Император вместе с принцем и свитой переместился на окраину столицы и неспешно поехал по спящим улицам Дарры.
Над городом-лесом медленно вставало золотое солнце. Солнечный свет расползался по могучим широкоствольным деревьям, высвечивал широкие площади-поляны, ласкал бирюзовую гладь круглых озёр и малахитовые крыши лавочек, магазинчиков, гостиниц и трактиров.
Вот растворились плотные ставни на втором этаже хлебной лавки. Наружу высунулось заспанное лицо булочника и перекосилось от привычного страха и восторга, при виде процессии в алых плащах.
- Да здравствует император! - во всю мочь заорал горожанин, и Дарра пробудилась от ночного сна.
С шумом распахнулись окна, на улицу высыпали дети и взрослые, и их голоса слились в нестройный прямодушный хор:
- Слава императору-победителю! Слава великой Джирме!
Аргорцы узнали Марвина, но не сразу поверили своим глазам. Ведь столица полнилась слухами о его казни в Догмаре. Прошло несколько долгих минут, прежде чем из толпы прозвучало:
- Да здравствует принц Аргора!
Одинокий крик подхватили сотни голосов, и могучая лавина славословий пронеслась над столицей. Каждый счёл своим долгом восславить Марвина, ибо боялись джирмийского принца больше, чем императора.
- Видишь, Марвин, аргорцы любят тебя, - через плечо усмехнулся Бернар. - Ну, улыбнись же. Не стоит пугать народ, принц, а не то даррийцы решат, что ты явился в столицу, всех их прирезать.
Несмотря на то, что принц Аргора был в седле, он ухитрился отвесить предводителю изящный и церемонный поклон и покорно растянул губы, не слишком заботясь, что улыбка его больше походит на звериный оскал...
Перед дворцовой стеной, восстановленной во время войны с аксимийцами, императора встретили отряды кошек, беркутов и волков. Защитники дворца грянули дружное "Ура!". Бернар вскинул руки, приветствуя верных долгу аргорцев, и направил коня в портал.
Принц Аргора ехал по правую руку от предводителя. Он ещё толком не приступил к обязанностям принца Аргора - лица касты, а на душе уже было тоскливо. Марвину вспомнился заваленный бумагами стол в кабинете управляющего Цитаделью, осуждающий взгляд Жерара и, непонятно почему, Камилла. "Впрочем, это же из-за неё, всё началось, - напомнил себе принц и поморщился от досады. - Камилла... Не наложи она своё глупое заклятье, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Я бы не познакомился с Эллардом, Ильмарой..." Воспоминания о жене, как всегда отозвались в теле тёплой, будоражащей волной, смягчили звериный оскал и всколыхнули желание увидеть маленькую охотницу, вдохнуть травяной запах её волос, провести рукой по гладкой, прохладной коже...
- Марвин! - Гневный голос предводителя вырвал принца из сладких грёз. Он поспешно спрыгнул с коня и почти бегом пустился догонять Бернара, который стремительно поднимался по лестнице.
"Угораздило же меня вспомнить Мару, - раздраженно думал принц, глядя в прямую, напряжённую спину предводителя. - Ещё не хватало, в первый же час пребывания в Дарре, прилюдно получить по морде! Хотя, через пару минут, мы останемся наедине, и тут уж он стесняться не будет..."
Принц не ошибся. Едва дверь императорского кабинета захлопнулась, Бернар развернулся и со всего размаха влепил Марвину пощёчину.
- Забыл, где находишься, щенок? Ты принц Аргора, а не утончённый поэт-мечтатель из древнего рода беркутов!
- Да, сударь, - склонил голову Марвин. Умом он понимал, что предводитель прав, но сердце отчего-то не принимало эту ясную и очевидную мысль.
- Поговорим. - Бернар угрюмо посмотрел на принца, сел за стол и забарабанил пальцами по столешнице. Несколько мгновений он словно сомневался, стоит ли вообще разговаривать с Марвином, а потом барабанный перестук смолк, и Бернар решительно повторил: - Поговорим. - Он исподлобья посмотрел на принца и указал на стул. - Садись, Марвин. Пришла пора обсудить твоё положение в Джирме.
Марвин послушно сел на стул. Под грозным, не предвещающим ничего хорошего взглядом Бернара он ощутил себя заигравшейся игривой кошкой, которого ждёт хорошая выволочка.
"А чего я хотел? - равнодушно спросил себя принц. - Я вернулся в Джирму, и этим всё сказано. Сейчас Бернар любезно напомнит мне о долге перед кастой и Аргором, переберёт законы и правила Цитадели, нарушенные мной, и..." - додумать Марвин не успел.
- С того момента, как у тебя на шее появилось клеймо, ты являешься кандидатом на отсев, Марвин. Сам того не зная, ты с раннего детства ходишь по лезвию ножа. Тебе очень везло, дружок. Сначала за тебя вступился я, потом Кошка. Волей обстоятельств ты стал принцем Джирмы, золотой кошкой и моим наследником. Кем угодно, но не истинным джирмийцем!
Сказать, что Марвин был ошарашен, всё равно, что ничего не сказать - слова Бернара убили его наповал. Лицо принца побледнело, вытянулось, уголки губ опустились, а рот чуть приоткрылся. Марвин растерянно моргнул, глубоко вдохнул и еле слышным, хриплым шепотом произнёс:
- Но я никогда не предавал Джирму, сударь.
- Не предавал, - согласился предводитель. - Что бы ты ни делал, ты был верен касте. Но... Ты не джирмиец, Марвин. Ты хороший товарищ, гениальный маг, но не джирмиец.
Предводитель всматривался в поблёкшие глаза принца, ожидая от него вопроса, и вопрос прозвучал:
- Почему?
- Ты умный мальчик, Марвин, - горько усмехнулся предводитель. - И если дашь себе труд подумать, то ответишь на этот вопрос без моей помощи. Или всё же помочь?
Конечно, Марвин дураком не был, и, конечно мог бы обдумать неожиданное заявление предводителя со всех сторон, и, наверное, нашел бы ответ, но Бернару удалось выбить почву из-под ног золотой кошки, и в его голове вертелись только три обидных и неприемлемых слова: "Я. НЕ. ДЖИРМИЕЦ".
Растерянность и сумбур, отразившиеся на лице Марвина, привели Бернара в прекрасное расположение духа. Разговор развивался именно так, как он рассчитывал. Получив "удар под дых", Марвин был почти сломлен, и предводителю оставалось лишь убрать это занозливое "почти" и закрепить успех.
