Шут открыл глаза. Серая стена перед ним оставалась такой же серой. Каменной. Непроницаемой. Он вновь опустил ресницы. Вдохнул поглубже и в тысячный раз попытался увидеть мир п о - д р у г о м у.
Тщетно.
Стена не становилась прозрачной, не возникала перед его внутренним взором. Равно, как не возникало вообще ничего, кроме изученных до мельчайших подробностей щелей в каменной кладке. Этот узор даже снился ему. Но и во сне Шут не мог увидеть ничего нового, кроме знакомых до боли щербин и изгибов гранитного кирпича.
Он устало провел ладонями по лицу и встал. Десять шагов в одну сторону. Десять обратно. Просто чтобы не сойти с ума.
Иногда ему казалось, что безумие уже очень близко. Дни в этой темнице тянулись бесконечно долго, ничем не отличаясь от ночей. Шут давно потерял им счет и престал понимать, какое именно время суток царит за пределами крепости, где ему довелось очутиться. По первости еще спасала злость. Она была безгранична. Но потом гнев улетучился, оставив только едкий осадок на дне души... кого винить, если сам дурак? Собственная глупость теперь виделась Шуту просто беспредельной. И если уж на кого и стоило пенять, то только на себя.
Но и в этом не было большого смысла... Шут понимал, что самобичевания не помогут отворить запертые двери и не вернут ему утраченный Дар. А утратил он его основательно... С того дня, как Шут очнулся в своей темнице, ему больше ни разу не удалось раздвинуть границы сознания. Он даже снов не видел, и уже совсем забыл, каково это - смотреть на мир иначе. Утрата пугала, но Шут понимал, что виной тому не его собственные проблемы. Просто хозяевам замка очень не хотелось оставлять за своим 'гостем' столь опасную способность.
Нет, на этот раз никто не стал врываться в разум Шута. Все было сделано гораздо проще... Ему постоянно подсыпали в питье какую-то дрянь. Конечно, он мог бы отказаться от этой воды или вина, но тогда пришлось бы умереть от жажды, а это в планы Шута не входило. Каждый раз, делая глоток из принесенного ему кувшина, он осознавал, что лишает себя возможности увидеть мир по-другому. Это осознание отравляло питье хуже любого яда, но попытки отказаться от него закончились крахом. Вероятно, доза снадобья была такова, что Шут скорее и правда отошел бы в мир иной, чем дождался, когда оно перестанет действовать.
Всякий раз он не выдерживал. Позволял себе хоть крошечный глоточек... которого оказывалось достаточно, чтобы укрепить зловредное действие подлой отравы. Тем не менее, Шут старался. Старался с каждым разом пить и есть все меньше, надеясь дождаться того момента, когда поганое зелье лишится своей силы.
Вот только в конце концов сам остался без сил. Когда голова у него начала кружиться от малейшего движения, а ноги ослабели точно плети, Шут с отчаянием понял, что проиграл эту борьбу. И предпочел далее не истязать свое тело, которому и так за последний год доставалось изрядно.
Все дальнейшие попытки были просто способом не потерять разум от одиночества, мрака и отсутствия времени в этом проклятом подземелье.
Впрочем... одинок он был не всегда... Порой к Шуту наведывались хозяева темницы. И он едва ли мог бы сказать, что тут хуже - безмолвие холодных стен или вынужденное общение с магистром Воленом и его уродливым братом.
Проклятые маги! Если бы Шут знал, во что выродился Дар в Серединных королевствах, то, возможно, никогда не пожелал бы иметь хоть какое-либо отношение к его носителям...
Эта магия была уродлива. Уродлива и извращена. Она давно потеряла грань, отделяющую деяния во благо от тех, которые являлись откровенно корыстными. Да, по сути, все, что делали люди Волена и он сам, с трудом удалось бы отнести к чему-то доброму... Их магия замкнулась на удовлетворении личных потребностей, а зачастую обыкновенных блажей. И хуже всего оказалось то, что от Шута они ждали единомыслия. Всерьез полагали, будто он может разделять их бредовые идеи, в основе которых лежала только одна мысль - наделенные Силой люди должны править миром.
Вот так. Ничуть не меньше.
И они ведь пытались. Искренне пытались подогнуть весь мир под себя. Шут понял это довольно-таки быстро, да Волен и не скрывал своих планов. Чего уж тут скрывать... и так все ясно. И для Шута не было откровением, когда магистр сказал ему, что именно тайный орден магов приложил свою руку к войне с Ферестре. А с Тодриком общался лично господин Волен... 'Мастер', так его разэтак через пень-корыто!
Удивило другое... С особым довольством магистр сообщил своему 'гостю', что вероломное решение Нар получить армию Закатного Края вместе с землями королевства было вовсе не ее собственным. 'Нам не стоило особого труда внушить глупой девчонке эту идею', - заявил Волен во время первого же разговора в стенах темницы. Наверное, он ожидал, будто господин Патрик сильно рассердится, заведет речь о бесчестии и коварстве, станет попрекать... Но Шут не оправдал надежд магистра - вместо гнева он испытал глубокую печаль. Если бы Нар только узнала, что оказалась лишь мелкой фигурой на батальном полотне старого колдуна... О, сколь велика была бы ее ярость!
Бедная таргано...
Сам Шут оставался на удивление безучастен к словам Волена. Его не трогали ни признания в покушениях на Руальда, ни огорченные сетования, мол, 'а сами вы живучи и везучи, молодой человек'. Может быть, потому, что Шут давно догадывался, кому они с королем обязаны своими бедами. И хотел теперь только одного - сбежать из своего узилища, а не вести долгие бессмысленные разговоры с человеком, который и в самом деле не имеет ни малейшего представления о чести. Не интересовали Шута скрытые мотивы Волена, лежавшие в основе всех каверз против Руальда. Если магистр почитает марионетками королей, уж ясно, какие у него мотивы! Он и самого Шута видел не более, чем интересной игрушкой. Забавной головоломкой, которую непременно нужно разгадать. И все эти долгие беседы сводились, по сути, к одному - попыткам 'сломать' строптивого 'комедианта', вынудить его принять чужие правила.
