Действие происходит в деревне, недалеко от Москвы. Большая, просто-рная комната деревенского дома, обставленная небогато: стол, стулья, диван, телевизор. Возле окна, выходящего во двор, сидит ЕКАТЕРИНА. В комнату входит ВАСИЛИЙ.
ВАСИЛИЙ. Катюша, я кушать хочу.
ЕКАТЕРИНА. Мало ли, чего ты хочешь?!
ВАСИЛИЙ. Как это, мало ли чего?.. Я же с работы пришел. Проголодался. А жена моя любимая опять у окна сидит и грустит о чем-то.
ЕКАТЕРИНА. А ты, будто, и не знаешь, о чем я грущу! Не знаешь?
ВАСИЛИЙ. Догадываюсь.
ЕКАТЕРИНА. И что?
ВАСИЛИЙ. Ну что, что? Мы же с тобой уже говорили на эту тему, ла-понька моя. Ну, зачем он тебе нужен?
ЕКАТЕРИНА. Зачем он мне нужен?! Эх ты! Бревно ты бесчувственное, вот ты кто! Я хочу его! Хочу, и все тут!
ВАСИЛИЙ. Ну, пойми, Катенька, он не для тебя, он не подходит тебе. Ты и он - это как суслик в "Мерседесе".
ЕКАТЕРИНА. Ах, так! Значит, ты меня за суслика держишь! Проходимец, вот ты кто! Я его кормлю, обстирываю, обглаживаю, а он меня сусликом об-зывает! Правильно мамочка моя дорогая отговаривала меня выходить замуж за такого эгоиста интеллигентного!
ВАСИЛИЙ. Катенька, вот только не надо сейчас приписывать Ульяну Ильиничну. Я ей не нравлюсь, я это знаю. Но мы-то с тобой? Я же люблю те-бя. Ну, посмотри, два года уже прошло, как мы с тобой поженились. И разве за эти два года я плохо к тебе относился? Шмотки, какие хочешь, из города привожу тебе, диванчик уже купили, телевизор привез из Москвы, на свою голову. Вот в нем-то и кроется причина твоей грусти. Насмотрелась ты теле-визор, и меня теперь грызешь.
ЕКАТЕРИНА. Я грызу?! Опять ты намекаешь?
ВАСИЛИЙ. На что намекаю?
ЕКАТЕРИНА. На то, что я на суслика похожа.
ВАСИЛИЙ. Да не похожа ты на суслика, что ты выдумываешь! Ты у меня такая изящная, миниатюрная. Даже когда злишься, все равно симпатичная, вся распушаешься, глазки сверкают, как у маленького зверька...
ЕКАТЕРИНА. Как у суслика?
ВАСИЛИЙ. Нет, что ты... Только не как у суслика. До суслика тебе дале-ко...
ЕКАТЕРИНА. Опять издеваешься?!
ВАСИЛИЙ. Почему издеваюсь?
ЕКАТЕРИНА. Ты постоянно меня оскорбляешь! Как ты можешь? Я ему готовлю, убираюсь, стираю, а он приходит домой и издевается! По-твоему я даже на суслика не тяну?!
ВАСИЛИЙ. Ну почему не тянешь?
ЕКАТЕРИНА. Ах, значит, я все же суслик?! Все, хватит, надоело! Я к ма-ме уйду! Нет мне здесь никакой жизни! Сижу целый день в четырех стенах! Никакой радости!
ВАСИЛИЙ. Катя! Катюша! Ну, подожди, перестань! Ну, прости меня! Я целый день работал, устал. Ну, может быть, сказал что-нибудь лишнее... Ну, что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?
ЕКАТЕРИНА. Ты знаешь, что мне надо.
ВАСИЛИЙ. Нет, только не это...
ЕКАТЕРИНА. Тогда, я собираю вещи и ухожу к маме! Сегодня же!
ВАСИЛИЙ. Но он же создан для роскоши, для богатых, для городских квартир. А у нас? Ты оглянись вокруг, у нас же даже ни одного ковра нет.
ЕКАТЕРИНА. Нет и не надо. А он мне нужен. Я, умираю, хочу, дотро-нуться до него, погладить. Он такой красавец. Я влюбилась в него с первого взгляда, как только увидела его по телевизору, в этой рекламе. А потом его стали показывать все чаще и чаще, и я полюбила его по-настоящему. Васень-ка, ну, съезди в Москву, привези мне его! Ну, ты же хочешь, чтобы я была счастлива, ты же обещал, что всегда будешь выполнять все мои прихоти.
