Аннотация: Быть честным так же естественно, как и непросто. Здорово, что мы не можем читать мыслей друг друга.
Тест на честность
(фантастический рассказ)
Этой истории, на самом деле,
нигде и никогда не было
и нигде и никогда не будет.
И все же где-нибудь и когда-нибудь
она могла произойти...
Жаркое летнее солнце уже оставило позади свой небесный экватор, когда продавщица овощного лотка лениво окинула взглядом полупустую улицу. Поток покупателей почти всегда спадает в такие часы и можно немного расслабиться и даже подумать о чем-нибудь этаком. Ну, хоть о жизни, например. Да, собственно, какая она жизнь у продавщицы? С утра прием, а иногда и подвоз товара, отбор по сортам и в брак (который, кстати, при известном искусстве, тоже можно продать). Затем целый день лица, уговоры, деньги, весы, товар, попрошайки и воришки и вечный профессиональный вопрос: "Что для Вас?", который под конец дня мысленно иногда срывается на "Ну чего Вам?". А вечером - сборы, подсчет выручки, расчеты с хозяином, после которых иногда и жить не хочется. На следующий день - все по тому же кругу. Да еще и покупатель грамотный пошел: все чего-то выбирает, перебирает, приценивается, и берет после всего этого сто грамм одного и одну штучку другого.
Вот и сейчас на обширном прилавке товара все еще видимо-невидимо: блестящие краснопузые помидоры, симпатичные пупырчатые огурцы, зелень, уложенная аккуратными прядями, аппетитные глянцевые яблоки и матовые груши и другие дары щедрого на всякую экзотику юга. "Надо бы редиску водой смочить, а то высохла вся, так никто и не возьмет. И Петьку-ювелира позвать, а то весы что-то слишком правильно работают. Да и гирям ни к чему такая точность. У Петьки глаз-алмаз: куда-то магнит вставит, где-то подкрутит, где-то подпилит и жить можно по-человечески. Все довольны и у меня полсотни в день. А с Петькой-ювелиром бутылкой рассчитаюсь. Бутылку пусть сноха покупает. Нечего..."
Она не успела додумать свою мысль о том, чего не следует делать снохе, как откуда-то из-за угла, совсем рядом, появился человек. Несмотря на жару, он был одет в темную пару, правда, без галстука, и нес в руке небольшой чемоданчик. Продавщица, после секундного напряжения своего профессионального внимания, сделала вывод, что к числу потенциальных покупателей его не отнесешь: такие в лотках не отовариваются. Она, было, снова успокоилась и стала вспоминать свою оборванную мысль о снохе, как человек, вопреки ее логике, подошел вплотную к лотку и стал рассматривать прилавок.
Разглядев незнакомца поближе, продавщица решила, что, пожалуй, ошиблась. В его лице не было делового лоска, а костюм был хотя и вычищенным, но совсем не новым.
- Чего желаете? - любезно осведомилась она.
- Жарко вам тут, - глуховато произнес он, как будто не расслышав вопроса.
- В тени 33, - доложила продавщица.
- И покупателей здесь у вас немного будет. Вам бы немного поближе к остановке, дело бы живее пошло.
Он почти незаметно улыбнулся.
- Так и я своему хозяину говорю про то же. А он заладил: не твое дело, не твое дело, ты торгуй, а мы разберемся.
Она грустно вздохнула и немного кокетливо улыбнулась:
- Хоть Вы что-нибудь возьмите!
- Хорошо, я возьму вот этот, самый большой ананас. Я помогу вам, - он улыбнулся, - а вы мне.
- А чем я могу вам помочь? - насторожилась, уже было обрадованная этим странным покупателем, продавщица.
- О, ну это - сущие пустяки. Видите вот этот чемоданчик. Это - портативный компьютер, по-иностранному - ноутбук называется. Я написал и заложил в него специальную программу, которая производит тест человека на его честность. Вы, наверное, слышали что-нибудь о детекторе лжи?
- Ну, в детстве книжки читала. - Она смешно наморщила лоб. - Кажется, у немцев что-то такое было.
- Не только у немцев. - Незнакомец переступил с ноги на ногу и поставил чемоданчик на край прилавка. Все разведки мира и службы безопасности продолжают пользоваться этим методом для проверки профессиональной пригодности своих сотрудников.
--
А вы, случайно, не из органов? - испуганно вопросила продавщица.
Человек в костюме рассмеялся:
- Ну что вы, органы не работают так грубо, как я. А я - рядовой научный сотрудник и моя программа - это, если угодно, хобби, ну, так, дело для души. В отличие от детектора лжи, она работает иначе, потому что создана на основе математической теории нечетких множеств. Впрочем, научные названия вам все равно ничего не скажут. Суть в том, что мою программу невозможно "обмануть". Он сделал паузу и с улыбкой в глазах отметил про себя, как продавщица боязливо покосилась на чемоданчик. - В среде профессиональных разведчиков профпригодными оказываются именно те, которые способны "обмануть" детектор лжи. Для этого им достаточно научиться владеть своими эмоциями настолько, чтобы во время ответов на задаваемые им вопросы их нервная система оставалась как бы отключенной. В моей программе это исключено. Итак, я беру ананас.
- Но что будет требоваться от меня?
- Ничего, работать как обычно. В принципе я мог бы провести свой тест незаметно - в мой компьютер встроен радиоприемник, позволяющий обходиться без проводов. Но я предпочитаю всегда работать честно. А вы?
В это время человек как-то неожиданно быстро и легко раскрыл свой чемоданчик и погрузился в его содержимое, из-за чего последний вопрос прозвучал несколько глуше и как-то рассеянно, а слегка ошарашенная всем происходящим продавщица не сразу поняла его.
- Я? Ну, как же...без честности, обманешь человека, а он больше к тебе никогда не придет. Да еще хозяину может нажаловаться. А тогда ...
Она сняла с витрины огромный ананас и положила его на весы, добавив несколько гирь на другую чашку. Когда стрелка весов успокоилась, она боязливо ("Как бы не отказался!") произнесла:
- Тут на 192 рубля выходит. Будете брать?
- Ну, конечно, я от своих обещаний не отказываюсь!
Покупатель, как будто внезапно чем-то обрадованный, распрямился, вынул из нагрудного кармана две сторублевые бумажки и протянул их продавщице.
- А как же ваш тест? Вы вопросы будете задавать, да? - она протянула сдачу.
- Нет, никаких вопросов я задавать не буду. А тест уже закончен.
- Как? - изумилась и немного покраснела продавщица.
- Так. Я же вам говорил, программа не совсем обычная. Пока вы взвешивали мне ананас, она уже провела тест и благополучно его обработала.
--
А можно... можно мне узнать?..
Человек в костюме понимающе улыбнулся:
- Вы хотите знать свой результат? Полная интерпретация теста со всеми таблицами, диаграммами и графиками заняла бы у нас с вами несколько часов. Этим я займусь у себя в лаборатории.
Он посмотрел в глаза продавщицы и прочитал в них сразу смущение, недоумение и надежду.
- Просто - пояснил он, - в свой отпуск я собираю "статистику честности" во всех местах, где мне приходится бывать. И далеко не всем испытуемым сообщаю результаты. Впрочем, ведь я выполнил данное вам обещание, - он улыбнулся, - Но вам скажу, потому что вы - исключение. Буду очень краток - вон те люди в 50 шагах, - это к вам, а я бы совсем не хотел афишировать свой тест. Абсолютная честность - это единица, абсолютная лживость - это нуль. Ваш "коэффициент честности" - 0.52! Вы даже не представляете себе, насколько эта цифра высока. А я, имея на руках статистику, искренне восхищаюсь вами. Удачных вам покупателей сегодня!
- Но я же не о чем таком даже не успела подумать? - изумленно воскликнула продавщица.
Но человек в костюме уже откланялся и шагал прочь, улыбаясь и держа в одной руке ананас, а в другой - свой загадочный чемоданчик.
- Почем сливы?...
