Спец госпитали Ки ровской области во время Второй мировой войны лечили военнопленных солдат и офицеров армии вермахта.
ТАЙНОЕ "ПОЛОЖЕНИЕ" и миражи реальности.
"Положение о военнопленных" рассекречено Центральным Государственным Архивом СССР на исходе восьмидесятых годов последнего ушедшего от нас столетия.
Удивляет дата подписания и содержание документа. Председатель СНК И. Сталин, Управделами СНК Я Чаадаев подписали его первого июля 1941 года. Время стремительного продвижения гитлеровских дивизий по территории СССР. Из достаточно длинного перечня пунктов, упомянем немногие.
"Пункт.2. Воспрещается:
1. Оскорблять военнопленных, жестоко обращаться с ними.
2. Применять к военнопленным меры принуждения с целью получения сведений от них.
Пункт 12. В медико-санитарном отношении военнопленные обслуживаются на одинаковых основаниях с военнослужащими Красной Армии".
"Пункт 20. Офицеры и другие, приравненные к ним военнопленные, могут привлекаться к работам лишь с их согласия".
Рядовой и младший офицерский состав военнопленных согласно "Положения" обеспечиваются питанием, ежедневные нормы которого не отличаются от тех, что получают красноармейцы. Каждый день военнопленные должны получать: хлеб, крупу, мясо, комбижир, растительное и животное масла, сахар.
Второго декабря 1941 года. Уполномоченный Международного Красного Креста К Бутхардт пытался убедить посла СССР в Великобритании Майского, что правительство СССР, разрешив делегатам Международного Красного Креста посещать лагеря для военнопленных, у себя, прежде всего позаботится о своих соотечественниках в немецком плену. В противном случае, есть опасность, что немцы запретят делегатам МККК посещать лагеря для советских военнопленных в Германии. Майский обещал поддержку, но Молотов распорядился прекратить все разговоры о поездках в Москву, каких бы то не было делегатов. А ведь, сколько жизней в Германии и СССР можно было спасти.
"Если каждый военнопленный по возвращению на родину, расскажет правду десяти немцам, о том, как его содержали в плену, тогда миллионы немцев, австрийцев и других будут знать эту правду". В. Молотов
Эсэсовцы считались военными преступниками и к ним применялись особые законы.
По силам ли, выполнение упомянутых пунктов "Положения" изнурённой войною стране? Таким вопросом никто не озадачивал себя, при его подписании.
В спец госпиталях складывались ситуации, когда врачи, санитарки, медицинские сёстры падали в голодные обмороки, при виде пищи, которой кормили пленных. Пленные иногда пытались подкормить медперсонал, но женщины, девушки отказывались, в страхе от обвинений в связях с врагом или воровстве по любому поводу, или даже без него. Документы, как раз рисуют такой именно ракурс. Сообщение Оричевского РК ВКП (б), из СГ - 1952 ст. Оричи второй половины 1944 года:
".....Отдельные случаи обворовывания имеют место. В корпусах обнаружены припрятанные миски с кашей, молоком, компотом. За это отдана под суд медсестра 5 отделения М. и диет сестра этого отделения. Обе осуждены к 1 году тюремного заключения. По складам и кухням, подобные явления не обнаружены. Секретарь РК ВКП (б) Созин.
К этому времени от политруков спец госпиталей в обком ВКП(б), управление по делам военнопленных при НКВД, руководству ЭП - 22, поступали ходатайства об улучшении питания медперсонала. Обком ВКП (б), внимая ходатайствам, тоже просил руководство ЭП - 22 об улучшении питания. Механизм исполнения нетороплив и скрипуч, как гражданские средства передвижения в тылу, того времени, и не имел тенденции к усовершен6ствованию. Поэтому улучшение питания мед сотрудников, в конечном счёте, определялось успехами работы подсобных хозяйств. А эти успехи напрямую зависели от количества проработанных дней на полях и в хлевах подсобного хозяйства теми же сотрудниками. То есть накормление голодных врачей, медсестёр, остаётся делом самих, этих же медсестёр и врачей.
Вообще, всем фоном событий вокруг спец госпиталей, служат воспоминания, которыми делились со мной простые жители, руководители, бывшие мед сотрудники. Прежде всего, эти воспоминания помогли находить архивные документы, а потом ориентироваться в них. Но и сами по себе воспоминания стали фоном общей картины, на которой рисовалась жизнь и работа спец госпиталей. Воспоминание о войне, и следующем за ней пятилетии, бывшие сотрудницы спец госпиталей начинали о детях и тех, кто не выжил в тылу.
О жизни городского гражданского населения в тылу, во время войны, написано много. О вятской деревенской жизни тоже. Но полной правды писать не позволялось. Типичный случай. Хозяйка дома, осталась с троими малыми ребятишками, и старушкой - матерью, сгинувшего на войне мужа. Колхозная работа отнимала все силы и время, с восхода до захода солнца. Оплата за труд - ей 400 г хлеба, старушке и ребятне по 200 г. Занятая колхозной работой, корову удержать и сберечь не смогла. А она, милая, корова - для вятских деревень, была главным составляющим в формуле выживания. Ребятня, проглотив мгновенно хлеб, весь день прибегали домой выпрашивать что - ни будь съесть. Кроме собственного пайка хлеба слегшей от слабости старушке дать было нечего. Она делила его на крошечные кусочки, и давала три - четыре раза за день. Себя оставляла без всего. Так тихо, заморила себя, ради ребятишек.
Были семьи, где дети умирали от холода зимой, потому что одинокая мама не в силах была натаскать на себе летом дров. Были мамы, которые поняв - детей сберечь нет сил, находили способ пристроить их в детский дом. Сами умирали голодной смертью..
Об умерших с голода детях в вятских деревнях, когда мать из последних сил отдавала себя колхозной работе, отец воевал, или уже погиб, мне рассказывали во всех селениях, где удавалось побывать за пять лет поездок и хождения по области.
Бывший житель деревни Яицевшина, Халтуринского района вспоминает: Председателями в нашу деревню, посылали каких - то беспутных баб. Они только пьянствовали, как мужики. да семьи разбивали, а работой не занимались. В колхозе осталась одна не сдохшая корова. Две семьи вымерли от голода. 60 пленных немцев готовили дрова для района в лесу за деревней. На работу и с работы ходили с песней. Ребятня, которая пошустрей, шныряли к ним подкормиться".
Старожилы из Подосиновского, Кумёнского, Оричевского районов рассказывали мне: "Корову или лошадь, если не от заразной болезни сдохла, с колхозного двора ночами растаскивали жители, на еду ребятишкам. Надо было опередить волков, до великого множества расплодившихся за годы войны".
О ситуации с продуктами питания после войны, говорится на совещании начальников госпиталей 15.06.46 года (ф. 2248 оп. 3, д. 27 )
" С питанием дело обстоит очень плохо: мясо дают в виде копчёных хвостов, вымя, голов, и т. д. Обращался в соответствующие организации, мне ответили: "Что есть, то и берите". "Крупы однообразные. Овощей, кроме картофеля, нет никаких. Замена не разрешается. Представитель Минздрава порекомендовал обратиться прямо в Минторг. Однако, обращение не к чему не привело".
Подсобное хозяйство имеется, но оно даёт только убытки, так как участки ежегодно меняются. Невозможно подготовить землю. Так же нет сведений о местах сенокошения. Нет строительных материалов: краски, олифы, стекла, досок, гвоздей".
О способности колхозов в производстве продуктов питания можно говорить, только упомянув цену произведённого. Имеется ввиду самоотверженный, неимоверно тяжкий труд подростков, женщин, девушек, подчас и детей. Труд, от зари до зари, чаще голодными, вдохновлённый ожиданием окончания войны, и возвращением домой близких и дорогих людей. Любопытно, как приняло население вятских сёл и деревень известье прибытии военнопленных в госпитали. Большинство людей зрелых лет - с любопытством, без тени ненависти. Говорили: " Их заставили идти воевать. Как бы они отказались подчиниться власти?" Старики мужчины, как правило, молчали. А вот старушки, начинали креститься, пугать ребятишек, припрятывать скудный запас продуктов, ворчать: "Ироды, мало им войны. Заченм везут к нам...".
ПИСЬМО СТАЛИНУ ИЗ КИРСА
Письмо написано 16 апреля 1943 года. Под грифом "Секретно" копия письма хранилась до нашего времени вместе с политдонесениями замполитов, и перепиской обкома ВКП (б) по вопросам жизни госпиталей:
"Дорогой наш и мудрый вождь народов, товарищ Сталин!
Прошу Вашего внимания и помощи. Мы, бойцы с Ленинградского фронта, находясь на излечении ран в госпитале, где начальником товарищ Гапонов, помощником товарищ Бутман, сильно раздражены и обеспокоены. Лечут нас очень плохо. Питание плохое. Песку или сахару, сливочное масло иди жиров мы не кушаем с 28 марта и по сие время.На вопрос нам отвечают, что нет, и неизвестно когда будет.
И вот, недавно мы узнали, что в соседнем госпитале, где лечутся раненые проклятые немецкие изверги, душегубы наших детей, отцов, матерей, получают ещё суточные 0.5 кг хлеба, масло, сахар, молоко. А мы, защитники Родины, потерявшие в борьбе свою силу и кровь, получаем 0.6 кг хлеба, пшенную кашу, и горькую чёрную капусту.
Мы считаем, что здесь есть вредительство. Местная коммунистическая ячейка работает плохо. Шефы, школьники, дети, мне рассказывали. Что тут процветает антисемитизм над эвакуированными людьми. Им вслед кричат: "Голодай! Скелеты" и прочие злые иронии. Эх, как жаль, что в этих местах не прокатилась волна войны. Пусть бы проклятые кулаки, и спекулянты испробовали её. Местная партийная организация на всё смотрит сквозь пальцы.
