Имя "Лето" - означает "забвение". Теряя рассудок от вожделения, Зевс соединился с ней в виде перепела. Она, потакая ему, обернулась пернатой особой.
"Такая перепёлочка была - крылышки оближешь!" - говорил впоследствии громовержец и громко чмокал полными губами.
Артемида и Аполлон - двойняшки. Артемида родилась первой. Через девять дней родился Аполлон. Родился он семимесячным. Утверждают, что Артемида помогла матери в его появлении на свет. Ну, разве что советами, - в другую помощь как-то не верится. Скорее всего, у небожителей другое истечение времени - в полном соответствии с теорией относительности: Зевс, без сомнения, несоизмеримо умнее дилетанта Эйнштейна - теоретик и практик в одном лице...
Девочка получилась на загляденье.
- Красивая - слов нет - одни мысли, - сказал Посейдон, оценив её стати, - но уж больно длинная. И худая... Подиумная какая-то...
Девственность - непременный атрибут белобрысой Артемиды, но девственна ли она никто из богов не ведает. Даже Асклепий - уж на что, кажется, врачеватель от бога, ан нет - отказалась Артемида от обследования. "Мне, богине, это ни к чему, - сказала она Асклепию. - Не докучай мне подобными предложениями".
И он не докучал.
Многие, правда, сомневаются в её девственности, а некоторые даже храмы строят в честь Её Плодородия Артемиды Эфесской, у которой сисек больше, чем кокосов на пальме в период плодоношения.
А сжёг этот знаменитый храм в Эфесе ярый почитатель Прометея Герострат. Революционер - ему храмы не нужны...
Щеголяет она в шафрановой тунике с красной каймой и лёгких скифских сапожках. Всегда в окружении нимф - одногодок, от которых требует, чтобы они были невинны как тучки небесные, и такие же, как она, вечные странницы.
Пятьдесят нереид родила нимфа Дорида от прорицателя Нерея, который мастерски менял обличье во время соития. Девочки, тем не менее, получались красавицы - русалки! Хвостиками крутят - жуть!
В плодовитости обошла её Тефида, жена Океана, которая родила супругу 3000 сыновей и дочек.
Шестьдесят океанид девятилетнего возраста и двадцать речных нимф отобрала себе в спутницы Артемида. Нимфы, как известно, живут долго и счастливо. Цыганистой толпой носятся они теперь вокруг Артемиды...
Три лопоухие гончие сопровождают её в этих скитаниях - две пёстрые суки и одна сука пятнистая, словно меченная.
- Я тебе правду скажу, - рассказывал Гермес любопытствующей Талии, - Артемида поначалу была такая блядь, что стыдно было за весь Олимп. А жестокая - жуть! Фору даст любой амазонке! Слышала про Актеона?
- Не-а, - ответила Талия.
- Актеон, сын Аристея, увидел купавшуюся Артемиду. Нет, не подглядывал - случайно наткнулся. Узнав об этом, она превратила его в оленя, и свора собак разорвала Актеона на куски. Печальная судьба. А печальна она ещё и потому, что смотреть там было не на что. И даже в жертвоприношениях Артемида кровожадней всех остальных богов.
И Гермес шёпотом поведал Талии о мистериях в честь Артемиды-Оригии. Юношей по тем временам связывали ивовыми прутьями и стегали до тех пор, пока они не начинал эякулировать, оплодотворяя землю кровью и спермой.
- А шуточки? Знаешь, какие у неё шуточки? Когда царь Адмет в первую брачную ночь вошёл в супружеский альков, то вместо жены обнаружил клубок шипящих змей - Артемида мстила ему за то, что он забыл умилостивить её брачными подношениями. Адмет тут же, как был голым, отправился в храм и исправил оплошность.
Вернувшись, он увидел в постели жену. Она жадно тянула к нему свои руки. Заждалась бедняжечка. Счастливый, вроде бы, конец. Вот только шипела она всю совместную жизнь...
Жестокие были оба - и Артемида, и Аполлон. Взять хотя бы такой случай.
Ниоба, дочь Тантала, жена фиванского царя Амфиона, считала Лето особой низкого происхождения, у которой мужеподобная дочь и женоподобный сынок. Прознав об этом, Аполлон и Артемида расстреляли из лука всех её детей, а было у неё семь мальчиков и столько же девочек. Аполлон убил мальчиков, она - девочек. Муж Ниобы Амфион также был убит Аполлоном.
