- В жизни всегда есть место подвигу, - бубнил пьяный Геракл. - У нас героем может стать любой!
- Эх ты мудила, мудила! - хлопнул его по плечу Арес. - Всю жизнь провёл в рабском услужении, а ещё чего-то там гоношишься!
- Пусти, - взмолился Геракл. - Пусти или я за себя не отвечаю.
- А когда ты за себя отвечал?
Арес свалил его на пол и начал связывать верёвками. На помощь ему поспешил Гермес. И пока они возятся с Гераклом, я бегло, можно сказать - сухо, в истинно спартанском стиле, как это принято в Лаконии, расскажу о всех его знаменитых подвигах, обозначая их цифрами, помещёнными в скобки.
(1) У Немейского льва, как у всякого добропорядочного существа, была своя родословная - он был потомком Химеры и Орфра. Считался неуязвимым. Геракл убедился в этом, выпустив в него полный колчан стрел. Все они, однако, только отскакивали от толстой шкуры. Когда лев, позевывая в предвкушении добычи, приблизился к Гераклу, тот ударил его палицей. У льва зазвенело в ушах, потемнело в глазах, и зверь на полусогнутых лапах, рассказывает Геракл (о приключениях нашего героя мы знаем исключительно с его слов), отправился в пещеру. Геракл последовал за ним, схватил оглушённого льва за шею и задушил. Тот, впрочем, успел откусить ему палец.
Взвалив на плечи убитого зверя, Геракл понес его в Микены.
Эврисфей, однако, отказался встретиться с ним. По его приказу был изготовлен бронзовый пиф, в который он прятался, когда ему доложили о приближении Геракла. Для сношения с ним Эврисфей назначил навозного человека - Кипрея.
Прямо на центральной площади Микен Геракл разделал немейской чудище, используя для этого острые, как бритва, зубы льва. И тут же, на площади, к неописуемому восторгу горожан натянул на себя его шкуру. Голова зверя служила ему шлемом.
(2) Лернейской гидрой звали чудовище, порождённое Тифоном и Ехидной. Обитало она возле города Лерна, стоящего на берегу моря недалеко от Аргоса.
Под платанами устроила гидра себе логово, рыскала по соседнему болоту, и было у неё собачье туловище и девять змеиных голов, средняя - бессмертная.
Гераклу удалось выманить чудище, пуская из лука горящие стрелы. При непосредственном общении с гидрой Геракл задерживал дыхание, потому что даже запах этой гадины был опасен для жизни. Яростно размахивал палицей, но на месте каждой сбитой головы вырастали новые. И тогда он призвал на помощь Иолая, который стал прижигать горящими головнями обезглавленные шеи.
Мечом отрубил Геракл последнюю бессмертную голову, а потом пропитал желчью чудовища все свои стрелы. Отныне даже небольшая рана, причинённая такой стрелой, становилась смертельной.
Эврисфей отказался считать убийство лернейской гидры подвигом, ибо племянник помогал Гераклу, таская из огня головешки. Не каштаны, конечно, но - всё-таки...
(3) Священным животным Артемиды была Керинейская лань. Когда-то четырёх таких ланей изловила богиня охоты в стране гипербореев. Изловила - и запрягла в собственную колесницу. А пятая лань убежала - так и не смогла поймать её Артемида.
Медные копыта и золотые рога были у лани, как у оленя. Собственно оленем она и была, ибо только у северного оленя растут рога [1], и только северные олени бегают в упряжке.
Полгода добирался Геракл до страны гипербореев. Полгода ушло у него на обратный путь. Соврал он, что поймал её в Керинейском лесу, на границе Ахайи и Аркадии.
А все поверили. Дурачьё...
(4) По дороге к горе Эриманф Геракл, проходя через Фолою, был принят кентавром Фолосом.
Фолос, замечательный тем, что у него был огромный фаллос, угощал Геракла жареным мясом и вином, подаренным Дионисом.
Окрестные кентавры, почуяв запах алкоголя, немедленно пришли в возбуждение, нахлынули к пещере Фолоса и стали закидывать её большими камнями.
Геракл, отразив нападение кентавров, убил нескольких из них. Остальные бежали.
Уже на излете стрела, пущенная Гераклом, попала в колено мудрого Хирона. Геракл тут же пришёл к нему на помощь, но спасти его было невозможно.
Хирон был бессмертным, и потому долго мучился от боли. Впоследствии Прометей предложил себя Зевсу в обмен, и тот сделал его бессмертным, избавив Хирона от нескончаемых страданий. Некоторые утверждают, однако, что Хирон вымолил смерть потому, что ему надоела его долгая однообразная жизнь. У меня есть своё объяснение этому своеобразному суициду, но о нём я расскажу позднее.
