Они вывалились из трубы в глухую ночь, и покатились, заскользили, закувыркались вниз по осыпающемуся мягкому склону, разом потеряв и друг друга, и ориентацию в пространстве. Ларс предупреждал, что так будет, но Яр всё равно здорово испугался. Рефлекторно он попытался хоть как-то задержать падение и едва не сломал руку. Боль отрезвила его. Он вспомнил предостережения проводника, сжался, сгруппировался и покатился под долгий уклон, подчинившись силе тяжести и уповая на провидение.
Кувыркался он, наверное, целую минуту. Потом склон стал заметно положе, и Яр, борясь с одолевающей его тошнотой и головокружением, просто пополз на заднице, слегка упираясь пятками в скользкую землю. Остановился он в холодной луже, и еще долго сидел, размеренно черпая ладонью воду и поливая макушку. Он даже не пытался встать на ноги, понимая, что это бесполезно - так сильно кружилась голова.
Его нашел Херберт.
- Пойдем. - Сибер беззвучно выступил из темноты, напугав Яра. - Друг Ларс ждет.
Яр сотворил на себе божий знак, выругался на Херберта, и устало от него отмахнулся.
- Не могу сейчас, - простонал он, чувствуя, как вместе со словами из него рвется изрядно взболтанное содержимое желудка. - Погоди.
- Ларс велел быстрее, - недовольно сказал Херберт и, поразмыслив пару секунд, ухватил Яра за шиворот.
- Ты чего?! - завопил Яр, пытаясь сопротивляться, но сильный рывок развернул его на месте и слегка придушил. Улыбающийся Херберт, применив на деле новообретенные познания в области транспортировки людей, потащил друга волоком. Яр было дернулся несколько раз, кое-как высвободил сдавленное горло и сразу притих, решив про себя, что это не самый худший способ передвижения.
Ларса они сперва услышали, и лишь потом увидели. Проводник лежал на спине, разметав руки, и стонал. Заляпанная грязью, потерявшая форму сумка стояла справа от него; слева лежал карабин - видимо, это Херберт подобрал вещи проводника и положил рядом с хозяином.
- Мы пришли, - тихонько сказал сибер, отпуская Яра.
Ларс булькнул горлом и затих. Яр заподозрил, что проводник испустил дух. Ему захотелось поскорей и как можно дальше убраться от возможного покойника, но он пересилил себя и, на коленях подобравшись к Ларсу, тыльной стороной ладони осторожно шлепнул его по лицу.
- Ты живой?
- Вряд ли, - отозвался проводник через пару секунд.
Это было так смешно и так нелепо, что Яр истерически расхохотался. Он едва не задохнулся, чуть не порвал себя легкие. Он хлопал ладонью по земле и давился. Из его глаз катились слезы, рисуя на грязной коже светлые дорожки.
- Перестань, - сказал ему Ларс.
Проводник повторил это трижды, с каждым разом повышая голос, но Яр все равно его не слышал.
- Дай ему по затылку, - обратился Ларс к Херберту, и сибер выполнил приказ.
Получивший увесистую оплеуху Яр лязгнул зубами и наконец-то заткнулся.
- Вы только послушайте, как здесь тихо, - успокоено сказал Ларс. - И смотрите - звёзды...
Яр поднял голову. В мутном, необычно темном небе мерцали блеклые искорки. Яр не углядел в них ничего особенного - ну разве могли эти крохи сравниться с ночными сияниями города? Но потом он вспомнил, что каждая такая искорка - это огромный огненный шар, далекое солнце, вокруг которого вращаются целые миры, возможно даже населенные, и ему сделалось немного не по себе. Он опустил глаза.
- А хотите, я расскажу вам смешную историю? - невпопад предложил Херберт.
- Однажды, - сказал ему Ларс, - я убью тебя за этот вопрос.
Херберт негромко хихикнул, и Яр удивленно на него уставился. Конечно, в мире достаточно сиберов, связанно говорящих на человеческом языке, есть сиберы, поколачивающие людей, есть использующие оружие и даже понимающие юмор. Но чтобы все эти умения каким-то образом совместились в одном примитивном сибер-друге?.. Конечно, это было не так удивительно, как далёкие миры-звезды, но всё же...
- Сколько тебе лет, Херберт? - спросил Яр.
- Триста сорок восемь, - ответил сибер, предварительно что-то посчитав на пальцах. - И еще восемь с половиной месяцев, - добавил он важно.
- А когда тебя в последний раз обновляли? Когда делали профилактику?
Сибер замешкался. И Яр вдруг понял, что Херберт, помимо всего прочего, кажется, умеет и врать.
Но на этот раз сибер ответил честно.
- Никогда, - сказал он. - Ни разу.
