Рожнов Сергей Андреевич
История одного Расследования (пишется)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 6.41*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Группа для обсуждений в ВК
      
       Это история одного расследования, на первый взгляд очевидного самоубийства пациента центральной городской психиатрической больницы Ростова-на-Дону. Расследование бы так и закрыли по факту самоубийства, если не одно но - дневник пациента. Что же он в себе таит?
[]
  
   _________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
  
  
  
  
  История одного расследования.
  
  
  Пролог
  
  - Дмитрий Васильевич, здравствуйте, что там у вас произошло? - я завел двигатель своего "Пежо" и наклонился проверить документы в бардачке машины. Рабочий день сегодня начался совсем уж рано. На улице стояла кромешная тьма, при этом создавалось впечатление, что я единственный проснулся в столь раннее субботнее утро. Мельком я посмотрел на часы - без двадцати семь.
  - О, так вам уже сообщили, Александр Сергеевич? - С неподдельным удивлением ответил мужчина. По его голосу ему можно дать лет сорок не меньше. Легкая хрипотца выдавала пристрастие к сигаретам, хотя и не столь уж сильное.
  - Да, мне уже Светлана сообщила и уже едет к вам, я же только выезжаю, буду у вас через час с небольшим. Так что там? - держа плечом телефон, я потирал руки друг об друга согревая их, зима выдалась на редкость холодная.
  - Оперативно вы, - голос выдал улыбку на лице собеседника. Он секунду помолчал и потом продолжил уже с более серьезным тоном. - Мы будем ожидать вашего приезда, а пока я бы хотел коротко ввести вас в курс дела.
  - Слушаю внимательно. - Я взял в руки счет на коммунальные услуги, которые прихватил из почтового ящика в подъезде, когда выходил, и стал изучать цифры с неподдельным изумлением на лице.
  - Так вот, я прочту отрывок из отчета главного врача центральной городской психиатрической больницы города Ростова-на-Дону Степана Анатольевича Давыдова, вот что он пишет: "Пациент ? 42 Андрей Кириллович Малинков в возрасте двадцати пяти лет был найден мертвым в четыре часа утра в своей палате старшей медсестрой Анжелой Игоревной Петровой. Самоубийство произошло в ночь двадцать третьего января в период с двух тридцати до трех часов путем вскрытия вен на левой руке. На месте самоубийства найден кухонный нож. После обследования палаты, было выяснено, что кухонный нож хранился во внутренней части карниза. Наиболее важной уликой является дневник, веденный самим пациентом ? 42. До последнего момента считалось, что пациент шел на поправку. Версия с убийством не допустима".
  - Да откуда такие цифры? - возмутился я, не замечая, что говорил вслух.
  - Какие цифры, Александр Сергеевич? - удивился на том конце трубки голос.
  - Простите это я не вам... вы продолжайте.
  - Ну так вот, мы хоть только и начали обследование места самоубийства, меня не покидает мысль, что все случившиеся события описанные в этом дневнике напрямую связаны с последними днями жизни пациента, наверняка есть прямая аналогия, - говоря это, он задумался.
  - И, правда, интересная история... - Я уже ехал по пустым улицам замерзшего города. Машин было мало, и я наслаждался дорогой. В голове не было ни единой мысли и думать совершенно не хотелось, а придется, поэтому я решил оттянуть этот момент как можно дальше. - Ладно, остальные подробности уже расскажете на месте. Спасибо за информацию, скоро буду.
  - Да не за что, ждем вас Александр Сергеевич, - он явно уже занимался делом и незамедлительно повесил трубку.
  Положив мобильный телефон на пассажирское сиденье, я включил радио. Не часто я бываю в психбольницах...Листая радиостанции, стало понятно, что помимо топ сорок и рекламы ничего не услышу и решил включить песни с USB-носителя. Заиграл старый добрый Сплин. К этому моменту я уже выехал на автостраду.
  ***
  Я стоял на пороге восточного трехэтажного крыла психбольницы, хотелось сильно курить. Прекрасный солнечный морозный день, прям как в стихах Пушкина. Снег ярко отсвечивал солнечные лучи, что становилось невозможным не прищурившись смотреть на него. Отойдя в парк, я встретил идущих мне навстречу двух молодых медсестер легко одетых на скорую руку, поздоровались со мной, они быстро направились в сторону западного крыла больницы. Я неспешно пристроился у лавки и закурил сигарету. Холодный воздух так и норовил заморозить мои руки, как будто этим говорил, бросай эту вредную привычку, она тебя погубит. Наскоро докурив, я направился в помещение.
  - Здравствуйте, Александр Сергеевич, ксерокопия дневника уже готова, вот возьмите пожалуйста, - девушка, с яркими голубыми, словно лед, глазами смотрела на меня, держа в руках небольшую стопку страниц форматом А4, на которых был едва виден непонятный мелкий почерк, аккуратно уложенных в прозрачную папку. С таким рвением к работе как у нее она быстро достигнет успеха по карьерной лестнице.
  - Спасибо, Светлана, - только и ответил. Я посмотрел на нее. Хоть мы и работали совсем месяц, но показалось, что она выглядит как то печально, может случилось что... Но как бы то ни было, я взял стопку, и бегло пробежался по ним глазами.
  - Порядок страниц сохранен в том же положении, как оставил самоубийца, - тихо добавила она.
  - За-ме-ча-тель-но,- протянул я, не отводя глаз от папки, спросил - Давно приехали?
  - Минут десять назад, помимо ксерокопии ничего не успела сделать, даже не была в палате этого бедолаги, - и уже гораздо тише добавила. - Вы плохо выглядите, опять не спали всю ночь?
  - Ну не всю ночь, всего лишь до трех часов, - я попытался улыбнуться.
  - Совсем не бережете себя...
  Несколько секунд мы молчали. Не выдержав этой паузы, я выдавил из себя:
  - Ну что ж, думаю, нас уже там заждались.
  - Полагаю, что да... - она ответила так, словно мои слова выдернули ее из сна.
  Мы не спеша отправились по главному коридору, упиравшегося в лестничную площадку. Палата нашего пациента находится на третьем этаже. На этом этаже располагаются пациенты, идущие на выздоровление и выписку. Пока мы поднимались, я все думал, что в таких помещениях наверно необъяснимо трудно чувствовать себя здоровым. Мои мысли неожиданно прервала моя напарница:
  - Я в первый раз в психбольнице, никогда бы не подумала, что побываю в таких учреждениях...
  - За семнадцать лет службы и не в таких учреждениях побываешь, - я посмотрел на нее и улыбнулся. Дальше до самого третьего этажа она не проронила больше ни слова.
  На третьем этаже вдоль длинного широкого коридора располагались двери палат, на каждой из которых красовались черные цифры. Нам надо было в ?101 палату, расположенную в дальнем конце крыла, возле которой крутились несколько человек из следственной группы.
  - Александр Сергеевич, доброе утро. - Встречавший нас мужчина, улыбался и смотрел то ли на меня, то ли на Светлану, которая стояла чуть позади меня, и добавил. - Как доехали?
  - Нормально, снега хоть и много, зато машин мало.
  Стоявший перед нами мужчина был тем самым собеседником, с которым я разговаривал час назад по телефону.
  - Все нормальные люди в субботу утром отходят от вчерашнего кооператива, а мы с утра спозаранку уже работаем, где ж справедливость? - глава следственной группы Дмитрий Васильевич говорил так, словно мы были виноваты в этом.
  - Там же где и наша прибавка к зарплате, - грустно пошутил я.
  Мы вошли в палату под номером ?101. В небольшой комнате находились кровать, тумбочка, небольшой стол и стул. Все убранство напоминало апартаменты типичных советских санаториев на Черном море, ничего лишнего. Комнату напополам делило небольшое окно, закрытое решеткой. Труп лежал в центре комнаты на полу. Я подошел к нему, что бы осмотреть рану на левом запястье.
  - Режущая рана глубиной чуть больше сантиметра. Смерть наступила спустя 2 минуты после вскрытия, у парня не было шанса выжить, - отрапортовал следователь и добавил, - смертельное ранение нанесено кухонным ножом.
  - Где же он взял его? - спросила моя напарница.
  - Выкрал из столовой, сейчас ведется разбирательство, как ему это удалось. Предположительно это произошло вчера во время ужина.
   - Мда... - только и добавил я.
  - Дмитрий Васильевич, а где лежал дневник? - Светлана все не сбавляла пыл.
  - Дневник на момент самоубийства находился рядом с трупом по правую сторону от тела. Интересным фактом является то, что почти все страницы дневника вырваны и поменяны местами. Последняя же страница полностью зачеркнута. И мы предполагаем, что изменение порядка страниц было произведено непосредственно перед совершением самоубийства. Вы уже сделали его копии?
  - Угу, они уже у нас, - я мельком кивком головы указал на папку.
  Осмотрев труп, я подошел к окну. Следственная группа уже давно выполнила свою работу и стояла у стены в коридоре, в комнате оставались глава группы Дмитрий Васильевич, Светлана и я. В карнизе имелся пологий выступ, очевидно именно там и был спрятан нож.
   Я стоял и смотрел в окно, думая над тем, что же творилось у парня в голове, что решился на самоубийство. По ту сторону окна был виден замерзший парк, укутанный в белое одеяло. За забором на противоположной стороне парка возле восточного корпуса стоял молодой человек кормивший хлебом голубей, а рядом с ним медсестра, не отводящая с него взгляда. Лицо же самого парня было настолько отрешенное и безразличное ко всему, в том числе и на голубей, что мне стало жутко. Мое внутреннее "я" съежилось, словно от холода.
