УБИВАЯ ВРЕМЯ
Стою у витрины, впечатавшись носом в стекло. Дыхание оседает на нем мельчайшими каплями, заволакивая содержимое туманом. Молочная взвесь растворяет цифры, гасит сияние позолоты, хрома и кожи - но ей не по силам остановить движение стрелок и заглушить их ужасный, назойливый стук.
Тик. Тик. Тик-тик-тик.
"Прошла еще секунда твоей жизни, - издеваются они. - Запомни ее хорошенько, ты ее больше не увидишь!"
Часов много, они тикают в унисон. Некоторые оригинальничают, спеша или отставая на половину такта. По залу несется размеренный металлический лязг - будто лошадь скачет, звонко цокая по мостовой подковами. Она никогда не обгоняет, но и отставать не намерена - держится рядом, будто привязанная, постоянно напоминая о своем присутствии.
Лица всадника не разобрать. Только светлую масть коня, белую хламиду и холодный стальной блеск занесенной для удара косы. От его взгляда у меня кружится голова, тошнота подступает к горлу.
Ненавижу его. И часовые магазины.
- Вас что-нибудь заинтересовало? Показать поближе?
Консультант - сама любезность. Так и хочется съездить ему по физиономии: гладкой, холеной, сияющей безупречной профессиональной улыбкой. Но я сдерживаюсь, указываю на громче всех стучащий механизм:
- Вот эти, пожалуйста.
Часы у меня. Делаю вид, что рассматриваю циферблат, провожу пальцами по ремешку, пробую пряжку. Такое чувство, будто в руке - змея. И как только остальные их носят?
Часам тоже неприятно меня касаться. Стекло слепит глаза, стрелка возмущенно щелкает. Спокойствие, мои дорогие, паниковать еще не время...
- Не подходят, - с деланным сожалением говорю я, возвращая часы продавцу.
- Посмотрите что-нибудь еще?
- Не сейчас. Возможно, позже.
- Будем ждать, заходите.
Улыбка гаснет, я больше не представляю для него интереса. Он переключает внимание на молодую пару, явно при деньгах, но плохо понимающую, что конкретно им нужно. Разливается соловьем, живописуя дизайн и достоинства сборки, демонстрирует модели эконом-класса и подороже. "Мои" часы отправляются обратно, под стекло, к неутомимо стучащим братьям и сестрам.
Все, можно уходить.
Визг стеклянной двери - и я на свободе. Перевожу дух, прислонившись к холодной шершавой стене, смотрю в низкое, застеленное темными тучами небо. Пожалуй, пора.
Закрываю глаза, во всех подробностях представляю черный матовый циферблат и покрытые зеленоватым фосфором стрелки. Припоминаю блеск стекла, мягкость кожи и холодную тяжесть лежащего в ладони корпуса. Тщательно восстанавливаю остальные полки, корректируя мысленную картину в соответствии с хаотично всплывающими деталями.
У меня абсолютная память, и спешить мне некуда.
Когда воображаемая витрина становится неотличима от настоящей, я тянусь к "помеченным" мною часам, приказывая им замолчать. Недолгое сопротивление - и в механизме что-то щелкает, стрелки судорожно дергаются и застывают на без четверти десять.
Теперь в магазине стало гораздо тише. Занятый клиентами продавец вряд ли это заметит, но ближе к концу дня обнаружит, что целый стеллаж почему-то перестал тикать.
Замена батареек ничего не даст, как и визит часового мастера. Все эти часы мертвы, бесспорно и бесповоротно. Теперь нужно зайти еще в фирменный магазин "Orient", бутик "Твое время" и отдел настенных часов в "Мире спорта". А если получится - и в "Хрономастер"... он, конечно, на другом конце города, но до вечера еще полно времени.
Время нас убивает, каждым тиком воруя жизнь по капле. А я убиваю время.
Поправляю тяжелую спортивную сумку, перекинутую через плечо. Там не кирпичи, как можно подумать по весу, а всего лишь пачка разноцветной бумаги и банка с клеем. Я расклеиваю рекламу, афиши и объявления, самые аккуратные листы на столбах, стенах и остановках - это моя работа. Я все делаю на совесть, промазываю каждый угол и никуда не спешу. Потому мои объявления висят ровно, и их не срывает первым же порывом ветра. Сказать по правде, их проще заклеить чем-то поверх, чем отодрать.
