Клеменская Вера. Чёрно-белая грань

Пролог

Возвращаясь за прилавок, ювелир только что не приплясывал от нетерпения. Сколько же может тянуться этот день?! Скорее бы вечер, чтобы закрыть душную лавку и пойти туда, где тихо журчат фонтаны и аромат благовоний витает в напоенном свежестью воздухе. Ардамаш-ага обязательно оценит вещицу. Пригласит сесть на мягкие подушки, прикажет слугам подать сладости и дивно ароматный чай. И, разумеется, заплатит золотом. Щедро заплатит.

Глупец Ошар! Пришёл, с утра и уже полупьяный, небрежно швырнул кольцо на прилавок. Хвала всем богам, что успел хлебнуть, не то увидел бы, как у ювелира при виде вещицы даже руки затряслись. Халим-дан прожил немало лет, и много драгоценностей прошло через его руки, но ариест, дивный светлый металл с далёкого севера, он воочию увидел впервые. Прежде только слышал про это чудо.

Болван Ошар! То, что он назвал жалкой безделушкой, стоило дороже, чем весь его гнилой корабль со всем, что там есть, до последней крысы. Кольцо из золота и ариеста, дивный сплав металла и магии, бесценный оберег. Как только такое сокровище могло оказаться у этого жалкого пьяницы?

Занавесь, прикрывающая вход, шевельнулась, тихо звякнул колокольчик, возвещая о приходе покупателя и отвлекая Халим-дана от приятных раздумий. Ювелир невольно улыбнулся: хоть какое-то развлечение в ожидании прекрасного вечера.

Чужеземец, шагнувший через порог лавки, был одет очень просто: в просторный чёрный плащ с капюшоном, тёмно-коричневую кожаную куртку, такие же штаны и чёрные сапоги до колен. На поясе висел длинный кинжал в кожаных ножнах без всяких украшений.

Кто-то менее опытный наверняка принял бы этого посетителя за наёмника, но намётанный глаз торговца было не обмануть. Чуткие тонкие пальцы, сжавшие край занавеси, чтобы сдвинуть её в сторону, могли принадлежать только магу. Тёмно-медные волосы, заплетённые в толстую косу, были слишком чистыми для того, кто коротает время между выполнением заказов, напиваясь в сомнительных духанах. Наверняка аристократ, не желающий быть узнанным. Ювелир довольно усмехнулся, предвкушая немалую выгоду, и любезно поинтересовался:

-- Чем могу служить господину?

-- Мне нужно кольцо, -- ответил чужеземец, остановившись в шаге от прилавка.

Говорил он почти чисто, уверенно, только слишком твёрдо произносил некоторые звуки. Ювелир поспешно обозначил лёгкий поклон, взял с полки большой ларец, поставил его на прилавок перед собой, чуть подвинул к посетителю и откинул крышку.

На тёмно-красном бархате вспыхнули драгоценные камни, благородно заблестело в свете пары магических светильников красное и жёлтое золото. Чужеземец взглянул на это великолепие бегло, без намёка на восторг или алчность, и опять перевёл взгляд на хозяина.

-- Нет, -- сказал он. -- Мне нужно только одно кольцо. Белый металл, полоска золота в середине по кругу. Никаких камней.

-- Но здесь лучшие бриллианты Шлемарна, изумруды из... -- начал было Халим-дан, чувствуя, как стремительно холодеет в груди от нарастающего страха.

-- Ты не понял меня, хозяин? -- оборвал эту речь чужеземец. -- Я ведь сказал, мне нужно другое кольцо. Где оно?

-- Я не держу...

-- Лжёшь.

Ювелир покачнулся, съежился, хватаясь обеими руками за живот, тоненько и протяжно заскулил от ужаса, видя, как зрачки чужеземца вытягиваются по вертикали, становясь похожими на кошачьи. Вновь попытался отшатнуться, разглядев голову виверны на рукояти кинжала, но не смог, рухнул на колени.

-- У тебя два варианта, -- равнодушно проговорил чужеземец. -- Ты сейчас отдаёшь мне кольцо и остаёшься живым, или ты сейчас умираешь и отдаёшь мне кольцо. Второе для меня проще, но для тебя вряд ли приятнее. Итак?

-- Я... отдам... пусти... те... -- прохрипел ювелир, судорожно хватая ртом воздух.

Ещё некоторое время он стоял на коленях, цепляясь рукой за край прилавка, не в силах встать. Потом всё же поднялся со сдавленным стоном, отогнул край висящего на боковой стене ковра и извлёк из прикрываемой им ниши небольшую резную шкатулку. Поставил её на прилавок рядом с ларцом и открыл.

Чужеземец просто протянул руку, даже не коснувшись горой сваленных в шкатулке, большей частью серебряных украшений. Тихо звякнул металл, и кольцо выпорхнуло прямо в его раскрытую ладонь.

-- Как оно попало к тебе?

-- Капитан Ошар, -- поспешно ответил ювелир, глядя на свои дрожащие пальцы, цепляющиеся за край прилавка. -- Он продал.

-- Где мне его найти?

-- Н-не знаю. Спросите в порту. Его корабль называется "Аршехан", обычно стоит у торговой пристани.

Чужеземец развернулся и спокойно покинул лавку, на миг впустив в неё яркий свет дня. Ювелир выдохнул, медленно опустился на скамью, устало закрыл глаза и прислонился к стене, проклиная собственную алчность. Ариест, золото мёртвых, прекрасен, невыразимо притягателен. Невозможно было устоять перед искушением заполучить вещицу, хоть разок прикоснуться. Но ведь говорил ему отец: за золотом мёртвых обязательно придёт их Хозяин. Зря смеялся над стариком, дурак...

Глава 1

Нет, и на правом боку лежать было тоже неудобно. Я с сердитым стоном растянулась на спине, раскинув в стороны руки и ноги, и уставилась в потолок. Чего-то мне сейчас хотелось, осталось понять, чего именно. Точно не спать. Поесть? Пожалуй. Но чего? Солёного или сладкого хотя бы?

Солёного хотеть было бы логичнее, но, перебирая подходящие кушанья, ни на одном из них я остановиться не смогла. Исчерпав фантазию в этой области, переключилась на сладости. Кажется, должен был остаться яблочный пирог, который я так и не попробовала за ужином. К нему бы взбитых сливок, конечно, но где их посреди ночи взять? В общем-то, и с мёдом должно неплохо получиться.

Представив себе кусок нежного, воздушного пирога, щедро политый золотым душистым мёдом, я сглотнула голодную слюну и покосилась на зеркало. Вот сейчас съем всю эту благодать, и останется она на моей талии вечным грузом. И ниже талии тоже.

Разохотившийся желудок любезно напомнил, что в ближайшие месяца четыре беспокоиться о талии мне как-то даже глупо. Хоть одну морковку ешь, всё равно будет неотвратимо увеличиваться. Её, собственно, уже нет, и ни под каким платьем этого не спрячешь. Так стоит ли переживать и отказывать себе в удовольствиях?

Разбуженный внутренней борьбой глас разума недовольно подсунул мне светлый образ тётушки Мариады. В юности эта младшая папина сестра ходила в признанных красавицах, кавалеры за ней толпами бегали, даже когда уже замуж вышла. И продолжалось так, пока она не решила, что не стоит, будучи в положении, ограничивать себя во вкусностях. А фигурой заняться потом.

"Потом", разумеется, наступило, но никаких заметных изменений уже не случилось. Грациозная красотка навсегда осталась весёлой пышечкой, такой, про которых говорят, что перепрыгнуть их проще, чем обойти. Муж её, правда, был счастлив. То ли потому, что перестал бояться обзавестись рогами, то ли просто потому, что прекратились, наконец, вокальные упражнения безнадёжно влюблённых рыцарей под их окнами.

Не сказать, чтобы я была совсем уж обделена вниманием посторонних мужчин, но под нашими окнами поорать, бренча на лютне, никто пока не рискнул. В принципе, я подозревала, что причина этого -- не столько отсутствие интереса к моей особе, сколько здоровый инстинкт самосохранения... Но речь, собственно, о том, что мой муж, в отличие от тётушкиного, навряд ли оценит подобную перемену в моей внешности.

Досадливо посопев, я улеглась на левый бок и уставилась в темноту за окном. Пирог, такой невыносимо ароматный и душистый, порхал перед внутренним взором. Желудок отреагировал на эту фантазию громким голодным бурчанием, сын -- возмущённым пинком. То ли был недоволен, что мама, вместо того, чтобы спать, вертится с боку на бок, то ли тоже успел проголодаться.

Полежав ещё немного, я безнадёжно констатировала: не усну. Мысли о проклятом пироге прицепились как репей к собачьему хвосту и оставлять меня в покое не желали. С трудом удержавшись от искушения выругаться, я сползла с кровати и набросила халат. Поглядела на себя в зеркало, вздохнула и отправилась на кухню.

