Аннотация: Есть в Пантюхинском лесничестве Дмитровского лесхоза лес. Давно он слывёт поганым местом среди местных жителей. Оправились однажды по грибы в тот лес две подруги. Да и...
Костёр ярко горел, освещая мерцающим оранжевым пламенем лица туристов, устроивших привал на этой глухой поляне. За пределами светового круга сгущалась тьма, осязаемая и плотная, как тёмный занавес. Деревья, кусты, далёкие холмы и даже палатки, всё вокруг выглядело безликой тенью, как будто вырезанной из чёрной бумаги и поставленной на фоне темно-синего ночного неба. Именно в такие минуты и ощущаешь себя маленьким и беззащитным на фоне непонятной и пугающей этой непонятностью ночной темноты. И именно поэтому и рождаются у костра рассказы о нечистой силе, пугающие и интригующие своей тёмной тайной.
- Есть у нас в Пантюхинском лесничестве тридцать четвёртый лесной квартал. Много всякого про него рассказывают. Да и правда, как зайдёшь туда и сразу как-то неуютно становится. Вроде лес как лес, светлый довольно, но... Так и кажется, что из-за кустов наблюдают за тобой чьи-то глаза... -- начал рассказ крепкого сложения молодой парень по прозвищу Мих-Мих.
- И что? Лешак там живёт? Или Баба-Яга в чаще обитает? -- усмехнулась сидящая вблизи от костра молоденькая девчонка-студентка.
- Да как вам сказать? -- усмехнулся в ответ парень. -- Много чего про те места рассказывают. То леший водить начинает кругами, да водит-то прям вокруг посёлка. Вроде рядом совсем, да нет, шалишь! Не видишь заветной просеки. Один дед у нас пошёл как-то за грибами. А леший, да и давай его водить. Водил-водил, старик уж думал всё -- конец его пришёл. Вдруг видит -- парень идёт знакомый из посёлка, что недалеко от того квартала стоит. Он просит, покажи, мол, дорогу в посёлок-то! Ну, а тот удивился и говорит: "Так вон же он, посёлок!" Смотрит дед -- и впрямь стоит он на просеке и до опушки, на которой дома посёлка начинаются, метров пять всего.
- Ну, это в любой деревне тебе рассказать могут, -- недоверчиво ответил один из туристов.
- А что там ещё бывает? -- заинтересовано спросил мальчик лет двенадцати. Глаза мальчишки буквально светились любопытством.
- Да много чего... То огненная колесница меж деревьев скачет... То в сумерках едет по дороге одинокий всадник... И как ни кричи, ни зови его -- не откликнется. И едет вроде неспешно, а не догнать... То фигура в каторжной шинели, да в кандалах бредёт по лесу. Кстати, некоторые зовут его Ванька-трясунок. А есть в одной тамошней деревне дом. Зовут его Степанов дом по имени старого хозяина. Как-то остановились там геологи, что изыскания на месте будущего посёлка делали. А было это годах в пятидесятых... Остановились заночевать. Хозяева и говорят, что мол нехороший наш дом... Да разве комсомольцев нехорошим домом-то испугаешь!
- Ну и чего?
- А ничего! В полночь как начали черти дом-то трясти, так они в одном исподнем на улицу выскочили. И с тех пор ночевали только в своих палатках. А то и такое бывало: появится в овраге странный колодец. Вровень с землёй, стенки гладкие, перекрыт "звездой" из брёвен. На другой день придёшь... А нет колодца! А кто-то его уже в другом конце оврага видел. А кто старика видит, то ли с собакой, то ли с ручным волком...
- Так на "оловянном глазу" и не такое привидится! - заметил один из сидевших у костра.
- Так-то это у тебя глаз-то оловянный! -- парировал его Мих-Мих, вызвав всеобщий смех. -- А я этот колодец тоже видел. Пацаном ещё! А однажды видел какую-то тварь в кустах... Слышу -- в кустах сверчок сверчит. А я же в детстве любопытным был, страсть! Да и сверчка ни разу не видел.
- А чего там видеть! Таракан и есть таракан! -- заметила сидевшая на коленях у отца девочка лет десяти.
- Так ты его, Светланка, видела. А я-то нет! А интересно. Гляжу, а в кустах какая-то чёрная тварь сидит... С клювом и глаза, как блюдца.