Оставшись одна, Ниоба бежала во Фригию, на родину своего отца Тантала, где, говорят, превратилась в изваяние. Именно она считается первой смертной женщиной Зевса.
Только после того как Ниоба обидела Лето, та начала уточнять свою генеалогию и с удивлением выяснила, что она дочь титанов Коя и Фебы.
Орион был сыном Посейдона и Эвриалы. Некоторые, правда, утверждают, что он родился от бедного пасечника по имени Гириэй, когда тот неловко помочился на бычью шкуру. И вообще, говорят эти умники, зовут его не Орион, а Урион, потому что много писался в детстве младенец, но это всё сказочки, а где в сказочках писанное и где - устное, не знает даже Гомер, а ведь, кажется, мастер [1]...
Как бы то ни было, мальчик вырос красивым, стройным и высоким. Эллинки на него заглядывались. И не только эллинки. Сам же он влюбился в хиоскую красавицу Меропу, дочь Энопиона.
Энопион (сын Диониса, кстати) пообещал отдать ему её в жены, но сам отчего-то медлил, тянул с выполнением обязательства, и вот однажды Орион, будучи пьяным, вломился в комнату невесты и буквально изнасиловал её - вдоль и поперёк.
- Как я его понимаю, - вздохнул Гермес, вспомнив эту историю. - Сам в таком положении был...
В отместку Энопион выколол Ориону глаза.
Сам или с помощью провожатых Орион отправился навстречу Гелиосу, в страну восходящего солнца [2], где в него влюбилась блудливая Эос, богиня утреннего разврата. По протекции этой негодницы брат её, Гелиос, вернул ему зрение.
Став зрячим, Орион решил отомстить Энопиону, вернулся на Хиос, но найти обидчика не смог: местонахождение его не знали даже слуги.
Вскоре он повстречался с белобрысой богиней дикой охоты, и она уговорила Ориона поохотиться на кого-нибудь другого - вместе с ней, разумеется. Орион с удовольствием принял её предложение.
Сказано - сделано...
За охотой застал Аполлон Артемиду и Ориона, и понял он, что сестрёнка влюбилась. Ничего подобного ранее за ней не наблюдалось. Долго сдерживаемое желание с огромной силой вырвалось наружу.
Глаза Артемиды сияли.
Аполлон всполошился, и разве этого недостаточно, чтобы Орион принял смерть, об обстоятельствах которой рассказывают по-разному.
Некоторые утверждают, что умер он от укуса скорпиона, и что Артемида упросила Асклепия его оживить, за что и был умерщвлён врачеватель.
Другие уверяют интересующихся, что убила его Артемида, застав наедине с гиперборейской жрицей Опидой [3]. Ревность - она ведь до добра не доводит, когда лук под рукой, и колчан стрел на боку.
И глаза Артемиды потухли.
Вообще-то эта глава об Артемиде, однако, автор, следуя замыслу, именно здесь посчитал необходимым рассказать о происхождении главного героя.
Рассказ не займёт много времени: иногда достаточно одного абзаца, чтобы на веки вечные пропечатать какого-нибудь индивида - этим и занимаются сегодня многочисленные энциклопедии, листая которые трудно определить, кто есть кто, а кто - просто who на всех языках и наречиях...
Боги растут медленно. Как эвкалипты. Что для богов тысячелетие? Мгновение. День для них, как десять лет для смертного.
Гермес, однако, взошёл в возраст быстро, как на дрожжах. И воровал он с тех самых пор, когда другие дети сосали титьку. Он и пить, и курить бы начал раньше срока, да не было в то время табаку и выпивки, кроме нектара - брррррр! какая гадость!
Ещё младенцем он шутки ради украл скипетр у Зевса, трезубец у Посейдона, у Афродиты пояс: на богиню любви неловко было смотреть - такая она была неказистая (как любая женщина без макияжа). У Аполлона Гермес украл лук и стрелы, а ещё огромное стадо элитных рублёвских коров, у Ареса - меч, у Гефеста - какие-то необычные щипцы, без которых невозможно кузнечное дело.
Все краденые вещи он, конечно же, вернул владельцам, и они смеялись, как школьники, словно радовались проделкам заезжего фокусника. Воровские причуды Гермеса сильные миры сего признали деловой хваткой и популяризовали, рассказывая смертным людям многочисленные уголовные байки и сказочки. Целые народы получаются вороватыми, если культивировать у них уважение к воровскому промыслу и такому же мастерству.
