Кочешкова Елена : другие произведения.

Говорящие куклы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.31*22  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юный Шен обречен всю жизнь оставаться в плену храма, которому не по своей воле принес клятву верности. Он не имеет права на личную жизнь, любовь и свободу. Зато у него есть дар танцора, который позволяет подняться выше всех горестей. И два лучших друга, разделивших его участь. Ярослава тоже по-своему несвободна - она живет под гнетом комплексов и сомнений, поэтому не знает ни любви, ни настоящей радости. Однажды они встретятся во сне и это навсегда изменит их судьбы наяву.
  Безногий танцор
  1.
  Первым свою историю мне рассказал Шен.
  Он появился в моем доме случайно и долго не мог найти себе место. Перебирался из гостиной в спальню, из спальни - на кухню, из кухни - снова в гостиную... И так несколько дней, пока, наконец, не стало понятно, что лучше всего ему в кабинете.
  Я не мешала. С такими, как он, это всегда нелегко - ужиться в одном доме. Хуже всего было, когда он остался ночевать в моей спальне: я просто не смогла уснуть, зная, что он рядом. А когда уснула, чуть с ума не сошла от кошмаров.
  Но потом ничего, привыкла. В конце концов он же не виноват, что попал ко мне.
  
  Это случилось за неделю до моего дня рождения. По правде сказать, я суеверна и никогда не отмечаю этот праздник заранее. Я его и в нужный-то день отмечаю не всегда... Но тут ко мне как раз приехала Кика. Приехала всего на пару дней, чтобы потом снова исчезнуть на пять лет в своих далеких странах. И на правах лучшей подруги она решила сделать мне подарок, не дожидаясь дня 'хэ'.
  Подарком стал Шен.
  Кика принесла его завернутым в кусок густо-синей ткани и перед уходом незаметно оставила на моей кровати. В складках этого свертка я нашла также короткую записку.
  'Он не красавчик, но зато умеет слушать. Может, хоть ему ты расскажешь о своих проблемах. Люблю. С днюхой!'.
  Я осторожно распеленала свой подарок и замерла, не зная, что и думать о нем. И о Кике.
  Шен лежал на моей ладони, свесив с нее свои ужасные ноги и заслонив лицо рукой.
  Кукла. Шарнирная кукла ростом не больше двадцати сантиметров. Пальцы - тоньше зубочисток. Лицо - идеальное произведение искусства.
  И обрубки вместо ног ниже щиколотки.
  Не знаю почему, но, глядя на него, я заплакала. Мне было жаль эту нелепую прекрасную куклу, которую злой мастер создал калекой. И еще больше было жаль себя - такую же убогую, недоделанную, хоть и с ногами.
  
  Кика к тому моменту уже проходила паспортный контроль в аэропорту. Мой звонок застал ее босой и без ремня.
  - Что это такое? - спросила я без прелюдий.
  - Это Шен, - точно также без долгих объяснений ответила моя любимая подруга. - Я купила его у одного чокнутого кукольника. Не удержалась. Если верить легенде, раньше он был артистом. Актер, кажется, или акробат... Не помню. Да и не важно! Думаю, вы подружитесь. Ну все, милая, мне пора. Чмоки!
  И она отключила телефон.
  В первую секунду я едва не набрала ее номер снова, но потом передумала и устало отбросила мобильный в угол кровати.
  Безногий Шен лежал рядом и улыбался.
  А я еще не знала, как много будет значить для меня эта улыбка.
  
  Когда прошло первое изумление, когда отпустила волна гнева и обиды, я снова взяла его в руки и рассмотрела уже внимательней.
  Тонкая, очень тонкая работа. За гранью моего понимания. Хотя я человек криворукий, поэтому любое чужое творчество меня восхищает.
  Даже такое.
  Впрочем, если не смотреть на огрызки ног, Шен был вылеплен безупречно - как настоящий человек. Каждая часть тела - работа гениального скульптора. Но особенно завораживало лицо, совсем юное, по-девичьи нежное: тонкий прямой нос, высокие восточные скулы и глаза тоже восточные, с поднятыми вверх уголками. Темно-синие, как ночь над морем. Эти глаза смотрели на меня - и сквозь - с легкой грустью. Еще у Шена были густые черные волосы ниже талии, изящные кисти музыканта и длинная гибкая шея. Он весь выглядел очень подвижным, казалось, его тело создано для танца или акробатики.
  Повинуясь внезапному порыву, я усадила его на ладони. Темно-синие глаза отразили свет из окна и показались совершенно живыми. Изуродованные ноги свесились вниз, и я разглядела, что одна из них заметно длиннее другой, 'обрезаной' почти по середину голени.
  - Что с тобой случилось, милый? - вдруг спросила я. И даже не смутилась того, что заговорила с куклой.
  Но Шен молчал. И слава богу - значит мне еще не пора лечиться.
  Я провела мизинцем по его распущенным волосам. Они были очень похожи на натуральные.
  - Ты будто из сказки, - прошептала я еле слышно. - Из какой-то очень грустной сказки...
  
