Эфка и другие мигом натаскали валежника, сухих листьев, навалили лапника, сверху постелили несколько плащей.
Герлус пытался ворочаться в полузабытьи, да раны в боку не давали. Еще один шрам пробороздил грудь, но тот удар он успел отбить рукой. А вот пробоины между ребрами...
Анилла, немолодая женщина, на хрупких - хотя нет, довольно массивных плечах которой держались сразу несколько обязанностей, отогнала мужиков властными жестами.
- Кто ж так раны перевязывает! - не обращая внимания на стенания вожака, перевернула его на бок. Разодрала спекшиеся от крови перевязи. - У-у-у! Воды горячей несите! Самогон есть у кого? Только не вино!
Герлус захрипел сквозь зубы.
- Ничего, милок, промыть надо. Терпи-терпи, тебе, поди, не впервой.
Она даже не заметила, как рядом подсела еще одна девушка, в простом холщовом одеянии с растрепанными рыжеватыми волосами и двойной складкой меж бровей, несвойственной для столь юного возраста.
- О, вот и подкрепление прибыло!
- Да какое подкрепление, я тут так, на побегушках.
- На побегушках, говоришь? Ну пока раны прочистятся, расскажи-ка мне о себе. Что-то я тебя тут не видала.
- Сиротой я росла, сестрица, - неохотно начала девушка свой рассказ. - Меня взял в дом один батрак. Не батрак он был, обычный крестьянин, не то вдовец, не то холостяк, нескромно спрашивать было. Батрачил у местного жиропаса, отрабатывал долг. Там же кобылу занимал, доски разные - ну подпол крыть, знаешь.
- И чего?
- Да ничего. Ладный мужик, все ладил сам. Свинушку держал, огородец свой, перебивался. И домовитый, чоботы мне справил, тулуп свой укоротил под рост как раз - а придет домой, сразу наготовит ужин. Но я тебе это к чему - ко мне ни разу даже не притронулся, хотя в одной теплушке спали, он к оконцу ближе, а меня к печи ближе клал. И знаешь - сама мечтала, чтоб подошел, лаской согрел. Грешно так вот, но мечтала порой, не скрою.
А уж другие, сестрица... Чего не было только, жизнюшка, такая она, тебе ль не знать.
И боем смертным били, и за косу таскали, и тягали во все туды-сюды. Последний, тот вообще изверг был окаянный. Будто мало ему девок было. О-ох.
Вот и не выдержала, вогнала стамеску в горло пока спал. А дальше что? Только в лес.
Добро хоть Герлус попался, а не тати какие. Приставил еду варить, одежку какую дал. Стрелять научил даже. Не так чтоб дюже ладно, но и то... А я бы лучше всех этих иродов порезала, будь моя воля.
- Не валяй дурака. За Герлусом смотри лучше, он нам всем и царь, и отец, и брат родной. Без него мы не ватага, а так, сброд лесной.
Анилла аккуратно поставила котелок с вскипяченной водой и ушла по своим делам.
В лечении девушка смыслила мало, просто положила ладони на лоб и на плечо раненому, что-то нашептывая.
Проходивший мимо Логран обронил: - Вы уж там смотрите, не перестарайтесь.
Анилла скоро вернулась, неся ворох тряпок.
- Теперь промой в кипятке - да не так! Полощи тщательней. И мне давай.
Герлус взрыкивал, когда целительнительница вычищала раны.
- Так, ну-ка дай ему хлебнуть, - она протянула рыжеволосой флягу с самогоном. - Да не жалей!
Первый глоток Герлус выплюнул, однако девушка мягко, но настойчиво прикладывала к его губам горлышко сосуда.
Вожак по-прежнему рычал и мычал, когда импровизированные средства гигиены вычищали его раны.
- А вот теперь мне понадобиться вся твоя сила. Как тебя звать-то, кстати?
- Мэрон.
- Ну вот, Мэрон, как скажу, поднимай его, перебинтовать надо как следует.
Герлус, скрежеща зубами, приподнимался на локоть, подсобляемый Мэрон, пока врачевательница протягивала прокипяченные бинты под его телом и туго заматывала его раны, подкладывая под них разжеванную кажицу из целебных трав.
За своим занятием они не заметили, что рядом с раненым присел Невер, стиснул ладонь Герлуса в руке.
- Ты держись, браток. Только держись. Ты ж мне как родной, слышишь? Знаю, что слышишь. Второй такой потери я не переживу. Держись, - и поставил рядом плошку с водой, приткнув ее между корневищами дерева, чтоб не опрокинулась. - Я буду рядом, слышишь? Ты только кликни.
- Не трогай его! - сердито прикрикнула Анилла. - Ему покой нужен, на пару-тройку суток, ясно?
Перевернула Герлуса на спину и, сняв с себя меховую накидку, накрыла ей вожака.
- А мне все равно! - сверкнул глазами Невер. - Я с ним буду хоть двое суток, хоть десять!
- Делай, что хочешь, - сказала целительнительница, поднявшись на ноги. - Только спать не мешай. А у меня еще раненых с десяток.
Нежно шурша листьями подошел Логран. Опустился на землю.
- А эта, рыжая-то, очень даже себе... ничего так... - сказал Невер вполголоса и прицыкнул языком.
- Хочется, да?
- Ну да.
- А больше ничего?
- Ничего?! - молодой человек резко повернулся. - Я мстить хочу! Мстить, до ломоты в затылке! За отца, за мать, за сестер! За свою трусость, понимаешь? Она меня убивает! А чего хочешь ты?
- Я-то? Я ничего не хочу. Дом мой пропал, да и бес с ним. Семья - одна морока. Ничего я не хочу. Мне и здесь хорошо.
- Нелады это, дружище...
- Мда, нелады. С Герлусом у нас нелады, вот что. Правой рукой он теперь еще месяц работать не сможет, - Логран кивнул в сторону раненого. - Если только ложку держать. Или кружку пива, не более того.
- А тебе бы все только шутки шутить! - вскинулся Невер.
- Это не шутки, - раздался голос у них из-за спины. Неслышно, как кот, подошел Эфка. - Но вы не вешайте нос. Вы сами уже как гончие псы стали.
- Че-е-го?? - одновременно отозвались двое новобранцев.
- А того. Стрелять вы умеете, топор у вас тоже не заржавеет.
Да и голова на плечах есть - и пользоваться ей вы умеете. Без вожака не пропадем, - и поправился. - Без вожаков.