- Скажи-ка мне, мальчик, кто виноват в том, что Камилла наложила на тебя заклятие? Только честно, прошу тебя.
- Я, - спустя несколько мгновений выдохнул Марвин и опустил голову. - Я поддался эмоциям. Я думал это безобидное любовное...
- А вот оправдываться не надо, Марви, - покачал головой предводитель. - Лучше скажи: какая участь ждёт джирмийца за убийство товарища?
- Смерть, - не поднимая глаз, ответил принц. Он уже понял, куда клонит предводитель, и тихо произнёс: - Камилла наложила на меня заклятие из-за моего ротозейства, а, значит, и смерть джирмийцев на моей совести.
- Верно, но за это преступление ты прощён, правда, как выяснилось, зря. Ты воспринял прощение ни как великую милость, а как должное! Тебе бы сидеть ниже травы, тише воды, так нет! Ты вдруг вообразил себя на особом положении: обзавёлся собственностью, без позволения покинул Аргор, совратив с пути истинного Жерара и украв котёнка. Впрочем, Жерар - отдельная история! Он искупит свою вину, несмотря на моё близкое с ним родство! А вот ты весьма трепетно отнёсся к вдруг обретённому братику, навредив, тем самым, ему гораздо больше, чем заклятому врагу. Эллард, как и ты, кандидат на отсев! Рональд получил от меня соответствующие указания, и, поверь, у твоего братца мало шансов выжить. - Марвин сглотнул, однако, что-либо спросить у предводителя не решился. - Так вот, Жерар в опале, Эллард на волоске от смерти, остаётся... - Бернар намеренно сделал паузу, ожидая реакции Марвина, и тот, подняв больные глаза, через силу выдавил:
- Ильмара.
- Девочка так дорога тебе, что именно для неё ты припас самые суровые испытания. - Марвин вскинул на предводителя испуганно-настороженные глаза, и Бернар внутренне собрался - любовь принца к Ильмаре была камнем преткновения, и от того, как поведёт себя Марвин зависело очень многое. - Ты собственными руками сделал её нищенкой, и, не будь Мара беременной, её давно бы не было в живых. Потом ты отправил девочку в Аксиму, позволив белым магам надругаться над её сознанием и убить ваше не рождённое дитя! - Предводитель тяжело вздохнул. - Признаюсь тебе, Марви, я тоже был не прав, когда предложил тебе сделать Мару джирмийкой - она не выдержала бы обучения! И я был дважды не прав, позволив тебе думать, что ты можешь иметь какую-то там собственность! Это мгновенно вознесло тебя над товарищами. Подумай, что было бы, если б каждый из нас захотел вдруг иметь такую вот Ильмару? Подумай и скажи, во что превратилась бы Цитадель? - Бернар скривился, словно съел что-то несвежее, и после паузы продолжил: - Джирмиец не может иметь семью, Марвин. Жена, дети и прочие родственники сделали бы нас уязвимыми. Вместо того, чтобы совершенствовать своё мастерство владения оружием и боевой магией, мы погрязли бы в пелёнках, семейных разборках и прочих радостях человеческой жизни. Джирмийцы, по определению, лишены этого, именно для того, чтобы прочие аргорцы могли сполна насладиться нормальной человеческой жизнью, не опасаясь нашествий извне. Мы призваны защищать Аргор! И не важно, кто придёт в наш Мир - белые или чёрные маги, монстры или люди - мы нерушимой стеной встанем на их пути!
Предводитель замолчал, сплёл пальцы в замок и положил на них подбородок. Он смотрел мимо Марвина, и принцу стало неуютно от отрешенного взгляда блестящих антрацитовых глаз. Несколько минут в кабинете висела тягостная, задумчивая тишина. Марвин смотрел в одну точку, размышляя о том, что всё, о чём говорил сейчас Бернар ему известно. И известно с детства. Принц вновь и вновь прокручивал свою жизнь с момента приезда в Дарру, и каждый новый виток мыслей всё больше расстраивал его.
"Я только думал, что делаю всё как надо! Бернар прав, как ни крути. Я вёл себя, не как джирмиец, а как избалованный аристократ. Уверовав в собственную уникальность, я позволял себе делать то, что хотел. Как заправский попрошайка! Эллард, Ильмара, Жерар... Все они шли у меня на поводу. И куда? Куда я привёл их? Я всё-таки предал Кошку, а она так любила меня". - Марвин прикрыл глаза вспоминая любящий взгляд Джирмы, её хищные и нежные глаза. Он вспомнил тепло и понимание, исходившие от Кошки, и к горлу подкатил предательский комок слёз. Но Марвин сумел сдержаться. Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на предводителя:
- Приказывайте, сударь! На этот раз, я сделаю всё, как надо!
Предводителя так и подмывало приказать Марвину найти Ильмару и доставить её во дворец, но, несмотря на готовность принца безоговорочно подчиняться ему, Бернар кожей чувствовал, что распоряжаться жизнью юной охотницы время ещё не пришло.
- Я даю тебе последний шанс стать истинным джирмийцем, Марвин. Заруби себе на носу: либо ты делаешь всё, как надо, либо умираешь. Третьего пути не дано. Касту можно покинуть только мёртвым! Ясно?
- Я сделаю всё как надо, сударь! - Марвин поднялся и поклонился предводителю. - Приказывайте!
Бернар тоже поднялся из-за стола.
- Война закончилась, но пособники наших врагов ещё не получили по заслугам. Клан Совы предал касту и Мир. Он должен быть наказан. Отдохни до полудня и отправляйся в Лихту, Марвин. Аргорцы должны увидеть и осознать, что карающая длань касты вернулась. Синкоплуса казнишь на месте, остальное - на твоё усмотрение. Свободен!
- Я сделаю всё, как надо! - отчеканил Марвин и, печатая шаг, вышел из кабинета.
- В Лихте-то сделаешь, - пробормотал император. - А вот как ты поведёшь себя дальше?.. Мне будет жаль, если Тео окажется прав, и придётся убить тебя, Марви! Однако... - Бернар вспомнил полный любви и нежности взгляд Джирмы, обращённый на принца, и скрипнул зубами. - Не настолько жаль, как я думал раньше!