Очень прошу, Вас дорогой наш товарищ Сталин подсобить наладить жизнь в местечке".
Кировская область, Омутнинский район, местечко Кирс. Эвакогоспиталь Љ 3339 палата 3
Раненый боец Шуралёв Василий Михайлович.
Письмо завизировано старшим помощником начальника Приёмной НКО майором Пашенцевым .05.1943 года.
Кировский обком ВКП(б) командирует в Кирс старшего лейтенанта Крыловича, для проверки жалобы бойца, изложенной в письме.
Акт проверки Крыловича заверен Секретарём ОК ВКП(б) Лукьяновым.
Ответ в Приёмную НКО шлёт секретарь ОК ВКП(б) Березин.
"Тов. Бондареву
По письму бойца Шуралёва установлено:
1. В период март - май 1943 года действительно перебои в снабжении питанием были.
Масло не выдавалось 31 - 17 апреля, 11- 19 мая.
Сахар 9 - 27 апреля.
Указанные продукты отсутствовали на складах НКО
В настоящее время жалоб раненых на плохое питание нет.
2.В части лечения и обслуживания ран, больных отзывы положительные.
3.По вопросу антисемитизма установлен единственный случай недружелюбного отношения к эвакуированным со стороны отдельных местных граждан, что отразилось на поведении и взаимоотношениях среди детей.
Например, был случай в начале 1943 года. Один из учащихся школы Љ 5 обозвал учительницу еврейкой. В связи, с чем проведено разъяснение.
Центр документации новейшей истории Кировской области имеет документы о пребывании военнопленных в 18 эвакогоспиталях области в течении 1942 - 49 годов:
ЭГ - Љ3773 - г.Киров. Љ 3469 - г. Луза; Љ 1734 -г. Слободской; Љ 3159 - г. Омутинск; Љ3160 и Љ 3426 - г. Халтурин (ныне Орлов); Љ3162 - г. Зуевка; Љ1952 - ст. Оричи; Љ 3166 - ст. Юрья; Љ 3168 - ст. Просница; Љ 3169 - ст. Фалёнки; Љ 3947 - с. Пищалье( передислоцирован из с. Верхошижемья); Љ 3007 и Љ 3171 - ст. Фосфоритная( п. Рудничный); Љ 1149 - г. Белая Холуница; Љ 2074 - п. Пинюг; Љ 3339 - г. Кирс; Љ 1773 - д.Тарасовы ( ст. Быстряги).Љ 3161 - г. Вятские Поляны.
В течение 1943 - 44 г.г. военнопленных сосредотачивают в специально выделенных, ля них: СГ - Љ 1773,СГ - Љ 2074,СГ - Љ 3007,СГ - Љ 3171,СГ - Љ 1149,СГ - Љ3947.
В августе 1944 года, в связи с прибытьем 5000 военнопленных, авральным порядком, открыто ещё четыре спец госпиталя: СГ - Љ3160,СГ - 3426 - в г. Халтурин ( Орлов), СГ - Љ1952 - ст. Оричи; СГ - Љ 3169 - ст. Фалёнки.
1 июле 1943 года в спец госпиталях Кировской области находится 30 25 военнопленных. 31 июля 2740. На начало ноября 3815. в конце - 3797.
БИЧ ВОЙНЫ.
Тыловые госпитали из районов, оккупированных немецко-фашистскими войсками, и прифронтовой зоны первоначально в 1941 году, вывозятся в Сибирь, на Алтай. После поражения немцев под Москвой, к весне 1942 года начинается обратный путь эвакогоспиталей ближе к зоне боевых действий. По ряду причин Кировская область становится для них особенно привлекательной. Если принять во внимание неудачные попытки дислокации эвакогоспиталей вдали от проезжих дорог, например, Малмыж, Вожгалах, и т. д. , то имеется основание упомянуть число близкое к 60 , растянутое на 1942 -1943 годы. К концу лета 1943 года, в области развёрнуто и функционирует 58 эвакогоспиталей. Картина общего положения в эвакогоспиталях видится из телеграммы, которую даёт секретарь Кировского обкома ВКП (б) Лукьянов, в ЦК ВКП (б) 16. 11.1943года.: " Сообщаем, что эвакогоспитали Кировской области перегружены ранеными. В некоторых госпиталях раненые лежат по три человека на двух кроватях. Заполнены все коридоры, столовые, ленинские комнаты. Ощущается острая нехватка белья".
Но, раненых всё везут и везут.
В отчёте Комитету помощи раненым при ЦК ВКП (б), возглавляемом Секретарём АндреевымА.А., упоминаются тысячи наименований твёрдого и мягкого инвентаря, посуды, и других вещей, собранных населением, организациями предприятиями, для оборудования госпиталей. В том числе, всеми госпиталями, организованными в населённых пунктах Кировской области.
В середине 1942 года эвакогоспитали перешли из НКО, в подчинение НКЗ. Большинство военнообязанных сотрудников призвали на фронт. Подавляющим большинством сотрудников эвакогоспиталей, становятся женщины, девушки. Они же вынуждены выполнять, как правило, всю хозяйственную работу: заготовка и подвозка дров, воды, переноска раненых и больных и т. д.
Чёткое переподчинение имело место только в отношении сотрудников. Все военнообязанные, годные к строевой службе, отправляются на фронт. В спец госпиталях из военнослужащих остаётся начальник госпиталя, замполит, командир со взводом внутренней и внешней охраны.
Медицинское обеспечение. Вещевое и продовольственное снабжение должно было осуществляться совместно НКЗ и НКО. Кировская область оказалась на стыке Уральского, Казанского, и Московского ВО. Неоднократная переброска области из одного округа в другой отражается, на снабжении эвакогоспиталей продуктами питания и лекарствами, вещевым довольствием. Передающий округ, не считает зазорным "забыть" поставить по фондам не представленные своевременно продукты, бельё, одежду, медицинские средства, лекарства. Принявший округ, соответственно, не видит, греха в отказе отоваривания фондов по задолженностям. В итоге, без того проблемный процесс поставок ещё больше затягивается, а то - вовсе прекращается на какое, то время. Возникает нехватка, или отсутствие продуктов питания, лекарств, хирургических инструментов, гипса и санитарных средств. Вплоть до мыла для стирки, которое заменяют щёлоком. Специального мыла, для дезинфекции "К - 2", так же нет. Нет часто хлорки и других заменяющих, дезинфицирующих, средств. Бельё и одежда износились до степени списания. Получаемое со складов НКО бельё, одежда 5 категории годности, проще - изношенное, но ещё, возможно по забывчивости, не списанное. Впрочем, продуктовое, медицинское, вещевое снабжение госпиталей не отвечало количеству больных и раненых ещё до прибытья военнопленных.
Взаимосвязанность проблем, заставляет говорить о повременном выявлении трудностей в работе спец госпиталей Кировской области. Раствор трудностей и паролем, в котором варятся спец госпитали Кировской области, имеет одинаковый химический состав. Концентрация раствора, однако, далеко, не одинакова. Она максимальна, для кайских госпиталей, в пределах , определенных периодом и временем войны - в других.
Первые эшелоны военнопленных, март - апрель 1943 года, показал непредусмотрительность, и отсутствие, хоть каких - ни будь санитарно - гигиенических условий, хотя бы контроля, при перемещении столь большого количества людей. Вывезенные из зон окружения военнопленные прибывают с готовыми эпидемическими заболеваниями. Каждый из госпиталей, готовившихся принять военнопленных, делает запас продуктов, наводит чистоту и блеск в помещениях, коллектив слушает инструкции НКВД о бдительности.Никто, не предупреждён об опасности, которая сопровождает каждый эшелон. Специалисты по санитарно - эпидемиологической работе, среди больших масс людей, в госпиталях отсутствуют. Есть основание, утверждать, что и в облздраве таких специалистов тоже нет. Предупреждающие инструкции о приёме, тран6спортировке, санобработке инфицированных и тяжело больных военнопленных поступают в госпитали, когда эпидемии сыпного тифа там уже разразилась.
Отсутствие санитарных врачей, эпидемиологов и гигиенистов, в спец госпиталях, Облздраве и ЭП - 22 привело к эпидемиям сыпного тифа в СГ - Љ 1149, Љ1773, Љ2074, Љ3007 - на первом этапе приёма. Уберёгшийся от напасти, СГ - Љ 3171, обязан опыту и знаниям эпидемиологической работы Брагинской И.Я. Работая начальником одного из отделений, Ида Яковлевна, по собственной инициативе выстраивает всю систему по предупреждению эпидемий в госпитале. Причём, действуя жёстко, со знанием дела заставляет её работать, будучи назначенной уже начальником госпиталя.
*.Вплоть до 1946 года, этапы с военнопленных, готовыми эпидемическими заболеваниями, ослабленных перенесёнными авитаминозами и дистрофией, везут и везут в Кайские спец госпитали.
Письма, телеграммы с просьбами, доходящими до мольбы, не слать таких военнопленных в переполненные спец госпитали Кировской области, прежде всего в Кайские, остаются без ответа. Управление по делам военнопленных и интернированных при НКВД СССР не может остановить этого потока, который создаёт невообразимую скученность в госпиталях. Её жертвами становятся пациенты, сотрудники госпиталей, местное население.
