|
|
||
Ночная радуга Пучины эго. Выплыть - не дано. Лик мирозданья молчалив и страшен. Стекая по краям небесной чаши, закат горчит, как старое вино. Рассудок смят упавшей тишиной. Без разницы - сгореть или согреться. Багровая стрела вонзилась в сердце приветом от реальности иной. Огонь как шелк, но эта ласка зла: безумный холод, шепоты, виденья. Реальность рассыпается на звенья листом перекаленного стекла. Костер погас. Лишь угли и зола. Лиловый свет - и трепет темных крыльев. Сиреневые сумерки укрыли иллюзии, сгоревшие дотла. Разрушен храм. Туман и моря шум. Ракушками изъязвлены колонны, и мерно лижут призрачные волны остывший прах, застывший камнем ум. В молочных снах случайность и фатум схлестнулись и, кипя, смешались вместе. Хрустальный плеск. Азарт - и неизвестность. Не нужно слов. Не нужно лишних дум. Осколки звезд - венцом над головой. Безмолвие. По ком-то скрипка плачет. Серебренник, оставшийся на сдачу, плывет в пыли - затертый, неживой. И разум, позабывший облик свой, готов на все - как волонтер удачи, подправленную сущность обозначив полетом над несмятою травой. Взгляд мечется под куполом седым, но красок нет. Весь мир окрашен серым. Уже не до любви и не до веры, когда надежды обратились в дым. Дух одарив пластичностью воды, сметя мораль, запреты и барьеры и плоть перекроив своею мерой, луна уснула, завершив труды. А в глубине укрытых пеплом грез затеплилось сиянье ледяное. Ни тьма, ни свет; все разом - и иное, сталь молний на смоле полночных гроз. Гранитный скол, паучьих нитей горсть клубком противоречий вместе свиты. И мертвый шелк обманщика-графита задушит страх, потушит боль и злость. Мрак прикоснется к сердцу твоему, легко залив все сущее нуаром. Мелодий мглы - проклятия и дара - так много и так мало одному... Вскипает ночь. Но трусам ни к чему свобода стать звездой и черным ветром. По нотам разложить изнанку спектра, вдохнуть - и сделать семь шагов во тьму. |
Ночная радуга Пучины эго. Выплыть - не дано. Лик мирозданья молчалив и страшен. Стекая по краям небесной чаши, закат горчит, как старое вино. Рассудок смят упавшей тишиной. Без разницы - сгореть или согреться. Багровая стрела вонзилась в сердце приветом от реальности иной. Огонь как шелк, но эта ласка зла: безумный холод, шепоты, виденья. Сознанье рассыпается на звенья листом перекаленного стекла. Костер погас. Лишь угли и зола. Лиловый свет - и трепет темных крыльев. Сиреневые сумерки укрыли иллюзии, сгоревшие дотла. Разрушен храм. Туман и моря шум. Ракушками изъязвлены колонны, и мерно лижут призрачные волны остывший прах, застывший камнем ум. В молочных снах случайность и фатум схлестнулись и, кипя, смешались вместе. Хрустальный плеск. Азарт - и неизвестность. Не нужно слов. Не нужно лишних дум. Осколки звезд - венцом над головой. Безмолвие. По ком-то скрипка плачет. Серебренник, оставшийся на сдачу, плывет в пыли - затертый, неживой. И разум, позабывший облик свой, готов на все - как волонтер удачи, подправленную сущность обозначив полетом над несмятою травой. Взгляд мечется под куполом седым, но красок нет. Весь мир окрашен серым. Уже не до любви и не до веры, когда надежды обратились в дым. Дух одарив пластичностью воды, сметя мораль, запреты и барьеры и плоть перекроив своею мерой, луна уснула, завершив труды. А в глубине укрытых пеплом грез затеплилось сиянье ледяное. Ни тьма, ни свет; все разом - и иное, сталь молний на смоле полночных гроз. Гранитный скол, паучьих нитей горсть клубком противоречий вместе свиты. И мертвый шелк обманщика-графита задушит страх, потушит боль и злость. Мрак прикоснется к сердцу твоему, легко залив все сущее нуаром. Мелодий мглы - проклятия и дара - так много и так мало одному... Вскипает ночь. Но трусам ни к чему свобода стать звездой и черным ветром. По нотам разложить изнанку спектра, вдохнуть - и сделать семь шагов во тьму. |
|
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души"
М.Николаев "Вторжение на Землю"