Жерар приступил к обязанностям наставника Рэджина и Регины тем же утром. Честно сказать, он плохо представлял себя в роли воспитателя малолетних детей, однако приказ есть приказ, и, поспав пару часов, эльф переместился в западное крыло Цитадели, где жили котята. В широком светлом коридоре, украшенном гобеленами и картинами из цикла "История Джирмы", он остановился, размышляя с чего начать трудовой день. По- хорошему, сначала надо было нанести визит Теодору, а уж потом отправляться к воспитанникам, но Жерару почему-то хотелось начать с детей. "Загляну тихонечко в спальню, - решил он. - Если спят, пойду к Теодору, а если нет... В общем, там видно будет!" Эльф подошел к комнате, где ощущалось присутствие Рэджина и Регины, и неслышно отворил дверь.
Барт, дремавший в кресле, мгновенно поднял голову и, увидев Жерара, приложил палец к губам и показал глазами на дверь. Эльф выскользнул в коридор, за ним - воспитатель.
- Ну и детки, нам достались, - с усталой и в тоже время восхищённой улыбкой сказал Барт. - Жуть! Мы с Джоном работаем с детьми не первый год. И, скажу без ложной скромности, мы самые талантливые ученики Теодора. Но весь наш опыт, все наши знания, Жерар, оказываются бесполезными в общении с Рэджином и Региной! Пока мы имели дело только с мальчишкой, мы худо-бедно справлялись, но девочка... Это нечто, Жерар! Ей ещё года нет, а она уже вовсю пользуется магией. Регина пытается воздействовать на наше сознание, чтобы навязать свою волю, и, стыдно признаться, Жерар, но, иногда, приходится идти у неё на поводу. - Барт посмотрел по сторонам, словно проверяя нет ли поблизости посторонних, придвинулся к Жерару и прошептал в самое ухо: - Сам Теодор теряется. Временами, учитель откровенно не знает, что с ними делать. - Воспитатель отодвинулся от эльфа и улыбнулся: - Я рад, что предводитель назначил тебя их наставником, Жерар. Пусть ты не имеешь соответствующей подготовки, но я уверен, лучшая золотая кошка Цитадели сумеет приструнить озорников! Зайди к Теодору, он ждёт тебя. - Барт прислушался и поспешно добавил: - Иди-иди, и скорее возвращайся, твои воспитанники вот-вот проснутся! - Он исчез, а Жерар, ошарашенный его эмоциональной речью, торопливо зашагал к покоям Теодора.
Раб, дежуривший возле апартаментов старейшего джирмийца, с поклоном распахнул дверь, и Жерар вошёл в гостиную. Тео сидел в кресле у распахнутого настежь окна и наблюдал за играющими во дворе детского особняка мальчишками, которым вскоре предстояло стать котятами.
- Присаживайся, Жерар, - не оборачиваясь, произнёс он и указал на большую белую пепельницу в форме раковины, покоящуюся на подоконнике. - Можешь курить.
- Доброе утро. - Эльф почтительно поклонился, устроился в кресле напротив Теодора и, достав трубку, начал набивать её табаком
- Хорошая подобралась группа, - кивнул на будущих котят учитель. - Думаю, это тот редчайший случай, когда клеймо примут все дети. Впрочем, после того, как друиды соизволили объяснить нам некоторые особенности адаптационного периода, потерь среди котят стало значительно меньше, да и восстановление после обряда проходит легче и быстрее. Это радует. Меня всегда радовали перемены к лучшему, Жерар, особенно в Цитадели. А вот к чему приведёт появление в Джирме детишек с врождённым клеймом, я не знаю. - Теодор повернулся к эльфу и пристально посмотрел ему в глаза. - Что ты думаешь об этом, Жерар?
- Я тоже не знаю. - Эльф выпустил изо рта клуб дыма, и тот лёгкой сизой тучкой уплыл в окно. - Регина очень странная девочка. Я никогда не имел дела со столь маленькими детьми и могу ошибаться, но, думаю, в развитии Рина опережает сверстников.
- Это так, - одобрительно кивнул головой Теодор. - Рэджин тоже развивается быстрее ровесников. А уж когда он встретился с сестрицей... Я никогда не видел столь тесной связи между детьми. Порой они представляются мне единым существом, по недоразумению разделённым на две части. Уверен, они уже сейчас умеют общаться мысленно. И ещё. Регину и Рэджина разлучили в момент рождения, но встретились они так, словно расстались час назад. Эти дети знают друг о друге всё! Рэджин и Регина никогда не расставались, по крайней мере, на ментальном уровне... Так с кем мы имеем дело, Жерар? Ты провидец, неужели у тебя не было озарений на столь важную и судьбоносную тему? Кто они, дети Марвина и внуки прощелыги? Чего ждать от них касте? Не воспитываем ли мы чуму на наши головы, Жерар? Не заиграет ли с их помощью пророчество прощелыги? "Но наступит день, и мои потомки откроют дорогу Свету!" - процитировал Теодор. - Потомки! И дети, и внуки, и правнуки, и так далее...
Жерар сжал пальцами чубук. Когда предводитель назначил его наставником Рэджина и Регины, эльф воспринял это как некую ссылку в западное крыло. А теперь дело оборачивалось так, что именно здесь происходили события весьма важные для дальнейшего существования касты, и даже Мира.
- Но, сударь, следующая фраза гласит, что "Аксима навеки утвердит свою власть на Аргоре!", а Аксимы больше нет! Пророчество прощелыги не может сбыться!
- Ты забываешь, что остался в живых Леопольд, двое его сыновей и внуки. Все они в некоторой степени аксимийцы, - возразил Теодор. - Пророчества вечно исполняются не совсем так, как толкуются. Вдруг каким-то хитрым способом Леопольд сумеет избавиться от рабского клейма? На его месте, я просто носом бы землю рыл, чтобы отомстить Джирме! И, в данном случае, пророчество может сыграть ему на руку. Смотри, как просто, Жерар: Рэджин или Регина захватывают власть в Аргоре, и пророчество сбывается! Потомки и аксимийцы в одном лице правят Миром и ведут его к Свету! А уж подразумевать под Светом они могут, что угодно. - Старейшина замолчал, ожидая ответа эльфа.
- Вот, именно, - пробормотал Жерар. Перед его внутренним взором вертелось счастливое личико Регины. Девочка с хищным удовольствием смотрела на избитого до полусмерти Элларда и перебрасывала с руки на руку камушек, раздумывая, а не уронить ли его, чтобы посмотреть насколько больно будет дяде. Внезапно лицо Регины сменилось лицом Рэджина, который, с не меньшим интересом, смотрел на то, как он, Жерар, избивает котёнка. Эльф вздрогнул - лица детей исчезли, а Теодор будничным тоном спросил:
- Что ты видел, Жерар?
