- Ну что, очнулся? - раздался над ухом глухой бас.

  - За дверью... - сквозь пересохшие губы просочился лишь слабый стон, - Оно... Убьёт...

  - Эника! - заорал трактирщик, - Тащи сюда вино и простынь. Нужно сменить повязку, да и гостю нашему горло промочить не помешает, а то у него ум за разум заходит! Ты полежи пока, - сказал он, брезгливо осматривая набухшую от крови тряпку, - Дагор, да тут штопать надо, не иначе. Эхх, жаль лекарь из меня так себе, но лучше тут всё равно не сыщешь. Эника! Давай ещё настойку белены сюда, да иголку с ниткой. Сука, лишь бы гнить не начала. Да лежи, мать твою спокойно, ещё мне тут не хватало, чтоб ты дёргаться начал, пока я с рукой вожусь.

  Мягким, но настойчивым толчком трактирщик уложил меня обратно, на шершавые, грубые доски, и принялся разматывать повязку, насквозь пропитавшуюся спёкшейся кровью. Руку пронзила острая боль, во мгновение ока разлившаяся по всему остальному телу. Я стиснул зубы, едва удерживая предательский стон.

  - Эника, Дагор тебя сожри. Ты что там уснула? Хочешь, чтоб этот вот от боли подох? Давай, мать твою, шевелись быстрее, глупая девка, - заорал на всю залу трактирщик, - А ты друг, ори, если припрёт - тварям всё равно сюда не вломиться.

  - Сейчас, сейчас - пролепетал тонкий девичий голосок, - Уже бегу дядя Ранлед!

  - Белену сюда живо! Да быстрее ты, шевели ногами! Так, отлично. Рот открой на минуту, - обратился ко мне седовласый великан, - Да не кривись ты так, не буду я в тебя вино заливать!

  По горлу потекла терпкая горькая жидкость, сознание подёрнулось туманной дымкой и медленно провалилось в тихую, мягкую темноту...

  

  ***

  

  - Ей друг, вставай. На дворе уже утро! - деловитый бас вырвал меня из крепких объятий сна, - Как себя чувствуешь? Ходить можешь?

  Я с трудом разлепил веки и уставился на говорившего. Слегка одутловатое, чуть тронутое морщинами лицо, седая борода, усталый взгляд глубоко посаженных глаз, щека, разделённая надвое тонкой бледной змейкой старого шрама...

  - Ну, чего уставился? - вновь спросил он, - Говори уже: живой али нет?

  - Бывало и хуже... - прохрипел я, пытаясь перевернуться на живот.

  Получалось это плохо. Рука по-прежнему ныла, а при любом неловком движении маленькие, но остры зубки нестерпимой боли начинали терзать её с новой силой, голова раскалывалась, а ноги, словно ватой набили.

  - Не похоже на то, - ухмыльнулся трактирщик, - Ну что ж, дай-ка я помогу тебе встать!

  Крепкие, жилистые руки подхватили меня и в один миг поставили на ноги. Те попробовали было предательски подкоситься, но мой спаситель очень кстати лишил их этой возможности. Увидев, что я вот-вот упаду, трактирщик схватил меня, и почти что доволок до ближайшего стула. Сидеть, правда, тоже получалось с трудом: перед глазами всё плыло, а тело то и дело норовило завалиться куда-то вправо.

  - Эника! - заорал хозяин - Похлёбку сюда, да эля покрепче! Это ещё и с голодухи его так везёт! Ты сколько не ел? - уже тише сказал он, уставившись на меня.

  - Два дня... Может три... - выдавил я сквозь пересохшие губы, - Не помню уже сколько...

   - Тогда на жратву сразу не набрасывайся! А то не ровен час, скрутит живот и заблюёшь мне тут весь пол! Если почувствуешь, что всё совсем плохо - говори. Так и быть, дотащу тебя до двери. - пробасил трактирщик, - Эль покрепче или разбавить?

  - Вода есть... - прохрипел я, с трудом удерживаясь на стуле.

  - Эко ты, милсдарь загнул. Воду ему, значит подавай. Брезгуешь с хозяином выпить? - нехорошо прищурился здоровяк, - Или угощенье моё тебе не по душе?

  - Сейчас эль... только хуже сделает... Голова и без него болит.

  - Об этом я не подумал, - чуть виновато пробасил... Ранлед, кажется, - Ладно, будет тебе вода!

  

  Следующая прода в четверг вечером или в пятницу ночью.

  (а полный тест произведения вы можете глянуть вот тут )