  В тот день я оставила его ночевать в гостиной. На полке, рядом с фарфоровой статуэткой трубочиста, керамической танцовщицей и парочкой сувенирных кукол из Китая. На их фоне Шен казался пугающе живым, но в тот момент я просто не могла придумать, куда еще его деть. Решила, что подумаю об этом завтра.
  Ночь выдалась не самая приятная. Сначала я долго не могла уснуть, думая то о безногом Шене, то о Кике с ее вечной неприкаянностью и дорогой в глазах, то о себе - унылой рыбе. Потом сон все же захватил меня в свои объятия, но какой-то странный, тревожный. Сквозь тонкую пелену полудремы я все еще думала урывками про куклу в гостиной. Про ноги-культяпки. Про каскад черных волос и печальную улыбку.
  В общем, неудивительно, что, когда я, наконец, уплыла в царство сновидений, образ увечного артиста догнал меня и там.
  Во сне Шен был человеком. Обычным. И, возможно, даже с ногами - я не разглядела. Он будто пытался пробиться ко мне сквозь толщу сновидений, но так и не смог.
  Проснулась я поздно и не сразу поняла, что в моей жизни изменилось. А потом в сердце кольнуло, и память обнажила вчерашний вечер.
  Шен...
  Он, конечно же, так и сидел на полке, как я его оставила. В темных блестящих глазах отражалась половина комнаты и застывшая рядом танцовщица в своем вечном, неизменном па.
  - Привет... - я взяла его в руки и, повинуясь внезапному порыву, прижала к груди. Не знаю, что на меня нашло. Я, вообще-то, не сентиментальна. - Ты зачем мне снился?
  Кукольный калека молчал. А я опять принялась его рассматривать.
  По какой-то неведомой причине Шен достался мне раздетым. У него не было даже простеньких штанов - прикрыть детально вылепленное достоинство. В роли наряда выступали только длинные волосы.
  - Одеть бы тебя... - пробормотала я, поворачивая куклу так и этак. Шарнирный человек принимал абсолютно живые позы. - Будешь тогда вообще красавчик.
  Нагота Шена показалась мне какой-то неправильной, неуместной. И вовсе не из ханжеских соображений: просто отсутствие одежды делало его совсем беззащитным. А он, бедняга, и без того немало перенес - если судить по этим ногам... Решив, что так дело не пойдет, я отыскала вчерашнюю синюю ткань, в которой Кика принесла свой подарок, и снова завернула в нее Шена.
  Синий был ему к лицу. Но что-то подсказало мне, что одежду нужно искать другого цвета. И из другой материи.
  Тут я вспомнила про китайских кукол в шкафу. Вот оно! Эти двое были не самой дешевой сувенирной штамповкой: хоть и сделаны из пластика, но аккуратно, и одежда у них вполне достойная. Я в восточной иерархии не разбираюсь, но мне кажется, такие наряды могли бы носить только знатные люди. Без особого сожаления я сняла с полки китайского вельможу и быстренько вытряхнула его из алого шелкового кимоно. А потом сняла маленькую белую рубашку и штаны.
  Шен в это время сидел рядом на полке и наблюдал за моими варварскими действиями.
  - Ради тебя стараюсь, - сообщила я ему. Мне все же было немного стыдно. Китайские куклы у меня появились тоже как подарок от хорошего человека... Но они мне никогда особенно не нравились, да и человек этот уже давно канул в прошлое. Так что туда им и дорога, этим воспоминаниям.
  Я бережно взяла Шена, удивляясь, какой он все-таки настоящий рядом с этими, из пластмассы, и быстро натянула на него весь китайский костюм. Руки дрожали от нетерпения - так хотелось поскорей увидеть его принцем.
  Но принц не удался.
  Красное кимоно висело на плечах артиста, словно дешевая кустарная тряпка.
  - А ты с характером... - я вздохнула и сняла с Шена халат. В одной рубашке он смотрелся лучше. Как кинозвезда в обносках крестьянина.
  Вот вам и шелковые одежды с дорогих кукол...
  Штаны китайские я сначала хотела завязать узелками у Шена под культями, но с этим он тоже не согласился. Я это сразу ощутила. Пришлось немного обрезать и закатать. Заодно наконец нашла в себе мужество присмотреться и к этим частям его тела. Да... коротенькие культи выглядели как настоящие. До дрожи. Этот странный кукольный мастер каждый шов изобразил на коже. Жестокое правдоподобие...
  Я сердито поправила штанины, стараясь не думать о характере человека, который создает таких кукол.
  Впрочем, в одежде Шен выглядел уже не так жалостно. Хорошо, хоть размеры у них с пластиковым вельможей более-менее совпали. Скорее менее, если уж по правде, но в большеватой рубашонке Шен смотрелся по-своему даже мило.
  Не знаю, что меня дернуло, но зачем-то я решила примерить на него и ту одежду, которую носила белолицая жена китайского вельможи. На ней тоже было кимоно - само собой, они же китайцы, - но немного более тонкой работы. И нежно-розового цвета.
  Примерила и ахнула.
  Шен в нем - как родился. Красавчик. Теперь уж точно кинозвезда. Подобный образ я видела в одном из корейских, кажется, фильмов.
  Так и оставила: в белой рубахе со штанами и в розовом кимоно нараспашку. Усадила на подоконник лицом на улицу и сама села рядом.
  Как будто сто лет друзья.
  - А меня зовут Ярослава, - сообщила ему словно между прочим. - Приятно познакомиться.
  
