Аннотация: Фух, я домучила правку! Книга закончена!!!! Ура!!!!
Аннотация:
Что случится, если могущественный артефакт, вдруг возьмёт, и разделится на две части? Как повлияет это на судьбы его Хранителей?
Возможно, обретёт окончание древняя история, завершась happy-endом, а, может, случится и такое, что всему живому придет конец - всё зависит от того, будет ли благосклонна к героям госпожа Удача.
Как распорядится Судьба на этот раз?
Пролог
На берегу озера раскинулась самая обычная на первый взгляд деревня: цветущие яблоневые сады (что вполне нормально для середины месяца цуй (1)), десятка три добротных домов и вечно лающие цепные псы. Но эта деревня была не так проста.
Звалась она Синох - "равная". Попасть сюда можно было лишь одним способом - нырнув в озеро на рассвете, посетитель невероятным образом оказывался у деревенского колодца. Правда, было одно условие - озеро пропускало людей только с чистыми помыслами. Тех, кто злоумышлял против жителей деревни или её гостей, оно нещадно топило.
Бытовало предание о том, что деревню эту ещё на заре времен основал сам Посох и населил её своими детьми. И только его дети способны быть вместилищем для него.
Правда это или нет, никто не знал, кроме, разве что, самих деревенских жителей.
В деревне Синох, обычно славящейся своим спокойствием и неспешным течением жизни, сегодня стоял переполох: две роженицы в один день решили разрешиться от бремени да, вдобавок ко всему, умирал гость. Поговаривали, что не прошел он испытания при входе в деревню.
- Сколько времени у нас ещё есть?
- Не знаю. Но я буду держать его до последнего.... Вы нашли Преемника?
- Две женщины должны вот-вот родить. Я приказал принести детей сразу после рождения.
- Хорошо. Возьмём того, который первым появится на свет. Поскорее бы, мои силы уже на исходе...- Тяжко вздохнул старец (именно старец - стариком его назвать не посмел бы никто - такой силой веяло от всей согбенной фигуры седовласого мага, склонившегося сейчас над постелью умирающего). Седые пряди падали на лицо, подчеркивая выражение бесконечной усталости.
Мужчина, лежащий на смертном одре, был молод - лишь вчера исполнилось ему сорок пять лет, но смерть уже протянула за ним свои жадные руки. Он был Хранителем, а хранители не живут долго. Такова их судьба - рано встретить свою смерть на извилистой дороге жизни, посвящённой помощи другим.
Седовласый маг поддерживал жизнь Хранителя. Не будь рядом Тергема (так звали мага), тот бы давно уже умер. А этого нельзя было допустить до тех пор, пока не окажется рядом с ним новорожденный ребёнок - Преемник.
Тергем еще раз устало вздохнул - сил становилось все меньше и меньше. Через каких-нибудь пол часа ему придется воспользоваться жизненной энергией, что весьма сильно сократит и без того малое количество оставшихся из отпущенных ему лет.
От тяжелых дум старца отвлек топот в сенях. Скрипнула дверь и в комнату, толкая друг-друга вбежали двое слуг. Каждый держал на руках по младенцу. Посыльные одновременно выкрикнули:
- Мальчик!
- Девочка! - И подбежали к ложу.
- И что будем делать? Кого выберем? - спросил мужчина, стоявший напротив мага по другую сторону кровати. Тонкая складка расчертила высокий лоб Тергема. Наконец, после минуты раздумий он сказал:
- Мы не имеем права решать. Положим детей подле Хранителя и пусть Посох выберет сам.
Детей опустили на кровать, и маг разрушил заклинание, поддерживавшее жизнь. В момент, когда последний вздох вырвался из иссушенных недомоганием уст и вместе с душой умершего устремился ввысь, тело его окуталось серебристым сиянием. Волшебной дымкой свет изливался из груди бывшего Хранителя и собирался в кокон. Когда свечение погасло, все присутствующие в комнате увидели парящий над телом серебряный резной посох богато украшенный алмазами. Камни были как обычные прозрачные (символ водной стихии), так и цветные: черные, желтые и голубые (символы земли, огня и воздуха). Это был Посох Равновесия. Лишь несколько минут в поколение мог он находиться в своём изначальном облике. Это происходило в моменты перехода Посоха от одного Хранителя к другому. Когда Хранитель умирал, воплотившемуся Посоху предлагали тело новорожденного - будущего Хранителя. Если Посох считал ребёнка достойным, то поселялся в его душе. Если же нет,- развоплощался до прихода нового поколения.
Посох подплыл к детям. Повисев с минуту над ними, он вдруг распался на два фрагмента. После чего они окутались сиянием и впитались в тела младенцев.
- Никогда такого не происходило прежде! - Воскликнул маг. - Посох не захотел делать выбор. Он разделил между детьми власть над Стихиями. Один ребенок заключил в себе силу повелевать огнем и землёй, а второй - водой и воздухом. - Тергем в задумчивости потер лоб. Потом, как будто приняв для себя какое-то решение, он сказал:
- Теперь у нас есть два Хранителя вместо одного. Это великолепным образом решает проблему с выбором места воспитания. Синайский монастырь давно настаивает на том, что Хранителей должно воспитывать в его стенах. Но и не обучить ребёнка магии мы не можем. Так что мальчика я отдам на воспитание в монастырь, а девочку оставлю обучаться в Общине. Гораг, - обратился он к мужчине, стоявшему подле постели, - позаботься о бывшем Хранителе и о том, чтобы никто ничего не узнал о девочке. Официально у нас один Хранитель - он кивнул на мальчика,- и имя ему будет Никол. А ты, - он взял на руки девочку и улыбнулся ей, - тебя будут звать Лирема. Вместе - Лиреманикол - равновесие, спокойствие. Надеюсь, вы приведёте мир на нашу землю.
Пол часа спустя, сидя возле колыбели Хранителей, Тергем наставлял Горага:
- Из монастыря вернулся мой вестник. Завтра на рассвете монахи обещают быть в деревне. Нужно спрятать от них Лире.... - Маг запнулся, поняв, что только что назвал Хранительницу сокращенным именем, как называл бы близкого человека. Как называл бы свою дочь.... При этой мысли сердце откликнулось болью и сожалением - у магов не бывает детей. И пусть веками ведутся исследования, надежде решить эту проблему не удалось воплотиться в реальность. Дочь.... А это идея! Вот как можно замечательно скрыть Лире - отныне она будет его дочерью. Нужно договориться с местными, чтобы, если вдруг монахи будут спрашивать, те сказали, что пришел он сюда уже с малышкой. Радостная улыбка мягко, как будто нерешительно, тронула губы старца.
- Пойди, договорись с местными, а особенно с матерью девочки, чтобы на все вопросы монахам отвечали, что я принёс её с собой. Скажи - так нужно для безопасности её ребёнка.