- Хищников. Регина и Рэджин истинные дети Джирмы. - Жерар поднял на Теодора блестящие фиалковые глаза. - Каким бы ни было их происхождение, они не поведут Аргор к тому Свету, о котором твердили аксимийцы.
- Ладно, - вздохнул Теодор. - Ты успокоил меня, Жерар. На этот раз, предводитель не ошибся. Иди к воспитанникам. Регина уже проснулась и ждёт тебя. - Старейший джирмиец отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен, и эльф, отчеканив: "Я сделаю всё, как надо!" - вышел в коридор, жалея, что не может выяснить у Теодора, когда и в чём ошибся Бернар.
Возле покоев Рэджина и Регины эльф на секунду замешкался. Ему вдруг показалось, что в разговоре с Теодором он не обратил внимание на что-то очень важное, но тут из-за двери донёсся возмущённый детский возглас, и Жерар мгновенно переместился в гостиную. Барт сидел перед Региной на корточках и что-то настойчиво втолковывал ей. Регину же явно не устраивало то, что говорит ей воспитатель, и она то и дело перебивала его спокойную речь возмущёнными возгласами:
- Нет! Не буду! Хочу его!
Рэджин стоял рядом с сестрой и внимательно слушал её перепалку с воспитателем. На лице мальчика сияла улыбка, а глаза светились азартом, казалось, что он заключил с кем-то пари - кто победит - и теперь подсчитывает шансы обеих сторон.
"Вот, жулики, - весело подумал Жерар. - Гены деда в полную силу играют!"
- Здравствуйте, мои дорогие воспитанники! С добрым утром, Барт! - Эльф подошел к Регине и строго спросил: - На что вы поспорили, Рина?
Девочка отвернулась от Барта, надула пухлые губки и собралась заплакать.
- Да, пожалуйста, - безразлично пожал плечами Жерар. - Хоть обрыдайся! А я, пожалуй, пойду - терпеть не могу капризных девчонок!
- Не-е-ет! - завопила Регина и вцепилась в ногу эльфа. - Не уходи! Мы с Рэджи будем слушаться!
- Да, - кивнул Рэджин. - Будем. Расскажи про папу!
- Хорошо. - Эльф подхватил Регину на руки. - Но, сначала, пообещайте, что прекратите доводить воспитателей! Вы - котята Цитадели, будущие джирмийцы! А джирмийцам не к лицу капризничать! А издеваться над воспитателями - тем более! Для этого рабы есть.
- Значит, над рабами можно? - в один голос спросили котята.
- Можно, только осторожно, - рассмеялся эльф. - А теперь садитесь завтракать.
Регина поморщилась, но, вспомнив, что капризничать котёнку нельзя, твёрдо заявила:
- Мы не будем есть кашу! Мы хотим желе из ореха друм! Мама всегда кормила меня им! И Рэджин тоже хочет! Именно об этом мы и спорили! Барт должен сделать нам на завтрак желе!
- Барт должен взять в руку плётку и хорошенько выпороть вас обоих! - безапелляционно заявил Жерар. - Что выбираете? Кашу или плеть, а потом всё равно кашу?
Котята потрясённо молчали. Ведь до появления Жерара ни один из воспитателей, не то что не смел поднять на них руку, а даже заговаривать об этом боялся. Как бы они ни шалили... Барт и Джон, появившийся в дверях спальни, кусали губы, чтобы не рассмеяться, а Жерар с невозмутимым видом рассматривал воспитанников, словно прикидывая, с кого из них начать экзекуцию.
- Кашу, - буркнул Рэджин и угрюмо добавил: - Но потом ты расскажешь о папе.
- Конечно, Рэджи, - согласился Жерар и посмотрел на улыбающегося во весь рот Барта: - Прикажи подать завтрак...
Солнечный луч прокрался в окно, ощупал подоконник, неуверенно скользнул по столу, перепрыгнул на стену, погладил розово-золотой георгин, метнулся к кровати и замер на расслабленном лице игривой кошки. Эллард повёл носом, точно надеясь прогнать непрошенного гостя, а потом перевернулся на живот и уткнулся в подушку, предоставив лучу любоваться затылком. Просыпаться клеймёный Принц Попрошаек не желал. Слишком уж хороший сон ему снился.
Эл стоял на возвышении в трапезном зале Цитадели и объяснял кошкам новые правила их существования. Правда, в процессе речи он сообразил, что пересказывает житейские заповеди Попрошаек, но поскольку каждая фраза встречалась одобрительными криками и долгими овациями, Эл успокоился. Слова текли из него бурным, сметающим всё на своём пути потоком. Игривая кошка чувствовал себя несказанно счастливым. Но только почти. Жерар, с постной миной стоявший в первом ряду, нервировал Принца Попрошаек, и Эл всё чаще косился на него. Лучшая золотая кошка Цитадели внимательно слушал оратора, и постепенно лицо его мрачнело, а брови сдвигались к переносице. "Интересно, чем он недоволен?" - в какой-то миг подумал Эллард и вздрогнул: эльф шагнул к ступеням и стал быстро подниматься на возвышение. Принц Попрошаек взглянул на его сжатые кулаки, замолчал и инстинктивно вжал голову в плечи.
- Я... Но я... - заикаясь, пролепетал он и, как нашкодивший котёнок, юркнул под стол. - Ай! - завопил Эл, врезавшись лбом в большой серый камень, который не весть откуда взялся под столом, и плюхнулся на пятую точку, приложившись затылком о дубовую ножку. - Джирма вас раздери! - в сердцах выругался игривая кошка и открыл глаза.
У его кровати стоял Нормиус:
- Доброе утро, сударь. Как Вы себя чувствуете?
- Нормально, - буркнул Эл, потирая затылок. Сон сном, но ощущение, что он здорово приложился головой, не исчезло.
Широко зевнув, Эллард сел, и его взгляд упал на угрюмого мрачного Рональда, который сидел на стуле возле окна и задумчиво вертел в руках кинжал.
"Прирезать меня, гад, хочет", - раздражённо подумал игривая кошка и нарочито вежливо поздоровался:
- Приветствую Вас, сударь.