Фолос тем временем хоронил мёртвых сородичей. Извлёк одну из стрел, неловко уронил её на ногу и тут же упал замертво.
Что касается Геракла, то он долго преследовал грозного вепря на горе Эриманф, загнал его в глубокий сугроб, вскочил ему на спину и крепко связал верёвками. Взвалил на плечи и доставил в Микены.
Избавиться от ядовитых стрел он так и не решился.
(5) Царём Элиды был Авгий, сын Гелиоса, и слыл он самым богатым человеком на свете - многочисленные стада составляли его достояние. Одно было плохо: навоз на Авгиевых скотных дворах не убирался долгие годы, зловоние распространилось по всему Пелопоннесу.
Скверными землепашцами были эллины, поэтому и не ценили навозные кучи [2].
Геракл пообещал Авгию дотемна очистить загоны и окрестности в обмен на десятую долю скота и получил согласие. Недолго думая, он повернул ближайшие реки Алфей и Пеней, и они мощным потоком смыли нечистоты вместе со всеми постройками, людьми и животными. Голыми, как девичье колено, стали земли царя Элиды. Разумеется, Авгий отказался оплатить работу. Тогда Геракл его убил.
И это деяние Алкида Эврисфей отказался занести в число подвигов. Заслуги, связанные с вознаграждением, как известно, подвигом не считаются. Подвиг должен быть бескорыстным. А вы не знали?
(6) Священными птицами Ареса считались птицы, обосновавшиеся на Стимфалийском болоте. Крупные, размером с журавля, они по внешнему виду напоминали ибисов.
Большими стаями Стимфалийские птицы поднимались в воздух и ливнем бронзовых перьев убивали людей и зверей, а ядовитым помётом портили урожаи. Питались они человеческой плотью. Одна из этих птиц вырвала кусок мяса из задницы Геракла, и он с гордостью показывал отметину женщинам, говоря при этом, что шрамы украшают мужчину. Даже на заднице.
С той самой поры он и оценил стервятников, питающихся падалью.
Афина, как всегда, помогала Гераклу. На этот раз она вручила ему пару бронзовых трещоток, сделанных Гефестом (некоторые знатоки утверждают, что это были оловянные погремушки). Геракл стал издавать трещотками (или погремушками) такой шум, что птицы поднялись в воздух. Ему удалось перебить множество птиц. Оставшиеся в живых улетели на остров Ареса в Понте Евксинском. Понт этот в то время ещё носил название Аксинос.
(7) После исчезновения Пасифаи критский бык окончательно озверел, шатался бесхозный по острову и наводил ужас на островитян. Из пасти его вырывалось пламя [3]. Насколько опасным был огонь, свидетельствует подрумяненная задница Пасифаи. А, самое главное, бык наносил существенный ущерб садовому инвентарю и дачному размежеванию.
Геракл прибыл на Крит по приглашению Миноса (попробовал бы он это сделать без приглашения!).
Минос предложил ему любую помощь, однако он, имея печальный опыт, поймал быка в одиночку, завалил его голыми руками, связал верёвками и переправил в Микены, морем, разумеется.
Эврисфей посвятил быка Гере и отпустил на свободу.
(8) Дикими кобылицами славился фракийский царь Диомед, сын Ареса и Кирены. Кобылицы питались человеческим мясом. Знатоки утверждают, что это были жеребцы, а не кобылицы, и даже называют клички Подарг, Лампон, Ксанф и Дин.
Удивительно, но факт: хищные свойства проявлялись у животных и птиц едва они попадали в Элладу и сопредельные страны. Странно это, очень странно...
Конюшни Диомеда наводили ужас на всю Фракию, и потому царь держал кобылиц прикованными железными цепями к медным стойлам. Ярым националистом был Диомед, ибо кормил лошадей мясом чужеземцев.
Геракл отплыл во Фракию, одолел конюхов Диомеда, взял его колесницу, запряг в неё кобылиц [4], которые до этого не знали ни вожжей, ни узды, и отправился прямёхонько через горы в Микены, где Эврисфей посвятил их Гере и выпустил на свободу на горе Олимп.
Кстати, царя Диомеда он скормил этим самым во всю озверевшим кобылам.
(9) Дочь Эврисфея Адмета, выказав отцу неудовольствие ("Странные желания у тебя - то лев, то гидра, то быстрозадая лань, то какие-то бронзовые птицы, то хищные кобылицы - заказал бы что-нибудь существенное"), попросила добыть для неё золотой пояс бога войны Ареса, который носила в то время царица амазонок Ипполита.