***
Рассветный туман клубился вокруг четырех закутанных в плащи фигур. Тергем, стоящий возле колодца с Николом на руках, молча разглядывал легендарных монахов Синайского монастыря. О них ходило много легенд. Одни говорили, будто бы они непревзойдённые воины. Другие твердили, что основой их веры является кротость и всепрощение.
- Отдашь ли ты Хранителя нам на воспитание? - спросил стоящий чуть впереди синаец. Его фигуру скрывал зеленый плащ, накинутый на голову капюшон мешал разглядеть лицо. Мелодичный голос из-за того же капюшона звучал приглушенно. Сплошная загадка.
- Отдам. Но с двумя условиями. Вы будете ежемесячно присылать нам отчет о продвижении его в обучении, а также вы обязуетесь сделать из ребенка хорошего воина.
- Мы согласны, - ответил говоривший, а стоящие позади него подхватили, - обещаем.
- Я, старейшина Тергем, передаю на воспитание Синайскому монастырю Хранителя Николо. Берегите его. - И старец, вздохнув, отдал ребенка монаху.
Глава 1.
Начало пути
Я уклонилась от меча нападавшего и тут же отпрыгнула назад, уходя от кулака, летящего прямо в лицо. Поморщилась от противного запаха - этот идиот надумал напасть на меня возле навозной кучи. Ну она и воняет, я вам скажу! Отбежала, надеясь перенести место боя подальше - в менее смрадное место. А то сосредоточиться на поединке невозможно!
И тут случилось совсем уж неожиданное: этот... даже не знаю, как назвать, но не в этом суть. Он, понимаете ли, под ноги не смотрел. И, естественно, что, бегая за мной по двору трактира с криками недобитого бизона, не заметил под ногой комок этого самого навоза. Результат - упал, разбил дурную башку о так неудачно подвернувшийся ему камень и, кажется, помер. Я же говорю - идиот! Ему - то что, а я теперь перед его дружками отдувайся. Во вляпалась по самое не балуйся, - впрочем, как обычно. Эх.
А вот и новые неприятности пожаловали.
Из таверны вышел дородный невысокий мужчина. Расшитые серебром одежды, непонятно как оказавшийся на необъятной талии меч, богато украшенный самоцветами, да и весь надменный вид его за версту кричали о достатке. Это был купец Никодим - мой наниматель.
Я ещё раз вздохнула: и как объяснить ему эту историю с нападением?
- Ну и как ЭТО понимать?! - визгливо выкрикнул он, указывая пухлым пальцем на лежащего без сознания - всё-таки надежда умирает последней (ну или предпоследней - это кому как повезет) - у моих ног юношу.
- Да вот представляете, иду я себе из отхожего места - спокойно так иду, никому не мешаю. Смотрю - он лежит. - Тоже показываю пальцем на лежачего. - Ну, вот стою и думаю: что с ним делать? - Интересно, поверит, что такая дура или всё же докапываться начнет. За всю бытность у него в подчинении я с ним ни разу не общалась, так что вполне может прокатить. С другой стороны актриса из меня не то чтобы плохая - вообще никакая. Ещё один тяжкий вздох.
- Ты, девка, никак дурачить меня удумала! - Не поверил. Жаль - так было бы проще. - Он хоть жив? - Уже спокойнее спросил Никодим, заметив, видимо, что на крики я не реагирую, как положено (не жмусь в ужасе к земле), а вполне себе спокойно попинываю ножкой лежачего - вдруг застонет.
- Не дума... - Снизу донесся приглушенный стон. Ура! Чудо свершилось! Он ожил! В смысле не умирал, но это не суть важно. Главное - в тюрьму топать не придётся. Ура ещё раз.
Эх, наивная я. Пока тихо радовалась чуду этот ... нехороший человек очнулся окончательно и наврал купцу с три короба: и что я за ним следила аж с самого отправления каравана (хотя было всё с точностью до наоборот), и что домогалась бедненького на каждом привале, а, не добившись своего, попыталась убить (не иначе как навозными комьями - свой то меч он крепко сжимал в руке, а больше в обозримой близости ничего даже отдалённо похожего на оружие не было). В общем, этот ... так распинался и таким слезливым голосом говорил, что мне самой его жаль стало - почти поверила, что я такая сволочь.
Никодим, не долго думая, кликнул городскую стражу и вот результат - шикарные одноместные, промозглые хоромы с замечательным видом на клочок неба через зарешеченное оконце размером пять на пять дюймов. В углу валяется древний тюфяк, хотя от тюфяка в нём одно название - вся солома давно выпала через дыры, осталась только мешковина. Ужас. И сбежать отсюда не могу - нельзя привлекать внимание. Эх, доля моя тяжкая, голова моя бестолковая... Стоп. Мне ещё повыть на одной ноте, и буду как деревенская баба, жалующаяся подружкам на непутёвого мужа.
Как часто говорит папа, нужно разобраться в ситуации. Итак, что я имею? Ну, во-первых - задание. Не выполнив его, не получу статус мастера-мага. Так и останусь подмастерьем до конца жизни. Перспектива не из приятных. Не то чтобы мастера так уж сильно шпыняли подмастерьев, да и учусь я у отца. Но поскольку хочу стать независимой, статус мастера мне необходим. Задание мне родитель подкинул... М-да. Нужно, не привлекая к себе внимания, добраться до Синайского монастыря, отдать настоятелю письмо (судя по количеству запечатывающих заклинаний - очень важное). После чего поступаю в полное его распоряжение. Вернуться домой до первого числа месяца цио. Сейчас уже пятое цуй. На дорогу до монастыря потрачу пять дней - это если мне вернут деньги и лошадь.
Во-вторых, заключение. От монастыря домой - ещё тридцать пять дней. Да ещё поручение настоятеля... Что он мне прикажет сделать и, главное, сколько на это уйдёт времени? Да-а, заключению в моих планах точно нет места - по крайней мере, просидеть здесь положенный мне по приговору месяц я не могу.
Значит, поставлю себе первоочередной целью самовызволение из заточения. О, как сказала - папа был бы горд.
Итак, начнем. Что там мне говорили на инструктаже (да-да, именно инструктаже - меня отец еще и не такому учил)? Вспомнила.
Этап номер один: анализ ситуации.
Что я имею? Руки не связаны. Все вещи, кроме одежды, отобрали. Ну, это они (стражники) так думают. На самом деле кроме бывших на мне брюк, рубашки, жилетки и юбки (нашитые на пояс полосы ткани шириной шесть дюймов и длинной чуть ниже колен), у меня еще остались: вшитые в подкладку сапог десять золотых; вплетенная в косу серебряная цепочка - очень мощный защитный артефакт; зеленая атласная лента, маскирующая цепочку и, при желании, превращающаяся в легкий меч гномьей работы; браслет невидимости, в неактивном состоянии неосязаемый и, конечно же, невидимый; письмо к настоятелю, временно превращённое в татуировку на левой руке. Вот, пожалуй, и всё. Не много, но и не мало.