А слуг звать не буду. Из принципа. Ну ладно, не из принципа, а потому что сама им запретила таскать мне еду по ночам. Очень решительно запретила, велев не соглашаться, даже если начну угрожать прогнать вон из замка. Муженёк, сцеживая в кулак ехидную улыбочку, посоветовал сразу ещё и кандалами запастись, чтобы саму себя к кровати приковывать. Для полной надёжности.

Ценность его совета я постигла только сейчас, неторопливо шагая по полутёмному коридору. И это разозлило меня ещё больше, чем шуточка про кандалы. Господь свидетель, не уедь он так удачно по делам, его бы сейчас и вытолкала за пирогом.

У самой лестницы чуть не передумала и не повернула назад. Представила, как тяжко будет возвращаться обратно на третий этаж сытой и сонной. Но желудок снова недовольно подал голос, явственно давая понять, что в покое меня не оставит. А пирог, кстати, можно с собой взять и слопать прямо в спальне. Словом, пришлось идти.

Путь до второго этажа показался бесконечным. Опять заныло ушибленное пару дней назад колено. С вожделением поглядев на диванчик в коридоре, я сдалась и решила ненадолго присесть. Отдохну, а там, глядишь, и пирога перехочется.

Проскользнув между приоткрытыми створками, я хотела было уже пересечь коридор, но, услышав голоса и тихий смех, показавшийся знакомым, застыла. Потом метнулась к стене, прижалась к ней, прячась за статуей, и обратилась в слух.

-- Что, сейчас? -- сквозь хихиканье поинтересовался женский голос.

Его я узнала сразу. Леди Сария Агран, та самая дамочка, что заявилась вчера вечером, желая встретиться с моим свёкром. Лорд Тайлор должен был вернуться со дня на день, о чём я ей и сообщила. До жути хотелось тут же и выставить эту расфуфыренную курицу за порог, но законы гостеприимства нерушимы, пришлось предложить ей погостить. Ох, чуется -- не зря она мне сразу не понравилась...

-- Почему нет? -- отозвался мужской голос. -- До послезавтра я совершенно свободен.

До меня долетел новый смех, шорох ткани и томный женский вздох, почти стон. Потом скрипнула и хлопнула дверь малого салона. А я стояла, тупо глядя перед собой, и пыталась вспомнить, как нужно дышать. В глазах было темно, в ушах звенело.

Ты ведь знала, Айлирен, знала, за кого выходишь замуж. Понимала -- мужчины не меняются. До тебя он поимел мало не половину здешних красоток, и что, ты всерьёз рассчитывала, что на тебе остановится? Что теперь только ты ему нужна? Чтобы любить, беречь, хранить верность... Чушь! Пустая фантазия глупой девчонки.

Медленно выдохнув, я пошла обратно в спальню, цепляясь рукой за стену. Пусть бы не останавливался, но почему именно так? Почему прямо здесь, в нашем доме, у меня на глазах, когда я, между прочим, беременна? И чтобы я ещё улыбалась его шлюхе, трижды в день встречаясь с ней в столовой. Это даже не жестокость, это последняя степень подлости!

Свободен до послезавтра! Ничего, что только послезавтра вернуться обещал? Дела у него... Разумеется, почему бы не поспешить домой, когда тут дожидается такая красотка? Это тебе не жена, у которой то голова болит, то спина, то ноги. Это всё, правда, потому, что она носит твоего ребёнка, но кого из мужчин волнуют такие детали? Они же мужчины, им нужно. Чего уж проще: пригласить любовницу в гости и развлекаться с ней, пока одна дура этажом выше спокойно спит, уверенная, что муж её в отъезде, занят важными делами. Острота ощущений гарантирована. Особенно мне. Отец Вседержитель, ну почему нельзя было просто пойти в весёлый дом, чтобы я никогда не узнала?!

Простыни встретили меня холодом. Вот твоё место, Айлирен -- пустая, одинокая постель. Всё, что от тебя требовалось, ты уже сделала. Скоро родишь долгожданного наследника и уж точно не будешь больше никому нужна.

И что мне теперь делать? Молча притвориться, что ничего не произошло? Нет, этого я не смогу, с ума сойду, сорвусь и натворю глупостей. Да, за четыре года я повзрослела, но этого недостаточно. Не для такого.

Вот честное слово, узнай я, что муж где-то там развлекался с продажными девками, побушевала бы, конечно, но в конечном итоге плюнула и забыла. Наверняка. Ну, почти наверняка. Но то, что сделал он... такую низость невозможно ни оправдать, ни простить.

Не выдержав, я порывисто поднялась с кровати, села за письменный стол и зажгла лампу. Долго сидела над чистым листом с пером в руках, нужные слова не шли в голову. В конце концов написала, что не навязывалась ему в жёны, и стоило прямо сказать мне, что сказка закончилась, что я просто... надоела. Не удержавшись, добавила, что избавлю его от необходимости таиться по углам и салонам. Отныне постель в полном его распоряжении, поскольку я туда не вернусь. Возвращаюсь к родителям.

* * *

Завтракать я не стала, кусок в горло не лез. Только посмотрела, как дочка печально ковыряет кашу, то и дело поглядывая на сладкую булочку. Спасибо Лозане, няне, я бы не удержалась, разрешила Эларе съесть сначала десерт. Хоть и знала, чем это закончится.

-- Вы собрались куда-то, леди Айлирен? -- спросила Лозана, отрываясь от книги, которую читала, наблюдая за подопечной одним глазом.

Я задумчиво посмотрела на своё платье. Обычно надевала его для прогулок по городу. Зачем надела сейчас -- не представляю. По привычке, наверное. Надо бы ещё вещи собрать, точнее, игрушки дочки. Без них она раскапризничается так, что никто, даже моя мама не сладит.

-- К травнику хочу заглянуть, -- ответила я, сама подивившись тому, как спокойно прозвучал мой голос.

-- Плохо себя чувствуете?

-- Временами.

Лозаны мне будет не хватать. Хорошая она женщина, чистая и искренняя душа, потому дети её так любят. Может, удастся уговорить её ко мне перебраться? Ну, к моим родителям. Лардэны, конечно, людей предпочитают избегать, да и люди снежных демонов не слишком жалуют, но в моей-то семье все уже привыкли и смирились. А не зная, не всякий и отличит. На улице так уж точно.

Но нет, Лозана откажется, конечно же. У неё здесь дети, сыновья. Пусть уже и взрослые, оставить их она не решится. Дети... Отец Небесный, вот же о чём я не подумала: как мне добиться, чтобы мои остались со мной?

Развод мне, разумеется, никто не даст. Жрецы никогда не считают измену мужчины достаточным основанием. Напомнят, что плоть слаба, посоветуют проявить женскую мудрость и мягкость. Это если повезёт. А скорее всего, тебя же саму во всём и обвинят, потому как от хороших жён... Словом, вечно одно и то же. Вряд ли они так же усердно уговаривают мужей быть снисходительными к неверным жёнам. Нет, изменившую женщину сразу за порог. Нет в мире справедливости.

Но это, в общем, не главное. Дадут или не дадут -- развод в любом случае не то, чего мне имеет смысл добиваться. После развода женщина получает две вещи: своё приданое, то есть в моём случае -- ничего, и пожизненный позор. С этим я бы смирилась, честное слово, если бы не знала точно, чего разведённая женщина не получает -- это опеку над детьми. Никогда.

-- Возьмите настойку галирии, -- посоветовала Лозана, вытирая салфеткой перепачканные в каше ладошки Элары. -- И принимайте перед сном по двенадцать капель.

-- Попробую, -- кивнула я. -- Спасибо.

-- Лучше всего её в молоко добавлять. В тёплое.

Может, это и правильно, а я просто не думаю сейчас головой? Дочка скорчила мне смешную рожицу, набив полный рот творога с молоком. Я улыбнулась ей. Над опустевшей кружкой заплясали весёлые язычки пламени. Лозана, бровью не поведя, прихлопнула их ладонью и погрозила Эларе пальцем.

Может, и правильно. Начнём с того, что мои дети не люди. А ещё -- маги. И если дочери я ещё смогу найти учителя, магов огня среди людей немало, то что буду делать с сыном? Он точно будет некромантом, в этом никто не сомневается.

С губ чуть не сорвался нервный смешок. Никуда я не денусь. Побегаю немного, демонстрируя характер, и вернусь как миленькая. Так может, и бегать не стоит? Просто смолчать, как делают все женщины? Как всю жизнь делает моя мать: молчит, делая вид, что ничего не знает и не замечает.

