- Гей! - крикнул он. И ещё раз через некоторое время: - Ге-эй! Ты где?
- Да здесь я, здесь, - сказал худощавый мужчина средних лет, выходя на крыльцо. - Чего надо?
- Должок за тобой.
- Денег нет, - промолвил гей, опустив глаза долу, и зачем-то отряхнул рукава рубашки - сначала левый рукав, потом - правый.
- На еду, значит, есть, а отдавать долги - нет?
- Значит так, - ответил гей.
- А ты хорошо устроился! Занимал, понимаешь, на месяц, прошло полгода - и ничего, ни ответа, ни привета. Шаром покати. Совесть надо иметь. Или ты думаешь, мне деньги не нужны? А, может, они у меня лишние?
- Думаю, лишние.
- Ну ты нахал! - возмутился займодавец. - Видал я нахалов, но такие, как ты, мне ещё не попадались!
- Но же я правду говорю - разве не так? - удивился гей.
- А кому нужна твоя правда? Правду на хлеб не намажешь. Мне деньги нужны, а не твои объяснения, которым грош цена.
- Да отдам я деньги - не переживай.
- Когда?
- Скоро. Может через неделю, может через две. Как только заработаю, так и отдам.
- И как ты собираешься заработать?
- Ещё не знаю, но заработаю, не сомневайся.
- Понятненько, - сказал займодавец, - понятненько... И вот, что я тебе скажу в качестве подсказки, где и как заработать: я тут по нашей улице прошёлся и насчитал три парикмахерские и пять салонов красоты. И везде ваши...
- Что значит "ваши"? - заволновался гей. - Что значит "ваши"? Они сами по себе - я сам по себе... И вообще - не называй меня геем.
- А как же тебя называть?
- По имени.
- Заслужить надо, чтобы по имени-отчеству называли. Вот отдашь долг, тогда и назову. А пока что терпи, любезный. Изо всех сил терпи. Господь терпел и нам велел. Вытирал слёзы - и терпел. А ведь не занимал ни у кого. А мог бы - ему это раз плюнуть.
- Кому?
- Кому-кому - боженьке, неужели не понял?
Да, кстати, - давно хотел спросить у тебя: ты активный или пассивный?
- Я - то он, то - она, но чаще всё-таки оно, - сказал гей и непонятная радость звучала в его словах - торжественная, как гимн объединённой Европы - ода! Хотя какое уж тут объединение - полный абзац! Сплошные непонятки - он, она, оно, онятки-ванятки...
- Это как во время праздничного застолья, - продолжил разглагольствования гей, - выбор редкостный: хочешь селёдку под шубой ешь, хочешь салат "Оливье", хочешь севрюгу и осетрину, хочешь чёрную икру и икру красную.
- Надо же за какими столами ты сиживал! Давненько, наверное?
- Почему давненько - недавно.
- А, говоришь, денег нет.
- А я в гости ходил, к приятелю.
- К педику?
- Почему к педику - натуралу.
- Так ты и с натуралами общаешься! Ну надо же! А я думал ты только деньги у нас занимаешь.
- И общаюсь, и деньги занимаю - я не брезгливый, - сказал гей.
- Ах ты паршивец эдакий - вон как заговорил!
Они замолкли, глядя в разные стороны. И пока они молчат, я постараюсь заполнить словесную паузу.
Законы жанра требуют, чтобы автор поведал хоть что-нибудь о героях рассказа. И хотя я категорически против подобного вмешательства, расценивая его как посягательство на свободу слова действующих лиц, тем не менее, повинуясь юридически обоснованному диктату, ввожу в повествование кое-какие немаловажные биографические пояснения.
Существо нетрадиционной ориентации, проще говоря, гей. Зовут его Арнольд. Вычурные имена (а это тот самый случай) подвигают обладателей оных к поиску приключений, в том числе на собственную задницу - так теперь именуют гендерные перверсии и девиации. Особенно девиации. Многообразие - враг порядка, утверждают умные люди, и как не согласиться с этим выводом?
С детских лет Арнольд испытывал томления невнятного свойства, которые и привели его в конечном счёте к своеобразному восприятию природы.
Теперь о займодавце. Зовут его без изысков - Анатолий. Человеческую породу он воспринимает примитивно - согласно инстинкту, и инстинкт этот направляет его вернее всякого джипиэса к противоположному полу - редкость по нынешнему времени: у нас сегодня без космической подсказки ни в п...ду, ни в Красную Армию. Завидный, кстати, выбор: только мы предлагаем соотечественникам такие разнообразные варианты, выбрав который можно проявить настоящую русскую удаль.