Ладно, этап номер два: разработка плана действий. Тут надо хорошенько поразмыслить. Пока я вижу только два варианта: либо, воспользовавшись деньгами, попытаться подкупить стражника, либо, активировав браслет невидимости, вырубить мужчину, разносящего пищу, и бежать самостоятельно. Оба плана рисковые, но второй мне нравится больше - полагаться здесь приходится только на себя. Ну что ж, приму за рабочий план номер два.
Я активировала браслет и стала ждать ужина. Долго томиться в ожидании не пришлось: уже через четверть часа храмовые колокола отзвонили с вечерней молитвы и в коридоре послышались гулкие звуки шагов и звон ключей. Чуть погодя скрипнула, открываясь, дверь соседней камеры. Звонкий стук упавшей миски с едой и хриплое "Спасибо". Ещё один скрип.
От нетерпения начали подрагивать пальцы и пересохло во рту.
-Тихо. Недолго ещё осталось потерпеть. У меня всё получится, - уговаривала я себя мысленно. Но это мало помогало. Ведь сколько не обучай человека, всё равно во время первой серьёзной, а главное, самостоятельной, переделки он будет нервничать. Сильно. Очень.
То же происходило сейчас и со мной - я впервые выполняла задание сама, без отца. Да и из тюрьмы бежала впервые. Нить моих размышлений прервал скрип. Вот ржавые петли сдвинулись, и дверь распахнулась, впуская в камеру высокого толстяка в замызганном фартуке с ведром в одной руке и ключом в другой. За его спиной виднелся стражник с факелом. Разносчик, ступив пару шагов, недоуменно огляделся. Не увидев меня, он суматошно дернул руками, поливая пол и стены похлебкой из ведра, ступил ещё один шаг вперед и с воплем:
- Поди ж ты, сбежала! - Поскользнулся на собственноручно разлитом вареве. Охранник, с вскриком:
- Да не может этого быть! - забежал в камеру, оглядываясь по сторонам, даже на потолок взглянул, за что и поплатился - споткнулся обо всё ещё барахтающегося в похлёбке разносчика и с диким "Ой" упал на него сверху, на что тот не менее содержательно ответил "Ай".
Стараясь не издать ни звука (что было довольно сложно, ведь мысленно покатывалась со смеху), я вышла из камеры, радуясь тому, что вырубать никого не пришлось - все дружно вырубились сами. Осмотревшись, точнее попытавшись осмотреться - если в камере, благодаря окошку было относительно светло, то здесь царил мрак, слегка развеиваемый горящим вдалеке возле выхода, факелом,- пошла на свет. Дверь была распахнута и, выйдя из тюремного коридора, я попала во двор. На стенах тюрьмы перекрикивались стражники, возле тюремной конюшни лениво зевал конюх. Больше здесь не было - да и не должно было быть - никого.
Пока я, прислонившись к стене каземата, раздумывала, как бы незамеченной выйти за ворота, потерпевшие крушение сумели-таки подняться с пола и теперь, с дикими воплями выбежав из здания, бросились к коменданту (я так думаю). Этот представительного вида дяденька, вышел, по всей видимости, на вечернюю прогулку - обзор своих владений то бишь, - и теперь с умным видом слушал рапорт потерпельцев о моем побеге. На закономерный вопрос, а в чем это они, собственно, так изгваздались, те ответили, что:
- Произошла непредвиденная ситуация, - и тут же покраснели, оба.
Комендант приказал:
- Закрыть ворота! - Непонятно зачем, ведь они и так уже были закрыты. - Передать в город приказ "закрыть городские ворота" и найдите её, в конце то концов!
И как собираются искать? Как я выгляжу, знают всего двое - те стражники, что схватили меня во дворе таверны и сопровождали на суд. М-да, забавненько получается.
Наблюдая за бесплатным концертом под названием "пойди туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого", я заметила девушку, судя по одежде, простую крестьянку, которая о чем-то умоляла привратника. Тот отвечал отрицательным покачиванием головы. В слезах она подбежала к коменданту и попросила (поскольку он стоял в двух метрах от меня, все было замечательно слышно):
- Отпустите меня, умоляю вас. Я приходила навестить брата - он в камере номер девять. А теперь меня не выпускают в город. Умоляю, отпустите, мама будет волноваться. Она старая, ей беречься надо, а я тут застряла, - и разрыдалась. Мужчина с подозрением посмотрел на девушку и спросил:
- А ты, случайно, не сбежавшая арестантка? Как мне знать, правдивы ли твои слова?
- Спросите привратника, - хлюп, - он меня впускал. Должен узнать, - закончила она, успокаиваясь.
- Пожалуй, ты права. Пойдём, - он схватил плачущую горожанку за локоть и потащил к воротам. Впрочем, она и не упиралась, наоборот, стараясь поспевать за его широким шагом. Я, конечно же, пошла за ними - грех упустить такой шанс. - Ты узнаёшь эту девушку? - спросил комендант привратника. - Присмотрись внимательно.
- Так точно, узнаю, - гаркнул стражник. - Я впустил её сегодня вскоре после того, как колокола отзвонили обедню.
- Уверен?
- Так точно, уверен!
- Тогда выведи девушку через боковую калитку, - и комендант, нахмурившись, побрёл в канцелярию, находящуюся напротив конюшни по другую сторону тюрьмы.
Боковая калитка оказалась за канцелярией. Привратник отворил её, выпуская крестьянку. Я юркнула следом - едва успела проскочить: ещё миг, и меня бы ощутимо приложило по мягкому месту.
Тюрьма располагалась на окраине города. Стену, окружающую любое более-менее богатое поселение людей, помимо врат, пронзало немереное количество калиток. За определенную плату они отворялись для любых посетителей - нужно только было знать место.
Поплутав немного по городу, зашла в переулок и сняла невидимость. Теперь, избегая стражи, нужно добраться до ближайшего постояло двора. Там можно закупить провизию и разжиться сведениями.
Пройдя ещё немного, я увидела предмет своих поисков. Он гордо именовался "Матушка Тильда". Войдя во двор, сразу же направилась в конюшню. Окинув взглядом помещение, увидела вихрастого, веснушчатого рыжего мальчугана лет десяти. Вот кто точно знает все выходы и входы.
- Привет, - поздоровалась, подойдя к нему. - Я Рил. А как тебя зовут?
- МаЄни.
- Мани, у меня к тебе вопрос.
- За просто так на вопросы не отвечаю, - нагло улыбнулся парнишка, оправдывая мои ожидания.
- Хм... - Сделала вид, что задумалась. - Если я тебе заплачу, ты можешь гарантировать секретность?
