Мы идем в колонну по 10 человек, нестройно и не в ногу по летнему пыльному городу от военкомата в новую жизнь.
- Раз, раз, раз два три. Подравняться, взять ногу, - командует сопровождающий нас сержант.
Он, старается, конечно, но его никто не слушает. Кто-то разговаривает друг с другом, кто-то просто думает о чем-то своем. Идти нам недалеко, километра полтора. Поэтому есть время и подумать. Еще полгода назад, я и представить себе не мог, что судьба моя вот так, в одночасье, изменится.
В январе этого года приехал в свой каникулярный отпуск бывший выпускник нашей, Северской школы, а ныне курсант Алма-Атинского общевойскового училища Лисковец Сергей. В школе он произвел целый фурор и тем, что был в своей военной форме, и своими выступлениями перед нами на уроках военной подготовки. Вроде бы не говорил ничего особенного. Но после этих разговоров только в нашем классе, пошли в военкомат и написали рапорты о своем желании поступить в военные училища восемь человек. Вот тебе и талант агитатора. Меня же, сибирского парнишку, вдруг потянуло на бескрайние просторы Тихого океана, хотя я и моря-то никогда не видел, и захотелось мне стать морским волков, ходить в походы, повидать далекие страны. Через пару месяцев все мы были вызваны в военный комиссариат для медицинского освидетельствования. К этому времени воинских дух у многих претендентов в военные уже остыл, и прибыли мы на медкомиссию уже с поредевшими рядами "бойцов".
Пора, дорогой читатель, и нам познакомится поближе. Молодой человек, о котором идет речь, выпускник десятого класса средней школы N 77 города Северска Томской области Горин Владимир. Отменного здоровья, с хорошо развитой мускулатурой, так как шесть лет занимался спортивной гимнастикой, при средней успеваемости в школе, довольно-таки сообразительный. Вырос, как говорят, в неполной семье, проживая с мамой и сестрой. Может быть последнее, и было главным аргументом в решении вопроса о поступлении в военный ВУЗ. Кто сейчас разберет. В роду военных, а тем паче военных моряков, никогда не было. Для первоначального знакомства, думаю, достаточно.
Уповая на свою спортивную "молодость", в результатах медицинской комиссии, я не сомневался, как оказалось впоследствии, напрасно.
--
Молодой человек, у Вас увеличены миндалины, - сказал мне очередной врач военно-врачебной комиссии (ВВК), осмотрев мое горло.
--
Что же Вам посоветовать? Проходите всех остальных врачей, после чего вернитесь ко мне, - продолжил он.
Выполнив его рекомендацию, пройдя всех остальных врачей, я вновь вернулся к нему.
- Как член военно-врачебной комиссии, и как специалист, в своей области, слово "годен", в Вашем случае, я написать не могу. Поэтому предлагаю вам два варианта:
первый - Вы отказываетесь от службы на флоте; второй - Вы удаляете, так называемые, гланды и повторяете свою попытку на следующий год, - выдал врач мне свое заключение.
Хотя ни первый, ни второй варианты меня не устраивали, но что делать, придется, видимо, пересматривать все свои планы на свое ближайшее будущее.
Занятия в школе продолжались, полным ходом шла подготовка к выпускным экзаменам, в которую я с головой и окунулся. Постепенно мое разочарование от неудавшейся попытки стать военным моряком утратило свою остроту и, даже, как-то позабылось. Но в конце мая Ленинский районный военкомат снова напомнил о себе повесткой. Я был немало удивлен, так как до призывного возраста мне оставался еще один год. Тем не менее, собрался и приехал в военкомат. Военный комиссар, в беседе со мной, сначала посочувствовал мне по поводу не осуществившейся мечты о морских просторах, затем сказал, что есть два варианта поступления в военные училища, но уже сухопутных войск. Это Томское училище связи и танковое училище в г. Омске. Поскольку в военно-морском училище меня больше всего привлекал факультет по подготовке радиоспециалистов, то и поступить в Томское высшее военное командное училище связи, долго уговаривать меня не пришлось. Тут же мной был переписан рапорт, о моем желании учиться в этом учебном заведении, и вопрос был закрыт.