- Так тоже сова была, наверное!
- Может и сова... -- согласился Мих-Мих. -- Мне ж тогда лет шесть было. Со страху мог и сову за непонятную тварь в темноте-то принять! Но с тех пор был уверен, что это сверчок и есть! Пока настоящего сверчка, того, что таракан, не увидел, -- Мих-Мих щёлкнул Светланку по курносому носу.
- А что там ещё интересного у вас в этом квартале? -- спросила студентка.
- Засечный овраг... Воротца берёзовые... Змеи двухголовые встречаются... Бывает, что и снежный человек к людям выходит, по лесу сучьями трещит -- ребятишек пугает. Да в глухие ночи в окна стучит или во дворе озорничает... Был у нас такой случай. Есть невдалеке от шоссе точка, дежурила там ночью одна женщина из местных. Всё вроде тихо, спокойно. А после полуночи кто-то давай ей в окно стучать. То в одно постучит, то в другое... Аккуратно так, деликатно.
- Культурный видать у вас леший-то! -- усмехнулся кто-то у палаток.
- А как же ему культурным-то не быть. Посёлок у нас научный, интеллигентный. Поэтому и леший у нас соответствующий, так сказать. Ну, так вот. Постучал, значит, постучал... Да видно надоело ему. Ушёл. А утром смотрят и глазам не верят: железка там неподъёмная лежала, в асфальт вросла. Так леший тот, или "снежный человек" -- поди их разбери -- ту железяку голыми руками вывернул, да к забору приставил, чтобы вместо лестницы...
А иногда появится на поле между деревней и посёлком пятно рыжее и скользит по полю... А кто близко идёт, чувствует, как ноги будто верёвкой связывает...
- Да у вас там Зона настоящая! Хоть сталкеров посылай!
- Зона... Две учительницы у нас своими собственными глазами все чудеса нашей "зоны" видели... Сталкерскую шкуру на себя по полной примерили...
Костёр потрескивал, бросая отблески на лица слушателей, и Мих-Мих начал рассказ.
- Был у нас и такой случай...
Жили в посёлке две подруги. Молодые учительницы, комсомолки. Слышали они, что у Засечного оврага...
- А почему он Засечный-то?
- Да потому, что была там в старину засечная черта. Оборонительная линия, что охраняла границу княжества.
Ну, так вот... Слышали они, что в овраге том грибов... хоть косой коси! Ну и пошли по утречку туда. Ни в какую чертовщину не верили, хоть старики и рассказывали...
Грибов там действительно много оказалось. Не заметили они, как уж солнце к вечеру повернуло. Стали подруги из оврага к лесному озеру, что в том лесном квартале было, и от которого дорога в посёлок начиналась, выбираться, да слышат -- гремит что-то. Будто кто-то стальную цепь в руке мотает. Тут одна из подруг и вспомнила рассказ о Ваньке-трясунке.
"Не к добру ты на ночь глядя-то нечистую силу поминаешь", -- упрекнула её подруга. А та только рукой махнула: чего, мол, старики не наплетут...
Идут они на звук и видят -- мерцает костёр в лесу. А время, я вам скажу, в конце июня была, к солнцевороту шло. Ну и решили они подойти. Хоть глазочком посмотреть: а вдруг это и есть костёр солнцеворотный, про который им бабушка рассказывала.
- Вот тебе и комсомолки! -- усмехнулся парень, что про "оловянные глаза" говорил.
- Так тут же они про сказки вспомнили, а не про байки лесные, -- ответила мать Светланки.
- Так вот... Идут они к костру, а он всё дальше и дальше мерцает... И тут ахнула одна из подруг -- это же огненная колесница скачет! Которая по лесу людей-то водит! Как увидали они, так и бежать оттуда! А куда бежать-то? Куда не ткнутся -- опять колесница скачет! И кажется им, что сам нечистый лошадьми правит!
Выбились из сил совсем. Пот глаза заливает, сердце, того и гляди, из груди выскочит! Вот-вот упадут. Глядят, снова колесница огненная меж деревьев появилась, красное пламя мерцает... Пригляделись -- а это и не пламя вовсе! Столбик деревянный, ярко-красной краской выкрашен! А на столбике белая табличка с цифрами -- тридцать четыре!