В протоколе совещания начальников госпиталей Слободского и Халтурина от 01.04.1943 года отмечено: Врачей эвакогоспиталей не хватает по области на 35 - 40 %. 80% работающих в госпиталях врачей, освоили методы лечения огнестрельных ранений во время войны"
Нехватка врачей, штатного расписания, квалифицированных специалистов хирургов, терапевтов и других, в частности, также ощущалась особенно остро на первом этапе. Время от времени она дает о себе знать все годы функционирования спец госпиталей Кировской области. Последние годы каждый врач, объединенного из двух, в СГ - Љ 3171, работает за двоих, но всё - таки это легче. чем работа в 1943 - 46 годах. Облегчение приходит с относительным уменьшением потока поступающих военнопленных, их отправкой их на родину в 1946 году. Накоплен опыт работы с болезнями, которыми страдали военнопленные. Складывается профессиональное общения с коллегами из их среды. Они включались работу, как правило, после продолжительного собственного лечения, от болезней полученных в предшествовавших условиях.
Участье врачей из военнопленных в работе госпиталей, в том числе для красноармейцев, могло бы стать предметом особого исследования. Общение коллег по работе - первый шаг к примирению. Работа, например, молодого немецкого хирурга Инсмайера в Оричевском госпитале Љ1952, оставила яркий след в памяти бывших сотрудников, местного населения. Много добрых слов я услышал о немецком докторе Струвель ( Штрувеля) из Тарасовых ( СГ - Љ 1773), итальянцах Фабьети и Франзенэлли - в Пинюге СГ - Љ 2704. Мне удалось повидаться с некоторыми из комиссованных красноармейцев, вернувшихся с фронта инвалидами. Они тоже стали пациентами немецких, итальянских, венгерских или румынских врачей у себя дома. Всем им в 2000 году, далеко за семьдесят, некоторым за восемьдесят. Надо ли говорить о чувствах благодарности этих людей, за возвращённое здоровье, многих годах полноценной жизни после войны.
*Следует упомянуть, однако, факт из 1944 года. Отмечено наличие сульфидина у военнопленных в СГ - Љ1773, переданного им, якобы при сдаче в плен.
Летом 1943 года в области работает комиссия НКВД СССР. Она установила, что лечение военнопленных решительно страдает из - за низкой квалификации врачей в вопросах диагностики и лечения дистрофии и авитаминоза. Этой же комиссией ,признано необходимым, принять решительные меры к повышению квалификации врачей в вопросах терапии. С 10 августа на базе ЭГ - Љ 3154, 3156 в Кирове проводятся декадники - семинары по основным вопросам терапии. Вызваны врачи всех периферийных спец госпиталей области. Изучая документы, тем не менее, не покидает ощущение, что авитаминоз и дистрофия, в союзе с дизентерией, туберкулёзом и сыпным тифом заключили друг с другом некий тайный "союз". Некоторые пункты этого союза остаются неизвестными до конца пребывания военнопленных в области, врачам спец госпиталей и со стороны.
Все другие, сцепившись с упомянутыми трудностями и проблемами, образуют круг взметнувшегося бича войны. Внутри его: пациенты - военнопленные, и медицинские сотрудники. В нём и выполняется главная задача, поставленная спец госпиталям: лечение. Основной труд лежит на врачах, медсёстрах, санитарках. В кайских госпиталях медперсоналу приходится часто спасать поправляющихся военнопленных, от произвола местного аппарата НКВД. Отсутствие электричества, подчас даже керосина для ламп, водопровода, канализации - только затягивало и скрепляло этот круг. Даже отсутствие дорог вносит свою долю в количество спасённых военнопленных. Такой стала их перевозка санным способом со Слободского до Белой Холуницы, из Тарасовых в Верхошижемье, затем в Пищалье.
Итак, все госпитали на первом этапе переполнено до степени скученности военнопленными. Почти все проходят через эпидемии сыпного тифа.
Врачей специалистов не хватает. Не хватает также лекарств, гипса, марли и других медицинских средств. Транспорт и топливо, остались головной болью командования госпиталей на все годы работы.. Лошадей, что есть, не достаточно. Их хватает только для самых срочных перевозок. Остальные грузы, перевозятся по договоренности, с помощью ближайших колхозов. Чаще договорённость заключается под давлением областной или районной власти. Упряжь и повозки, приходится обновлять усилиями военнопленных в сапожных и портновских мастерских. Имеющиеся кое - где машины, обездвижены бездорожьем, отсутствием запчастей, горючего.
Замполит СГ - Љ3171 Гарцман отмечает в первом донесении после смены контингента: "Вся лечебная, хозяйственная работа, заготовка дров осуществляется силами сотрудников госпиталя". Потребовалось время, что бы местные органы власти, население прониклись заботами госпиталей с новым контингентом, и отстранённость сменилась на сотрудничество.
К отстраненность местного населения добавляются запреты НКВД, на контакт спец переселенцев с военнопленными, которые составляло значительную долю населения посёлка Рудничныё. Их запрещают брать на работу в госпитали. Но жизнь, похоже, вносила свои поправки. По сообщению того же Гарцмана к концу 1943 года из 226 сотрудников СГ - Љ3171, более девяноста - местные жители. Среди них имеются спецпереселеенцы. Соотношение местных жителей из числа сотрудников приблизительно такое же в другом СГ - Љ3007.
Все доступные документы наводят на мысль о войне, прошедшей через души. Люди высоких должностей, принимающие решенья о лечении военнопленных, относятся к ним, как к врагам, но обязаны дать шанс им выжить. Собственно временами положение в спецоспиталях напоминает фронтовое. Победителем себя считать тот, кто, прикоснувшись к проблемам и трудностям внутри захлестнувшего круга, не испортил себе карьеру. Прочность сцепления всех трудностей и проблем в спец госпиталях, зависит от действий власти на месте. В том числе от главного курирующего органа - НКВД. К сожалению, именно там самая большая дистанция между имеющимися законами, и действиями конкретных людей, на местах? Порой, кажется, нет никаких законов, даже упорядоченности в действиях аппарата. Пусть бы, даже законы имели изъян, но, их наличие позволяло иметь хоть, какую - ни будь предсказуемость.
При содействии оперуполномоченного НКВД можно найти человека способного решить вопросы продовольственного или вещевого снабжения, "выбить" вагон для отправки продуктов из Кирова в Рудники. Но по нерасторопности или нерадивости того же сотрудника не окажется вахтёра, для сопровождения военнопленных, чтобы срочно вывезти из леса, необходимые для стройки брёвна.
Ещё хуже, с его же подачи, может быть приклеено обвинение в "шпионской - диверсионной деятельности". Последнее обстоятельство особенно зловеще воспринимается в связи с расположением поблизости системы исправительных лагерей, исправно карающих по подозрениям, а не за дела. Работа заместителей начальников по режиму и охране двух кайских госпиталей, порой напоминает по форме аналогичную работу в трудовом лагере Љ 101, Управление которого находится по соседству. Прежде всего, она прослеживается в способах привлечения военнопленных к работам, не связанным с обслуживанием госпиталей. Можно легко это увидеть в действиях оперуполномоченных НКВД СГ - Љ 3171 - Рындина, СГ - Љ 3007 - Касаткина. Поэтому, прочность сцепленья всех трудностей здесь самая высокая. Возможно, расположение госпиталей сыграло решающую роль в отношении УПВИ НКВД СССР, к их просьбам и нуждам. Прежде всего, оно привело к чрезвычайной перегрузке госпиталей, тяжело больными военнопленными. Как нигде, перегрузка, обострила сугубо медицинскую проблему последствий перенесенных: дистрофии и авитаминоза в совокупности с другими болезнями в том числе, нервно - психическими нагрузками.
Лечение военнопленных в Кайских двух спец госпиталях далось ценой особенного перенапряжения сил врачей, медсестёр, санитарок, как ни где в других госпиталях Кировской области. Полностью разорвать круг сомкнувшихся проблем, не удалось до закрытья объединенного из двух, госпиталя Љ3171 Условия диктует по - прежнему, война, не смотря на её окончание.
Число спасённых военнопленных исчисляется десятками тысяч. Оно и стало наградой за самоотверженный труд людям в белых халатах. В годы советской власти говорить о спасённых военнопленных, было не принято. Но без примирения победителей с побеждённым в войне врагом возможна ли, хоть одна война? А значит, возможны ли бы, стали, наши надежды на сотрудничество сегодня? То, что первый шаг, был сделан, когда война ещё не закончилась, делает его особенно ценным и надёжным. Всякие ссылки на догмы, о побуждениях, заставивших его сделать, не в счёт.
Госпитали, переданные гражданскому ведомству - НКЗ, не позволили зачислить своих сотрудников к числу участников боевых действий. Все годы мирной работы после войны зарплата врачей, медсестёр санитарок, позволила в перестроечные годы получать им лишь символические пенсии. В итоге, перед людьми, вложившими самый первый, весомый, вклад в примирение, государство осталось в долгу.
Наградой стали так же письма немногих пациентов своим спасительницам, прорвавшиеся через заслоны советского времени. " До 20 лет я не покидал границ родного села. Я вспоминаю Вас, и таких же, как Вы, которые уже тянули меня с того света назад. В то время, я фанатично был привязан к жизни. Моим лозунгом было, жить и вернуться домой здоровым". Чапо Симон. Венгрия. Будапешт. 1977 год.
ПЕРВЫЕ ЭШЕЛОНЫ.
По сообщению первого секретаря Олричевского РК ВКП (б) Созина от 23 марта 1943 года: "Эшелон с пленными ст. Быстряги прибыл без конвоя, медицинского сопровождения, вообще, без всяких сопроводительных документов. Сопровождавший, санинструктор, болен тифом, лежит без сознания. По счёту - 1523 человека. С ними 6 офицеров. Среди прибывших много больных. Несколько человек доставлены в агонизирующем состоянии. Прибыла часть русских, служивших у немцев".
