Аннотация: На что способен человек ради спосения единственного родного человека? Отредактированный вариант.
СУДЬБА СИРОТКА
Прошло то всего лишь пол года со дня трагической гибели мамы и папы, а теперь еще умирает и бабушка. Она лежит в этой маленькой комнате, насквозь пропахшей противным запахом лекарства и пота, и молча умирает. Глаза закрыты. Грудь еле заметно вздымается и опадает под белой простыней. С тихим звуком капает капельница. А на небольшом экране монитора бежит ровная зеленая полоска, изредка переламываясь зигзагом молнии. Каждый такой зигзаг сопровождается еле слышным пиканьем, отсчитывая последние минуты жизни этого, самого дорогого на всем белом свете, человека. А эти милые, морщинистые руки такие холодные. Словно лед. Совсем не те, какими бабушка обнимала Юлю совсем недавно - три дня назад - теплыми и ласковыми.
Разве это справедливо? Разве бывает так, что у маленького ребенка в десять лет не остается на всем белом свете ни одного родного человека? Разве можно на него обрушивать столько несчастий за один год? Ведь у каждого ребенка должен быть кто-то родной! Кто-то, кто поможет в трудную минуту. Кто приласкает и согреет. Скажет доброе слово и улыбнется, когда на душе невыносимо тяжко, и хочется плакать. Кто поиграет, вкусно накормит, и расскажет добрую сказку на ночь. Каждому ребенку нужен уход и забота. Иначе, ребенок завянет, как цветок, который забыли полить!
Юлька уже почти сутки сидела в этой больничной палате возле кровати и ждала. Врач ей сказал, что бабушке осталось совсем не долго, а потом она просто уснет крепким долгим сном. Юльке этот врач нравился. Такой добрый и милый. Антоном зовут. В маленьких очках, и с чудной бородкой, как у козленка. Он разрешил ей остаться рядом с бабушкой, а не выгнал, как те злые дядьки-хирурги, пол года назад, когда умирали родители. И, наверно, именно из-за того, что Антон так понравился Юльке, она не стала ему говорить, что о смерть, в свои десять лет, знает все. Знает, что бабушка вовсе не уснет, а умрет! Юлька слышала, как этот врач с кем-то в пол голоса разговаривал в коридоре, а потом, еле слышно произнес:
-...если, конечно, не произойдет чудо...
И Юлька ждала. Обхватила бабушкину ладонь руками, и прильнула к ней своей щекой. Пускай ладонь и холодная, но зато она бабушкина!
Давно выплакала все слезы; в желудке урчало от голода. Но она упрямо ждала. Ждала чудо!
***
Клавдия Семеновна прекрасно понимала, что подошел ее срок. Восемьдесят пять лет. Некоторые и столько не живут. Взять, хотя бы, Никифоровну, из пятого подъезда. Ведь в шестьдесят лет скончалась. Юбилей отпраздновала и на следующий день скончалась. Так что, Семеновна не строила иллюзий на счет своего скорого выздоровления. Только Юленьку было очень уж жалко. Одна останется, сиротинушка! Некому будет за ней приглядеть. И эти двое, что появились рядом с ее койкой неизвестно откуда, не вызвали у нее никакого удивления. Она даже знала - кто это. Тот, который весь в белом, с крыльями за спиной - ангел. А второй - маленький, весь черный, волосатый, с копытами и трезубцем - бес. Вот, только, непонятно было, чегой-то они оба разом пришли?! Их незримое присутствие, Семеновна ощущала уже давно. Еще дома, два дня назад, когда снова прихватило сердце. А сейчас впервые увидела.
Они молча стояли возле койки, и казалось, изучали ее. Ангел задумчиво хмурил брови, изредка расправляя свои белоснежные крылья. А бес все время дергался в каком-то нетерпении. Глаза его бешено вращались в черных глазницах, а нос постоянно к чему-то принюхивался.