- Чего?! - Взгляд у парнишки был озадаченно недоумевающий. - Что вам сделать с секретностью? - Я улыбнулась.
- Гарантировать. Это значит, что ты мне обещаешь, что никто не узнает о нашем разговоре.
- Аааа. Так это запросто, - Мани облегчённо улыбнулся. Интересно, о чем он подумал?
Пошарила в кармане, нащупывая серебряник, каким то чудом завалявшуюся там вопреки осмотру стражников.
- Мани, мне нужно выйти из города, - сказала я, показывая парнишке монету. - Ты сможешь меня вывести?
- Смогу, только вам надо будет заплатить за выход. - Ответил он, важно надувшись.
- Об этом не волнуйся. Жди меня здесь через полчаса.
Войдя в таверну, сразу направилась к тщательно протираемой рыжеволосой женщиной лет сорока стойке.
- Здравствуйте. Будьте так добры, завернуть мне в узелок еды на дорогу, - обратилась я к ней и положила на стойку золотой, предварительно вынутый в подворотне.
- Здравствуйте. Погодите немного, госпожа, - и, забрав деньги, женщина убежала на кухню. - Вот, извольте, - поднесла она мне огромный узел и девять серебряников. - Приятного пути, госпожа.
- До свидания, - попрощалась я и пошла в конюшню. Кивнув мальчишке, вышла на улицу.
Он провел меня безлюдными переулками к стене. Пройдя ещё минут с пять вдоль неё, мы достигли небольшого кособокого деревянного домишки. Одна сторона его вросла в городскую стену. Грязные стёкла окон смотрели с прищуром. Камышовая крыша прогнила, местами обвалилась.
Мани забарабанил в дверь. Вскоре та открылась, явив миру старика в пыльных рубахе и штанах, седого, как лунь и с лицом, сморщенным, как прошлогодний картофель.
- Карид, к тебе посетитель, - он кивнул на меня. И уже шепотом добавил, - желает наружу попасть.
Старик закряхтел, захрустел и выдавил из себя, обращаясь ко мне:
- Проходи. А ты, шпана, марш домой! - Прикрикнул он на парнишку. Тот со смехом убежал.
Войдя в дом Карида, я оказалась в прихожей. Голые дощатые стены и потолок, как ни странно, чистые, и две двери: одна вела прямо, вторая направо.
- Плата за проход пять золотых, - буркнул старик и протянул ладонь. Я вложила в неё деньги. Он спрятал монеты где-то в складках рубахи и извлёк оттуда же большой железный ключ. Кряхтя, подошёл к ведущей направо двери и открыл её. За ней оказалась калитка, закрытая на большой амбарный замок. Отперев его этим вытащенным из-за пазухи ключом, и распахнул передо мной калитку. Снаружи виднелись поля и далёкая кромка леса.
- Спасибо, - сказала я, и, перехватив узелок поудобнее, вышла из города.
Ну, здравствуй, свобода!
Глава 2.
Синайский монастырь
Я стояла на холме и любовалась возвышающейся вдали крепостью. Правда, любоваться было особо нечем: высокая каменная стена, пара шпилей, выглядывающих из-за неё да массивные ворота - вот и все, что можно было отсюда разглядеть (как впрочем, и из любой другой точки - я в этом железно уверена).
Это и есть цель моего путешествия - Синайский монастырь. Долгих пятнадцать дней изнуряющего путешествия пешком, через лес - чтобы сократить дорогу, - остались за спиной, и вот я смотрю на него.
Я сбежала с холма и энергичной походкой направилась к воротам. Нужно спешить. Времени осталось не так уж и много - всего девять дней,- а еще неизвестно, какое задание даст мне настоятель. Надеюсь, для его выполнения мне не придётся никуда уезжать. Дальнейшие размышления прервал тот несомненный факт, что я дошла - в метре от меня возвышались распахнутые врата размером примерно тридцать метров в ширину и пятнадцать в высоту. В проём, закрываемый ими, можно было смело поставить мой дом и ещё осталось бы место на пристройку. Наверняка их всем монастырём закрывают и открывают. Если это так, то представляю, как здесь не жалуют ночных гостей. Я усмехнулась и прошла внутрь. Что самое странное, монастырь никто не охранял: нигде не видно было стражи, только монахи сновали повсюду. Надеюсь, сюда впускают женщин, а то опять придется спать на земле, завернувшись в плащ.
Но монастырь этот определённо странный: я дошла уже до середины двора, а меня до сих пор никто не остановил хотя бы поинтересоваться, что я здесь делаю. Пришлось брать инициативу в свои руки. Встав на пути у первого попавшегося монаха, сказала:
- Здравствуйте. Мне нужен настоятель. Где я могу его найти? - Я терпеливо простояла целую минуту, наблюдая за тем, как он (монах) торопливо перебирает чётки и бормочет что-то невнятное себе под нос. Вопрос так и остался без ответа.
- Послушайте, может, вы всё-таки ответите мне? Мне срочно нужен настоятель! У меня к нему важное дело!!! - Это чудо в оранжевой шторе, обмотанной вокруг тела (как, впрочем, и все остальные, увиденные мною здесь) только ещё быстрее начало перебирать пальцами косточки чёток и бормотать, при этом нервно кося на меня глазом. Убежать он уже не пытался - я просто вновь заграждала ему дорогу, и он понял, что это бесполезно. По крайней мере, думаю, что понял. Всё же неизвестно, что творится у него в голове.
Поняв, что вряд ли смогу что-то добиться от этого субъекта, начала осматриваться по сторонам, выискивая следующего кандидата в проводники. Но, только я нацелилась остановить пробегающего мимо меня монаха, как позабытый уже бормотун протяжно вскрикнул:
- Халуаааа, - и, тронув меня за плечо, произнёс:
- Теперь, когда я закончил свой утренний молебен, я полностью в вашем распоряжении. Пойдёмте, я проведу вас к настоятелю, - подумать только: человек молился, а я приняла его за сумасшедшего.
Мы прошли к зданию, стоящему прямо напротив врат. Войдя в парадный вход и пройдя череду коридоров, остановились у широкой деревянной двери на третьем этаже.
- Здесь вы найдёте настоятеля. - монах поклонился и ушёл.
Я постучала.
- Войдите, - донёсся из комнаты спокойный тихий голос.