Вот приеду я к родителям, и что дальше? Мама, конечно же, пожалеет. А потом скажет, чтобы не занималась ерундой. Спросит, бьёт ли меня муж, запирает ли дома, отказывает ли мне в чём-нибудь. Скажет, что живу я тут как королева, окружённая толпой прислуги и нянек, вот и придумываю от безделья всякие глупости. А позанималась бы сама хозяйством, да понянчила толпу детишек мал мала меньше -- сразу бы не до того стало. И что я смогу возразить? Да ничего.

Но, как бы там ни было, сейчас я ничего не могу с собой поделать. Не могу тут оставаться и молча делать вид, что ничего не произошло. Нужно хотя бы немного времени, успокоиться, остыть, всё обдумать. Смириться, в конце концов.

-- Мама, можно я с тобой?

Я кивнула дочери. Можно. И даже нужно. Вот сейчас всё-таки схожу, возьму игрушки. А про то, что отправимся к бабушке, скажу потом. Элара обрадуется, и хорошо. Не нужно, чтобы она заметила, поняла, что происходит что-то плохое. Дети не должны расплачиваться за ошибки родителей.

-- Мне пойти с вами, миледи?

-- Нет, спасибо, Лозана, -- качнула головой я уже в дверях.

* * *

В лавку травника я всё-таки заглянула. Дома не найдёшь многое из того, что есть здесь и может мне очень пригодиться. Всласть покопалась в травах, попутно рассказывая о них дочке, купила всё необходимое на пару недель и только потом отправилась к мастеру-артефактору.

К порталам я привыкнуть уже успела. А Эларе, по-моему, они вообще очень нравились, чуть не с самого рождения, так что новость о визите к бабушке была воспринята дважды радостно.

В Видоре вовсю светило солнце. Весна в этом году выдалась ранняя и очень тёплая, сулящая хороший урожай, если, конечно, лето обойдётся без неприятных сюрпризов. Здесь, на севере, они не редкость, к сожалению, но пока хотелось верить в лучшее.

Пройдя по знакомой с детства, до каждого камня брусчатки изученной улице, я вышла на главную площадь. Дочка крутила головой по сторонам, она не бывала ещё в городе, раньше мы попадали сразу в замок. Хорошо, что так увлеклась -- не задавала пока никаких вопросов. Хотелось верить, что и не задаст.

На площади бойко шла торговля. Я и забыла, оказывается, что сейчас время ярмарки, а вспомнив, порадовалась такому удачному совпадению. Можно побродить тут немного, посмотреть товары, подумать, что скажу матери. Да, и решить, что ничего не скажу. Пока, во всяком случае, я склонялась именно к такому решению.

В этом году приехало много южан. Всевозможной рыбой -- копчёной, солёной, вяленой -- пахло на всю округу. Не удержавшись, я поморщилась, сворачивая в другую сторону, туда, где расположились торговцы тканями. Покупать ничего не собиралась, но куда ещё податься скучающей женщине?

-- Айлирен!

Вздрогнув, я обернулась на смутно знакомый голос. Ко мне, подобрав пышные по нынешней моде юбки, спешила Люсия. Пришлось изобразить приветливую улыбку и остановиться, ожидая.

Никогда мы не были особенно хорошими подругами. Честно сказать, куда ближе я дружила с её братом, моим ровесником, тогда ещё оруженосцем одного из отцовских рыцарей. Люсия была старше на три года, и куда больше интересовалась нарядами, чем теми шалостями, которые устраивали мы с мальчишками. Но знакомы мы, разумеется, были, и довольно неплохо.

-- Поверить не могу, Айли, -- заявила Люсия, подойдя и оглядев меня с ног до головы. -- Неужто ты наконец повзрослела?

Я в ответ только плечами пожала. Да, наверное, повзрослела, лет-то сколько прошло? Это должно было когда-нибудь случиться, не вечно же мне носиться с мальчишками по полям. Хотя если совсем честно, в ночное я бы и сейчас с удовольствием сходила. Всегда любила ночёвки у костра, силуэты лошадей, пасущихся на фоне тёмного неба, разговоры и байки... но это дело прошлое.

-- И дочка какая уже большая! -- продолжила Люсия. -- Сколько ей?

-- Пятый год.

Элара смотрела на Люсию молча, серьёзно и как-то подозрительно даже. Я чуть сжала в ладони её пальчики. Да, мне эта девица тоже никогда особенно не нравилась, но это не повод проявлять невежливость.

-- А второго когда ждёте?

-- В начале осени.

-- Хорошо тебе, -- вздохнула Люсия. -- А я вот, чувствую, опять в самые холода рожу.

Я сочувственно улыбнулась. Элара вот тоже в разгар зимы родилась, и впервые увидела мир сквозь ледяные узоры на стекле. О том, чтобы пойти с ней на прогулку, и речи не могло быть, такие стояли морозы, но хотя бы дома было тепло. А вот в отцовском замке зимой обычно было ужасно холодно. Вряд ли в доме Люсии теплее.

-- Может, прогуляемся? -- предложила Люсия. -- Тут недалеко лавка кондитеров из Ардера. Слышала, они и мороженое привезли.

-- Мам, хочу мороженое, -- немедленно сообщила Элара, требовательно дёрнув меня за руку.

Я усмехнулась. Неудивительно, с тех пор, как я впервые разрешила ей попробовать это лакомство, оно стало самым любимым. Да чего там, мороженое я и сама обожала. К сожалению, привозили его из Аратгены крайне редко.

-- Идём, -- согласилась я, -- Прогуляемся.

Пока мы шли вдоль ряда, Люсия без умолку трещала, рассказывая о старшем сыне, который в свои семь уже учится стрелять из лука и начал ходить с отцом на охоту. А дочки-близняшки ещё маленькие, но вырастут красавицами. И вот скоро будет четвёртый, хотелось бы, чтобы сын. Трудно, конечно, растить такую ораву, но они с мужем не унывают.

Я сдержанно улыбалась, выслушивая всё это. Понятно было, к чему клонит Люсия: хочет угоститься. Пожалуйста, мне не жалко и не трудно. И не удивляет уже давно такое отношение. Даже уже не интересно знать, вспомнила бы эта особа моё имя, будь я замужем за каким-нибудь местным бедным рыцарем. И так знаю, что не вспомнила бы.

Пройдя вдоль всего ряда, мы свернули в узкий переулок, чтобы выйти на следующую улицу, где располагались лавки кондитеров и пекарей. Вкусные запахи оттуда уже доносились до нас. Люсия даже умолкла, отчего я вздохнула не только с удовольствием, но и с облегчением -- болтовня про охотничьи успехи её мужа успела мне порядком наскучить.

У последнего дома я остановилась и обернулась, чтобы спросить, какую из лавок в этом году арендовали ардерцы, и с изумлением обнаружила, что Люсии нигде нет. Пока я раздумывала, куда и почему она могла так внезапно исчезнуть, за спиной скрипнула дверь. Обернуться на этот звук я уже не успела. Над головой взвилось облако серебристой пыли, резко пахнущей ландышем, и мир утонул в темноте.

* * *

Разбудил меня скрежет отпираемого замка. Тряхнув головой, чтобы окончательно проснуться, я огляделась и обнаружила себя лежащей на широкой кровати, занимающей больше половины крохотной комнатушки. Хвала Вседержителю, Элара оказалась рядом, спала у самой стены, свернувшись клубочком. Окно было закрыто ставнями, но по яркому свету, пробивавшемуся сквозь щели, было ясно, что ещё день. Вот только какой: тот же или следующий?

Быстро сев, я замерла в ожидании. Замок не поддавался, за дверью ругнулись на лардэнском, но голос был незнакомый. По позвоночнику пробежал мороз. Неужто уже прочитал моё послание и приказал вернуть? Вот так: напугать, заодно и объяснить, где моё место...

Нет. Я придушила эту мысль в зародыше. Элара была здесь, со мной. Её не забрали. Не станут же меня запугивать у неё на глазах. Я во всякое уже готова была поверить, но никак не в то, что Нир так поступит с дочерью. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Что бы он ни решил сделать со мной, её это не коснётся.

Замок, наконец, поддался, и дверь с жалобным скрипом распахнулась. Мужчина в тёмно-сером плаще до пят шагнул через порог и остановился буквально в шаге от меня. Высокий, когда-то черноволосый, но теперь уже почти седой, с пронзительными серыми глазами. Тяжёлый взгляд окатил меня холодом. Определённо, этого типа я видела впервые в жизни.

-- Проснулись, леди? -- усмехнулся мужчина.

Я чуть шевельнула плечами, не видя смысла отвечать на этот явно издевательский вопрос. Просто гадала, что это всё может значить и кто передо мной. И главное, что будет дальше.

Подарив мне ещё одну издевательскую усмешку, мужчина вытащил что-то из кармана и швырнул мне на колени. Я не хотела смотреть, но не удержалась, опустила взгляд. И почувствовала, как сердце начинает медленно падать. Туда же, на колени, на кровать и дальше, бесконечно далеко вниз.

