Поезд прибыл на станцию с небольшим опозданием. На перроне людей было немного, человек двадцать, и все, как могли, пытались укрыться в тени от нестерпимо палящего солнца. Палатка с мороженым неподалеку пользовалась большим спросом, чему несказанно был рад обливавшийся потом продавец, которого от жары не спасал даже небольшой навес в виде зонта.
Пройдя мимо здания с гордой надписью на фасаде "Вокзал", мы оказались посреди небольшой площади. Тут развернулся стихийный рынок, предлагавший всем желающим, казалось, абсолютно любой товар - от пучков ароматной зелени, помидоров, огурцов и яблок до видеокассет и игровых приставок. Какая-то милая бабушка раздавала в добрые руки только-только открывших глаза котят. В картонной коробке они свернулись в один большой мягкий комок шерсти, издавая тонкий писк. Минут за двадцать, пока родители выбрали, что купить, к этой старушке подошла лишь одна женщина с маленьким ребенком, однако, потискав одного котенка, они ушли. Наверное, большинству из них не суждено будет увидеть завтрашний день.
Из динамиков доносился попсовый мотив, прерываемый изредка новостями. "А на улице между тем по-прежнему 34 градуса. И это новый температурный рекорд, господа. Далее в нашем эфире..."
Купив абрикосов, которыми здесь торговали почти все, мы двинулись в сторону автомобильной стоянки, где нас должны были встретить. Минут через пять подъехала сиреневая девятка, с тонированными стеклами и слегка помятым левым крылом. Дверь ее приоткрылась, и выскочил мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, с густыми темными усами и небольшой щетиной. Он носил солнечные очки, бейсболку с надписью "America", клетчатую рубашку с короткими рукавами и бежевые широкие брюки. Ботинки были в пыли, впрочем, как и многих других людей на рынке или на перроне. Крепко обняв отца и поцеловав в щеку мать, он присел напротив нас с братом, сняв свои огромные очки и, улыбнувшись, сказал:
- Здорово, пацаны. Как дела-то? Не устали с дороги?
- Это дядя Андрей, - сказала мама.
- Здравствуйте, - тихо произнес я. - Немного устали.
- Ну ладно, поехали, - сказал отец, укладывая последнюю сумку в багажник.
В машине было просто невероятно жарко и душно. Втроем с мамой мы устроились на заднем сидении, положив рядом с собой пакет с абрикосами. Отец сидел впереди и о чем-то говорил с Андреем. Машина завелась со второго раза, и поскрипывая двинулась по главной улице города. Затем, свернув в какой-то переулок, мы петляли по тихому безлюдному району еще минут двадцать, пока не выбрались на шоссе. Тут водитель вдавил педаль газа в пол, а машина издала какой-то странный звук, но все же выполнила приказ хозяина, прилично ускорившись.
- Окна приоткройте - так посвежее будет! - громко сказал отец, пытаясь перекричать радиоприемник. Через минуту ветер уже вовсю трепал наши волосы, принося долгожданную прохладу.
За окном проносились бескрайние зеленые луга, сменившиеся перепаханными полями. Справа вскоре показалось большое желтое море подсолнухов, качающих на ветру своими головами. Кое-где можно было разглядеть пасущихся коров, которые сливались в черно-белое пятно на горизонте.
Дорога постепенно становилась все более узкой и кочковатой, и дяде Андрею приходилось иногда снижать скорость, чтобы объехать очередную колдобину.
- Долго еще ехать? - спросила мама.
- Часа полтора.
Услышав такой ответ, я решил, что неплохо было бы вздремнуть.
Проснулся я от резкого торможения. Открыв глаза, я увидел перед машиной неспешно идущую козу, которая едва не стала причиной аварии. Вокруг дороги уже изредка стояли маленькие домики, а совсем недалеко виднелась целая деревня.
- Вон и наш хутор, - весело произнес Андрей. - Почти приехали!