Последующие события, а именно подготовка к выпускным экзаменам в школе, консультации и сами экзамены, выпускной вечер, захватили меня полностью. Даже как-то забылось, что скоро придется "покинуть" родной дом, город. Хотя, по большому счету именно так это и называется, так что кавычки в слове покинуть можно смело отбрасывать. Я уходил из своего дома, от своих родных.
Из нашего класса поехали поступать в военные училища три человека. Славка Фетисов, Сергей Журило и я. Несколько человек поступали в военные училища из других классов нашей школы. Так что старания нашего учителя военной подготовки, а еже с ним и Лисковца Сереги, не пропали даром. Посеянные ими агитационные зерна, нашли свою плодородную почву.
Вот, кажется, и подошли. Военное училище, как воинская часть, начинается с КПП (контрольно-пропускного пункта). Сразу за КПП, расстилался небольшой строевой плац, ограниченный с четырех сторон двумя казармами, спортзалом и, собственно, забором, ограждавшим территорию училища. Что было за периметром этого четырехугольника, я пока не знал. Нас построили перед спортзалом, проверили наличие народа в строю, распределили по взводам, представили наших младших командиров (сержантов). Мы узнали, что все мы вместе - это личный состав сборов абитуриентов, у которых есть своя администрация, места размещения, свои права и обязанности. Мне, конечно, и раньше приходилось слышать о воинской дисциплине, что армия превращает абалдуев и неслухов в "человеков", но о практической стороне дела, приходилось лишь догадываться.
Для размещения сборов были отведены две казармы и спортивный зал. Спортивным залом оказалось высокое здание, в котором когда-то, в бытность училища ракетно-артиллерийским, стояли учебные ракеты. В нем были расставлены двухярусные кровати человек на триста. Здесь нас и разместили. В течении предстоящих двух недель это был наш дом откуда мы уходили сдавать экзамены, где готовились к сдаче очередных экзаменов, отдыхали и просто проводили свободное время. Рядом со спортивным залом был оборудован спортивный городок, на котором располагались гимнастические снаряды, полоса препятствий. Выходить за территорию училища, было строжайше запрещено. Таким образом, наши географические изыскания местности ограничивались забором училища.
Попадая в новую обстановку, а для меня училище пока было "зоной Х", человек чувствует себя несколько неуверенно. Поскольку ко времени нашего прибытия, в училище уже было довольно таки много "личного состава", семнадцатилетних мальчишек, таких же, как и я, я стал высматривать кого-нибудь из знакомых, но в этот день так никого и не увидел. Впрочем, познакомившись с ребятами своего взвода в течении дня, чувство неуверенности куда-то пропало. Если изучение географии училища ограничивалось забором, то географию нашей страны можно было изучать по нашим абитуриентам. Здесь были ребята практически из всех республик Союза. Никогда не думал, что привлекательность Томского училища связи распространиться так далеко.
Сидя вечером, с вновь приобретенными товарищами, на скамейке спортивного городка, мы наблюдали, как курсанты училища, в свое свободное время "мучили" спортивные снаряды. Кто-то "качался" подъемами переворотом или подтягиванием на перекладине, кто-то отжимался на брусьях. У кого-то это получалось хорошо, у кого-то не очень. Один товарищ, вообще выделывал какую-то невообразимую силовую круговерть вокруг перекладины. Затем, соскочив на землю, демонстративно рисуясь, тряс расслабленными руками, поглядывая на нас. Учись, мол, пацанва.
--
Вовка, ты ж, вроде говорил, что занимаешься спортивной гимнастикой. Показать чего-нибудь можешь? - спросил меня Сергей Шихалев.
--
Почему нет. Сейчас попробую, - ответил я.
Поскольку здесь все-таки не зал специализированной детской спортивной школы гимнастики, в которой я занимался, с отличным гимнастическим инвентарем, мне пришлось сначала опробовать перекладину. Натерев руки песком, вместо магнезии, я раскачался на перекладине. Что ж, вроде "держит", то есть руки излишне не скользят. Сделал подъем махом назад (на махе назад, выход в упор на руках), оборот в вис (из упора на руках, выход в стойку на руках), два больших оборота (солнышко), соскок - сальто прогнушись. Соскочив с перекладины, увидел, что и курсанты, и мои новоиспеченные друзья, стоят, рот раскрывши от удивления.