Начальник и замполит сообщают: "Диагностировать тяжелое заболевание, массового характера, своевременно не удалось. Ощущается недостатка врачей. Госпиталь из двух небольших зданий рассчитан на 250 больных. Часть пленных отправлены в Оричевскую ЦРБ, Посадскую участковую больницу.880 - подводами увезли в СГ - Љ 3947 с. Верхошижемье, в сорока километрах". Тиф на фоне дистрофии 2 и 3 степени, авитаминоза, обморожений, пневмоний и т.д. унёс 461 жизнь большинство умерших итальянцы и венгры, румыны.
Среди прибывших военнопленных национальности многих европейских государств. В сохранившихся политдонесениях перечисляется, количество прибывающих: немцев, итальянцев, румын, евреев, австрийцев, чехов, поляков, украинцев сербов испанцев. После 1944 года в списках встречаются люксембуржсцы, французы. Много русских, побывавших в плену, судьба которых особенно трагична. Все партии военнопленных в антисанитарных условиях. По три - четыре недели пути не проходили санобработки. Многие попадают в госпитали после длительного пребывания в окружении, в условиях, вызывающую крайнюю степень истощения и завшивленности. Многие больны туберкулёзом, дизентерией, дистрофией 2,3, даже 4 степени. В госпитале Љ 3007 в Рудничного отмечен случай взрослой кори.
По записям доктора Коржа из СГ - Љ 2074, "17 марта1943 года, на станцию Пинюг, прибыл эшелон с 1094 пленными. Госпиталь стоял законсервированным с начала года. Создан запас продуктов, нового белья, посуды, всюду заново покрашено и побелёно.
Военнопленные прибыли, из какого - то распределительного пункта без именных списков, историй болезней. В пути умерли 200 человек. Трупы доставлены в Пинюг. Санитарное состояние вагонов ужасное. Санобработки, разделения на здоровых и инфекционных больных в пути не было".
Персонал бодро принялся за работу. Больных пропустили через баню: мыли, брили, стригли, одели в чистое бельё. Постели, так же застеленные новеньким бельём, сверкали чистотой. Тем не менее, через два дня появились случаи сыпного тифа. Эпидемия разразилась среди пленных, без того прибывших в тяжелейшем состоянии.23 марта заболела сотрудница - парикмахер В.И. Визо. За исключением трёх врачей ( С.С.Эльперин, Ф.И.Абрамич В..В. Филиппова) и нескольких медсестёр, одновременно заболел весь персонал. Были ночи, которыми умирали по 20 человек. Райздрав командировал в госпиталь 10 медсестёр из Лузы. Они с теми из местных, кого инфекция не смогла одолеть, спасали всех - пленных и коллектив. Всё - таки четверых сотрудников, потеряли. Умерли люди, имеющие тяжёлые, запущенные хронические заболевания почек, сердца, лёгких.
Удалось не выпустить тиф в переполненный эвакуированными ленинградцами поселок и окрестные деревни. Эпидемию притушили к 16 мая, а уже 8 мая прибыла вторая партия пленных - 319 человек. Среди них 94 еврея из Чехословакии и Венгрии. Они служили у немцев в рабочих батальонах. Третья партия - 308 пленных, прибыла в августе. Эти партии прибыли в удовлетворительном санитарном состоянии, в сопровождении медперсонала, со списками. Следующая партия - в ноябре только в этот промежуток времени госпиталю удалось наладить свою жизнь, Смертность притушили.
Но 5.06.44 года. из Моршанска доставлены 66 пленных. Восьмеро скончались в первые дни. Остальных спасали доступными способами, но выжили не все.
Число умерших пленных сопровождает начало работы каждого из спец госпиталей: в Тарасовых, Белой Холунице, Верхошижемье, Пинюге. Умирают от сыпного тифа сотрудники: Верхошижемье - 2, Белая Холуница - 3, Пинюге - 4, в Быстрягах умерла медсестра..
Причины: состояние прибывающих пленных, условия перевозки, отсутствие специалистов эпидемиологов и гигиенистов. Самые распространённые инфекционные болезни: тиф, туберкулёз, дизентерия
. Согласно справке МВД, правительству области от 01.04.96 г. на местном кладбище в посёлке Рудничный, похоронено 4722 военнопленных. Каждое из 10 отделений лагеря Љ 101 имело свою больницу или лечебный пункт. Вдоль Гойно - Кайской железной дороги похоронено 837 человек. Ещё Малый Созим - 498, Станция Има - 123. Имеются менее крупные полузабытые захоронения: Метрострой, Белореченск...? Немцы, итальянцы, венгры, румыны, украинцы, русские, австрийцы, поляки, сербы - люди, жертвы трагедии.
СГ - Љ 3007
РЯЗАНСКИЙ ГОСПИТАЛЬ В ПРИКАМЬЕ.
СГ - Љ 3007
Приказом Рязанского облздрава, госпиталь на 500 мест организован 9 августа 1941 года. Первое место дислокации село Михайловка. Первый начальник госпиталя - Шепилов Василий Алексеевич. Через месяц госпиталь оборудован усилиями местных организаций, учреждений, и отдельных граждан. Население собрало сотни и тысячи необходимых и нужных, госпиталю вещей. Люди несли: подушки, матрацы, простыни посуду, койки, мебель, наконец, цветы, гитары, балалайки, мандолины. книги.
5 октября госпиталь передислоцирован в Рязань, а 10 - принял первых 194 раненых советских солдат. С приближением фронта к Москве, госпиталь переведён в подчинение НКО. 27 ноября госпиталю дано 6 часов на свёртывание и подготовку к эвакуации. Раненые, сотрудники, имущество погрузились в 8 вагонов, и ночью выбыли.
Новым местом дислокации госпиталя стала первоначально Новосибирская область. В поселок Рудничный госпиталь перебирается только к декабрю 1941г. Здесь происходит его слияние с ЭГ - Љ 2992. Определено 800 штатных коек для хирургических больных. Госпиталю предоставлено 13 отдельных зданий, в радиусе 500 метров, из которых 7 - вспомогательные: 2 кухни, продовольственные и вещевые склады, прачечная, конюшни, ледники при продскладе. В 4 отделениях все палаты сообщаются между собой. Водопровод в 2 корпусах. Остальными корпусам вода подвозится бочками, на расстояние 500 - 600 метров. Санпропускник - поселковая баня. Используется совместно с другим госпиталем. Выстроена вошебойка. Представитель райкома партии на первом собрании коллектива госпиталя говорит: " Работа с вашим контингентом имеет международное значение. На хорошую работу надо мобилизоваться всем. Надо организовать повседневную воспитательную работу с врачами, медсёстрами и всеми сотрудниками. Когда - ни будь, военнопленные попадут, домой, и как они там вспомнят своё пребывание у нас, зависит от вас" В декабре того же года он упрекает, что с врачами и медсёстрами воспитательной работы не ведётся, хотя о работе коллектива отзывается хорошо. "Врачи должны лечить не только военнопленных, но и своих советских людей". Как не в одном другом спец госпитале, в СГ - Љ3007 придаётся большое значение соцсоревнованию, заключению соцдоговоров, взятию соцобязательств. В каждом из них имеется пункт о скорейшем выздоровлении военнопленных, культурном, уважительном обращении с ними.
В череде проблем, терзающих госпиталь, транспорт, вода, топливо. Имеющаяся газогенераторная трёхтонка, не давала иллюзий её использования. Отсутствие запчастей и дорог большую часть года, делало её бесполезной. Поэтому, основную часть нужных на сезон 7000 кубометров дров завозится лошадьми. Иногда, на дворе не более чем суточный запас, или того нет. Тогда выздоровевшим военнопленным приходится носить дрова из ближайшего леса. Зимой 1943 -44 г.г. недостаток дров переживался особенно болезненно. Начальник госпитального клуба Свердлов говорит: " В отделениях часто не бывает дров. В палатах холодно. Нет кипячёной воды. Даже посуду моют холодной водой". Большая часть необходимой госпиталю воды подвозится бочками на телегах и санях, запряжённых лошадьми.
Госпиталю, лечившему красноармейцев. добровольно помогали рудоуправление, ближайшие колхозы района. С появлением в нём военнопленных, такую заботу сочли не нужной. Потребовалось решение облисполкома, подкреплённое райкомовскими обсуждениями и стуком кулаков об стол, чтобы помощь возобновилась. В дальнейшем взаимоотношения госпиталь - колхозы перешли в прагматичную плоскость. "Вы нам - подвозите заготовленные нами дрова, мы оказываем вам посильную помощь в авральных деревенских работах". Обезмужиченным деревням, где три четверти колхозных работ выполняют женщины и подростки, такой вариант подходит.
Аналогично строились отношения некоторое время с рудоуправлением. Что помешало их продолжать, не известно. Там - ведь тоже требовались крепкие мужские руки. Однако, райком партии в 1945 году упрёкает: "Рудоуправление, на просьбы о рабочей силе, получает ответ: "У нас лечебное учреждение". Частники и хозяева, отказа в военнопленных не знают. Приходят и забирают".
В госпитале, имелся список военнопленных, которым разрешался свободный выход за пределы госпитальной зоны. Жители имели право, под свою ответственность уводить, желавших поработать "камрадов", расплатившись потом с ними, продуктами, либо обедом, какой позволял имеющийся у хозяина достаток.
