Тук-тук-тук, стучат колеса. Стучат в ушах, да и, наверное, во всем теле. Черт нас дернул ехать к новому месту службы на поезде, да еще и со всем семейством. Мы это я, капитан Горин Владимир, моя жена и сын. Позади три дня пути. Через час конечная остановка, город Сретенск Читинской области - новое, уже четвертое за восемь последних лет, место моей воинской службы. Хотя судьба военного человека и предполагает наличие различных множеств, но так частить со сменой места жительства, тоже не годится.
Позади служба в большом, с населением более одного миллиона человек, городе Омске, затем в Чехословацких городе Турнове и местечке Врх-Бела. И вот, совсем уже скоро, Сретенск. Переезд, как на другую планету, где не знаешь, что тебя ждет через какой-то час.
Как-то, листая книгу алфавитного учета офицеров и прапорщиков части, на последнем своем месте службы, я заметил, почти закономерность, что ни один человек из этой части не переехал по замене Уральский хребет. Получается, что я пионер в этом плане. Сразу же хочу отметить для непосвященных, что Замена - это плановое перемещение личного состава нашей славной армии по просторам своей страны (и, если быть более внимательными по тексту, то не только своей). Не обманул, стало быть, меня мой бывший начальник, генерал Туркевич, обещавший устроить мне "южный берег Северной Земли". Хотя места здесь - это не совсем то, что им было обещано, но чем-то странно напоминало о его намерении.
Между тем, поезд начал постепенно останавливаться, приближаясь, по-видимому, к вокзалу. Лица попутчиков прилипли к окнам, разыскивая или просто рассматривая встречающих. Мне же, со своим семейством, для начала нужно хотя бы определиться, в какую сторону необходимо двигаться дальше. Из личных вещей у нас было два огромных чемодана, с которыми просто гулять, по городу, было бы вредно для здоровья. О том, что мое, совсем недавнее намерение, взять такси и доехать до части, останется лишь только намерением, я понял задолго до остановки поезда, но в целях предотвращение преждевременной паники среди моего семейства, благоразумно помалкивал. Хотя, что-то мне подсказывало, что моя жена это тоже давно поняла, а это означало, что у нее уже начали накапливаться ко мне вопросы.
Железнодорожный вокзал представлял собой деревянное одноэтажное здание с камерой хранения, залом ожидания и одним окошком для продажи билетов. С точки зрения получения какой-либо полезной информации, интереса не представлял. Попутно замечу, что сам вокзал находился на берегу реки Шилки, в то время, как весь город Сретенск раскинулся по другую ее сторону. Абсолютное большинство пассажиров поезда, выйдя из вагонов, направились к стоящему у пристани парому, еще одной достопримечательности г. Сретенска, сразу бросавшейся в глаза. Здраво рассудив, что никто и ничто, а тем более паром через реку, ждать нас не намерен, мы со своей женой и сыном быстро перебрались на него. Ну что ж, для дальнейшего размышления и принятия решения у нас есть еще минут тридцать, пока перебираемся через реку.
Мне всегда было интересно наблюдать за незнакомыми людьми. Здесь же, находясь на пароме в незнакомом мне городе - вдвойне. По манере говорить, держаться, одеваться, можно почти всегда безошибочно определить к какой группе наших сограждан относится тот или иной человек. Сельский он житель или городской, иногда можно даже определить род его занятий. Примерно также, как встретив в любом городке Чехословакии, незнакомую, хорошо одетую, ухоженную, с укладкой или модной стрижкой на голове и набором золотых изделий на шее, в ушах и на пальчиках женщину, можно было почти безошибочно определить свою соотечественницу, особо не отягченную заботой о добывании хлеба насущного и возложившую эту святую обязанность на своего мужа.
Определив, с кем бы мне хотелось поговорить на тему, как мне добраться до гарнизона, я подошел к мужчине, одному из пассажиров нашего вагона и задал интересующие меня вопросы. Оказалось все проще, чем я думал. Его должна была встретить машина из гарнизона, и он пообещал нас подвезти. Гарнизон расположился на краю г. Сретенска, вниз по Шилке. Он представлял собой военных городок, состоящий из, так называемых ДОС-ов (домов офицерского состава) и казарменного фонда для солдат сержантов срочной службы. Были, также, солдатский и офицерский клубы, три магазина, солдатские столовые, офицерское кафе. Дальнейшее размещение моей семьи зависело уже от командира части, в распоряжение которого я прибыл, и от начальника гарнизона, обязанности которого исполнял командир дивизии.
Дальнейшие события развивались со стремительной быстротой. Командир части, подполковник Устымчук Валерий Николаевич, человек невысокого роста, с подвижным лицом, украшенным небольшими усиками, быстрым взглядом, дал мне тридцать минут на сборы. Через это время, я, вместе с ним, подстриженный (после двух месяцев отпуска), в наглаженном обмундировании стоял перед командиром дивизии полковником Адамом Адамовичем Иодко в ожидании решения дальнейшей моей судьбы. Судьбы, наверное сказано, слишком приподнято-возвышенно, поскольку прибыл я в конкретную часть и на конкретную должность указанную в моем служебном предписании. Но чего не бывает в этой жизни, и исключать каких-либо неожиданностей нельзя.
