Аннотация: В которой Джед и Генри борются за внимание Алисии, а девушка, несмотря на усиливающуюся неприязнь между мужчинами, уговаривает их заключить союз, с целью совместных поисков Золотого Каньона.
9
Нависающая над входом в пещеру скала создавала горизонтальный козырёк. Между этим козырьком и линией горизонта оставалась узкая, как трещина полоса неба, и в эту трещину пробивался яркий настойчивый луч солнца.
Джед вскочил на ноги.
-- Эй, лежебоки, -- подъём! -- строго прикрикнул он.
Алисия, постанывая, плотнее закуталась в одеяло. Генри сонно взъерошил пальцами волосы, сел, озираясь по сторонам. Освещённая лучом солнца, пещера выглядела не так мрачно, как при свете костра.
-- А где наш сосед? -- удивлённо спросил молодой человек.
-- В расселине, -- небрежно сказал Джед. -- Я его завалил камнями, чтобы он не беспокоил мисс Азеведо.
Алисия поднялась на локте, посмотрела в угол пещеры, где вчера вечером сидел мертвец, благодарно перевела взгляд на Джеда.
-- Очень любезно с вашей стороны, мистер Мэнли.
-- Вы мне тоже окажете любезность, -- ответил Джед, застёгивая на бёдрах оружейный пояс. -- Если не будете долго собираться. Нам пора в путь.
Генри долго вытряхивал сапоги, с опаской одел их, постучал в землю подошвами, и, убедившись, что никакие ползучие твари ему не грозят, потягиваясь, пошёл к выходу из пещеры.
-- Джед! -- удивлённо остановился он на пол шаге. -- А где лошадь?
-- Там же, где мертвец.
-- Но вы не могли её сами утащить.
-- Её утащили койоты.
-- Вы меня за недоумка принимаете? Утащили без всяких следов?
Джед вместо ответа поднял седло, взвалил его на спину мустанга.
-- Генри! -- вмешалась Алисия. -- О чём спор?
-- Никакого спора нет, -- ответил вместо репортёра Джед. -- Седлайте коней. Ураган отнял у нас вчера пол дня, а сегодня придётся ехать вдвоём на одном коне, это тоже задержит нас. Будем меняться, чтобы кони не устали.
Спустя пятнадцать минут, даже не попив кофе, путники были уже в пути. В этот раз Джед уехал вперёд. Генри сидел на крупе коня позади Алисии. Было не удобно, но, слава Богу, молодой человек был неплохим наездником. По правде сказать, неудобство он сразу перестал замечать, а некоторое время спустя, уже молил Бога, чтобы это продолжалось, как можно дольше. У него замирало дыхание от близости девушки. Кружилась голова. Он держал поводья, боясь прикоснуться к Алисии, но почти физически ощущал девушку, -- вот она, почти в его объятиях!
В тумане желаний молодой человек мысленно целовал завитки заправленных под шляпу волос, грациозно изогнутую шею, осторожно расстёгивал волнующие пуговички на спине, и целовал, целовал, -- сантиметр за сантиметром, -- открывающуюся под пуговицами спину.
Каменистая тропинка пошла под уклон, Генри вынужден был оторваться от своих полубредовых видений и крепче взять поводья, чтобы лошадь почувствовала узду. Руки его подтянулись, и он почувствовал запястьями упругое прикосновение девичьей груди. В течение нескольких минут, молодой человек, как бы невзначай, несколько раз проделывал этот манёвр, пока Алисия не разгадала его хитрость.
-- Дайте мне поводья, Генри, -- сказала она. -- Я не хуже вашего управляюсь с конём.
Молодой человек почувствовал, как краска смущения заливает лицо, и торопливо заговорил, стараясь отвести возникшие у Алисии подозрения:
-- Самое время посмотреть карту. Вы не находите? А то нашему грубияну вздумается подождать нас.
-- Вы правы.
Алисия осторожно достала карту. Генри нетерпеливо попросил:
-- Дайте мне.
-- Почему вам?
-- Если он оглянется и увидит очки у вас на носу, как вы думаете, он сразу всё поймёт? А я спрячусь за вашу спину.
-- Ладно, -- Алисия нехотя отдала карту.