Сделать еще одним учеником и последователем тайного ордена.
Вообще-то с самого начала Волен очень хотел Шута просто уничтожить. Так хлопот меньше. Но раз уж не получилось... чего б не попытаться обратить 'досадную помеху' в ручного зверька... Шут, однако, ни лаской, ни таской на предложение примкнуть к ордену не соглашался. Разумеется. Нигде ему не брякнуло развлекать господина магистра хоть обычными фокусами, хоть магическими.
Волен это понимал. Но ему словно был не столько интересен результат, сколько сам процесс. Магистру нравилось заявляться к Шуту в самое неподходящее время - когда тот спал, ел либо вовсе находился в уборной - и изводить долгими монологами. Именно монологами, потому что до ответа Шут снисходил редко, уже в первые несколько дней узнав все, интересовавшее его.
Темница, где он жил, более напоминала обычные покои не самого бедного человека. Здесь имелась большая добротная кровать с чистой постелью, пара кресел у очага и даже та самая уборная в отдельном чулане. И кабы не запертая дверь, Шуту могло бы, пожалуй, показаться, будто он просто приглашен в гости... Тем более, что и пища на его столе всегда отличалась хорошим вкусом, равно, как и вино... Если б только в этой снеди еще не было поганой отравы, которая лишала Шута не только его Дара, но, вместе с тем, и уверенности в себе...
Время шло. Дни тянулись. Волен приходил неизменно и иногда приводил с собой Армалиуса, этого своего омерзительного брата-коротышку. Армалиус был хуже всего... Он поддакивал каждому слову магистра, но оказавшись наедине с Шутом, начинал нести какую-то совершенно невообразимую чушь, основанную на желании потеснить старшего братца с его пьедестала. Наверняка Волен знал об этом. И наверняка тоже забавлялся... Ингда Шуту казалось, что он попал в настоящий гадючник, где каждый норовит сожрать соседа и занять его место на вершине. А обладатель этой 'вершины' уничтожал своих подданных просто из удовольствия. Ибо ему всегда было очень, очень скучно.
Мысль о побеге не покидала Шута. Он засыпал и просыпался с ней. Ел с ней и пил. Думал о том, как выбраться, во время упражнений, не позволяющих телу потерять форму, и во время бессчетных попыток все же преодолеть тот барьер, который вырос между ним и Силой.
В остальное время ум Шута всецело занимала Элея... Особенно после того, как в один из самых обычных для этого места дней Шут вдруг увидел ее.
Это случилось так неожиданно и вовсе не тогда, когда он напрягал все силы, пробуя нащупать брешь в магической защите, созданной зельем Волена... Шут просто сидел на полу возле камина и машинально подбрасывал шарики, скатанные из хлеба. Узор их полета получался на удивление ровным. Но внезапно рука дрогнула и шарики попадали на пол, а сам Шут застыл в изумлении, понимая, что впервые за долгое время пространство вокруг него вдруг замерцало и стало терять отчетливость своих линий. Без каких-либо на то усилий со стороны Шута серая стена перед ним перестал существовать, а вместо нее возникла совсем другая картина.
Он увидел полузнакомую комнату, наполненную пусть сумеречным, но все же дневным светом. И прямо перед Шутом сидела Элея... Из глаз ее струились прозрачные капли, стекая по щекам двумя сверкающими нитями. Это было так невыносимо... ведь она не плакала почти никогда, ее слезы не могло вызвать обычное расстройство, свойственное женщинам. Значит, что-то очень плохое случилось.
Прекрасно понимая, сколь зыбко видение, Шут поспешил протянуть руки к любимой... Он так хотел обнять ее, утешить.
Элея взглянула на Шута и застыла, изумленная. Словно только что увидела. Но его слова оставались для нее неслышимы. Зато до ушей самого Шута донесся очень знакомый, почти родной голос...
Кайза.
Откуда там взялся еще и шаман, гадать времени не было. Степной друг желал немедленно знать, где находится его пропавший Зумана... Но тот не мог сказать ничего, ибо Волен не потрудился сообщить такие подробности. Пришлось Кайзе довольствоваться рассказом о том, как Шут покинул замок барона Тиноля. Увы, очень коротким и неполным рассказом, ибо удивительная связь, которую шаману - конечно же именно ему! - удалось создать, к сожалению оказалась совсем недлогой... Не успел Шут договорить очередной сбивчивой торопливой фразы, как призрачное видение начало блекнуть, таять, и вскоре он уже сидел в своей темнице совершенно один. Огонь по-прежнему потрескивал в камине, упавшие хлебные мячики лежали на своих местах... ничто не изменилось.
С того дня Шут не находил себе места, гадая, что произошло, какая беда вызвала слезы на прекрасном лице его королевы...Он почти физически ощущал ее душевную боль. И ничего не жаждал так сильно, как вновь оказаться рядом с ней. Утешить, укрыть от всех невзгод.
Просто быть рядом...
Но для этого сначала требовалось покинуть темницу и замок, где у Шута могло бы быть почти все... кроме свободы. Именно поэтому он без устали раз за разом закрывал и открывал глаза, пытаясь увидеть мир по-другому.
Где-то далеко знакомо скрипнула дверь - это Шутов тюремщик, скорей всего, спустился в подземелье, чтобы выдать пленнику еду и питье. А может, и Волен явился надоедать своими глупостями. Шут перестал мерить комнату шагами и замер у порога, прислушиваясь. Ему хотелось заранее понять, кого ждать. Стражник обычно был один и тот же - всегда тяжелые, чуть шаркающие шаги, иногда покашливание и вздохи. А Волен ходил почти бесшумно, точно хорь крался по коридору.
На сей раз людей оказалось несколько. Шут признал шаркающего охранника, еще какого-то мужчину и... Как странно! Сердце ударило невпопад... Женщина? Такой легкий стук каблучков по камню... Такой подозрительно знакомый... Нет, не служанка - слишком уверенно эта женщина шла. Маг? Или... или... нет, не может этого быть! Просто не может!
