Находку женщины отмыли холодной водой с мылом, насухо протерли тряпочками до зеркального блеска.
- Осторожней, осторожней не сломайте чего-нибудь, - инструктировал мойщиц первый заместитель, доставивший ценный предмет на базу в самом безопасном месте - под мышкой. Под мышкой теперь чесалось. Аристарх Христофорович мужественно переносил физические муки, и даже великодушно, в порыве христианской любви к ближнему, попросил Главу отметить благодарностью главного редактора за творческий подход к делу.
Скупых комплиментов в свой адрес главный редактор не услышал: он спешно, боясь опоздать к отъезду, занимался большой стиркой на берегу озера, месил кулаками в одной куче - пиджак, рубашку и брюки. Стирка получалась малоудовлетворительной, ингредиенты черепашьего брюха пропитали модную ткань, как протухший клейстер.
На Лапшу потратили усилий поболе. Его вынесли из пещеры, прислонили спиной к стене и попытались привести в состояние трудоспособности. Бесчувственный изобретатель, дыша бурачным перегаром, долго отказывался принимать вертикальное положение, и все норовил свернуться калачиком. После водных процедур и массажа ушей, он соизволил открыть глаза.
-Эта твоя коробка, Мобила? - приступил к допросу Кабанчик.
- М-моя, - признал Гелий Федорович. - Р-рассольщику д-дайте.
- Ага, щас, шнурки поглажу по побегу за квашеными ананасами. Аппарат запустить сможешь?
- Н-не-ик. П-праграмма н-нужна.
- А коробке твоей что? Огурцы?
- З-зип-п.
- Мне хоть сип, хоть охрип, абы заработала. Нажмать на свои клавиши сможешь?
- С-сначала н-налей.
С наливанием возникли проблемы. Никто не представлял откуда изобретатель качал алкоголь. Может, вакуум из космоса перегонял, с него станется. Кабанчик пожал плечами:
- Чево я тебе налью, компоту? Клизму ведерную хош вставлю?
Наивная Верочка ринулась потрошить медицинские припасы базы в надежде найти что-нибудь спиртосодержащее.
Но опытный Штопор успел поймать порхающую добродетель за подол джинсовой юбчонки:
- Погоди, красотка, не суетись. Нам его опохмелить нужно, а не вырубить на пару суток. Есть у меня народный рецептик, щас сделаем из него огурчик. Дайкось нашатырька чуток.
В литровую банку с водой Штопор добавил несколько капелек нашатырного спирта, круговым движением взболтнул жидкость, и сунул посудину в зубы Лапше:
- Глотай, болезный, микстуру. Мозги прочищает до самого нутра похлесче кайенского перца.
- Душу Богу не отдаст? Зело вонюче твое снадобье, - предостерег батюшка и перекрестил Лапшу.
- Не отдаст. От этой штукенции чертям тошно бывает. А вы богу, богу...
Аналог кайенского перца шумным водопадом стек в раскрытый рот, и попытался протиснуться в пищевод. Пищевод, давно не исполнявший своих обязанностей по причине вынужденного поста и запоя хозяина, по привычке пропустил несколько глотков, но, распробовав, что ему подсунули, наотрез отказался принимать народную микстуру.
Поздно!
Как объяснил Штопор, отпрыгнувший подальше от фонтанирующего Лапши, достаточно одной молекулы опохмеляющего зелья, чтобы отправить вчерашнего пьяницу на выставку здорового образа жизни. Остальные молекулы и атомы - так, отходы производства.
Отходы во всей своей полноте достались Дмитрию Сергеевичу Пупырееву с отеческой строгостью наблюдавшего из шезлонга за вытрезвлением изобретателя и потому не успевшего удрать от фонтана, исторгнутого лапшовской глоткой.
"Раззява, не мог увернуться, отмывай тебя, козла!"- внутренне выругался Аристарх Христофорович, первым бросаясь на чистку пострадавшего, опередив на полшага Софью Олеговну и Пещерного. Вся троица, словно шаманы на камлании, вихрем закружились вокруг Главы.