Генри ещё не успел надеть очки, а девушка уже нетерпеливо ёрзала в седле:
-- Ну, что там?
-- Имейте терпение.
-- Долго ещё?
-- Сейчас, карту разверну.
-- Сколько можно возиться?
-- Сядьте на моё место, без поводьев и стремян.
Генри развернул, наконец, карту. Вопреки ожиданиям, ничего необычного на ней он не увидел, даже сквозь очки. Карта, какой была, такой и осталась. Разволновавшись, молодой человек пристроил её на спине Алисии, поправил очки. Сердце его снова колотилось, как бешенное, но теперь уже не от близости девушки.
-- Не крутитесь, -- строго сказал он. -- Вы мешаете.
-- Очень любезно с вашей стороны, -- зло ответила ему Алисия. -- Моя спина только для этого и годиться, -- карты на ней изучать.
-- Не только для этого, -- рассеяно ответил Генри, придирчиво разглядывая карту миллиметр за миллиметром.
-- Что вы молчите?.. Эге-й, вы не заснули?
-- Я ничего не понимаю, -- обескуражено отозвался молодой человек. -- На карте ничего нет. Через очки она выглядит точно так же, как без очков.
-- Смотрите внимательно, Генри. Знаком может служит совсем маленький крестик.
-- У меня хорошее зрение. Здесь ничего нет.
-- Не может быть. Дайте сюда.
Алисия сунула руку под мышку, нетерпеливо поиграла за спиной пальчиками. Генри отдал ей карту и очки.
Уже нисколько не скрываясь, и не опасаясь, что её застанет за этим занятием Джед, Алисия нацепила на нос очки, развернула карту. Глаза её цепко впивались в обозначения скал и каньонов, скользили по руслам высохших рек, но карта оставалась той прежней картой, на которой она с детства знала каждый миллиметр.
-- Отвернитесь, -- испуганно произнёс за её спиной Генри. -- Он смотрит на нас.
С этими словами он порывисто взял Алисию за щёку, грубо вывернул её голову к себе.
-- Не оборачивайтесь, иначе он всё поймёт, -- горячо прошептал молодой человек, снимая с девушки очки.
-- Мне не удобно, -- неестественно вывернув назад шею, прошептала девушка. -- Что он подумает?
-- Он подумает, что у нас роман, -- Генри склонился, поцеловал Алисию в губы, потом жарко прошептал: -- Обнимите же меня, и ради всего святого не шевелитесь, поля моей шляпы слишком малы, они не скроют нас.
Боясь пошевелиться, Алисия прошептала в ответ:
-- Он всё ещё смотрит?
-- Да, -- ответил Генри, чувствуя, что его губы, как магнитом тянет к губам Алисии. -- Что за бесцеремонный тип, -- совсем уж тихо прошептал он, и губы его снова соприкоснулись с горячими губами девушки.
Глаза Алисии непроизвольно прикрылись, она чуть приметно шевельнула в ответ губами. Это настолько ободрило молодого человека, что его следующий поцелуй был значительно страстнее и длиннее первых двух. У Генри туман поплыл перед глазами, но тут Алисия порывисто упёрлась ладонью в его шею, отстранилась, скосив глаз на Джеда, -- тот, как ни в чём не бывало, ехал, привычно показывая спину.
Девушка перевела дыхание:
-- Генри! Вы мне чуть шею не свернули, а он, судя по всему, и не собирался оглядываться.
-- Он только что отвернулся, -- оправдался молодой человек. -- Всё-таки проснулась в нём совесть.
-- Чёрт, возьми, Генри, -- в голосе Алисии проскользнуло раздражение. -- Что-то заставляет меня сомневаться в этом.
Генри чувствовал себя виноватым, он действительно схитрил.
-- Вы необычная девушка, Алисия, в вас столько изысканности, аристократизма, и вдруг через секунду это "Чёрт возьми", -- поспешил он увести разговор от опасной темы. -- И это нисколько не портит, не огрубляет вас, -- наоборот, придаёт вам такое очарование, что я просто удивляюсь, как этот неотёсанный грубиян может устоять против вашего обаяния.
Молодого человека не покидало ощущение тёплых Алисиных губ, и он, вдруг, заговорил с придыханием:
-- Алисия... Если бы вы знали, Алисия...