Рональд повернулся к воспитаннику и тяжёлым взглядом окинул его опухшую, помятую физиономию:
- Ну, что Вы, сударь, - самодовольно улыбнулся Эл и потянулся, разминая затёкшие мышцы: - Я ничего не портил. Напротив, я сделал так, что теперь мы с Вами заживём душа в душу. И, заметьте, даже зомбировать Вас не пришлось.
- Ты плохо кончишь, Эл.
- Почему это?
Рональд сунул кинжал в ножны и закинул ногу на ногу:
- Потому что, у меня был приказ, а теперь я его не выполню.
- Какой приказ? - беззаботно поинтересовался игривая кошка.
- Отправить тебя в расход.
- Э-э...?
- Именно, - кивнул Рональд, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо воспитанника. Теперь, когда клеймо шептало, что золотая кошка должен во всём повиноваться Элларду, Рон не испытывал иллюзий насчёт своего будущего. "Рано или поздно, предводитель узнает о случившемся, и меня устранят. Почему Бернар не предупредил меня, что Эл настолько опасен? Сам не знал или не захотел?.. Всё из-за Марвина, как пить дать. Не стоило говорить предводителю о мести", - размышлял Рон и, больше не считая себя обязанным хранить тайный приказ, насмешливо сказал: - Думаешь, когда тебе поставили клеймо, ты стал джирмийцем, Эл? Не обольщайся! Игривых кошек в Джирме десятки, но не все из них достигают уровня стальной кошки. Тебе, например, не видать его, как своих ушей!
- Почему это? - насупился Принц Попрошаек. - Я маг, хоть куда! Получше, чем ты!
- Не спорю, - покладисто согласился золотая кошка и с садистским удовольствием продолжил: - Но быть хорошим магом не значит быть джирмийцем, Эл. Тебе нужно поблагодарить своих дружков, Марвина и Жерара. Любящие наставники так спешили вылепить из тебя игривую кошку, что не удосужились подумать о последствиях.
Эллард подобрал под себя ноги и нахмурился:
- Что ты мне зубы заговариваешь? Оттягиваешь момент, когда я начну отдавать приказы?
- Ничуть, - пожал плечами Рон. - Я лишь хотел объяснить, куда ты вляпался. - Золотая кошка помолчал и язвительно осведомился: - Ну что, продолжать?
- Продолжай, - подумав, кивнул Эл. В конце концов, он ничего не терял, слушая наставника.
- Так вот. Главное, что должен уяснить котёнок: приказы в Джирме не обсуждаются. Приказ выполняют без вопросов, без колебаний. Потому что это приказ! Став игривой кошкой, джирмиец получает возможность думать и анализировать - но только не сомневаться. Понимаешь, Эл?
- Кое-что.
- Отлично. А теперь посмотри вокруг. Разве ты похож на игривую кошку?
- По-твоему, я должен был позволить тебе забить меня до смерти?
- Да.
- Это уж слишком! - проревел Эллард, слетел с кровати и босиком зашагал в ванную комнату.
- Твоё имя стоит первым в списках на отсев, Эл. И с этим ничего не поделаешь! - крикнул ему вдогонку золотая кошка и злорадно расхохотался.
Эллард ввалился в ванную комнату, сотворил таз с водой и несколько раз макнул в него голову.
"Сволочи! - думал он, размазывая по щекам яростные слёзы. - Все они сволочи! Лучше бы сразу прибили - издеваться-то зачем?" Эл сорвал с плеч рубашку, выплеснул на грудь остатки воды и наполнил мраморную ванну, больше похожую на бассейн, водой. Сердито хмурясь, Эл прямо в штанах плюхнулся в ванну и привалился спиной к мраморной стенке. Он чувствовал себя загнанным в нору кроликом, за спиной которого жадные морды охотничьих псов, а впереди - твёрдая земля.
Выхода, кроме как тянуть время, Эллард не видел, но и это был не выход: как долго предводитель станет ждать выполнения приказа? Принцу Попрошаек предстояло умереть, если не от руки Рональда, то от руки другого джирмийца, что мог появиться в любую минуту, из-за любой двери, из любого угла.
- Должен быть выход, - упрямо прошептал сын прощелыги. Ему захотелось прямо из мраморной ванны перенестись к брату и рассказать о том, что замыслил Бернар, но риск попасть из огня да в полымя был слишком велик. Эллард с досадой ударил кулаками по воде: - Должен быть выход! Джирма их всех раздери!
Деликатное покашливание заставило игривую кошку подпрыгнуть от неожиданности. На секунду Эл погрузился под воду с головой, вынырнул и, отфыркиваясь, взглянул на робко переминающегося с ноги на ногу друида.
- Чего тебе, Нормиус?
- Леопольд очнулся, сударь.
- Фу-ты, ну-ты, - буркнул игривая кошка, выбрался из ванны и сдёрнул с крючка полотенце.
Порывистыми движениями он вытер мокрые волосы, наколдовал чистую одежду и переоделся. Всё это время Нормиус молча наблюдал за ним. Друид дождался, когда джирмиец застегнёт плащ, и услужливо отворил дверь.
Эллард решительно подошёл к кровати главы кланы и остановился, разглядывая его бледное, как смерть, лицо. Прощелыга поднял на сына совершенно несчастные глаза:
- Наверное. - Лео слез с кровати и вытянулся перед сыном. - Голова немного гудит, а так я в порядке. Нормиус рассказал мне, что происходит, Эл.
- В самом деле? - Эллард недовольно посмотрел на друида, и тот стал поспешно оправдываться:
- Но Вы же сами сказали, сударь, что все мы участники Вашего заговора. И я счёл возможным...
- Заговора? - донеслось от окна. Рональд вскочил со стула и с неподдельным восторгом уставился на игривую кошку: - Ну, ты и наглец, Эл! Весь в папашу!
- Заткнись! - рявкнул Принц Попрошаек.
Золотая кошка захлопнул рот, но его взгляд был красноречивее слов: в нём читалось недвусмысленное обещание медленной и мучительной смерти. Внутренне сжавший от страха, Эллард заносчиво фыркнул и высокомерно заявил:
- А ты считал, что Бернар самый умный? Думаешь, я не понял, зачем меня отослали в Шеву? Так вот, я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока меня прикончат! Я буду сражаться за свою жизнь! - Эллард взглянул на испуганные лица друидов и прощелыги и поспешно добавил: - И за жизни своих сторонников!
