Аннотация: О чем думают художники? О картинах или красках? О своих музах или коммерческой основе искусства?
Все мы ищем свое призвание.
Все мы хотим быть нужными обществу и своим самым близким людям. И многие находят себя. В искусстве, выпивке или своей тяжелой и грязной работе. Несостоявшиеся художники, музыканты и актрисы. Что-то останавливает нас перед самым финишем. Отсутствие таланта, собственная слабость, влияние конкурентов, плохой пиар или воля Богов. От старта до финиша не все доходят. А жаль.
Вот паренек, который мечтает стать художником. Он сидит на полу, вокруг разбросаны различные маркеры, краски и мелки. Он нервно водит рукой над поверхностью бумаги, после комкает ее и кидает в кучку потерянных работ.
Что о нем можно сказать? Он самый обычный студент, учится на адвоката, но всем сердцем хочет выставляться на выставках и пить дорогое вино, рассказывая глупым топ-моделям о том, как он ищет вдохновение. Он хочет славы, хочет денег, но не от профессии адвоката. Он хочет выкладывать всего себя на бумагу, показать миру себя, такого особенного и неповторимого в рваных джинсах. Он надеется сказать миру что-то новое и интересное. Что-то, что научило бы новое поколение думать, а не тупо смотреть в ящик и монитор компьютера.
Берет в руки свой карандаш. Заточенный канцелярским ножом, со своей историей. Любимый карандаш художника. Четкие линии, почти идеальные прямые. Карандаш быстро отчерчивает полоску, разделяющую небо и землю. Обычный пейзаж. Если он увеличит силу нажима, то, кажется, останется не темная линия, а разрез на бумаге. Полоса, еще полоса.
Рука сама движется с определенной силой, темпом, наклоном и характером. Карандаш почти живой. Художник прикрывает глаза, а рука продолжает творить изогнутые линии и прямые вертикали. Дерево, одиноко стоящее поодаль от ельника.
Солнце, желтые отблески в лужах и листочках. Всего этого нет. Это темный рисунок. Карандаш не может передать всех красок, потому что не обладает всей палитрой оттенков. Это всего лишь темно серый кардинал, управляющий основной работой. Тени, наброски, узоры. Мрачно, но красиво. Он один. Дерево одно. Это одиночество.
Картинка готова. Небольшой рисунок. Обычный пейзаж.
Следующий лист, новая работа, новые эмоции и краски.
Он взял краски и кисточку. Одну толстую кисточку и несколько коробочек акварели.
Пару движений кисти и первые мазки появились на белой бумаге. Красные, желтые и зеленые пятна. В хаотичном порядке, разного размера и формы. Пятна больше похожи на мячики, нарисованные маленькими детьми, чем на запланированную абстракцию. Цирк. Именно так он желает назвать свою картинку.
Художник мечется между стилями и инструментами рисования. Он хочет выделиться, но не знает, как, потому что все уже давно придумали. Он просто использует старые шаблоны. Как там говорится, все новое - это хорошо забытое старое. Он пробовал рисовать на мебели, людях и холстах. Пробовал рисовать едой, красками и карандашами. Ничего нового. Его творчество - лишь проекция других работ.
В его голову приходит гениальная идея, когда он рисует синее пятно, которое должно быть слоном на одной ноге, на фоне желтого шарика зрителей. Он перечеркивает будущим слоном весь рисунок, нервно вдавливая кисточку в бумагу.
- Кровь. А почему бы и нет?..
Он отчаянно пытается испортить свое творение, чтобы поскорее приступить к новому виду искусства в своей жизни. Срывается с места и летит в другую комнату за ножом. Возвращается, смотрит на оставленный бардак, распинывает свои старые рисунки и тащит в центр комнаты мольберт.
У него не осталось холстов.
Оставив нож на столе в своей импровизированной мастерской, студент уходит из комнаты, разыскивая по всей квартирке что-то, на чем можно рисовать. Посуда и мебель уже изрисованы бессмысленными картинками и узорами. Одежду жалко даже для искусства. Стипендия его не устраивала, он не был уверен в успехе своего нового проекта. Лезет на шкаф, где лежит старое барахло, которое оставили родители, когда уезжали. Фотоальбомы, за которые мать убьет, какие-то древние пыльные книги, обои, новогодняя мишура.
