Прысля Аспарих - волховец, опричное войско Сёбровянски.
Демьян Буривой - волкодлак, опричное войско Сёбровянски.
Тишка, в просторечье Остолоп - змий огненный, в просторечье цмок.
Тихон Морока - староста Ковзбужек.
Бронислав Ухвич - неупокоенный мертвяк.
Нечистый - он и есть Нечистый.
Кошка черная - Нечистый и есть.
1.
- Прысля! Остолоп!
Довольно многообещающее начало для раннего утра, вы не находите?
Я отодрал голову от подушки и, моргая спросонок, уставился на разъяренного Дёму. На лице его аршинными буквами было написано желание начистить кое-кому рыло. Хорошо, что не мне.
Если из выше написанного кто-то сделал заключение, что Прысля и остолоп - это одно и то же лицо, то спешу вас разочаровать. Прысля - это я. Прысля Войкович Аспарих, опричник Кашиктен-Тумена, немного чародей, немного колдун и много-много шаман, то есть попросту волховец. Приятно познакомиться. А остолоп, хотя нет, не так - Остолоп (с заглавной буквы оно вернее) - это наш, вернее, мой ручной цмок Тишка. Насколько, конечно, цмоки вообще бывают ручными.
- Где эта гадина? - задушевным голосом, свидетельствующим о крайней степени бешенства, поинтересовался Демьян; глаза его уже жадно шарили по комнате в поисках виновника. - Я из него сейчас рагу делать буду.
- А он тебя укусит, - зевнул я. - Или огнем пыхнет. - Вставать не хотелось ни капельки, но все-таки пришлось.
- Эта тварь крылатая огнем дышит только после того, как горилки нажрется! - отрезал Дёмик. - Все цмоки как цмоки, сначала поджарят добычу, а только потом глотают ее. А этот недоделок жрет живьем, а потом... вот... - На обращенной ко мне ладони Демьяна красовался небольшой осклизлый комок шерсти и перьев, бывший в прошлом то ли мышкой, то ли воробьем, то ли гибридом этих двух зверьков.
Я обреченно вздохнул. Тишка у меня еще слишком маленький, чтобы охотиться на серьезную дичь. Зато мышей и птах он ловит на зависть любому кошаку. Жрет их, а после отрыгает то, что остается. Причем, как правило, норовит изгадить что-нибудь, что пачкать решительно не следовало бы. Например, драгоценный ковер во дворце Тохарского марзабана, или сапоги Учжэлюйского чжуки-гуна, или лужайку у Древа Приветствий салических эльфов. Я уж не говорю о том, что у нас с Демьяном давно вошло в привычку вытаскивать означенные комки шерсти и перьев из своих вещей. А пару раз Тишка, будучи в неладах с желудком, высовывал голову из моего заплечного мешка, где этот пернатый лентяй проводит большую часть времени, и отрыгал означенную мерзость прямиком хозяину за шиворот. Гад такой.
- Ну, ты же знаешь - цмоки учатся выдыхать пламя на примере старших сородичей. А мы с тобою его еще в яйце подобрали. Неудивительно, что он до сих пор не научился охотиться, как все огненные змии. А желудок его плохо справляется с не прожаренной пищей. Вот он и...
- Да чихать я хотел на его трудное детство! - взрыкнул Демьян. - Эта зараза мне прямо в сапог блеванула! Одеваю я сегодня утром сапоги - и на тебе, подарочек от нашего Остолопа! Не помню, сколько мы вчера пили - голова, по крайней мере, у меня почти не болит. Но когда я в это вляпался, меня чуть самого не вывернуло. Где эта маленькая пакость, я спрашиваю?
- Тишка! - позвал я и присвистнул.
Почти сразу же откуда-то сверху послышалось вопросительное курлыканье и на колени мне прянула изумрудная молния. Покинутая цмоком люстра-колесо бешено закружилась на скрипучей цепи.
- А-а-а! Вот ты где! - прошипел Дёма и угрожающе протянул пятерню к загривку Остолопа.
Тупорылая, словно небольшой кирпич, морда Тишки развернулась навстречу руке, отозвавшись приветливым мурлыканьем. Демьян неожиданно поморщился, махнул рукою и со словами "Черт с тобою!" почесал Остолопа за ушками. Тот закрыл глаза и довольно заурчал, встопорщив усы-вибриссы.
Позволю себе в этом месте сделать небольшое отступление, чтобы удовлетворить возможное любопытство читателя по поводу этой пакостной, но довольно-таки милой зверюшки.
Цмоки, вообще-то, очень редкие крылатые ящерицы, испокон веку живущие в наших лесах. Правда, сейчас они больше обретаются в сказках, чем в исхоженных человеком вдоль и поперек лесных дебрях. Разве что в небе над заповедной Пущей по весне еще можно наблюдать брачные игрища цмоков. Роскошное зрелище, доложу вам, судари мои!
Взрослый цмок, или как его еще называют, огненный змий, а по-мурмански нидхёгг, достигает добрых двух саженей в длину. Самые древние цмоки, перешагнувшие за сотню лет, могут быть и вдвое больше противу этого. Отсюда и растут ноги у всех сказок про Змея Горыныча и прочих гадов многоглавых. Хотя на самом деле голова у цмока всего одна, сколько бы веков он не прожил. И покрыты они не чешуей, кою на Змея Горыныча напялили исключительно для придания ему мерзости, а великолепным опереньем - изумрудно-зеленым с лазоревым пушком. Оттого в закатных Немецких странах цмоков зовут еще и Пернатыми Змеями.
