Шам Аз продолжал идти вперёд, пробираясь сквозь толпы людей, а Дейан ступал за ним, посматривая вокруг. Они подошли к главной площади Дарсиды, что сейчас была на удивление полна народа. Торговцы и воины, туристы и жители, немногочисленные стражники и воры с мошенниками - все они, казалось, собрались в одном месте, словно на парад, только вот ни о каком строевом движении не могло быть и речи.
Возле выхода на площадь, правее от улицы, из которой выбрались путники, виднелся просторный пруд, в центре которого бил небольшой фонтан. Дейан оглянулся и заметил перед прудом лестницу с рельефными колоннами, ведущую ко входу в роскошное белоснежное здание, из крыши которого торчала высокая башня с золотистой купольной крышей. Башня была гораздо выше всех остальных строений города, и Дейан даже удивился, что не смог разглядеть её на подступе к долине.
Шам Аз ушёл далеко, затерявшись в толпе, но вскоре вернулся назад, положив задумчивому страннику руку на плечо.
- Очаровательный вид, не правда? - Дейан так и не посмотрел на него, продолжая созерцать строение. - Это храм Дарсиды, место поклонения Всевышнему, пристанище для паломников и одна из наших достопримечательностей. Можно сказать, жемчужина города.
Дейан устремил взгляд наверх, оглядывая высокую башню. Шам Аз это заметил и поспешил добавить:
- Гадаешь, почему все дома тут такие маленькие, а башня нет? - толстячок усмехнулся и сам ответил на свой вопрос. - Просто зодчий компенсировал свой 'маленький' недостаток.
Дейан повернулся, наконец, к мужчине, и уставился на него, скривив брови.
- Да шучу я, шучу, - тут же откинулся Шам Аз. - Должно же у настоятелей храма быть что-то, внушающее уважение и трепет. Как будто без этого мы станем реже молиться. А вообще, Керп Фасыл сдаёт эту башню приезжим мазарам.
- Магам? - переспросил странник.
- Да. Магам, колдунам и прочим чародеям. Там внутри, говорят, для них всё обустроено, чтобы можно было проводить всякие обряды и эксперименты.
Шам Аз снова поправил куфию, хотя выглядело это, словно он просто пытался почесать голову.
- Почему башню не было видно с гор? - не унимался Дейан.
- А-а-а. Ты уже начал говорить предложениями. Это радует, - хохотнул мужчина. - Да приезжал тут один фокусник года два или три назад. Чудной был мазар. Но Фасыла это не особо волновало, они все такие. Так вот, у него мания была, что за ним следят постоянно. Так, по крайней мере, говорили. И решил он башню сделать невидимой. Силёнки, видимо, не рассчитал, и теперь издали её не видать, хотя в пределах города - вот, стоит как обычно. Фасыл после этого сам поселился в башне и больше её не сдавал. Вдруг новый постоялец ненароком, да разрушит жемчужину Дарсиды.
Дейан ещё раз глянул на самое высокое место в городе, но Шам Аз хлопнул его по плечу, отвлекая от дивной красоты белоснежного архитектурного чуда.
- Пойдём. Меня уже заждались. Да и ты, бьюсь об заклад, проголодался и не прочь подкрепиться.
Странник снова последовал за своим проводником. В один момент мужчина остановился, показывая на торчащий из земли столбик, окрашенный в белый цвет.
- Видишь его? Это разметочный столб. На площади таких с дюжину. Иногда её перекрывают и устраивают игры, а эти столбы показывают пределы игрового поля.
Дейан ничего не сказал, лишь снова последовал за толстячком, когда тот продолжил путь.
Они пересекли главную площадь, и у входа в самую широкую из всех виденных здесь улиц Дейан приметил незрячего мужчину, что сидел возле стены одного из домов, сложив ноги по-турецки. Грязный серый балахон на его теле истёрся на рукавах и возле пояса. Бритая голова была прикрыта лёгкой бурой цилиндрической шапочкой, а отросшая чёрная борода с проседью изредка подрагивала, когда тот что-то мямлил себе под нос. Его глаза были прикрыты, и со стороны могло показаться, что тот просто прячет их от последних лучей заходящего солнца, но Дейан знал, что это было не так.
Он направился к слепому, опять забыв предупредить Шам Аза.
- Мы снова увиделись с тобой, Вьеирифон, - бросил странник в сторону сидящего на земле мужчины.
- Может и так, добрый друг. Но могу заверить, что я вас раньше уж точно не видел, - тот раскрыл веки, показывая блеклые мутные глаза, что подтверждали его слова.
