Аннотация: апокалипсис - он пришёл, а мы не заметили
ХУАЛАЛА: АПОКАЛИПСИС
И вот все городские испарения пролились дождём. Скоро осень. Дождь идёт третий день, даря каждой улице множество радужных лужиц. Один мой друг говорит, что неоднократно видел в этой радуге лик Святого Чупа-Чупсия. "...а водку я давно не пью, - продолжал он свой рассказ, глядя на меня чистыми голубыми глазами - у меня друг в милиции работает, так они партию левого антифриза изъяли. У меня теперь его полная кладовка. Сначала выпил стаканчик - говно говном, хуже чем Мак-Доналдс. А потом прочитал в газете статью об операции по изъятию этой самой партии антифриза. Так тут и допёр - "пары антифриза проникали в салон автомобиля, вызывая галлюцинации и потерю сознания у водителей и пассажиров". Так я её и стал выпаривать - разогреешь, подышишь над кастрюлькой - и по улице гулять - на поиски правды святой".
Автобус экспресс мчал Тимофея по Кутузовскому проспекту. "Здесь ли Коала?" - судорожно обернулся Тимофей. Коала преспокойно висел на поручне и жевал кожаный ремешок. Тимофей облегчённо вздохнул - такая толпа в автобусе, хана бы ему, если бы не коала.
В хвосте автобуса ехали два старшеклассника. У каждого в руках было по фотокамере, и они непрерывно друг друга щёлкали. "Так вот они какие - пидоры, - подумал Тимофей. В тех краях, откуда он приехал, о Геях знали лишь понаслышке, - что и говорить, Москва - современный Вавилон, обитель греха".
Автобус остановился на очередной остановке. В каждую дверь норовили вдавиться люди и толпа уплотнилась. Автобус тронулся. Где-то в толпе раздались знакомые звуки заводимой мотопилы и сдавленные крики. "Контролёр. Давно пора!" - сказал Тимофей неспешно выдавливая окно. Первые брызги крови начали долетать до его лица. "Ты со мной, Пафнутий? - Коала отрицательно мотнул головой, - Ну а мне пора".
Тимофей выпрыгнул из мчащегося автобуса на холодный асфальт, и, сделав несколько перекатов, встал и отряхнулся. "Странный город - Москва, - рассуждал сам с собой Тимофей. - Народу столько в автобусах и так контролёров мало... Странный город себе выбрал святой Чупа-Чупсий!"
Он шёл по пустынному ночному проспекту, отбрасывая тени и отражаясь в маленьких радужных лужицах.
Ласковый закат жаркого дня освещал узкие и кривые улицы небольшого греческого городка. На улицах было тепло, сухо и очень уютно. В городке было множество церквей и приятный запах ладана разносился по всему городу, пропитывая его уютом.
Из церкви святого Чупа-Чупсия под лучи закатного солнца вышел человек. Он был высок и могуч, одет в чёрную рясу. Лицо его скрывал чёрный капюшон.
Это был святой Чупа-Чупсий. Погибший в 1467 году, он, по преданию, должен был воскреснуть, дабы принести на землю счастье и веселье. Ими и должны были тешиться люди два года до страшного суда. За страшным судом следовали ядерный апокалипсис, падение луны на землю и утилизация галактики млечного пути в ближайшей чёрной дыре. Правда, в предании из этих планов упоминались лишь счастье и веселье, и поэтому люди с нетерпеньем ждали св. Чупа.
В опочивальне красного дворца президента раздался телефонный звонок. Не успел президент поднять трубку, как в ней раздался тревожный голос: "Вова, ты пропал! Революция, Вова! Революция! Почему ты не послушал меня и не пустил зомбогаз! Теперь если мы по-быренькому не сделаем ноги, они нас порвут как тузик тряпку!".
Президент Пуй потёр глаза, ущипнул себя. "Нет, всё же, я сплю, - подумал президент. - Спокойно, Вова, спокойно, - рассуждал он про себя, - они и оглянуться не успеют как мы из них мыло сварим! А может, не сплю?! " - встрепенулся он и сильной борцовской рукой огрел себя по яйцам. Острая боль моментально развеяла иллюзию сна.
Как только боль слегка отпустила, он уже держал в руках трубку.
- Мать твою за ногу, подъём! - кричал президент в трубку.
- Какой на хуй подъём?! - удивленно ответил не протрезвевший глава МВД, - иди в жопу, Вова! Отбой!
Президент озадаченно посмотрел на трубку. "Он с ними заодно!". Эта мысль заставила шевельнуться его реденькие волосы. "Расстрелять! А потом ввести военное положение! Чекисты уходят с понтом!". Пока это вертелось в его голове, он уже звонил министру ФСБ, в это время мучительно блевавшему после ментовской юбилейной пьянки.