Обои!
Рулон обоев, несколько сотен грамм свежей крови, вдохновение и одиночество.
Он натянул свой новый холст, поле боя для его воображения и реальности. Думает, что бы ему нарисовать. Это должно поразить всех. Вариантов несколько. Или рисовать непонятные линии и назвать все сложным психологическим термином, или нарисовать красивый пейзаж, только не карандашом, а кровью. Когда она будет подсыхать, то станет светлее. Интересно, а если покрыть ее еще одним слоем, будет эффект тени?
Хотелось скорее начать, но он не знал, что именно делать.
В углу комнаты печально лежали краски, с которыми ему было так легко и просто. Десять цветов, сотни оттенков и миллионы сочетаний. Настолько изученные и банальные, что ими можно сделать все, что угодно. Художник любит акварели. С самого детства. Его первый рисунок был нарисован акварелью. Он пробовал ее на вкус, рисовал на себе, на других, не думая о веществах, содержащихся в составе любимых красок, которые вредили его нежной коже городского жителя.
Именно эти краски он всегда пытался понять. Именно понять. Попытаться представить себя на их месте, оживить их, выслушать совета.
Он не был сумасшедшим. Он просто любил с ними разговаривать. Боялся их обидеть, придумывал имена. Больше всего он любил синего Аркадия. Темно-синий - томный и красивый цвет и герой его придуманной жизни. Так выглядит ночное летнее небо. Без звезд. Аркадий всегда ассоциировался у него с ночью, с теплым мраком. Именно теплым, приятный и чарующим. Серый цвет имел всегда для него два лица. У этого цвета раздвоение личности. Если плохо развести его водой, получится злой серый, цвет, который отображает холодный мрак и отчаяние. Если добавить в него воды, можно получить добрый серый, который словно маленький ребенок делает мир более светлым и интересным. Зеленый - молодость. Желтый - старость, потому что именно такие лица имеют старые бабушки, которые хотят угостить своих внучков пирожками, кстати, такого же цвета.
Белый - безразличие. Черный - ненависть. Голубой - жажда. Красный - страсть, а розовый - страдания. На каждый цвет он имел свои эмоции. Когда он рисовал на уроках изо в школе, он страдал, потому что не мог рисовать всё в своих цветах. Ему приходилось изображать детей в красных платьях, потому что этого требовала учительница. Но он видел детей в зеленом. Ему приходилось рисовать желтые дома, хотя они должны быть белыми. Дома не краски, они ничего не испытывают к людям.
Художник стоял посреди своей миниатюрной мастерской, раздумывая над сюжетом будущего шедевра. Он кинул мимолетный взгляд на свои старые, повидавшие много истерик и приливов вдохновения краски. Что-то в груди йокнуло. Не сердце, нет. Оно стучит по-другому. Нечто другое. Совсем другое.
Душа?
***
Несчастный шедевр, который должен был привести его к славе, а не смерти, закончен. Он пылится в углу, накрытый темной тряпкой. Повсюду следы больших мужских сапог. Это следы полицейских и врачей. Их вызвала соседка, когда пришла к художнику за чем-то очень нужным ей. Дверь легко открылась, а перед испуганной домохозяйкой предстал труп с гримасой ужаса на лице. Она сразу выронила все, что было у нее в руках.
Парень умер от остановки сердца. Он испугался. Испугался того, что нарисовал. Свою последнюю картину, которая никогда не станет шедевром, он нарисовал акварелью, смешанной со своей четвертой отрицательной.
Возможно, эта картина перевернула бы мир, возведя своего автора на пьедестал гениальности, а может, она бы пылилась в частных галереях старых мужчин, которые ничего не смыслят в искусстве. Но картина привела к смерти своего создателя.
Все подумали, что он совершил самоубийство, найдя окровавленный нож и надрезы на руке. Картину завесили какой-то тряпкой и не открывали некоторое время, а потом...
И что же он изобразил?