Перья эти даже в наших землях, где цмоки жили искони, ценятся едва ли не выше страусиных или павлиньих. А уж о неметчине и говорить нечего. Ради этих-то драгоценных перьев на цмоков и охотились испокон веков. Так что брешут все сказки - не змии огненные в жилье людское вторгались, а сам человек шел в леса и убивал цмоков ради наживы. Хотя бывало - летописи помнят такие случаи - что древние, по-настоящему огромные змии, способные одним выдохом пламени спалить избу иль сожрать всадника вместе с конем, нападали на деревни и хутора. Только валить вину за эти бедствия на хищную натуру цмоков напрасно. Старый цмок - существо почти разумное, опытный волшебник или волхв даже может говорить с ним, почти как с человеком. И змии эти понимали, что люди охотятся на них не ради пропитания, а ради пустого тщеславия. И мстили человеку за бессмысленную жестокость. И деревня, разбогатевшая на бесценных перьях, рассыпалась пеплом, чтобы посеять страх в сердцах других охотников за редким трофеем.
Впрочем, нашему Остолопу до тех старых мудрых цмоков еще семь верст пехом... Остолоп он и есть остолоп. Бед с ним не оберешься.
Я все же взял Тишку за загривок и профилактики ради ткнул мордой в комок на ладони Дёмы:
- Это чья работа, а, паршивец?
Остолоп чуть приоткрыл два небольших клапана, служащих ему носовыми отверстиями, и выдохнул струйки дыма, что обычно заменяло ему недовольное фырканье.
- Еще раз так сделаешь, будешь посажен в мешок на весь день! - наставительно сказал я, заглядывая ему в глаза.
Тишка был еще очень маленьким. Ему едва исполнилось два года, что по меркам огненных змиев было уже не младенчеством, но и из-под опеки матери-змеихи он бы еще не скоро вышел. Наш Остолоп едва достигал в длину двух локтей, и разве что в брюшке был немногим толще моей руки. Выдыхать пламя он уже умел, но очень этого не любил и всякий раз пугался самое себя. Зато в нашем с Демьяном опричном деле маленький найденыш неожиданно оказался неплохим подспорьем. За что его и терпели, не смотря на мелкие бытовые пакости.
- Змеюка подколодная, - уже почти беззлобно буркнул Дёма и направился в свою комнату.
В этот момент кто-то несмело поскребся в нашу дверь. Я переглянулся с замершим на пороге соседней каморки Демьяном и кивнул:
- Тебе ближе.
Тот что-то недовольно проворчал себе под нос - его обычная утренняя раздражительность спешила вернуться назад - и пошел открывать дверь. В едва приоткрытую щелку просунулась белобрысая голова служки.
- Хозяин велел передать господам, что внизу их спрашивает староста Тихон Морока, - пискнул мальчишка и, не мигая, уставился на свернувшегося клубком у меня на коленях цмока.
- Скажи старосте, чтобы поднимался сюда, - кивнул я, понимая, что утро уже закончилось - начинался день, рабочий день.
Мальчишка мотнул башкой и исчез.
- Проклятье, - проворчал Демьян; он быстро сходил в свой закуток, гордо именуемый отдельной комнатой, вернулся с курткой и перевязью и теперь пытался одновременно совладать и с тем и с другим. - Работа. Ненавижу работу.
- А вкусно есть и допьяна пить - это ты любишь, - хмыкнул я, влезая в штаны и, выуживая сапоги из-под кровати. - В кармане у нас не шибко-то богато в последнее время. А Червона Травны город дорогой. Так что небольшая работенка нам сейчас была бы как нельзя более кстати. Главное, чтобы не очень пыльная.
На лестнице за дверью послышались грузные шаги. Демьян скорчил недовольную физиономию и, отворив дверь, почти что вволок в комнату за локоть нашего посетителя. Староста Тихон Морока оказался невысоким, дородным, но не слишком толстым, человеком с приятным, немного простецким лицом и почти ласковыми глазками.
- День добрый, милостивые государи, - с легкой нерешительностью улыбнулся гость.
- Утро, - хмуро поправил его Демьян.
- Что, простите? - растерялся староста.
- Утро доброе, говорю. - Мой напарник скорчил такую рожу, что сразу стало понятно - по его мнению утро никогда не бывает добрым, особенно, если оно омрачено появлением незванных гостей. Интересно, этот придурок действительно решил отпугнуть потенциального клиента? Убью гада.
- Не обращайте внимания, - улыбнулся я и шагнул навстречу старосте, пожав протянутую мне руку. - Мой друг просто не в самом лучшем расположении духа. С рождения. - Я словно бы ненароком наступил Демьяну на ногу.
- А, да, конечно, утро доброе, - добродушно кивнул Морока. - Так вы, судари, и есть опричники?
Демьян опередил меня с ответом. Он попросту сгреб старосту в охапку и развернул того лицом к вешалке при входе, на которой висела моя куртка. На правом рукаве ее красовалась тамга Опричного войска - песья голова и метла.
- Грызть и выметать, - угрюмо прокомментировал он, имея в виду девиз опричников: "Грызть зубами врагов рода человеческого и выметать нечисть с земли нашей".
- Да, мы и есть опричники. - Я поспешил отобрать нашего гостя у Демьяна и проводить его к столу. - Присаживайтесь. Так что вас к нам привело? Хе, домовой бушует? Так мы его быстро - мордой об стенку и снова будет как шелковый.
- Да нет, слава Богу, с мелкой нечистью у нас в Ковзбужках отродясь ничего плохого не приключалось. Уж и старики никакого особого непотребства не припомнят, - степенно начал староста. - У нас и опричные люди-то всегда ежели только мимоходом и появлялись. Вот как вы сейчас. Тут дело немного иного склада. - Морока внезапно стал серьезнее, я бы даже сказал сУрьезнее - иначе и не опишешь выражение его типично деревенского, к тому же чуток одутловатого лица. - Как милостивые государи опричники относятся к кладам? - с живым интересом спросил он.