Он отшатнулся от двери и подбросил в камин полено, чтобы яркий огонь сразу же высветил лица гостей. Мгновением спустя послышался привычный лязг ключа в большом навесном замке по ту сторону деревянной створки. А потом она распахнулась.
Боги...
Все-таки не ошибся... Не подвело чутье.
На пороге стояла принцесса Элея собственной своей персоной...
- Пат!
Шут не успел даже рта раскрыть - тонкие нежные руки обвили его, и все вокруг просто потеряло свое значение. Потому что вот же она - любимая, родная... Только краем глаза заметил, что стражник молча прикрыл за собой дверь, не захотев мешать. - О, Пат... Патрик мой...
'Мой...', - отдалось у него в висках, в груди, в самом центре души и тела.
Шут целовал ее так неистово, что опять, как тогда, в самый первый раз, едва не покусал. Он сходил с ума от запах Элеи, от щекотавших его кожу длинных волос, что выбились из косы... от тепла ее тела, от жара губ...
- Боги, Элея... Элея... ну откуда ты здесь, сказка моя, звездочка?.. - Шут зарылся лицом в ее осенние локоны, что выбились из длинной косы. - Зачем ты здесь, девочка, зачем?.. - он не был дураком, понимал, что ничего хорошего ее появление не сулит. Значит, и Элею гнусный магистр сумел поймать в свои силки. Значит, теперь у него будет самый верный и безотказный рычаг воздействия на строптивого пленника...
Но сквозь боль и страх за любимую неудержимо прорывалась искрящаяся фонтаном радость. Дикая, затмевающая все радость.
Она здесь. Здесь! Рядом с ним... И, боги, как же это правильно...
2
Когда схлынули первые чувства, безумный восторг встречи сменился потоком вопросов. Шут желал знать все. Элея тоже, но он просто не дал ей возможности спрашивать, пока сам не получил исчерпывающего рассказа обо всех событиях, случившихся после отплытия корабля на Острова. Они сели на широкий сундук в изножье кровати, и Шут с замиранием слушал эту удивительную историю, опрокидывающую все привычные людские суждения... Слушал и каждый миг хотел воскликнуть 'ну зачем?!', а потом сказать Элее, как бесконечно благодарен ей за все...
Но где взять слова, способные выразить столь сильное чувство? Объяснить, что происходит в душе у 'безродного комедианта', который узнает вдруг, н а с к о л ь к о сильно нужен самой прекрасной женщине во всех королевствах...
Не было у Шута таких слов, поэтому он просто подхватил Элею на руки, прижимая к себе так крепко, словно силой объятий мог передать все, на что не хватало обычных речей.
- Любимая... - шептал он, до головокружения вглядываясь в ее светлое лицо. - Жизнь без тебя так нелепа, так бессмысленна...
Но Элея не дала ему возможности долго наслаждаться этими ласками. Она тоже хотела знать, как так вышло, что ее избранник оказался в плену. Шут усадил свою королеву обратно на сундук, сам опустился на пол подле нее и принялся рассказывать...
В тот день ему стало как-то очень тревожно. Звенящее беспокойство было подобно натянутой струне на скрипке Мая. Шут пытался отыскать причину, но ему это не удавалось. Он бесцельно ходил по всему замку барона Тиноля, неизменно натыкаясь на солдат Руальда, которые заполонили крепость сверху до низу. Воины Шута не замечали, тот был для них чем-то вроде украшения при короле. Подобно скрипачу.
Он ужасно скучал по Элее и столь же сильно - по Руальду... Король был слишком погружен в свои военные дела... Хотя Шут вполне допускал, что виной тому - нежелание простить до конца своего глупого друга. Зато скрипач испытывал непроходящий восторг от событий, которые наполнили его жизнь. Шут мог это понять. Конечно! Нищий музыкант, живущий от выручки до выручки, вдруг оказался в свите самого короля! Разве такое бывает? Май постоянно задавал этот вопрос, когда по вечерам, после всех дел друзья собирались в своей комнате. Кайза только усмехался, уж он-то знал, что мир полон чудес... особенно если вдруг доведется связать свою жизнь с человеком, обладающим Силой. 'Покуда ты рядом с ним, - говорил шаман Маю, указывая на Шута, - не жди покоя. Зумана всегда будет создавать вокруг себя то, что у вас принято называть волшебством...'
Почему-то Кайза даже и не подумал скрывать от скрипача, каким даром наделен господин Патрик...
Сам шаман неизменно оставался одной из самых заметных и загадочных фигур в замке Тиноля. Другие обитатели крепости смотрели на степного колдуна с опасением и совершенно детским любопытством. Но старались обходить Кайзу стороной. В общем-то, правильно делали. Зачем шаман примкнул к отряду короля - оставалось для них загадкой. Один только Шут знал, что это забота о нем самом. Почему-то Кайза больше не захотел оставлять своего ученика без пригляда. Причин не объяснял. А Шут не настаивал. Он просто был рад, ибо и в самом деле нуждался в поддержке.
Хотя и не признался бы в этом никому и ни за что.
В тот тревожный день шаман сразу заметил беспокойство Шута и настоятельно советовал ему сесть в комнате и никуда не высовываться. Заняться простыми упражнениями для ума. Но комната была скучна, упражнения не помогали... по сути Шут просто не мог на них сосредоточиться. Пытался играть на флейте - получалось отвратительно. Так и промаялся до самого вечера. А едва только уснул - как к нему явился Волен... Шут сразу узнал его... Именно этот человек пытался в прошлый раз сломать оберегающие чары Кайзы. Но нынче магистр не проявлял агрессии, зато выразил очень сильное желание встретиться и поговорить... Просто поговорить. На равных.
И Шут поверил. Обрадовался. Ведь именно этого он и желал. И даже не задумался, как на этот раз Волену удалось обойти защиту, созданную шаманов. Точно настоящий дурак, Шут поспешил узнать, где его будут ждать, а потом немедля проснулся и стал собираться...
Ждать обещали возле старой скалы, которая находилась близ деревушки Утиный Пруд всего в паре часов ходу от замка. Сначала Шут хотел седлать коня и верхом добраться до означенного места, но потом, окинув д р у г и м взглядом крепость барона Тиноля, обнаружил старый подземный ход, ведущий почти к самой скале. Совпадение показалось удачным и благоприятным.