- Коля?! - спросил президент с надеждой. Из трубки долго раздавались булькающе-кашляющие звуки, после чего слабый голос булькнул что-то утвердительное.
- Коля! Тут революция, а ты блюёшь! Немедленно расстрелять главу МВД. Он оказался предателем. Стяни наш спецназ в центр Москвы. Без боя не сдадимся!
- Вова! И так погано, а ты тут ещё со своими шуточками дебильными! Я -то думал, ты не пьёшь! Вот, чекист хренов!
- Ты что городишь, коля?! Это ты чекист, а я - президент! Алло! Коля!!! - но в трубке только булькало. Президенту стало противно.
"Неблагодарный народ!, - думал президент, отдавая по телефону последние распоряжения. - Думу взорвать, архивы сжечь, премьера Мишку повесить. Почему? Да, надоел он мне. Так. И последнее. Президентскую подлодку к джакузи быстро!"
В диско-клубе было темно, дымно, слепили отблески юпитера. На сцене, с отчаянным выражением на лице, зажигал негр Мармелад. В зале с мрачным молчанием сидели скины. Этой ночью партийные товарищи собрали в Москве около 7 тысяч бритоголовых, а потом исчезли в неизвестном направлении. Без чёткого руководства, молодое поколение пало духом и в прострации разошлось по ночному городу. Навстречу им попадались идущие с окраин люди, облачённые в белые балахоны и светящиеся в ночи зелёным свечением. За плечами их блестели остро наточенные косы, а в заплечных мешках побрякивало китайскими храмовыми колокольчиками пиво.
Молодые люди смотрели на Мармелада, тщетно пытаясь вспомнить что-то. Какое-то чувство подсказывало им, что надо сделать что-то и что это что-то связано именно с негром, но что это, никто вспомнить не мог.
Мармелад тоже находился в недоумении - так странна и затянута была ситуация.
Напряжение разорвал звук включённого кем-то телевизора. "Вести, бля! - сказал радостный голос ведущего второго канала. - С вами Вася Пруль. Чуваки! Хе-хе, во пропёрло-то! (тихо запевает) облака, словно белые лошадки... хе-хе... Вова уехал, все уехали, мы одни дома чуваки!!! Скоро к нам придёт святый Чупа-Чупсий и да будет рай на земле, Аллилуйя! ... облака (взрёвывает) ПРОКАТИТЕ НАС ПОЖ... не, по ж... не надо... хе-хе.. . веду репортаж из Кремлины... Вова уехал, а поскольку я первый пришёл, то я за него. Объявляю Легалайз!!!! (внезапно он краснеет, начинает орать) тону, тону, помогите! Мамочка! Ааааааааааа!..... (в кадре появляется злая обезьянка и сжирает камеру. Снег.)
И тут их Василий вспомнил.
Приближался летний рассвет. Было около четырёх утра. Тимофей переходил Москва-Реку, когда его обогнала большая стая рыжих лисиц. "Удирают от кого-то, - подумал Тимофей". И он был прав - вслед за лисами пролетела туча хомяков. Они отчаянно махали своими перепончатыми, покрытыми густой короткой шёрсткой, крыльями и освещали ночь сиреневым сиянием. Тимофей был голоден. С собой он взял только пиво и воблу, как и сотни других паломников. Во всем мире Москву описывали, как ад земной, Вавилон, город греха и порока. "Но самое страшное, - непременно заканчивали свой рассказ побывавшие в Моськве, - пиво. Его много, очень много и варят его из списанных валенок."
Не долго думая, Тимофей оглушил вертевшегося около его ног мохнатого розового бегемотика и принялся разводить костёр.
Когда огонь разгорелся, вокруг костра уже сидело множество странников. Кто принёс с собой бегемота, кто акулу, пойманную тут же, в речке, а кто охапку хомяков. Хомяков насаживали на прутик и жарили как шашлык. Плавно текла духовная беседа, неторопливо лилось пиво в глотки странников. Завтра предстоял великий день - в Москву приезжал святый Чупа-Чупсий.
Время приближалось к семи, и солнце неумолимо приближалось к зениту. Над Москвой-Рекой стояла утренняя дымка, и раздавались крики чаек, пожираемых бегемотами. Акулы сновали туда и сюда в поисках токсичных отходов. В московском небе сияло солнце, приводя людей, животных и галлюциногенных кошмариков в благостное расположение духа. На крышах просыпались японские снайперы, а президент уже поднимал перископ в средиземном море. В метро толпились зомби и гремели поезда. Москва начинала свой обычный день.
