Меня интересует только "чушь", только то, что не имеет никакого практического смысла.
Даниил Хармс
По какой-то улице шёл какой-то человек Иванов и думал: "Сегодня моему сынишке Дормидонту Поликарповичу исполняется шесть лет. Что бы ему такое подарить на день рождения? Может, подарить ему кирпич? Нет, кирпич я ему уже дарил пять лет назад. Может, подарить ему сарафан? Нет, зачем ему сарафан, он же не девочка. Может, подарить ему бутылку водки? Нет, детям водку нельзя. Прямо и не знаю, чем порадовать мальца".
Он остановился у витрины книжного магазина и сказал себе:
- Говорят, книжка - лучший подарок! Подарить ему, что ли, вот эту книженцию "Внешняя политика Ватикана в 1967 году"? Пусть ребёнок читает.
Но тут человек Иванов заметил очередь, вонзившуюся в дверь зоомагазина, имевшего место на противоположной стороне улицы. Как почти всякий советский гражданин, он не мог равнодушно пройти мимо очереди, не прилипнув к оной и не купив что бы то ни было, ибо если есть очередь, значит, в продажу выбросили что-то нужное и даже дефицитное, поэтому обязательно надо брать, и даже не брать, а хватать, пока другому не досталось. Оттого, не заходя в книжный, человек Иванов метнулся к зоологическому.
Крайним в этой очереди стоял невысокий сухопарый старичок, бодрый и живой пенсионер в чёрной майке, на которую методом трафарета белой краской был нанесён импортный, кажется, английский текст:
YaBaldeyuOtTiajologoMetalla
- Чем торгуют? За чем очередь? - поинтересовался человек Иванов.
- Говорят, каких-то макроиокусов продают, - ответил старик, совершая челюстями жевательные движения и источая изо рта аромат мяты.
- Чего продают? - переспросил человек Иванов, озадаченный незнакомым словом.
- Макроиокусов каких-то, - повторил черномаечный дед и выдул губами резиновый пузырь, который, лопнув, стал каучуковыми лохмотьями, кои он всосал обратно и продолжил жевать.
- А чего это такое? - продолжил допрос человек Иванов.
- А хрен его знает, - пожал плечами жвачный пенсионер. - Наверно, зверушки какие-то, - и он кивнул на вывеску зоомагазина, дескать, не колбасу же тут будут продавать. - Понятия не имею. Но раз очередь, раз люди покупают, значит, что-то стоящее, не барахло какое-нибудь. Надо брать.
"А куплю-ка я своему Дормидонту Поликарповичу этих макро... макро... тьфу, ну в общем этих самых! Детишки, они зверушек любят", - решил человек Иванов и сделался частицей очереди.
Из зоомагазина вышла дама в очках, прижимая к себе пакет из плотной коричневой бумаги, в каковом пакете что-то шевелилось и шуршало. В боках пакета имелись маленькие дырочки, вроде тех, что пробивают в проездных билетах трамвайные компостеры; видимо - для вентиляции, дабы зверушкам внутри свободно дышалось; а горло пакета было завязано шпагатом, как шея висельника.
- Сударыня, - вежливо обратился к ней отец Дормидонта Поликарповича, то бишь человек Иванов, - это вы сейчас не этих, случайно, купили, не макро... эээ...
- Не макроиокусов? - доделал вопрос старик в чёрной майке.
- Макроиокусов, ага, - кивнула дама.
- А можно посмотреть, какие они? - сказал пенсионер и снова выдул резиновый мятный пузырь.
- Ой, нет, я открою, а они выпрыгнут, и хрен потом словишь. Нет-нет-нет, - испугалась покупательница, и еще нежнее прижав к себе пакет, быстро удалилась.
Не прошло и пяти минут стояния в очереди, когда человек Иванов выучил наизусть слово "макроиокусы" и смог произносить его без запинки. Из дверей, протискиваясь между косяком и очередью, выходили покупатели с шуршащими и шевелящимися бумажными пакетами. Очередь постепенно втягивалась в магазин, как мясная вырезка в раструб мясорубки, но меньше от этого не становилась, даже наоборот, росла гораздо быстрее, чем побег бамбука. Ибо к ней прилипали, как мухи к липкой ленте, всё новые и новые прохожие, возжелавшие приобрести таинственных и неизвестных им макроикусов, кем бы те ни оказались. В сказке про Маугли питон Каа заглатывал обезьянок - бандерлогов, воздействуя на них гипнотически так, что они сами лезли в его пасть. Вот так же гипнотически воздействовала на советских граждан похожая на питона очередь: поглощала их, не способных сопротивляться её притяжению.
