Раннее утро было хмуро и ветрено, серые клубы туч лениво перекатывались над деревушкой Вишнёвы Росы, а в отдалении, над рекой Епой, временами глухо взрыкивал гром. Но непогоды не случилось - усилившийся ветер погнал тучи на город, мочить тамошних модников, а над деревушкой и везде окрест, заблестело солнце. Сперва робко, словно пробуя силу, а потом, полностью распихав редкие облака, вжарило по полной. Так что к послеобеденной поре везде стояла сонная, летняя тишина.
Над болотами парило. Июльская жара накатывала волнами, и даже поблёскивавшая болотная водица не приносила малейшей прохлады. Не было ни дуновения ветерка, и тучи гнуса, радостно звеня, накидывались на бредущих по тропке путников.
- Откуда вас, тварей! - злобно бурчал Прошка Севок, размахивая руками, что мельница ветряная. - Чтоб вы... - тут он всхрюкнул и подавился, понечаянности втянув рыхлым носом комара, возжелавшего впиться в этот самый нос. Прошка закашлялся, сморкнул в траву, выбивая из себя сопли и комариный трупик.
- Почему тебя не кусают? - возопил он в спину шедшего впереди Фрола. - Слышь, Фролка!
- Почему не кусают... - Фрол остановился, повернув к Прошке простоватое лицо с круглыми голубыми глазами. - Мы долго идём, взопрели, вот насекомая на пот-то и липнет. Вот, - он ткнул в плечо. - Два раза уже укусили.
- Два раза?! - чуть не заорал Прошка. - Меня заживо жруть, а его два раза! Ты что, заговоренный? К ведьме за зельем ходил? То-то от тебя несёт каким-то!
- А-а, да это Маланя моя - дала масла гвоздичного, да велела намазаться. Сказала, страсть, как комары с мошкой его не любят. Бабушки ейной рецепт.
- Бабушки! - передразнил Прошка, по-лошадиному взбрыкивая спиной, так чтобы рюкзак хлопнул и раздавил хотя бы пяток крылатых поганцев.
Фрол пожал широченными плечами и пошёл дальше. Севок двинулся следом, не переставая ворчать и почёсываться, отгоняя мошку и отплёвываясь от самой настойчивой. Надолго его не хватило - рюкзак с каждым шагом казался тяжелее, пот заливал глаза, а хор болотных кровопийц звенел уж вовсе зловеще и торжествующе.
- И пожрать! - яростно начёсывая под панамой сальные волосы, потребовал Прошка. - В пузе ажно подвело!
- Ищите, где подходяще, - велел Дымыч, и сам принялся оглядываться, в поисках сухого места.
К расстройству Прошки, убрели они далеко, так что везде, куда ни глянь, были топи да торчащие над мутной водой зелёные кочки. Не то, что передохнуть - устоять бы.
Люди медленно брели, держа ориентир на редкие кривые деревья, надеясь, что возле них будет достаточно сухой земли, чтоб вместиться всем троим.
- Во, гляньте! - через некоторое время радостно заорал Прошка, тыча куда-то в сторону. - Вон туды можно!
При этом сильно взмахнув руками, Севок оступился с кочки и рухнул бы в воду на радость всем пиявкам, если бы не Фрол, развернувшийся на его вопль и схвативший Прошку за ворот рубахи. Ворот угрожающе затрещал - все рубахи Севка дышали на ладан, так как приличные вещи у Прошки пропивались, не задерживаясь. Но Фрол успел выровнять на кочке тщедушное тело мужичонки, до того, как рубаха порвалась.
- Чуть за шею не придушил, - неблагодарно буркнул Прошка и вновь вытянул шею в сторону желанного островка.
- Нуу, - недовольно протянул Дымыч. - Смотри куды указуешь-то! То ж Болотнища начинаются!
Теперь все посмотрели в ту сторону. Болотнищами в деревне называли самое старое место среди топей. Славой оно пользовалось дурной и ходить туда считалось себе дороже. Были там и блуждающие огоньки, и мавки, говорят, шалили, а то и водяник мог привидиться. И чем бы не завлекали к себе опасные места: непуганой птицей, толстыми бобрами, ондатрами да выдрами, огромной алой клюквой, морошкой и голубикой, но не находилось в деревне дураков, готовых собой рискнуть. А если кто из города являлся, то вечернего часа вблизи Болотнищ хватало ему, чтоб избавиться от лихой смелости да чрезмерного бахвальства. А иные седыми возвращались, да заикающимися. Но об увиденом не говорили, язык не распускали.
- Болотнища правее, - несогласно упёрся Прошка, возжелавший поскорее перекусить. - Вооон там, где повалено дерево мшисто. А мы вот туточки осядем, у берёзы. Часу отдышаться хватит, даже смеркаться не начнёт!
- Всё же Болотнища близко, - попробовал упереться Дымыч, оглядываясь в поисках более удачного места. Но, куда ни глянь, одно и то же - зеленоватая жижа, мелочь ряски да травяные кочки, напоминавшие волосатые макушки. Меж тем сползшая портянка стёрла ногу в кровь, и Дымыч сдался.
- Не боле часа сидим, - построжился он однако, считая себя в ответе за молодших спутников. - А то разотдыхаимси, да не заметим, как вечер упадёт.
Севок радостно угукнул, и понёсся к выбранному островку, скача аж через две кочки и не осторожничая боле.
Островок напоминал перевёрнутую плошку, и размеров был не больше пяти метров в поперечнике. В самой серёдке него росла огромная старая берёза. Она беспокойно зашумела, когда на островок ступили незваные гости.
Прошка Севок первым скакнул с кочки на твёрдую землю. Схрупали под сапогом мелкие камешки и неведомо откель взявшиеся тут сосновые шишки. Фрол и Дымыч тоже перебрались на островок и теперь оглядывались - Дымыч настороженно, заранее ожидая подвоха от столь близких к Болотнищам мест, а Фролка простодушно и восторженно - ему по душе пришлась и красавица-берёза, и невысокая густая трава, которой порос островок. В траве этой синели капли мелких цветов, словно летнее небо брызнуло своих красок в яркую травяную зелень.
