Сестра посмотрела на меня самым проникновенным взглядом, на который была способна. Потом, подумав, и, видимо, решив, что этого было недостаточно, поймала младшего сына, пробегавшего мимо, и усадила к себе на колени. Теперь с экрана на меня смотрели две пары трогательных карих глаз. У Габи глаза почти такие же, как у Юльки, но почему-то, глядя на него я всегда думаю про мед. Никаких медовых оттенков в этом ребенке нет, но каждый раз глядя на него, я почему-то думаю про какие-то чудные душистые поля. Свежий, ароматный мед. Пчелы летали над множеством полей, собирая пыльцу с самых разных цветов, а потом весь этот аромат сосредоточился внутри одной баночки, что стоит на столе. Наш Габи такой же. Хотя его сделали не пчелы, а моя сестра, но выглядит он так, словно в его происхождении замешана какая-то чудесная история, в которой были и поля с маками и васильками, и дальние виноградники, и Бог знает что еще. И когда они вот так вдвоем на меня смотрят, я совершенно не могу отказываться.
Заметив мои сомнения, Юлька усилила наступление:
- - Тебе здесь очень понравится. Зря ты мне не веришь. Эта страна - она как-будто создана для тебя. Я тебе об этом говорю давно, но могла бы уже и сама проверить.
Я медленно покачала головой. На самом деле - меня уже уговорили. Сестра еще про это не знает, но я уже плотно обдумываю, как мне уладить дела побыстрее, и рвануть к ним.
Она прищурилась и фыркнула.
- - Я вижу, что ты согласилась.
- - Да. - наконец выдыхаю я. - Но ты привлекла Габи, это не честно.
- - Во имя благих целей можно и схитрить. - еще громче фыркнула сестра. - Иначе тебя не заставишь.
И тут она была совершенно права. Я - рак отшельник. Или - человек-скорлупа. На жизнь я всегда смотрю через маленькую щелочку, с полной уверенностью, что все это меня не касается.
***
- - И как ты можешь уезжать в такой ответственный момент?! - кричит на меня напарница.
Я ее почти не слушаю. Я смотрю в окно, на шумящий весенний проспект и думаю о том, что весна в этом году пришла, пожалуй слишком рано. С этим никогда не угадаешь. Помню, в позапрошлом году нам по утрам приходилось откапывать дверь кондитерской, чтобы попасть внутрь. Хорошо, что ребята из соседних "СтройХозТоваров" всегда делились с нами лопатой.. В прошлом году в это время на улицах была жуткая слякоть, а с неба постоянно валил крупный снег в перемешку с дождем. В этом же, март нас удивил. Тротуары уже полностью сухие, и кажется, что вот-вот-вот на деревьях прорежутся первые почки.
Весенее настроение передалось всем вокруг, даже мне. На днях я купила в местном супермаркете гиацинт в пластиковой коробке для рассады, и теперь он стоит на моем рабочем столе, и словно постоянно подтверждает: "Да, действительно, весна!"
Вся эта симфония запахов, теплого ветра и сухих тротуаров, конечно сказалась на нашей работе. Люди воспряли, людям хочется праздника. На носу 8 марта, поэтому в кондитерской с утра до ночи толпится народ.Я даже начала отказывать некоторым клиентам, потому что мы просто не успеем сделать такой объем сладостей.
Чуть-чуть посовещавшись с Викой (моей напарницей), мы решили, что в этот предпраздничный период будем брать заказы только на наборы капкейков. Схема их изготовления у нас доведена до совершенства, а разнообразию форм, которые мы способны воплотить - нет предела. Поэтому, последние дни аккуратные коробочки в сиреневый горошек, перевязанные фирменной фиолетовой ленточкой разлетаются от нас как почтовые голуби. Они едут в офисы, школы, квартиры и Бог знает куда еще.
- - Ника! - чуть громче обращается ко мне Виктория. - Ты меня слышишь?
- - Да. - киваю я, наконец возвращаясь из своих мыслей. - Прекрасно слышу.
- - Ну так ответь что-то!
Она подходит к окну, распахивает его и вытаскивает из кармана фартука пачку сигарет.
- - Я уеду. - уверенно повторяю я. - Это решено и не обсуждается.
- - Но что будет с кондитерской?
- - Ничего. - я невозмутимо пожимаю плечами. - Уверена, вы справитесь и без меня. Мы отказались от всех сложных заказов. А делать капкейки в нашем заведении умеет даже уборщица...