ВАСИЛИЙ. Обещал... Но не такую же прихоть!
ЕКАТЕРИНА. А что тут особенного? Ты же у меня человек с современ-ными взглядами. Я же не прошу ничего невозможного. Денежки у тебя есть, ты у меня хорошо стал зарабатывать в последнее время.
ВАСИЛИЙ. Но не могу же я все заработанные деньги на него потратить. Я тебе ко дню рождения шубку хотел подарить.
ЕКАТЕРИНА. Шубку? Норковую?
ВАСИЛИЙ. Норковую.
ЕКАТЕРИНА. А зачем мне шубка? Что я с ней делать буду? По деревне в ней гулять, что ли?
ВАСИЛИЙ. А с ним, что делать будешь?
ЕКАТЕРИНА. А с ним мне дома уютно будет, он мне будет по хозяйству помогать.
ВАСИЛИЙ. Да какой от него толк? Для уборки только.
ЕКАТЕРИНА. А хоть бы и для уборки! Вон, посмотри, какая паутина в углу висит. Ты, что ли, ее снимешь?
ВАСИЛИЙ. А что, и сниму! Что мне трудно, что ли?
ЕКАТЕРИНА. Не надо, Вася, оставь для него! Ты же мне его купишь? Ну, скажи, что купишь! А то я сейчас соберу вещи и к маме уйду! А ты оставайся с пауками жить! Посмотрим, как они тебе постирают и накормят! (Плачет.)
ВАСИЛИЙ. Да и ты, рыбонька моя, не кормила меня сегодня. Ну ладно, ладно! Только не плачь, пожалуйста. Не могу, когда ты плачешь. Ну, хорошо, куплю я его тебе.
ЕКАТЕРИНА. Правда, купишь?
ВАСИЛИЙ. Правда, рыбонька, только не плачь. Дорогой он, только, очень.
ЕКАТЕРИНА. Ну и что? Зато супермодный!
ВАСИЛИЙ. Ну, хорошо, котенок, хорошо. Скажи мне, только, а тебе он точно такой же, как в той рекламе, нужен?
ЕКАТЕРИНА. Да, точно такой же, без мешка для сбора пыли от компании "LG электроникс".
ВАСИЛИЙ. А если с мешком попадется?
ЕКАТЕРИНА. Тогда на порог тебя с ним не пущу! Столько уже мечтаю я о нем, об этом пылесосе "Циклон" без мешка для сбора пыли, об этом кра-савце, который даже ураган засосать может, а ты возьмешь и какую-нибудь дешевку мне притащишь, да еще и с мешком!
ВАСИЛИЙ. Ну, что ты, киса, что я враг тебе, что ли? Я же люблю тебя.
ЕКАТЕРИНА. Раз любишь, тогда завтра же в Москву за пылесосом по-едешь.
ВАСИЛИЙ. Завтра?
ЕКАТЕРИНА. Да, завтра! А не поедешь, тогда прощай!
ВАСИЛИЙ. Ну, хорошо, хорошо, завтра же поеду. Привезу тебе этот пы-лесос без мешка для сбора пыли. Только, послушай меня, котенок, рекламе не всегда нужно верить. Ну, где ты видела, чтобы пылесосом ураган засасы-вали?
ЕКАТЕРИНА. Как это, где видела? По телевизору.
ВАСИЛИЙ. Ну, вот только по телевизору и можно увидеть чушь такую.
ЕКАТЕРИНА. А спорим, что я тоже своим пылесосом ураган поймаю и в пылесос затяну?
ВАСИЛИЙ. Да где ты ураган возьмешь?
ЕКАТЕРИНА. А это уж мое дело! Спорим?
ВАСИЛИЙ. Да не хочу я с тобой спорить, рыбонька. Я кушать хочу. Мо-жет быть, ты покормишь своего муженька любимого?
ЕКАТЕРИНА. Ну, покормлю, так и быть. Я тебе там курочку пожарила.
ВАСИЛИЙ. Курочку? Ах, ты моя лапонька. Ты знаешь, как я курочку люблю.
ЕКАТЕРИНА. И оладышки напекла.
ВАСИЛИЙ. И оладышки?