-- Генри, -- напряглась девушка, подаваясь вперёд, чтобы отстраниться от его горячего тела. -- Молчок, иначе мы испортим с вами отношения.
-- Но почему-у? -- досадливо простонал молодой человек.
-- Я запрещаю вам говорить на эту тему.
Но Генри уже потерял контроль над собой.
-- Алисия, -- ещё жарче зашептал он. -- Вы не представляете себе...
Девушка, похоже, не на шутку испугалась, и вдруг крикнула:
-- Мистер Мэнли!
Генри испуганно отпрянул от неё, будто обжёгся. Джед лениво обернулся в седле.
-- Что ещё?
-- Мне кажется, лошади мистера Шелдона пора отдохнуть. Судя по всему, два всадника, слишком большая ноша для неё.
-- Я планировал произвести смену не раньше, чем через час, -- отозвался Джед.
-- Для пользы дела придётся ускорить процесс.
-- Хорошо, -- после небольшого раздумья ответил Джед.
Дождавшись, когда девушка спешится, он уступил ей стремя. Алисия пристально взглянула на него снизу вверх.
-- Может, предложите даме сесть в седло?
-- Сзади, -- Джед красноречивым жестом указал себе за спину отогнутым назад большим пальцем.
-- Очень любезно с вашей стороны, -- разозлилась девушка.
-- Я не напрашивался на путешествие с вами.
Алисия поиграла раздувающимися от гнева ноздрями, но всё же вставила ногу в стремя, села на круп мустанга. С показной неприязнью оглядела пыльную спину Джеда.
Минут десять молчали, потом Алисия не сдержала бушевавшего в ней возмущения:
-- Почему вы так не любезны, Джед?
-- Я человек рациональный, -- ответил аризонец, прикуривая сигару. -- Бессмысленные поступки предпочитаю не совершать.
-- Любезность вы называете бессмысленным поступком?
-- Самым бессмысленным из всех, -- пыхнул он сигарным дымом. -- Назовите хоть один резон, который в ней есть.
Девушка на секунду растерялась.
-- Резонов много...
-- Например?
Алисия поперхнулась дымом, ползущим из-за плеча Джеда. Закашлялась.
-- Вы не могли бы не дымить? Какие ужасные сигары.
-- Здесь нет курительной комнаты, -- бесстрастно ответил Джед, пустив через плечо очередное облачко дыма.
Алисия сердито разогнала дым ладошкой.
-- Любезность очень нравиться женщинам. Разве это не резон?
-- В любом салуне найдётся пара дамочек, которые начнут хлопотать вокруг меня, едва я там появлюсь. При этом я не буду проявлять никакой любезности, и они не будут иметь ничего против этого.
-- Вы правильно сказали -- пара дамочек, но не женщин.
-- Не вижу разницы.
-- Это характеризует вас не с лучшей стороны. Вы всех женщин ставите на одну ступень с дамочками из салуна?
-- Вы хотите сказать, что физиологически устроены не так, как эти дамочки? Ну и в чём же разница, если не секрет?
Алисия раскраснелась и сделала то, чего давно с ней не было, -- вместо того, что бы изящно и тонко поставить этого грубияна на место, припереть его тяжестью аргументов и логики, Алисия вспылила:
-- Бессмысленно спорить о таких тонких вещах с мужланом.
Джед равнодушно пожал плечами:
-- Я не напрашивался на этот разговор.
Они надолго замолчали. Алисия устала, у неё ныла спина, затекли ноги, деревенели ягодицы, но она молча терпела.
Когда девушка ехала с Генри, она интуитивно читала мысли молодого человека, -- по его дыханию, по интонациям голоса. Когда дыхание было равномерным и почти не слышным, -- он думал о карте, о гибели своего товарища, возможно, вспоминал Нъю-Йорк. Но когда Генри склонялся к ней, вздыхал, и щекотал своим дыханием, Алисия знала, -- мысленно целует её шею, волосы, а может уже и раздевает взглядом.
В отношении Джеда интуиция Алисии молчала: он с одинаковым успехом мог думать и о своей Луисите, о которой она подслушала на старом ранчо, и о карте Франциско де Коронадо, а мог просто бездумно дремать.