Меня внезапно пробила дрожь: сейчас я получу задание, от которого зависит моя дальнейшая судьба. Если я справлюсь с ним, то стану мастером. А если нет... Я вздохнула. Если нет, то никогда не смогу быть самостоятельной - право сдать экзамен на мастера даётся всего лишь раз в жизни и только с разрешения наставника. Дав разрешение, наставник как бы подтверждает комиссии, что ты готов. Не сможешь пройти экзамен - значит, наставник был не прав, и у него отбирают право быть учителем, а ты переучиваешься и можешь попробовать ещё раз... через 10 лет. Но, если сдал экзамены и не выполнил первое задание, то карают уже не наставника, а ученика. Отбирают право сдать экзамен повторно и оставляют подмастерьем на всю жизнь. Потому что, как объяснял мне отец, невыполнение первого задания подтверждает неумение ученика принимать собственные решения. Я экзамены сдала, и сейчас мне расскажут, в чем же собственно, состоит моё первое задние. Все эти мысли стрелами пронеслись в мозгу за одно лишь то мгновение, что я открывала дверь. Постаравшись спрятать предательски дрожащие пальцы, заложив руки за спину, шагнула в комнату.
Кабинет - по-другому это помещение назвать язык не поворачивался - был небольшим - примерно пять на семь метров - но монахи как-то умудрились втиснуть на эту ограниченную территорию уйму вещей: стену справа от меня было практически не видно - она была скрыта за книжными полками (ну и книгами, разумеется). На стене слева: в центре - большая карта Ашура; справа от карты большой стеллаж, полностью уставленный измерительными приборами (от морских до геодезических), пара полок с книгами, а под ними клетка с попугаем. Моему шоку не было предела - в этом мире попугаи не водятся!!! По другую сторону карты - ещё полки с книгами. И, в центре всего этого, большой деревянный стол. Стол стоял перед окном, в которое в данный момент, стоя спиной ко мне, смотрел бритый на лысо (как и все виденные мной здешние монахи) мужчина. Среднего роста, закутанный, как и все здесь, в штору - только в зелёную. Мужчина обернулся.
- Здравствуйте, - нервно кашлянув, сказала я. - Вы настоятель?
- Здравствуйте. Да, это я.
- У меня к вам письмо от старейшины Тергема. - Я подошла к столу и закатала рукав. - Что вы видите?
- У вас на руке? Татуировку. - Казалось, его невозмутимости нет предела.
- Хорошо. Коснитесь её.
Он молча тронул рукой завитушку татуировки - как будто каждый день получал такие письма. Вспыхнул свет (надо же было нам как-то сохранить секрет преобразования), а когда он погас, в руке у меня лежал свиток. Я отдала его настоятелю.
- Присаживайтесь - указал он мне на кресло и, сев за стол, углубился в прочтение письма. Оно было длинным в буквальном смысле - метра полтора точно. И о чем можно столько писать?
Вообще способ перевозить письма в татуировке придумали мы с отцом. Всё очень просто. Содержимое послания магически кодируется в тату на почтальоне. Увидеть полученную татуировку может только получатель, а уж "вынуть" из неё свиток - тем более. Обычно, когда вспыхивает свет, все поражённо на это пялятся и никто не заметит исчезновения где-то поблизости куска пергамента. Этот способ перевозки очень быстро стал популярным - а как же, ведь раньше как было: гонца убил, письмо забрал и всё. Никакой секретности. Теперь определить в странствующем человеке этого самого гонца очень сложно. Их до сих пор узнают только по специфическим повадкам - вроде как путешествовать одному, спать в седле, ну и прочее. А если ехать, как я - притворившись охранником - тогда точно никто не заподозрит.
- Отлично. Вы, верно, устали с дороги? - Настоятель дёрнул за колокольчик. - сейчас вас проведут в комнату, отдохните. Завтра я вас позову.
- Но, вы должны дать мне поручение. Осталось мало времени - всего-то девять дней. Я не могу ждать до завтра - а вдруг не успею... - Он перебил меня:
- Всё завтра. Сегодня отдыхайте.
Дальнейшие мои возмущения пресёк стук в дверь.
- Войдите, - негромко сказал настоятель. Дверь тут же распахнулась, и в комнату вошёл монах.
- Вы звали.
- Проведи девушку в комнату для гостей. Обустрой её. Завтра в полдень приведёшь ко мне.
Монах молча поклонился и вышел за дверь. Я за ним. А что ещё оставалось делать?
И опять плутание по коридорам. Я по привычке отсчитывала повороты и лестницы. У меня лучший друг - минотавр Мив - живёт в лабиринте, что неподалёку от нашего дома. Я часто его навещала. Как результат - привычка точно запоминать путь. Там, если свернёшь хоть раз не в ту сторону, сам уже не выберешься.
Спустя пять поворотов направо, три налево и одним этажом выше мы оказались у большой резной деревянной двери.
- Это ваша комната. - Монах открыл дверь и пригласил меня войти. Указал на дверь слева. - Это купальня. Обед вам принесут. Нужна будет помощь - дерните шнур, - указал на шнур, висящий рядом с кроватью. - Приятного отдыха.
Закрыв дверь за проводником, я огляделась: большая кровать под бордовым балдахином; громадный бельевой шкаф; стол, устланный белой скатертью; пушистый узорчатый ковёр на полу; тумбочка у кровати... Богато живут здешние монахи.
Осмотрев обстановку, решила в первую очередь принять ванну. Ведь весна только начинается, и нормально искупаться у меня просто не было возможности - вода во всех встреченных мною во время путешествия реках была просто ледяной.
После ванной я заглянула в шкаф - одевать пропыленную, пол месяца не стираную одежду не хотелось, а там могло что-нибудь оказаться.
М-да. Оказалось. Что-то. Я была в шоке - открываю шкаф, а там висит излюбленная тутошним людом шторка весёлого канареечного цвета и... валенки! Да-да, именно пара добротных сибирских валенок. В меру истоптанных - наверное, ещё сибиряками.... Помнится, видела точно такие же, когда ходила в музей во время обучения на Земле. Заматываясь в три с половиной метра материи, размышляла над тем, что это ну оч-чень необычный монастырь. И чем дальше, тем больше это меня настораживает. Потому что при путешествии между мирами есть один единственный запрет: нельзя приносить вещи из одного мира в другой. Община очень строго карает нарушителей. И пожизненное заключение - самое мягкое из возможных наказаний. А здесь я видела уже целых две вещи из другого мира - попугая и валенки. И если попугая ещё можно как-то объяснить - всё-таки он живой и мог сам залететь в портал, - то валенки. Правильно в песне поётся:
"Эх, валенки, валенки... "
Я наскоро постирала свою пропыленную одежду в ванной, там же её и развесила, не переставая размышлять над тем, что же мне делать с этими валенками.
Размышления мои прервал стук. Из-за двери донесся звонкий мальчишеский голос:
- Обед.
- Входи, открыто, - откликнулась я, выходя из купальни. Дверь тихонько приоткрылась и в образовавшуюся щель, пятясь задом, зашел мальчишка лет одиннадцати, неся в руках громадный поднос, доверху уставленный тарелками с едой. Кулинарную экспозицию гордо венчал стакан сока. Парнишка поставил поднос на стол и посмотрел на меня.
- Вам что-нибудь ещё нужно?