- Да ты у нас уникум, - уважительно проговорил Ларс и принялся ногтями соскребать со своего лица ошметки искусственной кожи.
* * *
Они просидели на месте целую ночь, не представляя, что их окружает. Впрочем, Ларс какое-то представление, наверняка, имел - он, всё же, не в первый раз здесь очутился. Но проводник и не думал делиться со спутниками своими познаниями. На немногочисленные вопросы он невразумительно что-то бурчал. Яр понял лишь, что сейчас они находятся на огромном голом пустыре за пределами города.
Сидеть на мокрой земле было холодно. Не помогал даже подстеленный плащ "Кортен", включенный в режим обогрева. О вонючем костре Яр сейчас вспоминал, как о чем-то прекрасном. О горячем душе, кабине солярия, мягкой постели и прочих ранее не ценимых благах цивилизации он старался вообще не думать - слишком уж горько ему становилось, когда он вспоминал прошлую свою жизнь.
Несмотря на полное отсутствие условий, Яр всё же клевал носом. Позволь он себя немного расслабиться - и его сморил бы его сон. Это казалось удивительным: он, ранее часто мучившийся бессонницей и потому проводящий ночи в развлечениях, теперь засыпает, сидя на голой земле, прижимаясь к смердящему, дрожащему, бормочущему товарищу; засыпает под открытым небом, в холоде, в сырости, в темноте. Просто невероятно!
Они не знали, удалось ли им ускользнуть от хурбов. Они просто сошлись во мнении, что бежать дальше в ночь невозможно. Они проинструктировали Херберта на случай нападения и запретили ему отключаться - это было единственное, что они сделали для своей защиты.
А потом Ларс сожрал горсть оранжевых таблеток, потыкал пальцем в пропитавшуюся грязью и кровью повязку на ноге и тихо вырубился. Яр опять испугался, что проводник скончался. Но Херберт, триста с лишним лет проживший с умирающими стариками, уверенно заявил, что друг Ларс в относительном порядке и, наверное, просто решил передохнуть. Сибер оказался прав - это выяснилось минут через двадцать: завалившийся на бок Ларс всхрапнул, вздрогнул, открыл глаза и спросил:
- А вы кто?
Ответ не понадобился, он и сам вспомнил имена спутников.
- Сколько я был без сознания? - спросил он у Херберта.
Сибер ответил, не забыв посчитать и секунды.
- Вот что, ребята... - с трудом выговорил Ларс, теснее прижимаясь к Яру и заворачивая ноги в чуть теплый плащ. - Возможно, протяну я немного. И тогда вам придется идти одним. Вы должны будете отыскать Айвана.
- А кто это? - спросил Яр, пытаясь последовать примеру проводника и накрыть плащом хотя бы одну ногу.
- Мой хороший знакомый. Если вы его найдете, считайте, дело сделано. Пропасть он вам не даст.
- И как мы его найдем?
- Просто идите прямо и ничего не бойтесь, - сказал Ларс и снова отключился.
Яр вопросительно посмотрел на Херберта. Сибер поднес ладонь к лицу проводника, выждал миг и, кивнув, сказал:
- Живой.
Ночь тянулась долго.
А под самое утро очнувшийся Ларс пихнул замерзшего Яра:
- Смотри.
- Что? - Яр долго тер глаза, пытался проморгаться. Сознание его цеплялось за оборванный, стремительно тающий сон, не желая примиряться с возвращающейся реальностью, тусклой и неуютной. Яр еще туго соображал и заторможено реагировал.
- Рассвет, - сказал Ларс. - Ты должен это увидеть.
Что означало это "должен", Яр в полной мере понял много позже, когда ему самому пришлось выводить людей из города.
Этим холодным утром Ларс предъявил ему новый мир. И постарался сделать это так, чтобы Яр не испытал шока.
- Смотри на небо, - велел проводник. - И понемногу опускай взгляд. Осматриваться будешь позже.
Небо выглядело обычно. Разве только его было здесь больше, чем в городе. Много больше. Серое, тяжелое - оно набрякло предрассветным свечением, тусклым, как только что погашенный экран. Не было видно ни звезд, ни лазерных росчерков, ни отблесков реклам. И только ниже, там, где город вонзал в бледную дымку иглы башен и труб, перемаргивались разноцветные огни, и растекалось слабо мерцающее марево. Всё остальное спряталось за глухой высокой стеной, тянущейся, насколько хватало глаз. Оценить ее размеры было сложно, понять, как далеко она находится от места их ночевки, не представлялось возможным, поскольку сумерки еще не рассеялись, а в воздухе плавала влажная дымка, которую Ларс называл туманом. Тем не менее, было понятно, что стена просто гигантская. Казалось, что это сама земля выгнулась и поднялась на дыбы.