ЕКАТЕРИНА. А ты мне пылесосик без мешка для сбора пыли купишь.
ВАСИЛИЙ. (Грустно вздыхает.) Куплю.
ЕКАТЕРИНА. И заживем мы с тобой, как в сказке, на зависть всей дерев-не.
Обнявшись, они выхолят из комнаты.
Гаснет свет.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Действие происходит в той же комнате. ЕКАТЕРИНА сидит у окна и смотрит во двор. Перед ней на полу стоит пылесос. В комнату входит ВАСИЛИЙ.
ВАСИЛИЙ. Катенька! Катюша! Я сегодня пораньше. Мы сегодня кон-тракт с американцами подписали, совместное предприятие открывать будем. Ферма наша, а капиталовложения их. Такие дела теперь пойдут! А ты что опять у окна сидишь?
ЕКАТЕРИНА. Не мешай мне. Хочешь кушать, подогрей себе борщ.
ВАСИЛИЙ. Да я не голоден еще. Мы сегодня на работе банкетик неболь-шой устраивали. А что ты там выглядываешь такое, за окном?
ЕКАТЕРИНА. Погоду.
ВАСИЛИЙ. А что, погода? Погода портится, небо вон все затянуло.
ЕКАТЕРИНА. Вот это-то мне и надо... Вон, вон, смотри! (Хватает в охап-ку пылесос и бежит с ним во двор.)
ВАСИЛИЙ. Ты куда, рыбонька? (Оставшись в комнате один, подбегает к окну.) Куда это ее понесло? Во дает! Ну, что делает! Вот дуреха! Ну что за дуреха! Вбила себе в голову чушь эту рекламную! Ой, что делает! Гоняется со своим пылесосом за ветром! По всему двору! Ой! На чужой двор уже по-лезла! Что ее туда понесло? Там же соседка полный двор белья настирала! Ой, что делает! Белье чужое в пылесос засасывает! Ну вот! Доигралась! Со-седка выскочила! Бьет мою дуреху! Надо бежать ей на помощь! (Убегает.)
Через некоторое время в комнату с криками вбегают ЕКАТЕРИНА с пы-лесосом, ВАСИЛИЙ и соседка ГЛАФИРА с мокрым полотенцем.
ГЛАФИРА. (Размахивая полотенцем.) Ах, ты дрянь такая! Зачем в чужой двор полезла? Тебе чего, своего мало? (Василию.) А ты, недотепа, куда смот-рел, когда твоя баба со своей бандурой все мое белье в пылище извозюкала? Вот сейчас как отхлещу ее эти полотенцем по морде, будет знать!
ГЛАФИРА начинает бегать за ЕКАТЕРИНОЙ по комнате. ВАСИЛИЙ бе-гает за ними, пытаясь защитить свою жену от нападок соседки.
ВАСИЛИЙ. Да перестаньте вы, наконец! Глафира! Ну, хватит тебе! По-стирает она твое белье и обратно повестит.
ГЛАФИРА. Еще бы не постирала! И постирает, и выгладит, как милень-кая!
ЕКАТЕРИНА. А вот гладить не буду! Оно не глаженное на веревке висе-ло!
ГЛАФИРА. Ах, ты гадюка! Ты еще будешь со мной припираться! Что ты еще в свою бандуру засосала?
ЕКАТЕРИНА. Сама ты бандура! Это пылесос последней марки без мешка для сбора пыли!
ГЛАФИРА. А мешок куда подевался? Такая дорогущая бандура и без мешка! Бракованный, что ли, купили?
ЕКАТЕРИНА. Сама ты бракованная! Ему никакой мешок не нужен. Рек-ламу, что ли, не смотришь?
ВАСИЛИЙ. Этот пылесос такой же, как в той рекламе, когда налетает ура-ган, все в панике, бегают, а девушка как раз в это время дом пылесосит, а когда ураган увидела, выскочила с пылесосом и весь ураган в этот пылесос засосала...
ГЛАФИРА. Ах, вон оно, в чем дело! Так там, в рекламе нормальная с пы-лесосом была, она ураган в пылесос засосала, а Катька твоя на мое белье на-падение учинила.
ЕКАТЕРИНА. Потому что белье твое на пути у меня болталось и ветер за-гораживало.
ВАСИЛИЙ. Не умеет она еще, как следует, с этим пылесосом обращаться.