К источнику приехали вечером. Расседлали, напоили коней. Джед положил винчестер на плечо.
-- Пойду осмотрюсь.
Едва он скрылся за выступом скалы, Генри повернулся к Алисии:
-- Мне не терпится взглянуть на эту карту в спокойной обстановке, а вдруг, мы чего-то не досмотрели?
Он ещё не успел докончить своей фразы, как девушка молниеносным движением закатила ему звонкую пощёчину. Теряя шляпу, Генри мотнул головой.
-- Это вам за поцелуй, -- спокойно пояснила девушка. -- Никогда не смейте пользоваться ситуацией.
Потирая щёку, молодой человек отвернулся к заходящему солнцу. У Алисии горела ладонь, и, чувствуя, что переусердствовала, она сжалилась:
-- Ладно, давайте очки, посмотрим ещё раз.
-- С этим грубияном вы не так жестоки, как со мной, -- обиженно сказал Генри.
У него, похоже, уже пропало желание смотреть карту, и он полез в карман за очками с явной неохотой.
-- Он не позволяет себе таких вольностей, как вы, -- оправдалась Алисия, присаживаясь перед плоским камнем и разворачивая на нём карту.
-- Вы ему симпатизируете, -- обескуражено шмыгнул носом молодой человек. -- А он между тем может оказаться врагом. Как бы не пришлось нам познакомиться с его сорокапяти калиберным револьвером.
-- Сорокачетырёх калиберным, -- поправила Алисия. -- У него "смит-вессон" сорок четвёртого калибра.
-- Какая разница, какая у тебя в голове пуля? -- пожал плечами Генри.
-- Если бы он хотел забрать карту и не оставить лишних свидетелей, он сделал бы это ещё у каньона Трёх Грифов. Неужели он дважды спасал нам жизни только для того, чтобы потом отнять их?
-- Ну, положим, в первый раз он не очень торопился спасти нас. Во второй раз он спасал свою собственную жизнь, а нам просто повезло, что мы держались рядом с ним.
-- Почему вы так несправедливы к нему?
-- А почему вы так защищаете его? -- взгорячился Генри. -- Он видно показался вам героем?
-- У него действительно очень мужественный вид, и ведёт он себя по-геройски.
-- Ему следовало бы поучиться джентльменским манерам.
-- Увы, в этом вы правы, -- согласилась девушка. -- Давайте же очки, солнце скоро зайдёт.
Генри присел на корточки рядом с Алисией, щёлкнул застёжкой футляра, но вместо того, чтобы вытащить очки, внимательно посмотрел на девушку.
-- Вы не перестаёте удивлять меня. Сорок четвёртый калибр, сорок пятый... Откуда девушка так хорошо разбирается в оружии?
-- Я уже говорила, -- научилась в ковбойских лагерях.
-- А как ваш отец относится к этому?
-- Я выросла среди оружия, и первый, кто вложил мне его в руку, был мой отец. Такое воспитание дочери может показаться странным, особенно для жителя Восточного побережья, но в наших краях это скорее норма, чем исключение.
Молодой человек отдал девушке очки, но одеть их она не успела, -- сверху, с каменного уступа ручейком посыпались мелкие камни. Алисия и Генри поспешно вскочили на ноги, и первое, что увидели -- остроносые пыльные сапоги вровень со своими головами.
-- Так-так-так, -- раздался сверху голос Джеда Мэнли. -- Карта Франциско де Коронадо, обещающая сокровища Эльдорадо. Я не ошибся?
Он спрыгнул со скалы, строгим взглядом глянул на свои попутчиков, стоящих, повинно опустив головы, потом взял карту.
-- Некоторые из этих мест мне знакомы, -- сказал он.
-- Вы знали, что она у меня? -- спросила Алисия.
Джед небрежно кинул карту обратно на камень.
-- Конечно, знал.
-- Когда вы догадались?
-- Догадываться я начал, когда не нашёл её у папаши Силверстоуна, а когда узнал, что вы мисс Азеведо, моя догадка превратилась в уверенность, -- Джед указательным пальцем сдвинул на затылок шляпу. -- Мисс Азеведо решила вернуть фамильную реликвию. Что ж резонно. Только почему вы? Разве у вашего отца мало людей?