Привычно светлое серебро стало сейчас почти чёрным. На металлических гранях засохла кровь, кое-где до сих пор ещё красная. Камень, некогда закреплённый в центре амулета, исчез, удерживавшие его металлические лапки были не сломаны -- расплавлены. Тонкая витая цепочка разорвана рядом с застёжкой, будто амулет не сняли, а грубо сдёрнули с шеи. Хотя... так ведь оно и было.

-- Узнала? -- холодно спросил мужчина.

Я не шевелилась, просто не могла. Очень хотела прикоснуться, но страх и отчаяние сковали тело, не позволяя даже руку поднять, только смотреть, смотреть, не отрывая взгляда, на окровавленный амулет. На ловец душ. Его боятся мёртвые, так объяснил Нир, когда я спросила, почему он никогда не расстаётся с этой вещицей. Никогда. Не расставался. Потому что ловец душ можно снять только с мёртвого некроманта.

Слёз не было. А глубоко внутри, где совсем ещё недавно билось сердце, теперь разрастался кусок бесконечно холодного льда, режущий острыми гранями душу. Я сидела по-прежнему неподвижно, заставляя себя дышать, считая вдохи и выдохи, полностью сосредоточившись на них.

Меня обманули? Ложь. Я сама себя обманула. Поверила в то, во что мне захотелось. После всех собственных слов о доверии -- доверяла? Нет. И нельзя позволить обмануть меня снова, прямо сейчас. Мало ли, что могло произойти, что могло заставить его снять амулет. Мало ли чья на нём может быть кровь. Нельзя верить. Нельзя.

-- Вижу, что узнала, -- вновь усмехнулся мужчина. -- Хочу, чтобы ты поняла: никто за тобой не придёт. Никто не станет вас искать. Потому что некому. День, другой -- и сестричка отправится вслед за братцем, догонять папочку. Чёрные князья Освира станут историей. Но тебе, человечка, мы даём шанс. Тебе и твоим ублюдкам. Забавно будет посмотреть, какие из вас получатся... рабы.

Я хотела, очень хотела сказать этому мерзавцу, что он лжёт. Что так никогда не будет. Но молчала. В горле застыл колючий ком, ледяные пальцы мелко дрожали. Всё это могло быть ложью. Но могло оказаться и правдой.

-- Умная девочка, -- неприятно улыбнулся мужчина. -- Правильно делаешь, что не пытаешься закатывать истерик. Они тебе не помогут, только навредят.

Он развернулся и вышел, вновь заперев за собой дверь. Только тогда я нашла в себе силы пошевелиться. Не глядя, сжала амулет в кулаке, согревая, а потом спрятала за корсаж. Не нужно, чтобы Элара его увидела.

Следующим усилием я заставила себя встать и подойти к окну. Ставни были снаружи, окно оказалось глухим, так что толком выглянуть на улицу не было никакой возможности. Но кое-что можно было рассмотреть и через щели.

Я увидела город, совершенно определённо человеческий, незнакомый мне. Значит, ещё один портал. Или не один, как тут узнать? А узнать стоит. И ещё стоит оставить какой-то след, по которому нас смогут найти. Ведь кто-то же будет искать, обязательно будет! Хотя бы мой отец, если больше в самом деле никого не останется.

Снова вдох и выдох, вдох и выдох. Нельзя паниковать, нельзя верить, нельзя плакать. Сделанного не вернёшь, остаётся только надежда на то, что эта моя ошибка не станет окончательной. Что-то всегда останется. Кто-то останется. Не может быть, чтобы Рэймон знал о происходящем. Тем более не может быть, чтобы он стоял за этим. Но он узнает, узнает обязательно и не позволит так поступить со всеми нами. И на это тоже можно надеяться. Кто-то должен будет остановить безумие.

-- Мама? Мама, где мы?

Я вернулась на кровать, прижала к себе проснувшуюся и уже перепуганную дочь. Принялась гладить по голове, успокаивая. Слов не находилось, только злые, обидные и о себе. Дура. Отец Небесный, какая же я дура!

-- Не бойся, мама.

-- Я не боюсь, -- шепнула я. -- И ты не бойся.

-- Я не боюсь, -- улыбнулась Элара, чуть отстраняясь и заглядывая мне в глаза. -- Папа ведь скоро придёт за нами, правда?

Я стиснула в кулаке жёсткое покрывало, ища силы улыбнуться, кивая в ответ. Только не плакать, нельзя плакать. Просто запомнить, что всё это ложь. Затвердить как молитву, принять как веру. Меня запугивают намеренно, так же, как и обманули в первый раз. Глупо дважды повторять одну ошибку.

Только как справиться со знакомой, испытанной уже однажды болью? С ужасом осознания не только своей вины, но и того, что возможности получить прощение уже может не представиться. Но на этот раз всё гораздо страшнее, потому что расплачиваться за мою ошибку я буду не одна.

В замке снова заскрежетал ключ. И снова послышалась ругань, на этот раз на гантарском. Я не удивилась ничуть. Слова про рабство явно не были шуткой. Честно сказать, именно в них я менее всего была склонна сомневаться.

Шанс они нам дают, как же. Просто убить боятся, точнее, боятся мести некроманта. Мертвеца от него не спрячешь, а вот живого человека можно. Мысль эта согрела сердце надеждой.

Замок поддался, возмущённо скрежетнув напоследок, и дверь снова открылась. На этот раз медленно, словно там, за порогом, боялись, что на них выскочит какая-нибудь жуткая тварь. Я почти смогла этому улыбнуться. Нет, я не снежный демон, а дочка моя ещё слишком мала для смены ипостаси. Но пусть боятся, это может однажды пригодиться.

Торговцев было двое. Оба в традиционных пёстрых халатах до колен и свободных белых штанах, с головами, покрытыми белыми же платками. Один -- длинный и тощий, как жердь, второй низенький и круглый. Я смотрела на них равнодушно, они на меня -- с настороженным интересом.

-- Сколько ты лет, женщина? -- спросил длинный, безжалостно коверкая чуть не каждый звук моего родного языка.

Я подавила искушение ответить ему на гантарском. Не была я такой уж бездельницей, как порой сгоряча выговаривала мне мама. Вот, ещё один язык на досуге выучила. Наш целитель провёл в Гантаре пять лет, с ним и практиковалась. Но незачем этим двоим знать, что я их вполне хорошо понимаю, может, так удастся услышать что-то полезное.

-- Двадцать три.

Пусть знают, не жалко. За шестнадцатилетнюю девственницу меня всё равно не продашь. Хотя с этой парочки, кажется, станется попробовать. По виду оба те ещё жулики, уж очень правдиво об этом говорят их бегающие глаза.

-- Ты говорил, она моложе, -- сердито проворчал низенький уже на гантарском.

-- Мне самому так сказали, -- огрызнулся длинный. -- Какая тебе разница? Она светлая, белокожая, всё равно дадут хорошую цену.

-- Я вообще не занимаюсь женщинами.

-- Бери что есть или убирайся! -- вспылил длинный. -- Ты просил девочку с Хрустальных гор, я нашёл её для тебя. Боги свидетели, это не было просто! Но ты своё получаешь, даже, может, в двойном размере, и всё это за каких-то пять сотен!

-- Мне не нужна женщина, -- упрямо повторил низенький, сцепляя пальцы на объёмистом животе.

-- Я сказал тебе: здесь они продаются вместе! Увози и дальше делай, что хочешь.

Я с трудом удержала на лице выражение равнодушия. Сумела только потому, что предполагала подобное заранее. Передо мной был не просто работорговец, а торговец, занимающийся детьми. Воспитанием хороших дорогих рабов, точнее сказать.

Разумеется, я ведь уже не представляла для гантарцев большого интереса. Да, их любовь к северянкам известна, но к северянкам юным и девственным, такие в цене за морем. Выходит, у меня совсем немного времени до того, как меня разлучат с дочерью. Остаётся лишь надеяться, что его хватит.

-- Ладно, -- согласился низенький. -- Всё равно кто-то должен будет смотреть за детьми в дороге. По рукам.

И оба покинули комнату, так больше ничего мне и не сказав. Этого, правда, и не требовалось, я без того вполне отчётливо представила собственное ближайшее будущее. Сначала путешествие в роли няньки, потом этот торговец дождётся рождения ребёнка и сразу же избавится от меня. Это плохо. Но время всё-таки есть.

-- Они хотят нас увезти куда-то?

Я кивнула, крепче обнимая дочку. Хотят и увезут, это уже наверняка. Не представляю, что случилось, но точно ничего хорошего. И сейчас всем попросту не до нас. С другой стороны, будь там всё уже решено окончательно, никто не стал бы возиться, выманивая меня к родителям, увезли бы прямо из дома. Значит, пока есть на что надеяться. Главное -- выжить.