Лечить военнопленных начали в марте 1943 года. Летом территория госпиталя приводится в надлежащий вид. Каждую неделю проводится генеральная уборка по палатам и корпусам. Принимаются активные меры против клопов. Всё имущество перетряхивается на улице. Нары промываются горячей водой. Во всех палатах и корпусах организовано самообслуживание. На некоторое время начальником госпиталя становится Благовещенский Владимир Алексеевич.Вскоре, в документах появляется фамилия Морозов Г.И., капитан медицинской службы, военврач 2 ранга. Как и начальник соседнего по посёлку госпиталя, Георгий Ильич, выпускник медицинского факультета в городе Харькове. После защиты диплома участвовал в качестве врача полевого госпиталя Первой мировой войны. В качестве врача участвовал в Гражданской войне. Промежуток между войнами трудился врачом в г. Сталино на Украине. Как и Брагинская И.Я., в Рудничном он становится кандидатом, затем членом ВКП (б). По отзывам коллег на собрании по приёму в партию, хороший врач, больше предшественников на посту занимается хозяйством госпиталя. Немногословен, и точен в выражениях. Доброжелателен, в меру общителен с людьми. Очень хорошо разбирается в международной обстановке. До 6 класса гимназии воспитывался матерью, потом тётей. Брат в 1912 году уехал во Францию, и с тех пор связь с ним потеряна. Высказываются пожелания ему от партийцев, быть требовательнее с подчинёнными, и не быть мягкотелым с ними. Больше уделять внимания отделу охраны и режима госпиталя, с которым в 1944 году назревает конфликт. Документы позволяют говорить о нём, как о человеке исключительной преданности врачебному долгу, большого жизненного опыта и такта.
При появлении военнопленных, в госпитале смогли организовать службу крови, и разжиться двумя системами для её переливания. Для обслуживания - подготовлено 2 врача, 5 медсестёр, 14 доноров из числа выздоровевших военнопленных. Дистрофикам кровь вливается мелкими дозами.
Врач - лаборант с 17 летним стажем обслуживала клиническую лабораторию. В рентген кабинете работали врач - 14 лет стажа, рентгенотехник - 12 лет стажа. С диагностической целью, при поступлении уже первых партий военнопленных в 1943 году, все военнопленные проходят через рентген, на предмет предупреждения туберкулёза лёгких. В лечении применяется парафинотерапия, два соллюкса. Совместно с СГ - Љ3171 госпитали оборудовали дрожжеварку. В лечении используются сульфидин, глюкоза, сульфазол, стрептоцид, (бактериофаг). Для страдающих дистрофией военнопленных, устраивается дробное питание, по нормам, согласно разработанным рекомендациям.
С выздоравливающими пациентами, по назначению врачей, в палатах проводилась лечебная физкультура. Проводили её после инструктажа палатные медсёстры. После лечения, инструктором по лечебной физкультуре и приглашён комиссованный красноармеец Медведев, имеющий высшее физкультурное образование.
Пере подчиненный в середине 1942 года гражданскому ведомству - НКЗ, госпиталь постоянно испытывал кадровый голод врачей, и медсестёр. Частично, недостаток врачей компенсировали врачи из военнопленных, но полностью заполнить необходимое штатное расписание, не удалось ни на день. Чтобы выполнять хирургическую работу в госпитале потребовалось шестерым врачам закончить полутора месячные курсы. Работали они под руководством профессора - хирурга из военнопленных. Хирургического инструмента имелось достаточно, однако, качество его не подлежало критике. Два врача и три медсестры прошли двухнедельные курсы по переливанию крови. Всех перевязочных медсестёр обучили технике гипсования.
Приказом Управления эвакогоспиталей, в госпитале открыто отделение не для туберкулёзных больных на 300 коек. Санитарного врача и эпидемиолога в госпитале не было все годы его существования. Всю работу данного направления ведёт дезинфектор, с большим опытом работы. Своего санпропускника у госпиталя нет. Его роль для двух госпиталей в посёлке, выполняет поселковая баня. Эксплуатация этого заведения столь большим количеством людей без всякого ремонта, к закрытью госпиталя, превратила его в свою противоположность. Прачечная, запущенная при организации госпиталя в Рудничном, на одновременное обстирывание 500 человек, обслуживала 1500, почти всё время, пока лечили военнопленных.
Чем мотивировано открытие отделенья для больных туберкулёзом, в местности, где климатические условия мало благоприятствуют его лечению, сказать трудно. Люди, принимавшие решение, видят в военнопленных врагами, но положением обязаны дать им шанс выжить. Какими страданиями, затратами и дополнительным, трудом сотрудников, можно реализовать столь противоречивое решение, ни кого не заботило. Большинство отвоевавших солдат удалось спасти только благодаря самоотверженному труду медицинских сотрудников спец госпиталей. Война кончилась. Пришло время примирения, когда ценность человеческой жизни определяется не принадлежностью к политической догме. Тем более грустно, что труд в дело примирения между народами, вложенные состарившимися ныне, медицинскими сотрудниками, оказался забыт.
Приказ, об открытии туберкулёзного отделения, не остановил отправку сюда военнопленных , страдающих другими эпидемическими заболеваниями.
Сюда поступают больные с сыпным и брюшным тифом, туберкулёзом открытой и закрытой форм, желтухой, взрослой дифтерией. Были случаи завоза скарлатины, сифилиса. Почти все военнопленные поражены авитаминозом, многие - дистрофией 1, 2, и 3 степени.
Причем, в течение 1944 году, тяжело больные этими заболеваниями, поступают в количествах, которые приходится делить с соседним СГ - Љ3171, по посёлку Рудничный. Оба госпиталя в 1944 году переполняются больными до состояния скученности.
Теснота в палатах с больными военнопленными, недостаток врачей, необходимого в состоянии дистрофии качественного питания, лекарств, санитарных средств, белья, иногда ставит коллектив медперсонала СГ - Љ3007, на грань потери контроля над ситуацией. Другим спец госпиталям Кировской области пришлось ступить на такую грань временно на первом этапе приёма. военнопленных. Потом, работать в них стало легче.
Здесь же режим и условия работы, едва ли облегчились с окончанием войны. В актах за май 1945 года появляется первая весточка уважительного отношения к неимоверным усилиям коллектива госпиталя переломить ситуацию: "Диагностика туберкулёза лёгких поставлена удовлетворительно. Врачи стали больше уделять внимания на наличие авитаминозов у больных, как доминирующего и сопутствующего заболевания, и на диагностирование рецидивов хронической дизентерии. Туббольные с открытой формой туберкулёза находятся в основном в СГ - Љ3007. В СГ - Љ3171 находится четверо таких больных. В июне их переводят туда же. Отмечается рост активной терапии туберкулёза лёгких в СГ- Љ3007.За период 10 - 20 мая 1945 года 64 болотным наложен первичный пневматорекс. 33 больным произведена операция на диафрагмальном нерве.В половине случаев искусственный пневматорекс накладывался при закрытых формах туберкулёза. Восьми больным наложен двухсторонний пнвматорекс. С пневматорексом произведена дополнительная френикоалкоголизация.
Охват рентгеновским обследованием в госпитале достаточный. Изолятора в госпитале нет.Деревянный дом на 150 человек, который в месячный срок было предложено перенести на свою территорию, стоит без крыши, дверей, окон. Со слов Морозова: " Необходимый для достройки дома лес, имеется, но отсутствие вахтёров не позволяет направить военнопленных для его доставки".
В акте от 20 мая 1945 года Начальником лечебного сектора отдела ЭГ Пергаминов снова записано: "Просить МЭП - 22 обратить внимание на недостаточное снабжение продуктами питания госпиталей Љ3007, Љ3171". Решающую роль, после 1945 года играет накопленный опыт готовность к любым неожиданностям и трудностям. Все годы работы госпиталя приходилось быть готовым принять партию без историй болезни. Иногда приходила партия больных военнопленных, истории болезни которых заполнены на иностранном языке почерком, который не могли перевести понять. Диагноз, стадия болезни устанавливается на месте, при визуальном осмотре, лабораторном и рентгеновском обследовании больного.
Беда ещё и в том, что в этом, как и в других госпиталях, туберкулез. авитаминоз, дистрофия, и дизентерия создают какой - то особенно подозрительный тайный союз, настолько тёмный, что росток предположений о нём, едва пробивается, через нагромождение обвинений, претензий и требований проверяющих комиссий. В каждом госпитале к дизентерии у дистрофиков добавляют свой эпитет: "Алиментарная", "осложнённая", "странная", "непривычная" и так далее. В чём дело? Дело в том, что дизентерия сопровождая дистрофию и авитаминоз, не как не хочет обнаружить себя при клинических лабораторных анализах. В отличии, конечно же, от привычной формы, с которой врачи имели дело до войны. Начальник госпиталя Љ 1734 в г. Слободском подполковник медицинской службы Б. Н. Крутик, подполковник мед службы, оставил в своих записях (речь о красноармейцах): "Из числа прибывающих с фронта военнослужащих выделяется значительная группа дистрофиков. Алиментарная дистрофия особенно расцвела в 1942 - 43 г.г. К тому времени заболевание мало изучено Оно дезориентировало не только молодых, начинающих, но и старых опытных врачей. К 1943 году болезнь стала бичом госпиталя. Прибывающие с фронта фигурировали как раненые, а не больные. У прибывающих всё новых фронтовиков, наряду с явлением раневого истощения, имелись определённо выраженные явления не только дистрофии, но и цинги и даже пеллагры. Но врачи на это общее явление особенного влияния не обращали. А лечили место повреждения. Оно не поддавалось никакому излечению ввиду резкого нарушения обмена веществ, и регенеративных способностей организма. И тогда больного вновь оперировали. И опять без успешно".