ГЛАФИРА. Не умеет, так пусть на чужую территорию не лезет! Давай, показывай, что еще ты в свою бандуру затянула!
ВАСИЛИЙ. Катенька, давай откроем пылесос и отдадим Глафире ее вещи.
ЕКАТЕРИНА. Да ничего там нет, одна, может, шмотка какая затянулась мелкая.
ГЛАФИРА. Да какая бы ни была шмотка, она моя. Открывай сейчас же свою бандуру!
ЕКАТЕРИНА. Да пожалуйста, что мне трудно, что ли. (Открывает пыле-сос, достает из него чашку с пылью и ставит на стол.)
ГЛАФИРА. ( Внимательно смотрит в чашку. Кричит.) Мой "французский конфуз"! Ах, ты стерва с пылесосом, ты же мне его всего истрепала! (Вытас-кивает из чашки коротенький прозрачный пеньюар ярко красного цвета.) Те-перь он на мне висеть будет!
ЕКАТЕРИНА. Да как он на тебя, вообще, налезал, рожа ты толстозадая! Да тебе этот твой "конфуз" и на нос не лез, наверное!
ГЛАФИРА. А вот это ты, дура с пылесосом, врешь!
ЕКАТЕРИНА. Я вру?
ГЛАФИРА. Ты врешь! Он мне в самую пору!
ЕКАТЕРИНА. А докажи!
ГЛАФИРА. А вот и докажу! Прямо сейчас и докажу! (Снимает платье и одевает пеньюар.) Вот! Видела?
ВАСИЛИЙ. (Смущенно.) Слушай, Глафира, а почему ты этот свой наря-дец "конфузом" называешь, когда так запросто при постороннем мужчине в таком виде предстаешь и не конфузишься даже?
ГЛАФИРА. Так это я раньше конфузилась, когда Степка мой только при-вез мне его из Франции. Поэтому и прозвали мы его французским конфузом. А теперь, название-то осталось, а я так к этому наряду привыкла, что даже днем его под платьем таскаю.
ВАСИЛИЙ. Ну, так и таскала бы под платьем, зачем платье-то сняла?
ГЛАФИРА. А чтобы дуре твоей доказать, что он мне в самую пору.
ЕКАТЕРИНА. Ах, я дура?! Да я поумней тебя, голозадой, раз в сто буду! (Хватает со стола скалку.) Я вот счас тебе покажу, как в негляже своем фран-цузском по моему дому разгуливать!
Екатерина начинает гоняться за Глафирой со скалкой по комнате, Глафира визжит, прячется за Василия, цепляясь за него, рвет на нем рубашку. В кори-доре слышатся шаги. Дверь открывается и в комнату входит СТЕПАН, могу-чего телосложения мужчина. Его глазам предстает немая сцена: Глафира в пеньюаре висит на Василии в изорванной рубашке, а Екатерина замахивается на них скалкой.
СТЕПАН. А что это вы тут делаете?
ГЛАФИРА. Степочка! А я вот тут сегодня стирку большую затеяла. Дума-ла, к твоему приходу управлюсь. А тут вот эта дура с пылесосом во двор вы-скочила...
СТЕПАН. Стирку затеяла? Понимаю. А зачем "конфуз" среди бела дня напялила?
ГЛАФИРА. Так это, чтобы Катьке, дуре, доказать, что он мне не мал.
СТЕПАН. Понимаю. А зачем на Ваське повисла?
ГЛАФИРА. Так это, потому что Катька за мной со скалкой гоняться нача-ла. А я от нее. Вот, за Васеньку спряталась...
СТЕПАН. Понимаю. (Пауза.)
ГЛАФИРА. Что ты понимаешь?
СТЕПАН. Все понимаю.
ГЛАФИРА. А набычился чего?
СТЕПАН. А потому и набычился, что все понимаю. Что ж тут непонятно-го? Катька с пылесосом во двор пошла, Васька один остался, а ты, женушка моя верная, свой "конфуз" побыстрому напялила и Ваську соблазнять при-бежала, вон рубаху всю на нем изодрала в порыве страсти! А потом Катька со двора вернулась, увидела, что вы вытворяете, и за скалку схватилась...
ГЛАФИРА. Да что ты несешь? Когда это я Ваську соблазняла? Зачем он мне сдался, вообще? Кому он нужен, штыбзик такой?