  Сидели мы так недолго. Потом меня дела закрутили: работу никто не отменял.
  Провозилась я со своими заказами до поздней ночи - одиноким людям легко быть трудоголиками.
  Когда, наконец, собралась ложиться спать, устроила Шена в своей комнате. Соорудила кровать из обувной коробки и оставила ее на комоде. Подумала, вдруг это ему поможет. Если будет рядом со мной наяву - сможет дотянуться и во сне. И расскажет уже свою историю.
  Но в два часа ночи поняла, что это была плохая идея.
  Только закрывала глаза, начинала проваливаться в сон - сразу видела что-то страшное. Какие-то огненные сполохи, крики, острые щепки, летящие в лицо.
  Жуть полная...
  - Извини, дружок, но я так не могу, - среди ночи я вылезла из кровати, ощупью нашла коробку и унесла ее на кухню. Подальше от себя.
  Какие бы там истории ни пытался поведать мне Шен, похоже, я не была к ним готова.
  
  Весь следующий день я старательно избегала общения с ним. Решила, что не стоит торопить события и обращать на нового знакомца слишком много внимания. Все же такая странная кукла в доме - это настоящее испытание на прочность нервной системы. Особенно если она пытается что-то рассказать во сне...
  Я оставила коробку со своим подарком на холодильнике.
  И спряталась в гостиной, уткнувшись в компьютер. На работе очень вовремя случился аврал, так что дел у меня было - по самое горло. Заказчику (как обычно) не понравился дизайн основной страницы сайта. Пришлось весь день с ним корячиться, переделывая раз за разом и отправляя один вариант за другим. Ближе к вечеру стало понятно, что сегодня кто-нибудь точно лопнет от злости - или я, или заказчик, или наш менеджер Марина, которой приходилось быть посредником. И, конечно же - как обычно, - в конце дня выяснилось, что вообще-то заказчику первый вариант нравился больше всего, только там надо основной цвет поменять с синего на красный...
  Когда я впервые за день добралась, наконец, до кухни, то про Шена даже не вспомнила. Перед глазами мелькали элементы этого злополучного сайта, а желудок недвусмысленно урчал. Громче, чем мой старый холодильник.
  Проведя короткую ревизию продуктов, я поняла, что вкусный ужин отменяется. Невозможно его приготовить из одной сморщенной маленькой картофелины, огрызка колбасы и недельного творога с подозрительным запахом. А полуфабрикаты так некстати закончились - даже самые неудачные покупные вареники с капустой, которые у меня валялись по углам морозилки едва ли не полгода.
  Я высунула голову из холодильника и с тоской посмотрела в сторону кухонного шкафа: там у меня по традиции лежат пачки с корейской лапшой. Этакий запас на крайний случай, когда есть уже хочется смертельно, а готовить некогда или не из чего.
