Одиннадцатилетняя девочка сидела у окна, нервно теребя подол платья. Её розовая кроссовка ритмично стучала по ножке стола, не скрывая растущее раздражение. Время от времени она бросала сердитые взгляды на младшего брата, который никак не мог одолеть свою порцию мороженого. Ей хотелось сказать ему, что все ждут только его, но воспитание и присутствие самих воспитателей, сидевших по другие стороны стола, не позволяли. Девочке казалось, что родители всегда защищают этого малолетку.
Родители, конечно, так не думали, особенно сегодня. Неожиданно тёплый апрельский день дал им возможность прекрасно отдохнуть всей семьёй. После приятного времяпрепровождения во второй половине субботы они успели забежать в кафе до начала дождя и занять свой любимый столик у окна.
Глава семьи неоднократно бывал здесь в своём далёком детстве - сложно даже сосчитать, сколько лет назад. Тогда он тоже неторопливо лакомился мороженым под умиротворёнными взглядами родителей. Уловив усталый взгляд жены, он решил внести немного живости в обстановку.
- Ну что, все довольны, все смеются? - Алекс, с теплой улыбкой на лице, окинул взглядом своих родных, уютно расположившихся за столом.
Представительницы прекрасного пола не выказывали никаких нареканий. Догадываясь, что скучное сидение на одном месте подходит к концу, даже непоседливая Анечка встрепенулась. А вот младший сын, доедая шоколадное мороженое, взглянул исподлобья и спросил:
- Папа, ты же обещал нам гром и молнии. Где они? Да и дождь был какой-то совсем короткий, мы могли бы и не прятаться.
- А ты не думал, что молнии могут быть маленькими? Что, если, одна такая молния неожиданно прилетела и убила кого-то, например, пиявку? А ты и не заметил.
Воспитание - дело не из лёгких. Когда за столом повисла пугающая тишина, Алекс понял, что перегнул палку, и решил сменить тему, чтобы разрядить атмосферу.
- По-твоему, зря мы забежали в кафе и съели мороженое? - С ироничной улыбкой произнёс он.
Молодой критик облизал ложку и отложил её в сторону. Признавать правоту отца не хотелось, но десерт ему понравился. Пятилетний оратор, собравшись с мыслями заёрзал на стуле и начал своё рассуждение:
- Мороженое, конечно, было вкусное, но...
Закатывая глаза, сестричка готовилась к тому, что брат Коля снова начнёт свою длинную, теряющуюся в смыслах речь, но он не успел даже завершить первую фразу.
Внезапно со стороны пляжа раздался пронзительный женский крик.
Алекс подскочил на ноги в одно мгновение. Любопытство и жажда знаний работали как мощная пружина, выбрасывая его из состояния бездействия. Он не стал терять время на объяснения с семьёй, зная, что мама всё возьмёт под контроль, и тут же направился к выходу. Лица детей отражали заметное беспокойство, пока они провожали взглядом его стремительную фигуру, наполненную решимостью.
* * *
Слегка задыхаясь с непривычки от нагрузки, Алекс выбежал из кафе и, не останавливаясь, осмотрел окрестности. Ничто на обочине дороги и у автобусной остановки не привлекло его внимание. Не найдя другого варианта, он направился к пляжу. Внимательный взгляд заметил несколько человек, движущихся в том же направлении. Значит, он не ошибся.
Ещё несколько лет назад пляж принадлежал санаторию, но теперь он стал общедоступным. Огромные каменные колонны, словно молчаливые стражи, стояли у входа на пляж. От кованых ворот, что некогда были их гордостью, остались лишь грустные шрамы на серых плечах. А забор по сторонам от ворот, остался. Чугунные прутья, черные и изящно украшенные витиеватыми завитками, не преграждали вид на озеро, надежно охраняя его границы. Патина, словно старинное золото, украсила чугунные прутья, а вьющиеся растения сплели вокруг них изумрудные гирлянды, превращая забор в произведение искусства, созданное самой природой.