Коротая время в этом неспешном путешествии к прилавку, человек Иванов завёл разговор со стоявшим впереди стариком в чёрной майке с белым текстом. Мол, этих самых макроиокусов он хочет купить для сынишки по имени Дормидонт Поликарпович, у которого нынче день рождения - шесть лет исполняется мальцу. И, дескать, очень даже хорошо, что в продажу выбросили этих макроиокусов, а то он, человек Иванов, не мог придумать, что подарить наследнику. А зверушка - для ребёнка отличный подарок.
Пенсионер тоже оказался разговорчивым и поведал собеседнику вкратце свою трудовую биографию, периодически выдувая резиновые пузыри. До выхода на заслуженный отдых он де был металлургом. Именно поэтому на нём майка с надписью "Я балдею от тяжёлого металла" (старик выпятил грудь и провёл мозолистым пальцем работяги по белым латинским буквам на ткани). Дескать, за сорок с лишним лет работы с металлом он этот самый металл очень даже полюбил, несмотря на то что он тяжёлый.
Затем собеседники стали предполагать, какими они могут быть, эти загадочные макроиокусы. Судя по величине коричневых бумажных с дырочками пакетов, в которые сии существа были, так сказать, расфасованы, макроиокусы - животные небольшие по размеру, не то что лошадь или вообще слон. И это удобно для тех, кто хочет держать фауну в малогабаритной советской квартирке.
- Может, они вроде хомячков, - предположил старый фанат тяжёлого металла.
- Или наподобие попугайчиков, - сказал человек Иванов.
- А то ещё бывают такие большие тропические тараканы, - припомнил резинодув, снова хлопнув пузырём.
- А может, типа ящериц, - изрыгнул очередную догадку любящий отец.
- Или лягушек.
- Или черепах.
- Или змей.
- Но уж точно не рыбки.
- Да, в бумажных пакетах с дырочками...
Не прошло и получаса, как старик в "тяжелометаллической" майке, а вслед за ним и человек Иванов оказались внутри магазина. Там имелись аквариумы с рыбками, террариумы с ящерицами, жабами, змеями, большими тараканами, клетки с птичками, хомячками, морскими свинками и т.д. Обычный ассортимент подобных торговых точек. Тут стоять в очереди было приятнее, чем снаружи: природа как-никак, интересно любоваться. Здесь человек Иванов почти возликовал, что так кстати определился с выбором подарка для потомка. Наконец, когда и "балдеющий от тяжёлого металла" пенсионер обменял деньги на шевелящийся и шуршащий бумажный пакет и, вежливо попрощавшись с собеседником, удалился, очередь прижала к прилавку и самого человека Иванова.
- Мне тоже парочку макроиокусов, - сказал он продавщице, вынимая из кармана кошелёк.
- Макроиокусы закончились, - огорошила его та густо напомаженными губами цвета кирпича.
- Опа! - сказал себе человек Иванов. Столько простоять в очереди и...
- А вы возьмите рострумимпиусов, - посоветовала кирпичногубая, видя его огорчение, - они ничем не хуже макроиокусов.
- А они какие? - спросил озадаченный столь сложным словом покупатель.
- Мужчина, вы пришли покупать, или разговоры разговаривать? - заворчал кто-то сзади; в очереди обязательно найдутся нетерпеливые склочники. - Вы очередь задерживаете.
- Вон рострумимпиусы, - указала торговка кирпичным же ногтем на одну из клеток в витрине.
- Не вижу, - признался человек Иванов, вперившись в сей объект и напрягая зрение.
- Мужчина, если вам хочется поворковать с продавцом, то подождите, пока магазин закроют, и потом воркуйте хоть целую ночь, а очередь не задерживайте, - продолжил ворчать кто-то сзади.
- Спрятались в домике, - пояснила продавщица.
Действительно, в клетке имелось что-то вроде маленькой конуры. Очередь не давала человеку Иванову шанса отойти от прилавка, подойти к витрине, попытаться разглядеть содержимое конуры, а затем вернуться к прилавку и продолжить процесс приобретения. Ладно, подумал он, была ни была, возьму парочку этих, как они там называются, а уже дома на них посмотрю.
- Сколько стоит пара?
- Двадцать рублей.
- Сойдёт. Заверните мне парочку этих рос... Как бишь?
- Рострумимпиусов. Подождите.
Продавщица на полминуты исчезла из поля зрения покупателя, а затем вручила ему стандартный пакет с дырочками из плотной коричневой бумаги, завязанный шпагатом, шевелящийся и шуршащий.
- Только они очень резвые. Открывайте пакет осторожно, чтобы они не удрали, - наставляла кирпичногубая, принимая от покупателя деньги. - Сначала засуньте пакет в клетку, и только потом развязывайте, а когда они выпрыгнут, быстро вытащите пакет и сразу закройте дверцу.