Смутная догадка заставила Яра вглядеться в стену внимательней.
Ну, конечно же! Не стена эта вовсе, а высокий крутой склон, по которому они катились, вывалившись из трубы! И значит, сейчас они на дне огромной глубокой ямы. Потому-то город практически не виден за её краями.
Яр повернулся.
Он не знал, что именно откроется его глазам. Заброшенные дома, руины высотных зданий, заборы, разрушенные эстакады, просевшие мосты или просто еще один высокий земляной склон, закрывающий обзор, - подсознательно он ждал чего-то такого. Но увиденная картина была настолько для него непривычна, что пару секунд мозг просто отказывался ее воспринимать.
Впереди было пусто.
Абсолютно.
Яру показалось, что эта пустота его затягивает. Он качнулся, ухватился за плечо Ларса, крепко его стиснул.
- Теперь смотри под ноги, - сказал проводник. - И привыкай.
Под ногами была грязь. Вполне себе надежная. Грязь была и впереди: в шаге, в трех метрах, в десяти - и дальше... Если стоять на проспекте и смотреть вдоль него, то можно увидеть нечто подобное - открытое, ровное, уходящее вдаль пространство. Но на проспекте есть дорожная разметка, есть движущийся транспорт. Справа и слева от него всегда высятся те или иные постройки. И впереди тоже: каким бы протяженным ни был прямой участок проспекта, всё равно кажется, что в отдалении он во что-то упирается.
Здесь же не было ничего.
Только плоскость земли.
И плоскость неба.
Они растворялись в тумане, и, кажется, смыкались где-то в бесконечности.
- Удивительное чувство, правда? - Ларс хмыкнул. - Ты еще молодцом держишься. А вот одного клиента мне так и пришлось вести через внешнее кольцо с завязанными глазами.
Яр, не выдержав, отвернулся, опустил голову.
Раньше при любых обстоятельствах город был вокруг его - это было привычно и естественно. Но теперь он находился вне города. Город был лишь в одной стороне. И это казалось неразрешимым логическим противоречием. Фокусом. Шарадой. Безумием...
- Солнце встает, - сказал Ларс, разворачивая ошалевшего Яра туда, где серая даль чуть налилась розовым свечением. - Здесь это называется зарей.
Однотонное небо понемногу расслаивалось, удивительным образом окрашивалось в неестественные яркие цвета. Стало заметно светлей. Прошло минут десять, и из-за края земли показался неровный пламенеющий горб, видом своим напомнивший Яру оплывающий костер. Горб постепенно рос, и небо рядом с ним будто золотым огнем охватывалось.
Это было страшное зрелище.
- Видишь линию, где небо сходится с землей? - спросил Ларс, вытягивая вперед руку. - Она называется горизонтом. Сейчас до него километров двадцать. Представляешь, двадцать километров до солнца?! С ума можно сойти! - Он рассмеялся, но почти сразу осекся. Лицо его исказилось, он ругнулся, зашипел и скорчился, разом потеряв ко всему интерес.
- Что с тобой, друг Ларс? - наклонившись к проводнику, участливо поинтересовался Херберт.
- А! - отмахнулся тот. - Не обращай внимания. Притворяюсь, что мне больно.
- Нога? - спросил Яр.
- Сейчас отпустит, - успокоил их Ларс, скрипя зубами. - Мне уже легче...
Оранжевый круг оторвался от горизонта. Туман заметно поредел, воздух прояснился, сумерки окончательно просветлели. Теперь Яр мог рассмотреть, что окружающее пространство, которое несколько минут тому назад представлялось ему пустой бескрайней плоскостью, на самом деле не так уж и однообразно. Он увидел покатые возвышения и заполненные глянцевой тьмой впадины, разглядел поблескивающие водяные полосы и загадочные цветные пятна, каждое из которых, наверное, площадью было со стадиум, а может и того больше. Еще впереди маячили черные точки. Они находились так далеко, что даже оптика карабина, установленная на максимальное приближение, не меняла их - они по-прежнему оставались точками, разве что выглядели более контрастно.
Яр не мог долго смотреть на распластавшийся перед ним мир. Сознание странно реагировало на непривычное окружение: то Яру казалось, что неведомая сила забросила его на километровую высоту, и он взирает на всё сверху, то чудилось, что он не стоит на месте, а с головокружительной скоростью несется куда-то над самой землей. Ему приходилось опускать взгляд под ноги, а то и вовсе закрывать глаза, чтобы избавиться от неприятных ощущений.
А еще ему было страшно. Страх давил на него, заставляя втягивать голову в плечи. Хотелось лечь на землю, вжаться в нее и, уткнувшись носом в грязь и жалобно подвывая, ползти назад в трубу, в город.