-- Это уже не важно. Что дальше?
-- Не беспокойтесь, познакомиться с сорок четвёртым калибром вам не придётся, -- усмехнулся Джед. -- Это против моих правил. Я предлагаю вам объединить наши усилия в поисках Золотого Каньона.
-- Боюсь, я не понимаю вас, -- ответила Алисия. -- Карта у меня, очки у Генри. Вы считаете, ваш "смит-вессон" будет равноценным вкладом в наше предприятие?
-- Для двух людей, которые не умеют обращаться с оружием, мой револьвер неплохой вклад, но я говорю не о нём.
Джед вынул из пустой ячейки патронташа огрызок сигары, чиркнул о каблук сапога спичкой и некоторое время смотрел на пламя, не прикуривая, словно хотел этой паузой придать вес тем словам, которые собирался сказать. Наконец он раскурил сигару.
-- Вы только что сами убедились в том, что ключа к карте у вас нет, -- сказал он, небрежно отбрасывая спичку. -- А я знаю, где он. И речь идёт, не об этой жалкой подделке, а о настоящем ключе. Вы ещё не насмотрелись, мистер Нью-Йорк? -- Джед взял из рук Алисии очки, протянул их Генри. -- Смотрите. Если вы увидите что-то в дополнение к тому, что видите невооружённым глазом, я, не отходя от этого камня, съем свою кобуру.
Генри не взял очки, тогда Джед, выждав несколько секунд, уронил их под ноги, раздавил сапогом. Алисия поморщилась от хруста, но смолчала.
-- Очки это один из множества тех ложных путей, -- продолжал Джед, -- которые оставили конкистадоры, чтобы сбить с толку искателей Золотого Каньона. Эту карту рассматривали через сотни разных очков, её смазывали отварами индейских трав, которые якобы должны были проявить местоположение каньона, её поджаривали на костре. Судя по состоянию карты, с ней проделывали ещё множество противоестественных процедур. И всё было напрасно.
-- Отчего же вы уверены, что ваш ключ не такой же ложный, как и эти очки, -- с вызовом спросил Генри.
-- Оттого, что ключ, о котором я говорю, однажды уже сработал.
-- Ну, что ж, давайте проверим его, -- предложил Генри.
-- Ключа у меня пока нет.
-- Вот как, -- рассмеялась Алисия. -- Предметный разговор у нас получается.
-- Я знаю, где его искать, -- твёрдо выдержал её насмешливый взгляд Джед.
-- Вы предлагаете подобно рыцарю Эдгара По потратить всю жизнь на его поиски?
-- Я полагаю, разгадку мы найдём в Редстоуне.
Алисия вопрошающе поглядела на Генри. Джед ревниво перехватил этот взгляд.
-- Моё предложение касается мисс Алисии. Её карта, -- мой ключ к ней. Вам, мистер Нью-Йорк, -- Джед многозначительно хрустнул осколками очков. -- Вложить в это предприятие не чего.
-- Вам тоже не чего вложить, -- воинственно сказала девушка. -- Ваш мнимый ключ, -- пока лишь бабушкина сказка. Моё условие, -- мистер Шелдон будет третьим компаньоном.
Джед перекатил окурок в другой угол рта, оскалил зубы. Спустя несколько секунд нехотя согласился:
-- Ладно. Надо полагать золота там хватит всем.
-- И ещё одно, мистер Мэнли, -- удовлетворённо сказала Алисия. -- Люблю точность. Франциско де Коронадо искал не Эльдорадо, а Семь Городов Сиблы.
-- Вопрос не в том, что он искал, а в том, что нашёл. Легенд вокруг Золотого Каньона слишком много, -- ответил Джед. -- Я надеюсь, вы слышали о том, что ацтекские жрецы во время завоевания Мексики Кортесом сумели вывести часть золота Монтесумы в северные земли и спрятали его где-то здесь. Судя по этой легенде, в Золотом Каньоне -- золото ацтеков. А Семь Городов Сиболы оказались обманом, -- испанцы не нашли там никаких сокровищ, но на обратном пути им сопутствовала удача, -- они наткнулись на золото ацтеков, которое жрецы увели у Кортеса из-под самого носа.
