Было 22 декабря и значит все энергетики нашей огромной страны отмечали свой профессиональный праздник.
Последним, кто поздравлял меня с Днём энергетика, был Андрей Петрович. В былые годы он работал в системе Газпрома, занимал руководящие должности, но строил преимущественно энергетические объекты для газовиков на Крайнем Севере. Выйдя на пенсию, перебрался в центр России - предпочёл маленький городок Москве, продал квартиру в Мытищах, выбрав Калужскую область. Подробнее об АПэ я напишу в другой раз - он заслуживает отдельного рассказа.
Я познакомился с ним случайно, был он на десять лет старше меня, тем не менее, наше знакомство быстро переросла в ненавязчивую дружбу. Встречались время от времени - то я к нему заеду, то он ко мне, благо коротали зиму в соседних деревнях - все деревни в округе как-то незаметно, исподволь, превратились в загородные усадьбы и дачные посёлки. И каждый год он поздравлял меня с Днём энергетика. Звонил, представлялся прекрасно поставленным голосом: "Это АПэ тебя беспокоит". Далее следовал текст поздравления, не отличавшийся оригинальностью, следом за которым в обязательном порядке формулировалось предложение пропустить по этому замечательному поводу энное количество граммов спиртного. "Так ведь метёт-то как, АПэ! Порядочный хозяин собаку не выгонит на улицу в такую погоду". И действительно мело в России на 22 декабря, как правило, в полную силу. Не зря, ой, не зря положили начало этому празднику в самый короткий день в году - попробуйте-ка провести его без света да ещё и под завывание неуёмной метели! "Не о собаках речь, а о нас, - строго, серьёзней некуда отвечал АПэ и подводил итог разговору: - Я заеду к тебе через полчаса, так что будь готов". Я брал лопату для уборки снега и шёл отгребать его от ворот...
В тот год, когда умер АПэ, я не ждал никаких таких звонков, тем не менее взял шанцевый инструмент и вышел во двор - на всякий случай. Мало ли чего...
А, когда вернулся в дом, вдруг раздался звонок, показавшийся мне нервным (звонки нередко передают психологическое состояние звонящего). Снял трубку и услышал голос вдовы покойного. "Ты где пропадаешь? - возмущённо поинтересовалась она. - Звоню, звоню, не переставая, а тебя нет".
- Здравствуйте, Галина Ивановна. Что-то случилось?
- Ничего не случилось. С праздником хочу тебя поздравить, с Днём энергетика.
- Господи, Галина Ивановна! Неужели помните?!
- Я помню всё, что связано с Андреем Петровичем, - сказала она...
После её звонка я быстро, по-спартански, накрыл стол, сел и выпил, помянув АПэ, а потом опрокинул рюмочку за здоровье Галины Ивановны. Ну и третью пропустил по православной, триединой традиции - во славу праздника. И хотя давно уже - более тридцати лет - не работал по специальности, мне, вдруг, вспомнилось прошлое с какой-то отчётливой простотой, словно случилось намедни - всего-то пару суток назад...
Люди, рассуждая об СССР, делятся на две группы: одни говорят о покойнике только хорошее, вторые, вопреки обыкновению, исключительно плохое. Ничего подобного я делать не буду: всё, как было, так и расскажу, а раскладывать по полочкам доверю читателю, если ему, конечно, это интересно.
Так вот, День энергетика мы отмечали поочерёдно в двух маленьких уютных театрах, провинциальность которых не вызывает сомнений. Один из них предназначался для оперы и балета, второй именовался русским драматическим и носил имя Пушкина. В первом извечно давали "Жизель", во втором шли инсценировки по произведениям Василия Шукшина. И к Адану, и к Шукшину я отношусь с почтением, хотя и с убывающей тенденцией, ибо невозможно год от года смотреть одни и те же постановки. Выбором занимался замначальника Главка, карабахский армянин бакинского разлива Арустамов Александр Никитич, обладавший изрядным чувством юмора, причём в его экспромтной версии - редкой, надо заметить, разновидности. Помню, как в какой-то юбилейной программе мучился Андрей Миронов, когда его попросили сбацать какую-нибудь импровизацию и какую облегчающую радость я испытал, когда он выдал-таки на гора явную заготовку, придав ей видимость скороспелой новизны.
На нашем празднике жизни Александр Никитович был своеобразным тамадой, заведуя отраслевым весельем во всех его ипостасях. А ведь не должен был заниматься этим - но занимался, да так, что и казался и оказывался незаменимым.
Маленький оркестр таился в левом приделе театра. В щель двухстворчатой двери выглядывал дирижёр, ожидая урочного жеста.
Участники мероприятия рассаживались по своим местам: кто - в зале, самые уважаемые - на сцене, за длинным столом, в рядок - подобно персонажам знаменитой фрески Леонардо да Винчи "Тайная вечеря". В президиуме, а именно так именовался стол, восседали знаковые фигуры, в числе которых узнавались вечные кураторы: от ЦК - Баженов, от Совмина - Аида Батмановна Бакиева и с десяток иных советских, партийных и профсоюзных деятелей.