Предупреждать о своем уходе Шут никого не стал. И шаман, и Май еще не вернулись, оба занятые какими-то делами. Так что он просто набросил дублет и с легким сердцем спустился в незапертый, давно уже забытый хозяевами замка, подземный ход, что скрывался за бочками в погребе.
Если бы он только знал, чем все это обернется...
Когда Шут выбрался из каменного туннеля, полного мышей и паутины, то оказался в небольшой рощице. Оттуда до условленной скалы было лишь несколько минут быстрым ходом. Ночь стояла ясная, звезды ярко освещали широкую тропу - вероятно, деревенские жители частенько наведывались в рощу. Шут не стал медлить, ему хотелось поскорей увидеть своего врага. Магистр дал слово, что никаких нападений больше не будет, только полезный для обеих сторон разговор наедине.
Увы... Шут слишком поздно понял, что не всякому слову можно верить. Глупец, глупец...
Он чувствовал, как терзавшая его с утра тревога возрастает все больше и больше, но решил не придавать этому значения. Ясно ведь - не на бал отправился... Шут просто заглушил тот голос, которому привык доверять. За что и поплатился немедленно.
Возле самой скалы он не успел даже оглянуться, как сразу несколько человек сбили его с ног, заткнули рот и связали. А потом сунули головой в мешок, закинули на лошадь и целую ночь куда-то везли без остановок... По затылку на сей раз не били, и на том спасибо, но дорогу Шут все равно не запомнил и не увидел - от многочасовой болтанки вниз головой, почти без воздуха и без воды он сам вскоре лишился сознания.
А когда пришел в себя, вокруг уже были серые стены темницы.
Элея выслушала эту нелепую историю не перебивая. Шут ждал осуждения и порицания за чрезмерную наивность и скудоумие, но принцесса и не подумала его упрекать. Зато сам он вдруг почувствовал, будто что-то упустил важное.
Ну конечно!
- Май! - Шут вскочил с места. - Элея, ты ведь говорила, с тобой был Май! Где же он?
По выражению ее лица сразу стало понятно - дело плохо.
- Он набросился на Волена, - со вздохом объяснила Элея. - И тот что-то сделал... я не знаю, что... Когда я уходила, Май был без сознания...
- Боги! - воскликнул Шут. - Как же так!.. - он заметался по комнате, словно подраненная птица. - Ты... ты думаешь... он...
Элея качнула головой.
- Нет. Я надеюсь... - и замолчала. А Шут мысленно обозвал себя всеми нехорошими словами, какие только знал. Это из-за него, все из-за него... Друг, возможно, уже мертв. Любимая в опасности. И сам он ничего не может сделать.
Элея мгновенно почувствовала его терзания.
- Не вини себя, - тихо промолвила она. - Ты здесь вовсе ни причем, - посмотрела ему в глаза твердо и даже немного с вызовом. - Правда, Патрик! Прекрати казниться. Ни меня, ни Мая никто сюда силой не тянул. Это наш выбор. И... - она принялась кусать губы, с трудом выбирая нужные слова, - и почему ты ведешь себя так, словно все уже кончено?
Шут промолчал. Просто не знал, что ответить. Он и впрямь не видел выхода из западни. Впрочем, слова Элеи заставили его устыдиться. Тут не слезы лить надо, а думать. Искать спасение еще отчаянней. Пусть не для себя, а хотя бы для тех, за кого он в ответе. В конце концов, ведь есть еще Кайза. Он на свободе и знает, где искать пропавших друзей. Неужели не поможет? Конечно же, сделает все, что в его силах! И если ему однажды удалось благодаря Элее пробиться к сознанию Шута, то, возможно, получится и еще раз? Возможно, он сумеет присниться ей и передать для своего друга что-нибудь важное? Что-нибудь спасительное? Вопрос только в том, как долго принцесса сможет оставаться с Шутом...
- Элея, - быстро заговорил он, коря себя за несообразительность, - сколько времени у нас с тобой? Когда нас снова разлучат? - именно об этом он должен был спросить в первую очередь, а не придаваться унынию.
Элея при словах о разлуке разом погрустнела.
- Я не знаю, - тихо ответила она. - В любой момент... Волен позволил мне встретиться с тобой не просто так... Я обещала убедить тебя... - она стыдливо отвела глаза.
- В чем? - Шут был заинтригован.
- Чтобы ты покинул Закатный Край... Навсегда.
- Из-за Руальда, да?
- Да... Ты уже, наверное, и сам понял, что стал оберегом для него... - только и сказала она.
Шут кивнул. Конечно, Волен не раз об этом говорил.
Впрочем, сейчас это не имело значения. Выжить и выбраться - вот что было важно.
- Нам нельзя расставаться, - сказал Шут. - Нельзя... - он снова сел рядом с Элеей и крепко обнял ее. Ему хотелось бы сидеть так целую вечность, не размыкая объятий, чувствуя щекой, как бьется тонкая жилка у нее на виске... Иногда Шуту казалось, что боги создали эту женщину специально для него - так безупречно ее тело подходило его собственному... Когда они обнимали друг друга, казалось разрозненные две части целого наконец сливаются воедино. Шут закрыл глаза, впитывая чудесные мгновения этой бесхитростной магии тела. И чем глубже он погружался в блаженство, растворялся в родном тепле... тем сильней испытывал странное чувство...
Не поднимая ресниц, он вдохнул поглубже и... распахнул глаза п о - д р у г о м у.
В первый миг голова закружилась так, что Шут едва не упал, и только руки Элеи удержали его сидящим на сундуке. Она что-то испуганно говорила, звала его... но Шут не слышал. Он почти обезумел от радости.
Мир вокруг переливался всеми цветами, он светился и пульсировал, и Шут мог видеть насквозь все стены. Даже ту злополучную булыжную кладку, в которую пялился столько дней. Оказалось, что за ней скрывается обычный темный чулан с каким-то старым хламом. А коридор был пуст - стражник ушел по своим делам, уверенный, что пленники никуда не денутся из-под замка.