Щурясь от злого аммиачного духа, Глава отмахнулся от назойливых помощников и спросил:
- Мы попадем сегодня домой или нет?
- Сегодня? Вряд ли. Но шансы у нас появились. Очень приличные шансы, - отрапортовал Лапша, бодрый и повеселевший, только зеленый от пережитых потрясений организма. - Витенька, любезный мой друг, где вы обнаружили мой зип?
- Коробку что ль? В брюхе черепашьем. А че не та?
- В животе? Интересная мысль, интересная...
- Ничего интересного, одна жвачка, ведер пять на голову поэту вылилось.
- На размышления не навело?
- Навело! Я ж засомневался, чего она там делала. Нормальные черепахи, чем питаются? Травой. А эта дура железяку заглотила. Понятно, почему она по полю носилась. Запор у нее от неспецифической еды приключился. Вот я и думаю, раз они все такие проглоты...
- Виктор - вы гений.
- Чего уж там... Всегда готов, - засмущался Штопор, вторично уличенный в богатейших возможностях собственного ума.
- Да-да. Они вполне могли проглотить пакет с программами, - продолжил рассуждения Лапша. - Упаковка у нее блискучая, из металлизированной фольги. Надо менять вектор поиска! Мы зациклились на одном месте. И потому не добились результатов.
- Низкие показатели у нас потому, что вы систематически нарушаете трудовую дисциплину, - заявил Аристарх Христофорович, с тщанием выжимая из полотенца, которым обтирал Главу, остатки народного средства.
- Если бы не героизм Алевтина Ивановича, лично подбившего черепаху с риском для жизни, вы бы и таких результатов не достигли. Пропьянствовали! Мы обсудим ваше недостойное поведение на ближайшем заседании координационного совета. И пример решительные меры по искоренению...искоренению... искоренению...
Первый заместитель, прервав гневную тираду, проследил за волчьим взглядом Главы. И сжал зубы до треска эмали. Этого не хватало!
Воспользовавшись удобным случаем, красотка Верочка и терминаристый Саша покинули площадку и перекочевали в кустарник с явно эротическими планами.
Аристарх Христофорович сглотнул набежавшую слюну. Пещерный скопировал действия руководства и получил от супруги профилактический удар по ребрам. В озере шумно всплеснула вода, взбаламученная хвостами динозаврьей парочки.
- Почесали на урок Кама сутры, - прокомментировал Штопор, нанизывая на деревянный шампур свежую черепашатину.
- Дяденька инопланетянин. Прикажите дяде Саше и тете Вере ребеночка произвести. Мне необходим партнер по играм. Одному играть скучно, - пропищал из пещеры Мишель, уложенный спать Жанной Сазоновной.
- Завидую, дети мои, юной непосредственности и пылу. Я в их годы с матушки не сла..
-Не надо гнусных подробностей!- прошипела Кукишева. - Не поощряйте половую распущенность среди молодежи. Дмитрий Сергеевич, пора бы и власть употребить. Вам не кажется?
- Власть...пора бы... инициатива масс...снизу, по типу бутерброда, с корочкой... петрушкой посыпать и соусом, соусом- забормотал Глава. - А замочить в уксусе?
Замы переглянулись.
Спятил?
"Подтвердился мой диагноз. Он - полный дурак. Или идиот? - обрадовался Аристарх Христофорович, мысленно примеряясь к комфортному шезлонгу. - По статусу я - следующий, демократия здесь неуместна, хватит, налиберальничались" И сразу на первого зама навалились скопом организационные сложности. Куда изолировать от общества свихнувшегося Главу? Будет ли он кусаться или гадить в неположенных местах? Оставить ли Кукишеву при должности или сослать в рабочую бригаду? Здесь эта мороженая вобла печень выгрызет. Поди, тоже к должности примеряется. Шишь ей, матриархату не будет! Лучше - гарем!