Зал полнился, грозя выплеснуться...
Наконец, вставал Баженов и, оглядев присутствующих, объявлял торжественное собрание, посвящённое Дню энергетика, открытым...
Иллюстративно распахивались боковые двери...
Дирижёр взмахивал волшебной палочкой...
Раздавался вступительный аккорд...
Народ поднимался в едином порыве и застывал навытяжку...
Звучал величественный гимн, от которого бежали мурашки по коже даже у оголтелых диссидентов - несть им числа в нашей, похожей на рассадник, советской общаге. Боже, кого мы взрастили! Действительно, благими намерениями вымощена дорога в Ад. А ведь строили дорогу к Храму...
Замолкали звуки державного гимна, народ, облегчённо вздохнув, опускался на насиженные места и, вдруг, оркестр после короткой паузы начинал исполнять другой гимн, теперь уже Туркменской ССР. Люди, поспешно вскочив, смущённо улыбались и переглядывались, волей-неволей принимали смиренный и виноватый вид.
Казус с гимнами, которые следовали дуплетом, повторялся из года в год, но мы всякий раз наступали на те же грабли.
Очередной начальник Главка (их было не так много, в мою бытность - трое) зачитывал доклад, в котором скрупулёзно перечислялись наши достижения за прошедший год, а я сидел и думал: "Вот всё есть в нашем отечестве, как и предписал ёлдаш товарищ Ленин, - и советская власть, и электрификация всей страны, и коммунизм в зачаточной стадии, а народ почему-то недоволен. Ему, народу, хочется ещё чего-нибудь эдакого, и если начать выявлять чего же ему, сукину сыну, не хватает, фиксировать ожидания и чаянья, то получится том, да что там том - тысячестраничный фолиант неосуществимых надежд и желаний".
После пространного доклада оптом и в розницу вручались почётные грамоты, призы, сиречь ценные подарки и денежные премии. Воодушевлённый донельзя, народ вываливался в фойе. Оркестр исполнял попурри известных мелодий. Редкие пары, шаркая ногами, танцевали вальсы. Большинство участников действа толпилось в буфете.
Из всех спиртных напитков в буфете продавался исключительно болгарский коньяк "Плиска" в пузатой бутылке. 300 мл - как раз на двоих. Редкостная дрянь. В елисеевском магазине в те годы мы с Танюшей прикупили из любопытства хвалённые французские коньяки "Камю" (Camus), Курвуазье Наполеон (Courvoisier Napoleon) и арманьяк Шабо (Chabot), заплатив от 9 до 15 рублей за бутылку (редкостные цены по тем временам), - и были предельно разочарованы: никакого сравнения с благословенным армянским коньяком! Черчилль был не дурак - знал, что пить. А бренди, оно и во Франции бренди, да и знаменитые французские коньяки недалеко ускакали на сивушной кобыле.
Из закусок: шоколадные конфеты и пирожные - эклеры, заварные, картошка, бисквитное печенье, наполеон, разнообразные рулеты, суфле, слоёные трубочки с кремом и без, безе, песочные корзиночки...
Не разгуляешься...
Сцену тем временем готовили к спектаклю. Работники театра вступали в свои права.
Раздавался первый звонок...
Потом второй...
Третий... - всё честь по чести.
Звучала увертюра - и вот уже начиналось действо. Стук пуантов был слышен даже в буфете...
В антракте многие зрители покидали театр. Буфет работал вполсилы.
С возобновлением спектакля из буфета выгоняли всех поголовно. Командовал гонениями на интеллигенцию Александр Никитич.
- Мужики, - говорил он, - имейте совесть - зал пустой...
Я выходил покурить на площадку перед театром, своеобразную паперть, если считать, театр храмом искусства. С неба сыпалась крупа, называемая манной небесной...
Дальше мои воспоминания путаются: шестнадцать дней энергетика отметил я, работая в Туркмеглавэнерго, - попробуй выдели какой-нибудь особенный из этого количества. Герои Адама и Шукшина в моей памяти перемещаются на цыпочках по улочкам-переулочкам Алтая, делая несуразные па - фантасмагорическое действо, но даже ему далеко до того, что произошло в действительности: театр оперы и балеты в самостийные времена быстренько снесли за ненадобностью; подобная участь постигла и пушкинский театр. Теперь на его месте стоит памятник непонятному деятелю по имени Караджа-оглы, о котором можно полюбопытствовать в интернете - Википедия подскажет. Она говорливая. А я не стану...
И постскриптум:
Название моего рассказа взято из песни Александры Пахмутовой "ЛЭП-500". Она, эта песня, считается гимном энергетиков. Парадоксально, но на наших торжественных мероприятиях этот гимн никогда не исполнялся.