Когана повязали ранним утром, предъявили какую-то официальную бумагу, которую он принял за постановление прокурора, вывели на улицу - по образному выражению Беллы Ахмадулиной "два товарища слева и справа", усадили в чёрный воронок марки "Мерседес" и только, когда выехали за МКАД, задержанный подал голос.
- Куда вы меня везёте? - спросил он.
- Куда следует, - ответил руководитель захвата, мужчина с мятым, негоже слепленным черепом. Парфянское происхождение его не вызывало сомнений. Да и имя-отчество соответствовало - Порфирий Петрович. Именно так он представился Когану.
Ехали по монотонным подмосковным городам и весям, пока не приехали в нумерное учреждение - закрытое в прямом и переносном смысле, с глухой кирпичной оградой, колючим проволочным навершием и пропускными пунктами. Остановились у одного из зданий, разбросанных абы как на строго охраняемой территории. Вышли из машины и длинными гулкими коридорами всей гоп-компанией, включая товарищей слева и справа, проследовали в кабинет Порфирия Петровича, войдя в который Коган учинил парфянину форменный разнос.
- Что вы себе позволяете? - кричал он. - Какое вы имели право задерживать меня? Мы живём в свободной, демократической стране!
- В свободной и демократической, но не более того, - парировал Порфирий Петрович.
Тут Коган привычно предъявил довод непременный и неоспоримый в подобных случаях, как раскат грома после удара молнии.
- Вы меня гнобите за то, что я еврей! - заявил он. - Нелегитимный то есть. И нелицеприятный.
- А вы еврей? - удивился парфянин.
- А вы что думали? Или фамилия Коган вам ни о чём не говорит? - с ехидцей в голосе произнёс задержанный.
- Мне? Ничего! - сказал, как отрезал Порфирий Петрович. - Может я сам какой-нибудь Яков Кедми. И что с этого?
- Не похожи вы на нашего Якова. Яков никогда себе подобного не позволял и не позволит!
- Скажете тоже - не позволит! Да он мосадовец от пищевода и до атавистической кишки, называемой аппендикс.
- И тем не менее, это так, - безапелляционно заявил Коган.
- Глупости! Возомнили вы о себе невесть что! - не согласился с ним Порфирий Петрович и повторил достопамятные слова Венички Ерофеева: - И вообще, что нам евреи, если кажный пятый житель планеты китаец? А евреи? - да плюнуть и растереть!
А привезли мы вас сюда не для глумления над вами, а для того, чтобы предложить интересную, хорошо оплачиваемую работу.
- А что у вас за учреждение? - после некоторого раздумья спросил Коган.
- Шарашка - она и в Африке шарашка! - фыркнув, сказал Коган.
- А вот и нет: такая форма научного учреждения возможна только у нас... Да-с... - сказал Порфирий Петрович. - Шарашки, если хотите знать, дисциплинируют персонал, что для людей вашей национальности представляется жизненно необходимым. Трижды героем стать не хотите? Как Яков? - "Кедми?" - Нет, Зельдович? - "Не хочу - ни трижды, ни четырежды!" - гордо ответил нелегитимный еврей и заходил по комнате.
И бубнил, и бурчал, и брюзжал, и бухтел... -
но потом любопытство взяло вверх, и он снизошёл до вопроса:
- И чем вы тут занимаетесь?
- Так вам прямо и скажи! Не забывайте, что наше учреждение закрытое. У нас, если хотите знать, даже начальство засекречено настолько, что никто не догадывается о половой принадлежности руководителя...
Но тут зазвонил телефон. Порфирий Петрович снял трубку и, отвечая на вопрос собеседника, сообщил ему: "Привёз" и хитро глянул при этом на нелегитимного Когана, а потом повёл его к потенциальному руководителю. Потенциальный руководитель, однако, оказался занят и потому Коган некоторое время отирался в безлюдном коридоре, стены которого казались стерильными, как в платной поликлинике, и даже стенная газета была помещена в специально отведённой для неё деревянной рамке. Газета ему не понравилась, и, особенно, специфический и потому непонятный постороннему юмор, а вот статью, которая называлась "Мы ещё увидим небо в алмазах", он прочитал и узнал, что "алмазами", называются отечественные спутники, входящие в новую космическую группировку. С формированием этой группировки, уверял автор, "жизнь наша станет тихою, нежною и сладкою, как сказка". И сослался на Чехова, признанного специалиста в области алмазных изысков бывшей российской империи.
Потенциальный руководитель так и не объявился.
- Его куда-то срочно вызвали, - сообщил Порфирий Петрович.
- В ЦК партии? - ехидно поинтересовался Коган.
- Возможно, - ответил парфянин и, улыбнувшись, предложил: - А не хотите ли с устатку заморить червячка?
Коган, разумеется, согласился.
Прошли в фудкорт - так сегодня именуют пищеблоки даже в закрытых учреждениях. Организован он по принципу "шведского стола". И чего там только не было!
- Кто платит за всё это изобилие? - заинтересовался Коган.
- Из заработка удерживают.
- Дорого, наверное?
- Что вы - копейки! - уверил его Порфирий Петрович.
После сытного обеда он препроводил Когана в жилое помещение.
- Комнатка небольшая, но и не маленькая - есть разгуляться где на воле. - И хмыкнул: - Была бы воля! Не так ли? Отдыхайте.
Целый час Коган слонялся по комнате, напевая себе под нос: "В флибустьерском дальнем синем море", пока в дверь не постучали.
- Воропаев, по прозвищу Шаромыжник, - представился ражий мужчина. - Зашёл полюбопытствовать, кого подселили ко мне по соседству.
- Ничего странного. У нас все сотрудники обращаются друг к другу исключительно на французский манер, и потому все мы - "шер ами", что означает "любезный друг". По-русски, правда, это обращение звучит оскорбительно, ну так на всех не угодишь, как ни старайся...
И вообще, знаменитый роман Ги де Мопассана "Милый друг" в переводе на русский язык я назвал бы "Шаромыжник".
- И очки у вас странные, - недовольно пробурчал Коган.
- Розовые, - согласился сосед. - Друзья подарили. Теперь смотрю на мир и радуюсь, как младенец.
Говорили о том, о сём. Или о сём и о том, но больше всё-таки о сём...
Наконец дошли до представительниц прекрасного пола - как же без них, наших прелестниц?
- Что-то я женщин не вижу в ваших пенатах, - сказал Коган.
- С женщинами у нас полный швах - и с пришлыми, и со своими. Правила такие - никаких баб-с, - объяснил Воропаев. - Ближайший город в тридцати километрах отсюда. Крошечный городок, но - не до жиру, быть бы живу, зато гостиница вполне приличная, для интима - в самый раз. Я с женой, правда, ею не пользуюсь - двадцать пять лет в браке, поостыл несколько, так что два раза в год наезжаю в Москву на пару недель - мне достаточно. Ей, видимо, тоже.
Деньги ей я перечисляю регулярно - зачем мне деньги в нашем постном заведении?
- И много вы зарабатываете? - спросил Коган, задав давно волновавший его вопрос.
- Достаточно, - сказал Воропаев.
- И всё-таки?
- У нас не принято называть конкретные суммы, - сказал Воропаев, - но, чтобы вам был понятен порядок цифр, скажу, что в этом году мы купили квартиру дочери в Питере. Замуж она вышла и это ей наш свадебный подарок. Квартира небольшая - двухкомнатная, для начала по-моему не плохо. Как по-вашему?
- Для начала не плохо, - согласился Коган с таким важным видом, будто именно он преподнёс молодожёнам вожделенную недвижимость.
- А в прошлом году... нет, уже в позапрошлом - мы сыну приобрели жилище в Москве - четыре комнаты. Ну так у него уже два отпрыска...
- Кучеряво живёте, - сказал Коган, - ну да это, наверное, потому, что вы начальник.
- Что вы! Какой я руководитель? Фиговый - у меня всего лишь пять подчинённых.
А ещё, - вдруг признался он, - у нас есть загородный дом в ближнем Подмосковье. На него, правда, сейчас Москва надвинулась, как капюшон на лоб. Так что придётся, видимо, продать и купить что-нибудь подальше. Хочется, знаете ли, тишины. Я через три года на покой собираюсь, как только все свои начинания доведу до ума...
- Это сколько же вам будет к тому времени7
- Сорок восемь, - ответил Воропаев.
- А не рано ли на покой?
- В самый раз. Меня, правда, уговаривают остаться...
- А чем, собственно говоря, занимается ваша так называемая (хмыкнул) шарашка?
Воропаев посмотрел на него с некоторым удивлением.
- Наше конструкторское бюро, - ответил он, чеканя каждое слово, - выполняет работы по тематике Минобороны. А создаём мы радарные комплексы высокого разрешения. Наши новые РЛС метрового диапазона используются совместно со станциями дальней радиолокации дециметрового диапазона "Воронеж".
- Воронеж?
- Воронеж. Слышали о таком?
- О городе - да, о станции - нет.
- Метровый диапазон позволяет отслеживать воздушные и космические объекты за тысячи километров от самой РЛС. У дециметровых станций дальнозоркость поменьше, зато они "видят" гораздо чётче и более точно определяют параметры заданной цели. Эти станции прекрасно дополняют друг друга. Понятно?
- Более или менее.
- Устаревшие разработки мы продаём за рубеж, - сказал Воропаев, - а новейшие - оставляем себе и внедряем, внедряем, внедряем... Ну, а вы чем занимаетесь? - спросил он у Когана. Спросил в упор, так что не отвертишься. - Где работаете?
- Я заведую хозчастью приюта для животных.
- Каких животных? - удивился Воропаев.
- Бездомных, - ответил Коган.
- Странно, - промолвил Воропаев. - Очень странно... А с математикой вы на короткой ноге или как?
- Или как, - признался Коган. И добавил: - Таблицу умножения знаю.
- Ясненько, - сказал Воропаев, - хотя ничего не понятно. Ну, а хобби у вас хоть какое-то есть? Может вы "Фауста" на досуге переводите? Или "Илиаду" с этим самым - "Одиссеем", будь он неладен? Сейчас многие занимаются переводами - с древнегреческого и вообще - на латинский...
- Увы и ах! Переводчик из меня, как наводчик - никакой.
- Жаль, - сказал Воропаев, - очень жаль. Ну, на нет и суда нет, так что не обессудьте...
На следующий день Порфирия Петровича вызвало на ковёр высокое начальство.
- Ты кого привёз? - спросили у него.
- Как это кого - Когана, - ответил Порфирий Петрович.
- Ты бы ещё Иванова притащил! - закричало начальство, и тут же пояснило: - Это не тот Коган. Тот - математик, а этот - прошмандовец какой-то, и это ещё мягко сказано. Так что возьми с него подписку о неразглашении, пообещай компенсацию за недоразумение - приличную, но без излишеств, и верни на прежнее место - туда, где взял.
- Будет исполнено, - заверил начальство Порфирий Петрович. - А на обратном пути, - предложил он, - я мог бы прихватить истинного Когана, если, конечно, у вас имеются его точные координаты.
- Поздно, - ответило начальство, - истинного Когана уже переманили. Он теперь в кремниевой долине ошивается... Да и бог с ним - что мы нужного ашкеназа не раздобудем?
- И то верно, - согласился Порфирий Петрович. - Нам это раз плюнуть...
Уже через несколько часов они мчались в чёрном воронке марки "Мерседес" по направлению к Москве.
- Куда вы меня везёте? - спросил у Порфирия Петровича не-тот-Коган.
- Туда, где взял, - ответил Порфирий Петрович.
- Но я не хочу обратно! - вскричал прошмандовец. - Я уже привык к нашей превосходной шарашке. Ей цены нет! Мне в ней нравится...
- Мало ли что кому нравится, - сказал парфянин и, помолчав, недоумённо вопросил: - Как же я так обмишулился? Да... - и на старуху бывает проруха. Показательный урок для шкодливого первоклашки.
- Вы уж определитесь, кто вы - шкода или старуха, - сказал Коган, и Порфирий Петрович в первый и, видимо, последний раз посмотрел на него с интересом. На прощание, наверное...