Изучив мои документы, командир дивизии поинтересовался у моего командира части о его возможностях по размещению семьи вновь прибывшего офицера части. Сама постановка вопроса командира дивизии меня несколько озадачила, поскольку всем жилищным фондом в гарнизоне распоряжается начальник гарнизона, то есть он сам. В армии с давних пор существуют как писаные, так неписаные правила в отношении размещения военнослужащих и их семей. Так среди них есть и такое, которое предусматривает при производстве прямой замены офицеров, занятие прибывшим офицером жилой площади освобожденной убывшим на его место офицером, если, конечно этому ничто не препятствует. В общем, на этом и сошлись. Мне предлагалось временно поселиться в офицерском общежитии, в комнате, в которой проживали офицеры, убывшие на учения и возвращение которых ожидалось лишь через две недели. А на протяжении этого времени я должен был оформить документы на получение жилой площади в квартирно-эксплуатационной службе (КЭС) соединения. В этот же вечер я со своей семьей обосновался в одной из комнат офицерского общежития. И весь этот, длинный, на мой взгляд, день приблизился к своему завершению. За вечерним чаем, мы с женой решили, что комната с чужими вещами в офицерском общежитии - это все-таки не самый худший вариант из всех возможных.
Следующий день, как и ожидалось, также оказался не самым спокойным в моей службе. Предстояло мое представление прямым и непосредственным начальникам, личному составу части, в которую я прибыл, продолжение решения квартирного вопроса. Причем последнее, на текущий момент являлось одним из самых важных.
Поскольку письменное распоряжение командира дивизии о предоставлении мне квартиры моего сменщика было у меня на руках, я прибыл к начальнику КЭС гарнизона для дальнейшего оформления квартиры. В кабинете начальника КЭС меня встретила женщина. Лет около сорока, невысокого роста, но, довольно плотного телосложения. Весь ее "лицевой пейзаж", от ярко накрашенных губ, безвкусного макияжа до тонко выщипанных и, также, накрашенных бровей, свидетельствовал о том, что она явно не согласна с этим моим выводом - "около сорока". Манера поведения и весь вид показывал ее властность, как бы ставил посетителя "на место", давая ему понять рамки того, что ему дозволено и на что он может рассчитывать. Просмотрев распоряжение командира дивизии, и другие, представленные мной документы, она поинтересовалась, согласен ли я, занять однокомнатную квартиру моего сменщика, в старом, постройки 1916 года доме, без коммунальных услуг. Если воду, летом холодную, а зимой только горячую возможно брать из отопительной батареи, то из-за отсутствия слива, ее все равно придется выносить ведрами на улицу. Туалет, сколоченный из досок, находится в пределах прямой видимости. А ванна или просто душ - "светочь цивилизации", и вовсе отсутствует. Все это мне было описано довольно подробно и, я бы сказал, с каким-то мазохистским наслаждением. Думаю, что если бы при этом присутствовала моя жена, волосы на голове у нее точно бы зашевелились. О примерно таких условиях жизни в Сретенске, правда, без особого акцента на то, что все там плохо, я был предупрежден еще Деевым Михаилом, моим сменщиков на прежнем месте службы. Поэтому все, что мне было сказано, а, главное, как это было преподнесено начальницей КЭС, меня не только удивило, но и насторожило. Впечатление было такое, что она просто хочет, чтобы я, по какой-то неизвестной мне пока причине, отказался от предлагаемой мне квартиры, хотя ничего другого и не предлагала.
Ну что ж. "Синица в руке", а именно - письменное распоряжение командира дивизии, у меня уже была. Так что, по моей настоятельной просьбе, ордер на предлагаемую мне квартиру, начальница КЭС мне выписала. Хотя, почему-то сделала это не очень охотно, и это было очень заметно. Не откладывая в долгий ящик, я решил осмотреть квартиру и определиться с освобождением комнаты в общежитии. Получив ключи, в приподнятом настроении, я пошел осматривать свои вновь обретенные хоромы. Но тут меня ожидало очередное разочарование. В квартире кто-то жил. Из-за закрытой входной двери, женский голос меня проинформировал, что она со своим мужем и детьми уже в течении месяца проживает по данному адресу, сделала ремонт и освобождать квартиру, пусть даже законному владельцу, не собирается. Вот это славно! Я даже растерялся в первый миг, не зная, что предпринять дальше.
