Сегодня, как и всегда я выхожу на улицу. Выхожу, чтобы с такими же, как я встретиться, пообщаться. Но с ними я только завтра встречусь, да и то просто постоим, помолчим, посмотрим... А пока подышу шершавым воздухом и погреюсь пронизывающим холодом, ведь я уже сыт своим голодом. Но хоть разочек, коль не встречу никого нужного, побродить бы в одиночестве и не встретить никого лишнего.
Не тут-то было!
Я иду, а молодая похотливая мадам в розовых очках косится на меня, улыбается, подмигивает. Не люблю таких. Если приглядеться, можно заметить маленьких ядовитых червячков у нее под ногтями... Да кому ты нужна, сучка прокаженная? Да нужна ли ты сама себе, дрянь окаянная? Опять зашипела. Потом расплакалась, потом оскалилась и затаила ненависть. Но лучше оскорбить, чем соблазниться. Лучше поступить не по-человечески, чем перестать быть человеком. Да и кавалер у нее есть. Чистый, умытый и выбритый. Ножки у него короткие, зато руки длинные. Глаз много-много и еще шрамы на спине. Шрамы старые, еле заметные, от крыльев, которые ампутировали в детстве. Ведь крылья жить мешают...
А завтра кавалер и мадам на праздник пойдут. Там такие же, как они, соберутся, и их будет так много, что страшно станет. Они постоят, потолпятся, потом, может, запоют. Потом, ближе к вечеру, по центральной улице под ярко-черными стягами маршем пойдут. И идти будут целую ночь, ведь впереди все равно день, свет. Правда, звезд над головой из них никто так и не заметит.
А вот и завтра наступило...
Толпа большущая получилась. Все идут, радуются, да еще друг друга подзадоривают: шире шаг! выше ногу! Жаль только, что грязь у них на сапогах и руки тоже грязные - уже не отмыть. Но одежды зато чистые, опрятные, и блеск в глазах. И дети у них будут точно такие же - желеобразные, но целеустремленные.
Они идут, мы смотрим. А небо - безвозмездное, лиловое - плюется сухим дождем и на нас и на них. Не знаю, как их, но нас это не пугает - мы уже давно перестали и теперь смотрим не на толпу, а на деревья... и учимся жить. Деревья высокие, но все же ниже солнышка.