- Костёр развести, - суетливо потёр ладони, безразличный к природным видам, Прошка. - Да утицу сжарить. Вон у Фрола жирнёхонька утица была.
- Так я домой хотел, - стыдясь жадничать, но и желая обрадовать свою Маланью, замялся Фрол.
- С одной рази убудет, - пожал плечами жадный до чужого добра Севок. - Ты их богато набил, я видел! Это мне не повезло... А у тебя полна сума!
- Ну... ладно, - Фрол виновато покосился на Дымыча, но тот лишь цокнул языком, не одобряя Фролкину мягкотелость и отговаривать не стал. Не малой чай, свой ум иметь должно!
Обойдя островок в поисках сухих веток, Фрол заприметил родничок. Весело звеня, тот пробивался из-под камня, с краю островка, пробегал немного и вливался в болото, заставляя колыхаться ленивый пласт болотной тины. Фрол ручейку обрадовался - можно и руки в чистом омыть, и чай в котелке заварить, да мало ли ещё. Чистая водица посреди болот завсегда в радость.
- До деревни за сучьями то ходил? - проворчал Прошка, успевший ощипать и выпотрошить утку, вытащенную Фролом из заплечной сумы. Рюкзаков Фрол не признавал - сумки плёл сам, по дедовскому методу и с ними ходил повсюду - рыбу ли ловить, птицу бить али по ягоду. Другие же деревенские мужики оценили городскую моду - рюкзак, и пользовались больше ими.
-Утку то саму тощу выбрал, - продолжал кривиться Прошка, споро раздувая огонь.
- Уймись, - беззлобно бросил ему Дымыч, обмазывая тушку сырой глиной, наковырянной тут же на островке. - Жадность сам знашь, до добра не шибко доводит. А будешь много чужое хаять - свово не досчитаешьси!
- Моё всегда при мне, - хихикнул Севок, вкатывая в потрескивавшие сучья полешку покрупнее. - Где ты говорил, ручей? Весь угваздался с твоей уткой.
Фрол мотнул светлым чубом в нужную сторону и Прошка, что-то бормоча себе под нос, отправился туда.
- А хорошо тут, а дядь Ничипор? - подсел Фрол к Дымычу.
Ничипор, прозванный Дымычем за привычку много курить, пуская прямо таки паровозные клубы дыма, одобрительно промычал невнятное. Он и сейчас достал свою устрашающих размеров трубку, самолично вырезанную из бука, и довольно щурясь, раскуривал её. Табак был до того ядрён, что некурящий Фрол расчихался.
- Хорошо, то хорошо, - выпустив сизый клуб дыма, проговорил Ничипор. - Да больно подозрительно!
- Чего подозрительно? - не понял Фрол.
- Да енто вот всё! - Дымыч обвёл трубкой вокруг, показывая на весь островок разом. - Где ет видано, чтоб на случайном месте да все удобства путникам запредоставились?
- Так ведь... хорошо же? - не понимал недовольства старшого спутника, повторил Фрол.
- Где это видано, чтобы вкруг берёзы сосновы да еловы шишки валялися?
- Так это... ветром нанесло с края болот, - пожал плечами Фрол. - Или по воде опять же.
- Ладно, а ручей? - сурово продолжал вопрошать Дымыч. - Как так подходяще ручей взялси? И дров словно кто нарочно накидал - в аккурат нам на раз хватило?
Фрол задумчиво почесал кудрявую голову. Опасения дядьки Ничипора были ему непонятны. Мало ли повсюду хорошего встречается. Фрол жил в ладу с природой, лишнего не брал, почём зря леса не ломал, зверя не губил. И потому не удивлялся вовремя встретившемуся островку - ты к Матушке - Природе с уважением, так и она тебе добром отплатит. Но Дымыч старше, стало быть - мудрее, знающее.
- А ты что думаешь, дядь Ничипор?
- Да вот не знаю что... Мож, забрели мы в Болотнища да тухлым воздухом надышались? Валяемся поди, мордой в тине, а это всё нам мерещится.
- Скажи ещё - нас уже пиявки обглодали, - хихикнул Прошка, появляясь из-за берёзового ствола. - Вы утку-то запекаете, баюны? Ээ, с вас дождёшься! Трепаться только горазды! - и он сунул глиняный ком с уткой в как раз поспевшие угли.
Отдыхали не больше часа, опасаясь слишком расслабиться и ненароком задремать на гостеприимном островке. За это время была съедена и отлично запёкшаяся утка, и выпит котелок ароматного, травяного чая, в который Фрол сыпанул горсть сухих ягод.
- Траванёшь ещё, - ворчал Прошка, подозрительно косясь на булькающее в котелке.
- Маланин сбор, она собирала, сушила! Не знаешь, не хай! - насупился в ответ Фрол, и Прошка прикусил язык. За свою Маланю, спокойный и миролюбивый парень мог внезапно разъяриться и навешать тумаков. А кулаки то у Фрола не маленькие!
Однако, не смотря на свою подозрительность, чай Севок хлебал едва ли не больше всех. И свою долю утки ел жадно, торопливо, исподлобья зыркая на спокойно обедающих попутчиков.
Покончив с едой, Фрол сходил к ручейку, вымыл котелок и свою кружку, убрал всё обратно в суму. Вытерев руки чистой тряпицей, он собрал на листья лопуха утиные потроха и кости, чтобы не оставлять после себя грязь.
- Прикопать бы, - завертел головой Фрол, изыскивая место.
- В воду брось и вся недолга, - скривился Севок.
- Негоже так, - нахмурился Дымыч. - Неча воду зазря грязнить. Да и костёр притушить бы надо.
- Эт я мигом, - скабрезно ухмыльнулся Прошка. - Мне как раз приспичило, - и он поддёрнул ремень на штанах.
- За куст отойди, - проворчал Дымыч, услыхав сопение Фрола, но Севок беспечно хихикнул:
- Не боись, на тебя не попаду! - и приготовился расчехлиться.
- Не оскорбляй огня! - вдруг взревел Фрол и толкнул Севка в грудь, да так, что тщедушный мужичонка пролетел добрых пару метров и спиной врезался в берёзовый ствол.