Не смог отказать Эврисфей дочери, целую флотилию снарядил в страну воинственных одногрудок. Адмета сопровождала Геракла, опасаясь, что ему подсунут подделку.
Амазонки были детьми Ареса. Поначалу они жили по берегам реки Амазон, которая потом называлась Танаис, а теперь именуется Доном, и сегодняшние казачки на редкость амазонисты, во всём подражая воинственным девам, разве что груди не выжигают...
А во времена Геракла амазонки покорили огромные территории в Малой Азии и Сирии и основали города Эфес, Смирну, Киму, Мирину, Синопу...
Трою они захватили красиво и непринуждённо, одним махом, на зависть древним грекам. Приам в то время был ещё маленьким, а то бы они ему яйца-то пересчитали. Уж что-что, а считать амазонки умели... Особенно яйца...
По дороге к амазонкам посетил Геракл земли пафлагонцев и бебриков и даже принял участие в междоусобице на стороне первых.
Милое дело междоусобица для всякого смышлёного грека!
Впрочем, едва лишь Геракл покинул эту обездоленную страну, бебрики вновь отняли земли у пафлагонцев и расширили свои владения сверх прежних размеров.
Приплыв в гавань города Темискиры, Геракл бросил якорь и пригласил к себе в гости Ипполиту. Она примчалась к нему немедля и, плененная его статью, сама предложила пояс Ареса, ну и себя, разумеется, в придачу. Так, по крайней мере, рассказывал Геракл: "За один только взгляд, сказала она мне, я готова пожертвовать жизнью". Чем Геракл и воспользовался, тотчас убив Ипполиту.
Тесей, однако, тоже принимавший участие в экспедиции, рассказывал эту историю иначе, утверждая, что именно он пленил Ипполиту и подарил её пояс Гераклу в обмен на жилистую Антиопу.
Всю обратную дорогу Адмета красовалась в знаменитом поясе, да и в Микенах его не снимала. Амазонистой женщиной чувствовала себя Алмета [5]...
(10) Коровок Гериона захотелось Эврисфею - очередная звериная страсть обуяла его. Коровки у Гериона были красными, как вечерний закат. Где-то на крайнем западе находился остров Эрифия, на котором обитал Герион со своими парнокопытными. Где именно никто не знает, не знают до сих пор, локализация, говорят, затруднена, так что Гераклу пришлось добираться на ощупь, без помощи посторонних...
Через всю Европу протопал Геракл и от нечего делать перебил массу диких животных, целые виды, утверждают, исчезли с лика земли, канули в небытие...
И дошёл он, как говорится, до крайней точки, то есть до столбов, носящих его имя.
Пролив отделяет Европу от Ливии. Некоторые утверждают, что Геракл раздвинул его, потворствуя судоходству, другие настаивают - сузил, чтобы киты не заплывали в мирные воды. Не нужны нам киты в Средиземном море, сказал якобы Геракл.
Страдая от палящих лучей Гелиоса, он направил на него свой лук.
Всегда найдётся чудак, который, возомнив себя богом, будет угрожать солнцу!
Но Гелиос зыркнул в него мощным протуберанцем, и Геракл испуганно спрятал лук и стрелы на дне лодки. Это было так смешно, что богу стало жалко его, и он дал Гераклу на время путешествия свой золотой чёлн, в котором тот и переправился на Эрифию.
Достопамятный Герион, обладатель несметного стада, был существом трёхголовым. Двухголовым был пёс, охранявший коров красномастного толка. И лишь пастух Гериона Эвратион был на редкость тривиальным, можно сказать, одиозным: одинокая келе жалким отростком покоилась на его плечах.
...Двуглавый пёс бросился на него, едва он достиг острова Эрифия. Одним ударом палицы разделался с ним Геракл. Вторым ударом он прикончил Эвритиона. Погнал коров к морю и начал грузить в чёлн. Вместительным, как челночная дипломатия, был этот своеобразный ковчег
Прослышав о случившемся, примчался на берег владелец краснозаветного стада. Из лука застрелил его герой Эллады. Гера поспешила на помощь Гериону, и Геракл, ничтоже сумнящеся, ранил её стрелой в левую... нет, правую грудь... и она бежала, негодуя и рассыпая проклятья.
Возвратившись на континент, он вернул золотой чёлн богу солнца и погнал ворованный скот в добропорядочные Микены.
(11) В своё время мать-сыра-земля в качестве свадебного подарка вручила Гере яблоню с золотыми плодами. Гера посадила деревце в земле гипербореев, подальше от праздношатающегося люда - там, где живут русые Геспериды, дочери Никты, а дядюшка Атлант держит на плече неподъёмную небесную твердь.