Через пятнадцать минут мы свернули на узенькую дорожку, которая видимо была главной и единственной улицей села Мокрое. Проехав по ней метров двести, Андрей остановил машину и несколько раз просигналил. Из высокого кирпичного дома выбежали пять человек - Наталья, жена Андрея, его отец Павел Егорович, и трое детей - Витька, Олег и Коля. Они быстро открыли ворота, и машина въехала во двор.
- Ну наконец-то, мы уже заждались вас, - громко сказала Наталья. Она говорила с присущим деревенским людям акцентом, и немного громче, чем любой другой человек. - Проходите на кухню, ведь проголодались, наверно, за три часа.
Я вышел из машины и огляделся. Справа от ворот стоял большой дом, где нам предстояло жить две недели. За ним находился сад с яблонями, вишнями и, по-моему, смородиной. Прямо напротив ворот, куда нас и пригласила хозяйка, стояла кухня. Невысокая и тесная, всех вместить она не смогла бы, поэтому рядом, в тени каких-то деревьев, был выставлен длинный стол, уже покрытый скатертью. Рядом стояли две лавки. На столе было полно мух, они черным живым пятном бросались мне в глаза. Но остальные ничего не замечали, наверное, уже привыкли к ним.
Напротив первого дома, метрах в десяти от него, к забору прижался второй дом. Он был немного поменьше, и жил в нем только дед Павел. Вдоль забора лежали длинные толстые доски, покрытые пленкой от дождя, но все равно прогнившие. Позади росли грушевые деревья, а по одной из его стен тянулись изогнутые тонкие ветки виноградника.
Посреди двора был построен колодец с причудливо сделанной крышей. От него прямо-таки веяло живительной прохладой.
Наконец, я смог разглядеть рядом с кухней небольшой погреб. Но спуститься туда мне не удалось, потому что все уже собрались за столом.
Плотно пообедав, взрослые пошли в большой дом. А мы же отправились на задний двор, где располагался огород и загон для скота.
Витька и Олег на правах хозяев показывали нам уютную баньку, строительство которой закончили совсем недавно. Дальше мы посмотрели теплицу, в которой росли помидоры, еще правда зеленые совсем. Сорвав с дерева большое красное яблоко, Олег предложил попробовать мне:
- А где у вас раковина или умывальник какой-нибудь? - спросил я.
Ребята в ответ рассмеялись:
- Да ты что? Все ж чистое, можно так есть. Эх вы, городские...
Тем временем уже начинался закат. Едва заметный румянец, выступавший на стенах городских высоток к вечеру, здесь, в деревне, сменил настоящий пожар, окрасивший все вокруг в огненно-красные цвета. Он был невероятно красивым.
- Пора идти на поле, за коровами. Пойдете с нами? - спросил Витька. Ему было тринадцать лет, на один год больше, чем мне. Светлые волосы, голубые глаза, тонкие губы и почти всегда веселое выражение лица - все это выдавало в нем обычного деревенского сорванца. Так и было: Витька считался среди местных ребят заводилой.
- ну что? - вновь спросил он, улыбнувшись.
- Да, мы пойдем с вами. Еще бы не пойти!- в один голос отозвались мы с братом, потратив мгновение на раздумья.
- Пойдем через поле - так быстрее.
Выйдя через калитку на заднем дворе, мы вчетвером двинулись по дороге вдоль пшеничного поля. Слева от нас один за другим сменялись похожие друг на друга, как две капли воды, дома. Мы шли так довольно долго, пока впереди не показалось одноэтажное здание, деревянное и на вид, очень старое.
- Это - школа. Сейчас каникулы, поэтому так тихо. Обычно здесь вся деревня собирается. Ох, что творится! - поведал Олег, младший брат Витьки. Как ни странно, он казался намного старше - крепкое телосложение, широкие плечи, русые кучерявые волосы и маленькие, но всегда горящие глаза - прямо-таки богатырь из сказки.
- Да я вижу, что творится! - посмотрев на небольшой синяк под его глазом, сказал я. Все дружно рассмеялись.
- Тут сворачиваем, - скомандовал Витька. - Вон там уже видно пастбище.
Внимательно присмотревшись, я разглядел впереди десяток коров, поедающих траву возле небольшого пруда. Проходя мимо него, Витька решил показать свою храбрость "городским".