  - Тяжела холостяцкая жизнь, - усмехнулась я и набрала воды в чайник.
  Терпеть не могу заварную лапшу.
  Чтобы хоть как-то утешиться, я напомнила себе, что азиаты едят ее всю жизнь и не жалуются.
  Азиаты...
  Коробка так и стояла, как я ее оставила, - задвинутая к самой стенке. И накрытая сверху старым кухонным полотенцем.
  - Шен...
  Произнесенное вслух, его имя невесомо всколыхнуло привычное пространство моей кухни.
  Не могу сказать, что мне стало очень стыдно, скорее грустно. И усталость вдруг разом навалилась.
  Я вытащила Шена из коробки и усадила на ладонь, повернув лицом к себе.
  Как тут и был. Принц на троне.
  - Шен, - я на миг задержала рвущиеся наружу слова - внезапно насладилась звучанием его имени, которое проскользнуло сквозь губы, точно вода, неудержимо и слишком быстро. Но потом взяла себя в руки и закончила фразу: - Давай договоримся. Ты больше не будешь меня пугать, а я постараюсь тебя услышать. Но мне надо работать, понимаешь? А значит, хорошо спать. Крепко и сладко. И просыпаться бодренькой, со свежей головой, - подушечками пальцев я ощущала сквозь ткань китайской рубахи плавный изгиб его спины. В синих глазах поблескивало любопытство. Казалось, он смотрит на меня искоса, чуть склонив голову. Длинные волосы щекотали мое запястье. Я продолжила свой монолог вполне осознавая его легкую безумность: - Так вот... Давай ты свою историю мне в пятницу расскажешь, ладно? В пятницу вечером. Мне в выходные рано вставать не нужно. Я уж как-нибудь постараюсь выдержать твои страшилки... И, может, к тому времени найду тебе нормальное место для жизни.
  Щелчок вскипевшего чайника поставил красивую точку в моем обращении.
  Я прислонила Шена спиной к пузатой белой сахарнице с голубыми цветочками на боку и со вздохом залила кипятком лапшу в глубокой чашке.
  Хуже такого ужина - только то, что ты ешь его в одиночестве.
  
  Пока я давилась продукцией корейского мукомольного завода, Шен бесстрастно наблюдал за моими мучениями. Куклам еда без нужды.
  - Вот если бы ты был живым, - сказала я ему, проглотив ложку жгучего 'бульона', - мог бы приготовить настоящей китайской еды. Или ты не китаец? Вообще-то, не очень похож. У тебя глаза красивые, не узкие совсем. Эх... молчишь... Наверное, и к лучшему.
  Мне даже с Кикой уже сто лет не хватает смелости по душам поговорить.
  Я добавила грязную чашку к горе немытой посуды в раковине и подвела итог этого вечера:
  - Ну вот, Яся Пална, совсем ты с катушек съехала. Раньше хоть молчаливой дурой была, а теперь вслух заговорила. И с кем? С куклой...
  Я невесело усмехнулась, сгребла Шена со стола и ушла в гостиную - смотреть любимый сериал.
  
