Старший менеджер Михаил Фокин заканчивал свой рабочий день в тяжких раздумьях.
"Выпить сегодня не получится, - листая блокнот, напомнил он сам себе. - По выпивке вообще пока пролет - почки уже два дня шлют пламенный привет. Куда бы податься? В сауну?.. А смысл на трезвую?."
"Может, шары погонять?" - с этой мыслью Михаил достал мобильный и начал искать нужный номер.
- Олег, привет. Какие планы на вечер?.. А... Да так, хотел в бильярд тебя позвать. Ну понятно... Бывай.
Было сделано еще несколько звонков, но компания упорно не складывалась: то Михаила звали в другое место, где придется пить, то у кого-то были ну совсем уж какие-то далекие от бильярда планы.
Следующие минут десять интенсивных размышлений изрядно утомили старшего менеджера, и он, осознав, наконец, что звезды сегодня категорически против даже самого невинного релакса, смиренно направился домой. В таком незадачливом раскладе был все-таки один несомненный плюс: жена уже давно ныла, что дочка только по выходным папу и видит. Теперь увидит и будний день.
Семья была приятно удивлена столь раннему визиту отца семейства -законная половина радостно засуетилась на кухне, а дочка притащила прямо в прихожую какие-то рисунки, которые срочно надо было показать папе.
Где-то через час переодетый, вкусно накормленный и малость разморенный Михаил услышал неожиданную просьбу:
- Проверь у Дашки уроки, а то я уже совсем зашилась, - пролепетала жена, - у меня еще на кухне тут дела, а потом конспекты на завтра нужно дописать.
- Студентка ты наша, - хмыкнул уставший от неуемной страсти своей супруги к знаниям Михаил. - Оль, и не надоел тебе этот нескончаемый ликбез, а? На фига тебе это второе высшее образование, если ты все равно дома сидишь?
- Но я же не буду всю жизнь дома сидеть - вот Дашка подрастет, и на работу пойду.
Михаил эти разговоры слышал уже не первый год, но реализовать свое трудовое рвение у жены никак не получалось - то надо было подготовить Дашку к школе, потом был самый ответственный первый класс, и ни о какой работе вообще не могло идти речи. Сейчас ребенок уже в третьем, но теперь причина другая: пятый курс, диплом на носу. Понятно, что добить все надо: денежки ушли на это дело немалые, да и так - время, нервы...
- Проверишь, Миш? - взмолилась супруга.
- Куда ж тебя денешь. А там ничего такого сложного? Я справлюсь?
- Третий класс! Справишься, не бойся.
Михаил дернул еще чайку для храбрости и пошел выполнять отцовский долг. Дочка такому проверяющему дико обрадовалась - минут пять визжала от радости и прыгала по комнате. Потом успокоилась, достала нужные тетрадки и книжки, все обстоятельно рассказала папе, что и как нужно было делать, и показала, как сама справилась с работой. Огорошила после этого какими-то вопросами, которые она читала из учебника и тут же бойко давала на них ответы, а под конец совсем уже ничего не понимающего Михаила добила очень странным вопросом:
- А "Дневник добрых дел" ты будешь смотреть? Мама его тоже проверяет.
Родитель чуть не рухнул со стула.
- Какой-какой дневник?
- "Дневник добрых дел", - отрапортовала Дашка.
- Ну-ка, показывай, что тут у тебя за дневник, - чувствуя, что вечер прошел все-таки не зря, Михаил оживился. Он взял протянутую ему тетрадь, открыл ее и обалдел. Это был действительно дневник, в котором каждой дате - у Дашки дни стояли подряд, без пропусков - соответствовало упоминание о каком-то благом деянии, ею совершенном. "Покормила на улице голубей куском булки", "Помогла Свете с домашним заданием", "Дала пятьдесят копеек нищей в переходе", - список добрых дел дочери был внушительным.
- А это что: "Помогла тете в магазине открыть пакет". Какой пакет? - начал недоумевать Михаил.
- Ну, такой прозрачный, одноразовый. Она его никак открыть не могла - там же знаешь, краешек такой нужный найти надо, потом расщепить его - вот она мучилась, а потом меня попросила помочь. Она в очках была - может, видела плохо.