Работу свою я люблю. Платят за нее меньше, чем за протирание штанов в офисе, но зато меня никто не подгоняет, не требует что-то сделать точно к сроку. Мне просто выдают пачку на день, на два или на всю неделю разом, в зависимости от заказа, а как я буду с ней разбираться - мое личное дело. Самые людные места я давно выучил, нет необходимости кому-то звонить и советоваться, поэтому остается лишь пройти по намеченному на сегодня маршруту. Начальство мною довольно, часто ставит в пример торопыжкам-новичкам - те вечно норовят прилепить лист абы как, а то и вообще скинуть всю пачку в ближайшую мусорку.
Не понимаю я такого разгильдяйства. Взялся что-то делать - так делай как следует, чтобы самому хотелось себя похвалить. Вот я, допустим, подхожу к задаче творчески - клею рядом все, что по одной теме, или подбираю рекламные листки по цветам. Все логично, аккуратно, красиво - смотришь, и сердце радуется.
Но больше всего мне нравится то, что работа не отвлекает меня от главного. Проходя по маршруту, я могу заглянуть во все встречные часовые магазины и проследить, где открылась новая точка или сменился режим. Их же сейчас полно, и с каждым днем становится все больше: людям вечно не хватает времени и они надеются взять его под контроль, купив дорогие часы.
Наивные. Часы - это та же бомба, они даже тикают так же. Но люди не понимают, вечно следят за временем, торопятся, нервничают. Считают прожитые годы, прикидывая, сколько еще осталось. Как будто двадцать дает гарантию от инфаркта, а сорок - от упавшего с крыши кирпича. Я, например, убежден, что сердце пытается подстроиться под ритм наручных часов, и быстрее изнашивается, а кирпич тоже падает не абы куда, целится по стуку.
Говорят, все болезни от нервов. Шиш, от времени! Тревога не закончить работу к сроку, вечные опоздания, стресс от перегруженного графика - те же нервы, если смотреть в корень. Сними часы, выкинь в урну мобильник - и будешь жить долго и счастливо, совсем как я.
Я когда-то пытался втолковать это друзьям и знакомым, но они не прониклись. Как и раньше, сначала бегают, как укушенные, пытаясь успеть в четыре места разом, а потом обивают пороги больниц. Организм - он не железный, со временем изнашивается... а без времени - совсем другое дело, как эксперт говорю!
На остановке пусто. Под козырьком переминается с ноги на ногу студентка в слишком легкой для такого промозглого дня курточке... ну и правильно, что делать в институте на первой паре, хотя одеться можно бы и потеплее. Остальные давно разъехались по офисам и аудиториям, клюют носом с недосыпа или заливают автобусную давку чаем.
Я стараюсь не соваться в транспорт в часы пик. Да и вообще езжу редко - лучше не торопясь дойти пешком, подумать, вволю поглазеть по сторонам. Но до первой точки далеко, а сумка тяжелая. Доеду, расклею по округе полпачки, а дальше уже своим ходом.
К двенадцати сумка пустеет, пяток афиш и клея совсем на донышке. Перекусываю сникерсом и стаканом капуччино из автомата, поочередно заглядываю в "Orient", "Твое время" и "Мир спорта". Как обычно, все проходит на ура. А в "Хрономастере" меня поджидает сюрприз.
Вот клянусь, как зашел - сразу почувствовал неладное. Консультант какой-то странный, с виду не хозяин-барин, а как будто уборщика попросили подежурить, пока настоящий консультант сбегает за кофе. Явно не на своем месте человек, и потому нервничает.
"Нервничает" - это, конечно, не показатель. Вдруг он и по жизни такой, нервный и ни в чем не уверенный, а начальство его зачем-то держит. Всякое бывает. А вот часы точно должны были насторожить, в их тиканье звучало не самодовольство, как обычно, а самая настоящая паника... ну, насколько способны паниковать стекло, железо и пластик. Вместо уверенного "щелк" - будто с сомнением, тикать или лучше не стоит, и от этого "щелк" выходит приглушенный, с дребезжанием. Им тоже продавец не нравился, как я потом понял... лучше бы я понял это раньше и не заходил. А то и вообще остался дома.
Но я наплевал на все "звоночки" и все-таки вошел. Ну и огреб по полной.
- Доброго дня, Ник! - приветствует меня консультант, едва я делаю шаг к витрине. - Исключительно рад встрече, мы вас давно ждем!
Несложно догадаться, что исключительная популярность меня не обрадовала. Я понял, что дело запахло жареным, и решил сделать ноги. Не тут-то было: пространство стало вязким, как переваренный овсяный кисель, подошвы прилипли к полу, звонкое "тик" застыло на верхней ноте.