  Мне хотелось спать, ложиться в три часа ночи не дело. Мне уже давно не двадцать лет, организм просто не выдерживает столько нагрузки, все тело ломило от усталости.
  - А что известно про самого пациента?
  - Андрей Кириллович Малинков поступил в больницу после попытки самоубийства в сентябре прошлого года. Наглотался таблеток снотворного. Откачали в больнице и направили в центральную городскую сюда. Был поставлен диагноз - аффективное расстройство.
  - То есть пациент был в сильной клинической депрессии? - спросила девушка.
  - И в депрессии в том числе, - подтвердил Дмитрий Васильевич.
  - Наверняка у него не было по настоящему близких людей, нехватка социализации привела к нарушению психического состояния и вот он печальный итог, - подытожил я, не отводя взгляда от парня с голубями. Медсестра, взяв его под руки и что-то говоря, повела назад в корпус, но перед тем как вернуться он бережно положил оставшийся хлеб на землю, словно это самое ценное, что у него было на данный момент. На его лице не было ни радости, ни грусти, ни огорчения, ни восхищения вообще ничего - оно было пустое.
  - В точку Александр Сергеевич, единственные его посетители были родные.
  - Так он уже пытался покончить с жизнью... - пробубнила Светлана.
  - Первый блин вышел комом... - говоря это, я подошел к тумбочке, на которой лежали несколько книг. "Обитаемый остров" братьев Стругацких, "Дюна" Герберта Фрэнка, "Норвежский лес" Харуки Мураками, "1984" Джорджа Оруэлла. Открыв на середине Стругацких, из нее выпало несколько закладок. Я поднял и осмотрел их, на каждой было написано краткое описание того или иного момента из книги. Когда то в юности, и я прочитал эту книгу. В свое время она сильно повлияла на меня. Положив на место и всунув в нее закладки, осмотрел остальные книги. Забавно, но все они есть и в моей библиотеке.
  - Жалко его, молодой совсем, все пути открыты, а он вон как решил все закончить. Бедные родители... - похоже, Светлана и правда сочувствовала пациенту, бывшему пациенту.
  - Врачи отмечали, что он шел на поправку, со всеми общался, а приступы депрессий больше не наблюдалось, его хотели уже в марте выписывать на домашнее лечение, но видимо они что-то упустили. Дневник ни у кого не вызывал подозрений, сами врачи утверждают, что лучше высказываться хотя бы на бумаге. Сам Малинков говорил, что это фантастическая история о жителе планеты.
  - Надо его изучить, может там есть зацепка...не зря же он поменял страницы.
  Я еще раз осмотрел палату и встретился с взглядом Светланы.
  - В принципе мы уже все закончились, все засвидетельствовано, родным уже сообщили и они уже едут. Все улики у нас, копии дневника вам предоставили. Свой отчет мы предоставим в понедельник во второй половине дня, так что во вторник в среду можно будет уже закрыть это дело.
  - Очень хорошо, - я взглянул на часы - уже было одиннадцать, - нам еще необходимо встретиться с лечащим врачом Степаном Анатольевичем Давыдовым и старшей медсестрой, как ее там?
  - Анжела Игоревна Петрова, - поправила мена коллега.
  - Точно-точно.
   Попрощавшись с главой следственной группы, мы направились на первый этаж и доспросили старшую медсестру. Ничего нового она не сообщила и была настолько спокойна, что создавалось впечатление, будто тут каждый день происходят самоубийства. Главврач передал нам копию медицинской карты пациента ?42, так же ничего дельного не сообщив.
  Мы вышли из главного корпуса и направились в сторону стоянки, пробиваясь через сугробы, и только сейчас меня осенило:
  - Светлана, а как же вы добрались сюда так быстро, вам ехать как бы ни дольше, чем мне?
  - Меня подбросил Сергей, но мы с ним сильно поссорились, поэтому, наверно, буду добираться общественным транспортом... - она смотрела себе под ноги. Так вот почему мне показалось утром, что она грустная. Похоже, я совсем перестал разбираться в людях.
  - Не стоит, садитесь в мою колымагу, не брошу же я вас тут посреди психов, - я постарался улыбнуться как можно убедительнее.
  - Ничего страшного я сама доберусь, - она и правда стеснялась.
  - Так либо мы едем вместе, либо мы вообще никуда не едем, - вставил я условие.
  - Ладно, хорошо, но только это вы сами предложили.
  Мы сели в мой "Пежо" и согревая в тепле руки, она спросила:
  - Вы уже давно знакомы с Дмитрием Васильевичем?
  - С Дмитрием Васильевичем знаком уже больше семи лет, и честно говоря, мне он нравится как человек, честный и открытый, такой тип людей обычно становится лучшим другом, но у нас дальше рабочих отношений не доходило. Пару раз так пиво пили, да и только.
  Я выехал с территории больницы и свернул на трассу. Девушка молчала и смотрела в окно. Включив радио, я тоже погрузился в свои мысли.
  - А у вас есть что-нибудь свое, я не очень-то уж люблю слушать радио там все время одно и то же.
  - Я слушаю такую музыку, которую уже давно никто не слушает, но если хотите, то я могу включить, - я смотрел в зеркало заднего вида и устремился на опережение фуры.
  - А какую, если не секрет?
  - Smiths, Beatles, Police, Pink Floyd, Bob Dylan, а из русских предпочитаю Кино, Сплин, Земфира как-то так...
  - Включите что-нибудь из этого, - попросила она.
  Под настроение подходил Pink Floyd и я остановился на выборе Goodbye Blue Sky. Заиграли первые аккорды и я сразу ощутил себя в своей тарелке. Есть чарующее спокойствие в их песнях, ощущаешь себя солнечным светом, посреди дождливого дня и сам дождь является важнейшей составляющей окружающего мира. Со стороны кажется, что он лишний, но на самом деле это не так. Если не будет дождя, то тогда пропадает сам смысл теплого солнечного луча прорывающегося сквозь тучи. Две части образуют существование самого ценного, только вот сама ценность для каждого своя. Но порой ты не можешь оценить ее, жаль луч не светит на эту ценность самостоятельно, приходится искать ее самому, но в итоге можешь пропустить и не заметить, так и не узнав самого дорогого в своей жизни...
  - Необычная музыка... если я не ошибаюсь, у них есть даже фильм?
  - The Wall тысяча девятьсот восемьдесят второго года кажется... - краем глаза я посмотрел на нее и чуть погодя добавил, - арт-хаус чистой воды, про паренька, который полностью ушел в себя, построив стену между собой и внешним миром. Взгляд на мир из-за стены... - я задумался.
  - Дмитрий Васильевич, а может... - Светлана угадала мои мысли.
  - Да-да я тоже только что над этим задумался... но в любом случаи необходимо прочитать его записи, в них и кроется ответ на наш вопрос.
  Дальше всю дорогу мы слушали Pink Floyd. На ветках деревьях царствовал синий иней, солнце ярко светило. Светлана в такт музыки легонько стучала пальцами по колену, я слегка подпевал Роджеру Уотерсу, со стороны прям идиллия. Что еще нужно от жизни? Красивая девушка, душевная музыка, хорошая погода... Интересно как там моя жена, счастлива ли она со своим. Уже шесть лет прошло, а у меня даже горечи нет, даже злобы на нее нет, наверно я ее если и любил, то совсем как-то по-своему. Хорошо, что она просто рано утром собрала вещи и ушла, не оставив никакой записки. Я это заслужил, сам виноват. Изменить свое "я" мне уже не по силам, да и нет смысла в этом, что было, то было, прошлое не изменить. Но если бы и вернулся на двенадцать лет назад, то наверняка сделал бы тоже самое. Когда еще учился в университете, я задался целью, изменить себя в лучшую сторону, как мне казалось стать другим - счастливым. И я изменился, но не изменилось мое "я", просто оно стало более глубоким и с ограниченным взглядом на мир. С таким взглядом, где видишь только самое главное, а все побочные вещи не замечаешь, даже если они будут у тебя под самым носом. Может это есть опыт, накапливающийся с годами, а может это что-то другое, я не знаю до сих пор.
  ***
  Я заезжал в типичный двор среди многочисленных многоэтажек. На часах уже был час дня. У дальнего подъезда дома семьдесят восемь я остановил свое "Пежо".
  - Спасибо вам...
  - Ничего страшного, мне было совсем не трудно.
  - Дмитрий Васильевич, можно вас попросить об одном одолжении... Скинете мне эти песни? - она смотрела на девочку выгулявшую свою собаку неподалеку от детской площадки. Девочка радостно что-то кричала своему верному другу, а собачонка в свою очередь крутилась вокруг ее ног.
  - Конечно, скину, всегда приятно делиться с хорошими людьми такой музыкой, - говоря это, я совсем не лукавил. Моей жене никогда не нравились эти песни. - Ну что ж... встретимся в понедельник. Не забудьте изучить дневник, отчет мы должны сдать в архив в среду, надо закончить с этим поскорее...
  - Угу... еще раз спасибо вам, - она вышла из машины, держа в руках папку с ксерокопией дневника пациента ?42. Я проводил ее взглядом. Она открыла дверь и напоследок посмотрела на меня и спустя мгновение скрылась внутри подъезда. Я молча сидел, слушал гитары Гилмора еще две песни, девочка с собакой давно уже скрылась за домом. Двор опустел.
  Выехав на улицу, я выключил музыку и до самого дома ничего не слушал. Приехал домой, я переоделся. Никогда не любил строгие пиджаки и рубашки, в этом плане никогда не изменюсь это уж точно. На кухне быстро перекусив вчерашним соусом, налил себе в стакан немного виски и направился прямиком на диван. По телевизору как обычно ничего интересного не вещали. Тело просило сна, но мозг с ним был не согласен и спать не хотелось. Из головы совершенно не выходил пациент, а точнее его загадочный дневник. Я взял папку и, долив еще виски в стакан, решил почитать его записи. Взглянув на настенные часы - без десяти три, я открыл первую страницу...
  