- Смотрите, как я могу! - крикнул он, быстро снимая кеды. Зачем-то закатав по колено штаны, он широко расставил руки, словно канатоходец, и осторожно ступил в воду. Спустя пару минут он вышел на другой стороне водоема, и радостно что-то прокричал.
- Герой! - протянул Олежка и захлопал в ладоши. Мы последовали его примеру.
- Спасибо, спасибо! Благодарю! - с улыбкой принимал похвалу "герой". Пруд даже в середине был ему по пояс. - Ладно, пора уже возвращаться, а то скоро совсем стемнеет.
Изредка подгоняя коров прутом, Витька шел впереди, а Олег рассказывал нам всякие веселые истории. К ужину, а он был в десять часов вечера, мы вернулись к дому.
К уже привычной компании присоединились еще двое взрослых - родители Кольки. Днем, сразу после нашего приезда, сам Колька куда-то ушел (Витька утверждал, что к подруге). Сейчас он с хмурым видом сидел за столом, медленно поедая картошку.
Коля был самым старшим из нас - в прошлом месяце ему исполнилось 16 лет. У него была смуглая кожа, темные волосы до плеч и большие карие глаза. Похоже, что он не очень хотел с нами общаться и вообще показался мне каким-то подозрительным.
- Привет, Коль! - почти синхронно сказали мы четверо, подсев рядом с ним за стол.
- Привет, - не слишком весело ответил он.
- Почему ты такой грустный? - поинтересовался я. Этот невинный вопрос через минуту привел к конфликту.
- Что, подружка бросила? - съязвил Витька. Они явно недолюбливали друг друга. - Я так и знал! - добавил он, рассмеявшись. Колька не выдержал и ударил шутника по лицу два раза. Несмотря на разницу в возрасте, Витька не растерялся и замахнулся в ответ. И тут драчунов остановили родители.
- Ну что такое, а? Хватит! Ты б еще вилкой его уколол! - запричитала Наталья, пытаясь обернуть все в невинную детскую шалость. Однако по взгляду обоих можно было понять - конфликт не исчерпан.
- Ты не сильнее меня, щенок! - злобно прошипел Колька в след уходящему сопернику. - Слышишь, слабак?! Витька даже не обернулся, а лишь посильнее зажал в кулаке складной ножик.
За всей этой суматохой я не заметил, как уже совсем стемнело. Причем произошло это буквально за считанные минуты - не видно было даже на метр вперед. Нас уложили спать в большом доме, только Колька отправился ночевать к деду. Я уснул довольно быстро, несмотря на столько новых впечатлений. Видимо, сказался свежий воздух...
Ночью мне пришлось выйти на улицу, но, увидев небо, я сразу же обо всем забыл. Столько звезд, да еще и таких больших, я не видел никогда прежде. В городе, выйдя на улицу затемно, мы восхищаемся порой маленькой желтенькой точке посреди бесконечного черного небосвода. Здесь же звезды были величиной с монету. В тот момент я собственными глазами рассмотрел и Большую, и малую медведицу, и еще множество прекрасных созвездий. Я был поражен этой красотой.
Проснувшись, я не обнаружил в комнате больше никого. Брат устроился возле погреба, поедая тютину - треугольной формы ягоды, фиолетового цвета и очень сладкие. О таких дома я и не слышал, поэтому с удовольствием к нему присоединился. Из кухни по двору распространялся вкусный запах манной каши, которую варила мама. Хозяева дома, а также родители Коли отправились в магазин. Витька, Олег и еще какие-то незнакомые ребята пинали мяч на дороге перед домом.
Из дома напротив показалась маленькая сгорбленная старушка, похожая настоятельницу какого-нибудь храма - с длинными седыми волосами, собранными в пучок на затылке, с голубыми глазами, всегда по-доброму смотревшими на мир, и с покрытым морщинками лицом, говорившим о нелегкой и долгой жизни с коромыслом на плечах. Она каждое утро приходила к нашему колодцу, чтобы набрать воды - своего у нее не было. Старушка, ее звали баба Маня, жила одна - муж погиб еще на войне, а дети уехали давным-давно в город и лишь изредка присылали открытку, дескать "живы-здоровы".