- Я ж пошутил, - кривясь от боли, завопил он оттуда. - Озверел ты, что ли!
- Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие, стало быть - заслужил! - наставительно произнёс Дымыч, не сочувствуя Севку. - Вставай чего улёгся, или Фрол тебя сильно пришиб?
- Такой и пришибёт, не заметит, - вставая на четвереньки, зло сказал Севок. - Как теперь рюкзак понесу? Он мне весь хребет согнул! Там ажно хруснуло!
- А это не хребет, это кажись берёза, - Фрол, виновато втянув голову в плечи, вылил кружку воды в зашипевшие угли. - Точно, берёза! Вон там кора треснула...
- Ничего тут... - начал было Прошка, повернув голову к указанному месту, и тут замер, как пёс перед лисьей норой.
- Чего стал, кору погрызть? - пошутил Дымыч, и тут же увидел перекошенное радостью и удивлением лицо Прохора.
- Чавоо? - не поверил Дымыч, и шагнул к Севку. - Какой ещё клад? Кто тебе наклал? - снова попробовал пошутить он, но перед глазами блеснуло и Дымыч осёкся.
- Настоящее золото! - Прошка трясся от жадности, так и не поднявшись с колен. Глаза его блестели радостью, и вместе с тем, в них сквозило разочарование - не один же он на островке, придётся делиться с этими двумя... А нашёл то он! Он нашёл! Ещё и пострадал за это!
На его, Прошкино удивление, попутчики не спешили накинуться на неожиданное богатство.
- Делаа, - протянул Дымыч и даже сделал шаг в сторону.
Фрол тоже выглядел озадаченным, чесал здоровенной пятернёй затылок, с удивлением разглядывая котелок, наполовину вывалившийся из пролома в стволе берёзы.
- Стали, рты раззявили! - укорил Прошка, и схватившись за ручку котелка, с натугой потянул на себя. Раздался скрип - берёзовые недра с неохотой выпускали оберегаемый клад. Прошка сопел и не сдавался, и наконец, сыто звякнув, котелок выпростался наружу, едва не рассыпав золотые кругляки, верхом лежавшие в нём.
- Воо, - Прошка блаженно улыбнулся, полуприкрыв глаза, и оглаживая позеленевшие котелковые бока. - Богатым стану... Рубах накуплю! Штанов с флисом! Лодку новую, а то енту - моторку! Или нет, в город! В город перееду!
- Ты вот что, - прерывая сладкие мечтания Севка, заявил Дымыч, - Ты б котелок обратно вернул, и боле не трогал.
- Мужики, вы чего? Тины обожрались? Аль чай этот Фролкин, жёлта водица, в голову стуканул? - не понял Севок. - Это ж золото! Тут на всех хватит, мужики! Поделим почесноку, ну или сколько вам там надо? И припеваючи заживём!
- Рядом Болотнища, - сурово ответил Дымыч. - Нельзя это золото брать, потому как, не знаешь ты, кто его припрятал!
- Да плевать мне кто припрятал! Главное - я нашёл! - взвизгнул Прошка, не желая оставлять столько манящее и неожиданное богатство. - Да хоть сам водяник! Мне на энто ровно! Я нашёл, значит - моё! А вы не хотите, так и живите в нищете!
- Учить не буду, - буркнул Дымыч, отворачиваясь от соблазнительно поблёскивающих монет. - Своего ума нет, чужого не приставишь.
- Хотя бы часть возьми, - посоветовал, подошедший с глиной Фрол, глядя, как Прошка трясущимися руками освобождает место в рюкзаке, вынимая добытых уток, и пытаясь запихнуть котелок на самое дно. - За остальным после воротишься.
- Потом не найду, - пыхтя, отозвался Севок. - Или другие отыщут. Донесу, своя ноша не тянет!
Он прикрыл котелок листьями лопуха, впихнул уток поверх, и затянул ремни.
После отдыха шлось бодрее. Дымыч туго перемотал портянки, и радовался, что не натирает, да прикидывал куда и как утячье мясо пристраивать. Одну можно под вечер зажарить с картохой да грибами, а остальных на зиму. Закоптить обязательно, да тушёнки, да ещё чего... Фрол радовался хорошей погоде, вертел головой, шумно вдыхая летние запахи. Представлял, как обрадуется Маланя, соскучилась поди, сутки ж шарохались по лесу да по болоту.
Севок тоже шёл бодро, хотя вдвое отяжелевший рюкзак тянул плечи вниз, а край котелка ощутимо упирался в позвоночник. Прошка кряхтел, сопел, но тащил молча. Богатое будущее всплывало перед мысленным взором Севка красочными картинами. Большой дом в городе в два... нет! В три этажа! Моторка и снасти рыболовные на любой лов! Рубах новых, да не таких, в кои все одеваются в деревне, а из тонкой материи, в полосочку ли в другой приличный рисунок, как в городе носют!
- Не волнуйтесь, дядь Ничипор. Близко уж до деревни, - обнадёжил Фрол. - Лесок пройти и вот они мы.
Небольшой лесок, сразу за которым располагалась деревня Вишнёвы Росы, вмещал в себя, на взгляд Прошки, чересчур много растительности! Не было ни одной тропинки, напрямик ведущей к дому. Все они петляли меж деревьев и кустов, сползали в овраги, терялись в заросших травяных лужайках, а то и вовсе упирались в какой-нибудь вековой дуб! И вроде до дому рукой подать, а силы у Прошки давно на исходе.
- Слышь, Фрол! Ты чего от золото отказался? Али раздумал на своей с Малашке жениться? Свадьба то, она денег требует! - загундел он, тыча в спину Фрола заукорузлым пальцем. - А опосля и дом поднимать, хозяйство там всякое. Она ж любит всяческую... скотину, Маланя твоя, - гнусно хихикнул Севок.
- Даа, Маланя домашню живность уважает, - расплылся в улыбке, не заметивший подвоха Фрол. - Коровку хочет обязательно завести, козу опять же... кур-гусей... А ты почто предлагаешь? - скосил он глаза на пыхтящего Прошку.