  Часть 1
  
  "Дневник"
  
  День 14.
  
  В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
  Когда поет и плачет океaн
  И гонит в ослепительной лазури
  Птиц дальний караван...
  
  Александр Вертинский - Танго Магнолия.
  
  Знаете, сейчас вспоминаю эту песню, у меня на глазах наворачиваются слезы... как давно это было. Что произошло на Земле, я так и не понял, ни одного человека за все время моего выживания я так и не встретил, может быть даже это и к лучшему. Моя память, словно желе, восстанавливалась очень медленно. Мне кажется, люди давно уже вернулись в каменный век, век выживания, век первобытности. Сейчас я пишу этот дневник на пятом этаже в одной из квартир девятиэтажного дома находящегося на проспекте Ленина, может быть дом сто восемнадцать, а может сто девятнадцать, да в прочем какая теперь разница. Вид из окна этой двухкомнатной уютной квартиры был потрясающий, складывается ощущение, безмятежности и спокойствия, а какое еще может складываться ощущение, когда смотришь на заброшенные дома, в которых так недавно бурлила жизнь. Единственное, что портило весь вид - это кладбище, несколько десятков крестов прямо под окнами домов. Люди пытались выжить, поначалу всех хоронили, а позже когда их стало слишком много - сжигали. Понять это было очень просто, то количество могил, которые я встретил, не подается исчислению.
  Если же возвращаться к моему дому, где я на очередной раз остановился на ночлег, то наверняка, в соседней квартире напротив по лестничной площадки жил алкоголик, который пил не просыхая и устраивал каждый вечер дебош на весь этаж, а в соседней жила мерзкая тетка, ей дай только повод для сплетен, как она сразу же спешила к телефону, что б рассказать своей подруге о том, как Тамара Николаевна из двести шестнадцатой квартиры надавала оплеух своему мужу за то, что тот вовремя не вернулся домой после работы. Как же тут поздно не вернуться, если он был со своей любовницей, жившей где-то на Западном, но не суть сама важна.
  Прекрасная погода для поздней осени однако... Сейчас бы по парку прогуляться с любимой собакой Пулей, девушки то все равно не было, а уж теперь и подавно не будет. Если я свою собаку вспоминал четырнадцать дней, то что говорить о моих родных. Я даже и не знаю где же жил... Прогуляться по скверу, где встречаешь старичков с аккордеонами играющих старые давно забытые молодежью песни, и просто наслаждаешься этим моментом, садишься на лавку и закрываешь глаза, уходишь туда, где нет ничего и никого... никогда бы не подумал, что ничего и никого будет выглядеть именно так, пустынно и заброшенно. Хорошо, что я нашел гитару в одном из заброшенных домов, была она в довольно в скверном состоянии, но зато со всеми струнами и это не могло не радовать. Ладно, пора ужинать и готовиться к ночлегу. В соседнем супермаркете оставалось довольно много еды, а так как совесть меня за кражу не мучила, все равно оно никому не понадобится, я забрал все самое ценное, на мой взгляд, несколько консерв, пару бутылок воды, батарейки, какие-то сухари, да туалетную бумагу и на мой взгляд она была самой ценной добычей. Звучит как ирония, но это чистейшей воды правда.
  В моей новой квартире я нашел много всего интересного, теплую куртку, мне кажется, она была даже совсем новой, пару ботинок, подошедших мне без проблем, правда на них не было шнурков, но это не беда, и масленую лампу, я был приятно удивлен находке, у многих ли хранились масленые лампы в XXI веке? Хозяева квартиры видно покидали ее в спешке и забрали на их взгляд все самое необходимое. Что-то их держало здесь до самого конца, я и предположить не могу что...
  Вторая комната была детской. На голубых обоях были нарисованы разноцветные самолеты и ракеты. Некоторые игрушки валялись на полу и уже были никому не нужны в этом новом мире. Детская двухъярусная кровать стояла в дальнем углу комнаты, садившееся солнце светило прямо на брошенное одеяло. Луч солнца преодолел больше ста миллионов километров за шесть секунд, что бы отразиться от одеяла. Я подошел к окну и вытянул руку, ее тень показалась на ткани. Частички пыли, освещаемые светом не спеша, словно маленькие астероиды в космосе летали по комнате. Не отрывая взгляда от руки, я открыл окно, прохладный воздух ворвался в комнату. В одно мгновение пыль улетучилась под воздействием невиданной силы для столько микроскопичных частичек. Казалось, он сдувал не столько пыль, а сколько саму историю, застрявшую в этом помещении несколькими годами ранее, неподвижной оставалась только сама тень на одеяле. Я сел на подоконник спиной к улице и взглянул на комнату. Этот взгляд не был простым, он был со стороны...
   На улице уже почти стемнело, когда я уже отужинал. Как обычно заперев дверь и закрыв окно шторами, лег на двуспальную кровать бывших хозяев и, включив портативное радио, погрузился в раздумья. Интересно где они сейчас живы ли они? Крутя ручку настройки волны, вспоминал тот день с Пулей, старичками в сквере и прекрасной музыкой. Лампа не ярко горела на полу.
  
  День 8.
  
  Как хорошо, что эта чертова трасса наконец-таки закончилась. Сверяя местность с картой, я пытался найти объекты для ориентировки. У меня складывалось ощущение бесконечности пути, знаете, это когда идешь и идешь день, два, три, четыре, а конца все не видно и тут начинаешь задумываться, зачем вообще сюда иду? Да и какой в этом смысл? Но так или иначе я продолжал путь. Впереди показался торговый центр, название которого, пару лет назад у всех людей ассоциировалось с огромными очередями в торговых кассах и толкотни в транспорте. Название сие чуду до сих пор красовалось огромной надписью на крыше этого памятника капитализма. Я уверен, на распродаже тут столько народу бывало, что люди домой добирались по шесть часов и все ради чего, ради сумочки, которая была на пять процентов дешевле обычного...
  Обходя заброшенные проржавевшие машины, я пробирался к входу гипермаркета. При этом осторожность у меня была на первом месте, прошлая встреча с волками, взяла меня врасплох. Тучи на небе все сгущались, кажется, еще совсем чуть-чуть и пойдет долгожданный ливень, надеюсь, я там найду что-нибудь наподобие плаща, не очень хочется заработать воспаление легких или еще чего того хуже. Но самое главное для меня в тот момент, была надежда, надежда на то, что я наконец-таки встречу людей, хочется верить, что они будут доброжелательными ко мне, иначе встреча с ними не сулит ничего хорошего. Все мои мысли о выживших людях не покидали меня с самого начала, как я пришел в себя. Глобальная катастрофа? Неизвестный вирус?
  Выйдя на мост автомобильной развязки, и взобравшись на старую газель, похоже именно на таких я ездил когда-то на учебу, посмотрел на окрестности в бинокль... Перед моим взором раскинулась картина, которой позавидовал бы сам Дмитрий Глуховский, а этот писатель уж точно знал толк в апокалипсисах... Я ощущал себя выходцем из Убежища ?13. Моя цель это водяной чип? Или ГЭКК? Такое ощущение, что из моего пип-боя вот-вот раздастся голос " Ууу добрый вечер, дети пустоши! Вы слушаете радиостанцию Новости Галактики и с вами как всегда ваш покорный слуга ТриДогНайт! Да-да-да господин и повелитель всего что говорю! Как вам милый постапокалипстический вечерок? Ну и конечно же главная новость для вас ребятки, какой-то выходец из убежища творит правосудие в нашем любимом постядерном мирке, наконец-таки хоть кто-то даст отпор Анклаву. И напоследок, Минздрав предупреждает, остерегайтесь яо-гаев, знаете, они довольно недружелюбные ребята. Вот и все, до встречи в эфире!". А дальше начинает играть какие-нибудь The Ink Spots - I Don't Want to Set the World on Fire или Tex Beneke and Margaret Whiting - A Wonderful Guy. По-моему, у меня начинает ехать крыша...
  Почему я помню все это, но не помню, что произошло месяц назад? Единственное объективное объяснение всему этому у меня было то, что мозг попытался оградить себя от каких-то воспоминаний столь существенно повлиявших на мое эмоциональное состояние. Рубильник в моей голове выключил все самое плохое, при этом оставив, все как есть. Может через некоторое время я смогу его переключить и все станет ясно... А может никогда он и не переключиться в прошлое положение.
  Серая линия бывшей трассы М4 тянулась дальше в город, мост уводивший дорогу в сторону Дона на юг был разрушен, от него остались только небольшие колонны, ржавые останки легковых автомобилей, грузовиков, автобусов становились все плотнее и стояли по пять, а где-то по шесть рядов с каждой стороны. Торговый центр был довольно в хорошем состоянии, и опасаться, что он вот-вот рухнет, вроде не было необходимости. Вокруг было ни души, ну что ж, хотя бы нет никаких диких животных, и это уже радовало. Мысли о том, что никого вокруг нет, и опасность мне не угрожала, немного расслабили меня, я даже стал напевать под нос песню британской группы Coldplay Paradise, точнее ее мотив, слов песни, к сожалению, не помнил, но из головы она совершенно не вылетала. Кажется, в ней пелось про девушку, которая мечтала найти себя в этом странном мире, найти свой рай, там, где ей будет хорошо, где она будет чувствовать себя нужной... А как же мне найти себя, где нет совсем никого... Эх, как же я скучаю по музыке, по хорошей музыки.
   Спустя некоторое время, сам того не замечая, даже стал подыгрывать на выдуманной гитаре, которую мне заменял автомат Калашникова, ну а что вы хотели, я единственный выживший, может даже на всей планете, могу же себя вообразить кумиром миллионов. Гитара бы мне не помешала, в былые времена она была мне единственной отдушиной.
   Высокая засохшая трава перед торговым центром скрывала еле видную надпись SOS из светло-синей ткани похожей на брезент. Буквы были около четырех метров в высоту. Две первые буквы были практически не различимы, засыпанные землей и заросшие травой. Весной я бы и не заметил, что тут написан крик о помощи. Дальше вдалеке был виден остов самолета, часть фюзеляжа отсутствовала, а остатки хвостового оперения лежали в нескольких метрах от него. Обходя буквы, я подошел к самолету, ржавый металл словно давил на меня всей массой. Вскарабкавшись по крылу, я заглянул в иллюминатор, два ряда сиденьев были пусты, наверное, все уже растащили, либо самолет был пуст. В кабине пилотов тоже никого не оказалось. Я вернулся назад к буквам. Небо все чернело, и уже стал раздаваться вдалеке гром. Продвигаясь к входу через заросли, я наткнулся на могилу, точнее на деревянный крест, рядом оказались еще девятнадцать могил. На нескольких крестах висели личные номера военнослужащих.
  Перед тем как войти в торговый центр, ливень все-таки начался. Стеклянные входные двери были разбиты, пройдя во внутрь, я взобрался по сломанному экскаватору, работавший когда-то на благо лени и ожирения всякому человеку. По потолку барабанил дождь. Весь огромный центральный зал был наполнен разбросанными стульями, столами, торговыми тележками, какими-то упаковками, разбитыми стеклами и разбитым кафелем и еще различными вещами, все это вокруг было погребено под толстым слоем пыли. В глаза сразу бросались огромные подвешенные новогодние шары под потолком, а в самом центре зала стояла новогодняя елка, на верхушке которой красовалась звезда. Мое предположение о том, что трагедия произошла накануне Нового Года, только подтверждалась. Ну что ж, это уже хоть какая-та информация...
   Дождь продолжал барабанить по крыше. Проходя мимо одной из витрин, между прочем целой, на которой была изображена Эмма Уотсон, рекламирующая какие-то духи, может быть именно из-за нее витрину, и не разбили. Я решил, что, скорее всего людей и здесь не будет. Не пряча пистолет, направился в сторону огромного гипермаркета, наверняка там есть и вода и другие продукты. В складских помещениях я нашел довольно много консерв, взял с собой семь штук. Но главной находкой было совсем другое, это было воспоминание о прошлой жизни, это были баночки с Coca-cola. Открыв одну, в один момент выпил целую и замер. Не знаю, сколько я так стоял, наслаждаясь вкусом... Надо было прихватить с собой крышки, а вдруг и тут валюта такая же как и в Fallout только не от Nuka-Cola, а от обычной.
  Далее я прошелся по магазин как в старые добрые времена, все было так же, только людей поменьше и немного грязновато. В одном из магазинов нашел себе пальто, штаны и кеды, а так же вполне себе модный зонт. В прошлой жизни я бы себе такой купил, но посмотрев на ценник, понял, что не купил бы. Нажав на кнопку, он раскрылся, но половина спиц были сломаны. Какая жалость... впервые в своей жизни приобрел такой дорогущий зонт, а он зараза сломан, но ничего верну в магазин по гарантии. Зонт остался лежать посреди коридора. Прям какой-то новогодний шопинг. Зайдя в гипермаркет цифровой техники, в глаза бросилась сразу полка с портативными радио, похоже, что воровавших людей они меньше всего волновали. К сожалению, не все они работали, но все-таки мне удалось найти работающее радио. На выходе я приобрел старенький телефон Sony, а так же батарейки на радио. Возле кассы я оставил 50 рублей и как бы не взначай, добавил сдачи не надо. В коридоре сев на пыльную лавочку, я попытался найти хоть какие-то признаки цивилизации, но все было тщетно. Посидев несколько минут обдумывая дальнейшие действия, взглянул на часы, уже восемь вечера. Куда-либо отправляться на ночь глядя из магазина, не имело смысла, поэтому я решил хорошенько перекусить. Заночевать решил в магазине мебели знаменитой на весь мир скандинавской компании, кроватей там было столько, что можно расположить хоть весь бывший персонал торгового центра. Всегда забавляли шведские названия мебели. Подойдя к одной из кроватей, я протер от пыли название, спустя мгновение просветились буквы - Лунгвик. Ну что ж вполне не плохо, Лунгвик так Лунгвик и с обреченным видом плюхнулся на кровать. На протяжении всего времени нахождения в торговом центре меня не покидала мысль, что я здесь не один, но признаков хоть какой-нибудь жизни не обнаружил. С этой мыслей и провалился в сон, на часах было двадцать два часа пятнадцать минут.
  ***
  Какой яркий свет, ничего не видно. Ощущение, словно после долгих лет пребывания под землей, тебе вдруг включают прожектор прямо в лицо. Спустя мгновение картинка стала проясняться, передо мной стояла девушка, одетая в ослепительно белое платье. Ее большие глаза были очень красивы. Она смотрела на меня и улыбалась.
  - Кто ты? - первое, что пришло мне в голову.
  - А сам то, как думаешь? - сказав, она опустила голову, словно стеснялась своего имени. - Вроде как ты хотел себя убить?
  - Откуда ты знаешь? - я до сих пор ничего не понимал.
  - Если не ошибаюсь, два раза и кажется, тебе второй раз это удалось, - все так же вслух рассуждала девушка.
  - Да кто же ты? - говоря это, не заметил, как постепенно перешел на крик.
  - Ну, все меня называют по разному, поэтому так такового имени у меня и нет, - она все так же улыбалась, - мне кажется, что немного даже жалко тебя.
  - Не твое дело, ты сама ничего не понимаешь, и как ты может судить мои действия?
  Девушка немного замялась, но все же ответила, - к сожалению, могу, хотя и не очень этого хочу.
  - Что это за место? - оглядываясь по сторонам, я ничего не видел, все было белое, но не такое белое, как ее платье. Вокруг меня не было ни стен, ни пола, вообще ничего. Странно...
  - Ты наверно думаешь, что это рай или что-нибудь наподобие него? - говоря, она отвернулась и потихоньку зашагала. Я поспешил за ней. - Можно конечно и так называть, но это название не будет полностью отражать это место. Давая кому или чему-либо название или имена, мы пытаемся, ограничить его в этих рамках, получается клеймо. Глупо не правда? - она смотрела куда-то вдаль. Какая же красивая у нее улыбка.
  - Ты хочешь сказать, что давать имена и название не правильно? - я шел рядом с ней и смотрел себе под ноги, хотя смысла в этом не было, потому что и пола не было.
  Она молчала и я молчал. Что тут, блинский блин, твориться? К чему этот разговор? Я погрузился в свои мысли и не заметил, как мы подошли к двери. Обычная деревянная дверь с ручкой, вокруг нее не было ничего. Можно было бы обойти ее и брести дальше, потому что за ней ничего не менялось, но мы все-таки остановились.
  - Нам туда, - сказала девушка с большими глазами и показала рукой в сторону двери, улыбка ее не покидала лица.
  - Куда? - я опять завис, словно новая операционная система, установленная на старый компьютер. Мне, как и ей не хватало мощности разобраться с этими задачами.
  - Туда за дверь, ты должен ее открыть, я буду за тобой, - она говорила это так просто, что мне ничего не оставалось кроме как повиноваться.
   Я подошел к двери и, схватившись за ручку, повернул ее. Дверь отворилась...
  
