерках и с такого расстояния, а степняки из далека все на одно лицо и снаряжены одинокого: сабля, пика да лук со стрелами.
Ночью Алан вместе с Угрюмым пошли на вылазку. Я просился с ними, но упёртый Собор не позволил. Сказал, что после позорной ночной резни я ещё долго даже в сортир без проводника не схожу. На него я не в обиде, ведь по сути конечный пункт нашей миссии найду только я один.
Среди ночи в лагерь въехало пятеро всадников. Все пятеро спешились. На встречу к ним вышел один Собор. Двое были свои: Угрюмый с Аланом. Остальные такие же, как и Алан, дети кочевья. Вперёд вышел представительный малый. Собор даже удивился, как это такого здоровяка выдерживает бедное пони. И всё же он был ниже командира роты, который ко всему же ещё был его шире.
Бритая голова со свисающим чубом поклонилась.
- Рад встречи с тобой, Собор, чья слава бежит впереди одарённого ею. Я, Лис, воевода северных монголов.
- И я приветствую тебя сын Орды. Что привело тебя со своими людьми в эти скудные на жатву просторы, где даже копченым негде подбирать объедки, - как всегда невозмутимо отрекошетил Собор.
Монгол ответил не скоро, долго продумывал слова.
- Нам объявили о премии в один талант золотом, который обещал дать Калигула за ваш разгром или пленение.
- Так чего медлишь? Или надеешься на нашу сдачу. Тогда зря надеешься, и людей мало с собой взял. Чтобы моих головорезов побить в трое больше надобно.
Монгол Лис искоса посмотрел на Собора своими узкими глазами.
- Зря ты так. Я с миром к вам пришёл. Хочу помощь предложить. Вы моего племянника Алана из плена спасли. Со мной пять сотен, мы вас до туманных стойбищ доведём и никого не подпустим. Ни кто не сможет вас выследить. Сделаем всё по тихому. Так как, командир?
- Что ж, спасибо Лис. Проходи в мой шатёр, чая попьём.
Из повреждённых ещё в древности трубопроводов, шипя, выходил пар. Здесь трудно было дышать, создавшийся парниковый Эффект напоминал банную парилку. Парило так, что некоторые воины лежали без чувств.
Люди живущие в средних туннелях называли эти места туманными аль ионами. Скорее всего за туманную атмосферу, затопленные пролёты и островки суши с невыносимыми условиями для жизни. Кочевые племена, такие как монголы, хазары и копченые называли их туманными стойбищами. За сочную траву в достатке росшую вдоль разливов теплосетей. В глубь кочевники уходить побаивались и стоянок рядом не делали. И не мудрено, туманные стойбища тоже были обитаемы. Там жили полудикие племена - готы. Если ненароком задержишься на сочном лугу до сумерек то домой можешь и не вернуться. Готы были отважным племенем и об их мечи было переломлено немало мечей чьи хозяева слишком много о себе мнили.
Монголы как и обещали благополучно доставили нас до границы с туманными альбионами. Дальше нам предстояла идти самим. Кочевая тактика закручивания карусели с последующим расстрелом противника, здесь терпела полное фиаско. В отличие от степей тут не было место где можно было всадникам развернуться. Вместо этого наездники загоняли себя в ловушку, где их аккуратно резало и кромсало гордое готское племя. Не стоило и говорить, чтобы монголы задержались.
Я попрощался с Аланом, мы обнялись. Всё таки неплохой оказался этот парень - монгол. На прощанье он хотел подарить мне свою саблю. Я сказал ему, что зачем мне она, мне пешему больше прока от шпаги. Тогда он снял с седла превосходный хазарский лук, лёгкий и компактный, но от этого не менее смертоносней. Также надел на меня колчан полный лихих бронебойных стрел. Я подарил ему превосходный боевой нож, и мы распрощались.
После того, как монголы скрылись, Собор приказал готовиться к обороне. Я его прекрасно понимаю, пока не покажешь врагу свои зубы, он не перестанет точить на тебя нож и тогда берегись, если проворонишь его прыжок.
Готы, если и знали о нашем существовании на их территории, тот никак не проявляли своего недовольства. Было спокойно, бурлила вытекавшая из трубопроводов жидкость, удушливый пар прожигал до костей. К вечеру в лагере появился мой старый знакомый, тень ступающая по моим следам в верхних туннелях.
Часовой не заметил, как к нему скользнула тень. Взгляд вырвал из облака пара чужие глаза, тогда он пришёл в движение. Панический ужас охватил его, когда сильные руки сжали тело и бросили, как котенка на пол. Незнакомец наклонил голову и разгладив усы спросил:
- Звать как тебя воин?
Солдат перетрусил, но смекнув, что убийство и плен ему не грозит, ответил дрожащим от волнения голосом:
- Банзай.
- Так вот Банзай, веди меня в лагерь к Собору. А пароль твой Леший.
Глаза у солдата округлились.
- Тогда зачем напал?
Неизвестный улыбнулся.
- Для того, что бы ты дурная голова, не наделал слишком много лишнего шума. Место здесь неспокойное. Готам ни какая награда не нужна, только дай подраться.
- Так они всё равно нападут?
- Конечно! Держи ухо востро, солдат.
Банзай привёл в лагерь незнакомца. Возле своего шатра стоял Собор уперев мускулистые руки в бока. Увидев старого знакомого он крикнул:
- Давненько я Леших не встречал в лесу, думал перевелись.
- Так ты не там бродишь Собор, - парировал Леший, - вот тебя никто и не напутствует.
- Здорово дружище, - Собор обнял друга, - сразу, как только получил от тебя сообщение, вышел встречать. Я ещё не забыл о твоей пунктуальности.
- Ещё бы, сам такой.