- Хм, - в один голос отозвались мы с Демьяном.
- Что значит, "как относимся"? - нахмурился мой друг.
- Я говорю о кладе, который охраняет нечистая сила, - заговорчески пояснил староста, по очереди заглядывая в глаза нам обоим. - Кладу-то тому уж добрая сотня лет будет. И народишку за ним хаживало немало. Только назад почти никто не возвернулся. А кто пришел, так с пустыми руками иль тронувшись рассудком. Вот так-то вот.
- А мы здесь причем? - спросил Демьян.
Староста всплеснул руками.
- Так ведь кому ж еще, кроме вас, опричных, совладать с Нечистым Ухвичской Горки?
- Тогда сформулируем вопрос немного иначе, - криво усмехнулся я. - Причем здесь вы? С чего вы взяли, что, ухандокав злыдня или поборов заклятье - смотря, в чем там закавыка - мы поделимся кладом с вами и вашим селом? Если, конечно, вы вообще включаете односельчан в этот расклад.
- А как же? - возмутился староста. - Включаю! И не только Ковзбушки, но и Дупле, Свиристели и Тороп. Это ж наша земля. И Бронислав Ухвич был когда-то господином нашего края. Пока не помер... - тут Морока слегка смутился. - И деньги те он из наших сел выжимал. С кровью, надо сказать, выжимал. Было и больше сел, да край беднеет, вот народишко и съезжает, кто куда. - Он тяжело вздохнул, показывая, как сильно переживает упадок родного края.
- Ого! - присвистнул Демьян. - Ковзбушки, Дупле, Свиристели, Тороп. Вся округа собралась. А хватит ли в том кладе денег-то на такую ораву? И если это ваша земля, то что ж вы давно не собрались всей толпой и не наведались в гости к Нечистому этой самой Ухвичской Горки? Мол, отдавай, неладный, деньги, что старый барин из наших отцов да дедов выжимал!
- Да разве ж так можно? - удивился староста. - Толпой?
- На медведя в одиночку тоже мало кто осмеливается ходить, - насмешливо фыркнул я. - Зато гурьбой, с рогатинами и собаками охотников всегда наберется.
- Так ведь Нечистого рогатинами не завалишь, - вздохнул Морока.
- Священника с собой прихватили бы. Пусть бы батюшка припечатал рогатого божьим словом.
- А отец Филимон про Горку и вовсе слышать не хочет. И всем парням в округе заказал ходить туда счастье пытать.
- Хорош нам голову морочить, Морока, - устало вздохнул я. - Выкладывай все по порядку. Что за Горка? Что за клад? И так далее. Et cetera, et cetera, как говорят в неметчине.
...Если опустить лишнее словословие Мороки и наводящие вопросы, которыми мы с Демьяном его потчевали по ходу рассказа, история у старосты получилась следующая:
Верстах в трех от Ковзбушек должен быть окруженный непролазными, по причине нелюдимости этих мест, зарослями холм, называемый в округе Ухвичская Горка или Горка Нечистого. На холме том высятся развалины старинного замка, выстроенного когда-то, уже больше века тому назад, болярином Брониславом Ухвичем, бывшим владельцам окрестных сел. Сказывают, что барин был сказочно богат, а уж земель его конца краю не было - владения тогдашнего княжеского окольничего простирались до самой Усвяты. Жесток был болярин - смердов и мастеровых держал в ежовых рукавицах. На их кровушке и нажил несметное богатство. И большой каменный дом за высокой, почти крепостной стеной, стоял на костях тех, кто денно и нощно копал глубокие подвалы и клал привезенные из усвятских каменоломен блоки в фундамент хозяйского замка. В тех-то подземельях и хранил богач свои сокровища, чтобы никто не мог до них добраться.
Как уж там злодей нашел свой конец - про то никому доподлинно не известно. Однажды утром слуги нашли опочивальню болярина пустой. Только на полу увидели они три капли крови, постель хозяина была не тронута, а в изголовье сидела большая черная кошка, которую раньше никто в доме не видел. Потому-то слуги и смекнули, что это сам Нечистый обернулся кошкой и придушил богача, словно мышь, а там и уволок его в Пекло держать ответ за все то зло, что тот людям причинил.
И все бы ничего, да только когда родичи богатого старика слетелись, как коршуны, делить наследство покойного, в замке они не нашли ни копейки. Несметные богатства Ухвича, о которых была наслышана вся округа, словно в воду канули. Сперва, конечно, подумали на слуг - они, мол, все растащили. Учинили над ними суд, пытали железом. Старый болярин даже после смерти продолжал терзать своих людей, словно дикий зверь. Но никакие пытки не могли заставить несчастных сознаться и сказать, где спрятаны сокровища - совесть их была чиста.
Меж тем, некоторые, кто еще оставался жить в замке или поблизости, стали слышать по ночам звон монет, доносящийся из подземелий. Таинственный звон повторялся потом не раз. Кое-кто из смельчаков шел на звон монет и ночью спускался в подвалы замка. Но как ушел - так и сгинул без следа. Видать, их унесла та же нечистая сила, в лапах которой нашел свою смерть хозяин. Тут уж все поняли, что в замке поселился нечистый дух. Никто с тех пор не осмеливался там жить. Со временем замок обветшал, дождь и ветер сделали свое дело, крыша рухнула, стены обвалились, и не осталось от замка ничего кроме развалин. А ближайшие окрестности совсем обезлюдели и заросли непролазными дебрями. Ночью ни одна живая душа не решится пойти на холм, не то что клад там искать.
