Знаешь, mon cher, так обидно родиться старым,
с тенью пресыщенной душу и плоть деля -
ей ни к чему поцелуй и струна гитары,
небо не мило и слишком груба земля.

Душишь смешок? Не смеши, подойди поближе,
вслух повтори: "Что за бред - и в который раз!"
Лгать - не трудись. Как поверить, когда я вижу
черные сполохи в чистых озерах глаз?

Капельки мрака; частицы все той же бездны,
чей мерный шепот с рожденья во мне звучит -
делая мир предсказуемым, плоским, пресным,
тайну и страсть вынуждая искать в ночи.

Мрак нам заменит дом, и родню, и солнце.
Мрак - да луна, листопад и игра теней,
где сигаретного дыма свернулись кольца,
словно спирали налитых ядом змей;

где стрелы молний вязнут в чернильном шелке,
мелом рисуя карты иных миров;
вьется туман и иней - холодный, колкий,
мелко дрожащий под лаской чужих ветров.

Там не спасет ни бог, ни всесильный логос,
мудро оставив буйным, чудным, немым
мрак за окном да скрипки печальный голос,
что провожает выбравших тропы тьмы.
 
Страшная доля - но легче, когда нас двое.
Что б ни случилось, ты просто меня зови:
нитями бездны мы связаны крепче крови,
искренней мести и слаще дневной любви.

Косо смотря - но до боли сплетая пальцы,
плавясь азартом запачканных ночью лиц,
цедим волшбу, растворяемся в звездном танце - 
вместе до смерти и дальше ее границ.

Демоны, встретив, спешат по делам со страха,
кружат дороги и мимо бегут века...
Будет, mon cher. Будет все. И не надо плакать:
слезы - вода, а удача летит с пинка!

Ты засыпай, и пускай тебе жизнь приснится -
тихое счастье без дьявольских чар и бед...
Тьмы манускрипт разрезая на две страницы,
огненной бритвой по небу скользит рассвет.