  В эту ночь Шен, как приличный, спал на диване. И ни разу не потревожил меня до самого утра. А утром я твердо решила, что леший с ней, с работой, сначала мне нужно найти своему безногому артисту нормальное место в доме.
  К решению этого вопроса я подошла серьезно: если уж брать за основу, что Шен - почти живой, то и относиться к нему нужно соответственно.
  Я задумалась, где бы разместила у себя настоящего гостя, случись таковой в моей жизни... Уж точно не на кухне, это факт. И не в своей спальне - нечего в ней делать малознакомому человеку. И даже не в гостиной, где я работаю и шатаюсь с утра до вечера, где неумолчно гудит компьютер и все пространство завалено каким-то бестолковым хламом.
  Оставался только кабинет. Маленькая, тесная комната, от пола до потолка заставленная книжными стеллажами. Когда-то давно дед писал здесь свои научные труды и прятался от шумной семьи. Я приходила к нему тайком ото всех, просачивалась в дверную щель, как кошка, и тихо садилась в уголок между столом и шкафом у окна. Мне нравилось слушать стук печатной машинки, вдыхать запах старых книг, смотреть на движение дедовских рук. Его пальцы словно летали над клавишами машинки, играя музыку других миров. Эти движения завораживали и отчего-то дарили мне ощущение незыблемости всего сущего. Именно здесь, в дедушкиной каморке, я впервые осознала себя как личность. Здесь я влюбилась в книги. И в тишину - густую, дышащую, наполненную множеством звуков. Тишину, которая означала отсутствие ненужных людских голосов. Они казались лишними. Гораздо важней был шелест страниц, шум ветра или дождя за окном, глухое покашливание деда, шарканье его ног в стоптанных тапочках, скрип половиц... Я полюбила эту звучную тишину. Навсегда отдала ей свое сердце.
  И никогда не жалела об этом.
  И не искала специально общения с другими людьми.
  До недавнего времени...
  
  Я нашла в себе мужество вымыть в кабинете пол и протереть пыль. На окно меня не хватило.
  Идеально пустой дедушкин стол, как и прежде, венчала печатная машинка. Я сняла с нее чехол и провела пальцем по круглым белым клавишам с черными буквами. Невозможно красивый инструмент. И совершенно бессмысленный.
  Как кукла без ног.
  Я усадила Шена на верхний ряд клавиш, точно на ступеньку лестницы и отчетливо поняла, что здесь ему будет лучше всего.
  
  Так мы дожили до пятницы.
  
  Когда наступил вечер, который я обещала Шену, у меня почему-то почти не осталось сомнений, что на сей раз у него действительно получится. Я не знала как. И не пыталась предположить. Просто доверилась судьбе. Той самой, насмешливой бесстыднице, которая превратила меня в замкнутую снулую рыбу. Той самой, которая привела ко мне этого иноземного калеку с его слишком живыми для куклы глазами.
  Отправляясь спать, я оставила дверь в библиотеку приоткрытой. И дверь в свою спальню тоже. Комнаты разделял только узкий коридор, и со своей кровати при желании я могла увидеть край стола и завиток черных волос, ниспадающих на нижний ряд клавиш печатной машинки.
  А сон не шел.
  Я смотрела, как тени от ветвей дерева за окном сплетают причудливые узоры на потолке. Думала о том, что уже совсем скоро потеплеет и можно будет чаще выбираться из дома. Гулять по улицам, радуясь весеннему теплому солнцу. Заходить в любимые парки и скверы...
  Весна и осень для меня - самое счастливое время, потому что жару и холод я не выношу.
  Мысли о грядущих хороших днях, вопреки логике, унесли меня не в будущее, а в прошлое: я снова вспомнила деда и наши прогулки по городу. Родители никогда не снисходили до таких глупостей, они предпочитали видеть меня за уроками или знать, что я полезно провожу время где-нибудь на танцах или в студии Рисования. Глупые, они всерьез верили, будто для меня это лучше, чем общение с ними. Неудивительно, что в какой-то момент я и в самом деле перестала нуждаться в их любви.
  Когда они получили долгожданную трехкомнатную в спальном районе и с облегчением покинули центр, я не нашла внутри себя ни одной причины, зачем мне нужно переезжать вместе с ними. К тому моменту бабушка уже три года как почила, а дед совсем окопался в своем кабинете. После выселения родителей квартира почти целиком осталась в моем распоряжении. Это было... странно. Непривычно. И хорошо. Мы с дедом быстро сошлись во мнении, что покупные пельмени и докторская колбаса экономят массу времени, которое можно с пользой потратить на чтение или творческую работу.
  Я заканчивала второй курс дизайнерского отделения.
  И с трудом представляла себе, как буду зарабатывать на хлеб этой странной профессией, которую выбрала, повинуясь воле случая.
  Рисовать на уроках ИЗО меня так и не научили, скорее уж отбили то небольшое желание, которое имелось в раннем детстве. Но, как это ни странно, возиться с цифровой графикой мне понравилось. И оказалось, что у меня даже есть определенный талант в данной сфере.
  И работа нашлась, едва только я приложила к этому минимальные усилия.
  А самое замечательное, что я смогла убедить работодателя взять меня на удаленную работу. Сослалась на тысячи несуществующих причин и выиграла бесценную возможность оставаться дома. В своей уютной пыльной норке.
  В своей прекрасной ограниченной неизменности.
  