- Нет, можешь идти.
- Если буду нужен, дёрните за шнур.
- Угу... - промычала я, размышляя о проблеме. Вот блин, нет вещей - проблема! Это я чётко осознала в лесу во время пути. Но какая может возникнуть проблема, если вещи есть, да не те, что надо - даже не задумывалась никогда. Теперь вот придётся поразмыслить.
Решив, что на полный желудок думается лучше, села за стол.
Допивая последний глоток сока, пришла к выводу, что в условиях величайшей нехватки информации нужно: во-первых, разведать обстановку в этом странном монастыре и, во-вторых, действовать буду после того, как получу задание. Итак, на прогулку!
Дёрнула за шнур. Нет, я вполне могла бы обойтись и без проводника, но, раз все так советуют, то надо всё-таки дёрнуть - люблю делать людям приятное. Не прошло и двух минут, как в дверь постучали, она открылась, и вошёл всё тот же мальчик.
- Вызывали? - Спросил он, поклонившись.
- Вызывала. Меня зовут Лирема, а тебя?
- Латис, - недоуменно моргнув, ответил он.
- Латис, не мог бы ты показать мне монастырь? Я в таком месте впервые и мне очень интересно, - подмигнула я мальчику. Парнишка смутился.
- Ну, э-э, да, могу. Следуйте за мной.
Идя по коридорам я во все глаза рассматривала мальчишку - больше здесь смотреть было не на что - голые, выкрашенные светло-желтой краской стены не вызывали интереса, а мебели эти узкие туннели не предусматривали. Так вот, я разглядывала Латиса, пытаясь понять, как он может ходить настолько быстро и при этом бесшумно. Такая походка пристала воину, но не одиннадцатилетнему ребенку, будущему монаху - об этом свидетельствовала так распространенная здесь лысина и дурацкая шторка. Не представляю, как в ЭТОМ можно быстро передвигаться - я через каждый шаг путалась в подоле и пару раз даже чуть не упала. Скорее бы высохла моя одежда!
Мы вот уже час как бродим по монастырю. Причём, толи это действительно такое скучное место, толи Латис умудряется выбирать самые нудные его участки. Так мы побывали: на скотном дворе, в прачечной, на огороде - даже пропололи по грядке - и вот сейчас идём на конюшню. Может, хоть там развлекусь - с детства лошадей люблю.
Нет, не развлеклась. На конюшне меня ожидал полный облом - в смысле два ослика кошка и мул. Никаких коней, а тем более конюха, не наблюдалось. В углу сиротливо лежала охапка сена, активно поедаемая ослами. Мул усердно пытался цапнуть кошку за хвост. Та лишь лениво ворчала да отбегала на метр в сторону. Мул за ней. И так по всей конюшне. М-да, хоть лошадей здесь и нет, всё равно конюшня, кажется, самое весёлое место в монастыре.
Дальше мы пошли на кухню. Вот уж где скучать монахам было некогда - непрерывный звон ножей и кастрюль, гул голосов и всё время кто-то куда-то бежит с подносами, хотя до ужина ещё как минимум три часа.
- Разве у вас сейчас ужин? - Спросила я Латиса.
- Нет. С чего ты взяла? - После совместной прополки грядок мы решили обращаться друг к другу на ты.
- Тогда куда спешат все эти люди с подносами?
- Сейчас будет обед для второй смены, - и, видя мой недоумевающий взгляд, пояснил. - У нас в монастыре принято деление по сменам. Когда первая смена работает, вторая молится и ... - тут мальчишка замялся, - и занимается прочими своими делами, - закончил он.
Всё ясно. Значит, ему запретили рассказывать какие-то моменты жизни монастыря. Ну и, естественно, показывать. Следовательно, ничего полезного я не увижу - разве что, случайно. Отлично. Тогда можно законно расслабиться, - да здравствует отдых!
- Латис, а как вы развлекаетесь?
- Мы что? - Мальчик непонимающе посмотрел на меня.
- Развлекаетесь, - я тоже с удивлением взглянула на него. Он что, не знает что такое развлечения? Мои опасения подтвердились.
- А как это?
- Ну, вот что ты делаешь, когда у тебя есть свободное время?
- Ничего.
- Как это?
- У меня не бывает свободного времени. Я ещё только послушник и чтобы стать монахом, мне нужно много молиться, работать и т... - он опять запнулся. Чем же они таким тут занимаются, что нельзя рассказать посторонним? Интересненько.
- Что, совсем не бывает?
- Ну, разве что час перед отбоем - но в это время я должен приготовить одежду на завтра. После этого у меня обычно остаётся минут сорок.
- И что ты делаешь, - спросила, уже ожидая услышать что-то на подобие "спать пораньше ложусь".
- Я хожу к Нико. Он мне рассказывает разные истории, - смущённо ответил мальчик.
- Понятно, - я улыбнулась. Пусть он и трудится как взрослый, но всё-таки ещё ребёнок. - А я тебя ни от какой работы не отрываю?
- Нет. С меня сняли все обычные обязанности. Пока ты будешь здесь, я твой проводник и, - мальчик замялся, - слуга, - всё-таки выговорил он ненавистное слово.
- Ты мой проводник и друг, - мягко поправила я его. - Но никак не слуга.
Я повела Латиса в лес и мы долго бродили по разным тропинкам. Играли в прятки, ловца, разговаривали с лесовиком. По просьбе мальчика рассказывала ему о лесной жизни. В монастырь вернулись поздним вечером - как раз перед отбоем,- уставшие, но весёлые. Латис, тот вообще светился от счастья, как фонарь в ночную пору. Зайдя в комнату, тут же упала в постель. Спать!
Утром меня разбудил низкий, вибрирующий, пробирающий до нутра, гул. Я вскочила с кровати, сразу же преобразуя в руке ленту в меч. Более-менее продрав со сна глаза, поняла, что гудит, скорее всего, гонг - утренняя побудка монахов, - а я держу в руке меч, с которого сиротливо свисает клок волос - так и не расплела на ночь косу и вот имею результат. М-да. Нервы. Преобразовав меч в ленту, легла досыпать - на улице только занимался рассвет. Проснулась поздно, судя по солнцу - было уже часов одиннадцать. На столе стоял поднос с завтраком. И как это я не услышала, когда Латис его принёс?
После того, как кое-как заплела волосы - мне даже почти удалось скрыть обрезанный локон, - приняла ванну и облачилась в столь привычные штаны, я села на кровать и задумалась, чем бы таким заняться, чтобы расслабить до жути напряженные нервы - ведь сегодня мне дадут первое задание. Завтракать не хотелось. Но придумать я так ничего и не успела - меня "пригласили" к настоятелю.