Асфальтовый спуск между колоннами мягко уходил вниз, словно приглашая к дальнейшему пути. Когда Алекс подошел ближе, его взгляд упал на женщину средних лет в белом халате. Она застыла на границе между асфальтом и песком, будто любое её движение могло привести к непоправимой беде. Страх парализовал её, и её поза, напоминала каменное изваяние после знакомства со взглядом Медузы Горгоны. Было ясно, что она испытывает сильное беспокойство и присмотревшись можно было заметить, как она мелко дрожит, сжимая руки у губ, словно пытаясь удержать в себе беззвучный крик или слёзы.
Не снижая скорости, журналист пронёсся мимо пары пенсионеров, которые уступили ему дорогу. Чуть в стороне от колонны, у киоска с пончиками, толпились несколько женщин с детьми. Своими выпученными глазами, криками и постоянным мельтешением они напоминали наседок, стремящихся собрать цыплят под свою защиту. В целом, им это удавалось.
Оказавшись внизу, он заметил, куда смотрела женщина. Остановившись рядом, журналист взглянул вправо и вниз. Мгновения хватило, чтобы оценить увиденное. В нескольких метрах от спуска, на небольшом пространстве позади колонны, стояло инвалидное кресло со скрюченной фигуркой мужчины в нём. Колени были прикрыты плотной брезентовой тканью, словно пледом. На голове мёртвого человека была надета выцветшая шляпа с широкими полями, полностью закрывающая лицо. С левой стороны спины мужчины, внутри расплывающегося тёмно-красного пятна, торчала рукоять ножа.
Алексу потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и восстановить сбившееся дыхание. В его голове, словно издевательский шёпот, прозвучала мысль: "Ты ведь ещё молод, а задыхаешься, как старик". Эти укоры не были новыми - подобные размышления посещали его и раньше, но неизменно оставались без последствий. Вновь и вновь он откладывал попытки заняться спортом всерьёз, так и не находя в себе силы начать.
Отогнав неуместные мысли, Алекс сосредоточился, взял себя в руки и повернулся к толпе людей, собравшихся вокруг места происшествия. Затем, придав голосу необходимую решительность, сказал:
- Здесь произошло преступление, и в ближайшее время прибудет милиция. Мы не должны помешать им. Особенно это касается следов на песке. Пожалуйста, оставайтесь на асфальте.
Алекс взглянул на часы и заметил, что было пять минут восьмого. Он сосредоточился на участке песка рядом с телом, пытаясь найти упомянутые в обращении к гражданам следы. Дальше, ближе к воде, что-то явно виднелось. Но здесь... Журналист тщательно осмотрел пространство между асфальтовым спуском и каменной площадкой, а затем перевел взгляд на область перед инвалидной коляской и за колонну. Миллионы песчинок образовывали почти ровный ковёр, лишь небольшие неровности и воронки от дождевых капель создавали причудливый узор. Но на нём явно чего-то не хватало. Алекс не видел ни единого следа, ни от человека, ни от колес коляски.
Тем временем женщина в халате начала причитать:
- Я должна была забрать его и отвезти на ужин. А завтра воскресенье, и он обещал дать мне ещё двадцать баксов. И что теперь...
Внезапно в голове Алекса вновь прозвучал внутренний голос: "Что ты здесь делаешь? Сделай пару фотографий для газеты и уходи. Сегодня суббота, ты выбрался отдохнуть с семьей. Всё, что здесь происходит и будет происходить, не имеет ни малейшего отношения к тебе и твоим близким". Он провёл рукой по лицу, чтобы прогнать навязчивые мысли. Журналист сочувственно наблюдал за растерянной женщиной, пока не заметил и не запомнил вышитую на кармане её халата надпись: "Шаталова О.".
Понимая, что она ещё в шоке, он всё же решился прервать её всхлипывания:
- Вас зовут Ольга, и вы работаете в санатории?
Она притихла, и мотнула головой:
- Оксана.
- Ах, простите, Оксана. Вы работаете в санатории?
Её взгляд стал чуть более осмысленным, и она молча кивнула.