- Здравствуйте, баб Мань! - мы оставили в покое тютину и бросились помогать ей.
- Утро доброе, ребятки! Какая погода сегодня хорошая, правда к вечеру гроза будет...
- Почему? - удивился я такому уверенному прогнозу погоды.
- Примета такая, сынок! Видишь, как облака высоко поднялись, да и жара уже столько дней держится. Быть грозе! Ну, как там? Набралось?
- Да, полное! - радостно произнес брат, с трудом вытаскивая тяжелое железное ведро, доверху заполненное студеной водой.
Мы помогли донести воду до дома старушки, получив в знак благодарности печенье.
После обеда ребята предложили прогуляться, и мы с братом конечно же согласились. На этот раз мы отправились в другую сторону от дома, на окраину деревни. Свернув сразу за последним домом, Витька произнес:
- Ну вот, пришли.
Впереди росла высокая, в два раза выше меня, крапива и пройти сквозь нее представлялось очень непростым занятием. Наконец, получив множество ожогов, мы оказались перед входом в полуразрушенное здание.
- Что это? - спросил я.
- Раньше это был молочный завод, но хозяин разорился и забросил это дело. Теперь эти развалины - место, где можно отлично поиграть. Пойдем, - Витька первым вошел внутрь. За ним проследовал я.
Завод показался мне огромным - метров двадцать в высоту. Лестница на второй этаж была разрушена, как и многие перекрытия. Деревянная крыша прогнила во многих местах и можно было видеть, как по небу медленно плывут облака. Конечно, я был поражен всем увиденным, но в голове возник логичный вопрос:
- И во что мы будем играть?
- Ну для начала давай разожжем костер, - сказал Витька и принялся разводить огонь. Ему с воодушевлением помогал Олег.
Когда пламя достигло внушительных размеров, оба стали кидать туда неведомо откуда взявшиеся канистры, баллончики и всякий мусор. Каждый громкий хлопок они встречали громким смехом. Игра эта длилась до тех пор, пока Витьке не пришла в голову мысль пойти на пастбище и вернуть коров. Действительно, уже вечерело, а идти было гораздо дольше, чем вчера.
Продравшись через крапивную рощу, я заметил, что небо угрожающе потемнело, и подул холодный ветер, а спустя несколько минут пошел мелкий дождь.
Впрочем, мы двигались довольно быстро, и угроза промокнуть никого не тревожила. Напротив, мы были рады дождю после вчерашней жары.
В этот раз Витька не стал геройствовать, и мы, собрав всех коров, повернули обратно, решив идти вдоль поля уже знакомой дорогой. Буренки вели себя как-то неспокойно, постоянно разбредались кто куда.
Вскоре погода совсем испортилась. Сначала неожиданно усилился дождь, превратившись в настоящий ливень, а затем и вовсе посыпался крупный град. Ветер дул с такой силой, что едва удавалось устоят на ногах. Свинцовое небо, которое, казалось, вот-вот свалится на землю, изредка разрезали ярко-желтые или голубоватые молнии.
От всего этого коровы окончательно обезумели. Одна забежала на кукурузное поле, и вдобавок упала там, подавив все вокруг. Из сторожки выбежал старый дед в ушанке и телогрейке. Размахивая ружьем, он сначала угрожал пытающейся подняться скотине, а затем переключился на нас, неудачливых пастухов.
Ситуация становилась угрожающей. Мне показалось, что молния ударила в землю в паре метров от нас. Не в силах больше бороться и с коровами, и с дождем, мы побежали к дому. Дорогу размыло, везде появились лужи, и, не удержавшись, я упал в одну из них. Брат остановился, чтобы помочь, но сам тоже оказался в грязи. Шум ливня заглушил наши крики, и Витька с Олегом скрылись за поворотом.
Поднявшись кое-как, мы медленно побрели по дороге. Все стихло также быстро, как и началось. Спустя некоторое время мы оказались у забора заднего двора. Калитка была закрыта, и мне пришлось перелезть через двухметровую преграду, чтобы открыть ее изнутри. Задача эта оказалось нелегкой, и я сильно поранил руку.