Дейан присел на корточки перед Вьеирифоном, частично преграждая дорогу людям, но его это ни капельки не беспокоило.
- Что привело тебя сюда в эти чужие и жаркие земли? - спросил он.
- О, для меня нет никаких чужих земель. Все они как один большой дом, в котором я живу, - хрипло усмехнулся слепой. - А пришёл я сюда за тем же, что и вы, мой любознательный друг.
- Чтобы выполнить обещание?
- Нет, - загадочно заулыбался Вьеирифон, - Чтобы не забыть, кто я такой.
Дейан присмотрелся к старому знакомому, насупив брови и пытаясь понять смысл его слов. Ему помешала маленькая девочка с курчавой копной каштановых волос, что подбежала к незрячему, бросив быстрый взгляд на странника подле него. Затем она достала маленькую монету из кармана и бросила её в разбитую тарелку для подаяний. Медяк отскочил от маленькой горсти монет на дне и вывалился из отломленного края посуды на землю.
- Спасибо, моя дорогая, - тут же поблагодарил Вьеирифон, одарив девчушку широкой искренней улыбкой.
Та ничего не ответила, лишь улыбнувшись в ответ. Она продолжала глядеть на мужчину своими ясными зелёными глазками несколько секунд, пока её улыбка медленно угасала, а затем принялась копошиться в своей пышной гриве, и выудила оттуда цветок, что припасла у себя за ухом. Она взяла Вьеирифона за руку, развернула ладонью вверх и положила на неё свой подарок.
- О-о-о, - удивлённо отозвался слепой, - Благодарю тебя, моя звёздочка. Пусть смелость и вера не покинет в тяжёлые времена тебя и твоих родителей.
Девчушка продолжала заворожённо смотреть на мужчину, пока сзади не послышался голос:
- Виза, пойдём. Нам пора.
Девочка отбежала к своей матери, схватив женщину за руку и продолжая смотреть на Вьеирифона, пока они не скрылись в толпе.
Странник, наблюдавший за всем этим, заметил:
- Вижу, ты всё также легко находишь друзей.
- Хех, такая уж у меня натура. Притягивает к себе людей.
Дейан постучал по разбитой тарелке.
- И не всегда приветливых, - напомнил он собеседнику.
Странник собрал все монеты на уцелевшем куске посуды, а затем ссыпал их в маленькую урну, что нёс до этого через весь город. Он взял незрячего за руки и приложил их к новой таре.
- Держи, мне она уже не понадобится.
Вьеирифон ощупал подарок со всех сторон, а затем поднял его в руках и слегка потряс, слушая звон внутри.
- Бывай, Вьеирифон. Удачи тебе в... Том, чтобы не забыть, - поднявшись на ноги, ответил Дейан и пошёл дальше по улице.
- И тебе, друг, и тебе, - донеслось до него сзади затихающее напутствие.
Шам Аз долго не мог отыскать своего попутчика, но теперь, когда Дейан поднялся на ноги, ему не составило труда разглядеть среди бесконечного потока людей единственную неприкрытую голову с засаленными патлами.
- А, вот ты где! А я уж было подумал, что ты решил остаться на площади или попросту сбежал от моей болтовни.
Толстячок снова положил руку на плечо странника, на этот раз стараясь не упускать того из виду, пока они шли вперёд.
Дейан ничего не ответил. Они так и брели в молчании (если не считать зачастивших возгласов с приветствиями, которыми Шам Аз осыпал всех знакомых людей на улице), пока не пришли к месту, где долина значительно сужалась, переходя во всё ещё довольно широкий каньон.
По правой стороне возле каменной природной стены, похожей на срез слоёного торта, стояло большое двухэтажное здание. Именно туда и вёл за собой своего попутчика приветливый Шам Аз.
Они прошли внутрь через деревянную дверь и оказались внутри просторного прямоугольного зала со множеством деревянных столов различной формы, вокруг которых восседали многочисленные посетители. Освещения из окон начинало не хватать. Светильники вокруг стен уже горели, но большая люстра возле потолка с десятком толстых свечей оставалась незажжённой.
- Ты не говорил, что живёшь в таверне, - проронил Дейан.
Шам Аз тут же ответил:
- Так ты и не спрашивал.
В этот момент к ним подошла женщина. Она была одета в тёмный балахон, что выдавал её стройную фигуру, благодаря чёрно-белому поясу вокруг талии, а её голова была обёрнута в хиджаб, что оставлял лицо открытым.