Рональд не мог говорить, но он улыбнулся, поднял руки и несколько раз медленно хлопнул в ладоши, показывая, что комедийное заявление воспитанника принято к сведению. Эллард стиснул зубы от раздражения, но промолчал. Времени спорить с наставником не было - над Шевой вовсю сияло солнце, а, значит, пора было выводить главу клана в свет.
- Снимай заклинание, Рон! - приказал Эл.
Золотая кошка иронично поклонился воспитаннику и лёгким взмахом руки разрушил окружающий спальню щит.
- Благодарю. - Принц Попрошаек вернул наставнику не менее ироничный поклон и перевёл взгляд на отца. Он критически оглядел пёструю одежду прощелыги, сотворил шляпу с пером и водрузил её на голову Леопольда. Прощелыга был настолько похож на Марвина, что Эллард поморщился: "Отвратительная картина! Принц Аргора - хамелеон. Почему раньше мне казалось это забавным?"
Эллард поспешно отвернулся от отца и, как назло, наткнулся на испытывающий взгляд золотой кошки.
- Вот скажи мне, Рон, за что ты меня ненавидишь? - в сердцах выпалил он.
- Ненавижу? - криво ухмыльнулся наставник. - У тебя мания величия, Принц Попрошаек. Я тебя презираю. Ты порочишь...
- Лучше молчи! - отмахнулся Эл и, почесав затылок, распорядился: - В общем так, Рон. Никаких взглядов по сторонам! Будешь стоять рядом и всем своим видом выказывать мне одобрение.
Золотая кошка уныло кивнул и стал демонстративно разглядывать лепнину на потолке, а Эллард глубоко вздохнул и посмотрел на отца:
- Вперёд, Лео. И не оплошай. Во дворце наверняка будут и другие кошки, так что всё должно пройти без сучка и задоринки. Открывай двери, Томакиус! Наш выход!
Голубоглазый друид коротко поклонился и метнулся к дверям, а Эллард в последний раз посмотрел на наставника:
- Ты мой сторонник, Рон! И, чтобы ты себе не мнил, этого не изменить!
- Да уж, - сквозь зубы процедил золотая кошка и так громко скрипнул челюстями, что Эл невольно взглянул на пол: не валяются ли там зубы наставника.
- Тьфу, ты! - сплюнул он, поняв, что выглядит, как зевака в балагане, и вслед за отцом вышел в коридор.
Леопольд шагал к парадному залу, и попрошайки, встречавшиеся на его пути, ошеломлённо замирали, забывая, порой, даже кланяться. Но стоило прощелыги пройти, и за его спиной поднимался гвалт. Хамелеоны шумно переговаривались, обсуждая из ряда вон выходящее событие: все были уверены, что из Цитадели Лео не выйдет. И на тебе!
У дверей парадного зала Эллард притормозил и крикнул:
- Эй, кто-нибудь! Сообщи советникам и барыгам, что глава клана ожидает их для аудиенции!
Нормиус и Томакиус распахнули двери парадного зала, и джирмийская компания вступила в зал, взошла на небольшое возвышение в центре, где стояло любимое кресло Лорана - эдакий хамелеонский трон, обтянутый чешуйчатой кожей морского крокодила, и остановилась, выжидающе глядя друг на друга.
- Садись, Лео, - приказал Эллард, и прощелыга устроился в кресле.
Друиды пристроились за его спиной: несмотря на то, что Леопольд с каждой минутой выглядел лучше и лучше, он всё ещё нуждался в их целительской магии. Невозмутимый Рональд по знаку воспитанника встал по правую руку от главы клана. Эллард с тревогой взглянул на золотую кошку: "Не дрыхнуть ночью надо было, а изучить возможности его усовершенствованного клейма. Ты кретин, Эл!" - отругал себя он, вздохнул и пошарил воровским взглядом по углам зала, где находились секретные двери. Убедившись в отсутствии соглядатаев, Эллард шагнул к наставнику:
- Лелеешь мечту о моём провале? И не надейся! Я докажу тебе, что Принц Попрошаек не такой идиот, каким ты меня возомнил. И пусть я не джирмиец, в твоём понимании, я могу прекрасно изобразить его. Так, что комар носа не подточит.
- Пари? - недобро сверкнул глазами Эл. - Идёт! Только в каждом споре должна быть ставка.
- Хочешь, чтобы в случае проигрыша я съел свою шляпу?
- Ты нужен мне живым, Рон, - саркастически ухмыльнулся Эллард. - Давай, так: выиграешь - я добровольно сдамся Бернару, проиграешь - станешь моим верным сообщником.
- Согласен. - Рональд лучезарно улыбнулся и протянул воспитаннику руку.
Игривая кошка ответил на рукопожатие и, не удержавшись, подмигнул наставнику.
- Смотри и учись, Рон. Я покажу тебе, как должен выглядеть истинный джирмиец!
- Ну-ну... - протянул золотая кошка и взглянул на парадные двери.
Эл метнулся на своё место, слева от Леопольда. В тот же миг двери распахнулись, и в зал ввалилась пёстрая толпа попрошаек. Состроив невозмутимое лицо, игривая кошка заскользил взглядом по лицам хамелеонов. Со смертью Ринаты и уходом самого Элларда в Джирму вокруг Лорана появились новые люди. Принц Попрошаек их не знал, и, следовательно, любой незнакомец мог оказаться джирмийцем. В том, что Бернар не оставит воцарение прощелыги без внимания, Эл не сомневался.
Попрошайки выстроились неровным полукругом у самого возвышения и, как по команде, воззрились на прощелыгу. Правда, надолго их не хватило. Пока Лео выдерживал театральную паузу, взгляды хамелеонов нет-нет да и соскальзывали к знакомой фигуре в алом плаще.
Леопольду тоже хотелось посмотреть на сына, однако он подавил желание оглянуться, возложил руки на золочёные подлокотники кресла и заговорил, вложив в голос всю властность, на которую был способен:
- Я рад, что Вы призвали меня, господа хамелеоны. В прошлую нашу встречу вы не проявили должной радости в связи тем, что я унаследовал место Лорана, но после того, как я прочёл ваши послания, направленные в Джирму и Дарру, я не смог оставить Вас без своего руководства. Я вернулся, господа, и хочу надеяться, что вы счастливы!
Элларду понадобилось лишь чуть-чуть сдвинуть брови, чтобы попрошайки в один голос завопили:
- Да здравствует Леопольд! Слава главе клана!