Я огляделась, но ничего утешительного не увидела. Только кровать и запертое окно. Разбить можно, но что толку, если ставни окованы железом и заперты на замок? Пока остаётся только ждать. Знать бы ещё, как долго. И между прочим, могли бы хоть воды принести. Да и еда бы не помешала. Разве торговцу не следует заботиться о своём товаре?

-- Давай поспим, малыш? -- предложила я.

-- Давай, -- грустно согласилась дочка.

Уснуть я так и не смогла, просто лежала неподвижно, обнимая спящую Элару, и думала, как быть дальше. Легко сказать, что нужно выжить. Вот что для этого придётся сделать -- вопрос посложнее. Был ли смысл заранее придумывать себе ужасы? Вряд ли, но остановиться я не могла. А ещё это помогало отвлечься от мыслей о настоящем.

Наконец, дверь снова открылась, на этот раз как-то неожиданно легко. Высокая худая женщина с бледным и невыразительным лицом некоторое время изучала меня, стоя на пороге. Потом презрительно поджала губы, поставила прямо на пол кувшин и накрытую салфеткой миску, и тут же захлопнула дверь, разбудив Элару.

-- Мама, ты плачешь? -- спросила она, проведя ладошкой по моей щеке.

Я поспешно вытерла слёзы рукавом. Сама не заметила, как расплакалась. А не следовало бы. Кому и чем это поможет? Никого не растрогает, только дочь напугает. Не нужно, чтобы она сейчас задавала вопросы, в ответ на которые мне придётся врать.

-- Ничего, просто устала.

В миске оказались пироги с каким-то мясом, кажется, с курятиной. Собственно, это не имело значения, поесть нужно было в любом случае. Но мне кусок в горло не лез. Даже несколько глотков чистой и холодной воды из кувшина не помогли, я заставила себя съесть только один пирог. Вот чем-нибудь горячим, может, ещё и соблазнилась бы.

Ожидание неизвестности угнетало, хотя ничего неизвестного, в общем, и не было. Только пережить путешествие по морю -- и оказаться в доме хозяина, где я больше не увижу свою девочку. Быстро ли она меня забудет? Стоп, нельзя об этом думать.

* * *

Хозяин заглянул на следующее утро, тот самый, низенький и круглый. Внимательно осмотрел меня, недовольно поцокал языком, но ничего не сказал, развернулся и снова вышел. Вместо него сразу зашла та же женщина, что вчера приносила еду и воду. Поставила на пол на этот раз две миски и новый кувшин, забрала прежнюю посуду и тоже ушла.

Я заставила себя съесть отвратительно несолёную кашу и только потом разбудила Элару. Боялась, что она станет капризничать и отказываться от еды, но напрасно. Дочка съела больше половины, выпила воды и улыбнулась мне:

-- Не бойся.

-- Я не боюсь.

Это почти не было ложью. Страха как такового я не испытывала, скорее просто отчаяние. Ничем не лучше, даже хуже, если подумать. Все прежние огорчения моей жизни казались теперь не стоящими внимания пустяками по сравнению вот с этим самым большим кошмаром, в который я угодила по собственной глупости.

Элара забралась на кровать с ногами, обняла меня за шею и шепнула на ухо:

-- Папа придёт. Он мне обещал.

-- Когда это? -- улыбнулась я.

-- Я сейчас видела его во сне, -- тоже улыбнулась дочка. -- Он сказал, что нужно только немного подождать, и всё будет хорошо.

-- Значит, подождём.

Я медленно выдохнула, стискивая в кулаке покрывало. Лжец. Лжец и обманщик. Ты вляпался во что-то такое, что, голову даю на отсечение, понятия не имеешь, сможешь ли выбраться. Но обязательно нужно сохранить хорошую мину при плохой игре, потому мне в глаза врать нельзя. Я не ребёнок, не поверю. Но неужели боишься, что стану паниковать? Плохо же ты меня знаешь...

Женщина вернулась. Забрала посуду, опять смерила меня крайне неприязненным взглядом, а на Элару покосилась откровенно зло. Никогда не верила в дурной глаз и прочую тому подобную ерунду, но сейчас буквально инстинктивно притянула дочь ближе, пряча её лицо. Ненависть тоже имеет силу, я достаточно прожила среди магов, чтобы это знать.

В одиночестве мы просидели недолго, снова явился хозяин. На этот раз в руках у него были вещи вполне ожидаемые -- пара ошейников. Честно сказать, я даже удивилась, что он принёс их только сейчас. А за открытой дверью маячила пара здоровенных мужиков с дубинками в руках. Вот уж повод улыбнуться.

Я и улыбнулась, язвительно и немного зло. Это же надо настолько бояться слабую женщину и маленькую девочку, чтобы явиться к ним в такой компании! Что бы я, интересно, ему сделала? Ударила коленом ниже пояса и сбежать попыталась? Нет, вообще может и ударила бы, если бы хоть немного надеялась, что смогу после этого выбраться из дома. Но я не настолько наивна, чтобы полагать, будто гантарский работорговец способен пренебречь хорошей охраной.

Замочек ошейника щёлкнул. Всё, теперь точно не сбегу. Как будто раньше могла. Насколько бы дорогим товаром мы ни были, возможность приезжать и вести здесь дела в будущем дороже. А работорговцев в наших краях не жалуют. Так что попытайся я выбраться и позвать на помощь, убьют не колеблясь, если не смогут вовремя остановить.

-- Иди за я.

Я встала, сжав в руке ладошку дочери, и пошла вслед за гантарцем по длинному коридору. Мужики с дубинками следовали за нами по пятам. Мы спустились по лестнице в просторный и совершенно пустой холл, и я едва не застонала от досады в голос.

Зря надеялась оказаться на улице и понять хотя бы, в каком мы городе. Проклятая плита была прямо тут, в двух шагах от лестницы. И даже маг в углу дожидался, сонный и недовольный жизнью мужчина лет сорока. Определённо местный. Я окатила его взглядом, полным негодующего презрения. Последнее дело -- торговать своими соотечественниками. Всё можно понять, но только не это. Более недостойного способа заработка нет на свете.

Маг отплатил мне той же монетой. Я даже и не удивилась, далеко не впервые встречала подобное отношение к себе. Пожалуй, погорячилась насчёт соотечественников. Для этого типа не только моя дочь, но и я сама уже не человек. Значит, с нами можно поступать как угодно.

Портал привычно засветился. Гантарец подтолкнул меня, веля идти первой. Я сделала шаг, но маг протянул мне навстречу руку, вынудив остановиться. Я посмотрела на него, вопросительно изогнув бровь.

-- Кольцо отдай.

Я демонстративно посмотрела на свои руки. Все украшения с меня сняли, пока я спала. Обычное дело, ничего удивительного. О них я не жалела, никогда не питала особой любви к побрякушкам, даже очень дорогим. Но обручальное кольцо осталось при мне, его они снять, конечно же, не смогли.

-- Не могу.

-- Врёшь, -- резко бросил маг.

-- Не могу, -- повторила я, глядя на него с вызовом. -- Хочешь, забирай вместе с пальцем. Только на твоём месте я бы десять раз подумала, прежде чем зариться на вещь, принадлежащую некроманту.

-- Некроманты не так уж страшны, -- пожал плечами маг.

-- Наивный, -- усмехнулась я. -- Сразу видно, ты никогда не встречал Adegare Daeure.

-- Хозяина мёртвых? -- скептически прищурился мужчина. -- Это сказки.

Я равнодушно шевельнула плечами и протянула ему руку:

-- Забирай. И довольно скоро ты узнаешь, почему моего мужа называют Чёрным князем.

Вместо ответа маг шевельнул пальцами, и я почувствовала, как ладошка дочери выскальзывает из моей руки. В свободной руке мужчины блеснуло лезвие длинного кинжала, и мигом оказалось у шеи Элары.

-- Снимай, -- сухо сказал он. -- Или я твоему отродью горло перережу.

-- Не могу, -- повторила я.

-- Отпусти девочку! -- заорал гантарец на своём родном языке. -- Не смей её трогать!

Я с трудом сдержала улыбку. Всё вышло именно так, как я и предполагала. Жадность всегда возьмёт верх, торговец не позволит причинить вред столь редкому и дорогому товару, за которым наверняка не один год охотился.

-- Дурак! -- рявкнул маг тоже на гантарском. -- Это кольцо артефакт, по нему женщину найдут.

-- Её некому искать, -- запальчиво возразил торговец. -- Её муж мёртв. Отпусти ребёнка, мы спешим. Корабль отходит через час.

-- Сними кольцо, -- упрямо повторил маг, глядя на меня.

-- Не могу, -- равнодушно ответила я в очередной раз. -- Снимай сам.

