Год назад Николаю Матышевскому вживили мозгоисследователя.
Не то что бы он, работавший слесарем-газовиком в управляющей компании, так этого хотел. Но ведь семья, ипотека, маленькая зарплата, да и у начальства рекомендации по числу привлекаемых для исследований мозга, за которые государство готово щедро отстегнуть компании немаленькую сумму, и Николаю, как и другим, неоднократно намекали -- мол, поносишь годик в голове имплантат, а тебе за это будут положены хорошие деньги.
Обсудив все с женой -- та сомневалась, но в конечном итоге пришла к выводу, что лучше все-таки будет пойти на имплантацию -- Николай окончательно решился.
После успешно пройденного медицинского осмотра, который занял несколько дней и включал в себя, среди прочего, компьютерную томографию головного мозга, Николаю была открыта дорога на операцию. В клинике, в которую он был направлен -- подтверждение допуска к участию в программе, наркоз, операционный стол, введение исследователя с помощью робота, управляемым дистанционно хирургом-пришельцем, под присмотром, на всякий случай, людей из персонала клиники -- нейрохирурга и пары помощников.
Многое изменилось с прибытием пришельцев, в самых разных сферах жизни. Официальные программы-переводчики и люди в основном использовали слово "талоклам" -- оригинальное же слово пришельцев для представителя своего вида, пожалуй, никто из людей произнести бы не смог ввиду различий голосовых аппаратов.
Чужих очень интересуют люди в плане изучения -- и в том числе индивидуальное разнообразие человеческих мозгов. Ученых-пришельцев крайне занимают эти восхитительные структуры, как когда-то их предшественников -- центральные нервные системы представителей своего вида. В обмен на возможность исследований талокламы передают земным правительствам новые для них технологии.
Хоть, по словам талокламов, мозгоисследователей и не волнует грязное белье землян, для многих бывают неудобны мысли, что за их жизнью смотрит, не может не смотреть, нечто, сидящее внутри их черепа, или нахождение в компании людей со вживленными имплантатами, видящими все, что видят носители.
Николай порой замечал в людях из своего окружения признаки того, что, им все же как-то неловко, пусть они, наверное, и стараются относиться с пониманием. Ему тоже было не так просто знать, что киборг в голове видит все. Но со временем Матышевский более-менее привык.
Прошел год. Пора было идти на о извлечение.
Николай, прошедший медосмотр, снова под наркозом, скоро должна начаться операция.
Но кое-что от него скрыли.
Находящийся, наряду с многими талокламскими учеными и врачами, в комплексе с пригодной для его дыхания атмосферой -- земная атмосфера для этой цели не подходила ни по составу, ни по давлению, а модифицироваться было не особенно резонно -- хирург, имя которого на русский переводили как Са Ото Им, задумчиво смотрел всеми шестью глазами на 2D-сканы и трехмерную реконструкцию.
Мозгоисследователь сросся с полушариями и мозолистым телом явно неправильно! Теперь "срезать" киборга-имплантат, не повредив, можно только вместе со значительной частью мозга носителя.
Са через голосовой переводчик объяснил ситуацию нейрохирургу-человеку в клинике. Тот сказал, что всё понимает, но контракт предусматривал в том числе и возможный вред здоровью носителя. Чего они не сказали -- так это того, что вряд ли многие люди скрупулезно читают документы, особенно написанное мелким шрифтом, прежде чем принять условия.
Однако, думал Са, нетрудно и все-таки изъять мозгоисследователя, не причинив невосполнимого вреда человеку -- ценой повреждения имплантата, так как некоторые его части придется оставить, как пришлось бы оставлять кое-что даже в нормальном случае; к счастью, благодаря высокой биосовместимости, вероятность появления в дальнейшем проблем, связанных с иммунной реакцией, мизерна. Оставить весь мозгоисследователь -- не вариант: во-первых, изъятие сделает если не сам Са, то кто-то вместо него, во-вторых, нахождение имплантата в черепной коробке больше положенного опасно для носителя, тем более учитывая осложнения вживления.
Са думал: "Даже если носитель и согласился добровольно, зная о рисках, это было глупо с его стороны -- принимать контракт с таким условием. Правильно ли давать глупости решать вопрос о здоровье?" Кроме того, талокламу было просто жаль человека, и, в частности, мозг -- такой прекрасный в своих сложности и возможностях орган! Записи в имплантате -- лишь заметки, пусть и многочисленные, о его особенностях.
Он вспоминал, как когда-то, в начале своей карьеры, работал с пациентами-талокламами -- и старался делать все возможное ради их здоровья. Сейчас стояло на кону здоровье еще одного разумного существа, даром что не талоклама.
"Если я скажу, что именно пытаюсь сделать, земляне могут отказать мне в допуске и сообщить своим и нашим начальникам о нарушении контракта. Тогда на мое место подберут другого, и уже он может быть готов причинить вред носителю ради извлечения имплантата".
-- Хорошо, давайте начинать, -- сказал Са.
Люди, наблюдающие за операцией, понятия не имеют, что именно делает робот, попросту не видят, части робота закрывают им обзор, изображение с камер поступает только талокламу -- они здесь только для подстраховки. Са думал, что, скорее всего, у него получится скрыть от людей произошедшее до тех пор, пока они не увидят извлеченную часть мозгоисследователя.
Даже зная о возможности наказания, ради блага носителя Са Ото Им был готов серьезно повредить имплантат.