--
Ну ты, Вовка, даешь! А еще чего-нибудь? - спросил тот же Шихалев.
И мне пришлось показывать, как на перекладине, так и на брусьях, сначала отдельные элементы из обязательных программ первого спортивного разряда, кандидатов в мастера спорта, затем из своей произвольной программы. В общем, получился целый "Бенефис". К концу моего выступления, вокруг спортивного городка, собралась уже приличная толпа из абитуриентов, курсантов и офицеров училища. Не скажу, что это мне было неприятно. И это оказалось еще не все. На следующее утро ко мне подошел старший лейтенант Кривов, сказал, что он является преподавателем кафедры физической культуры училища, и что меня вызывает к себе начальник этой кафедры. В кабинете майора Смирнова, начальника кафедры, меня, как на допросе в прокуратуре, пристрастно расспросили, кто я, что я, сколько лет занимался спортивной гимнастикой, какой спортивный разряд имею, где и как учился. И в заключении разговора отечески посоветовали, в случае какой-либо "неувязки" на экзаменах, не спешить, обидевшись на весь белый свет, собирать вещички и убираться восвояси, а придти и, вместе с ними, решить, что делать дальше.
Последующие дни были похожи один на другой. В шесть часов утра подъем, затем физическая зарядка, завтрак, если нет экзамена - самоподготовка, обед, час свободного (личного) времени, снова самоподготовка, ужин, еще пару часов личного времени, в двадцать два часа - отбой. Разнообразие в нашу жизнь вносили лишь сами экзамены, все-таки стресс, и выходки отдельных наших еще "неодисциплинировавшихся" товарищей. Так однажды, сидели мы на скамейке недалеко от КПП. На противоположной от КПП стороне улицы, находилось общежитие Томского Государственного университета, в котором также как и мы, жили абитуриенты, поскольку студенты в это время находились на летних каникулах. Часто многие окна этого здания были открыты нараспашку, слышалась музыка, из окон торчали девчоночьи головки. Вместе с нами сидел на скамейке Женька Хохлов, сам местный, из Томска, и было видно, что сидеть ему здесь, взаперти, ну, совсем невмоготу. В окне четвертого этажа общежития молодые девчата, разглядывая нашу публику, что-то оживленно обсуждали.
--
Ну что, мужички, а слабо вон с теми девчонками познакомиться? - выдал Женька.
Ни у кого из нас это Женькино предложение энтузиазма не вызвало. Реакция была адекватной, что, впрочем, Женьку только раззадорило.
--
На что спорим, что я через минут десять буду у них в комнате чаи распивать, и мы будем лучшими друзьями.
Хотя мы знали, что кара за самовольную отлучку, как минимум отчисление из училища, но все же сошлись на банке сгущенного какао из солдатской чайной и трех порций масла из наших завтраков. И Женька ушел. Не видно его пять, десять минут. Но через пятнадцать минут вот он, Женька с чашкой, чая, наверное, в одной руке, другой обнимает одну из девушек. Горели, видимо, и наше какао, и наше масло синим пламенем. А еще через десять минут, Женька опять с нами.
--
Колись, Женька, как это у тебя так красиво, получается, - спросил Бахирев Саня.
--
Слабаки, вы, мужички. Место, где можно перелезть через забор, я приметил еще раньше. Недалеко продовольственный магазин. Заскочил, взял шоколадку. В дверях девчатам все объяснил, мол, приношу извинения и шоколадку за неудобство, но нужно сделать то-то и то-то. Вот так-то друганы, учитесь, пока я жив, - поучал нас Женька.
Еще до начала экзаменов, простой арифметический подсчет показывал, что абитуриентов собралось здесь в четыре раза больше, чем нужно было зачислить курсантов, то есть, конкурс составляет четыре человека на одно место. Поэтому "отсев" происходил, практически, после каждого экзамена и ряды нашего "войска" постепенно таяли.