- - И ты вот так просто бросишь нас?
Я чувствую, как начинаю злиться. Вика - человек незаменимый. Когда-то я наняла ее в качестве помощницы, но со временем сделала своей правой рукой. Но кондитерская по-прежнему моя. Однако сейчас у меня складывается впечатление, что это меня наняли на работу, а я, вдобавок, плохо с ней справляюсь.
Я встаю со своего стула, подхожу к ней, забираю из рук сигарету и осторожно тушу ее об стоящий на подоконнике металлический поднос.
- - Будешь так себя вести - я тебя уволю. Поняла?
Вика смотрит на меня широко распахнув глаза и явно не знает, что ответить. Я вогнала ее в ступор. Я спокойная и миролюбивая, я почти никогда не хамлю людям.
- - Это - моя кондитерская. - продолжаю я, убедившись, что нужный эффект достигнут, и напарница очень внимательно меня слушает. - Эта, еще одна в Литве, а скоро, может быть, и где-то еще. Захочу - завтра же закрою обе. Но пока я хочу, чтобы они работали. Поэтому, твоя задача проследить, чтобы во время моего отсутсвия все клиенты остались довольны, а в "Афише" о нас написал лучший фуд-критик.
- - Почему ты решила уехать? - растерянно бормочет она. - Ты ведь никогда не отмечаешь свой день рождения! Даже поздравлять себя не разрешаешь...
- - В этом году мне исполняется 30. - безразлично пожимаю плечами я. - И я недавно развелась. Может быть поэтому.
Понимаю, что к сказанному мне добавить нечего, поэтому снимаю с вешалки свой плащ и выхожу из кабинета. Мне предстоит долгая дорога, в конце которой я встречу некоторых важных людей, среди которых будут два маленьких мальчика, а они уверены, что тетя привезет им подарки.
***
В моей жизни сущесвует несколько нерушмых правил. Вот два из них: я почти никогда не летаю самолетами, и у меня нет машины. Между странами я перемещаюсь на атобусах и поездах, внутри стран - на такси или общественном транспорте.
Некоторые из моих знакомых, в особенности бывший муж, считают это странной блажью. Влад постоянно хотел, чтобы я села за руль. Помню, иногда мы даже ругались из-за этого. Конечно, на самом деле причина конфликтов была в другом, но внешне это всегда выглядело так, словно мы ругаемся из-за машины.
Сам Захаров машины очень любил и менял их при первой же возможности. Росли его доходы, а вместе с тем и объемы транспортных средств. Иногда мне казалось, что он продолжает играть в какую-то игру, в которую не наигрался в детстве.
"Разве так не лучше? - спрашивал он меня, когда мы куда-то ехали вместе. - Ты сидишь в удобном салоне, здесь хорошо пахнет, нет посторонних... Никто не наступит тебе на ногу, и музыку можешь включить, какую хочешь..."
"Конечно, нет. - отвечала я про себя. - Я кормлю людей сладостями, и мне страх как интересно, как эти люди выглядят. Я и так достаточно нелюдима. Общественный транспорт - почти единственное место, где я могу за ними понаблюдать".
"Друзья мои недоумевают. - продолжал он, прекрасно зная, что ответа не дождется. - Выглядит так, словно я жалею денег тебе на машину. Или запрещаю покупать..."
Да, конечно. Его друзья. Вечные и немые свидетели нашей жизни. Вампиры, высасывающие из меня остатки крови. Конечно, ведь посочувствовать боевому товарищу - дело, прямо сказать, весьма достойное. Сам Захаров - молодец, многого достиг, но что же творится в его семейной жизни? Почему у него нет дачи, детей, а жена разъезжает в битком набитых маршрутках?
Вообще, все они были забавными на мой взгляд, его друзья. Одних смущало, что я работаю. В их представлении, в моем положение это уже было не нужно. "Нужно" в их представлении - это выбирать пошлые ламбрикены по каталогам, ругаться с домроботницей и посещать спа.
Других волновало, что я бледная. Бледная я потому, что пренебрегаю курортами.
О том, что волновало третьих мне даже и думать не хотелось.
Год сменял год, и практически с каждой неделей становилось все более очевидно: нам с Захаровым совсем не надо было вступать в брак.
