Аннотация: это родилось прямо на лекции. планов по написанию - вагон и маленькая тележка. если интересно, ждите. буду стараться.
Улыбка грифона.
...и ты ушел в темноту. Такой же, как и всегда, восхитительный и безупречный. Луна охотно скрыла от моих глаз твои шаги. Ты ушел. И это правда. Правда? Я села на холодный камень. Лицо упало на руки. Я хотела и не хотела плакать одновременно. Плакать потому, что ты ушел. И не плакать потому, что я знала, что именно так и произойдет. Но что-то держало меня на месте. Я не убегала прятаться. Это что-то.... Глупая надежда, на то, что я оглохла и ослепла и совсем не понимаю людей, что в твоем взгляде не было льда, который резал болью по коже, и голос был совсем лишен холода и резкости металла. И не обернулся ты потому, что просто не успел!...
Небо чертили линиями своих крыльев вороны. Скоро рассвет. Этого не было заметно, но солнце уже намекало, одаривая облака предчувствием невероятной легкости. Там, за моей спиной был огромный замок. Я не смотрела на него, но видела. Я чувствовала его спиной. Я знала, как там, в одном - единственном окне теплится свет. Такой тусклый и робкий, что он едва заметен в этом бесконечном сплетении ночи. В том самом окне.... Или все-таки шаг назад и лицом к лицу непонятной, беглой жизнь, вечно держась в тени. И бежать от себя, от других, потеряв все, что было и в первую очередь себя. Я решительно вскочила на ноги. С губ готово было соваться решительно да, но вместо этого они презрительно дрогнули. Глаза тоже не выдержали прямого взгляда в небо, в его ночную пропасть. Я знала, оно все знает, понимает, но ничего не говорит. Не потому, что не знает, как поступит, а потому, что предоставляет нам право выбора, чтобы никто в итоге, кроме тебя самого, не был виноват.
Из горла взмахом крыла вырвался то ли выдох, то ли стон. Я снова опустилась на мостовую. В воздухе повис одинокий вопрос: что дальше? Он метался из стороны в сторону, но не находил приюта в моей голове, чтобы окончательно свести меня с ума, и ответа, с которым он мог улететь в кружение беззаботных облаков, как очередной шаг в вечность, чтобы лечь в строчки моей судьбы. Нет, все-таки надо идти. Уходить скорее, пока все не решили за меня. Действительно, разве вообще может быть какой-то другой ответ? Я, конечно, понимаю, что все в этой жизни заканчивается хорошо. Да, хорошо. По-другому быть не может и не должно. Так меня воспитали. И этого у меня не отнять. И для меня лучше просто встать и уйти. Хоть раз переложить груз ответственности на плечи судьбы. Я почти физически ощутила, как во мне что-то загорелось. Загорелось, защекотало горло и теперь беспордоно просилось на всеобщее обозрение, реализуясь в моих действиях.
Я снова встала. Теперь уже не так резко, не так полыхая обманкой огня, обернувшейся лишь коротким и неярким фейерверком. Теперь по-другому. Совсем. Солнце уже показывалось, четко отчерчивая линию неба и земли. Замок. Старый, знавший меня лучше других. Свет окна тихо терялся в проснувшихся лучах. Скоро по старым каменным лестницам застучат каблучки поварих, служанок и дворецкого - старого, толстого дядюшки (я просто не могу называть его иначе), прекрасно знающего себе цену, немного напыщенного, но всегда очень доброго, готового прикрыть любую мою шалость. Но сейчас даже он бы не помог. Проснется отец. Он всегда рано просыпается. Пожелает портрету матери доброго дня, нежно улыбнется, чмокнет в щеку. Потом, потом выйдет на балкон, потянется, подкрутит седые уже, но все еще роскошные усы, и будет таким забавным в своем ночном колпаке и тапочках с загнутыми мысами.... И кисточками на самом конце.... Все, больше не могу.... Горло своими холодными и безжалостными руками сдавили тиски слез. Я опустила глаза, так безалаберно разбазаривая хрусталики слезинок, падавших в землю. Ещё чуть - чуть и солнце выберется из-за горизонта. Пока не было видно первых лучей, смело разбавляющих небо своим сетом, было их холодное предчувствие. Если не сейчас - то никогда. То все решено и без вариантов. Смешно даже. Бегу, как провинившаяся собака, поджав хвост. Боюсь получить по заслугам. Хотя нет, не боюсь. Я просто не смогу видеть слезы, медленно подступающие к папиным глазам.
Первый шаг дался с трудом. Я не удержалась, посмотрела через плечо на замок, но не видела уже ничего кроме слез, с сухих губ сорвалось хриплое, тихое простите, и я побежала. В какой-то момент времени поняла, что бегу я босиком по грубому камню мостовой. Замок уходил все дальше и дальше, но все равно был виден. Я не смотрела на него, я просто это знала. Потом чувство камня под ногами сменилось мягкой и мокрой от росы травой. Я бежала через лес. Ветки разрывали платье, путались в волосах, царапали лицо. Я цеплялась, падала, поднималась и снова бежала. Бежала пока в горле не стало хрипло - холодно, и воздуха ни перестало хватать. Вокруг меня был темный лес, не пропускающий через себя даже молодые лучи вездесущего рассвета. Я села на землю, обхватила ноги руками, спрятала лицо в коленки и громко зарыдала. Зарыдала так, как я никогда не позволяла себе рыдать.