СТЕПАН. Тебе и понадобился, раз перед ним среди белого дня в "конфу-зе" своем плясала.
СТЕПАН. А что, давай поговорим, Вася. Ты слыхал, как меня мужики де-ревенские прозвали?
ВАСИЛИЙ. Стенькой Разиным...
СТЕПАН. А за что они меня так прозвали, догадываешься?
ВАСИЛИЙ. Ну, за дело, наверное...
СТЕПАН. Правильно, за дело. Вот мы сейчас с тобой и потолкуем по-мужски... (Закатывает рукава рубашки.)
ГЛАФИРА. (Кричит.) А-а-а! Он сейчас его бить будет! Он убьет его! Как пить дать, убьет! Катька, дура, что стоишь, как манекен, спасай мужа!..
Степан хватает Василия за грудки. Екатерина с Глафирой бегают вокруг своих мужей, кричат.
ЕКАТЕРИНА. Да не было у них ничего такого! Это она из-за меня свой "конфуз" среди бела дня нацепила!
ГЛАФИРА. Послушай ее, Степочка, правду она говорит! Ну, бабы мы ду-ры, доказать я ей хотела, что "конфуз" этот мне в самую пору!
СТЕПАН. (Продолжая трепать Василия.) А почему при постороннем мужчине разногишалась?
ГЛАФИРА. Да обидно мне стало! Катька этим своим новомодным пыле-сосом мне все белье извозюкала, а "конфуз" внутрь засосала!
СТЕПАН. А ты, ей в отместку, на мужика ее бросилась?
ЕКАТЕРИНА. Да не бросалась она на него! Это я ее скалкой била, а она за него пряталась.
СТЕПАН. А била за что? Не за дело, что ли?
ГЛАФИРА. Да не за дело! Я ее дурой обозвала, вот она и взъелась!
СТЕПАН. (Продолжая трепать Василия.) Понимаю.
ГЛАФИРА. Понимаешь?
СТЕПАН. Понимаю. Но не верю. (Бьет Василия.)
ГЛАФИРА. (Кричит.) А-а-а! Катька, да сделай же что-нибудь! Твоего му-жа убивают, а ты мечешься, как дура!
ЕКАТЕРИНА. Валерьянки ему надо дать!
ВАСИЛИЙ. Правильно, рыбонька! Тащи скорее валерьянку!
ГЛАФИРА. Да вы что, сдурели, что ли? Какая валерьянка? Да она ему, как мертвому припарки!
ЕКАТЕРИНА. А вот и нет! Моя валерьянка всегда помогает! (Убегает на кухню и через минуту возвращается с бутылью самогона в руках.) Вот она моя валерьяночка!
СТЕПАН. (Перестает бить Василия, с интересом смотрит на бутыль.) Что это за валерьянка такая, в таком бутыле?
ЕКАТЕРИНА. А это она у меня в особой пропорции, один к ста. Зато по-могает-то как хорошо! Хочешь, Степочка, попробовать?
ГЛАФИРА. Попробуй, Степан, раз предлагают. Брось ты Ваську, хватит его трепать.
ЕКАТЕРИНА. А у меня и закусочка под валерьяночку есть. Огурчики со-леные. (Подает на стол закуску.) Давайте присядем все и поговорим мирно. Давай, Степочка, я тебе валерьяночки полный стаканчик накапаю.
СТЕПАН. Ну, накапай, раз не жалко. (Бросает Василия, садится за стол.)
Все садятся за стол. Василий разливает самогон. Все пьют, закусывают.
СТЕПАН. Понимаю...
ГЛАФИРА. Что ты понимаешь?
ВАСИЛИЙ. Понимаю, что это по-нашенски такую валерьянку готовить.
ЕКАТЕРИНА. Вот, я же говорила, что валерьянка у меня особенная.
СТЕПАН. Да-а-а... Буду теперь к тебе, Катюша, в гости наведываться. Как, ты не против?
ЕКАТЕРИНА. Да не против...
ГЛАФИРА. Э! Ты че это надумал? Наведываться он будет!
СТЕПАН. А что? Тебе одной только можно в "конфузе" среди бела дня разгуливать?
ГЛАФИРА. А в чем хочу, в том и разгуливаю. Двадцать первый век на дворе! Муллениум!