Тимофей поднялся на ноги, нацепил свой изрядно полегчавший мешок, поклонился по древней традиции ближайшему снайперу и пошёл в сторону Площади Красного Дворца, к которой ещё с ночи стекались странники. По приказу президента Пруля, здания в радиусе двух километров от площади за ночь снесли. К площади уже подъезжали грузовики, гружёные галлюциногенами и пивом.
-Ну, что, суки, забыли кайзера Вильгельма II?! - заорал старичок в немецкой каске, и ударил оземь хлыстом. - Я вам всем покажу! - кричал он, брызжа ядовитой слюной. - Слава Кайзеру! - снова заорал он, но его прервал бой курантов. Был полдень. Десять часов до прибытия святого.
Вся площадь была объята радостью, оживлением, над нею царила атмосфера равенства и братства. В разных уголках площади раздавались весёлые тирольские напевы, дружное, возносящее к небесам, пение кришнаитов, разухабистые частушки и завораживающе многоголосые грузинские песнопения. Где-то за углом мавзолея происходило групповое изнасилование певицы по имени Сосу (имя, данное ей ещё в Советские времена, значило "Советский Суд"). В голове знаменитой певицы вертелась мысль о том, что это групповое изнасилование гораздо приятнее совместной жизни с теннисистом-извращенцем, на котором она собиралась жениться. Тот каждый день имел её теннисной ракеткой и сегодняшний день она сочла самым приятным за всю свою жизнь.
Тревога! К нам приближается неопознанный объект! - вскричал капитан президентской подлодки, взглянув на экран локатора. - Мы установили с ней связь облегчённо сказал он минуту спустя. Это святой Чупа-Чупсий.
А давайте пригласим его на чай, - преложил Пуй. Чёрная душа президента ликовала: за чаем святого можно было отравить, и отмстить революцию.
Через пятнадцать минут на борт президентской лодки ступил старец в чёрной рясе и сиянием вокруг головы. Он откинул капюшон и оглядывал экипаж своими бензинно-радужными глазами. Вдруг взгляд его остановился на Пуе. "Бей гоблинов, - вскричал старец и в одно мгновение оторвал президенту голову, разорвал туловище пополам и кинул в ядерную топку. - Я очистил судно сие! - провозгласил он. - Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя! - пропел и растворился в воздухе, оставив в память о себе лишь облачко конопляного дыма.
Автоген-башка! - в ужасе закричал Плиний, спешно ныкая оп карманам мордовские таблетки для похудания.
Автоген-башка! - душераздирающе орал Плиний - Он пришёл за мной, Сучий Потрох!
Плиний смотрел на окруживших его людей невидящим взглядом и лишь истошно орал.
А потом он вдруг надулся, словно бы воздушный шарик и лопнул с громким треском, забрызгав всё своими внутренностями.
Во заколбасило! - подумал Тимофей - Дикий город - Москва!
Куранты пробили час.
"Гол!" - заорал Василий и товарищи подхватили его победный рёв.
"Ну, что, питерцы опять сосут?" - мило поинтересовался Василий у Петра Семёновича Абрамса, капитана дворовой команды, у которой скины только что выиграли 3-1 и стал весело чеканить кудрявую голову Мармелада.
Московские сосут! - горячился Абрамс.
"Вы меня звали?"- спросила выдранная певица, дремавшая на газоне под Васиной курткой.
- А ты из Питера? - спросил Абрамс.
- Не, я из Башкирии, - призналась певица и сплюнула на траву остатки чьего-то семени.
- Видишь, Вася: башкиры сосут - заключил Абрамс.
Тимофей бежал по Красной площади и с ужасом думал, что за угол тут хуй скроешься, потому, что в радиусе двух километров углов нет. Обезьянка настигала. Тимофей ужаснулся - с неба что-то стремительно падало прямо на него. Тимофей чудом увернулся. Его белоснежный балахон заляпало кровью, внутренностями и перьями.
"Опять у ангелов осенняя депрессия" - заключил Тимофей.
А потом Тимофей уже ничего не помнил. Точнее помнил всё отрывками, подобно слайд-шоу.
Где-то достали ракетного топлива, выпили; полезли в канализацию мочить мутантов ; мутанты разбежались; промочил ноги; догнали ещё мальца топлива.
Пробел в памяти.
Кубинцы пели песни, а кубинка Жизель почему-то бегала за Тимофеем и посылала его на хуй. Он не мог от неё скрыться и выпустил ей кишки. Ходил по городу обмотавшись её кишками, и надев на голову её скальп.
Потом - тьма.
Тимофей очнулся на Тихоокеанском островке Хуалала. Башка трещала и чудились техно-перцы.
Пиздец! -решил Тимофей.
После двух лет, проведённых Тимофеем на острове, ему явился Коала Пафнутий, вручил ему чемоданчик и, открыв его, велел нажать красную кнопку.