- Тэкс. Резюмируем, - проговорил я, выслушав рассказ Мороки. - Имеется замок - одна штука. Имеются некие сокровища, сокрытые в его подземельях - много. Имеется нечистая сила, которая означенные сокровища сторожит и губит любого, кто на них позарится - неопределенное количество. А нормальных попыток добраться до клада, как я понял, так никто и не предпринимал? Только несколько исчезновений в самом начале да пара перетрусивших до мокрых штанов олухов чуть позже. Никто из чародеев или опричников раньше этим не интересовался?
Староста только руками развел:
- Да нет, судари мои. Вот только я вчера с Петро, хозяином ентого самого двора постоялого, значитца, разговаривал, и тот завел речь, мол, у него как раз проездом остановились двое опричных. Тут мне в голову и стукнуло: а почему бы им, людям в таких делах бывалым, и не сходить на нашу Ухвичскую Горку? Глядишь, и Нечистого не станет, и клад, о котором еще наши деды судачили, достанут.
- Достать-то мы его, может, и достанем. Да только где ж тут ваша доля? - изогнул бровь Демьян. - Вы на эту Горку все одно не полезете. А клад - он тому достается, кто его руками берет, а не сиднем сидит и ждет, пока ему горшок с целковыми приволокут.
Морока насупился.
- Так что ж... это ж... земля-то, она ведь наша...
- Вы на ней сеете-пашете?
- Нет...
- Какая ж она ваша? Или в тех развалинах кто живет? Нет, конечно. Так что, руины те бесхозные. Наследники болярина давно уже сравнялись с ним в Преисподней. А то, что столько лет лежит в земле вдали от человеческого жилья, будет принадлежать тому, кто его оттуда достанет. Не согласен? - я прищелкнул пальцами в воздухе. - Иди к ябеднику в суд за правдой.
- Но ведь наши деды-прадеды на старого барина горбатились... Он, змей старый, их кровушки попил вдосталь...
- Так вам и надо было тот замок по кирпичику разобрать, Нечистому рыло начистить, - Демьян хмыкнул, довольный собственным каламбуром, - и клад тот из-под земли достать. Если, конечно, он там вообще имеется, а все это не проделки лукавого.
- Имеется, - хмуро проговорил староста. - При отце моем покойном один пастух ходил на Горку за кладом. Вернулся через седмицу с толикой рассудка и карманами, набитыми серебряными монетами.
- Вон оно как, - Демьян подмигнул мне. - Серебро. Тогда клад действительно имеется и только ждет, чтобы его забрали человеческие руки. - Он сделал упор на слове "человеческие".
- Значитца так! - Я решительно встал и зашагал взад-вперед по комнате. - Укажешь нам дорогу до развалин замка, Морока. Но мы ничего тебе заранее не обещаем. Да ты и сам должен знать, что опричники никогда не дают гарантии. Зато мы всегда требуем половину платы вперед. - Староста было вскинулся, но я остановил его движением руки. - Но! Я так понимаю, что никакой платы ты не приготовил, полагая, что мы должны удовольствоваться своей частью клада. Что ж, пусть так оно и будет. Тем паче, что неправильно было бы требовать с тебя еще и плату за беспокойство, учитывая, что мы, вполне возможно, приберем к рукам все найденное. И не надо так хмуриться. Еще неизвестно, что за клад, и хватит ли там серебра хотя бы для того, чтобы достойно оплатить нашу с Демьяном работу. Только не надо вспоминать сказки про то, что золото и серебро возами свозили в замок старого барина. Оставь это для малых детишек.
- Не будем делить шкуру, пока медведь еще в лесу, - рассудительно заметил Демьян. - Вот доберемся до клада, посмотрим, что за злыдня его сторожит. Тогда-то и будет видно, как клад делить.
- Да, и не вздумай, староста, встречать нас потом с дрекольем, - холодно процедил я. - Порубим к такой-то бабушке.
- Да я... - оправдываясь, заикнулся тот, но был прерван голодным карканьем Тишки - тот сидел на полу и задумчиво так пробовал на прочность когтями, венчавшими правое крыло, штанину старосты; Морока что-то булькнул и затих, опасливо косясь на нашу ручную зверушку.
- Так. Завтракаем, и - в дорогу, - подытожил Демьян. - Три версты не ахти какая даль, но идти-то по буреломам. Ко второй половине дня надобно добраться.
2.
Демьян в очередной раз взмахнул палашом, и в окружающем нас диком переплетении скрюченных, словно в муке, ветвей образовался проход, достаточный, чтобы можно было хоть и с трудом, но все-таки протиснуться в него. Протиснуться, чтобы тут же опять упереться в живую стену леса.
- Тебе это ничего не напоминает? - поинтересовался Дёма, вновь поднимая палаш. - Я имею в виду тот заколдованный замок в Салиции. Помнишь ведьму с Веретеном Анх, усыпившую молодую баронессу и всю челядь? Там вокруг замка за пол сотни лет выросли точно такие же непроходимые заросли. Правда, в тот раз мы шли по просеке, прорубленной тем полоумным рыцаренком, которого затем вытаскивали из котла ведьмы.
- Помню, - хмуро согласился я. - Только главное, чтобы эта история не оказалась похожа на ту, с теремом княгини Домбравки, которая ходила в медвежьей шкуре, пока ее дворня изображала из себя каменные статуи, а мы с тобою три ночи к ряду держали оборону на кухне от орды рассвирепевшей нечисти, жаждущей добраться до наших глоток.
- Так ведь все ж таки на кухне, а не где-нибудь еще, - усмехнулся Демьян. - По крайней мере от голода мы не умерли.
- Зато нас чуть было не порвали в клочья. - Кажется я начинаю ныть; это не есть гуд.