ЕКАТЕРИНА. Не муллениум, а миллениум. Телевизор смотреть надо внимательно.
ГЛАФИРА. То-то ты насмотрелась! Как дура, со своим пылесосом по мо-ему двору за ветром гонялась! А вместо ветра мой "конфуз" в пылесос засо-сала! (Хохочет.)
Василий и Степан тоже начинают хохотать. А за ними и Екатерина. В ко-ридоре слышатся шаги. Дверь в комнату открывается, на пороге комнаты по-является УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА, шустрая небольшого роста пожилая жен-щина.
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. (Слегка картавит.) А что это у вас так весело, то-варищи?
Все перестают смеяться.
ВАСИЛИЙ. (Весь истрепанный, в разорванной рубашке, встает из-за сто-ла, подходит Ульяне Ильиничне.) Здравствуйте, мама.
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. А что это ты, зятек, в таком виде передо мной предстаешь?
ВАСИЛИЙ. Да я...
СТЕПАН. А это я его побил маленько, Ульяна Ильинична.
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. И за что же это, батенька, вы излупасили моего дорого зятька?
СТЕПАН. Да это Глафирка моя среди бела дня на нем в своем "конфузе" повисла.
ГЛАФИРА. Это все из-за вашей Катьки с дурацким пылесосом.
ЕКАТЕРИНА. Да сама ты дурацкая!
ВАСИЛИЙ. Ульяна Ильинична, я вам сейчас все объясню, вы не нервни-чайте, пожалуйста. Катенька дождалась, когда ветер подует, схватила пыле-сос, который я ей из Москвы привез, и во двор побежала, чтобы этот ветер в пылесос засосать, как в той рекламе, что по телевизору показывают. А ветер на Глафиркин двор переметнулся. И Катюша за ним...
ГЛАФИРА. Да! Вы представляете? Я аж испугалась, когда в окно глянула. Вижу, дуреха эта со своей бандурой без мешка для сбора пыли по моему двору гоняется и белье мое в пылище возит! А "конфуз" мой французский, вообще, в пылесос засосала!
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. Какой такой "конфуз"?
ГЛАФИРА. А вот этот, что на мне сейчас надет.
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. Вот это бесстыдство, в котором ты по чужому дому разгуливаешь?
ГЛАФИРА. (Смутившись.) Так я, как надела его, когда из пылесоса она его вы волокла, так в нем и хожу... Да ладно, видели же меня уже все... Че уж там... Все свои... В одной деревне живем...
ЕКАТЕРИНА. Из-за этого ее "конфуза" Степка Васеньку моего чуть до полусмерти не избил, хорошо валерьянку я вовремя достала.
ГЛАФИРА. А это ты, дура с пылесосом, сама виновата. Нечего было пи-щать, что "конфуз" мне и нанос не полезет! Вот и напялила я его, чтобы тебе доказать, что он на мне хорошо смотрится. А когда ты за мной со скалкой го-няться начала, вот тут я за Ваську и схватилась, чтобы от тебя спрятаться, рубашку даже на нем всю изорвала.
СТЕПАН. Вот так я их, троих, и застукал. Глафирка моя на Ваське висит, а Катерина скалкой на них замахивается. Ну и побил я его маленько... Вот так все и было, Ульяна Ильинична.
ВАСИЛИЙ. Так все и было, мама. Такой вот курьез из-за пылесоса про-изошел.
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. (Прищурившись.) Э, нет, батенька! Ты эти ска-зочки кому-нибудь другому рассказывай, а мне и так все ясно.
ВАСИЛИЙ. И что же вам, мама, ясно?
УЛЬЯНА ИВАНОВНА. А все ясно, зятек мой дорогой! Ты это нарочно бедной доченьке моей пылесос навязал. Выждал время, когда она, дуреха, за ветром по двору гоняться начала, и соседку Глафирку в дом притащил, чтобы разврат с ней учинить. А эта дуреха, дочь моя, Глафиркин "конфуз" в свой пылесос затянула и вам притащила, мол, одевайтесь поскорее, а то Степка домой вернулся. А потом все втроем Степке, дураку, и навешали лапшу на уши. А он ее валерьянкой с самогоном запил и доволен. Вот так все и было-то.
СТЕПАН. (Серьезно оглядывая Василия, Глафиру и Екатерину.) А что, вы, как во Франции, втроем этим здесь занимались? Или вчетвером, вместе с пылесосом? Ну и разврат у нас в деревне пошел!..