Почувствовав, что нащупал верную нить, Алекс продолжил:
- Вернитесь к себе и выпейте чашечку чая. Это вас успокоит. Но, пожалуйста, никуда не уходите. С вами потом нужно будет поговорить.
Женщина снова кивнула, а затем, слегка спотыкаясь и глядя себе под ноги, направилась к большому светлому зданию, находившемуся в каких-то пятидесяти метрах.
Алекс, сомневаясь в своём решении отпустить ключевую свидетельницу, старался следить за ней изо всех сил. Его взгляд сопровождал её, сжавшуюся от волнения и пробирающуюся сквозь толпу людей. Когда женщина исчезла из виду, он достал из кармана свою старенькую Нокию и набрал 02. Вызвав наряд, профессиональный журналист вспомнил слова внутреннего голоса и решил не забывать о работе. В его руках материализовался Canon, и несколько вспышек осветили пляж. Так как Алекс не мог сойти с асфальта, ему пришлось проявлять изобретательность: камера то взмывала вверх, то опускалась почти до самого песка. Затем последовал ещё один звонок - в редакцию.
Завершив разговор, Алекс ещё раз посмотрел в сторону места преступления. Постепенно его взгляд переместился с нетронутой глади песка к озеру. Он словно замер в завораживающем восторге.
Небо, недавно очищенное проливным дождём, словно пробудилось к новой жизни. Глубокие цвета, скрытые за серыми тучами, теперь свободно расплывались по небесному полотну, создавая завораживающую палитру. Облака, ещё четверть часа назад угрожающие и тёмные, теперь выглядели лёгкими и пушистыми, как ватные комочки, плывущие по небу. Их отражение в спокойных водах озера придавало этому моменту ещё больше волшебства. Песчаный берег, влажный и прохладный после дождя, манил своим спокойствием. Песок, очищенный ливнем, мягко блестел, а воздух наполнился свежестью, которую было легко и приятно вдыхать.
На горизонте мерцали и гасли последние отблески грозы. Они находились настолько далеко, что даже гром, порожденный ими, уже не доносился до толпы, замершей у подножия каменных колонн на узком спуске. Люди словно появлялись из ниоткуда, стремясь посетить этот импровизированный театр преступления, в надежде заполучить невидимую метку с места убийства.
* * *
Старшего наряда больше всего волновало, на каком основании журналист взял на себя командование и отпустил гражданку Шаталову в санаторий. После второго пересказа доводы Алекса начали доходить до сержанта. Во-первых, невиновность женщины подтверждалось отсутствием следов на песке. Во-вторых, нельзя было игнорировать состояние гражданки Шаталовой: она находилась в истерике и могла упасть в обморок в любой момент, что могло привести к дополнительным проблемам, если прибежавшие врачи начнут сметать всё на своём пути.
Нехотя, старший наряда признав эти причины достаточно вескими, особенно вторую, взял переданную визитку и отпустил журналиста, но попросил не уходить слишком далеко. Тот кивнул соглашаясь и начал пробираться сквозь собравшуюся толпу. Увидев своих коллег из газеты, он подошёл к ним, кратко рассказал о произошедшем и передал карту памяти из камеры Canon.
Наконец настал момент, когда можно было уделить внимание семье. Выбравшись на простор, Алекс осмотрелся. Часы показывали половину восьмого. Солнце уже скрылось за горизонтом, наступивший вечер начинал окутывать землю сумраком, и воздух стал заметно прохладным. Такое резкое изменение погоды, вероятно, было связано с недавно прошедшим ливнем. Внутренний голос был в чём-то прав - журналист почувствовал лёгкое разочарование: он вторгся в чужую епархию и полностью забыл о своей семье. Чувство вины охватило его.
К счастью, в небольшом отдалении, он увидел своих близких. С извиняющимся выражением лица Алекс направился к ним:
- Дорогие мои, я очень сожалею, но мне придётся остаться, - сказал он, уловив понимание в глазах жены. - А вы поезжайте домой.
Он бросил ободряющий взгляд на детей, которые забыли о своих постоянных разногласиях и прижимались друг к другу, напуганные и растерянные.