   День 9
  
  Грохот разбивающегося стекла, вырвал меня из царства Морфея. Что это? Ничего не понимая, я вскочил с постели. Еще один грохот. Может это люди? Но мое предположение тут же развеялось после протяжного звука напоминающего то ли вой какого-то животного, то ли звук какой-то машины. Нет, это точно не животное. Да что же это такое? Но мое желание встретиться с этим чудовищем сразу отпало... Я вскочил с кровати, на часах было полчетвертого. Шаги становились все громче, похоже, он или она или даже оно двигалось в моем направлении. Включать свет фонаря, я не решился. В голове бешено бежали мысли, надо было что-то предпринимать, оставаться на месте был наихудшим вариантом. Пробежав несколько десятков метров, спотыкаясь то об кровати, то об диваны, то об какие-то столики, я понял, что убежать от него не смогу. Обернувшись назад, я краем глаза увидел свечение, непонятное бесформенное свечение. Приведение? В тот момент казалось, что Охотники за приведениями был документальным фильмом и что именно в такие моменты стоит им и звонить. Прости Питер Венкман, но у меня нет твоего номера. Сердце колотилось об грудную клетку с огромной частотой, и вдруг неожиданно для себя увидел перед собой дверь с надписью "М", ничего лучше в тот момент не придумал и забежал туда, закрывшись в одной из кабинок.
   Наступила тишина. Я был очень напуган, чувствовал, как по спине пробежал пот. Я никогда не испытывал столь дикого ужаса. Меня охватил озноб. Закрыв глаза, как будто пытался спрятаться в глубину темноты еще сильнее. Да что же это такое? Что, черт возьми, здесь происходит? Единственное объяснение, которое мне пришло в голову, было то, что я ворвался в само логово к какому-то существу. И он явно был не рад этому. Вспоминая его очертания, которое я видел всего секунду, убегая от него, кроме приведения ничего не приходило в голову. Но не может же быть такого. Разобраться кто это, как следует, мне не удалось, оно может и к лучшему, именно так мне и подсказывало мое чутье. Больше никаких звуков не слышал.
  Поспать, как следует, не получилось, все время был настороже, напрягая слух. Взглянув на часы, шесть часов утра, решил, что вечно тут сидеть тоже не вариант. Набравшись духу, я приоткрыл дверь туалета, огляделся. Похоже, никого нет. Поправив рюкзак поудобней, и держа в руках пистолет, медленно стал передвигаться к запасному выходу, который приметил вчера вечером. В голове было совершенно пусто, да и о чем можно думать в такой ситуации. Постепенно я прибавлял шаг. Впереди из разбитой стеклянной двери выхода увидел, как потихоньку выходит солнце из-за горизонта, как вдруг я услышал этот звук опять. Не оглядываясь я побежал с такой скоростью, что Усей Болт позавидовал бы мне. Уже выбегая, сделав над собой усилие, я все же заставил себя повернуться, но никого не увидел. Только пробежав несколько десятков метров от торгового центра, я разрешил себе остановиться и передохнуть. Сев на землю, я пытался осмыслить, что же произошло там. Было ли это животное или может быть человек, а может быть паранормальное явление. Глубоко дыша, я вдыхал холодный воздух всеми легкими, и по правде говоря, был рад этому. Не мог же я сам себе все это придумать. Грохот разбивающегося стекла был реальный, да и этот вой непохожий ни на один звук. Странное явление человек...
   Солнца не было видно из-за туч, но было понятно, что оно уже почти встало. Надо продолжать путь. Проверив все свое снаряжение, я направился по давно знакомой мне трассы М4. Не помню о чем я думал в тот момент, но впереди меня ждала дорога...дорога ведущая никуда. В тот момент я и не догадывался, что ждало меня этим вечером.
  ***
  Дождь продолжал моросить на протяжении всего дня. Я старался держаться середины дороги, бывшей когда-то разделительной полосой, обходя то машины, то кустарники. Мой выбор обуви был не самым лучшим, найденные мной кеды, натерли мне ногу, поэтому быстро передвигаться не мог. Поправив шапку, я снял накинутый на голову капюшон, надобности в нем уже не было. В голове не осознанно всплывали моменты побега из торгового центра, поэтому каждый раз я оборачивался и смотрел назад, вглядываясь в зазоры между машин.
  Далеко впереди среди груды металла стала различаться надпись "Ростов-на-Дону" и чуть ниже "Город воинской славы". Перед второй строчкой баллончиком черной краской было приписано "Бывший". Трудно с этим не согласиться. Но больше всего меня заинтересовало черное пятно диаметром не меньше пятидесяти метров на земле, похожее на яму примерно в трех сотнях шагов от дороги. Я убрал бинокль в сумку. День медленно, но неуклонно катился к завершению, а солнечные лучи за целый день так и не докоснулись до меня. Необходимо было, как можно быстрей найти ночлег.
  Я недооценил огромного размера кратера, чем ближе подходил, тем больше он становился. Когда я вплотную приблизился к черному пятну, стало довольно темно. Земля возле кратера была другая - очень рыхлая, словно ее долго обжигали, и трава на ней не росла. Я подошел к краю обрыва и заглянул, но кроме темноты ничего не увидел. Присев на корточки, я попытался различить хоть что-то, но без фонарика было сложно определить даже примерную глубину ямы. Брошенный мною камень глухо упал, похоже, земля там такая же рыхлая. Что бы достать фонарик, я встал, снимая рюкзак с плеч, как вдруг в этот момент земля подо мной начала проваливаться вниз. Я пытался уцепиться руками за край, но она была настолько рыхлая и мягкая, что зацепиться за что-либо не было никакой возможности. С испуганным криком скатился в самый низ, глубина кратера была метров три. Лежа на спине, я на ощупь достал фонарь из сумки и включил его...
  От увиденного меня стошнило прямо там. Я выключил фонарь и несколько секунд не включал. Включив, я медленно открыл глаза. Рвотные массы снова подошли к горлу, что бы опять не вырвало, я зажмурился. Прямо передо мной лежал обгоревший труп, а рядом был еще один и еще. Их было так много, что они лежали друг на друге. Руки дрожали так сильно, что свет от фонаря лихорадочно бегал по ним, от страха я прикрыл лицо рукой. Складывалось ощущение, что я находился на другой планете, меня здесь не должно быть, что это происходит не со мной и не по моей вине. Меня вырвало еще раз, я попытался привстать, но ноги подкашивались, не держали меня. Там в темноте, куда свет не доставал, когда-то происходило страшное, смертей было так много, что морги и крематории не справлялись, хоронить не успевали и трупы скидывали в этот котлован, поливая горючей смесью. Сколько таких могильников было возле города, а по всей стране, а на всей планете?
  Стараясь не наступать на останки, я попытался вскарабкаться по отвесной стене, но быстро скатился вниз, упав на черепа, что-то подомной хрустнуло. Спустя время, тяжело дыша, все же сумел уцепиться и подтянуться где-то на метр.
  Раздался вой, так знакомый мне прошлой ночью, руки сами разжались, и я медленно съехал по земляной стене. Фонарь, державший до этого во рту, взял в руки и выключил. Доставая пистолет, и зачем-то проверяя обойму, все те же семь патронов, пытался определить, как далеко от меня оно находится. Оно было наверху, хриплый вой повторился, от этого я прижал пистолет к щеке. Металл был холодный, как лед. Глаза, привыкшие к темноте, стали различать трупы находившиеся рядом со мной. Я лежал на боку, прижав ноги к себе, а в локте от меня прям перед моим лицом лежал труп, глазницы которого смотрели на меня своей пустотой. Пытаясь как можно тише дышать, вслушивался, как шуршит трава под тяжестью его ног, если они у него были, я надеялся, что это был просто ветер. Спустя мгновение раздался вой такой силы, что мне казалось, поверни голову, то я увижу его прямо перед собой. Я не шевелился, совсем, даже дыхания своего не слышал. Вой повторился, но уже тихий и далекий, не знаю почему, но оно уходило. Уходило в сторону города.
  