Но он держался. Говорил себе, что ничего страшного в этом ужасном небе, в этом жутком пространстве, в этой чудовищной пустоте нет.
Страшное осталось позади, в городе.
- Демоны, - сказал Херберт, будто комментируя его мысли.
Ларс, который только что начал снимать с покалеченной ноги повязку, дернулся и потянулся к оставленному карабину. Резкое движение растревожило рану, и на дорогой, перепачканный грязью плащ "Кортен" пролилась кровь.
- Уходите, - спокойно сказал Ларс, подтягивая к себе оружие. - Вот теперь уж точно мне ничем не помочь.
Яр повернулся к нему. Ум его вмиг прояснился - он понял очевидный факт, и страх открытого пространства вытеснился другим страхом.
- Нам тоже не убежать.
До границы города было, наверное, метров восемьсот или чуть больше. Много ли времени потребуется хурбам, чтоб скатиться по скользкому склону вниз? И куда бежать людям, где прятаться, если впереди лишь великий пустырь, смыкающийся с небом? Они же тут как на ладони...
- Нам не уйти, - повторил Яр.
Они посмотрели на город, в котором, наверное, еще можно было найти укрытия, еще можно было хоть сколько-то, хоть как-то продержаться - если бы они сейчас были там.
- Не думал я, что вот так получится, - пробормотал Ларс.
Истыканный арматурой и рваными трубами, изрытый ямами, обнаживший бетонные кости обрыв нависал над ними, будто увеличенный в тысячи раз склон провала, в котором они вчера расстреливали хурбов. Тогда они думали, что знают, как спастись.
Теперь у них не осталось никакой надежды.
- Ты хоть видишь их? - спросил Ларс у Яра.
- Пока нет.
- Где они, Херберт?
- Наверху. - Сибер поднял руку, показывая на неровную кромку обрыва, к которой вплотную подступали старинные, местами обрушившиеся вниз развалины.
Яр прищурился.
Да, там действительно вырисовывались какие-то неподвижные темные фигуры. Но находились они столь далеко, что опознать в них хурбов было невозможно. Это вполне могли оказаться люди. Это вообще могло быть нечто неживое: какие-нибудь покосившиеся выгнившие столбы, части старинного забора.
Яр поднял карабин, посмотрел на обрыв через прицел.
- Хурбы, - подтвердил он. - Те самые, новые. С лицами.
Он затаил дыхание, пытаясь удержать ненавистный черный силуэт в перекрестии прицела. Мягко нажал на спусковой крючок.
Промазал.
Он стрелял еще трижды. И каждый раз промахивался. А может, просто дробина, потерявшая силу на такой дистанции, не могла причинить ущерб выбранной цели.
- Они не двигаются, - сказал он, опуская карабин. - Их там полно, больше, чем было вчера. Но они не шевелятся. Они просто стоят.
Яр и Ларс посмотрели друг на друга. В их глазах затеплилась надежда.
- Там граница, - негромко сказал проводник. - Там край города.
Лишь немногие хурбы осмелились подойти к самой кромке обрыва. Остальные держались подальше. Они буквально наводнили развалины - теперь Яр лучше различал их фигуры.
- Думаешь, они там и останутся?
- Боюсь что-либо предполагать.
Хурбы так и не сдвинулись со своих мест: пока Ларс перебинтовывал заново ногу, пока Херберт разбирал груду спутавшегося оружия, пока Яр сворачивал наскоро почищенный чуть теплый плащ. Хурбы не шелохнулись, когда люди и сибер продолжили путь. Разве только некоторые из тех, что прятались в руинах, теперь решились выйти на край обрыва. Яр затылком чувствовал их колючие взгляды. Он часто оборачивался, вскидывал карабин к плечу и заглядывал в прицел.
- Ну что? - тревожно спрашивал опирающийся на Херберта Ларс.
- Стоят, - отвечал Яр.
Потом он уже не мог разглядеть хурбов, но почему-то был уверен, что темные фигуры так и мнутся на краю обрыва, не решаясь сделать шаг в пугающую великую и плоскую пустоту.
В этом он их понимал.
* * *
Идти было трудно, в первую очередь из-за Ларса. Проводник поначалу пытался ковылять сам, опираясь на карабин, оберегая больную ногу и отвечая угрюмым ворчанием на любое предложение помощи. Но, преодолев кое-как метров пятьсот, он сдался, прекратил упрямиться, передал карабин Яру и повис у Херберта на шее. Километра полтора они прошагали, обнявшись. Пот лился по бледному лицу Ларса. Проводник вытирал его рукавом, размазывая грязь, и облизывал распухшие искусанные губы. Вскоре у него не осталось сил даже на то, чтобы утираться.