- Вот ты где? А я уж начала переживать, что ты заблудился в горах, - её взгляд переместился на Дейана. - Вижу, ты опять с находкой. Вот не можешь ты просто так вовремя вернуться домой, да? Я только привыкла к вулканическим камням и прочим побрякушкам, как на тебе! Сначала птенец коронка, потом коза, а теперь ты решил людей за собой таскать?
Шам Аз был не в силах устоять перед таким напором.
- О мой милый цветочек, этот путник заблудился в горах. Не мог же я оставить его там в одиночестве?
Женщина закатила глаза.
- Отвёл бы в город, да распрощался. Не обязательно было его за собой вести.
Взгляд Шам Аза стал очень тёплым, а его голос прямо зажурчал:
- Ручеёк ты мой горный, не всем заблудшим достаточно указать направление. Порой им нужно нечто большее...
Женщина понимающе посмотрела на супруга, а тот после короткой паузы добавил:
- К примеру, наш знаменитый пирог.
Она тут же вскинула руки вверх и повернулась в сторону кухни.
- У нас как раз всё готово, осталось отправить в печь, - вспомнила она, удаляясь, а напоследок крикнула мужу: - А ты займись пока светом, а то темно как в пещере у кудангов.
- Присаживайся, друг. Я скоро вернусь.
С этими словами Шам Аз удалился вслед за женой. Дейан выбрал дальний квадратный столик, что освободился, пока жена отчитывала толстячка, и уселся спиной в угол, чтобы держать на виду весь зал и исключить возможность быть застигнутым врасплох со спины. Старая привычка, от которой уже было не избавиться.
Дейан оглядел все столы, за которыми, как могло показаться, собрались представители людей со всех концов света. Бородатые шумные северяне (настоящие северяне, а не те, кого местные без разбору так кличут оными), представители востока в изысканных красных одеяниях с поразительной вышивкой, группа темнокожих воинов из племени Зиу с юго-запада континента, высокие светловолосые и курчавые харлоу (искатели приключений, судя по двум наёмникам, что сидели вместе с ними за столом) и нельзя забывать о местных, пришедших просто весело провести вечер в компании приятелей.
Было странно видеть всех этих разных людей в одном месте, да ещё и не пытающихся завязать драку (это особенно касалось взбалмошных северян). Но в тоже время привносило свою особую атмосферу в этот трактир. Отчего он казался не каким-то грязным пристанищем для всякого сброда, как было в большинстве заведений северных королевств. Нет, здесь чувствовался уют и умиротворение, которых Дейан не испытывал уже давно, и которые сейчас действовали словно бальзам на душу.
Он отставил оружие к стене, а сам, протяжно выдохнув, сложил руки на столе и положил на них голову, прикрывая глаза.
Какое-то время он просидел так, отстранившись от своих мыслей. Наслаждаясь моментом тишины внутри себя, странник не заметил, как кто-то подошёл к столу и поставил на него кувшин.
Услышав звуки ударяющейся посуды, Дейан резко подскочил на табурете и уставился на чудесную темноволосую девушку с милым личиком и прекрасными голубыми глазами, довольно редкими среди жителей юга. Она в свою очередь глядела ему в глаза, зачарованно всматриваясь в два грозовых облака, в которых сверкали маленькие молнии. Прошло довольно много времени, пока девушка не вышла из дурмана и не поставила на стол две кружки.
- Это рамза - напиток из ягод тоу. У вас их называют ринзардо, - вымолвила она, продолжая смотреть на Дейана.
- Спасибо, - тихо поблагодарил он.
Девушка наконец обернулась и понеслась к проходу на кухню. Странник наблюдал как та с невероятной грацией огибала столы и посетителей, умудряясь ни с кем не столкнуться, пока её бирюзовая туника, что в слабом свете казалась синей, колыхалась при каждом крутом вираже.
Странник был так заворожён, что чуть не упустил из виду фигуру в тёмном плаще, выбравшуюся из кухни и спешно двигавшуюся к выходу. Глубокий капюшон не давал разглядеть лица, да и в целом накидка прекрасно справлялась со своей функцией, полностью скрывая владельца. Единственным, что приметил Дейан, были красные шнурки с золотистыми нитями, что были связаны в узел возле шеи, и не давали плащу соскользнуть.
Таинственная фигура скрылась за дверью, затерявшись на улицах вечернего города.
В зал вышел Шам Аз. Он опустил люстру вниз и зажёг на ней все свечи, вернув круглое деревянное колесо, на котором они стояли, назад к потолку.