  День 4
  
  Присвистнув, я оглядел раскуроченную военных бронемашину, дальше за ней были еще несколько - это была боевая колонна регулярных войск РФ. Шел шестнадцатый день моего выживания, на часах было семь часов тридцать две минуты. Военные явно направлялись в город, но раскуроченные БТРы и БМП говорят о том, что они были атакованы. Замыкающий БМП-2 был настолько деформирован взрывом, что выжить там никто бы не смог. Я залез на раскуроченную машину и осмотрел поле боя. Во главе колонны были четыре БТР-80, потом шли 6 грузовиков, тоже покореженных временем и боевыми действиями, замыкали парад две БМП-2, на последней из которых я и стоял. В городе что-то творилось настолько страшное, что понадобились войска, меня это совсем не радовало.
  Забравшись в очередной Урал, я увидел мертвые тела солдат, их было четверо, все они были без ботинок и верхней одежды. Я смотрел на них и пытался разобраться во всем этом хаосе, но в первую очередь в самом себе. Они не заслужили такой смерти, это не их смерть... Я выпрыгнул из кузова, схватился за голову и простонал. За что все это? Облокотившись на огромное колесо, присел на землю, кинул лежавший рядом камень в лужу неподалеку от дороги. Лучше бы я и не приходил в сознание, такой мир полный трупов и абсолютно пустой никому не нужный, прогнивший изнутри до самого основания, хочется забыть и не вспоминать про него. Может именно поэтому, я и ничего не помню?..
  В головной машине, под передними сиденьями меня ждал неожиданный подарок - карта и проржавевший пистолет с семью жалкими патронами, как их не заметили за все это время, я не понимаю. Обычная карта представляла собой местность семьдесят на семьдесят километров, в центре которой находился город Ростов-на-Дону - цель моей экспедиции. По трассе М4 были направлены красные стрелки к границе города, на которой я так понял, находился кордон, оцепляющий город с севера-востока. С юга со стороны Батайска на Аксайском, Ворошиловском, Западном и Темернитском мостов были такие же кордоны. На Темернитском, Ворошиловском и Западном красовались красные кресты обведенные в круг. Железнодорожные мосты обведены просто в красный круг. Со стороны Таганрога шли такие же стрелки, как и по трассе М4, а кордон находился недалеко от Чалтыря. С севера и с запада стрелок не было. Аксай, Новочеркасск, Азов, центр Ростова были заштрихованы черным цветом, центр Батайска заштрихован красным. Почему часть из них заштриховано красным цветом, а часть черным?
  Отложив карту, я взял пистолет ПМ, передернул с трудом затвор, извлек магазин и патроны из него, а через несколько минут проб и ошибок получилось разобрать до неполного состояния. Даже спустя столько лет оружие было в удовлетворительном состоянии и им можно было воспользоваться. Я вставил назад патроны в магазин. Все что у меня было - это семь патронов, последний из них решил оставить на самый крайний случай... Может быть тем патроном, которого и не хватало для полного магазина, воспользовались именно поэтому самому крайнему случаю.
  Свой рацион я сократил до минимума и теперь ел всего один раз в день, вода была тоже на исходе. Сидя на БТРе медленно пережевывая содержимое консервы, я понимал, что главным моим врагом являются не дикие животные, а обычные люди, стоит ли мне их так искать или все же обходить сторон, если вообще кто-то остался жив. Долго обдумывая этот вопрос, решил действовать по ситуации и при удобном случае рискнуть, как говориться пан или пропал, ну а что тут еще можно было решить. Забавность была в том, что вечером того же дня главным моим врагом все же были дикие животные...
  ***
  Уже начинало темнеть, а я все продолжал, иди по трассе. Какие-либо намеки на выживших людей до сих пор не встретились. Но я теперь знал, что впереди скоро будет торговый центр и надеялся, что люди были именно там. Становилось все прохладней, а идти ночью не очень, то хотелось, я решил, что останусь переночевать в одной из машин. Такой подходящей машиной оказался минивен, стоявший во втором ряду. Машина была закрыта. Взяв в руки нож, рукояткой разбил заднее боковое стекло, и на мое удивление сработала сигнализация, спустя столько лет она была в исправном состоянии. Жуткое эхо повторялось вдоль дороги и разносилось на несколько километров вокруг. Судорожно я попытался хоть что-то предпринять, но не знал, что делать в таких ситуациях. Спустя минуту сигнализация внезапно для меня оборвалась. Но внутри себя я все еще слышал ее, как будто сами звуки въелись в меня.
  Уже было темно, но свет от луны хорошо освещал все вокруг и зрелище было не из приятных. Одно дело, когда вообще ничего не видно, но совсем другое, когда жалкие остатки могущественной цивилизации подсвечивались тусклым полумертвым бледным светом. Я прислушивался к тишине. В этот момент мне стало жутко. Достав пистолет из внутреннего кармана куртки, я стал всматриваться в окружающие машины. И когда казалось, что ничего страшного не произойдет, раздался протяжный волчий вой, мурашки пробежали по моему телу. Мне хотелось бежать, бежать куда-нибудь, лишь бы не было слышно этого воя, но при всем моем желании ноги оставались на месте, словно вросли в потрескавшийся от времени асфальт.
  Это случилось внезапно. Все что я успел заметить это тень. Я упал на живот и ударился лицом об капот проржавевшей "Лады" с такой силой, что из носа пошла кровь, вдобавок к этому рассеклась бровь. От внезапного удара в спину и последующего падения я выронил пистолет. Волк, чуть поодаль рыча, глядел на меня, оскалив зубы. Пистолет мне было не найти, да и времени на это не было. Секунды на размышление уходили столь же быстро, как и песок в песочных часах. Где же ты принцесса Мононоке, может, остановишь своего питомца? Тяжело дыша, об першись на колено, не отводя глаза от животного, привстал. В правую руку я взял нож, а в левую фонарь. Кровь тонкой струйкой стекала по моему лицу. Наверняка он был здесь не один, вой был такой силой, что животных было не меньше трех, а может и четырех. Волк смотрел, как я встаю, почему то, не решаясь идти в атаку. И тут я услышал сзади рычание. Они окружили меня. Обернувшись назад на мгновение, хищников оказалось еще три. Пока я соображал, что делать дальше, чуть не пропустил бросок вожака. Не знаю почему, но именно он мне показался вожаком, внешне он выделялся размером. В последний момент прыжка, я успеваю включить фонарь, и ослепить главаря стаи. Он проносится в пару сантиметрах от меня. Волк ничего, не соображая, вертит головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что же произошло. Развернувшись, я стал ожидать атаки остальных зверей. Сердце бешено стучало, работая на приделе своих возможностей. Прыжок был настолько сильный, что, даже успев наотмашь среагировать на него ножом, все равно валит меня на спину, а сам летит дальше по инерции, ударяясь об ржавый остов машины. Вскочив на ноги, светя фонарем, я пытался найти других членов стаи, но никого рядом не было. Похоже, они поняли, что одолеть меня не так уж просто. Обернувшись к раненому животному, я никого не увидел, зато увидел совсем другое - красно-кровавый след...
  