-- А ещё есть легенда, -- вставила Алисия, -- которая гласит, что в этом каньоне совсем не сокровища Сиболы и не золото ацтеков, а обычное самородное золото, и его якобы так много, что жилы выходят прямо на поверхность, и слепят глаза. Легенд действительно много, но что касается моего мнения, я считаю, что в каньоне спрятано золото Сиболы.
-- Чтобы не лезть в дебри всех этих многочисленных легенд, проще называть всё то, что обещает озолотить одним словом -- Эльдорадо, -- сказал Джед. -- Мне всё равно, кому это золото принадлежало: я знаю одно, -- когда мы его найдём, оно будет наше. Хотя я склоняюсь к версии, что в каньоне золото ацтеков.
-- У вас есть веские аргументы, чтобы думать так? -- спросил Генри.
-- Очень веские, -- ответил Джед, вспоминая легенду о проклятии ацтеков и о своём ночном приключении.
-- Тогда просветите нас, -- попросила Алисия.
-- Я ещё не готов. Пожалуй, вы сочтёте меня за сумасшедшего.
-- Мы компаньоны? -- пыталась урезонить его девушка.
-- В Редстоуне я отвечу на ваш вопрос, -- сказал Джед, интонациями своего голоса пресекая всякую возможность дальнейшего продолжения разговора на эту тему. -- А вы не важные компаньоны: костёр не разожжён, воды нет.
Он вынул из седельной сумки котелок, презрительно кинул его к ногам Генри.
-- Мистер Нью-Йорк, вода на вашей совести.
-- А нельзя ли полюбезнее, -- вспылил молодой человек, посчитав такое поведение вызовом.
-- Может мне вам "пожалуйста" сказать?
-- Было бы не плохо, -- задиристо ответил Генри.
-- На этой дикой земле каждый должен трудиться и иметь свои обязанности, -- сказал Джед, презрительно мочаля зубами огрызок сигары. -- Капризничать будете у мамочки в Нью-Йорке.
-- Эй, парни, легче, -- стала между ними Алисия, но Генри уже не на шутку разозлился.
-- Вы считаете, что джентльмен с Восточного побережья хуже грубияна с Дикого Запада? -- побагровел он. -- Дайте мне револьвер. У вас на Западе ценится искусство стрельбы? Это вы считаете главным мужским достоинством? У нас на Востоке немного другие ценности, но я готов доказать вам, что мы тоже кое-что умеем. Дайте же револьвер.
Джед вынул револьвер, пожал плечами, как это делают, когда уступают капризу глупого ребёнка.
-- Только не размахивайте им, и не крутите во все стороны. Стреляйте вон в ту скалу.
Генри подбежал к скале, выставил на уступе несколько камней и, решительно отсчитав двадцать пять шагов, развернулся, тщательно прицелился. Выстрел разнёс камень. Генри снова прицелился, -- второй камень раскололся пополам. С шести выстрелов Генри ссадил с карниза пять камней.
Джед, снисходительно усмехнулся.
-- Это всё, на что способны джентльмены с Востока?
-- По-моему не плохой результат, -- пять из шести, -- не без гордости ответил Генри.
-- Может у вас такая стрельба считается неплохой, но у нас она не впечатлит даже годовалого младенца. Я правильно говорю, мисс?
Алисия в подтверждение его слов скептически дёрнула щекой. Джед неожиданно выхватил левой рукой второй револьвер, от бедра выпустил весь боезапас в скалу. Все шесть пуль легли в одно и то же место, выбив в скале углубление. Эхо выстрелов ещё выло в скалах, а револьвер, лихо крутанувшись вокруг пальца, уже покоился в кобуре, руки Джеда небрежно лежали на поясе. Всё произошло так быстро, что Генри за это время не успел бы даже поднять дуло револьвера к цели.
-- Меткость вещь важная, но она ничего не стоит без быстроты, -- назидательно сказал Джед. -- Какая польза от меткости, если противник всадит в вас все шесть пуль за то время, пока вы целитесь? Отдайте револьвер, мистер Нью-Йорк, в Аризоне он вам ни к чему, здесь вас уложит любой мальчишка. Мой вам совет, если будет стрельба, -- падайте на землю и не поднимайте головы. Оставьте мужские игры мужчинам.