Прочитав вопрос в глазах Аси, он продолжил, пытаясь не выказывать тревогу в голосе:
- Несчастный случай, погиб человек. Сейчас здесь только дежурный наряд. Ждут следственную группу и кого-нибудь из прокуратуры. Наши репортеры уже на месте.
- Интересно, кто из прокуратуры на этот раз появится? Не наш ли кум? Помнится, ты с ним неплохо сотрудничал. - Ася посмотрела на мужа.
- Да, было дело, - Алекс улыбнулся, слегка погружаясь в воспоминания. - Но вряд ли он теперь будет лезть в такие дела. Слишком уж важной птицей стал, теперь только в кабинетах заседает. Скорее всего, пришлют кого-нибудь помоложе, да позубастее.
Внезапно, раздался детский голосок, полный неподдельной радости:
- Дядя Вася приедет? Он хороший, он мне погоны подарил! Синие, с большой-большой звездой! Ни у кого таких нет!
Мать ребёнка повернулась к нему и всплеснула руками:
- Коля, мы уже много раз говорили о том, что нельзя перебивать взрослых, когда они разговаривают. Посмотри на Аню - она воспитанная девочка. Ты же хочешь стать культурным человеком, настоящим джентльменом?
Будущий джентльмен слегка обиделся, поджал губы и кивнул.
- И во-вторых, ваш крёстный просил звать его не дядя Вася, а дядя Василий.
- Но почему? - Не унимался мальчик, - я же Васю из второго подъезда называю Вася, а он тоже Василий.
Воспитательница немного смутилась, но её выручил воспитатель.
- Разным людям нравятся разные вещи, Коля. Вот ты любишь шоколадное мороженое, а Аня - ванильное. Мне не нравится, когда меня зовут Саша, а твоей маме не по душе имя Настя, хотя в принципе, нас так можно называть. А тебе самому нравится, когда тебя зовут Николя?
Коля энергично замотал головой, его светло-каштановые вихры взметнулись, как язычки пламени, выражая бурю протеста. В завершение воспитательной беседы Алекс обнял жену, положив руки ей на плечи, и попросил:
- Ася, бери машину и уезжайте без меня. Я дождусь следователя, расскажу, что видел, и потом поймаю такси. Не волнуйтесь.
Не успел он закончить фразу, как чьи-то маленькие пальчики схватили его за руку:
- Папа, я всё понял! Молния всё-таки была! Такая, как ты рассказывал - совсем маленькая. Мы её не заметили, а она одного дядю смогла убить! Хорошо, что мы успели спрятаться в кафе. Папа, ты лучший!
Толкнув эту речь, малолетний философ кинулся обнимать своего отца, который, счастливый и гордый, опустился на колени, чтобы встретить его радостные объятия.
II
Перед вами журналист за сорок. Его тёмные волосы слегка тронула седина, придавая ему солидности, а аккуратная борода, начинающая тоже посеребряться, подчёркивает серьёзность и опыт. У него проницательный и немного скептический взгляд, который говорит об умении замечать детали, которые ускользают от других. Он одет в старый, но любимый свитер и джинсы, что создаёт ощущение непринуждённости, хотя сейчас оно нарушается. Долгое ожидание в душном и тускло освещённом коридоре выводит Алекса из себя, и его терпение иссякает. Каждый звук эхом отражается от стен, и волнение даёт о себе знать. Сердцебиение участилось, а руки ищут занятие. Рядом с дверью стоит усталый милиционер, внимательно следящий за свидетелем. Время тянется медленно, и каждая минута кажется вечностью.
Звонок любимой жены сообщил о прибытии домой без происшествий. Дети уснули сразу после чистки зубов. А сама Ася ждала Алекса. Но старый телефон издал последний писк и затих. Журналист выругался и закрыл глаза от бессилия.
Однако любое ожидание имеет конец. Проводив взглядом гражданку Шаталову, выходящую из белой скрипучей двери, он отправился на встречу со следователем.
* * *
В кабинете главного врача санатория, временно занятом следственной группой, кипела работа. Удивительно, как эта сравнительно небольшая комната вместила семь человек.