  День 13
  
  Миновав памятник Великой Отечественной войне на проспекте Шолохова, а то что это проспект Шолохова я не сомневался, так как вдоль всей улицы на зданиях весели проржавевшие таблички с надписью, ранним утром, я к обеду подходил к Октябрьской площади и судя по карте прям напротив ей должен находиться стадион. Подтянув лямки на рюкзаке, направился прямиком к спортивному сооружению. Шаг за шагом я приближался, где-то в глубине души был уверен в своем направлении. Это была небольшая футбольная арена - тысяч двадцать максимум. Невысокие одноярусные трибуны были покрыты трещинами, облезшая синяя краска, которой была покрашена западная трибуна, практически полностью облупилась. Не знаю почему, но на этот стадион меня тянула непонятное чувство. Не долго колебавшись, я прошел на поле стадиона.
  На всем его протяжении росли невысокие молодые деревца, а сам газон превратился в кустарник. Трудно поверить, что когда то тут проводились игры всеми любимой игры. Ржавые ворота были повалены, а от разметки не осталось и следа. Я прошелся вдоль поля, рассматривая памятник человечества. Сев на самый верхний ряд южной трибуны и укутавшись посильнее в пальто, я достал из рюкзака последнюю банку с Coca-cola. Теплое солнце скрылось за кучерявыми облаками. Закрыл глаза, что бы немного представить, что я на стадионе среди таких же людей.
  И вот на поле выходят команды, играет музыка, все кричат, радуются предстоящей игре. Фанаты противоположной трибуны зажигают фаеры, полицейские пытаются их успокоить, но все их попытки тщетны. Гул затихает только тогда, когда начинает играть гимн страны, все встают. И только в этот момент я понимаю, что меня ждет интересная непредсказуемая игра. Хотя, конечно велик шанс, что увидишь скучную, с катанием мяча в центре поля. Судья бросает монету, капитаны пожимают друг другу руки и игроки начинают выстраиваться на поле. Вратари занимать позиции у ворот, при этом бьют подошвой штанги, словно собаки метят территорию. Я сделал очередной глоток, перекинул ногу и прикрыл глаза. Вот звучит долгожданный свисток, форварды разводят мяч и игра началась. По стадиону проходит волна...
  У одного из игроков полузащиты мелькнула цифра на спине - двадцать два. В этот момент мне на секунду показалось, что я уже это видел. Постойте, я же точно помню этот матч... Ростов - ЦСКА. Видел этого игрока, но фамилию на спине вспомнить не могу. Когда же это было? Память упрямо не хотела возвращаться. Этот матч определенно видел, и даже помню счет, обернувшись на черное табло - ничья один - один. Зажмурившись еще сильней, я пытался вспомнить какие-нибудь подробности.
  - Вот это будет футбол... - кто-то протянул слева от меня, я машинально повернул голову, но кроме пустых сиденьев ничего не увидел. Этот голос был до боли знаком мне, я напряг все свои извилины, чтобы вскрыть чердаки памяти.
  Холодный ветер обдувал мое лицо. Пустую баночку поставил слева от себя. Я смотрел на нее и думал о том матче. С кем я был тогда? Память обрывками возвращалась ко мне слишком медленно, уже прошло двадцать шесть дней с момента моего пробуждения, но то, что я, когда-то жил в этом городе, уже не сомневался. Торговый центр, а теперь стадион... Интересно, если бы я в самом начале повернул на север, а не на юг, смог бы вспоминать? А может это просто галлюцинации и в торговом центре ничего не происходило. После всего этого я уже не мог верить сам себе, но кому же тогда верить?
  Попытки вспомнить, как же я оказался посреди огромного поля, в нескольких десятках километров от Ростова уже давно оставил, может память позже вернется и я смогу разобраться, где же прятался все это время. И что это за небольшое здание, больше похожее на "сарай", нежели чем на жилое помещение с обведенной в круг цифрой на двери "сорок два"...
  Желтые листья поднимались ветром и летели от ворот к воротам, словно мяч подхваченный игроками. Осень любимая моя пора... Запрокинув голову назад, я смотрел на небо, где медленно плыли облака. Я потирал свое обросшее щетиной лицо, всегда хотел хорошую густую бороду. Борода, как мне всегда казалось, давала брутальности и серьезности даже самым глупым мыслям и словам, в независимости как они были поизношены. Время шло, а я все продолжал сидеть на пустом стадионе. В тот момент я чувствовал себя самым одиноким человеком во вселенной.
  - Подай воды, она должна быть где-то у тебя в ногах, - добрый нежный голос с далекой звезды, прозвучал сквозь шум толпы.
  - Окей, только не пей всю, а то еще в туалет захочешь идти, с этим тут большие проблемы.
  Что? только я и успел сообразить. Голос девушки звучал так отчетливо, казалось, что она говорит прямо мне в ухо. Я ничего не понимал. Жутко разболелась голова. Часть воспоминаний пытались вылезти наружу, но что-то препятствовало этому. Схватившись за голову, пытался сообразить, но ничего не выходило. Память появлялась так же быстро, как и исчезала. Просидев так некоторое время, решил, что с меня хватит, пора двигаться дальше. Взвалив рюкзак на плечи, стал спускаться по ступенькам между рядами. Ковыля ногами, я еще находился на матче, так не хотелось покидать это место, но нужно двигаться и я направился к выходу. Выходя из стадиона, еще раз глянул на черное табло. Никаких цифр там не было, как и названия команд...
  
  День 15
  
  Я стоял на крыше двадцатипятиэтажного дома, на площадке которой лежал разбитый вертолет, точнее сказать остатки разбившейся винтокрылой машины. Похоже, пилот пытался посадить машину на крышу, но что-то ему помешало, может погода, а может чего и похуже. Солнце стояло высоко в зените, но небо было нечистое с маленькими кучкообразными облаками. Ветер на такой высоте дул сильный, и стоять так долго было очень холодно. Чувствовалось приближение зимы. С этого дома впервые своей новой жизни увидел Дон. Больше чем наполовину погруженный в воду танкер навечно был прикован ко дну. На борту еле видным буквами было написано "Атаман Платов". В бинокль разглядывая ровную рябь воды и думал о том, что когда-то эту реку восхвалял Шолохов, а теперь некому взять у него эстафетную палочку... Я смотрел то на реку, то на карту сложенную в четверо, судя по ней, передо мной был разрушенный автомобильный мост ровно на середине реки, носящий название Темерницкий. По этому мосту я не смог бы перебраться на левый берег, а вот рядом стоящий железнодорожный был целый, хоть один из подъемных механизмов и был разрушен, но все же по нему можно было перебраться. На крайний случай могу найти какую-нибудь лодку на берегу. Правда я пока не знаю, стоит ли мне вообще перебираться на тот берег.
  Так же совсем рядом от меня находилась железнодорожная станция - Ростов-Главный. Часы на девятиэтажном вокзале были сломаны, а большая стрелка лежала на парковке рядом со зданием, часовая стрелка указывала на половину четвертого. На крыше здания от слова "вокзал" остались только две буквы, первая и последняя. Я представил, как красиво было тут ночью, когда все здания вокруг подсвечивались и ярко светились в темноте. А часы было видно на много кварталов отсюда. Ржавые вагоны и локомотивы были разбросаны вдоль путей, некоторые стояли просто на земле. В последний раз, сверившись с картой, я решил возвращаться внутрь дома, обходя вертолет стороной. Я спускался по лестнице и продолжал думал о том, что же стало с людьми на планете. С каждой ступенькой спускался все ниже и ниже...
  Интересная ситуация, на всем своем пути я не раз задумывался о том, что же сейчас происходит в других городах и странах. Одинокие неживые небоскребы Сингапура и Нью-Йорка, пустые станции метро Москвы, токийские развязки навсегда встали в пробки, спешить куда-либо нет уже смысла. Олимпийская деревня в Сочи никогда больше не встретит своих гостей, а знаменитая трасса формулы - 1 больше не услышит рев моторов. Эйфелева башня в Париже стала обычным металлоломом, а не памятником всемирного наследия, построенной когда-то для всемирной выставки.
  Огромные могильные ямы с грудой черепов, бывших когда-то людьми, было так много, что их не закапывали, а просто сжигали. Хотя в начале этого хаоса их и пытались хоронить, пример тому огромное кладбище на окраине города, потом стали копать братские могилы, а после и вовсе сжигать. Последних же никто не хоронил... Меня до сих пор начинает тошнить, как только я вспоминаю это темное дно ямы.
  Если попытаться восстановить хронологию, то я пришел к такому выводу: Больше всего это похоже на опасный вирус, который стал довольно быстро заражать окружающий мир, люди стали быстро умирать, а животные мутировали под его воздействием, с увеличением жертв, правительство ввело режим ЧС и карантин регионов, но это не смогло остановить заразу. Мир медленно и неуклонно стал катиться в анархию. Правительство вводит войска, но ослабленная армия не справляется с потоком насилия. Одна из таких Колонн бронетехники ржавая и практически разобранная до сих находится в несколько десятков километров от города. Все выходило из под контроля. В итоге спустя несколько лет, я так предполагают лет десяти, появляется та картина за окном, которую сейчас наблюдаю. Так же мне кажется, что если и остались выжившие, то они прячутся или прятались в убежищах, но только они не от радиации пытались защититься, а от возможности заражения. Но у меня возникает другой вопрос, как я смог этот хаос пережить. Получается, я был в одном из таких убежищ. Еще есть вероятность того, что люди выживали и без специальных бункеров, вирус заражал не всех, может процентов девяносто пять, а остальные как-то не поддавались ему. Но тогда я и сам не мог представить на сколько был прав, если не нашел бы письмо девочки...
  ***
  Надпись на конверте "Спасибо Господи, что услышал меня".
  "Все началось два месяца назад, в моем классе заболели сразу две моих одноклассницы. Одна из них была моя лучшая подруга. Ее звали Катя. Она всегда мне помогала с уроками и всегда выручала. Тогда еще никто не знал и никто не мог подумать, что это только начало. Прошла неделя, а Катя все не возвращалась в школу. А во вторник я узнала, что Катя умерла. Я не плакала, хотя очень хотелось. Спустя два дня умерла и Марина. Тогда я расспрашивала родителей, что с ними произошло, но они только говорили, что бы я успокоилась, что такое бывает. Нужно просто смириться. В конце той же недели всему классу сделали прививки. Прошли две недели, я так же ходила в школу, и все стало налаживаться. В понедельник утром я, как обычно, собрала сумку и отправилась на уроки, но уроков не было. Светлана Сергеевна наш классный руководитель умерла прошлой ночью. Нас отпустили всех домой. В тот день выпал первый снег. Дома родителей уже не было, и я решила посмотреть телевизор. По новостям показывали как то тут, то там умирали люди. В тот момент мне стало очень страшно. Но я не заплакала. На следующий день школу закрыли на карантин на неопределенное время. Карантин плавно перешел в зимние каникулы. С того дня в школе я больше никогда не была и одноклассников больше никогда не видела. В тоже время родители перестали ходить на работу. Это был самый грустный Новый Год, не было елки, не было новогоднего настроения. Помню, однажды папа вернулся с огромной сумкой наполненной едой, тогда мне казалось, что мы могли год прожить без магазинов. Я стала реже выходить на улицу. Мама все время говорила, надо ехать к бабушке, но папа был против. Магазины закрывались. Спустя месяц, как умерла Катя, я впервые увидела из окна солдат и военные машины в нашем дворе. У всех лица были закрыты масками, поэтому я не могла разглядеть их. Папа с мамой все чаще спорили и ругались. Но в конце всегда мирились. А потом на следующее утро мама разбудила меня и сказала, что бы я собиралась и еще добавила, что мы уезжаем к бабушке. Мы все сели в машину и долго ездили по городу, так как везде были пробки. Людей было много и все они куда-то направлялись, но к бабушке мы так и не попали. Бабушку я так и не увидела. На окраине города, когда мы уже почти выехали окончательно встали в пробке. Вокруг нашей машины люди шли пешком. Папа сказал, что бы я крепко держалась за него и он взял меня на руки, а мама взяла наши вещи, точнее всего одну сумку. Военные нас так и не пропустили. Я плохо помню, что было потом. Потому что было ничего не понятно. В конце следующего дня мы вернулись домой. Но дверь была сломана, а весь дом ограблен, практически ничего не осталось кроме мебели. А однажды к нам ночью ворвались солдаты и потребовали еды направив автоматы на нас, но папа не хотел ее им отдавать и за это его сильно избили и забрали все, что смогли найти. Потом заболела мама. Прошла неделя, а она никак не могла поправится. Она все говорила, что это ничего, что это пройдет, что вот-вот встанет на ноги. Ночью я услышала разговор родителей, что мама не протянет и нескольких дней. В ту ночь я не уснула. Мы похоронили маму за домом, там уже было много могил. Я плакала, сильно плакала. Потом было все словно в тумане. Еды становилось все меньше. Папа целыми днями где-то пропадал, а со мной жил наш сосед дедушка. Но это продолжалось не долго, так как заболел папа. Я знала, что как прежде уже не будет никогда, но сильно в это верила. Был пятьдесят четвертый день со дня смерти Кати, когда утром папа не проснулся. Мы с дедушкой похоронили его рядом с мамой. Я долго стояла и смотрела на могилу и не хотела в это верить, слезы текли у меня ручьем. Спустя три дня дедушка разбудил меня рано утром и сказал, что бы я не волновалась и ждала его. Но он не пришел. Этим же вечером у меня поднялась температура, но никого из знакомых не было рядом. Вообще людей стало очень мало. Я уже второй день пишу это письмо и надеюсь, завтра продолжить его. Я верю, что кто-то его обязательно прочтет. Я знаю это. Я верю в это"
  На заднем дворе дома я нашел несколько десятков могил. В одной из них лежали и родители безымянной девочки - автора этого письма...
  