Пояснением к влиянию дистрофии на терапевтических больных может служить воспоминание главного терапевта области Мышкина: "Меня, с бригадой врачей облздрава, срочно отправили на обследование госпиталей для военнопленных п. Рудничный. Напутствовали предположением на массовое отравление. Первое знакомство с проблемой на месте внешне подтвердило это предположение - Все страдали диареей. На лицо признаки дизентерии. Первое же лабораторное обследование отвергло возможность такого диагноза. Исследование повторили на месте, в Кирсе, Кирове. Результат - нуль! Ещё при первом осмотре больных, бросилось в глаза: у многих из них шелушение кожи. Может чесотка? Мысль о массовом поражении дизентерией не дала сосредоточиться, однако, в полной мере на заболевании, которое устранялось легко. Хотя госпитальные врачи свидетельствовали, что шелушение возобновляется у некоторых больных, после перерывов в лечении. Ясность пришла при разговоре, в случайном упоминании о появлении признаков дебилизм у немецкого парня. Был вполне вменяемым, нормальным человеком, и вдруг....Тут нас осенило: " Это же три "Д", сопровождающие перенесённый авитаминоз: диарея, диментция ( шелушение кожи), дебилизм". Дрожжи, отвары хвои, шиповника, с весны - крапива, лебеда, щавель в обязательном порядке ввели в рацион питания больных". В СГ - Љ1773, кто - то предложил ввести в рацион поправляющихся больных после авитаминоза и дистрофии, сырое мясо. Ещё одной деталью в картине споров вокруг дистрофии, стало недоверие начальников мед частей в спец госпиталях, к работе врачей - лаборантов, в том числе, имеющих 20 лет безупречного стажа. Молодых, только что пришедшими из стен институтов врачей, направляют на специализацию в Институт Микробиологии: " Меняйте методы анализов!"
Уровень общения штатных и пленных врачей, о котором можно судить по документам и свидетелей событий позволяет задаться вопросом: "Были ли среди пленных специалисты - врачи, которые своей компетентностью, могли бы повлиять на кризис, разразившийся в 1944 году в кайских госпиталях?". Доступные документы, пока позволяют сказать, что нет. Имея прекрасных хирургов, владеющих техникой операций на самых сложных огнестрельных ранениях, врачи армии вермахта, терялись при попытках найти выход в многообразии болезней, полученных в условиях окружения и нашего климата.
Например, в терапии многообразных взаимодействий дистрофии и авитаминоза с дизентерией, туберкулёза и других болезней.
Первоначально, спор о присутствии дизентерии в госпитале внёс разлад в коллектив СГ -Љ3007. Врач Сабурова, со стажем работы 19 лет, категорично заявила: " В госпитале свирепствует дизентерия, вследствие санитарной небрежности". Строгое выполнение всех санитарных норм в переполненном до скученности, тяжелобольными военнопленными, госпитале действительно невозможно. Но лабораторными данными наличие дизентерии у большинства военнопленных не обнаруживается. Заявление, дало лишь повод одному из проверяющих назвать работу начальника госпиталя Морозова Г.И. " диверсионной - шпионской". Однако, никакого влияния на скученность больных в госпитале, улучшения снабжения медикаментами, продуктами питания, оно не принесло.
Противоречия , между начальником госпиталя Морозовым Г.А. и оперуполномоченным Касаткиным, возникают и множатся к середине лета 1944 года. 8 августа Касаткин заявляет: " Органам стало известно, что многие госпитали скрывают истинное число выздоровевших военнопленных. В лагеря отправляют меньше".
Морозов Г.А. тут же докладывает партийной организации: " Аппарат НКВД не считается с единоначалием в госпитале. Касающихся меня вопросов, со мной не разбирает. Касаткин вызывает людей в свой кабинет, требует нужные ему сведения, и требует, что бы начальник госпиталя не знал об таких фактах. Таких случаев мне известно много. Подтверждением может служить его вмешательство в отправление вылеченных военнопленных 22 июля. А именно, он сказал комиссии по отбору людей в лагерь, что якобы я скрываю количество здоровых военнопленных. Их у нас не 86, а 250 человек. Набрал комиссии 120. Восьмеро в лагере сразу не смогли работать. Их завернули к нам обратно". Его поддерживает Забродина: " В рабочее отделение госпиталя переводят больных с не вылеченной дистрофией. Есть случаи перевода с не долеченными туберкулёзом, чесоткой. Из - за таких фактов имеются случаи заражения инфекционными заболеваниями сотрудников. В другой раз, она свидетельствует: "Имеются случаи увода больных из отделений на работу без санкции врача", " Бывает, к больному применяется дисциплинарное взыскание, без ведома врача. Охрана забирает его в карцер". Своё слово в защиту положения начальника госпиталя, сказал и замполит Эпштейн: "Врач - главное лицо госпиталя. Ему надо помогать, поддерживать, а не мешать"
Инфицированных туберкулёзом лёгких всех форм, сыпным тифом, осложнённой дизентерией необходимо размещать в изоляторах. Говорить об отдельных зданиях не приходится. Вначале размещали в отдельные палаты. Потом приходилось отгораживать инфекционных больных за фанерные и дощатые загородки занавески, чтобы, по мере возможности ограничить контакт с выздоравливающими больными. В некоторых случаях выручал и такой подход к решению проблемы.
Рудоуправление выделило госпиталю дом, который необходимо перенести на обнесённую забором территорию, под изолятор. Выздоровевшие военнопленные готовы выполнить эту работу. Начальник режима и охраны Иванов, не даёт вахтёров, чтобы сопровождать военнопленных. Выход в посёлок большой группы военнопленных без вахтерского сопровождения, запрещён.
. Обслуживание госпиталя с военнопленными стало вызывать особенную тревогу уже в 1944 году. Перебои в поставках продуктов со складов НКО стали чаще. Не могли в полной мере справиться с поставленной перед ними задачей, снабжать овощами, картофелем, молоком, местные колхозы. Увеличиваются задержки в поставках полноценных продуктов питания, лекарств, инструментов, гипса и санитарных средств. Вплоть до мыла для стирки, которое заменяют щёлоком. Специального мыла, для дезинфекции "К - 2", так же нет. Нет часто хлорки и других заменяющих, дезинфицирующих, средств. Бельё и одежда износились до степени списания. Получаемое со складов НКО бельё, одежда 5 категории годности, проще - изношенное, но ещё возможно по забывчивости не списанное. Продуктовое, медицинское, вещевое снабжение госпиталей не отвечало количеству больных и раненых уже до прибытья военнопленных.
Отсутствие медикаментов срывало значительную часть лечебных мероприятий. Стали испытывать недостаток кальция, глюкозы, каморы. кофеина, аскорбиновой и никотиновой кислоты, сульфидиновых препаратов.
В 1943 - 1944 году госпиталь, наполненный полутора тысячами больных, имеет в наличии 600 комплектов белья, с принадлежностью 2 и 3 категории годности. Каждая стирка выводит из обращения новые партии белья. Не хватает зимней одежды, валенок, и даже тапок для прогулок. Частично, из - за этого больные залёживаются, мало двигаются. Им приходится дышать спёртым, застоявшимся воздухом, в переполненный сверх всякой меры палатах.
А этапы всё новых и новых тяжело больных, военнопленных прибывают на станцию Фосфоритная.
5 мая 1944 года обсуждаются пути выхода из кризиса, в котором оказался госпиталь. "Медперсонал лечит хорошо. Плохо, что не додаём сахар, масло, мясо. Не всегда полностью получаем по нарядам.
Третьего марта приняли партию военнопленных, из которой 10 человек скончались при выгрузке. У остальных туберкулёз на фоне тяжелейшей дистрофии.
В апреле новая партия тяжелобольных. Всех пришлось разместить в третьем отделении, которое без того перегружено". "Нет должного питания для больных дистрофией. Бывают случаи массового отказа больных от однообразной пищи".К маю в госпитале около 1500 военнопленных, из которых 300 - в тяжелейшем состоянии. Лечебный режим для них выполняется, но положение с лекарствами очень тяжёлое. Зав аптекой зачитывает телеграмму: "Все лекарства отправлены в освобождённые районы". Начмед говорит: "Будь у нас сметана, животные жиры, творог, молоко. Смертность была бы меньше". Начпрод дважды безрезультатно ездил в Киров: "Склад НКО Љ1292 стоит пустой. Меры к бесперебойному снабжению иссякли". Коллектив понимает, что решение всех трудностей лежит за пределами его возможностей. Многие молчат. Где выход? Говорит оперуполномоченный Касаткин: "Выступать должны врачи. В госпитале такая смертность, а они все молчат, как будто бы не их дело. В отсутствии продуктов питания виноват начальник госпиталя Морозов Г.А.. Он должен подгонять начпрода. Съездил два раза в Киров, и успокоился. Военнопленный, которого мы вернули из побега, сказал нам: "Надоела однообразная пища, бессонные от клопов ночи. Часто страдаю расстройством желудка. Боюсь умереть в таком госпитале". Заведующая третьим корпусом Забродина, на это говорит: "Смертность в нашем отделении за счёт перегрузки больными. Если здоровый побудет у нас 30 минут, у него заболит голова. Больным туберкулёзом нужен чистый воздух. Тогда они и кушать будут охотнее".