Во время беседы со старым знакомым, капитаном Михайловым, Алекс не переставал крутить головой, глядя по сторонам и пытаясь не упустить ни одной детали. Пересказать все известные ему факты много времени не потребовалось, и он уже начал подумывать о том, чтобы побыстрее откланяться и сбежать домой.
Неожиданно дверь приоткрылась, и тихие голоса, звучавшие в кабинете, прорезал низкий командный бас, который показался Алексу хорошо знакомым. Через мгновение перед его глазами предстал и сам обладатель этого голоса. Высокий, статный мужчина лет шестидесяти с аккуратно подстриженными волосами уверенно заходил в комнату. Его внимательный взгляд скользил по лицам собравшихся, оценивая ситуацию одним мгновением. В его движениях чувствовалась сила и решительность, присущие людям, привыкшим отдавать приказы.
Капитан вскочил, отдал честь и доложил государственному советнику юстиции 3-го класса о предпринятых в следствии шагах. Тот принял рапорт, пожал руку и осмотрелся. Его лицо осветила улыбка:
- Ба, какие люди! Сам начальник отдела газеты, можно сказать, заслуженный журналист и специалист по помощи следствию, прибыл к найденному телу. Неожиданно.
- Ага, а как я удивлён встретить здесь самого заместителя прокурора города. Какими судьбами? Мы с Асей как раз говорили о тебе. И я ей как раз доказывал, что ты уже окончательно превратился в канцелярскую крысу.
Обменявшись подколками, друзья обнялись и похлопали друг друга по плечам и спинам.
Старший продолжил:
- У меня всё просто. Как только стала известна личность убитого, все шестерёнки завертелись. И если бы мой шеф не был в отпуске, он бы тоже был здесь.
Младший улыбнулся и пожал плечами.
- А у меня ещё проще, - он выдержал паузу. - Это я первым прибежал на крик медсестры.
* * *
Рассказывая в третий раз, Алекс старался избегать автоматизма и уделял особое внимание деталям. Сотрудники милиции и прокуратуры слушали сосредоточенно, не перебивая. Когда повествование подошло к концу, возникла пауза. Капитан Михайлов, не избавившийся от привычки жевать колпачок, перекладывал его из одного уголка рта в другой. Он уже собирался задать свидетелю несколько вопросов, но соблюдал субординацию.
Старший по званию не спешил. Пытаясь вникнуть в детали дела, он задумался, переводя взгляд со своего друга на представителя следствия. Кивнув капитану, он спросил:
- Что рассказала гражданка Шаталова?
Ловко убрав посторонний предмет изо рта, тот ответил:
- Она забрала пациента в половине шестого после массажа и оставила его на любимом месте, затем вернулась в санаторий. Они немного повздорили. Заметив приближающиеся тучи, медсестра предложила вернуться. На что пациент обозвал её глупой женщиной, надел на голову зюйдвестку и сказал, что он не сахарный, не растает.
Сотрудник милиции проверил записи в блокноте:
- В семь часов он попросил забрать его. По её словам, она была на месте без одной минуты и обнаружив подопечного мёртвым, закричала.
Заместитель прокурора, постукивая пальцами по папке, лежащей на столе, уточнил:
- Есть ли подтверждение её рассказу?
- Так точно. Продавец ларька с пончиками гражданин Ахметов заметил, как она уходила после половины шестого. А сквозь шум кипящего масла до него постоянно доносилось невнятное бормотание инвалида.
- А звуки борьбы? Что-нибудь необычное он слышал?
- Нет. Несколько раз из-за колонны доносились отрывистые фразы, грубая мужская ругань, но она исходила от убитого постоянно и необычной не казалась. Затем, около семи часов, он обратил внимание на торопившуюся медсестру и подумал, что если она запаздывает, то ещё один всплеск эмоций обеспечен, а вместо этого донёсся её вопль. Киоск Ахметов оставить не мог, у него как раз собрались несколько мамаш с детьми и он с трудом справлялся с падающей в лоток готовой продукцией. А через минуту-другую он увидел спешивших на место крика людей.
