Какая ситуация предпочтительнее: когда вопросов больше, чем ответов, или наоборот?
В районное управление социальной защиты, проще говоря - собес, вошло амёбообразное существо, имеющее, тем не менее, ярко выраженные человеческие признаки: две руки, две ноги, но - тело сферой, поверх которой покоился второй шар меньшего размера, как у зимней детской забавы - снеговика. И этот второй шарик состоял из нескольких голов, которые то появлялись, то исчезали и вместо них тут же вспучивались новые.
Одна из голов заговорила на непонятном работникам собеса языке. Вторая - перебила её и начала речь на прекрасной русской мове, но вот ведь незадача - завершала спич третья голова, и потому смысл речи терялся в её окончании.
Голоса у голов были разные, интонации тоже. "О, ес!" - то и дело выкрикивала четвёртая голова. "Вау!" - взвизгивала пятая - с восторгом, немыслимым в приличном обществе (а собес без сомнения относил себя к таковым).
Наконец, шестая, центральная голова навела порядок в собственных рядах, выкрикнув в повелительном тоне волшебное слово: "Угомонись!" В дальнейшем именно она вела разговор с работницей собеса Василисой Премудрой, женщиной ответственной и доброжелательной.
Василиса, увидев фантасмагорическую особу, поначалу растерялась, но быстро взяла себя в руки. "Подумаешь - амёба, - решила она. - Что я амёб не видела? И чего только не бывает на белом свете. Надо больше путешествовать, чтобы ничему не удивляться".
И потому:
- Простите, вы кто? - спросила она у этого никогда не виданного ранее существа.
- Мы - женщина, - ответило существо.
- Что значит "мы - женщина"? Вы одна или вас несколько?
- Нет, одна, но мы вчера посовещались, обмозговали всё, как следует, и решили, что мы - женщина.
- Понятно. Вас много, но вы женщина - так?
- Именно так...
- И как ваше имя?
- Наше имя Эмансипэ.
- Отчество?
- Отчества у нас нет, как и фамилии.
- Даже девичьей?
- Даже девичьей. Была когда-то, но мы её забыли - давно это было. И отец был, и мать - тогда без этого было нельзя, не то, что теперь, но они погибли в автокатастрофе, и нас воспитали бабушка и дедушка.
- Ну, хорошо - с папой-мамой мы разобрались. А дедушка у вас кто?
- Как кто? Дед Пихто!
- И кто он - этот Пихто?
- Понятия не имеем. Помним, что бабушка называла его "брандахлыстом". А ещё шаромыжником и аферистом. Она вообще любила иностранные прозвища, но и отечественными не брезговала. То и дело мы слышали словечки и определения, адресованные дедушке: жук, мошенник, пройдоха, прохиндей, ну и, конечно же, бездельник.
- Вы замужем?
- Мы, являясь высокоэмансипированным самовоспроизводящим существом, в мужчинах не нуждаемся, потому как в результате длительной эволюции смысл существования некогда сильного пола нивелирован до ничтожного и вскоре может исчезнуть за ненадобностью. Настоящие мужики перевелись, а те, что остались, с кандибобером: познакомишься с иным, сочинишь себе сладостную перспективу, а он, изверг, оказывается либо геем, либо трансгендером, либо вообще андрогином...
- Ну да, ну да, - согласилась с ней Василиса, несмотря на то, что муж её был традиционной ориентации - пил, как все, и очень любил баб. Глаз да глаз за таким надобен! Глаз да глаз...
- И вообще, мужчина - это вчерашний день, - закончило речь амёбообразное существо.
- А я слышала от специалистов такое мнение: если б цивилизация осталась в руках женщин, как во времена матриархата, мы бы до сих пор жили в хижинах.
- Может так оно и есть, - сказала Эмансипэ, - но факт остаётся фактом: сегодня ваши женщины категорически отказываются рожать мальчиков...
- Подождите-подождите, я чего-то не поняла. Что значит "ваши"? Вы гражданка России или как?
- Мы - гражданка, - заверила её феминистка.
- А паспорт у вас имеется?
И тут эта самая Эмансипэ после лёгкой заминки честно призналась:
- Паспорта у нас нет. У нас вот что есть. - И она достала документ странного образца. "Свидетельство о рождении" - прочла работница собеса и даже присвистнула от удивления, разглядев год выдачи.
- Это сколько же вам лет? - ахнула она.
- Если по старой хронологии, то много, если по новой, то не очень. Как говорит наш дедушка...
- А он ещё живой?!
- А то нет.
- И сколько ему лет?
- Много - и по старой хронологии, и по новой. Пара сотен.
- Офонареть! - не сдержавшись, воскликнула Василиса Премудрая.
Вообще-то работницы собеса - сотрудницы вышколенные (школят их очень строго). Ко всему прочему они держатся за своё место: оно стоит того. Даже уборщицы с пиететом высказываются об этом учреждении.
- Я не просто так задаю вам эти вопросы, - сказала Василиса. - Я хочу понять причину вашей необычной внешности. Вы уж извините меня, если я в своём признании недостаточно толерантна.
- Ничего, мы привычные, - сказала Эмансипэ. - Нам и не такое приходилось выслушивать. Что касается нашей внешности, то мы ею довольны. Нам наше обличие нисколько не мешает, а очень даже способствует...
- Чему способствует? - заинтересовалась Василиса.
- А всему... Почитайте "Происхождение видов" Чарлза Дарвина и вам многое станет понятно.