-- Отпусти девочку, -- рявкнул гантарец уже откровенно зло. -- Или небом клянусь, прикажу тебя убить. Твоя поганая шкура не стоит и десятой части её цены!

Маг грязно выругался и толкнул Элару обратно ко мне. Я обняла дрожащую дочку и поспешно шагнула вместе с ней в портал, подальше от этого урода. Тут же окунулась в запахи моря и рыбы. И угодила в руки ещё одной пары гантарцев, судя по простой одежде и хорошему оружию -- охранников торговца.

Все мы стояли совсем недалеко от одной из пристаней, на вершине невысокого холма. Тут было даже красиво, если не брать в расчёт обстоятельства, которые нас сюда привели. Можно было увидеть почти весь порт, множество кораблей у причалов и на рейде, суетящихся людей на берегу.

-- Прости, детка, -- шепнула я, опускаясь перед Эларой на колени и торопливо её осматривая.

-- Ничего, мам. Ты правильно поступила.

В такие моменты мне порой становилось жутковато. Слишком серьёзно и по-взрослому иногда вела себя моя дочь. Никак не на свои неполные пять лет. Как будто знала что-то, о чём я даже не догадывалась. Может, и в самом деле знала? Вот мне... мне просто не хотелось отдавать обручальное кольцо какому-то подонку. Душу переворачивало от одной мысли сделать это. Но было ли в самом деле так уж важно его сохранить?

Торговец появился прямо рядом со мной, всё ещё красный от гнева. Выругался, рявкнул на ни в чём не повинных охранников, чтобы пошевеливались, и решительно зашагал по дороге к ближайшей пристани, где покачивался на волнах большой корабль с грязно-жёлтыми парусами.

Корабль не понравился мне с первого взгляда. А со второго разочаровал окончательно, даже немного напугал. С трудом верилось, что эта крепко потрёпанная старая посудина может пересечь море и не затонуть где-нибудь на середине пути. Но мне, видимо, лучше было в это верить. Или хотя бы надеяться на удачу.

Торговец, судя по всему, на неё не слишком надеялся. Потому что с подозрительным на вид и, кажется, не вполне трезвым мужчиной в грязной рубахе, ожидавшим у сходни, разговаривал довольно резко, даже грубо. Всех слов я разобрать не могла, но обсуждался вроде бы вопрос оплаты и места для товара. То есть, для нас в том числе.

Всегда мечтала попутешествовать по морю, но совершенно точно не таким образом. В мечтах моих рисовался красивый корабль, и я на палубе, среди брызг морской воды, вдыхающая свежий ветер. Но как-то не сложилось, то не было повода, то мешали всякие дела. И вот теперь судьба предоставила мне замечательную возможность разочароваться в морских путешествиях раз и навсегда.

Скептическое выражение, застывшее на лицах охранников, тоже разглядывающих корабль, меня окончательно доконало. Я даже заподозрила, что утопить нас посреди моря это часть плана того седого типа. Ну а что? Главное же -- никто вроде и не виноват, глупо винить стихию.

Честно говоря, я хотела промолчать, но в последний момент не удержалась. Уже поднявшись на корабль и демонстративно оглядевшись, повернулась к торговцу и нарочито ровным голосом сообщила:

-- Есть и более простые способы утопиться.

-- Закрой рот, женщина, -- скривился гантарец.

Я широко улыбнулась в ответ. Занятно, остальные слова он произносил медленно, мучаясь с каждым звуком, а эту фразу выдал без запинки, прямо на одном дыхании. Этакую самую суть устоев гантарского общества, чтобы поняла и запомнила, где отныне моё место, и как я должна себя вести, чтобы избежать наказания.

В трюме было темно и сыро. Банально до невероятности, чего бы ещё ожидать от такого места? Дети сидели в углу, сбившись в кучу: грязные, в рваной заношенной одежде. Лишние рты, купленные у бедных крестьян за пару-тройку монет. Насчёт мага я в самом деле погорячилась. Соотечественниками торговать это ещё куда ни шло. Продавать собственного ребёнка -- вот что гораздо страшнее.

Или это мне легко было так говорить? Мне, никогда, если уж честно, не знавшей настоящей нужды. Бедность аристократа и простолюдина -- чрезвычайно разные вещи. Возможно, продажа одного ребёнка становилась спасением для остальных. И людей, которым приходится принимать такие решения, следует жалеть, а никак не осуждать.

-- Я Элара, -- громко сказала дочь, делая шаг вперёд.

Я не стала её удерживать, наоборот выпустила её руку. Дети обычно быстро находят друг с другом общий язык, а сейчас это необходимо. Не нужно, чтобы меня боялись, так я смогу сделать хоть что-то. Хотя бы помочь всем нам живыми добраться до берегов Гантара.

-- Я Рон, -- ответил один парнишка, поднимаясь на ноги.

Он был постарше остальных, лет, наверное, десяти. И чем-то неуловимо походил на старшего из моих братьев. Не внешне, нет, мы все были светлыми, а этот Рон -- смуглым и почти черноволосым, скорее всего, южанином. Может, выражением лица и манерой двигаться. Внутренней силой, чувствующейся в каждом жесте и взгляде. Не мальчик, скорее мужчина, просто ещё маленький.

Корабль качнуло. Я успела схватиться за перила лестницы, и в этот же момент люк над моей головой с грохотом захлопнулся, оставляя нас в темноте, с трудом рассеиваемой слабым светом одной масляной лампы, болтающейся под самым потолком. Кто-то из детей испуганно захныкал, кто-то тут же начал его утешать.

-- Не бойся, -- тихо сказала Элара.

Над нашими головами, рядом с лампой, вспыхнул и завис довольно яркий белый шарик, разогнав темноту по углам. Дети дружно уставились на это чудо, большинство даже рты разинули.

-- Ты колдовать умеешь? -- не скрывая восхищения, спросил Рон.

-- Умеет, умеет, -- заверила я. -- Всё-таки это ты таскала из кладовой орехи.

На меня взглянули совершенно невинные изумрудные глаза. Хлопнули длинные тёмные ресницы. Да, и вот это она тоже умеет -- смотреть так, что сразу становится стыдно за любые свои подозрения. Ну как вообще можно обвинять в чём-то недостойном столь чистое и возвышенное создание? Вся в папочку. Когда-то я поторопилась с выводом. Если бы Нир был девушкой, он был бы не Аллорой, а Эларой. Сходство с младшей сестрой у него только внешнее, а тут ещё и характеры одинаковые. Порой задаюсь вопросом, имею ли я вообще к этому ребёнку какое-нибудь отношение.

-- Я за это уже наказана, -- сообщила Элара.

Я только фыркнула. Если честно, то да, высшая справедливость там уже восторжествовала. Неуёмное любопытство заставило Элару в числе прочих распробовать и орехи туэрре. В результате она целую неделю ходила, украшенная весёленькими зелёными пятнами. Редкий случай, когда дочке действительно досталось, хоть она и отпиралась тем, что даже если бы и сумела как-то открыть дверь, всё равно ничего бы в темноте не нашла. Нир ругался так, что я не рискнула спросить, для чего он использовал эти орехи. Зато это раз и навсегда отучило его хранить компоненты своих зелий в местах, доступных для Элары.

-- Мам, а расскажи сказку, -- попросила дочь.

Судя по интересу, мигом вспыхнувшему во всех детских глазах, отнекиваться не стоило. Да и вообще, это была хорошая идея. И время занять, и заслужить некоторую приязнь недоверчивой крестьянской малышни.

Выбрав себе место в углу на каком-то ящике, достаточно надёжное, чтобы не свалиться от всё усиливающейся качки, я прислонилась к стене и ненадолго задумалась. Что бы такое рассказать, чтобы всем было интересно?

В голову как назло не приходило ничего хорошего. В смысле, доброго и детского, такого, чтобы заставить малышню улыбаться, позабыв на время о своей горькой доле. Зато страшилок, из тех, что мы с братьями любили рассказывать друг другу в детстве, в памяти крутилось великое множество, только выбирай. Вздохнув, я прикрыла глаза. Дети любят страшные сказки, но стоит ли их рассказывать, когда сама жизнь даже страшнее? Почему бы и нет?

-- В бесконечной дали Северного Моря, -- тихо начала я, не открывая глаз, -- есть остров. На нём, среди мёртвых чёрных скал, стоит замок Хозяина Ветров. Все ветры, какие есть на свете, начинаются там по воле их сурового бога. Но только у одного из них есть имя -- Аргест, Ветер Северного Моря. Каждый год, в самый разгар зимы, он прилетает в человеческие земли и ищет там...