Время как будто остановилось. Вскинутая в жесте защиты рука движется ужасно медленно, по миллиметру в час, а консультант, не торопясь, вылезает из-за стойки и идет ко мне. С нормальной скоростью, будто на него шуточки со временем не действуют. Но это еще полбеды, по пути с него сползает человеческая плоть, открывая зеленоватую кожу, круглые фосфоресцирующие глаза и растущие изо рта щупальца.
Кажется, я заорал. И отключился.
Второй раз я отключился, как только пришел в себя. Немудрено: очнуться в комнате, где полно часов самых причудливых моделей и расцветок, и все тикают, а прямо надо мной стоит давешний "консультант" и пытается что-то втолковать, щупальца аж вибрируют от натуги. И человеческого в нем еще меньше, чем раньше - вылитый пришелец, какими их в комиксах рисуют.
На третий раз то ли я привык, то ли мне просто надоело валяться бревном. Те же часы, только рядом никого. Отдышался, прикрыл руками уши, чтоб тиканье по мозгам не било, и решил как следует оглядеться, пока пришелец не пожаловал. Даже если и он, и комната - плоды моего воображения, лучше обследовать свой бред без свидетелей, а то эти щупальца здорово выбивают из колеи.
Чем больше знаешь о незнакомом месте, куда тебя притащили силой - тем лучше, это утверждает любой учебник по выживанию. Легче объяснить, где тебя искать, легче спланировать побег и понять, откуда может исходить опасность. Ну и чисто психологически спокойнее, когда каждый угол изучен до миллиметра. Очень спорное утверждение, как показала практика: лично мне рекогносцировка мало чем помогла, как был весь "на нервах", так и остался. Даже наоборот, настроение еще больше упало, потому что среди вороха открытий не оказалось ни одного не то что радостного, а даже условно-положительного.
Унылая комната девять на девять шагов, ни окон, ни дверей, низкий потолок, стены увешаны часами. Изверги, хоть бы стол и кровать поставили, а на стол - минералку и какой-нибудь стакан. Лучше даже пластиковый, стеклянный я бы точно использовал не по назначению - разбил бы и попытался глянуть, какого цвета кровь у пришельца. Зачем мне лишние проблемы, тех, что есть, хватает. Хорошо, есть-пить не хочется, и пока не напрягает отсутствие сантехники. Это, кстати, само по себе подозрительно, но пока важнее другое - как сюда попадает пришелец. На поверхностях ни швов, ни стыков, я же тут все облазил. Если бы была какая-то скрытая дверь, я бы ее нашел: я в сумке не глядя разнотипные листки отсчитываю, на ощупь. Единственное объяснение - что он как-то конденсируется из воздуха, но как тогда сюда поступает воздух? Я тут уже давно, дышится легко, как и раньше, и при этом никакой видимой вентиляции. Но самый главный вопрос - на кой ляд я ему сдался, раз он вытащил меня из магазина и посадил в клетку. Военных или научных тайн не знаю, сверхспособностей и в помине нет... не объявления же меня заставят клеить?
Хорошо, что пришелец явился раньше, чем я успел сломать себе голову, размышляя над этими загадками. Когда он возник рядом, я даже не вздрогнул - не то, чтобы привык, просто мне хотелось его разговорить, какие тут обмороки.
- С пробуждением, Ник. Рад, что вы адаптировались, теперь мы можем общаться, как разумный с разумным. Если вам что-то необходимо, свистите, только, пожалуйста, поразборчивей, чтобы я вас понял.
Рта он не раскрывал, голос раздался прямо в голове. Но даже так было ясно, что разумным из нас двоих он считает только себя. "Свистите" меня добило и одновременно - обрадовало: прежде чем тупо копировать идиомы, можно было хотя бы узнать, как их правильно использовать. Это значит, что у него не такая уж совершенная техника, или сам он умом не блещет. Мне и то, и то на руку, больше шансов справиться с лупоглазой образиной.
- Давайте поговорим, - соглашаюсь я. - В данный момент меня интересуют две вещи: зачем я вам нужен и когда вы меня выпустите. Я хочу обратно, в свой мир, я к нему, знаете ли, привык. Скучно тут у вас, ни газет, ни телевизора.
Пришелец удивлен, переваривает сказанное. Кажется, я даже слышу, как в его зеленой башке скрипят шестеренки.
- Ник, а почему вы не спрашиваете, кто я и откуда? Согласно расчетной модели поведения, вы обязаны это спросить. Я бы вам подробно ответил.