К первому экзамену, математика письменно, никто толком не готовился. Все посматривали друг на друга, осваивались с обстановкой, словом адаптировались. А время, между тем, шло неумолимо. Накануне экзамена, как-то без воодушевления, полистал я учебник, и на следующий день пошел на экзамен. Сдавали в два потока. В большом зале, одновременно сдавали экзамен около трехсот человек. Получив свое задание, я, в течении сорока минут решил все задачи, и затем, не торопясь, проверял уже решенное. Казалось, что все сделано правильно. Но, ознакомившись с оценочными списками, вывешенными у нас в спортзале, увидел против своей фамилии оценку "четыре". Значит где-то, что-то, проворонил. Но проворонил, как оказалось, не я один. Не решив письменного экзамена, наш взвод покинули пять человек.
К следующему экзамену, математике устно, готовились все мы уже "во всю прыть". Ведь основное большинство из нас приехали все-таки поступать, а не просто прокатиться. Кто-то пытался вызубрить учебник от корки до корки, кто-то налегал на написание "шпор". Вроде бы даже и позабылось, что аналогичный экзамен мы сдавали не далее, как месяц тому назад, в школе. Еще дома, готовясь по математике к последующему поступлению в ВУЗ, я, в основном, налегал на практическую сторону предмета. Решал много разнообразных задач, примеров, и в их решении был силен. Так что сейчас занимался лишь повторением вопросов, которые могли мне попасться в устной части билета. Из шпаргалок у меня была лишь записная книжка моей мамы, которой она, видимо, пользовалась при поступлении в университет. Экзамен должны были сдавать повзводно, принимать у нас экзамен должен был молодой преподаватель кафедры математики нашего училища, окончивший в прошлом году физмат Томского университета. Накануне экзамена определились с очередностью сдачи, разыграв лотерею. По лотерее, я попал в первую пятерку. Вместе со мной в этой же пятерке оказались ребята, которые были далеко не "крутые мэны" в математике. Вечером в курилке, собрались для обсуждения разработки плана тактических мероприятий на экзамен.
--
Принимает у нас молодой "Препод", недавно сам в нашей же шкуре был, валить не должен бы, - начал, было, Мальцев Володя.
--
Должен, не должен - кто знает. После экзамена поздно будет "пить баржому". Давайте так, у кого есть "шпоры" на экзамен? - продолжил Шихалев.
Оказалось, что "шпоры" были у всех, большие или маленькие, записные книжки или "гармошки", какие-то фотографии с формулами или целыми ответами на какие-то вопросы, а то и просто математические справочники или вырезки из учебников. Я, с маминой записной книжкой, на фоне такой "фундаментальной" подготовки своих "сослуживцев", выглядел белой вороной.
--
Если поймают со "шпорой" кого-то одного, то, в сердцах, могут и за ухо вывести с экзамена. Кроме того, это может негативно настроить "Предпода" по отношению к остальным, а рисковать этим нельзя - заметил Шихалев, и он же продолжил:
--
Предлагаю. После того, как зайдем, вытянем свои билеты и сядем готовится, по моему сигналу, все пятеро вытаскиваем все, что у кого есть и выкладываем на стол. При этом "Препода", как бы, не замечаем. А дальше - по обстоятельствам. Всех пятерых, в конце концов, одновременно за ухо не выведут.
Мне все это показалось, чистой воды, авантюрой. Особенно вот это: "...дальше по обстоятельствам". Ведь обстоятельства могут быть непредсказуемыми. Но поскольку остальные четверо согласилась с предложением Сереги, то и мне отступать было некуда. К маминой записной книжке, нужно будет прихватить и справочник по математике, подумал я.
Сказано - сделано. После приглашения в класс первой пятерки, все мы, по очереди вошли и выполнили все мероприятия плана до пункта "...дальше по обстоятельствам". Справочники, шпаргалки, фотографии, в общем, весь подсобный материал лежал на столах, и мы, с невозмутимым видом, приступили к подготовке к ответу. Преподаватель, действительно молодой парень, лет двадцати четырех, стоя у доски, смотрел на нас и молчал, видимо пребывая в небольшом шоке. Наконец, он очнулся, поднял руку вверх и, резко опустив ее вниз, сказал:
--
А теперь, стоп! Всем убрать "мусор" со столов. Оставить только экзаменационные листы. Ни одного из вас по билетам я спрашивать не буду. Каждый из вас, начиная с первого по очередности, подходит ко мне с экзаменационным листом, я пишу на нем двадцать задач и примеров. Вы их решаете и через пятнадцать минут отчитываетесь. Все!