Очень скоро я поняла, что не ошиблась с выбором. Дети слушали, кажется, даже не дыша, боясь за скрипом и плеском волн пропустить хоть одно слово легенды. Когда-то я слушала её точно так же, вместо того, чтобы спать. Было и страшно, и интересно, и очень хотелось верить, что конец у сказки будет счастливым. Няня рассказывала эту легенду именно так: злой Хозяин в итоге погибал, а Аргест и его возлюбленная жили долго и счастливо.

Пару лет назад, копаясь в библиотеке, я случайно наткнулась на безумно старинную книгу, где тоже была эта легенда. Только вот отличалась множеством деталей и заканчивалась совсем по-другому. Помню, даже всплакнула.

Легенда закончилась. Элара перебралась ко мне под бок, шмыгнула носом и спрятала лицо на груди. Я обняла её, медленно гладя по голове, и сердито посмотрела на люк. Могли бы хоть воды дать, да и покормить детей не помешало бы. Мелькнула даже мысль пойти и постучать чем-нибудь, чтобы напомнить о себе. Но, чуть поразмыслив, я её отбросила. Вряд ли будет какой-то толк. Всё равно явятся, вот тогда и выскажу. Хотя бы то, что детям даже спать не на чем, кроме ящиков. И про воду, конечно же.

На возможное негодование хозяина мне было совершенно наплевать. Ничего он со мной не сделает, я слишком дорогой товар. Пылинки сдувать не станет, конечно, но и наказать не осмелится. В худшем случае станет кричать и ругаться, но это меня не волновало.

-- Мам, пить хочу, -- пожаловалась дочка.

-- Нету тут воды, -- мрачно проворчал Рон. -- Так и не дали.

-- А вы просили? -- поинтересовалась я.

-- Просили, -- вздохнула чумазая девочка с растрёпанной русой косой. -- Эти посмеялись только.

Я вздохнула. Как так можно? Дети всё-таки, и вроде бы предполагается, что их нужно довезти живыми и относительно здоровыми. Товары, небось, берегут, ящики закрепляют толком, от воды накрывают. А с живыми людьми обращаются как с мусором: бросили и пускай себе лежит. Есть в этих... типах вообще хоть что-нибудь человеческое?

-- Мы и стучать пробовали, -- сообщил Рон. -- Никто не приходит.

-- Ничего, -- насупившись, пообещала дочь. -- Сейчас прибегут.

-- Элька!

Я слегка щёлкнула дочку по носу, крепче прижимая к себе. Легко могла представить, что она задумала. И ничем хорошим эта затея закончиться не могла. Неизвестно, как отреагирует торговец, сообразив, что имеет дело с магом. Пальцы, может, ломать и не будет, побережёт товар, но вот какой-нибудь гадостью опоит запросто.

-- Ты прямо как папа, -- обиделась дочь. -- Если я могу, почему нельзя? Пить-то хочется, правда.

-- Я потом папе обязательно расскажу, -- пообещала я. -- Он тебе и почему нельзя, объяснит, и уши заодно надерёт как следует.

-- Не надерёт, -- возразила Элара.

-- За это -- надерёт.

Неизвестно, чем бы закончился этот спор. Я сильно подозревала, что слезами. На моё счастье именно в этот момент люк наконец-то распахнулся, дочка едва успела погасить свой шарик. Матрос, совсем молодой парнишка, шустро спустился по лестнице, поставил на пол ведро с плавающей прямо в нём кружкой, и так же торопливо поднялся обратно. Дети бросились к ведру, толкая друг друга. Пришлось срочно наводить порядок.

Глава 2

Дверь, как назло, скрипнула. Замерев на пороге на пару секунд, Рэймон осторожно заглянул в комнату и прислушался. Тишины больше ничто не нарушало, только в углу негромко тикали часы. Второй час ночи, а обещал вернуться к ужину. Задёрнутый полог кровати явственно намекал, что так просто за это он прощён не будет.

Медленно и осторожно прошагав по мягкому ковру, Рэймон остановился перед туалетным столиком и посмотрел на себя в зеркало. На щеке до сих пор оставалась красная полоса ожога, не успела сойти. И за это тоже достанется непременно. Точнее, за враньё про земельный спор.

Красная сорочка висела на спинке стула, небрежно брошенная поверх халата. Сияющий шёлк всё ещё хранил запах духов и тонкий, едва различимый аромат кожи. Значит, не просто примерила -- надела. Может, и не убьёт. Не сразу, по крайней мере.

-- Аль, -- вполголоса позвал Рэймон, -- ты спишь?

Ответом была тишина, показавшаяся подозрительной. Спит или ждёт с каким-то милым приветствием наготове? Сам виноват, конечно, но ходить потом пару дней в зелёных пятнах, слушая сдавленные смешки за спиной, всё равно не хотелось.

Осторожно прихватив край ткани, Рэймон отдёрнул полог. Застеленная кровать была пуста, только на подушке лежал сложенный вдвое листок бумаги. Рука, предусмотрительно поднятая, чтобы прикрыться щитом, бессильно опустилась. Нет, ладно ругаться, даже засветить любой дрянью -- это всё ещё куда ни шло, но совсем уходить не перебор?

Листок послушно перепорхнул с подушки в подставленную ладонь и развернулся. Два коротких слова и жирная чернильная клякса. Только два слова: Атра Ларис. На размышления потребовалась всего пара мгновений. Скомкав листок в кулаке, Рэймон развернулся на каблуках и направился к дверям. Сначала быстрым шагом, потом и бегом, по пути швырнув бумагу в тлеющие в камине угли.

-- Милорд Рэймон, -- окрикнул его в коридоре какой-то слуга. -- Ваш отец...

-- Потом.

-- Но...

-- Я сказал -- потом!

Двадцать четыре ступеньки чёрной лестницы и ровно сорок шагов по коридору -- три раза однажды пересчитывали, на следующий день, на трезвую голову, получив четвёртый результат, эти самые сорок -- и вот она, слабо блестящая чёрная плита портала. Сил хватит, главное не ошибиться с направлением. Никогда не бывал в Холодной Долине.

Не ошибся. Почти. Промахнулся совсем немного, взял высоковато и чуть не упал лицом вниз на землю, щедро засыпанную острыми каменными осколками. Быстро осмотрелся, невольно ёжась от пронизывающего ледяного ветра. Даже в темноте ночи вход в пещеру выглядел на сером камне скалы чёрным пятном. Атра Ларис, дорога тьмы. Неспроста её называли именно так. Осталось понять, какая такая некромантская нелёгкая занесла сюда Аллору, ещё и на ночь глядя.

Вокруг не было ни души, только ветер шуршал голыми ветвями низкорослых кустарников. Сразу захотелось сбежать и лучше поискать Аль где-нибудь в другом месте. Потребовалось определённое усилие воли, чтобы заставить себя остаться, да ещё и пойти к пещере.

Остановился он на площадке перед входом -- что-то блеснуло под ногами. Рэймон присел на корточки, зажёг над плечом яркий белый шарик и тут же вскочил, торопливо оглядываясь. Нет, показалось, вокруг была всё та же тишина. А на каменной плите под ногами темнели капли крови. И валялась парочка медальонов-артефактов, сейчас уже пустых, уничтоженных. Знакомых медальонов. К счастью, принадлежали они не Аллоре, а её брату. Тоже, правда, ничего хорошего.

Ко входу в пещеру Рэймон почти бежал. Вновь созданный шарик осветил серую груду обвала, полностью перекрывшую вход. Её не должно было быть здесь, были же ворота, всегда запертый. Значит, случилось что-то очень и очень нехорошее. Узнать бы, что. Порывом ветра сдув с потрескавшейся за долгие века плиты сор и мелкие острые каменные осколки, Рэймон опустился на колени и закрыл глаза. Далеко уйти не получится, но последние несколько часов увидеть можно будет.

Освобождённая сила потекла с кончиков пальцев, окутывая его мягким коконом, погружая в поток времени. Сначала ничего не менялось, потом вокруг замелькали фигуры. Да, здесь что-то происходило. Наконец, пальцы будто в упругую стену упёрлись. Всё, предел. Дальше во времени уйти не получится. Рэймон отпустил поток силы и открыл глаза.

Прямо за его спиной стояла призрачная фигура: мужчина в куртке, разорванной на плече. Рукав потемнел от крови. Буквально в шаге перед ним стоял Алланир, внешне спокойный, но даже полупрозрачный силуэт позволял разглядеть, как напряжены пальцы правой руки, сжимающие какой-то браслет из деревянных шариков.

Фигуры колыхнулись. Странное это было место, картинка случившегося никак не хотела восстанавливаться целиком, пропадали целые куски. О чём они говорили? Почему Нир сразу опустошил амулеты? Почему бросил их тут же? Зачем пошёл в пещеру и чего так долго ждал у входа? Вряд ли Аллору, он не обрадовался её появлению.

