Затеряюсь в ночи между Мурманском и Магаданом,
Заблужусь в облаках, в грудь воткну ледяную иглу.
Не спасет Отче наш, когда утро взмахнет ятаганом,
И окажемся мы снова в Богом забытом углу.

Над Марселем горит, серебром окунается в небо
Нотр-Дам де ля Гард, замок Иф в отдаленном дыму.
Я там все-таки был, ну а лучше бы все-таки не был,
Мне в Россию опять, а в тюрьме память мне ни к чему. 

Нас поставят в строю перед флагом чужим и постылым,
Красноярский ОМОН будет зубы дробить,
Но летает душа где-то между Москвой и Манилой,
И ее никому не поймать, не связать, не убить.

Я когда-то вернусь в эти синие-синие дали,
Соберу я друзей, и врагов, что бродяги как я,
Мы покинем страну, где нам руки и души вязали,
Просто молча уйдем, не стыдясь и не благодаря.

А оставшийся люд, вечно верный любому режиму,
Поменяв серый френч на дешевый дресс-код,
Будет так же копать друг для друга сырые могилы,
И друг другу дарить грамм полония на Новый Год.

Затеряюсь в ночи между Мурманском и Магаданом,
Заблужусь в облаках, в грудь воткну ледяную иглу.
Не спасет Отче наш, когда утро взмахнет ятаганом,
И окажемся мы в этом Богом забытом углу.