Михаил продолжал листать тетрадь. Судя по записям, он, несомненно, мог гордиться своей дочерью - каждый день она, молодчина, какую-никакую, но пользу обществу приносила. Больше всего записей было такого содержания: "Помогала маме мыть посуду (убирать, вытирать пыль и т.д.)" "Может, и не всегда это делала, но строчить успевала аж бегом", - ухмыльнулся Дашкиной сообразительности. На сем, по-прежнему немного озадаченный, изучение послужного списка своего ребенка он и завершил.
- Оля, - рванул он сразу к жене. - А что это за муть ребенок ведет - этот, как его? "Дневник добрых дел" - так, что ли? А звездочек октябрятских и отрядов тимуровских у них там в классе нет случайно?
- А, ты про это... - супруге, погруженной в науки, понадобилось какое-то время, чтоб прийти в себя. - Анна Матвеевна предложила на собрании, чтоб дети такой дневник вели. Мол, им это будет полезно - анализировать свои дела, обдумывать там... И письменные навыки развиваются. Мы все согласились.
- Но это же чушь, - стал возмущаться Михаил. - Она там ерунду такую пишет. А если завтра ей случится что-то действительно путное сделать, так она тут так загордится, что не подходи.
- Ничего не загордится. А потом, это ведь хорошо, что ребенок учится ценить свои поступки, значит, учится уважать себя.
- Да врать она учится с этим дневником! Ты видела эти "Маме помогала...". Такое ощущение, что она у тебя прям посудомойкой тут на полставки, и уборщицей еще заодно. Я что-то не видел, чтоб она вот так вот каждый день тут у тебя пахала.
- Ну, она не пашет, а помогает. Даже если пару тарелок полотенцем протрет, все равно это уже помощь. И вообще, Миш, ну что ты видишь? Ты домой когда приходишь? То-то. Так что ребенком больше я занимаюсь и мне виднее. Как, кстати, уроки?
- По урокам она, конечно, зверь, - кивком головы он выразил признательность жене за ее воспитательные заслуги, и, понимая дальнейшую бессмысленность спора, пошел по направлению к дивану. Включил телик, пощелкал пультом - смотреть, как обычно, было нечего. Сходил на кухню, сделал себе бутерброд. Заглатывая его, подумал, что стал в последнее время много есть. Ощущал все время какую-то пустоту внутри, поэтому старался заполнять ее едой. Чувствовал, что это неправильно, но поделать ничего не мог.
Вернулся опять к телевизору. Репертуар в ящике был все тот же. Лег на диван и начал размышлять о том, какие добрые дела он совершил за сегодняшний день. Так сказать, коптил он небо или все-таки что-то хорошее для окружающего мира сделал.
Чтоб не запутаться и ничего не забыть, пошел с самого утра - по порядку.
На работу почти не опоздал. Это, конечно, еще не подвиг, но все равно молодец - похвалил себя Михаил. Потом полчаса провел в курилке: с одной стороны, вроде не очень, а с другой - он ведь не просто так там стоял. Сначала, минут пятнадцать, вытирал сопли бухгалтерше Вике, которую бросил бойфренд. Вытирал, правда, небескорыстно - сам давно на нее глаз положил - но все равно в тот момент оказал человеку неоценимую услугу, подставил плечо вроде как. И успокоившийся товарищ быстрее вернулся в рабочую форму. Потом еще в курилке перетер с юристом парочку шкурных вопросов, которые у него возникли со страховой компанией. Эти уроды-страховики как деньги твои брать и золотые горы обещать, так они первые, а как обещанное потом - на бочку, тут они сразу в кусты. Юрист дал пару ценных советов, и вооруженный правовыми знаниями, а значит, очень опасный Михаил тут же помчался звонить в страховую компанию и выкладывать им новые козыри.
Почти час он провел в телефонном общении: как лев, сражался за каждую копейку, угрожал несговорчивым страховикам гражданским судом и карой небесной, да так убедительно, что те с некоторыми из его претензий все-таки согласились. Не факт, что это согласие трансформируется в звонкую монету, которая по зарез нужна на ремонт машины, но моральный задел для великих побед сделан, а значит, бесспорный плюсик в список добрых дел можно ставить. Конечно, польза тут только для него и его семьи, ну так а жена и дочка - что не люди? Потом предков на дачу отвозить на чем? Одним словом, семейные интересы - это святое и обсуждению не полежит.