- Понятно.
Информации на данный момент было маловато и явно недостаточно для принятия решений по дальнейшим шагам. К завтрашнему дню появятся фотографии и заключения различных экспертов. Людские жизни спасать не приходится, поэтому впадать в панику не стоит. Оставался последний вопрос. Вопрос, уже вызвавший неприятное чувство в глубине желудка. Его важность подтверждал знакомый блеск в глазах журналиста. Слова зампрокурору давались с трудом:
- Так что вы выяснили насчёт следов?
В этот момент Алекс ощутил напряжение, повисшее в воздухе, и посмотрел в глаза следователя. Генерал тоже полностью сосредоточился на предстоящем ответе. Капитан покачал головой, набрал побольше воздуха и коротким выдохом доложил:
- Нет следов. Ни с одной из сторон ближе двух метров песок не потревожен. После ливня даже колеи от коляски не осталось.
Он потупил взгляд, понимая, что его ответ прозвучал странно и ещё раз подтвердил.
- Никаких следов, - произнёс он, словно не веря собственным словам. - Ни единого следа обуви, ни малейшей вмятины на песке. Будто человек совершивший убийство просто перелетел через песок по воздуху.
III
Василий Иванович внезапно почувствовал головную боль и потер виски. Чужой кабинет, давил на него тяжестью неразрешимой загадки. Он огляделся вокруг: старые фотографии незнакомых людей, настенные часы с маятником, тикающим размеренно, словно отсчитывая последние мгновения его карьеры. "Почему, когда кажется, что всё уже повидал, натыкаешься на такое?.." - спросил он себя.
Генерал-майор юстиции понимал, что его аналитические способности уже не на прежней высоте. Он чувствовал, что его острый ум, некогда сравнимый с бритвой, стал тупым, как затупляется нож от постоянного использования, а в его случае, ещё и после падения лезвием на бетон.
Очень удачно, что под рукой оказался Алекс. Глядя на друга, он видел как тот, наклонив голову, сидит напротив, скрестив руки на груди и подумал, что журналист уже в стартовых колодках, ждёт отмашки для рывка. Придётся его побаловать, подпустить к расследованию. С прокурором города он давно знаком и находится на хорошем счету - шеф точно возражать не будет.
Он прервал паузу:
- Когда продавец пончиков последний раз слышал голос убитого? До окончания дождя или после?
Капитан вновь просмотрел записи:
- Лоточник настаивает на том, что дождь завершился около половины седьмого, а примерно в без двадцати семь он залил в мешалку свежее тесто и, воспользовавшись паузой, вышел на свежий воздух перекурить. Убитый как раз чертыхался. Пробыл Ахметов вне киоска максимум две минуты и никаких посторонних звуков не слышал.
Алекс уже вспоминал свои вечерние передвижения. Поэтому охотно подтвердил показания Михайлова:
- Насчёт дождя могу уточнить. Он начался точно в соответствии с прогнозом - "после семи часов", точнее говоря, около двадцати минут седьмого и хорошо поливал всего минут десять, максимум двенадцать. Затем постепенно сошёл на нет где-то между половиной седьмого и без двадцати семь. Перед самым началом дождя, мы забежали в кафе и сидели возле окна, внимательно наблюдая за ливнем. Я обещал детям показать молнии, но грозы не было. Она мелькала позже на другом берегу озера. А мне пришлось расплачиваться за отсутствие грозы целой горой мороженого. Дети были в восторге.
Генерал Свириденко кивнул и, оглядев присутствующих, спросил:
- У кого-нибудь есть идеи, как произошло убийство?
Глубокая тишина повисла в комнате, прерываемая лишь тиканьем часов. Каждый чувствовал, что за этой тишиной скрывается что-то странное и непонятное. Алекс не любил такую звенящую тишину. Он видел настороженный взгляд генерала, цепкие пальцы капитана, сминающие листки с пометками, и свои побелевшие костяшки пальцев сжатых в кулаки. Но говорить что-либо в этом запутанном деле было рано.