Мой тесак был раза в полтора короче палаша Дёмы, но вдвоем работа все-таки спорилась быстрее. Наконец чертовы заросли кончились, и мы почти вывалились из лесу на обширную поляну у подножия высокой холмистой гряды, тянущейся с севера на юг.
- Уффсс! - Демьян вытер пот со лба и вогнал палаш в ножны. - Нам туда, - он указал рукою вверх по склону, где виднелось что-то большое и неправильное, явно коверкающее природную естественность холмов.
- Теперь еще и в гору переться, - обреченно простонал я, однако с готовностью поплелся вслед за своим длинноногим напарником.
Демьян вообще-то выше меня почти на пол головы. А с учетом копны непокорных светлых волос кажется даже еще выше, чем на самом деле. Долговязый и широкоплечий, не обделенный силушкой и несколько по-медвежьи неуклюжий он скорее напоминает берендея из великокняжеской гридни. Хотя на самом деле Дёма самый, что ни на есть, настоящий волкодлак. Со всеми вытекающими: любо-дорого посмотреть на то, как этот громила управляется со своим палашом, да и вообще любым оружием, что подвернется под руку, когда надо приструнить какую-нибудь разбушевавшуюся нечисть. Что-что, а боевыми ухватками волкодлаков он владеет в совершенстве. Чего нельзя сказать о прочих характерных чертах его родни. Все ж таки он не совсем типичный волкодлак. Слишком человечный, что ли? Хотя оно и к лучшему. Иметь в напарниках циничного хладнокровного убивца мне хотелось бы в последнюю очередь.
- Пришли, - наконец сообщил Дёма.
Я преодолел последние несколько шагов до вершины и замер в молчании. Да, когда-то здесь стоял замок - изглоданные временем, густо поросшие кустарниками и хиленькими деревцами руины буквально загромождали длинный пологий холм. Разрозненные валуны из прохудившейся кладки были густо усеяны вокруг. В просветах меж кустами рябины и кронами уже начавших желтеть кленов виднелись выщербленные обломки стен с незрячими проемами окон. Даже сейчас еще можно было угадать общий план здания, хотя от него не осталось ни одной несущей стены, а рухнувшая крыша давно похоронила под обломками внутренние помещения.
- Долго же мы тут будем плутать, - проворчал Демьян себе под нос.
- Отчего ж? - я пожал плечами и потянул из-за пояса перчатки. - Нам надо искать вход в подземелья замка. Ведь добирались же раньше смельчаки до монет. Значит отнорки существуют. А если и нет, то для дорогих гостей новый хозяин замка дорожку всяко откроет. - При этих словах я многозначительно покосился на Дёму и недобро усмехнулся. - Ему, нечистому, одному небось скучно, а позабавиться с людишками, пришедшими в поисках его клада - это ж первейшее развлечение для Хранителя. Тишка, ау! Вылазь, бездельник!
Послышалось сонное курлыканье и возле моего уха замаячила мордочка Остолопа, выглянувшего на зов из заплечного мешка. Две слабенькие струйки дыма коснулись моей шеи.
- Пора работать, Тишка. Давай, вылезай.
Я почесал цмоку шейку, поудобнее перехватил змееподобное тельце правой рукой и привычным движением извлек его из рюкзака. Тишка громко фыркнул, вновь выдал струйки дыма и, немного потоптавшись, удобно устроился на тыльной стороне моей ладони, вцепившись коготками в перчатку. Сейчас он больше всего напоминал ловчего сокола. Только колпачка на голове не хватало.
- Искать, Тишка. Искать. Понял? - Две зеленые пуговки с желтыми вертикальными зрачками внимательно уставились на меня, внимая приказу. - Искать. Большую нору в земле. Вход в подземелье. Для людей. Для Хозяина и Белобрысого. Не для Тишки. Понял?
Остолоп на миг прикрыл глаза прозрачной пленкой нижних век, что-то чирикнул и молнией сорвался с моей руки. Изумрудная ящерка резко взмыла вверх, направляясь к центру развалин, затем хищно спикировала почти к самой земле, коснувшись на миг когтями обломка стены и тут же устремившись прочь с недовольным карканьем.
- Какое-то время у нас есть. - Я скинул рюкзак и присел на большой гранитный валун, когда-то заложенный в основание замка. - Проход наверняка отыщется.
- А если нет? - прищурился Дёма.
Я пожал плечами:
- Тогда тебе и мне придется вспомнить, что мы еще и шаманы. Посмотрим на этот холмик через Нижний Мир. Где подземные каверны ближе всего подходят к поверхности - там и пробьем проход. Хлопотно, конечно, но не будем же мы разбирать эти завалы по камешку?
- А как быть с Хранителем? Если это действительно настоящий клад. С зароком. Не хотелось бы мне снова ломать заклятье. - Демьян сокрушенно покачал головой. - В прошлый раз это закончилось плачевно.
- Угу, - я скривился как от зубной боли. - Я месяц нянчился со сломанной рукой.
- И самое противное - чертов горшок с целковыми растворился в воздухе прямиком у нас под носом. - Дёма ухмыльнулся, словно это не он тогда крыл пятиэтажным матом покойную попадью, наложившую на свой клад такой трудноисполнимый зарок, что мы с ним предпочли попытаться обойти заклятье; за что и поплатились здоровьем.
Дурацкая была история. Но другого выхода у нас просто и не было. Полоумная баба, заныкавшая горшок с деньгами где-то в подполе мужниного дома, зарекла клад на "три головы молодецкие". То есть получить его можно было только с помощью трех отрубленных голов. Понятное дело, что мы с Демьяном не могли просто выйти на большую дорогу и зарезать трех ни в чем неповинных человек только из-за того, что жадной старухе перед смертью взбрела в голову блажь подшутить таким образом над наследниками. Пришлось ломать то заклятье силой. Вот только беда - воля покойного иногда способна творить такое, что не под силу и многим опытным колдунам.