Да и демоны с ним!
Шут метнулся взглядом по бесконечной паутине каменных переходов, залов, комнат, закутков... Он уже не был в своей темнице, он стремительно удалялся прочь, отчаянно разыскивая лишь одного человека...
'Май!'
Скрипач лежал на холодном полу, брошенный в какой-то темной каморе, точно сломанная кукла... Тело его было неудобно вывернуто - как швырнули, так и остался лежать...
'Ох, Май... дурень...'
Шут склонился над ним, пытаясь понять, в чем причина того, что жизнь неудержимо, по капле, оставляет почти уже бездыханного скрипача.
Волен обманул Элею. Его проклятая магия действительно была подобна яду, как и сказал принцессе слуга, вот только следом за болью не пришло облегчение... И Май уже никогда не вернулся бы в сознание. Невидимый и неощутимый яд, созданный волей колдуна, действовал совсем как обычный.
'Я смогу...'
И забыв обо всем другом, Шут словно превратился в луч света. Здесь, в этом сияющем мире, у него не было обычных рук, которые можно наложить на больное тело, чтобы Сила текла сквозь пальцы, исцеляя... поэтому он сам обернулся Силой. Это походило на Единение, но иначе... Одно оставалось неизменным - радость. Невыразимый никакими словами восторг от возможности быть частью Потока.
Спустя несколько бесконечных минут, растянувшихся в вечность, Май слабо шевельнулся и с тихим стоном открыл глаза. Конечно же, он ничего не увидел, потому что в каморе, где его бросили, никто не оставил свечей, а камина там никогда и не имелось. Но, без сомнения, почувствовал... Почувствовал присутствие Шута. Скрипач дернулся, слепо закрутил головой, пытаясь понять, где оказался. А Шут, увы, при всем желании не сумел бы докричаться до своего испуганного друга и объяснить ему, что происходит. К тому же он чувствовал - пора возвращаться... Элея, наверняка, переживала, также не понимая ничего.
Когда Шут открыл глаза, она сидела рядом, держа его за руку и тревожно вглядываясь в лицо своего избранника.
- Патрик... - ей было страшно, Шут понял это сразу.
И прежде, чем Элея успела сказать еще хоть слово, он сам быстро заговорил, нежно обняв ее обеими руками:
- Все хорошо, все хорошо, милая... Прости... напугал тебя... Я не хотел. Ты даже не представляешь, какое чудо совершила... - Шут был уверен, именно Элея одним лишь своим присутствием разрушила злую магию Волена. - Я снова могу в и д е т ь!
Элея горячо стиснула его плечи своими тонкими пальцами. И Шут совсем некстати вдруг подумал, что до сих пор не подарил любимой ни одного даже самого простого колечка... А все старые, доставшиеся от Руальда, она почему-то больше не надевала.
- Могу, - снова повторил он, чувствуя, как восторг теснит воздух в груди. Хотелось кричать и прыгать.
Потому что Сила не уходила.
Даже когда Шут намеренно встал и отошел от Элеи, его Дар остался с ним... Словно бы дурные последствия отравленной воды разом улетучились. И хотя в комнате по-прежнему было сумеречно, Шуту теперь казалось, будто все вокруг озарено ярким светом. Будто он сам - источник этого света... Чистая радость наполнила его от пальцев ног до макушки.
Шут медленно поднял руки над головой и раздвинул ими этот сияющий свет, окутавший его тело. Он чувствовал, как Сила струится меж ладоней, как пронизывает все вокруг. И сам становился все легче, словно был соткан из воздуха. Но при этом удивительным образом ощущал каждую частицу своего тела, а в особенности почему-то руки, такие сильные и крепкие... Он вновь и вновь собирал ими мерцающую энергию и позволял ей распускаться из его пальцев диковинными цветами, чудесным фонтаном света и радости.
- Элея! Посмотри! - воскликнул Шут, оборачиваясь к своей королеве. - Ты видишь?! Видишь?!
Она виновато улыбнулась и качнула головой. Нет...
- Я просто чувствую, что тебе хорошо... - прошептала принцесса, подойдя к нему и ласково прильнув к его груди.
3
Шут понимал, что в запасе у них немного времени. Следовало спешить.
Коротко объяснив Элее, что с Маем теперь все хорошо, да и с ним самим тоже, он заметался, пытаясь понять, как отыскать выход из ловушки. Приманить кого-нибудь из стражников и вынудить отпереть замок? Но рядом нет никого, и не известно, кто владеет ключом от двери. Или попробовать проделать с самим Воленом тоже, что некогда и с Торьей? Страшно! Это ведь не простой человек. К тому же на месте магистра быстро появится новый предводитель подгорных магов. Да и вообще любая попытка воспользоваться Силой наверняка будет сразу же замечена... А может, это уже случилось, и сейчас верные слуги Волена спешат в темницу Шута, чтобы раз и навсегда лишить его возможности видеть мир иным... Или вообще видеть.
'Нет! - оборвал он себя. Нельзя думать о таком. Нельзя... - Я успею. Мы должны выбраться. Должны!'
Он знал, что никакая Сила не поможет ему открыть дверь темницы - для этого нужны обычные живые руки. К тому же... как уйти без Мая? Нельзя ведь бросить его одного...
А с другой стороны...
Май-то как раз, наверняка, не заперт. Кому надо держать под замком полумертвого человека, который уже и не очнется никогда... Даже странно, что Шут не подумал об этом сразу. Значит, теперь главная задача - как-то связаться с ним. Ушлый скрипач сумеет проковырять дырку в любом замке, ему бы только до этого замка добраться. Сумеет ройти мимо всех лакеев, стражников и хозяев крепости...
'Как же мне докричаться до тебя, дружище? - Шут кусал губы и продолжал наматывать круги по комнате. - Ну как? Как?'
- Патрик, да что ты мечешься?! - не выдержала Элея, когда он едва не уронил на пол кружку со стола, случайно смахнув ее рукавом.