* * *
Василий задумчиво смотрел в лобовое стекло. Его брови были сдвинуты, а губы сжаты в тонкую линию.
- Алекс, - начал он наконец, - знаешь, после падения в горах Теберды и травмы головы, я стал хуже соображать. Раньше я мог решить любую загадку, а теперь... чувствую себя не тем человеком. Выражаясь твоим языком: превращаюсь из А-Януса в У-Януса, или, если говорить проще, из следователя в администратора.
Алекс задумчиво погладил бороду и возразил:
- Да ладно тебе! Ты же меня в шахматы полностью переиграл на прошлой неделе. Я бы сказал, размазал по доске.
- Это стратегия, - отмахнулся зампрокурора. - Что как раз и подтверждает мои слова. Моя способность генерировать нестандартные идеи, словно иссякла. Мне нужна твоя помощь, - он тщательно подбирал слова, боясь нарваться на отказ. - Дело очень запутанное и уже на контроле в Москве.
- Конечно, помогу, - согласился Алекс. - Как я могу оставить тебя, бороться в одиночку с невозможным преступлением? Тем более, мне самому интересно. А что твои подчинённые?
- Спасибо, я знал, что на тебя всегда можно рассчитывать. У меня отличная команда, и будь это погоня со стрельбой или обычное дело, требующее поиска улик и проведения экспертиз, я бы не стал обращаться за помощью. Убийство без следов... Сложная задачка даже для самого опытного детектива. Молодым орлятам тут будет сложно расправить крылья. Здесь лучше подойдет опытный старый лис.
Оба обменялись понимающими улыбками. Зампрокурор продолжил:
- Ты не вспомнил ещё какие-нибудь детали?
Алекс задумчиво почесал затылок.
- Медсестру я видел мельком издали, когда мы гуляли по набережной. Она толкала инвалидную коляску, и чем-то запомнилась. Может, слишком торопилась? Или, наоборот, слишком медленно? А ещё у неё была сумка через плечо, довольно большая. Но вряд ли это поможет.
Он продолжил рассуждать вслух:
- В кафе я сидел лицом к детям, и всё мое внимание было приковано к ним. Ася же была напротив окна, у неё был лучший обзор. Но даже она вряд ли смогла разглядеть что-то толковое во внезапно наступившей темноте.
Генерал кивнул.
- Возможно. Но любую мелочь нужно проверить. Завтра поговорим с Асей.
Алекс позволил себе усталую улыбку:
- Хорошо. Спасибо, что подвёз. Пожалуй, пойду прилягу. День был... непростой.
Василий протянул руку для пожатия:
- Иди, отдыхай, пока не свалился прямо здесь. Передай Асе привет.
IV 15.04.2007
Тёплые солнечные лучи, проникая сквозь ажурные кружева занавесок, мягко озаряли столик из красного дерева, на котором стояли дымящиеся чашки кофе. Трое собеседников вели неспешный разговор, типичный для воскресного утра, обычно наполненного умиротворением и домашними заботами. Но не в этот раз. Один из них уже успел посетить два заседания и теперь остро нуждался в помощи. Тяжесть недавнего убийства легла на его плечи, но до сих пор не было найдено ни единой зацепки. Следы отсутствовали, свидетели молчали, никто не видел, кто приблизился к жертве. Единственным немым свидетельством жестокой расправы оставался финский нож, воткнутый между рёбер погибшего. Нужно было срочно искать улики и надёжных очевидцев, и именно ради этого заместитель прокурора обратился за помощью к семье своего старого друга. Он всё ещё надеялся, что это чёртово убийство удастся раскрыть.
В центре внимания оказалась единственная женщина за столом. Несмотря на заметную нервозность, она изо всех сил старалась сохранять самообладание. Алекс и Василий, проявляя такт, лишь переглядывались, молча попивая горячий кофе, чтобы не мешать её мыслям.