Все сидели в кухне и отпаивали горячим чаем Витьку и Олега. На нас же устремились укоряющие взгляды. Первой не выдержала мать:
- Господи! Кто же дернул вас бежать в другую сторону? Ведь вы здесь второй день, ничего не знаете. Так нельзя! Мы все тут чуть не умерли, пока вас дождались. Отец с дядей Андреем до сих пор не вернулись, ищут вас. Сволочи! - закончив, она расплакалась.
Брат от неожиданности тоже заревел, да и я совершенно не ожидал такой реакции. В какую другую сторону? Мы бежали за ними... Тогда же я в первый раз увидел эти страшные глаза - Витька смотрел на меня холодным, совершенно безразличным взглядом...
Хорошенько помывшись в бане, я пошел спать. Сегодня пришлось ночевать в доме деда Павла, где кроме него спал еще и вечно злой Колька. Но, видимо день и вправду выдался особый - он помог мне разобрать кровать, и принес стакан молока.
- Понимаешь, - сказал Колька спокойным голосом, совсем не таким, как вчера, - Витька пытается заслужить уважение в глазах других ребят, а я самый старший здесь и поэтому все его мысли направлены только на то, чтобы унизить как-нибудь меня. Но я то уже сыт по горло этими штучками, поэтому и срываюсь иногда.
- Да, я тебя понимаю, - согласился я.
В комнату вошел Павел Егорович, человек военный, и командным голосом приказал ложиться спать. Что мы и сделали, тем более перина на моей кровати была очень мягкая, и я буквально провалился в сон.
Следующее утро было таким же серым и унылым, как и небо над головой. Я решил пойти к бабе Мане, как к самому старому человеку и узнать побольше об этом заброшенном заводе, а заодно и о деревне вообще. Да и после ее предсказания (а ведь гроза действительно случилась!), мне не терпелось с ней поговорить.
Со скрипом приоткрыв калитку, я вошел во двор. Старушка ковырялась на огороде.
- Здравствуйте, Мария Феодосиевна!
- Здравствуй, сынок! Давненько меня так не называли! - старушка улыбнулась, слегка прищурившись. - Что это вас вчера не было видно весь день?
- Мы гуляли, - немного промедлив, ответил я. - А потом попали под дождь.
- Я ж вас предупреждала. Ну, может чайком тебя угостить? Пойдем-ка в дом.
Присев за стол, я попросил рассказать об этой деревне:
- Деревня-то стоит уже очень давно, некоторым домам по две сотни лет стукнуло. Во время революции сюда переехало много людей, пытаясь спасти себя и свои семьи. Так поступили и мои родители. Затем началась война, пару раз даже бомбили нас. Вот и завод после этого закрыли, на ремонт средств не нашли. Молодежь вся по городам разъехалась, а мы старики остались хозяйство держать. Да уж мало нас тепереча осталось.
- А что делали на этом заводе?
- Тут производили молочные продукты - масло, сыр. Его построили раньше, чем я на свет появилась,- рассказывала Мария Феодосиевна. - До войны здесь много людей работало, завод процветал. А затем многие погибли, да и здание разрушили немецкие бомбы... Короче говоря, хозяин решил оставить предприятие. За пятьдесят лет деревня опустела, а завод только разрушался. Холодильники в подвале испортились, и теперь воды полным-полно. Так что это очень опасное место. Надеюсь, тебя еще не затащили туда?
- Нет, я и не собираюсь, - соврал я.
- Ну и слава Богу! - вздохнула старушка и, посмотрев на икону, перекрестилась.
Сегодня за коровами отправились родители Витьки, а он сам, вместе с Олегом, собрался на завод.
- Я с вами! - сказал я, надевая куртку. По пути к нам присоединился Артем со своим маленьким братом Кирюшкой. Они с родителями жили через два дома от нас.
Моросил мелкий и неприятный дождь, да к тому же очень холодный. Поэтому решение развести костер возникло само собой, и было принято единогласно.