Дерево разрослось, стало развесистым, говорливым. Спелое золото укладывали в пирамиды.
Однажды Гера, обнаружив, что Геспериды, которым она доверяла больше, чем собственному мужу, крадут её яблоки, поставила охранять сокровища стоглавого дракона, отпрыска Тифона и Ехидны. Ладоном звали это многоголосое чудище. Забавное существо, кстати, Беседовать с ним было одно удовольствие: разговорчивый - жуть! Как афинский ареопаг.
...Яблочков заветного дерева захотелось Адмете, и послал Эврисфей Геракла в дальнюю и туманную страну гипербореев.
Долгие месяцы продолжалось это путешествие, и закончилось оно в заповедном саду супружницы Зевса. Ладона Геракл убил без лишних церемоний, лишил, как говорится, права голоса, а вот сорвать яблочки самочинно отчего-то постерегся, попросив это сделать Атланта. Атлант был готов на всё, лишь бы получить хотя бы небольшую передышку. Геракл подставил плечо под небесный свод, и тот сорвал для него три вожделенных яблока.
Свобода вскружила Атланту голову. "Я сам доставлю эти яблоки Эврисфею,- заявил он Гераклу, - если, конечно, ты согласишься заменить меня на несколько месяцев".
- Это очень долго, - сказал Геракл по-европейски учтиво, - позволь я подложу под небесный свод что-нибудь мягкое.
Доверчивый Атлант из страны гипербореев поддался на обман, положил яблоки на траву и взвалил на себя привычную тяжесть. Геракл поднял яблочки и, не прощаясь, удалился.
Полгода спустя он доставил яблоки Эврисфею.
(12) Ещё одну зверюшку решил заполучить Эврисфей - на этот раз самого знаменитого пса в истории человечества - Кербера [6]. Вздохнул Геракл и отправился в Элевсин, где его посвятили в заупокойные мистерии и нахлобучили на многострадальную голову миртовый венок. Вот в этом венке он и спустился в Аид.
Вели его под руки - чтобы он не оступился - Афина и Гермес. Бережно, вели, не спеша, - герой всё-таки, не халам-балам. Увидев Геракла, испуганный Харон переправил его через Стикс, в первый и последний раз не потребовав оплаты.
У ворот Аида встретил Геракл своих давних знакомых Тесея и Пирифоя. Освободив Тесея, он, решив порадовать тени тёплой кровью, зарезал одну из коров Гадеса. Менетий, пастух Гадеса, бросился на нечестивого пришельца с кулаками, но тот сжал его с такой силой, что выдавил повидло. Персефона выскочила из дворца и с трудом уговорила единокровного брата не лишать Менетия жизни.
Кербера попросил Геракл у Гадеса. "Бери, если справишься", - ответил хозяин преисподней.
Трёхглавый Кербер встретил его лаем, причём каждая пасть лаяла по-своему, на злой собачий лад. Геракл схватил его за шею и придушил - не сильно, по-домашнему, и пёс признал нового хозяина.
Всю обратную дорогу Геракл мучился с обоими - Кербером и Тесеем, тащил их едва ли не на руках и чуть живой выбрался наружу.
Эврисфей, едва взглянув на Кербера, велел вернуть его обратно, Гадесу. Очень, очень любил зверушек владелец Геракла.
- А с Мегерой ты что сделал - убил? - спросил, между тем, Арес у связанного героя.
- Убил. - Или продал? - Продал.
- Хватит вам! - сказал Гермес. - Что вы тут панахинею какую-то устроили - убил, продал. Тащи его в сторожку - пусть выспится.
- А почему я? - возмутился бог войны. - Чуть что - сразу Арес! Нашёл аристократа.
- Ну давай вместе, - вздохнул Гермес. - Бери его за ноги.
"А не желаю!" - закричал было Геракл, но, получив по шее, успокоился и обмяк.
- Здоровый бугай! - сказал Арес. - Давай бросим его за порогом. Нанимались мы что ли этого говночиста таскать? Или нам делать нечего?
- Действительно, - согласился Гермес, и они бережно положили его у двери Афины. И даже постучали - на всякий случай: а вдруг она по нему соскучилась?..
1. В Европе рога водились только у неверных супругов.
2. Всё, однако, не так просто. У латинян был бог навозной кучи. Звали его Стеркул. Он утверждал, что навозному извозу его научил Геракл, а того, в свою очередь, - Авгий.
3. Похожим на зажигалку было это рогатое существо.
4. Предварительно заглянув под хвост и убедившись, что это действительно кобылицы.