Командно-штабные учения почти закончились. Мы, отдельный батальон связи, совершаем 300 километровый марш на зимние квартиры в г. Сретенск. За окном автомобиля прекрасный зимний, солнечный день с типичным забайкальским пейзажем. Вдалеке заснеженные сопки, искрящийся снег, красота. Мороз около 28-30 градусов ниже нуля, а в машине тепло. Настроение приподнятое, скоро будем дома.
Учения прошли успешно. Все части, подразделения и службы дивизии со своими задачами справились, что и было отмечено в общем разборе проводимом командующим Забайкальским военным округом. Хотя в докладе командующего действия связистов и не были ни коим образом выделены или особо отмечены (как в анекдоте после успешно проведенных учений: "Всех поощрить, связистов не наказывать!") , на взгляд старшего инженера по средствам связи дивизии капитана Горина Владимира (извините, это я), совершенно напрасно. Отдельной строкой темы учений было обеспечение управления войсками в условиях радиоэлектронного противодействия противника. Наверное методы нашей борьбы с РЭБовцами (подразделения радиоэлектронной борьбы) кому-то не понравились. Но на войне, как на войне.
Если на протяжении всех этапов учения, офицеры дивизии получали и отдавали какие-то распоряжения, используя технические средства связи, и средства подавления, при этом, никак себя не проявляли, то перед началом этапа учения с боевой стрельбой - как с цепи сорвались. Начало стрельбы - управления по радио (основное средство управления в наступлении) нет, так как нет связи ни на основных, ни на запасных частотах, из-за поставленных РЭБовцами помех. Тут бы и учениям конец.
И было бы все, наверное так, если бы водитель моей машины, диспетчерской аппаратной (изобретение начальника связи нашей дивизии подполковника Рабинович Зиновия Михайловича.), не захотел бы в сей момент, опять извините за простоту, справить нужду. Возвратясь минут через пять, рядовой Рау обратился ко мне:
--
Товарищ капитан, там за кустами стоит какая-то не наша (имелось в виду не нашего батальона) аппаратная. И кто-то перед ней, делится впечатлениями о том, как хорошо они "задушили" наше радио.
О том, что наше радио "задушено", я знал и без него, так как моей задачей было контролировать эфир по радиоприемникам, находящимся в моей аппаратной. До начала этапа боевых стрельб оставалось минут десять. Кроме меня и водителя, в моей аппаратной находились еще два солдата, отдыхающие после ночного дежурства. Подняв все свое наличное войско и проинструктировав его, мы незаметно подобрались к неизвестной нам машине. Расклад был простой. Самый здоровый из нас, рядовой Давлетов, должен был открыть дверь и вытряхнуть на улицу из машины того, кто окажется рядом с дверью. Если там окажется еще кто-то, то в дело должны были вступить мы. Нам повезло, передний (рабочий) отсек машины оказался не запертым изнутри. Давлетов со своей задачей справился прекрасно и сидевший около двери немолодой уже офицер в звании майор, через пару секунд лежал на снегу под самим Давлетовым. Сержант, работавший на станции, и водитель машины, по-видимому, шокированные нахальными и бесцеремонными действиями по отношению к своему начальнику, сопротивление не оказали и вышли из машины добровольно. Далее еще проще. Выключив станцию, выкрутили все предохранители, какие были на виду. Забрали все микротелефонные гарнитуры. На переднюю и заднюю двери аппаратной повесили навесные замки со своей машины. Все наши действия сопровождались комментариями незнакомого мне офицера, что он нашлет на нас все кары небесные, и если не их, то уж окружного начальства - это точно. Но этап учений с боевой стрельбой уже начался, танки и пехота пошли вперед.
Далее все, как обычно. В радиосетях артиллерии и ПВО короткие и четкие команды с использованием переговорных таблиц. В радиосетях танкистов и пехоты - истеричный рев командиров, перемеживающийся с мат-перематом из-за того, что кто-то "не держит линию", отстает или вырывается вперед при движении, кто-то стреляет не по своей мишени и т.д. В общем все, как обычно.
А мы продолжаем движение на марше. Перевал уже позади, осталось еще километров 110. Машины, в основном большегрузные, идут тяжело. У многих прицепы с электропитанием или "прицепы-хозяйки". Не устаю удивляться разнообразию местного ландшафта. Сретенск - сопки, лес, река Шилка со скоростью движения воды два метра в секунду. На расстоянии трехсот километров Борзя со своей "степь, да степь кругом". Ни деревца, ни кустика. Учения также проходили в степной местности. Поэтому все, от досок в палатки, до цистерн с водой и дров для растопки печей, приходилось везти с собой. Отсюда и большое количество прицепов.
На марше, меня назначили старшим на аппаратную П-240 на базе автомобиля Газ-66, также с одноосным прицепом и бензоэлектрическими агрегатами на нем. За рулем водитель, в кунге машины еще четыре бойца. Солнышко потихоньку скатывается за сопки, а вместе с ним и температура к градусам 35, начало смеркаться. Но что это, кажется останавливаемся. Объявлен привал на десять минут. Затем команда "По машинам!", и вновь вперед.
Да-а, кто-то, может и вперед, а у кого-то, в данном случае у меня, машина не заводится. Подъехало техническое замыкание колонны, автомобильная мастерская на колесах.