- Нужно чтобы Май услышал меня, - в волнении ответил Шут. Он не знал, как это сделать, ибо умел являться кому-либо только во сне.
- Мне кажется, - задумчиво сказала Элея, - если он в порядке, то сам отыщет тебя прежде, чем люди Волена успеют опомниться.
Шут остановился и посмотрел на нее, кусая губы.
- Ты правда так думаешь?
Элея кивнула и чуть заметно улыбнулась:
- Ты, похоже, не слишком хорошо знаешь своего друга, - она взяла Шута за локоть и усадила обратно на сундук. - Успокойся. Делать нужно то, что ты делать можешь. Май достаточно умен и ловок, чтобы исчезнуть в коридорах этого замка. Если он один раз отвел глаза магам, значит и снова сумеет. У него и тут есть сторонники... - Элея как-то странно хмыкнула, и по ее выражению лица Шут сразу сделал вывод, что Май уже успел оправдать свою репутацию покорителя сердец. Оставалось только поаплодировать резвому скрипачу. - Насколько я поняла, - продолжала Элея, - этому музыканту не много времени нужно выведать, где нас заперли.
Да, пожалуй, она была права.
'А я тут закатил истерику при любимой женщине...'
Рядом словно встал невидимый Виртуоз, скривил презрительно губы: 'Девчонка...'.
'Нет! Я не такой! - захотелось воскликнуть Шуту, но его названный отец оставался лишь игрой воображения. А наяву была Элея... живая, из плоти и крови.
Бесценный подарок судьбы.
- Прости, - он крепко поцеловал ее и улыбнулся. - Ты права... Эти подколодные змеи еще обломают об нас зубы, - Шут посмотрел на дверь темницы с недоброй усмешкой. - Впрочем, какие там змеи... Так... черви подземные, - в голове у него тут же родились обидные строчки:
Ядовитых червяков
Развелось так много!
Мы прищемим им хвосты,
А потом - в дорогу!
Шут и сам не знал, откуда взялась эта внезапная бравада.
- Я сделаю, - сказал он Элее. - Сделаю все, что смогу, - и, закрыв глаза, снова опрокинулся в другой мир...
'Кайза!'
Шут боялся - вдруг снова не сумеет докричаться до шамана, но почти тотчас же услышал ответный голос в своем сознании.
'Ты смог! - Шут как наяву увидел смеющегося от радости Кайзу. - Я не ошибся... Ведь Элея с тобой, да?'
'Да...'
'Я знал! Знал, это поможет! Ты все же любимец своих богов, Зумана... Теперь слушай! Ты понял, что это она вернула тебе силу? Вам нельзя больше разлучаться. Нельзя! Избежать этого - в твоих силах'
'В моих? Но ведь Волен... ему ничего не стоит...'
'Базха! - с неожиданной горечью воскликнул шаман. - Когда же до тебя дойдет, глупая лягушка, что ты сильней! Ты давно стал сильней своего врага! Это он должен тебя бояться, а не ты его!'
Шут несколько опешил. Ему и в голову не приходило думать, будто он в силах по-настоящему расправиться с Воленом. Одно дело просто напакостить и сбежать, совсем другое - одержать победу...
'Поверь! - горячо воскликнул Кайза. - Поверь же! Ты в самом деле сильней! Ты столькому научился, столько узнал! Уже давно только твой разум ограничивает тебя. Погляди сам - ты же купаешься в Силе!'
Да... это было правдой. Во время разговора с шаманом, Шут то и дело замирал от восторга, чувствуя, как его переполняет энергия.
'Ты все можешь! Не теряй больше времени!', - с этими словами Кайза исчез... а Шут рывком вернул себя в комнату, где его дожидалась Элея.
Поймав ее напряженный, ожидающий взгляд, он шумно выдохнул, моргнул пару раз и сказал:
- Я с тобой, моя королева. Не бойся, все будет хорошо. Я обещаю.
В этот миг он искренне верил в свои слова.
Потому что не имел права ошибиться.
4
Сначала Шут хотел создать такой же невидимый щит вокруг Элеи, как делал это в дергитских землях, но потом передумал. Вместо этого он словно соткал невидимое полотно, которым укрыл всю комнату.
И сразу стало спокойно.
Сразу мысли прекратили свой лихорадочный бег. У Шута впервые появилась настоящая уверенность в благополучном исходе этой переделки.
- Что ты делаешь, Патрик? - спросила Элея, которая, разумеется, не могла видеть результат трудов своего избранника.
- Защита... - улыбнулся ей Шут. Силы у него не кончались, и это было странно. - Чтобы никто нас не потревожил... Извини, я еще не закончил, - и он снова распахнул глаза в том мире, где стены казались прозрачными.
Май.
Где он?
Хоть Кайза и сказал, мол, ты, Зумана, многому научился, на самом деле, это было не так... Шут почти всегда действовал по наитию. Вот и теперь он сам не знал, как именно ему удалось охватить своим взором почти весь подземный замок, прежде, чем разыскивать скрипача. Словно большая карта развернулась перед ним... Шут увидел и Волена (который вовсе не чуя опасности, сидел себе у камина с кружкой эля), и его премерзкого братца, и всех остальных обитателей замка... Он вдохнул поглубже и мысленно сосредоточился на образе друга.
Скрипач прижимался к стене в темном коридоре, дожидаясь, пока один из слуг не покинет соседнюю проходную комнату. Музыкант выглядел вполне живым, более того - глаза Мая сверкали яростью и жаждой мести. Едва ли он понимал, что происходит, но это не имело для него значения. Насколько Шут мог видеть и чувствовать, скрипач нисколько не озаботился своим здоровьем - ему гораздо важней было поквитаться с обидчиками да разыскать друзей.
И он неплохо справлялся с этой задачей. По крайней мере, со второй ее частью.
Вместо того, чтобы без сил валяться на полу или испуганно ощупывать свои конечности в поисках повреждений, Май уже успел не только покинуть темную камору, где его бросили, но и сообразить куда идти.
Он совершенно точно направлялся в сторону темницы.