Семеновна повернула голову набок, и улыбнулась. Юленька была здесь. Внученька ненаглядная! Сидит рядом. Голову на ладошку положила. Спит. Русые волосы по простыне разметала. Красавица! Давно, наверно, здесь. Устала. А к еде, что на тумбочке стоит, даже и не притронулась.
-Юля, - тихо позвала Семеновна. - Мышка моя.
-Не слышит она тебя! - раздался противный писклявый голосок. - И не услышит уже никогда.
Семеновна даже не обернулась на этот голос. Лишь спросила:
-Почему?
-Не каждому человеку дано услышать голос души, отходящей в мир иной, - с вздохом ответил другой голос. Такой приятный. Ласковый, и грустный в одно и то же время.
Юлька шевельнулась. Поудобнее устроилась на ладошке и тихо чего-то пробормотала.
Странное это было ощущение. Семеновна чувствовала ее прикосновения. Чувствовала тепло детской щеки на своей ладони. Но... Все это было как-то издалека. Словно, доходило до сознания через чье-то чужое тело. Тусклое и не реальное ощущение.
-Значит, померла я, все-таки, - вздохнула Семеновна, не отрывая взгляда от милого лица внучки. - Жалко.
-Нет, - сказал ангел. - Пока ваша душа рядом с телом, связь еще не нарушилась. Мозг еще работает; нервные окончания функционируют. А вот сердце... Сердце износилось. Вышел срок его.
-Ага, - подхватил бес. - Я понять не могу: чего ты еще сопротивляешься? Давай уже - помирай, карга старая! Мы тут итак уже два дня торчим! Столько клиентов потеряли!
Семеновна, наконец, отвела взгляд от спящей внучки, и грозно взглянула на уродливое лицо беса. И ни один мускул не дрогнул у того на лице. Он нагло ухмылялся, словно издевался над бедной женщиной.
-А ты мог бы и повежливее с пожилым человеком разговаривать! Я, чай, не девочка уже! Как никак: восьмой десяток разменяла!
-А мне наплевать! - усмехнулся бес, и нахально дернул крысиным своим хвостом. - Я сюда не беседы с тобой вести пришел, а душу твою забрать! Да и постарше я тебя буду! Лет, этак, на семьсот!
-Угомонись, Луций, - совершенно спокойным голосом вмешался ангел. - У человека горе!.. Хотя, я уже давно понял, что вашему брату чуждо всякое чувство сострадания!
Семеновна попыталась подняться с койки. Она заранее приготовилась к рези в пояснице и артритной боли в суставах. В последнее время, это стало сущим бедствием для нее. Но, странное дело, никакой боли не последовало. Она, даже не встала, а, будто, вспорхнула, как птица. Во всем теле ощущалась невесомая легкость. Слово разом куда-то девались лет пятьдесят. Легко соскользнула с койки на кафельный пол и оглянулась на Юльку. Уж не разбудила ли? Но та все так же спала, положив голову на раскрытую и безжизненную ладонь Степановны.
-Ох, - тихо вздохнула старушка, качнувшись в сторону. Странное это было чувство. Неописуемое. Видеть свое собственное тело со стороны, было страшно и, как-то... нелепо. От этого видения в голове все мутнеет, и кажется, что землю уходит из-под ног. Хочется тут же прыгнуть обратно; вернуть свое сознание в свое же тело! Но, Семеновна не прыгнула. Лишь ухватилась за дужку кровати, чтоб сохранить равновесие.
-А вы сильная женщина! - восхищенно проговорил ангел, и вновь махнул крыльями.
-Некоторые, в первый момент, паниковать начинают, - вторил ему бес, не переставая усмехаться. - Кричат! Матерятся! На нас с кулаками кидаются! Даже, пытаются обратно в свое тело залезть! Не хотят умирать, окаянные! А ты ничего! Бодрячком держишься! Такая крепкая душа понравится моему хозяину!
Головокружение, наконец, прошло. Семеновна присела на краешек кровати, рядом со своим телом, и спросила:
-Почему ж вы оба разом-то за мной пришли? Не уж-то на небесах решить не могут: куда мою душеньку пристроить?