Вернувшись в свой батальон, я рассказал о случившемся своему командиру, в надежде, что он подскажет правильное решение в сложившейся ситуации. Но был разочарован и здесь. Так как квартиру занял "господин" прапорщик Гиреев из соседнего полка, а это быстро выяснили, так как Сретенский гарнизон - это "маленькая деревушка", где все друг у друга на глазах, и что-то долго скрывать невозможно. Взаимоотношений подчиненности между моим командиром и прапорщиком Гиреевым не было, и, следовательно, выселить Гиреева, из самовольно занятой им и его семьей квартиры, подполковник Устымчук не может. Вывод неутешительный, но, по крайней мере, все ясно. Все остальное время этого дня пришлось заниматься служебными делами, которых накопилось немало. Вечерний "семейный совет" и удивил, и, конечно же, рассердил мое семейство. Однако ничего путного из создавшегося положения мы придумать не смогли.
Утро следующего дня началось с посещения соседнего танкового полка, знакомства с самим Гиреевым и его командиром. Оказалось, что сам Гиреев является местным "аборигеном". Женившись и создав семью, также с местной девушкой, ранее проживал в доме ее родителей. Но, как говориться, жизнь с тещей не совсем сложилась. При этом начальница КЭС являлась какой-то его дальней родней. И именно с ее разрешения, он занял временно пустующую квартиру. Отсюда, видимо, и ее недомолвки, при разговоре со мной. Здорово! Замки заменены, за квартиру платить никому не нужно. Красота. Командир же Гиреева, выслушав мою историю, заявил, что если его подчиненный самостоятельно решил свою квартирную проблему, то он это только приветствует, и никаких мер по его выселению предпринимать не будет.
Думаю, что читатель со мной согласиться, что начинать любую работу на новом месте с жалоб, кляуз и скандалов категорически противопоказано. Часто от сложившегося первоначального впечатления о человеке, зависит вся его дальнейшая судьба. Поэтому думай товарищ капитан, думай. Делать правильные выводы, принимать верные решения учит, чаще всего, сама жизнь.
Рассуждал я следующим образом. Из-за отсутствия жилья многим офицерским семьям пришлось поменять место службы. Части дивизии находились, кроме Сретенска, также в Нерченском заводе и в Досатуе. Хотя никакое из этих мест до сих пор мне посещать не приходилось, но даже одни их названия навеивали какие-то книжные воспоминания о декабристах и их семьях и, особого воодушевления от возможности попасть в эти места я не испытывал. Значит все-таки нужно постараться остаться в Сретенске. Чтобы это осуществить, нужно получить жилье именно здесь. Это главная отправная мысль. Сретенский гарнизон - это боевые и специальные части и подразделения, а также вспомогательные службы (в том числе и интересующая меня КЭС), подчиненные начальнику гарнизона, он же командир дивизии. Есть также прокуратура гарнизона, подчиненная начальнику гарнизона, то есть опять же командиру дивизии. Можно было предположить, что командир дивизии не знает, что делает за его спиной начальник КЭС, но можно также предположить и обратное. Ошибки нашему брату дорого стоят. Поэтому все взвесив и обдумав, я начал действовать.
На утро следующего дня, я направился из гарнизона в город, чтобы найти что-нибудь напоминающее юридическую консультацию. Ничего похожего с таким названием я, к великому сожалению, не нашел. Пришлось удовольствоваться городским судом, который, таки, оказался в этом городе. Первый человек, которого я там встретил, оказался секретарем суда - молодая девушка с юридическим образованием. Она то и помогла мне юридически правильно оформить заявление в суд с ходатайством о выселении гражданина незаконно занявшего жилплощадь. Попутно хочу заметить, что копии решения суда, в которых фигурируют военные, всегда направляются командованию военного округа, и затем возвращаются обратно в гарнизон в виде нелицеприятных приказов.
Свое заявление я не стал подавать в суд, а вместе с ним отправился снова к командиру дивизии. Пришлось снова все подробно объяснять. И что есть ордер на квартиру, и ключи от давно уже несуществующего замка, и что мой командир не может, а его командир не хочет, и т.д. Встреча в составе всех заинтересованных лиц была назначена и состоялась на следующее утро. Пока оба наших командира и начальница КЭС были у полковника Иодко А.А. в кабинете, мы с прапорщиком Гиреевым, маялись в приемной. Слов не было слышно, но что было жарко, чувствовалось. Первой, минут через пятнадцать после начала "совещания" вышла, если не сказать выскочила или вылетела, начальница КЭС.
--
Капитан Горин, пройдемте со мной, - прорычала она мне, на Гиреева даже не взглянув.
Придя к совсем другому дому и другой квартире, она, достав из сумочки ключи, открыла квартиру и предложила мне ее осмотреть. Квартира, хотя и в ней были соблюдены все вышеперечисленные достопримечательности Сретенского "квартирного сервиса", мне понравилась, и мы направились в КЭС переписывать ордер. В этот же день мы всей семьей переехали на новое местожительства.
Еще многое, удачи и промахи по службе, радости и печали, новые друзья, связанное с этой квартирой ждало нас впереди.