Федор снял ботинок с левой ноги и почесал ею за правым ухом.
-Во дает! - воскликнул невесть как появившийся из-за бутылки зеленый чертик, - А правой можешь?
-Могу, - дыхнул перегаром Федор и произвел манипуляцию наоборот, - А ты кто и откуда взялся?
-Я? Я это... с Марса, марсианин значит, - почему-то смущенно пробормотал чертик, - Но так, как ты - не могу!
-Пей, и смогешь! - загордился Федор. - Хочешь налью?
-Давай - обрадовался чертик и, упираясь плечом, придвинул стакан к бутылке.
-Вот здесь ты не угадал, - Федор плеснул несколько капель в наперсток, - Попробуй вначале! Слегка порозовев от натуги, марсианин поднял наперсток, опрокинул содержимое в нечто, напоминающее рот, и завертелся как ужаленный.
Задыхаясь от спазм, пришелец набросился на огурец, а Федор тем временем обслужил и себя.
-Ну, давай, - прищурился он, - теперь получится.
Не снимая ботинок, чертик потянулся левой ногой к правому волосатому уху. Затрещал зеленый скафандр, но попытка не увенчалась успехом.
-Это тебе не на Марсе конвергенции крутить, - туманно изъяснился Федор и вновь накапал зелье в наперсток.
Второе подношение собрат по разуму выпил сидя, прислонившись спиной к бутылке. Огурец кончился и он, ползая по столу на четвереньках, закусил сухими хлебными крошками. Федор допил остатки бутылки и требовательно уставился на инопланетянина.
-Ну-с...
Чертик рыгнул и потянулся ногой к уху.
-Не к тому, сапиенс! - рявкнул Федор. Но и вторая попытка провалилась. Марсианин присел и позорно захныкал.
-Ладно, не хнычь, - гадко улыбнулся собутыльник. - Дуй за пузырем, потому как не кондиция!
-Это как, - вылупил осоловевшие глаза чертик. - Я же за неделю до магазина не доберусь...
-Пошто так,- усмехнулся Федор,- а ракета?
-Да у тебя бутылка больше моей ракеты, - упорствовал зеленый.
-На дармовщину жрать - ты есть, а за бутылкой - ракета мала? - рассвирепел Федор, - да я тебя... Он лапнул по столу. Марсианин, вмиг протрезвев, заметался, заюлил и, спасаясь от увесистой длани, юркнул в пустую бутылку.
-Вылазь, - прорычал Федор и, перевернув стеклотару, начал вытряхивать гостя на стол. Но чертик стал в распоре и из посуды вылезать не пожелал.
-Ну, я тебя щас, - крикнул Федор и размахнувшись швырнул бутылку об пол.
Комната покачнулась, стена бросилась ему на грудь, и буян замертво рухнул возле стола...
...Уже светало, когда сухонькая старушка вошла в комнату.
-Опять налакался, супостат, - пробормотала она. - Совесть совсем потерял, полную бутылку раз«бил.
И она печально посмотрела на лежащего среди осколков в луже водки Федора...
Возвращение.
В изнеможении он прислонился к сухой березе.
-Обложили, - со злостью пронеслось в голове.
От зловонных испарений в липкой духоте казалось, будто мозги плавятся и растекаются в бесконечность. Противно заныла ушибленная нога. Он присел на корточки и замер: где-то справа вновь раздался рвущий душу звук, и он почувствовал, как по спине побежала холодная струйка пота. Тело непроизвольно рванулось, над головой взметнулась судорожно зажатая в руке палка и со свистом рассекла воздух. Пелена отчаяния застлала глаза и он, уже ничего не видя, некоторое время продолжал сражаться с невидимым врагом. Наступившая вдруг тишина заставила его замереть и прислушаться - звук исчез! Ничего не понимая и тяжело ды-ша, он опустился на влажный мох и провалился в тягостное небытие.
Солнце еще только готовилось упасть за горизонт, когда он, с закрытыми глазами, услышал его снова. Однако, ни ярость ни отчаянье не приходили, и он устало подумал, что конец близок. Он открыл глаза и первое, что увидел, была лягушка. Обыкновенная лесная лягушка. Она спокойно сидела, высунув язык и выпучив свои слизистые глаза. Сознание прояс-нилось, и он подумал, что надо идти. Куда? - он не знал. Знал только, что нужно двигаться, перемещаться хотя бы по кругу, чтобы этими бесцельными действиями задавить в себе безотчетный страх, которым наполнял его безжалостный звук.
Солнце уже село, и идти в темноте было тяжело. Но он все шел и шел, пока не увидел среди черных стволов слабое сияние.
-Галлюцинация, - подумал он, и слабая улыбка отпечаталась на почерневших скулах. Глядя в землю и ничего не видя, он начал считать шаги, подгоняемый голодом и страхом.
...Сидевшие у костра люди уже давно слышали приближающийся звук шагов и с нетерпением ожидали, когда появится их источник. Но даже видавшие виды мужики отшатнулись от существа, вырвавшегося из плена сухостоя и кустарника. Это был человек средних лет и среднего роста, крайне оборванный и истощенный. Мокрые от пота волосы веревками спадали на лоб, за спиной нелепо горбился рюкзак, а рваные носки гля-дели на присутствующих из дырявых и стоптанных до стелек городских ботинок.
Существо коряво махнуло рукой в сторону леса и нечленораздельно прошепелявило: "Они там..." Затем, придерживая рукой голову, постоянно падающую на бок, оно сделало несколько шагов к костру и беззвучно рухнуло на землю. Прошла минута, и ошарашенные мужики услышали сонный шепот незнакомца: "Пусть негры ходят в эти походы, а я дома по-сижу... И комары, проклятые, грызут и зудят, зудят, зудят..."