- Оставьте подробности при себе. Я не расчетная модель, и мне без разницы, откуда вас принесло - с Веги, Альфа Центавры или из деревни Большое Гадюкино. Я вам задал два вопроса, отвечайте или проваливайте, я спать хочу.
Спать я на самом деле не хотел, просто разозлился, что остальным достаются нормальные пришельцы, а к нам прилетел такой тупой. Модель у него, видите ли. Может, он вообще робот? Это многое объясняет.
- Хорошо, Ник. Раз вы настаиваете, отвечаю на малозначимые вопросы. Вы нужны для эксперимента, как только он закончится, вас отпустят.
- Отлично, - киваю я. - Что я должен делать?
- Ничего особенного. Вам нужно убить все часы в этой комнате. Вам же это исключительно нравится, я ничего не путаю?
Нравится, факт. Но я печенкой чую, что в задании кроется исключительный подвох, только пока не знаю, какой.
Пришелец исчезает, не попрощавшись. И правда, растворяется в воздухе: еще пару секунд в комнате висит облако зеленоватой пыли, потом гаснет. Пора заняться делом, все равно больше заняться нечем. И я придирчиво оглядываю стены, выбирая первую жертву.
Эти часы - неправильные. Вернее, не так: они уже полумертвые, только и ждут, чтобы кто-то оборвал их ход. Они даже тикают иначе, будто это не живой звук, а его далекое эхо, и рассыпаются облаками радужной пыли. Я убиваю их легким прикосновением и уже давно очистил бы комнату, если бы не одно "но": на месте старых часов появляются новые, словно вырастают из стены. Они никогда не повторяются, и конца моей работе не видно, по крайней мере - в ближайшем будущем. Есть от чего загрустить.
На вторые сутки я не выдерживаю. Мне надоело размеренно "глушить" их поодиночке, собираю злость в кулак и накрываю всю стену разом. Часы еще с секунду держатся, как будто ничего и не было, потом синхронно осыпаются - на этот раз не пылью, а четкими цветными квадратиками. И новые проявляются тоже квадратиками, слева направо сверху вниз, будто их рисует компьютер. Не особо мощный... или по самую маковку загруженный чем-то еще. Мой домашний так же, по точкам, выводил рабочий стол, прежде чем окончательно сдохнуть от подцепленного в интернете вируса. Это - уже идея, стоит ее проверить.
Выбираю деревянные часы с кукушкой и неторопливо убиваю, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Ну да, так и есть: ни захлебнувшихся щелчком стрелок, ни агонии механизма. Пустота.
Эти часы - ненастоящие. И комната наверняка тоже. Насчет себя задумываться не хочется.
Надо убить компьютер пришельца. Конечно, это не часы, но у него наверняка есть системный таймер или нечто вроде.
Закрываю глаза, ищу во всем этом обмане хоть что-то настоящее.
Нащупываю.
Бью.
Мир гаснет и загорается заново - хвала богам, не по пикселам. Я в "Хрономастере", рядом пришелец, отчаянно жмущий на кнопки какой-то коробочки. Отбираю у него поломанную игрушку, с наслаждением давлю каблуком. А вот нечего мешать людям заниматься своим хобби! Сейчас дотопчу, дойдет очередь и до тебя!
Мысли он, похоже, читает без коробочки. Испуганно пятится, врезается задом в витрину. Падает.
Стойка высокая, хрупкая, держится на честном слове. От сотрясения она разваливается, погребая под собой горе-консультанта. Стеклянная дверца, сорвавшаяся с креплений, аккуратно срезает пришельцу голову, на тело градом сыплются часы. Не иначе, как тоже хотят поучаствовать в экзекуции - он же на святое покусился, на их монополию двигать время.
Пару тиков любуюсь натюрмортом, потом решаю убраться, пока менты не загребли. Я ведь без паспорта, доказывай потом, что ты не верблюд. А с телом пусть возятся уфологи, вот им будет радость - живой пришелец. Точнее, почти живой...
После этого случая моя жизнь как-то сама собой изменилась. Пропала прежняя ненависть к часам, теперь хожу на работу, как все - к девяти, при костюме и галстуке. Новые коллеги и шеф зовут меня Николаем или Николаем Ивановичем, в зависимости от ситуации, Ником я остался только для себя и старых друзей.
К прежнему увлечению я тоже охладел. У меня теперь новое хобби: в свободное от работы время я слушаю небо, вдруг раздастся знакомая вибрация. Это значит, кто-то опять пожаловал - с Веги, Центавры или еще какой дыры, столичные в нашу глухомань не попрут, им и у себя хорошо. На коробочку пришельцев я уже настроен, собью еще на подлете!
|