Пока Жмакин размышлял над затейливыми вопросами преемственности власти, Дмитрий Сергеевич блестяще доказал, что руководящий мозг не поддается нервным заболеваниям, надежно защищен мощной, как танковая броня, черепной коробкой от природных и прочих катаклизмов. Не покидая любимого седалища, он подманил референта Бобу, и продиктовал:
- Пишите, Борис Модестович! Распоряжение. Порядковый номер. За проявленное мужество и героизм объявить благодарность политическому советнику А. Пещерному и главному редактору А. Буреломскому. За несоблюдение норм общечеловеческой морали и разгильдяйство объявляю бригадиру А. Крюкову строгий выговор, инженеру Г. Лапше - выговор, главному врачу В. Гоголевой - порицание. Документ размножить и передать для публикации в средствах массовой информации. Остальные - повесить.
- Дмитрий Сергеевич! На ком размножать? На мне нет свободного места, - взмолился Боба, испещренный с ног до головы приказами, распоряжениями, протоколами, точно папуас в боевой татуировке. - Спина вчера закончилась.
- Повторяю для глухонемых. Размножить на бумаге! Доступным языком. Ясно?
- Но Лапша бумагу не дает. Присвоил, негодяй, все наши запасы, - наябедничала Софья Олеговна, татуированная не меньше референта. - Я не могу сдать вам опись имущества для визирования. Это безответственность и безобразие.
- У меня выпуск газеты срывается. И знаете, почему? В нем острая критика фактов пьянства в нашем коллективе. Это зажим свободы слова и преступление против демократии, - подлил масла в скандальное пламя главный редактор.
- Гелий Федорович, в чем дело? Объяснитесь, почему вы мешаете гласности и основам демократии?
- Не дам. Пусть берут туалетную. Для гласности и демократии она подойдет по всем параметрам.
- Нет! Не годится. Мы пробовали. Слишком она мягкая, серая и рвется под стержнем, - воспротивились Боба и Алик. - А чернила на ней расплываются.
- Ребятки, дорогие, вы спутали сорта, - усмехнулся Лапша. - Та бумага для иных надобностей. Я вам предлагал бумагу для салфеток и полотенец. Ту, которой лицо вытирают. Она поплотнее, и выдержит ваши эксперименты, надеюсь...
-Слышали, господа? - подытожил Глава, отрываясь от созерцания метровых шашлыков, умело смонтированных Штопором и терпеливо ждущих термической обработки. - Чтоб завтра приказ висел на стене. И рядом повесить газету.
Приятели загрустили. Трудиться ночью они не любили. Алик предпочитал во сне совещаться с музами о проблемах стихосложения ямбом, хореем или гекзаметром, Боба - участвовать в заочных эротических оргиях с делопроизводителями "Чародейца". Однако выбора им не предоставили. Одичавший от вольной жизни Кабанчик строил за спиной Главы зверские гримасы и, судя по жестам, намеревался привлечь обоих на разгрузку черепашатины, возле которой уже нагло дислоцировались грифы, оставив бескрылых конкурентов- ящуров разочарованно щелкать челюстями на другом берегу...
Ученые убеждены, курить вредно. Говорят, что одна сигарета убивает лошадь и наносит невосполнимый ущерб здоровью человека. Это - ерунда. Муха в сравнении с лошадью как мусоринка перед танком. Но, странно, от табачного дыма она не дохнет, только злее делается и кусается безбожно.
Нет, курить не вредно. Вредно - пить. Из стопаря, кружки, ведра и ванны. Если человек на девяносто процентов состоит из жидкости, то зачем ему добровольно накачиваться до ста и превращаться в бурдюк с водой, оснащенный невесть зачем органами зрения, слуха и обоняния. Парадоксы психики. Этот вывод сделал Кабанчик, утром вытаскивая бесчувственного Лапшу из-под терминала машины времени и пространства, занимающей практически все левое крыло пещеры.
- Мобила, дурилка картонная, ты же мне слова дал возвести трезвость в норму жизни, - сердился он, кося глазом на цветастую мешанину проводов, в которую четырьмя конечностями проникло тело изобретателя. Машина сопела, гудела, подмигивала лампочками и призывала к осторожности.