"Так это же квартальный знак! Озеро рядом, вон и поворот за знаком к берегу!"
Вышли они к озеру, дух перевели -- посёлок рядом совсем! Вот и просека, что как раз мимо квартального столбика ведёт на лесную дорогу. А дорога прям в посёлок выводит.
Пошли они по просеке... Не видно больше колеснице вроде. Идут-идут, а всё темнее и темнее становится. И вроде как ни вечер это, а лес сам темнеет, мрачнее становится. И ни квартального столбика, ни дороги не видно...
Смотрят -- просвет впереди. Вышли они... на берег лесного озера! Почесали в затылке, были здесь уж, вроде... Опять пошли по просеке.
Вот и столбик квартальный мелькнул впереди, и цифры знакомые -- тридцать четыре. Обрадовались подруги -- дорога-то рядом совсем. Припустили они вперёд. Идут-идут и выходят опять... на берег озера!
"Да что же это такое! Водит нас нечистый!" -- в слёзы ударились. Вспомнила одна, что рубашку надо наизнанку надеть. Сделали они так и опять по просеке пошли. А у просеки в конце развилка: одна тропинка к квартальному знаку ведёт, а вторая к тому оврагу, Засечному. А темнеет уже небо, ночь близко. Глянула одна подруга на месяц молодой, что из-за леса выплыл и ахнула.
"Чего ты?!" -- испугалась подруга.
"Так вон же воротца берёзовые! Мы же из оврага шли, да как раз под ними и прошли!"
И показывает на две берёзки молоденькие, что вершинами друг другу склонились, как арка у ворот. А как сказала она это, так и морок слетел с них. Пошли они вкруг озера -- дорога там была хорошая. Хоть и крюк до посёлка, да в лесу-то ночном страшно!
Вышли на дорогу, а в какую сторону идти не знают! Вроде и знакомо всё, а никак не сообразят! Вдруг видят -- всадник впереди едет.
"Откуда здесь верховой?" -- сказала одна.
"Да здесь же ферма где-то недалеко! Корову, наверное, потеряли!"
Стали они кликать верхового, а он едет да едет. И даже не оглянется на подруг. Вроде и едет-то медленно, а никак они его не нагонят! И дорога всё через лес идёт, никак не кончится! А на небе уж звёзды высыпали.
"Что б ты провалился!" -- в сердцах одна из подруг выпалила. А всадник заехал за куст, да и пропал из глаз! Как будто и впрямь провалился! Только его и видели!
- А ты, деваха, не ругалась бы. Лес-то не срамила поганым словом! -- из леса старик вышел. Борода белая, длинная. Посох сучковатый в руке, рубаха и штаны домотканые. А у ног сидит серый косматый пёс. А может волк... Кто его знает.
- Заблудились мы, дедушка! -- плачут подруги.
- Да чего же тут блудиться! -- удивился старик. -- Вон, видите, просеку лесники оставили? Идите по ней. Выйдете на гору. Оттуда и увидите -- куда идти вам. Да только смотрите! По тропе идите, что б вам нечистая сила не казала, как бы рожи не корчила! А как с горы увидите куда идти-то, то друг другу рукой укажите. Тогда и не собьёт вас с пути и до дому доберётесь.
Послушались его подруги, посмотрели. А ведь и впрямь, уходит от дороги в лес свежая просека! Делать нечего, пошли по ней. А страшно! То филин заухает, то выпь завоет, то сова над головой пролетит. А подруги, помня старика наказ, вперёд идут.
И вышли-таки на холм высокий -- весь лес, как на ладони!
- Так ведь на Шайтан-гору старик нас вывел! -- узнала место подруга. А как узнала, так и пелена с глаз упала: увидела она деревню знакомую впереди.
- Вон она, смотри! -- и помня, что старик сказал, показала подруге рукой на дома.
- Вижу, вижу! -- обрадовалась подруга, тоже пальцем тыча на деревню.
Добрались они в деревню, уже когда заря восток разукрасила. А деревня та была аж километрах в тридцати от их родного посёлка! Утром добрались они до дома и узнали, что их уж четвёртый день с милицией и собаками ищут! Вертолёт собрались из города вызывать!