Генри в бессильной злобе отфутболил ногой котелок. Поигрывая плечами, отошёл в сторону, но вскоре успокоился и, глядя, как его спутники возятся с костром, поднял котелок, спустился к источнику.
Вернувшись, он сердито поставил котелок в песок, и, чувствуя, что нарушил своим появлением разговор, досадливо ушёл к лошадям. Дома, в Нью-Йорке он всерьёз занимался искусством самурайской битвы. Его учителем был старый, седой японец, такой ловкий и быстрый, что мог вымотать Генри за каких нибудь десять минут поединка и при этом даже не запыхаться. Генри был его лучшим учеником. Привычные упражнения с мечом сейчас были лучшим способом взять под контроль свои негативные эмоции. Корявая палка, которую Генри поднял с земли была жалким подобием деревянного меча, -- таким же жалким, каким сам деревянный меч был в сравнении с катаной. Но в Аризоне сгодится и этот инструмент.
Раздевшись до пояса, Генри выложился так, что за десять минут взопрел, будто побывал под дождём. Когда ему показалось, что душевное равновесие восстановлено, он спустился к роднику, помылся до пояса, надел на быстро обсохшее тело рубаху. Но к костру не вернулся, -- сел в стороне, вынул блокнот и карандаш. Напрягая в сумраке зрение, стал записывать на бумагу впечатления дня.
-- Генри, идите пить кофе, -- крикнула ему Алисия.
-- Спасибо, не буду, -- обиженно крикнул он в ответ.
Через некоторое время он решил, что глупо из-за обиды отказываться от кофе, но Алисия больше не звала его, а идти самому, -- гордость не позволяла.
Компаньоны напрочь забыли о нём. Их равнодушные спины чернели на фоне костра. Похоже, им было хорошо без него, и Генри вдруг почувствовал себя третьим-лишним в этой компании. Беспокойство терзало душу. Одолевало желание нагрубить кому нибудь из компаньонов, и молодой человек из последних сил сдерживал себя, боясь показаться смешным.
Наконец, Алисия снова окликнула его. Генри поломался для вида, но всё же подошёл к костру. Кофейник вскипел во второй раз. Минут через десять уютный огонь костра и кофе умиротворили душу молодого человека. Удовлетворённо вздыхая, он попросил у девушки ещё одну чашку кофе.
Костёр догорал, стало прохладно. Исчерпав все темы для разговоров, молодые люди молчали уже минут пятнадцать, думая каждый о своём. Алисия сидела, обняв ноги и боком положив на колени голову. Генри, как завороженный не сводил с неё глаз, -- даже дышать забыл. Не меняя позы, девушка долго смотрела в затухающий костёр, потом вдруг негромко, продекламировала:
...зола, что пламенем была,
Становится могилою огня,
Генри сам не заметил, как тихим голосом закончил начатое Алисией:
А то, что грело, изошло до тла.
И видя это помни: нет цены
Свиданьям, дни которых сочтены
Девушка удивлённо оторвала от колен голову:
-- Я произнесла это в слух?
Генри вместо ответа спросил:
-- Любите Шекспира?
Алисия не успела ответить, -- разворошив палкой угли, Джед пустил к небу рой красных искр, презрительно сплюнул в костёр.
-- Только на это способны джентльмены из Нью-Йорка? Мне начинает казаться, что скоро на востоке мужчины поменяются местами с женщинами, или вовсе выродятся.
Алисия осуждающе глянула на аризонца поверх выскользнувшего из-под золы огня. Генри решительно поднялся на ноги.
-- Идёмте Алисия, -- сказал он. -- Не будем раздражать людей, которым не понять силы искусства.
Девушка охотно поднялась. Криво усмехнувшись, Джед завернулся в приготовленное ко сну одеяло. Некоторое время казалось, что он спит, но вскоре угол одеяла приподнялся, и поблескивающий в лунном свете глаз долго следил за тем, как на фоне синего звёздного неба маячат на скале две фигуры, -- женская закидывает к небу голову, а мужская театрально разводит руками.
Джед презрительно хмыкнул, и, плотнее заворачиваясь в одеяло, повернулся на бок.