На этот раз Витька захватил карты из дома, и, сев полукругом возле огня, мы весело и шумно играли.
Уже начинало смеркаться, как в дальней стороне завода послышался какой-то шорох, затем все мы расслышали разговор двух людей.
- Ха, готов поспорить, что это Колян! - шепотом произнес Витька. - Сейчас посмеемся!
Он на корточках стал пробираться в сторону, откуда шел звук, мы двинулись за ним. Действительно, за обломком стены мы увидели Кольку с какой-то девчонкой. Не продержавшись и секунды, все разразились громким хохотом.
- Какого вы тут делаете? А ну пошли вон отсюда! - закричал он и, нащупав рукой небольшой камень, двинулся в нашу сторону.
Колька оказался посреди нас, так что Витька был у него за спиной.
- Вы, что, сволочи, будете мне и здесь жизнь отравлять? - сжав крепко кирпич, крикнул Коля. Наверное, он бы ударил кого-нибудь, если бы это первым не сделал Витька, попав прямо в висок. Из разбитой брови потекла кровь. Витька тут же бросился бежать в сторону разрушенной лестницы, а Колька, бросив вдогонку камень, стал преследовать его.
С трудом карабкаясь по полуразвалившейся лестнице, Витька оказался на втором этаже. Колька решил воспользоваться веревкой, прикрепленной к деревянному перекрытию наверху.
До бетонной плиты, оставшейся от бывшего второго этажа, ему оставалось всего полметра. Но в этот момент Витька вытащил из кармана свой складной нож и поднес его к веревке.
- Ну что, герой? Кто теперь сильнее? - спросил он громким уверенным голосом. В этот момент наши взгляды встретились - снова тот же ледяной холод окутал мое сердце. Я понял, что сейчас произойдет страшное....
- Чего стоишь? Быстро беги в дом и зови кого-нибудь из взрослых! Не видишь что ли - Кольке плохо! - Витька сильно схватил меня за плечи и тряхнул. - Ну беги уже!
Колька лежал в какой-то неестественной позе, с потухшим взглядом, а под головой собралась маленькая лужица крови. Артем, крепко прижав к себе Кирюшку, забился в угол и плакал. Колькина подружка куда-то пропала, и Олег побежал искать ее.
Я помчался к дому так быстро, как только мог. Споткнувшись по пути, я сильно ударился головой и ободрал руку. Ветер дул очень сильно, и больно резал глаза на бегу. У самой калитки я снова упал и уже не смог подняться, однако дядя Андрей заметил меня.
- Господи, что с тобой? Где ребята? - спросил он.
Я больше не смог сдержать слез, и только выдавил из себя:
- Там Кольке плохо, он упал.
- Господи ты, Боже мой! Да все нормально, пацан! Не реви! Пойдем, посмотрим, что там с Колькой.
Но я не пошел. Открывая калитку, я увидел, как двинулась занавеска в окне Марии Феодосиевны. Она посмотрела на меня так внимательно, как будто хотела сказать: "Я же предупреждала!". Но, не поверив ее словам о грозе, я не поверил и этим предостережениям. И поэтому Колька сейчас лежит там, на холодном каменном полу...
На следующий день мы с родителями уехали, потому что я не мог находится больше в этом страшном месте. Витька не сказал правду, и все думали, что это был несчастный случай. Всю дорогу до станции в машине стояла тишина, лишь "дворники" методично шуршали по лобовому стеклу.
Поезд вновь немного опаздывал, и мы, уже вчетвером, укрылись от дождя в здании вокзала. Я посмотрел в окно на пустынную площадь и вдруг заметил ту самую старушку, которая раздавала котят. В руках у нее была картонная коробка.
- Мам, давай возьмем котенка! Пожалуйста!
- Ну хорошо, беги, догони бабушку! Но только одного.
Я быстро поравнялся с ней и тихонько дотронулся до рукава:
- Извините, можно взять у Вас кошку?
Старушка обернулась, и я узнал в ней бабу Маню, Марию Феодосиевну.
- Возьми, сынок! Остальных мне придется утопить, но хотя бы одному мы спасем жизнь. Ступай с Богом!