И только дракон Ладон из прекрасной страны гипербореев однозначно осудил старое, как античный мир, воровство. Как лес на ветру, шумел бедовыми головами и выказывал недовольство.
Отмечалась юбилейная дата: исполнилось тысяча лет с тех пор, как Гермес придумал нужник.
И хотя это немудрёное сооружение представляло собой ямку да пару камушков, обнесённые частоколом, юбиляру воздавали пышные почести.
- Благодарю... благодарю... благодарю... - отвечал он на поздравления. - И ещё раз благодарю...
- Ну, Гермес, ты - ваще! Такое придумал! - сказала Артемида. - Я бы ни за что не додумалась - ей бо! Впрочем, мне это сооружение ни к чему - я предпочитаю на природе - с суками наперегонки...
- И кто бы сомневался, - учтиво ответил Гермес.
Все пребывали в радужном настроении, вели себя адекватней некуда, и лишь Аполлон недовольно бурчал и сердито поглядывал на божественное сборище.
- Что-то ты не в настроении сегодня, - сказал ему глашатай. - Может тебе на юбилейных камушках посидеть - тех, что покоятся за деревянным частоколом? Ароматная дыра и гудящие сизые мухи иногда навевают такие светлые мысли, которые никогда не придут в голову на олимпийском сидении.
- Можно подумать, что ты когда-нибудь восседал на отцовском престоле! - фыркнул Аполлон.
- Восседал, - гордо ответил Гермес, - конечно же, восседал - когда он отсутствовал. Чтобы я, да не залез на трон! За кого ты меня принимаешь, дружище?
- И я тоже сидел! - свистящим шёпотом возликовал Аполлон. - Только - тсс! - никому ни полслова...
- Тсс, - согласился Гермес, - никому...
И они насторожённо оглянулись по сторонам...
Несколько дней назад они беседовали о насущных проблемах современности, и Аполлон, захлебываясь от негодования, сыпал словами.
- Искусство? Какое искусство? - Он почти что кричал, яростно размахивая руками. - Где ты видел искусство? Кому оно нужно - искусство? Им деньги нужны и тщеславие, а всё остальное - предметы купли и продажи. Разве об этом мы мечтали? Мы хотели, чтобы они лучше стали. А что получилось? Я всё время Хирона вспоминаю...
- Не вспоминай, - прервал его тираду глашатай. - Не стоит он воспоминаний.
- Спорное утверждение, - не согласился Аполлон. - Мне нравился этот конно-законный либерал, очень нравился, но да не будем спорить...
- Не будем, - ответил Гермес, но вот ведь какое дело: придя к согласию, они, вдруг, с удивлением обнаружили, что в этом случае и говорить не о чем. Посмотрели друг на друга, рассмеялись - и попрощались, до тех пор, пока не возникнут явные причины для нового спора...
И вот теперь оказалось, что Аполлон не просто хандрил, а явно вынашивал планы коренного изменения своего отношения к этому миру и пребыванию в нём.
- Вечное прозябание или бренное существование - что выбрать, дружище? - задал он Гермесу сакраментальный вопрос задолго до шекспировского героя.
- Умоляю тебя: не делай глупости! - вскричал глашатай. - Ну, кому, кому ты уступишь бессмертие. Ты оглянись вокруг - кому?
- Ещё не знаю, но знаешь, братишка, друг мой бесценный, я всё уже решил для себя - пора на покой. Как ты говоришь, покоя сердце просит?
- Даже не думай об этом. Нет на свете человека, которому можно доверить вечную жизнь. Знаешь что? Лети к гипербореям - ну и что, что не вовремя! Кому какое дело? Отдохнёшь, в баньке попаришься, поохотишься. Бабёнку возьми с собой какую-нибудь позабористей, без меркантильных прихотей и желаний. Из божественной плеяды, разумеется, - среди смертных подобной женщины не отыщешь...
- А это мысль! - неожиданно даже для себя загорелся Аполлон. - Есть там люди без изысков, живут себе и живут, оленей пасут, счёта времени не ведают. Они даже не заметят, что стали бессмертными. Да, это - мысль.
- А зачем бессмертие тому, кто не понимает этого? - удивился Гермес.