Создать для скрипача щит было вовсе несложно. Май этого даже и не заметил - он продолжал красться вдоль стен, сжимая в руке свой короткий клинок. Тот самый, который достался ему еще в подземелье у Торьи.
Шут мысленно улыбнулся. Наверное, не время было и не место... но он вдруг подумал, что жизнь его не совсем уж пропащая... грех на нее жаловаться, покуда есть такие друзья. Май, Кайза... да и Элея ведь тоже. Разве мог тот мальчишка в бубенцах из Солнечного Чертога помыслить, что когда-нибудь боги даруют ему подобные сокровища... Одинокий, неприкаянный, он полагал, будто мир состоит из одних только лицемерных улыбок и пустых мечтаний о настоящем счастье. О настоящей любви.
Чудак...
Шут полюбовался на свою работу и остался доволен - сверкающая оболочка вокруг Мая была подобна невидимой броне. Попробуй прошиби такую! Теперь все стрелы пролетят мимо, а холодная сталь клинков не успеет коснуться живой плоти.
Теперь злые чары подгорных магов отразятся, не достигнув цели.
По крайней мере, Шут очень на это надеялся.
Он не мог измерить величину своих умений. Сравнить ее с могуществом Волена и его приспешников... Мог только верить в слова Кайзы, которые, возможно, были просто выдумкой для воодушевления. Хотя после многодневного голода по Силе, Шут действительно теперь купался в ней.
И удивлялся.
Ведь еще совсем недавно подобные фокусы стоили бы ему весьма недешево. Или головная боль на весь день, или вовсе полное истощение. А тут - все нипочем!
Впрочем... Шут уже начал догадываться. Ведь он давным-давно, еще рядом с Нар понял, что присутствие других людей Силы позволяет многократно умножить способности. Тогда, всякий раз оказываясь наедине с тайкурской принцессой, Шут попросту боялся не справиться с открывшимся в нем Даром.
Но не теперь...
Не теперь!
'Я могу!', - ликующе подумал он, и почувствовал, как из груди рвется счастливый, победный смех, превращаясь в сияющих золотистых бабочек...
Когда Шут вернулся, Элея сидела у камина, задумчиво улыбаясь чему-то. Отблески огня золотили пряди ее волос и озаряли лицо нежным румянцем. Увидев, что неподвижный до этого Шут шевельнулся, она вскинула голову и посмотрела на него полным теплоты взглядом.
- Ты... тебя долго не было... - промолвила она, поднимаясь из кресла.
'Странно, - подумал Шут. - Похоже, время т а м и здесь течет по-разному'
- Я видел Мая, - он обнял Элею, касаясь губами ее щеки. - За него пока можно не бояться.
- А ты что задумал, Пат? - глаза ее светились надеждой и безграничным доверием.
'Если бы я сам знал!' - хотелось ответить Шуту, но вслух он произнес совсем другое:
- Выбраться. Просто выбраться отсюда. Нам не место в этом склепе.
'Вместе мы все можем', - он немного отстранился, чтобы лучше видеть свою королеву.
Долгие дороги и темные подземелья явно не пошли ей на пользу - когда рядом не было огня, Элея выглядела очень бледной и слегка осунувшейся.
'Бедная ты моя... - подумал Шут виновато. - Вот ведь угораздило полюбить такого, как я... - на него вдруг накатило знакомое с детства ощущение собственной ущербности и несоответствия окружающему миру. Шут лишь сильней уткнулся лицом в теплую гриву волос любимой. Он-то наивно полагал, что уже избавился от этого чувства неполноценности...
Вот только теперь Шут особенно остро осознавал, что попросту не имеет права на подобные бесхребетные мысли. Тут не сопли надо размазывать, а наперекор всем слабостям грести к выходу из мрачного лабиринта своего же сознания... Хватит уже, довольно господин Патрик походил с несчастным видом непонятого страдальца!
- Я люблю тебя... - сказал он с жаром, стискивая пальцами тонкие плечики Элеи. - Люблю, слышишь?!
'И каким бы я ни был прежде, рядом с тобой боги предначертали мне стать сильней'
- Я никому не отдам тебя, - шептал он, пьянея от аромата ее барханной кожи и понимания, что эта женщина в самом деле его. Его - от щекочущих завитков волос до самых сокровенных уголков тела.
И только он теперь в ответе за нее.
- Патрик... знаешь, я ведь думала, что Кайза меня обманул. А выходит, он все верно рассчитал. Или... увидел. Будущее увидел.
- М? - не понял Шут.
Элея вздохнула чуть смущенно.
- Я тебе не говорила... Мне самой, наверное, никогда не хватило бы решимости отправиться сюда. Или хватило бы... но... - она замялась, - не сразу, - и призналась, жалобно глядя Шуту в глаза: - Мне было очень страшно. Я все время думала, как вызволить тебя из неволи, но... - она отвела взгляд, стыдясь, - я полагала делать это чужими руками. А Кайза велел мне самой сюда идти. Вместо рыцарей Руальда или других воинов...
Взволнованная, она совсем отвернулась. Бледные щеки пылали румянцем. На ресницах качнулись хрустальные капли.
- Дурочка моя, - Шут привлек ее к себе, обнимая еще крепче. - Ты все правильно думала. Нечего принцессе делать в этом гиблом месте. Да и любой обычной женщине нечего. Я бы Кайзе голову отвернул за такие советы... кабы оно все и в самом деле не вышло так хорошо, - по правде говоря, он все же решил при встрече сообщить шаману, кто тот такой, используя не самые приличные слова... но это потом, потом. А теперь Шуту хотелось лишь одного - стоять вот так целую вечность, держа в своих объятиях удивительную женщину, которая не побоялась отправиться за ним в подгорную твердыню.
5
Конечно, не смотря на все свои способности, Шут не мог отворить замок темницы. Ему оставалось только наблюдать со стороны за Маем, незаметно отводя глаза всем, кто встречался скрипачу на пути. Это было не сложно. Хоть Волен и уверял Шута, что в его крепости полно магов. Видать, сильно преувеличивал. По какой-то причине почти все ученики магистра находились далеко, в замке при ближайшем рассмотрении их оказалось чуть более десятка. Слуг и то больше...