- Обязательно прочту, - заверила её Василиса.
В этот момент лопнула одна из голов - звонко, как надувной шарик, и ошмётки разлетелись по комнате. Василиса смахнула остатки с колен, подумав при этом "а почему, интересно, они сухие?", и продолжила задавать вопросы.
- Где вы родились?
- В Сибири.
- В Восточной или Западной?
- В центральной.
- Понятно - сказала Василиса. - Понятно, что вы никогда не жили в Сибири. Мне кажется, что вы не та за кого себя выдаёте.
- Ну не та и что с этого? В любом случае с нами надо что-то делать.
- Надо, - сказала Василиса, а сама подумала: "Гнать бы тебя к чёртовой матери! Так ты тут же жаловаться побежишь, ни перед чем не остановишься. Мне же и попадёт за все твои безобразия! Себе, как говорится, дороже".
- И чего же вы хотите от нашего учреждения? - спросила она.
- Многого, - ответила Эмансипэ и перечислила свои желания, которых было столько, что не хватило слов в орфографическом словаре (а новое издание ещё не подоспело). В числе прочих были названы бесплатный проезд в общественном транспорте, включая электрички, бесплатное медицинское обслуживание, льготные лекарства, соответствующая группа инвалидности (одна из голов вмешалась в разговор и сказала: "желательно первая"), многочисленные пособия, освобождение от уплаты налогов, льготы по коммуналке и другие послабления, которые Эмансипэ надеялась получить по мере вживания в российскую действительность. А закончила она речь замечательной фразой: "Посмотрите на нас и честно признайтесь: разве мы этого не заслуживаем?"
Вздохнула и продолжила:
- Но и это ещё не всё. Мы хотим поднять вопрос о материнском капитале...
- У вас есть дети? - ахнула работница собеса.
- Много детей, - заверила её амёбообразная женщина. - Семеро. И все девочки.
- Офонареть! - произнесла юная особа. - Вот смотрю я на вас и обалдеваю - и когда вы рожать успеваете?! И все родились после 1 января 2007 года?
- Все, - решительно заявила Эмансипэ. - Стали бы мы рожать, если б не историческое решение вашего президента!
- И подтвердить можете? Документы соответствующие у вас есть?
- Нету. Вот потому-то мы и просим содействия по данному вопросу. Помогите оформить нам нужные бумажки.
- Задним числом?
- Лучше бы сегодняшним - дабы мы, не мешкая, могли претендовать на получение материнского капитала.
- Одну минуточку, - сказала тут Василиса. - Мне надо... Я вернусь... Одну минуточку...
Выскочила в коридор, побежала в туалет и лихорадочно выкурила сигарету.
Потом заглянула в приёмную, чтобы выяснить на месте начальник или отсутствует. "Будет через час", - сообщила секретарша. "Нам бы только ночь простоять да день продержаться", - подумала Василиса.
Вернулась в кабинет и к своему ужасу увидела ещё одну амёбообразную просительницу, полную копию первой. Можно было бы сказать "одно лицо", но в данном случае такое сравнение более чем не корректно.
- Познакомьтесь, это наша единоутробная сестра - других у нас по определению не бывает, - сказала Эмансипэ. - А зовут её Эмми по кличке "Феминистка".
- Очень приятно, - сказала Эмми.
- И много вас таких единоутробных? - поинтересовалась Василиса.
- А сколько надо? - спросила Эмансипэ, и все её головы солидарно заулыбались: с чувством юмора у них был полный порядок. - Учтите, мы быстро размножаемся.
- Ну, не все такие охочие, как ты, - сказала, вдруг, Эмми. - Я, например, за количеством деток не гонюсь. И тебе не советую: у меня иное отношение к потомству.
- Вот-вот, - сказала единоутробная сестрица. - Сейчас она примется клеветать на нас, но вы её не слушайте - она из Сербского сбежала!
- А вот и неправда, - вскричала сестра, - нет в нас ничего сербского! Мы - русские. Отец наш абориген, а мама - папуасиха, причём папуасиха наша, чистокровная. Маргарита. Из Читы. Песня такая есть "Чита-дрита, Чита-Маргарита" - это о ней.
- Какой абориген, какая папуасиха - ничего не понимаю, голова кругом идёт, - сказала Василиса. - Вот идёт кругом - и всё. Кружится... кружится... как по заказу...
- Понимаю, - сказала Эмми. - С такими посетительницами, как мы, не только голова закружится.
- И чего вы хотите? - спросила Василиса у Феминистки.
- Того же самого, что и сестра, - ответила Эмми.
- С документами, как я понимаю, у вас полный швах?
- Швах, швах - увы и ах! - сказала Эмми. И засмеялась: - Хи-хи-хи...
- Да что вы к нам с этими паспортами доколупались, будто они самое главное в жизни! - вскричала Эмансипэ. - С паспортами мы бы к вам и не пришли - прямиком к Собянину направились. И запомните, нас просто так не... - Дальше шло матерное выражение, обозначающее соитие - действие, не противоречащее основам российской государственности.
- Что же мне с вами делать? - произнесла Василиса голосом, в котором не было ни одной живой нотки. Позвонила в приёмную и спросила, не вернулся ли начальник.
- А его сегодня уже не будет, - радостно сообщила секретарша. - У него тёща рожает.
- А он-то здесь причём, если тёща?
- Вот я и говорю, что не причём, а многие считают иначе.