Закончив с освещением и поприветствовав нескольких местных в заведении, толстячок направился к Дейану, усевшись напротив него.
- Ты не сказал, что заправляешь трактиром, - заявил странник.
- Опять же, ты и не спрашивал. И вообще, из тебя не так просто вытянуть хоть слово. Хотя... - Шам Аз помедлил с продолжением, опустив голову, - Тот, кто потерял смысл жить, и не должен быть многословен.
Дейан не ответил, стараясь избегать взгляда хозяина таверны.
- Ну, раз уж тебе нечем со мной поделиться, давай хоть насладимся славным напитком. Как знать, может, заполнив пустое пространство, на поверхность поднимется то, что горчило на самом дне, - хитро заявил Шам Аз, разливая рамзу по стаканам.
Это прозвучало как тост, поэтому они выпили сразу, подняв перед этим посуду в воздух.
Следующие минут двадцать прошли под байки, исторические заметки и забавные истории владельца трактира. Выпивали они не часто, так как Шам Аз больше болтал, чем прикладывался к стакану, но кувшин успел опустеть, когда к их столу вновь пронеслась прекрасная голубоглазая девушка с подносом в руках. На нём лежал круглый горячий пирог, посыпанный тёмной крошкой из каких-то трав, и от которого поднимался лёгкий дымок.
Когда красавица поставила чудно пахнущее румяное блюдо перед мужчинами, то почти что случайно коснулась руки Дейана. Он почувствовал необычайную мягкость кожи на её ладони, а также ощутил участившиеся удары сердца, что эхом прокатывались по всему телу вплоть до запястий. Их взгляды вновь устремились навстречу друг другу, но на этот раз Шам Аз не дал им насладиться долгим любованием.
- Немира, принеси, пожалуйста, ещё один кувшин. Боюсь одного нам не хватило, чтобы утолить жажду после скитаний по горам.
Девушка обернулась к отцу и смущённо пробормотала:
- Конечно, сарим. Сейчас принесу.
Она тут же унеслась назад на кухню, всё так же завораживающе кружась меж людей и столов. Дейан проводил её взглядом, а потом повернулся к своему гостеприимному товарищу, успев лишь открыть рот, чтобы задать вопрос.
- Да, она совсем не похожа на меня или мать. Хотя Ормейа утверждает, что они с её прабабушкой просто как две капли воды. Я прабабку, само собой, не встречал и даже портретов не видывал, но раз уж жена так уверена, то...
- У неё... - послышался тихий голос замешкавшегося странника, как его тут же снова перебили.
- Да, очень редкие голубые глаза, - тепло улыбаясь, продолжил Шам Аз. - Ормейа говорила, что прабабка была из древнего племени заклинателей воды. У них такой цвет очей был обычным делом.
- Был?
- Прабабка была одной из последних из этого племени. Заклинателей не видели в Дарсиде уже лет пятьдесят, а то и больше.
- Твоя дочь очень... - Дейан снова не смог закончить предложение.
- Я знаю, мой горный друг. Поверь, я слышал это уже много раз и видел множество таких же взглядов. Но я также хорошо разглядел и твои сапоги. Боюсь мне не дано представить, где только ты в них не побывал, но одно я знаю точно - когда-нибудь ты покинешь этот город и отправишься странствовать дальше. И меньше всего мне хотелось бы после этого собирать кусочки разбитого сердца своей единственной дочери.
Мужчины уставились друг на друга, приходя к негласному соглашению. Когда Шам Аз увидел лёгкий кивок странника, он тут же осушил свой стакан и заголосил уже весёлым тоном:
- Ну что же ты стесняешься? Не учтиво отказываться от даров хозяина дома. Пробуй же пирог!
Дейан отхватил рукой заранее отрезанный кусок и, не стесняясь, закинул его в рот. Он уже принялся пережёвывать изысканный десерт, как вдруг окунулся в потерянное воспоминание о далёком и, казалось, навсегда забытом детстве. Его глаза закрылись, в то время как на занавесе век засияла картинка с таким же тёплым и чудным пирогом. Стол перед ним был заставлен праздничной посудой. Из носика пухлого фарфорового заварника в его чашку на блюдце лился терпкий чёрный чай, от которого аккуратной струйкой вверх поднимался едва уловимый завиток пара. Слева из окна доносились звуки насекомых и шелест высокой буйной травы.
Заварник вернулся на своё место, и он почувствовал на своих волосах морщинистую и мозолистую, но в тоже время нежную и любящую руку.