Я никогда не жила той жизнью, что жил он. Я прожила жизнь тепличной розочки. Единственная дочь, диабетик. Родные тряслись надо мной, как над растением занесенным в красную книгу, и вдруг ненароком выросшим у них прямо на подоконнике... Но, на мое счастье, чрезмерная забота взрослых выражалась в основном в том, что мне с самого детства позволялось быть собой. К моим идеям и желаниям всегда относились внимательно и с интересом. Взрослые вокруг меня всегда понимали, что мне выпала нелегкая для ребенка участь, и достаточно изящно восполняли это, наполняя мою жизнь разнообразными интересными моментами.
К чему это привело? Я была счастливым ребенком. Меня окружали понимание и забота. Но, из-за этого я довольно сильно прикипела к своей семье и мне оказалось тяжело заводить связи на стороне. Через несколько дней мне исполнится 30 лет, а я по-прежнему весьма ограничена в общении. Как и много лет назад - мои самые близкие люди - это моя семья.
***
Время обеда, как всегда настигло меня неожиданно. Прозвенел будильник на телефоне, и я принялась озираться в поисках ближайшего фуд-корта. Благо, я находилась в одном из самых больших торговых центров города, и закусочных тут было пруд-пруди.
Я забежала в первую попавшуюся "итальянскую кухню", почти не глядя заказала пиццу, засунула под язык леденец и принялась изучать свои покупки.
Племянников у меня двое. Старшему я купила набор юного химика, микроскоп и бинокль. А младшему детский арбалет, стреляющий стрелами на присосках, самокат и почему-то барабан. Замечательная пара - юный ученый и юный исследователь-эмпирик. Возможно, подумала я, стоило заглянуть в магазин с профессиональной оптикой и купить им телескоп. Настоящий. Это могло бы заинтересовать двоих - и ученого, и исследователя-эмпирика. Но додумать эту мысль я не успела, так как лежавший передо мной на столике телефон буквально разорвался от входящих сообщений.
Я посмотрела на экран и улыбнулась. Полковник.
Полковник - мой старинный товарищ. Старинный - во всех смыслах, потому что мы и дружим давно, и старше он меня прилично, почти что на 20 лет.
Кто он, и как мы познакомились - это страшная тайна. Не тайна только то, что дружим мы уже лет 10, и даже иногда вместе путешествуем. А еще он любит учить меня жизни и, то внезапно пропадать, то вот так же внезапно появляться.
Сегодняшний случай как раз из разряда этих внезапных появлений.
Я пролестнула сообщения и не смогла сдержать улыбки. Стоило полгода не подавать признаков жизни, чтобы потом за минуту пытаться выяснить "какой у тебя сейчас сахар, деточка?", удались ли мне маффины из жимолости и пошла ли таки ко дну моя семейная лодка.
Я чуть-чуть посмелась и принялась быстро печатать ответ.
"Лодка затонула, Полковник. И я от всей души надеюсь, что ее уже никто никогда не выудит. Сахар низкий, сижу с леденцом во рту и жду, пока мне подадут пиццу. Думаю, что тесто, на котором она будет приготовлена привело бы тебя в ярость. С жимолостью пока глухо. И вообще.. Я уезжаю в Испанию".
"С какой целью?"
Я с облегчнием вздохнула. Полковник редко меня подводит. И в этот раз справился с новостью отлично. Половина из тех, кто узнал о моих планах по поводу путешествия, осыпали меня всяческими клише. Самым безобидным их них были винодельни Рьохи. Все остальные были просто ужасны. Коррида, фламенко, "не забудь купить кастаньеты", "о, ты увидишь Гернику" и "ой, они там все такие милые и смуглые"...
Ничто из вышеперечисленного кроме Рьохи, упорно не ассоциировалось у меня с Испанией. Вообще, не могу сказать, что у меня были бы хоть какие-то с ней ассоциации. Там жила моя сестра, и я знала, что люди там разные, а не только смуглые. Что помимо фламенко там есть самая обычная музыка, а коррида давно под вопросом. Единственной моей ассоциацией с Испанией были кухонные полочки, украшенные кружевом и шторки вместо дверок под раковинами.
"Отмечать юбилей. - ответила я. - Повидаться с сестрой. И подарить племянникам телескоп".
"Вполне в твоем духе. А я думал, можем мотнуться в Вильнюс"
Мы с Полковником очень любили периодически наведаться в Вильнюс. Хотя он не особо то любил Европу, и в одиночестве предпочитал проводить отпуск в странах типа Лаоса, но для меня всегда делал исключение.