Однако, восхваляя прощелыгу, хамелеоны смотрели на Элларда. Все, как один. Они прекрасно помнили гору изувеченных трупов, оставленную бывшим Принцем Попрошаек в малой столовой шевийского дворца. И хотя умом хамелеоны понимали, что главный здесь Рональд, страх перед кровожадным Эллардом затмевал рассудок.
Игривая кошка воспринял испуганно восторженные крики попрошаек с воистину королевским спокойствием. Продолжая играть роль младшего джирмийца, он повернулся к золотой кошке, испрашивая разрешения говорить, и, дождавшись одобрительного кивка, выступил вперёд.
Попрошайки дружно попятились и замерли, не смея ни вздохнуть, ни охнуть. Эллард положил ладонь на рукоять меча, придал позе расслабленный и несколько непринуждённый вид и снисходительно-ласково обратился к хамелеонам:
- Джирма всегда благоволила вашему клану. И, несмотря на то, что Цитадель возлагала на мага Леопольда большие надежды, предводитель принял решение не лишать вас руководства мудрого, славного и могущественного мага. - Эллард медленно спустился с возвышения, остановился перед попрошайками, и взгляд его стал холодным и обвиняющим: - Но есть вещи, которые каста не может забыть и простить, господа! Когда в Аргор вломились чужеземные захватчики, когда само существование Мира стояло под вопросом, когда каста призвала всех аргорцев объединиться, дабы отразить атаку врага - некоторые кланы сочли возможным сохранять нейтралитет. И это в то время, когда враг стоял у дверей наших домов, господа! - Попрошайки неуверенно переглянулись и покаянно склонили головы, а Эллард понизил голос, вновь сделав его снисходительно-ласковым: - Но нет человека милосердней императора Аргора. Памятуя ваши заслуги перед кастой, он не выносит Хамелеонам смертного приговора. Более того, он забудет о вашем прегрешении, господа попрошайки. - Игривая кошка помолчал, давая хамелеонам осознать милость Бернара, и продолжил: - И всё-таки справедливость требует, чтобы ваш клан понёс наказание, господа. И, зная, что никто в Аргоре не ценит звон монет так, как попрошайки, император постановляет: за трусость, проявленную во время войны с аксимийцами, клан Хамелеона приговаривается к штрафу в размере пяти миллионов золотых имперов!
Попрошайки ахнули.
- Это ж грабёж! - не выдержав, завопил главный казначей клана.
Ни слова ни говоря, Эллард выхватил меч и снёс крикуну голову. Хамелеоны завизжали на разные лады и скопом ринулись к дверям. "Интересно, каково кошкам изображать трусов?" - с весёлым задором подумал Эл и рявкнул:
- Стоять!
Хамелеоны замерли, не смея обернуться. Игривая кошка перешагнул через труп казначея и неторопливо подошёл к ним.
- Вы сейчас же оповестите всех попрошаек о сумме долга и приступите к сбору денег. Запомните: до тех пор, пока в императорскую казну не поступит последний импер, клан Хамелеона - собственность Цитадели. Ясно? - Попрошайки молча закивали, и Эллард рявкнул: - Бегом! Марш!
Двери зала с грохотом растворились, и хамелеоны в панике ринулись прочь из зала, толкая и сбивая друг друга с ног. Эллард несколько секунд наблюдал за их безумной гонкой-вознёй, а, когда последний хамелеон вывалился в коридор, закрыл двери и вернулся на возвышение.
- Ну что, Рон? Понравилось? - нахально спросил он, глядя в глаза наставнику.
Золотая кошка грустно покачал головой:
- Нет, Эл.
- Это почему это? - возмутился Принц Попрошаек. - Я был холоден, рассудителен и спокоен! Разве не так? Разве не таким должен быть настоящий джирмиец?
- Ты был нагл, неоправданно заносчив и неуместно жесток. Если в твоём представлении джирмиец - моральный урод, то у тебя прекрасно получилось изобразить его, Эл. Но спор ты проиграл, игривая кошка.
- Неправда! - Принц Попрошаек топнул ногой. - Ты говоришь так специально. Хочешь надавить на меня и заставить сдаться Бернару? Не выйдет!
Леопольд и друиды сжались от страха, глядя то на разъярённого Элларда, то на труп попрошайки - оказаться на месте последнего им не хотелось. Рональд почувствовал ужас своих подопечных и немного сдвинулся в сторону, показывая, что их жизням ничего не угрожает.
- Если бы я хотел тебя сдать, Эл. Я бы просто шагнул в Дарру и рухнул к ногам предводителя. - Рон невозмутимо взглянул в лицо воспитанника. - Но, слушая, как ты распинаешься перед попрошайками, я вдруг спросил себя: а не слишком ли многое в жизни сходило с рук Принцу Попрошаек? И раз уж моё служение касте, пусть извращённым образом, но продолжается, я, пожалуй, попробую усмирить тебя, зарвавшийся попрошайка. А, если получится - убить.
- Не выйдет, Рон, - насмешливо оскалился Эллард. - Я контролирую твоё клеймо.
- Ты ошибёшься, Эл. Обязательно ошибёшься. И тогда я перережу тебе глотку. Клянусь!
Принц Попрошаек несколько секунд с вызовом смотрел в глаза наставнику, а затем криво усмехнулся:
- Ничья! - И зашагал прочь. - За мной! Все! - на ходу скомандовал он и ногой распахнул двери парадного зала.
Ровно в полдень отряд джирмийцев во главе с принцем Аргора покинул Дарру и переместился в главное поселение друидов, Лихту. Кошки возникли на центральной поляне города-рощи. Марвин оглядел замершую, словно лес перед грозой, Лихту и негромко приказал:
- Все сюда! Синкоплус!
Тихие слова раскатистым громом пронеслись над рощей, разрушив её сторожкое оцепенение. Мягко скрипнув, отворились двери вековых дубов, и центральная поляна стала заполняться друидами. Молчаливая толпа мужчин в зелёных балахонах окружила кошек, и вперёд выступил Синкоплус. Бледный и осунувшийся, как после тяжелой болезни, глава Сов опустился на колени перед принцем и замер, ожидая приговора. Однако Марвин, не обращая внимания на коленопреклонённого друида, продолжал вглядываться в толпу. Молчание затягивалось. Друиды начали переминаться с ноги на ногу и украдкой переглядываться. И тогда принц Аргора едко усмехнулся и рявкнул так, что дубы содрогнулись, и на траву посыпались фигурные листья:
- Я сказал - все!