Перед тем как упасть в первый раз, он тихо и неуверенно предложил оставить его.
- Нет, - сказал Яр.
- Нет, - согласился Херберт.
Вот тогда Ларс и свалился. Обремененный оружием, а потому не слишком ловкий Херберт, конечно, попытался удержать обессилевшего калеку, но проводник выскользнул и тяжело осел на землю.
- Всё, - выдохнул он. Следующее слово он смог произнести лишь через пять минут.
- Подождите, - сказал он и закрыл глаза.
Они ждали примерно полчаса. Потом сцепили руки замком и с немалым трудом водрузили на них расслабленного Ларса. Дальше двигаться пришлось боком - Херберта это почти не затрудняло, а вот Яру такая манера перемещения очень не понравилась. Зато Ларс понемногу восстанавливал силы. И когда проводник почувствовал себя чуть лучше, а руки у Яра отнялись совсем, они втроем придумали еще один способ транспортировки - на плечах у Херберта. Сибер присел, проводник забрался ему на шею; руки Херберта придержали ноги Ларса, сам Ларс обнял голову сибера - получилось надежно и удобно, и все сошлись на мнении, что это неплохо придумано. Но практика показала, что и такой способ не идеален: минут через двадцать быстрой ходьбы Ларс начал смущенно жаловаться, что шея у Херберта чересчур жесткая, что отбитые зад и промежность нестерпимо болят, а ноги затекают до полного бесчувствия. Пришлось делать короткую остановку, чтобы подложить Ларсу под бедра свернутый плащ. Но и это не слишком помогло - подкладка, как ее ни крепили, сползала, а вместе с ней сползал и Ларс. Так что вскоре его пришлось снова брать на руки. А потом он с перекошенным лицом прыгал на одной ноге. А потом опять забирался на шею сибера...
Чем дальше они уходили от города, тем большая его часть открывалась их взорам. Яру казалось это немного странным. Но Ларс заверил, что это как раз нормально, а Херберт, с видимой натугой покопавшись в своей памяти, сообщил, что большое обычно видится на расстоянии. И Яр, поразмыслив, согласился с этим утверждением.
Сейчас город выглядел как неровная полоса, протянувшаяся от одного горизонта к другому. Его - где-то гуще, где-то реже - окутывала дымка, сквозь которую смутно проступали очертания отдельных высотных зданий. Можно было разглядеть заводские корпуса, исходящие паром конусы труб, росчерки вставших на опоры магистралей. Особенно выделялись шпили генераторов погоды - серая мгла завивалась вокруг них двойными спиралями. Плотная застройка жилых массивов терялась где-то на заднем плане. Как ни вглядывался Яр в удаляющийся город, опознать в нем хоть что-то знакомое у него так и не получилось. Разве только в мерцающей черточке, пронзившей туман, он заподозрил Парковую Башню, а вздувшийся призрачным пузырем купол напомнил ему об огромных крытых галереях-студиях Оски - скорей всего, это они и были.
- Мало кто может похвастаться, что видел, как выглядит город снаружи, - сказал Ларс, поглядывая на поминутно оборачивающегося Яра. - Тебе есть, чем гордиться, парень.
Яр на это ничего не ответил. Он берег силы.
- Прими правей, Херберт, - скомандовал Ларс. - Нужно подальше обойти вон ту зеленую лужу. И хорошо, если мы обогнем тот маленький пригорок. Не знаю, работает ли спрятанный в нем старый сюрприз. Но испытывать это на своей шкуре я не желаю.
Ларс много пил. Грязное лицо его осунулось, и стало похоже на череп, который Яр видел во владениях Проволочника Хама. Было удивительно, что доведенный до такого состояния проводник еще может и хочет разговаривать.
- Точно никто не знает, что из себя представляет внешнее кольцо, - рассказывал проводник, отдуваясь. - У него даже названия нет, так мало о нем известно. Но я поделюсь своими соображениями. Я ведь немало тут походил, видел всякое. И кажется мне, что это всего лишь большая помойка древних...
Яр не имел ни малейшего представления, что такое "помойка". Он предположил, что это, наверное, особое место для мытья чего-нибудь. Но что могли мыть на этом бескрайнем пустыре?..
- Отсюда брали часть материалов для строительства города. - Сидящий на шее Херберта Ларс обвел руками пространство вокруг. - Срыли тут всю землю, а потом начали сваливать сюда разную гадость. И долго еще сваливали, пока цикл полной переработки не наладили. И столько тут всякой отравы образовалось, что до сих ничто живое здесь не приживается.
- А нам тут не опасно находиться? - спросил Яр.