Закончилось наше рискованное предприятие тем, что дом, в котором мы колдовали, попросту взлетел на воздух, а мы с волкодлаком едва не отправились вслед за скрягой-попадьей на тот свет, навешивать ей там тумаков за сообразительность. Демьян, оклемавшись, выволок меня из-под обломков, после чего в нас со всех сторон вцепилась обезумевшая от ужаса родня хозяйки клада. Хорошо еще хоть на месте не растерзали, а просто отволокли на княжеский суд держать ответ за причиненные разрушения. И несдобровать бы нам было, если б не статус опричных. Но и так пришлось поспешно уносить ноги прочь из той волости, не солоно хлебавши.
- Ну а если мы опять наткнемся на какую-нибудь глупость, вроде тех пресловутых "трех голов молодецких"?
- Будем ломать, - фыркнул я. - Небольшая воронка не сильно подпортит ландшафт этого очаровательного местечка.
- Ага. Два трупа тоже неплохо впишутся в пейзаж, - Демьян потеряно покачал головой.
В этот момент мое внимание привлекло призывное щебетание Тишки, послышавшееся откуда-то неподалеку. Дёма тоже услышал его и кивком головы указал направление:
- Там. Пошли?
- Пошли. - Я кивнул и, подобрав мешок, направился к источнику звука.
Цмок облюбовал в качестве насеста треугольный огрызок кирпичной стены, нависающий над темным зевом ямищи, полускрытой ветвями разросшейся малины. В глубине провала виднелись непроходимые заросли крапивы.
- Не-е-ет!! - Я почти плакал. - Тишка, я тебя убью! Дём, я туда не полезу ни за какие коврижки!
- Прысля, не будь маленьким. - Демьян влез в свои исполинские перчатки с длиннющими крагами, вытащил из ножен палаш и заявил. - Так и быть, девчонка, крапиву я беру на себя. Но дальше, как всегда, первым пойдешь ты. Кто тут из нас волховец, я или ты?
- Тьфу ты черт! - Что мне оставалось делать? Только сплюнуть и смириться со своей судьбой.
Демьян решительно шагнул к яме и с глухим уханьем исчез в ее глубине, после чего оттуда послышались вперемежку маты и свист рассекаемой крапивы. Тишка что-то пронзительно чирикнул, слетел на край провала и стал увлеченно прыгать вокруг, подбадривая волкодлака курлыканьем.
Я еще раз вздохнул и начал готовиться к спуску под землю. Так, первым делом что-то вроде легких доспехов: поножи, наколенники и налокотники. Без этих необходимых вещей вы рискуете выбраться из первого же подземелья, куда вас занесет нелегкая, в одежде, превратившейся в грязные лохмотья. Либо какая-нибудь мелкая тварюшка, которую в темноте не сразу и заметишь, перегрызет вам жилы прежде, чем вы вышибите из нее дух хорошим пинком. Затем пристегнуть к куртке капюшон, прошитый внутри кольчужной сеткой, и потуже затянуть тесемки на воротнике наглухо застегнутого кожуха, чтобы земля не сыпалась за воротник. Наконец два гномьих фонарика для горняков, пистолеты, и неизменный тесак - две пяди остро отточенной стали; без всякого баловства, вроде наложенных заклятий, зато без труда разрубающий полено толщиной в руку.
- Так, кажется все. - Я похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли некоторые необходимые мелочи, и повернулся к Тишке. - Остолоп, ко мне!
Цмок вопросительно фыркнул, и вспорхнул на подставленную перчатку. Я пошире распахнул рюкзак и, глядя в доверчивые глазенки змееныша, распорядился:
- Ну все, давай, полезай в мешок. Мы идем работать.
Тишка без особого энтузиазма заглянул в рюкзак, затем мне в лицо и негодующе пыхнул дымом.
- Мне некогда с тобою препираться, - проворчал я. - Полезай живо! Мы сейчас все вместе полезем в эту тесную темную дыру. Там ты не сможешь летать. Значит, будешь сидеть в мешке. Лезь, я сказал!
Остолоп еще раз недовольно покосился на меня и ужом заполз в рюкзак. Я затянул горловину так, чтобы змий мог свободно высунуть наружу голову, и забросил мешок за спину.
- Уф! - Белобрысая башка показалась из ямы. - Готово. Там внизу есть расщелина. За нею темно, хоть глаз выколи. Но ни тленом ни сыростью не пахнет.
- Хорошо. Держи, - я протянул Демьяну его фонарик и кивнул: - Накинь капюшон, а то потом твоя шевелюра будет похожа скорее на грязный бунчук. Девки любить не будут.
- Пошел ты... - Демьян остался наверху, а я нырнул в провал.
Небольшой стожок скошенной крапивы негромко хрустнул, проминаясь под моим весом. Внутренне содрогаясь от неизжитой с детства глупой боязни, я осторожно ступал по остаткам колючей заразы, старательно сминая ногами некоторые уцелевшие стебли, которые могли коснуться моего лица.
Расщелина, о которой говорил Дёма, находилась в самой глубине, точнехонько под нависшим обломком стены - спрессовавшиеся руины у меня под ногами и этот кусок кладки образовали нечто вроде полукруглого окошка в непроглядную тьму. Я щелкнул огнивом, зажигая фонарик, закрыл шторки так, чтобы остался только узконаправленный луч света, и как можно глубже просунул фонарь вглубь туннеля. Ничего интересного. Только небольшая тесная каверна, под углом уходящая вниз. Я обернулся на шум за спиною, кивнул спустившемуся в яму Дёме и ногами вперед (тьфу, тьфу, тьфу, что б не сглазить!!) проскользнул в расщелину. Демьян почти сразу последовал за мною.