Дейан так и не открыл глаза, целиком погрузившись в омут памяти. Он даже перестал жевать. Но его широко растянувшиеся вместе с прилипшими крошками губы подсказали Шам Азу, что выпечка сегодня удалась на славу. Как никогда раньше. Толстячок даже не стал беспокоить странника, довольно поглядывая на него, пока тот, наконец, не открыл глаза.
- Наш семейный рецепт, - похвастался хозяин таверны.
Казалось, что сама жизнь поигрывает на радужке глаз ошеломлённого Дейана своими лучами. Настолько чистыми и полными смысла они стали, по сравнению с моментом их первой встречи.
Странник продолжал наслаждаться невообразимым пирогом с травяной посыпкой, а Шам Аз не стал нарушать трапезы очередными своими историями.
Через несколько минут к столу подошла Немира, поглядывая на уплетающего уже третий кусок пирога Дейана.
- А вот и ты. Я уж думал, что ты снова потерялась где-то по дороге.
- Прости, сарим. Пришлось идти в погреб и открывать новый бочонок, - поспешила она оправдаться.
Шам Аз обернулся к своему попутчику и довольно протянул:
- Передай матери, что её сегодняшний шедевр поразил нашего гостя в самое сердце.
Девушка замялась, скромно улыбаясь.
- Вообще-то, сегодня пирог пекла я.
Оба мужчины уставились на неё, то ли с удивлением, то ли ожидая продолжения. Но их неловкую обстановку прервал молодой парень лет двадцати, что с грохотом вбежал в заведение.
Он тяжело дышал, широко раскрыв рот, абсолютно лишённый растительности вокруг него. Куфия парня немного слетела назад, из-за чего его чёрные волосы вылезли на лоб. Он упёрся левой рукой о деревянный столб, а другую опустил на колено, согнувшись в спине. Со стороны могло показаться, что парень долго бежал и сейчас пытался перевести дух, но Дейан отчётливо понимал, что его одышка и тремор были вызваны отнюдь не плохой физической формой. Он был в смятении и чертовски напуган.
- Армия Санкри-Борум движется к Дарсиде, - преодолев эмоции, выпалил паренёк, распрямив спину. - Они в двух днях пути от города.
В таверне воцарилась гробовая тишина. Каждый из присутствующих пытался усвоить новость и не осмеливался нарушить молчания.
Пока посетители и хозяева продолжали вперить свои взгляды в растерянного гонца, Дейан продолжал уплетать чудесный пирог. И, хоть уже не так отчётливо, но он всё ещё был погружён в то далёкое и затёртое воспоминание, наслаждаясь каждым моментом в этой тихой таверне охваченного тревогой города на дне большой зелёной долины.
***
Высокий мужчина в чёрном кожаном боевом облачении и таком же чёрном тюрбане с красной брошью чуть выше лба, похожей на звезду, быстрыми и уверенными шагами приближался к королевскому шатру, держа левую руку у пояса на набалдашнике своей изысканной сабли.
Блики от множества разведённых по всему лагерю костров играли на его суровом лице. Ночь была тёмной, и не каждый солдат мог разглядеть его фигуру, стремительно движущуюся на переговоры с послами Дарсиды. Он мог и вовсе остаться незаметным, если бы не его мерцающие карие глаза и поблескивающая от света огня аккуратная бородка с частыми рыжими волосками.
Каралл Санкри, двоюродный брат самого Аравада добрался до нужного места, но его путь преградил один из царских стражников.
- Великий Царь Аравад не даёт сейчас аудиенций, - объявил он.
Каралл проигнорировал охранника и, не замедляя хода, попытался пройти мимо него, надеясь оттолкнуть юного прислужника, но тот ударил перед собой о землю концом своего позолоченного посоха с навершием в виде сидящей совы. Хаж остановился, понимая, что дальше его не пропустят. И дело было даже не в самом жесте, что недвусмысленно намекал на это, а в плотности воздуха вокруг стража. Пространство перед Караллом словно загустело. Было не только сложно двигаться в нём, но и просто дышать оказалось затруднительно.
Благородный хаж отступил, вглядываясь в лицо совсем юного на вид парня, что исполнял волю своего владыки. Он и двое других личных телохранителей царя не были полноценными мазарами, как многие считали по ошибке. Родители ещё младенцами отдали их на служение королевской семье, надеясь, что те получат не только престижную должность, но и заслужат особое положение в обществе. Такая практика давно велась в южных королевствах.