--
Ну что, Серый, заведешься? - спросил водитель мастерской у моего водителя, Сергея Мурина.
--
Машина зверь. Ни разу за всю дорогу ни чихнула, сейчас заведусь и поедем, - ответил Сергей.
--
Ну тогда догоняйте.
И МТО-АТ, так называлась "техничка", укатила вслед за колонной покачивая и, как бы прощаясь с нами, своими задними красными габаритами.
Тем временем мой Серега гонял стартер пытаясь завести своего непокорного зверя, аккуратно при этом сажая аккумулятор. Мне же становилось все неуютней и грустнее. Самое время было что-либо предпринимать.
Первым делом мы, вместе с водителем, исследовали подачу топлива и наличие искры. Все было в порядке. Свечи - тоже в порядке. Зажигание - не сбито. Почему не заводиться, непонятно. Тем временем ночная тьма полностью опустилась на землю, хотя времени было еще и немного. Правда ярко светила Луна и небо красиво усыпалось звездами, но и морозец тоже поджимал. Попробовали еще несколько раз завести машину, но добились лишь того, что аккумулятор наш окончательно сдох. Отцепив прицеп, пробовали разогнать машину толкая, чтобы завести ее в движении - результат тот же. Мне же все яснее становилось, что без посторонней помощи, нам отсюда не выбраться. Но машин ни в попутном направлении, ни в противоположном не было, и в виду воскресного вечера, скорее всего, не предвиделось, а без тепла до утра можно и не дотянуть.
Дорогу, по которой мы ехали, я хорошо знал. После последней деревни мы проехали километров восемь, значит до следующей деревни - примерно двадцать. Машину бросать нельзя, поскольку в ней и аппаратура, и документы с грифом "Секретно". В общем со всех сторон "засада".
Еще в светлое время я заприметил метрах в тридцати от дороги неизвестно кем и когда сложенный и неубранный с лета стог сена. Проинструктировал водителя и еще одного солдата, оставляемого с ним, о том, что если будет совсем невмоготу от мороза, чтобы начинали именно с того стожка. А уж пока он догорит, думаю, что и мы вернемся. Восемь километров вприпрыжку это, где-то 1,5 - 2 часа пути, обратно машиной. Так что если ничего непредвиденного не случится, то ждать нас следует часа через три. Остальных трех человек я забирал с собой не потому, что мне было очень уж одиноко, просто, чтобы не мерзли возле машины. На ходу или бегу все-таки теплее. Кого или что в этой забайкальской деревне, в воскресный вечер или ночь буду искать, я и сам представить себе не мог. Нужно было хоть какое-то решение, и хоть какое-то действие. Все-таки все бойцы смотрели на меня, командира.
И мы отправились в путь. Пробежав бегом метров пятьсот, перешли на шаг, затем снова бегом. Кроме скрипа снега под ногами и нашего дыхания, ничего не было слышно. Не знаю, насколько мы удалились от машины, но в какой-то момент, как раз, кроме этого самого скрипа, послышались совсем иные звуки. Остановились, прислушались. Точно идет машина, да скорее всего не одна, а целая колонна. Уж не знаю, бежали мы или летели, но минут через десять оказались снова у своей машины. А вдали, разрезая светом фар ночную тьму, приближалась колонна.
Первой машиной в колонне оказался уазик командира дивизии. Выслушав меня, он отдал по радио распоряжение техническому замыканию своей колонны об оказании нам помощи, и поехал дальше. Минут через пять возле нас остановилась близняшка нашей "технички". Не долго думая, ее водитель зацепил тросом нашу машину, чтобы попытаться завести с буксира. И что вы думаете? Эта стерва сразу же завелась! Радости нашей не было предела. Спасены! Автомастерская поехала догонять свою колонну. Мы же сдали назад, установили на место прицеп, бойцы погрузились в кунг и, тоже было собрались догонять... У меня за спиной послышался какой-то слабый щелчок и машина тут же снова заглохла. Слов нет - грабли, на которые мы умудрились наступить дважды в течении одного дня. Автомастерская отъехала не очень далеко, но уже ее пешком не догнать, и услышать, она нас не услышит. Однако, что это был за щелчок, и был ли он действительно или мне показалось? В кабине за спиной старшего никакого оборудования нет. Значит или на улице, или в кунге. Осмотрел кабину - ничего. Открыл дверь кунга, спросил погрустневших солдат - кто и что включал или выключал.
Здесь не лишним, наверное, будет отметить, что все электропитание аппаратной во время ее движения обеспечивается от генератора отбора мощности автомобиля, через блок питания установленного в переднем отсеке кунга. Вот он блок питания. К нему подключены штук десять кабелей разного назначения. Откручиваю их все и водитель сразу же стартером вновь заводит машину. Теперь действительно спасены!
Однако, "холодно ведь" и 110 км впереди без отопителя в кунге - это тоже не шутки. Поэтому посадив одного из бойцов на капот двигателя (двигатель в Газ-66 в кабине), мы начали движение. Меняю бойцов через каждые 10-15 км. Немного неудобно, зато успевают согреться.
Едем. И сразу ночь становится совсем другой, Луна и звезды светят по другому, и настроение совсем не то, что было полчаса тому назад.