Оказавшись в его кабинете в знакомом кресле, я поняла, что руки не просто дрожат - они трясутся! Определённо, нужно с нервами что-то делать. Например, отвары попить - есть травка такая хорошая, мелисса называется. Вернусь домой, займусь собой, а то уже перед людьми стыдно. Да и перспектива остаться лысой не привлекает - в этот монастырь женщин не берут, а больше с такой причёской и податься некуда. Что-то я задумалась. Пока я тут мозгами шевелила, настоятель дочитал по второму разу письмо и теперь обратился ко мне:
- Я прочитал письмо вашего отца, и согласен выполнить его просьбу, но с одним условием: мне нужно вас проверить. Вы согласны?
Кивнула, недоумевая: что за просьба такая, и какой будет проверка.
- Хорошо, тогда пройдёмте со мной.
Мы спустились во двор и прошли через неприметную калитку, находящуюся за конюшней. Здесь мы с Латисом вчера не были. И теперь я понимаю, почему монастырь никто не охраняет - нет смысла. Во внутреннем дворике никак не менее сотни подростков тренировались с шестами в парных боях. Причём на довольно высоком уровне даже для взрослых - что уж говорить о детях. Теперь понятны быстрая и бесшумная походка Латиса, и даже их дурацкие шторы - на моих глазах настоятель сдернул её с себя. Под ней оказались просторные матерчатые штаны и безрукавка. Мужчина, которого я из-за намотанной ткани принимала за полноватого, на самом деле оказался худощавым и мускулистым. Пока я пораженно его разглядывала, он вооружился шестом, бросив и мне один.
- Как вы уже, думаю, догадались, испытание заключается в пробном поединке. Мне нужно знать ваш уровень.
Подавив желание спросить его: а с чего он взял, что я вообще умею драться, кивнула и молча подняла палку с земли. Эх, потеха будет - чувствую, достанется мне сейчас по первое число. Если уж дети тут владеют боевым искусством на таком уровне, то представляю, насколько силён должен быть настоятель. Да и посох никогда не относился к моим любимым видам оружия. Нет, научиться работать с ним мне пришлось - у Горага ещё и не тому научишься через "не хочу" и "не могу". Но, всё-таки, до совершенства мне - как до луны на ступе.
Мы поклонились друг другу, и монах тут же бросился на меня. А дальше окружающий мир исчез. Я уклонялась, парировала, пыталась атаковать. Все атаки прошли вхолостую - слишком сильна была защита противника, слишком быстр он был. Всё что я могла - не дать себя задеть. Так и скакала горной козой по тренировочной площадке, чувствуя, что вот, ещё чуть-чуть - и упаду от усталости и нехватки воздуха в легких, и каждый раз подстёгивая себя мыслью о том, что, не выдержи я этот бой, мастером мне не быть. Вот так, на чистом упрямстве, продолжала поединок. Не знаю, сколько времени прошло - для меня - так целая вечность, когда настоятель остановился и поклонился мне, прерывая бой. Я поклонилась в ответ и опёрлась на шест, чувствуя, как дрожат руки и подгибаются ноги. Осмотрелась. Вокруг стояла мертвая тишина - даже мухи ни одной не было, чтобы нарушить её. Монахи, наблюдавшие поединок, с немой восторженностью в глазах взирали на меня и настоятеля. Тут были не только подростки - такое впечатление, что весь монастырь сбежался посмотреть. Неподалёку маячил радостный Латис.
- Вы прошли испытание. Завтра поутру выезжаете домой. С вами поедут двое монахов. Ваше задание - довезти их в целости в Общину, к вашему отцу. Прощайте. - Он развернулся и, замотавшись в штору, ушел в сторону калитки. Ушел спокойным, твёрдым шагом - как будто не бился сейчас с сумасшедшей скоростью со мной на шестах, а провёл утреннюю службу. Да мне жизни не хватит, чтобы дорасти до такого уровня мастерства!
- Ты потрясающе дралась, - меня за руку тронул Латис. - Так долго в поединке с ним никто ещё не выдерживал. Настоятель лучший боец во всём монастыре. Я горжусь знакомством с тобой! - Улыбнулось мне это обаятельное чудо. Улыбнулась в ответ.
- Пошли в мою комнату - мне надо отдохнуть.
Был уже вечер, и я собиралась ложиться спать. Весь день не выходила из комнаты, отдыхая от поединка и прокручивая в голове возможные маршруты возвращения домой. С валенками решила разобраться по приезде домой - расскажу отцу, пусть он решает, что делать. Потом пришёл Латис, принёс обед. Мы с ним вместе пообедали, болтая о том, о сём. Мальчик пошёл относить поднос на кухню, пропал на полдня и вот вернулся с новостями и ужином.
- Насчёт лошадей не волнуйся - сегодня купили в посёлке неподалёку, там же собрали всякие походные штуки - типа одеял, котелка, карты и т.д. Сменную, одежду купили там же, как ты и просила. Провизию вам упакуют уже завтра утром, я попросил на кухне. Что-нибудь ещё надо?
- Нет, спасибо. Иди, отдыхай. Спокойной ночи, - мальчик ушёл, а я легла спать.
Утро снова началось с гонга. Опять вскочила с кровати, ещё не проснувшись, но с мечом в руке. Правда, вчера расплела волосы на ночь, поэтому сегодня обошлось без стрижки. За окном только-только начинало вставать солнце, а я уже позавтракала и вышла во двор. Там толпились провожающие монахи, а в центре стояло двое ничем не примечательных юношей с поводьями лошадей в руках. Они (юноши) были даже не лысые. Это точно монахи? Подошедший Латис сказал, что точно. И, что один из них, - тот, у которого глаза сине-фиолетовые, - его друг Нико.
Я присмотрелась к парням. Нико был среднего роста, что лишь на голову выше меня, волосы его достигали плеч и имели насыщенный золотисто-каштановый оттенок. А он мне за брата сойдёт - настолько схожа у нас цветовая гамма. Второй парень вымахал под два метра и был брюнетом с тёмно-синими глазами. Оба одеты в обычную дорожную одежду наёмников: кожаные штаны, камзолы, сапоги до колен, перевязь с мечом и, наверняка, уйма спрятанного в одежде оружия. Что ж, отличное прикрытие. Подошла поближе.
- Привет. Меня зовут Лирема. А вас?
- Никол.
- Марий.
- Отлично, ребята. Думаю, мы с вами подружимся и без проблем доберёмся до земель Общины. - Сказала бодро, хотя сама такой уверенности не испытывала. Нереально месяц путешествовать и ни разу не огрести проблем на мягкое место - это я поняла ещё на пути сюда.
Попрощавшись с Латисом, вскочила на лошадь, и мы выехали из монастыря.
Глава 3.
Дорога, дорога...
Проехав с километр, остановила лошадь и спросила у парней:
- Вы путешествовали раньше?
- Нет, - ответил брюнет, глядя свысока - как будто говоря: "а мне все твои насмешки по боку".