  В какой-то момент я поймала себя на том, что уже не вижу узоры на потолке, а скорее ощущаю их кожей. И улыбнулась.
  Мне всегда нравилась эта тонкая грань между сном и явью.
  А потом узоры исчезли.
  И я тоже.
  
  2.
  Черная гладь воды в пруду неподвижна, как зеркало. Я смотрю в нее и пытаюсь представить, каким будет мое лицо через много лет. Я делаю это всякий раз, когда мир начинает давить слишком сильно. Иногда мне удается застать слабое дуновение ветерка, и тогда по воде бежит быстрая рябь, искажая мои черты, словно украшая их морщинами. Но эта иллюзия всегда заканчивается слишком быстро.
  - Шен! Шен-Ри! Где ты?
  Я беззвучно скольжу за высокую колонну из гладкого зеленого камня и замираю, опустив веки.
  Я - Шен-Ри. Мне четыре года. Через неделю - уже пять.
  В пять лет пятого сына отдают Великой Богине. Это большая честь. Это бесценный дар.
  Это мое проклятье и судьба, которую нельзя изменить.
  Вскоре голос служанки отдаляется.
  В нашем саду есть сотни укромных уголков, где никто и никогда не найдет меня, если я захочу.
  
  Рано утром, когда солнце еще не палит, а нежно целует все живое, я видел целый рой золотистых бабочек.
  Это хорошая примета. Так говорит старая Куна. А она знает толк в приметах.
  Может быть, мне повезет, и я стану танцором.
  
  Белые глаза настоятеля холодны, как мрамор. Он смотрит на меня, не мигая. А потом, когда я опускаю взгляд, произносит презрительно:
  - Золотая кровь...
  И я понимаю, что не понравился ему.
  Золотая кровь - так у нас называют знать. Мой род очень древний.
  - Подойди ближе, дитя, - он властно манит меня рукой, и я иду, не смея поднять свой взор. - У тебя красивые волосы. Верно, их никогда не стригли... - Сухие твердые пальцы проводят по моей голове, один из них поднимает мой подбородок, вынуждая оторвать взгляд от пола. - Тебе объяснили, почему ты здесь? - В ответ я могу лишь согласно опустить веки. - Хорошо. Значит, ты знаешь, что избран. Теперь твой дом в Храме. И его обитатели - твоя семья. Запомни это. Запомни на всю жизнь. Завтра ты принесешь обет верности Великой Богине. Это больно. Будь готов испытать то, чего никогда не знало твое изнеженное тело. - Наверное, в моих глазах настоятель увидел страх, потому что костлявая рука отпускает меня и голос его становится мягче: - Таков обычай, дитя. Только боль научит тебя тому, что ты должен знать о своей судьбе. Примешь эту судьбу с чистым сердцем - и боль никогда не коснется тебя впредь. Посмеешь предать - завтрашнее испытание покажется тебе невинной игрой.
  Из покоев настоятеля я выхожу на деревянных ногах.
  Мое сердце полно горечи: я так и не узнал, что именно ждет меня в обители Великой Богини.
  
  Ветер...
  Откуда ветер в моей спальне?
  Я открываю глаза и вижу себя на широком каменном ложе. Это Башня Духов.
  Бьют барабаны. По углам башни мечутся тени от масляных ламп.
  Я не знаю, как оказался здесь, но понимаю, что час настал - скоро я умру для мира людей.
  Когда один из слуг Богини прижимает раскаленный металл к моей стопе, я кричу.
  И сквозь боль ощущаю неземное счастье - боги услышали меня. Я не буду мыть полы в храме или собирать милостыню на улице.
  Клеймо Летящего Журавля на пятке - символ танцора.
  