Больше о займодавце мне сказать нечего.
После некоторой паузы Арнольд решил возобновить разговор.
- Гендерное разнообразие, - сказал он, - есть объективная реальность - нравится это тебе или не нравится. Надеюсь, ты согласен с этим утверждением?
- Более чем, - сказал Анатолий, - вот только речь я веду о погашении долговых обязательств, а не о твоих сексуальным утехах.
- Я не стал бы всё сводить к сексу, - сказал прекраснозадый девиатор. - Речь идёт об образе жизни, одобренной всем цивилизованным сообществом. Перестройка человеческих отношений нуждается во всемерной поддержке и требует серьёзных денежных вливаний, в связи с чем я спрашиваю у тебя: согласен ли ты считать данную мне ссуду твоим вкладом в эту дорогостоящую миссию?
- Что?! - вскричал Анатолий. - Да ты ополоумел, дружище! С какой стати я должен поддерживать начинания, которые противны моей сущности?
- Ну хорошо, хорошо, - примиренчески промолвил гей, - если не хочешь простить весь долг, то хотя бы часть этой суммы ты мог бы считать благотворительностью. Или какой иной денежной помощью. Или даже подачкой - почему нет?
- В таких случаях обычно произносят: "Ни хера себе!", но я промолчу.
- Сорок процентов? - настойчиво предложил перверсист. - Тридцать?
- И не надейся, - ответил Анатолий. - И вообще - имей совесть. Мало того, что я предоставил тебе беспроцентную ссуду, так ты ещё вознамерился её присвоить. Не жирно ли будет?
В этот момент на крыльцо вышел сожитель гея, тревожным взглядом оглядел беседующих, убедился, что волнения его не имеют оснований, спросил: "Долго ты?"
- Скоро, - ответил Арнольд. - Иди-иди, я сейчас приду.
- Да уж постарайся, - промолвил партнёр по перверсиям и девиациям. Особенно девиациям. И ушёл, старательно прикрыв за собой дверь.
- Давай прекратим наши препирательства - смысла в них я уже не вижу. Более того, глядя на тебя, прихожу к выводу, что его не было изначально. Вот скажи мне, какой от вас толк?
- А почему от нас должен быть толк?
- А как же - без толку, бестолочь? И всё-то у вас через жопу.
- Да, мы такие, - ухмыльнулся труженик тыла.
- Бесполезное вы существа, как и положено гомикам в нашем бессмысленном из миров. И попробуй, опровергни это моё умозаключение! А самое ужасное, что нету от вас проходу - куда ни плюнь, попадёшь в педераста. Многие так и делают, ссылаясь на отсутствие плевательниц.
- Так в чём наша вина? - с ехидцей в голосе поинтересовался заплёванный педик.
- В том, что это грех, - сказал Анатолий.
- Но почему же грех? - не согласился Арнольд. - Каждый имеет своё дарование от бога, одни такое, другие - иное.
Анатолий озадачено махнул рукой и, не прощаясь, пустился в обратный путь. Шёл и едва ли не вслух размышлял:
"Сначала договорились о том, что гомосексуализм не является преступлением.
Потом отменили соответствующую статью в уголовном кодексе. Помнится, 121-ю. После отмены - придурки! - ожидали необыкновенного расцвета искусства. Увы, увы, увы...
Привела эта отмена к росту революционных настроений - разрушить старый мир до основания призывают отщепенцы...
И ведь разрушат. Уже разрушили. А на обломках построят голубые города, о которых так проникновенно пелось в советские годы. Первые два, без сомнения, назовут Содомом и Гоморрой. Интересно, в какой стране они будут? И не поразит ли их Всевышний?"
- Ну и что вы решили? - спросил партнёр Љ 2 у партнёра Љ 1.
- А ничего, - ответил тот. - Побалакали по душам - и разошлись.
- И много ты ему должен?
- Не так уж и много, чтобы отдавать, сломя голову, но не так уж и мало, чтобы терпеть его выходки. Долг я ему в любом случае не отдам, потому как "у него деньги куры не клюют, а у нас на водку не хватает". Перебьётся, - сказал партнёр Љ 1. - Господь терпел и им велел.