- Нам теперь везде опасно, - ответил Ларс. И, помолчав, добавил:
- Впрочем, это всё мои домыслы. Айван, например, считает, что внешнее кольцо делалось для защиты города от врагов. Он верит, что оборонные системы, спрятанные под землей, всё еще работают. Но Айван он такой... Особенный... - Ларс умолк, задумавшись.
Воспользовавшись паузой, в разговор вступил Херберт. Сперва сибер продекламировал короткий стишок и напомнил друзьям, что приближается День Осеннего Праздника. Затем он порассуждал о человеческой забывчивости и сразу переключился на воспоминания о давно умерших стариках.
- Далеко нам идти? - спросил Яр, стараясь не обращать внимания на разговорившегося Херберта.
- До самого горизонта, - ответил Ларс. - До первых птиц.
- А точнее?
- Точнее сказать не могу. Внешнее кольцо не имеет четких границ, это тебе не Концерн. Но, думаю, дня четыре мы протопаем.
- Четыре дня?! - ужаснулся Яр.
- Не меньше. Конечно, если бы мы сохранили ту скорость, с которой идем сейчас, то послезавтра, возможно, увидели бы край кольца. Но у нас не получится идти с такой скоростью.
- Это почему?
- А ты подожди до вечера. И сам узнаешь.
* * *
Ждать до вечера не пришлось. Уже к обеду Яр едва переставлял ноги. Всё чаще останавливались они для отдыха, всё короче становились их переходы. Ларс сделался совсем страшный - по исхудалому лицу его пошли сизые пятна, глаза покраснели, впалые щеки начали шелушиться, а язык и губы сильно распухли. Теперь проводник разговаривал мало, лишь иногда он бубнил что-то, но понять его было непросто. Их мучила необъяснимая жажда. Они много пили, даже не пытаясь экономить скудный запас жидкости. Херберту в этом смысле было легче. Но и его что-то тревожило - сибер крутил головой, привставал на цыпочки и то ли принюхивался, то ли приглядывался к чему-то. На вопросы спутников он не отвечал, поскольку и сам не мог понять, что именно его волнует.
Путь получался извилистый. Ларсу чудилась опасность в изредка встречающихся клочьях тумана, медленно ползающих против слабого ветра, в лужах пузырчатой зелени, в идеально круглых ямках и в едва приметных холмиках - он говорил, что от всего этого лучше держаться подальше. Однажды они вышли к узкой расщелине, в которой что-то громко лопалось и трещало. Ларс сказал, что особой опасности эта трещина не представляет, и Яр, затаив дыхание, заглянул в глубину. Поднимающийся снизу жар опалил ему брови и обжег лицо, он отшатнулся, но успел заметить, что дно и стены расщелины багрово светятся, а по ним скачут ослепительные пружинки электрических разрядов.
- Адские ворота... - Яр едва разобрал слова Ларса. - Так я назвал эту дыру...
За адскими воротами они остановились на короткий привал. Спать было нельзя, но Яр всё же исхитрился и задремал. Очнулся он через несколько минут совершенно разбитый и понял, что дальше и шагу ступить не сможет. Он уныло сообщил об этом приятелям. Ларс невразумительным мычанием и жестами велел ему забираться Херберту на плечи. Но даже этого Яр сейчас сделать не мог.
Сибер сам взял его на руки.
Глаза Яра закрылись, и он заснул.
Разбудила его острая боль в спине. Уже была ночь. Что-то вонючее и мокрое тыкало его в лицо, и он не сразу понял, что это обрубленная нога Ларса. Проводник восседал у Херберта на плечах, а Яр так и висел на железных руках сибера, за спиной которого, уравновешивая новую ношу, глухо бряцала куча оружия.
- Сколько сейчас времени? - спросил Яр.
Сибер ответил.
Наверху зашевелился Ларс.
- Проснулся? - промычал он, немного наклонившись вперед. Херберт, чтоб компенсировать смещение центра тяжести, чуть прогнулся.
- Да, - смущенно ответил Яр.
- Отдохнул?
- Да.
- Тогда слезай. И мне помоги спуститься...
Все сибер-друзья, а особенно те, что служили в домах отцветания, умели бережно переносить людей - нужные для этого алгоритмы входили в стандартную прошивку. Сиберы были рассчитаны на такую нагрузку. Но сейчас Херберт тащил на себе тройную ношу, и Яр слышал, как скрежещут перегруженные суставы сибера.
- Если он сломается, - сказал Ларс, - то тащить меня придется тебе.
Это звучало как шутка. Но Яр понимал, что именно так всё и будет, если системы Херберта откажут.
"Конечно, можно будет вызвать ремонтную бригаду, - подумал Яр. - Но..."
На этом "но" мысль его и застопорилась. Он едва не расхохотался, осознав шаблонность своего мышления. Если сломалось - вызвать ремонтников. Стандартный алгоритм. Чем же он сам отличается от работающего по программе сибера?..