Здесь оказалось сухо и даже довольно таки чисто, если не считать свисающих с потолка корневищ. Впрочем, чуть ниже у нас над головами сомкнулись уже настоящие каменные своды обрушившегося замка, и мелкие земляные катышки перестали барабанить по капюшону. Спуск оказался чертовски неудобным, и если бы не защитная амуниция, издающая отвратительный металлический скрежет при каждом соприкосновении с камнем, мы с Дёмой еще на первых минутах до крови разодрали бы и колени и локти.
Наконец, недолгий спуск закончился, упершись в глухую стену. Лишь сбоку имелось что-то, отдаленно напоминающее перекошенный и полузасыпанный дверной косяк. С трудом протиснувшись в новую нору, мы оказались в узком тесном коридоре.
- Это уже больше похоже на не пострадавшую часть подземелий, - проворчал позади Демьян.
- Боюсь, что это еще не подземелья, - я покачал головой, - а просто просевший вглубь первый этаж. Овладевший этим замком дух разрушил верхние сооружения, чтобы выжить людей. Но первый этаж и подвалы, похоже, просто опустились в недра холма и стали домом для Нечистого.
- Как глубоко мы уже под землей?
Я прислушался к своим ощущениям.
- Около четырех саженей ниже того места, где мы начали спуск.
Коридор вел прямо и чуть вниз. По пути нам не встретилось ни одного дверного проема, хотя я явственно чувствовал за стеной пустое пространство. Держа фонари так высоко, как это позволял потолок, и считая шаги, мы медленно, но верно продвигались вглубь похороненного под тоннами земли замка. Сказать, что нас окружала мертвенная тишина, значит не сказать ничего. Это место больше всего напоминало могилу, да и на самом деле имело с нею много общего. Хотелось обернуться и удостовериться, что Демьян все еще здесь, позади меня. Или хотя бы просто заговорить с ним, чтобы отвлечься болтовней. Но показывать свой страх, покуда мы не выбрались из этой могилы, было бы последним делом. Мне оставалось только благодарить всех богов за то, что среди моих многочисленных недостатков не числится еще и клаустрофобия, и сжимающиеся с каждым шагом стены пугают меня куда меньше, чем мертвая тишина и аспидная тьма, расстилающаяся перед нами и смыкающаяся за нашими спинами.
- Стоп. Пришли.
Мы остановились перед перегородившим дорогу обвалом. Присев на корточки, я обнаружил, что внизу в углу имеется небольшое отверстие, достаточное однако, чтобы в него смог протиснуться человек. Мне пришлось почти что свернуться калачиком, чтобы просунуть руку с фонариком в эту дыру и осветить проход за нею.
- Ну что? - спросил Демьян, заглядывая мне через плечо.
- Жить будем, - сообщил я. - Но там впереди дверь. И похоже, что она заперта. Будем лома... - закончить я не успел: - А-а, чччерт!! Остолоп! Ты! Меня! Напугал! Гаденыш!!
Получилось так, что заглядывая в дыру, я невольно притиснул рюкзак к стене и слегка придавил своего змия. Тому не понравилось такое обращение, и он выполз наружу разбираться с обидчиком. Разумеется, по своей привычке этот остолоп (на этот раз с маленькой буквы) выпустил струйки дыма и попал прямиком мне в щеку. Пребывание в глухом и мрачном подземелье и без того уже несколько взвинтило мои нервы, никогда не отличавшиеся особой крепостью. А горячее дуновение, обжегшее вдруг лицо, и вовсе испугало меня до чертиков.
- Тьфу ты, нелюдь! - я выругался в сердцах и щелкнул Тишку по носу. - Больше так не делай. Понял?.. Так, а ты чего смеешься, волк-переросток? - Демьян и в самом деле негромко давился от смеха, наблюдая за нашими с Остолопом перепуганными физиономиями - бедный цмок испугался моего крика не меньше, чем я его неожиданного появления. - Дал же бог напарничка.
- Да нет, это меня бог наказал такой компанией, - фыркнул Дёма в ответ. - Ладно, хорош душу отводить. Так ты говоришь, там запертая дверь? В разрушенном и покинутом людьми замке? Ты точно не чувствуешь впереди никакой опасности?
- Если бы почувствовал, то сперва засунул туда тебя и посмотрел бы, что произойдет, - съязвил я.
- Я тронут твоей заботой обо мне, - хмыкнул волкодлак и уже серьезным тоном спросил: - Ты точно уверен?
- По крайней мере никакой прямой угрозы для нашей жизни я не чувствую. - Я замер на миг, вслушиваясь в тишину. - Только ожидание... любопытство... пробудившийся интерес... Кошка ждет, когда мышка выглянет из норки.
- Что ж, - кивнул Дёма, - не будем разочаровывать нашу кошку.
- Скорее уж кошака, - проворчал я, ныряя в дыру, стараясь, чтобы Тишка при этом не оцарапался о стену - цмок после столь эффектного появления из рюкзака уже не желал возвращаться назад, а у меня не было желания вступать с ним в пререкания, и я позволил змеюке обвиться вокруг моей шеи, положив голову на правое плечо.
Мы очутились в небольшой подземной камере, образованной рухнувшими балками. Здесь вполне можно было стоять, выпрямившись во весь рост, и ощущение, что я заперт в могиле, стало понемногу отпускать. Невысокая хлипенькая дверца в противоположной стене и в самом деле оказалась заперта изнутри. Демьян отодвинул меня в сторону и одним ударом ноги снес ее с жалобно взвизгнувших петель. Хрясь! И мы уже внутри.