Заведующая первым корпусом Панина добавляет: " Медленное выздоровление военнопленных объясняется тем, что к основному заболеванию, присоединяется ряд сопутствующих болезней. Иногда затрудняешься, от чего в первую очередь надо лечить"
Кажется, выступление Заброди ной в поддержку Морозова, НКВД припомнило сполна. В декабре она уехала на 5 лаг пункт, чтобы наведать осужденного, находящегося там друга. Попутно хотела привезти оттуда книги для военнопленных. По каким - то причинам поезд с утра на другой день не вышел из Лесного. Забродина вернулась только к вечеру. Касаткин инициировал череду собраний, бюро первичной организации ВКП(б) вокруг события. в течение трёх месяцев. "Женщину обвиняют в незаконной связи с человеком, чуждым обществу, к тому же, немцем" От суда над ней, уберегла только нехватка врачей в госпитале. Будучи заместителем секретаря парторганизации, она простилась с этой должностью. Как нарушившей Указ ПВС СССР от 26.06.1940 года, поступок занесён в трудовую книжку, объявлен строгий выговор с занесением в учётную карточку члена ВКП(б) Предложено, "немедленно порвать связь с человеком, который её дискредитирует".
Начальник мед части госпиталя Дубинская докладывает декабре 1944 года " В связи с эпидемией сыпного тифа, госпиталь в начале декабря поставлен на карантин. Выписка в лагерь запрещена. Хирургическую работу выполняет профессор из военнопленных. Доноры из числа выздоровевших военнопленных. Количество больных в госпитале растёт лавинообразно. В госпитале, со штатным числом мест 800, а реально 600 - мест, размещено - 1500 военнопленных. "На одного больного остаётся 1,1 квадратных метра барака, при двух ярусных нарах. Возникает кислородный голод, условия биологической тьмы. За период 01.04.1943 - 01.07.1944г.г. госпиталь принял 2704 военнопленных. В лагерь отправлено 971 человек.
За 1944 год прибыли с фронта и из лагерей 3333 военнопленных. После лечения, врачебной комиссией при госпитале, признаны годными к физическому труду в лагере 1942 военнопленных. Умерли - 870 , или 26%. Из них 265 - туберкулёзных больных, Было много больных другими инфекционными заболеваниями. Остальные находились в состоянии дистрофии 3 степени. Многих военнопленных можно было спасти, будь хорошим питание. Требуется мясо, молоко, животные жиры. В конце года, положение усугубляется пожаром в 6 корпусе. Здание выводится из эксплуатации".
Морозов Г.И. говорит на том же собрании: " Картина далеко не привлекательная. Больные везутся к нам нетранспортабельными. Почти каждая партия добавляет эпидемическое заболевание. Медперсонал работает в скверных условиях, когда возникающие трудности не зависят от него. Нам подсунули больных из инфекционной зоны, и сказали мне об этом, когда мы уже приняли весь этап. Вот и получили вспышку тифа. В условиях такой скученности, коллектив смог затушить болезнь. Не дали ей переброситься на население, в другой госпиталь, лагерь. Не получаем полной меры питания, медикаментов, белья, мыла. Мало врачей. Нарушены всякие нормы размещения больных. Контингент, в том числе с новыми инфекционными заболеваниями продолжает прибывать. Были больные скарлатиной, дифтерией, сифилисом, дизентерией. Удалось ликвидировать почву для распространения.
Замполит госпиталя Эпштейн предлагает: "Медперсонал госпиталя работает хорошо. Плохо дело с отправкой в лагерь. Отправляем большими партиями. Пока накапливаем, выздоровевшие военнопленные, залеживаются. Надо отправлять малыми партиями". Но условия отправки военнопленных из госпиталя продиктованы волей командования лагеря Љ101
Чуть позднее, Георгий Александрович делится с коллегами: "У всех у них, военнопленных. сейчас упадшее настроение, вот и потеряли интерес к жизни. одного, умершего, нашли в желудке табак. Другой себя задушил".
По результатам работы 1944 года в госпиталь хлынул поток комиссий. Возможно возникшая атмосфера сплошных проверок, посыпавшихся на коллектив обвинений, побудил уехать троих из восьми врачей. В феврале 1945 года у Морозова остаётся всего 5 врачей, по одному на корпус. Работа нескольких сотрудников хозчасти, даёт повод для их увольнения. Заменить их можно, приняв на работу, людей из числа спец переселенцев, так как некоторые из них сидят без работы. Для устройства на работу в госпиталь, необходимо отметиться у зам начальника по режиму и охране. Тот разрешения на работу даёт, но Морозова Г.И. ставит в положение виновного: " Засоряете коллектив чуждыми людьми"; не однократно ставит вопрос на обсуждение в партийной организации.
Похожим образом начинается 1945 год. Смертность высокая, поток тяжёлобольных не прекращается.
На первое января в госпитале 1242 военнопленных. Из них хирургических больных - 92.С активным туберкулёзом - 137; не активным - 137. С дистрофией 1 степени - 110,дистрофией 2 и 3 степени - 521.Сыпным тифом больны - 41 человек. Умерли от тяжёлых форм дистрофии,после авитаминоза - 440 человек. В течении года поступило 1238 военнопленных. 570 - после лечения отправлено в лагерь, 519 - умерли. Остальные продолжают лечиться.
"В марте - из очага поражения туберкулёзом, тут же - сыпной тиф. В мае - с желтухой. В апреле. Умерли 91 человек. За год поступили 41% безнадёжно больных; 47% - с дистрофией, подозрениями на дизентерию. Кого - то можно было спасти, будь нормальным питание. Положение с мясом, молоком, маслом и вообще жирами, овощами и сахаром, остаётся прежним. Получаем лишь телеграммы. Из Свердловска: " В Уральском В мяса нет". Из Кирова: Все медикаменты отправлены в освобождённые районы".
Госпитали Љ 3007 и Љ3171 объединили в апреле 1946 года. С этого времени по февраль 1947 года умерли 245 военнопленных. 806 человек отправлено в лагеря с ограниченной трудоспособностью, полноценно годных к физическому труду - 600 человек. Ещё 150 человек помогали в обслуживании госпиталя. Самым ненавистным делом для выздоровевших военнопленных становится выход на работу в лес. Отдел охраны и режима берёт людей в 11 часов ночи для разгрузки вагонов. По каким - то причинам они обуты на босо ногу. В результате, некоторые из них получают обморожения. После этого случая, появляются претензии Касаткина к дежурным медсёстрам: "Не проследили за тем, как одеты военнопленные".
Отличие доклада Морозова Г.И. за 1945 год, только в части, где он говорит о количестве врачей. Некоторые выезжают для воссоединения с родными и близкими в Смоленскую, Брянскую области выезжают, ранее эвакуированные в посёлок, мед сотрудники. Оставшимся, например, врачам Ганиной, Сабуровой, приходится переквалифицироваться вторично за время войны.
" Высокую смертность в нашем госпитале, я объясняю тем, что поступают нетранспортабельные больные. Некоторые поступающие больные умирают, прожив несколько часов после прибытья. Туберкулёз, другие болезни у них в стадиях, не поддающихся лечению".
С приближением окончания войны, кончаются компромиссы НКВД на работу в госпитале спец переселенцев и в других вопросах. Зам начальника по режиму и охране госпиталя Иванов уже 02.02.1945 г. задаёт партийной организации вопрос: "Как партийная организация смотрит на засорённость наших рядов чужими людьми: Стегманис, Гелендер?" ( спец переселенцы)Сам же отвечает: " Никак не реагируем. Они приняты без документов".
Завканцеляярией аппарата НКВД, Фетисова, она же секретарь комсомольской организации, упрекает: " Со стороны многих наших людей наблюдается отстранённость и недоброжелательность к нам сотрудникам НКВД".
Претензии на особенное расположение к себе проявляются у оперуполномоченного Касаткина. Секретарь партийной организации Кузнецов говорит ему в феврале 1944 года: " У Касаткина часто проскальзывает "Я". Ты противопоставляешь себя Морозову. Ему надо помогать".
перегружено. "Нет должного питания для дистрофиков. Бывают случаи массового отказа воен6нопленгными от однообразной пищи".
У остальных туберкулёз на фоне тяжелейшей. дистрофии. К маю из 1500 военнопленных в госпитале, 300 - в тяжелейшем состоянии.
Лечебный режим для них выполняется. Но зав аптекой показывает письмо аптекоуправление: " Все лекарства направляются в освобождённые районы".
Будь сметана, животные жиры, творог. Молоко смертность была бы меньше.
Меры к бесперебойному снабжению продуктами питания иссякли. Где выход?
Касаткин заявляет: " Почему молчат врачи, когда такая смертность? В отсутствии продуктов виноват начальник госпиталя Морозов Г.И.. Он должен подгонять начпрода. Сколько раз ты его посылал в Киров? Выздоравливающие не занимались трудотерапией. Военнопленный, которого мы вернули из побега, говорит: " Надоело однообразное питание, бессонные от клопов ночи . Часто страдаю расстройством желудка. Боюсь умереть в таком госпитале".
Заведующая третьим отделением Забродина, отвечает ему: "Смертность в нашем отделении за счёт перегрузки больными. Если здоровому побыть у нас тридцать минут, заболит голова. Больным туберкулёзом нужен чистый воздух". Рудоуправление совсем перестало помогать с подвозкой воды в баню, прачечную.
Зав 2 отделением Панина добавляет: "Часто больных забирают на работу, к ним применяется дисциплинарное взыскание не спросив лечащего врача. Без лечащего врача, военнопленного отправляют в карцер. Истории болезни после карцера, не возвращаются своевременно в отделение".
Коллективу сотрудников напоминают о бдительности во взаимоотношениях с военнопленными ещё до появления их в госпитале. С появлением, охрану одёргивают: "Ваши встречи с военнопленными слишком дружеские Необходимо мобилизовать себя на бдительность. Мы не гарантированы от побегов".