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. Да он на все способен, зятек этот мой! Я, как он из Москвы приехал, все вопросом одним терзалась: Зачем пылесос приволок? В доме ни одного ковра нет, жене шубу уже сто лет справить не может, а пы-лесос от компании "LG электроникс" приволок! Чувствовала я ведь, что не-спроста это, что-то вытворять надумал с пылесосом, в котором даже мешка порядочного для сбора пыли нет! И вот, пожалуйста, сбылись мои опасения! Вытворил уже! Разврат по-французски устроил!
ВАСИЛИЙ. Да что вы говорите, мама? Какой разврат?
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. По-французски, вот какой разврат! А ты, до-ченька моя, стоишь и глазами хлопаешь! Говорила тебе не выходи замуж за этого новоявленного буржуя интеллигентного! Совместное предприятие он, видите ли, у нас в деревне открыл! В Москву постоянно, надо не надо, мота-ется! И вот, пожалуйста, докатился до чего! Карусель здесь такую устроил! Э, нет, батенька, не допустим мы в деревне нашей коллективного разврата!
ВАСИЛИЙ. Да что вы говорите, мама! Катенька, скажи хоть ты ей!
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. А что она тебе может сказать, батенька? Втянул ты ее в позор такой, а теперь еще что-то хочешь от нее услышать. (Подходит к Екатерине, обнимает ее.) Доченька моя! Не плачь! Изверг он, я же тебе го-ворила!
ВАСИЛИЙ. Катенька! Да что же такое она говорит? Какой разврат по-французски?! Да ты же сама с Глафиркой домой прибежала, вместе с пыле-сосом! А потом вы драться начали. А я-то тут причем? Я же оказался между вами, как между двух огней!
СТЕПАН. Эх, ты посмотри, что творят! Две бабы на одного мужика! Оде-жду на нем всю в порыве страсти изодрали! Во Франции такого не увидишь!
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. А ты, Степка, зачем бабу свою распусти? Среди бела дня в "конфузе" своем красном на чужих мужиков бросается!
СТЕПАН. Так это же, оказывается, ее Катька сама в дом к себе зазвала! И раздела тут до гола! Вот чему ее Васька, развратник, научил!
ВАСИЛИЙ. (Кричит.) Да что вы все с ума посходили, что ли?! Что вы болтаете? Не было же ничего! А вам, мама, делать, что ли, нечего, пришли и конфликт разжигаете!
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. А не позволю я тебе, батенька, дочь мою оби-жать и разврат в нашей деревне сеять!
СТЕПАН. (Стукнув кулаком по столу.) Правильно, мамаша! Не позволим каким-то там извращенцам в деревне нашей процветать!
ГЛАФИРА. Да вот! В неглиже тут перед ним ходишь, а он смотрит и смотрит, смотрит и смотрит!
ВАСИЛИЙ. Да не смотрю я на тебя! Зачем ты мне сдалась в "конфузе" этом?
ГЛАФИРА. Ах, ты, значит, хочешь, чтобы я вообще без "конфуза" перед тобой бегала, голышом?
СТЕПАН. Ах, ты, маньяк! Так ты мою жену на всю деревню опозорить хочешь?!
ЕКАТЕРИНА. Правильно, поэтому ты мне уже тысячу лет не можешь шу-бу купить, потому что за каждой юбкой гоняешься! На баб, на любовниц все деньги тратишь! А жена в обносках ходить должна! (Плачет.)
ВАСИЛИЙ. Катенька! Да ты же сама пылесос вместо шубы захотела! Я съездил в Москву, привез тебе его, такой, как ты просила, без мешка для сбо-ра пыли...
ЕКАТЕРИНА. Да лучше бы с мешком привез, чем за чужими юбками го-няться! Забирай свой пылесос, видеть его больше не хочу! (Хватает пылесос и бросает его Василию.)
УЛЬЯНА ИЛЬИНИЧНА. Правильно, доченька! Не нужны нам подачки от извращенцев! Гнать таких надо из нашей деревни!
СТЕПАН. А вот и выгоним! Что, все вместе мы не сила, что ли? Деревню нашу отстоять не сможем?
Степан, Глафира, Екатерина и Ульяна Ильинична берутся за руки и плот-ной стеной наступают на Василия.