Да, вот теперь мы уже точно были внутри замка. Вероятно, когда-то это был первый этаж главной башни. Теперь же от нее осталась лишь обширная пещера, из стен которой словно гнилые зубы торчали обломки деревянных балок - остатки перекрытий. Каменная винтовая лестница сложилась гармошкой и рассыпалась отдельными блоками на полуподвальном уровне - двумя саженями ниже того места, где стояли мы с Дёмой. Верхние этажи теперь были недоступны, хотя отсюда и виднелись темные проемы под самым сводом пещеры.
- Туда нам не нужно, - я кивком головы указал наверх. - Там все засыпано землей. А вот внизу...
- Муррмя-а-ау.
Я поперхнулся и ошалело уставился на Дёму. Однако я зря подозревал волкодлака в глупой шутке - выражение его лица лучше всяких слов говорило о том, что он ни коим боком не причастен к этому "мяу".
- Кто...
- Мяу, - вновь прервали меня; но на этот раз я без труда угадал, что звук исходит сверху.
Как по команде мы с Демьяном задрали головы вверх и уставились на едва различимую в темноте небольшую арку под самым сводом пещеры, откуда на нас взирали два огромных светящихся глаза.
В арке что-то пошевелилось, светящиеся глаза мигнули и пропали. Вокруг нас вновь сомкнулась мертвенная тишина.
- Кгхм! - кашлянул Дёма. - Я так понимаю, это был... - он многозначительно замолчал.
- И кто меня за язык тянул помянуть кошку и мышку, - проворчал я вместо ответа.
- Хм, еще Морока говорил про кошку, которую видели в спальне болярина в день его исчезновения, - напомнил Демьян. - Попытаемся добраться до нее?
- Каким образом? Одолжим крылья у херувимов? Нет уж, когда будет надо, она сама нас найдет. - Я посветил фонариком вниз. - Перед нами только одна удобная дорога. Туда-то нам и надобно идти.
Часть лестницы, ведущая вниз, к счастью уцелела. Хоть и покосилась так, что ступать по ней надо было очень осторожно, если не хочешь скатиться вниз кубарем, пересчитывая ступеньки. Я для проверки постучал по лестнице ногой и с неодобрением вслушался в скрип камня. Но другого выхода все одно не было. Разве что прыгать вниз на острые камни почти в кромешную тьму. Как ни странно, лестница выдержала мой вес и не рассыпалась прямо под ногами. Следом как всегда беззвучно скользнул Демьян.
- Тебе это ничего не напоминает? - поинтересовался он.
- Ты опять за свои дурацкие ассоциации?! - взвился я; нервы мои после визита хозяина замка были натянуты до предела. - Мемуары писать еще не надумал?
- Помнишь тот колодец в Тохаре? - как ни в чем ни бывало продолжал мой неунывающий приятель. - Мы там еще сутки куковали в обнимку с дурацкой лампой, покуда чокнутый маг наверху пытался выманить ее у нас и при этом нас же в этом колодце и похоронить...
- Дёма, будь добр, заткнись! - не выдержал я. - Или я тебе сейчас напомню, как один белобрысый олух в том колодце, случайно вызвав заключенного в лампе джинна, сдуру пожелал, цитирую: "оказаться в прохладном бассейне, полном прекрасных гурий!" После чего мы мигом перенеслись в султанский дворец и оказались в бассейне именно в тот момент, когда там плескалась его дочь и ее служанки! А затем улепетывали из поставленного на уши дворца, уворачиваясь от стражников, и две недели драпали по безводной пустыне, спасаясь от разъяренных мамелюков султана! И все потому, что кое-кто не умеет толком формулировать желания!! - Я почти выкрикнул последние слова и тут же резко себя оборвал.
- Успокоился? - примиряюще спросил Дёма.
- Да. Извини. - Я уже сам устыдился своей внезапной вспышки. - Пошли дальше. Мне уже надоело это хождение по отноркам. Пора найти место для отдыха.
Перешагивая через рассыпанные по полу блоки ступеней, мы прошли к единственному не заваленному обломками выходу - сводчатому проему, перегороженному проржавевшей насквозь металлической решеткой. Ржавые петли пронзительно скрипели, но решетка без труда поддалась нажиму. Демьян пригнул голову, чтобы не приложиться лбом о притолоку, и, переступив порог, удивленно присвистнул. Я шагнул мимо него и повыше приподнял фонарь, дабы полнее осветить помещение, в которое мы попали.
Хотите знать, что вызвало удивленную реакцию моего напарника? Двери. Если до этого мы шли практически по ниточке - от норы к норе и от двери к двери, то в этот раз очутились в комнате, стены которой были буквально истыканы дверьми. Самыми разными дверьми: добротные деревянные в рост человека, низенькие металлические створки, перекошенные дверцы и вовсе низенькая решетка, закрывающая лаз, годный разве что для собаки. И все они были закрыты.
- Раз, два, три... - начал было считать Дёма, но я его опередил:
- Двенадцать.
- Да нет, - хмыкнул тот и ткнул пальцем за спину, - тринадцать.
Я поморщился и кивнул, признавая просчет.
- Похоже, нам предлагают головоломку. И куда пойдем? Или будем пробовать все по очереди? - поинтересовался волкодлак.
- А что огород городить? Семь - число счастливое. - Не мудрствуя лукаво, я отсчитал посолонь седьмую дверь и пнул ногою потемневшие от времени доски, из которых она была сколочена. - Нам сюда.
Как и следовало ожидать, выбранная мною дверь оказалась заперта изнутри на засов. Открыть ее с ноги, как предыдущую, уже не получилось, и Демьяну пришлось приналечь плечом. После чего глухо хрустнувший засов улетел куда-то в темноту за распахнувшейся дверью. Дёма сплюнул попавшую в рот пыль и широким жестом предложил мне первым пройти внутрь: