"Весь мир - караван-сарай, и каждый постоялец в нём - дервиш".
Абу-л-Гази1.
У Кара-хана от старшей жены родился сын, краше месяца, ярче солнца. Три дня не сосал он грудь матери своей, и каждую ночь, являясь во сне, говорил ей: "Матушка, стань мусульманкой! Стань мусульманкой, кому говорю? А не станешь правоверной, не буду сосать твою грудь!"
Что оставалось бедной женщине? Вот то-то и оно, что ничего хорошего. Стала...
Ай-каган звали мать мифического Огуза.
Записав эти строки, Абу-л-Гази откинулся на подушки и засмеялся. Потом взял калам и задумался.
Нет, не с Огуза надо начинать историю туркмен, а с самого первого человека на земле, которого звали Адам. "Адам" - слово арабское, в этом нет никакого сомнения. И пусть хоть какой-нибудь иной народ предъявит претензии на это имя!
"Шaджaрa-и-тaракимa"2 написал он насталиком. Потом заголовок выполнят стройной вязью сульса, а цитаты из Корана - насхом.
А теперь посвящение Создателю - пусть в веках славится его имя!
"Если бы деревья на земле превратились в каламы, моря - в чернила, а все чада адамовы - в писцов и принялись бы в течение тысячи лет описывать качества Всевышнего, то всё написанное было бы меньше песчинки в сравнении с горой. Чем же будет сказанное мною?" - написал Абу-л-Гази и теперь уже без тени сомнений продолжил начатое.
У Адама был сын по имени Шейс, что означает "страх божий". У Шейса, в свою очередь, был сын по имени Ануш, что означает "верный".
Ко времени правления сына Ануша Михлаила, чада адамовы размножились до такой степени, что не умещались в одной стране, и потому Михлаил отправился в страну Бабил (Вавилон) и основал там город, назвав его Сус. До Михлаила не было на свете ни городов, ни селений, ни домов. Так что Михлаила следует считать первым зодчим на земле.
Сына Михлаила звали Берд. Об этом Берде неизвестно ничего, кроме того, что жил он девятьсот шестьдесят лет и умер, оставив после себя Еноха по прозвищу Идрис. Всевышний сделал его пророком. Наследовал ему Матушалех, счёт годам которого не известен.
Затем был Леймек, сын Матушалеха, знаменитый тем, что сыном его был пророк Нух, проще говоря Ной. Да-да-да, тот самый, что заведовал потопом. Семьсот лет он призывал народ свой вернуться на праведный путь, но никто, кроме родственников, не внял этим призывам. И проклял он род людской, и тогда к нему явился Джебраил и сказал: "Всевышний внял твоей просьбе и намерен наказать нечестивцев - пусть тонут". И велел Нуху построить корабль. И когда началось наводнение, сел Нух со своими родственниками на корабль и спасся.
Несколько месяцев спустя вода спала. Возле Мосула они пристали к горе по имени Джуди. Пророк Нух, три его сына и три невестки выжили, все другие люди погибли. После этого Нух послал своих сыновей в разные стороны - одного в Хиндустан, второго - в страну Иранскую, а третьего, Яфеса, отправил на берега Итиля и Яика. Яфес прожил там двести пятьдесят лет, потом скончался. У него было восемь сыновей, среди которых выделялись Тюрк, Хазар и Рус. Умирая, Яфес оставил после себя Тюрка, наказав: "Его считайте своим государем!"
Долго скитался Тюрк по белу свету и, наконец, облюбовал местечко, называлось оно Иссык-Куль. Сын Тюрка Тутек был мудрым, очень мудрым, мудрее всех на белом свете. Это он ввёл в обычай солить пищу. Если б не он, мы бы и сегодня ели преснятину. А потом Тутек отправился в страну, называемую "пойдешь - не вернешься".
Сын его Амулджа тоже ел солёную еду, но пришёл срок и он отправился следом за отцом - туда же.
После Амулджи были Бакуй-хан, Кок-хан и, наконец, Алынджа-хан, замечательный тем, что у него были сыновья-близнецы, которых звали Татар и Могол.
У Могол-хана было четыре сына, старшего именовали Кара-хан, трёх остальных Гyр-хан, Кыр-хан и Ур-хан...
В те времена существовал обычай: пока ребёнку не исполнится год, имени ему не давали. Когда у Кара-хана родился сын, он устроил великий той, велел принести мальчика и, обратившись к бекам, спросил: "Какое имя дадим младенцу?"
Но прежде чем беки дали ответ, малыш сказал: "Огуз - моё имя".
А первым словом, какое произнёс Огуз, было слово "Аллах". Не будем судить его за это, ибо "Аллах" - слово арабское, и ни один могол не ведал этого языка: всевышний ещё во чреве сделал Огуза великим вали и вложил в его уста своё имя.
И опять улыбнулся Абу-л-Гази, а потом продолжил повествование.
Когда Огуз достиг возраста джигита, Кара-хан дал ему в жёны дочь своего младшего брата Гyр-хана. Едва молодые остались наедине, Огуз сказал девушке: "Есть на белом свете тот, кто сотворил и этот мир, и тебя, и меня, и вообще всё вокруг. Имя его - Аллах. Знай, что он всесилен, и не поступай иначе, как по его повелению. Стань мусульманкой".
Девушка, однако, отказалась. Ночью он спал отдельно, днём не разговаривал с нею, избегая какого бы то ни было общения.
Прошло время, и сказали Кара-хану, что сын его не любит жену и не спит с нею. Чурается её, словно она больная или с придурью. И тогда Кара-хан женил Огуза на дочери другого брата своего Кыр-хана. И этой жене Огуз поставил условие стать правоверной, но и она почему-то отказалась. И Огуз в отместку не спал с нею. И только дочь третьего брата Ур-хана откликнулась на его предложение, и очень любил её за это Огуз...
И вот однажды, когда Огуз отправился на охоту, Кара-хан призвал своих жён и устроил им угощение. И спросил Кара-хан у одной из них:
- Почему Огуз любит младшую жену и не ходит к двум ранее взятым?
И она ответила ему:
- Не знаю. Спроси у невесток.
И тогда Кара-хан призвал невесток и задал им тот же самый вопрос, и старшая из невесток ответила:
- Ваш сын - мусульманин. Он и нас уговаривал принять ислам, но мы отказались. А ваша младшая невестка согласилась. Вот почему Огуз так сильно любит её.
Рассвирепел Кара-хан, созвал беков и стали они держать совет. И решил Кара-хан схватить Огуза, когда тот вернётся с охоты и убить его.
Младшая жена Огуза, узнав об этом, отправила к мужу верного человека и предупредила об опасности. Огуз бежал, собрал войско и пошёл войной на отца.
И сошлись они в битве. Долго расстреливали друг друга из луков. Одна из стрел попала Кара-хану в голову, и он, пишет Абу-л-Гази, умер.
Огуза провозгласили ханом. Проще говоря, посадили на белую кошму, приподняли за концы, трижды встряхнули - так, словно выбивали пыль, крикнули: "Хан! хан! хан!" - вот и вся инаугурация.
Так Огуз занял место своего отца....
Абу-л-Гази3, сын Араб-Мухаммед-хана, происходил из рода Шейбана, внука Чингиз-хана. Мать Абу-л-Гази тоже была из рода Чингизидов.
У Араб-Мухаммеда было семь сыновей: Исфендиар, Хабаш, Ильбарс, Абу-л-Гази, Шериф-Мухаммед, Хорезмшах и Авган.
До шестнадцати лет Абу-л-Гази жил в Ургенче, в доме своего отца, который передал ему в "удельное владение" половину Ургенча. Сам Араб-Мухаммед-хан переселился в Хиву, так как к этому времени блудливая Амударья, в очередной раз вильнув задом, изменила течение и ушла от Ургенча, после чего он навсегда потерял своё былое значение.
В стране царила смута - такая же, как в Московии: брат шёл на брата, узбеки враждовали с туркменами. Абу-л-Гази и его близкие родственники принимали в междоусобице самое непосредственное участие. Исфендиар, Абу-л-Гази и Шериф-Мухаммед происходили от одной матери, чингизидки, Хабаш и Ильбарс были рождены найманкой, что во многом предопределяло разногласие между ними.
Впервые Хабаш и Ильбарс восстали против отца, когда первому из них было шестнадцать, а второму четырнадцать лет. Произошло это в 1616 году.
Араб-Мухаммед-хан уступил им город Вазир. Через пять лет Ильбарс во время отсутствия Араб-Мухаммед-хана вступил в Хиву и разграбил казну, которую отец собирал в течение тридцати лет.
Араб-Мухаммед-хан вместе с другими сыновьями выступил против Ильбарса, и тот, будучи не в состоянии принять бой, бежал.
Абу-л-Гази советовал отцу избавиться от Ильбарса и Хабаша: "Прикажи убить и того и другого", - молил он Араб-Мухаммед-хана, но тот не внял его просьбе и упустил момент. Ильбарс и Хабаш, соединившись, решились на открытое противостояние отцу.
Возле колодца Ташлы-Ярмыш произошло боевое столкновение. Араб-Мухаммед-хан потерпел поражение и попал в плен к собственным сыновьям. Ему выкололи глаза и под надзором отправили в Хиву. Абу-л-Гази бежал в Кят, а оттуда в Бухару.
Исфендиар, Шериф-Мухаммед и Хорезмшах заперлись в цитадели Хазараспа. Хабаш после сорокадневной осады примирился со своими братьями: Исфендиару он разрешил отправиться на поклонение в Мекку, Шериф-Мухаммеду отдал Кят, двенадцатилетнего Хорезмшаха и десятилетнего Авгана отправили к отцу, в Хиву. Шериф-Мухаммед, спустя четыре месяца, бежал к Абу-л-Гази в Бухару, Исфендиар же вместо Мекки отправился в Иран, к шаху Аббасу I.
Хабаш сидел в Ургенче и Вазире, Ильбарс - в Хиве и Хазараспе. Араб-Мухаммед-хан с тремя жёнами и двумя младшими сыновьями был заключен в крепости Кум.
Через год Ильбарс, не дав знать своему старшему брату и союзнику Хабашу, перевёл в Хиву отца и бывших при нем двух своих младших братьев. Ильбарс приказал умертвить своего отца, своего брата Хорезмшаха и двух сыновей Исфендиара, а малолетнего своего брата Авгана отослал к Хабашу, который, в свою очередь, отправил его с московским послом И. Д. Хохловым в Россию. 12 декабря 1622 г. Авган прибыл в Москву и был принят ко двору московского царя Михаила Фёдоровича, прожил в России 25 лет и скончался в 1648 году. Похоронен в Касимове.
Шах Аббас I, желая иметь дружественного соседа, внушал Исфендиару мысль отобрать силой то, что принадлежит ему по праву, пойдя войною против своих мятежных братьев. Исфендиар с отрядом в триста человек, который собрал для него шах, пошел на Хабаша, обитавшего "на южной стороне реки Аму", против крепости Тук, напал на ставку Хабаша, разграбил её, но самого Хабаша захватить не сумел: он был в отъезде. Узнав о выступлении своего старшего брата, Хабаш бежал к Ильбарсу, вместе с которым они выступили против Исфендиара. В первой же битве с объединенными силами братьев Исфендиар был разбит и отступил в Мангышлак, где, собрав три тысячи туркмен, вновь пошел на Ургенч. Многие узбеки, недовольные Хабашом и Ильбарсом, перешли на сторону Исфендиара. Хабаш и Ильбарс были разбиты. Ильбарс попал в плен и был умерщвлён. Хабаш бежал к каракалпакам, потом к мангытам, которые после некоторых раздумий выдали его Исфендиару и он, не раздумывая, приказал его убить. После Хабаша и Ильбарса детей не осталось.
Абу-л-Гази и брат его Шериф-Мухаммед, нашедшие приют у Имам-Кули, хана бухарского, узнав о том, что Исфендиар победил своих мятежных братьев, не замедлили прибыть в Ургенч. Исфендиара провозгласили ханом Хорезма. Это случилось в 1623 году, в год свиньи. Исфендиар сидел в Хиве, а также в Хазараспе и Кяте; Абу-л-Гази он отдал Ургенч, а Шериф-Мухаммеду - Вазир.
Исфендиар во всех своих действиях опирался на туркмен, благодаря которым пришёл к власти. Абу-л-Гази поддерживал узбеков, и потому между ними сплошь и рядом возникали трения. Дошло дело до столкновений, в результате которых Абу-л-Гази бежал к казахам, затем два года жил у ташкентского хана, потом перебрался к бухарскому хану...
В конечном счёте, из-за козней Исфендиара, он в качестве заложника очутился у шаха Ирана и почти десять лет провёл в Исфагане.
Абу-л-Гази удалось бежать, когда ему исполнилось тридцать девять лет.
Город Ургенч к тому времени захирел и в сущности был заброшен. Приютили его аральские узбеки, с помощью которых Абу-л-Гази вновь начал борьбу с туркменской знатью и Исфендиаром.
Вскоре Исфендиар умер. В том же 1643 году умер и другой единоутробный брат Абу-л-Гази Шериф-Мухаммед. Аральские узбеки провозгласили Абу-л-Гази своим ханом. Хивинским ханом из-за противодействия туркменской знати он стал только через два года.
Абу-л-Гази досталось непростое наследство: в сущности, вся полнота власти в стране принадлежала туркменам. И тогда он решил действовать хитростью: провозгласил прощение бежавшим из Хивы потомкам Огуза и пригласил их на пир, устроенный в Хазараспе. Во время пира узбеки, по приказу Абу-л-Гази, напали на приглашённых гостей и убили до двух тысяч туркмен. Жилища и имущество несчастных подверглись разграблению, семьи их были взяты в плен, а сам хан "с победою и торжеством возвратился в Хиву".
Абу-л-Гази преследовал туркмен везде, где только они обитали. Зимою 1646 года он разорил стоянки на реке Теджен, в 1648 году - в районе Бами. В 1651 году разбил туркмен "байрач", обитавших на берегах Атрека и Гюргена. В 1653 году пришла очередь племени имрели. На обратном пути, у колодца Динар, что в районе Узбоя, Абу-л-Гази разорил селения сарыков.
Подчинив своей власти туркмен, он жил в удовольствии и покое...
И тут к нему пожаловали потомки Огуза, приведённые в повиновение, лишённые власти и разорённые - муллы, шейхи, беки. Пришли и сказали: "Мы слышали, что ты хорошо знаешь историю. У нас есть много сказаний об Огузе, но нет верного списка: все они полны ошибок и противоречий, друг с другом не сходятся, каждое прославляет свой род. Было бы неплохо, если б существовала одна правильная, достойная доверия версия истории".
И сидел Абу-л-Гази-хан, как громом оглушённый - такого предложения он, гонитель туркмен, никак не ожидал, долгое время не знал, что ответить. А потом согласился.
Так родился замысел "Родословной туркмен". И писал хан хивинский об Огузе, который призвал весь свой иль стать мусульманами. Тех, кто откликался на его призыв, он осыпал милостями, тех, кто ослушивался, - жестоко преследовал и убивал, а детей обращал в рабство4.
А потом он завоевал Ирак, Азербайджан, Армению, Сирию и другие страны вплоть до Египта. И везде он устанавливал свои порядки, а когда вернулся на родину, то решил устроить той. Велел зарезать десять тысяч баранов и девятьсот лошадей. Приказал сделать из юфти девяносто девять хаузов, девять из них велел наполнить аракой5, а девяносто - кумысом. Сорок дней и сорок ночей пировали гости по случаю праздника. И как только водка не выдохлась!
И писал Абу-л-Гази о Канклы, изобретателе арбы, и о "тамга" - родовых знаках туркмен. И о Кун-хане, и об Эркине, которые умели пьянствовать не хуже Огуза, заливая араком многие хаузы: "И целый месяц, днём и ночью все предавались веселью. Старики забыли о возрасте, бедняки - о деньгах, богачи - о смерти. Хорошее было время, - писал Абу-л-Гази. - Волк не мог причинить зла ягненку, барс - козлу, беркут - зайцу, ястреб - куропатке". Коммунизм, да и только. И лишь одно непонятно - чем они питались.
Много умных и несуразных мыслей записал хивинский хан. Ну, например, о ножнах и жёнах: "В одни ножны два меча не входят, два мужа не могут взять одну жену".
А то, что Огуз стал мусульманином на четыре тысячи лет раньше пророка Мухаммеда, так кому это мешает? И у христиан были святые задолго до рождения Иисуса.
"По нашей вине погибло двадцать тысяч туркмен, - написал Абу-л-Гази. - Среди них были виновные, были и невинные, умные и глупые, богатые и бедные...
И если кто-нибудь когда-нибудь, прочитав эту книгу, узнает то, что прежде не знал, пусть прочитает по нашей душе фатиху"6.
В 1663 году он посадил на своё место7 сына Ануша-Мухаммеда и, удалившись на покой, "занялся делами покаяния и благочестия".
Умер Абу-л-Гази на следующий год - год зайца.
Примечания:
1. Абу-л-Гази - современник Шекспира, которого, разумеется, не читал, и даже не слышал о нём. Так театр или караван-сарай? Что скажут умные люди?
2. "Родословная туркмен". Tapaкiмa - арабское множественное ломанное число от слова тyркмaн. На Кавказе "тaракiмa" называли беднейшие и наименее культурные элементы кочевого населения. Тараканы?
3. Титул "гази - воитель за веру".
4. Типа князя Владимира был Огуз-хан, вот только религия его называлась "ислам".
5. Арак, читая наоборот, - "кара", Небесная, наверное. Так что не мы споили гордых туркмен, пили они и до нас крепкую водку. А споил их родоначальник туркмен - Огуз-хан.
6. Первая сура Корана.
7. Стопка верблюжьих кож, выделанных до мягкости замши. На такой стопке был зарезан Джунаид-ханом последний хивинский хан Эсфендиар-Тюря.