По телу Синкоплуса прошла дрожь, а остальные совы, замерли, как будто их охватил столбняк. Марвин пожал плечами, едва заметно кивнул, и джирмийцы вскинули руки. Тридцать багровых шаров слетели с ладоней, и столько же друидов замертво рухнули на землю.
- Прикажите выйти женщинам и детям, - не поднимая головы, произнёс Синкоплус.
- Кто позволил тебе говорить, отступник? - Марвин ударил друида ногой в лицо, и тот повалился на спину. - Не вздумай, потерять сознание, тварь! Я хочу, чтобы ты видел, как твои братья и сёстры расплачиваются за твою глупость. - Главный друид послушно поднялся, залечил разбитые нос и губы и с ненавистью посмотрел на принца.
- Ублюдок... - одними губами проговорил он, но Марвин лишь безразлично повёл плечом.
- Хоть, не предатель, - ухмыльнулся он и что-то шепнул стоящему рядом джирмийцу. Тот кивнул, а Марвин удовлетворённо оглядел выросшую в три раза толпу. За спинами мужчин стояли юноши и девушки, женщины и дети. Лица друидок закрывали плотные зелёные вуали. - Вот так-то лучше! - Принц Аргора улыбнулся и обратился к совам: - Ваш клан, ваше братство веками служило касте! Именно поэтому вы жили лучше и богаче всех кланов Аргора. Каста никогда не принимала заказов на друидов, не трогала ваших женщин и детей! Но избранный вами лидер разрушил многовековые устои вашей жизни. В тяжелый для Мира час он предал касту и Аргор, встав на сторону захватчиков! Он скомпрометировал Сов, не только в глазах Джирмы, но и в глазах всех аргорцев. Вы больше не имеете права называться кланом. Лихта будет стёрта с лица Аргора. Братство лишается всех привилегий и становится общиной касты, а друид Синкоплус приговаривается к смертной казни через повешенье за измену и лишению языка за оскорбление принца Аргора.
Эхо от его слов ещё неслось по лесу, а джирмийцы уже схватили Синкоплуса. Марвин выхватил кинжал, и спустя мгновение в его пальцах оказался язык главы Сов. Небрежно отбросив бесполезный кусочек мяса в сторону, принц Аргора лёгким взмахом руки остановил льющуюся изо рта смертника кровь и насмешливым взглядом обвёл толпу.
Скорбное молчание друидов нарушилось. До сих пор врачевание считалось их прерогативой, и столь умелое и непринуждённое использование принцем целительской магии потрясло друидов больше, чем начавшаяся казнь их лидера. Совы зашептались, тихо заспорили, но принц рявкнул: "Молчать", и разговоры оборвались на полуслове. Тем временем джирмийцы подтащили мычащего от боли друида к ближайшему дубу. Один из кошек перекинул верёвку через толстый сук, а другой затянул петлю на шее Синкоплуса. Раздался краткий вскрик, и глава Сов засучил ногами в воздухе. Марвин проследил за его агонией, а когда предатель испустил дух, вновь обратился к совам.
- Изменник наказан! А теперь, вы! Отныне женщины и дети Сов будут отбираться в касту наравне с представителями прочих кланов. Начнём прямо сейчас! - И не успели друиды опомниться, как их сковало обездвиживающее заклятье. - Приступаем! - скомандовал Марвин, и первым шагнул в толпу Сов. В зловещей тишине, парализовавшей Лихту, слышались лишь деловые голоса джирмийцев. Словно находясь в подвале дома Мишеля, главы догмарских попрошаек, кошки осматривали и обсуждали достоинства новых рабов Цитадели. С друидок срывали плотные вуали и бесформенные балахоны, а у мужчин и младенцев проверяли, прежде всего, силу магического дара. Выбрав около десятка малышей, их, в сопровождении троих кошек, отправили в Цитадель, а будущих рабов связали, ослабили обездвиживающее заклятье и, построив в колонну, погнали прочь из Лихты. Когда колонна покинула пределы города-рощи, Марвин снял заклятье с оставшихся на поляне Сов:
- Вы мне пока не нужны. Идите к родичам и сообщите: Лихта мертва, но остальные ваши поселения каста не тронет. До тех пор, пока вы душой и телом преданы Джирме! Идите и по дороге не забывайте прославлять справедливость и милосердие императора Бернара!
Пятеро кошек одновременно взмахнули руками, и дубы-дома поглотили синие факелы магического огня. В четверть часа Лихта превратилась в пепел, и кошки ушли, оставив на пожарище детей и стариков, жмущихся друг к другу, как испуганное волками стадо.
На окраине столицы принца Аргора и его отряд ждали слуги с лошадьми. Марвин вскочил на Ветерка и въехал в столицу во главе колонны пленённых друидов. Оживлённые улицы Дарры замерли. Прижимаясь к стенам, горожане со страхом, любопытством и удивлением таращились на совершенных красавиц-друидок и бросали трепещущие взгляды на сурового принца Аргора, одним махом поработившего древний клан Сов.
Подвластная друидам целительская магия поднимала их на недосягаемую высоту, ставила на одну ступень с Беркутами и Ласточками, а после падения правящего клана аристократов и смерти Сальте - Совы считались единственными в Аргоре магами, способными соперничать с Кошками. Но сегодня джирмийцы развенчали и этот миф.
Горожане смотрели на пленников, и принц Аргора знал, о чём они думают: аргорцы переживали не за друидов, а за себя, ибо не понимали, кто теперь будет заботиться об их здоровье.
Деревья расступились, открывая глазам императорский дворец, и Марвин увидел, что перед парадным входом собралась толпа. Принц разглядел фигуру предводителя, с гордым видом стоящего на верхней ступени мраморной лестницы, и пришпорил Ветерка. Джирмийцы рыкнули на пленников, понукая их двигаться быстрее, и Совы перешли на неровный бег.
Марвин рысью приблизился к парадной лестнице, спрыгнул на землю и, взбежав по ступеням, остановился перед Бернаром.
- Я сделал всё, как надо, сударь, - отрапортовал он и склонил голову.
- Вижу. Ты постарался на славу, принц. - Бернар скользнул миролюбивым взглядом по запыхавшимся пленникам и довольным лицам джирмийцев. - Доставьте рабов в Джирму! - приказал он свите и кивнул Марвину, приглашая его следовать за собой. - Идём, принц, для тебя есть новое задание.
Бернар и Марвин вошли во дворец, а толпа придворных возбуждённо загудела, гадая, чью же судьбу император отдаст в руки принца Аргора на этот раз.