- Да вот подумал я тут - клад-то мы вместе нашли, а я заграбастал! А вам-то с Дымычем небось побольше моего надобно! - засуетился тот.
- Дымыч сказал - лучше не трогать, - неуверенно повторил Фрол, почесывая затылок и глядя в спину идущему впереди Ничипору. - Дымыч... он подикась знает...
- Чего он знает? - скривился Прошка. - Давно кто-то денег припрятал, да и забыл! Котелок-то видал, какой старый? Весь мохом порос, позеленел! Я тебе натурально богатство предлагаю, а ты кочевряжишься! О Маланьке свое подумай, о свадьбе! Ну? Чего ты рожу то кривишь?
- А с чего сам расщедрился? - буркнул Фрол.
- Расщедрился, ха! Да я горсть тебе да Дымычу готов отсыпать, не более! Вам и того за глаза! Думок у вас, как у пеньков берёзовых! Лучше деревни своей ничего не нюхали, да и не торопитесь! То ли дело я!
- То-то гляжу, тебя растащило от думок своих, - досадливо отмахнулся Фрол. - Не надо мне ничего! Раз Дымыч не берёт, так и я тоже.
- Ну и ходи... Дуралей! - озлобленно сказал Севок, размечтавшийся хоть немного облегчить весь рюкзака. Пусть для этого и пришлось бы поделиться. Он и сам не понимал, с чего так злится на равнодушие спутников к неожиданному богатству. Думал, на кулаках придётся долю свою увеличивать, а вот поди ж ты - никому и не упёрлось с него золото трясти! Ну ладно, Дымыч, старый кретин, мозги продымил, одна труха осталась, как бабу свою схоронил, живёт бирюком - одиночкой, много ли ему надо? Но Фролка-то? Он давно с Малашкой своей хороводится, а жениться не может - родители девки шибко против голодранцу кровиночку отдавать. А Фрол хоть молодой да крепкий, выгоды своей нигде не видит, обмануть не умеет, стало быть и заработка большого не возьмёт. Пока на свадьбу заработает, Малаша евойная давно из девок бабой станет! А то и за другого пойдёт! Обуреваемый такими мыслями, Севок просмотрел как лес кончился, и перед усталыми путниками встали во всей красе и своём разнообразии домики деревушки Вишнёвы Росы.
***
Сидя в своей полуразваленной избёнке, Прошка Севок маялся дурью и неприятными раздумьями. Когда ещё шли по болотам, Прошка думал, что по приходу домой, он отнесёт набитых утиц соседке Пелагее, чтоб ощипала да выпотрошила, отдаст ей за труды одну, штуки три заберёт себе, а остальных продаст той же соседке. И на вырученные деньги затарится в местном магазинчике пивом или у кого по деревне медовухой да самогоном. Вот тогда и отдохнёт!
Потом, когда котелок с золотом прочно осел в Прошкином рюкзаке, Севок решил, что кинет уток на лёд, быстро смоет болотную грязь и пот, да прилипших насекомых нашедших смерть в прошкиной одёже, котелок надёжно припрячет в укромном месте, взяв лишь горсть монет, и тут же двинет в город. Хоть на телеге кого упросит подвезти, а то и на мопеде - есть в Вишнёвых Росах такие счастливчики, что приобрели да освоили "железного коня". А уж в городе нагуляется да утолит исстрадавшуюся в безденежьи душеньку.
И вот сейчас, будучи дома, Прошка не находил себе места. Он не кинулся к соседке. Не пошёл мыться. Даже про уток забыл. Севок метался по избе, мучимый раздумьями да сомненьем. Да ещё сильная злоба одолевала его. Скажите на милость - какие бессеребряники! Денег им не надо! Не своё брать бояться! Раз в лесу - значит, ничьё!
Прошка и сам не понимал, с чего так взъелся на Дымыча и Фрола за этот отказ. Кто они ему? Ни братья, ни сватья, ни други, ни собутыльники! Как сидели без денег и нехай дальше сидят, ему то что? Севок вскочил с колченогой, рассохшейся лавочки и забегал по избе. Он не понимал самоё себя, уговаривал, что надо следовать плану - сполоснуться и ехать в город, или в город можно завтра, а сейчас вот уток... уток соседке отнесть и в магазин! Пиво, медовуха, самогон... Он же из лесу пришёл, надо бы отдохнуть!
Но непонятное что-то, засевшее глубоко внутри, не давало Прошке покоя, заставляя мучиться невесть от чего. А может быть, сам того не желая, Севок поверил в россказни Дымыча? И это что-то, сверлившее изнутри... был страх? Ерунда! Чего ему бояться? Клад старый... И ещё... Ведь не один же он был на островке... Но деньги то взял он один!
- То исть я отдувайся, если чо, а вы все в белом? - злобно проворчал Прошка. - А вот, не выйдет!
Он заметался по углам, раскидывая вещи, пока не отыскал пару больших и грязных платков. Радостно щерясь и сопя от своей придумки, Прошка насыпал в каждый платок по горсти золотых монет, и завязал платки узелками. Сунул узелки в карманы и ринулся вон из избы.
Вернулся он через час, усталый, взъерошенный, пьяный, но совершенно собою довольный. Постоял в полутьме избы, покачиваясь и раздумывая надо ли что-то делать, но тут же махнул рукой и не раздеваясь, и ни на что больше не обращая внимания, завалился спать.
***
Вернувшись с покоса, Фрол решил затопить баню. Конечно, можно было сбегать на реку, или помыться из бочки, в которую собиралась дождевая вода, но дождей давно не было - в бочке развелись комариные личинки и жуки плавунцы, а до реки идти не хотелось. К тому же, после долгой работы на жаре к потному телу прилип всякий мусор: мелкие соломинки и травинки, пыль и насекомые, летевшие на пот. И жарко натопленная банька сейчас была бы очень кстати. Фрол скинул грязную и мокрую от пота рубаху, взял деревянную бадью и пошёл к колодцу за водой.