И никому, по сути, в этом мрачном поземном чертоге не было дела до Шута. Только господин Волен, похоже, не мог найти себе места, думая о придворном дурачке короля Руальда. У всех остальных выкормышей подземного чертога имелись задачи поинтересней. Например, коротышка Армалиус очень сильно грезил о том, как бы потеснить своего брата и занять его высокий трон.
Люди всюду одинаковы.
А Май шел очень быстро. Словно и не корчился недавно на холодном полу. Видать, Шут неплохо его подлечил... Скрипач уже преодолел почти весь путь от той каморы, где был оставлен слугами Волена, до темницы Шута. Он едва заметно прихрамывал - вероятно, ушиб ногу - но был настроен очень решительно.
Шуту показалось, что время начинает натягиваться подобно струне - все туже и туже, словно кто-то крутил невидимой колок на грифе музыкального инструмента богов, сплетающих песню о жизни некоего господина Патрика... И чем сильней натягивалась эта струна, тем быстрей становились события.
Стражника у темницы так и не было. Шут уже понял, что охрану взвалили на обычного слугу, а у него, окромя пригляда за пленником, были и другие заботы.
'Как все просто! - изумлялся Шут. - Как все просто, когда убраны преграды. И страхи не столь страшны, сколь казалось прежде', - он почти не выходил теперь из призрачного сияния мира Силы. Ему безумно нравилось это состояние. Чувство бесшабашной вседозволенности, нарастающее с каждой минутой.
Он ничуть не уставал!
Вопреки обыкновению, Шут лишь пьянел от прикосновения к Потоку.
'Боги! - думал он. - Неужели так бывает? Так легко... Так правильно...'
Прежде Шуту никогда не случалось подниматься на подобные вершины в своем умении управляться с Даром. Он и не представлял, что это возможно. Слова ли Кайзы стали причиной этого прорыва или же соседство с другими магами - Шут не знал наверняка. Но одно было очевидно - ему удалось прыгнуть выше головы. Сплести каскад небывалой сложности и удерживать - виртуозно удерживать! - его, не давая 'упасть' ни одному элементу чудесного узора. Шут одновременно укреплял защиту для Мая, разворачивал всех людей с его пути, наблюдал за той дюжиной магов, что находились в замке, а главное - не спускал глаз с их темного 'властелина', возомнившего о себе слишком много...
Вот только Магистр Волен наконец почуял, что не все в порядке на территории его твердыни...
Он еще не догадался в чем дело, но ленивая расслабленность слетела с него, точно с крысы, которая почуяла запах влаги, наполняющей трюм корабля. Магистр покинул свое уютное мягкое кресло и нервно заходил по комнате. А потом - ибо он, конечно же, вовсе не был глуп - Волен соскользнул в чарующий мир Силы...
И присутствие там Шута подземный колдун заметил тотчас же.
'Ты!', - задыхаясь от негодования, воскликнул он, а потом, не теряя ни мгновения, обрушил на столь неугодного ему гостя удар, по силе равный падению кувалды.
Шут даже испугаться не успел. Лишь подумал, что вот теперь-то и узнает, насколько хорошо защищен.
Сначала вспыхнула жаром ящерка на плече. В обычном мире боль согнула Шута пополам, но почти тут же отступила - это его собственный щит, сотканный вокруг комнаты, отразил нападение магистра. Шут хватил ртом воздуха и распахнул глаза. Оказалось, он успел упасть, напугав тем самым Элею.
- Все хорошо, - быстро сказал он ей. - Просто Волен меня заметил.
С запозданием он понял, что гораздо разумней было бы тихо сидеть в этой комнате и, убедившись в благополучном приближении Мая, просто ждать, когда друг доберется до темницы. Теперь же Волен отправит сюда всех, кого только можно, дабы обезопасить себя наверняка. И снова попытается лишить Шута его Дара.
Теперь Май просто не успеет отомкнуть замок...
Шут не мог этого допустить.
Он снова открыл глаза по-другому, но не стал более даже думать о Волене, вместо этого сразу метнувшись сознанием к Маю.
Струна времени натянулась еще туже. Она почти трещала от напряжения. Шут понимал, что теперь счет идет на секунды.
Скрипач был уже совсем рядом. Только пара комнат отделяли его от той, где маги заперли Шута и Элею. Пара комнат... пара десятков шагов... быстрых и стремительных...
- Пат! - этот крик едва не застал Шута врасплох, потому что прозвучал сразу как будто с двух сторон - из обычного мира и мира призрачного. Балансируя на границе между ними, Шут метнулся к двери, прекрасно видя за ней скрипача.
- Май! Отпирай нас скорее! - собственный голос показался ему непривычно звонким. - Времени мало! - мысленно Шут был не столько в комнате, сколько за ее пределами - ему предстояло уберечь друга от любой опасности, пока тот будет возиться с замком.
В ответ из-за двери донеслось заковыристое ругательство. Не особенно вслушиваясь, Шут понял только, что знаток засовов и отмычек приложит все усилия...
Между тем, ящерица на плече его снова начала гореть, да притом все сильней и сильней. Не выдержав, Шут испустил короткий злой стон. Волен не терял времени даром: магистр изо всех сил пытался разрушить чужую защиту. А по коридорам к темнице уже спешили его слуги, на ходу вынимая из ножен разнообразные клинки.
'Нет! - отшатнулся он от кошмарных видений. - Нет, это не случится больше! Никогда!'
Но было уже слишком поздно...
Смертоносный морок, замешанный на давних воспоминаниях, сжал свои челюсти, хрустнув тонкими косточками на горле своей жертвы...
...Ночь внезапно прорезал крик.
Шут вскинулся на своей узкой лежанке с колотящимся сердцем. Распахнув глаза, он таращился в темноту и пытался унять накатившую внезапно тошноту.
'Мама!', - хотел позвать он, хотя никогда не называл так Далу вслух. Но в фургоне не оказалось никого из взрослых - только Вейка и трехлетняя Тинне, которая немедля начала испуганно плакать. Старшая сестра выбралась из постели и ухватила Шута за локоть.