Что ж, можно считать, что с "...дальше по обстоятельствам" мне повезло. Получив свои примеры и задачи, решив их, может быть даже быстрее, чем нужно было, я пошел и показал свои решения преподавателю. Проверив мою работу, преподаватель задал лишь один вопрос:
--
"Четыре" за экзамен Вас устроит?
Поскольку, я не возражал, то был отпущен не все четыре стороны. Впрочем, все ребята из нашей первой "пятерки", экзамен сдали удачно, без завалов, чего не скажешь о взводе в целом. Еще трем нашим сотоварищам пришлось, таки, собирать вещи и возвращаться домой.
Последующие экзамены по физике, а также русский и литература письменно (сочинение), происходили без особых приключений. Подготовка сдача, снова подготовка, снова сдача. Может недостаток знаний, а может отсутствие элемента "везения", привели к тому, что оба этих экзамена я сдал на тройки.
В отличии от гражданских ВУЗов, где списки зачисленных в ВУЗ, просто вывешивались после экзаменов, в училище проводилась мандатная комиссия, которая и определяла, поступил абитуриент в училище или нет. Председателем мандатной комиссии, как правило, был начальник училища. Он лично беседовал с каждым абитуриентом, сдавшим все вступительные экзамены, и лично принимал решение, о его зачислении. Поскольку обучение предполагалось по двум специальностям, а именно: военная радиосвязь и военная электропроводная связь, здесь же решались вопросы по дальнейшей специализации обучения будущих курсантов. Таким образом, впереди ждала нас мандатная комиссия. К мандатной комиссии абитуриенты готовились очень тщательно. Прежде всего, это относилось к внешнему виду. За две недели проживания в спортивном зале или в казарме, наша гражданская одежда пообтрепалась. На многих ребятах сказывалось отсутствие мам, которые им всегда гладили и стирали, а здесь их не было. У некоторых отрасли волосы и пора было стричься. Так что день, накануне проведения мандатной комиссии, полностью был загружен "хозяйственными" хлопотами. Сразу же, после проведения мандатной комиссии, начинался, так называемый, карантин или курс молодого бойца. Еще не зная заранее, будут нас стричь "наголо" или нет, некоторые стриглись именно так, чтобы "произвести благоприятное впечатление" на членов комиссии. Я, как и все, занимался приведением своей одежды в порядок, правда, стричься не стал. Кто знает, может через какой-нибудь месяц придется снова сдавать вступительные экзамены уже в какой-нибудь гражданский ВУЗ, а голова будет лысая - непорядок.
На следующий день, наконец-то, настала и моя очередь "выйти на ковер". В большой комнате, за длинным столом сидели начальник училища, генерал-майор Крамаренко, начальники и офицеры некоторых кафедр. Но беседовал с абитуриентами, в основном, начальник училища. Когда я вошел, немолодой уже генерал, предложив мне присесть, со скептическим видом рассматривал мой аттестат об окончании школы.
--
Что-то троек у Вас, товарищ Горин, в аттестате многовато, да и вступительные экзамены Вы сдали далеко не блестяще. Уж не обессудьте, поясните причину такого факта, - спросил начальник училища, как мне показалось, с плохо скрываемой иронией.
Мне кажется, я даже вспотел немного. Хотя и ожидал подобного вопроса, и заранее готовился, что сказать в ответ, но тут, все заготовленные доводы из головы вылетели. Тем, не менее, надо что-то говорить. Пришлось на ходу сочинять, что занимался много и серьезно спортом, часто выезжал на соревнования, в том числе и в учебный период. Когда-то и что-то успевал "догнать", а когда-то нет. Отсюда и отдельные пробелы в знаниях, и, как следствие, в оценках. В общем, что-то там говорил. В целом комиссия была настроена благодушно. Задав мне еще пару вопросов и получив на них ответы, генерал Крамаренко поздравил меня с поступлением в Томское высшее военное командное училище связи, чему я был несказанно рад.