Колодец находился за домом, совсем недалеко от бани, так что воду Фрол натаскал довольно быстро. Налил полный бак, стоявший на банной печурке, и ещё бочку холодной водицы - на камни плескать, да сполоснуться после жара. Потом сходил за хворостом и дровами, и вскоре из банной трубы весело заструился дымок.
Веники Фрол заготавливал сам, пышные, берёзовые, запаришь один - и такой свежий берёзовый дух пойдёт по бане! Густой, горячий, целебный! Да ещё если травяной Маланин сбор на каменку плеснуть!
- Эх, хорошо! - крякал парень, с размаху хлеща себя веником. Первую грязь он уже смыл и теперь парился от души, заставляя кожу гореть малиновым.
В бане царил густой травяной туман, пахло цветами и лесом. По стенам прыгали смутные тени, и металась в жаре, стучась о лампочку, ошалелая муха.
- Хорошоо! - откладывая веник, повторил Фрол. Сполоснулся в большой шайке, фыркая и отдуваясь, и взял ковш, собираясь налить из бочки ледяной воды.
Опёревшись о край бочки, Фрол занёс было ковш над тёмной гладью воды, как вдруг из глубины появилась жуткая рожа и раздался дикий визг.
Выронив ковш, парень отшатнулся от бочки, и шлёпнулся на мокрый пол, пребольно саданувшись локтем о край полка. Покрутил головой - визг стоял в ушах, но в бане было тихо.
- Что это? - сдавлено спросил в тишину Фрол. - Никак помстилось мне?
Никто не ответил, даже муха, устав биться о лампу, присела на запотевшее окно.
Фрол осторожно поднялся с пола, нащупал валявшийся ковш и поставил его на полок. Подумав, снова шагнул к бочке и, вытянув шею, заглянул туда.
Неподвижная гладь воды отразила его озадаченное лицо. И ничего больше.
- Угорел я, - решил Фрол. - Долго парился.
И наспех обмотавшись полотенцем, он вывалился в предбанник.
Вечер тихо перешёл в звёздную летнюю ночь. Фрол и Малаша сидели на бревне, в нескольких шагах от них плескалась речная вода.
Малаша опустила голову Фролу на плечо и слушала, как стрекочут сверчки и где-то в ветвях заливаются ночные птицы. Фрол тоже слушал и раздумывал, не будет ли большой наглостью, если он попросит его поцеловать. Малашины родители строги, шалостей до свадьбы не дозволят, но девушка твёрдо заявила, что выйдет только за Фрола, и пару раз они целовались за амбаром, не взирая ни на что. Может и сейчас... Фрол набрал побольше воздуха в грудь, но не успел ничего сказать - Малаша подняла голову и улыбнулась.
- Пойдём, искупаемся?
- Сейчас? - почему-то растерялся парень, и даже в темноте было видно, как он густо покраснел.
- Сейчас, - засмеялась Малаша, и вскочив с бревна, потянула его за руку. - Иди пока и отвернись - я платье скину.
Пылая ушами и всем лицом, Фрол уставился в темнеющую вдали кромку леса, и торопливо стянул новую, надетую ради свидания, рубаху. Вошёл в тихо плещущуюся воду.
- Тепла ли водица? - шутливо окликнула с берега Малаша.
- Парное молоко, - пробормотал Фрол, заходя поглубже, чтобы Малаша не увидела степень его смущения.
- Тогда я иду! - рассмеялась девушка.
- Ага, - Фрол сглотнул застрявший в горле комок, он едва осмеливался поднять глаза - оставшаяся на Малаше тонкая сорочка, слепила белизной и облегала женственное тело. Сейчас она войдёт в реку, намокнет, и сорочка облепит всю фигуру так что... Фрол сглотнул и поспешно уставился в воду. Ах, лучше бы он этого не делал, потому что в ту же секунду из реки на него глянула та же самая уродлива, злобная морда, что была в бане! Визга не было, но Фрол услышал страшное шипение и морда, оскалившись, ринулась на него.
Малаше показалось, что её сбил с ног ураган, подхватил, завертел и кинул куда-то в траву. Но это был не ураган, а Фрол! Он выскочил из реки, как ошпаренный, кинулся Малаше наперерез, не позволяя ступить в воду, но тут же споткнулся о камень и оба они свалились в росшую на берегу траву.
- Фрол, - слабо позвала Малаша, пытаясь сесть. Она прикусила язык, когда они падали, и во рту ощущался вкус крови. - Фролка, ты чего?
- Не ходи туда! - парень смотрел огромными тёмными глазами, пугая Малашу. - В воду не заходи!
***
Дымыч возвращался из леса, где ставил ловушку для пчёл. Из старой колоды, подвешенной в лесу ранее, он добыл почти три килограмма мёда, запасливо натасканного дикими пчёлами, и тащил домой тяжёлый, душистый груз, предвкушая, как будет пить чай с мёдом и плюшками. Спину чуть ломило, и Дымыч подумал, что зря напялил пчеловодческую робу, надо было просто в рубахе идти - нехай бы пчела нажалила, всё польза. Но Дымыч жалел пчёл - мрут ведь, когда жалят, и потому делал всё аккуратно, по уму. В робе было жарко, ведро с мёдом оттягивало руку, а подвешенные к поясу инструменты - дымарь, стамеска, щётка и прочее - при ходьбе стучали по боку. Шляпу Дымыч тоже не снял, только отвернул в сторону сетку, чтобы не мешала смотреть. Шляпа была старая, поля истрепались, и сетка держалась плохо. Она постоянно соскальзывала с полей и разворачивалась. Проще было оставить её, хоть от тех же комаров и мошки, но Дымыч упрямо останавливался и подворачивал сетку обратно.
До деревни оставалось совсем немного, когда сетка слетела в очередной раз, и Дымыч остановился, чтобы всё поправить. Поставил ведро с мёдом на траву, принялся сворачивать сетку. Вот тут он и услышал приглушённые всхлипывания. Обеспокоившись, Дымыч шагнул с дорожки к кустам, откуда слышались звуки, и раздвинув ветви, заглянул туда. Сгорбившись, среди кустов сидела какая-то девка. Спина её вздрагивала, видать продолжала реветь, тёмная коса растрепалась, а на светлом платье виднелись зелёные разводы, оставшиеся от травы и листьев.