Они в очередной раз остановились. Херберт аккуратно положил Яра на землю, поскольку тот практически не мог двигаться самостоятельно: поясница болела, спина ныла, шея затекла, а ноги не слушались. Ларсу, чтоб спуститься, помощь не понадобилась.
- Ты тоже передохни, - велел он сиберу, приятельски хлопнув его по твердому плечу.
Херберт кивнул, опустился на четвереньки - но не отключился. В глазах его сверкнули зеленые огоньки. Он медленно повернул голову и удивленно сказал:
- Я понял.
- Что? - одновременно спросили Яр и Ларс.
- Здесь нет поля, - сказал Херберт. - Совсем нет.
- Это ты о чем? - спросил Яр, разминая онемевшие икры.
- Я больше не могу подпитываться из воздуха, - пояснил Херберт. - Поле кончилось.
- Ну, естественно, - сказал Ларс. - Мы достаточно удалились от города.
- И сетей нет, - растерянно добавил Херберт. - Я не могу подключиться к хранилищам. Пробую. И не получается.
- Невелика беда, - успокоил его Ларс. - Ты скажи лучше, что у тебя с энергией.
- Аккумуляторы близки к истощению, - отчитался Херберт. - Атомная батарея отработана на двадцать три процента. Восемьдесят один процент кожи способен к переработке света. Маятниковый генератор исправен. Топливные элементы исправны, но пусты.
- Не так уж и плохо, наверное, - неуверенно пробормотал Ларс. - Скажи иначе: сколько еще ты сможешь пройти?
- Вопрос не имеет смысла, - ответил Херберт. - Слишком много неопределенностей. Атомная батарея способна работать еще двести лет. Но ее мощности не хватит для быстрой ходьбы. Если задействовать топливный элемент, то будет лучше. Но у меня нет запаса топлива. Еще я могу зарядить аккумуляторы от кожи. Но на полную зарядку потребуется несколько месяцев. А лучше всего найти контактную шину питания.
- Такого добра тут не сыскать, - сказал Ларс. - Ты уж давай сам решай, как тебе лучше поступить. Прикидывай, как распределить силы. Прошагать нам надо раза в три больше пройденного. А то и дальше. Сумеешь?
- Сумею, - сказал Херберт и отключился.
- Ну хоть что-то, - облегченно выдохнул Ларс. Он растянулся на земле, раскинул руки и стал смотреть в небо.
Яр последовал его примеру.
Небо было необычайно глубокое, и звезд в нем было неисчислимо много. Конечно, это не могло сравниться с иллюминацией в городе, но всё же...
- Долго здесь находиться нельзя, - пробормотал Ларс.
Яр подождал, не последует ли продолжение, и спросил:
- Почему?
- Внешнее кольцо убивает. Здесь кругом яд. Действует он медленно. Сначала человека мучает жажда. Потом начинается зуд, и болят глаза. Кожа покрывается язвами. Кровь делается бледной и жидкой. Наконец, человек лишается сил, падает и умирает.
- Зачем ты мне это рассказываешь? - спросил Яр, удивляясь собственному безразличию.
- Не хочу, чтобы завтра ты ныл, выпрашивая отдых.
- Я не буду ныть.
- Все ноют, - равнодушно сказал Ларс. - Завтра у нас кончится питье и начнется зуд. Завтра будет трудней, чем сейчас. И на Херберта особо рассчитывать не стоит.
- Я не буду ныть, - повторил Яр. - Я всё вытерплю.
Ларс кинул ему бутылку с мятной шипучкой, сам открыл банку с кислым фрэшем.
Это были последние напитки из их запасов.
- Твое здоровье, приятель.
- И ты поскорей выздоравливай.
* * *
Кожа не то что зудела - она горела. Во рту было сухо, пыль скрипела на зубах. И безумно хотелось пить.
Люди отчаялись и выбились из сил. У Яра еще получалось передвигаться самостоятельно, пусть очень медленно и недолго. А вот Ларс без помощи спутников не мог даже ползти. Не будь рядом Херберта, они, наверное, легли бы на землю и стали бы дожидаться смерти - сейчас она представлялась им не такой уж и страшной.
Яр понимал, что во всем виноват искалеченный проводник. Не будь его, они с Хербертом сейчас были бы далеко впереди. Вполне возможно, к этому времени они уже вышли бы за пределы внешнего кольца. Но все их силы были растрачены на транспортировку обезножившего товарища, его вещей и оружия, которое тот почему-то не хотел бросать.
- Я говорил... - хрипел болтающийся на плечах Херберта Ларс. - Я предупреждал...