- Штопор, отключи немедля синхрофазатрон пока он нас не раздербанил на молекулы.
- А где у него рубильник? Тут клавиш понатыкано, как на рояле в филармонии, не поймешь на какую давить, чтоб не очутится у макара на рогах. Ага, здесь красненькая кнопочка есть. Может она?
- Не трогайте машину! Имейте совесть! Дайте эвакуировать женщин и детей, - забеспокоился Дмитрий Сергеевич. - И пустите вперед специалиста, Аристарх Христофорович разберется.
Глава продемонстрировал пример срочной эвакуации, первым выскочил из пещеры на свежий воздух, только пятки мелькнули на входе.
Пример оказался заразительным, народ точно вымело наружу. Особую резвость проявил первый заместитель, исчезнув, похоже, быстрее звука и обогнав собственную фразу:
- Господа, извините, я не специалист в физике вакуума.
Сказал и исчез. Или наоборот. Зато честно признался в некомпетентности. На месте удравшего зама возникла мускулистая фигура Саши Крюкова:
- Мужики, что за переполох? Кобра кому в постель залезла?
-Хуже, Санек, хуже. Мобила по пьяне собрался свой аппарат изнасиловать. Вот, спасаем извращенца, отделяем зерна от плевков. А тут все гудит под напряжением.
Саша в два прыжка достиг терминала, отбарабанил на клавишах загадочную комбинацию, вдавил в панель красную кнопочку и выдернул из разъема питающий кабель толщиной с раскормленного удава.
- Готово. Тащите. Только проводку не повредите, замучаемся паять.
- Ну, ты крутой спец! Хлоп, хлоп и сдох синхрофазотрон,- похвалил Кабанчик, оттаскивая дрыхнущего Лапшу в мужскую спальню. - Успел насобачиться. Может ты нас того... домой отправишь?
- С моим физкультурным образование? Не шутите так, Костя. Для меня эта штуковина, - Саша погладил терминал, - ящик Пандоры, если не больше. Хорошо, Гелий Федорович показал, что нажимать в крайних ситуациях. Видите, пригодилось.
- Не спорю, пригодилось, - хмыкнул Кабанчик, поискал куда бы присесть, и не найдя ничего подходящего, плюхнулся по-турецки на каменный пол.
- Не кажется тебе, Сашок, эта предусмотрительность подозрительной? Что-то темнит Мобила. Проковырял он тонельчик к дому и молчит в тряпочку.
- Вообще-то подобная мыслишка мелькала. Одного не пойму, мы ему зачем нужны?
- Для компании, братан, для компании. Нас он сюда притащил, чтоб не куковать одному на природе, Робинзон хренов. Скучно ему стало. И небезопасно. Нужны партнеры для присмотру, когда в запое.
- Нет, Костя, ты накручиваешь...Гелий Федорович, на мой взгляд, порядочный человек и очень переживает, что не может отправить нас домой.
- Накручиваю? Посуди сам, у нас спирт только в нашатыре и валерьянке, а он каждый день в стельку. Где, спрашивается, водяру добывает? Из динозавров выдаивает? Надоит пару литров и переживает с удовольствием...Есть, есть у него дырочка. Очухается, весь ливер вытрясу.
- Сперва пару пузырей вытряси, - встрял Штопор, с упоением обнюхивающий дыхание Лапши, насыщенное алкогольными парами. - Для разгону. Чтоб жизнь медом заделалась. Мне, собственно, домой не горит. Здесь охота, рыбалка, экология чистая. А дома что? Городская канализация скоро гавкнется, ишачь на ней за гроши. Тебя, Костя, дома сильно ждут?
- Ждут. С гранатометом. Или мешком динамиту, - нахмурился Кабанчик. - Устроят мне толковище по полной программе, с фейерверком и шампанским. Под духовой оркестр. По поводу одной непонятки.
- Акулы капитализма разинули пасть? - пошутил потомственный пролетарий Штопор, в силу классовой сущности обязанный закапывать кровососов в почву по самую макушку.
- Не они разинули. Я - разинул, - пояснил с тоской олигарх.