  3.
  Ветер... Откуда в моей спальне ветер?
  Я глубоко вдохнула и выдохнула медленно, как никогда в жизни.
  Я - Яся. Мне тридцать два года. Я живу одна в старой пыльной квартире. И с недавних пор у меня появился новый... друг? Или повод обратиться к психиатру? Или ключ к удивительной сказке?
  Я открыла глаза и...
  Поняла, что все только начинается.
  
  Напротив меня, улыбаясь, сидел Шен-Ри.
  Живой. Настоящий.
  Во плоти он казался еще более необычным: такой стройный, что почти худой, светлокожий и удивительно безмятежный. Шен устроился на пушистом ковре из лесного мха, подогнув под себя ноги так, чтобы не было видно их увечья. В густых волосах, спадающих на совершенно нагое тело, запутались мелкие листья.
  Густые кроны деревьев укрывали нас, как шатер. Сквозь кружево листьев на землю падали лучи солнца. Я открыла рот, собираясь спросить, где это мы, почему мой странный дружок снова раздет и что вообще происходит, но лишь сглотнула и захлопнула его снова. Мир вокруг был слишком прекрасен, чтобы говорить.
  И, в конце концов, какая разница, где Шен потерял свои дурацкие китайские тряпки? Волос ему вполне хватает, чтобы прикрыть наготу.
  Я зажмурилась, наслаждаясь лесом и его звуками: звонким щебетом птиц, нежным говором ручья и шелестом ветра в листве. Еще раз вдохнула полной грудью - в жизни мои легкие не знали такого воздуха... Словно его можно пить. И Шен в образе настоящего человека даже не казался здесь особенным чудом. Как будто так и должно быть. Впрочем... именно этого я и ждала целую неделю, урывками видя его в своих снах.
  Осторожно, словно боясь обжечься, Шен-Ри протянул мне руку.
  - Ведь здесь уже не страшно, правда, Яра? - его голос оказался мелодичным, под стать птичьему хору. И то, что он вот так необычно, по-новому произнес мое имя, мне внезапно очень понравилось. Еще никто меня так не звал.
  - Нет... - Я позволила Шену прикоснуться к своему плечу. Лишь на миг. А потом все же отпрянула - мне трудно даются такие формы общения.
  - Я рад, - он склонил голову набок и опустил ресницы. Звучная лесная тишина без труда заполнила паузу. Шен, как и я, не спешил говорить. Только спустя несколько минут, когда мне окончательно удалось осознать, что я нахожусь вовсе не в своей спальне, он снова нарушил молчание: - Я хотел бы принести свои извинения. В моих мыслях не было и тени злого умысла. Я не хотел пугать вас или причинить иной вред...
  И тут, к своему стыду, я не выдержала и захихикала. Он был такой забавный в этом патетическом представлении. Ну натурально актер на сцене.
  - Шен... Да все в порядке! Забудь про это. Лучше давай уже, рассказывай все! А то из твоих видений я мало что поняла, - увидев его растерянность, я добавила: - Ну, не будь таким серьезным! Это ведь просто сон, правда же? И вообще, говори мне 'ты', пожалуйста, а то я себя старухой ощущаю.
  Он вздохнул. Снова робко улыбнулся.
  - Да... Извини. Мне никак не удается привыкнуть к простоте ваших обычаев.
  Можно подумать.
  - Ничего, - успокоила я его, - думаю, это не страшно. У нас и правда все просто.
  - Да, - согласился он, - в моем мире намного сложней...
  Это точно. Я вспомнила образ настоятеля и других людей, мелькавших в видениях Шена, и поняла, что он прав.
  Впрочем, какая разница. Важно ведь совсем другое.
  - Значит, ты правда из другого мира?
  - Да. Конечно... - красивым жестом он убрал прядь волос за ухо и посмотрел наверх, туда, где в просветах листьев виднелось синее небо.
  - И мы сейчас там?
  - Нет... Я придумал это место. Оно существует только в моем уме. И в твоем. А мой мир... я не могу туда вернуться. Мое тело давно разрушено, а дух заточен в игрушке, - взгляд Шена стал хрустальным, далеким. - Но хватит лишних слов. Время неумолимо, не будем тратить его понапрасну. Ты правда хочешь узнать мою историю, Яра?
  Я кивнула.
  - Тогда слушай.
  Конец ознакомительного фрагмента
Оценка: 7.31*22  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"