Аннотация: Как назвать сон, который становится страшным после пробуждения? Вязкий и безвкусный, как сливовая смола, он прилипал к зубам и связывал челюсти.
***
- Нет!!!
Рывком сел на кровати, выдирая себя из цепких лап кошмара: её лицо, нечёткое подо льдом, и печальная улыбка, с которой она всегда желала удачи:
- Будь счастлив.
Глаза её закрывались, и она медленно уходила на дно.
Сначала в зеленовато-коричневой воде "растворялись" соломенные волосы, потом - неразличимым делалось лицо и белые. словно восковые, руки. Длинный льняной сарафан, похожий на саван, виднелся дольше всего... но и он, в итоге, терялся в грязно-ржавом мареве ила.
Я вставал, чертыхаясь, и брёл на кухню, шаркая тапочками.
Мы же решили остаться друзьями, так было проще обоим, так за что же?! Вы можете себе представить отношения мужика с девушкой, у которой трое (трое!!!) детей на расстоянии в 800 км друг от друга? Я - нет!
- Ведь правильно всё... - уговаривал я себя, доливая воды в чайник.
Растворимый кофе с солью - какая гадость! - единственное что могло нейтрализовать мысли о ней.
Вскрытая пачка ржаных хлебцев и кружка с обжигающим кофе. Допить, умыться - и спать опять, уже без сновидений и до утра.
Уже убегая на работу, я со вздохом протирал с клеёнки мелкие крошки и круглый след кофейного потёка. Вот бы и в душе можно было бы так же - протёр тряпочкой и все дела!
***
На следующую ночь всё повторялось:
- НЕТ!!!
Я раз за разом пытался пробить тонкий, но такой прочный во сне лёд! Разбитыве в кровь кулаки: боли нет, лишь мышцы отказываются подчиняться. И ни царапины на поверхности.
Иногда она протягивала вперёд руку, намечая на льду контуры моего лица, иногда - я не выдерживал и уходил раньше, чем её лицо скрывалось в темноте.
***
Однажды, уже проваливаясь в сон, я позавидовал ей: это я себе покая не нахожу, она-то явно спит и видит что-нибудь получше!
Зеленоватая вода делала зыбким вид всего, что было дальше двух метров от меня. Я понимал, что воздуха здесь нет, но не испытывал страха: смерть стала восприниматься уже как часть себя, маня обещанием решения неразрешимого.
Задрав голову вверх - туда, куда стремились малюсенькие пузырьки воздуха, всё ещё всплывавшие из одежды, - я грустно улыбнулся ей - стоящей по ту сторону ледяного стекла.
Кажется, она была готова разрыдаться... Попытки разбить лёд маленькими женскими кулачками - и бессильные слёзы, текущие из бездонных зелёных глаз.
- Будь счастлива. - я грустно улыбнулся, надеясь её подбодрить.
Всё же здесь она жива, и лёд - впервые за эти полгода я поблагодарил его крепость - был гарантией того, что девушка просто не сможет навредить себе. Она точно будет жить...
Желания вдохнуть не было, лишь отчего-то стало трудно удерживать себя около синеватой границы между миром живых и мёртвых. Я улыбнулся ещё раз и расслабился, разрешив себе медленно парить в невесомости.
***
Открыв глаза по будильнику, я вяло удивился: сон висел в памяти в мельчайших деталях... и в абсолютном равнодушии.
Надо отметить, что следующая ночь прошла тихо и спокойно - без снов.
Ноющая тоска больше не возвращалась.
Лишь иногда, заглядывая в чёрные осенние лужи, я видел блёклое пятно - в той глубине, где уже не различить ни предмета, ни расстояния, и лишь фантазия с памятью тасуют колоду воспоминаний, пытаясь подобрать ему форму.