После этих жарких боев Михаила вызвал к себе начальник. Он был явно не в духе - собственно, а когда он в нем бывал? Босс немного поорал, пообзывал всех в их конторе лодырями и придурками, не обошел своими гневными речами и стоящего на ковре сотрудника. Михаил, быстренько переварив весь поток негатива, выдал удивленному начальнику милую добродушную улыбку, озвучил стопроцентное согласие со всеми высказанными тезисами и, наконец, завершил свой позитивный спич убойной фразой:
- Владлен Георгиевич, да вам памятник при жизни ставить надо - как вы вообще нас, таких обормотов, терпите. Мы ж без вас ни шагу сделать не можем, пропадем и все тут. Виноваты, конечно, но...
Как и все начальники - большие и маленькие - Владлен Георгиевич не чурался лести, даже такой неприкрытой, как эта. Он сразу подобрел, обсудил с Михаилом важный деловой вопрос, рассказал, как тому вести себя на встрече с партнерами, и окончательно оттаяв, поинтересовался у своего комфортного работника последними сводками со страховых фронтов. Михаил коротенько доложил боссу о состоянии дел, заметив при этом, что в главном вопросе противник пока упирается. В накатившем на него благом порыве Владлен Георгиевич даже пообещал подсобить Михаилу, в смысле сделать несколько нужных звонков и заверил под конец, что дело будет в шляпе.
"Еще один плюс, - вспоминая визит к начальнику, Михаил удовлетворенно отметил свою расторопность, от которой и сам пользу поимел, и коллективу услугу неоценимую оказал, - как ни крути, роль громоотвода сыграл мастерски. В течение дня криков из главного кабинета слышно не было, а народ, туда ходивший, был даже удивлен конструктивным и приятным общением с руководством".
Потом была та самая встреча с партнерами, на которую он поехал в компании зама и юриста. Михаил был важным звеном в таких переговорах - он умел отменно пудрить людям мозги, ловко маневрируя реальными и не очень данными, и при этом изображать на лице такую редкую для жестокого мира коммерции доброжелательность, что некоторые не самые матерые, конечно, переговорщики велись на этот маскарад, как дети.
За сегодняшнюю сделку Михаил мог смело ставить себе не только плюс, но и медальку небольшую на грудь поцепить. Зам, когда возвращались в контору, ему примерно так и сказал.
Никаких других глобальных свершений Михаил припомнить не смог. Кое-что всплыло по мелочи: хотел пыжа вставить своим двум подчиненным, но не вставил - так что ребята за его здоровье сегодня непременно должны выпить. Плюсик опять.
Если следовать логике дочери и за участие в уборке себя тоже отмечать, то и такое дело тоже можно записывать на его сегодняшний счет. После обеда, утомленный всеми утренними переговорами, Михаил решил отдохнуть - в смысле не готовить уже никакие бумажки, сводки, а просто полазить в Интернете. Когда проверял свою почту, обнаружил, что ящик уже переполнен и решил его срочно почистить. Потом задумал он вдруг и в компьютере порядок навести, а то там столько уже всего накопилось - и фоток, и картинок, и так муры всякой - что сисадмин уже замучился приводить в чувство вечно виснущую технику, причем не только Михаила.
С отрывами на перекур и на день рождения Петра Кирилловича - бывшего большого чиновника, а теперь консультанта, которого фирма держала из-за его связей в верхах - до конца рабочего дня Михаил так и провозился со своим писишником. В результате сделал доброе дело не только себе и сисадмину, но и всей конторе, потому что когда из-за висящих компьютеров сеть бывает глючит, то тогда уже, как говорится, беда общая приходит.
И самым своим прямо таки геройским поступком Михаил отметил ранний визит домой - шутка ли, когда такое было, чтоб по доброй воле (почти!) он дома уже в семь часов был. А тут и ребенком опять же позанимался, и себя любимого так порадовал приятными открытиями. Напоследок - решил он - можно заполировать такой урожайный день еще одним полезным делом и поковылял вслед за женой в спальню.