- Понятно. Значит, во время пути вы слушаетесь меня. Любой мой приказ исполнять беспрекословно. Договорились?
- А с чего это мы должны подчиняться тебе? Мало того, что ты женщина, так ещё и младше нас, - скривился Марий.
- Младше? Не уверена. Вот, тебе, сколько лет, - спросила наглого верзилу.
- Двадцать! - И он с превосходством посмотрел на меня, - мне то больше семнадцати при всём желании не дашь. Да только внешность моя несколько не соответствует истинному возрасту.
- А тебе? - Обратилась к Николу.
- Мне тоже двадцать. Мы с Марием родились в один день, то есть, в монастырь попали в один день, ещё младенцами, - зачастил он, стараясь сгладить грубость друга. Улыбаясь в мыслях тому, какие же они ещё, в сущности, мальчишки, состроила серьёзную мину и сказала, обращаясь преимущественно к брюнету:
- А мне пятьдесят. Думаю, этот вопрос исчерпан.
- Чем докажешь? - Не унимался Марий. Пришлось унимать.
- А чем ты докажешь, что тебе действительно двадцать?
Он усмехнулся.
- Ну, я-то знаю, что мне двадцать. А вот насчёт тебя не уверен.
- Почему ты не уверен, что я знаю, что мне пятьдесят? - Состроила невинное личико. Эх, люблю косить под дурочку! Другое дело, что позволяю это себе редко. Думаю, сегодня как раз настал случай этого самого "редко". Решив его добить окончательно, добавила:
- Хотя ты прав, я соврала. - Усмехнулась, видя как его лицо из разгневанного преображается в самоуверенное, добавила:
- На самом деле мне уже пятьдесят один, но я всё время об этом забываю, - и мило так улыбнулась.
- Ты что, за дураков нас принимаешь? Не может человек в пятьдесят один выглядеть так, будто ему семнадцать! Такое бывает только с очень... - парень запнулся, ошарашено наблюдая за весело танцующим на моей ладони маленьким водным смерчем.
- Сильными магами, - закончила предложение, видя, что сам Марий говорить не в состоянии. - Моё старшинство никто не отрицает?
Они кивнули - брюнет ошарашено, а Никол скорее удивлённо-одобрительно. На редкость спокойный парень. Сколько лет гуляю по мирам, впервые вижу такую реакцию. Что-то здесь не так. Ладно, подумаю об этом потом.
- Нас ждёт долгая дорога. Если ничего непредвиденного не случится, - а вот в этом я очень сомневаюсь, - то путешествие займёт тридцать пять дней. Как вы, думаю, уже догадались, поедем мы под видом наёмников, направляющихся в Общину, чтобы предложить свои услуги. Если будут спрашивать - скажем, что слышали, будто какой-то старейшина набирает охрану - маги в возрасте довольно часто так делают, так что подозрений не вызовем. Никол, на время пути будешь моим братом - всё равно, глядя на нас, принять нас за случайных попутчиков сложно - уж слишком мы похожи, не только цветовой гаммой, но где-то даже и чертами лица. - А про себя добавила - пока что. Интересно, отец специально мне именно такой морок выбрал? Нет, то, что с голубыми волосами могут расхаживать только маги, это я знаю, так что прикрыться иллюзией пришлось бы по любому. Но уж слишком похожа я стала на этого парня. Не бывает таких совпадений.
Поразмыслив, решила ввести нечто вроде тревожного пароля - славься, Земля, Ашур до такого ещё не дорос. Впрочем, у каждого мира свои преимущества и я люблю оба одинаково сильно. Эх, каким счастливым и беззаботным было время обучения на третьей планете! Я тогда училась на хирурга - получала, что называется, передовые знания, которых в Ашуре пока нет. Ну ладно, что-то я отвлеклась. Итак, пароль.
- В случае если нам будет угрожать опасность, но вы не сможете сказать об этом открыто, просто назовите меня Рема. Это будет что-то вроде ключевого слова, сигнала насторожиться.
Удостоверившись, что до ребят дошло, расстелила на земле карту.
- Смотрите, мы должны будем проехать вот здесь, - и мой палец заскользил по главному тракту, по пути к Общине, пересекая Вацлу, Панир, Джунгар и Оскол. - Заезжать в города особо не будем. Думаю, все уже не маленькие и вполне перенесут ночёвку на открытом воздухе - не зря же нам, судя по набитым сумам, упаковали столько одеял. Да, ещё вопрос: деньги у вас есть?
Что-то мне подсказывает, что нет. Точнее не что-то, а растерянные лица попутчиков. Эх! И у меня ведь тоже нет почти: четыре золотых в поясе да горстка серебра в кармане - вот и весь мой капитал. Негусто. Ну да ладно, прорвёмся!
- В общем, установку на дорогу получили, можно и дальше в путь. И, Марий, сделай лицо попроще, - с таким выражением к тебе будут задираться даже извечно затюканные селяне.
Брюнет лишь возмущённо глянул, смолчав. Ну ладно, побаловалась и хватит.
- Поскакали, - дала команду я.
Мы провели в седле весь день, остановившись на полчаса на быстрый обед, который скорее можно было назвать перекусом. Поев и напоив лошадей, поехали дальше.
Где-то через час после захода Кюн(2), когда Ай(3) уже серебрилась на небосводе, наконец набрели на подходящую для ночлега полянку. Она находилась на краю леса неподалёку от тракта, загороженная от него кустами.
Я отправила Мария собирать дрова и наказала Николу почистить и напоить лошадей. Сама же, схватив котелок, пошла к ручью, находившемуся в лесу примерно в двухстах метрах от поляны. Вряд ли есть что-то способное после утомительного дня пути вызвать у меня большую радость, чем ручей. Напившись, умылась чуть прохладной водой и набрала полный котелок этого чуда.
Выйдя на поляну, я застала довольно занимательную картину: Никол, схватив Мария за ухо - и как только дотянулся - выговаривал ему что-то яростным шепотом. Заметив же меня, сразу отпустил несчастный покрасневший орган и улыбнулся с таким видом, как будто я только что глюк увидела и ему рассказала. М-да, непросты ребятишки. Ну, ничего, у меня будет в запасе целый месяц - и я не я, если не разгадаю их секрет!
Пока готовила пшенную кашу с кусками вяленого мяса и чай, ребята из лапника и одеял соорудили постели. Разговор за ужином не клеился - парни вовсю притворялись уставшими, как будто это не они полчаса назад горными козлами скакали по поляне, соревнуясь, кто лучше срубит ветку с окрестных деревьев. Победила дружба - то есть я, сказав, что незачем зря кромсать лес, поскольку лапника они нарезали уже достаточно.
Распределив дежурство (причём моя очередь была первая - не люблю ложиться сразу после еды), отправила ребят спать, а сама присела на свою лежанку любоваться звёздами.