"Прости, друг. Может на обратном пути?"
"Может. Отдохни хорошо, Клео. И не забывай: все пройдет и это тоже".
Я грустно улыбнулась. Полковник - один из немногих людей на этой планете, кто всегда безошибочно угадывает мое настроение. Угадал и сейчас. Я не из тех, кто будет бесконечно рыдать и рвать волосы на голове, но честно говоря, последние полгода мне было действительно паршиво.
О том, что со мной все совсем скверно, я догадалась в тот момент, когда невестка незаметно подложила мне в сумку книгу "Ешь.Молись.Люби"
***
Книга мне не понравилась. Бесспорно, она была написана прекрасным легким языком, но с первых страниц я наталкивалась на то, что неизменно отталкивало меня.
Первым, что сильно смутило меня были поиски духовности в Индии. Меня нельзя назвать сильно духовным и религиозным человеком. Просто, повальная мода последних лет на различные восточные учения меня слегка разрдражала. Однажды я бывала в Индии вместе с дедушкой, и эта страна совершенно не показалась мне привлекательной в отношении внутреннего поиска себя. Там было ярко, местами шумно,опасно и очень непривычно. Видимо, это одно из моих основных внутренних качеств - я не любитель экзотики.
На вторую чашу весов ложилось воспитание. Я не была сильно религиозной, но моя память бережно хранила в себе детские воспоминания о том, как мы приезжали в Вильюнс на Рождество и Пасху. Торжественная Месса в соборе святого Станислава, колядки, тоненький белый рождественский хлебушек... Мне всегда казалось, что если и есть в мире какая-то духовность или иная реальность, то вход в нее совершенно точно расположен где-то на красивом мраморно-золотом алтаре.
Я ношу на шее медальон с Остробрамской Божией Матерью,и в моменты душевных терзаний, скорее поговорю с ней, чем с каким-то индийским мудрецом.
Пункт "ешь" тоже мало ко мне относился. Я любила есть, я была талантливым кондитером, но... Большинство еды было для меня почти что ядом. Создавая вокруг себя кулинарный рай, я была вынуждена день за днем поглощать тушеную капусту и внимательно считать углеводы.
Пункт "люби" вызывал в моей голове лишь огромное количество вопросов. Мне почти 30, но о любви я,как оказалось, ничего не знаю. Да, у меня за плечами семь лет брака, но была ли в нем любовь, знает пожалуй только Божья Матерь из Острой Брамы.
Поэтому книгу я отложила. И за полгода зачитала до дыр "Одиночество в сети" Леона Вишневского. Леон Вишневский был мне понятнее. Он был поляк, и он умел красиво страдать.
Однако, образ женщины, пережившей тяжелый развод и отправившейся в путешествие, плотно впитался в мое сознание с тех немногих страниц, что я успела прочитать.
Что, если прямо сейчас я начинаю свою, похожую историю?
***
- - Ты уже решила, как будешь добираться?
- - Не знаю. Но думаю, что на поездах. От Москвы до Парижа, от Парижа до Мадрида.
- - Отлично. Тогда я попрошу Серхио забрать тебя из Мадрида.
Моя сестра с семьей живут в Испании уже больше трех лет. Она говорит, что в этой стране они полностью нашли себя. Поэтому, они уже давненько называют себя на испанский манер.
***
Я задумчиво посмотрела в свой чемодан. В квартире страшный хаос. Я еще и обосноваться то толком не успела, а уже собираюсь в путь.
Пожалуй, стоит начать с привычного пункта.
Я порылась в ящике с ложками и достала оттуда штопор. Точно такой же есть у Полковника. Мы купили их во время одного путешествия, и, с тех пор, куда бы не отправлялись, всегда кидаем их на дно чемодана. Пусть в этом путешествии будет хоть что-нибудь традиционное.
Четки. Точно такие же есть у Юлии. Бабушка подарила нам их в день Первого Причастия. Маленькие, изящные четки из речного жемчуга с аккуратным серебряным распятием. Знаю, это немного суеверно, но мне всегда кажется, что они охраняют меня.
А нужно ли мне что-нибудь еще?
В Испании, наверняка теплее, чем здесь, поэтому я не буду брать теплую одежду. Я возьму несколько пар джинс, пару джемперов, футболок и белье. Пусть это путешествие пройдет налегке, а основным моим багажом станут новые впечатления.