-А это тебе самой решать придется! - усмехнулся бес.
Семеновна искренне удивилась. Уж не пошутить ли решил этот черт волосатый?! Издевается, наверное! Все успокоиться никак не может!
Но нет. И ангела лицо совсем серьезное!
-Да, - тихо проговорил он. - Выбирать вы сами будете. Куда пойти: в рай или в ад. Всегда так было, и всегда так будет.
-Но какие же тогда сомнения быть могут, - вздохнула Семеновна. - Ведь любой человек о рае всегда мечтает!
-Э, не-ет! - усмехнулся бес. - Тут ситуация спорная! Все зависит от желания человека! Что может тебе дать рай? Покой, блага и вечную умиротворенность? Только и всего! Да тебе это все опостыли уже через сто лет! А что может предложить тебе мой повелитель? Да он, в обмен на твою душу, исполнит любое твое самое невероятное желание! Все, что пожелаешь! О чем в раю ты даже и мечтать не можешь!
Бес выжидательно замолчал, а Семеновна усмехнулась, и улыбнулась старческой улыбкой.
-Любое желание, значит? А взамен сковорода раскаленная?
Бес хитро прищурил глазки, и хохотнул:
-А ты зря иронизируешь! Поверь мне: бывают такие желания, ради которых не грех и вечность на сковороде провести!
Дверь тихо скрипнула, и в палату вошел Антон с каким-то неизвестным врачом. Остановившись в дверях, они молча глядели на спящую Юльку минуты две. А потом врач сказал с вздохом:
-Наверно, стоит ее попросить уйти отсюда. Не нужно ей быть здесь, когда ее бабушка скончается. Не детское это зрелище! Старушке осталось совсем недолго. Давление упало! С минуты на минуту отойдет она в мир иной.
-Как же ей об этом сказать? - развел руками Антон. Лицо его выражало искреннее сочувствие. - На сколько я знаю - эта старушка единственный родной человек, который у нее остался. Не так-то просто будет попросить ее уйти.
Незнакомый врач задумчиво потер подбородок, и покачал головой:
-Жалко девочку. Но, что поделаешь. Нужно звонить в попечительский совет. Пускай забирают ее. Другого выхода нет.
Антон опустил голову и развел руками.
-Вы правы. Как это не прискорбно...
И не сказав больше ни слова, они ушли.
Семеновна тревожно взглянула на внучку. Юлька все еще спит. Спит, и даже не подозревает о том, что только что, два совершенно незнакомых ей человека, решили ее дальнейшую судьбу.
-Я не могу с вами уйти. Ни с кем из вас! - проговорила она, поворачиваясь ангелу и бесу. - Я все понимаю! Срок мой вышел! Но, поймите, не могу я Юленьку одну оставить! Она же всего пол года назад отца с матерью потеряла! Не переживет она еще и моего ухода! Пропадет девчушка! В интернат же заберут!
Это заявление здорово развеселило беса. Сложившись в три погибели, он захохотал, уронив на пол свои трезубец. А ангел только покачал головой. И крылья его при этом безвольно обвисли, словно у раненой птицы.
-Нельзя так, - уныло проговорил он, потупив взор. - Если время пришло, то тут уже ничего не поделаешь. Такова жизнь. И порой она бывает очень жестока. Не пропадет твоя внучка. Я уверен в этом. У вас, у людей есть одно очень хорошее качество: вы можете привыкнуть к чему угодно. И с вашей смертью Юля свыкнется. Нужно только время. Заживут душевные ее раны, и все у нее будет хорошо. Сами увидите. А со своей стороны, я могу пообещать вам, что к ней мы приставим самого лучшего нашего ангела-хранителя.
Семеновна всплеснула руками и всхлипнула. Совсем как ребенок. Как Юлька. Ей казалось, что сейчас она расплачется, но слез не получилось. Душа человека не умеет плакать.
-Что ж вы такое говорите?! - дрожащим голосом, спросила она. - Вы себя-то слышите?! Какой же ангел - даже самый лучший - может заменить маленькому ребенку родного человека?! Неужели вы не понимаете, что никто не сможет ей дать того, что могу дать я?! Ведь детство-то у нее одно! Другого не будет! И где она его проведет?! В детдоме?! Среди детей алкашей разных, на преступников малолетних?!
-Все я понимаю, - развел руками ангел. - И искренне жалею вас и вашу внучку. Поверьте, у меня душа на части рвется каждый раз, когда я прихожу за очередной душой усопшей. Ведь у меня тоже дочь есть! Тоже маленькая совсем! Еще не оперившаяся! И каждый раз я думаю о том, что будет с ней, если меня вдруг не станет!..
Бес не дал договорить ангелу. Вдруг, резко перестав хохотать, он выпрямился, и глаза его настороженно забегали по палате. Отвратительный крючковатый нос зашевелился, к чему-то принюхиваясь, и он тихонько прошептал ангелу на ухо:
-Чует мой нос, что тут в соседней палате потенциальный клиент созревает. Ты - будь другом - посмотри, чтоб эта карга раньше времени не скопытилась. А я мигом. Туда, и обратно.
И, не дожидаясь ответа, бес бросился к стене, медленно тая на ходу.
Ангел проводил его тоскливым взглядом, и пробубнил себе под нос:
-Какой ты мне друг, черт волосатый?!
-Отвратительная личность, - вздохнула Степановна. - А я ведь раньше думала, что в ад попадают грешники. А тут, оказывается, выбирать можно.
-Да. Можно. К сожалению. Но, оно ведь так и выходит. Все те, кто при жизни был жадным и алчным, не могут устоять перед обещаниями Сатаны, и продают свою душу, в обмен на какое-нибудь желание. Мелочные и жалкие люди! В раю таким не место! Души их навеки прокляты, а муки нечеловеческие. Ведь, раскаленная сковорода, далеко не единственная достопримечательность ада! Есть там шутки и покруче.
А тот, кто при жизни был праведником, никогда не купится на обещания бесов сатанинских. Не нужны им богатства и роскошь. Ведь и попользоваться всем этим в полной мере нельзя после смерти. Праведный человек никогда не продаст свою душу. И место его в раю, до скончания веков!
Откуда-то из воздуха послышалось ворчание с грубым матом, и в палате вновь появился бес. Вид у него был удрученный и недовольный.
-Огнестрельное ранение, - сообщил он на ходу. - Заступился за какую-то бабу в ресторане. Идиот! Схлопотал нулю в область сердца! Правильный, до невозможности! Я сразу понял, что мне там ловить нечего. Там этого юнца твой коллега агитирует!
-А тебе и здесь ловить нечего, отребье сатанинское! - проворчал ангел. - Человек, который способен так любить дитя свое - не ваш клиент!
-Э, нет, друг мой! - хитро подмигнул бес. - Как раз эта любовь и может сыграть мне на руку!
Обратившись к Степановне, он заискивающе спросил:
-Добра своей внучке хочешь? Хочешь, чтоб не попала она в детдом, и в жизни у нее все сложилось?
-Хочу, - не задумываясь, ответила Степановна, и, буквально, вся вперед подалась. А ангел, услыхав это, тяжело вздохнул, и взгляд его погрустнел. Видимо, понял он, куда клонит бес. И аргументировать тут было нечем.
-Тогда, - торжественно вскрикнул бес, - сделаем мы так, что попадет твоя Юлька в хорошую семью! К американцам, французам или германцам, на твой выбор! Сделаем так, что актрисой она знаменитой станет! Или - певицей! Ну, это ты сама решишь! Сделаем ей мужа ласкового и доброго, который не придаст и не обманет никогда! А смерть ей будет лет в сто двадцать, а то и больше! И будет она легкой и безболезненной!.. Если хочешь всего этого, то отдай душу хозяину моему!
С каждым новым обещанием, ангел грустней все больше и больше. Даже, потускнела вся его снежная белизна. А крылья обвисли, словно тряпки.
Степановна задумалась. Уж больно сладкими были обещания беса этого. За такое счастье для Юльки действительно, не грех было вечность в аду провести. Долго она думала, и, казалось, вот-вот согласится. Но бес сам же все и испортил.
Видимо, надоело ему ждать решения старушки, и он решил привести свои последний и главный (как ему казалось) аргумент:
-А хочешь: всегда быть с ней рядом? На веки вечные!
-ХОЧУ! - взвыла Степановна, падая на колени к ногам беса. - Всем сердцем желаю!!! Души своей за это не пожалею!!!
Бес криво усмехнулся, брезгливо глядя на старушку, что ползает у его копыт. Потом победоносно сверкнул угольками глаз на ангела, и тихо проговорил:
-Души, значит, не пожалеешь? Это хорошо! Ну а раз так...
Он торжественно прошелся вокруг койки, и вытянул черную волосатую руку над головой безмятежно спящего ребенка. Его раскрытая ладонь засветилась изнутри красным светом, слово, кто-то включил там небольшую лампочку. Степановна с надеждой следила за каждым движением беса. Она видела, как задрожала его ладонь; как от головы Юльки потянулся серебристый лучик мерцающего света. Видела, как румянец со щеки внучки стал медленно сползать, уступая место мертвенной белизне.
И вдруг, Степановна все поняла. Ведь бес высасывает жизнь из тела девочки! Так он решил сделать их неразлучными на веки вечные. Он, просто, убьет Юльку, и заберет обе их души!
Степановну всю затрясло от гнева. Она медленно поднялась на ноги, не сводя взгляда с серебристой нити света, и вдруг взревела:
-А ну, не трож мою внучку, черт безрогий!!!
Одним легким прыжком Степановна очутилась рядом с бесом; впилась стальной хваткой ему в горло, и легко подняла над головой. Бес, не понимая, что случилось, захрипел, и задергал в воздухе руками и копытами. Трезубец его упал на пол, звонко ударившись об кафельную плитку.
-Чего это ты задумал, отродье сатанинское?!! - кричала Семеновна, потрясая телом беса, словно куклой тряпичной. - Юльку мою жизни лишить надумал?!! Да за это я и тебя, и хозяина твоего в клочья порву?!!
Размахнувшись, она отшвырнула обмякшее тело беса так, что тот через всю палату пролетел, и грохнулся головой о стенку. Свалившись черной грудой на пол, он заохал, а потом, как ни в чем не бывало, вскочил на ноги.
-Окстись, дура! Я же волю твою выполняю! Ты же сама сказала, что души за это не пожалеешь!
-Это ты мне своими сладостными обещаниями рассудок замутил! Не нужно мне все это! Можешь проваливать обратно в свой ад! С тобой я точно уж не пойду! От чертей добра не жди!
Бес плюнул с досады под ноги, и сказал, поправляя помятую шерстку на груди:
-Да и черт с тобой! Такие паникерши нам и даром не нужны! Еще, чего доброго, революцию в аду устроишь!
Он осторожно поднял свои трезубец, не сводя опасливого взгляда с грозного лица Семеновны, и подошел к окошку. Оглянувшись, он сказал на прощание:
-Пойду, лучше, в дом престарелых загляну. Беспроигрышный вариант. Мне один знакомый бес говорил, что там вчера на обед гороховую кашу давали. Так что - к вечеру жди жмуриков.
И вылетел в открытую форточку.
Степановна минут пять стояла молча, не в силах поверить в то, что только что, из-за своей глупости не лишила внучку жизни. Потом медленно повернулась и с вздохом сказала ангелу:
-Что ж, вдвоем мы остались. Теперь уже мой выбор очевиден. Пойдем уже. Только, позволь с Юленькой попрощаться.
-Нет, - ответил ангел, и в глазах его, вместо радости, читалась глубокая задумчивость. Видно было, что он пытается принять какое-то решение. Очень сложное решение.
-Нет, - некоторое время спустя, повторил он. - Не нужно вам с ней прощаться. Живите уж. Сроку вам даю пятнадцать лет, чтоб внучку на ноги поставить и в жизнь вывести.
Семеновну, словно громом поразило. Не в силах поверить в слова ангела, она лишь безмолвно открывала рот, будто воздуха ей не хватало. Не уж то такое бывает, чтоб человеку отсрочку от смерти давали? Не ослышалась ли она? Или, может, ангел совсем другое подразумевал под этими словами?
-Не могу я вас забрать, - пояснил ангел. - Душа у вас ангельская. И, как ангел ангела, я вас понимаю. Так что, живите еще пятнадцать лет. А уж там я вновь приду.
-Ох, ох, - вздыхала Степановна, чувствую, как задыхается от нахлынувших чувств. - А ты то, как же? Ведь, влетит тебе, поди, за такое?
Ангел улыбнулся, и пожал плечами.
-Не знаю. Думаю, поймут меня.
Силуэт его стал медленно таять в воздухе.
Голова Семеновны закружилась. Перед глазами все поплыло и закувыркалось. Душу ее вдруг оторвало от пола, и понесло куда-то. И прежде, чем провалиться в черноту собственного тела, она услышала прощальную фразу:
-Удачи вам.
***
-Юля.
Она просыпалась. Остатки сна медленно рассасывались в сознании, а Юльке так не хотелось его отпускать. Такой чудесный сон! Но он неумолимо тает как лед, стекает между пальцами, и удержать его невозможно.
-Юленька.
Во сне бабушка была снова жива и здорова. Они вместе сидели на берегу реки, по которой медленно плыли желтые кораблики осенней листвы. Сидели рядышком, и бабушка, как всегда, обнимала Юльку своими нежными старческими руками. На душе было хорошо, и, казалось, они могут просидеть на этом берегу очень долго. Хотя целую вечность. Лишь бы быть рядом.
-Да просыпался же, наконец, засоня.
Юлька открыла глаза.
Сон растаял бесследно. Теперь она уже не могла вспомнить: что именно ей снилось. Остался только осадок в душе. Осадок чего-то приятного и теплого. Впрочем, тепло ощущалось до сих пор. Тепло бабушкиной ладони. Что-то изменилось, и Юлька вдруг вскочила, растерянно озираясь вокруг.
Бабушка все так же лежала на койке под простыней. Но глаза ее открыты, нет той страшной бледности на лице, а зеленая полоска на экране монитора резво перечеркивалась частыми зигзагами молнии.
-Бабушка? - спросила Юлька, будто требовала словесного подтверждения тому, что видели ее глаза.
-Ну, ты и спишь, засоня, - улыбнулась в ответ бабушка. - Разве можно так долго спать?
-Бабушка!!! - вновь воскликнула Юлька, и бросилась на грудь Семеновны. Она боялась, что все происходящее, всего лишь продолжение сна. Не могла поверить, что чудо, которого она так ждала - все-таки случилось. Но ласковые прикосновения бабушки прогнали все сомнения, и Юлька разрыдалась.
-Ну-ну, родимая, - твердила Семеновна, глотая слезы. - Все хорошо. Теперь все будет хорошо.
А про себя она сожалела о том, что так и не успела сказать спасибо ангелу.
***
Сказать спасибо Семеновна смогла лишь спустя пятнадцать лет. Когда она - как и Никифоровна из пятого подъезда - отпраздновала свое столетие, а ночью ангел вновь пришел к ней. На этот раз - один. Молча протянул свою руку и увел старушку туда, где ей было место после смерти.
И порой - с чувством выполненного долга и спокойным сердцем - Семеновна, с улыбкой на лице, смотрела с небес на свою могилку на городском кладбище, на которую каждое воскресенье приходила талантливая актриса Большого Театра - Юлька; ее самый ласковый и преданный муж - Сергей, и их маленькая пятилетняя дочь - Ангелина.
--------------------------------
Рассказ посвящается одной маленькой, незнакомой мне, девочке, которая, к сожалению, чуда так и не дождалась.