  День 16.
  
  Вот и первый снег. С первым снегом... и тут запнулся. Только сейчас понял, что не помню своего имени. Вот так дела, почему я раньше об этом не задумывался, так отчаянно пытался вспомнить свое прошлое, но так и не вспомнил свое имя. К моему сожалению, ничего конкретного так и не удалось вспомнить, маленькие обрывки памяти. Я почесал бороду и смотрел на здание, на крыше которого был вчера и где нашел злополучное письмо. Может, я и не хочу ничего вспоминать, а какой в этом смысл? Все равно ничего не изменить...
  Снега за ночь нападало уже по щиколотку, весь город постепенно стал переодеваться в белое, словно придерживается последнему писку моды. Мне не нравился этот город, я хотел сбежать от него, но что-то еще держало меня здесь. Облокотившись на перила, я смотрел вниз и видел большую, она была и правду огромная, синюю стрелку часов - я был на крыше железнодорожного вокзала. Снег постепенно усиливался и уже стал идти большими хлопьями. Прикрыв гитару тряпками, я всматривался в яркие краски забытой цивилизации и сам того не понимая прям под самым вокзалом заметил черную фигуру. Это был человек, нет, не так - ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК! Девушка, одетая в лохмотья медленно направлялась прямо на вокзал. Позабыв о мерах предосторожностях, которым следовал на протяжении всей новой своей жизни, я рванулся к лестнице. Это была моя ошибка, которую никто не простит. Однажды я себе сказал, твой главный враг это не животные, а люди...
  Я бежал так быстро, боялся, она уйдет, боялся потерять свой последний шанс. Подбегая к первому этажу, я замедлил бег и вовсе остановился, аккуратно выглядывая из-за двери, увидел ее. Она была так похожа на ту девушку из сна, единственное, что ее отличало от той это ее волосы, они были не настолько ослепительно белые, но зато в них были вплетены разноцветные тряпочки. Она смотрела на ту сторону, где были железнодорожные пути. Я медленно вышел из-за своего укрытия и направился к ней, в этот момент под моими ногами что-то хрустнуло, девушка резко обернулась и увидела меня. Она не крикнула, но ее глаза выражали сильный испуг, явно не ожидая, что может тут кого-то встретить.
  - Не бойся, это я - человек, - как можно спокойнее проговорил, при этом держа руки на уровне головы.
  Девушка молчала и не шевелилась, ее глаз в бешеном ритме бегали по мне. Неужели она никогда не видела людей или уже настолько позабыла это чувство? Ее лицо выражало тревогу. Она была одета в потрепанную осеннюю, для этой пары прохладную курточку и в неширокие джинсы, на ногах были большие ботинки, нелепо смотревшиеся со стороны. Никакой сумки или подобие нее у незнакомки не было, значит, она живет где-то неподалеку
  - Здравствуй, меня зовут... эм, если честно, то я не помню своего имени, но надеюсь в скором времени вспомнить, - я сделал паузу, взглатнул слюну и продолжил, - Ты здесь одна? Ты еще видела таких же людей как и мы?
  Она молчала, глаза перестали бегать и уставились на гитару, кажется, ее пугали размеры того, что было у меня за спиной и скрыто под тряпками.
  - Это гитара, не бойся, - медленно потянул руки за спину, девушка тут же дернулась, - не волнуйся это обычная гитара - музыкальный инструмент. Вот смотри.
  Медленно снимая ее из-за спины, я стал расправлять тряпки, увидев ее, она немного успокоилась.
  - Видишь ничего страшного, - она понимала меня, но почему-то ничего не говорила. Если она меня понимает, то это означает, что она знает или знала еще людей.
  - Хочешь я спою тебе? Ты знаешь, что такое музыка?
  Она медленно покачала головой в разные стороны. Я, смотря ей в глаза, сел на грязный пол, там же где и стоял. Взял несколько аккордов, гитара была немного расстроена. Подкрутив колки на первой, второй и третьей струнах, взял те же самые аккорды еще раз. Звук был намного лучше. Девушка смотрела на меня и с интересом и с испугом, но уже не так как в самом начале встречи.
  - Какую песню тебе спеть? Хм... может песню латвийской группы Brainstorm, хотя я все равно не все аккорды помню. Может тогда Земфиру? Нет, тоже не помню, - говоря это, я продолжал наигрывать различные аккорды и улыбнулся ей, она тоже, хотя ее улыбка больше напоминала недопонимание.
  - Знаю, ты слушала ДДТ? - Конечно, она не знала что это такое, - хочешь послушать? - Девушка не уверенно кивнула.
  Я стал наигрывать так узнаваемая в свое время мелодию, а спустя мгновение стал негромко петь...
  Побледневшие листья окна зарастают прозрачной водой
  У воды нет ни смерти ни дна, я прощаюсь с тобой.
  Горсть тепла после долгой зимы донесем пять минут до утра
  Доживем... наше море вины поглощает... время-дыра.
  Это все, что останется после меня
  Это все, что возьму я с собой.
  С нами память сидит у стола, а в руке её пламя свечи
  Ты такой хорошей была, посмотри на меня не молчи.
  Крики чайки на белой стене, окольцованы черной луной,
  Нарисуй что-нибудь на окне и шепни на прощание рекой.
  Это все, что останется после меня
  Это все, что возьму я с собой.
  Это все, что останется после меня
  Это все, что возьму я с собой...
  Это все, что я успел успеть. Глухой выстрел прервал меня, девушка вздрогнула. Я ничего не понимал и не чувствовал, опустил голову, сквозь пальто, стало проявляться мокрое пятно. Роняя гитару на пол, не зная, почему так тяжело, я поднял глаза на девушку, ее руки прикрывали лицо от ужаса. Именно от ужаса, а не от испуга. Ухватившись рукой за живот, я увидел на ней краснее пятно - это была кровь, моя кровь. Без сил упал на бок, жадно вдыхая воздух в легкие. Где-то сзади вдалеке послышались шаги, кто-то подходил ко мне. Услышал хруст ломающейся гитары, девушка снова вскрикнула.
  Теряя сознание, я почувствовал, как меня повернули на спину. Мужчина лет пятидесяти смотрел на меня. Я не мог разглядеть его черт лица, но сумел разглядеть татуировку на правой руке. Ничего не слыша, я смотрел на бетонный потолок и чувствовал горячую кровь, растекающуюся по полу. Спустя мгновение стало на секунду холодно и темно. Я был один, все время один...
  
  День 1.
  