- Чего ревёшь? - добродушно спросил Дымыч. - Аль обидел кто? Ты скажи, я ему рожу -то начищу! Девок забижать грех!
Девушка вздрогнула и обернулась.
- Вот те на! - растерянно пробормотал Дымыч, сдвигая шляпу на затылок.
На него смотрела заплаканная Малаша.
- Проходи-проходи, - Дымыч открыл дверь, пропуская Малашу в сенки. - На пороге не стой, вон табурет поудобнее под столом, устраивайся! Щас чаёк заведём, медку вот... Ну?
- Руки можно помыть? - всхлипнула Малаша, всё ещё не успокоившись. Щёки у неё были в грязных разводах, глаза припухли от слёз.
- Рукомойник в углу, - кивнул Дымыч. - Полотенец я навроде чистый вешал.
Пока Малаша умывалась да переплетала косу, Ничипор споро поставил чайник на плиту, переложил мёдовые соты в большую плошку и поставил на стол. Туда же стала вазочка в клубничным вареньем, и свежие, купленные с утрешнего привоза, плюшки. Ничипор по прозвищу Дымыч мудро решил, что за чаем говорить будет проще. А девки-то, они сладкое любят. Глядишь и забудет о своих горестях.
- Ну садись, значитца, - потёр руки Дымыч. - Чай будем пить! Я чай пить, вот как уважаю!
Малаша робко устроилась на табурете, таком же надёжном и коренастом, как сам Дымыч. Хозяин сразу поставил перед ней большую кружку ароматного чая. Подвинул варенье и мёд.
- Так это, у нас на деревне все хорошие, - прихлёбывая чай, кивнул Дымыч. - А кто плохой - воспитаем живо! Ты вот чаёк попей, да расскажи мне, кто тебя обидеть посмел! Я то ему!
- Это... Фрол! - выпалила Малаша, и глаза её налились слезами.
- Тюю? - не поверил Дымыч. - Тоисть как это - Фрол?! Да чтоб он обидел тебя?! Да он же...
- Он сказал, что жениться не сможет, - выдавила Малаша и снова заплакала.
- Это с чего? - посуровел Ничипор. - Любил же без памяти? Али разлюбил? С родителями твоими нешто повздорил?
- Нет... он... сказал, что у него всё плохо... что он... что он сходит с ума! И может причинить мне вред! - прорыдала Малаша. - Он и правда странный стал, дядь Ничипор! То и дело по сторонам шарахается, меня несколько раз толкал... Иногда вскрикивает и уши зажимает.
- Непонятное дело, - почесал затылок Дымыч. - Давно ли это... с ума сходить стал?
- Давно? - задумалась Малаша. - Да считай сразу, как вы с охоты вернулись. Помните, утку ходили бить на дальние болота? Вот на другой день и начал...
- То есть уже почитай неделю, - прикинул Дымыч. - А... - он замялся, - А ничего не рассказывал тебе?
- Говорил про какую-то морду, - вздыхая, утёрла глаза Малаша. - Вроде как видит он её в воде.
- Морду? - Дымыч привстал с табурета. - Так! А ну давай, допивай и пошли к нему!
- К Фролу? Зачем? Он... сказал мне не приходить, - голос Малаши дрогнул. - Выгонит он нас...
- Обоих не выгонит! - уверил Дымыч, и сам одним глотком допил, что было в кружке. - Выслушает, никуда он не денется, твой Фролка!
***
Фрол мрачно стоял над раскрытой сумой. Он раздумывал - брать ли с собой книги или не брать. С одной стороны, тяжелы они и места много занимают, а тащить с собой лишнее не хотелось. С другой - говорят, сумасшедшие должны заниматься чем-то спокойным и полезным. Вязать Фрол не умел, а поскольку собирался жить в лесной сторожке в одиночестве, то играть в шашки или домино будет не с кем. Остаётся одно - читать. Хотя зная себя, Фрол сомневался, что будет смирно сидеть в сторожке. Скорее по лесу станет шастать, собирая траву, охотясь, дрова заготавливая... Так ведь нельзя чокнутым оружие, с чем тогда охотиться? А что он чокнулся, Фрол уже почти не сомневался. Жуткая рожа преследовала его, мерещась всякий раз, стоило над водою склониться. И ладно бы дома, когда Фрол один, так ведь нет - в последний раз глянула из зеркала как раз, когда парень в гости к Малаше ходил. Ейная маменька, Наталья Алексевна, разлюбезно Фролу компоту прохладного подаёт, а оттуда рожа мерзкая зубы скалит и тянет когтистую лапу - Фрола за горло схватить! Чуть не выплеснул тот компот на будущую тёщу, и поспешил раскланяться. Малашу боялся к воде подпускать, когда рядом с нею был. А ну как морда эта и на девушку накинется? Так ведь в деревне постоянно дело с водой имеешь! А раз, где Фрол и вода, там и морда эта, то Фролу лучше держаться подальше от людей. К такому неутешительному выводу пришёл парень и решил убраться подальше в лес. Жить по-тихому, пока в себя не придёт. Одиночество не пугало Фрола, но размолвка с Малашей гнула широкоплечую фигуру парня к самой земле. Дождётся ли она, пока Фрол с безумием справится? Или сосватают её, и забудет красавица-девица своего Фролку.
- Мука мне! - крикнул он, ударяя кулаком в стену, и тут же, словно эхо, раздался стук в дверь.
- Кто там? - мрачно откликнулся Фрол. - Входите уже!
И осел на лавку, когда в дверях показалась Малаша и Дымыч.
- Далеко собрался? - Дымыч слегка запыхался, так они торопились, но старался держаться бодрячком.
- Далеко, дядь Ничипор, чем дальше, тем лучше, - понурился Фрол.
- Щас тебе! Разбирай свою котомку, да садись, поговорить надо.
- Не могу я, дядь Ничипор, - упёрся парень. - Опасен я! Как только... в общем... зашибить могу!
- Не зашибёшь. Сядь, кому сказано!