Он и сам понимал, что стал обузой. Но надеялся, что его опыт еще может им чем-то помочь. Он указывал на опасные места, и высматривал впереди старую отметку. Ее всё не было, а он так ее ждал.
Ночью они придумали еще один способ транспортировки. Из крепкого плаща, оружейных ремней и длинной веревки они смастерили приспособление, для которого в мире Яра не нашлось подходящего названия, и которое Ларс тут же окрестил волокушей. Теперь обвязанный веревками Херберт тащил груду оружия по земле - так ему было легче. Иногда и Яр ложился на плащ, вытянув ноги и отрешенно уставившись в удивительное синее небо. Попадающиеся камни больно подныривали под его вялое тело, но он не обращал на них внимания, как не обращал внимания Ларс на отнявшиеся от долгого сидения ноги.
Они миновали множество странных объектов. Кратеры с желеобразной субстанцией на дне, которую Ларс обозвал протоплазмой. Овальные поля прозрачных кристаллов, отзывающихся на любой звук тревожным звоном. Скопища бесплотных огоньков, мгновенно гаснущих от прямого людского взгляда. Колоссальные темные призмы, от которых веяло холодом, - именно они в начале перехода виделись Яру как далекие черные точки. Проводник не мог объяснить, что это за чудеса. На все вопросы он отвечал одинаково:
- Это помойка... Древняя свалка...
К концу дня они набрели на один из запасников Ларса. Не заметить его было сложно: косой крест, выложенный из плоских белых камней на склоне невысокого холма, был отлично виден даже издалека. Херберт, следуя указания Ларса, откопал ржавый ящик, в котором нашлось немного еды и четыре бутылки с незнакомыми Яру этикетками.
Измученные жаждой люди свернули блестящие крышки слабыми дрожащими руками, жадно припали к горлышкам бутылок. И тут же, согнувшись, принялись отплевываться - напитки протухли. Зато бульон в мягкой упаковке прекрасно сохранился. Они разделили его поровну; первым пил Ларс, остаток достался Яру.
- Хотите, я расскажу вам смешную историю? - спросил Херберт. Люди промолчали, и сибер сделал вывод, что его история опять никому не нужна.
Что было ночью, они помнили смутно. Их поход продолжался. Обмякший Ларс лежал у сибера на загривке и периодически, кажется, порывался указывать, куда нужно идти. Яр то полз на четвереньках, то просился к сиберу на руки, то забирался на истрепавшуюся волокушу и, скорчившись, затихал, будто умирал.
Но он не ныл. Нет.
* * *
Утром они увидели птицу. Она ходила по фиолетовой луже, выклевывая из нее бурую слизь.
- Ворона, - выговорил Ларс.
- Птица, - возразил Яр, едва ворочая сухим языком.
Ларсу пришлось объяснять, что птицы бывают разные. Говорил он трудно, сбиваясь и путаясь.
- Это как чертовы комми... - задыхаясь, бормотал он. - Они все комми... Но есть "сэйи". Есть "лесды". Есть "чеггаи". Разные модели... А есть вороны. И голуби. И воробьи. Они разные. Но они птицы. Все... Вот эта птица - ворона.
- А есть еще галки, канарейки и колибри, - важно добавил Херберт.
Яр дёрнул головой - это он так кивал: пример с моделями комми был ему понятен.
- Ворона, - резюмировал он, - это такая модель птицы.
- Разновидность, - поправил его Ларс.
Они долго молчали, восстанавливая потраченные на разговор силы. Потом Ларс шевельнул рукой и сказал:
- Близко уже... Посмотри вперед.
Впереди возле самого горизонта темнела зубчатая полоска.
- Что это? - спросил Яр.
- Лес, - ответил проводник.
* * *
Вскоре им стало совсем плохо: то ли бульон, всё же, оказался порченым, то ли кровь у них сделалась бледной и жидкой, как и предрекал Ларс. Они больше не разговаривали, только тяжело хрипло дышали, вывалив распухшие языки. Они то слепли, то глохли, им являлись видения, которые, возможно, видениями не были. Зуд сводил их с ума, но сил не осталось даже на то, чтобы почесаться.
Тем не менее, они медленно продвигались вперед.
Их тащил Херберт.
* * *
К концу дня дорогой крепкий плащ разорвался, волокуша развалилась, и Херберт был вынужден в очередной раз останавливаться.
Ларс начал бредить. Его глаза были открыты, но видел он не ядовитую голую пустыню, а жилые улицы, высотные дома, развлекающихся людей и занятых делами сиберов. Ларс разговаривал с ними, но его бормотание совсем не походило на человеческую речь.
Яр так и остался лежать на оторвавшемся плаще. Он был в разуме и осознавал смутно, что случилась какая-то неприятность, что вышла опасная задержка, но не пытался ничего предпринять.