В шатре было спокойно и уютно. Два уже давно немолодых и отчаянных человека вели довольно дружескую беседу, плавно перетёкшую в деловую встречу.
- Ты уверен, что преторианцы уже возле готских болот.
- Собор, ты меня давно знаешь, думай, что говоришь. Я тебе дезу ещё ни разу не сливал.
- Ладно, прости. Сколько по твоему нам осталось до встречи с самим Центурионом, ведь я не ошибаюсь, и ведёт их он.
- Ты как всегда прав, Собор. Но ни это сейчас самое главное. Неровен час, и готы попрыгают на наши баррикады.
- Да, дружище, отобьёмся. А ты помнишь, как мы с тобой тогда возле залива?
- Не спорю, но тогда время было совсем другое и мы были другими.
- Знаю, однако, иногда мне хочется вернуться в то время.
- И взвалить на свои плечи непосильную ношу. Я ещё не забыл, как ты меня спас и тащил под ливнем стрел истекающим кровью.
- Ты поступил бы со мной так же, будь я на твоём месте.
- Хватит о грустном, прошлого не вернёшь. Подымай войска, Собор. Я уверен, что готы уже рядом. У них сейчас заправляет Охра, и он нам не даст встретить рассвет спокойно. Если прозеваем первую атаку, второй им уже не потребуется.
Как только стемнело, Собор приказал всем вооружиться и занять круговую оборону. Меня он перебросил на левый фланг, где заправлял Леший.
Я стоял по пояс в воде, сжимая упругий лук Алана, бронебойная стрела постоянно норовила сорваться с тетивы и улететь в пустоту.
Темнело здесь не как везде, а быстро и в облаках пара было не разглядеть даже собственных костров.
Ближе к середине ночи раздался предсмертный крик нашего часового. Следом за криком, яростно воя в пару сотен глоток, на нас бросились готы.
В эти самые мгновения, когда готы уже набрали нужный темп и неслись на нас безумной толпой по знакомым с детства тропинкам, Собор приказал включить прожектора. Ночную темноту прорезали десятки световых столбов, они разогнали мглу, и сотни готов завыли в бессильной злобе не в силах остановить свой бег. Многие падали ослеплённые, но основная масса размахивая железом приблизилась в плотную к первым баррикадам.
Залп десятков арбалетов и аркебуз заставил замедлить движение толпы. Мой лук щелкнул тетивой, отправив в самую гущу врагов стрелу.
За первым залпом последовал второй. Не стихали пистолетные выстрелы, местами бойня переросла в рукопашную резню. Звенело железо, свистя проносились пули и стрелы. Готы завязли в нашей обороне. На наш фланг рукопашная сместилась внезапно. Секунды назад клинки мелькали вдали, и тут раз - готы наседают уже на нас, размахивая прямыми мечами и секирами.
Бородатый детина возник передо мной внезапно. Без замаха его булава чуть не вбила мою голову в плечи. Натянув лук я послал в него стрелу, целясь поближе к сердцу. Он ещё не успел упасть, когда моя шпага с шипением покинула ножны, сегодня она щедро испъёт крови.
Плотный строй лихих головорезов разметал наше отделение к стенам туннеля, разделил, предоставив каждому пробираться к своим самостоятельно.
Готы смеялись обступая меня. Их сокрушающий строй распался и теперь славу каждый наживал самостоятельно.
Забавлялись словно с ребёнком. Один с топором и круглым щитом слева, второй с внушительным мечом занял позицию справа. Начал левый. Прикрывшись щитом, он приблизился, и с лёгкостью махнул топором. Правый, не мешкая, рубанул мечом. Тут бы мне и сгинуть, спасли отточённые Собором рефлексы. Уклонится от топора в лево. Принять меч дагой и пырнуть правого шпагой.
Получилось.
Топор пропел свою песню снова. Увязая в иле я потерял в маневренности. Мои выпады всё чаще уходили в пустую. Ещё пара готов присоединилась к нам. Теперь обливаясь потом я стоял, как загнанный зверь, и отбивал всё слабеющей рукой удары.
Гот, спрятавшись за щит, прыгнул. Он не долетел до меня каких-то пол метра, упал в воду, выронил топор. Первая пуля прошила щит на вылет и задела плёчо, вторая попала в голову.
Из сумрака возник Леший и опустив револьвер саблей добил оставшихся возле меня противников. С Лешим мне не тягаться, сделает как ребёнка.
- Ну, что пригорюнил, боец?
Его глаза словно сияли не сокрушающей злобой. Так же как и у Собора, когда он приходил в бешенство, и остановить его в такие минуты казалось, смогла бы только заговоренная пуля.
Вот выдержка, я уже выдохся, а он даже не взмок.
- Воины не унывают в бою, товарищ командир, - выдал я фразу заученную ещё из учебников в учебки, - они могут позволить себе только одну слабость: уровнять дыхание перед очередным сражением, столь же значимым, как и предыдущее.
В первые я увидел улыбку на его лице. Я благодарен ему за опёку, с самой первой нашей встречи он следит за мной, как за своим сыном.
- Собор не зря просил приглядывать за тобой, Аза, ты хуже ребёнка.
Я не обиделся. Вот стану таким же крутым, тогда посмотрим.
Леший вытряхнул из револьвера стреляные гильзы и не найдя им замены покачал головой. Чего расстраиваться? У готов в этом ночном рейде кроме ручного железа ничего не было. Наши давно уже перешли в рукопашку, лишь кое-где слышались единичные выстрелы, и летали уже редкие стрелы. Что касается меня, то мой колчан был пуст, и я нисколечко не грущу по этому поводу. Захотели бы на нас напасть скажем те же копченые и конец настал бы для всех, даже готы не успели бы рассосаться по своим норам. Враз бы всех закидали стрелами.