- Не сяду! - Фрол набычился. Он не мог смотреть на Малашу, боязливо жмущуюся к косяку двери. И стыдно было спорить со старшим, но страх снова причинить вред, заставлял обычно мягкого по характеру парня ерошиться и упираться. - Не знаете вы, дядь Ничипор, а я... совсем я ума лишился! Я ж тут... Такое вижу! Такое...
- Да погоди, - Дымыч шагнул к столу и сел на лавку. Сгорбился, положив мозолистые руки на стол. - Не сошёл ты с ума, Фролка, не сошёл... Я тоже её вижу!
- Жуткая морда... Только не звериная. Женское лицо!
- Женское! Старуха какая-то! Не лицо, а прямо кора древесная заместо кожи!
- Зубы мелкие и острые! А уж когти на пальцах!
- Погоди, она к тебе руки тянула?
- Тянула, - кивнул Фрол. - Думал, в горло вцепится! Или носом - крючком в глаз воткнётся!
- На меня визжала только, - задумчиво промолвил Дымыч. - А говорила она тебе чего?
- Недавно стала, - признался Фрол. - Сперва тоже визги и вопли были, а вот позавчера... Прошипела: - Верни мои деньги!
- Гм...мне тоже... один раз так сказала. Но я и видел-то её не часто.
- А я всё время, - опустил голову парень.
- И всегда в воде?
- Теперь уже в любом отражается, где гладко.
- Да уж, не сладко тебе приходится, - почесал затылок Ничипор. - Так и всамделе ума недолго лишиться.
- То-то и оно! Что это, дядь Ничипор? Из-за чего началось?
- А какие у неё волосы? - вдруг тихо спросила Малаша.
Фрол и Дымыч переглянулись.
- Волосы... - в затруднении переспросил Фрол. - Да какие-то... паклей висят... А! на лбу полоска... то ли лента повязана, то ли что...
Малаша вспикнула испуганно и замолчала, прикрыв рот.
- Что такое? - поднял кустистые брови Дымыч. - Никак ты знаешь, что за напасть с твоим милым приключилась? Если знаешь, скажи девонька, сделай милость, не век же нам с этой рожей коротать?
Девушка мелко дрожала и моргала, но оба ждали, глядя вопросительно и Малаша тихо выдохнула:
- Это... Это Кикимора!
- Старухи сказывают, жила в Вишнёвых Росах девушка-сирота, Аглая её звали. Красавица была невероятная! И умница - во всех делах поспевала, что шить-вязать, что у печи мастерица, а уж пела как! Заслушаешься! Все парни бегали за Аглаей, да ей не люб был никто из деревенских. Вроде и не высмеивала, а держалась особняком. Кто знает, как бы всё со временем сложилось, да только полюбила Аглая парня городского. То ли отдыхать приезжал он в деревню, то ли ещё зачем, но увидела его Аглая и сердце своё ему отдала. Но ни краса Аглаи, ни умения её не нужны были городскому щеголю. Был он пустозвон и любитель погулять-повеселиться. И хотя все вразумляли да отговаривали - призналась ему Аглая в своих чувствах, мол, жить без него не может, на всё ради него готовая. Щеголь посмеялся над ней - на что ты мне нужна? Красота, она не вечна, в деревне жить я не собираюся, а в городе больше деньги ценятся, чем умение в огороде копаться да за скотиной ходить. Была бы ты богатая невеста, без раздумий бы женился! Поверила Аглая, и стала деньги копить. Решила, что всё сделает, а к осени соберёт приданого, да такого, что не стыдно будет хоть к принцу в жёны идти! Чего не делала только: кружева плела на продажу, наряды модницам городским шила-вязала, всё хозяйство, что имела - распродала. Мечтала, увезёт её городской жених с собой, не важно где жить будут, главное - с ним. Лето проходило, и росло Аглаино богатство как на дрожжах. Осень поздняя наступила, когда решила Аглая, что достаточно собрала она. Побежала на постоялый двор, где счастье её жило, собиралась за руки взять и к богатству привести. Вот мол, любимый, хватит нам на всю долгую, счастливую жизнь! Бери меня в жёны, безбедно заживём в любви и согласии. Да только не дождался её щеголь - укатил обратно в город. Попыталась его Аглая разыскать, да только город большой, а ни фотокарточки, ни адреса у девушки не было. Горе взяло Аглаю. На дворе осень ветрами шумит, тучами хмурится, а у неё двор разорён, изба да кладовка пусты, ни дров нет, ни скотины. Ждала ведь, думала, что с женихом в город уедет, а тут не надо ничего! А теперь как быть? Может и обошлось бы, коли б кто узнал о её беде, да помог. Но деревенские давно перестали с девушкой общаться - сумасшедшей считали, да и не пошла бы Аглая о помощи просить. Сама себя виноватой считала, самой и ответ держать. Сильно любила она того щеголя, и горя не снесла. Ушла на болота, к самым Болотнищам да сгинула.
- Говорят, утопилась она, - закончила рассказ Малаша. - А перед смертью, прокляла накопленное богатство, раз оно счастья ей не принесло. Но покоя Аглая не обрела - тёмная сила Болотнищ обратили её в Кикимору. Теперь сторожит накопленное Кикимора, и горе тому, кто на её сокровища посягнёт!
- Стало быть, мы на эти сокровища и набрели, - умозаключил Дымыч.
- Так ведь, - Фрол растерянно посмотрел на старшего товарища, - Мы ж из котелка не брали! Севок всё унёс.
- Гм, гм, - откашлялся Дымыч. - Мож за то, что вместе были, да не отговорили его?
- Так ведь отговаривали! Не послушал же! - воскликнул Фрол. - Он котёлок с золотом забрал, а нам блазнится? А ему-то, что нет?
- Так! Дело тут нечисто! - Дымыч поднялся с лавки. - Пойдём-ка, друг ситный, сгоняем до Севка, да разузнаем, что да как.
И Фрол сурово кивнул.
***
Разузнать ничего не удалось. Прошка Севок беспробудно спал в углу избы на соломе. При этом он посапывал сладко и безмятежно, как спят чистые совестью люди. В избе висел смрад и дым, везде стояли банки, бутылки и даже бидоны. Квасил Севок давно и беспрерывно.