  Холодный воздух обдувал мое лицо, но теплый солнечный свет, прорывавшийся сквозь закрытые глаза, не давал замерзнуть. Приоткрыв один глаз, а потом и второй, я потер лицо рукой и попытался встать. Резкая боль, словно тысячи иголок, пробежали от самых пяток до кончиков волос. Господи, почему так сильно болит голова? Этот вопрос словно бился об стенки черепа, пытаясь найти выход на свободу. Приподняв немного голову, я увидел вдалеке макушки молодых деревьев, листья которых уже начали желтеть, а некоторые уже срывались с тонких веток, подхваченные ветром, неся их куда-то, то вверх, то вниз. Земля, покрытая кустарниками и молодыми деревцами, была влажная, от росы. Руки и ноги нехотя стали подчиняться приказам головы, но с первой попытки встать так и не удалось. С огромным трудом, собрав остатки сил в кулак, мне все же удалось встать. Какого черта здесь происходит, прошептал я про себя.
  Слабость понемногу отступала, я уже мог передвигаться и к первому чему отправился было небольшое здание, располагающаяся в несколько десятков метров от меня. На первый взгляд, оно напоминало одноэтажный сарай, но чем ближе я подходил, тем больше оно становилось похоже на жилое помещение. На деревянной двери прям по центру черной краской был нарисован круг, внутри которого красовалось двузначное число "101". Что это я и понятия не имел, но больше всего меня удивило и напугало то, что я не мог вспомнить, как тут очутился, какой сейчас год, да и вообще что здесь делаю посреди заросшего поля...
  Ничего не понимая, я дернул ручку, но дверь была закрыта. Обойдя "сарай" вокруг, я осматривал стены, покрашенные синей краской и облупившейся настолько стильно, что на большей части стены ее уже не было видно и казавшимся, что ее красили лет эдак семь тому назад. Небольшое окошко, закрытое решеткой и разделенное на две части рамой, позволяло разглядеть, что же там находилось внутри.
  Кровать с застеленной простыней и подушкой, маленькая тумбочка рядом с ней, возле противоположной стены стоял стол, на котором лежала толи книга, толи тетрадь и два стула возле него. Больше в комнате не было ничего. Стены были покошены в такой же голубой цвет, как и снаружи. Тогда я ничего не знал, наверное, именно поэтому и был спокоен впервые часы. Сто один, медленно произнес я, возвращаясь обратно к входной двери. Я еще раз дернул за ручку, но она опять-таки не подалась. Навалившись всем телом, я со всей силы ударил плечом об нее, потом еще раз и еще. Дверь была старая, поэтому после недолгих усилий и ударов ногой, мне все-таки она открылась, я же всей массой тела по инерции влетел в помещение. Первое, что бросилось в глаза - это пыль. Тут уже давно не было людей. Медленно, словно пытаясь никого не разбудить, я прошелся по комнате. Осмотрев Тумбочку, она оказалось пустой, и присев на кровать, опустил голову и посмотрел под нее. Там под толстым слоем пыли лежала обычная шариковая ручка. Убедившись на руке, что ручка отлично пишет, бессознательно запихнул ее в задний карман.
  Продолжая сидеть на кровати, я смотрел на тетрадь, лежащую на столе. Наверно именно в этот момент я стал осознавать, что произошло очень нехорошее. Страх изнутри подкрался ко мне, застав врасплох. Осознание того, что я ничего не помню о своей прошлой жизни пугал с устрашающей быстротой. Что со мной произошло, что было вчера? Почему я один и кто я такой? Какой сегодня день, и какой год? Где я? Почему нет людей? Продолжая задавать себе вопросы, на которые у меня не было ответа, пытаясь анализировать, я стал ходить по комнате туда и обратно. Туда и обратно, туда и обратно... Но в голову совсем ничего не приходило. Я не просто так тут оказался, может люди вернутся за мной, спасатели уже в пути. Спасатели? Спасать меня от кого? Нет-нет-нет-нет-нет, что-то тут не так...
  Я лег на кровать и стал сверлить взглядом в потолок. Тетрадь! Я забыл про тетрадь! Это была небольшой дневник, покрытый толстым слоем пыли. Аккуратно открыл и полистал, он был пустой. Совершенно пустой... Обессилив, я упал на стул. Немного успокоившись, решил, буду здесь сидеть и ждать помощи до завтрашнего дня. Надежда умирает последней, но где-то в глубине души я понимал, что никто не придет и я тут один...
  
  День 2.
  
  Была глубокая ночь, когда услышал вой волков, они бродили вокруг 'сарая', наверняка учуяв мой запах. Очень медленно и осторожно ползком я приблизился к двери и прикрыл стулом, не думаю, что это их остановило бы, но тогда выбирать было не из чего. Изо рта шел пар, было холодно, ветер задувал в окно морозный воздух. В тот момент голова была пуста. Не знаю, как долго просидел возле двери, но когда я открыл глаза, на улице уже было утро.
  
  Последняя страница.
  
  Последняя страница дневника представляла собой чистый лист с единственной особенностью, прям по центру располагался тщательно закрашенный ручкой черный квадрат. Что он символизировал и для чего автор его нарисовал, осталось для меня загадкой. Может это была вовсе первая страница, а в последнюю ночь бедняга поместил его в конец. Но, так или иначе, он имел свое место в рассказе...
  
  Часть 2
  
  'Расследование'
  
   Меня разбудил звонок телефона, так надоедливо не хотевший замолкнуть хоть на секунду. Телефон находился на кухне, поэтому нехотя мне пришлось преодолеть это "гигантское" расстояние марафонца, когда-то жившего в Древней Греции, которому выпала незавидная судьба пробежать и умереть на финише. Обходя в темноте столик в зале, все же умудрился зацепить его ногой, от удара стакан для виски упал на пол, но вроде не разбился. Телефон продолжал звонить. Заходя на кухню, я увидел одинокий мигающий свет от экрана телефона на столе. Я взял в руку телефон, на часах которого было два часа сорок пять минут, поднял трубку, где на том конце раздался тихий женский голос:
  - Алло, Александр Сергеевич?
  - Да, здравствуйте Светлана, что-то случилось? - сонным голосом, стараясь как можно бодрее, пробурчал.
  - Нет-нет, все хорошо. Я вас не разбудила? - с тревогой спросила Светлана.
  - Ну как сказать, только собирался ложиться, - попытался соврать, но вышло как-то не убедительно.
  - Простите меня, я думала, что вы опять не спите, а вы уже спали... вам надо спать это плохо сказывается на вашем здоровье, - Светлана говорила это так быстро, что я еще несколько секунд собирался с мыслями.
  - Ага, поспишь тут, когда среди ночи названивают все кому не лень, - ироничным голосом пошутил и тут же добавил. - Это шутка, - и улыбнулся не понятно кому на кухне.
  - Не пугайте меня так, - голос у нее уже был не такой тревожный.
   Я наливал себе стакан воды из кулера, старательно держа его таким образом, что бы ни одна капля не пролилась. Остатки сна еще не давали телу быть сосредоточенным.
  - Александр Сергеевич?
  - Ммм? - Питательная влага из стакана медленно опускалась по пищеводу.
  - Вы, прочитала дневник?
  - Пробежался глазами, но не вникал сильно, а что? - я постепенно приходил в чувство. Хоть раньше напарница так поздно никогда не звонила, этот звонок не вызвал у меня недоумения. Может это опыт накоплений годами, чего только не было за семнадцать лет, а может этот звонок напрашивался уже несколько месяцев...
  - Прочитала...
  - И каков ваш предварительный вердикт?
   Я взял пачку сигарет, лежавшую на подоконнике и открыл форточку, холодный воздух ворвался в теплое помещение. Ночной город совсем не спал, свет горел во многих окнах, машины без устали ездили туда-сюда. Жизнь шла своим чередом.
  - У Малинкова довольно интересный рассказ получился, не находите? - она уже говорила спокойным голосом. Еще раз убедился, что моя напарница многого добьется.
  - Я, скажу так, в нем спрятано больше чем просто рассказ. Это ключ, а вот ключ к какой двери мне пока не ясно.
  - Угу, а вы заметили множество отсылок к настоящей жизни, может даже его жизни. Тот, так называемый сарай, с надписью на двери, явная отсылка на его палату... - она негромко шмыгнула носом.
  - Вот-вот и я про то же, - поддержал я ее, стряхивая пепел.
   Молодые люди под домом громко смеялись и играли в снежки, на вид им было лет восемнадцать-двадцать, но они радовались снегу словно дети.
  - Светлана, а почему вы не спите? - не нужно было быть дураком, что бы понять, дневник не был поводом для звонка.
  - Александр Сергеевич... Правда погода замечательная?
  - Правда... замечательная... - медленно повторил я ее слова. Она долго собиралась с мыслями и молчала, а потом вдруг выпалила все из себя:
  - Сегодня вечером, получается уже вчера... В общем, ко мне приезжал Сергей, я думала, что мы помиримся, но все вышло так, что он собрал вещи и уехал... и... Все ясно, подумал я, к этому все и шло, к счастью для нее или, к сожалению, покажет время. Я молчал.
  - Знаете, мне даже поговорить не с кем...
  - Светлана? - она плакала, еле слышно плакала. - Я знаю, что вы не дома, где вы сейчас?
  - Нет-нет, я не хочу вас утруждать, - испуганно начала она.
  - Да я все равно не усну, давайте адрес.
   После недолгих уговоров, она его продиктовала, я ей посоветовал пойти в ближайшее кафе и ждать меня там. Перед тем как положить трубку она, видимо вспомнив, тихо добавила:
  - Александр Сергеевич, я послушала Pink Floyd, - неуверенно прозвучал голос, неожиданно для самой себя.
  - И как вам? - удивленно я спросил.
  - Они и правда замечательные...
  - Кто бы в этом сомневался, - и чуть помедлив, добавил. - До встречи, Светлана.
  - До встречи...
  ***
  Я стоял в ванной и чистил зубы посреди ночи. На меня в зеркале смотрел незнакомый мне человек, неужели я так сильно изменился? Мда старею... Я словно тот герой из рассказа, впервые за долгое время всматривался в зеркало. Закрою это дело и пойду в отпуск, нужно отдохнуть, говорил сам себе, вытираясь полотенцем.
  Оделся потеплее, погода хоть и морозная, но безветренная, что не могло не радовать. На первом этаже в картонной коробке спал котенок, его подкармливали всем подъездом, и выглядел он довольный жизнью. На улице падал небольшой снежок, а я разогревал машину, но мой взгляд не поднимался выше руля, не знаю почему, но я стал волноваться.
  Спустя около получаса езды был на месте, Светлана стояла в теплом свитере около входа в кафе и махала мне рукой.
  ***
Оценка: 6.41*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"