* * *
В автобусе стояла ужасная духота, усугубляемая давкой, впрочем относительно небольшой по нашим временам. Казалось, здесь витают все ароматы Земли: от дамских духов "Шанель" до винного перегара. Человек в костюме протиснулся немного вперед между чьими-то телами, поднырнул под перекладину и оказался в довольно свободном пространстве прямо у открытого окна, в которое врывался горячий ветер. Чемоданчик устроился на железном подоконнике, ананас - на чемоданчике. Масса людей, оставленная им позади, всколыхнулась и тотчас же захлопнулась за ним. Он ощутил это, почувствовав чье-то тяжелое сдавленное дыхание позади себя. Когда автобус тронулся, дыхание сзади несколько поуспокоилось, а в окне замелькали привычные детали архитектуры городского центра, собранные казалось со всех времен и народов без какой-либо объединяющей и связующей идеи, словно для забавы какого-то веселого невидимого мастера.
Два дыхания возобновили прерванный ранее разговор:
--
А ты че, не на машине?
--
Ленив стал, до стоянки лень одну остановку пройти.
- Слушай, ну и чем кончилось твое дело?
- А ничем. Начальник скрылся в неизвестном направлении, прихватив, разумеется, все ценные бумаги и содержимое сейфа...Фу... Соучредители подали в суд, а я - в качестве ответчика. Вот, сейчас, вместо того чтобы на Кипре загорать, еду к одному знакомому адвокату, посоветоваться, потолковать, как быть дальше.
- А начальника, что, уже не найти?
- Да, практически, нет. У него во всем мире друзья. Да и зачем - все равно вывернется. Эх, ка-бы людей-то сразу видеть, а то понадеешься, планов понастроишь... Ну ладно, я на выход, ты мне позвони, обязательно. Сейчас, после адвоката, надо бежать домой - у дочки день рождения. Ума не приложу, что подарить девчонке в 12 лет.
- Купи ей компьютер...
- Да, не то. Компьютер есть... Ну, ладно может адвокат чего присоветует. Пока!
Одно дыхание стало удаляться. Секунду поколебавшись, человек в костюме вдруг решительно повернулся и тоже стал пробираться к выходу. Оказавшись на улице, он сразу определил владельца одного из дыханий - им оказался плотный молодой человек лет 35, с потным лицом, в белой сетчатой футболке и прямыми, но слегка спутавшимися волосами с проседью. Человек в костюме догнал его и, чуть обойдя, сказал:
- Вы меня простите, ради Бога, я оказался случайным слушателем вашего разговора в автобусе. И я, кажется, знаю, что подарить вашей дочери. Посмотрите на этот ананас, он огромный, не правда ли?
- Ну и что?
- Он привезен сюда из Эквадора - границы культур загадочных и могущественных ацтеков и инков, мест темных деяний свирепой конкисты. Если сопроводить подарок рассказом о тех временах и событиях...
- А если он внутри окажется гнилым?
- О, я уверяю вас - это, практически, исключено. Он приобретен мною у весьма честных людей.
- А вы, собственно, кто?
- Я? Человек. Просто человек.
- И тоже честный?
Человек в костюме немного смутился:
- Не знаю. Но этот ананас, на самом деле, хорош и не только размерами.
- Ну, ладно, я беру ваш ананас. Сколько я вам должен? Я вообще-то спешу.
- Я хочу вам подарить его просто так. И мне будет вполне достаточно того, что я могу доставить радость Вам и Вашей дочери.
Молодой человек недоверчиво посмотрел на него, взял в свои большие руки ананас, покрутил его, подкинул, прикидывая вес и, вдруг, рассмеялся.
- Знаете, все это как-то не очень обычно выглядит. Но моя дочь ужасно любит всякие загадочные истории и я ей обязательно расскажу - сначала про вас, а потом про инков... Только сначала самому надо бы что-нибудь почитать, а я уже не успеваю. - Он уже совсем дружелюбно посмотрел на человека в костюме. - Почему-то я верю вам. Могу ли и я, в свою очередь, быть чем-то полезным? Возьмите мою визитку.
- Нет, нет визитку не надо. Но вы действительно могли бы помочь мне. Позвольте, я немного провожу вас...
...Когда они подходили к зданию адвокатской фирмы, молодой человек спросил:
- И что, действительно эта ваша штука безошибочно определяет "коэффициент честности"? Знаете, можно было бы устроить на этом неплохое коммерческое предприятие.
Человек в костюме задумчиво оглядел район, в котором никогда не бывал.
- Я далек от каких-либо коммерческих проектов. Во-первых, мне вполне хватает на жизнь доходов от основной работы, во-вторых, эта программа - результат моих нравственных жизненных исканий, которые не оставляли меня сколько себя помню.
Он несколько помолчал и серьезно добавил:
- А в третьих, и это, пожалуй, главное, внедрение этой программы в массовое производство чревато последствиями не менее страшными, чем все то, что произошло после изобретения атомной бомбы. Вы никогда не задумывались, почему Господь Бог не дал людям способности читать мыслей друг друга?
- Ну, если честно, нет. Но есть экстрасенсы...
- Да, есть единицы, - перебил его человек в костюме, - но они как раз и используют свой редкий дар не по назначению или используют по назначению, но незаконными средствами. С другой стороны, казалось бы, чего проще: разговор мыслями гораздо быстрее, экономнее и, возможно, даже не требовал бы языка, а только образов. Но мои исследования, как это не парадоксально, приводят меня к выводу о том, что неспособность к мысленному общению всеяна в нас как социальный защитный механизм, который предохраняет человеческое общество от распада и самоуничтожения. Он охраняет человеческую свободу, пусть несовершенную и поврежденную и делает незаметными такие повреждения для других. Но мы можем продолжить эту тему в другой раз. Если у вашего друга возникнут вопросы по поводу меня, представьте меня, как посчитаете нужным. Но должен просить вас, - он обратил на молодого человека свое серьезное и немного грустное лицо, - сообщить ему в любой приемлемой форме цель моего присутствия. Дело в том, что я всегда тестирую открыто. Таков мой принцип.
- Хорошо. Вы будете моим внештатным сотрудником, проводящим социологические исследования.
* * *
Спускаясь с крыльца, молодой человек поднял взгляд и, сощурившись, глядя на все еще яркое, но уже склоняющееся к горизонту вечернее солнце, живо полюбопытствовал:
- И что же поведал Вам Ваш тест о моем друге? - он задержался на ступеньке.
- А вы действительно хотите узнать то, о чем спрашиваете?
--
Ну теперь, после вашего вопроса, просто не нахожу места от любопытства.
Человек в костюме секунду помедлил, о чем-то раздумывая.
- Хорошо. Скажу вам, что у вашего друга уровень честности выше среднего в социальной нише юристов
- Хотелось бы знать числовой коэффициент. Ведь вы рассказывали мне о цифрах, не так ли? - в глазах молодого человека загорелся озорной и неугасимый огонек любопытства.
- Ну, что же. Вы сами попросили меня об этом. Его коэффициент честности чуть меньше 0.3. Но, повторюсь, это довольно большой коэффициент для среды юристов, адвокатов и судей.
Некоторое время они шагали по тротуару молча.
- Знаете, я нисколько не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах, но вашему тесту я не верю. Этот адвокат - мой давний друг. Мы знакомы со студенческой скамьи. Я ведь тоже юрист по образованию, но, правда, не по призванию. Мы бывали в таких передрягах, что и вспоминать не хочется. Он никогда не подводил.
Человек в костюме опять задумался.
- Время все меняет, - грустно произнес он. - И потом, - он немного оживился, - эта цифра вовсе не означает, что ваш друг - лгун на 70%. Она условна и является интегральным показателем того сложного и малопонятного качества человеческой души, которую мы называем честностью. Здесь как в квантовой механике - все цифры имеют лишь вероятностный смысл, а результат одиночного события - непредсказуем. Кстати, не исключено, что лично вам ваш друг всегда говорит правду.
- Я не силен в физике и математике, но, кажется, догадываюсь, о чем идет речь. Кстати, здесь на стоянке моя машина. Уже вечереет и я могу вас подвезти.
- Ну, если это вас не затруднит. Я живу на Среднем. А как же день рождения дочери? - спросил человек в костюме озабоченно и, в то же время, немного улыбаясь, одними глазами.
- Я звонил домой и предупредил, что задержусь. Все равно все уже началось без меня.
Через несколько минут они подошли к воротам платной стоянки, заполненной уже почти "под завязку". Стального цвета "Ниссан", владельцем которого и был молодой человек, ожидал их совсем рядом с воротами и молодой человек, открыв дверь, жестом предложил человеку в костюме сесть на переднее сиденье. Дежурный стоянки поприветствовал молодого человека через оконце своей будки и денег брать не стал. Когда они выбрались на широкое шоссе и помчались по нему, плавно рассекая теплый вечерний воздух, молодой человек прервал молчание:
- А все-таки, возвращаясь к нашему разговору... У меня никак не сходятся концы с концами... Почему вы считаете способность чтения мыслей социально опасной? Я вижу дело совсем иначе. Если бы мы могли свободно читать мысли друг друга, то ложь была бы просто невозможна. Ведь в основном мы лжем в мыслях. Сколько преступлений удалось бы предотвратить, если видеть заранее намерения преступника. Вот и мне сейчас не пришлось бы беспокоить своего друга-адвоката в этой идиотской истории с моим начальником...
- Вот именно, - встрепенулся человек в костюме, - вы только представьте себе на минуту ситуацию, о которой говорите. Итак, вы идете по улице. Навстречу вам идет незнакомый человек. Разберем самый благоприятный случай, когда он вас не замечает и поэтому о вас и не думает. Он думает о чем-то своем. Вы никогда не обращали внимание на характер обычного течения наших мыслей? Очень любопытные рефлексии можно проделать, просто наблюдая за своими мыслями как бы со стороны. Если вы попробуете, вы убедитесь, что в наше сознание, даже в самых повседневных и заурядных ситуациях, проникает столько всякой чепухи, дряни и даже, выражаясь вашим языком, криминала, что если бы все это вдруг получило свое материальное воплощение, мы оказались бы в одном из трех заведений: психлечебнице, скамье подсудимых или тюрьме.
- Ну, зачем же так сгущать краски? - улыбнулся молодой человек, не отрывая взгляда от дороги.
- Я не сгущаю их, а наоборот развожу, если так можно выразиться. Итак, человек идет вам навстречу, свободно думает о чем-то своем и его мыслительное поле для вас как за прозрачным стеклом. То, что вы увидите там, мягко говоря, вряд ли расположит вас к нему, ну, разумеется если вы не относитесь к разряду людей святых, которые от природы или путем упорного труда над собой имеют способность не замечать грязи вокруг себя или прощать ее всем своим ближним. Весь замысловатый узор движения его мыслей с элементами a la infernum перед вами как на ладони. Ваши собственные мысли о его мыслях тоже каким-то образом начинают выплывать в вашем собственном мыслительном поле. А теперь представьте себе, что тот человек сам обращает внимание на вас и видит ваши мысли о его мыслях. Они вызывают его собственную реакцию и т.д.
- Но ведь тоже самое может происходить и в нашем обычном мире? - Молодой человек, почти не сбавляя скорости, свернул на боковое шоссе. - Ведь есть же понятие невербального общения?
- Ну, конечно, но, как правило, и надо сказать, к нашему счастью, его возможности ограничены по силе и глубине, поэтому "ядерной реакции" не происходит. В худшем случае, люди, ничего не зная достоверно, а лишь гадая, просто разойдутся и не пойдут друг к другу в гости пить чай. В нашем же случае, возникает, говоря по-научному, отрицательно-положительная обратная связь. Отрицательно - в смысле негативных ощущений и негативной почвы для общения, положительная - в смысле своего многократного усиления при обоюдном погружении в мысленные поля друг друга. Так зародился бы гейзер ненависти у двоих. Подобные ситуации возникали бы на каждом шагу. Все это выглядело бы как невообразимый вселенский катаклизм и жизнь наша превратилась бы в сущий ад. Кстати, вы верите в ад?
- Да, знаете, как-то не очень. Ну, наверное, есть что-то там... - молодой человек неопределенно махнул рукой в направлении крыши машины, - но, думаю, совсем не то, что об этом говорит церковь, священики и другие люди... Значит, если я вас правильно понимаю, мысленное общение было бы возможно и безопасно, если бы общество людей состояло из одних святых?
Человек в костюме откинулся на спинку сиденья и, глядя в самую дальнюю точку бегущего назад шоссе, медленно ответил:
- Да. В этом случае, обратная связь была бы положительно положительной. И люди бы, наслаждаясь общением, получали пользу, взаимно обогащая и открывая друг друга. Вселенная человека сделалась бы неизмеримо просторнее и светлее и все были бы как один, а один как все.
--
Мне кажется это довольно скучным, - перебил его молодой человек, прикуривая одной рукой сигарету от электронной зажигалки.
Человек в костюме грустно улыбнулся:
- Все наши представления об этом будут неизбежно опираться на наш убогий, порабощенный нашими земными привычками опыт. А потому, все о чем я говорю, останется несбывшейся в этом веке сказкой человечества.
- Но вы, вы сами, испытывали что-нибудь подобное? Иначе, откуда бы вы узнали об этой сказке?
- В детстве - из сказок, сейчас - из житий святых. Иногда, бывают состояния, когда сквозь пелену обыденной жизни неясно просвечивают контуры другого мира. Тогда этот мир преображается в его свете. Но это бывает настолько редко, что вряд ли стоит об этом говорить. А вот эта машинка - он вздохнул и положил руку на свой чемоданчик, - она может читать мысли без последствий для кого бы то ни было. Ну, разве, что последствия могут иметь место лично для меня.
- Мы кажется, подъезжаем.
--
Да, большое спасибо. Я вам весьма признателен. Особенно за вашего друга-адвоката. У меня был маленький пробел в этой среде.
Они остановились у подъезда девятиэтажного кирпичного дома, одиноко возвышающегося среди деревянных двухэтажных бараков, бревенчатых домов, посеревших от времени и величественных сосен, попирающих своей живописной спонтанностью осколки ойкумены, ограненной резцом человеческой культуры.
- Знаете, я все-таки оставляю вам свою визитку. И предлагаю сотрудничество. Можно позаботиться о безопасности и направить ваше бесценное изобретение на вполне благопристойные дела. Ну, скажем для подбора персонала в государственные предприятия и частные фирмы. Вы подумайте хорошенько и не торопитесь с ответом.
- Я уже много думал на эту тему, - ответил человек в костюме, выходя из машины. - Боюсь, что у меня найдутся резонные доводы отказаться от вашего предложения. Но я их изложу вам в другой раз, - он улыбнулся, - иначе вы рискуете не попасть даже на окончание дня рождения вашей дочери. В любом случае я вам признателен и очень благодарен. Приятно было познакомиться. Мои поздравления дочери!
Они обменялись напоследок крепким рукопожатием.
- Ну, как знаете. Не смею настаивать, но надеюсь на ваш звонок. Спасибо за ананас!
- Счастливого пути! Не гоните сильно, а то уже темно.
Через несколько секунд "Ниссан" растворился в безмерной темноте ночи.
* * *
Раннее, очень раннее утро несет в себе не только дремоту и утреннюю свежесть или, лучше сказать, пьяность. В нем всегда есть момент инобытия. Те же небо, деревья, улица и даже редкие люди, но все это существует как-то немного отстраненно. В небе - безмолвие и умиротворенность, в деревьях - робкая устремленность ввысь и благородное величие, в улице - недвусмысленный намек на неевклидовую перспективу, в людях - затаенная грусть или, может быть, улыбка. Пыль и мутная влага дня, осели, улеглись, рассеялись в таинственном и глубоком течении ночи, и весь мир как будто завис между явью и сном. Собственно, сна уже нет, он улетел с появлением первых лучей солнца на фоне кубистического ландшафта городского горизонта. Но и явь еще не явь. Вязкий ил и донный мусор еще не взбаламучены - ночь временно приговорила их к бездействию и дно реки бытия легко просматривается сквозь озаренную светом хрустальную толщу. Это продлится совсем недолго. Завязь движения, разрешающего переход между сном и явью уже крепнет, пускает ростки. Они незаметно пробивают донную плоскость, искривляют и коробят ее. Две маленькие черные точки одновременно появляются в разных местах образовавшегося колыхающегося покрывала. Они почти бесплотны, движутся как бы невпопад, но в целом - навстречу друг другу. Их совместный танец причудлив, но глубоко закономерен и имеет внутренние мелодию, гармонию и ритм. На время черные точки теряются в складках покрывала или в бликах хрустальной толщи и даже как будто совсем исчезают, но очень скоро снова появляются, неизменно следуя внутренней логике своего танца и неуклонно сближаясь. Вот, их разделяет всего лишь одна, последняя складка. В этот момент одна из точек материализуется и начинается день...
...Мужчина в черном костюме с чемоданчиком в руке внезапно возник в самом конце улицы. Он неторопливо шагал по тротуару, то посматривая себе под ноги, то задирая голову вверх. Утренний ветерок и неяркое солнце уже дарили свою теплоту и свежесть всем тем, кто не любит спать слишком долго. Мужчина в костюме был явно из их числа. Но он был не одинок в своих привычках. Черный лимузин, также внезапно появившийся в конце улицы, хотя и выглядел матовым, но все же и он умудрился на повороте перемигнуться бликом от зеркала заднего вида с вездесущим солнечным лучом. Владелец лимузина, которого, впрочем, не было видно из-за тонированных стекол, добавил газу и, через несколько мгновений, автомобиль поравнялся с мужчиной в костюме. Двери автомобиля беззвучно отворились и трое людей в одеждах неопределенного вида и покроя также беззвучно выскочили наружу. Один из них подбежал к человеку в костюме, держа в руке какой-то странный предмет, прикоснулся им к его правому плечу и человек упал в его руки. Второй подхватил выпавший из его рук чемоданчик, а третий подхватил мужчину за ноги и вся процессия быстро и беззвучно скрылась в недрах черного лимузина. Через несколько секунд улица была пуста, а солнце безмятежно продолжало заливать ее своим светом, назначая его равным образом для всех - и для грешников и для праведников.
* * *
Пустынный берег моря ... Небо безоблачно, а солнце, хотя и слепящее, но совсем не жаркое. Он медленно идет по берегу, наслаждаясь покоем и тишиной. Точнее не идет, а каким-то образом перемещается, поскольку следов на песке не остается. Даже проверил. "Потом разберусь", - думает он. Впереди, на влажной песчаной кромке моря, на которую лениво накатывают пенистые и искрящиеся волны, что-то лежит. Приблизившись, он видит себя. "Как странно, но совсем не страшно". Он лежит в черном костюме, совсем не мокрый и как будто спит. В подтверждение тому, откуда-то ниоткуда раздаются голоса: "Пришел в себя?" "Да нет еще." "Ты, братуха, со своей адской машиной разберись как следует." "А че разбираться, ну напряжение, наверное, чуть поменьше надо делать. Инструкция на английском, а я ж по английски... " "А деньги тебе за что платят? Ты у меня доиграешься, отправлю на двухмесячные курсы английского языка в добровольно-принудительном порядке. А жить будешь на суточные, как у этих вот - 100 рублей в день... " " Не, я лучше сам ... или, может живого иностранца ... того, добровольно-принудительно... " "Ладно, сбегай за пивом... "
"Напряжение, иностранцы..." - он пытался нащупать нить смысла и эта нить, наконец, прорвалась в тот удивительный мир, одновременно разрушая его. "Как жаль!" - только успел подумать он и открыл глаза с твердой надеждой вернуться туда обязательно.
Он лежал на кушетке в низкой, но светлой комнате, в которой ощущалось присутствие кондиционера, радио или телевизора и нескольких людей, тихо разговаривавших о чем-то друг с другом. Один из них сказал:
- Кажется очнулся.
К нему тотчас же подошли и склонились двое: один - в темных круглых очках, второй - угрюмый верзила с черной бородкой. И хотя в них не было явной враждебности, их лица и весь их вид и абрис не внушали ничего особенно хорошего.
- Где я? - тихо спросил мужчина в костюме.
Темные очки улыбнулись какой-то странной треугольной улыбкой, обнажив неровный ряд зубов, которые тоже оказались треугольными.
- Не волнуйтесь, с вами все в порядке. Хотите, чаю, кофе, или поесть?
Его голос казался двойным: под мягкими нотками прятался заточенный кусок стали.
- Нет, спасибо.
- Сейчас пиво принесут. Не хотите ли пивка, холодненького?
- Нет. Я не пью пива. И, все же, где я?
Он попытался привстать, но темные очки едва заметным движением руки остановили его.
- Мы вам сейчас все объясним. Понимаете, на днях мы узнали про ваш золотой чемоданчик. А у нас назревают большие проблемы, так что нам без вашего чемоданчика никак не обойтись.
- Простите, а кто вы?
Очки, глядя на верзилу, с загадочным и слегка ироничным пафосом пояснил:
- Мы - ну, скажем, люди свободного бизнеса, незаметные вершители судеб и истории, и санитары леса, по совместительству, так сказать... - Он залился каким-то лающим смехом и человеку в костюме в этот момент показалось, что за первым рядом треугольных зубов мелькнул второй.
- Но я ни оказываю никаких услуг с помощью своего чемодана...
- Понимаю, понимаю... Но у нас - особый случай. И мы вас просим сделать для нас исключение. Пока просим.
- Так, кажется теперь и я понимаю... И то, как я сюда попал ...
- Да, сделано было чисто, только братуха инструкцию по- английски прочитать не смог, а в результате вы пролежали на пару часов больше. В связи с этим приносим официальное извинения за причиненные неудобства. Эх, - притворно вздохнул он, - кому сейчас легко... - но затем уже обычным тоном пояснил:
- Просто мы знали, что вы откажетесь, поэтому были вынуждены действовать сами.
- А если я и теперь откажусь?
- Мне будет очень жаль. - Он с явным усилием воли посерьезнел. -Я даже боюсь рисовать картины вашего будущего в этом случае. Во всяком случае, чемоданчик останется у нас, а вы при этом, может быть вернетесь домой. - Он помолчал и зловещим тоном уточнил - Таким же образом.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Беззвучно колебалось блестящее колесико на столе. Двое незнакомцев выжидающе смотрели: один, который разговаривал - на него, другой - в пол. Мужчина сел на кушетку, опустил лицо на ладони и, просидев так неподвижно несколько секунд, спросил, протирая глаза:
- Хорошо. Что я должен сделать?
- Ну, вот и отлично!
В это время, откуда-то из соседнего помещения, послышались неопределенные звякающие звуки.
- А вот и братуха с пивом. Значит, пиво вы не пьете. Ну, может, все-таки чаю или кофе? Дело будет поздно вечером, а сейчас только три.
--
Пожалуй, кофе.
--
Ну, вот и чудно.
Они перешли в другую, соседнюю комнату, чуть побольше размером, окна которой были также тщательно зажалюзены как и в первой. Там на небольшом пластиковом столе, разместившемся прямо вблизи зажалюзенного окна, стояла миниатюрная кадушка со льдом, из которой торчало несколько горлышек пива "Pilsener". Рядом, на стеклянном подносе, сгрудились три пустых хрустальных пивных кружки. Здесь же на пластмассовых тарелочках ожидали своего последнего часа тонкие ломтики красной и белой рыбы, оливки и маленькие эклеры. А кофейный запах, уже заполонивший всю комнату ароматом бразильских плантаций, по-видимому, исходил из маленького серебряного кофейника, окруженного полным набором кофейных принадлежностей.
Верзила, усевшись на пластмассовом стуле, спиной к столу и лицом к маленькому японскому телевизору, сильно контрастировавшему с ним в размерах, погрузился в безмолвное путешествие по телепрограммам с помощью "лентяйки". Очки небрежным жестом предложили сесть человеку в костюме в плетеное кресло возле стола и самому озаботиться своим угощением. Сам же он извлек из кадушки одну из бутылок, каким-то хитрым неведомым приемом открыл ее без всяких приспособлений, так, что пробка отлетела и шлепнулась где-то у него за спиной и налил пенящийся веселящий напиток в одну из кружек.
После нескольких затяжных глотков пива и небольшой паузы темные очки заговорили:
- Сегодня вечером, в ресторане "Амбассадор" мы встретимся с одним человеком. Его имя, фамилия, возраст и род занятий, насколько я понимаю, вашему чемоданчику знать совершенно ни к чему. Не так ли?
Только теперь человек в костюме сделал маленький глоток из кофейной чашечки, так как совсем не имел привычки угощаться в гостях без приглашения.
- Обычно я заношу все данные, которые мне доступны. Но, в принципе, это совершенно необязательно.
- Вот и я говорю. У нас, сами понимаете, конспирация. Работа такая. - Он погрузил свои треугольные зубы в пену и, вынув их, продолжал. - Нас интересует, насколько ему можно доверять. Есть у нас небольшое подозрение, что у него пауки в голове. Но уж больно крупная фигура, чтобы действовать с ним как с вами. Не в обиду будет сказано! - и он треугольно улыбнулся.
- Я правильно понимаю, что должен протестировать этого человека?
- Совершенно так. Причем, результат нам нужен в течении, ну, максимум, 15 минут. Это реально?
- Да. Единственное, в чем я вижу проблему - ваш коллега может заподозрить что-то неладное, когда увидит мои манипуляции с компьютером.
- Вот видите, - снисходительно сказал он, подцепляя вилкой ломтик белой рыбы. - Вы уже рассуждаете как наш сотрудник.
- Ну, скорее, как добросовестный ученый, - серьезно ответил человек в костюме, перестав пить кофе.
- Пусть так. Он ничего не увидит, ведь вы будете за стенкой. Но прямо рядом с ним.
После секундной паузы, человек в костюме заметил:
- А вы совсем неплохо осведомлены о возможностях моего чемоданчика.
- Работа такая. - Очки, расправившись с одной бутылкой, уже откупоривали другую, налив затем два бокала и передав один верзиле.
- После теста я могу быть свободен?
- Конечно. Вас отвезут прямо домой вместе с бесценным чемоданчиком.
- Да нет, уж я лучше на транспорте.
- Ну, как знаете. Ну, я надеюсь, от небольшого денежного вознаграждения вы не откажетесь?
- Откажусь. А если у вас появятся новые проблемы, вы опять "обратитесь" ко мне таким образом?
- Мы - нет, а другие могут. Если узнают о существовании чемоданчика. Мы, конечно, постараемся хранить тайну, но слухи ведут себя непредсказуемо. А вообще-то вам с этой штукой будет трудно спокойно жить. Вы не боитесь, что вашим чемоданчиком может воспользоваться кто-то другой?
- Это исключено. Там надежная защита.
- Да, но есть такие ребята хакеры... - он загадочно посмотрел вверх.
- Один из них - мой хороший друг. Он и ставил ее мне. Она построена на новых математических принципах, которые малоизвестны, во всяком случае, непопулярны в компьютерной среде.
- А мы и догадывались об этом, поэтому прикасались к вашей машинке только за ручку, чтобы было удобно нести.
Он подошел к маленькому пухлому сейфу в противоположном к верзиле с телевизором углу комнаты, повертел несколько колесиков на его дверце и, достав из распахнувшегося жерла темный чемоданчик, протянул его мужчине в костюме.
- До вечера вам придется посидеть здесь, в нашем офисе. Телевизор, магнитофон, холодильник со всем содержимым - в вашем распоряжении. Телефон отключен, а жалюзи лучше быть закрытыми. На всякий случай мой помощник - он кивнул на верзилу, - останется здесь. Вечером, за вами приедут. Какое-то время вас повезут с завязанными глазами. Затем все пойдет обычным порядком. Надеюсь, мы не сильно задели ваши собственные планы? - он улыбнулся, а человек в костюме опять ощутил парадоксальную смесь видимой любезности и второго ряда зубов.
- Да, уж какие теперь планы? Домой бы попасть. Вот и все планы.
- Ну, до вечера! Увидимся в "Амбассадоре". - Он подмигнул и скрылся за белой непроницаемой дверью.
* * *
Когда ему сняли повязку, в глаза ударил яркий ядовитый цвет неоновых реклам, фонарей и встречных автомобилей, которые неслись мимо с чудовищной скоростью. Какое-то время глаза слезились и он часто прикладывал к ним носовой платок. Его спутники на заднем сиденье сидели тихо, водитель сосредоточено следил за дорогой. Все выглядело как в обычном пассажирском такси, если бы не разговор с темными очками и ни его на этот раз столь ответственная миссия.
Через двадцать минут в конце квартала, куда они влетели на всех парусах, показался завлекающий посетителей обильный огненный фейерверк ресторана "Амбассадор". Они остановились недалеко от входа и, непонятно откуда взявшийся швейцар в костюме домино, открыл поочередно дверцы, любезно предлагая всем выйти. Они вышли из машины втроем. При этом мужчина в костюме успел заметить мелькнувшую из-за лацкана пиджака кобуру у одного из сопровождающих. Тот что-то шепнул водителю, высунувшемуся из окна, и он, молча кивнув, повел машину на стоянку. Швейцар-домино, сопровождая их до двери, хотел, было, взять и чемоданчик, но человек с кобурой молча отвел его руку.
В ресторане, столь изящном, сколь, по всей видимости, и дорогом, их встретили молодые люди в национальных костюмах какой-то малоизвестной страны. Перебросившись парой слов, их повели через весь зал, с высокими лепными потолками, сияющий и уже наполовину заполненный посетителями. Большая их часть была одета в маскарадные костюмы самых невероятных жанров, цветов и размеров, но были и обычные любители ресторанного застолья: женщины в роскошных вечерних платьях с декольте, мужчины в черных фраках и малиновых пиджаках с золотыми пуговицами, шумно восседавшие за столами и даже дети, резвившиеся здесь, пожалуй, наименее тяжеловесно и наиболее непосредственно. В то время, как их процессия пересекала почти уличную по своим размерам площадь ресторанного зала, уложенную широкими мраморными плитами, с колоннами в коринфском стиле, портретами средневековых жен и мужей на стенах, к ним проявили интерес страус с пеликаном, миниатюрный слон, президент Кеннеди и еще несколько масок не вполне ясного происхождения.
Миновав это пылающее великолепие, они остались вчетвером - единственный проводник в неизвестном национальном костюме шел впереди. Пройдя по длинному коридору, поднявшись на лифте, и пройдя еще раз по длинному коридору, они, наконец, попали в маленькую, слабо освещенную комнатку с камином, аквариумами и целым цветником на одной из стен. У этой же стены примостился стол, неправильной закругленной формы, похожий на лекало. Вблизи него стояло два кресла, одно из которых было занято черными очками. Он, оторвавшись от газеты, оскалил зубы в своей геометрической улыбке, и протянул руку мужчине в костюме.
- Ну, вот и вы. Добро пожаловать в эти апартаменты. Вы пока не нужны, - обратился он к сопровождающим. И все они, как по команде, удалились.
- Располагайтесь поудобнее. Ваш тест начнется где-нибудь через полчаса. Здесь прекрасная коллекция рыбок. Тигровых скаляриусов вы больше не увидите нигде. А карликовая акула была выведена в одном австралийском питомнике специально для этой коллекции. По цветам я небольшой специалист и небольшой их любитель. Акулы мне ближе.
Коллекция действительно была чрезвычайно любопытная, как будто маскарад из ресторанного зала внизу распространялся и сюда. Словно читая его мысли, черные очки пояснили:
- Сегодня у этого ресторана юбилей и хозяева решили отметить его в духе средневековых карнавалов. Обратили внимание, какая публика? Кстати, каждая масочка продавалась на специально организованном праздничном аукционе со стартовой ценой в 1000 долларов. Я это говорю вам не просто из хвастовства ... Я хочу настроить вас на самый серьезный и ответственный лад.
- Я сделаю, все, что обещал вам. Не забудьте и вы про свое обещание.
- Будьте спокойны. Итак, вот за этой стеной, на балконе состоится встреча с нужным нам человеком. Давайте условимся, что сигналом к началу теста будут звуки джазовой композиции Дж. Гершвина, которую начнет играть джаз-банд через какое-то время на улице. Минут десять спустя, я зайду к вам за результатом, а затем, минут через пятнадцать, за вами придут и проводят вас к выходу. Далее - к вашим услугам наше авто или, как вы сами пожелаете.
- Хорошо, я готов приступить хоть сейчас. Где будет сидеть ваш человек?
- А он уже сидит, где-то в этом месте. - Он показал руками место на стене, примерно возле ее середины.
- Ну, я пошел, разговор только начинается и я должен быть там. Удачи! - он поднял ладонь и скрылся, бесшумно притворив за собой дверь.
"Никогда не думал, что предстоят такие шпионские страсти", - мужчина в костюме раскрывал чемоданчик и настраивал программу. Спустя немного времени, на улице действительно грохнул джаз. Звуки сыпались, то по восходящей, то по нисходящей дважды ахроматической гамме, так что не было и намека на мелодию. "Ах да, это же Гершвин!", - сообразил мужчина, выдвигая телескопическую антенну и вращая ее. Наконец приемное устройство настроилось на место, которое указали темные очки и через двадцать секунд тест был закончен. Для убедительности он повторил его несколько раз, но результат оставался неизменным. Время еще оставалось, и он решил протестировать и остальную часть компании на балконе. Вращая антенну и присваивая тестируемым объектам номера, он за несколько минут протестировал всех, кого захватило приемное устройство. Самым высоким результат оказался у самого дальнего объекта, самым низким - у того, кем интересовались люди, поймавшие его.
Через десять минут, как и было обещано, в комнату вплыли темные очки.
- Ну, что скажете?
- А кто находился примерно вон в том направлении вдали?
- Швейцар.
- Ему можно доверять. Остальным нет.
- Но меня интересуют не остальные, а тот про кого мы с вами говорили.
- Этому можно доверять меньше всего. Так показал мой тест. Его коэффициент честности 0.005. У вашей компании, в среднем, 0.1. У швейцара - 0.2.
- Странно, странно... Мы вроде бы обо всем договорились. А насколько достоверен результат этой вашей штуки?
- Коэффициент честности моего чемоданчика - единица, ведь машины не могут лгать, если их не научит этому человек. Впрочем, выводы делайте сами.
- Хорошо. - Черные очки были явно чем-то недовольны. - Я вам признателен. Через некоторое время за вами зайдут.
Черные очки выплыли из комнаты. Теперь уже навсегда. Мужчина в костюме присел в кресло, выключил свой компьютер, вытянул ноги и о чем-то задумался. Время текло медленно и как-то со скрипом. А, может быть, это было просто потрескивание дров в небольшом камине, разместившемся у противоположной стены. В какой-то момент ему показалось, что за стенкой происходит возня, но все быстро затихло. "Ну, вот, уже нервы пошаливают. Пора устроить себе настоящий отпуск. Поработать физически на земле, в саду... " Рыбки, безмятежно плавали в своем тесном стеклянном жилище, а экзотические цветы, которые он толком не успел рассмотреть, совсем мирно свешивались из глазурованных глиняных ваз и горшков, опоясывая всю стену и наполняя комнату терпким ароматом далеких земель.
Вскоре дверь в эту сказку действительно отворилась и в комнату вошли двое из провожавших их людей в национальных костюмах.
- Пройдемте вниз, - обратился к нему один из них. "С радостью", - мысленно ответил ему мужчина в костюме. Они возвратились тем же путем в ресторанный зал внизу, в котором от числа масок и их колора с непривычки уже просто рябило в глазах. На возвышающемся в середине зала подиуме певица в блестящем выводила бархатным контральто томные рулады, часть масок танцевала, часть пировала за столами, будучи уже изрядными.
Когда они спустились с освещенного крыльца и окунулись в хлипкую, но какую-то напряженную темноту ночи, мужчина в костюме спросил:
- Я могу идти?
- Нет. Вы арестованы до выяснения всех обстоятельств. Капитан, доставьте товарища, в нашу контору. Я со своими задержусь. Может, еще кто из бандюков остался. Да и партия наркотиков по нашим оперативным данным конфискована лишь частично. Где-то тут спрятана. Будем искать, пока не найдем.
- Бандюков? Наркотиков? Но я совсем не в курсе их дел. Я связался с ними случайно, и участвовал в их сходке символически, в качестве, если можно так выразиться, эксперта.
- Капитан, эксперта - в отдельную камеру и на особое дознание!
- Есть, майор!
- Действуйте!
- Идемте!
И только когда его затылок ощутил жесткое и холодное прикосновение железной решетки на внутренней стороне окна полицейской машины, он начал осознавать масштабы той истории, в которую попал.
* * *
Он вынырнул из своей дремоты от резкого металлического звякания. Через несколько секунд дверь в камеру отворилась и коренастый силуэт сотрудника полиции разделил светящийся проем двери на две неравные части.
- Пройдемте.
Человек в костюме медленно поднялся с шершавой деревянной скамьи, привычным движением пошарил вокруг себя рукой и тут же вспомнил: "Ах, да! Чемоданчик- то конфисковали еще возле машины". Конвоир молча проводил его тупым и тяжелым взглядом, пропустил вперед себя и они двинулись прямо по длинному тускло освещенному коридору, гулко разносившему их шаги во всех направлениях, - совсем как в недрах мрачной средневековой крепости, только вместо факелов со стен свешивались дешевые 40-ваттные лампочки. В какой-то момент конвоир сзади скомандовал: "Налево!" и они, свернув в подземный переулок, стали подниматься вверх по крутой лестнице.
Мужчина в костюме попытался мысленно сориентироваться, но голова отказывалась мыслить по законам аристотелевой логики. Наконец, средневековый мир кончился и они очутились в мире современного полицейского делопроизводства, очень похожего на офис крупной торговой фирмы: гладковыбритые сотруднике в форме и без нее, молодые секретарши, снующие с кипами бумаг под мышкой и дискетами, пожилые дамы с безучастными лицами, пронумерованные пластиковые двери по бокам коридоров, синтетические ковровые дорожки и лампы дневного света. Человек в костюме то и дело ощущал на себе подозрительные и насмешливые взгляды. Наконец, они оказались в просторном кабинете с картиной главного над большим столом с полированной крышкой из красного дерева, за которым восседал слегка седоватый, худощавый человек в погонах полковника. Конвойный остался стоять у двери, а человеку в костюме было предложено занять место напротив стола полковника.
Он сел на низкий, но удобный старинный венский стул, который был одним из немногих анахронизмов в этом кабинете. Полковник достал из ящика своего огромного стола серебряный портсигар, и молча протянул человеку в костюме, но тот кивком головы отказался. Тогда полковник сам неторопливо закурил, выпустив струю ароматного дыма в сторону, и, не спуская все это время своих непроницаемых глаз с пленника, продолжал загадочно молчать.
Это молчание уже стало затягиваться и давить. Наконец, полковник вынул из черной пухлой папки на столе несколько фотографий и стал показывать их по очереди человеку в костюме.
- Когда увидите какое-нибудь знакомое лицо, скажите - произнес он очень медленно и почти безучастно.
- Да, вторая фотография.
- Кто это?
--
Не знаю. Я не знаю даже его имени, хотя получилось так, что я какое-то время был вынужден сотрудничать с ним.
И человек в костюме поведал свою историю. За все время его рассказа полковник не шелохнулся и внешне выглядел как каменная скала. Когда рассказ был закончен, полковник, немного помолчав, сказал:
- Я хочу устроить вам очную ставку с этим человеком.
- Ну, если это нужно, я готов.
Тот внимательно посмотрел на него и сказал в трубку телефона внутренней связи одно слово:
- Введите.
Через пару минут дверь в кабинет открылась и на его пороге показались двое конвойных, за ними черные очки, а за ними еще двое конвойных. Черные очки были скованы наручниками по рукам и ногам, причем никелированная цепь на ногах позволяла делать ему лишь совсем коротенькие шажки. Несмотря на эти неудобства, черные очки приветливо улыбнулся человеку в костюме, как только его заметил, причем улыбка его и в этих стенах оставалась двойной. Казалось даже, что он чувствует себя здесь вполне уютно, а временные неудобства готов потерпеть для разнообразия жизненных впечатлений.
Когда их каре приблизилось к решетке и перестроилось, чтобы впустить туда черные очки, тот, весело улыбаясь своей треугольной акульей улыбкой, заговорил, обращаясь к мужчине в костюме:
- Слушай, ты извини, так вышло. Твой план был классным, но в одном месте он не сработал. А неувязочка - из-за твоего чемоданчика.
- Акула! - неожиданно громко воскликнул полковник. - Ты будешь говорить, когда тебя спросят.
Человек в костюме вздрогнул от неожиданности, посмотрел на Акулу, потом на полковника, потом чуть заметно улыбнулся и опустил голову.
- Итак, - сказал полковник, обращаясь к нему, - вы утверждаете, что, практически, не знаете этого человека и познакомились с ним по его принуждению в точности так, как вы мне это только что рассказывали?
- Да. Все было именно так.
- А вот Акула все рассказывает нам совсем по-другому.
- Начальник, да он же в дурку играет. Я ж говорю, он сам вывел нас на того кренделя, с которым базар шел на балконе. И сам предложил нам его проверить своим чемоданом. Говорил, мол, что партия большая, что те 100 000 долларов, которые он запросил за свои услуги, - это доли процента от навара. Мы из-за него и пошли на это дело.
Человек в костюме сидел, не поднимая головы и, казалось, думал о чем-то своем.
- Акула, Акула, сколько лет с тобой работаем, а ты все за лохов нас держишь. Позовите капитана! - вдруг крикнул полковник в трубку внутренней связи.
Через несколько мгновений дверь в кабинет отворилась и в комнату строевым шагом вошел подтянутый молодой человек в форме капитана внутренних войск.
--
Товарищ полковник, капитан Энских по вашему приказанию прибыл!
--
Ну, Акула, гляди внимательно, узнаешь?
Акула впился взглядом в свежее и, в, общем-то, больше ничем особо не привлекательное лицо капитана и, узнав в нем кого-то знакомого, вытянулся лицом и на миг потерял дар речи.
--
Не... Не может...
--
Да, Акула, это я беседовал с тобой на балконе "Амбассадора". Зря ты не послушался его, - он кивнул в сторону человека в костюме.
Акула закрыл лицо руками, не снимая очков. Потом, отняв руки, он начал изрыгать проклятия в адрес капитана и нарисовал ему многообещающую картину его оставшейся жизни. Полковник небрежным жестом приказал конвою увести Акулу. Затем, поблагодарив капитана, он отпустил и его, пообещав ему в ближайшее время повышение в чин майора.
Когда они с человеком в костюме остались наедине, тот спросил полковника:
- Что с ним будет?
Полковник ответил уже как-то не очень официально:
- Что будет? Вам я скажу, поскольку не вижу никакой опасности разглашения наших секретов с вашей стороны. Мы отпустим его.
- ?
- Ну да. Такова специфика нашей работы. По законам и уставу нашего ведомства мы призваны ловить преступников и ограждать от них общество, но на практике мы занимаемся совсем другим. Мы лишь знакомимся с крупными преступными группировками и с их деятельностью. А потом сотрудничаем, в том смысле, что они работают, не мешая нам, а мы - им. Иначе нельзя, - не все так просто. Официальная государственная машина со всеми своими законами, чиновниками, учреждениями - это, всего лишь, вершина айсберга, на котором покоится государство. Основная часть механизма - невидима, а попытки что-то подглядеть там и тем более изменить, могут оказаться не безобидными как для подглядывающего, так и для государства.
Он загадочно и с едва скрываемой улыбкой смотрел на человека в костюме.
- Вы хотите сказать, что теневые структуры в государственной машине не столько вредны, сколько полезны?
- Хм, открою вам еще один секрет. Государственная власть - это и есть самая настоящая тень, так называемых, теневых структур. Слоган "теневые структуры", как и многие другие, которые сегодня в ходу у населения и в средствах массовой информации, придуманы одним из наших специализированных отделов для успокоения и забавы обывателей. И совсем небольшое число людей, - их можно пересчитать по пальцам моих, - он задумался на секунду, - нет наших с вами рук, понимает, у кого находится реальная власть в стране и почему происходят одни события и не происходят другие.
- Простите за нескромное любопытство. У вас есть семья, жена, дети?
- Да. А что?
- У вас и семейная политика - теневая?
- Конечно.
- Как же так можно жить? Ведь должно же быть что-то в жизни каждого человека, ну, что-то настоящее, освещенное солнцем?
- Ну! - полковник откинулся в кресло и посмотрел на человека в костюме с хитринкой в глазах. - Старик Кант назвал бы это априорным синтетическим суждением, природа каковых не очень ясна и до сих пор.
- Вы знакомы с философией Канта?
- Когда-то в высшей партийной школе экзамены сдавал. Ну и сам, отчасти, имел интерес к метафизическим материям.
- Тот же Кант писал про звездное небо вокруг нас и моральный закон внутри нас... То, о чем вы мне поведали, конечно, не упраздняет мой моральный закон, но делает его беззащитным перед невидимой махиной...
- Увы, мой друг, - он видимо расположился к беседе, и ощущая свое превосходство, перешел на совсем дружеский тон, - вы совершенно правы и это заставляет думать нас о том, что существует множество моралей, а их ценность весьма относительна. Вы живете по законам одной морали, я - по законам другой, а те, кто нами управляют - по законам третьей. И никто не лучше, поверьте.
- А я всю жизнь считал, что мораль одна для всех людей, а иначе человеческое общество рассыпается во времени и пространстве на разрозненные фрагменты, так, что становятся невозможными культура, наука, искусство, цивилизация, государство, вообще ничего...
- Эка, куда хватили. Уверяю вас, что и в культуре, и в искусстве, и в науке есть свои "теневые структуры", которые во многом, если не во всем основном, определяют их движение и развитие. Уж я то знаю это по роду своей работы.
- Но я говорю не о сиюминутной стороне вещей, а об их вечных перспективах...
- Смотрите, я вам сейчас в два счета докажу, что мораль относительна. Капитан Энских, согласно вашего теста имеет коэффициент четности 0.005, что могло бы с точки зрения вашей морали свидетельствовать о его низкой нравственности. С другой стороны, я знаю, что он профессиональный шпион, и будь его коэффициент честности чуть повыше, он завалил бы дело с группировкой Акулы и вообще вряд ли работал бы здесь. Чтобы правильно оценить его работу с точки зрения нашей морали, вы должны перевернуть шкалу вашего теста с ног на голову: ваш нуль соответствует нашему идеалу, к сожалению недостижимому, а ваша единица делает ее обладателя в наших глазах профнепригодным.
- Я не согласен с вами, - негромко, но твердо возразил человек в костюме. - Ваша профессия - больная реакция больного организма. Если бы все общество состояло из личностей высоких моральных качеств, ваша структура, как и многие другие, была бы упразднена. Но, конечно, наше общество не таково, а значит, будут существовать структуры, подобные вашим. Но когда в больном организме поднимается температура, мы же не забываем, что это временный симптом болезни и не приписываем ему альтернативы здорового состояния.
- Да, с вами трудно спорить. Но думаю, что очень скоро, вы убедитесь в том, что я прав. У вас есть статистика честности по высшим эшелонам власти?
- Конечно, нет. Во-первых, эти эшелоны простым смертным недоступны, во-вторых, они вряд ли дали бы свое согласие на такой тест.
- Вы, наверное, не до конца осознаете свое нынешнее положение. Я ведь совсем не случайно сказал вам, что не опасаюсь разглашения деталей нашего разговора с вашей стороны. Но ведь я не похож на человека, который может верить другому?
- Что вы имеете ввиду?
- Отныне запомните, что вы со своим чемоданчиком - не простой смертный. К вам имеют интерес люди повыше нашего отдела.
- То есть, как, меня не отпустят домой? Я же ни в чем не виноват, я же все рассказал вам!
- Я все понимаю, но боюсь, что процесс уже необратим. Ваш чемоданчик и ваши идеи, заложенные в нем - вещи очень серьезные, чтобы ими не заинтересовалась иностранная разведка. Кстати, по нашим каналам поступила информация, что интерес уже проявлен. Поэтому, - он перешел на официальный тон, - в интересах государственной безопасности и соображений стратегического порядка, мы вас изолируем. Формально, - он хлопнул ладонью по пухлой папке, - вы задержаны по обвинению в организации особо крупной торговой махинации с наркотическим сырьем. По закону - это, как минимум, пятнадцать лет тюрьмы с соблюдением особого режима. Но, - он снова перешел на тон дружеский, - это официальная сторона, которая реально никакого хода иметь не будет. Открою вам еще один секрет, на этот раз последний на сегодня. Во всей случившейся с вами истории Акула хотя и играл свою партитуру, но дирижер был наш. Вы все равно, рано или поздно, так ли иначе, попали бы к нам со своим чемоданчиком. - И не обращая внимания на эффект своих слов он продолжал:
- "Теневая" же сторона - он улыбнулся, - будет заключаться в том, что вы будете сотрудником нашего внутреннего экспертного совета.
- А если я предпочту официальную сторону и пожелаю сесть в тюрьму?
- Думаю, что здесь от вас мало что зависит. Вас в любом случае изолируют. Я же вам предлагаю заниматься в этой изоляции интересным и полезным делом, не думая, разумеется, о хлебе насущном.
Они помолчали некоторое время.
- Сегодня вы можете спокойно отдыхать в наших апартаментах. Завтра же вам предстоят два важных дела. Второе из них - познакомиться с главным. А первое, это, его личное задание вам, - протестировать некоторых членов президиума во время его работы. Детали вам расскажут на месте.
Человек в костюме, обхватив голову руками и упершись руками в колени, сидел, не поднимая взгляда...
* * *
Из окошка подсобного помещения, куда его привел офицер внутренних войск, переодетый в форму обслуживающего персонала Дворца Съездов, зал заседаний был виден как на ладони. Сам же он был не виден никому, поскольку снаружи его окно представлялось незначительной деталью грандиозной мозаики, обрамлявшей выпуклые стены огромного зала. Свет мощных дневных ламп холодно рассеивался мириадами кресел, спускавшихся вниз к трибуне гигантской застывшей красной волной. По внутренним телефонам до него доходил и звук, отретушированный и далекий, словно из космоса.
Седоголовые члены президиума по одному или парами не спеша заходили в зал, беседуя о рыбной ловле, предстоящем отпуске на островах Тринидад и Тобаго, о внуках и внучках, радующих дедушек своими успехами в учебе и спорте. Они занимали места недалеко от трибуны, здоровались друг с другом за руку, не выражая при этом никаких эмоций, громко сморкались, кашляли и периодически смотрели на часы.
Через какое-то время поток входящих в зал иссяк и на трибуну вышел седовласый, но моложавый член президиума и предложил начать заседание.
- Это председатель, - пояснил офицер внутренних войск. -
Сегодня тестировать будем только выступающих. Можете начинать.
Человек в костюме подготовил свой чемоданчик к работе. Он уже понял, что офицер приставлен к нему не только для того, чтобы давать указания, но и наблюдать за его действиями. Тот действительно следил за всеми манипуляциями с чемоданчиком человека в костюме, хотя и ничего не спрашивал. Сначала человек в костюме хотел перевести свою программу в специально разработанный для подобных случаев код, понятный только ему одному. Но потом передумал. Подозрение к нему могло появиться раньше времени.
После того антенна приемника нацелилась на выступающего и приемное устройство взяло сигнал, наступил короткий период его обработки. Наконец, на экране появилась таблица, в последней строчке которой высвечивалось: "Интегральный коэффициент четности:", а дальше следовала десятичная дробь со многими нулями впереди. Офицер и человек в костюме, - оба отнеслись к этой информации совершенно невозмутимо, первый - по роду своей работы, второй по своему интуитивному предчувствию этой цифры. Он подумал даже, что в этом зале смог бы провести свой тест и вовсе без чемодана.
В течение двух последующих часов так повторилось не единожды.
Когда последний выступающий закончил свою речь на высокой ноте, которая сопровождала почти всю его симфонию нового проекта реструктуризации управления образованием в стране, а дробь с большим числом нулей впереди поведала алгебру, кроющуюся за этой гармонией, офицер внутренних войск по-военному улыбнулся и сказал.
- На сегодня наша работа закончена. А завтра мы с вами должны будем детально проанализировать результаты. Чемоданчик же попрошу сдать. - И добавил для убедительности: - Так положено.
Человек в костюме спокойно протянул чемоданчик и двинулся вслед за офицером по узким внутренним переходам Дворца Съездов, у служебного выхода которого его ожидал автомобиль с бронированными стеклами и его личным водителем.
Офицер, невозмутимый и спокойный внешне, внутри весь кипел и горел. Он видел сегодня чудо и имел приказ этим чудом овладеть. Эта возможность и дальнейшие ее перспективы рисовались в его сознании и тогда, когда он стоял в потайной комнате и наблюдал за работой человека в костюме, этого современного Кулибина, неприметная фигура которого скоро должна отойти на второй план. Ведь он понимал все его действия! А значит, через некоторое время он и сам сможет тестировать и, тем самым, приобрести все, мыслимое на земле: власть, силу, деньги, известность в высших кругах и доступ к самым потайным сферам политической жизни не только своего государства, но и всего мира.
Этот офицер мог бы, действительно, оказаться очень способным учеником. Ему не хватило тогда, разве что, чуть-чуть наблюдательности и немного кругозора. Ведь он не заметил, что при выходе из программы человек в костюме выбрал самый последний пункт меню, озаглавленный словосочетанием "Big Cranch". Шутка была придумана другом человека в костюме, тем самым хакером, специально для экстренного случая. Таким термином в современной космологии ученые окрестили гипотетический конечный пункт эволюции вселенной, в котором все вещи сливаются в одну точку в чудовищной пространственно-временной мясорубке. Буквально "Big Cranch" - значит "Большой Треск".
* * *
Жаркое летнее солнце уже оставило позади свой небесный экватор, когда главный лениво окинул взглядом свой полупустой кабинет. Поток посетителей почти всегда спадает в такие часы и можно немного расслабиться и даже подумать о чем-нибудь этаком. Ну, хоть о жизни, например. Да, собственно, какая она жизнь у главного? С утра приемы делегаций или выезды в посольства, сортировка предстоящих дел по их степени важности: от международно-политических до личных (которые, кстати, при известном искусстве, тоже можно делать, ну хотя бы иногда). Затем целый день лица, деловые разговоры, гербовые бумаги, подписи, соглашения, партии и министры и вечные уже профессиональные рукопожатия, которые мысленно иногда сами собой заменяются на нечто противоположное. А вечером - совещания, подсчет голосов, баллов и денег, расчеты с Хозяином, после которых иногда и жить не хочется. Затем - все по тому же кругу. Да еще и народ из ближайшего политического окружения грамотный пошел: все чего-то следит, комбинирует, варианты перебирает, свой политический интерес имеет, а результат от этих игр - очередная политическая партия да бестолковые глобальные проекты.
Вот и сейчас нерешенных проблем в стране все еще видимо-невидимо: энергетику после предыдущего министра выводить из кризиса надо, а экономику - после предыдущего главного, политические конфликты на юге урегулировать уже давно пора, социальных проблем море: инфляция, безработица, утечка мозгов за границу, нищета бюджетников, наркомания, преступность, коррупция власти и еще целый букет. "Надо бы ставки на акции предприятий-банкротов искусственно поднять, а то наши родные иностранцы не будут свои инвестиции в страну вкладывать. И Петра Петровича из заграничного отпуска отозвать, а то госдума что-то слишком дела затягивает. Да и парламенту ни к чему такая щепетильность. Петр Петрович в этом деле ювелир: куда надо бумагу пустит, где-то словечко нужное скажет, а где-то и нажмет и жить в стране можно по-человечески. Страна довольна и у меня полный порядок. А с Петром Петровичем виллой на Канарских островах рассчитаюсь. А виллу пусть сноха покупает. Нечего..."
Он не успел додумать свою мысль о том, чего не следует делать снохе, как зазвонил телефон внутренней связи и сухой голос доложил, что гражданин X вместе со своим чемоданом доставлен. "Да, я жду его через 5 минут у себя" - ответил главный.
Ровно через пять минут тяжелая дубовая дверь кабинета отворилась и человек в костюме с чемоданчиком в руке в сопровождении офицера внутренних войск предстал пред очами главного.