Кажется, они поспорили. Или поссорились. Аль расплакалась, зажимая рот ладонью, даже не пытаясь утирать слёзы, но всё равно настаивала на своём. Нир, судя по всему, возражал. Исчерпав аргументы, просто взял сестру за плечи, резко развернул и толкнул вперёд, подальше от пещеры, от по-прежнему запертых ворот.

Оказывается, они и не открывались. Зато несколько точных движений создали в них воронку одностороннего портала: можно войти, нельзя выйти. Аль снова повернулась, проводила брата взглядом и так и застыла на месте, вытирая слёзы рукавом. И в этот момент появилась ещё одна фигура.

Рэймон чуть не закричал, прося Аллору обернуться. В последний момент вспомнил, что видит только картинку прошлого, что всё уже случилось и ничего нельзя изменить. Можно только смотреть, как смутно знакомый мужчина неторопливо приближается, а потом резко толкает Аль вперёд, в воронку. И как та смыкается за её спиной. А мужчина спокойно идёт прочь, по пути нагнувшись и подняв с земли один из брошенных Ниром медальонов.

Резко сжав кулаки, Рэймон вернулся в реальность. Прошлое не дало ответов, но по крайней мере он хорошо запомнил лицо того, кто уж точно должен был многое знать о случившемся. Осталось выяснить, кто он, и задать вопросы ему.

Чтобы отдышаться, потребовалось время. И ещё больше его потребовалось, чтобы хоть немного успокоиться. Нельзя было действовать поспешно, стоило обдумать каждый будущий шаг. Если кто-то рискнул связаться с мрачными тайнами Атра Ларис, ставки однозначно были высоки. Бесконечно высоки.

Рэймон медленно поднялся и выпрямился. Да, всё было очень непросто. Иначе за ним не явились бы прямо сюда. Зато личность явившегося сразу отвечала на множество вопросов. Но заодно порождала не меньше новых.

-- Здравствуй, отец, -- спокойно сказал Рэймон, всё ещё не оборачиваясь, глядя на запертые ворота.

-- Я звал тебя, -- в тон ему ответил князь Фесавир. -- Ты не зашёл.

-- Полагаю, ты отлично знаешь, почему.

-- Да, -- согласился князь. -- Нетрудно догадаться, зачем ты здесь.

-- Хотелось бы знать, зачем здесь ты, -- пожал плечами Рэймон. -- По-моему, это куда более интересный вопрос.

-- Пожалуй. Раз ты не пришёл ко мне, я пришёл к тебе. Чтобы узнать, на чьей ты стороне.

-- В каком смысле?

Рэймон невольно сузил глаза, выдавая свою настороженность и подозрительность, хотя уже начал понимать, к чему клонит отец. С самого детства он привык слышать разговоры о том, что с Освирскими князьями необходимо покончить. Судя по всему, время слов прошло, настало время действий.

-- Ты отлично знаешь, в каком, -- ответил князь чуть раздражённо, теребя манжет рубашки.

-- Вот так просто убить всех? -- приподнял бровь Рэймон. -- А кто...

-- Не смеши, -- перебил его отец. -- Все эти мрачные тайны подземелий просто страшные сказки, которыми Освиры кормят остальных, чтобы казаться незаменимыми. Но с меня хватит. Больше под их дудку я плясать не буду.

Рэймон тряхнул головой, немного не веря собственным ушам. Вот так просто, в один не очень прекрасный день... Нет, определённо отец темнит. Он далеко не настолько прямолинеен и уж тем более не станет действовать так топорно, нет уж. У него есть отлично продуманный план. Какой вот только? И какую роль в нём играет толкнувший Аль в портал мужчина?

Память как назло отказывалась помогать, не выдавая тайну личности загадочного типа. Нужно было срочно дать мыслям верное направление. Вряд ли это один из отцовских клевретов, их Рэймон знал достаточно хорошо и наверняка всех. Новых лиц не появлялось уже несколько лет. Значит, подельник. Тот, кто получит Освир. А кто может его получить?

Дальний родственник, потому что ближних после смерти Дариуса не осталось. Кровный родственник, иначе в очередь мигом выстроится столько наследников с равными правами, и между ними начнётся такая грызня, что отец сто раз ещё пожалеет, что вообще ввязался в эту историю. Кто же он, бездна побери, этот дальний кровный родственник?!

-- Предположим, -- согласился Рэймон. -- Предположим, подземелья это просто подземелья. Какое объяснение ты дашь по поводу случившегося?

-- Никакого, -- равнодушно махнул рукой отец. -- Освиры стали жертвами своих же тайн и секретов. Сгинули в подземельях вместе с ними.

-- И моя жена тоже?

-- Я предложил ей выбор. Как видишь, выбрала она не тебя.

-- Какой из двух твоих глаз тебе менее дорог, отец? -- угрожающе понизил голос Рэймон, делая крошечный шаг вперёд. -- Какой бы выбор между ними сделал ты? Какой по-твоему выбор должна была сделать она?

-- Ей следовало бы выбрать тебя. Впрочем, оно и к лучшему, что она этого не сделала. Тебе ни к чему жена, неспособная даже родить ребёнка. А тебе нужен наследник, Рэй, обязательно нужен, и поскорее. У тебя нет братьев.

Последняя фраза царапнула, мерзко, как железом по стеклу. Это была не недомолвка, не полуправда, а чистая, ничем не разбавленная ложь. Рэймон невольно шагнул назад, сжимая кулаки. Оказывается, всё ещё более непросто, чем он поначалу предположил.

-- Ты и от меня решил избавиться, -- старательно спокойным голосом проговорил он. -- И выбрал весьма подходящее место и обстоятельства.

-- Я решил предложить тебе выбор. Реши раз и навсегда, на чьей ты стороне.

-- А от моего выбора зависит хоть что-нибудь? -- насмешливо приподнял бровь Рэймон.

-- Разумеется, -- снова солгал отец.

-- Нет.

Вот теперь Рэймон вспомнил, где видел того мужчину. Несколько месяцев назад, на большом княжеском приёме тот стоял позади князя Тайлора, молча, скромно. Ни разу ни с кем не заговорил, тенью следуя за главой своего клана. Рандар -- кажется, так его звали, Аль говорила, но он не запомнил. Ещё один двоюродный брат, но по женской линии, сын тётки Нира. Этакий наследник на крайний случай.

-- То есть?

-- Ты лжёшь, отец, -- шевельнул плечами Рэймон. -- Я тебе уже не нужен, ведь так?

-- С чего ты это взял? -- нахмурился отец.

-- С того, что ты солгал.

-- Ты не можешь этого знать.

-- Ошибаешься, могу. И знаю. Это ты слишком мало знаешь обо мне. Так что давай, доставай из-за пазухи свой камень. Только учти, теперь от меня далеко не так просто избавиться.

-- Теперь ты гораздо сильнее, -- признал отец. -- Но ничуть не умнее, знаешь ли, раз пришёл сюда вот так запросто. Точнее, примчался, очертя голову, даже не подумав подготовиться. Вот твой... братец никогда бы так не сделал. Хотя и он попался, впрочем.

Пальцы его правой руки окутались слабым голубоватым свечением. Вот он, камень за пазухой. Лучше, пожалуй, и не скажешь. Всё и впрямь было решено заранее, иначе в ход не пошли бы столь сложные чары, требующие нескольких дней подготовки. Убить можно куда более простым способом. Но тут просто убить было мало.

-- А почему ты решил, что я не подготовился, отправляясь сюда? -- криво усмехнулся Рэймон. -- Ты мастер интриговать и предавать, но и я кое-чему успел научиться. Ты хочешь войны, отец? Ну так ты её получишь.

Резкий порыв ледяного ветра взвихрил пыль и мелкие камушки, моментально ослепляя. Брызги бледно-голубой магии угодили в их водоворот, полыхнули несколько раз и исчезли с бессильным шипением. Вместе с ними исчез и Рэймон.

Комментарии: 135, последний от 15/03/2019. © Copyright Клеменская Вера Размещен: 11/11/2014, изменен: 09/03/2015. 69k. Статистика. Глава: Приключения, Фэнтези, Любовный роман Пишется Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Оценка: *7.936** Ваша оценка:
Аннотация: Жрецы учат нас не судить опрометчиво, но удаётся это далеко не всегда. И так уж вышло, что я, ослеплённая болью и обидой, всё-таки приняла крайне опрометчивое решение, угодив прямиком в гостеприимно расставленные для меня сети. Времени на сожаления нет, как и надежды на чью-либо помощь. Теперь главное - выжить, спасти своих детей и вырваться на свободу. Только вот чем больше я узнаю о происходящем, тем отчётливей понимаю, что на самом деле всё не только не так просто, но и просто не так. добавлено 07.04.15 (21:47) История первая здесь

Клеменская Вера : другие произведения.

Чёрно-белая грань