Ася была удивлена, когда её попросили рассказать о том, что она видела и слышала. Она напряжённо пыталась сосредоточиться и вспомнить подробности вчерашнего вечера, что оказалось непросто:
- Когда начался дождь, многие группы людей начали покидать пляж. Большинство, включая нас, ушли заранее. Я подумала, что нужно быть очень наивным, чтобы не заметить приближающийся дождь.
Наклонившись над чашкой, Ася передвигала её по столу, то приближая к себе, то отдаляя:
- Во время короткого ливня на улице практически никого не было. Только несколько зонтиков мелькнуло. Честно говоря, я и не обращала особого внимания. Мы ведь не планировали возвращаться на пляж. Я заметила, что погода улучшилась, и мы можем ещё немного погулять перед возвращением домой. В основном я наблюдала за детьми.
Ася задумалась, нахмурив брови. Казалось, она пыталась разглядеть в своей памяти каждую песчинку на мокром песке. Наконец, она продолжила:
- Аня быстро съела свою порцию, а Коля, как обычно, резинил. В это время я снова обратила внимание на улицу. Там уже стало светлее, и людей появилось больше, в основном они прогуливались вдоль дороги. Вполне объяснимо, так как по мокрому песку бродить не хотелось. Пешеходов было не так много, меньше чем до ливня. Затем подъехал автобус, и почти все уехали. Несколько мам с детьми приехали и направились к киоску за едой.
Она обхватила голову руками и нахмурила свой открытый лоб.
- Кажется, было ещё что-то. Возможно, кто-то всё-таки гулял по пляжу, но я не уверена, до дождя это было или после?
Ася сжала пальцы на тонкой ручке фарфоровой чашки, чувствуя, как по её спине пробегает нервный холодок. Она понимала, что от неё ждут большего, чем простое описание погоды и поведения детей. Виновато подняв глаза, она встретилась с внимательным взглядом Василия Ивановича. Его улыбка оставалась открытой.
- Ася, не переживай, - мягко произнес он, кладя руку ей на плечо. - Возможно, просто прошло недостаточно времени. Иногда воспоминания всплывают совершенно неожиданно.
Сердце у Аси сжалось. Ощущая себя виноватой и беспомощной, она кивнула и сделала маленький глоток кофе, пытаясь собраться с мыслями. Но слова не шли. Услышав шум в детской, она извинилась, оставила недопитый кофе на столе, поднялась со стула и, не оборачиваясь, направилась к детям.
* * *
За столиком в гостиной на некоторое время воцарилась тишина. Алекс, терпеливо ожидая, наконец не выдержал:
- Давай, Василий, в подробности! Что там с этим убийством, расскажешь детали?
Зампрокурора вздохнул.
- Представь себе финку, сделанную своими руками из подручных материалов. Лезвие - это, по сути, раскатанный поршень от древнего тракторного или танкового двигателя, возможно, от Т-54. Сейчас таких не делают. И вообще, штучное производство, скорее всего, какой-нибудь зэк на зоне смастерил. А потом подарил или продал, не исключено, что много лет назад. Концы найти невозможно.Удар был один. Точный. Жертва не успела даже вскрикнуть.
Журналист приподнял бровь.
- Я тоже подумал о зэковской работе, когда увидел наборную ручку.
- Удар нанесён слегка снизу, по косой. Вспорол сердце, и этого хватило. Смерть практически мгновенная. Следов борьбы нет. Тот, кто нанёс удар, знал куда бить, -
генерал с улыбкой посмотрел на старого друга. - Об отпечатках пальцев спрашивать будешь?
Тот покачал головой.
- Верно. Всё протёрто. Идём дальше. Правая рука сжата в кулак, левая, под пледом из плащ-палатки - вцепилась в мобильный телефон. На коленях лежал переделанный под боевые патроны травмат.
Алекс присвистнул.
- Серьёзный мужчина. Был готов к неожиданностям.
Затем, словно вспомнив что-то важное, спросил:
- Удалось уточнить время смерти?
- Да, от получаса до часа до приезда судмедэксперта. А появился он около половины восьмого. Так что, время смерти, учитывая показания продавца из киоска с пончиками, около без четверти семь плюс-минус пять минут.