За первый год пребывания госпиталя в Рудничном, недополучено 2 тонны мяса. Недополучено молоко, жиры, которые должен был поставить район. Табака и чая не оказалось на складах НКО. Израсходовали больше, чем отпущено по фондам круп. Потому что не хватало овощей, которые должен был подвести район. Недостаток полноценного питания военнопленные пытаются восполнить собственными средствами. Марио Полоски, через посредничество Поли Эрнеста, предлагает золотое кольцо шеф - повару госпиталя Кабановой.А.Я., Кольцо ей передано, но 2 буханок хлеба, 4 пачек табаку задерживаются. О сделке становится известно отделе охраны и режима госпиталя. Шеф - повар, признала свою вину, уволена с работы, исключена из рядов ВКП (б), Кольцо возвращено владельцу. На какое - то время в 1946 году зам начальнику по продовольственному снабжению дано право часть имеющихся на складах госпиталя продуктов обменивать на молоко, масло, мясо, яйца у населения. Безусловно, напряжение с упомянутыми продуктами снимается, но глубокой зимой такая возможность исчезает. При отсутствии этих продуктов, лечение дистрофии становится особенно тяжёлым. Дробное питание, необходимое на первом этапе лечения, требовало дополнительного количества дефицитных продуктов. Поэтому, для каждой категории больных, имелся свой стол, который обеспечивался имеющимся набором продуктов.
***
В последнем протоколе партийного собрания от 18.02.1946 года отмечается раздутость штата сотрудников аппарата управленцев. Зам начальника по режиму и охране Иванов говорит: " Куда не глянь, одни счетоводы". С окончанием войны, к концу 1945 года, большая часть коллектива из приезжих, эвакуированных, настроилась на отъезд из Рудничного.
***
Список врачей СГ - Љ3007 на 01.01.1944 года
ГАКО Ф.Р - 2248,оп. "л. с.". д.94 лист 52
Ф.И.О. год рождения год ок.вуза должность и место раб до госпиталя специальность, должность в госпитале.
1. Морозов Георгий Александрович. 1893. 1918. начальник лечебного бюро г.Сталино, Донбасс. Начальник госпиталя.
2. Яценя Засим Романович 1891. 1927. Нач. отдел рай вендиспансера в г. Киев. Начальник медицинской части госпиталя. Вскоре выбыл.
3.Сабурова Мария Михайловна.1896. 1920 Гинеколог - акушер в г. Беломорске, Карало - финской АССР. Начальник отделения.
4. Гробов Николай Васильевич 1898. 1928. Терапевт рай больницы с. Лойно. Начальник отделения.
5. Ганина София Ивановна.1918.1941. Зав больницей в г.Рязань.Начальник отделения. 6.Лузина Зоя Порфировна 1898. 1925. Врач - лаборант г. Рязань Стаж 16 лет. Заведующая клинической лабораторией госпиталя.
7.Конькова Анна Ивановна.1918. 1941. Довоенного стажа работы нет. Начальник отделения.
8.Благовещенскеий Владимир Алексеевич. 1901. 1929. Заведующий рентгенокабинетом.
9. Маркелова Валентина Ивановна.1920. 1942. Начальник отделения.
Результаты работы спец госпиталей Кировской области за 1944 год поквартально сведены в таблицу 1
Љ СГ 1кв 2кв 3кв 4кв год.
3007 42 269 152 397 860
3171 48 184 157 254 637
2074 23 28 72 52 175
1773 21 39 11 11 82
3426Госпитали, открытые 12 12
3160 15 15
3426 для приема военнопленных 4 4
3169 в 1944г.
1952 14 14
1149 6 58 передислоцирован в Запорожье
3947 5 10 прередислоцирован в местечко Мосюковшина под Минском
Военнопленные умирают во всех спцгоспиталях. В этом логика войны, принесшей неизлечимые раны и болезни. Смертность двух Кайских госпиталях самая большая. Организуя, спец госпитали, Управление по делам военнопленных и интернированным НКВД, явно не рассчитывало на такой результат их работы. Количество высоких комиссий, акты и справки проверок, отвергают всякое предположение о примирении с ситуацией. Почему событья происходят не по сценарию, написанному режиссёром, в данном случае УПВИ НКВД СССР?
Как пример, можно изучить поступление двух партий военнопленных в СГ - Љ3007 одиннадцатого и двадцать седьмого ноября 1944 года. К этому времени, письма, телеграммы, запросы, предложения ( открыть в области специализированный туб госпиталь) о перегрузке госпиталя, казалось бы, заполонили УПВИ НКВД.
Письма шли от обкома ВКП(б), облздрава и ЭП -0 22, отдела по делам военнопленных НКВД КО, обкома ВКП (б), лично от Морозова Г.А. совместно с замполитом Эпштейном.
И всё - таки, по нарядам из Москвы, в указанные дни поступили партии общей численностью 260 военнопленных, из лагерей Љ 200. и Љ 84, Асбеста и Алапаевска, заражённых сыпным тифом и туберкулёзом. Большинство военнопленных находится в состоянии дистрофии 2 и 3 степени.
О наличии эпидемических заболеваний в прибывающих партиях не сообщили заранее. Врачи, сопровождавшие этапы, тоже не заикнулись о факте.
*(В сноску) Сообщили Морозову, якобы, сами военнопленные, и то, после того, как были приняты. ( Ходили разговоры, что где - то их уже не приняли, " Вот и привезли сюда").
Госпиталь, размещает, прибывших больных, военнопленных, по 3 корпусам. Часть помещает в приёмнике для поступающих. Других - в зданиях для выздоравливающих и хозобслуги, а так же - рабочем. Больных с подозрением на туберкулёз в соответствующий корпус. Состояние некоторых прибывших настолько тяжёлое, после длительной дороги , что приходится быть очень бережными с ними уже при санитарной обработке. В результате, за полмесяца, вспышка - 63 заболевших сыпняком, не считая сомнительных случаев, закончившихся смертью. Сыпь у троих военнопленных через день после принятья , заставила провести фронтальные меры против вшивости во всём госпитале, изолировать палаты с больными формой Љ4. Для обслуживания вновь прибывших выделен специальный медперсонал (хотя его не хватало). На этот персонал одели комбинезоны. На корпусы, где находились палаты с больными сыпняком, наложили карантин. В результате, эпидемия локализовалась в отдельных палатах, новые заболевания прекратились.
Отдельно, в 3 корпусе, были помещены двое больных из Асбеста, в состояниях крайней дистрофии, с подозрением на дизентерию. В корпусе, после этого умерли 34 человека, в результате заболеваний, клиническую картину которых пришлось устанавливать при анатомировании и лабораторно.
В дни, предшествовавшие этапам из Алапаевска и Асбеста, и за ними, в госпиталь поступают 3 этапа больных военнопленных из отделений лагеря Љ 101. Общее количество больных поступивших из лагеря - 433.
Старший инспектор - врач отдела по дела военнопленных и интернированных УНКВД КО, капитан мед службы Котов А. после изучения событий, последовавших за приёмом, предлагает: " Приступить к профилактике и лечению массовых заболеваний дизентерией". " Перевести на казарменное положение , и подвергнуть ежедневной термометрии, проверке на вшивость, контактирующий с больными сыпняком, личный состав".
Трудно перечислить все проверяющие комиссии, последовавшие в Рудничный, начиная с конца 1944 года из Москвы, Свердловска, Кирова. У всех цель - дать вразумительное объяснение картине, представленной в таблице, которая стала началом главы. Выводы всех проверяющих подкупают кажущейся объективностью в описании положения дел в Кайских госпиталях, но удручают беспомощностью предложить что - то реально меняющее в их положении. Не записанный вывод всех проверяющих одинаков: "Будете работать в условиях, которые есть. Их диктует война".
Все причины, упомянутым капитаном Котовым А.Е. разделены на три группы:
1. Прибывающий контингент военнопленных, своим физическим состоянием объективно определяет уровень смертности. Ответственность за это капитан Котов возлагает на УПВИ НКВД СССР;
2. Уровень смертности военнопленных зависит от вещевого, продовольственного, медицинского снабжения, финансирования, комплектования кадрами, административно - хозяйственного и методического руководства облздравом и ЭП - 22;
3. Третья группа причин высокой смертности: ".Зависит от командования госпиталя"
О чрезвычайной переполненности госпиталя не упоминается. Далее бросается в глаза, что критике подвергнут только СГ - Љ3007. О другом госпитале в п. Рудничный, упоминания редки, вскользь. И это - пока загадка.
В течении года начальнику госпиталя Љ 3007, Морозову Г.А.много раз приходилось давать объяснения по поводу высокой смертности. В совокупности, они повторяют друг друга, и сводятся к тем, что даны по поводу вспышки в апреле:
1. В госпиталь прибывают особенно тяжёлые, высоко смертные дистрофики;
2. Острая нехватка медикаментов, высококачественных продуктов питания;
3. Большой недокомплект врачей;
4. Госпиталь настолько переполнен, что больным, даже здоровым в помещениях трудно дышать. Тяжелобольным приходится лежать безвыходно в условиях биологической тьмы.
После апрельских объяснений Морозова Георгия Александровича, приказом по УПВИ НКВД СССР, была создана комиссия из представителей НКЗ РСФСР, Кировского облздрава, и ЭП - 22. Комиссия признала, что причиной смертности в кайских госпиталях, стало тяжёлое состояние прибывших военнопленных в конце марта, начале апреля. Этапы почти полностью были поражены дистрофией 3 степени, осложнённой туберкулезом. Были носители сыпного тифа. Отмечены причины под пунктами 2 и 3 указанные Георгием Александровичем в апрельской объяснительной записке.