- Ой, а у меня нету клетки.
- Так купите.
Купил.
- А корм у вас есть? - поинтересовалась она.
- Какой? - спросил он.
- Ну, их же надо кормить.
Склочник из очереди не прерывал это "воркование" ибо сам внимательно слушал и мотал на ус. Человек Иванов купил и пакет корма. Кроме того, получил бесплатно бумажку с отпечатанной на пишущей машинке через копирку инструкцией: как содержать в неволе рострумимпиусов и макроиокусов. Запихнув пакет с кормом и инструкцию в карман пиджака, взяв клетку под мышку левой руки, а пакет с животными пальцами правой, человек Иванов покидал магазин весьма довольный, что так славно решил проблему с подарком.
На улице, по дороге домой он пытался разглядеть содержимое шевелящегося пакета сквозь дырочки, но то ли дырочки были слишком маленькими, то ли внутри пакета было слишком темно, а никого он так и не разглядел. Приобретение рострумимпиусов в пакете имело большую неопределённость, нежели баснословное приобретение кота в мешке. Там ты мог не знать, какой породы и какого окраса оный кот, но в целом знаешь, кто такие коты. А тут вообще ничего не известно.
Жены и сына дома не оказалось. Зыркнув на часы, человек Иванов сообразил, что она пошла забрать Дормидонта Поликарповича из детского сада и с минуты на минуту они вернутся. А тут такой сюрприз! Он поставил клетку на стол, застеленный скатертью в мелкий синий цветочек, и открыл дверцу. В эту клетку тоже была вмонтирована маленькая фанерная конура с круглой дыркой - входом. Аккуратно ввёл в дверцу клетки пакет. Придерживая его просунутыми между металлическими прутьями пальцами одной руки, пальцами другой он потянул, развязывая, шпагат. Надеюсь, они не кусаются, забоялся он. Не хватало, чтобы, выпрыгнув, они вцепились челюстями, может быть, острыми в его персты. Шпагат развязался, пакет открылся.
И из него выпрыгнули... Кто бы ты думал, бесценный читатель? Рострумимпиусы? А вот и нет! Вовсе не рострумимпиусы! Видать, продавщица ошиблась. Это были...
Заинтригован, читатель? А автор не спешит сообщать. Автор тянет паузу. Чтобы потомить тебя любопытством. Тебе не терпится узнать, что же это за таинственная и загадочная покупка? Это хорошо. Чем больше читатель заинтригован, чем больше его гложет любопытство по поводу содержания произведения, тем больше вероятность, что он не бросит, а дочитает произведение до конца, или, по крайней мере, до разгадки тайны. Интрига и любопытство привязывают, привинчивают, прикручивают, приклеивают и т.д. читателя к сочинению, а автору только этого и надо.
Ну, ладно, автор не садист и не будет тебя, читатель, мучить неизвестностью. Из пакета выскочили не рострумимпиусы, а макроиокусы!
И сообщив тебе сей курьёзный факт, автор заканчи...
- Стоп, стоп, стоп, как это заканчивает?! - возмущённо, возможно, вскрикиваешь ты, бесценный читатель. - Ничего же не ясно! Что это за макро... ну, эти самые? Как они выглядят? К какому биологическому семейству относятся? Вообще, кто это такие? Звери? Птицы? Пресмыкающиеся? Земноводные? Членистоногие? Моллюски? Кто?
Ай, читатель, не морочь мне голову вопросами, отмахивается автор. Я тебе не зоолог какой-нибудь, чтобы знать такие подробности. Я, сказать честно, вообще сильно сомневаюсь, что эти макроиокусы существуют в природе, ведь я сам сочинил это слово для этого рассказа, смонтировав греческое слово "макро" (что значит "большой") с латинским словом "иокус" (что значит "шутка", "острота"). Такой же была и, так сказать, технология изготовления слова "рострумимпиусы": латинское "рострум" (что значит "морда") я пришпандорил к латинскому же "импиус" (что значит "бесстыжий"). А раз таких животных, по всей видимости, в реальности не существует, то что ж их описывать и классифицировать. Впрочем, если тебя, бесценный читатель, на их счёт мучают невыносимые угрызения любопытства, то спроси об этом свою собственную фантазию и своё собственное воображение. Если хорошо их попросишь, то они расскажут тебе об этих, по-латински же выражаясь, бестиях, а по-нашему выражаясь, животных всё что только захочешь, в мельчайших подробностях. Если же фантазировать и воображать не хочешь, то это твои проблемы. В этом случае оставайся в недоумении.
А автор эту свою так называемую странную чепуху - хоп! - и закончил.