- Мдаа, - протянул Дымыч. - Даже если и видит Кикимору Севок, то явно на мороки списывает! На белую горячку!
- Что ж делать, дядь Ничипор? - растерянно спросил Фрол, морщась и борясь с желанием зажать от вони нос. - Пока он такой, ничего мы не узнаем. Может, деньги найти, да вернуть на болота?
- Найдёшь их в этом гадюшнике, - досадливо возразил Дымыч. - Вернуть - то надо, беспременно! Если он полностью не пропил до последнего кругляка!
- Вряд ли всё, - Фрол вертелся, пытаясь понять, куда Севок мог припрятать котелок с монетами. - Там до смерти упиться можно!
- Надо его отрезвить, - решил Дымыч. - Тащи-ка, Фрол, водицы, да похолоднее!
Чтоб в избе воду не лить, Дымыч вытащил беспамятного Прошку во двор. Положил на скамье. Фрол быстро обернулся - воды принёс самой ледяной, накачал у соседки в колонке.
Водопад обрушился на пьяно храпящего Прошку Севка. Тот заорал спросонья, захлёбываясь и размахивая руками. Потом притих. Мутные, бессмысленные глаза непонимающе уставились на потревоживших его людей.
- Ааа, это вы, - ощерился в радостной улыбке Прошка. - Как живёте-можете? Что жуёте-гложете? - и он пьяно захихикал.
- А ну отвечай по уму - мнится тебе баба страшная? - вопросил Дымыч. - Особенно возле воды?
- Баба? - нахмурил лоб Прошка. - Мне бабы завсегда снятся, - он скабрезно захихикал и сладко причмокнул.
- Такая приснится, как заикой не остаться! - вздрогнул Фрол.
- А, эта? - отмахнулся Севок. - Ходит тут какая-то уродина. Откуда взялась не знаю, что ни день по избе шляется да орёт на меня.
- И ты... не боишься что ли? - Фрол даже вздрогнул, вспомнил оскаленный рот, горящие алым угольки глаз, и острые когти, готовые разорвать ему горло.
- Чё бояться то? - не понял Севок. - С бодуна чё только не покажется!
- Твой бодун не имеет тут отношения! - сердито рявкнул Дымыч. - А иначе с чего нам её видеть?!
- Вам? - изумился Севок. - А вы чё, тоже?
- То-то и оно, что тоже! А ну сказывай - все деньги пропил?
- Ваше какое дело? - прищурился Севок. - Решили пошиковать? А я теперь так не дам - под эти... прОценты могу!
- Ах, ты утырок! - взъярился Фрол, хватая мужичонку и потрясая в воздухе. - Забрал дурные деньги, а мы страдай?! А ну верни котёл Кикиморе!
- Пошёл ты! - пьяно отбивался Прошка. - Мои деньги, мои, понял?! Я и так вам...
- Чтоо?? - Дымыч шагнул в Севку и вырвал его из рук парня. - Ты нам и так? Что ты нам?
- Ничё-ничё, - заблеял испуганно Севок. - Чё вы взбелинились, мнится и мнится!
- Не скажешь, я тебя на болота оттащу и привяжу к той берёзе! - тихо, но весомо пообещал Дымыч, глядя Прошке в глаза.
Тот побелел от страха, его шутка оборачивалась к нему плохой стороной.
- Деньжат я вам подбросил, - криво усмехаясь, ответил Севок. - Каждому по узелочку. Без спасибов обойдусь, только отстаньте от меня!
- Спасибов тебе?! Я тебя щас ушатаю в половицы! - раненым зверем взревел Фрол, представивший как бросает налаженную жизнь и уходит в лес. А Кикимора идёт за ним. Потому что узел с украденными деньгами лежит в домишке у Фрола. - Куды спрятал узелок?!
- Не помню я! - орал Севок, действительно в упор не помнивший, куда по пьяни засунул платки с монетами. - Не помню! Я тогда выпил хорошо!
- Брось ты его, - брезгливо сплюнул Дымыч. - Главное теперича, монеты найти да хозяйке возвернуть . Глядишь, и приходить перестанет!
Фрол разжал руки, и Севок мешком шлёпнулся на траву.
- Пока не поздно, верни золото Кикиморе, - посоветовал Дымыч Прошке. - Не ровен час не только мнится станет.
И отвернувшись, оба ушли с Прошкиного двора.
Тот посидел на траве, после, с трудом поднявшись, вернулся в избу и отыскал початую бутылку самогона.
- Как же - верни! - пробурчал он, злобно тараща глаза, - Выкусите! Раз нашёл, значит моё! Идите и возвращайте, идиоты! Эх, зря я такой добрый был, надо было все деньги себе оставить! - и он присосался к бутылке в несколько огромных глотков опустошив её. Потом проковылял в угол и упал на солому спать.
***
По кухне летали горшки и плошки, по спальне порхали наволочки и простынки, переворачивались туеса и корзины, открывались сундуки и шкафчики - Фрол остервенело искал подкинутые ему Прошкой монеты. Малаша ходила следом за мечущимся по комнатам парнем, и терпеливо подбирала, закрывала, передвигала всё на места. И подсказывала, где ещё он не смотрел. Комнатки в доме было всего две - небольшая кухня, да спальня, обстановка тоже небогатая, однако ж узелок до сих пор найден не был.
- Отдышись, совсем взопрел, - жалостливо сказала Малаша, подавая Фролу ковшик с домашним квасом.
- Куда? Ну, куда он мог запрятать? - почти простонал Фрол, залпом выпивая сразу полковшика. - И как пробрался то? Я ж из дома тогда не выходил! Или вышел, а он и пошмыгнул? Как я не доглядел, что Севок внутрь-то проскочил?
- А вдруг он и не проскакивал? - подняла голову Малаша. - В сенках - то ты и не искал!
- А верно же, - медленно произнёс парень, и вскочив, кинулся в сенки. Там раздался грохот и через минуту Фрол вернулся. На лице его блуждала довольная улыбка, а руках он держал клетчатый платковый узелок.
- Это они? - благоговейным шёпотом спросила Малаша.